Начальник поезда: Отец Подруги

Глава 1. Аника. Рад видеть вас... снова.

Всего 2 дня назад я рыдала в подушку в новой съемной квартире, проклиная день, когда встретила Дениса. А теперь – ритмичный стук колес под штабным вагоном, запах свежего белья, и Кира, которая с пыхтением пыталась водрузить мой неподъемный чемодан на верхнюю полку.

– Господи, Аника, ты что туда напихала? Коллекцию булыжников? – проворчала подруга, комично подпрыгивая. Чемодан не поддавался и не хотел закрепляться ремням.

– Книги, – виновато пробормотала я, чувствуя, как начинают гореть щеки. – И... ну, может быть, пару коробок шоколадного печенья. Для экстренных случаев.

Кира резко обернулась, окидывая меня поражённым взглядом, и будь это возможно – он мог бы испепелить.

– Печенье? Мы же договорились! Едем сбегать от проблем, а не наедать новые! Ты обещала.

– Это не наедать, – запротестовала я, хотя голос звучал неубедительно. – Это... так получилось.

Она фыркнула, но в глазах промелькнуло сочувствие. Кира знала, как тяжело мне даются эти «обещания». Я и сама понимала, что она права, да и это же я просила помогать мне с дисциплиной.

После той публичной порки, что устроил мне Денис, заедать стресс было последним делом. Но старые привычки, въевшиеся под кожу, умирают мучительно долго.

«Посмотрите на нее, – ядовитый голос Дениса все еще звучал в ушах. – Нацепила платье, думала, станет красивой? Боже, как я мог спать с... этим».

Я яростно встряхнула головой, прогоняя наваждение. Забыть. Именно для этого я здесь. Чтобы этот голос наконец замолчал.

– Кир, давай я сама, – предложила ей, шагнув вперед. – Я чуть выше, может, получится.

– Ни за что! – отмахнулась подруга, уже карабкаясь на нижнюю полку, используя ее как ступеньку. – Ты здесь гостья и страдалица в отпуске. А я – проводник. Мое дело – обеспечить твой комфорт.

– Фактически, это вагон твоего отца, – напомнила я с улыбкой.

– Это детали, – отмахнулась Кира, снова безуспешно пытаясь закрепить чемодан. – Главное, что папа разрешил тебе заселиться в купе, которое обычно бронируется под вип-гостей.

При упоминании Калеба Морозова мое сердце сделало такой кульбит, что на миг перехватило дыхание. Я не видела его несколько лет – с тех пор, как Кира окончила колледж, и наши посиделки у них дома прекратились.

Каким он стал?

Все такой же высокий, строгий, с пронзительными глазами, которые, казалось, видели меня насквозь? И главный, самый страшный вопрос: заметит ли он тот новый десяток килограммов, которые я набрала за это время?

«Конечно, заметит, – злобно прошипел внутренний критик голосом Дениса. – Ты же стала еще больше. Он посмотрит и ужаснется».

– ...ты меня вообще слушаешь? – вырвал меня из липких мыслей голос Киры.

– Прости, задумалась.

– Я говорю, папа в последнее время сам не свой. Весь в работе, как медведь в берлоге. Думаю, ему не помешает общество красивой, обворожительной женщины. Для тонуса.

Я криво усмехнулась, обведя показательно свою фигуру рукой.

– Тогда тебе стоило пригласить кого-то другого.

– Ани, – всё ещё цепляясь за полку, Кира слегка обернулась, чтобы заглянуть мне в глаза. – Так, еще раз. Для тех, кто в танке. Денис – мудак и слепой идиот. То, что он изрыгал на той вечеринке, – это его комплексы, а не реальность.

– Кир...

– Нет, молчи и слушай. Ты умная. Ты добрая. У тебя глаза потрясного цвета. У тебя волосы, которым завидуют все мои знакомые. И когда ты улыбаешься по-настоящему, а не вот этой своей кривой ухмылкой, ты можешь свалить с ног любого мужчину. Если этот придурок не разглядел такое сокровище, то это его проблемы. Конец лекции.

Слезы обожгли глаза.

– Ладно, ладно, – пробормотала я, шмыгнув носом. – Спасибо. Только давай сначала победим этот чемодан...

В этот момент дверь купе с шорохом открылась.

И мое сердце просто замерло.

Калеб Морозов заполнил собой все пространство дверного проема. Время, казалось, замедлило свой ход. 44 года лишь отточили его мужскую привлекательность, как хороший коньяк.

Легкая борода добавляла солидности, а сеточка морщинок в уголках глаз говорила о том, что он умеет не только хмуриться. Белоснежный форменный пиджак сидел на его широких плечах безупречно.

И он смотрел прямо на меня. Не просто смотрел – изучал. Его глаза медленно прошлись по моему лицу, волосам, задержались где-то в районе груди и бедер, и в них не было ни капли ожидаемого мной презрения.

Только спокойное, мужское любопытство и... что-то еще.

– Аника, – его низкий, с легкой хрипотцой, голос окутал меня, заставляя кожу покрыться мурашками. – Рад видеть вас снова.

Я открыла рот, чтобы выдавить хотя бы вежливое «здравствуйте», но из горла не вырвалось ни звука.

Вместо этого, чувствуя себя полной идиоткой под его пристальным взглядом, я шагнула назад, отворачиваясь к койке и...

Глава 2. Аника. Шалость удалась.

Я смотрела на Киру.

А она смотрела на меня.

И на ее лице медленно распускалась та самая улыбка, которая со времен колледжа не предвещала ничего хорошего. По крайней мере, для моего спокойствия.

Я моргнула, пытаясь вернуть мысли в адекватное русло и осознать то, что она сказала.

– Что? Кира, о чем ты?

– О том самом, – она сделала шаг ко мне, и ее глаза заблестели азартом. – Я видела, как он на тебя смотрел. И как ты на него смотрела. И я думаю, этому одинокому медведю давно пора попасть в чей-то ласковый капкан.

Я нервно рассмеялась, отталкиваясь от стены.

– Ты с ума сошла. Он... он твой отец! Начальник поезда! А я... – я осеклась, не желая произносить вслух то, что и так кричало в моей голове.

А я – толстая, неуклюжая уродина с разбитым сердцем и кучей комплексов.

Кира взяла меня за плечи и заставила посмотреть на себя.

– Послушай. Мой отец – прекрасный мужчина, но он закопал себя в работе после мамы. А ты – моя лучшая подруга, которую я не могу видеть несчастной. Я просто хочу соединить два проводка, чтобы наконец пошла искра. Это же почти благотворительность!

– Это безумие, – прошептала я, качая головой. – Это же Калеб Морозов. Он умный, он смотрит насквозь. Ты его дочь! Он раскусит твой «гениальный план» за 2 секунды.

– А вот и нет, – упрямо не сдавалась она. – Если будешь действовать по инструкции.

И тут я поняла, что она не шутит. У нее действительно был план.

Это уже слишком.

– Кир, нет. Категорически нет! Это унизительно и глупо. Я не буду никого соблазнять, тем более твоего отца!

Кира отпустила мои плечи и скрестила руки на груди. Ее взгляд стал жестким.

– Хорошо. Тогда давай по-другому. Заключим пари.

Я напряглась.

– Какое еще пари?

– Я знаю, что Денис оставил на тебе долг по кредитке, которую вы якобы «вместе» брали на отпуск. И знаю, что ты сейчас едва сводишь концы с концами, – ее слова били точно в цель, заставляя меня сжаться. – Так вот, условия простые. Ты следуешь моим советам. Если до конца рейса – а это шесть дней – мой отец тебя поцелует, я полностью закрываю этот твой долг. До последней копейки.

Я ошарашенно смотрела на нее. Сумма была для меня неподъемной. Эта мысль, как гиря, висела на мне последнее время.
Кира и раньше предлагала мне помощь, но просто взять деньги я отказывалась, а на долг с процентами – не соглашалась она.

– А если... если нет? – мой голос дрогнул.

– А если нет, – ее губы снова тронула хитрая улыбка, – ты идешь на терапию к лучшему психологу в городе. За мой счет. И перестанешь наконец позволять призраку бывшего управлять твоей жизнью.

Я молчала, переваривая. Она загнала меня в угол.

Идеальный, гениальный угол, где любой исход был для меня выигрышным. Либо я избавляюсь от долга, либо – от тараканов в голове. И все же...

«Поцелует... Калеб... меня?»

Эта мысль казалась настолько фантастической, что вызывала истерический смешок. Мужчина, который только что голыми руками остановил падение тяжеленного чемодана и чей взгляд заставил меня забыть, как дышать, должен был поцеловать... меня.

Со всеми моими лишними килограммами, растяжками на бедрах и тотальной неуверенностью в себе.

– Он никогда...

– Вот и проверим, – перебила Кира и, не давая мне опомниться, вытащила из кармана маленький блокнот в яркой обложке. Пафосно зачитала: – Итак, «Инструкция по соблазнения». Пункт 1.

Мои глаза расширились от осознания, что эта подстава была продумана заранее. Подруга театрально откашлялась и прочла с выражением:

– «Случайно пролей на него кофе завтра утром.» Он терпеть не может рутину и предсказуемость. Так что, маленькое утреннее происшествие – лучший способ привлечь его внимание и выбить из рабочей колеи.

Я закатила глаза.

– Банально до невозможности.

– Эффективно до гениальности, – парировала подруга и продолжила: – Пункт 2: «Надеть на ужин то синее платье.» Помнишь, ты была в нем на моем дне рождения пару лет назад? Папа тогда еще сказал, что тебе очень идет этот цвет. Ты не слышала, а я запомнила.

Закатила глаза, складывая руки на груди. Но сердцеско забилось от осознания, что этот мужчина тогда оценил мое платье.

– Пункт 3: «Попроси у него книгу из его дорожной библиотеки.» Он считает, что большинство людей сейчас не читает ничего серьезнее соцсетей. Интерес к его книгам – это прямой удар в его интеллектуальное холодное сердце.

Она захлопнула блокнот и посмотрела на меня с видом полководца перед решающей битвой.

– Ну что? Пари принято?

Я смотрела в окно, где проносились унылые пригородные пейзажи. Чувствовала себя жалкой и одновременно... заинтригованной.

А что, если…?

Что я теряю, кроме остатков своего и так растоптанного самоуважения?

– Принято, – выдохнула я, и Кира издала победный визг.

Глава 3. Аника. Последствия бывают... приятными.

Его слова повисли в оглушающей тишине узкого коридора. Мой мозг отчаянно пытался найти ответ, что сказать, но все мыслительные процессы были парализованы.

Я могла лишь смотреть в его глаза и чувствовать, как по моим щекам расползается смущенный румянец.

Что Калеб имел в виду? Исправить ситуацию... Какую?

– Я... я... простите, пожалуйста, Калеб... Владимирович, – язык заплетался, имя-отчество прозвучали нелепо и неуместно. – Я не хотела, честное слово, просто... Вагон… он...

Я замолчала, потому что мой лепет звучал жалко даже для моих собственных ушей.

Калеб не ответил. Просто смотрел на меня. А потом, не говоря ни слова, слегка кивнул головой в сторону своего купе, которое было в паре шагов позади него.

Это было беззвучное приглашение.

И мои ноги, будто не принадлежа мне, сами сделали шаг, потом еще один.

Дверь его купе была открыта. Я вошла внутрь, застыв посреди небольшого пространства, не зная, куда себя деть.
Калеб вошел следом и закрыл дверь. Тихий, но отчетливый щелчок замка прозвучал в тишине как выстрел.

Мы были одни. Взаперти.
Мамочки...

Я стояла спиной к нему и не смела обернуться. Слышала его ровное дыхание за спиной. По шороху поняла, когда он снял фуражку.

Шелест ткани – это он снимал форменный белоснежный пиджак. Я зажмурилась, но перед глазами все равно стояла картина, которая я никогда не видела лично: обнаженные широкие плечи, сильные руки...

Но вот, Калеб обошел меня и встал лицом к лицу, у зеркала, висевшего на стене. Теперь я была вынуждена смотреть на него. И он это знал.

Медленно, не отводя от моего отражения в зеркале своих пронзительных глаз, он поднес руки к вороту испачканной рубашки. Его пальцы были длинными, уверенными. Они легко справились с верхней пуговицей, потом со второй. Движения были неторопливыми, почти ленивыми, и от этой медлительности у меня перехватило дыхание.

Он... Он делал это специально!
Калеб видел в зеркале мои расширенные зрачки, видел, как я закусила губу, как судорожно сглотнула. И это придавало ему будто бы еще большей уверенности.

Третья пуговица. Рубашка начала расходиться, открывая вид на полоску загорелой кожи у основания шеи. Я увидела его ключицы – резкие, мужские.

Четвертая пуговица. Под кожей перекатываются мышцы, когда он двинул плечом. Мой взгляд невольно скользнул ниже.

Я чувствовала, как кровь приливает к лицу, к ушам, к кончикам пальцев. Внизу живота зародился тяжелый, тягучий жар.

Я пялилась. Пялилась как нимфоманка!
Бесстыдно, голодно, как не позволяла себе смотреть ни на одного мужчину в своей жизни.

Пятая пуговица. Он расстегнул рубашку до середины живота. Я увидела рельеф его пресса – не кубики бодибилдера, а плоские, твердые мышцы мужчины, который находится в прекрасной физической форме.
Узкая дорожка волос терялась где-то ниже, под пряжкой ремня. Моя фантазия была достаточно разогрета всем этим... действием, чтобы представить, что могут скрывать под собой эти белоснежные брюки.
Сглотнула.
Ой, мама...

Я заставила себя поднять глаза, боясь, что он заметит направление моего взгляда, но тут же поняла свою ошибку.
Он все видел. В его глазах, смотрящих на меня из зеркала, плескалось темное, хищное пламя.

– Как поживает ваш жених, Аника? – его голос прозвучал неожиданно спокойно, даже буднично, и этот контраст с происходящим взорвал мой мозг.

– Что? – переспросила я, язык словно прилип к нёбу.

– Ваш жених, – повторил он медленно, расстегивая манжет на одном запястье. – Кира говорила, вы собирались пожениться.

Жених. Денис.

Его образ на мгновение возник в моей памяти – самодовольный, вечно критикующий. Он испарился, как дым, перед лицом этого мужчины, который стоял сейчас передо мной, полуобнаженный, и одним своим видом стирал все мое прошлое.

– Мы... – я сглотнула, пытаясь оторвать взгляд от его сильных предплечий, от вен, проступавших на руках. – Мы расстались. Помолвка разорвана. Я одна.

Последние два слова я произнесла почти шепотом.

И в этот момент Калеб замер.

Его руки, уже было потянувшиеся ко второму манжету, застыли в воздухе. Ирония и хищный блеск в его глазах исчезли.
Он медленно повернул голову и посмотрел на меня уже не через зеркало, а прямо. Его взгляд стал другим. Более глубоким, серьезным. Словно только что мужчина получил ответ на самый важный вопрос.

Калеб стянул с себя рубашку одним плавным движением.

– У меня видеосовещание через полчаса, – сказал он уже другим, более ровным тоном, возвращаясь в роль начальника. – А это моя единственная чистая рубашка. Была. Помогите мне, пожалуйста. Застирайте пятно, пока я буду в душе. Я понимаю, что вы не обязаны это делать, но сам я стираю хуже некуда. Буду вам благодарен.

Он взял в одну руку скомканную рубашку, и протянул ладонь ко мне. Приглашающую. Я смотрела на эту широкую, сильную ладонь и не могла сдвинуться с места. Все мое тело превратилось в один натянутый нерв.

Калеб тихо рассмеялся, заметив мое оцепенение.

Глава 4. Калеб. Кровь с молоком.

Когда я вышел из душа, девушки уже и след простыл.

Только вот это – влажная рубашка, оставленное на моем столе доказательство ее недавнего присутствия.

Я усмехнулся. Милая, милая девочка Аника.
Такая же бесхитростная и прямолинейная, как и моя дочь. Но гораздо более неуверенная.
Я узнал почерк Киры в ту же секунду, как горячий кофе впитался в ткань.

Этот цирк был слишком очевидным. Слишком наивным.

За последние восемь лет, с тех пор как ушла жена, моя дочь с упорством, достойным лучшего применения, пыталась устроить мою личную жизнь.
Кого только не было на ее импровизированных «смотринах».

Меня от них тошнило. Я вежливо улыбался, пил кофе и чай и забывал их имена через пять минут.

Но это... это было другое.

Я бросил рубашку в корзину и принялся надевать свежую, чистую. Которых у меня было куча, конечно. Я солгал Анике.

Аника. Я помнил ее нескладной девушкой двадцати лет, вечно прячущейся за спиной моей дочери. А сегодня утром в коридоре я увидел не девушку. Передо мной стояла женщина.

И, черт возьми, какая женщина!

Память услужливо подбросила картинку: ее огромные глаза цвета горького шоколада, румянец, заливший ее щеки. И тело... Господи, ее тело. Она изменилась.

Повзрослела, налилась, как сочный летний плод. Там, где у навязанных мне Кирой пассий были острые углы, у Аники были плавные, соблазнительные линии.
Высокая, пышная грудь, которую не мог скрыть даже мешковатый свитер. Округлые, крепкие бедра. Мягкий, женственный живот.

«Кровь с молоком», – как говорила моя бабушка о настоящей, здоровой женской красоте. Денис, ее бывший, о котором мне в красках рассказывала Кира, очевидно, был полным идиотом, раз упустил ее.

Я застегнул последнюю пуговицу и поймал свое отражение в зеркале.
Эта нелепая, подстроенная сцена с кофе не вызвала раздражения. Наоборот. Она меня взбодрила лучше, чем двойной эспрессо.

Игра, значит? Что ж. Давно я не добивался женщины, мама Киры была последней. Кто же знал, что она любит через чур обильное мужское внимание.

После обеда работа закрутила меня с головой. Доклады, сверка маршрутных листов, селекторная связь с диспетчером – рутина, которая составляла девяносто процентов моей жизни

Выйдя на минуту из рабочего отсека, чтобы размять ноги, я прислонился плечом к стене в начале коридора и почти сразу же увидел ее.

Аника стояла у двери моего купе.
Она была в клетчатой твидовой юбке чуть выше колена и простой белой блузке. Этот наряд должен был выглядеть скромно, почти по-учительски, но на ней он производил совершенно обратный эффект.
Юбка идеально обрисовывала крутую линию ее бедер, а тонкая ткань блузки соблазнительно обтягивала ее роскошный бюст при каждом вдохе.

Она топталась на месте, явно не решаясь постучать. Подняла руку, замерла в сантиметре от двери и тут же испуганно отдернула, словно боясь обжечься. Потом тряхнула головой, что-то прошептала себе под нос и снова замерла в нерешительности.

Эта ее нервозность, эта смесь робости и взрослой женственности была обезоруживающей. Она была настоящей. Живой. И отчаянно привлекательной.

Я почувствовал, как кровь в жилах становится гуще, а внизу живота зарождается тяжелый, требовательный жар. Реакция была настолько неожиданной и сильной, что на мгновение я растерялся. Давно я не чувствовал ничего подобного.

Больше я не мог просто стоять и смотреть.

Я оттолкнулся от стены и бесшумно направился к ней.
Аника была так поглощена своими сомнениями, что не услышала моего приближения. Я остановился за ее спиной, когда она в очередной раз подняла руку для стука.

– Искали меня, Аника?

Она вздрогнула всем телом, как испуганная птица, и резко обернулась. Ее глаза распахнулись от неожиданности, она отшатнулась назад, и каблук ее сапожек поехал по дорожке.

Моя рука молниеносно легла ей на талию, притягивая к себе и не давая упасть.

Она уперлась ладонями в мою грудь, и я ощутил их жар даже сквозь ткань рубашки. Мои пальцы сжались на ее талии, чувствуя под тонкой блузкой упругое, теплое тело.

Она была такой... мягкой. Идеально помещалась в моих руках. Аника тяжело дышала, а ее губы приоткрылись от изумления. Я опустил взгляд на ее рот, потом снова посмотрел в ее глаза.

– Я... я за книгой, – наконец выдохнула она, не отнимая рук от моей груди. – Кира сказала... у вас есть книги... что-нибудь почитать...

Я чуть ослабил хватку, но не убрал руку, вместо этого позволив себе большим пальцем едва ощутимо провести по ее ребрам. Она вздрогнула снова.

– Есть. Целое отделение шкафа выделил.

В этот момент моя рация, висевшая на поясе, ожила резким треском.

– Второй, первому, прием.

Я мысленно выругался.

Нажал на кнопку, не отводя взгляда от раскрасневшегося лица Аники. Моя вторая, профессиональная сущность мгновенно взяла верх. Голос стал жестким и четким.

Глава 5. Аника. Очень... Хорошая идея

– Я выгляжу неуместно! – простонала, пытаясь удержать равновесие в узком проходе вагона-ресторана. – Кто, ну кто надевает шпильки в поезд? Я похожа на жирафа на льду!

Кира, шедшая впереди, обернулась и смерила меня испепеляющим взглядом. На ней был белый форменный костюм с юбкой, а на мне – вечернее синее платье, то самое, из «инструкции».
Оно было красивым, но слишком вычурным для простого ужина, а каблуки, на которых настояла подруга и лично выдала мне из своих сумасшедших запасов, казались орудием пыток.

– Ничего не хочу слышать, – прошипела она. – Мужчины сходят с ума от женских ножек на шпильках. Это аксиома. Ты сейчас выглядишь на миллион, так что прекрати ныть и иди соблазняй моего отца!

– О-о-о, боже... – вырвалось у меня слишком громко, стон отчаяния и физического дискомфорта.

И именно в этот момент мужчина, сидевший за столиком у окна, к которому мы направлялись, оторвал взгляд от своего телефона.

Калеб.

Он отреагировал на мой стон, и его глаза впились в меня. Калеб не просто посмотрел. Он буквально раздел меня взглядом.

Медленно, с головы до ног.
Мамочки, ну что за мужчина...

Его взгляд прошелся по моим волосам, задержался на вырезе платья, скользнул по талии, бедрам, и, наконец, остановился на тех самых ногах в проклятых шпильках. На его теле не дрогнул ни один мускул, но я увидела, как в глубине его зрачков полыхнул темный огонек.

Калеб Морозов все слышал. Он все видел.
И... кажется, ему понравилось.

Ужин проходил в тумане. Я почти не осознавала, что мы ели. Помню только его голос – низкий, бархатный, обволакивающий. Помню, как Калеб рассказывал смешные истории из рейсов, и я смеялась, забыв о своей неловкости.

Помню, как его колено «случайно» коснулось моего под столом, и по моей ноге будто прошел электрический разряд. Я отдернула ее, как ошпаренная, а мужчина лишь усмехнулся своими потрясающими губами, на которых я ненадолго зависла после этого.

Напряжение было почти осязаемым. Оно висело в воздухе, смешиваясь с ароматом еды и стуком колес.
В какой-то момент я слишком резко потянулась за бокалом с водой и случайно смахнула на пол вилку. Звонкий удар металла о пол прозвучал как гонг.

– Ой! Простите... – пробормотала я, чувствуя себя верхом неуклюжести.

Не думая, я скользнула с сиденья и опустилась на четвереньки, чтобы залезть под стол. Под скатертью царил полумрак. Я быстро нашла вилку, но, прежде чем я успела вылезти, мой взгляд зацепился за Калеба.

И за его ноги.

Мощные, широко расставленные, обтянутые тканью форменных брюк. Я видела, как напряжены мышцы его бедер, как идеально сидит на нем одежда. Мой взгляд невольно пополз выше. Еще выше. И замер.

В полумраке под столом, там, где сходились его сильные бедра, ткань брюк была не просто натянута.
Она вздымалась явным, массивным бугром.

У меня перехватило дыхание. Мозг вообще отключился!

– Аника? Вы там в порядке? – его голос, прозвучавший сверху, вырвал меня из оцепенения.

Я пискнула, как мышь, и, забыв обо всем на свете, рванулась вверх. Раздался глухой, тошнотворный удар. Я со всей силы приложилась головой о толстую столешницу. Искры из глаз, звон в ушах, и я рухнула обратно на пол, теперь уже от боли.

– Ани! – испуганно вскрикнула Кира.

Я не успела ничего сообразить, как в следующую секунду Калеб был рядом, опустившись передо мной на одно колено. Сильные, теплые руки легли мне на плечи.

– Эй, посмотри на меня, – его голос был низким, встревоженным, без капли издевки. Мужчина осторожно коснулся моего затылка, куда пришелся удар. – Сильно ударилась? Голова кружится?

– Н-нет... все нормально, – прошептала я, утопая в его глазах, которые сейчас были так близко. Я чувствовала запах его кожи, видела беспокойство на его лице. И с ума сходила от того, что это беспокойство было обо мне.

Не говоря больше ни слова, Калеб решительно обхватил меня за талию, прижал к своей широкой, твердой груди и одним мощным движением помог подняться на ноги.

На секунду я оказалась в его объятиях – полностью поглощенная его силой и заботой. Мое сердце забилось где-то в горле.

Калеб усадил меня на сиденье, все еще придерживая за плечо, будто боясь, что я снова упаду.

– Сиди смирно. Кира, принеси лед.

После ужина, когда моя голова перестала гудеть, Калеб, проигнорировав слабые протесты о неуместно поздном времени, сказал:

– Пойдем. Выберем тебе книгу.

Мужчина снова привел меня в свое купе.
В первый раз я была здесь в панике и почти ничего не видела. Теперь же, в мягком свете настольной лампы, пространство казалось совсем другим.

Интимным.

Атмосфера была густой и напряженной.

Калеб молча прошел к рабочему креслу и сел, вытянув свои длинные ноги. Он не торопил. Просто сидел и смотрел, как я вожу пальцами по корешкам книг. Я чувствовала его взгляд на своей спине, на шее, на руках. Он был похож на пантеру, затаившуюся в полумраке и наблюдающую за своей жертвой.

Глава 6. Калеб. Попалась, птичка.

Остался сидеть на кресле, отчаянно пытаясь усмирить дикое возбуждение в паху. Больше всего я захотел узнать, что ещё в планах у моей дочери, и что за дурацкие квесты проходит ее милая подруга.

Я понимал, что перегибаю палку с напористостью. Но остановиться уже не мог. Слишком долго держал себя в узде. Слишком долго был просто начальником поезда, отцом. А эта женщина одним своим присутствием напомнила мне, что я – мужчина.

Память обожгла меня картинами. Вот она под столом, ее потрясенный взгляд устремлен мне между ног, и я чувствую, как напрягаюсь до каменного состояния под этим невинным, но таким откровенным взглядом.

Вот она на моих коленях, мягкая, теплая, и я сжимаю зубы, чтобы не застонать, когда она инстинктивно ерзает, прижимаясь к самому центру моего желания.

Мне хотелось сорвать с нее это синее платье прямо тут, в кресле. Хотелось задрать его подол и своими глазами увидеть, какого цвета кружево скрывает ее пышные бедра. Хотелось услышать ее стон, когда мои пальцы коснутся ее сокровенного места.

Нет. Пугать ее я не буду. Я буду дразнить. Мучить. Доводить до исступления.

Утром я не смог дозвониться до Киры. Это было на нее не похоже, обычно она вставала раньше меня. Обеспокоенный, я направился к ее служебному купе. Дверь была не заперта. Дочь спала, с головой зарывшись под одеяло, видимо проспав. А на ее столике, прямо на самом видном месте, лежал раскрытый блокнот.

Я не смог удержаться. Подошел и пробежался глазами по аккуратному девичьему почерку.

«Пункт 1: Пролить кофе (Выполнено, Аника прибежала с огромными глазами и час со мной не разговаривала!!!)»

«Пункт 2: Синее платье на ужин (Выполнено! Он смотрел на нее не отрываясь! И что она там делала под столом?)»

«Пункт 3: Попросить книгу (Выполнено, но судя по всему закончилось катастрофой, Аника не разговаривала со мной 2 часа!)»

Я усмехнулся. Дальше шли еще пункты, а в самом низу жирной линией была подведена итоговая цель всей этой операции: «Главный приз: Его поцелуй с Аникой!».

Они действительно думали, что это их игра. Я закрыл блокнот и тихо вышел. Теперь я знал все их правила. А значит, мог их нарушать. Или... усложнять.

Следующий пункт гласил: «Пункт 4: Застать его утром перед работой, когда он переодевается. Случайно, конечно же!».

Что ж. Я дам ей эту возможность. Только немного усовершенствую сценарий.

Предвкушение ударило в кровь, заставляя тело реагировать мгновенно и мощно. Я уже был напряжен, думая о ней, а теперь, зная, что она скоро придет, чтобы «случайно» на меня посмотреть, я почувствовал, как член наливается кровью, становясь каменным. Нужно охладиться. Или... наоборот.

Мысль, промелькнувшая в голове, была дикой, пошлой, безрассудной и невероятно возбуждающей. Я ухмыльнулся. Почему бы и нет?

Прошел в свое купе, нарочно оставив дверь приоткрытой. Разделся, бросая одежду на кресло, и шагнул в душевую кабину. Дверь в нее я тоже не стал закрывать плотно, оставив щель. Включил горячую воду. Пар быстро заполнил небольшое пространство. Я прислонился рукой к холодной стенке и закрыл глаза, представляя ее.

Аника. Ее мягкие губы. Ее пышное, податливое тело на моих коленях. Моя рука скользнула вниз, обхватывая твердый, горячий ствол.

Я застонал, когда мои пальцы сомкнулись на напряженной плоти. Я представлял, как она сейчас посмотрит на меня вот так, трогательно-удивленно. Как ее руки касались бы меня, сначала робко, потом смелее. Как я входил бы в нее, в ее жаркое, влажное лоно, и она стонала бы, выгибаясь подо мной...

И тут послышался шорох открываемой двери моего купе, одновременно с этим я издал низкий стон и...

– Калеб Владимирович, вам...

Девичий возглас прозвучал прямо за моей спиной, почти сразу же прервавшись, сойдя на сиплый шепот.

Попалась, птичка...

♡ ♡ ♡

Спасибо, что читаете и поддерживаете меня!
Каждая покупка книги – это шаг к моей мечте как начинающего автора ❤️