Надя, Наденька... надежда

Глава 1. Счастливая...

Сидеть в душном салоне маленького ПАЗика было невмоготу. С нетерпением глядя в окно, Надя загадочно улыбалась, чем и привлекла внимание большей части пассажиров. Особенно женщин. Они с интересом поглядывали на светившуюся от счастья девушку. Кто-то пожимал плечами.

Лицо бабы Маши посветлело. Вспомнила себя в этом возрасте: "Тогда и я была счастливой... Молодость на то и дана человеку, чтобы жить беззаботно, купаясь в лучах теплого солнца, не задумываясь о завтрашнем дне. А потом... потом мы окунаемся в реальность. И начинаем там барахтаться, как те две лягушки, что попали в кувшин с молоком. Кому-то удается выплыть, а кто-то не справляется с трудностями. А все почему? А потому что теряет самое последнее, что всегда должно оставаться рядом. Надежду..."

Бабе Маше, Ивановой Марье Сергеевне, было уже семьдесят. Юбилей. И этот юбилей тяжким грузом лег на опущенные плечи пожилой женщины. Давным-давно она дала себе установку — дожить до семидесяти. Не думала, не гадала, но вот дожила. И теперь раздумывала над важным вопросом: что же делать дальше. Не хотелось поми рать женщине, хоть выполнила все планы. Так хорошо кругом! Вон Надька, дочка соседки Люськи, светится вся, как медный таз. И бабе Маше хотелось испытать те же чувства еще раз, да годы уж не те. А жаль...

Вот и последняя остановка. Город остался позади. А считалось, что они живут в городе. Это просто окраина растянулась на многие километры. Частный сектор... Улица Заречная. Здесь не было чужих. Все знали друг друга.

Вот Надежда Люськина приехала: "Егоза... Не сидится ей спокойно. Видать случилось что-то хорошее... А может? Да неужели?" Вдруг осенило Марью Сергеевну, и она еще раз взглянула в сторону девушки.

А Надя уже спрыгнула с подножки, подхватив сумки бабы Маши и легкой ланью побежала вперед. Легкий ветерок трепал ее волосы и развевал подол платья. И она неслась, как легкий кораблик, по знакомой улице. Тонкий аромат сирени струился вокруг. И Надежда вдыхала этот аромат, поставив тяжелые сумки бабы Маши на землю и притягивая ветки поближе, чтобы зарыться в них лицом. Хорошо!

За свой багаж Марья Сергеевна не волновалась, зная что он окажется дома вперед нее. И Шарик, лениво выйдя из будки своей, будет радостно помахивать хвостом, приветствуя Надежду. Давно этот пес живет у нее... Ох, давно! Тоже постарел... Помнит Надюшку еще маленькой девчонкой-первоклассницей, которая таскала ему из школы котлеты.

Надежда, как ураган, ворвалась в калитку, промчалась мимо удивленной сестры Наташки, обняла и закружила вокруг себя маму, чмокнув ее в щеку, заглянула в сарай к отцу, крикнув "Папка, я дома!" и только тогда села на стул под большим орехом.

— Надюша, что случилось? — поинтересовалась мать. Но дочка только махнула рукой. Людмила знала, что сейчас произойдет.

И действительно Надя подхватилась и побежала на свое любимое место. Она говорила заговорщически всегда: "Здесь место моей силы, мама..."

Это был небольшой луг под самым лесом. Сейчас он был весь усыпан одуванчиками. Она должна была успеть... до захода солнца, пока они еще не закрылись. Как же она любила это время года! Издалека полюбовавшись солнечным сиянием, царившим на поляне, девушка пошла вперед.

Одуванчики покачивали желтыми головками, расступаясь и приветствуя ее. Жаль, что их жизнь так коротка... От нежного аромата и мыслей кружилась голова. Остановилась. Солнце уже заходило за лес, и сквозь деревья посылало на землю свои последние лучи. Сегодня... А завтра все повторится...

Надя замерла. Это было волшебство! Желтые огоньки закрывались, гасли прямо на глазах. Вспомнила, как плакала, когда была маленькой, потому что ей казалось, что они у ми рают. Но мама утром взяла ее за руку и опять повела на луг, чтобы увидеть светившиеся от счастья глаза дочери.

— Надя! — кричала, как в детстве, мама. И каждый раз Надежда медленно брела домой. А сегодня побежала.

Она должна рассказать родителям важную новость. Очень важную. Она была счастлива!

— Мама, папа, завтра в обед приедет Сёма... Он хочет просить моей руки... — неуверенно сказала Надя. Покрывшись румянцем, засмущалась и опустила счастливые глаза.

— Вот это да! — изрекла Наташа. Она была на три года младше Нади.

— А не рановато ли? Ты же хотела поработать... — нахмурился отец. Василий Степанович Амелин был человеком немногословным.

— Папка, ты что? Ей же уже 24! — выкрикнула, не удержавшись, сестренка. — Ты что хочешь, чтобы Надька старой девой осталась?

— Помолчи, Наталья! Тебя не спрашивают! Мала еще... — и Наташа, нахмурившись, стала похожа на отца.

Людмила молчала. Все, что происходило сегодня вечером, для нее было совершенно неожиданным. Она, как мать, конечно, была рада за свою Надюшу. Но не так себе представляла это мгновенье. Думала, что дочка сообщит заранее и у нее будет время осмыслить все. Приготовиться, в конце концов. А тут... Прямо завтра приедет в их дом чужой мужчина и станет просить руки их дочери.

Новость застала ее врасплох... Она не была готова отпустить от себя свою кровиночку... Но и препятствовать не могла: "Вот, Надюша собралась замуж. А там и Наташка... Быстро выросли. Не успели мы с Васей даже понять когда".

Девчонки закрылись в своей комнате. И начали шептаться...

— Вася, а мы ведь и не готовы принимать гостя. Что делать? — спросила Люда мужа. Тот пожал плечами. А что он мог сказать, когда у него была жена, которая всегда принимала решения, была главной в их семье. Он хоть и считался главой, но Люся была шеей, которая с молодости вертела им как считала нужным. Он не то, что сопротивлялся или смирился, а принимал такое положение вещей, потому что любил свою Людочку.

Поэтому, когда Людмила начала хлопотать на кухне, готовясь к завтрашнему дню, он не пошел спать, а крутился рядом. То двор подмел, то просто сидел рядом. Так у них было заведено.

Спать легли поздно. Люся вздыхала тяжело. Неспокойно ей было. Василий крепкой рукой обнял жену и погладил по волосам, успокаивая. Когда она волновалась, только так и могла уснуть. Уж он-то знал все ее привычки. Двадцать пять лет вместе. Ни разу серьезно не поругались. Ни одного косого взгляда за совместную жизнь Василий не бросил в другую сторону. Любил молча, заботясь по-простому. И Людмила это знала. Зачем лишние слова?

Глава 2. Жених

— Сёма, а куда это ты собираешься с утра пораньше? — Ираида Захаровна без стука ворвалась в комнату сына в тот момент, когда он завязывал галстук. Молодой человек вздрогнул. Не любил он, когда мать вот так входит неожиданно: "Могла бы и постучать. Не маленький уже... А вдруг я раздет?" Он даже иногда говорил об этом маме, но та со словами "Ой, что я там не видела? Ты же мой сын..." махала рукой.

— Я думала, ты сходишь со мной на рынок. Хотела купить лучка зеленого, укропчика, петрушки, капусты молоденькой. Сам знаешь, мне тяжести носить нельзя... — Ираида Захаровна любовалась отражением своего единственного сыночка, которое видела в зеркале. "Красавчик... В синем бостоновом костюме, жилете и при галстуке. И кому такое сокровище достанется? Хоть бы повезло всем нам... А то попадется какая... залетит ненароком... а потом поселится в нашей квартире. Надо познакомить Семочку с хорошей девушкой из интеллигентной семьи. Вырос мальчик..."

Ираида Захаровна с удовлетворением осмотрела свою квартиру, в которой поселилась двадцать шесть лет назад, несмотря на недовольство свекрови Сары Наумовны.

А мальчику уже было двадцать пять.

Высокий, худощавый. За большими очками скрывались карие глаза в обрамлении пушистых длинных ресниц. Немного неуверенный в себе. Из-за чрезмерной опеки Семен привык остерегаться всего в окружающем мире, который, по словам маменьки, представлял сплошную опасность. Сколько раз он слышал "Оденься потеплее", "Смотри не наступай в лужи", " С Эдиком не дружи, его отец выпивает". До сих пор слушает...

Потому и скрывал Семен, что уже давно встречается с девушкой. Боялся, что мама не одобрит его выбор.

А Наденька ему очень нравилась. Он был влюблен. Сильно. И неожиданно впервые принял самостоятельное решение.

"Познакомлю, и мама никуда не денется, когда увидит, как мы любим друг друга. Наденька моя такая светлая, как солнечный лучик, проглянувший сквозь темные тучи". — думал он, выходя из подъезда и вдохнув свежесть теплого майского утра.

Через полчаса он оказался на остановке. Вспомнив, куда направляется и зачем, Семен растерялся. Он заскочил в магазин, купил коробку конфет "Красный мак" и огромный букет сирени, который продавала старушка, сидя на низеньком стульчике. Она скучала, потому что покупателей у нее не было Кому ж придет в голову покупать сирень, когда ее полно вокруг, куда ни глянь.

Теперь он остался собой доволен. Будущей невесте — цветы, а ее матери — конфеты.

Полчаса трясся в автобусе и вот, наконец-то, конечная остановка. Это был тот же город, в котором он жил. Но самая его окраина. Здесь Семен никогда не бывал. Улица Заречная гостеприимно раскрыла перед Семеном свои объятия. Неширокая, но две машины могли разъехаться. Домики стояли близко друг к другу. Все примерно одинаковые. Только заборы разные. Осталось только найти табличку с №118.

Семен почувствовал себя неуютно на этой улочке с нелепым букетом руке. Высокие кусты сирени росли вдоль заборов и во дворе, распространяя сладковатый аромат, который, казалось, плыл по улице рекой. Молодой человек вглядывался в таблички и шел дальше.

Парни, стоявшие возле магазина, заметили незнакомца, который забрел в их края. Может, заблудился? Если что могли в любой момент помочь найти обратную дорогу.

— Умора, нарядился... прямо как жених... — высказал свое мнение Лешка Кольчугин. — А к кому? Неужели к Наташке?

Роман сверкнул недобро, оглянулся, смерил залетного кавалера оценивающе. В его позе появилась напряженность, а кулаки сжались так, что костяшки пальцев побелели.

Но тут его Наташка показалась в дверях магазина, куда бегала за хлебом по просьбе мамы. Так-то они любили серый хлеб по 16 копеек. А тут гость в доме будет! Забыли купить белого...

Наташа уже было собралась откусить кусок от горбушки, как в детстве, но увидела молодого человека, который показался ей одетым необычно. Его синий костюмчик был таким броским, как красная тряпка для быка. Она сразу догадалась, кто это, узнала Надькиного жениха. Вчера сестра долго его описывала.

— Ой, а вы Семен, наверное? К Наде? Меня Натальей зовут. Пошли, мы живем недалеко...

Это "недалеко" оказалось в самом конце улицы. Девушка молчала, только изредка бросала на Семена заинтересованные взгляды. Не таким она представляла Надиного жениха. Совсем не таким...

Надя помогала матери, носила на стол закуски, когда услышала веселый смех сестры.

Оглянулась и обомлела. Не обманул... Приехал... Что делать она не знала. Засмущалась, щеки горели огнем.

А мать уже стояла на пороге, придирчиво рассматривая своего будущего зятя. Рядом остановился отец, прокашлялся, пожал руку и сказал:

— Что ж... добро пожаловать...

— Семен. Меня зовут Семен Семенович Гальперин. — Сема торжественно вручил злополучный букет Наденьке, а матери коробку конфет. Девушка схватила цветы и уткнулась в них горящим лицом.

Нужно было торопиться. Времени было мало. Последний автобус отходил в 18.00.

Молчание за столом затянулось.

Баба Маша обвела всех нечитаемым взглядом. Это Наташка неожиданно позвала ее в гости. Мать была недовольна. А потом смирилась. Это же соседка... Можно сказать, самый близкий человек.

Первой не выдержала Надя. Опустив голову, она легонько пихнула Семена локтем в бок. Тот, словно очнулся, сразу же встал и вытащил из кармана пиджака очки. Теперь стало лучше. Он видел сидящих перед ним родителей его Наденьки.

— Уважаемый Василий Степанович и Людмила Петровна... Мы с Надей любим друг друга. И вот решили создать семью. Так сказать, ячейку общества. Если вы не против... — Наташка с трудом сдерживалась, чтобы не прыснуть от смеха, который в любую минуту мог вырваться на свободу. Но она же не могла испортить сестре такой торжественный момент. "Какие высокопарные речи... Неужели в таких обстоятельствах все мужчины тупеют?"

Василий и Людмила сидели рядышком так прямо, будто это они были женихом и невестой. Нужно было что-то сказать, но ни у одного из них не находилось подходящих слов.

Глава 3. Все было предрешено

Семен Гальперин неожиданно перед самой дверью растерял всю свою смелость. Он впервые совершил поступок, не посоветовавшись с матерью. Потому он осторожно вставил ключ в замочную скважину и медленно его повернул.

— Семочка-а-а, это ты? И где же это ты пропадал целый день? — Семен снял туфли, аккуратно пристроил их возле отцовских и несмело пошел на кухню. Там, у открытого настежь окна, сидела его маменька со своей лучшей подругой Цилей Нахимовной и ее дочкой Софой, которую он хорошо знал с самого детства.

Семен очень расстроился из-за гостей. Ему нужно срочно поговорить с мамой, а тут чужие люди: "Интересно, по какому поводу чаепитие?"

На столике стоял старый бабушкин сервиз в полном составе, кроме той чашки, которую Сема разбил еще в пятом классе. Тортик, печенье... Сема от волнения сглотнул. В животе заурчало. И неожиданно пришло осознание того, что он сегодня ничего почти не ел. Только следил за тем, как соседка Наденьки, бабушка Маша, отправляет в рот очередной кусок пирога.

Эти гости были совсем некстати. Не будь их, он бы пошарил в холодильнике и загремел крышками кастрюль. Но пришлось терпеть.

— Семочка, посмотри какой красавицей стала Софочка...

Семен вдруг сообразил, что если сейчас не прекратит все это так называемое сватовство, то никогда не простит себе этого.

— Мама, можно тебя на минутку... — он вышел в коридор. — Сколько можно мама? И вообще у меня уже есть невеста. Завтра вечером я приведу ее для знакомства. — В большой комнате что-то свалилось на пол.

Это Семен Михайлович, услышав речь сына, радостно вскочил из-за стола, где проверял курсовые работы студентов, и уронил на пол стул. Наконец-то, в их семье случилось что-то из ряда вон выходящее. Их сын стал настоящим мужчиной и сумел противостоять собственной матери. Мужчина искренне радовался за своего повзрослевшего отпрыска.

Ираида Захаровна с трудом протиснулась между холодильником и сидевшей Софой и выйдя в узкий коридор, прикрыла за собой дверь. Циля тот час вскочила и приникла к щелочке. Ей срочно нужно было узнать, что же происходит в семье подруги. Что за загадки?

Даже не нужно было напрягать слух, потому что Сема громко заявил, что завтра приведет невесту. Софа моментально покраснела и проскочила мимо стоявших друг напротив друга сына и его разгневанной матери: "А Семка молодец! Не то, что я... Давно надо было сказать маме, что у меня есть парень. Так нет же! Не хотела огорчать..."

Ираида Захаровна была в шоке. Ее любимый, ее единственный сынок приведет завтра невесту. И даже с ней не посоветовался! Все мечты рушились...

— Семен! Оторвись, наконец, от своих тетрадей! Ты отец или кто? Слышишь, что говорит твой сын? — Кричала Ираида так громко, что соседки на скамейке повернули головы в сторону их окна, прислушиваясь.

— Успокойся, Идочка. Наш мальчик стал взрослым. Нужно просто приготовиться, чтобы оказать достойный прием девушке, выбравшей нашего сына.

Семен Михайлович Гальперин, мужчина в возрасте, с выпирающим животиком и лысиной на голове, снял очки и протер их несколько раз. При этом он загадочно улыбался и подмигивал сыну. Он работал в таком месте, где было много молодежи, понимал, что это уже другое поколение со своими взглядами и принципами. За это понимание и лояльность его и любили студенты.

Семен хлопнул дверью и запер ее на щеколду. От голода и волнений долго не мог уснуть.

На следующий день.

Дома никого не было. Муж ушел в свой институт. Семочка на репетицию. А Ираида слонялась по квартире, изнывая от нетерпения и накручивая себя. Время тянулось медленно. А потом все завертелось...

Дверь открылась. На пороге стоял ее Семочка с какой-то девицей. Она ей сразу не понравилась. С того самого момента, когда Ираида услышала о ее существовании. Ведь она позарилась на самое дорогое... Ее Семочку.

— Мама, папа, это моя Наденька... — заикаясь произнес Семен младший. Старший Семен с интересом рассматривал ту, которая не побоялась прийти в их дом. Девушка была симпатичная. Открытая. В глазах отражались лучики солнца. Одета с иголочки. В меру накрашена. Голубое платье сшито по фигурке. Она испуганно вцепилась в руку сына, как в спасательный круг, еще не понимая, что это ее не спасет.

Все было предрешено...

Ираида цепким взглядом оглядела Надежду и хмыкнула. Хотела что-то сказать, но муж уже приглашал:

— Проходите в зал. Сейчас чай пить будем... — и неожиданно отец Семы подмигнул молодым и улыбнулся. Наде сразу стало легче на душе. И она выдохнула. Хоть один человек был рад ее появлению.

На столе стоял тот же сервиз, что и вчера. Вазочка с конфетами и сушками. Сема водрузил на стол бисквитный торт с красными розочками, купленный по настоянию невесты. Впервые ему было стыдно за мать. Даже не приготовилась по-человечески. Не то что родители его любимой.

— Мы с Наденькой сегодня подали заявление в ЗАГС... — в комнате повисла напряженная тишина.

Слышно было, как разговаривают соседки на скамейке под балконом. Залетевшая муха билась в стекло, желая вырваться на свободу.

— И кто же ты такая, Наденька? — сурово спросила Ираида.

— Надежда Васильевна Амелина.

Ираида Захаровна сразу смекнула, что эта девушка совсем не их племени. Значит... Выводы она умела делать быстро: "Неужели позарилась на нашу квартиру? Или хуже того: беременна?"

Сработала защитная функция: избавиться во что бы то ни стало. Мое! Не отдам никому!

— Кем работают ваши родители, позвольте узнать? — поинтересовался Семен Михайлович, чтобы просто поддержать разговор. Из вежливости...

— Отец — водитель, мать работает медсестрой. Есть еще младшая сестра...

— Вот так и знала. Растишь, растишь сыночка... А потом придет вот такая... Ты что не понимаешь, что не пара нашему Семочке? У нас сплошь и рядом одни интеллигенты... Творческие люди мы!

Глава 4. Предсвадебный переполох

— Семочка, а Сем? — Наденька до сих пор пребывала в том состоянии, когда мозги отказываются воспринимать действительность.

Девушка ожидала все, что угодно, но чтобы... Не ожидала в общем она, что мама ее Семочки будет так категорична. Стало грустно о того, что не понравилась, а она ведь так старалась. Всю ночь спала на неудобных бигуди, не сомкнула глаз от волнения. И все зря!

Девушка так увлеклась собственными переживаниями, что только сейчас увидела, каким бледным был ее жених. У Семочки на лице выступила испарина. У Семочки тряслись руки. И было от чего. Он стоял такой растерянный с сумкой в правой руке и моргал пушистыми ресницами, которые казались еще длиннее из-за очков.

"Бедный мой Семочка..." — подумала Наденька, совершенно позабыв о себе.

— Сема, а куда ты пойдешь? У тебя есть где переночевать? — парень покачал головой. — Ладно, Сема все образуется. Переночуешь у меня.

Наденька взяла своего жениха, который не сломался под напором маменьки, под руку, и они пошли очень медленно туда, где она снимала комнату в общежитии сахарного завода. Снимала, потому что от дома родителей до места работы было приличное расстояние, хоть и один город.

Комната была небольшая. Из мебели только односпальная кровать, стол, шкаф и старый холодильник. Зато на полках было много книг. Много методической литературы и художественных произведений, которые так нужны были Надежде. Ведь Надежда Васильевна Амелина работала учителем в школе.

Кухня была общей. Там и встречались соседи. Все друг друга знали. И новая жиличка им понравилась. Скромная симпатичная девушка. И когда Надя появилась в кухне с чайником, Любаня, полная женщина лет пятидесяти, работавшая продавщицей в магазине "Продукты", заговорщически подмигнула ей и сказала: "Молодец, Надежда".

Семен с ужасом посмотрел на эту кровать и решил, что ему придется спать на полу. Но Наденька ни в какую не соглашалась. Да и нечего ей было постелить на пол. Даже подушка была в единственном экземпляре.

Эта ночь прошла быстро. Было тесно. Пружина скрипела. Но так приятно было лежать прижавшись тесно друг к другу. Чувства взяли верх. И наутро они проснулись не выспавшимися, но счастливыми, как никогда до этого. Домой идти Семе больше не хотелось.

***

Ираида Захаровна тоже не спала. Но по другой причине. Сначала из-за возмущения и недоумения. Ее всегда послушный сынок Сема, оказалось, посмел отказаться от собственного дома, от собственной матери, которая столько лет растила и лелеяла его, ради какой-то девицы совершенно не их круга общения.

Она проснулась с помятым лицом и отшатнулась от зеркала, увидев свое отражение. Быстро достала из холодильника огурец, тонко его порезала и разложила кружочки по всему лицу, присев в кресло. Ее муж Семен Михайлович, привыкший ко всему за свою супружескую жизнь, просто вручил своей Идочке чашку с чаем.

— Идочка, и что ты обо всем этом думаешь? — спросил задумчиво.

— Ничего. Не сегодня, так завтра вернется. Никуда не денется. — уверенно заявила Ираида Захаровна, но подумала о том, что это раньше она знала, что сынок сделает, как она сказала. А теперь ее вера пошатнулась сильно. И женщина уже не знала, чего ждать от завтрашнего дня.

Когда через два дня Сема домой не вернулся, Ираида Захаровна, словно шпионка проследила за сыном и его невестой.

Это было какое-то обшарпанное общежитие. И когда она вошла внутрь, ее передернуло от бегавших по длинному коридору детей, оравших при этом во все горло, и запахов пищи и туалета.

Такта все-таки хватило постучать, а не врываться, как она привыкла делать дома. Услышав разрешение войти, она увидела, как ее Семочка ест жареную на сале картошку прямо со сковородки и закусывает кислым огурцом, доставая его прямо из банки. Это же так вредно для организма! Но он довольно улыбался.

— Ладно, Семен, твоя взяла. Когда нужно ехать? Ведь о свадьбе нужно договориться... — Ираида осмотрела жилье, где поселился сын, и осталась недовольна, сожалея о Софочке, которой родители уже купили квартиру в самом центре города.

***

В доме Амелиных царил предсвадебный переполох.

Ждали родителей жениха. Свадьба на носу, а договора еще не было. По этому случаю из соседней деревни приехала Светлана, жена среднего брата главы семейства. Вася в семье был самым младшим из трех братьев. Те уже поженили сыновей и выдали замуж дочек. Успели забыть обо всем этом. Но как не помочь младшенькому? Жили они дружно, тем более, что у Людмилы никого не было. Она была в семье единственной, а родители давно покинули этот мир.

Женщины хлопотали на кухне, выготавливая различные блюда, чтобы не ударить лицом в грязь перед будущей сватьей. Наготовили всего: от холодца и голубцов до киселя и блинов.

Ждали...

Наденьке было тревожно. Заметив это, Наташка подбадривала сестру, как могла. "Легко Наташке говорить... — думала Надежда. — Она же не видела мою будущую свекровь..."

Стол накрыли в зале. Ожидание затягивалось. Уже полчаса прошло, как они должны были приехать. И, когда у ворот остановился красный Жигуленок, выдохнули все.

Ираида Захаровна сегодня была похожа на инспектора, который приехал с проверкой. Она цепким взглядом охватила весь двор. Чисто. Цветочки. Огород за домом. Даже не к чему придраться.

Познакомились. Людмила, мать Надина, пыталась улыбаться. Но весь внешний вид Ираиды Захаровны не сулил ничего хорошего. На голове высокая чалма. Блузка, вся в пайетках, сверкала на солнце. Нарисованные брови и губы. Люда, в своем простеньком платьице и переднике, стушевалась.

Василий Степанович хмурил брови. Только Светлана была спокойна. Она уже через все это прошла два раза. Да Семен Михайлович улыбался всем, словно заранее просил прощения за то, что может произойти. Уж он-то знал свою Ираиду Захаровну.

Глава 5. Свадьба пела и плясала

План приготовлений к свадьбе был составлен заранее.

Холодильники не только в доме Амелиных, но и у соседей, были под завязку забиты мясом. И начиная с четверга на кухне хозяйничала нанятая кухарка, всем известная Раиса Петровна с племянницей.

А ведь началось все с конфуза...

— Вася, лови ее, лови... — надрывно кричал Михалыч, из-под руки которого только что вырвалась жирная свинюха, которую пытались удержать трое здоровых мужиков. Михалыч бежал за ней что есть сил, пока не догнал и не прыгнул, повалив на пыльную дорогу. — Ишь чего удумала! От меня не убежишь...

Как говорится, и смех, и грех...

На дороге появился шалаш (палатка, накрытая брезентом), увешанный внутри и снаружи разноцветными шариками, со столами, персидскими коврами, одолженными на время у родственников и кумов.

***

Гальперины собирались на свадьбу своего единственного сыночка.

Ираида Захаровна нарядилась по последнему писку моды. Мелкие кудряшки украшали ее голову. Целый день сидела в парикмахерской под феном. Завивку делала. Новое платье с разрезом на боку, длинное, до самых щиколоток, сшитое на заказ у портнихи, сверкало и переливалось на солнце.

Семен Михайлович вычистил свой старый пиджак и брюки по такому случаю. А Сема надел еще один темно-синий бостоновый костюм. Новый. Он постоянно держал руку в кармане, переживая о том, чтобы не потерять тоненькое обручальное колечко, которое они несколько дней назад приобрели с Наденькой в ювелирном магазине.

— Семен, ты машину помыл? — волновалась Ида. — Нам же еще в ЗАГС ехать...

***

Наташка помогала сестре наряжаться. Она сама накрутила волосы Нади на термобигуди, а потом уложила их в незамысловатую прическу. Легкий макияж подчеркивал цвет глаз. Платье с открытыми плечами. Фата за спиной... И все. Надюша выглядела как настоящая принцесса перед балом.

— Ох, Надька, и красивая же ты... — по-доброму завидовала Наташка. — Я тоже хочу...

— Угомонись, егоза. Жди, пока не подрастет новый поросенок... — Людмила стояла в дверном проеме и наблюдала за своими девчонками. Обе красавицы. Но такие разные...

— Едут! Едут! — закричали дети, подпрыгивая и поднимая облако пыли вверх.

Ираида Захаровна обомлела, не ожидая увидеть такое: шикарный шалаш ожидал гостей. А возле ворот уже стола наряженная "Волга". Все, как полагается: и кукла на капоте, и кольца на крыше.

Возле машины крутился седой мужчина с бородкой. Это был старший брат Василия — Яков. Жили они зажиточно в селе в тридцати километрах от города. Тяжело трудились с женой Полиной, имея большое хозяйство и 60 соток земли. Зато детям помогали. И брату по мере своих возможностей.

Роспись прошла спокойно. Молодые отправились возложить цветы на центральную площадь к памятнику Ленину, потом к обелиску Славы. Счастливые и довольные, они возвратились домой, прошли через арку, украшенную розами, которую соорудили по задумке Натальи. Детишки бросали им под ноги цветы.

На пороге встретили родители, Василий и Людмила, и, конечно, Ираида Захаровна с Семеном Михайловичем, с хлебом-солью и иконой. Все как полагается...

Гости собрались к вечеру, когда спАла немного июльская жара. Ираида Захаровна пребывала в шоке.

Старший брат свата Яков с женой Полиной подарили молодым холодильник. Средний брат Степан и Светлана — шкаф и раскладной стол. Каждая пара, подходившая поздравить молодых, бросала в тарелку деньги. Гостей было много. Соседи, кумовья, племянники и племянницы. Одеты нарядно.

Ираида зорко следила, кто сколько дарит и сначала даже пыталась подсчитать, но потом бросила это занятие. Она окинула взглядом столы, ломившиеся от разнообразных блюд. Не ожидала такого...

Василий с Людмилой выдавали замуж свою старшую дочку, которой очень гордились. Учительницей стала, работает в городе. Не о таком зяте мечтали, но что ж поделаешь... Жизнь покажет...

Свадьба пела и плясали.

Наташка весело отплясывала. Они вместе с Ромкой были свидетелями на свадьбе. Но девушка то и дело бросала заинтересованные взгляды в сторону молодого человека в форме, которого привел с собой ее Роман.

Иван Томилин, курсант военного училища, удачно приехал навестить своего друга Романа и попал на чужую свадьбу. Ему все здесь понравилось. Особенно свидетельница. Симпатичная шустрая девчонка, не стесняясь, играла с ним в гляделки в то время, как Ромка накачивался. Поэтому в какой-то момент Наташка и Ваня оказались позади шалаша, где их и застукал за поцелуями пошатывающийся Роман.

Парни накинулись друг на друга, размахивая кулаками. Наташка закричала не своим голосом: "Помогите!" Там, на площадке, громко играла музыка, а здесь мужики с трудом разнимали дерущихся.

Роман пытался обвинить во всем Наталью, но та за словом в карман не полезла, выкрикнув: "А я тебе ничего не обещала!" Ромку парни увели домой под руки.

В самый разгар веселья вдруг кто-то громко закричал: "А ну-ка, Семен, сбацай что-нибудь такое, чтобы душа развернулась!" Ираида Захаровна от неожиданности вздрогнула, но ее Семочка уже выходил к музыкантам. Ему вручили скрипку.

"Неужели он будет здесь играть классику. Не к месту..." — расстроилась Ираида. Но Сема взял в руки скрипку, взмахнул смычком и....

Эту мелодию Ираида узнала по первым нотам. Это была "Хава нагила". Женщина сложила руки под грудью и гордо оглядела собравшихся. Мой сын! Смотрите и завидуйте!

И тут случилось невообразимое. Какой-то дедок подхватил ее, Ираиду, не спросив разрешения, и вовлек в образовавшийся за доли секунды круг. Деваться было некуда. Танцевать мешало платье: слишком длинное.

А когда музыка закончилась, партнер Иды сдвинул кепку набекрень, как в молодости, и спросил: "А что, сватьюшка, не пора ли нам горло промочить?" Плеснул себе и ей в граненый стаканчик на донышке и заорал: "Горько! Горько!"

***

С невесты, наконец-то, сняли фату. Гости уже на музыкантов не обращали внимания. "Ой, мороз, мороз..." — слышалось в одном конце шалаша. "Ой, рябина кудрявая..." — тянули в другом. На улице Заречной петь любили...