Надежда Умирает Последней

Глава 1

Продолжение " Ты Сможешь Меня Простить?"

Небольшая комната в серых тонах на два человека. Койки, душевая-туалет и маленькое помещение в виде гардеробной. Вот, куда я вернулась вчера.

Тусклая люстра издаёт раздражающий звук, словно надоедливый комар, от которого хочется отмахнуться.

Сидя на койке, смотрю на раздражающий предмет. Внутри зарождается дикое желание вырубить её, а сил нет даже на то, чтобы подняться. Я не верю в происходящее. Мой фитилёк надежды спалил меня дотла. Оставил лишь горстку пепла. Как теперь жить? Как заставить себя бороться? Снова.

Чудовище. Он сам поджег фитиль, который грел мою душу, согревая одними мыслями о доме, о Еве, а сейчас снова удушающая реальность, от которой опускаются руки и только одного хочется - кричать. Орать во всё горло, как несправедлива жизнь и как может поступить с ней человек с огромными деньгами.

Только кому эта правда нужна? Кому нужны чужие проблемы? Никому, за исключением только тех, кто уже в этой ситуации был или сейчас находится.

А мой шанс на спасение убит, хоть мозг не верит в это и пытается придумать разные варианты событий, но вспоминая все удары, который он получил по голове и огнестрел, выжить маловероятно получится, но я стараюсь хвататься за те крохи света, иначе... Я здесь не выживу, меня никто не отпустит, зачем им это, а если вспомнить, что обещала законная жена Имана, перед смертью я обязательно должна помучиться.

Мои мысли прерывает открывающаяся дверь. Закира.

Входит в комнату, обводит брезгливым взглядом, а потом переводит его на меня.

- Что мой муж мог в тебе рассмотреть? - сама не знаю, он так и не сказал до конца ничего. - Это ты во всём виновата. Из-за тебя он не вернулся!

- Мы обе знаем кто предатель, - смотрю на неё, и чувствую, как тошнота приступает к горлу.

Брезгливость резко сменяется яростью.

- Ты никто, чтобы открывать рот, когда тебя не спрашивают. Будешь открывать, когда тебе позволят, поняла? - устала от этого. Понимаю, что она не даст мне хорошей жизни здесь. Её унизили, приведя в дом любовницу. И сейчас всю несправедливость восточных законов и боль, которая теплилась в душе всё это время, будет направлена в мою сторону. Её можно... - Я спрашиваю ?

- Закира, что ты хочешь от меня? Я не выбирала такую жизнь, я не выбирала Имана и любовницей... - хлёсткий неожиданный удар по щеке заставляет замолчать. Прикладываю ладонь к пылающей коже.

- Не смей! Кто ты такая, чтобы его имя произносить? Это я его жена … не ты! - замолкает на секунду, а потом комнату заполняет приятный женский смех, пропитанный ядовитой желчью. И не скажешь, что такой смех принадлежит этой змее, которая до сих пор не может остановиться. - Любовницей? Ты её не была. Ты была ... шлюхой ... грязной... мерзкой... шлюхой. Так и останешься ею, до конца своей жизни, а то что она будет не долгой, я тебе это обещаю.

- А когда он вернётся, что ты ему скажешь? Мы обе знаем, что после такого навряд ли и ты выживешь, - замахивается, я была готова к этому. - Я могу дать сдачи, - сжимаю запястье. Пытается вырваться, но я только сильней сжимаю. - Отпусти меня... домой. И ты больше никогда меня не увидишь, а ему скажешь, что сбежала.

Ядовитый смех сотрясает воздух, отравляя его. Становится дурно.

- Зачем мне это делать? Если я могу сказать ему, что ты была здесь в безопасности, нежели там ... Ведь у моего мужа достаточно врагов. Но, к сожалению, произошёл несчастный случай, и ты погибла.

- Ты никогда не получишь от него того, чего хочешь, - хочу нанести ответный удар, после которого не сможет сделать вдоха, что и произошло со мной после её слов. Я поверила её словам. Она сделает это, вопрос времени.

Глаза бешеной змеи мечутся, хватает воздух.

- Я превращу твою жизнь в ад, грязная шлюха, - выходит с высокоподнятой головой, оставляя последнее слово за собой.

А я так и продолжаю стоять, пока снова не слышу звук открывающей двери. Предчувствуя ядовитую змеюку, непроизвольно делаю глубокий вдох, но мои опасения напрасны. Это не она.

В комнату заходит девушка. Обычное темное закрытое платье, с покрытой опущенной головой. Идёт и не видит. Для неё никого не существует. Знакомое состояние. Проходит тенью в ванную комнату. Звук воды, а после тишина. Проходит одна минута, две, а девушка так и не появляется.

Стучусь. Тишина.

- Я Надя. Мы будем жить вместе. Можно я войду? - делаю снова попытку, но в ответ тишина. - Я вхожу, - девушка сидит на крышке унитаза и смотрит мертвым взглядом на противоположную стену.

- Я Надя. А тебя как зовут? – присаживаюсь на корточки перед ней, а она смотрит как будто сквозь меня.

- Я уже так не могу. У меня не осталось ни каких сил. На борьбу... На сопротивление... на жизнь, - ком застрял в горле, не могу из себя ничего выдавить, потому что сама в такой же ситуации. - Когда это всё закончится? - шепчет она, а потом переводит свой стеклянный взгляд на меня.

После того как меня привели в эту комнату, ко мне зашла та самая женщина, которая одевала меня для мероприятия к ужину.

Слышала хлопок двери, слышала шаги, но я была в мыслях … там. В пустыне. Та сцена до сих перед глазами. Его глаза, его взгляд, его кровь на лице, стекающая и как в замедленной съемке гулко падающая в песок. И сейчас я слышу этот звук. Он в голове остался. А черные глаза до сих пор мерещатся. Они приковывали к себе. Смотрела в бездну и кричала, забрасывала его вопросами: почему мы пошли этим путем, если он знал, что будет? Почему поступил именно так? Ведь, он обещал мне. Что всё будет хорошо. Что я вернусь домой. Что буду со своим ребенком. Мокрая дорожка соленых слёз скатывается, оставляя влажные следы на матрасе.

- НЕчего слёзы лить. Силы побереги, они теперь тебе понадобятся, - говорит в ванной комнате, что-то делая.

- Вы что-то знаете? Он жив?

- Мне не положено такие вещи знать и тебе не следует задавать таких вопросов, ты не жена ему, чтобы такое спрашивать. Я управляющая здесь. Ко мне обращайся Самида Аль.

Глава 2

- Берёт силой?

- Хуже.

Нам не дали договорить. Самида Аль вторглась в наши минуты откровения.

- Анель?! Ты должна быть уже на своём рабочем месте. Живо! Ты, - переводит строгий взгляд на меня, - вот, твоя одежда. Отдых закончился. Анель, проводи на кухню свою соседку, - уходит, громко хлопнув дверью.

- Чёрт, не успела душ принять. Ты пока иди переодевайся, а я сполоснусь.

Через десять минут мы движемся по коридору в сторону кухни. За то время, что мы шли Анель рассказывала о здешних правилах, которых стоит придерживаться, если не хочешь лишиться зарплаты или если не хочешь получить наказание другого вида рода.

- Какое наказание?

- Я лично не знаю. Проводит их не Самида Аль, а она молчит. Потом эти девушки какое-то время отсутствуют, а некоторые и вовсе не выходили.

Снова лестница только уже вниз, поворот, коридор и дверь. Красивый узорчатый рисунок с золотыми вкраплениями на нём. Зная любовь востока к золоту, можно говорить уверенно, что это настоящее золото, а не позолота, как это принято у обычных смертных. Такая роскошь нам не по карману.

Большая светлая кухня, заполненная снующимися туда-сюда девушками, выступающими в роли официанток. Главного повара, сразу определила. Она выделялась в этом огромном помещении, не только своими формами и ростом, но и энергетикой, которая от неё исходила. Энергия власти, господства и превосходства.

☆☆☆

Не знаю, начался ли мой ад, который обещала Закира или нет, но к вечеру я не чувствовала своих пальцев. Они задеревенели в одном положении с железной губкой в руках, а если и получалось ими шевелить, то боль по нервным окончаниям проходила через всю руку. Плечо ныло от однообразных движений вверх-вниз, а дно кастрюли не подавалась натиску моих замученных пальцев.

Работа на кухне, действительно, тяжёлая. Начиналась засветло и заканчивалась глубоко за полночь. Два раза в день есть перерыв на обед и на ужин. Прошла уже неделя в таком режиме.

Недосып сказывался на организме. В зеркале на меня смотрит незнакомая мне девушка. Уставшая. Утомленная и замученная. Круги под глазами стали отчетливо видны. Сегодня Самида Аль отпустила пораньше, оставив мою грязную работу провинившейся девушке-горничной, которая недостаточно хорошо выдроила санузел одной из жен отца Имана. За маленькую возможность отдохнуть, я искренне её поблагодарила. Эта женщина не та, кем хочет казаться. Она строга, резка в своих выражениях, но она справедлива и мне почему-то кажется, что иногда она выгораживает, пытаясь защитить девушек, видя истинное отношение хозяев жизни к простым смертным. С Анель нам так и не удалось нормально поговорить. У меня просто не остается физических сил на это. Несколько раз она и вовсе не ночевала в комнате. Слышу как закрылась дверь. На секунды волна страха пробегается по телу, заставляя сердце ускорится, но тут же успокаиваюсь, потому что Закира дверь не пощадила бы.

- Привет. Ты уходишь сегодня?

- Привет. Нет, - легче становится. Не хочу быть одна.

- Есть у Самиды Аль сердце, хоть она и пытается показать обратное.

- Её дочь здесь работает, думаю это связано с этим как-то, - присаживается на стул возле стены. Повисло молчание, но оно не напряженное, а наоборот, исцеляющее. Становится чуточку легче, как бы это ужасно не звучало, когда человек находится в такой же ситуации как у тебя, и пытается бороться. Появляются силы. Вместе легче. А ещё мне помогают мои сны. Их я помню так хорошо, что могу пересказать в деталях. Может так Господь Бог мне помогает? Чтобы держалась. Чтобы не опускала руки. Чтобы верила в хороший исход. В них моя семья. Их улыбки, их смех, их голос. Интересно Ева научилась разговаривать или до сих пор на своём тарабарском? Подобие улыбки появилась на лице. Искреннее. Но сколько грусти в ней. Так всегда, когда вспоминаю о доме. Часто я задаю себе вопрос, смогла бы я столько выносить, если бы не родители и Ева? Не могу ответить, было бы что-то другое, но не думаю, что что-то стоящее.

- У тебя красивая улыбка, Надя, - вырывает из радостных мыслей Анель.

- Мысли о доме всегда заставляют улыбаться, - с этим невозможно не согласится, Анель кивает, устремляя взгляд на стену. Отключатся от реальности. Это обычное дело здесь.

- Ты говорила, что у тебя контракт. Сколько тебе осталось?

- Полтора года.

- Не так много, если учесть что ты работаешь официально и точно знаешь, что вернёшься домой по окончанию скоро.

- Боюсь, что не отпустит, а этот контракт мыльный пузырь, который может в любой момент лопнуть, - в голосе слышится ядовитая обреченность. - Знаешь, и спросить боюсь. Не хочу сама взрывать этот мыльный пузырь.

- А жить иллюзией ещё хуже, - не имею права советовать, поэтому говорю всеобщую фразу.

- От самой себя мерзко. И даже душ не помогает отмыться, все равно ощущаю себя грязной, - сидя на все том же стуле, злобно говорит. Встаёт. Нервно раздевается на ходу, направляясь в ванную комнату. Не удивительно, что Анель понравилась мужчине. Она красива. Глубокие светлые глаза. Острый, слегка курносый носик. Острые скулы. Худая, но с утончёнными изгибами тела. Слышится звук льющейся воды.

- Я думала ты уснула, - вторгается в мысли Анель.

- Я тоже так думала, но организм, видимо, привык ложится поздно.

Анель садится на свою кровать, опираясь спиной к стене.

- Ты боишься? Её? - после небольшого молчания решает спросить. Не удивлена, что она знает, всё-таки женский коллектив, а в нём информация разлетается, словно пух на ветру.

- Боюсь, но мне есть, что терять, поэтому стерплю всё, что она мне уготовит.

- Мне бы твой настрой. И твой оптимизм в будущее. - улыбается девушка. Но сколько боли в этой улыбки. Не начинаю спрашивать, не хочу дергать за живое, жду, когда Анель сама захочет поделится своей историей боли. - Вахид начал проявлять знаки внимания. Пыталась бороться, но поняла, что он возьмёт вверх и зависит от меня, как скоро это произойдёт. Насколько крепка моя стена? Гипсокартон. Вот, вся моя стена. После первого раза, положил несколько купюр, а я ... а я сказала, что этого слишком мало. А сейчас... он издевается, пытается уколоть каждый раз, но всё равно забирает к себе, где даёт столько страсти и нежности, что с его словами это никак не ввяжется. А утром, смотрит как на моль, продолжая давать деньги, - молчит. Не тороплю. Не задаю вопросы. Жду, когда сможет продолжить. - А я беру, не отказываюсь, снова терплю его издевательства.

Глава 3

Девушка по имени Лайан, оказалась дочерью Самиды Аль. Нам удалось немного пообщаться на обеденном перерыве. Приятная девушка. Работает, чтобы осуществить свою мечту. Хочет уехать учиться. Муж Самиды Аль умер несколько лет назад. Денег, что зарабатывает женщина не хватило бы на учёбу.

Сначала Лайан долго и упорно уговаривала свою мать, чтобы подзаработать, но скорее уступила амбициям и мечте любимой и единственной дочери. Потом женщине пришлось договорится с госпожой Саримой. Хоть Лайан имеет здесь привилегии, но ни разу ими не воспользовалась. Свою работу выполняла беспрекословно и качественно. Позже Анель рассказала, что девушка безумно влюблена в одного из мужчин, который часто здесь появляется. Пару раз я замечала, что в некоторые дни глаза влюблённой девушки светятся, словно прожекторы зажглись. Плохо скрываемая улыбка, как раз ее и выдавала, видимо, мужчина в эти дни появлялся во дворце. Почему-то сразу подумала о Камале. И стало её жаль. Такие мужчины могут принести только боль или ещё хуже - погибель, если любовь не взаимна. Наивная. Главное, чтобы не узнала, что мужчина, которую она отдала своё сердце трахает жену бывшего друга. Они убьют её, если кто-то ещё узнает об этом.

Мне осталось отмыть две сковороды, а потом я смогу уже завалиться на подушку и провалится в такой долгожданный сон. В последнее время самочувствие стало хуже. Есть стала меньше. Похудела. Самида Аль чаще стала отпускать меня пораньше, видя моё состояние. Но этого было мало, что восстановиться, но при каждом удобном случаи, всегда благодарила женщину. Я не знаю с чем это было связано, что она начала делать такие поблажки, а спросить боялась. Не хотела лишаться отдыха.

Но случай и любопытство взяло вверх в тот день.

- Надя. Давай домывай и иди спать, остальное утром закончишь.

- Нет, лучше сейчас. Пытаюсь следовать поговорке, - как говорила мама, но эти слова уже сказала в голове. Тем более утром я могла побольше поспать, пока грязная посуда не накопится.

- Так и ничего не научилась, живя здесь. Кротость и подчинение - вот залог хороший жизни для девушки, - начинаю усерднее чистить, потому что такие слова до сих пор выводят из себя. Не привыкла. И никогда не привыкну.

- Такая жизнь не для меня.

- Никогда не примешь нашу жизнь, Надя, - неподалеку от меня, шурша чем-то на столе, заключила свой вердикт обо мне. - Должно быть что-то тебя держит, есть ради чего ты всё это терпишь? - женщина как будто сама собой разговаривала. Она была права. Мне есть ради чего всё это терпеть, но откровенничать о своих родных я ни с кем не собиралась. Уверена, Иман не разглашал обо мне информацию.

- Почему вы отпускаете меня пораньше? Я думала, что Закира дала другое поручение на мой счёт.

- Верно, дала. Но... - мне показалась или я услышала имя Иман?

- Вам что-то сказал Иман? - подрываюсь к ней. - Пожалуйста, скажите мне. Вы знаете что-то о нём?

- Да, тихо ты тихо, - вроде и шикает на меня, но нет в голосе злости. - Приказал присматривать за тобой. Знал, что тяжело будет тебе, но сказал, что ты сильная и справишься, - замолчала, а я зависла, обдумывая слова. Он не мог знать тогда, что так произойдёт. Он бы не рисковал, да и смысла в этом не было. - Ты, словно белая ворона здесь. Другая, пытаешься подстроиться, а всё равно выделяешься. Его мать такая же была, - смотрю на ее профиль, не повернулась ко мне, продолжает заниматься своим делом. - Господин Амир голову потерял, когда её встретил. Все думали, что временно. Что зачастую и происходит у мужчин, но нет. Господина не отпустили чувства. Встретил её как раз у Асада. Не повезло ей оказаться между двух хищников. Не повезло оказаться в этом гадюшнике, за что и поплатилась жизнью, - нутром чувствую, что Самида Аль знает куда больше, чем говорит. И сейчас рассказывает крохи, которые, видимо, жрут её изнутри. Не может нести груз правды, давит на хрупкие плечи женщины, наказывая таким образом за молчание. - Полюбил её он. С Асадом, чтобы его волки загрызли, мир закончился, но и то, что было после, открытой войной не назовёшь. Только вот, сейчас. У господина уже на тот момент были две жены … не сладко ей здесь было, но и брать в жены не спешил или не хотел. Уверена, что сжигают его сожаления в медленном огне все эти годы, - в конце движения была резкими, эмоции и воспоминания накрывали. Поворачивается ко мне лицом. Шумный выдох, переводя дыхания и возвращая своим движениям мягкость и плавность в действия. - Полюбил он тебя. Один раз и навсегда. Как и у отца произошло. Не знает он этих чувств, не было ласки и любви в детстве, поэтому волком и вырос. Не знакомо это чувство, поэтому и совершал ошибки, не зная, что и как делать, - в этих словах столько материнской любви скрыто. Чувствуется истинное отношение к Иману от этой женщины-загадки. - Я не знаю, где он и что с ним. Господина Амира нет во дворце, - отвечает на последние вопросы. Замолкает. Делает шумный выдох. - Чувствую, что жив Иман. Его не просто победить. И ты верь, Надя. Иначе... изуродует твою жизнь гадюки. Жены до сих пор не забыли мать Имана, он прямое напоминание о женщине, которую любил Господин Амир и сейчас продолжает любить. Мы женщины всегда чувствуем такое … полностью ли нам принадлежит мужчина или нет? Душой и телом или только телом. Вот, и жёны Господина это чувствуют.

- А жёнам что я успела сделать? - хочется посмеяться от абсурдности ситуации и плакать от реальности.

- Не упустят они возможности сделать больно Иману.

Ничего не отвечаю.

- Верю. - одно слово. - Что он жив, - на большее не была способна. Я не была готова к таким откровениям. Повисло молчание. Каждый задумался о своём.

- Вы прекрасно воспитали свою дочь, - женщина глубоко вздохнула, а потом уставшим голосом продолжила.

- Лайан наивна, не знает ещё жизни толком. Живёт всё в мечтах.

- Разве это плохо … мечтать? - возвращаюсь к своему занятию.

- Чего же плохо? Но надо не забывать о реальности и смотреть правде в глаза, а не жить иллюзиями. Чёрт бы его побрал, этого пса, - ругается уже тише. Я понимаю, что она говорит о влюблённости дочери. Не хочу лесть в душу, спрашивая кто это. Хоть и хочется подтвердить свою догадку. - Иди спать, Надя, - твёрдо, но устало произносит Самида Аль.