Накануне.

Накануне.

В ночь перед экзаменом ученику 11-го класса Леше Гаврилову приснился страшный сон. Собственно, снов этих было несколько, точнее два, но обо всем по порядку.

Вначале Леша очутился в каком прекрасном месте: не то в саду, не т в парке. Стройные пальмы соседствовали там с устремленными ввысь кипарисами, а фисташковые пальмы - с апельсиновыми деревьями. Воздух был непривычно чист, а с виднеющегося на горизонте моря дул прохладный бриз. Присмотревшись к окружавшему его великолепию, Леша все же определил, что это парк. Между деревьями виднелись прямые и аккуратные дорожки, посыпанные желтым песком. Они поднимались на высокий холм, на котором стояло красивое здание белого мрамора. Алеша решил было подняться и рассмотреть его поближе, как заметил группу людей, которые направлялись в его сторону. Одеты они были в белые свободные одеяния, судя по виду из льняной ткани. Несмотря на свою безнадежную "тройку", Гаврилов вспомнил древние греки называли их хитонами.
- Далеко же меня занесло, - подумал он.
Эллины меж тем поравнялись с Гавриловым, нисколько не обращая на него внимания. Возможно они и не видели его, застывшего с оторопелым видом. Старший из них сказал, обратившись к молодому спутнику:
- Надеюсь, Александр, ты не сильно расстроен своим недавним поражением в споре.
Юноша, к которому он обращался, упрямо тряхнул копной черных волос и в его ответе прозвучал скрытый вызов:
- Нисколько, почтенный Аристотель. Полагаю, что там, где бессильной окажется диалектика, свое слово скажет меч.
Голос наставника прозвучал властно:
- Царь Филипп доверил мне твое обучение для того, чтобы я научил владеть тебя не мечом, а словом. Если в следующей дискуссии ты окажешься таким же беспомощным как в прошлый раз, тебе не избежать розги педагога.
Гаврилов понял, что перед ним никто иной, как сам Александр Македонский - будущий завоеватель мира. Но сейчас Александру приходилось не сладко. Гаврилов даже поежился, представляя, как наверняка больно будет тому под розгами. Внутренне Леша содрогнулся от жуткой мысли, что такая же участь могла бы ждать и его, Гаврилова, завали он завтра свой собственный экзамен. Какое счастье, что он живет в 21 веке, когда телесные наказания давно отменены. Эта воспоминание развеяло сон и Гаврилов, снова очутившись в уютной постели, перевернулся на другой бок.

Второй сон оказался ужасней первого. По длинному и полутемному коридору двигались какие-то тени, отдаленно напоминающие людей. Двигались они молча, ведомые лишь одним им известной целью. Присмотревшись внимательней, Леша увидел по обеим сторонам коридора открытые двери, у которых стояли какие-то фигуры в черном полувоенном обмундировании. В руках эти "надсмотрщики", как их сразу окрестил Леша, держали резиновые дубинки. Впрочем, они никого не били, а лишь, так сказать, регулировали этот странный людской поток, указывая на тех, кому следовало войти в ту или иную дверь. Люди-тени безропотно следовали жестам надсмотрщиков, так что тем не приходилось и рта открывать. Когда очередь дошла до Гаврилова, один из надсмотрщиков указал ему на ближайшую дверь. Леша хотел было открыть рот, чтобы спросить, что там находится, но чувствительный тычок резиновой палкой между лопатками, заставил его молча ускорить шаг. Помещение, куда вошел Гаврилов оказалось на вид обычной экзаменационной аудиторией с ученическими столами, расставленными в три ряда. На каждой парте красовался номер, написанный белой краской. В аудитории также находились надсмотрщики, только униформа на них была серой и в руках они держали не дубинки, а какие-то узкие и плоские приспособления. Ловко орудуя ими, "серые" водили свои приборы вдоль тела каждого вошедшего. То же они проделали и с Лешей, проверив его с ног до головы.
- Это же металлоискатели, - подумал Гаврилов. Точно, как у нас, чтобы телефоны не проносили на экзамен. Некоторые испытуемые проверки не прошли и их с поднятыми руками выводили из помещения в коридор. Один из "серых" жестом указал Гаврилову его стол и положил на него несколько листов бумаги. Рассмотрев листы, Леша увидел обычные тесты - на вид совсем несложные. От экзаменующегося требовалось поставить лишь соответствующий знак напротив каждого задания: "плюс" или "минус". В конце работы имелся барем, последний пункт которого гласил: 100 баллов - "полное отупение".
- Что за ерунда? - Гаврилов оторопело уставился в работу. Получается, что чем больше ты наберешь правильных ответов, тем более тупым тебя признают. Кому и зачем потребовалось проводить такой дурацкий экзамен?!
И тут за окнами раздался громкий треск, напоминающий ружейный залп. Гаврилов вздрогнул и испугано уставился в окно, но толстые бронированные стекла давали столь размытое изображение, что понять, что творится извне было совершенно невозможно. Однако неведение Леши продолжалось недолго. Внезапно пугающую тишину прорезал мощный голос, доносившийся из динамиков, вмонтированных в стены:
- Только что силы контроля за качеством знаний провели ликвидацию абитуриентов, пытавшихся пронести в наш Центр источники знаний. Они сами выбрали свой путь и им не место в цивилизованном обществе. Будьте как все - вы сдадите экзамен. Над головой Гаврилова раздалось противное жужжание и подняв голову он увидел небольшой объект, сильно напоминавший детский вертолет. Вертолет завис прямо над Лешей и из него показался стеклянный глаз объектива. Голос из динамиков быстро прояснил ситуацию:
- Уважаемые абитуриенты, каждый ваш шаг контролируется силами контроля за качеством знаний. Обмануть нас невозможно - принимайтесь за работу и будьте как все!
- Хана мне! - подумал Леша.
Конечно, поставить "минусы" напротив каждого задания - дело нехитрое, но поди знай, что потом ожидает этих жертв отупения. Что именно Гаврилов не знал, но смутно догадывался, что ничего хорошего. Один вид этих "человеко-теней" говорил о многом.
- Вот бы домой, - мелькнула жалобная мысль. Уж лучше на свой экзамен - там хоть не расстреливают!

Внезапная судорога, пронзившая тело, свидетельствовала, что желание Гаврилова наконец материализовалось. Он проснулся в холодном поту, наспех позавтракал и радостно побежал в родную школу - сдавать ЕГЭ.