Накажи себя мной (free version)

Пролог

Идея звучала немного безумно, и поэтому было ясно, что она обязательно сработает. У каждого нового члена БДСМ-клуба имелись потайные желания. Каждый тратил немало времени даже на то, чтобы сначала осознать их, не говоря уже о том, чтобы осмелиться произнести вслух. Опытный психолог, конечно, мог ускорить процесс, но поначалу Макс не видел в этом особого смысла. Как владелец клуба, он получал одинаковые членские взносы от всех посетителей, чем бы они ни занимались: только присматривались или же отрывались по полной программе.

Другое дело, что, конечно, он был заинтересован удерживать клиентов, не допускать серьезных разочарований, в том числе по причине собственной нерешительности того или иного посетителя. Идея Лизы еще и потому пришлась ему по душе, что он сам давно крутил что-то такое в голове — но все недосуг было сформулировать окончательно. И вот мысль пришла от его умной, креативной, чудесной и услужливой сабы — уже шелковой и воспитанной за те полгода, что они провели вместе. И до сих пор такой желанной…

Стоило только подумать о Лизе, как он чувствовал ускорение пульса и еще специфическое покалывание в ладони — сразу хотелось сжать ее волосы, нагнуть и рывком войти сзади, чтобы запищала. Ему нравилось брать ее, разгоряченную и перевозбужденную после сессии — такую рассерженную и неудовлетворенную, жадную, с выпоротой попкой и бешеным огнем в глазах — в тот самый момент, когда она была на грани того, чтобы заорать на него от нетерпения и схлопотать еще одно наказание за неуважительное отношение к своему мастеру.

К счастью, его саба восхищала его не только в спальне. Она могла вдохновлять и понимать с полуслова, а иногда произносила вслух вещи, которые буквально снимала с кончика его языка. Так произошло и в тот раз, когда Лиза предложила брать заказы на исполнение сексуальных фантазий клиентов. Первой инстинктивной реакцией Макса стала кривая усмешка, но через пару секунд он улыбался до ушей — и уже не скептичной, а вдохновленной улыбкой:

- А это, между прочим, идея, - негромко произнес он, возводя глаза в потолок.

По сути, это был готовый проект — столь же простой в задумке, сколь и сложный в реализации. Но только не для него. У Макса все ресурсы были в распоряжении: образование психолога и пятилетний опыт работы с клиентами, по большей части с запросами, касающимися сексуальной сферы. Огромная база клиентов БДСМ-клуба: у каждого свои пристрастия, наклонности, и большинство — в вечном поиске более ярких ощущений, новых партнеров, неизведанных сексуальных игр.

- У меня и первая клиентка есть, - тихо сказала Лиза, смущенно отводя глаза. Макс вздернул бровь: это уже походило на самоуправство. Но его саба тут же вскинула руки в воздух, словно защищаясь:

- Я с ней ни о чем таком не говорила, Макс. Просто подумала, что она могла бы стать твоей клиенткой, когда услышала о ее фантазиях.

Макс перевел дыхание и смягчил выражение лица. Ему не хотелось бы, чтобы нижняя отбивалась от рук, но и пугать ее просто так он не был намерен — испуг Лизе нужен для возбуждения - самую чуточку перед сессией. И побольше для особых случаев. Вне спальни они не практиковали ролевых БДСМ-игр, превращаясь в обычную пару, разве что с чуть более яркими, чем принято в двадцать первом веке, особенностями мужского и женского поведения.

Макс, например, всегда оплачивал все счета до единого, открывал все двери, не позволял Лизе носить тяжести и садиться за руль, когда они ехали вместе — даже если по какому-то стечению обстоятельств пользовались ее машиной. Лиза в ответ кормила его восхитительными ужинами, гладила рубашки и тоже кое-что запрещала: например, ругаться матом в своем присутствии, разбрасывать одежду и ложиться в кровать, не приняв душа, даже если он приходил домой очень уставшим.

Но иногда, когда она чересчур увлекалась возможностью покомандовать под удобным предлогом, Макс мог без предупреждения сгрести за шкирку, загнуть в невообразимой позе в первом попавшемся углу и хорошенько отшлепать или, наоборот, гладить ее пальцами до первого стона, а потом связать и лишить возможности кончить на полчаса — наказание, которое она переносила гораздо хуже, чем порку.

- Что ты сказала?

Увлекшись фантазиями, Макс не расслышал последнюю фразу Лизы, и едва не покраснел под ее удивленным взглядом — всегда было неловко понимать, что хочешь свою сабу больше и чаще, чем она тебя. И так сложно это скрывать… иногда он ужасно злился на нее за это.

- Я сказала, что она хочет секса с полицейским. Наручники, форма, приказы, игровое насилие, - терпеливо повторила Лиза, но одна из ее бровей еле заметно поднялась, и Макс понял, что она заметила. Черт. В последнее время она узнавала его все лучше, и все чаще подмечала вещи, которые не предназначались для ее глаз. Что он только будет делать с ней через год?

- Есть один новенький в клубе, который обожает игровое насилие и наручники. Полагаю, форму ему будет надеть несложно, - произнес он вслух, медленно кивая, - Правда, я его толком не знаю.

- А как же Коп? - удивленно спросила Лиза.

Макс качнул головой. Их общий знакомый, с которым они сами играли в тройке некоторое время назад, был настоящим полицейским, и тоже захаживал в клуб. Но он получал больше удовольствия от психологического доминирования, и за первый квартал в клубе почти пресытился физическими наказаниями и игрой в насилие.

- Он сейчас этим не интересуется, - пояснил он и, не удержавшись, погладил свою сабу по щеке.

Лиза мгновенно подняла на него глаза и кокетливо улыбнулась:

- А вы, мастер?

Макс отдернул руку и приподнял бровь, мгновенно опуская на лицо бесстрастную маску дома:

- Тебе стоит чуть более почтительно обращаться к своему верху, саба.

- Да, господин, - отозвалась Лиза. Ее голос мгновенно понизился, улыбка соскользнула с губ, уступая место легкой растерянности — обычной для нее в начале сессии. Чтобы вызвать и поддерживать это состояние у девушки, которая была с ним уже шесть месяцев, ему зачастую приходилось призывать на помощь все мастерство и все творческие способности. Но ему так нравилось это выражение на ее лице, что он был готов на многое. Беспомощная… покорная… такая влекущая и соблазнительная. Можно было еще немного помучить ее, не сразу давать понять, что он готов начать сессию. Но его тело уже тянулось к ней, и нетерпение пожирало изнутри.

Глава 1.

Дрожащей рукой выдернуть провод из городского телефона. Отключить мобильный, совсем, полностью. Попытаться забыть ужасные слова и омерзительно спокойный голос, когда он произносил это. «Я приду к тебе домой и сломаю дверь. Я полицейский, ты же знаешь, мне ничего не будет. Я отволоку тебя в камеру за шкирку, и там буду делать с тобой все, что захочу, всю ночь. И я не гарантирую, что оставлю тебя целой… Ты сама виновата, крошка. Будь умницей, и приходи по-хорошему».

Ее руки тряслись уже целую вечность, и она, казалось, уже всю ночь чувствовала себя руиной. Но утро все никак не наступало. Утром она соберет вещи и переедет — на квартиру к подруге в область, там он ее не найдет. Но сначала надо пережить ночь. Он успел наговорить кучу страшных и отвратительных подробностей о том, что намерен сделать — как будет насиловать, как избивать, как «воспитывать». А под конец — это: «сама виновата»…

Да, в этом, возможно, чокнутый маньяк был прав. Она обезумела, когда решила, что может довериться случайной знакомой с занятий по йоге - точнее, ее парню. Хотя с виду Макс выглядел таким располагающим к доверию. Уже через пятнадцать минут после начала разговора она рассказала ему больше своих тайн, чем близкой подруге, а к концу беседы готова была согласиться на все — ведь он и Лиза за умеренную плату обещали исполнить все ее потаенные эротические фантазии.

По правде, у нее тогда во рту пересыхало от одной лишь идеи, что ее мечты можно претворить в реальность. Фантазии о сексе с полицейским, игре в изнасилование возникли спонтанно много лет назад - во время просмотра фильма, который не относился к категории эротических, и даже романтических: просто детектив. Просто удачный кадр с блеснувшими на солнце наручниками на поясе у сексуального главного героя — и все.

Ее воображение заработало в полную силу, и перенесло впечатлительную девушку прямо в фильм, в кабинет к тому полицейскому. Она стала воровкой, попавшейся на мелкой краже, а он — сладострастным беспринципным мерзавцем-шантажистом. Но таким сексуальным… и она была не против, хоть и сопротивлялась для виду, пока он угрожал. А вскоре сдалась и позволила делать с собой совершенно непозволительные вещи прямо на его столе. Этот сюжет так понравился, что хотелось проигрывать его снова и снова — с незначительными различиями в ходе событий.

- Тома, ты чего? - спросила через некоторое время подруга, которая тогда смотрела полицейский сериал вместе с ней.

- Так, задумалась, - покраснела она, сообразив, что не видела и не запомнила половину серии в тот день. Ей было неважно, о чем фильм — гораздо больше эмоций возбуждало то, что происходило в ее голове.

Первые домыслы семнадцатилетней девчонки не включали ничего особенного, хоть и казались ей совершенно непристойными: легкие шлепки, наручники, жадный секс на столе.

Возмутительно бесстыдными деталями эта сцена обросла много позже, когда она стала старше и искушеннее. Полицейский ее мечты научился пороть ремнем, брать за волосы, насмехаться, и пару раз даже брал ее силой, когда она отказывалась сдаваться — но всякий раз это доставляло наивысшее наслаждение. Удовольствие в мечтах было таким, какого в реальности она никогда не испытывала. Это было нечто особенное — такое, что пронимало до слез и до мурашек.

А герой ее мечты менял лица, тела, тембр голоса и поведение. Порой он был очень жестким с ней — но именно так, как ей нравилось. Прижимал сверху за шею — под щекой кололись листы бумаги. Брал в попу — больно и стыдно, щеки краснеют, а возбуждение только растет. Ставил на колени, давал пощечины… в другие дни ей хотелось представлять нежность. Как он раздевает ее, дожидается согласия, ласково гладит, а потом они занимаются любовью на диване. Неизменными оставались только наручники, форма и кабинет. Стыдно признавать, но это стало навязчивой идеей.

Именно об этом она и рассказала симпатичному, вызывающему доверие психологу по имени Макс, по совместительству - парню Лизы. Сама не зная, почему вдруг решила довериться им, Тома понимала лишь одно: теперь, когда она так разоткровенничалась, глупо поворачивать назад. Хотя все это, конечно, было авантюрой. Надо же было так расслабиться от йоги за чаем, что она наговорила все это Лизе.

Но после того, как та призналась, что сама состоит в отношениях подчинения и доминирования со своим парнем, ей не терпелось исповедаться. По правде, Тома сама попросила приглашение в клуб, о котором упоминала Лиза. Но когда фактически его получила — растерялась. Оказаться полуголой на виду у всех? Публично получать наказания? К такому она была не готова. Ей хотелось попробовать с кем-нибудь приватно, призналась она Лизе, уже ничего не ожидая, но тут внезапно оказалось, что у девушки на все есть ответ. Отказываться второй раз было бы совсем неловко, и так Тома оказалась в кабинете у Макса. Дальше все случилось само собой.

Макс познакомил ее с полицейским по имени Роман в клубе — среди бела дня, так что они были одни в пустом помещении. Незнакомец появился в форме, с дубинкой и наручниками на поясе. Тома смутилась при двух мужчинах так, что не смогла даже запомнить лица своего будущего любовника. И затем, когда тот предложил ей подняться в одно из приватных помещений наверху, просто молча кивнула головой. Ох, если бы она не была тогда такой глупой курицей. Возможно, ей удалось бы разглядеть маниакальный блеск в его глазах… возможно, что-то глубоко внутри сработало бы, сказало: «Не надо», и тогда она просто ушла бы, а Он нашел бы себе другую жертву.

Впрочем, первый раз был вполне удовлетворительным — подонок умел выжидать прежде, чем проявлять себя во всей красе. Секс, конечно, не дотягивал до того, что происходило в ее мечтах, но такой феерии Тома и не ждала — ей просто хотелось немного острых эмоций, и она их, надо признать, испытала. Поначалу, когда она еще не особенно сильно боялась, ей было интересно. Все было внове: укусы стека на ягодицах, приказы, нетерпение дома, грубый секс сзади… она впервые в жизни почувствовала себя почти вещью, и в этом было что-то неправильное, но это возбуждало. Правда, кончить не удалось — всегда не удавалось с новыми партнерами. Сначала надо привыкнуть.

Глава 2.

Мягкий плед и ароматный чай. Было так странно пару часов спустя после тьмы и кромешного ужаса оказаться в светлом, хорошо освещенном в дневное время помещении клуба. Макс и Лиза усадили ее на диван и окружили такой заботой, словно ухаживали за смертельно больным человеком. И сейчас, когда она чувствовала себя в полной безопасности, это показалось даже смешно.

- Я в порядке, правда. Спасибо вам, - улыбнулась Тома, поднимая глаза на обоих по очереди.

- Ну почему же ты сразу не сказала, - с легкой досадой, но без укоризны, повторила Лиза, в десятый раз за утро. Как она узнала обо всем, Тома не поняла. Просто обнаружила с десяток пропущенных вызовов от них с Максом, как только включила телефон. После целой бессонной ночи ее знобило, но теперь, внутри кокона из пледа и с теплой чашкой в ладонях ей было уютно и снова хотелось жить — впервые за последнюю неделю.

- Лиза. Достаточно, - тихо сказал Макс, и Тома, вскинув на него глаза, удивленно приподняла брови. Каким-то образом он все понимал без слов: и то, почему она не обратилась к ним за помощью сразу, и то, как она чувствовала себя сейчас.

- Тамара, мы хотели бы сделать что-то для вас после этого… инцидента, - обратился он к ней, присаживаясь рядом на корточки. - У нас есть очень надежный человек, который поможет вам прийти в себя. И в том числе… сгладить негативные впечатления от такого неудачного входа в тему, если пожелаете. Настоящий мастер и мой друг. Больше никаких дилентантов, обещаю.

Тома медленно кивнула. Они уже поговорили с Максом по дороге из ее дома в клуб. Он каким-то образом сделал так, что с той самой минуты, как она села в машину, ее состояние неуклонно улучшалось, и теперь тело ощущалось очень легким, без всяких признаков паники. Она даже испытывала прилив оптимизма. Очень мягко Макс успокоил ее, заверил, что она не получит больше ни одной угрозы, и что не вполне вменяемым Романом уже занимается настоящая полиция.

Узнав, что придурочный дом лишь притворялся полицейским, Тома испытала такое облегчение, что буквально растеклась по креслу переднего сидения. Она почти не злилась на Макса за то, что тот не сказал ей этого сразу. Его намерения были понятны: он создавал ей атмосферу для игры, кто же знал, что ее избранник временами слетает с катушек? Оказалось, он посещал клуб всего два месяца, и все еще находился под присмотром опытных мастеров, а она, Тома, сделала большую и фатальную глупость, когда нарушила четкую рекомендацию Макса не встречаться с новым знакомым вне клуба, по крайней мере, в первый месяц отношений.

- Мы выясним, откуда у него твой телефон, и я обещаю, что он забудет этот номер и все твои контакты в ближайшие же сутки, - пообещал Макс по дороге, и этого было достаточно, чтобы Тома полностью успокоилась. Этому человеку невозможно было не поверить — она теперь уже и сама с трудом понимала, почему не позвонила ему сразу, как начались проблемы. Почему она чувствовала себя такой ничтожной, такой виноватой? Ведь Макс же обещал поддерживать ее в любой ситуации.

- Тамара? - снова позвал он, и она моргнула, улыбнувшись:

- Тома. Пожалуйста, называйте меня Тома.

- Хорошо. Так как насчет сессии?

Прерывисто всхлипнув, она посмотрела в сторону — но это были не слезы, скорее, какая-то остаточная судорога.

- Мне теперь страшно.

- Это естественно. Именно поэтому я предлагаю сессию сейчас.

Тома медленно кивнула. Разумеется. Про то, что надо сесть на лошадь после падения, слышала даже она — не надо быть психологом, чтобы понять: если она сейчас выйдет из клуба и позволит себе бояться, то вряд ли когда еще решится вернуться.

- Хорошо.

- Я хочу, чтобы ты поняла: это не совсем то, про что мы говорили с тобой, не такой человек, который, возможно, тебе полностью подходит. Но он сделает тебе хорошо и не обидит.

- Кто он?

- Пока не знаю, - улыбнулся Макс. - Я покажу твое фото двум мастерам с твоего позволения. Один из них тебя выберет.

- А если… не выберет?

Тома сглотнула. Когда только она начала чувствовать себя такой непривлекательной? Как этот чокнутый умудрился уничтожить ее самооценку за каких-то пять-шесть дней?

Наступила тишина. Тома боялась поднять ресницы, чтобы не увидеть жалость в его глазах, но Макс молчал так долго, что ей пришлось — и тогда она с изумлением обнаружила легкую ироническую улыбку на его красивых губах:

- Не говори глупостей, милая, - пробормотал он, понизив голос до какого-то невероятно сексуального тембра, а потом вдруг наклонился и прошептал в ухо:

- А то отшлепаю.

Округлив глаза от изумления, Тома покраснела, выпрямилась и так сидела еще некоторое время, пока Макс невозмутимо поднялся и обнял свою сабу, которая с готовностью пошла за ним к стойке бара. Она молча смотрела на перешептывающуюся пару, и только когда где-то вдалеке хлопнула дверь, вдруг вспомнила, что рот можно и закрыть.

После этого все завертелось еще быстрее — Макс лишь убедился, что ей удобно в пятницу, привез домой, удостоверился, что она в безопасности и настойчиво повторил напоследок:

- Тома, ты можешь звонить мне по любому поводу. И даже без него. Например, если тебе вдруг станет страшно среди ночи. Хорошо?

- Да. Спасибо вам, - растроганно сказала она, переводя взгляд с него на Лизу.

- Не за что. Ты же заплатила нам за услуги. А получилась такая лажа, - с досадой проговорила Лиза, снова обнимая ее за плечи.

- Я сама виновата…

- Никто не виноват. Просто дерьмо случается, - прервал Макс, - Мы усилим меры безопасности, а тебя очень прошу: звони мне, что бы ни произошло. И ни в коем случае не встречайся больше вне клуба ни с кем, кто бы ни позвал — без моего разрешения никаких встреч, хорошо?

- Да. Да, теперь я это точно поняла, - твердо сказала Тома и несколько раз кивнула, грустно улыбнувшись.

- Тебе завтра может позвонить Михаил, вот его номер, - сказал Макс, - он полицейский и занимается твоим делом, ему можно доверять.

Глава 3.

Лишь только они шагнули внутрь, как Томе стало жарко. Внутри безраздельно властвовали две бессменные царицы подземных обителей разврата: темнота и духота. Впрочем, сверху сияли разноцветные лампы, сверкающие вразнобой как на дискотеке, и иногда даже слепили глаза. В уши ударила довольно громкая специфическая музыка - словно плеск в ушах. В сочетании с этим светом она вызвала состояние легкой дезориентации — и Тома мысленно порадовалась, что Ник проводил ее до барной стойки за руку.

Когда же глаза привыкли, и она, наконец, смогла хорошенько осмотреться по сторонам, то брови полезли на лоб: полуголые люди играли здесь где ни попадя, на каждом шагу. Прямо у бара какой-то дом ласкал свою девушку — совсем рядом с тем высоким красным стулом, на который Ник предложил ей сесть. Чуть поодаль две домины пороли ремнями одну несчастную, растянутую на кресте. Туда, где слева играла гей-пара, Тома не решалась бросить даже скользящий взгляд.

- Не бойся. Твой дом подойдет через минуту, я пока посижу с тобой, - негромко сказал Ник, наклонившись к уху. Он непринужденно присел на соседний барный стул и прижался одним коленом к ее, но словно случайно — он явно не пытался флиртовать. И в то же время не отодвигал ногу. Тома впала в замешательство: у них что, так принято в клубе?

Поймав взгляд бармена, Ник тем временем что-то заказал для них обоих, и почти сразу перед Томой материализовался объемистый бокал.

- Пей, - приказал зеленоглазый мастер, уставившись прямо на нее, и Тома, сама не понимая почему, послушно поднесла бокал к губам. Виски… что-то крепкое. От первого же глотка у нее глаза на лоб полезли, и она закашлялась.

- Пей еще. Тебе надо, - безжалостно повторил Ник, стоило ей поставить бокал на стойку.

- Это слишком крепко.

- Саба. Учись слушаться, - безапелляционно скомандовал он, отпивая из своего бокала. А другой рукой подвинул ее напиток к ней.

- Я не ваша саба, - опрометчиво выпалила Тома.

От его единственного взгляда мельком она поняла, что ошиблась, не подумав хорошенько перед тем, как ответить. Мгновенно испугавшись, она отвела глаза и в отчаянии схватилась за бокал. Трудно было описать этот взгляд, на который она напоролась. Недоумение в зеленых глазах дома сочеталось с каким-то космическим холодом и затаенной угрозой. В этом взгляде таилась не абстрактная злость, а вполне конкретные наказания, которые он уже, казалось, перебирал мысленно, решая, какого из них она заслуживает.

- На первый раз прощена, - медленно проговорил он, не спуская с нее глаз, когда Тома снова поставила бокал, теперь уже на половину допитый, на полированную поверхность стойки. - И то, лишь потому, что выпила.

Тома сглотнула и хотела извиниться за нарушение правил, но была слишком смущена и промедлила, а Ник тем временем уже поднял взгляд, улыбнулся кому-то и встал:

- А вот и Миша. Приятной игры, нижняя.

Он исчез почти мгновенно, а на его месте появился такой мужчина, что Тому, едва успевшую остыть и привыкнуть к температуре воздуха внутри клуба, снова бросило в пот. Вот это был тип, который ей нравился: крупный, яркий внешне, с выразительными чертами лица и умными серыми глазами. Также одет в темные брюки и светлую рубашку, расстегнутую на две пуговицы, но совершенно другого вида: эти вещи выглядели просто качественными и удобными, не кричащими о баснословной стоимости в глаза каждому случайному встречному. Не модник, не знаток косметических линий - просто уверенный в себе ухоженный взрослый мужчина, которому незачем пускать окружающим пыль в глаза.

Рукава закатаны — она обратила внимание на красивые руки с длинными пальцами, когда он молча взял ее бокал и понюхал без всякого выражения, а затем уверенно отодвинул подальше, безапелляционно объявляя:

- Тебе достаточно. Хочешь воды?

- Нет… эээм… Михаил?

- Мастер.

Он сел, прижал колено к внутренней стороне ее бедра:

- Как тебя называть? Тома подойдет?

- Да, - она улыбнулась. Этому мужчине улыбаться было легко. Он тоже улыбался — совсем немного, только краешками глаз, но даже это очень успокаивало после бесстрастного выражения лица Ника. И горячее колено этого мужчины тоже ей почему-то нравилось больше. И запах… черт… она покраснела, когда их глаза снова встретились — и смущенно отвела взгляд.

Он поймал пальцами ее подбородок, без малейшего нажима приподнял:

- Посмотри на меня. Спокойно. Вот так.

- Я нервничаю.

- Я вижу.

Тома неожиданно засмеялась, глядя в улыбающиеся — теперь еще более явно — глаза. Он был такой спокойный и такой немногословный, словно являлся полной противоположностью нервному, дерганому Роме, который напугал ее до чертиков. И от этого спокойствия Тома успокоилась сама — после взрыва смеха ее словно отпустило.

- Хорошо. Ты красивая. Я тебе нравлюсь внешне?

- Да.

- Да, мастер.

- Да, мастер, - послушно повторила Тома и задержала вдох.

Михаил наклонился, и она инстинктивно отодвинулась, но его загорелые пальцы лишь подняли выпавший из кармана блестящий квадратик. Презерватив. Она прикрыла глаза и снова смутилась, словно подросток.

- Поговори со мной. Расскажи, что чувствуешь здесь, - потребовал он, на секунду задержав взгляд в глаза.

- Эмм.

- Ты впервые в клубе? - негромко уточнил дом после долгой паузы, настойчиво, но мягко принуждая ее разговаривать.

- В рабочие часы — да, - кивнула она, снова отводя взгляд, останавливая его на крепком мускулистом бедре, затянутом в черную ткань брюк.

- Посмотри по сторонам.

- Я не могу. Там ужасно.

Тома покраснела и закрыла лицо руками, снова засмеявшись.

- Настолько смущает публичность? Даже когда просто смотришь? - удивленно спросил он и слегка отстранился, но лишь для того, чтобы разглядеть ее еще внимательнее.

- Да. Меня это шокирует. Я не…

Тома открыла лицо, и ей на секунду показалось, что он протянул руку к ее груди. Тогда она заметно вздрогнула, и по его губам скользнула ироничная улыбка:

Глава 4.

Ее руки тут же оказались за головой — он крепко удерживал их одной ладонью, а вторую положил на ее грудь. Его колено прижало подол платья, дополнительно фиксируя ее в лежачем положении, и тогда свободной рукой он принялся мучительно медленно ласкать ее, наблюдая за лицом. Тома дважды открывала рот, чтобы что-то сказать, но закрывала, так и не придумав, что. Ей было неловко вот так молча лежать, не шевелясь — она привыкла всегда отдавать партнеру больше, чем получала. Активно ласкать, дарить наслаждение… с прижатыми за головой руками все выглядело так странно. Особенно когда ее тело начало реагировать на ласки, и Тома поняла, что откровенно и очень пассивно наслаждается.

С ее губ сорвался стон — потом еще один, когда он немного отпустил подол и задрал его, начиная ласкать между ног. Два пальца бесцеремонно проникли внутрь, в уже очень влажное лоно.

- Интересно, это не унизительно? - еле слышно спросил он.

- Что?

Еле соображая, Тома приподняла ресницы, замирая и настораживаясь от его вопроса.

- Когда течешь вот так и стонешь под тем, кто тебя отодрал по попе, - пояснил он, глядя в глаза.

С ее лица отхлынули краски, а затем она почувствовала, как кожа в мгновение ока приобрела свекольный оттенок, и даже в глазах полыхнуло красным. Рванувшись из его рук, она только что не зарычала — но дом был готов и засмеялся, удерживая ее:

- Идем наверх. Там подерешься со мной. Я дам фору, - явно забавляясь, предложил он. Тома сузила глаза и, изловчившись, вцепилась зубами в запястье — он не сразу успел отодвинуть руку, и на коже остались заметные отметины. Но мастер только снова хмыкнул, и в его глазах что-то блеснуло:

- Ах, ты, сучка.

Он встал, поднял ее, извивающуюся, в воздух, и закинул на плечо. Мир перевернулся — а висеть, к тому же, было страшно. Но злость перехлестывала:

- Пусти. Немедленно поставь меня!

- Ага, - сказал он и хлопнул по попе так, что звук выстрелом отозвался в ушах, а боль на несколько секунд парализовала. И это видела и слышала, наверное, добрая половина клуба. А сейчас все зеваки с интересом наблюдают как ее несут кверху попой на второй этаж, словно подстреленное животное тащат в логово охотника.

Осознав это, девушка пришла в неописуемую ярость и вцепилась ногтями в его спину. Она старательно царапала все то время, что он тащил ее вверх по лестнице, но получалось плохо — ногти все время проскальзывали по ткани рубашки из-за тряски. А когда вновь оказалась на ногах, в глазах резко потемнело, и времени, чтобы броситься на него снова из удобной позиции, не хватило — уже через несколько мгновений он взял ее за шею и как котенка втолкнул в комнату, захлопнув за ними дверь.

Отлетев на несколько шагов, тяжело дыша, Тома злобно уставилась на него. Она плохо соображала, осознавая лишь то, что очень сильно зла и также сильно возбуждена.

- Иди сюда, - улыбаясь, позвал дом от двери и поманил рукой. Ее глаза сузились в ответ сами собой: он явно желал отлупить ее еще сильнее, и если она бросится на него с голыми руками, то сразу проиграет. А хотелось обязательно треснуть его хотя бы разок, чтобы почувствовал.

Она быстро оглянулась по сторонам, сориентировалась, подлетела к стене с развешанными девайсами и наугад схватила первый попавшийся стек.

- Ой, не советую, - тихо сказал он, покачав головой, и сделал шаг в ее сторону.

- Я тебя сейчас ударю, - предупредила Тома, раздувая ноздри.

- Хорошо. А потом знаешь, что с тобой будет?

Он сделал еще один шаг, не спуская взгляда со стека, который Тома держала наизготовку.

- Ты меня не запугаешь.

- Ага, - сказал он, и внезапно вероломно быстрым движением оказался рядом, перехватывая руку. До обидного легким поворотом он выкрутил ее запястье так, что Тома вынужденно выпустила этот девайс, а затем снова поднял и швырнул на кровать. Вскрикнув, она сгруппировалась, чтобы не упасть на пол, когда матрас спружинил, и вцепилась в покрывало руками, а дом успел сорвать с себя рубашку и сразу затем бросился на нее всем своим огромным телом, придавливая к кровати.

Она ожесточенно сопротивлялась еще минуту, пока он полностью не обездвижил: перехватил руки, развел коленом бедра, лег между ними и прижал чуть сильнее:

- Сдавайся.

Его улыбка бесила и вызывала желание зарычать от бессилия:

- Ни за что, засранец.

- Ты не можешь так говорить с домом. Поставить тебе кляп?

- Не смей. Не смей!

Протянув цепь со спинки кровати, он быстро и ловко закрепил ее руки. Потом задрал платье вверх до локтей, оставив ее голой, и широко развел ноги, тоже фиксируя их в цепях. После чего встал, заметно довольный собой, и расстегнул брюки:

- Еще одно слово — и будет кляп. Ты можешь кричать и плакать, издавать любые звуки — но чтобы ни слова, ясно?

Тома открыла рот и закрыла. Она все еще была в легком шоке от того, что так быстро оказалась перед ним полностью обнаженной. А ее внимание было теперь приковано не столько к его словам и угрожающему тону, столько к члену — красивому, гордо стоящему и довольно крупному. Но как же он ее злил.

И все же кляп она не хотела — ей хотелось быть уверенной, что она сможет произнести стоп слово, если что. А потому пришлось молча наблюдать, как он надевает презерватив и снова присоединяется к ней на кровати.

- Интересно, что ты сделаешь, если отпустить тебе руки? - с интересом спросил он, сближая расстояние между их лицами до минимального, заглядывая в глаза, - попробуем?

Тома раздула ноздри, тяжело дыша, когда он снимал наручники с ее запястий, стаскивал платье. И почти сразу она стала бить его с тихим рычанием — по плечам, груди. Но стоило только попытаться заехать в лицо, как он перехватил обе руки, зажал за головой и переместился, резким безжалостным рывком входя в ее разгоряченную текущую киску. Большой, горячий… такой же разозленный, как она.

Запрокинув голову, она застонала, сжимая его внутри, сгибая ноги, насколько позволяли цепи. Сладкая боль… сладкая ярость. Он начал трахать ее, с каждым ударом входя все жестче, пока она не закричала, уже совсем не контролируя себя и ничего не соображая. Последнее, что она еще помнила перед окончательным забытьем, как вцепилась в его плечо зубами и как он аккуратно отстранился и стал двигаться внутри еще жестче, словно пытаясь размазать по кровати.