Нам можно

Пролог. С широко закрытыми глазами

Марсия

— Вега Лира? — вкрадчивый, с ленцой шепот лизнул шею, а горячие руки скользнули по обнаженным плечам, медленно спускаясь вниз.

— Да, — выдохнула, сглатывая бешенный пульс, танцевавший на кончике языка. Мне было страшно. И любопытно. И… ОН по-хозяйски сбросил бретельки платья и неспешно потянул за молнию, оставляя меня раздетой. Белья не было, таков уговор. Но осталась маска: обычная, черная, которую доставили в мотель.

Типичный Американец — его ник. Типичный… Нет, совсем не типичный. Он с ума меня свел. Два месяца на игле его магнетизма была. Буквы в слова складывал и прямо в душу. Я не видела его. Не слышала голоса. Не знала возраста, но себя потеряла от жгучего чувства, пожара, что охватил меня целиком. Поэтому я здесь. За триста пятьдесят миль от дома. В тайном месте. В полной темноте. С человеком, которого не знаю, но чувствую, как частичку себя самой.

— Ты потрясающе пахнешь… — услышала одновременно с жарким поцелуем в шею. Голос располагающий, почти ласковый. Такому не нужно требовать, сами все отдадут. И я отдавала… Широкие ладони сжали грудь, подразнивая пальцами соски, возбужденные и затвердевшие. Желание электрическими импульсами заряжало тело, искрилось на коже и пылало внизу живота. У меня был небольшой опыт сексуальных отношений с мужчинами, но то что было — не шло ни в какое сравнение с тем, что есть сейчас. Я не знала Типичного Американца: не было лиц, имен, стыда. Только сумасшествие, страсть, дикость. Бешеная, стихийная, огненная.

ОН нетерпеливо развернул меня и сорвал маску. Я чувствовала цепкий взгляд и сама смотрела во все глаза, но темнота была настолько густой и плотной, что были только ощущения. Несмело положила руки на грудь, коснувшись мягкой ткани. Кашемир? Через две секунды под моими ладонями оказалась обнаженная кожа, и сердце билось, учащенно, звонко.

Дыхание сперло, когда, огладив мощную грудь с редкой порослью волос, поднялась к широким плечам. Это было тело сильного молодого мужчины. Я всегда знала, что он именно такой, но, конечно, страх оказаться в руках старика, тлел на задворках сознания.

— Я… — он не дал сказать, приложив палец к губам, а потом обхватил меня за талию и привлек к себе: дерзко впечатал, потерся бедрами с четким бугром в паху, губы нашел и жадно припал, языком ворвался, в танце немыслимом закрутил. Это было точное попадание. Совпадение по генетическому коду. Фейерверк в небо, и это небо сверкало у меня в голове.

Мои ноги властно раздвинули, затем я ощутила теплые пальцы на промежности. ОН по-хозяйски умело обвел вход и, продолжая огненные поцелуи, безошибочно двинулся к клитору, мягкими кругами рисуя узоры. Я сразу ощутила приятное покалывание, которое чувствовала много раз: лежа в постели, стоя под душем, или когда позволяла парню идти до конца. Легкий шелест, сладкое напряжение, ожидание чуда, о котором рассказывали в романах, шептались девчонки в раздевалке, лучшая подруга делилась в сеансах видео-чата, и… ничего. Никакого неистового взрыва, увы. Никогда.

Сейчас было хорошо. Очень. Возможно, темнота, а вероятней, порочная вседозволенность нашего инкогнито, но ощущения казались острее, слаще, глубже. Да, глубже — длинные пальцы уже были во мне. Я простонала в губы, одобряя распутное поведение Типичного Американца. С моим телом он был дерзким и наглым — может, именно этого мне и не хватало, чтобы в космос улететь? А может, луны в четвертом доме…

Пряжка ремня щелкнула в такт нашему бурному дыханию, и мне осторожно надавили на плечи. Я подчинилась. Опустилась на колени и судорожно губы облизнула. Мы переписывались в течение двух месяцев, больше нам не нужны слова, остались только инстинкты. Упругая плоть коснулась щеки, нежно по скуле скользнула, затем уперлась в мой рот. Я потеряла девственность в восемнадцать лет, но это будет мой первый оральный опыт. Нужно просто расслабиться и позволить ЕМУ вести. Я послушно провела языком по набухшей головке, прокатав по нёбу вкус: чуть солоноватый, острый, мужской. Совсем не неприятный. Рукой потянулась к члену, на ощупь задела бедро. На Типичном Американце джинсы, точно. Наши ладони встретились на основании его ствола — мне уступили первую скрипку. Я провела вверх-вниз: длинный, жесткий, крупный. На затылок опустилась рука, а губы раскрылись под натиском ЕГО желания. У меня во рту был член, большой, очень большой. Сначала мягко, деликатно даже он двигался внутри, потом резче, быстрее.

— А-аа… — простонал Типичный Американец, когда я подстроилась под ритм, помогая рукой, а языком уздечку обводя. Мне нравилось. Боже, как может нравится такая дикость, но низ живота скрутило, а промежность соками истекала. Я убрала руку, которой держалась за пояс джинсов, чтобы обессиленно не свалиться на пол, и переместила ее на разгоряченный клитор. Бедра измазаны тягучей смазкой, нижние губы набухли, острое возбуждение вибрировало между ног. Я плавились, а когда провела пальцем внизу — вообще поплыла. О да, я хочу, нет, требую свой сокрушительный оргазм! Я распалялась все больше, представляя, как выгляжу сейчас; фантазировала, словно бы выкрикиваю непристойные слова и распутные просьбы — по полной подстегивала воображение. Меня трахали. Жестко трахали в рот. И мне, черт подери, нравилось это! Завтра даже вспоминать стыдно будет, а сегодня пусть весь мир подождет!

ОН, словно почувствовав мой настрой, сбавил темп, затем вовсе замер, за волосы от члена оттянул и дернул, как тряпичную куклу. Я ногами обхватила его бедра, пока не упала на прохладные простыни, а сверху сильное тело. Тело поджарого сильного мужчины. Мощные ноги оплели желанными путами, а я сама потянулась к нему, спину гибкую погладила и за шею обняла. Типичный Американец тоже изучал меня: мял грудь, бедра ощупывал, промежность дразнил и шумно мой запах вдыхал. Я тоже: аромат шоколада и дыма — крышесносная смесь!

Глава 1

Картер

— Проходи, — отец указал на кресло, а сам устроился напротив, за массивным столом. Достал сигару, с удовольствием раскурил и на меня в упор посмотрел. Так, если он курит сразу после завтрака — дело плохо, а когда приглашает в кабинет на разговор — еще хуже. Хотя приглашение посетить отчий дом спозаранку в принципе не отдавало позитивом. — Ты мой сын. Я люблю тебя и доверяю…

Началось.

— Но…

Вот и то самое «но».

— Что у тебя было с Маршей Уолтерс?

Бля, у отца просто чуйка на дела незаконные. Нет, я преступлений не совершал с точки зрения уголовного кодекса, так морально-этически потрепал.

— Ничего такого, о чем двадцатипятилетний мужчина должен рассказывать отцу, — иронично ответил я. Взрослые же люди, право-слово!

— Остришь, — констатировал отец, прежде чем жестко заметить: — Она жена нашего ключевого партнера!

Я громко фыркнул. Жена! Марша точно не бедная-несчастная-покинутая, которой муж предпочел работу. Кеннет пылинки с нее сдувал. А она? Увы, и мне искренне жаль, но Марша — обыкновенная блядь. Я не моралист, мне вообще похер, это так-то констатация факта. Имел я дело с такими, знаю, о чем говорю. И не только дело, но и тело.

— Если Кеннет узнает, что ты в трусы к его обожаемой супруге залез, то разорвет контракт. А я всего-навсего убью тебя.

Я вздернул бровь. Перспективы у меня так себе.

— Пап, да она сама хотела. Вешалась на меня, в туалет поперлась…

— А ты что, жеребец в поводу?! — не выдержал он. — Жопой и сиськами потрясли, и ты уже бежишь с членом наперевес!

Я остался спокоен. Мы редко обсуждали мою личную жизнь, обычно Дэнис Трэвер — непробиваемый монолит, но когда случалось, было забавно.

— Мы подписали контракт, — рационально напомнил я.

— Подписали, — отец разгладил невидимую скатерть. — Ты отстранен от работы в «West America Bank».

— В смысле?!

А вот это совсем не забавно.

— В прямом! — громыхнул он. Окончательно терпение потерял. — Ты умный человек, превосходный финансист, но ты неважный руководитель и стратег. Пока ты не поймешь, что бизнес и койку нужно железно отделять друг от друга — не сможешь управлять компанией.

— Да брось! — я до сих пор не воспринимал угрозу всерьез.

— У нас в офисе нет ни одной женщины моложе сорока, которая не имела бы статус твоей бывшей. Даже новенькие сначала будущие, потом сразу бывшие!

— У меня акции есть, — настороженно заметил я.

Отец развел руками:

— Живи на дивиденды: расслабляйся где-нибудь на островах, трахайся вволю. Это твоя жизнь.

— Ты же знаешь, что я не этого хочу! — теперь раздражаться начал я.

— Так докажи! — воскликнул отец. — Покажи, что я могу опереться на тебя! Оставить управление холдингом тебе!

— Так дай мне волю! У меня есть несколько хороших инициатив.

— Дам, — серьезно ответил он. — Ты слышал об издании «Калифорнийский синдром»?

— М-мм… — задумался я. — Газета с гороскопами, кроссвордом и еще какой-то дичью?

— Верно, — улыбнулся отец. — Теперь ты там антикризисный управляющий. Мы выкупили издание.

— Что?!

Отец поднял палец вверх, что означало: споры, доводы и даже мольбы бесполезны. Он не был тираном. У меня с братом реально не было человека ближе, а опоры — надежней, но управлял он что компанией, что семьей железной рукой.

— Покажешь результат, скажем через полгода, и я пойму, что мой старший сын не только юбки задирать может. Ты — мой приемник, и я должен быть уверен, что ты сможешь возглавить правление огромного финансового холдинга.

Блядь, похоже я попал.

Мама без стука вплыла в кабинет, обдавая нас тонким запахом духов и пудры. Тонкая величавая блондинка, красивая и недосягаемая. Не для всех, только для своих детей, которые и похожи были именно на нее. Да, такой парадокс. Нас с Энди она не любила, просто смирилась с присутствием в их с отцом жизни. Кому-то это покажется странным, ведь мы родные дети, но не мне. Я с раннего детства усвоил, что есть подвид женщин, у которых материнский инстинкт отсутствует напрочь. Когда-то это открытие меня, маленького мальчика, сильно поразило: до слез, болезненного непонимания, тяжелого отрицания. Потом я сумел абстрагироваться и воспринимать как досадное обстоятельство. У меня был отец, младший брат, куча любящей родни, так что порядок.

— Дэнис, у нас ланч с Лавалями, — напомнила она мягко. На меня не смотрела практически. — Картер, они приехали с младшим. Займи его, пожалуйста.

Мы с отцом переглянулись, затем я поднялся. Он любил ее. Вот такую чокнутую. А она его. Вот такого рационального и рассудительного. Я их не понимал, но папу любил. А мать… С ней я просто привык существовать в одном социуме и даже радоваться жизни.

— Хорошо, мама.

Она сдержалась. Хотя раньше передергивала плечами, заслышав это обращение, но на людях мы столько притворялись, что научились управлять эмоциями как Клаудио Аббадо[1] симфоническим оркестром.

Глава 2

Картер

Какого хрена?! Я вскочил, буквально в полете застегивая рубашку. Что с этой гребаной дверью, и где эта тупоголовая секретарша?! А самое главное, какого эта Марсия приперлась? Ведьмочка. Нет, ведьма. Такое совещание обломала. Я был зол. Очень зол.

— Какого черта ты здесь забыла?! Кто тебе войти позволил! - и дернул ручку. - Гребаная дверь и вся эта дыра! — вызверился я.

Марсия только хлопала огромными глазами, а на щеках смущенный румянец расцвел. Я бы счел ее хорошенькой, если бы не бесила меня так.

— Отвечай, когда тебя спрашивают, — да, я вообще не добренький на работе.

— Так, — Хлоя, успев привести себя в порядок, вышла на передний план, встала рядом и деловито заявила: — Ты уволена. Пошла вон.

Я нахмурился. Это кто здесь босс? Эта мадам меня тоже бесила.

— Блузку застегни, — грубо оборвал я и снова на Ведьму Марсию набросился: — Какого. Черта. Ты. Здесь. Забыла? — отчеканил, чтобы дошло окончательно. — Ты язык проглотила?

Марсия реально вспыхнула и посмотрела на меня уже не так растеряно, а с… Яростью?! Это я должен злиться.

— Я с проектом пришла! — достаточно жестко ответила она. — Мы тут работаем, вообще-то, — затем на Хлою взглянула, да с таким пренебрежением. — Извините, что прервала, — и снова на меня: — Просто не знала, что к вам сразу на коленях и с открытым ртом заходить нужно.

Черт, шах мне.

— Хорошо сказано, девушка.

И мат. Отец приехал.

— Ты зачем здесь? — насторожился я. Он даже не взглянул на меня, а повернулся к перепуганной Марсии. Да, папа умеет внушать трепет. Высокий, крепкий, с мощной энергетикой завоевателя и тяжелым взглядом дельца.

— Как вас зовут, мисс?

— Э-ээ… — как я и думал: двух слов связать не может! — Марсия. Марсия Кларк. А вы…

— Дэнис Трэвер, хозяин этого бардака.

— Мистер Трэвер, — залебезила Хлоя. — Я шеф-редактор и занимаюсь…

— Я уже понял, чем вы занимаетесь, — и устало опустился в кресло за моим столом, ладони в замок сложив. Сейчас понесется. Я тоже на груди руки скрестил. Да грянет бой.

— Чем вы занимаетесь? — спросил у наглой мисс Ведьмочки.

— Я… Я младший обозреватель, — робела она. — Пишу гороскопы.

Я громко цокнул. Отец вздернул бровь и кивнул на папку у нее в руке.

— Я хотела предложить статью для рубрики «Важно». У меня тут материалы и презентация.

— Рад, что хоть кто-то здесь работает, — он поджал губы и на меня недовольно посмотрел. — Поздравляю, мисс Кларк, вы теперь главный редактор «Калифорнийского синдрома».

— Что? — вдохнула Марсия.

— Что?! — и Хлоя тоже.

— Какого черта?! Это мои сотрудники.

— Здесь все принадлежит «West America», — сухо поправил отец.

— У нее нет опыта!

— Нет какого опыта? — холодно поинтересовался он, припечатав меня взглядом — ремень все еще свободно болтался. — А вы, — обратился к Хлое, — теперь ответственны за гороскопы. Можете быть свободны.

Они обе развернулись как на шарнирах, даже не пытаясь спорить с машиной по имени Дэнис Трэвер.

— Мисс Кларк останьтесь, — мягко попросил он.

— Пап, нам нужно вдвоем побеседовать.

— Позже, — отмахнулся он, заставляя меня фактически закипать. — Мисс Кларк, вы случайно не родственница нашего нового капитана полиции?

— Да, это мой папа. Я как раз хотела показать материал расследования, которое всколыхнуло город летом. Мы с Кайлой Лаваль вели его с первого преступления, — засуетилась со своей папкой.

— Я знаю. Мы с Дэвидом Лавалем друзья, — улыбнулся отец. — Отлично. Мисс Кларк, вы теперь не просто шеф-редактор, а еще личный помощник моего сына, который будет зорко следить как за ним, так и за нравственностью в этом вертепе. Подчиняетесь напрямую мне.

— Что?! — взорвался я, но отец непробиваем.

— Но как же… — растерялась Марсия. Ведьма просто! И такая вся невинная, глазками хлопает. Подстава какая-то. Чую, подстава!

— Мисс Кларк, Марсия, — очень мягко произнес отец, — мы все хотим, чтобы это издание стало востребованным и рентабельным. Вы поможете нам?

Она бросила на меня настороженный взгляд. Я полыхнул на нее полным ненависти.

— Конечно, мистер Трэвер. Можете на меня рассчитывать.

Мы встретились глазами, когда она выходила. Я невербально показал, что ничего хорошего здесь ее не ждет.

— Ты серьезно? — спросил у отца, нарочито спокойно рассматривавшего обстановку кабинета.

— Тебе здесь удобно? — поинтересовался он, будто бы мой комфорт его заботил. Это ссылка. И должно быть максимально хреново.

— Не очень, но я работаю над этим. Пап, зачем ты назначил эту Ведь… — я вовремя остановился — не к чему обострять. — Назначил неопытную девушку, студентку, которая работает полдня, шеф-редактором? Это же провал.

Глава 3

Марсия

— Можно что-нибудь сделать? — с надеждой спросила у вызванного лично электрика. Интересно, этот счет можно будет списать на хозяйственные расходы?

— Кончено, можно, — ответил электрик. — В потолок вмонтируем несколько светильников, потом натянете…

— А если быстро и недорого? — прервала я.

— Насколько быстро и недорого?

— В течение часа.

— Лампочку вкручу на сто ватт, и хватит.

— Отлично!

Кабинет, если можно так сказать, без лишней демагогии говорил, что облагораживать его придется в одиночку, а уж изыски мне точно оплачивать не будут. Даже лампочку за свой счет придется покупать.

Пока электрик ушел в магазин, я принялась в уме прикидывать как эту кладовую сделать более презентабельной. Чтобы в принципе хотелось сюда приходить. Да, маленькая; да, убогонькая; да, пахнет хлорсодержащими средствами, но раз мне здесь какое-то время (почему-то кажется, что недолго) работать, нужно создать здесь что-то свое, близкое, кусочек Марсии Кларк.

Я задумалась, визуализируя будущее гнездышко. Из дома можно принести хороший рабочий светильник; позади стола хватит места для стеллажа из «Икеи»; распечатать снимки Маргарет Бурк-Уайт; а от запаха поможет арома-диффузор! Завтра же займусь преображением, а сегодня нужно спуститься в редакцию, объявить официально о моем назначении и зайти к Хлое… Это дело непростое. Начну, пожалуй, с последнего, самого трудного.

Я вошла в наш милый опен-спейс и сразу сорвала бурю «оваций».

— Смотрите, кто пожаловал, — крикнула Минди Кристофф, падаван бывшего главного редактора, оборачиваясь к коллегам. — Новое начальство!

— Ничего себе повышение! — округлил блестящие глаза Карлос. — Дашь рецептик?

— У тебя нет этого органа, — пошло пошутил кто-то из корректоров. Не успела заметить кто.

Пэм только пожала плечами и опустила глаза. Да, поддержки в коллективе у меня нет. Пока или вообще — не ясно. Чувствую, будут и саботаж, и диверсии. Ну что же, это огромный вызов и бесценный опыт в стрессовой ситуации. Но запастись антидепрессантами и тренировать позитивное мышление необходимо.

— И вам утро доброе. Сегодня планерки не будет, — я поспешила в кабинет шеф-редактора, но в спину мне полетели ехидные смешки и глумливые замечания.

Передернула плечами и, коротко постучав, вошла. Сначала нужно Картеру показать план работы, согласовать его, а потом уже давать установки. Правда, для начала этот план нужно хорошенько обдумать. Ночью я набросала кое-что, но до ума не довела.

— Можно? — спросила из вежливости и по привычке, конечно же. Хлоя прошлась взглядом из-под стильной оправы очков для чтения и снова опустила глаза в монитор ноутбука. Ее кабинет был просторным и стильным. Хорошая мебель, модная, пусть и не очень дорогая. На стене грамоты и награды, личные вещи, реплики на современных скульпторов, свежий ремонт. Я не претендовала на этот кабинет, да и вряд ли мне обломится — Картер, наверняка, с Хлоей объединится против меня и решения своего отца. А вот доска для записей пригодилась бы… Но клянчить не буду, можно купить глянцевую пленку и приклеить на стену, будет не хуже.

— Чего тебе? — сухо поинтересовалась Хлоя.

— Мне нужны свежие материалы для завтрашнего выпуска и ближайший рабочий план, доступ к статистике.

Да, мне нужны темы рубрик, макеты, структура верстки, редакционное задание для каждого обозревателя, нагрузка корректоров по блокам, контакты рекламодателей, статистика охватов. В общем, все!

— Ты серьезно? — усмехнулась она. — Думаешь, тебе по плечу?

— Я очень постараюсь. — Конечно, я не была уверена, что справлюсь, но и сдаваться, не попробовав, не собираюсь!

— Отлично, — приторно улыбнулась она. — У меня будут мини-каникулы, — и потянулась довольно. — Подожду, когда мистер Трэвер вышвырнет тебя за профнепригодность. Уверена, это будет очень скоро.

— Пришли, пожалуйста, ко мне Микки. Пусть на моем компьютере создаст доступ к твоему рабочему столу.

Она скривилась, но не послала меня, а я не стала говорить, что потребую ограничить ее в правах администратора. Пусть пишет гороскопы, пока я шеф-редактор. Меня же еще не уволили!

Я развернулась и взялась за ручку двери, когда услышала:

— А совещания в своей конуре проводить будешь?

Что тут скажешь… Об этом я подумаю позже. Если Хлоя думала, что меня легко задеть ядовитыми выпадами, то ошиблась. Это все детский лепет по сравнению с замечаниями Картера. Кстати, пора готовиться к встрече с ним. Чувствую, легко не будет.

— Готово, — Микки Джаред, наш штатный it-шник, поднялся. — Теперь у тебя полный доступ к управлению газетой, — и бросил на мня не самый дружелюбный взгляд. — Только тебе это вряд ли поможет.

Да, мы с ним друзьями не были. Невысокий, крепкий, рыжий — он мне чем-то напоминал Рона из фильмов про «Гарри Поттера». Когда я только пришла в «Калифорнийский синдром», Микки пытался ухаживать за мной, но увы… Во-первых, он был не в моем вкусе. Во-вторых, тогда я еще не отошла от ошеломительного рандеву с Типичным Американцем в закрытом клубе богемной Санта-Моники. Да я и сейчас не отошла, если честно. После вполне корректного отказа идти на свидание, Микки меня избегал, а если приходилось общаться, то все было максимально быстро и по делу. Но сейчас я была в тотальной жоп… немилости, поэтому он, видимо, решил, что грех не поглумиться.

Глава 4

Картер

Их было двое: грудастая латиночка Сами и тоненькая брюнетка Трикси. Мы пару раз зависали вместе. Две подружки-вебкамщицы[1] без комплексов и табу. Раскрепощенные, аморальные, порочные — все как я люблю. Правда, познакомился с ними не через камеру — мне тактильность нужна (Вега Лира и наш секстинг исключением были), — а на гламурной тусовке в Малибу. Позже выяснилось, что они из Монтерея: учатся в Калифорнийском университете и подрабатывают, лаская друг друга на камеру. Они девочки зачетные, даже у мертвого член по стойке смирно вытянется. У меня тоже. Еще с недо-поцелуя в кабинете с Ведьмочкой.

— Тебе нравится? — томно шепнула Сами и лизнула сосок подружки. О да! Мне очень нравилось! Я лежал, откинувшись на подушки, и из-под ресниц следил за ними. Первый голод был утолен — слишком хотелось мне, до боли в паху. Сам не пойму, отчего так накрыло. Запах малины напомнил ночь с незнакомкой Вега Лирой. Но ее мне не найти, а девочки отлично поработали руками — обычно я так быстро не сдаюсь, но здесь не удержался, кончил за три минуты. Зато теперь можно насладиться представлением.

— Нравится, — лениво отозвался и руку положил на набухший конец. Передернул дважды, каплю прозрачной смазки по головке размазал. Девочки знали, как возбудить мужчину; что показать: лесбиянство в самом лучшем из проявлений. Сейчас они стояли на коленях и страстно целовались, демонстративно играя языками. Терлись стоячими сиськами, искусственными, увы, но сделано толково. Трикси запустила руку между ног подружки и пробежалась пальчиками по бритому лобку, затем повернула ее, чтобы я видел, как складки смуглые открыла, раскрасневшуюся сердцевину обнажая.

— А-а-а… — стонала Сами, призывно губу прикусывая, груди свои сжимая, подмахивая промежностью в такт движениям. Вот это концерт!

— Полижи ей, — скомандовал негромко. Целоваться мы не собирались, а меня сильно заводили оральные шалости лесбиянок (с настоящими никогда не трахался, но псевдо очень заходили).

Трикси оттопырила крепкую задницу и принялась дразнить языком набухшую кнопку подружки. Она призывно извивалась, пальчиками у себя между ног баловалась, к аналу меня призывала. Пока рано, хочу, чтобы головку разрывало от похоти, чтобы побагровела от притока крови.

— Теперь надо мной поработайте, девочки, — и закинул руки за голову, отдаваясь опытным пальцам и губам.

Член гордой мачтой смотрел в потолок, готовый поплыть по волнам наслаждения и резко ворваться в любое отверстие. Я сладко выдохнул, когда головка скрылась в податливом ротике, за ней ствол по самые яйца, которые, кстати, весьма умело вылизывала Сами. Я закрыл глаза и положил руку на голову, волосы у корней прихватил, ритм задавая. Кончать не собирался, так настроиться на долгий марафон.

— Одень презерватив, — шепнул, шлепнув Трикси по заднице, пора заняться и ей. Латекс плотно обтянул ствол, лоснясь от смазки. Я толкнул Сами на подушки и ловко перевернул Трикси, чтобы она оказалась точно между ног подруги и продолжила вылизывать ей промежность, а сам сзади устроился. Ягодицы обхватил и резко натянул на член, вырвав гортанный крик. Она девочка опытная, ей прелюдии и подготовка не нужны. У нее каждая дырка готова к немедленному использованию. В анал может принять и два члена, если поманить деньгами.

Эластичные стенки обхватили ствол плотно, но не так туго, как хотелось бы. Я замер, ловя миг наслаждения, ту самую не растянутость, которая пройдет, когда отверстие подстроится под член. Затем резко вышел и, обхватив крепкие бедра, начал медленно натягивать задницу Трикси на себя, дюйм за дюймом. Я сдерживал желание вбиваться, вторгаться с силой — это приближает оргазм, но притупляет остроту ощущений. Медленное наслаждение всегда приятней быстрой разрядки.

— Старайся лучше, — сказал, когда член полностью вошел, а мошонка стукнулась о промежность. Надавил на затылок, чтобы Трикси принялась ублажать подружку по полной. Когда Сами протяжно застонала, кусая губы, я сам вошел в кураж, наращивая темп. Одной рукой вцепился в порозовевшие ягодицы, другой терзал клитор Трикси — ей тоже должно быть хорошо.

Все слилось в моменте, полностью пропало в вакханалии похоти и порока: запахи секса и разгоряченных тел, частое дыхание и рваные стоны, влажные шлепки и горячая смазка на моих пальцах. Мольбы не останавливаться, сладкое чувство приближающегося оргазма, блестящие от соков складочки — человеческое отключилось полностью, остался только животный инстинкт спариваться. Член окаменел, готовый взорваться, вбивался на полную, не встречая сопротивления. Я кончил как в бреду, всем мощным торсом навалившись на хрупкую Трикси. Тело подрагивало еще минуту, пот скатывался по шее и груди, девочки свалились в кучу из ног, сисек и писек. Еще десять секунд и стало тошно, пришло опустошение. Я извалялся в грязи, получил удовольствие, теперь нужно смыть с себя это чувство омерзения. И к самому себе тоже. В первую очередь к самому себе.

Из душа я вышел одетым полностью. Не собирался больше задерживаться здесь. Я снял люкс в Монтерей-Плаза на всю ночь и оставил депозит в тысячу долларов. Шампанское, устрицы на подушке изо льда и с лаймовыми дольками рядом, немного травки — подружки-лесбиянки будут отрываться всю ночь, а утром закажут шикарный завтрак и встретят теплое апрельское утро на террасе с видом на залив. Это моя плата за услуги: жрачка, выпивка, марихуана, деньги — это слишком отдает проституцией. Хотя по факту…

— Пока Картер! Мы тебя любим! — хором воскликнули девушки. Я только кивнул и вышел. Любят они — ага, как же.