Начало пути

Глава 1. Иди туда, не знаю куда

Жестокая звезда светила в лицо, не в силах, однако, ослепить - косые лучи рассвета били по глазам, не вызывая боли. Вряд ли что-то могло её вызвать - и в то же время всё существо человека, стоящего на небольшом холме и вперившегося в горизонт, казалось таким уязвимым в этот момент. Звезда неумолимо восходила.

«Чёрная полоса исчезает, уступая место фиолетовому... Исчезает...»

Ветер слегка колыхнул чёрные пряди волос, выбившихся из ритуальной прически, а лучи жестокой звезды отразились в глазах бликами, похожими на лезвие кинжала.

«Нет, я не боюсь».

Он вздохнул и, поправив кусок яркой ткани, перекинутой через плечо, постарался сосредоточить внимание на ходе предстоящего обряда, в очередной раз прокручиваемого в голове.

«Главное - не закричать. Нельзя закричать. Иначе жертва будет напрасной».

Вот уже на протяжении многих лет - он точно не знал, скольких - его народ продолжал жить, исполняя предусмотренный ежегодно обряд. Жестокое божество, в которое никто не верил, требовало лучших для того, чтобы поддерживать своё существование. И божеством этим было общество.

Стоящий на холме человек внезапно с усмешкой вспомнил, что рассказывал ему целитель, к которому он когда-то давно прибегал тайком жаловаться на жизнь. Обычно это призвание выбирали люди, обладающие сильной эмпатией, способные безошибочно определить источник нарушения в теле и восстановить его работу. Да и, чего уж скрывать, не только в теле.

Чего уж скрывать, что к целителям бегало поскулить чуть ли не всё племя; но не дай бог кто-нибудь озвучил бы это. Общество, в котором любая слабость мгновенно понижает рейтинг человека в сравнении с другими - прежде всего, в его собственных глазах - просто не смогло бы принять открытые проявления уязвимости. А обществом в данном случае являлся не неведомый и непонятный организм, а каждый человек по отдельности.

Так вот, целитель рассказывал, что человеческая нервная система очень слаба с самого момента появления на свет. Если бы ему было с чем сравнивать, он бы упомянул ещё и то, что люди его народа рождаются с повышенной тревожностью, сбить которую можно лишь агрессией. Помнится, нашему герою показалось очень смешным то, что люди буквально появляются на свет с боязнью быть хуже других. Но на этом, что удивительно, и держалась жизнь.

Это непрошенное воспоминание на время отвлекло его от непонятного страха.

«Чего я боюсь? Просто сдержать боль, вот и всё».

Да, странная традиция велела, чтобы обряд проходил беззвучно.

Человек слегка наклонил голову вбок.

«А если не получится?..»

Да, куда-то улетучился тот огненный настрой, который преследовал его всё последнее время. Теперь же при попытках визуализировать проведение обряда по спине проходил мерзкий нежданный холод, и внезапно появлялось желание убежать, пока не поздно.

- Кхм.

Он вздрогнул и обернулся, тут же, впрочем, приняв спокойный, уверенный, даже какой-то надменный вид.

Перед ним стоял целитель (и как он только так тихо подкрался?..), по правилам обязанный сопровождать будущую жертву. На нём тоже была ритуальная одежда с иголочки. Свет восходящей звезды освещал его мрачно-потустороннее лицо.

«И лечит, и на казнь водит... Забавно».

Когда глаза людей встретились, целитель мгновенно скинул загробную мину, расслабив брови и приподняв уголки губ.

- Что, последний рассвет, да? - спросил он.

Его собеседник слегка вскинул бровь и ответил как-то вызывающе:

- Ну да.

Целитель усмехнулся, опустил глаза, затем поднял их снова и сказал, махнув рукой:

- Пошли, по пути поговорим.

Тот, второй, слегка удивился, но виду не подал. Хотел было пойти быстрым, размашистым шагом по ярко-бордовой траве; но его сопровождающий как-то не торопился и шёл так, будто эта неспешная прогулка в лучах рассветной звезды доставляла ему невыразимое удовольствие.

- Я ж говорил тебе не выпендриваться, - сказал он чуть погодя.

Люди спустились с холма в низину; вот впереди уже алеют заросли джунглей, однако лучи светила пока ещё до этого места не добрались. Холодно, и туман сыроватый; что может быть хуже, чем идти на эшафот с гусиной кожей?

- Вы это сейчас к чему? – спросил его спутник, которого манера поведения целителя стала по-настоящему раздражать. – И вообще, мы разве не должны идти молча?

- Формальности, - он снова махнул рукой. – Ты мне лучше скажи, почему не послушал моего совета. Я, знаешь ли, нечасто предостерегаю людей.

Его собеседник не знал, удивляться ему или злиться. Этот человек своими разговорами испортит весь обряд; божество не любит шума, оно любит тишину, оно пугливо…

- Слушайте, всё шло своим чередом. Каждый год мы приносим в жертву сильнейших; я просто развивал свои способности, как мне велел внутренний голос; и вот я удостоен чести пожертвовать собой во имя продолжения жизни нашего великого народа. Я сделал что-то не так? – он сверкнул глазами на целителя, в надежде, что тот не станет больше задавать странных вопросов.

Тот и впрямь озадачился; подумал-подумал и сказал:

- Ну да, ты ответил так, как тебе велит долг. Молодец. Но всё же?

Нет, ну это уже невозможно.

«Чего он от меня хочет?»

Они тем временем шли по джунглям, и от нервов и непонимания руки будущей жертвы невольно тянулись к висящему у бедра кинжалу.

- Ты ведь осознаешь, зачем избавляются от сильнейших? – спросил неугомонный целитель, с подозрением обернувшись.

- В смысле… избавляются?

Он резким движением вынул кинжал из ножен, и когда обитающее в этих лесах животное, похожее на пантеру, выскочило на дорогу, то лезвие уже летело в его сторону, чтобы воткнуться в землю по касательной в каком-то метре от перепугавшегося зверя. Со звуком дикого ужаса животное будто бы подлетело на месте, зацепившись за наклонившиеся ветви дерева (было ощущение, что оно попросту застряло) и упрыгав в неизвестном направлении.

- Только не делай вид, что ты не знал, - неспешно дойдя до кинжала, целитель невозмутимо вынул его и отдал владельцу. – Люди с выдающимися способностями представляют опасность; мозг такого человека работает уже несколько по-другому, и они могут сами не понимать, что творят. Но я тебя хорошо знаю, и с тобой всё обстоит по-иному. Ты чуть ли не первый такой за всю историю. Я намекал тебе на это неоднократно; так вот, я повторяю вопрос.