На краю дождя

Глава 1. Начиная эту историю

Средь тяжёлых свинцовых туч и грозно бушующего моря очень трудно было заметить одинокую постать человека, стоящего на краю утёса. Сильный ветер и поднимающаяся пыль мешали увидеть в светлой темноте высоких волн девушку. Её волосы шли лёгкой волной, глаза были подобны на глубины океана не только цветом, но и скрытой и необъятной душой. Она стояла на краю, даже слишком близко: шаг вперёд и падаешь с утёса в открытые объятья свирепой волны. По сути, девушка должна стоять мокрой, ведь поднимающиеся волны почти накрывали её с головой, но нет, она была полностью сухая и чистая. Интересно, как у неё получилось не словить ни одной капли?

Джувия Лейс стояла и, взирая долго, не моргая, ждала. Кого-то. И хоть за всю свою восемнадцатилетнюю жизнь девушка увидела этого человека раз пять, она была уверена: этот раз будет шестой. И эта уверенность окупилась.

В один момент поднявшиеся слишком высоко волны замерли, словно кто-то взял и остановил время. Вода, будто мёртвая, не двигалась, не рябила, серые тучи так и остались в одном положении над головой, а ветер больше не атаковал несчастные волосы девушки. Перед её взором предстал мужчина, по пояс находившийся в воде. Статный, накаченный, гордый. В пальмовой рубахе — и как она осталась сухой? — и соломенной шляпе. Посейдон не выглядел бы как бог, если бы сама его аура не призывала опуститься на колени и преклонить голову. Твёрдый взгляд, сдержанные эмоции, густая борода и еле видные морщины, которые говорили о его мудрости. Таков был повелитель морей и океанов.

— Что тебе нужно, Джувия? — тон ледяной, брови недовольно сдвинуты к переносице. Да, Посейдон понимал, что этот разговор не закончится хорошо для него.

— Ты знаешь, что, — Лейс держала руки сжатыми в кулаки, бесстрашно взирая на одного из самых сильных богов. Да, он олимпиец, но он её отец. Да, он настолько сильный, что ни одни слова не смогут описать его мощь, но она была его дочерью. Её уверенность была такой же.

— Я уже говорил, — выдохнул бог, сжав свой серебряный трезубец, покрытый драгоценностями со дна океана, — что ничего не получится. Ты моя дочь. У тебя такое будущее, ты станешь настоящим героем, как твои полубожественные братья, тем более скоро затмение…

— Меня это не волнует, — девушка опустила взгляд вниз, стиснув зубы. — Мне всё равно на ваши божественные проблемы и ситуации, на спасение чёртового мира, где меня не раз собирались убить и уничтожить. Шесть лет!.. шесть лет, отец, я выполняла ваши поручения, помогала там, где даже олимпийский бог бессилен. Я сыта по горло сражениями. Позволь мне жить обычной жизнью. С ним.

— Но он же обычный человек, Джувия, — повелитель морей и океанов старался быть спокойным: за всю его бессмертную жизнь он не раз сталкивался с типичной человеческой слепотой из-за лживых и быстро угасающих чувств. — Он тебя не любит и считает лишь обычным другом, случайно попавшим в тот же университет, в тот же клуб, в тот же…

— Я тоже человек, между прочим!

— Наполовину!

Да, олимпиец Посейдон снизошёл на человеческую землю по одному божественному поручению своего братца Зевса, но он не ожидал встретить тогда столь замечательную женщину. Случайная встреча пленила сознание бога и тот не удержался… эта ночь была одной из лучших на его памяти.

— Это не изменяет того факта, что ты одна из лучших моих дочерей. У тебя великое будущее, тебе могут даровать бессмертие! А этот твой… Генри не заслуживает быть с тобой даже пару минут.

— Я люблю его. И моё мнение не изменится.

Джувия была уже двенадцать лет влюблена в Генри Фолс. Началось это со случайности: его приход и неожиданная смелость помогли маленькой, ещё слабой девочке убежать и выжить. Хоть он и не видел монстра и до сих пор не знал, что Джувия странная в силу своего происхождения, Генри посчитал, что к ней приставали обычные плохие парни: Туман, скрывающий нечистей, позволял людям видеть искаженную приятную реальность. И Лейс в тот момент, когда он схватил её за руку, когда крепко держал и не отпускал, когда сам подставил себя под удар, влюбилась в этого парня, который остался для неё другом. Пока что только другом. Девушка собиралась сделать шаг к другим отношениям после того, как она прекратит притягивать к себе монстров и приключения. Джувия хотела скрыть свою другую сущность, за которую стыдилась перед ним.

— Видит мой братец Зевс, я этого не хотел. Не уверен, что кто-то на Олимпе будет рад такому твоему решению, разве что Афродита, — Посейдон хмыкнул, тяжело вздохнул, внимательно смотря на свою дочь. Он уже сбился со счёта, которая его кровь лишилась рассудка из-за любви к человеку и подвергала себя такой участи. Бог действительно уважал ту, что смогла поразить контролем силы в тринадцать лет самого Ареса, изобретательностью саму Афину, бесстрашием в бою и в царстве мёртвых самого Аида. — Отправляйся в свой последний поиск. Пройдёшь его — твоя взяла, зелье, что лишит тебя почти всех сил и полубожественной ауры для монстров, будет ждать тебя в самом конце на дне океана. Не пройдёшь — скорей всего, умрёшь. В лучшем случае станешь служить какому-нибудь богу. Вечно.

Глаза девушки загорелись. Её не волновало, что один из исходов — смерть. Тот факт, что ей предоставили шанс стать лучшей для любимого человека, заставляет игнорировать всё остальное. И Джувия даже не брала в мысль, что всё может быть зря и Генри её не полюбит — Посейдон был прав, из-за своих человеческих ненужных чувств многие не замечают реальности, в которой её любимый человек вряд ли сможет когда-нибудь посмотреть на Лейс, как на любимую девушку.

Глава 2. Исходная точка

Джувия должна была отдать Богу должное: хоромы, в которые её поместили, размером с бывшую квартирку, были действительно шикарны, а морская тематика, преобладающая и в мебели, и в декорациях, покорила сердце полубогини. В какой-то момент она почувствовала тоску по своему маленькому двухэтажному домику, в который она с матерью любила выезжать на каникулах, чтобы быть ближе к любимому морю. На кровати, занимавшей пятую часть всей комнаты, можно было строить отдельную комнату — настолько она была огромной. Тут, даже если захочешь, всё равно во сне не спадёшь с теплого водяного матраса на шелковистый ковёр — а впрочем, падение не предвещало никакой боли или появления синяков на теле. И она никогда не видела в живую трюмо: казалось, словно это другой век или вообще эпоха, но увидев искусную резьбу по светлому, почти белому, дереву, круглое зеркало, обрамленное милыми настоящими ракушками, девушка всерьёз задумалась над тем, чтобы поменять своё мнение насчёт вещей прошлого.

Девушка из-за восхищения и вороха мыслей в голове не сразу услышала, что дверь спальни открылась, а на пороге, опираясь на косяк, стоял всё такой же обычный с виду Бог измены.

— Хотел позвать обедать. Угадал же я с выбором? — это был довольно неуместный вопрос, когда ответ напрашивался с лица девушки с первой секунды пребывания в своих апартаментах.

Оставив рюкзак на журнальном столике, приметив периодические издания о Богах (вы знали, что у Богов есть своя типография?), девушка без слов вышла вслед за Леоном, продолжая в тишине идти по длинному коридору, попутно рассматривая висящие картины, полотна, стоящие вазы, статуи, бюсты. Сбившись на 13 двери, полубогиня удивилась такому количеству свободных комнат, что в голову пришла одна мысль: «Неужели здесь каждая дверь отдельно для полукровок определенных богов и богинь? Наверное, специально обставлено, чтобы девушки, только попав в комнату, потеряли дар речи. Но я не так проста! Хотя мои хоромы прекрасны…»

Они спустились в столовую, которая будто бы сверкала. И трудно понять, что именно служило источником обилия света: высокие окна от пола до потолка и стеклянные арочные двери или множество вещей интерьера с вставленными алмазами, сапфирами и другими настоящими драгоценностями. Посередине круглый деревянный, идеально отшлифованный стол, поверх которого уже застлана белоснежная накрахмаленная скатерть и мини-вазочка с искусственными фиалками.

Бог посадил девушку на стул, нежно придерживая за плечи, а потом сам сел напротив неё с какой-то странной улыбкой. Он один раз щелкнул своими пальцами — между прочим, очень изящными и ухоженными, что любая бы модница позавидовала, — и вокруг залетали подносы с едой. Не показалось: еда будто сама перепрыгивала со столешницы и холодильника перед ними. Только совсем близко можно было почувствовать нежное дуновение ветра с перекрёстными ванильными духами и белую, еле заметную, дымку.

— Как ты и поняла, все они — девушки, поддавшиеся моему искушению, предавшие свою «верную» любовь, — последние слова Леон сказал с таким сарказмом, что Джувия хотела бы обидеться, но атмосфера не позволяла.

Как можно быть напряженной, если стул настолько комфортный, что даже её домашнее кресло не сравниться мягкостью? Как можно злобно думать и выносить эти мысли напоказ, если чуть слышимая музыка, которая, казалось, доносилась отовсюду, расслабляла набухшие извилины? Как можно было начинать ругань, если еда с таким блаженством таяла во рту?

Вот и Джувия, забыв на мгновение обо всём, спустя месяц смогла насладиться нормальной едой. Божественной — во всех смыслах этого слова.

Спустя время, за которое полные подносы и серебряные тарелки опустели, оставив только кости, несъедобные части и маслины, которые девушка не выносила, Джувия задумалась, как ей вести себя сейчас. Она понимала: каждый предмет мебели, даже еда, прекрасный дворец лишь заставляли девушек расслабляться и терять бдительность. И хотя на момент своего первого полноценного обеда Лейс всё же позволила себе успокоиться и наслаждаться, сейчас полубогиня решила в этой игре на измену выйти победительницей. Ради милого Генри.

— Идеальное место для сна, — начала она очень неожиданно, тем самым вначале застав врасплох Леона. Но это было лишь секундное помешательство, далее его лицо вновь стало прекрасно спокойным с этой необычной и загадочной ухмылкой на губах, а вот глаза… Джувия не могла в них что-то прочесть. — Прекрасная еда. Живописный вид. Какие ещё трюки ты спрятал, чтобы влюбить в себя?

— Можешь не верить мне, — он аккуратно вытер салфеткой свои губы, пару раз промокнув уголки, словно это могло бы стереть весь жир после мяса, и расслабленно откинулся на спинку, — но у меня нет никаких тузов в рукаве. Всё, что тебя окружает, — моя обитель, отданная мне Высшими Богами. Единственно, к чему прикоснулась рука, товары интерьера, потому что я люблю коллекционировать хорошие вещи.

Джувия с минуту смотрела на лицо своего собеседника и по совместительству хозяина места временного пребывания. Как ни пыталась, не могла прочесть ничего в его глазах — то ли фальши много, то ли что-то мешало рассмотреть нутро. Что-то в этом прекрасном и безобидном — как ему хотелось бы себя преподнести — Боге было не так. Что-то, что она не видела ещё ни у одного Олимпийца (из тех, с которыми она встречалась). Но то, что она поняла для себя — быть с ним долго рядом очень опасно. И не то чтобы она сомневалась в своих чувствах к любимому Генри, просто она должна выйти победительницей в их негласной игре.