На осколки

Глава 1

— Как же тебе повезло, Миронова! — Галя, моя однокурсница, мечтательно закрывает глаза и обнимает себя руками.

Что она представляет себе в данный момент, боюсь представить. Но что-то мне подсказывает, что перед её глазами сейчас Илья Тихонов. Надеюсь одетый…

Фыркнула, прогоняя непрошеную картинку, и отвернулась от блаженного лица одногрупницы.

— Повезло, — не могу не согласиться. — Но совершенно не в том смысле, на который ты намекаешь.

Галя приоткрывает один глаз, стреляя в меня лучом вселенского раздражения, и опускает руки.

— Какая же ты всё-таки скучная.

— Ага, слышала.

Скучная я ровно потому, что усердно зубрю учебники и не обращаю на парней никакого внимания. Мне просто не до них. Я хочу стать первоклассным юристом, и порхающим от любви бабочкам не место в моей голове. Ни для кого не секрет, что женщинам гораздо сложнее пробиться по карьерной лестнице в среде юристов. Основная масса людей на подсознательном уровне делает выбор в пользу мужчин. Принято считать, что они надежнее, менее эмоциональны и более уравновешенны. Однако в мире множество женщин, доказавших обратное, и я собираюсь оказаться в их числе.

— Нет, я серьёзно! Где справедливость? Я ведь тоже подавала заявку именно к нему!

Многие подавали, но Илья Тихонов у нас один. Вслух я, конечно же, этого не говорю. Лишь развожу руками и поднимаюсь со скамьи.

— Мне надо идти, увидимся.

Галя недовольно поджимает губы и провожает меня молчаливым взглядом. Надеюсь, из-за совместной работы с первым красавцем универа, я не лишусь подруг среди однокурсниц. Всё-таки Тихонов выпустится летом, а мне ещё три года грызть гранит науки. Да и вообще, вокруг его имени слишком много ненужной шумихи и томных вздохов. Тихонов же… как раз из того типа людей, кто ставит себя выше других. Бесспорно, он конечно красавчик и причём такой, что в нашем университете нет девчонок, которые не мечтают о нём, но мне он нравиться отнюдь не за свой высокий рост и широкие плечи. Тихонов — один из лучших студентов юрфака и мне повезло попасть к нему в попечительство для сдачи аттестационной работы. Уверена, я смогу почерпнуть у него много полезной информации. Поскорее бы!

Я бегу на первый этаж и прилипаю к отдельному стенду, где указано расписание дополнительных занятий. Нахожу наши фамилии и вчитываюсь в даты. Отлично! Уже завтра!

— Чёрт, они издеваются? — слышу позади себя недовольный низкий голос, и по спине проносится холодок. — Объяснял же Гришину, что не смогу.

— А я говорил, что они с тебя не слезут, Илюха, — раздаётся другой, наоборот весёлый, с танцующими в воздухе смешинками. — Ну-ка… кто у тебя тут в паре? Ми-ро-но-ва Дарья, — читает по слогам мою фамилию. — Знаешь такую?

— Нет, — звучит с безразличием и неприятно режет внутри. — И не собираюсь узнавать.

— Наверняка эту Миронову интересует вовсе не аттестационная работа, — бьёт по голове предположение.

Неприятно, аж зубы сводит.

— Придумаю что-нибудь, — доносится всё с тем же безразличием. Будто этого Илюху подобное предположение ни капли не удивляет, и уж тем более не трогает.

— Удачи, — снова со смешком.

Всплеск негодования заставляет меня резко повернуться и первым, что я вижу, это обтянутый светло-серым джемпером торс. Хмурым взглядом скольжу выше, вдоль шеи с развитыми мышцами, гладковыбритого подбородка, напряжённо-поджатых губ, пока не добираюсь до сосредоточенных чуть прищуренных глаз. Немного зависаю, изучая их насыщенный светло-голубой цвет. Я впервые вижу Тихонова так близко, и сейчас вполне понимаю всех девчонок, которые по нему сохнут. Парень действительно красив, но ничего, кроме бури раздражения, он во мне не вызывает.

Значит, пока я тут предвкушаю продуктивную деятельность и мечтаю, что наша работа станет лучшей, этот зазнайка даже не собирается её начинать?! Шикарно! Просто великолепно!

Тихонов едва уловимо проскальзывает по мне ответным взглядом и практически сразу отворачивается:

— Идём, — бросает своему «весёлому» другу и спокойно уходит к лестнице.

А у меня внутри так кипит от обиды, что хочется догнать и подзатыльников навешать по его идеальной голове. Главное дотянуться — ростом этот красавчик тоже не обделён, а я сегодня в кроссовках.

Конечно же, энтузиазм исчезает вместе с приподнятым настроением. После пар я плетусь на остановку, не представляя, чего ожидать завтра. Корю себя за то, что никак не парировала те противные скользкие намёки, что бросал хохотун. Ведь главный донжуан универа нужен мне не больше, чем пятая нога собаке! Но жалеть о несказанном уже поздно, поэтому я сажусь в автобус и еду домой.

Едва открыв дверь, я чувствую неприятный запах спиртного вперемешку с соленьями. На кухне громыхают мужские голоса. Устало вздыхаю и скидываю с плеч сумку. Отчим будет пить ещё неделю, пока зарплата не закончится. Не понимаю, почему его ещё не выгнали с работы за вечные прогулы, но насколько я наслышана — в управляющей компании и без того проблемы с кадрами.

— Кто дома? — доносится с кухни голос виновника моих мыслей.

Сжимаю челюсти, борясь с неприязнью пару секунд, а потом всё же отвечаю:

Визуализация

Дорогие читатели!

Добро пожаловать на страницы моей новой истории!

Давайте знакомиться с героями визуально :)

Даша

Илья

Мои хорошие, я стартую после длительного перерыва в работе и сейчас мне важна ваша поддержка! Буду очень благодарна за звёздочки и репосты! Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять!

Снова с Вами, Ваша Татьяна!

Глава 2

Я сижу в малой аудитории совершенно одна. Время занятий уже давно закончилось, а двадцать минут назад сюда должен был прийти Тихонов, чтобы мы определились с темой аттестационной работы. Но его нет. Видимо он решил «что-нибудь» придумать банальным прогулом. Это злит. Пока я тут трачу своё личное время, мой напарник где-то прохлаждается.

Ещё через десять минут я убираю тетрадь с ручками в сумку и уже собираюсь уходить, как дверь в аудиторию, наконец, открывается. Только вместо Тихонова в кабинет заглядывает совершенно другой парень. Худощавый, в больших стильных очках на зализанной гелем голове.

— Привет, — улыбается мне. — Миронова?

— Она самая, — прищуриваюсь.

Парень спешно подходит ко мне. У него смешная прыгающая походка.

— Вот, — бросает на парту какой-то журнал. — Тихонов попросил изучить. Для работы понадобится.

— А где он сам? — даже не смотрю на принесенные дары от главного красавчика универа.

— Занят, — жмёт худыми плечами местный курьер.

— Ясно, — стараюсь говорить спокойно, хотя от злости хочется рычать. — В таком случае передай ему это обратно, — тычу пальцем в журнальчик. — Когда он найдёт время, пусть явится сам и мы выберем тему работы.

Парень удивлённо, даже с каким-то потаённым страхом, хлопает глазами, будто я только что вынесла смертный приговор и себе и ему:

— Так он уже выбрал! Вот, — снова двигает мне журнальчик. — Изучай!

— Не согласовав со мной? Интересная у нас получается работа. Общаться мы тоже будем только через гонца? Или это вообще не предусмотрено?

— Какой я тебе гонец? — возмущается тот.

— Слушай, если Тихонов решил, что он один может быть занят, то глубоко заблуждается. У меня тоже куча дел — курсовая на носу, а ещё проект по правоведению. Если позволишь дать совет — постарайся впредь заниматься своими проблемами, чтобы никто больше гонцом не называл. Извини, если обидела.

— Ну, как знаешь, — разводит руками парень, глядя на меня, как на сумасшедшую. — Дело ваше.

Он забирает журнальчик, что кинул на парту, а я натягиваю на лицо улыбку, перекидывая сумку через плечо:

— Спасибо. Пока.

Не дожидаюсь, когда парень покинет аудиторию и выхожу первая. Так как дополнительное занятие Тихонов мне сорвал, решаю провести оставшееся время в библиотеке и подготовить хотя бы проект. Спускаюсь вниз, где у нас находится библиотека, беру нужные книги и спешу в читальный зал.

— Миронова? — окликают меня удивлённо, и я застываю оловянным солдатиком, узнав голос нашего декана. — Дарья, вы почему не на дополнительных занятиях?

Оборачиваюсь. Ошибки нет, ко мне подходит Гришин — статный мужчина лет пятидесяти, наш декан. И нет, он далеко не всех студентов знает по имени, но я отношусь к числу «избранных».

— Николай Александрович, здравствуйте! — расплываюсь в почтенной улыбке, лихорадочно придумывая оправдания. — Эм… я тут… пришла за списком литературы для выбранной темы…

— Отлично. Так вы определились? Что выбрали?

— Что выбрали? Эм… — мысли панически путаются. Всё-таки врушка из меня никакая. Может стоило всё-таки взять журнальчик от курьера?

Декан хмурится.

— А где Тихонов? Почему с вами не пришёл?

— У него появились срочные дела и он ушёл пораньше.

— Вот как, — ещё больше мрачнеет Гришин. — Так какая тема работы?

— Минутку… — лезу за тетрадью в сумку и читаю первое, что вижу в списке: — «Нормативно-правовая база по назначению пособий по беременности и родам».

Серьёзно?! Блин, Миронова, ты не могла на какую-нибудь другую строчку глянуть?!

Гришин удивлённо приподнимает брови, в глазах сплошное разочарование, и я его сейчас так понимаю…

— Хм… от вашего тандема я ожидал большего, но…

— Николай Александрович, на самом деле мы ещё не до конца определились, — лепечу отговорку, пытаясь исправить положение.

— Миронова, вы совсем не умеете врать. Я видел, как Тихонов покинул университет после пятой пары, больше не придумывайте отговорки — выходит плохо. Завтра жду вас у себя в кабинете к десяти часам.

Покраснев до уровня варёной свеклы, просто киваю.

— Я могу идти?

— Можете, — легко отвечает декан, не обращая внимания на моё смущение, и уходит первым.

***

На следующий день кручусь рядом с кабинетом декана за пятнадцать минут до назначенного времени. Рядом жужжит Галя. Догадываюсь, почему она решила меня проводить — конечно же, из-за Тихонова! Однокурсница то и дело косится в сторону лестничной площадки в ожидании его прихода. Вслух, конечно же, я не озвучиваю свои догадки. Мне просто не до подколов. Я зеваю. Ночь прошла неспокойно. Спала я от силы часа четыре, дома снова был скандал. Отчим с матерью поругался — она посмела возмутиться, что к нам в гости приходил его очередной собутыльник. Зато моя сестра Ада, спала как сурок, посмотрев две части «Гарри Поттера» в английской версии. Так как комната у нас одна на двоих, мне тоже пришлось глянуть краем глаза, только в отличие от сестры, я ничего не понимала. Один плюс всё-таки есть — дядя Валера теперь пару месяцев будет ходить как шёлковый. Всё-таки он побаивается, что мама его выставит за дверь, жаль, хватает его ненадолго…

Глава 3

К четырём часам я успеваю нарыть в библиотеке много подходящей литературы и теперь стою у кабинета Гришина в обнимку с книгами. С примерами из практики у меня туго, но вот с теоретической частью я вполне должна справиться. Вижу, как с лестничной площадки выруливает высокий силуэт и узнаю Тихонова. Он проходит мимо меня, листая какую-то папку, и открывает дверь кабинета.

— Особого приглашения ждёшь? — бросает мне, даже не повернувшись, и заходит первым.

Я поджимаю губы от возмущения. Ещё ведь пять минут до четырёх, разве можно так врываться?! Но Гришин совершенно не обращает на это внимания. Когда я заглядываю в кабинет вслед за зазнайкой, профессор что-то пишет в журнале.

— Вот и все в сборе, — произносит он с довольной улыбкой. — Всегда бы так, да, Тихонов?

Илья ничего не отвечает, награждая меня очередным красноречивым взглядом. А я, честно говоря, не понимаю, что это за «любовь» такая к моей скромной персоне.

— Так, мне пора бежать, а вы присаживайтесь, — Гришин захлопывает журнал, укладывает его в свой портфельчик и направляется к шкафу. — Сегодня я уже вряд ли вернусь, занимайтесь спокойно, — говорит, надевая плащ и поправляя воротник. Затем снимает с крючка ключ и протягивает мне: — Это запасной ключ, Дарья. Сдадите на вахту, когда закончите. Вы сегодня за главную.

— Эм, хорошо, — отвечаю растерянно.

Сложившаяся ситуация не вызывает ничего кроме недоумения. Мы действительно, как маленькие детки под присмотром сердобольной нянечки. Спасибо Тихонову, который решил забить на аккредитацию.

— Тогда я спокоен. Можете гонять этого жеребца и в хвост и гриву, знаний у него предостаточно. — Декан смотрит на выпускника исподлобья, пока тот перебирает принесённые мною книги. — До свидания.

— Хорошего дня, — киваю, совсем красная.

Ну какой из меня «главный», какой «гонять и в хвост и в гриву»? Вообще, когда я себе представляла, что буду заниматься с одним из самых успешных студентов юрфака, то напротив, хотела, чтобы хорошенько погоняли меня. Я ведь и половины не знаю, что знает он! Обречённо вздыхаю, когда за деканом закрывается дверь, и кабинет погружается в тишину, которую нарушают лишь шорохи от перелистывания страниц и бешеные стуки моего сердца.

Так, Миронова, спокойно! Тебе нужно заниматься, а не нервничать. Кашлянув, я поворачиваюсь, и некоторое время наблюдаю за хмурым Тихоновым, перебирающим пособия. Меня он продолжает игнорировать полностью, будто находится один в кабинете.

М-да, не так я себе представляла наши занятия. Всё выглядит так, будто я бедняжку связала, заперла и делать за себя домашку заставила.

— Подходит? — решаюсь первая начать диалог.

Тихонов переводит взгляд со страниц на меня и молчит. Всё-таки глаза у него… как у принца из сказки. Голубое бездонное озеро в обрамлении тёмных ресниц.

— Литература… — спрашиваю смелее. — Нам подходит?

Тот откладывает две книги из трёх просмотренных.

— Первая — хлам, вторая практически точная копия той, что сейчас передо мной, — отвечает, всё так же глядя на меня в упор. — Остальные ещё не посмотрел.

— То есть, ты определил сходство пролистнув пару страниц? Или у тебя феноменальная память и ты помнишь все книги наизусть? — Признаюсь, этот парень меня безмерно злит.

Принцевские глаза чуть прищуриваются.

— На память я, конечно, не жалуюсь, но дело не в этом. Достаточно было просмотреть содержание.

Вот и первый огромный булыжник в мой огород. Я торопилась, потому и пропустила, но оправдываться не собираюсь.

— А первая книга чем тебе не угодила?

— За основу взят закон, который отменили ещё лет пять назад, а может и дольше. Но ты молодец, чтобы найти такой раритет ещё постараться нужно, — едкий тон Тихонова задевает.

— Отлично, — я обиженно выставляю перед собой руки. — Надеюсь после твоей проверки, останется хоть один годный вариант.

— Вот это оставляем. — Он двигает ко мне книгу, что только что листал. — Здесь больше нужной информации, чем в предыдущей копии. — Затем скидывает со стопки следующую книгу, затем ещё одну, и ещё, пока не добирается до последней. — «Основы предпринимательской деятельности» взять не догадалась?

— У меня всего две руки, — отвечаю чуть ли не через зубы.

К тому же, да, не догадалась…

— Ладно, неважно, — кивает на ноутбук Гришина и разворачивает корешок очередного пособия. — Посмотри в интернете. Для вступления нам нужен учебник Ершовой. С него сегодня и начнём.

— Предлагаешь мне просто взять и залезть в компьютер декана? — ошарашено уточняю я.

— И в чём проблема? Он ведь любезно предоставил нам свой кабинет, а других компьютеров я здесь не вижу.

— Нет уж… — отрезаю категорично и наклоняюсь за сумочкой. — Лучше я с телефона попробую.

Тихонов иронично вздергивает брови и уточняет:

— Печатать тоже на телефоне собираешься?

— Дома напечатаю! Главное давай выберем нужное… Чёрт! — не сдерживаю досадливый вздох, глядя на полностью разряженный телефон. — С телефона найти не получится.

Глава 4

Если бы зазнайка умел убивать взглядом, я бы сейчас хрипела и билась в предсмертных конвульсиях. Голубые глаза темнеют и гневно блестят, ноздри парашютами раздуваются, а губы уже не кривятся в небрежной усмешке, они сжаты до белесых полосок.

— Ты что наделал? — ошарашено шепчу я, падая на колени, и пытаюсь заглянуть сквозь щёлочку. Вдруг недалеко отлетел?

— Я наделал?! — У Тихонова уже пар из ушей валит от гнева. — Это ты что устроила?! Зачем дверь заперла, ненормальная?!

Я обречённо вздыхаю. Погорячилась немного, но… Будто у меня был другой выбор! Гришин оставил меня за главную, но, увы, за главную меня тут никто не воспринимал. Я лишь пыталась пресечь попытку побега!

— Сам ключ выпнул, я не виновата!

Тихонов нервно чертыхается и склоняется рядом. Близко. Насколько, что я чувствую мятно-морской запах шампуня на его волосах.

— Может, линейкой попробуем достать?

Он поднимает голову, встречаясь со мной злым взглядом.

— Нечего там доставать! Ключа и близко не видно.

Хлопаю глазами, пока где-то глубоко на подкорках сознания начинает зарождаться паника. Мы заперты в кабинете декана, на четвертом этаже, в крыле, где проходит не так уж и много народу, особенно в это время дня. Насколько же мы тут застряли?!

Судя по обречённому лицу зазнайки, он сейчас думает о том же, о чём и я. Парень резко поднимается, отряхивает ладони и идёт к окну. Снова бурчит под нос какие-то ругательства, нервно постукивая пальцами по подоконнику. Подхожу к окну и уныло пялюсь на улицу. Окна у декана выходят на задний двор, даже и покричать некому.

— Ладно, не кипятись. Кто-нибудь обязательно пройдет неподалёку и откроет нас, — стараюсь говорить бодро. — Здесь же деканат рядом.

Хотя уверенности в собственных словах нет. Гришин не просто так уехал. Сегодня у преподавателей какое-то большое сборище.

Тихонов медленно поворачивает голову. Сверлит меня задумчивым взглядом, а затем выдаёт гениальное:

— Ты специально это сделала?

Невозмутимо уточняю:

— Что именно? Силой мысли заставила тебя ключ в коридор выпнуть?

— Закрылась!

— Разумеется специально. Ты ведь сбежать собирался! Если ты наивно рассчитывал, что я буду тащить всю работу одна, то ошибался!

— Даже если бы захотел, не рискнул! Одна ты тут такого насочиняешь, что аттестационная комиссия помрёт со смеху. Я выделил всё необходимое, осталось только до ума довести.

А вот это уже ни в какие рамки! Обида душит так сильно, что хочется просто послать этого придурка на три весёлых и уйти. Да только дверь теперь закрыта.

— Какой же ты… — даже слов не могу найти цензурных, но их никто и не ждёт.

Зазнайка обходит меня, в который раз зыркая на циферблат своих часов и с досадой чертыхается. Ловлю на вдохе едва уловимый аромат его парфюма и в груди начинает приятно покалывать. Поражаюсь его умению одновременно злить меня и приводить в трепет. Окидываю Тихонова более внимательным взглядом. Вроде бы и одет обычно — на стройном теле джинсы с кожаным ремнём и чёрный свитшот, а выглядит так, будто готов к свиданию. Может, на него и опаздывает бедняга? Я не особо слежу за первым красавчиком универа, но по слухам, у него сейчас нет девушки. По крайней мере в университете. Устал, наверное, от излишнего внимания со стороны студенток и совсем не обращает на них внимания.

— Где здесь местный телефон? — его низкий недовольный голос вырывает меня из задумчивости и я вздрагиваю.

Лишь жму плечами, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Я что засматриваюсь на Тихонова? Болвана этого самовлюблённого? Отвожу взгляд и сажусь за ноутбук. Ладно, нужно действительно довести до ума вступление, а этот пусть продолжает рвать не себе волосы.

— Попробуй включить телефон, — снова обращается ко мне, так и не обнаружив предмет своего поиска.

— Батарейка в ноль. Это бесполезно.

— Попробуй. Мне нужно позвонить, — звучит не как просьба, а как приказ.

Щурюсь, встречаясь с хмурым взглядом принцевских глаз, но всё-таки выполняю просьбу. Единственной реакцией на дисплее смартфона явился значок разряженного аккумулятора.

— Убедился?

— Ладно, пусти меня за компьютер.

— Это ещё зачем? — хмурюсь.

Тихонов закатывает глаза.

— Пусти, синеглазка. Не нервируй меня ещё больше.

Это я-то нервирую?! Да он меня бесит до красных пятен перед глазами! Сжимаю челюсти и в этот раз уже не пытаюсь поправить его обращение ко мне. Пустая трата времени.

— У тебя точно проблемы с памятью, — бурчу вместо этого и освобождаю кресло декана.

Зазнайка тут же перехватывает мышку и открывает вкладку электронной почты. Заходит на свой аккаунт и быстро листает входящие письма. Пишет кому-то. Любопытство берёт верх и я приглядываюсь, до дискомфорта скашивая при этом глаза.

— Ты проходишь стажировку у Чернышёва? — срывается удивлённое восклицание с моих губ.

Глава 5

Мы поворачиваемся одновременно и я моментально отскакиваю от парня, как только вижу вошедшую. Нас с удивлением разглядывает Виктория Дмитриевна, преподаватель английского языка.

— Тихонов. Миронова, — приветствует своим мелодичным голосом и останавливает прямой взгляд на первом. — Другого места не нашли для уединения?

На секунду представляю, как всё выглядело со стороны и жмурюсь от стыда. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Только этого мне не хватало! И зачем я к нему полезла?! Сам бы справился со своей челюстью…

— Мы занимались… — только начинаю лепетать оправдания, как меня перебивают.

— В десять часов вечера? С закрытой дверью? — строго.

Десять?! Значит, я всё-таки уснула!

— Всему есть объяснение… — говорю менее уверенно и перевожу умоляющий взгляд на Тихонова.

Он-то чего молчит? Даже не пытается оправдаться!

— Не сомневаюсь, — с едкой улыбочкой. — Закругляйтесь. На сегодня ваши занятия окончены.

Она круто разворачивается на каблуках и уходит. Тихонов молча смотрит ей в след, опираясь руками о стол декана.

— Сделай же что-нибудь!

Он бросает на меня короткий взгляд, выпрямляется и быстро выходит из кабинета.

Оставшись одна, я с досадой чешу саднящий затылок и вздыхаю. Надеюсь, первый красавчик универа использует свои феромоны по полной и всё уладит. Всё-таки англичанка женщина молодая, ей лет тридцать от силы.

Осматриваю кабинет и быстро привожу его в порядок. Нужно торопиться домой, меня наверняка потеряли! Сохраняю все материалы на флешку Тихонова, выключаю ноутбук и беру пособия. Ключ Виктория Дмитриевна оставила в двери. Закрываю кабинет, невольно вспоминая картинку, что она увидела. Я прилипла к Тихонову, держу его лицо в ладонях, а потом отскакиваю от него, как ужаленная. Чётко представив эту сцену, я и сама не верю, что мы просто занимались. С досадой чертыхаюсь и плетусь вниз, на вахту.

Сдав ключ удивлённому вахтёру, я выхожу на крыльцо. На улице зябко и сыро. Ещё и темно. Плотнее кутаюсь в куртку и спешу на остановку. От института нет прямого маршрута до моего дома, только с пересадками. Надеюсь, с транспортом проблем не возникнет, ведь карманный лимит этого дня я потратила на перекус в столовой. При мыслях о еде мой желудок протяжно возмущается, напоминая о пропущенном ужине, а в сумочке нет даже печенюшки.

На остановке я совсем одна, значит, транспорт ушёл недавно. Стою долго, минут двадцать, но редкий транспорт, что проходит мимо, не мой. Спустя ещё пять минут совсем отчаиваюсь и решаю уехать хоть на чём-нибудь, пусть даже придётся делать несколько пересадок. Мимо проезжают машины, все спешат по своим делам. Слава богу, до одинокой девушки, мерзнувшей на остановке, им нет никакого дела. Стоило лишь подумать об этом, как чёрная машина, проехавшая мимо, внезапно тормозит. С минуту просто стоит, а затем сдаёт назад и останавливается рядом со мной.

Испуганно озираюсь по сторонам, не зная куда спрятаться, а стекло со стороны пассажирской двери плавно ползёт вниз. Водитель чуть склоняется к рулю и встречается со мной взглядом. Это же Тихонов!

— И долго ты тут стоишь? — спрашивает лениво.

Неопределённо жму плечами, чувствуя себя неловко.

— Мой автобус довольно редко ходит.

— Ясно. Садись, — кивает на свободное сиденье.

— Эм… Автобус скоро подойдёт, всё в порядке.

Тихонов смотрит на часы и хмурится.

— Поздно уже. Садись.

— Я далеко живу, — предупреждаю сразу, чтобы внезапный добродетель не пожалел о своём рыцарском порыве.

— Тем более, — жмёт плечами. — У тебя ведь даже телефон разряжен.

Больше уговаривать не приходится. Всё-таки меня действительно пугает вероятность добираться до дома пешком посреди ночи. Я в два шага преодолеваю расстояние до машины и забираюсь в салон. Здесь тепло и приятно пахнет.

— Спасибо, — выдыхаю с облегчением и мгновенно расслабляюсь.

— Куда едём?

В тёмном салоне с синеватой подсветкой панели, его профиль выглядит нереально красивым. Моргаю, отводя взгляд, и называю адрес. Мы молчим, пока Илья достаёт телефон и настраивает навигатор.

— У меня есть зарядка в бардачке. Если нужно.

— О-о-о, спасибо! — снова повторяю я и открываю крышку.

Зарядка аккуратно скручена и лежит с самого краю. Беру её и случайно натыкаюсь взглядом на то, что лежит гораздо глубже. Начатая упаковка презервативов. Быстро захлопываю бардачок, старательно делая вид, что ничего не заметила. Только щёки обдаёт огнём от смущения. Я чувствую себя так, будто наяву увидела, как красавчик Тихонов использует эти штуки по назначению. Внутри меня проносится горячая волна, а воздух в салоне густеет. Мысленно ругаю себя самыми нелестными эпитетами. Да что же это за мысли такие шальные?!

— У тебя получилось всё объяснить англичанке? — спрашиваю, чтобы переключить свои мозги на более приличную волну.

Тихонов лишь отмахивается.

— Всё нормально.

— Я не хотела, чтобы всё выглядело так, как… — запинаюсь, подбирая слово, но с треском проваливаюсь, — …выглядело.

Глава 6

— Даша! Ну где ты пропадала?! Ты видела который час?! — налетает на меня с порога мама.

— Мам, прости. Сегодня у меня были дополнительные занятия, нас случайно закрыли в кабинете, а телефон разрядился, — я торопливо оправдываюсь, вешая куртку в прихожей.

— Как это закрыли?

Краснею, не желая сознаваться, что сделала это сама.

— Случайно вышло. Увы, помощь подоспела только поздно вечером.

Стопорюсь, только сейчас задумавшись, что англичанка делала в институте в такое время. Все преподаватели уже уехали на какую-то глобальную встречу. Может, у неё была группа вечерников? Хотя, это не важно. Главное, что мы не проторчали в кабинете декана до утра.

Из комнаты выходит хмурый отчим. Трезвый, слава богу, но оттого и хмурый. Можно начинать вычёркивать дни в календарике до следующей зарплаты и пока немного расслабиться. Дядя Валера проходит по мне внимательным взглядом, недовольно сопит, но молчит. В его глазах плещется что-то такое, от чего мне становится неуютно стоять рядом с ним.

— Ты же наверняка голодная, — сокрушается мама, спасая меня от неприятного взгляда своего мужа. — Иди на кухню, там картошка тушёная есть.

Сбегаю от них и слышу за спиной:

— Не хочешь спросить у своей дочери, кто её домой привёз?! — почти рычит отчим.

У меня всё холодеет внутри. Он меня у окна караулил?

— Валер, угомонись. Главное, что привёз, а не на улице мою девочку бросил, — спокойно отвечает мама.

Голоса становятся приглушёнными — супруги уходят в комнату и закрывают дверь. Я накладываю в тарелку картошку и грею в микроволновке. Лёгкий быстрый топот в коридоре подсказывает, что вскоре на кухне я буду не одна. Так и есть, ко мне подлетает Ада, обнимая за талию.

— Рассказывай, Дашка! — шепчет сестра взволнованно. — Иначе я лопну от любопытства!

— Что рассказывать?

— Всё! Где была на самом деле? У тебя свидание было с тем парнем, да?! — почти пищит, подпрыгивая на месте.

— Ада, ну что за глупости! — шикаю на младшую сестру. — Я вообще-то правду сказала. У нас с ним совместная работа для аттестационной комиссии.

— А что же вы тогда за руки держались? — Энтузиазм у сестрёнки заметно убавляется. — Estoy decepcionada![1]

Как я не люблю эти загадочные приёмчики. Ляпнет что-то на иностранном, а я ломай голову — не послали ли меня только что?

— А по-русски?

— Даш, я всё видела.

— Нечего под окнами торчать, чтобы не надумывать того, чего в действительности нет. Илья просто довёз меня до дома, потому что уже очень поздно. На этом всё.

— Илья, значит! — неугомонная стреляет глазками.

Микроволновка пищит, напоминая о себе, и я переключаюсь на ужин. Сестра вертится рядом. Невидаль то какая — Даша вернулась домой с каким-то парнем на машине чуть ли не ночью! Не отстанет теперь.

— Он твой одногруппник?

— Нет, Ада. Он выпускается в этом году.

— Красивый?

Я тихо смеюсь, качая головой.

— Красивый, — не смею отрицать неоспоримый факт. — Но меня больше привлекают его знания.

— Ещё и умный.

Киваю, уминая картошку.

— Надеюсь, наша совместная работа даст мне хороший опыт. Он стажируется у таких крутых юристов, что мне и не снилось.

— Даш, а фотки есть? — сестра подаётся ко мне, сгорая от любопытства. Хвостика не хватает на заднем месте, чтобы завилять.

— Да какие ещё фотки?

— Цифровые, какие же ещё.

— Отстань, Ада, — закатываю глаза. — Нет у меня фоток.

— Адель! — слышу угрюмый голос отчима с порога кухни и вздрагиваю. Сестрёнка подпрыгивает на месте и оборачивается. — Тебе разве завтра рано не вставать?

— Да как обычно, дядь Валер, — растерянно отвечает она.

— Иди уже спать, надоели галдеть. Дай сестре спокойно поужинать.

Ада отворачивается, незаметно корчит гримасу под названием: «Как же достал», и уходит из кухни. Отчим не торопится следовать её примеру. Он все так же стоит у входа, прожигая меня взглядом. Я же стараюсь смотреть куда угодно, лишь бы мимо него. Раздаются неторопливые тяжёлые шаги. Дядя Валера останавливается и, упирая кулаки в стол, нависает надо мной.

— Будешь вилять задом перед какими-то сопляками в своём универе, прибью, — звучит зло и угрожающе.

Я теряюсь, не веря своим ушам. Да какого чёрта ему от меня надо? Что за приступы родительского контроля? Поднимаю на него прямой взгляд и чётко высказываю:

— Ты мне не папочка.

Он долго смотрит в ответ. Так, что мороз проносится по коже.

— Тем хуже для тебя, — говорит мне в тон. — Я предупредил, Даша.

С этими словами он выпрямляется и уходит, а я смотрю на недоеденный поздний ужин и уже не чувствую голода. Аппетит отбило напрочь.

Глава 7

— Я не хочу сейчас с тобой разговаривать! — продолжает возмущаться Виктория Дмитриевна, но гораздо тише.

— А придётся.

Быстро беру журнал, решив показаться из своего укрытия ещё до того, как парочка наговорит при мне больше, чем уже наговорила. Осторожно шагаю из-за шкафа, и тут же стопорюсь, охваченная смущением. Тихонов зажимает свою преподавательницу прямо у двери. Заперев её в ловушку из своих рук, он нависает над ней, как хозяин положения. Между ними так искрит, что до меня, стоящей немой мышкой в уголочке, им нет никакого дела.

— Ты забываешься! Я сразу озвучила условия наших отношений и тебя они полностью устраивали…

Ох, а вот теперь кажется точно поздно!

— Я всё прекрасно помню, Вик. Поэтому ещё больше не понимаю твоего поведения. Что за обиженные заскоки?

— Обиженные заскоки?! — переспрашивает возмущённо. — Это называется по-другому — женская гордость.

— Есть определение проще — ревность.

— Я хочу элементарного уважения, Илья! И ревность здесь совершенно ни при чём.

— В таком случае, где же твоё уважение ко мне? Почему я должен бегать за тобой по всему универу, чтобы всё объяснить?

— Не бегай! Не объясняй! Разве я прошу?!

Наступает тишина. Я едва дышу, прижимая папку у груди, и желаю провалиться сквозь пол на первый этаж.

— Ладно. Не буду, — звучит отстраненно и холодно.

Тихонов отступает, выпуская свою пленницу, но тут уже она шагает к нему вплотную, обнимая за шею.

— Прости, я… — начинает она с сожалением. — Я просто места себе не нахожу, после того как ты… с той девчонкой… Да, я ревную! — срывается с её губ признание.

Молчание всё равно затягивается. Англичанка отводит взгляд от своего собеседника и тут, наконец, замечает меня.

— Миронова? — лепечет, ошарашенно округляя глаза, затем отскакивает от Тихонова не менее резво, чем два дня назад отскочила от него я. — Ты… ты… ты… как тут оказалась?! — спрашивает меня, с каждым словом повышая уровень децибелов.

Илья резко поворачивается и ловит меня взглядом. Даже застигнутый врасплох, он смотрит так, что мне уже хочется провалиться не на первый этаж, а пробить насквозь всю землю. Я судорожно сглатываю, бегая глазами от одного к другому. «Вика» уже бледная, как мел, прижимает к вздымающейся груди руку, на которой, кстати, блестит обручальное кольцо. Илья, напротив, выглядит спокойным удавом, который только что заприметил свою будущую жертву.

Пора сматываться. Пора!

— Прошу прощения, — произношу нервно и, выпрямив спину, иду прямо на них, то есть к двери, которую они до сих пор загораживают.

Немая как рыба англичанка отступает, а вот Илья стоит столбом, продолжая давить своим тяжёлым взглядом. Прошмыгнув мимо него, я быстро оказываюсь за дверью и пулей лечу к лестнице, стараясь забыть всё, что только что видела.

***

«Ты где?» — на телефон прилетает сообщение, и я вздрагиваю от неожиданности. До начала первой пары остаётся десять минут, а тут снова Тихонов!

Вчера, когда я принесла журнал преподавателю, я была в таком состоянии, что всё-таки отпросилась с последней пары. Боялась, что Тихонов подловит меня сразу после неё и прибьёт в каком-нибудь тёмном уголке, как главную свидетельницу его прелюбодеяния. И не прогадала. Как только закончилась пара, мне на телефон прилетело такое же сообщение: «Ты где?» Пришлось ответить, что я отпросилась и уже дома, лечу разболевшуюся голову. Не игнорировать же мне его. Это глупо.

Утром, ещё в самом начале седьмого, пришло другое сообщение:

«Сегодня в 8:00 буду ждать тебя у главного корпуса. Надо поговорить».

Стояла с зубной щёткой в руке и минут пятнадцать пыталась придумать достойную отговорку. Но кроме кошки, рожающей четырёх котят, и прохудившейся трубы, затопившей дом, я так и не смогла ничего придумать. Потом в дверь ванной постучалась Ада, возмущаясь моей медлительности, и мне пришлось написать скупое: «Постараюсь».

В университет я приехала специально за полчаса до назначенного времени, чтобы наверняка не пересечься с отправителем утреннего сообщения. Отсиживалась в аудитории тихой мышкой. И вот, в десять минут девятого меня настигло третье, последнее по счёту сообщение.

Галька, что сидит рядом, нагло припадает к экрану и выпучивает глаза.

— Это Тихонов тебе пишет? — чуть ли не взвизгивает на всю аудиторию.

Те девушки, что сидят к нам ближе всего, мгновенно поворачиваются к нам и удлиняют уши.

— Тю-ю-ю, нет, конечно. Совсем что ли с ума сошла? С чего бы Тихонову мне писать? Скажешь тоже, — отвечаю громко, стараясь изобразить легкую беспечность, а потом зло и шёпотом: — Ты зачем так орёшь, чокнутая?!

Галя скукоживается под моим яростным взглядом и говорит так тихо, что можно только по губам прочитать:

— Извини. Он тебе что, свидание назначил?

Я закрываю глаза, сдерживая истеричный смех. Ага, свидание! Как же! Казнь он мне назначил. Мгновенное убийство, при котором от моего бренного тела останется лишь маленькая кровавая сопелька.

Глава 8

С того дня, как я застукала Викторию Дмитриевну и Тихонова в деканате, прошло три недели. Относительно спокойных, смею заметить. Мы продолжали заниматься по средам и пятницам, больше не затрагивая эту тему. Меня даже перестали доставать с расспросами. Всё шло отлично.

Признаюсь, на первую (после инцидента) пару по английскому я шла, как на казнь. Думала, англичанка цепляться ко мне будет по любому поводу, но ошибалась. Она и взглядом меня не удостоила, предпочитая полностью игнорировать моё присутствие. А вот я напротив, незаметно к ней приглядывалась. Пыталась понять, почему Тихонов именно с ней. Почему меня вообще заботил этот вопрос, я не понимала. Наверное, любопыство.

Виктория Дмитриевна красивая, этого не отнять: тёмные густые волосы, неброский макияж, который лишь подчёркивает аккуратные черты её лица, фарфоровая кожа, большие глаза и пухлые губы. Всегда хорошо и со вкусом одета. Куколка, одним словом. Она даже сидит на стуле с неповторимой женственной грацией. Единственный минус, который я находила в её совершенстве — это обручальное кольцо на правой руке. И, честно говоря, не понимала, почему для Ильи этот минус незаметен.

«Можешь узнать, есть ли у него девушка?» — этот вопрос мне задали раз пятьдесят, если не больше. Я не хотела узнавать, но всё-таки узнала. С удовольствием забыла бы эту информацию, да не получается. Вместо этого я продолжаю приглядываться к англичанке, пока она ведёт диалог с Лимановым, лучшим в группе студентом. Сегодня на ней в меру облегающее серое платье и туфли лодочки. На руках новый маникюр бледно-розового цвета, на голове повседневная причёска: волосы чуть завиты и забраны назад, отчего взору открыта длинная изящная шея и тоненькие серьги-цепочки. Вот значит, какие девушки привлекают первого красавчика универа. Без боевого раскраса, которым грешит добрая половина студенток нашего универа. В том числе и Галька. Она так старается выглядеть ярче и всюду за мной таскается, надеясь, что так у неё больше вероятности попасться на глаза Тихонову. В какой-то степени её стратегия работает. Мы иногда пересекаемся, здороваемся, бывает обсуждаем незакрытые вопросы по плану работ. Всё чётко по делу, без лишнего воркования на тему: как у кого дела и кто чем занимается. Максимум, что перепадает Гале, это короткий взгляд и приветствие. Чаще всего ответное.

В какой-то момент Виктория Дмитриевна отводит глаза от Лиманова и смотрит прямо на меня. Будто знает, что я за ней наблюдаю. Резко опускаю взгляд и смотрю в тетрадь, чувствуя, как щёки обжигает полоской огня. Она сверлит меня взглядом ещё некоторое время и затем отворачивается. До конца пары я больше не смею на неё глазеть. С трудом дожидаюсь окончания занятий и собираю сумку.

— Миронова, задержитесь, — слышу голос англичанки пронизанный холодными небрежными нотками.

Замираю, с тоской наблюдая, как все расходятся. Дольше всех копошится Галя. Уверена, она дождётся меня в коридоре, чтобы вместе перекусить в столовой, а сейчас бросает меня, как и все.

Как только дверь закрывается за последним студентом, я со вздохом плетусь к преподавательнице. Чувствую, как по моему телу ядовитым пауком ползёт её взгляд. Это нервирует. Останавливаюсь у стола, поправляя сумку, и выдавливаю из себя улыбку. Ответной естественно нет. Лицо англичанки нейтрально-безразличное, а вот взгляд неприятно царапает. В нём столько неприязни, что я начинаю сомневаться, что выданная Тихоновым гарантия до сих пор действует.

— Возьмите, — Виктория Дмитриевна протягивает мне листки. — До понедельника нужно это изучить и подготовить доклад.

Я хлопаю глазами, глядя на… судебное решение лондонского суда по предпринимательству. Четыре станицы сплошного текста, наполненного незнакомыми юридическими терминами и формулировками.

К сожалению, я и так не сильна в английском, а тут глаза совсем на лоб лезут.

— Что-то не так? — В этот раз пухлые губы англичанки растягиваются в елейной улыбочке.

Перевожу на неё немигающий взгляд.

— Разве подобные тексты не начинают изучать к концу третьего курса?

Это ведь самая настоящая подстава! Даже когда третий курс и готовит подобное, то текст явно поменьше четырёх листов…

— Их начинают изучать, когда я об этом прошу, Миронова, — отрезает стальным тоном, глядя на меня в упор.

Молчу в полном шоке.

— Смелее, Миронова. От подготовки доклада зависит ваш зачёт, имейте в виду.

Кажется, гарантия всё-таки перестала действовать. Так же молча убираю листки в сумку и произношу:

— Я могу идти?

— Конечно, — с улыбкой.

В коридоре меня поджидает Галька.

— Что ей нужно от тебя? — спрашивает она шёпотом.

— Хочет чтобы я подготовила ей подробный доклад на судебное решение.

— Чего? — не понимает однокурсница.

— Проше говоря, выучила к понедельнику четыре страницы юридической писанины на английском языке.

— Да ладно! — тянет изумлённо. — Ну ничего, ты зубрить любишь.

Да, но не на английском же языке! К тому же, мы с Тихоновым должны были сегодня встретиться. При мысли об этом в груди нарастает неизменное волнение. Он говорил вчера, что должен освободиться раньше. А вот получится ли теперь освободиться мне — вопрос хороший.