Мы встретимся снова

1

Не принято начинать историю с прямой речи, но события развернулись так стремительно и неожиданно, что для Майкла Хоупа, по прошествии времени, стерлось из памяти все, что было до.

— Ты будешь смотреть мне в глаза, молчать и внимательно слушать, молчать, я сказал!

Вряд ли это истерика, скорее похоже на приступ агрессии по отношению к Майклу. Но кто сам этот парень, откуда он взял адрес? Наркоман, грабитель, убийца? Так это почти одно и тоже, три в одном флаконе. И, в лучшем случае, сейчас Майкла Хоупа лишат тех немногих сбережений, что он оставил на чёрный день, а о худшем думать не хотелось.

— Заткнись и слушай, а потом я дам тебе пару раз вякнуть.

Парень сильный, натренированный, холеный. О, начала возвращаться цепкая наблюдательность пишущего человека, которая подмечает детали и нюансы. Парень разозлен, но не взбешен. Да, да, это разные состояния.

А то, что толкнул, прижал и обездвижил, заставив подчиниться, так толкнул на диван, прижал руки, а не за горло, и лишил маневра, скорее, чтоб обезопасить себя. Все это пронеслось в голове Майкла за секунду.

— Какого хрена? Я говорю: какого хрена ты все это устроил?

Знать бы что, когда и кому? Что сейчас надо отдать, заплатить, подтвердить, опровергнуть? Что? Кому? Оружия в руках у парня Майкл не заметил, но такими руками можно было покалечить без ножа и ствола.

— Тебя не учили не соваться в чужие судьбы и не портить людям жизнь, нет? Ты кем вообразил себя, сраный мудила? Господом богом, создателем и вседержителем, а? Ты в своей помойной душонке разберись сначала, а не ломай людей через колено.

С каждым словом, казалось, парень начинал говорить медленнее, спокойнее и вкадчивее. Словно неторопливо вбивал сказанное в голову Майкла и внимательно смотрел тому в глаза. Да какое там - прямо в душу смотрел.

Сначала Майкл решил, что глаза у парня чёрные, но это лишь расширенные зрачки давали такой эффект. Голубые с холодным отливом, обрамленные рыжеватыми ресницами злые глаза сейчас буравили Майкла. Дурацкая привычка рассматривать и запоминать внешнее, когда нужно сосредоточиться на происходящем, словно мозг отвлекался от главного.

— Какого черта пялишься? Я задал тебе вопрос, отвечай.

— Интересно, если ты сейчас его убьешь, ты получишь ответы на вопросы?

Так не вяжущаяся с ситуацией насмешливая интонация у кого-то за спиной Майкла, заставила того напрячься еще сильнее. Хотя казалось бы куда больше? Женский мягкий альт продолжил.

— Я поставлю чай, не хулиганьте, мальчики.

Их двое. Совсем плохо, совсем. Двое агрессивно настроенных незнакомцев в доме писателя-неудачника. Чем не завязка для динамичного сюжета? Только это не выдумка, а реальность.

— Я... Денег у меня особо нет, а ценные бумаги в ячейке банка... - лучше бы Майкл не произносил этих слов. Парень брезгливо оттолкнул Майкла, распрямился и... вытер ладони о край рубахи.

— Bastardo (исп. ублюдок), мне твои деньги нахрен не вперлись.

— А я не откажусь, в форме компенсации, - девица выплыла из кухни с подносом, окутав комнату ароматом свежезаваренного чая. — Я не против вытрясти и его душу, и его кошелек.

Вот зря Майкл надеялся, что девица разрядит обстановку и каким-то образом прояснит ситуацию.

И тут произошло нечто, от чего сердце замерло, а в голове взорвался фейерверк ассоциаций. Принимая из рук девицы поднос, парень склонился и, прикасаясь к внешней стороне ладони губами, прошептал.

— Vacca stulta, тuam matrem feci...

Девушка кивнула головой, удовлетворяясь и шепотом ответила.

— Semper in excremento, sole profundum qui variat, caenum?

— Cunnus...

— Сanis...

Чистейшая изысканная латынь, которую моментально перевел Майкл Хоуп. Потому что промучился когда-то не одну неделю, изучая язык патрициев и плебеев. Эти двое в данный момент покрыли друг друга отборной бранью. "Тупая корова, имел я твою мать..." "Постоянно в дерьме, только глубина меняется, скотина?"

При этом девица изящно сервировала чайный столик, а довольный парень рухнул рядом с Майклом на диван. Раскинул руки по спинке дивана и фамильярно приобнял своего пленника.

— Что? Узнал? Перевёл? Кстати, canis (лат. псина) здесь больше ты, чем я.

Майкл потянулся за чашкой с чаем и был остановлен незнакомцем.

— Я б на твоем месте не рискнул, ты ж дал ей знание трав, снадобий и ядов, забыл?

— Если ты помнишь, то я против убийства, но, —девушка пригубила из своей чашки, растянув паузу. — Но не зря ты его предупредил. Теперь хочется понаблюдать за реакцией.

Узнал. Майкл узнал диалог, словно написал его не четыре года назад, а сегодня утром. Видимо, особый вид садизма: перемежать цитатами из книг, мучая самого автора?

— Вы читали мою книгу?

— Да.

— Нет, без надобности.

Одновременные и такие противоположные ответы прозвучали, ещё больше запутав Майкла. Он прочистил горло и представился, хотя непрошенные гости наверняка знали к кому они ворвались.

— Майкл Хоуп. Работник фонда музея округа и...

— И писатель-недоучка.

— Спасибо, мы знаем кто ты.

Разговор не клеился, рождал больше недосказанностей и вопросов, чем раскрывал причину присутствия этих двоих в доме Майкла.

— А ты ведь решил, что мы грабители, так? И даже сейчас уверен, что мы обнесём твой пряничный домик, верно?

Что мог он подумать? Одновременное появление, слаженность движений и фраз, явное знакомство до сегодняшнего дня, отчетливо улавливаемое сходство между собой. Брат и сестра.

— Неа! Не угадал! — парень сморщил нос и довольно хрюкнул.

Не хватало, чтобы эти двое читали мысли Майкла!

— Не будь таким читаемым, скрывай то, что дорого, но выставляй напоказ то, что готов бесплатно отдать. Лги искренне, ну же!

Майкл Хоуп знал кто, когда и кому говорил это! Он сам придумал и напечатал эту фразу буква за буквой! А эти двое продолжали издеваться над ним! Майкл привстал, отпрянув от чайного столика и парочки негодяев, словно приготовился перепрыгнуть диван и дать деру.

2

Тим не отмечал день своего рождения по двум причинам. Во-первых, теперь он не был уверен, что родился именно в эти число, месяц и год. Во-вторых, свои предполагаемые восемнадцать Тим Олбани запомнил на всю оставшуюся жизнь.

У него была обычная средняя семья, как у всех в округе. Отец протирал штаны в страховой компании и, делая вид, что устал, сваливал всю домашнюю рутину на жену. Мать моталась по дому, пыталась воспитывать Тима и младшую дочь Сьюзан, два раза в неделю "выходила в люди", как она выражалась. То есть, на воскресную службу в протестантскую церковь и в клуб домохозяек.

Тиму и в голову не приходило, что в его семье есть тайны.

В день совершеннолетия Тиму Олбани выдали его документы, сумку с вещами и номер счета в банке, где его ожидали небольшие, но личные, сбережения.

— Пожалуйста, пойми нас правильно, мы выполнили все обязательства перед попечительским советом округа, за последний курс в колледже мистер Олбани внесет нужную сумму. Но..., — миссис Олбани опустила глаза. — Но Тимоти, теперь это только твоя жизнь.

Кто из юных не мечтал покинуть родительский дом и отправится в свободное плавание? Только явно не таким образом.

Тима взяли под опекунство, когда он был младенцем. Все подарки, одежда, образование оплачивались из фонда. За него получали вознаграждение. Зарплату. У него нет больше дома, родителей.

— Нам надо позаботиться о Сьюзан, а ты...

— Прощайте.

Он больше не вернется сюда ни разу, не пришлет открытку на День Благодарения, нет. Тим закрыл эту дверь раз и навсегда. Без обид и ожиданий. Без ненужной никому благодарности.

Долгие годы Тим Олбани будет мечтать о своем настоящем доме, не возвращаясь к опекунам и не пытаясь искать тех, кто от него отказался когда-то. Его предали дважды. Он запомнил.

Шли годы, шла жизнь. Тима мотало из стороны в сторону. Он был резок, нетерпелив, рвал связи и жег мосты безоглядно, ввязывался в тухлые авантюры и, как-то осел под подпиской о невыезде на несколько месяцев.

Всегда любил читать, да недосуг было, а тут самое время. Наугад выбрал, что полегче - сказочку. И мир перевернулся.

***

Жизнь старой девы похожа на молоко, сначала сбежавшее, а потом выкипевшее. Вот-вот, сейчас-сейчас: пенка ожиданий уже запузырилась и поднялась, должно произойти нечто, называемое счастьем...

И чуть помедлила, чуть растерялась, отвлеклась, занялась чем-то важным для других и... Убежало твое счастье вместе с годами, оставило прогорклый запах и пустую кастрюльку.

Элли даже кошку не завела, не рассадила на подоконнике герань и примулы. Это совсем уж было бы печально. Ушли давно все те, кто знал ее молодой хорошенькой девицей. Выросли племянники и дети племянников, разлетелись в разные концы.

Тетя Элли осталась одна.

Не вышивала, не вязала больше - руки стали болеть. Не ходила на собрания при церкви - там пахло валерианкой, пылью и тыквенным пирогом. Фу, нет! Раз в неделю топала Элли на почту, чтобы отправить открытки далеким родственникам, больше как напоминание, что еще жива. Заходила в аптеку, чтоб угоститься цветными драже и выпить чаю с женой аптекаря.

Когда-то мечтала посмотреть мир, но мир Элеоноры Гринберг давно сузился до комнаты в коттедже на трех хозяев и лавочки в импровизированном парке у местного озерца.

Кто-то из внучатых племянников передарил ей свой старый планшет. И Элли не окунулась в мир соцсетей, нет, она завела себе милую безделицу - электронную библиотеку. Никто не тревожил Элли Гринберг, не мешал вечерами мечтать над очередной сказкой. А Элли любила сказки, как раньше, в далеком детстве.

Случайности не случайны. В нашу жизнь приходят разные люди. Кто-то мимоходом, на время, а кто-то остается.

Полной неожиданностью для мисс Элли Гринберг стала недавно купленная книга. Автор неизвестный, обложка неяркая, отзывов нет. А Элли потеряла покой и сон.

Сходила в аптеку впервые не за конфетками, но за успокоительным и снотворным. Стала откладывать чтение на послеобеденное время, а потом долго гуляла вокруг дома и вдоль берега озера. Тихо вздыхала и промакивала носовым платком слезы, катившиеся по старческим щекам.

Забеспокоилась, когда стала спорить и ругаться с героями, не соглашалась и понимала, жалела и злилась. Буквы сотворили волшебство. Элли в них поверила.

Готова была уже написать автору, как заметила злой, громкий, кричащий каждой буквой комментарий.

"Не трогай мою жизнь, подонок! Кто дал тебе право играть с живыми людьми?! Оставь Агнию надежду!"

Кто-то прочел мысли Элли?

"Пожалейте Елин, пожалуйста, не надо так, она достойна лучшего".

Написала и сама испугалась своей смелости. Советовать автору! Ой-ей!..

А ответил грозный недовольный комментатор. Завязалась странная переписка. И никто еще не понимал, что это только начало истории.

***