Надежда для тёмного мага

Предисловие

__________________________________________Предисловие____________________________________________

Торговля живым товаром человеческой расы в границах королевства Штоттс законна и допустима в следующих случаях:

1) если объектом торговли является гражданин иных государственных единиц, находящийся более суток на территории королевства Штоттс без разрешающего мандата на прохождение границ и проживание, подписанного уполномоченным сотрудником министерства иногосударственных дел, уполномоченным сотрудником внутригосударственных дел или лично Его Величеством.

2) если у объекта торговли имеется задолженность перед королевством Штоттс, его полномочным ведомством или гражданином в размере более ста тысяч сантанов при сроке задолженности более полугода.

3)если сделку по продаже объекта, не достигшего двадцати одного года от рождения, совершают его родители или законные представители (опекуны) в случае наличия достаточных оснований для совершения данной сделки (*к достаточным основаниям относятся наличие задолженности более ста тысяч сантанов сроком более полугода, физические или умственные нарушения у объекта продажи, подтверждённые свидетелями и фактами серьёзные криминальные наклонности или склонность к аморальному поведению).

4) если объект добровольно принял решение о самопродаже в качестве альтернативы тюремному заключению, в счёт погашения долга или по любым иным обстоятельствам, личного или финансового толка.

Срок перехода объекта в полную собственность покупателя определяется контрактом и составляет временной промежуток, достаточный для погашения задолженности или устанавливается в соответствии с иными факторами, устраивающими обе стороны.

Государственное ведомство, занимающееся продажей живого товара человеческой расы, передаёт объекты торговли для осуществления торговых сделок. только официальным установленным посредникам (см. Список в Приложении 1.).

Покупатель имеет право владеть временем, физическими и интеллектуальными ресурсами объекта, а также осуществлять любые меры дисциплинарного воздействия в течение действия контракта, за исключением лишения объекта жизни и нанесения тяжелых увечий, препятствующих дальнейшему существованию объекта по завершению контракта в качестве полноценного гражданина королевства Штоттс.

Пролог

Осенний утренний ветер был пронизывающий, холодный. Стайка закутанных в одинаковые темные плащи девушек, испуганных и потерянных, ёжилась, не решаясь вытащить озябшие пальцы из складок плотной материи.

Работорговец Нил Горм грелся иначе: за последний час он уже в пятый раз сделал жадный глоток из пузатой непрозрачной бутылки, с чувством вытер густые рыжеватые усы, начисто игнорируя тоскливые завистливые взгляды, которые бросали на него угрюмые охранные слуги, окружившие предназначенных для продажи девушек кольцом. Экипажи, которые должны были довезти ценный живой товар до невольничьего рынка, именуемого в просторечии "Лысый холм", запаздывали, но слугам не дали ни утеплённых плащей, ни забористого фийского грога.

Внезапно одна из девушек пронзительно, истошно завизжала и бросилась прочь, рыбкой проскользнув между двумя зевающими и мнущимися стражами. Она успела пробежать пару десятков шагов, прежде чем её схватили, но и тогда продолжила сопротивляться и вырываться, яростно, отчаянно. Капюшон слетел с головы и стали видны удивительного фиолетового оттенка волосы. Несмотря на стройную, даже худощавую фигурку, за свободу она сражалась яростно, а вот стражники осторожничали, боялись повредить ценный товар. В процессе борьбы у одного из стражников выпал длинный тонкий кинжал. Девушка схватила его и поднесла к лицу.

- Я изуродую себя! – выкрикнула она и тут же замолчала, обмякая, бесформенным мешком оседая на пыльную сухую землю: равнодушно наблюдавший за происходящим Нил подошёл к девочке со спины и прикоснулся к её затылку, тратя один из дорогих магических кристаллов.

С ухмылкой оглядел других сбившихся в кучу девушек.

- "Изуродую себя"! – пискляво передразнил он. – Ну, раз ей так уж этого хотелось...

Он наклонился не без труда – внушительный живот мешал – поднял выпавший из руки девушки кинжал и замахнулся, явно метя лежащей без сознания девчонке в щёку.

- Нет! – выкрикнула ещё одна девушка, тоже скидывая капюшон, ее рыжие пряди заплясали на ветру. – Не смейте, иначе... Иначе я...

Она резко подняла руку с блеснувшим на пальце металлическим перстнем, Нил вспомнил, что снять с рыжей безделушку его парни не смогли, хотя и пытались. В наступившей тишине что-то щёлкнуло, не моргнув глазом девчонка провела перстнем по ладони – из тонкого, но глубокого пореза потекла кровь. Поднесла перстень к лицу.

- Лишишься еще одного товара, Горм, клянусь Северным Ветром! Только тронь её...

Нил замер, а в следующий момент ещё три девушки шагнули к рыжеволосой.

- Пяти товаров, – после секундного замешательства решительно продолжила рыжая.

Нил постоял над так и не пришедшей в себя девицей, бросил взгляд на неторопливо подъезжавшие экипажи. Против ожидания, он не выглядел ни разозленным, ни раздосадованным. Ухмыльнулся, что-то прикидывая, оглядел девушек и кивнул одному из слуг, одновременно кидая не пригодившийся кинжал другому:

- Этих пятерых мятежниц – к мадам Севиль. Она любит девчонок с характером, да и контракты у них непродолжительные, а мадам всегда нужны новенькие. Если ей не подойдут, тогда уж... Вернёте, я лично ими займусь. Но, думаю, подойдут.

Один из слуг подхватил девушку с редким оттенков волос на руки, ещё двое, щёлкнув пистолетами, угрюмо направились к непокорной четвёрке.

- Такие мордашки грех уродовать! Будете умницами – мадам Севиль возьмёт вас под своё крылышко. Ещё спасибо мне скажете, – хмыкнул Горм.

Рыжая обернулась к нему:

- Я выдерну твои потроха из глотки, а потом заставлю тебя их сожрать заново!

- Может быть, – Нил прищурил зелёный глаз по старой привычке давно уже "просохшего" моряка. – Вот только сперва её клиенты не раз вынут из тебя душу, моя разбойница. Говорят, в доме утех и страстей мадам Севиль сам забирающий души Нечистый – частый гость...

- Судя по тому, насколько бездушен ты, он и тебя успел оттрахать вдоволь? – кинула рыжая через плечо, садясь в экипаж и презрительно отмахиваясь от предложенной руки стражника.

Нил Горм долго смотрел вслед уехавшему экипажу, ухмыляясь каким-то своим мыслям, а потом пожал плечами.

Мадам останется довольна его уловом.

А значит, заплатит щедро.

***

- Этот пройдоха, Горм, притащил мне целый выводок, – мадам Эжен Севиль, на протяжении последних десяти лет единоличная хозяйка и владелица лучшего штоттского Дома утех и страстей, по-кошачьи вытянулась под мягкими и сильными руками своего незаменимого управляющего Шарда Корена. Только-только миновал полдень. Мадам проснулась не более часа назад после очередной рабочей бессонной ночи, успела принять ванну, позавтракать фруктами и ломтиком подсушенного хлеба, а теперь пожелала массаж. Корен давно совмещал несколько должностей сразу. Секретарь, массажист, охранник, советник, а иногда, в особо тяжёлые дни, и любовник, сейчас он выслушивал её, молча, не прекращая разминать напряжённые мышцы.

- Пять девиц, и куда мне столько счастья разом? Пять неухоженных диковатых девиц, не обученных манерам, не знакомых с правилами. А мадам Ридар как назло сломала эту свою проклятую ногу в самом неудачном месте, и я предоставила ей целых три выходных на восстановление. Что можно делать с целителем целых три дня по такому пустяку, как сломанная нога?! Наверное, она с ним спит.

Стоящий на невысоком малахитовом столике фоун вдруг завибрировал, отвратительно громко застучали по округлым стенкам каменные молоточки. Мадам недовольно скривилась, но Шард Корен не дрогнул, ни на мгновение не прекращая своего занятия.

- Меня нет! – буркнула мадам. Повернулась с живота на спину, ухватила Шарда за освободившиеся ладони, положила их на свою пышную и всё ещё по-девичьи упругую высокую грудь. Выдохнула, разглядывая поджарую, по пояс обнаженную совершенную фигуру мужчины. – Меня нет и минимум полчаса ещё может не быть…

Но фоун снова беспардонно затрясся, оглашая личную комнату Эжен Севиль требовательным стуком, и она раздражённо села на кушетке. Соскользнула, умудрившись попасть босыми ступнями в стоящие на полу мягкие туфли, накинула полупрозрачный пеньюар, любезно поданный ей Кореном, и подошла к почтительно притихшему фоуну. Дождалась новой тряски и рявкнула в металлический передатчик:

Эпизод 1.

Лия Вран

Не знаю, что заставило меня сделать шаг к рыжей бунтарке. Жалость? Смелость? Безумие?

Скорее всего, последнее.

Нужно было остаться в безмолвной безликой толпе перепуганных девушек, может быть, попытаться сбежать, затеряться в шумной многолюдной столице. Уверена – это было бы непросто, но реально. Обратиться за помощью к леди Ларии Вран, троюродной сестре отца – я никогда её не видела, но знала адрес, возможно, она поверила бы мне и проявила снисхождение. Зато сейчас… нашу пятёрку, трясущуюся в запертом экипаже, охраняла четвёрка вооруженных настороженных слуг (не считая двух возниц), и нечего было и думать о том, чтобы улизнуть. Двое стражей ехали снаружи, двое сидели в салоне, непривычно просторном. До этого я никогда не каталась в экипажах, где помещалось бы больше четырёх человек.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Я оглядела своих подруг по несчастью. Отчаянная девушка со странным цветом волос всё ещё находилась без сознания. Рыжая воинственно смотрела в крошечное окошко экипажа – и что она рассчитывала там увидеть, прощалась со свободой или обдумывала путь к спасению? У тоненькой брюнетки с косой взгляд был совершенно потерянный, напуганный, зато вторая брюнетка с густыми, чёрными, как у бродячего народа горлатов, волосами и огромными раскосыми глазами посмотрела на меня почти приветливо.

- Привет. Меня зовут Дэйра.

Голос у неё был низкий, хрипловатый. Точно, горлатские корни не скроешь, везде прорастут.

Девушки – кроме той, что пребывала в счастливом забытьи – вздрогнули. Рыжая отвернулась от окна, девчонка с косой вжалась в бархатное сидение.

- Лия, – я протянула ладонь, и Дэйра пожала её.

- Рена, – с нажимом представилась рыжая. И мы все втроём уставились на затравленную девчонку с косой.

- Я… – пробормотала она. – Я не знаю. Не помню. Ударилась головой… наверное, такая шишка на затылке была, пока целитель не подлечил, теперь ничего не помню.

- Вообще ничего? – рыжая округлила глаза. – А как попалась в лапы этому червю Горму?

- Я пришла в себя уже… там, – отозвалась безымянная девушка. – Очень болела голова и…

- Я тебе даже завидую, – негромко произнесла Рена. – Хотела бы и я забыть всё и разом. В моём родном Глоттвиле у меня остался жених. Ждёт меня, наверное… Или уже не ждёт. Две недели прошло.

Мы все разом замолчали.

- Как ты попала к Горму? – полюбопытствовала рыжая, взглянув на свою общительную соседку. Стражники покосились на нас, но промолчали, видимо, болтовня «за жизнь» не приравнивалась к попытке побега.

Дэйра криво усмехнулась.

- А что насчёт тебя?

- Со мной всё просто. Мать умерла, отчим, старый похотливый козёл, чтоб его северные ветра разорвали, остался моим единственным официальным опекуном. Дикт студент, за душой ни гроша, в качестве жениха по душе моему козлу не пришёлся. Впрочем, ему бы никто не пришёлся. Как-то ночью этот урод заявился ко мне в спальню, я огрела его подсвечником, да разве проломишь этот чугунный котелок, по ошибке именуемый его головой! А несколькими днями позднее за мной пришли. Соседи в голос подтвердили, что я ночами вожу к себе мужчин, оказывая им услуги определённого рода, поэтому я была признана аморально неблагонадёжным субъектом. Я даже Дикту записку не успела написать. Надеюсь, черти извлекут через анус их кишки и намотают на свои вилы!

Мы помолчали, переваривая информацию и не пытаясь уточнить, с чьими кишками нужно произвести данную процедуру.

- Я сама виновата, – неожиданно сказала Дэйра. – Впрочем, это не отменяет того факта, что когда-нибудь я перегрызу Горму глотку. Мы с семьёй живём… жили на большом хуторе, на юге. Мать, по-нашему матта, у меня горлатка, отца не знаю, но у матери много родни. У нас семья без отца обычное дело, главное, чтобы мать была и бабушка, они детей поднимают. Я проиграла в споре своей двоюродной сестре и отправилась в одно злачное местечко. Должна была продержаться там до утра, но заехала по морде одному пузану с потными руками, и в общем… Оказалось, что пузан мстительный, а ещё он служит какой-то важной шишкой в ведомстве иногосударственных дел, вот только мой мандат на проживание просрочен на пару лет. Сама дура. И что спорила, и что положилась на матту… она ж толком и не знает, сколько нас у неё, что уж говорить о документах...

Дэйра не договорила и стукнула кулаком себя по колену.

Все посмотрели на меня.

- Я… – правду говорить не хотелось, но и придумывать какое-то приемлемое враньё не было времени. – Я сама пришла к Горму.

В этот момент экипаж подпрыгнул, голова девчонки с фиолетовыми волосами дёрнулась, и она открыла глаза. В ужасе отшатнулась, врезавшись затылком в стенку экипажа.

- Поздно психовать, – сказала ей Рена. – Натворила ты дел… Впрочем, и мы тоже хороши. Подъезжаем.

- Куда? – выдохнула девушка, чьего имени мы не знали.

- Похоже, нас собираются продать в дом утех и страстей мадам Севиль. Точнее, похоже, уже продали.

Рена оглядела наши недоумевающие лица и хмыкнула.

- Я что, одна тут что-то секу в происходящем, так ведь? Дом утех мадам Севиль – элитный столичный бордель. Там запредельные цены, а среди покупателей – очень богатые капризные клиенты, которые не знают ни в чём отказа. И чаще всего – они вообще не люди.

Мы одновременно опустили глаза. Экипаж натужно вздрогнул в последний раз и остановился.

***

Стражники Горма сопроводили нас до дверей огромного четырёхэтажного особняка. Никогда бы не подумала, что это респектабельное здание – бордель, пусть даже и элитный. Скорее, оно напоминало небольшую частную академию или государственное ведомство.

На пороге нас встречал пожилой мужчина с густыми седыми волосами, перехваченными лентой на затылке в строгом чёрном костюме-тройке с неожиданно фривольной брошью в виде четырёхлепесткового клевера. Не задав ни единого вопроса, пропустил гостей вперёд – похоже, никто из нас более не помышлял о бунте. Стражников внутрь не пустили. Закрыв тяжёлые двустворчатые двери на ключ, дворецкий буквально испарился. Мы замерли в пустом холле с каменным полом, стараясь даже дыханием не нарушать воцарившуюся абсолютную тишину. Миг – из полумрака, обрамлённого тяжёлыми, вишнёвого цвета шторами, беззвучно, литым скользящим движением, на свет выступила высокая широкоплечая мужская фигура, и на миг мне стало так страшно, будто это и есть мой первый клиент, представитель иной расы, пугающий и безжалостный.

Эпизод 2.

Роскошная темноволосая женщина, которой могло быть и тридцать, и сорок лет, разглядывала меня, как на рынке придирчивая экономка выбирает мясо для взыскательных хозяев. А я от нечего делать разглядывала её, ведь в богато обставленной, несколько хаотично и избыточно на мой вкус украшенной комнате не было ничего особенного. Да, мягкие пушистые кремовые ковры и обитые нежным розовым бархатом диваны, да, безделушки и даже целый столик из дорогих камней, на котором – вот редкость-то! – стоял настоящий фоун. Подобную вещицу до этой поры я и видела-то пару раз в жизни, в кабинете у… неважно. Но всё же куда больше меня интересовала хозяйка. Я ожидала увидеть жуткую старуху, прокуренную и пропитую, расплывшуюся и сквернословящую через каждое слово, которая тут же полезет кривыми когтистыми пальцами мне в рот: смотреть зубы, как у лошади. Ну а какой ещё должна быть хозяйка подобного заведения?! Однако Эжен Севиль казалась женщиной в самом расцвете сил, лет на десять-пятнадцать, не более, старше меня, элегантная и манерная, словно мы находились на светском приёме, а не в публичном доме. Одетая в небрежно прихваченный на поясе тонким ремешком алый халат, она покачивала изящной ножкой, с которой свисала чёрная узкая туфля с высоким тонким каблуком. Стройная фигура с пышной грудью и округлыми бёдрами, правильные черты лица, пухлые, слишком ярко накрашенные губы, слишком длинные и густые ресницы, здоровый и ровный цвет кожи – возможно, за счёт косметики, но в целом она казалась настоящей леди, ухоженной и знающей себе цену. Впрочем, подобная красота и притягивала, и отталкивала одновременно, была в мадам Севиль какая-то хищная властность, придававшая горчинку сладкому образу чаровницы.

- Всё равно другого выхода у нас нет, – мадам Севиль озабоченно повернулась к сидящему на стуле Корену. – Осталось всего несколько часов. В конце концов, никто не говорил, что девица должна быть…

Она сдавленно выругалась, но я не расслышала ни одного слова.

- Отвар литума? – подал голос «господин». – Несколько глотков, и…

- Сам знаешь, никакого дурмана без особого пожелания клиента, – хозяйка раздражённо пожала плечами и наконец-то уставилась мне в глаза. Её собственные зрачки имели довольно редкий оттенок спелой вишни. – Кто ты, кошечка?

Можно было и ответить, поскольку дерзить и строить из себя героиню или молчаливую шпионку в тылу врага не имело ни малейшего смысла, но у меня слова буквально застряли во рту.

- Лия Вран, – ответил за меня Корен. – Девятнадцать лет. Родители, Мия и Лорган Вран умерли полгода назад, от горячки Вессера. Семья была на хорошем счету, в криминальных и аморальных поступках не замечена. Контракт на три года. Добровольный.

- Даже так? – мадам приподняла чётко выписанные брови. – И что же заставило тебя пойти на этот шаг, кошечка? Впрочем, неважно. У нас мало времени. Видишь ли, я никогда не лгу без лишней необходимости… Очень уважаемый и важный для нас клиент требует невинную и сговорчивую девушку на десять вечера.

Мы одновременно взглянули на часы. Было четыре часа дня.

Оставалось шесть.

- Почему… я? – губы как-то враз пересохли, а сердце неровно забилось в груди.

- Видишь ли, - неожиданно миролюбиво и многословно откликнулась хозяйка, продолжая осматривать меня. Корен поднёс к её руке тлеющую тонкую, как веточка, сигару, и она втянула её пухлыми губами, а затем я почувствовала тонкий, но едкий ванильный запах табака, - наши целители давно умеют восстанавливать девственную плеву, но некоторые особые клиенты с особыми… умениями, запросто распознают подвох. На сегодня мне нужна настоящая девственница, а это штучный товар. Блондинка от природы – это требование клиента, хотя раньше, надо сказать, он не предъявлял ничего такого. Ну а в-третьих… - мадам Севиль вдруг заколебалась. – Я доверяю судьбе. Неучтённая девушка, неучтённый заказ, всё сошлось. Если не препятствовать судьбе, она может делать порой удивительные подарки. Корен?

- От тебя требуется быть предельно уступчивой, согласной на любые желания клиента, но при этом естественной, - вступил в разговор Корен. – Если тебе страшно – не скрывай страх, если больно – не сдерживай голос, если ты получаешь удовольствие – кричи. Запрещено отказывать, оскорблять клиента, бить его – за исключением тех моментов, если он сам просит тебя о чём-то подобном. Запрещено обсуждать с клиентами, слугами и другими кошечками, - управляющий произнёс это фривольное обращение без намёка на улыбку, как некий официальный термин, - наш дом, а также других клиентов, просить содействия в побеге. Ты вообще ничего ни у кого никогда не просишь и не требуешь. Мы в свою очередь гарантируем… - он вдруг осёкся и явно завершил начатую было фразу на середине, - жизнь, вот именно.

Я молчала. Сама же согласилась на торговый контракт – и понимала, что в итоге со мной может произойти нечто подобное. Кто-то покупал слуг, но путь молодой и невинной девушки был предрешён: пойти в любовницы к обеспеченному мужчине, вероятнее всего немолодому и вдовому.

Но осознать, что на протяжении трёх последующих лет этих мужчин будет много… я никак не могла. Боги и эманиции, будь ты проклят, Дэшли, ты, твоя легкомысленная эгоистичная беспечность, твои долги, слепая и безграничная любовь матери к её младшенькому, пусть даже братец младше меня всего на три-четыре десятка минут…

Не нужно было беречь себя тогда. Соблюдать все эти правила приличия, которые матушка вдалбливала мне с детства. Нужно было жить, беря от жизни всё, что нравилось, что подворачивалось под руку. Например, мужчин. Потерять невинность не с жутким монстром в борделе, наверняка старым и потасканным богатеем, лоснящимся похотью, а хотя бы и с тем профессором тёмных чар и материй…

- Кто мой клиент? – резко спросила я. – Это не тайна?

- Человек, - ответила мадам Севиль. – Что удивительно, но человек. Маг, разумеется. Влиятельный. Что тебе даст его имя? Он назовёт его сам, если захочет, а тебе стоит поучиться не задавать лишние вопросы. Я могу рассчитывать на тебя, Лия? Поверь, со мной лучше дружить… Ты окажешь мне большую услугу, удовлетворив сегодняшнего высокого гостя. Моя благодарность дорогого стоит – для тебя это не просто сносная, а хорошая жизнь.

Эпизод 3.

Роскошная темноволосая женщина, которой могло быть и тридцать, и сорок лет, разглядывала меня, как на рынке придирчивая экономка выбирает мясо для взыскательных хозяев. А я от нечего делать разглядывала её, ведь в богато обставленной, несколько хаотично и избыточно на мой вкус украшенной комнате не было ничего особенного. Да, мягкие пушистые кремовые ковры и обитые нежным розовым бархатом диваны, да, безделушки и даже целый столик из дорогих камней, на котором – вот редкость-то! – стоял настоящий фоун. Подобную вещицу до этой поры я и видела-то пару раз в жизни, в кабинете у… неважно. Но всё же куда больше меня интересовала хозяйка. Я ожидала увидеть жуткую старуху, прокуренную и пропитую, расплывшуюся и сквернословящую через каждое слово, которая тут же полезет кривыми когтистыми пальцами мне в рот: смотреть зубы, как у лошади. Ну а какой ещё должна быть хозяйка подобного заведения?! Однако Эжен Севиль казалась женщиной в самом расцвете сил, лет на десять-пятнадцать, не более, старше меня, элегантная и манерная, словно мы находились на светском приёме, а не в публичном доме. Одетая в небрежно прихваченный на поясе тонким ремешком алый халат, она покачивала изящной ножкой, с которой свисала чёрная узкая туфля с высоким тонким каблуком. Стройная фигура с пышной грудью и округлыми бёдрами, правильные черты лица, пухлые, слишком ярко накрашенные губы, слишком длинные и густые ресницы, здоровый и ровный цвет кожи – возможно, за счёт косметики, но в целом она казалась настоящей леди, ухоженной и знающей себе цену. Впрочем, подобная красота и притягивала, и отталкивала одновременно, была в мадам Севиль какая-то хищная властность, придававшая горчинку сладкому образу чаровницы.

- Всё равно другого выхода у нас нет, – мадам Севиль озабоченно повернулась к сидящему на стуле Корену. – Осталось всего несколько часов. В конце концов, никто не говорил, что девица должна быть…

Она сдавленно выругалась, но я не расслышала ни одного слова.

- Отвар литума? – подал голос «господин». – Несколько глотков, и…

- Сам знаешь, никакого дурмана без особого пожелания клиента, – хозяйка раздражённо пожала плечами и наконец-то уставилась мне в глаза. Её собственные зрачки имели довольно редкий оттенок спелой вишни. – Кто ты, кошечка?

Можно было и ответить, поскольку дерзить и строить из себя героиню или молчаливую шпионку в тылу врага не имело ни малейшего смысла, но у меня слова буквально застряли во рту.

- Лия Вран, – ответил за меня Корен. – Девятнадцать лет. Родители, Мия и Лорган Вран умерли полгода назад, от горячки Вессера. Семья была на хорошем счету, в криминальных и аморальных поступках не замечена. Контракт на три года. Добровольный.

- Даже так? – мадам приподняла чётко выписанные брови. – И что же заставило тебя пойти на этот шаг, кошечка? Впрочем, неважно. У нас мало времени. Видишь ли, я никогда не лгу без лишней необходимости… Очень уважаемый и важный для нас клиент требует невинную и сговорчивую девушку на десять вечера.

Мы одновременно взглянули на часы. Было четыре часа дня.

Оставалось шесть.

- Почему… я? – губы как-то враз пересохли, а сердце неровно забилось в груди.

- Видишь ли, - неожиданно миролюбиво и многословно откликнулась хозяйка, продолжая осматривать меня. Корен поднёс к её руке тлеющую тонкую, как веточка, сигару, и она втянула её пухлыми губами, а затем я почувствовала тонкий, но едкий ванильный запах табака, - наши целители давно умеют восстанавливать девственную плеву, но некоторые особые клиенты с особыми… умениями, запросто распознают подвох. На сегодня мне нужна настоящая девственница, а это штучный товар. Блондинка от природы – это требование клиента, хотя раньше, надо сказать, он не предъявлял ничего такого. Ну а в-третьих… - мадам Севиль вдруг заколебалась. – Я доверяю судьбе. Неучтённая девушка, неучтённый заказ, всё сошлось. Если не препятствовать судьбе, она может делать порой удивительные подарки. Корен?

- От тебя требуется быть предельно уступчивой, согласной на любые желания клиента, но при этом естественной, - вступил в разговор Корен. – Если тебе страшно – не скрывай страх, если больно – не сдерживай голос, если ты получаешь удовольствие – кричи. Запрещено отказывать, оскорблять клиента, бить его – за исключением тех моментов, если он сам просит тебя о чём-то подобном. Запрещено обсуждать с клиентами, слугами и другими кошечками, - управляющий произнёс это фривольное обращение без намёка на улыбку, как некий официальный термин, - наш дом, а также других клиентов, просить содействия в побеге. Ты вообще ничего ни у кого никогда не просишь и не требуешь. Мы в свою очередь гарантируем… - он вдруг осёкся и явно завершил начатую было фразу на середине, - жизнь, вот именно.

Я молчала. Сама же согласилась на торговый контракт – и понимала, что в итоге со мной может произойти нечто подобное. Кто-то покупал слуг, но путь молодой и невинной девушки был предрешён: пойти в любовницы к обеспеченному мужчине, вероятнее всего немолодому и вдовому.

Но осознать, что на протяжении трёх последующих лет этих мужчин будет много… я никак не могла. Боги и эманиции, будь ты проклят, Дэшли, ты, твоя легкомысленная эгоистичная беспечность, твои долги, слепая и безграничная любовь матери к её младшенькому, пусть даже братец младше меня всего на три-четыре десятка минут…

Не нужно было беречь себя тогда. Соблюдать все эти правила приличия, которые матушка вдалбливала мне с детства. Нужно было жить, беря от жизни всё, что нравилось, что подворачивалось под руку. Например, мужчин. Потерять невинность не с жутким монстром в борделе, наверняка старым и потасканным богатеем, лоснящимся похотью, а хотя бы и с тем профессором тёмных чар и материй…

- Кто мой клиент? – резко спросила я. – Это не тайна?

- Человек, - ответила мадам Севиль. – Что удивительно, но человек. Маг, разумеется. Влиятельный. Что тебе даст его имя? Он назовёт его сам, если захочет, а тебе стоит поучиться не задавать лишние вопросы. Я могу рассчитывать на тебя, Лия? Поверь, со мной лучше дружить… Ты окажешь мне большую услугу, удовлетворив сегодняшнего высокого гостя. Моя благодарность дорогого стоит – для тебя это не просто сносная, а хорошая жизнь.

Эпизод 4.

Полугодом ранее

В библиотеке Академии Магического баланса было так тихо, как не бывает даже в гробу. Да что там гробы, в гробах мертвецы ворочаются, черви чавкают, доски трещат, никакого покоя! А в главном читальном зале библиотеки АМБ никто не позволял себе такого бескультурия. Важная дородная библиотекарша, леди Агама Груй, при всех своих габаритах передвигалась бесшумно, с ловкостью молодой рыси огибая высокие книжные стеллажи, читальные столы с чугунными подсвечниками на тринадцать свечей каждый и тяжёлые стулья из крепкого дуба с высокими спинками и трогательными розовыми подушечками-сидушками. За важной леди беззвучной неотступной тенью следовала помощница, тоненькая, совсем юная девушка с редкими для столицы светлыми волосами, убранными в строгий узел на затылке.

Открывшаяся дверь издала тонкий, почти мышиный писк, но леди-рысь уже гневно развернулась в сторону возможного нарушителя священной тишины. И тут же округлое лицо расплылось в подобострастной восторженной улыбке:

- Какая честь… господин Лиртам!

Леди Груй свирепо зыркнула на девчонку, явно мечтая дать той подзатыльник за недостаточную любезность позы и выражения лица. Блондинка торопливо склонила голову, но Дарвиль успел обратить внимание на хорошенькую чистенькую мордашку и серьёзный, немного испуганный взгляд.

Совсем Агама девчонку затюкала…

- Что вам угодно, господин Лиртам?! – леди Груй даже стала ниже ростом и, судя по всему, безуспешно попыталась втянуть живот.

- Что-то да угодно… – рассеянно пробормотал он, уже не в первый раз за день почувствовав нехорошую давящую тяжесть в левой половине груди. – Мне нужен ключ от чёрной секции.

Он прекрасно знал, что этот ключ не выдают без распоряжения ректора АМБ, заверенного печатью и личной подписью. И был совершенно уверен, что леди Груй даже и не попытается ему об этом напомнить.

- Да, конечно… господин Лиртам, я к вашим услугам, – с несчастным видом пробормотала библиотекарша. Снова зыркнула на светловолосую. – Не стой столбом, дубина, с дороги!

Столб девушка совершенно не напоминала, скорее – молоденькую осинку на ветру. Неожиданно для себя Дарвиль сказал:

- Я быстрее найду то, что мне нужно, если у меня будет помощник. Одолжите мне эту юную нимфу, моя дорогая незабвенная леди Груй?

Библиотекарша залилась краской.

- Да, конечно… Всё, что угодно, вот только… Лия не так что бы расторопна и служит всего лишь второй месяц, и…

- Ничего, – перебил он разговорчивую даму. – Я спешу. Ключ – и девушку. Поторопитесь.

Леди буквально кинулась к высокому металлическому сейфу, а Лия бросила короткий недобрый взгляд на своего спонтанного нанимателя, начисто лишённый привычного для него кокетства. Дарвиль хмыкнул про себя. Он редко позволял незнакомым женщинам развить знакомство с собой, предпочитая молчаливых бордельных кошечек, покладистых, исполнительных и умелых в постели, но, если бы не спешка, возможно, взял бы эту девицу на вечерок. Несмотря на покорность и явную неискушённость, в ней чувствовалась перчинка. К тому же он был неравнодушен к блондинкам. Редкая масть в Штоттсе. Поговаривали, все светловолосые имели предков среди нерейцев, а отношение к этому колдовскому маленькому народцу с более чем экзотическими обычаями в последнее столетие было более чем настороженное.

- Лия Вран, – смирившись с происходящим, тоскливо произнесла библиотекарша, протягивая визитёру толстый ключ на чёрном кожаном ремешке. Дёрнула пухлым плечом, будто собираясь и Лиину руку протянуть, как какую-нибудь вещь.

- Её имя мне без надобности. Не знаю, сколько времени мне потребуется, но если ваш рабочий день уже закончится, не ждите, я оставлю ключ в ректорской.

Леди Груй открыла было рот, чтобы что-то сказать, покосилась на растерянную, ничего не понимающую помощницу – и молча кивнула.

Дарвиль сделал несколько шагов по направлению к ведущей наверх лестнице и с некоторым раздражением обернулся на замершую девчонку.

- Немедленно иди за господином и делай всё, что он тебе скажет! – прошипела библиотекарша, явно сдерживаясь, чтобы поторопить недотёпу подзатыльником.

- А если господин велит мне разжечь из книг костёр, чтобы согреться? – негромко, но отчётливо произнесла девушка. Она казалась невыносимо хрупкой, робкой и потерянной, и контрастная с этим ощущением дерзость отчего-то забавляла и умиляла, как умилил бы скалящий зубы месячный котёнок. Перчинка в ней была совершенно точно.

- Значит, разожжёшь! – отрезала Агама. – Это же сам Дарвиль Лиртам…

- Простите мою неучтивость, леди Вран, – преувеличенно вежливо произнёс маг, саркастически оглядывая простенькое платье девчонки. Вопреки недавнему заявлению имя он запомнил. – Дарвиль Лиртам, профессор кафедр миракулогии и некромантии Королевской высшей школы, к вашим услугам. Не соблаговолите ли вы любезно проследовать со мной и помочь мне в одном деликатном деле, никоим образом не связанном с причинением вреда книгам?

- Как прикажете, господин Лиртам, – тут же отозвалась девчонка, гордо вскинув голову. Да… не будь он так занят, не отказал бы себе в удовольствии провести с ней вечерок-другой. Впрочем, он сюда не женщину снимать пришёл.

В «чёрной секции» хранились некроматические книги. Не то что бы жутко запрещённые, и всё же доступные для очень и очень ограниченного круга лиц. По мнению Лиртама, смысла в этом не было никакого: некроматический дар редок, все его обладатели известны наперечёт и книгами обеспечены, а остальным толку от них не будет, хоть зачитайся...

Воздух пах пылью и сухоцветами. Казалось, если присмотреться, можно увидеть кружащиеся в воздухе пылинки. Лия тихонько чихнула, торопливо прикрывая лицо ладонью, а он отчего-то не смог сдержать улыбку.

Опустился в потрёпанное кожаное кресло, накрытое пледом и кивнул:

- В одну из этих книг примерно во-от такой толщины, в твёрдом переплёте, вложен бумажный конверт со следами чернил. Книга с чёрным корешком, старая – это всё, что помню. Эту книгу нужно найти. Приступай.