Начать сначала. Сын моей подруги

Предисловие

Я рада приветствовать вас в моей новинке. Она, как всегда, будет непростая, сложная, болючая. В ней не будет рафинированных идеальных героев. В ней будет жизнь, иногда совсем не такая мармеладная, как нам хотелось бы. Мои герои будут настоящими, с обыкновенными человеческими слабостями и хотелками. Они не будут правильными, и иногда их поступки будут выводить вас из состояния душевного равновесия. Но разве мы с вами всегда поступаем правильно? Тут будет и нецензурная лексика, и откровенные картины близости, и боль, и предательство, и всё на грани, но... Такова жизнь. Они не ангелы. Я не ангел. А вы, мои хорошие, ангелы?

Все герои совершеннолетние. Тут нет инцеста и уж тем более педофилии, не приведи господь.

Тут есть алкоголь и табак, и хотя автор, к сожалению грешит и первым и вторым, но категорически против этих вредных привычек и никоим образом не рекламирует такой образ жизни!

Так что не судите их строго. В книге много будет того, что было на самом деле, но не забываем, что это прежде всего литературное произведение.

Итак, я рада начать новую историю боли, любви, предательства, прощения и много ещё чего! Вы со мной?

Кусь

- Ты не посмеешь этого сделать, - прошептала я, стягивая края разорванной блузки на груди.

Я стояла, прижимаясь спиной к стене в обшарпанном коридоре какой-то общаги, куда он меня приволок. Меня колотило от страха, от боли, от разочарования. Я смотрела на него и не могла поверить, что это он. Тот самый мальчик, которого я любила больше жизни, который был для меня всем, который был мне почти сыном. Тот человек, который сейчас стоял передо мной, не мог быть им. Этот мужчина смотрел на меня и ненавидел. Высокий, опасный, жестокий.

Он возвышался надо мной, как огромная чёрная гора. От него пахло порохом и смертью, от него пахло болью и ужасом. Чёрные глаза прожигали меня насквозь. В них горел огонь ярости, смешанный с безумным желанием.

- Да что ты? - Потянул он, наклоняясь надо мной, касаясь губами моего уха.

От этого простого движения я задрожала. Меня кинуло сначала в жар, а потом в лютый холод, от которого сводило пальцы и срывалось дыхание, от которого сердце сначала останавливалось, а потом пускалось вскачь.

- Ты даже не знаешь, что я смогу сделать... - прошептал он мне на ухо, проводя языком по ушной раковине. - Что я уже с тобой делал... Тётя Рита...

- Нет, нет, нет... - меня затрясло, когда я почувствовала, как его рука легла на мою грудь. - Яр, прекрати немедленно! Не смей!

Мой голос срывался, я задыхалась от его близости, мне было страшно от того, что он рядом.

- Не сметь? - он засмеялся. - Моя дорогая, вся такая заботливая и любящая тётя Рита, хочешь я открою тебе наш маленький секрет?

Его рука ппоползла вниз, собирая в кулак уже мою юбку, обнажая бёдра. Огромное мужское тело вдавилось в меня, и я почувствовала всю силу его возбуждения, которое так недвусмысленно упиралось в мой живот, в котором уже начал завязываться горячий, пульсирующий узел.

- Секрет? - выдохнула я, уже ни черта не соображая, не понимая.

- Да. - горячие мужские пальцы коснулись обнажённой кожи. И от этого прикосновения меня прошибает током, сбивается дыхание, и низкий стон непроизвольно срывается с моих губ. - Такой маленький, грязный секретик.

Мужские губы касаются моего виска. Он языком слизывает слёзы, которые висят на ресницах и прочерчивают солёные дорожки по моим щекам.

- Для меня уже давно не секрет всё, что скрывается под твоими такими миленькими хлопковыми трусиками, которые сейчас такие мокрые, что хоть выжимай. А как ты думаешь, почему они такие?

Его голос внезапно становится хриплым и колючим, а пальцы с нажимом проводят по влажной ластовице нижнего белья.

- Я уже трахал тебя... Тётя Рита. - ухмыляется он, отодвигая пальцами влажную ткань. - И твоё тело помнит об этом, в отличие от тебя.

Пролог

- Я хочу, чтобы ты вернулась.

Ложка тревожно звякнула о фарфоровый край чашки и замерла в воздухе. Мне кажется, я даже дышать перестала, не до конца понимая, что сейчас услышала.

- Что, прости? - надтреснутым голосом произнесла я, поднимая глаза и глядя на него в упор.

Господи, в очередной раз подумала я, и этого человека я любила? Он сидел напротив меня, положив локти на стол и опустив подбородок на сцепленные в замок руки. От прежнего лоска не осталось и следа. Он как-то обрюзг, что ли, за последние два года. Засаленный воротник рубашки резал глаз. Я не к месту вспомнила, как предварительно всегда замачивала их, втирала хозяйственное мыло в эти чёртовы воротники, терла их щеткой, до цыпок на руках, а потом стирала в машинке, выбирая режим «для рубашек». Потом тратила полночи, разглаживая каждую складку, развешивая их по плечикам в его шкафу, считая себя идеальной женой, верной спутницей такого уважаемого, влиятельного человека. Я всегда довольствовалась сухим поцелуем в щёку, веником ярко-красных роз на день рождения и восьмое марта, считая это проявлением его любви.

И как горька была правда, когда весь этот фарс разлетелся всего лишь от одного сообщения:

«Мой слоник, ты скоро станешь папочкой».

Вспомнив сейчас об этом, я хихикнула, стараясь спрятать улыбку, поднимая чашку и отпивая горько-пряный американо с корицей. А тогда мне было не до смеха! Истерика, алкоголь, уходы из дома. Два месяца в клинике неврозов и полгода ходьбы по психологам. За это время Юрочка успел оформить развод, оставив мне квартиру, доставшуюся мне в наследство от бабушки, и старенький «Форд», который не мог продать уже года три.

- Рита, я хочу, чтобы ты ко мне вернулась. - опять повторил он.

- А что так? - улыбнулась я. - Что, и в раю бывают грозы?

- Не ерничай, Рит, тебе это не идёт. - тянет он, окидывая меня оценивающим взглядом водянистых голубых глаз. - Ты хорошо выглядишь.

Господи, мысленно закатила я глаза, вот он весь в этом! Сначала мордой об тёйбл, а потом жри пряник, дорогая.

- Так как? Подумаешь о моём предложении?

Он протянул руку и накрыл ладонью мои пальцы. Меня просто передёрнуло.

- Не надо, Юр. - сухо бросила я, вытягивая пальцы из-под его руки. - Мне кажется, что уже слишком поздно, да и некуда возвращаться, если честно.

- Некуда? - поднял он бровь. - Или просто ты не хочешь?

- Или просто не хочу. - повторила я, отворачиваясь к окну, глядя на небо, которое на моих глазах становилось чернильно-чёрным. - Ты знаешь, я вернулась в универ и снова вернулась к своим книгам, которые ты называл «жутким графоманством». И, кстати, вчера мне позвонили из издательства «АРС», они хотят напечатать мою книгу и заключить со мной договор на публикацию. Пока всего пары историй, но всё же…

И вот зачем я это сказала? Тут же отругала себя я. Глядя на небо и прошившую его белым разрядом молнию, расколовшую его надвое.

- Ну да, ну да. - потянул Юрик.

Я абсолютно чётко услышала в его голосе насмешку и иронию, даже больше издевательство.

- Розовые сопли для климактеричных дамочек, синих чулков и дур, мечтающих о море оргазмов. Рит, ты ходишь к психологу. Мне кажется, ты рано бросила пить таблетки.

- Ты думаешь? - повернув голову, улыбнулась я.

- Уверен.

Бывший муж уже принял позу альфа-самца: откинувшись на спинку стула, он сидел, широко расставив ноги, демонстрируя миру внушительный бугор между ног. Его руки были скрещены на груди, позволяя любоваться ещё сохранившимся рельефом мышц, которые обтягивала ткань рубашки. Его губы были сжаты, под кожей перекатывались желваки. Но меня вся эта картинка уже не трогала. Я не начинала дрожать, не покрывалась липким потом, дыхание не сбивалось. Мне было параллельно.

- Ты знаешь, - потянула я, со стуком кладя ложку на кофейное блюдце. - Мне кажется, что ты больше не в праве решать, что мне делать, когда и как, Юр. Я уже взрослая девочка и сама разберусь в своей жизни, по которой ты уже несколько раз проехал асфальтоукладчиком, заставляя меня склеивать её по кусочкам снова и снова. Только в этот раз, прости, клей закончился.

Глянув на часы, я улыбнулась. Уже сегодня, совсем скоро. Остались считанные часы. И я скажу. Скажу обязательно. Скажу то, что должна была сказать сразу же.

- Как Дан?

- Дан? - глаза скользнули по лицу бывшего мужа, выискивая ложь. - Хорошо, заканчивает год на отлично. Получил первый юношеский разряд по плаванию. На всё лето уезжает с СДЮШОР в «Политех».

- Слушай, я всё время задавал себе вопрос, почему он не похож ни на кого из нас? - вдруг сказал он, и мне стало почему-то очень холодно.

- Он похож на моего отца, просто копия. - сухо отрезала я, начиная дёргаться, поглядывая на часы.

Нужно уходить. Почему этот разговор мне так неприятен? Ведь я ни в чём не виновата. Да, мы долго хотели иметь с мужем детей. Я бегала, лечилась, делала кучу анализов, когда через два года после брака свекровь не закатила мне скандал. Обозвав бесплодной, пустой колодой. Как я плакала тогда, как носилась по клиникам. Пока через год, вернувшись так невовремя домой, из-за отмены приёма, не обнаружила мужа в супружеской кровати с его секретаршей. Именно тогда мой брак, как и вера в неземную любовь, разлетелись вдребезги. Господи, как я тогда напилась. Как никогда в своей жизни, ни до, ни после. Выпить бутылку вина на голодный желудок в гордом одиночестве, зажёвывая её своими же соплями. А потом Танька пёрла меня на себе до своей квартиры, костеря меня на чём свет стоял из-за того, что она опаздывала на дежурство. Как я отмокала в душе, заснув прямо на горячем полу. А потом проснулась, измятая, изнахраченная вусмерть, но в постели, заботливо укутанная одеялом. Рядом стоял стакан со льдом и две таблетки Алка-Зельцера, которые, хоть убей, хрен знает откуда там взялись. А потом я снова отмокала в душе, переодевалась в Танькин сарафан, который был больше на три размера, и шлёпала по лужам домой, улыбаясь, как идиотка солнцу, прохожим и даже сидящей в подворотне кошке.

Визуал

Василевская Маргарита Егоровна, 40 лет.

Была замужем. Уже 2 года в разводе. Имеет высшее педагогическое и филологическое образование. Сейчас занимает должность доцента в МГУ.

Есть в жизни тайна. Какая? Мы пока не скажем.

Глава 1 Рита

1995 г город Иваново

- Михална!

В открытое окно несётся крик соседки.

- Тамар, ты дома?

Бабка, вытерев руки о передник, подошла к распахнутому настежь окну.

- Ну чего горлопанишь? Что случилось?

- Киреева Танька в подоле принесла. Вон из окна шмотки летят.

- А я тебе сразу сказала, что внучка у Семёновны шалава малолетняя!- закричала бабка, чуть не вываливаясь из окна от любопытства и от распирающей её правоты.- Опять наеблась с залётным инженеришкой?

- И не говори, ох уж эти лётчики! Спасу от них нет, всех девок перепортили. Сплошь безотцовщина! Ты давай за своей следи! Она хоть у тебя ещё мелкая, да уж больно ладная!

- Прикуси свой поганый язык! Ритка ещё дитё совсем. Одиннадцатый год!

- И чо? Танька её на шесть лет всего старше, а таскаться с шестнадцати уже начала по подвалам, крышам да сеновалам.

Громкий смех резанул по мне, заставляя отодвинуть учебник и встать из-за стола.

- Вот ты помело! Моя как потечёт, каждый месяц буду таскать её к гинекологу.

- Одна вон тоже таскала, дотаскалась!

- Хоть кого родила?

Отодвинув учебник, я застонала, закрыв глаза и вытянув вперёд ноги, потягиваясь всем телом. Господи, как меня уже достали все эти сплетни, перемывание костей всем подряд, от говорящих голов в старом ламповом, ещё черно-белом телеке, до кошки, которая, собака такая, окотилась прямо на площадке в подъезде. Но этот разговор меня просто выбесил.

- Вот оно тебе интересно?- зашипела я, ужом выскальзывая в коридор, обувая сандалии.

- Пацана. Четыре двести.- неслось со двора.

- Ох ты ж господи, поди вся порвалась.

- Чего ей сделается! Вон уже куда-то опять хвост намылила.

Вжав голову в плечи, я открыла дверь и выскользнула в подъезд, сбегая по ступеням вниз, открывая дверь во двор.

Майская жара шарахнула наотмашь. Тридцать пять. Я мгновенно стала мокрой, как мышь. Стоя под козырьком, надеялась, что бабка, наговорившись с соседкой, наконец, вернётся к своим пирожкам, и я смогу смыться. Двор в каменной коробке хрущёвок утопал в зелени, от запаха взбесившейся сирени кружилась голова. Крики птиц закладывали уши. Рядом с подъездом на старой берёзе переругивались две вороны из-за чёрствой горбушки, которая в конце концов упала на землю и тут же была подхвачена местным бродячим псом, а две чёрные раззявы теперь с громким истошным карканьем кружили над несчастной псиной, норовя клюнуть ту в глаз или в голову.

- Ритуууля!

Облом.

- Куда собралась, красавица?- злые колючие глаза соседки вцепились в меня клещами.

- Гулять.- буркнула я, наклоняясь, заправляя оторванный ремешок босоножки за пятку.

- Ах ты, зараза!- раздался сверху крик бабки,- Опять сбежала! А ну вернись!

- И не подумаю!- крикнула я, выбегая из-под козырька и давая стрекача через двор.

- Вот ведь маленькая дрянь!- неслось мне вслед.

Попа уныло зачесалась, уже готовая к тому, что по ней вечером прогуляется ремень. Да и чёрт с ним. Мне было до жути интересно, что конкретно Танька принесла в подоле, и почему она уехала внезапно, не сказав мне ни слова.

Уже через пять минут я стояла около старой двери, обитой потрескавшимся чёрным дерматином, вслушиваясь в крики, несущиеся из квартиры, вытирая потные ладошки о сарафан.

- Проститутка!- голос Танькиной бабки, бывшей директрисы средней ивановской школы номер два, нёсся колоколом.

- От проститутки слышу!- не осталась в долгу Танька.

- Чем ты думала? Да хотя понятно чем! Мозгов-то у тебя отродясь не наблюдалось! Ты такая же, как твоя мамашка! Если бы не она, мой Вадик уже бы стал бизнесменом!

- Да ты чо? И что бы он бизнесменил? Дерьмо бы по банкам разливал? Когда ты уже поймёшь, что твой сын пропойным алкоголиком был всегда! И до моей мамы и после неё!

- Не смей порочить имя своего отца, дрянь!- звонкий удар оплеухи тут же перешёл в шум драки с визгами и трёхэтажным матом.

- Отвали, сраная кошёлка!

- Собирай свои вещи и уёбывай из моего дома!

- И уйду! Кому ты нужна, паучиха? Сыну? Так он не просыхает? Где жрёт, там спит и срёт! Он приходит, только когда тебе пенсию приносят!

- Ах ты шалава малолетняя!

Всё, сил слушать уже порядком надоевшую шарманку не было. Подняв руку, я встала на носочки и нажала на пимпочку звонка.

За дверью мгновенно наступила тишина.

Вот мы и окунулись в очень неоднозначное время, сложное, в которое прошло детство нашей главной героини. Её жизнь будет непростая, тяжёлая, и мы проживём её вместе с нею. Я постараюсь давать сноски, чтобы вы понимали, о чём идёт иногда речь. Не забываем, мои хорошие, добавлять книгу в библиотеку, подписываться на автора и, конечно, не забывайте нажимать на кнопочку «НРАВИТСЯ» — для меня это очень и очень важно! Вам один клик, а для меня океан радости! Люблю вас. Всегда ваша VV.

МУЗ

Глава 2

- Кто там?

В распахнутой двери появилась Софья Семёновна, до жути напоминавшая свою тёзку с картины Репина.

- Ритуля. - улыбка, напоминающая волчий оскал, от которой бросало в дрожь. - Ты к кому?

- Я к Тане. Можно? - чирикнула я, просклизывая в квартиру.

- Можно.

- Кто там еще?

Усталый голос Таньки нёсся из недр задрипанной хрущёвки.

- Тань, это я! - снимая босоножки, крикнула я.

- Ритулька! Давай дуй ко мне. Иди, что покажу.

- Ох, судьба ты моя горемычная. - застенала бабка, уходя в кухню, хлопая дверью. - Что бы хорошее показала. А так… Тьфу!

Быстро пройдя по коридору, толкнула дверь в Танькину комнату.

Мне всегда у неё нравилось. Розовые обои, розовое покрывало на узкой кровати, рюшки на подушках, плакаты группы «На-На» и «Ласкового мая». Комната мечты. Но самое удивительное — двухкассетный магнитофон, на котором можно было переписывать музыку. Он появился у неё внезапно. Однажды она пришла к нам рано утром. Красная, запыхавшаяся, с ярко горящими глазами. Её платье было безбожно помято. Повесив зимнее пальтишко на колченогую вешалку, она прошмыгнула в мою комнату и села на стул, бухнув на стол магнитофон, и обхватила себя руками.

- Тань, ты откуда такая? - зевая, спросила я, выползая из-под одеяла.

- Ой, не спрашивая, малая. Не для тебя это пока. Подрастешь, поймёшь, откуда с утра возвращаются с подарками. - прошептала она, глядя в тёмное окно огромными зелёными глазищами.

После этого в ней что-то поменялось. Целый месяц она вечерами исчезала, приходя к нам под утро, высиживая часа два, залезая ко мне под одеяло. Потом уходила домой, переодевалась и уезжала в училище. Потом целый месяц рыдала, бегая на вокзал, встречая каждый московский поезд, пока через полгода внезапно не исчезла совсем. И вот сейчас я стояла и смотрела на неё.

Длинные русые волосы, завязанные в низкий узел на шее, впалые щёки, усталые глаза, огромная грудь, вываливающаяся из растянутой хлопковой майки. Но не эти перемены, которые сделали её внезапно гораздо старше, повергли меня в шок. На её кровати лежал ворочающийся, кряхтящий свёрток.

- Таня, ты где его взяла? - выдохнула я, подходя к кровати, откидывая край белой с синими васильками пелёнки.

- На рынке раздавали, по одной штуке в руки! - хмыкнула она, стягивая майку, открывая огромный двухстворчатый шкаф, исчезая в его недрах.

- Ну правда?

Огромные зелёные глаза скользнули по мне плавающим взглядом.

- Привет. - выдохнула я, касаясь подушечкой пальца нежной пухлой щёчки. - Как тебя зовут?

- Васька! - ухмыльнулась Танька, выглядывая из-за моей спины, втягивая носом воздух, который почему-то очень неприятно пах.

- Твою мать! - застонала она, отодвигая меня плечом, разворачивая ребёнка. - Опять обосрался! Поможешь? - она глянула на меня через плечо.

Кивнув, я вытянулась в струнку, ожидая её указаний.

- Вон там, у окна, баул. - она кивнула в сторону огромной спортивной сумки. - Достань оттуда памперсы.

- Что достать? - удивленно спросила я, услышав незнакомое слово, расстёгивая баул.

- Рит, не тормози! Сверху упаковка бумажных трусов на липучках!

- Эта? - я подняла то, что было больше всего похоже на описание, услышанное мной.

- Угу. Достань одни и упаковку салфеток.

Уже через минуту я зачарованно смотрела на то, как она ловко подняла вверх розовые пухлые ножки и вытерла попку мальчишки салфетками, морща нос.

- Ну ты и вонючка, Василий Сергеевич. - бурчала она, застёгивая липучки на животике ребёнка.

- Тань, а почему Васька-то? - хихикнула я. - Как кота.

- Какая на хрен разница! - шикнула она. - Не нравится, называй сама! Я всё равно только завтра пойду в ЗАГС.

- А давай назовём его Ярик. - выдохнула я.

Мне очень нравился Ярослав Сенкевич из седьмого «А», я тайно мечтала, что когда вырасту, обязательно выйду за него замуж. И тогда уж точно буду самой счастливой.

- Ярик-комарик. - хмыкнула Танюха. - Чёрт с тобой, пусть будет Ярик.

Я наклонилась над мальчиком и ещё раз прошептала, касаясь мягких пуховых волос: - Ну привет, Ярик.

Он улыбнулся и, протянув ручку, обхватил мой палец своими малюсенькими пальчиками.

- Я тоже очень рада тебя видеть! - тихо сказала я, улыбаясь ему в ответ.

Весь день я проторчала у Таньки, играя с ребёнком, глядя как завороженная на то, как он спал, и уже поздно вечером, возвращаясь домой, поняла, что когда вырасту, у меня обязательно будут дети. Ведь это так здорово, когда на твоей кровати лежит вот такой вот комочек счастья, для которого ты самое главное в жизни. Кому не важно, кто ты и что из себя представляешь, кому не важны отметки в твоём дневнике, кто любит тебя такой, какая ты есть.

Уже подходя к подъезду, я поняла, что что-то стряслось. Около подъезда стояла машина скорой помощи и толпа людей. Из открытого окна нёсся крик бабки.

- Убили! Сыночка моя! Кровинушка! На кого ж ты меня оставил!

Сердце, остановившись, застучало как ненормальное. Не дыша, я подходила к дверям. Люди, увидев меня, расступались, давая мне дорогу. За спиной нёсся надрывный шёпот.

- Это ж надо! Сначала мать, теперь ещё и отец. Вот ведь горемычная.

- Сиротинка казанская.

- Бедная девочка.

- Куда её теперь?

- Если Михална не заберёт, знамо куда. В детский дом.

- Куда ей малявку брать с её сердцем! И года после последнего инфаркта не прошло.

- Ох-ох-ох… Вот ведь жизнь.

Я поднималась по ступенькам, как во сне. Второй этаж, распахнутая настежь дверь. Спертый металлический запах, от которого меня затошнило. Что-то лежало на полу в прихожке, накрытое простынёй с огромными красными цветами.

«Какая красивая простыня. - подумала я. - Интересно, чья? Я ни у кого такой не видела.»

С улицы раздались звуки сирены.

- Граждане, расступитесь! - незнакомый низкий прокуренный, как у отца, голос. - Где обнаружен труп. Кто вызывал участкового и наряд?

Глава 3

Время летело безумным калейдоскопом, отщелкивая дни за днями. Даже в этой дыре постоянно что-то менялось. Танька, прожив с бабкой под одной крышей ещё год, сотрясая скандалами весь двор, в конце концов исчезла. Просто утром, когда только-только начало светать, она пришла к нам с тем самым огромным спортивным баулом через плечо и маленьким Ярославом, висящим на её бедре.

- Всё! - кидая сумку в прихожке, буркнула она, усаживаясь на колченогий табурет, спуская сына с рук. - Достала, спасу нет. Гулять не ходи, за байстрючонком следи. С мужиками не путайся! Всю душу, сука старая, вымотала.

- И что? И куда ты? - протирая заспанные глаза, прошептала я, прижимая к себе Ярса.

Перебирая пухлыми ножками, он подошёл ко мне и, обхватив меня за колени, уткнулся носом в живот. Я стояла и гладила вихрастую макушку, с ужасом думая о том, что сейчас она заберёт его и исчезнет навсегда.

- В Москву ломанусь. - усмехнулась Татка. - Хер ли в нашей дыре ловить? Документы из шараги забрала, переведусь в столице в любое медицинское, потом будет легче в институт поступить, да и с мужиками там погуще будет. Здесь-то что? Только залётные, а им лишь бы потрахаться на халяву. А мне замуж надо.

- Тань, а как же Ярик? С кем он там у тебя будет оставаться?

Здесь я всегда была на подхвате. В моей комнатёнке уже давно стояла детская кроватка. Танька часто, убегая на свиданки с очередным ухажёром, забрасывала сына к нам, и я нянькалась с ним, уже всё зная и умея. Именно меня он в первый раз назвал мамой. Именно я не спала все ночи напролёт, когда его мучали газики и резались зубки. Педиатр, пожилая докторша, которая наблюдала ещё, наверно, мою бабку, укоризненно качала головой и всё стращала меня и Таньку опекой, но так как Ярик всегда был намыт и накормлен, придраться ей было вроде как и не к чему. Поэтому каждый раз после осмотра она шла к нам на кухню, где пропускала с вконец съехавшей бабкой пару тройку стаканчиков чего погорячее, и протрындев до вечера о всякой херне, перемыв кости всему Иваново, она уползала от нас с чувством выполненного долга до следующего раза.

И сейчас я стояла, в панике прижимая к себе лепечущего что-то на своём детском языке Ярика, ожидая Танькин приговор.

- Я к тебе именно по этому вопросу и зарулила перед дорогой, Рит. - Она смахнула с лица прилипшие к коже потные светлые пряди. - Куда мне мальца тащить? Я ещё пока сама не устроилась там. Может, ещё на вокзалах ночевать придётся. Я вот что думаю, - она достала из кармана пачку сигарет и затянулась, - как ты думаешь, если я оставлю Яра у вас, твоя крокодилица будет сильно возбухать, или она уже настолько с соковаркой своей на ты, что и не заметит?

- Ты хочешь его оставить? - выдохнула я, даже не понимая, серьёзно она это говорит или нет.

- Угу!

Она посмотрела на сына и улыбнулась. Яр цеплялся за меня пальчиками и дёргал за платье.

- Та-та! Та-та куки! - натужно пыхтел он, вставая на цыпочки, вытягивая вверх ручки.

- Арс! Кончай! - рыкнула Танька.

Ребёнок вздрогнул, повернулся к ней, покачнулся и плюхнулся на толстую попку, не удержавшись на ногах. Маленькие губки затряслись. Я присела на корточки и, обхватив его, подняла на руки.

- Тсс, сладкий пирожочек. - Зашептала я, целуя детскую щёчку. - Тата тебя любит.

Он обхватил меня руками за шею и прижался мокрыми губками к моей щеке.

- Тань, ты его на самом деле оставишь нам? - глядя на подругу поверх маленького плечика, спросила я.

- Рит, ну куда он мне сейчас. - Пожала она плечами. - Тут ты, бабки, а там-то что? Я не знаю, что со мной будет, а уж ребёнок... Это вообще не вариант. Ну что? Заберёшь?

- Конечно! - улыбнулась я, вытягивая из маленьких пальчиков длинную прядь, которую он ловко вытянул из моей косы и маслякал, повизгивая от удовольствия.

- Ну и отлично!

Открыв сумку, она вытащила из неё огромный пакет и папку.

- Вот тут его документы. - Папка тут же оказалась в моих руках. - А это, - кивнула она в сторону пакета, - его вещи. Тут немного, но уж если припрёт, сходишь к паучихе, заберёшь из его шкафчика всё.

Я лишь кивала, ошалев от счастья, от осознания того, что Яр останется со мной.

Танька встала и взглянула на часы.

- Чёрт. Мне уже нужно бежать. - Буркнула она, подхватывая сумку, разворачиваясь к двери. - Через полчаса электричка, а мне ещё до вокзала тащиться. Рит, я тебе обещаю, как только там сама устроюсь, сразу Ярика заберу, а потом и ты, как школу закончишь, ко мне перебирайся. Лады?

А мы продолжаем погружение в нашу историю, я очень надеюсь на то, что вам нравится. Да, она не о радужных пони, она о жизни, которая не всегда сладкий пончик(( Но всё же... Я люблю вас и надеюсь на вашу поддержку! Всегда ваша VV.

МУЗ

Глава 4

Она улыбнулась и открыла дверь, выходя в зассанный, вонючий подъезд. Я смотрела на неё во все глаза, прижимая к себе ребёнка, который даже не понимал, что его мама уезжает. И никто даже не знает точно, на сколько и когда она вернётся, если вообще вернётся.

- Тань! - крикнула я, понимая, что мне стало вдруг страшно, что слёзы дождём брызнули из глаз, что губы затряслись, а пальцы до боли вцепились в маленькое тельце, извивающееся в моих руках. - Танька! Ты только не исчезай, слышишь! Не пропадай! - крикнула я, выходя за нею следом в подъезд, глядя, как она сбегает по ступеням, смахивая слёзы, закусывая губы. - Только не пропадай! - Прошептала я, стекая на заплёванный каменный пол, прижимая Яра к себе, который вдруг закуксился и разревелся натужным всхлипывающим плачем.

Снизу раздался грохот захлопывающейся двери, и наступила тишина. Страшная, давящая.

- Ма-ма…

Ярик прижимался ко мне всем телом, с удовольствием, чуть не по запястье, засовывая кулачок в ротик. Я взглянула на него и медленно поднялась со ступеньки, ухватившись за перила.

- Ну пойдём в дом, сирота казанская. - улыбнулась я, вздохнув, заходя в тёмную, задрипанную прихожку с ободранными обоями, треснутым трюмо и сорванным абажуром.

- Есть!

Маленькая ручка вытянулась вперед, тыкая пальчиком в сторону кухни.

- Ну ещё бы! - усмехнувшись, вошла на кухню и, открыв холодильник, снова вздохнула.

Пара яиц в пластмассовой клетке, кусок российского сыра с кружком зелёной плесени на срезе, хвостик докторской колбасы, трёхлитровая банка пива, килька в томате и маленький кусочек сливочного масла.

- Есть! Ялик есть. - верещал ребёнок, дёргая меня за волосы.

- Я знаю, маленький. - чуть не плакала я, шарясь по всем полкам. - Я знаю, что Ярик хочет есть.

Меня просто затрясло, когда на самой дальней полке я увидела покрытую пылью пачку геркулеса. Достав её, я стряхнула серый слой пыли и, сев на пол, разревелась, глядя на ползающего по грязному полу Ярика.

Уже через двадцать минут на плите в кастрюльке пыхала пузырями каша, куда я плюхнула кусок сливочного масла и две столовые ложки сахара. Волшебный аромат, от которого сводило болючими спазмами желудок и сосало под ложечкой.

Ярс сидел на детском стульчике и стучал ложкой по столу, требуя еду. Достав маленькую глубокую металлическую плошку, бухнула в неё кашу и поставила её в раковину, наполненную холодной водой, с предварительно заткнутым пробкой сливом.

- Есть! - вопил ребёнок, глядя голодными глазами на стоящую в воде тарелку.

- Сейчас, Ярс! - лепетала я, мешая горячую массу ложкой, дуя на неё изо всех сил. - Только не кричи, маленький, а то бабка проснётся и всыпет нам с тобой по первое число.

Бросив взгляд на часы, обомлела. Время половина восьмого. Ещё двадцать минут, и мне нужно бежать в школу. До каникул оставалось всего-то пара недель, но сегодня была контроша по алгебре, и от неё зависела годовая оценка.

- Чёёёрт! - взвыла я, вытягивая плошку из воды и ставя её перед Яриком. - Зайка, давай ты попробуешь покушать сам? Тате нужно собираться в школу.

- Это что тут происходит?

Бабка, держась рукой за косяк, стояла в дверях, сверля меня мутными глазами, переводя взгляд с меня на Яра и обратно.

- Бааа! - всхлипнула я, заслоняя собой Яра, который уминал кашу, уделывая геркулесом всё вокруг. - Танька просила посидеть с Яриком, а мне в школу надо, у меня контрольная. Я быстро. Сейчас его намою и посажу в своей комнате. Он не будет кричать.

- Опять она приволокла своего… - змеёй зашипела она, заходя на кухню.

- Баа! Пожалуйста! Я завтра в школе полы мыть останусь, мне за это уборщица денег даст и молока козьего! - залепетала я. - Хочешь, я тебе все денежки отдам, до копеечки?

- Деньги? - Прищурившись, она оглядела меня мутным, плавающим взглядом. - Чёрт с тобой! Убирай тут всё и сваливай в школу.

Я носилась по дому юлой. Намыв Яра, посадила его в своей комнате, где всё уже давным-давно было убрано, все ящики закрыты на замок. Расчесавшись, заплела волосы в косу, натянув коричневое школьное платье, быстро покидала всё в ранец.

- Ярик, - присев рядом с ребёнком на корточки, погладила его по голове, - Тата уходит, но постарается быстро вернуться. Ящики нельзя…

- Мозя! - стукнул он кулаком по полу.

- Нет, маленький. - улыбнулась я, беря его за ручки. - Ящики нельзя. Подоконник нельзя. Под кровать нельзя. Ярик сидит и играет в игрушки.

- Мозя? - улыбнувшись, наклонил голову и выпустил слюнявый пузырь.

- Играть в игрушки можно. - кивнула головой, целуя его в макушку и выходя из комнаты. - Ба, я ушла! - крикнув, выглянула на кухню и вздохнула.

Кастрюля с недавно сваренной кашей уже валялась в раковине, вылизанная до блеска. И мне нужно будет вывернуться наизнанку, чтобы найти возможность купить хоть что-то в магазине, чем можно будет накормить маленького ребёнка.

Но это оказалась самая легко решаемая задача. Уже после алгебры у меня было пятнадцать тысяч рублей за решённые три варианта контры. Мало того, мне дали заказы на домашку по алгебре, геометрии и реферат по истории. Как только местные оболтусы прочухали, что за деньги я делаю домашку, от них не стало отбоя.

Я неслась домой, не чуя под собой ног. Вроде и радоваться надо, что хоть с деньгами ситуация как-то прояснилась. Я ещё до кучи договорилась с техничкой, что каждую пятницу буду намывать всю школу за восемь тысяч в месяц, деньги, конечно, копеечные, но они будут! Но меня всё равно всю трясло так, что зуб на зуб не попадал. Заскочив в магазин, купила бутылку молока, упаковку масла и три пачки геркулеса. На оставшуюся сдачу плюхнула в рюкзак огромный пакет побитых яблок. Уже подбегая к дому, я поняла, что что-то случилось. Меня словно швырнуло на год назад. Те же люди, тот же синий козёл у подъезда и крики бабки, несущиеся по всему двору:

- Убили! Убили!

Сердце ухнуло в пятки. Господи, только не это! Только не это!

Глава 5

Растолкав зевак на лестнице, я влетела в квартиру. Спустив с плеч ранец и уронив застиранный пакет, открыв рот, застыла в прихожей, оглядывая хаос, людей в форме, которые пытались оттащить вконец поехавшую бабку от дверей моей комнаты.

- Беги! Беги, Ритуля!- увидев меня, заголосила бабка, махая руками, крутя из стороны в сторону всклоченной головой.

- Михална, отойди!- рык участкового, пытающегося сдвинуть с места рыхлую тушу.- Ритка, а ну пошла на хер отсюда, пока не зашибли! Видишь, у бабки белочка? Совсем старая с ума спрыгнула. Андреева, хер ли стоишь столбом? Уведи девку в комнату!- крикнул он молоденькой девушке в форме, которая стояла в дверях кухни, манерно прикрывая нос белым платочком.- Прислали, сука, барышню кисейную! Распределяторы, мать их!

- Девочка, пойдём…- Легкое касание к моему плечу и голос, прозвучавший совсем рядом, вывели меня из моего ступора.

Невероятно приятный запах чего-то сладкого, волшебно-вкусного ударил в нос, оглянувшись, я тут же поморщилась. Эта фря в форме, двумя пальцами держала меня за школьный фартук, скривившись, словно я была не человеком, а засохшей крысой, которую она обнаружила у себя в своей барби-спальне. Дёрнув со всей силы плечом, вырываясь из наманикюренных пальцев, я отскочила в сторону, больно ударившись плечом об вешалку.

- Ба!- крикнула я, растирая ушибленное плечо, подходя к бабке, вставая на цыпочки и кладя ладонь на сморщенную щёку.- Где Ярик? Ярик где?

Мутные глаза на какое-то мгновенье стали прозрачными, и во взгляде появилось хоть какое-то осмысление.

- Беги, Ритуль. Я им ничего не скажу… Что ты сделала не скажу.- прошипела она, обхватывая меня за шею и целуя в макушку.- Мальца вечером похороню…

- Да что ты несешь?- крикнула я, наклоняясь, проскальзывая между её ног, путаясь в юбке и открывая со стуком дверь в комнату, из-за которой тут же раздался перепуганный крик Яра, после которого в квартире мгновенно наступила полная тишина. Я даже услышала, как на старых часах сдвинулись со щелчком стрелки.

Кубарем залетев в полутёмную комнату, уходя я всё-таки в последний момент задёрнула шторы, видя, что ребёнок уже начинал клевать носом, молясь, чтобы он уснул и проспал до моего возвращения, уставилась на Яра, который сидел на моей кровати и всхлипывал, растирая кулачками заспанные глаза. За спиной послышался шум возни и щелчок выключателя.

Тусклый свет засранной мухами лампочки осветил комнату, я икнула и медленно подошла к кровати, не понимая, что видели мои глаза. Лицо Ярика было всё кроваво-красное, с кусочками отваливающейся кожи, свисающей со щёк, красные кулачки елозили по личику и шее, а между пальчиками что-то сочилось такой же кровянистой массой. Меня просто затрясло.

- Что ты сделала?- прошептала я, оглядываясь на перепуганное лицо бабки, которая стояла за спиной участкового и крестилась.- Что ты, мать твою, с ним сделала? Ярик…

Я медленно подошла к кровати и села на краешек, протягивая к нему руки, даже не трогая его, боясь сделать больно.

- Тата, есть!- бодро крикнул он, тут же подползая ко мне, забираясь на колени, хлопая липкими от крови ладошками по моим щекам.

Сладковато-цветочный запах ударил в нос. Чуть отодвинув извивающегося в моих руках ребёнка, внимательно оглядела его, принюхиваясь, ощупывая со всех сторон, пытаясь найти источник запаха и кровотечения, но чем ниже я опускала голову, тем явственнее ощущала, что снизу-то идёт совсем другой запах, причём очень далёкий от цветочных ароматов. Глухой стук раздался совершенно неожиданно. Что-то упало и покатилось по старому паркету.

- Это что за херня?- голос участкового за моей спиной.- Джи… не.. та… ги… рс… Ри-га.- по слогам прочитал он какую-то аброкадабру.

- Дзинтарс…- издевательски усмехнулась фря.- Ничего так, конечно, хотя… Я пользуюсь только Ланком.- с чувством собственной значимости сообщила она.

- Оно и видно.- хмыкнул участковый.- Лучше бы мозгами пользовалась, толку было бы больше.

Смех и звук шлепка так же за спиной.

- Дзинтарс…- прошептала я, улыбаясь, проводя пальцами по красной щёчке, собирая жирную тающую массу, принюхиваясь к ней, пробуя на вкус.- Где ты её нашёл, зайчик?- подтянув к себе пальцами подушку, вытряхнула её из наволочки, край которой смочила слюной.- Вот же маленький разбойник!- я сидела и плакала от счастья, вытирая с детского личика куски и потёки красной помады, которую Ярик где-то раздобыл.

Ну вот как-то так у нас тут. Пока не весело и романтикой не пахнет, зато жизнью прёт так, что закачаешься... Но вот как оно было, так оно было. Не забываем добавлять книгу в библиотеку и, конечно, жать на кнопень «НРАВИТСЯ», а... и ещё подписываться на автора!!! Скоро выход очередной болючей новинки!! Люблю вас. Всегда ваша VV.

МУЗ

Глава 6

Она, скорее всего, закатилась под мою кровать ещё давным-давно, когда Танюха прибегала к нам домой после своих ночных гулянок. И вот сейчас этот пострелёнок выудил из пыльных недр серебристый тюбик и уделался в ней весь, разрисовывая личико в стиле Чингачгука. А бабка сослепу да с пьяных глаз чёрт-те что углядела в спящем ребёнке, измазанном кроваво-красной массой. Соседи по доброте душевной тут же вызвали ментов, а те… А вот кстати и она… Тишину, в которой слышался только гулкий бубнёж, за моей спиной прорезала сирена скорой помощи. Сейчас начнётся…

- Когда я был маленький, у меня тоже была…- я мысленно взвыла, понимая, что вот сейчас всё нужно обставить в самом лучшем свете, иначе ещё до полуночи здесь снова появится участковый с мерзкими крысами из органов опеки.

Подхватив Яра на руки, расталкивая столпившихся в дверях людей, я рванула в ванную, включая тёплую воду, стаскивая всё с Ярика, набулькивая в воду детскую пену для ванны и кидая резиновых утят.

- Тата есть!- хлопнув ладошками по воде, обливая меня с ног до головы, крикнул Яр.

- Сначала купаться, потом есть!- буркнула я, выскакивая из малюсенькой ванны, несясь подстреленным сайгаком вприпрыжку, хватая пакет из магазина и снова бегом на кухню под очумелыми взглядами зрителей.

- Ба!- выглядывая из дверей, крикнула я.- Отомри! Помоги мне хоть чуть-чуть!

- Михална!- голос участкового и его тяжёлые шаги.- Давай башку в сеть включай! Дуй на кухню, а то живо рапорт накатаю о ненадлежащем воспитании и уходе за несовершеннолетней, и хрен тебе с маслом будет, а не пособие и пенсия по утрате кормильца в двойном размере! Андреева! Живо в ванную за ребёнком приглядывать! Китель сняла, рукава засучила и на Манзовку, за орденами, а то и тебе хрен обломится, а не хорошая характеристика.

- Но…- начала рафинированная мамзель.

- Никаких «НО», это приказ старшего по званию, живо выполнять, а то не посмотрю, кто у нас папа, погоню с волчьим билетом! Мне терять нехера. Очереди, чтобы стать участковым в этой дыре, не наблюдается с восьмидесятого года! Ритуль.- он подошёл ко мне и погладил по голове.- Пошла бы переоделась, ведь умаялась совсем.

- Спасибо, дядь Семён.- тихо прошептала я, чувствуя, что сейчас просто разревусь, что слёзы в глазах уже просто стоят уровнем, и губы трясутся.

- Танька-то где, Киреева?- присаживаясь рядом со мной на корточки, смахивая всё-таки хлынувшие потоком слёзы с моих щек, спросил он.- Поди в Москву смылась? А мальца на тебя кинула?

- Дядь Семён, она приедет.- всхлипывая, глотая слова, забубнила я.- Только не пишите рапорт! Не забирайте Яра… А я приду, опорный пункт вам намою и всё-всё приберу. Папочка к папочке…

- Горемычная ты моя.- грустно улыбнулся он, залезая в карман, доставая из него несколько смятых купюр по десять тысяч.- На вот тебе, купи себе что-нибудь да мальцу.

- Нет-нет…- зашептала я, махая головой.- Не надо, у нас всё есть… Правда.

- Видел я ваш холодильник, в котором мышь удавилась.- буркнул он, засовывая деньги в карман школьного фартука.- Бери, кому сказал! Завтра Тамарку вызову к себе на разбор полётов. Скажу, если не одумается, напишу рапорт в пенсионный, чтобы всю твою пенсию…

- Что тут у вас происходит!- громоподобный голос, от которого я вся сжалась.- Семён! Что за распиздяйство на вверенной тебе территории?

- Да твою мать!- запрокинул участковый голову, нервно сглатывая.- Вот хоть на Софию Семёновну переоформим.- закончил он, вставая, надевая на голову форменную фуражку.- София Семёновна, а вы тут откуда?

Вытянув шею, я выглянула из-за плеча участкового. Танькина бабка стояла в коридоре, уперев руки в боки, широко расставив ноги, оглядывая всех, подмечая всё, каждую мелочь. Её взгляд остановился на мне, и я вздрогнула.

- Сёма, Тамарка, какого, я вас спрашиваю, тут твориться?- рыкнула она, не сводя с меня своих водянистых глаз.- Где мой правнук?

- Семён Евгеньевич!- раздался из ванной голос Андреевой, которая и сама выплыла оттуда уже через секунду, держа на руках улыбающегося голозадого Ярика.- Мы намылись.

- Я пиздец как за вас рад!- буркнул мужчина, поправляя фуражку, топая на кухню.- Оформим, как взлом двери, чтобы вопросов не возникало.

Он достал из планшета пачку бланков и синюю шариковую ручку с покусанным пластмассовым кончиком.

- Михална, паспорт тащи, и чтобы у меня завтра в отделении как штык! Не придёшь, Ритку у тебя заберу. Всё понятно?

- Ах ты ирод проклятущий! Совсем меня осиротинить хочешь? Ритушка, единственная свечечка на моём подоконнике, а ты её погасить удумал!- заныла бабка, шаркая по полу, усаживаясь на стул и кидая на стол паспорт в засаленной обложке.

- Тебя осиротинишь!- хмыкнул участковый, покачав головой, открывая паспорт.- Кабы не деньги, плевать тебе и на внучку, и на всё. Совсем скатилась, дальше некуда.

- А ты меня не совести! У меня жизнь тяжёлая.

Удар кулаком по столу, от которого пустая бутылка, стоящая на самом краешке стола, подпрыгнула и упала на пол, разлетевшись на куски.

- Мне ребёнка-то куда девать?- взвыла фря в форме.

Ярик был ни в одном месте не пушиночка. Он уже извертелся весь, пуская слюни и требуя еды.

- А ну давай сюда, свиристелка!

Танькина бабка уверенно вытянула ребёнка из рук милиционерши, оттеснив её локтем с дороги. Она остановилась около меня, оглядывая меня, как таракана, перед тем, как раздавить его тапком. Из подъезда уже неслись разговоры поднимающейся по ступенькам бригады медиков.

- Танька смылась в Москву?

Нет, это был даже не вопрос, а утверждение.

- Она приедет.- всхлипнула я, теребя подол школьного платья.- Она обещала. Баба Соня, не забирайте Ярика.

Слёзы лились по щекам, плечи тряслись от еле сдерживаемой истерики.

- Я справлюсь! Правда справлюсь.

- Приедет, конечно приедет.- задумчиво потянула она, заглядывая на кухню и хмыкая.

- Семён, чтобы завтра пропесочил это синеву! Позорище! В кого ты превратилась, Томка!- отсчитывала она мою бабку, которая даже слова не могла её сказать, а лишь сидела на табуретке и вытирала слёзы кончиком замусоленного кухонного фартука.- Детей я забираю. А ты, Семён… Ещё раз я услышу, что Томка квасит, пенсию всю по уходу и потери кормильца через собес переведёшь на меня. Хватит! Уже год над дитём измывается! Собирайся, Рит. У меня будешь жить.

Глава 7

2001 г

- Рита! - голос Софии Семёновны нёсся по всей квартире. - Вы готовы?

Я бросила на себя последний взгляд в зеркало и улыбнулась. Молодая красивая девушка, смотрящая на меня из зазеркалья, ответила мне тем же. Длинные каштановые волосы, уложенные крупными волнами, чуть блеска на губах и легкая дымка охристых теней на веках. Высокая грудь под тонкой белой шёлковой блузкой, чёрная юбка-карандаш чуть ниже колен и бесконечные ноги. Подросток, состоящий из одних локтей и коленок, исчез этим летом без следа. Я всё чаще ловила на себе странные взгляды мужчин, от которых меня бросало в жар, и становилось как-то не по себе, но имя Софии Леонидовны держало их всех на расстоянии, как и моя холодность и нежелание даже близко подпускать к себе кого бы то ни было.

Последний год. Одиннадцатый класс, и я буду свободна. Вольна ехать куда угодно!

- Ритааа... - тонкий голосок за моей спиной и волна тепла, накрывающая меня как цунами. - Какая ты у меня красивая!

Засмеявшись, я обернулась и присела на корточки, протягивая руки. Он стоял в дверях с огромным букетом гладиолусов, который я вчера лично срезала у тетки Гаши. Белая рубашка, заправленная в чёрные брюки, и галстук-бабочка ярко синего цвета. Маленький мужчина с огромными тёмно-карими, почти чёрными глазищами, обрамлёнными длиннючими пушистыми, просто девчачьими ресницами. Пухлые щёчки с тёмной родинкой над верхней губой и уже волевой подбородок.

- Это ты у меня красивый. - выдохнула я, смахивая слезу, повисшую на ресницах. - Ну что, готов к школе?

Мальчик вытянул вперёд руку, сложив ладонь в кулачок и оттопырив вверх большой палец.

- На все сто! - бодро ответил он, разворачиваясь и демонстрируя огромный чёрный рюкзак с синей машиной на кармане.

- Какие вы у меня красивые!

София Семёновна выплыла в коридор и оглядела нас с ног до головы.

- Бааа... - потянул Ярик. - Красивая у нас Рита, а мальчики не красивые, а сильные.

Вздёрнув подбородок, Ярослав заколотил себя кулаками в грудь, подражая Кинг-Конгу, завыв истошным голосом.

- А ещё они умные. - щёлкнув его по носу шепнула я, наклоняясь и целуя его в щёку. - И не ведут себя, как невоспитанные макаки. Вот приедет мама, и что мы ей скажем? Что вместо её сына у нас теперь Кинг-Конг?

- Татьяна смогла поменяться дежурствами? - подняла бровь баба Соня, поправляя строгую юбку. - Она точно приедет? Я после линейки сразу на работу. Нужно проверить все отчёты, а то Сергей Львович опять ни черта не проверит и всё отправит так, как эти придурки ему и сделают. То есть никак. А мне потом опять с налоговой разбираться. - она раздражённо взглянула на часы.

- Да, Татьяна сказала, что приедет и останется до завтра. - улыбнулась я, уже ожидая эту встречу.

- Ну что, давайте на выход, а то опоздаем на линейку.

София Семёновна хлопнула в ладоши, и мы вывалились в подъезд, хихикая, толкая друг друга локтями. На улице стояла духота. Которая обрушилась на город ещё с середины августа, и было непохоже, что календарный сентябрь хоть как-то снизит градусы, во всяком случае в ближайшую неделю. Выйдя из подъезда, нахмурилась и сильнее обхватила ручку Ярика. Под деревом напротив подъезда стоял тот странный мужчина, который не давал мне прохода последние несколько месяцев.

- Рита! - низкий мужской голос, от которого почему-то сразу вспотели ладони и заколотилось сердце. - Ты можешь подойти?

Я медленно подняла глаза. Высокий, широкоплечий, с копной светло-пшеничных волос, рубленными чертами лица. Чуть тяжёлой челюстью, немного выдающейся вперёд, пухлыми, слишком мягкими для такого лица губами. От него волной шло что-то такое, чего я пока не могла понять, определить. Оглянувшись, увидела, что баба Соня неодобрительно поджала губы и посмотрела на меня поверх сдвинутых на кончик носа очков.

- Рита, пожалуйста.

Я замотала головой, делая шаг назад, не желая разбираться в том мороке, который опутывал меня. Но мужчина, оттолкнувшись спиной от берёзы, медленно двинулся в нашу сторону.

- Доброе утро, София Семёновна. - он поклонился и протянул руку в мою сторону. - Если вы не против, я бы хотел поговорить с вашей внучкой. Я не задержу её надолго. Если что, могу подвести вас до школы. - он махнул в сторону большого чёрного внедорожника.

- Молодой человек. - сухой голос, от которого до сих пор у половины нашего микрорайона тряслись поджилки. - Моя внучка ещё несовершеннолетняя, и если вы считаете…

- Я ничего не считаю, София Семёновна. - холодным тоном резанул он. - И со мной она в абсолютной безопасности, я просто хотел поздравить её с первым сентября и подарить букет цветов. Если вы считаете, что это неуместно…

- Не нуждается Рита в ваших букетах!

Сердитый тонкий голос и маленькая ладошка, обхватывающая мою руку ещё сильнее и тянущая меня вниз.

- Рита, всего пять минут. - Мужская рука, обхватывающая мои пальцы. - Всего лишь букет.

- Отойди от неё!

Я даже охнуть не успела, как Ярик рванул вперёд, бросая гладиолусы на асфальт. Маленькие кулаки, колотящие мужчину в грудь, и громкое сопение со свистом.

- Уходи! Рита моя! Ты ей не нужен!

Мужчина сделал шаг назад, поднимая обе руки вверх, ухмыляясь кривой улыбкой.

- Прости, пацан, я не знал, что дама уже занята. - издевательски потянул он. - Я зайду вечером. - бросил он мне, разворачиваясь и подходя к своей машине.

Надеюсь, вам нравится моя история! Но на этом мои сюрпризы не заканчиваются, и я вас приглашаю в свою следующую новинку, которая стартует уже 28 августа. Она будет очень горячей и болючей, надеюсь, к ней удастся загрузить сразу буктрейлер. Люблю вас, мои хорошие! Не забывайте добавлять книгу в библиотеку и, конечно, подписываться на автора! И не забывайте жамкать на кнопку «НРАВИТСЯ».

Глава 8

Уже сев в неё, он наклонился, бросая на меня странный взгляд и махая рукой.

- Я вечером зайду, надо поговорить. - крикнул он, заводя внедорожник и выезжая со двора.

Меня всю трясло. Пальцы просто свело от напряжения.

- Господи, кошмар какой-то. - пробормотала я, обхватывая горящие щёки ладонями.

- Кто это?

Баба Соня так и смотрела в арку, в которой исчезла чёрная махина, поджав губы.

- Я не знаю, ба… - чуть не плача выдохнула я. - Он просто появился ниоткуда, но подошёл сегодня первый раз.

- Рано тебе ещё о женихах думать. Тебе школу нужно заканчивать и поступать учиться дальше. А это успеешь всегда! - холодно отрезала она, подхватывая Ярика, который смотрел на меня со злостью и обидой. - Всё, вытерли сопли и в школу. Через десять минут линейка!

Наклонившись, я подняла букет гладиолусов. Смахнув с них пыль, выдохнула, увидев, что тонкие стебли не пострадали.

- Ярик… - мой голос до сих пор дрожал. - А букет?

- Отстань! - крикнул он, вырываясь вперёд, размазывая по лицу слёзы. - Дура!

Открыв рот, я стояла посреди улицы, глядя вслед убегающему ребёнку, прижимая к груди проклятущий букет, вообще не понимая, что сейчас произошло и почему я себя чувствую такой виноватой, не очень понимая за что.

Танькину машину я увидела сразу, как и её. Она стояла, облокотившись спиной на ярко-красную бочину, и курила. В длинном платье с широкой расклешённой юбкой, открытыми плечами и глубоким вырезом. Увидев меня, она выкинула щелчком сигарету и махнула мне рукой.

- Господи, - выдохнула она, - какой же ты, Ритка, стала красавицей. Поди, от мужиков-то отбоя нет. - шепнула она мне на ухо, прижимая к себе, бросая на бабку взгляд поверх моего плеча. - Давай заканчивай школу, и ко мне в Москву, я наконец квартиру себе выбила. Невесть, конечно, что, однокомнатная клетка в Бирюлёво, но надо же с чего-то начинать.

Она уже училась на пятом курсе в медицинском и пахала на двух работах, беря подряд все смены и ночные дежурства. Свои матримониальные планы она похоронила уже через три года, заявив, что все мужики козлы, а для траха в загс бежать не обязательно. Сейчас, насколько я поняла, она путалась с главврачом больницы, в которой работала. Он был гораздо старше неё и давно женат. Именно с его помощью она заполучила заветные московские квадратные метры и новенькую «Ауди» ярко-красного цвета.

После того, как она сбежала из города шесть лет назад, целый год от неё не было ни слуху ни духу.

- Ну всё, - бурчала вечерами её бабка, - совсем девка сшалавилась. Не углядела. Смотри у меня, Ритка! Поймаю с кем, живо в детдом отправлю! Мне вторая шалашовка на хрен не сдалась.

Мы жили на её маленькую пенсию и то, что дядя Семён приносил из собеса: мою пенсию по потере кормильца. Я продолжала писать домашки и контры школьным балбесам за «сладкие деньги», те, которые родители давали им на мороженое, жвачки и воздушный рис, мыла по пятницам и субботам полы в школе, а с лета ещё и бегала к бабе Гаше, школьной техничке, в частный сектор на краю города, помогала ей с хозяйством: чистила курятник и хлев, в котором жили три козы. А за это она давала мне свежие яйца и козье молоко. Время от времени мне перепадала даже тушка петуха. С тринадцати лет я пошла на курсы кройки и шитья, на которых познакомилась с женщиной, которая работала у какого-то цеховика. И по вечерам в пятницу, встречая её на проходной, забирала огромный тюк обрезов ткани, из которых шила Ярику шортики да рубашонки, а себе юбочки-клеш, сарафаны и блузки.

Так что все стенания Семёновны мне были параллельны. Времени и так хватало только на шесть часов сна. И в таком режиме мы жили три года, пока мою бабку, которая после больнички наконец-то бросила квасить, разбил инсульт. И ко всем моим обязанностям ещё прибавился и уход за парализованной. То, что бабка стала инвалидом первой группы, до отдела опеки долетело мгновенно, и уже через неделю Семён Евгеньевич, в сопровождении двух крокодилих из отдела опеки, уже стоял в коридоре бабкиной квартиры.

- Собирайся, Ритуль. - Вздохнул он, доставая планшет и какие-то бланки.

- Я никуда не поеду! - замотала я головой, бросая половую тряпку в ведро и пятясь от них, бросая перепуганный взгляд на Ярика, который играл на ковре в большой комнате в машинки. - У меня Ярик, у меня школа, у меня бабушка на руках... - проглатывая буквы шептала я, боясь разреветься, чувствуя, как слёзы начинают жечь глаза.

- Девочка. - Скривив рот куриной жопой, протянула одна из сушёных вобл в клетчатом костюме цвета детской неожиданности. - Это решать не тебе. Так что давай собирайся... А это чей ребёнок? - подняла она брови, проследив за моим взглядом и проходя в комнату, отодвигая меня рукой. - Да что тут у вас твориться, Семён Евгеньевич?

- Белянчикова! - громкий рык за их спинами заставил меня разрыдаться от облегчения.

Я, оттолкнув противную тётку, подбежала к перепуганному Ярику, губёшки которого уже тряслись от ужаса, и, упав рядом с ним на коленки, обхватила его руками, закрывая собой от любой опасности.

- Ты какого хрена сюда припёрлась? Власть почувствовала?

Отодвинув участкового одной рукой, София Семёновна, как гружёная баржа в порт, вплыла в прихожку, оглядывая непрошенных гостей презрительным взглядом.

- Добрый день, София Семёновна. - Поджала губы та самая Белянчикова, прижимая к плоской, как доска, груди кожаный портфель. - Мы получили сигнал...

- Ты сейчас у меня по шее получишь! - буркнула бабка, проходя в комнату и вставая передо мной, закрывая от них своей спиной. - Ритку тронешь, расскажу твоему мужу, куда ты по выходным таскаешься. А ты, вобла сушёная, - она смерила колючим взглядом вторую крокодилицу. - За взятки от всяких падких на свежую кровь чинуш по этапу пойдёшь. Всё понятно? Развернулись и на хер пошли отсюда обе. Еще раз увижу вас тут, одна на свидание к прокурору отправится, а вторая к мировому судье имущество делить.

Я так никогда и не узнала, что она сделала и с кем решала этот вопрос, но меня оставили ей, и уже с шестнадцати лет я получала пенсию и свою, и бабкину, и по уходу за ней. Вот только больших золотых серёг с брюликами, которые, как мне рассказала сама баба Соня, ей достались от её прабабки-примы Мариинского театра, я у неё больше никогда не видела.

Глава 9

Так я и бегала потом ещё два года, разрываясь между школой, работой, Яриком и парализованной бабкой. Пока месяц назад, зайдя в квартиру, не поняла, что что-то случилось, что-то не так. Тишина. Тревожная, глухая, тяжёлая, она давила на уши, закладывая их до боли. Я даже не поняла, что плачу, пока слёзы не закапали с подбородка и кончика носа на пол. Скинув босоножки, я медленно, зажимая руками рот, пошла в маленькую комнату, которая раньше была моей, а сейчас там, на огромной функциональной кровати, которую выбила всё та же София Семёновна, лежала моя бабка.

Мои ноги тряслись, они налились свинцовой тяжестью и просто не переставлялись, шаркая по старому паркету, как у столетней бабки. Положив вспотевшую ладонь на ручку двери, я прислонилась к ней лбом, вслушиваясь в каждый шорох, но не услышала ничего. Тишина! Проклятущая, чёртова тишина.

Толкнув дверь, я вошла в комнату. Тяжёлый запах испражнений и застарелой мочи сбивал с ног, резал глаза. Она лежала на кровати, открыв рот, стеклянными, подёрнутыми мутью глазами уставившись в облезший потолок. Черты лица заострились, превратившись в восковую маску. Из ноздри стекала мутная жидкость, которая пропитала уже подушку.

Голова закружилась, я практически стекла по косяку на пол, даже не понимая, что чувствую. Даже нет, не понимая, почему я вообще ничего не чувствую.

- Михална, что за вонь! - голос соседки гулким эхом пронёсся по квартире. - Ой, Ритуль, и ты здесь.

Её ладонь легла на моё плечо.

- Тётя Вера... - заплетающимся языком выдохнула я, кладя руку на её толстые, узловатые пальцы, скрюченные артритом.

- А что тут у вас... - она шумно втянула носом расползающуюся вонь. - Ох ты ж, мать твою... Горе-то какое... Да как же так-то? Я же ещё вчера заходила... Ритуль, ты давай вставай, вставай. Закрывай зеркала везде. А я вызову Семёна да скорую. Это ж надо... - запричитала она, мотая головой, закрывая рот ладонью.

Я сидела и вслушивалась в её стихающие шаги, глядя прямо перед собой, не понимая, что мне сейчас делать. Даже не обращая внимание на людей, которые стали вдруг ходить по квартире, что-то у меня спрашивать. Я даже не слышала их, а просто кивала головой.

Голос Семёна Евгеньевича:

- Давай, Ритуль, вставай. Давай, девочка.

Крепкие руки, поднимающие меня.

- Выпей, детка, станет легче.

Обжигающее пойло, рванувшее по пищеводу вниз, выбивающее слёзы, кашель и сопли. Рыдания, раздирающие грудь. Голос Софии:

- А ну, стервятники, все пошли вон! Поставь стул на место, Митрофанова, а то прибью, как в войну мародёров к стенке ставили! Сироту бы пожалели! Чтобы все вернули, лично с Семёном по всем квартирам пройду, не дай бог что увижу! Нелюди!

Чёрная повязка на голове. Гроб из простых обтёсанных досок, обшитый красной тканью. Звук вколачиваемых в крышку гвоздей. Стук комьев земли: гулкий, глухой, бомбящий по мозгам своей безысходностью. Обед, который так и остался в памяти, ассоциируясь с запахом куриной лапши и дешёвой водки. Завещание бабки на квартиру и вклад в банке: пятьсот тысяч рублей. И это уже в пересчёте на новые деньги! Просто огромная сумма, которая для меня так навсегда и осталась загадкой. Откуда? Как? Каким образом? И письмо. Написанное чужим почерком, скорее всего под диктовку бабки.

«Ритуль, прости меня за всё. Я так виновата и перед тобой, и перед Светланой, твоей матерью. Я обещала ей заботиться о тебе и не выполнила обещания, данного умирающей. Гореть мне теперь в аду. Но своей последней волей я сделаю для тебя хоть что-то. Моя квартира теперь твоя. Других наследников нет, и никому не верь, кто скажет тебе обратное. На сберкнижке я оставила тебе деньги. Откуда они, знать тебе не обязательно. Распоряжайся ими, как знаешь. Ты девочка умная. Вся в мать свою, царствие ей небесное. До сих пор не пойму, что она нашла в моём оболтусе. Но именно рядом с нею он был счастлив. Прости меня ещё раз, девочка, и не держи зла.

Гультяева Тамара Михайловна.

P. S. Похорони меня рядом с сыном».

Я ещё месяц бегала по привычке в квартиру, замирая около дверей, понимая, что делать мне тут нечего. Жить я тут не хотела, и баба Соня, намыв её и приведя в порядок, сдала молодой семье инженеров, приехавших работать на новое производство. Старые цеха ткацкого комбината, тихо подыхающего без заказов, сдавали в аренду. Их забирали бывшие цеховики, открывая швейные производства, набирая людей и, о чудо! Выплачивая им зарплату, пусть не очень большую, но зато стабильную. В город стали возвращаться люди.

Я помню, как мы сидели вечером на кухне, я писала сочинения. Именно сочинения: мне нужно было написать их пять штук. Одно себе и четыре на заказ.

Мы несёмся дальше. Скоро у нас тут начнутся пожары, да такие, что ащщщ!!! Сгорим дотла! Люблю вас, мои хорошие. Всегда ваша VV.

МУЗ

Ах и да!!!! Продолжаю вас знакомить с другими книгами нашего МОБа

Предлагаю вашему вниманию историю Юлианны Шиллер

https://litnet.com/shrt/MewE

Глава 10

- И на кой хрен ты надрываешься, Рит?- бурчала Соня.- Ведь всё у нас сейчас есть. Ты и шить на заказ начала, а всё хернёй маешься. Свою голову на шее этих тупиц ты не прикрутишь, а на чужом горбу, как они хотят, в рай не уедешь.

- Ба…- закусывая карандаш, протянула я.- Какая мне разница. Я руку набью, да ещё и денег заработаю. Вот Ярику скоро в школу. Нужно стол купить. Да и обуви сколько надо. Растет он у нас как на дрожжах.

- Так ведь Танька деньги присылает!- рявкнула она, хлопая ладонью по столу.- Я тебе в сотый раз говорю, на кой их откладывать? Ведь не маленькие деньги-то.

Танька начала присылать деньги через год после того, как уехала в Москву. Каждый месяц десятого числа Соня ходила на почту и получала перевод. Пятьсот тысяч. Откуда у Таньки были такие деньжищи, было непонятно. Это потом я узнала, что она завела богатого любовника, а Соня, скорее всего, поняла это сразу.

- Баа…- я отложила ручку и сцепила пальцы.- У нас сейчас всё есть, что нам нужно? А деньги пусть лежат, мало ли на что понадобятся. А если я не поступлю на бюджет? Как мы будем платить? С каких таких щедрот?

- И в кого ты такая?- покачала она головой.

Звонок в дверь прозвучал настолько неожиданно, что я вздрогнула. Глянув на часы, удивлённо подняла брови. Почти полночь.

- Кого это принесло?- Буркнула я, вставая и выходя в тёмный коридор.

На пороге стоял высокий мужчина в деловом костюме.

- Добрый вечер,- глубокий баритон и правильная речь, которые так редко можно было услышать в нашем захолустье.- Я могу увидеть Софию Семёновну?

- Проходите.- распахнув дверь, отступила на шаг назад.- Ба, это к тебе!- крикнула я.- Проходите на кухню, можете не разуваться, завтра всё равно полы мыть.- остановила незнакомца, который уже начал расшнуровывать ботинки.

- Благодарю.

Мужчина выпрямился и прошёл на кухню.

- Добрый день, София Семёновна, не узнаёте?

- Дима? Тарасевич Дима, десятый «Б».

Выдохнув, ушла в комнату, чтобы не мешать им. Чёрт с ним со всем, встану завтра пораньше и допишу оставшееся сочинение. Заведя будильник, рухнула спать, прижимаясь к Ярику, который, как обычно, уже переполз ко мне на кровать, закопавшись в подушки и с головой укрывшись одеялом.

А утром просто выпала в осадок от новостей. Я только встала и, продирая заспанные глаза, вплыла на кухню, не понимая, почему по квартире плывёт аромат кофе. Соня стояла у окна в деловом костюме в крупную тёмно-шоколадную клетку, с шапкой на голове.

- Ба, ты это куда так рано намылилась?- зевая, спросила я, плюхаясь на стул.

- На работу.- спокойный сдержанный тон. Именно так, наверное, она разговаривала, когда была самым строгим директором школы, от которой шарахались даже в ГорОНО.

- На работу?- я аж поперхнулась, закашлявшись до брызнувших слёз.- Куда?

- Дима открыл фабрику по пошиву постельного белья. И пригласил меня работать начальником отдела кадров. Зарплата семьсот тысяч, плюс премия. А если к этому прибавить наши пенсии… В общем, прорвёмся.

И мы прорвались. Больше никогда я не чувствовала сосущего чувства голода, от которого кружилась голова. И сейчас я стояла и обнимала Таньку, невероятно красивую, высокую, уверенную в себе женщину.

- Ну как ты тут?- тихо спросила она, заправляя за ухо прядь волос, выбившуюся из моей причёски.

- Да терпимо, Тань. Всё хорошо.- улыбнулась я, подзывая пальцем Яра, который до сих пор дул на меня щеки.- Иди сюда!- шикнула я, морща лоб.

Ярик, пнув ногой камень, подошёл к нам и с вызовом на меня взглянул, поджав губы и выпятив колесом грудь.

- Привет, мам.- бросил он, даже не взглянув на Таньку.

- И тебе привет, маленький тиран.- улыбнулась она, присаживаясь на корточки, протягивая к нему руки.

Ярик вздёрнул подбородок и сделал шаг назад, словно прочерчивая невидимую линию между собой и матерью.

- Рита, пойдём!- резко бросил он, протягивая руку в мою сторону.

- Тань, извини.- прошептала я, чувствуя вину непонятно за что.

- Забей, мелкая.- усмехнулась она.- Кто я для него? Тётя Таня? Ты его вырастила, он больше тебя матерью считает, чем меня. Так что…

Она пожала плечами и подмигнула мне. Но я видела, как ей больно, как тяжело. Она хотела семью, хотела её до боли, но... Бросив очередного своего любовника, Танька нашла нового женатика и снова была второй, той самой, от которой уходят по утрам украдкой, чтобы не дай бог не заметили соседи, и снова бежала на аборты. И каждый раз потом рыдала. В последний раз мы плакали с ней вместе, она у себя в Москве, а я в будке переговорного пункта. И она уже в который раз давала мне слово, что следующего родит обязательно и плевать на всё!

И сейчас она смотрела на свого сына с какой-то собачьей тоской, как смотрят на то, что очень хотят, но не могут получить. Как я когда-то смотрела на большую куклу в витрине магазина, которая могла ходить, если её держали за ручки, и говорила «Ма-ма». Которой у меня так никогда и не было.

- Яр!- строго крикнула я,- Живо сюда!

Он закатил глаза, но подошёл, показывая всем своим видом отношение ко всему этому.

- Поцелуй маму!- шикнула я, сдвигая брови.

- А что мне за то будет?- надул он щёки.

- Я тебя тоже поцелую.

Он взглянул на меня, и я увидела в его глазах что-то такое…от чего мне первый раз стало не по себе. Его взгляд был слишком взрослый. Он молчал и просто смотрел, не двигаясь, не шевелясь и даже не моргая, пока я не отвернулась.

- Иди, Рит, я с ним тут сама поговорю.- Буркнула Танька, похлопав меня по плечу.

- Рит!- голос Ярика ударил мне в спину, но я шла и даже не оборачивалась.

Им нужно побыть вместе. Это её сын, не твой. Пыталась внушить я себе, но что-то внутри скручивалось спиралью, заставляя обернуться, остановиться, вырвать его из её рук. Потому что он мой и всегда был моим. Но я шла, не позволяя себе даже остановиться. А потом после линейки сбежала и просто ходила до полуночи по городу. Одна. Я не могла понять, почему мне так плохо, почему меня всю выворачивает наизнанку. Я так и уснула потом на кухне, расстелив на полу большую перину, которую достала с антресолей. А проснулась, обнимая Ярика, который, как обычно, пришёл ко мне, испугавшись ночного кошмара. Чмокнув его в чёрную макушку, улыбнулась и глянула на часы: пять часов. Ещё три часа можно поспать. Мне ко второму уроку, а у Яра выходной. Начальная школа уже училась по пятидневке. Уткнувшись носом в детскую шею, снова уснула.

Глава 11

Я стояла у ворот школы и выглядывала его. Юра. Как незаметно он вошёл в мою жизнь. Всего-то на шесть лет меня старше, но уже молодой, подающий надежды инженер. Год назад, когда я вернулась домой после линейки на первое сентября, я обнаружила огромный букет роз, который лежал на подоконнике, рядом лежала свёрнутая записка.

«Самой красивой девушке на свете со всей любовью от Юрия».

Рита, я вынужден уехать по работе. Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, ты ещё совсем маленькая девочка, но я прошу тебя, дождись меня. Моя поездка продлится не больше пары-тройки месяцев, однако, всякое может случиться, и всё может затянуться. Но я очень хочу, чтобы ты меня дождалась. Я не должен тебе этого говорить, но мне кажется, что я тебя люблю.

Я потом ещё несколько раз перечитывала эту записку, не понимая одного, как можно взять и полюбить человека, которого ты не знаешь. С которым ты даже, по большому счёту, и парой фраз-то не перекинулся. Но факт оставался фактом. Мне первый раз признались в любви. Не то, что мне никогда об этом не говорили. Многие мальчишки пытались зажать меня в угол, особенно за последний год, они просто как с ума все посходили, но всё лишь для того, чтобы потискать меня за грудь и попытаться залезть под юбку. Но я уже давно могла постоять за себя. И после пары-тройки расквашенных носов и ударов коленкой туда, где вечный век всё оттопыривалось, быстро остудили их пыл.

Но он… Он был как мираж, как что-то такое взрослое. Когда мы первый раз гуляли по ночному городу, он даже не посмел взять меня за руку, а первый поцелуй в щёку произошёл уже на Новый год. Он лишь слегка прикоснулся губами к ярко пламенеющим щеке, обхватив меня за талию и прижав к своему телу.

- Ничего не бойся. - тихо шептал он мне. - Я подожду. Я буду ждать столько, сколько нужно.

И он ждал. Даже когда я сама попыталась подтолкнуть его к более близким отношениям, господи, позорище! Уже все девчонки в нашем классе давно были не девочками, а Лариска из 11 «А» успела сделать аборт. Те же, кто ушёл после девятого, уже гуляли по двору, гордо толкая перед собой коляски с орущими младенцами. И только я была как белая ворона. Было так неприятно, когда я заходила в раздевалку, и девчонки тихо хихикали, кивая в мою сторону головой и толкая друг друга локтями:

- О, нарисовалась девочка-целочка, невредимочка! Для кого целку бережёшь-то? Чай, за прынца замуж собралась. Смотри, так старой девой и помрёшь! То же ещё, золотой пирожок!

Уже потом я сидела у Юры на коленях и плакала, рассказывая об этом, и тихонько гладила его по груди ладонью.

- Юр! - всхлипывала я. - Ну давай ты сделаешь это?

- Дурочка! - он целовал меня в макушку и убирал с лица влажные пряди. - Не слушай никого. Что у них сейчас? Партнёры, как звёзды на фюзеляже самолёта? Они же даже их имён не помнят. Бесконечные аборты да болезни, потому что даже не думают о предохранении? Они просто тебе завидуют, дурёха. Это никуда от нас не денется.

И снова только поцелуи. Но уже другие, взрослые. От которых кружилась голова и подкашивались ноги, и хотелось чего-то такого, что могло бы погасить пожар внизу живота. Но… Он не переходил эту черту, пока неделю назад не сказал, что поговорит со мной об этом после окончания школы.

И вот сейчас я стояла у школьных ворот и высматривала его машину. Татьяна уже ждала нас дома, собираясь сразу после вручения аттестатов забрать меня и Ярика в Москву. Мне нужно будет поступать, а Ярика она уже устроила в столичную гимназию по величайшему блату. Глянув на часы, мысленно застонала. Со школьного двора уже неслись поздравительные речи, и мне нужно было бежать туда. У меня была прощальная речь, а потом награждение. Я всё-таки это сделала. Золотая медаль и всего лишь один вступительный на выбор. Вне конкурса, на бюджет.

Ещё раз взглянув на часы, вздохнула. В глазах стояли слёзы обиды и боли. Он же обещал, что сегодня придёт! Он знал, что я уеду сегодня вечером! Знал!

Знал и не пришёл. Всё, что он говорил, оказалось ложью! Смахнув со щёк предательские слёзы, сняла с пальца колечко, которое он подарил мне три месяца назад на моё семнадцатилетие, и, выкинув его в дорожную пыль, медленно пошла в глубь школьного двора, улыбаясь Лидии Сергеевне, которая меня уже по всей школе чуть не с собаками искала.

Поздравления, фотография с директором школы. Я рядом с улыбающейся Софией Семёновной и Яриком, который обнимал меня за талию и держал в своей ладошке коробочку с медалью, а я чуть не плакала. Грудь сдавливало тяжёлым обручем, я задыхалась, но усиленно делала вид, что у меня всё хорошо.

Дома всё в безумном хаосе, сборы, перетряхивание чемоданов, Ярик, крутящийся между ногами, как запущенный волчок, а я, как привязанная, тенью слоняющаяся от окна к окну, ловящая на себе пристальный Танькин взгляд. Пока уже вечером она не заглянула ко мне в комнату. Я сидела на подоконнике, сжавшись в комочек, обхватив колени руками. Уже можно было не играть в счастье, и поэтому я просто сидела и плакала. Танька прошла через всю комнату, остановилась рядом со мной, задумчиво вглядываясь в темень за окном. Она кашлянула и, достав из кармана пачку сигарет, протянула её мне.

- Будешь?

- Спасибо, Тань, я не курю. - нервно вытирая слёзы буркнула я.

- Ты беременна? - глухо спросила она.

- Не говори глупостей! - меня просто коротнуло от этого её вопроса. - Как можно быть беременной, если даже ни с кем не спала.

- Слава богу! - шумный выдох и щелчок зажигалки. - Форточку открой, а то сейчас цербер дым учует, и нам с тобой будет пиздец.

Я подняла руку и открыла форточку.

- Рассказывай. - усаживаясь рядом на подоконник вздохнула Танька, поглядывая на меня сквозь рваную высветленную чёлку. - Кто он?

- Я не понимаю… - я отвернулась к окну, подняла руки и стала рисовать на стекле невидимые узоры.

Глава 12

- Ри-ит… Кончай хернёй маяться, я что, совсем дура? - усмехнулась Татка. - Я этот взгляд ни с чем не спутаю, сама была такой же дурой тогда, когда… - Она замолчала и сцепила зубы.

- Ты так его и не нашла? - спросила я.

Она отрицательно мотнула головой.

- Я рюхнулась в пару мест, о которых он говорил, но… Всё впустую. Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз. - горько выплюнула она. - Да и хрен бы ты с ним. Зато какой сын растёт! Правда, я мать так себе, хуже мачехи, но ты уж прости меня, что взвалила тогда всё это на тебя.

- Да всё нормально. Прорвались. Да и ты с деньгами здорово помогла. - Я повернулась и взяла ее за руку. - Тань, ты если тебе нужны деньги, то я все-все сохранила, они на книжке лежат.

- Ты сдурела что ли? - Она выпучила на меня свои глазищи. - На кой хер? Вы на что жили-то?

- Так пенсия моя, а потом еще и бабки Тамарки, я работала, полы там помыть, по хозяйству помогала, домашку да контры писала, а потом баба Соня еще на работу пошла. Были у нас деньги, мы не бедствовали.

- Понятно. Но ты же понимаешь, что твоя попытка слезть с темы ни хера не удалась. - Протянув руку, она пальцами собрала влажные, прилипшие к моим щекам волосы и заправила их за ухо. - Кто он, Рит?

Мои глаза наполнились слезами, и я разрыдалась. Я плакала, трясясь всем телом, обхватив себя руками, всхлипывая, давясь слезами и соплями. Танька, спрыгнув с подоконника, подскочила ко мне и, обхватив руками моё трясущееся тело, прижала к своей груди. Её тёплая ладонь гладила меня по голове.

- Ну-ну… Тссс, Ритуль. Так бывает. Не вся первая любовь заканчивается свадьбой, и не в каждой истории жизни есть фраза, что они жили долго и счастливо. Иногда нужно со всей силы шарахнуться лбом о грабли, зато прививка от глупости на всю жизнь останется, как и иммунитет. Не у всех, конечно, но всё-таки.

- Тань… - всхлипывала я. - Танечка… Ну как же так? Почему? Зачем он так со мной?

- Он обидел тебя, что он с тобой сделал? - Она отодвинула меня, вглядываясь в моё лицо, выискивая в нем следы насилия. - Рит, не молчи! Он тебя что, изнасиловал?

Я замерла, перестав дышать. Внутри всё болело так, что хотелось просто умереть. Изнасиловал? Мне хотелось рассмеяться! Да лучше бы он это со мной сделал. Даже тогда я бы не почувствовала себя такой использованной, такой ненужно-одинокой.

- Я была ему не нужна, Тань. Он не тронул меня, даже когда я просила его об этом, когда умоляла, чуть не на коленях стояла, а он… Он только целовал меня. Целовал. Даже не трогал никогда!

Я даже не понимала, что кричу, пока в комнату не постучали.

- Девочки! - На пороге, придерживая дверь рукой, стояла София Семеновна. - Вы на время смотрите? Тань, вам уже через пять часов в дорогу, и плюс пять часов потом за рулём. А ну давайте! Марш спать! В Москве наговоритесь! Опять курила? - Втянув носом воздух, буркнула Соня.

- Нет, облизывала, как чупа-чупс. - Шикнула Танька, показывая ей язык. - Ба, ну кончай! Мне не пятнадцать лет. Я уже взрослый, самостоятельный человек.

- Да ты что? - Подбоченилась Соня. - И чего же это, позволь тебя спросить, такой весь из себя взрослый и самостоятельный человек бросил свою кровиночку на дитю малую и свалил от греха подальше кровати женатых мужиков согревать? Тебе не стыдно? Ритка света белого не видела! С работы на уроки, с уроков в детский сад, до полуночи из-за стола не вставала: сначала свои уроки делает, потом ещё за половину всего класса решает, а потом ещё чуть не до утра шьёт по заказам. А ты? Что ты делала?

- Я тоже училась и работала, и деньги вам посылала. - Зашипела Танька. - Я не шиковала и по ресторанам не таскалась, подыскивая богатенького папика или мажора. Я пахала как проклятая. Но я никогда для тебя не стану хорошей, да? Я вечная паршивая овца в стаде.

- Ты херню-то не неси! - Пошла на попятную Соня. - Я тебя с того раза ни чем не попрекнула.

- И на том спасибо. - Она прошла мимо нее в коридор. - Давай, Рит, собирайся, одевайся. Сейчас поедем. Я мелкого разбужу. Не могу я здесь находиться, каждый раз одно и то же.

- Таня! София Семеновна! - Я металась между ними, но это уже было бесполезно.

Два скорпиона сцепились не на жизнь, а на смерть. А самое поганое, я знала, что сейчас мы уедем, и Танька будет рыдать всю дорогу, вспоминая все свои обиды, чуть не с пластмассового горшка, а Соня сядет у окна с прямой спиной, как рельс проглотила, и будет сидеть до утра, а по старой сморщенной щеке будет ползти солёная слеза.

Ярик стоял в центре комнаты, протирая сонные глаза, и не понимал, почему он должен одеваться, и почему в ночь мы должны были куда-то ехать.

- Тань, ну успокойся, слышишь… - Шептала я, пытаясь обхватить её, прижаться к ней. - Она же не со зла!

- А на кой хер мне её добро с бейсбольной битой промеж глаз! - Кричала Танька, скидывая вещи в огромный баул. - Жила без неё и дальше проживу. Яр, ты готов?

- Мамааа, мы куда? - Ярик вошёл в комнату. На нём до сих пор были только маечка и трусишки.

- Яр! Какого хрена? Почему ты до сих пор у нас голоштанная команда. Если через пять минут уже не будешь стоять в прихожке одетый, поедешь так! В чём есть! Всё понятно?

Мальчик стоял и растерянно хлопал глазами, он до сих пор до конца не проснулся, и для него раздражённый спич матери был не больше, чем сотрясание воздуха.
- Тань, иди в машину, мы сейчас выйдем.

Вздохнув, выпроводила её из квартиры и присела перед Яром на корточки.
- Яр?

Он всхлипнул и опустил голову, теребя пальцами край маечки.
- Нужно собираться. У тебя на стуле в твоей комнате висит рубашка, шортики и носочки. Я пока соберу всё в баул до конца и проверю документы, а ты беги одевайся.

Кивнув, он несмело улыбнулся и, развернувшись, ушёл в свою комнату. Я прислушивалась к звуку возни, чуть слышной из-за закрытой двери, пока собиралась, пока стояла на коленках, обнимая за пояс бабу Соню, которая деревянным истуканом сидела на табуретки у окна и бесцельно смотрела на улицу.

Глава 13

Пять лет универа пролетели как один день. Мы жили с Танькой в двухкомнатной квартире. Денег, которые я накопила, да ещё то, что успели с ней собрать за четыре года, работая как проклятые: Танька брала ночные дежурства и не выползала из операционной, а я уже с первого курса обросла учениками, занимаясь репетиторством в свободное время. И если сначала это были просто одноклассники Яра, который был отличником и расхваливал меня каждому, то уже через три года я занималась с детьми очень богатых родителей, которые не скупились, оплачивая мои услуги, видя, как их чадушки из троечников выползали в отличники. Так вот, денег нам хватало. Мы жили не сказать, что на широкую ногу, но ни в чём себе особо не отказывая. Благо запросов этих у нас и не было. Основную часть мы откладывали, оставляя себе на жизнь лишь немного.

Уже через четыре года Татьяна продала свой скворечник в Бирюлёво, и мы купили квартиру на Шаболовке. Как она её заполучила, я так и не поняла, но, судя по тому, что ремонт был там забабахан такой, что ходи и только ахай, не обошлось без мужчины, который приезжал к ней на дорогущей машине со странным номером. Как я потом поняла, с такими номерами в нашей стране только по одному адресу ездят такие машины. Когда через год, получив свой красный диплом, я захотела пойти в аспирантуру, меня приняли туда на раз-два, по одному звонку, опять же этого Танькиного любовника. Мне уже стукнуло двадцать восемь, но я так и была одна, девочка-целочка, невредимочка. Я да Танька, да Ярик, как приложение к нашей странной семье. София Семёновна умерла два года назад. Просто уснула и не проснулась. Как я тогда рыдала. Мы втроём неслись в Иваново по утреннему шоссе, а я, глядя сквозь пелену слёз на растущие вдоль дороги берёзы да сосны, не могла поверить в то, что её не стало.

Удивительно, но этот чужой для меня человек заменил мне семью, которой у меня никогда и не было. На похоронах был практически весь город. Сам мэр, который был её учеником, снял под поминки ресторан и помогал нам с похоронами. Квартиру Танька опечатала, сказав, что пусть Яр, когда вырастает, сам решает, что будет с нею делать, так как завещание Соня написала на него. А потом год в круговерти, в безумном калейдоскопе, работа. Подготовка Яра к экзаменам. Дни мелькали один за другим, похожие друг на друга. Как братья-близнецы. Учёба, работа, дом, учёба, работа, дом и бесконечно, по вертикали.

Через пару недель мне уже стукнет двадцать двадцать девять. За плечами уже и аспирантура. И четыре года работы в школе. Диссертация, которую я защитила так же под чутким руководством всё того же Танькиного любовника. Я всё-таки сделала это и стала учителем, как и мечтала. Но так и осталась одна. Последнее время меня грызла непонятная тоска, она просто изматывала меня. Как я не пыталась завалить себя работой, как не пыталась ни о чём не думать, я всё больше и больше ощущала своё одиночество. Дав себе слово, что ещё неделя и всё, снова наберу учеников для репетиторства, чтобы забить даже свободную минуточку работой, а ещё сяду за следующую диссертацию, сейчас я просто слонялась по квартире, не зная, куда себя приткнуть. Вчера вечером Танька приехала с работы опять поздно. Ну как с работы. С работы её забрал Сергей Владимирович, тот самый мужчина из правительства. Она только вошла и, бросив в прихожей свои вещи, сразу ушла в ванну. Я слышала, как она плакала, врубив душ на полную, в надежде на то, что звук воды приглушит её сдавленные рыдания. Потом, уже утром я увидела в ведре кучу окровавленных тряпок. Всё опять повторилось, как и год назад.

- Тань… Я сидела на кухне и размешивала ложкой сливки в кофе. - А почему ты за него замуж не выйдешь?

Танька стояла на балконе и курила. Услышав мой вопрос, она замерла. Сигарета в её тонких пальцах дрогнула.

- Прости, пожалуйста. - покраснев прошептала я, поняв, что лезу в кирзовых сапогах туда, куда меня никто не приглашал. - Прости, ради бога.

- Забей! - выкинув щелчком окурок, она тяжело вздохнула и зашла на кухню.

Налив в огромную кружку кофе, она села напротив меня и подняла голову.

- Маленькая ты ещё совсем, Рит. - горько улыбнулась она. - Вроде и взрослая уже, а дитё дитём. Ни черта-то ещё ты в этой жизни не понимаешь. Не всё в ней складывается так, как мы хотим. Вот ты, смотрю, свою первую любовь так и не забыла? А уже, считай, десять лет прошло.

Я шумно втянула воздух. Юра. Да, я до сих пор помнила его и все последние двенадцать лет бежала даже от намёка на отношения. Кавалеров у меня было, веслом не отмахаться, но… Та боль ещё была почему-то слишком сильной. Я не могла понять, почему, что пошло не так? Мы не давали друг другу никаких клятв, но почему всё произошло именно так: не сказав ни слова, просто исчезнуть из жизни другого человека.

- Вижу, что не забыла. - хмыкнула Тата. - Вот и я…

Она сидела плотно сжав губы, обхватив побелевшими пальцами кружку с двумя танцующими медведями на боку. В её глазах стояли слёзы. И для меня это было дико. Я уже и забыла, когда Танька плакала, если только тогда, когда отец Ярика бросил её беременную, совсем ещё девчонку, без образования из нищего, на хер никому не нужного тогда Иваново. Сейчас в этой женщине, сидящей напротив меня, не было ничего от той девочки. Собранные в тяжёлый узел волосы, полное отсутствие макияжа, разве только блеск для губ, красивое лицо с высокими скулами, пухлыми губами, огромными зелёными глазами. Высокая грудь, тонкая талия, такая, что казалось, её можно обхватить двумя ладонями.

А я продолжаю вас знакомить с новинками нашего литмоба «Пропасть между нами».

Представляю вам роман прекрасного автора Яны Новы.

https://litnet.com/shrt/y_Js

Глава 14

Месяц назад она, наконец, стала заведующей отделения экстренной кардиохирургии. И практически перестала появляться дома, так что мы с Яром жили вдвоем. Маленький мальчик исчез, и его место занял незнакомец, я иногда вздрагивала, когда утром выходила на кухню и видела высоченного мужчину с широкими плечами. Пока до меня не доходило, что это Ярик. В этом году ему уже должно было исполниться восемнадцать лет. Слава богу, мы пережили переходный возраст почти без каких бы то ни было эксцессов, не считая напряжения, появившегося между нами с тех пор, как ему исполнилось семнадцать. Яр учился прекрасно, шёл, как и я в своё время, на золотую медаль, имея в загашнике уже приглашения в столичные вузы. Он занимался дзю-до, уже имея чёрный пояс. С шестнадцати лет записался в секцию ДОСААФ по стрельбе, и за два года умудрился получить звание кандидата в мастера спорта. Я знала, что он спит и видит, как после школы сразу пойдёт в армию или, если получится, поступит в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. И он с каким-то звериным упорством, даже упертостью, шёл к этой цели.

Но… Я не знаю, что между нами случилось, что произошло. С некоторых пор я всё чаще и чаще ловила на себе его странные взгляды, от которых мне становилось просто не по себе. Мимолётные прикосновения, фразы, брошенные вскользь. Я уже не входила в его спальню, опасаясь войти в неловкий момент. А если он из душа сразу шёл на кухню, то я вылетала из неё, как пробка из бутылки, ощущая спиной взгляд его прищуренных глаз и кривую ухмылку. Сейчас, когда он уехал на сборы, я с отчётливой ясностью поняла, что без него я и скучаю, и всё-таки чувствую себя в квартире гораздо спокойнее.

Слава богу, что всё, что сейчас случилось с Танькой, произошло в этот раз в его отсутствие. В прошлый раз, почти год назад, Татке было очень плохо. Она лежала пластом несколько дней, мучаясь от сильных болей. И когда до Яра дошло, что случилось… Как он это понял, для нас так и осталось загадкой. Так вот, в прошлый раз он закатил скандал.

- Я убью его! - кричал он, хлопая дверями. - Сволочь! Мразь! Пусть только ещё раз к тебе прикоснётся!

Посуда летела в стены, одним ударом тяжёлой руки он перевернул стеллаж с книгами, которые разлетелись по комнате. Удар кулаком, и зеркальные осколки с дребезжащим звоном рассыпались по полу.

- Яр, - простонала Татка, - немедленно успокойся! Тебя это не касается!

Он замер. Медленно выпрямился и обернулся. От его взгляда, в котором чёрной волной плескалась ненависть, меня передёрнуло.

- Не касается? - прошипел он. - Не касается?! - Крик разорвал гудящую тишину квартиры. - Этот гандон в конце концов убьёт тебя! Его не учили пользоваться презервативами? Мама! Но ты! Ты же сама врач! Что ты делаешь? Дура!

Резко смахнув со щеки предательские слезы, он буквально вылетел из дома, чуть не сбив меня по пути. Яр только на какое-то мгновение остановился рядом со мной, шарахнув кулаком в стену совсем рядом с моей головой.

- Вытворишь такое, убью! - Наклонившись, почти касаясь моего уха губами, прошипел он.

Меня словно кипятком окатило от злобы в его голосе и от бесконечной тьмы в его глазах.

Именно тогда я отчётливо поняла, что маленького мальчика больше нет. А есть… Мужчина, который вырос слишком рано.

В тот самый первый раз он ушёл из дома на неделю. Танька об этом даже не знала, пропадая на работе, а я извелась вся, оббегав всех его знакомых, пытаясь выловить его после школы, дежуря под дверями секции дзю-до, пока он не пришёл сам. Бросив сумку в прихожке, он просто, открыв дверь в мою комнату, встал на пороге, загородив собой дверной проём, и скрестил на груди руки. Яр смотрел на меня исподлобья, словно гипнотизировал. Я видела, что костяшки на руках сбиты в кровь, через всю щеку тянулась рваная рана, под глазом наливался кровью синяк.

- Яр! - выдохнула я, подбегая к нему, чувствуя невероятное облегчение, что он жив и с ним всё в порядке.

Я протянула руку к его лицу, но он резко отвернулся и схватил меня за запястье, до боли сжимая руку.

- Руки убрала, - хриплым ломающимся голосом прошипел он. - Тётя Рита! Ещё раз тронешь меня…

- Яр, я же только посмотреть… - пролепетала я, делая шаг назад.

Он криво усмехнулся и резко дёрнул меня на себя, отчего я не удержалась на ногах и буквально впечаталась в него.

- Посмотреть? - Дёрнув верхней губой в оскале, процедил он. - И на что же ты так сильно хочешь посмотреть, а? Может, на то, на что приличные девочки не смотрят?

Он резко дёрнул руку вниз, прижимая мою ладонь к своему паху. Меня бросило в жар и затрясло от обиды и боли, которая разорвала грудную клетку.

- Подлец! - Крикнула я, вырываясь, размахиваясь рукой.

Но он не дал мне себя ударить. Перехватив мою руку, Яр снова подтянул меня к себе и молча посмотрел прямо в глаза.

- Дура! - Выплюнул он, отпуская меня, разворачиваясь и уходя в свою комнату, хлопая дверью так, что картина, висевшая в коридоре, сорвалась со стены и, упав на пол, разлетелась на куски.

Именно, всё-таки, с того самого момента всё пошло наперекосяк. Он начал пропадать из дома, исчезая иногда на несколько дней. До него было не дозвониться. Яр просто не брал трубку, игнорируя мои звонки. Когда он возвращался после таких загулов, в квартире повисала гнетущая тяжесть, которая раздавливала меня. Я всячески старалась делать вид, что ничего не происходит, но напряжение между нами росло в геометрической прогрессии. Яр не желал сглаживать острые углы, делая их ещё более опасными, режущими.

Теперь чаще всего он приходил домой уже за полночь, когда я уже падала без ног. Мы играли с ним в какую-то странную игру. Он знал, что я его жду, каждый вечер стоя у окна, пока он не появлялся внизу, выходя из-под арки или из такси. Как только Яр появлялся во дворе, он поднимал голову, бросая взгляд на окна. Я, понимая, что он уже дома, сразу же отходила от окна и ложилась спать. Всё чаще я видела ссадины на его лице. Он теперь запирался в своей комнате, врубая на полную катушку музыку. От его одежды стало пахнуть табачным дымом. И мы молчали. Как два вражеских снайпера мы словно ждали, кто же первый совершит ошибку, кто откроется, дав возможность противнику нажать на курок.

Глава 15

Во всяком случае, с того самого дня наша с ним молчаливая война перешла в стадию холодного перемирия. Почти год в напряжённом, хрупком, как тонкий лёд, равновесии. Мы старались максимально реже пересекаться в маленькой квартире. Я работала, забивая свои дни под завязку, у Яра был выпускной класс, а Танька… Она была просто явлением в нашей жизни, лишь изредка появляясь дома. Вот как сейчас, когда после очередного аборта сидела со мной на кухне.

- Тань, но ведь так нельзя! Я не могла смотреть на то, как она убивает себя в этих отношениях.

Она хмыкнула и, поджав губы, со стуком поставила чашку на стол.

- Нельзя… - задумчиво потянула Тата. - Знаешь, я всё чаще задумываюсь о том, чтобы свалить отсюда. На хрен из этой Москвы. Может, ещё чуть-чуть попашу, да вернусь обратно. Или вообще в Сочи. Что тут ловить?

- Ты совсем сдурела? - опешила я, вообще не понимая, о чём она говорит. - А как же Яр?

- Яр… - хмыкнула она. - Вот смотрю я на него, и знаешь… - она вдруг замерла, уставившись в одну точку. - Я ведь даже не знаю, что к нему чувствую. Нет, я понимаю головой, что он мой сын и я, наверно, люблю его, но… - она замолчала, а потом вдруг резко махнула головой, словно прогоняя какой-то морок, и улыбнулась усталой, виноватой улыбкой. - Забей. Не слушай меня. Несу хрен пойми что. Наверно, просто устала. Да и тело всё ломает. Пойду полежу немного. Завтра две операции тяжёлые, а меня из стороны в сторону мотыляет.

Она встала и, пошатываясь, держась рукой за стены, ушла в свою комнату, а я так и сидела на кухне и смотрела в окно, за которым свинцовое небо вдруг распоролось, и потоки воды обрушились на город сплошной стеной, делая его безлюдным, пустым, словно вымершим. А я сидела и вспоминала: Яр взял куртку или так и уехал в одной рубашке? Ведь уже сегодня он должен был вернуться, а я даже не знала, придёт он домой или нет.

Уже на следующее утро я тихо на цыпочках кралась по коридору, замирая около его двери, не понимая, пришёл он домой или нет. Дверь в его комнату была приоткрыта. Я стояла рядом и прислушивалась к тишине.

- Ярик, ты такой классный. - вдруг раздался тихий голос из-за дверей.

- Спи. - низкий хриплый рык, в котором я даже не сразу узнала его голос. Звонкий шлепок. - Сейчас отдохну и продолжим, Рит.

- Какая Рита? - недовольный женский голос. - Я тебе уже несколько раз говорила, что меня зовут Эля.

- Да мне посрать, что ты говорила и уж тем более по хер, как тебя зовут. Сказал, что ты Рита, значит будешь Ритой.

Я даже не успела ни о чём подумать, а просто приоткрыла дверь и зажала рот рукой. Он лежал и обнимал какую-то девушку с тёмными волосами, которая была рядом с ним. Её лица я не видела, она лежала ко мне спиной. А вот лицо Яра я видела прекрасно, он смотрел на неё и поглаживал большой ладонью её обнажённую спину. Вдруг он резко поднял голову и взглянул прямо мне в глаза. Его губы медленно растянулись в кривой, наглой, циничной ухмылке.

- Ты хочешь меня, Рита? - глухо спросил он девушку, не спуская с меня своих глаз, убивая меня своими словами, заставляя сделать шаг назад, закрывая дверь.

Я не помню, как дошла, качаясь, как пьяная, до своей комнаты, как одевалась, как завязывала в хвост волосы, как бросала в сумку школьные тетради. Как зло размазывала по щекам слёзы, стоя в лифте. Как набирала номер телефона, договаривалась с хозяйкой квартиры о просмотре. Утро пронеслось в безумном больном угаре, будто я неслась по вертикальному треку, боясь остановиться даже на миг, зная, что тогда сорвусь и просто разлечусь на куски. Я бежала от него, бежала, не чуя под собой ног, не понимая, почему мне так больно и гадко. Весь день в ушах звучали его слова, сказанные той незнакомке, но услышанные мной. И была уверена, что они и адресованы были мне.

- Ты хочешь меня, Рита? Хочешь? Хочешь?

Я сидела в классе и отсчитывала минуты. Школьные коридоры уже опустели. Техничка гремела ведром рядом с дверями, давая понять, что и мне пора собираться и уходить, но я с упорством Сизифа, толкающего камень, сидела за столом и делала вид, что проверяю тетради. Хотя всё расплывалось перед глазами от слёз, которые я сдерживала весь день, а сейчас дала им волю.

- В поле стояли три коня, один из которых старый козёл… - прочитала я строчку из сочинения, исправляя красной ручкой ошибку. - Козёл… - повторила я, не понимая, почему эта фраза кажется мне такой же бессмысленной, как и моя жизнь. - Три коня, один из которых старый козёл… - повторила я, представляя себе эту картинку и начиная смеяться сквозь слезы. - Ну ты, Ритка, и дура! - всхлипывала я, размазывая слёзы, уронив голову на руки.

- Маргарита Егоровна, вы ещё долго тут будете? - недовольный голос технички. - А то мне уже домой надо, сегодня дочь с внуком приезжает.

Снова глянув на часы, выругалась. Половина седьмого. В семь просмотр квартиры, и если я через пять минут не выйду из школы, я опоздаю.

- Да-да, простите, я уже ухожу.

Подскочив как ужаленная, быстро собралась и выскочила из школы. Три остановки на автобусе и я на месте, вот только где этот чёртов автобус?

- Ну давай же! Давай! - бурчала я под нос, выглядывая на дорогу, понимая, что опаздываю.

- Рита? - странно знакомый голос выдернул меня из моих мыслей.

У нас все начинает разгоняться, мои хорошие, скоро будет взрыв. Вы готовы???

А я знакомлю вас с последней книгой нашего литмоба «Пропасть между нами».

Это роман прекрасного автора Майи Тень.

Глава 16.

Я оглянулась, но на остановке не было никого. Пожав плечами, снова взглянула на дорогу.

- Рита! - голос раздался совсем рядом, и в следующее мгновение на мои плечи легли чьи-то руки. Я попыталась вырваться, но только ещё сильнее оказалась вжатой в мужское тело. - Рита. Это на самом деле ты?

Меня развернули. Горячие мужские ладони обхватили моё лицо, поднимая его вверх. Тёмно-синие глаза, в которых я моментально утонула, утонула, как и тогда, десять лет назад.

- Юра... - выдохнула я, поднимая руку, касаясь пальцами гладко выбритой щеки. - Юра...

- Ты как здесь? Откуда? - он смотрел на меня, поглаживая большими пальцами мои скулы. - Впрочем, не важно. Господи, я думал, что уже никогда не увижу тебя. Ты куда?

- Я... - куда мне было надо? Я ведь куда-то собиралась. Всё вылетело из моей головы под этим цепким, горячим взглядом. - Мне нужно было... - Квартира! Должна была ехать смотреть квартиру. - Мне нужно посмотреть квартиру. - наконец выдохнула я.

- Квартиру? Зачем?

- Я хочу переехать.

- Давай подвезу. - он улыбнулся, наклоняясь ниже, касаясь губами моего уха. - А ты мне расскажешь, где ты, как ты, кто с тобой?

Он обхватил рукой мои плечи и повёл в сторону машины, стоящей рядом у тротуара.

- Садись.

Усадив меня на пассажирское сидение, Юра наклонился и пристегнул меня ремнём, на секунду замирая. Я почувствовала тепло его дыхания на своём лице.

- Девочка, ты такая красивая. - тихий шёпот и чуть заметное касание, словно невзначай, мужской ладони, которое обожгло кипятком сначала шею, а потом грудь.

- Юра... - мои щёки загорелись, они наверняка стали пунцовыми.

Он улыбнулся и, закрыв мою дверь, обошёл машину, усаживаясь рядом.

- Говори адрес.

Я даже не помнила, как мы ехали. Все мои чувства сжались до ощущения его ладони на моей коленке.

- Ну рассказывай, как ты? - его тихий голос окутывал меня.

- Почему? - выдохнула я. - Почему ты исчез?

Тот самый вопрос, который не давал мне покоя все эти десять лет. Который выматывал меня.

- Прости меня, солнышко. Тогда всё было сложно. Мне нужно было уехать.

Он убрал руку. Я видела, что его лицо вдруг стало серьёзным, губы вытянулись в тонкую ниточку, под кожей заходили желваки. Пальцы на руле побелели от того, как он сжал его.

- Я не мог тебя предупредить. Пришлось срочно уехать ночью. Мама попала в больницу, и мне нужно было уехать к ней.

Я лишь кивала головой, просто вслушиваясь в его голос.

- А потом? - всхлипнула я, понимая, что мне мало, мало этого объяснения.

- А потом... - он хмыкнул. - А потом я вернулся, но тебя уже не было. Я искал тебя, Рит. Но...

Только сейчас я увидела тонкий ободок на пальце.

- Ты женат? - выдохнула я, чувствуя, что моё сердце опять разлетается на куски.

Всё то время, что моя жизнь стояла на стопе, его жизнь продолжалась. У него семья, и я ему сейчас без надобности, а я... Я долгих десять лет любила человека, для которого была лишь незначительным эпизодом, глупой влюблённой школьницей.

- Рит, ты должна меня понять. Я взрослый мужчина. И да, у меня есть семья. Жена. Но сейчас между нами не всё так просто. Дело движется к разводу, и мне очень тяжело. - он бросил на меня пустой взгляд. - И я так рад, что наконец нашёл тебя.

- Зачем? - глухо спросила я, уже выстраивая эмоциональную стену между нами, вытягивая из памяти Таньку с её абортами, понимая, что не хочу такого же.

- Что зачем? - сухо спросил он.

- Зачем я тебе? - я повернула голову и взглянула на него. - Чтобы стать второй? Юр, той девочки, которая смотрела на тебя влюблёнными глазами, той, которая плакала, стоя у школы, понимая, что её бросили, больше нет. И мне не нужны отношения, в которых не будет ничего, кроме лжи...

- Рита! Рита, не делай этого! Нам просто нужно поговорить, слышишь?

- А что могут изменить разговоры? - усмехнувшись, спросила я. - Юр, останови машину, я выйду.

- Нет. - резко бросил он, лишь прибавляя газу, блокируя двери. - Ты поедешь со мной. Сейчас мы посмотрим квартиру, а потом...

- Юра! - крикнула я, обхватывая себя руками. - Нет никакого потом! Как ты этого не поймёшь. Есть ты и есть я! Всё!

- Рита! Да услышь ты меня! - крикнул он, обхватывая ладонью мою голову и прижимая меня к себе, впечатывая моё лицо в грудь. - Я не отпущу тебя теперь. Я слишком долго тебя ждал. Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты была со мной. Я подам на развод. Этот брак изначально был ошибкой. Я просто пытался забыть тебя. Я... Я люблю тебя, ты слышишь!

Его слова продираются через мою боль, через обиду и тоску, согревая меня своей сладкой ложью. Я всё знаю, знаю, что ничего этого не будет, но я так хочу поверить во всё это. Поверить после всего того, что было, и вырваться из того омута, куда погружалась весь последний год, преследуемая глазами того, о ком должна забыть. А самое главное, выбить из его головы всё то, что видела в глазах Яра каждый раз, когда он на меня смотрел. Вытравить всё раз и навсегда.

И именно поэтому я позволила Юре держать меня за руку, когда мы ходили с ним по квартире, когда он задавал хозяйке вопросы и достал деньги, оплачивая сразу два месяца съёма, когда забирал ключи.

- Вы же говорили, что будете жить одна? - тихо спросила меня немолодая женщина, уже стоя в дверях, глядя за мою спину.

Юра отошёл в сан узел, проверяя счётчики.

- Да, простите, это мой...

- Муж. - раздалось за моей спиной, и мужская рука властно и по-хозяйски легла на мою талию. - Я её муж. Просто не знал, когда вернусь из командировки. Жена должна была просто найти квартиру на время, пока я не разберусь с делами, и мы не переедем уже в свои хоромы.

- Понятно. - потянула она, выходя в подъезд. - Ну что ж, желаю вам всего наилучшего. Оплата, как мы и договорились, пятнадцатого числа каждого месяца, и коммуналку вы оплачиваете сами, без задержек.

- Да, хорошо, спасибо.

Глава 17

Я растворялась в его руках, тонула в его глазах, исчезала от его тихого шёпота, даже не замечая того, как незаметно он раздел меня, оставляя только в одном нижнем белье.

- Девочка моя…- прошептал мужчина.

Его голос срывался, становился чувственно-хриплым. Моё тело дрожало, по нему волнами перекатывалось возбуждение, отключающее голову просто полностью. Я попыталась уцепиться хоть за одну мало-мальски отрезвляющую, вырывающую меня из чувственного безумия мысль: я его не знаю абсолютно. Я не видела его десять лет, этот человек для меня чужой, он женат… Но я даже не смогла додумать эту мысль, потому что тело уже плавилось, оно уже предавало меня. Открыв глаза, господи, я даже глаза уже закрыла, сдавленно охнула. Мы так и стояли в коридоре. Только вот я была практически голая, с торчащими, прорывающими тонкое кружево бюстгальтера сосками, а он был абсолютно одет. Выхватив краем глаза наше отражение в зеркале, я покраснела, как рак, от этого порочного зрелища.

- Юра, Юра…- зашептала я, пытаясь оттолкнуть его. - Подожди…

Но он меня уже не слышал. Щелчок расстёгиваемого бюстгальтера прозвучал так громко в тяжёлой пульсирующей тишине, что я вздрогнула. Мои руки резко поднялись вверх. Я попыталась прикрыть тяжёлую грудь, которая уже просто ныла.

- Не смей! - грубый окрик, и мои запястья моментально были перехвачены мужской ладонью, подняты над моей головой и придавлены к стене.

Его губы тут же обрушились на стоящую колом грудь, обхватывая торчащие соски, облизывая их, покусывая. Я вздрогнула и даже не поняла, что низкий животный стон, который услышала, издаю сама.

- Я не могу, Юра! - я уже чуть не плакала, ну нельзя же так! Нельзя!

- Рита, прекрати! Я слишком долго этого ждал! Надо было ещё тогда тебя трахнуть, когда ты сама меня просила, а не играть в грёбанное благородство. Я все эти десять лет думал об этом, вспоминая, как ты сидела на моих коленях. Такая юная, такая невинная. Поэтому кончай ломаться, можно подумать, что ты девочка.

Его тон резанул меня ножом. На меня словно ушат холодной воды вылили. То есть я для него не любимая, не девушка, не женщина, которую хотят, я для него незакрытый гештальт?

- Юра! Прекрати! - крикнула я, отталкивая его со всей силы, закрывая грудь одной рукой, а другую держа перед собой, определяя расстояние.

- Рита, Рита... Ну что же ты делаешь... - прошипел он, делая шаг назад, запуская в волосы ладонь.

Я видела, что его пальцы тряслись, видела, как бешено бьётся кровь в венке на виске. Видела, как нервно дёрнулся кадык, а в глазах появилась злость и растерянность.

- Юра, я не могу так. - прошептала я, закусывая губу, понимая, что она трясётся, что ещё чуть-чуть и я просто разрыдаюсь от всего того, что сейчас происходило.

- Рит, ты понимаешь, что ведёшь себя, как маленькая девочка? - задыхаясь, выплюнул он со злостью. - Я не хочу тебя заставлять, но... - размахнувшись, он шарахнул кулаком в стену, - я просто теряю рядом с тобой голову. Ты и тогда была ходячим грехом, а сейчас... Сколько их уже было?

Мне показалось, что он ударил меня этим вопросом по щеке со всего размаха.

- Что? - заикаясь, прошептала я. - Что ты сказал?

Он криво ухмыльнулся и, протянув руку, коснулся моего лица пальцами, ведя линию от виска до трясущихся губ, продавливая их.

- Сколько их было, Рит? - ледяным тоном повторил он. - Зачем тебе эта квартира? Ты хотела затащить сюда меня? Или просто водить левых мужиков в обход мужу?

Юрий скользнул взглядом по моей руке и снова ухмыльнулся.

- Не замужем. - потянул он, снова делая шаг ко мне.

- Не подходи. - прошипела я, вжимаясь в стену.

Но он не слышал меня, надвигаясь, закрывая все пути к отступлению.

- Рита... - схватив за талию, он просто перекинул меня через плечо и понёс в комнату, не обращая внимания на мои крики, на то, что я колотила его кулаками по спине.

- Отпусти! Пожалуйста, отпусти! - рыдала я, пытаясь вывернуться.

Но все мои попытки вырваться были тщетными. Он ударом ноги открыл дверь, внёс меня в тёмную спальню и бросил на кровать, тут же наваливаясь сверху. Мужчина одним движением сорвал с меня трусики и коленом широко развёл мои бёдра в разные стороны, мои руки, сжатые в кулаки, оказались прижаты к кровати над головой. Откинув голову, я закричала.

- Заткнись! - прошипел он, тут же затыкая мой рот своими губами.

Уже ни черта не соображая, я со всей силы укусила его за губу, моментально ощущая, как рот наполняется кровью.

- Сука! - рыкнул он, резко приподнимаясь и нанося мне удар по лицу.

Огромный белый шар взорвался в голове, оглушая меня, выключая сознание. Я не слышала ни звука расстёгиваемой на мужских брюках молнии, не чувствовала боли в сосках, которые он яростно кусал и выкручивал пальцами. Только разрывающая меня боль первого проникновения прострелила всё тело, заставляя меня выгнуться. Слёзы текли из глаз. Я лежала, отвернувшись, не глядя в лицо мужчины, склонившегося надо мной, только тихонько всхлипывала и стонала на каждый его толчок, разгоняющий эту самую боль по всему телу.

Я сегодня помолчу. Можно? Просто как-то... Тоскливенько. Люблю вас. Ваша VV.

Глава 18

Капли пота с его лица капали на кожу, разъедая солью ссадину на моей щеке, оставленную обручальным кольцом. Я слышала его натужное сопение и тихий рык удовлетворения, чувствовала, как он сокращается внутри меня, вдавливаясь всё сильнее, впиваясь пальцами в мои бёдра. Удовлетворённое сопение и его пальцы, сдавливающие мой подбородок, разворачивающие моё лицо. Я зажмурилась, понимая, что слёзы всё равно текут по вискам от боли, от ужаса, от всего, что сейчас случилось.

- Открой глаза. - ледяным тоном рявкнул он, стискивая моё лицо ещё сильнее.

Я судорожно всхлипнула и мотнула головой.

- Уйди! - давясь каждой буквой, прошептала я.

Мужчина пальцем провёл по ссадине. Я дёрнулась от простреливающей боли.

- Прости меня, Рита. Ты заставила меня сделать тебе больно, просто вывела меня из себя.

Я не хотела слышать его голос, не хотела чувствовать тяжесть мужского тела, которое ещё до сих пор находилось во мне и снова набирало силу, растягивая осаднённое лоно.

- Уйди, пожалуйста, уйди. - всхлипнула я, пытаясь вывернуться из-под него.

- Нет, детка, - хриплый голос у самого уха, которое он тут же укусил, - мы только начали. К утру я тебя объезжу так, что ты и думать не сможешь ни о ком другом.

Он резко вышел из меня, и наступила тишина. Напряжённая, липкая. Между бёдер всё горело огнём, его семя стекало между ягодицами и впитывалось в покрывало, холодя влагой кожу. Хотелось вскочить и влезть под душ, врубив холодную воду на максимум, чтобы её лёд смыл с меня всю эту грязь и боль.

Он опять склонился надо мной, проводя сначала ладонью по покусанной груди, а потом, сжав на какое-то мгновенье мою шею, обхватил моё лицо ладонью.

- Ты почему не сказала? - со злостью выплюнул он. - Почему?

Но я молчала, не открывая глаз, погружаясь в свою тьму отчаяния.

- Рита!

Распахнув глаза, уставилась на него, не понимая, как я могла любить этого мужчину? Да я должна бога благодарить за то, что он тогда исчез.

- Слезь с меня! - прошипела я, вырывая руки из его хватки и со всей силы пихая мужчину в грудь.

Не ожидавший этого, он отклонился назад, позволяя мне выскользнуть из-под него и вскочить с кровати.

- Никогда больше не смей ко мне прикасаться, ты понял! - кричала я, размазывая по щекам слезы, морщась от боли в промежности и от омерзения. По бедрам текла резко пахнущая желтовато-перламутровая сперма, смешанная с моей кровью.

Натягивая на себя одежду, я вылетела в коридор, не понимая, где моя сумка, вообще не видя перед собой ничего из-за пелены слёз. Я даже не поняла, что он вышел за мной следом. Не поняла до того самого мгновения, пока мужские руки не обхватили меня за талию и не подняли над полом. Его тяжёлая ладонь легла на мой затылок, прижимая лицо к каменной груди, а губы коснулись лба.

- Прости меня, девочка, я не знал. - прошептал он, занося меня обратно в спальню, укладывая на кровать и ложась рядом со мной. - Рита, я же даже подумать не мог. Ну почему ты мне не сказала?

Он гладил меня по спине и целовал мои волосы, пытаясь успокоить. Но меня продолжало пробивать крупной дрожью, всё тело ломало от непривычных ощущений. Солено-кислый запах забивал лёгкие, и меня начало тошнить.

- Отпусти! - прохрипела я, зажимая рот рукой, вырываясь из его рук, срываясь с кровати.

Я неслась по коридору в кромешной темноте, натыкаясь на стены и углы в незнакомой квартире, пока не влетела в туалет, склоняясь над унитазом наощупь. Рвота выкручивала меня наизнанку. Я шумно дышала, хватая воздух ртом, запрокидывая голову, и снова склонялась над унитазом. А потом плакала, сидя на полу, обхватив колени руками. Я даже не слышала, как входная дверь хлопнула. Просто когда я в конце концов выползла из туалета, я со всей ясностью поняла, что в квартире никого нет, что я одна, а Юрий ушёл. Просто взял и ушёл. Я тенью прошла по комнатам, пока не увидела свою сумку, брошенную почти около кровати. Из неё всё высыпалось и рассыпалось по полу. Я медленно опустилась на колени, вздрагивая от простреливающей тело боли. Непослушными пальцами я складывала стопочкой тетради. Сгребала в кучу ручки, карандаши, смахивая слезы, которые текли не переставая. Уже вставая, я бросила взгляд на маленький прикроватный столик.

И вот тогда все розовые замки, все ванильные сопли, всё, что ещё жило в моей душе, разлетелось вдребезги окончательно. На гладкой полированной поверхности лежали несколько пятитысячных купюр.

Меня словно ударили кнутом, окончательно вырвав душу, выломав рёбра. Я провела по деньгам трясущимися пальцами, надеясь, что это лишь мираж, бред моего воображения. Но увы. Они так и лежали на столике, новенькие, хрустящие. Ещё пахнущие краской.

- Вот она цена моей глупости, моей невинности, моего падения. - прошептала я, улыбаясь сквозь слёзы.

Медленно выпрямившись, я накинула на плечо сумку и вышла из комнаты, из квартиры, закрывая её и отдавая ключ соседки, которая как-то странно на меня посмотрела. Я знала, что больше никогда сюда не вернусь. Спустившись вниз, вышла из подъезда и полной грудью вдохнула ночной воздух. Где-то в сумке тревожно пиликнул телефон.

Достав его, чертыхнулась. Больше тридцати пропущенных от Яра, десять пропущенных от Таньки. Телефон зазвонил снова. Яр.

Приняв звонок, поднесла трубку к уху.

- Ты где шляешься? - ледяной тон и еле сдерживаемая ярость, и меня срывает.

Уфф... несёмся, мои хорошие!!! Напоминаю вам, уже сегодня вечером выход новинки, которая официально стартует 16 сентября!

«Пока моё сердце будет биться...»

Это очень неоднозначная история с таким же неоднозначным финалом. Тяжёлая и нежная, болючая и искренняя. Она и жизнеутверждающая, и о трудном выборе. О боли и потере. О том, что иногда чудеса делает не Бог, не божественное проведение, а люди. И делают их тогда, когда уже надежды нет.

Глава 19

Меня заколотило. Истерика накрыла плотным покрывалом, выключая мозги напрочь!

- Тебя это с какой стороны касается? - закричала я сквозь слёзы. - Что ты ко мне привязался? Я сама решаю, где мне шляться и уж тем более с кем! Это не твоё дело! Что вам вообще от меня надо? Я ненавижу вас! Я вас всех ненавижу! - рыдала я в трубку, падая на скамейку, подтягивая ноги к груди, размазывая по лицу слёзы.

Господи, как же больно! Как мне теперь жить со всем этим? Глухое молчание в трубке, а мне нужны слова. Мне нужно выплакаться, мне нужно просто выплеснуть на кого-то свою боль. Поделиться ею. Иначе она меня убьёт, сожрёт, сломает до конца! Но мне по ушам тупо бьёт тишина. Ледяная, пустая тишина, от которой ещё больнее и поганее на душе. Этим молчанием он размазывал меня, уничтожал до основания.

- Ну что ты молчишь? - крикнула я, запрокидывая голову. - Скажи мне хоть что-нибудь! Давай! Может, и ты хочешь просто взять своё и заплатить мне деньги?

Господи! Я зажала рот рукой, не веря в то, что сказала это. Дура! Нажав на кнопку отбой, без сил уронила голову, упираясь лбом в колени, и закрыла глаза. Только сейчас осознание того, что произошло, обрушилось на меня со всей своей неприглядной истиной. Мой первый раз оказался примитивным насилием, с болью и страхом, с чувством грязи и использованности. Всё внизу так и простреливало болью, в нос бил запах совокупления, забивая лёгкие своей кислотой. По щекам текли слёзы.

Звонок телефона металлом врезался в мозг, от этого звука я тихонько заскулила, ещё сильнее прижимая колени к груди, стискивая их пальцами до боли. Я хотела, чтобы он замолчал, чтобы весь мир заткнулся. Но телефон не унимался. Он звонил снова и снова, снова и снова, пока уже, сцепив зубы, я не выхватила его из сумки с желанием просто выключить. И я бы так и сделала, если бы не начало сообщения, высветившееся на экране.

«Если не ответишь, найду сам и…»

Меня затрясло. Я знала, какой он может быть. Если Яр выходил из себя, можно было смело заворачиваться в простыню и ползти на кладбище, потому что шансов оказаться там у вас было больше, чем предостаточно. В ярости он был опасен и для себя, и для окружающих. Почти двухметровая махина из мышц и кулаков, у которой в такие моменты врубало все предохранители. И сейчас, находясь в таком состоянии, когда он меня найдёт, а то, что найдёт, у меня не вызывало даже малейшего сомнения, Яр убьёт меня. Я не знала, что между нами, но мы как два шарика ртути притягивались друг к другу. И если в прошлом, когда он был маленьким, меня это умиляло, то сейчас пугало до одури.

Чуть меньше двух месяцев назад он получил права на категорию А и месяц назад купил себе байк. И всё это опять же с Танькиного попустительства и с лёгкой руки, вернее звонка, её любовника. Как я ругалась, какой закатила Таньке скандал, хотя какое право я на это имела? Кто я для него и для неё? Для него-то так точно, за последнее время я просто превратилась в пустое место! Но сейчас я прекрасно понимала, чем это может закончиться. Он будет носиться по ночным дорогам Москвы, методично прочёсывая её разбивочным методом, а потом просто… Я даже боялась представить себе, что Яр потом со мной сделает, и это при условии, если он сам никуда не влетит. А вот этого я боялась больше всего. Потому трясущимися пальцами схватила телефон и приняла звонок.

- Где ты?

Ледяной голос, в котором я слышала еле сдерживаемую ярость и боль.

- Нигде! Оставайся дома, я приеду…

- Где ты, бл*ть! - грубым окриком оборвал меня. - Немедленно мне скажи, где ты находишься. Не заставляй меня носиться по всей Москве!

Его голос внезапно стал глухим, приглушённым с помехами. Господи, он уже в паркинге и, судя по всему, надел шлем.

- Яр! - крикнула я, подскакивая со скамейки, оглядываясь по сторонам в поисках выхода со двора. - Не смей никуда ехать! Я сейчас сама приеду!

- Я тебе что, не по-русски говорю? - если голос может быть таким, чтобы поднять на теле все волосы дыбом от ужаса, сейчас у него он был именно таким, потому что они встали дыбом у меня везде, начиная с загривка и заканчивая теми местами, где они по определению даже не росли. Во рту всё пересохло, ноги подкосились, я рвано задышала, хватаясь за спинку скамейки руками, боясь, что сейчас ноги подкосятся и я рухну. — Рита! Немедленно!

- Я... - я сглотнула. - Я не знаю... Давай я сейчас выйду на...

- Что? - прорычал он. - В смысле не знаешь? Какого хера?

- Прекрати на меня орать! - взвизгнула я, тут же поймав на себе удивлённые взгляды проходившей мимо пары. - Какое ты вообще имеешь право?

- Право? - зло засмеялся он. - Ты о правах заговорила, тётя Рита? - издевательски потянул он. - Ну пи*дец тебе будет!

И в эту же минуту я услышала звук заведённого мотора, после чего его телефон отключился.

Я бежала по незнакомым дворам, петляя в них, путаясь в каменных лабиринтах, и всё это время пытаясь постоянно до него дозвониться. Но всё было без толку.

- Возьми! Господи, да возьми же ты трубку! - сквозь зубы шипела я, срываясь на крик, пугая встречных прохожих.

Я уже потеряла все ориентиры, когда вылетела на освещённую улицу у самой автобусной остановки.

Упав на скамейку, разрыдалась от облегчения, страха и усталости. Глянув на экран телефона, мысленно застонала. Время два часа ночи. Последний автобус ушёл час назад.

Со следующей проды открывается подписка, мои хорошие! Всё интересное, болючее ждёт нас впереди! Люблю вас! Вашв VV.