На вписке. Правда или действие

Глава 1.

— Мне всё больше и больше кажется приглашение Лики Шмелёвой каким-то розыгрышем, если честно, Лер, — тихо говорит Юля – моя одногруппница, с настороженностью оглядываясь по сторонам, когда мы идём по заметённой снегом дорожке к красивому светящемуся коттеджу. Оттуда доносятся приглушённо биты музыки.

— Но мы уже здесь, — ровно отвечаю я, ёжась от холода. В минус 15 мои свободные джинсы, старые кроссовки и тонкая ветровка не лучший вариант.

— Да, но может, ещё не поздно вернуться? — с надеждой на отступление заглядывает мне в глаза девушка, остановившись. Осматриваю её быстро. Такая же старая потрёпанная курточка, джинсы и явно вышедшие несколько лет назад из моды замшевые потёртые батильоны на каблуке, тонкий тёмный хвостик на макушке и простое лицо.

Киваю в итоге, подумав, что Юле здесь и правда делать нечего, и далеко не из-за того, как она выглядит. Она слишком наивна, если изначально в её голову не закрались сомнения насчёт искренности приглашения от королевы нашего потока и университета. А мне на мгновение становится её жаль, ведь я не понаслышке знаю, каково быть серой мышью, над которой постоянно кто-то стремится поиздеваться. Сама такая же. Но мне, в отличии от неё, сюда надо.

— Ты права, тебе лучше вернуться.

— А как же ты? Мы же сюда вместе приехали, — округляет обеспокоенно Юля глаза.

И я мотаю отрицательно головой. Не для того мы ехали за 30км от города, чтобы у самой цели спасовать и вернуться. Я так точно нет. И нянчиться с одногруппницей больше не собираюсь, если до неё самой туго доходит. Отворачиваюсь и иду к дому, на ходу кидая:

— Я иду, а ты если не хочешь, возвращайся.

В итоге я слышу хруст снега за спиной от быстрых шагов, Юля меня догоняет, и мы вместе становимся у украшенной к Новому Году входной группы, которая полностью стеклянная и прозрачная.

Я примерно догадываюсь, что ждёт меня там, но кто сказал, что я дам себя в обиду или однозначно испытаю мучения.

После смерти родителей десять лет назад со мной что-то произошло. Меня, конечно, не забрали в детдом, взяла к себе мамина сестра, которая не слишком-то была рада такому иждивенцу, вернее, почти ненавидела меня за это, но всё равно произошедшее оставило на мне какой-то странный отпечаток.

Вся жизнь с её обычным течением мне казались серыми и такими, будто я тоже умерла тогда в аварии. И только когда сердце разгоняется, адреналин кипит в венах и дыхание срывается, я чувствую себя живой. Раньше я не знала особой разницы и мне было фиолетово до «жизни», но я недавно ощутила раз, два, и теперь мне постоянно хочется ещё. Я стала вампиром-наркоманом, который питается и своими эмоциями, и чужими.

Так что мажоры с их грязными играми – то, что мне нужно сейчас.

Мы заходим в дом и сразу окунаемся в атмосферу праздника и богатства. Такое мы с Юлей обе видели только в телевизоре. Дорогие детали интерьера, сверкающие полы и запахи денег и дорогого парфюма.

Мне приходится на время снять очки, потому что те мигом запотели, а мне хочется всё рассмотреть. В двухкомнатной квартире тёти, где я жила до заселения в старое общежитие универа, пахло затхлыми тряпками, мебель была ободранная, и сколько бы я не пыталась в ней прибраться и сделать обстановку лучше, ничего не менялось в восприятии. И сейчас хочется насладиться хотя бы такой мелочью, как просто посмотреть и запомнить.

Мы в небольшом тускло освещённом холле, поэтому никого пока не видим. Я быстро снимаю кроссовки и становлюсь на теплый мраморный пол заледеневшими ступнями в полосатых носках.

Быстро скидываю с себя куртку, оставаясь в белой толстовке с капюшоном, уже ощущая, как сердце взволнованно и в предвкушении ускоряется.

— Лера, ты куда? Подожди… — доносится мне вслед испуганное от Юли.

Но я не обращаю внимания, быстрым шагом идя из холла куда-то, откуда доносятся основные звуки. Я не планирую всю вечеринку таскаться с Жильцевой под ручку. Мы с ней даже не подруги, здороваемся в универе максимум, а сюда приехали вместе только чтобы за такси заплатить меньше.

Из холла я выхожу в просторную гостиную, где тусуется основная часть гостей. Да, я была права, здесь больше нет таких, как мы с Юлей. Пьют, общаются, громко смеются и танцуют здесь люди, отличающиеся от нас во многом. Самое очевидное, это брендовая одежда, внешний вид в целом и развязное поведение, где в каждом движении сквозит уверенность и расслабленность. Они хорошо знакомы с подробным весельем и не чувствуют на капли скованности.

Меня пока никто не замечает, а я решаю найти туалет.

Его я нахожу быстро, хоть и дом немаленький и разбит на кучу комнат и поворотов. Кто только проектировал этот дом, здесь и заблудиться можно.

Без каких-либо мыслей и слыша лишь приглушённый грохот музыки, я открываю дверь и тут же застываю от открывшейся картины.

В небольшой комнате о белую тумбу с раковиной задом опирается парень, а перед ним на коленях стоит девушка в блестящем платье и длинными чёрными волосами. Она самозабвенно делает ему минет, а он, скалясь, держит её за волосы на макушке.

Оборачивается на меня и только ухмыляется моему ступору, продолжая пихать в рот той девушке. А вот когда она замечает меня, то тут же взвизгивает, а потом вскакивает на ноги на высоких каблуках, мегерой подлетает и, толкнув меня в грудь, захлопывает перед моим лицом дверь.

— Пошла отсюда, извращенка!

Я ещё секунды три стою на месте хлопая глазами. И только потом из меня вырывается удивленный смешок. До сих пор перед глазами вся эта картина. Что-то звериное в глазах парня, которого я, кстати, знаю, как и девушку, которая с таким наслаждением причмокивала…

И это ещё меня она назвала извращенкой?

Ощущая как сердце колотится в груди, я быстро ищу кухню, чтобы смочить водой пересохшее горло.

По пути я думаю, что мне нравится находиться в этом доме. Если бы не все эти пропитанные высокомерием люди, то я бы могла, наверное, полностью раствориться в иллюзии тепла и уюта, которые он навевает такой красивый и украшенный к празднику.

Глава 2.

Мы заходим не в ту гостиную, где до этого тусовалась основная часть гостей, а в просторную комнату, как будто ещё одну гостиную, но чуть меньше, без ёлки и с огромной плазмой у стены.

Здесь два дивана стоят буквой Г, и кресло, в котором по-королевски развалился Ник и попивает сейчас из стакана наверняка алкоголь. Народа здесь человек пятнадцать в общем.

— Так, ребята, сейчас будем играть! — весело и громко объявляет Лика, отпустив мой локоть и подтолкнув к одному из диванов, и все взгляды присутствующих обращаются к нам.

Без стеснений сажусь и тут же снова встречаюсь глазами с полыхающими Ника. Перед взглядом внезапно всплывают воспоминания двухмесячной давности, когда мы с ним впервые познакомились. Если это вообще можно назвать знакомством.

Тогда я ещё пробовала себя в гимнастике, но моё рвение в спорте оборвалось на том, что девчонки из группы гимнастики заперли меня в общих душевых, без одежды и полотенца.

На мои крики Ник после тренировки и пришёл. Освободил меня и как минимум увидел меня полностью голой, как максимум даже потрогал, когда я чуть не свалилась, поскользнувшись на мокром полу, а он успел поймать меня.

Жалкое зрелище, такой беспомощной я не ощущала себя ещё ни разу в жизни, а он и это увидел.

Поэтому на следующий день, когда мы столкнулись в универе, я просто прошла мимо, как будто и не должна сказать ему спасибо или банально поздороваться со своим спасителем.

Ник Родионов не настолько отморозок, каким может показаться изначально. Но всё равно они с Ликой стоят друг друга.

Дальше я вижу его лучшего друга Игоря, тоже популярный и симпатичный баскетболист, которому ещё недавно делали минет в туалете, и сама минетчица тоже здесь, в её глазах предвкушение моих мучений, как и на лицах большинства здесь.

— Лера, я здесь, — слышу тихий голос Юли сбоку. Она довольно раскрасневшаяся, будто уже прилично выпила, машет мне рукой и застенчиво улыбается, когда её усаживают между собой две девушки, подруги Лики. Такое ощущение, что по ней морально уже хорошенько потоптались.

— О, эту игру я люблю, — громко ухмыляется Игорь, рассматривая всех присутствующих девушек. Останавливается на мне и подмигивает. — Только сразу откидываем детские темы, мы все здесь взрослые люди и хотим веселья.

Девушки хихикают, и я снова ощущаю на себе взгляды предвкушения.

Так и оказывается…

Этой игрой мажоры хотят унизить нас с Юлей. И у них это временами получается, когда я слышу, как Юля неловко заикается.

Моя сестра по положению так и сгорает от стыда, но при этом никак не может заткнуться, рассказывая, из какого секонда кофточка, от какой сестры достались эти джинсы и как она хотела бы хоть разок одеться как эти куклы. Рассказывает о своём единственном неудачном сексуальном опыте, после которого Юля всё ещё девственница. Рассказывает про своего отчима, который домогался её в детские годы, но делает это деланно легко и смешливо, угождая этим студентам…

Смех и взгляды мажоров пулями обстреливают девушку, отчего та нервно запивает всё это алкоголем.

Друг другу же они задают невинные вопросы или задания. Сегодня у них другие цели. И нам ожидаемо никто слова не даёт.

И пока мне не нравятся витающие эмоции, в моей крови нет адреналина, сердце не колотится как сумасшедшее. Я ощущаю только раздражение и жалость.

— Лер, а ты почему не пьёшь? — спрашивает наигранно удивлённо Лика. И протягивает мне стакан с коктейлем, невесть откуда взявшийся. Она думает я настолько идиотка?

Качаю головой, будто благодарно улыбнувшись.

— Спасибо, но я не пью. Алкоголь туманит воспоминания и глушит эмоции. А я хочу помнить и чувствовать. Всё.

И это полная правда.

И только когда обстрел начинается в мою сторону, пульс разгоняется, и я чувствую, как кровь гонится по венам.

— Правда или действие? — первая, конечно же, Лика.

— Правда, — пока я выбираю только правду, ведь знаю, что это только первый круг.

— Лер, а ты девственница?

— Нет.

Снова наигранно удивлённое выражение и ядовитый звонкий смех.

— Правда? И кто же интересно такой смелый? Ах-ах-ах…

— Правда или действие?

— Правда.

— Скажи, что за история с твоими родителями? Ты бедная сиротка? — наигранно сочувствующий взгляд от минетчицы, но изогнутые в ухмылке потом губы.

— Они погибли много лет назад в аварии. И я не сиротка, меня воспитывала тётя.

— Краснова, поговаривают, что экзамен у Зыкова ты сдала, потому что отсосала этому старому херу. Это правда?

— Да, — отвечаю без раздумий, и сама еле сдерживаю смех, впитывая в себя их эмоции. Так даже лучше, необязательно всегда говорить правду, чтобы насладиться.

И последняя выбранная правда.

— С кем из присутствующих ты хотела бы переспать?

— С тобой, — смотрю в прищуренные глаза Ника, задавшего вопрос, и чувствую, как запредельно колотится сердце и загораются щёки. Это правда, которую я намеренно не хочу скрывать, дабы ощутить сполна реакции всех. Рельефные руки Ника, лежащие на подлокотниках, напрягаются, а он тяжело выдыхает носом.

Лика отражает на лице вселенскую ненависть, которую я со злорадством втягиваю, а Игорь присвистывает.

— И с тобой, — добавляю, переведя взгляд на второго парня.

— А наша Краснова нравится мне всё больше и больше! — выдаёт Игорь, приподняв одну бровь и ухмыльнувшись.

Глубоко вдыхаю носом, чтобы успокоить дыхание и поворачиваюсь в сторону минетчицы, направляющую в мою сторону всю свою неприязнь и недоумение.

Руки и ноги начинают подрагивать от получаемых эмоций, дыхание учащается всё больше, и на моих губах появляется еле заметная улыбка.

До одного момента.

— Действие, — отвечает какого-то хрена уже пьяная Юля.

И задание звучит незамедлительно от Лики, будто она только этого и ждала:

— Встань и разденься. Покажи нам себя, красотка.

Со всех сторон азартный нетрезвый смех, и даже Юля нервно смеётся, оглядывается со страхом сквозь пьяный туман в глазах. Идиотка. «Подружки» её подгоняют, унизительно выталкивают её с дивана, морщась от отвращения. Та начинает упираться, и улыбка с её лица пропадает, появляются слёзы. Парни за всем этим с интересом лишь наблюдают.