Нам можно

Предприимчивый человек

Он высокий и стройный, с широкими плечами и сильными руками. Его движения плавные и грациозные, как у хищника, готового к прыжку.

Ему всего семнадцать лет, а щетина на лице. Он на маму Дашу похож, и они вместе похожи на деда Григория – высокие, светло-русые, и глаза у них большие серо-зелёные.

Мать гордилась и отчего-то плакала. Неужели, потому что вляпался?

А он бы не вляпался – так-то у большинства людей срослось, всё было нормально. Через его марафоны поднялись, стали зарабатывать, получили уверенность в себе. Что он зря с шестнадцати лет по психологии статьи читал. Конечно, знал, что писать в своём марафоне. А то, что неудачники и пожизненные лохи влезли, им только виноватого нужно найти, так Макс здесь ни при чём.

Короче, что теперь разговаривать.

Парень прищурился, посмотрел в сторону. Не хотел видеть, как мать плачет.

И на этого мужика тоже не хотел смотреть. Его, типа, отчим.

Здрасти вам, нежданчик.

Кареглазый высокий дедок с морщинами на лице и сединой в тёмных волосах не понравился сразу. Макс как-то понимал, что, скорее всего, это из-за матери – не хотел, чтобы она выходила замуж. Мечтал когда-то, что у них с отцом всё наладится. Но у отца уже два года своя семья и дети от другого брака.

У этих тоже быстрая свадьба, мать походу беременна. А ещё они девочку взяли под опеку. Миленой звали. Сестра значит. Волосы светлые, глаза серые. Целых пять лет: не кричала, в пелёнки не писалась и то хорошо.

Так … К марафону надо вернуться.

Макс пропускал слова взрослых, соображая, где прошёл прокол, и почему их выловили. Ну, во-первых, как могли выловить? Он так тщательно прятался. Это было его основной целью – спрятаться, чтобы не нашли, чтобы не раскусили. К тому же ничего плохого и криминального он не сделал, зря за мошенничество всех повязали. Он, кстати, самый старший. Два его товарища, которые работали вместе с ним, шестнадцатилетние.

Марафон по саморазвитию и самопознанию – изучение личностью собственных психических и физических особенностей. «Успешный успех», «ты лучший из лучших». Всё началось со статей, которые Макс Кораблёв начал писать, чаще всего копируя или пересказывая своими словами уже кинутое в массы, обычно с иностранных порталов. Люди сами ему предлагали деньги за консультации. Он не мог от такого куша отказаться. Сгенерировал себе хорошую фотографию, где ему лет тридцать. Максим Кораблёв с высшим психологическим образованием. Немного рассказал о себе, это было легко. Списал с одного чувака половину, потом начал думать, как видит себя в будущем. Зашло очень хорошо. Он даже был в разводе, и свой развод разложил по полочкам. Игра такая. Нравилась ему, что он взрослый, красивый, богатый, интересный и независимый.

Ну, круто же!

И люди велись, людям он реально помогал. Приходил к нему человек, спрашивал что-то, он сразу вводил это в поисковик, тут же сочинял ответ. Это легко, особенно если за это платят деньги. А деньги платили!

Платили много, и этот кареглазый отчим даже не в курсе насколько богатый парень стоял перед ним.

Макс вздохнул полной грудью и натянул улыбку специально для мамы. Хотелось обнять её, утешить и поцеловать, а с другой стороны он терпеть не мог, когда к нему прикасаются, и сам никого не трогал. Поэтому подавил в себе порыв нежности.

Мама Даша что-то говорила, за что-то отчитывала. На самом деле она очень хорошая, никогда не закатывала истерики, как у его друзей делали мамаши или как делала мачеха. Отец женился на такой стерве, на училке из его школы! Проклятье, перекочевавшее в его дом и в жизнь. Пыталась ещё строить. Это ужасно, когда женщина орёт и её нельзя успокоить.

Он отвлекался на реальность, но был глубоко погружён в свои мысли.

Макс правильно поступил и легко отделался от всего этого. Правда, припаяли мошенничество, но условно. Отчим постарался. Звали его Игорь Владимирович, фамилия сдохнуть можно – Хренсгоров, Хрен с горы, одним словом.

Хрен с Горы сюда приехал первым, когда Макса арестовали и посадили. Приехал с юристами. А родной отец даже не пришёл, когда его вызвали. Сразу же отгородился, проблемы ему не нужны. Хорошая позиция, ничего не скажешь! Вроде и был отец, а вроде и не было.

Макс что-то в последнее время даже не знал, как его родитель выглядел, что он из себя представлял. Хотя после развода, переехал к отцу и жил с ним, но не встречался. Вот так, почти никогда не сталкивался. Макс Кораблёв очень тихий, спокойный, всех это устраивало. А когда он подкинул проблем, никто даже верить не хотел.

Ну, было же всё так классно организовано! Как поймали-то?

Несколько лохов объединились, написали заявление. Нашли…

Родителям, конечно, должны были всыпать, а тут отчим со своими юристами влез.

На самом деле там семья большая, у деда Гриши Самоделова много детей, и они все состоявшиеся люди. Что-то такое большое, сильное, издалека угнетающие несчастного Макса, который не хотел никакого общения. Он вообще затворник и скрытая личность. Зачем это всё?

Дядька Сашка и отчим Игорь так всё повернули, что отмазали его и двух дружков, с которыми Макс перестал сразу же общаться. Точнее они с ним. Плохой лидер, подвёл команду.

Пусть себе лучшего ищут!

Макс вздохнул, большие серо-зелёные глаза устремились в высокий потолок съёмной квартиры.

Мама свою квартиру продала в Питере, так что приехали сюда и сняли себе трёхкомнатную на месяц. Здесь Новый год не будут праздновать.

Он уезжает – его вещи стояли в детской. Здесь в детской четыре кровати, Милена уже на всех попрыгала. Ничего, прикольно. Макс с ней сможет найти общий язык, скорее всего с ней одной.

Вот такой расклад.

Вся его авантюра с марафоном и сбором денег у населения провалилась. Со школы его сняли, документы мать уже забрала, и он поедет далеко на восток, за Урал, в крупный город. Мама обещала ему квартиру, если поступит в университет. Там куча родственников, наверняка шумных, неинтересных, от которых его уже тошнило.

Тётушка

Парадные Санкт-Петербурга обладают особым очарованием и магией прошедших веков. Нечто большое, монументальное, настоящее произведение искусства. Высокие потолки, широкие лестницы с коваными перилами, витражные окна и мозаичные полы. Лепнина, резьба по дереву и росписи на стенах. Каждая парадная имеет свою уникальную историю. И это чувствовалось.

Жители этого подъезда бережно сохраняли исторические интерьеры, добавили новые элементы: современные светильники и подставки для цветочных горшков.

Это Невский проспект, здесь такие дома, которые Максу нравились. Он будет скучать.

Под большие своды глобального потолка улетал девичий голосок.

Парень медленно стал выходить вперёд к мраморной лестнице, а потом спустился ниже на площадку с большим арочным окном. Присев на подоконник, разговаривала юная девушка.

От одного взгляда на неё у Макса что-то умерло, и мгновенно возродилась внутри.

Он, закинув голову, смотрел на неё свысока потемневшими глазами, с расширенным зрачком, потому что столько удовольствия он уже давно не получал, так его вштырило от одного взгляда на неё…

Она была его возраста. И у неё действительно голубые глаза, это было видно даже в неярком свете парадной.

И волосы…

Волосы невероятные! По пояс, копна светло-русая, ещё и локоны чуть вились, лежали крупными волнами. И казались очень мягкими.

Девушка невероятно вкусно и привлекательно пахла ягодами. На пухлых губках блестел блеск. Скромная, по моде курточка серого цвета. Чистенькая, опрятная куколка. И вся она такая…

Игрушечная.

Широкие джинсы и белые кроссы. Розовая сумка через плечо, на которой висело несколько брелоков, один из которых с мягкой игрушкой.

Одежда оказалась большой, мешковатой, но сама девушка тонкая, потому что это лебяжья, белая шейка куда-то пропадала и прятала от Макса нечто поразительное.

Она перестала разговаривать по телефону, отключила звонок и, не сводя с Макса глаз, улыбнулась.

Ева была настолько красивая, настолько обаятельная и манящая, что как-то вылетели у него из головы все картинки прекрасных девчонок из интернета, потому что ни одна не сравнилась с ней. Возможно потому, что эта была рядом, до неё можно было дотронуться.

И, конечно же, она для него. Вот прямо подарок.

Он замер, держа руки в карманах тонкой куртки, и внимательно изучал её. Идиотская улыбка лёгкой влюблённости не сходила с его лица. Хотя со стороны могло показаться, что улыбка вовсе не идиотская, а коварная.

Девушка встала ровно, больше не присаживалась на подоконник. Она меньше ростом, так должно быть. Но немаленькая вовсе, не настолько, чтобы не замечать её глаза бесподобные, удивительно красивые.

Сколько в ней роста, сколько ей лет, сколько она весит, чем занимается и чем живёт. Так много он хотел спросить у неё.

Внутри пожары и восторг.

— Ты походу Макс, — усмехнулась красотка. — Я видела, из какой ты двери вышел. Дарьи Григорьевны сын. Ведь так? — она улыбнулась ещё шире.

Почему же девушка с такой красивой улыбкой стоит в какой-то парадной дома в Санкт-Петербурге, а не снимается в фотосессиях.

Или он вообще одурел, что она казалась ему ослепительной.

— Угу, — ответил он, продолжая улыбаться. — Ева.

А он ведь знал! Как только имя её услышал.

Концепция предчувствия в связи с психическим здоровьем – увлекательная тема. В последний раз статью читал именно по предчувствию. Ведь он бы мог свалить до ареста, его бы не поймали. Как бы дальше жил, он точно не знал, но даже тогда у него чутьё сработало. Это его защитные и адаптивные цели. С психологической точки зрения предчувствия - это бессознательная переработка больших объемов информации. Способность такая распознавать закономерности и связи, не имея к ним сознательного доступа. А это значит, он где-то уловил, что Ева вот такая…

Родители беспокоились!

Точно. Он сейчас понял это, что они волновались перед их знакомством. И он почувствовал, не зря они всполошились.

У Макса такая внешность при которой вот эта лёгкая улыбочка, задумчивый взгляд, и съехавшие на глаза брови казались коварной, даже хищнической маской. Его немногословность и движения, такие спокойные и размеренные, они впечатляли даже взрослых людей, что говорить о девчонках.

Ева ничем не выдала себя, так игриво смотрела.

— Мне сказали, что ты в гостинице жить будешь, — прошептал, а точнее прошелестел парень.

О да, он это сказал, произнёс вслух и ничего не случилось. При этом он в карманах двигал пальцами для успокоения, будто щёлкал по клавиатуре.

Живое общение! Он на дистанционном обучении больше года, он вживую ни с кем не общался давненько. Не считая своей команды, с которой по-взрослому предпочитал оттягиваться.

А тут Ева.

Собирался в кучу, но мысли распадались. А нельзя было теряться.

— Решила вас навестить. Мне сказали ужин, все дела.

— Мороженое, — кивнул Макс, — а я свалил. Ты туда пойдёшь?

— А у меня есть выбор? — девчонка повела хрупкими плечиками под толстой курткой.

— Глупышка, выбор всегда есть, — нагло кинул он ей.

— Глупышка, — раздражённо фыркнула девушка, тут же обидевшись, — хорошо хоть не пустышка.

Ева сделала шаг вперёд, чтобы пройти на лестницу, которая вела вверх, но Макс перегородил ей дорогу.

— "Секс, наркотики, рок-н-ролл". Простите – кафе, прогулка по крышам, клубец.

— Вау, — скривилась она всем своим личиком, и он рассмеялся насколько она хорошенькая и миленькая, даже когда капризничала.

— Соглашайся, тётушка.

— Глупышка, тётушка. Что-то не впёрло меня.

Она ещё раз попыталась пройти вперёд, и он опять перегородил ей дорогу, находя в этом действии нечто заводящее от доминанта и альфача.

— Раз, два, три, четыре, пять, познакомимся опять.

Загадочный тип – вот кто он. Вводил Еву в какой-то лёгкий транс своим чарующим голосом и дерзким поведением.

— Макс Кораблёв, — он подал ей руку.

Знакомство

Такой кураж! Смотрел на нее, а у Евы в глазах огоньки горели. Она с ним рядом, и она не против.

Где-то наверху скрипнула дверь. Возможно, даже выходил Игорь или его мама.

Макс рванул вперёд. И чтобы побыстрее выскочить на улицу, подхватил Еву сильной рукой. Под мягкой, толстой курточкой, напоминающей маленькое одеяло, он ощутил стройное девичье тело. И волосы дыбом от этого. Он её приподнимал над ступеньками. Такая худенькая, что только одно удовольствие нести её.

И он захотел, чтобы она была бы в его руках. Всегда.

Он чувствовал наваждение. С одной стороны очень сильно пугало такое большое, глобальное чувство, проникающее в самую душу. Оно было таким сильным, как неконтролируемая лавина. Макс задыхался. Как хорошо, что этот приступ длился совершенно недолго, всего несколько минут. С другой стороны, с головой накрыло счастье, и он смеялся, и Ева смеялась.

Они вывалились из парадной, пищал за их спинами домофон на двери.

Ева уже было рванула вперёд, но парень ухватился за толстый капюшон и дёрнул девушку к себе в объятия. И это всё сопровождалось их приглушённым смехом и хихиканьями.

— Окна квартиры, — объяснил он своё поведение, приложив палец к губам.

Ева, опьянённая свалившимся на них безумством, давилась от смеха, податливо двигалась, куда он вёл её.

Окольными путями, вдоль фасада здания, Макс решил нырнуть в соседнюю арку. На ходу надел капюшон на голову Евы, чувствуя ответственность за неё.

— Здесь просто дикие ветра, — возмущалась девушка, следуя за ним по пятам.

Он схватил её маленькую ручку, которая утонула в его широкой ладони. Макс не хотел её отпускать. Но Ева надела перчатки, и ему тоже нужно было сделать то же самое.

— А у вас будто ветров нет.

— Но не такие же!

— Ну, извини, здесь морской климат. Да действительно, не очень сегодня, — Макс натянул себе на голову чёрную котошапку, и Ева восхищённо ахнула. Настолько он был невероятно милым.

Они прошли по тёмной арке.

— А ты теперь что, с нами поедешь или здесь останешься?

Она ничего не знала. Макс даже опешил, остановился и посмотрел на девчонку удивлённо. Но было слишком темно и стоять так не хотелось, поэтому он двинулся дальше, уводя Еву ближе к фонарям.

Оппа, а Еву в курс его дел не поставили. Вполне разумно.

— Я с вами поеду, теперь буду жить с мамой и твоим братом Игорем.

— Ты не рофлишь?! Прикольно. То есть у меня такой племянник, — она вдруг осознала что они родственники.

Макс задумался, насколько будет препятствием, что они действительно теперь родственники. Ну, не кровные же!

У Евы звонил телефон.

— Горик, я не приду сегодня, у меня экскурсия. Мне не интересно. Всё пока.

Она сунула свой гаджет в сумочку. Кстати, телефон был не из дешёвых.

А в Максе столько сил, в нём столько энергии! Казалось, что крылья за спиной выросли, от того, что ей хорошо, от того что она так заливалась смехом.

Парень не хотел это терять. Он полностью осознал, что невероятно счастлив от того, что уедет из Питера туда, где живёт девочка Ева.

— Мало того, что к тебе перееду, ещё определюсь в твою гимназию.

Желаемое за действительное, но в принципе это же такая цель, которую можно спокойно достигнуть.

Ева прыгала и крутилась возле парня, приводя его в дичайший восторг.

Они выскочили на проспект: свет фонарей, суета и мерцания новогодних гирлянд.

Глаза их встретились, и в них отражалось бескрайнее счастье сладкого предвкушения, большого праздника. И это было, как в детстве, сладостное ожидание чуда.

— Я такое классное кафе знаю, — сказал он, с невозможностью оторвать от неё взгляд. — И там просто невероятно вкусные котлеты.

— Котлеты по-питерски?! — восхищённо округлила она глаза и залилась смехом.

— Котлеты по-питерски. Из ряпушки, болотной тины, с ароматом сладостей купцов Елисеевых, — сказал он, посмотрев в высокое северное небо, при этом его длинные руки сграбастали девчонку к себе, и Ева хихикала ему куда-то в куртку, обнимала в ответ.

На ней неожиданно весь его свет сошёлся клином.

Надо было бежать , надо было уводить её подальше от этого дома, потому что он подозревал – Игорю не понравится такая дружба. Ведь Ева не знала, что он уголовник.

Он отмахнулся от этих мыслей. Вскоре они полностью его покинули, и Макс перестал смущаться.

И был он счастлив и видел, что счастлива она. Хотелось торопить события, спросить у неё напрямик, что она думает о нём. И как бы им так повернуть, чтобы держаться за руки долгое время. А может быть всегда.

Макс как-то раньше не задумывался о том, что у него может быть девушка, и может быть настоящая жена. Скоро, совсем скоро он может себе такое позволить. Раз у родителей не было нормальной семьи, то может быть у него будет.

Эта мысль поразила его. Он готов жениться на девушке, которую знал буквально десять минут. Но в этот момент был полностью уверен, что они всегда вместе.

Бежали, чтобы согреться или просто переполненные силами и счастьем. Им было хорошо, и они даже ничего не говорили друг другу долгое время.

Мороз серьёзно кусал. Пронизывающий арктический ветер, даже ему, привычному петербуржцу, показался в этот раз особенно агрессивным. Макс нашёл на дороге лужицу, покрытую льдом, разбежался волоча за собой Еву и прокатился. Девушка не устояла на ногах и рухнула к нему в объятия.

— Хочу, чтобы ты запомнила этот город таким!

— Он уже ассоциируется с тобой, — призналась Ева. — Я только сегодня с утра приехала.

— Хочу запомниться и произвести прекрасное впечатление. Пойдёмте, сударыня.

Макс потянул её с проспекта в один из закоулков и, пройдя ещё немного по морозному воздуху, завёл девушку внутрь красивого кафе.

****

Их лица были румяными от мороза. Из холодного зимнего вечера, обдуваемые ледяным ветром, завалились в уютное помещение

— Как здесь тепло, — сказала Ева, сбросила свой капюшон, освобождая волосы, которые рассыпались по плечам мягкими волнами.

Всегда вместе

В таинственной предновогодней суете города, что утихала с каждой минутой, потому что крепчал мороз, и было поздно, они неспешно шли к ночному клубу, который Макс решил показать Еве. Танцевали и скользили по улицам, украшенным яркими гирляндами, под светом праздничных огней и сверкающих витрин магазинов. В воздухе витал запах хвои и мандаринов, смешанный с ароматом горячего шоколада, который тянулся из бумажного пакета Евы. Он подарил ей печенье ручной работы.

Теперь держал девушку за руку, чувствуя тепло её пальцев сквозь тонкие перчатки. Ева смеялась над его шутками, глаза её светились радостью и предвкушением предстоящего вечера.

— Ты уверен, что мы туда успеем? — спросила она, слегка волнуясь.

— Не переживай, всё будет отлично! — ответил Макс, уверенно сжимая её ладонь.

— А когда уедем, будем встречаться?

Ева повисла на его руке, и он тащился от этого.

— Я буду говорить, а ты повторяй: « всегда вместе». О'кей?

— Ну, давай, — согласилась девчонка.

— Жить, учиться, работать.

— Всегда вместе! — радостно выкрикнула Ева.

— В клубешник, к друзьям и к родне.

— Всегда вместе.

— Завтракать, обедать, ужинать, — он приподнял бровь, глядя на Еву.

— Всегда вместе!

— Вместе засыпать, спать и просыпаться.

Девушка замерла и остановилась.

— Всегда вместе? — с улыбкой на губах смотрела на него внимательно.

Макс наклонялся к ней и заглянул прямо в глаза. Чуть коснулся кончиком своего носа её маленького носика, почувствовал тепло. Она не замёрзла, а он как окоченел.

Она пахла имбирным печеньем, кофе, какао и мандаринами. Сладкая и новогодняя снегурочка.

— Печенька, — прошептал он ей в губы. — Ты сладкая Печенька. Всегда вместе.

Сердце стучало так волнительно! Он же целовался, а тут, как маленький, засмущался немного. Но он не из робкого десятка, он не мог иначе, да и Ева заметно потянулась навстречу.

Так близко друг к другу, что могли почувствовать тепло дыхания. Она застенчиво подняла глаза, встретившись с его взглядом, который был полон нежности и желания.

Макс первым медленно наклонился ближе, его губы едва касались её щеки, оставляя за собой след легкого трепета. И он прикрыл глаза, чуть мурлыкнув, что с этой котошапкой шло ему невероятно. Её дыхание участилось, а руки дрожали от волнения. Макс несмело коснулся её губ своими – мягко, осторожно, как будто боялся спугнуть этот момент.

Поцелуй был таким нежным, что казалось, мир вокруг исчез, оставив только их двоих. И не было мороза, не было огней. Если только звёзды, мерцающие в их отдельной вселенной.

Они забыли обо всем, кроме этого мгновения, полного тепла и счастья. Его руки ласково обняли её, притягивая ещё ближе, а она ответила ему тем же, обвив нежными руками шею. Поцелуй становился всё более страстным, но в то же время оставался таким бережным, как будто они оба понимали, насколько важен этот момент, ведь он особенный.

Когда они, наконец, разошлись, их потемневшие взгляды встретились снова: его – хвойный зелёный, её – индиго иней, наполненные смущением и радостью. Этот первый поцелуй стал началом чего-то необыкновенного.

Жар. Вот теперь он согрелся.

Взял Еву за руку и повёл дальше, ощущая её вкус на своих губах.

Слова пропали, да и не нужны они были.

Завернул сначала в одну арку, потом провёл девчонку по нескольким колодцам. Ева оторвалась от него и начала фотографировать. Потом было местечко, заставленное полностью машинами, и даже здесь чувствовалась вибрация в воздухе. В клубе отличная звукоизоляция, и два дома вокруг без квартир, только одни офисы и предприятия, возможно, поэтому не было никаких проблем.

И вот уже начали встречаться тусовки. Кому-то из подростков было плохо, кто-то смеялся, зажигал, в воздухе стоял пар, как туман, плавающий среди всего этого беспредела.

Макс увидел знакомого. Вначале обрадовался, а потом замер. Ничего хорошего эта встреча не сулила.

Мурад Мамедов стоял у входа в клуб, окруженный толпой своих друзей, которые постоянно поддакивали каждому его слову. Мажор известный. Вальяжный, выпяченная грудь, цепкий взгляд, мужик он жилистый и низкорослый. Одет в дорогую кожаную куртку с мехом. Под курткой виднелась футболка с ярким логотипом известного бренда, а на ногах – дизайнерские кроссовки, сверкающие в свете неоновых вывесок. Чернильные волосы были аккуратно зачёсаны назад, блестели от геля, а лицо украшало выражение самодовольства и уверенности в себе. Рожа некрасивая и кривая, но не за это его любили. На запястье сверкал массивный золотой браслет, а на пальцах – несколько колец с крупными камнями. Каждый его жест говорил о том, что он привык быть в центре внимания и получать все, что захочет.

Голос его громким и уверенным, разносился по округе, Мурад часто смеялся, или нервно хохотал, потому что был под кайфом. Его друзья, одетые чуть скромнее, но тоже явно принадлежащие к золотым, поддерживали разговор, делая комплименты и восхищаясь каждым его словом.

На это даже смотреть было тошно.

Бывшие одноклассник Кораблёва. Сколько бы отец Мамедов не платил за гимназию, её Мурад не потянул. Но университет ему точно обеспечен, это однозначно. Они неплохо ладили в школе, и Макс рискнул взять крупную сумму денег у Мамедова в долг на раскрутку своего канала. Вкладывался в рекламу в то время, это было давно, где-то восемь месяцев назад. Разве Макс мог предположить, что всё так круто сработает, и он отдаст долг спокойно через месяц, и кроме того ещё будет угощать Мурада Мамедова и его девок в недешёвом баре.

Потом был у самого Мурада плохой период. Он взял денег в долг уже у Максима. На тот момент Макс не знал, как давать в долг, спросил у матери и та ему ответила: если ты кому-то даёшь в долг, то давай такую сумму, которую готов простить. Она тогда думала, что Макс хочет дать другу целый косарь. На тот момент Макс жил совершенно на другом уровне и владел крупными суммами, поэтому в глазах Мурада Мамедова выглядел куда более интересным, перспективным, чем те мажоры, что крутились возле.

Отрываемся

— Это Ева, — представил свою девушку Макс.

— Его тётушка, — она протянула свою ручку Мамедову.

Взяла вот такое сказала! Ладно он, шутка же была, интересно так, что тётушка младше. А этому зачем говорить, что родственница?

Тёмные узкие губы Мурада поцеловали её ручку в перчатке.

— Да не может быть! — восхитилась и рассмеялась Ева. — И что, все парни в Питере такие?

— Однозначно, — ответил ей Мамедов и улыбнулся во все тридцать два.

Макс знал, что происходило. Ева не могла не нравится – с её головы упал капюшон и волосы показались. Эти шикарные локоны! Чёрный взгляд Мамедова задержался на них, и в какое-то мгновение улыбка пропала, а потом снова появилась.

Отвратительный, мерзкий сигнал. Но Макс не подал вид. Может всё обойдётся, и Ева не будет себя так вести расслабленно. Это его вина, сам сюда привёл. Девушка уже настроилась отдохнуть, это было видно, и он не мог ей отказать.

— Пойдёмте, оторвёмся. Добро пожаловать в мир ярких эмоций и незабываемых ночей, тётушка!

Ева остановилась у входа в ночной клуб, глядя на мерцающие неоновые огни, пробивающиеся сквозь густую темноту ночи. Внутри пульсировала музыка, её ритм ощущался даже снаружи.

— Честно только, — Макс говорил достаточно громко в ушко Евы, — была хоть раз в клубе?

Она отрицательно покачала головой.

Почему-то так понравилось, что она пойдёт впервые именно с ним.

Окутал густой туман дыма, смешанного со сладкими ароматами. Лазерные лучи пронизывали пространство, будто срезая туман. Между разрисованными стенами гардероб, туда сдали одежду.

Музыка гремела так громко, что казалось, будто звук проникал прямо в кости, вибрируя каждой клеточкой тела.

Глаза медленно привыкли к полумраку, и стало видно, как люди хаотично двигались в такт музыке. Бар сиял разноцветными бутылками, за стойкой бармен ловко жонглировал бокалами, смешивая коктейли с виртуозностью фокусника. В воздухе витало ощущение свободы и радости, словно все заботы остались за дверью этого ночного мира.

Ева медленно продвигалась вперёд, пока не оказалась на танцполе. Сначала она стояла неподвижно, наблюдая за окружающими, но вскоре начала двигаться сама. Плавная, нежная, красивая. В волосах запутались неоновые огни, в глазах отражались звёзды. Она казалась бесподобно привлекательной. Макс улыбался своей девушке, тело подчинялось ритму, каждый удар баса отдавался эхом внутри. Исчезало напряжение, оставляя только радость и лёгкость.

Время потеряло своё значение. Минуты сливались в часы, а часы — в бесконечный поток ощущений.

Яркая атмосфера, музыка, танцы. Световые инсталляции над ними, как стая летучих мышей. Темнели зоны отдыха, там полный мрак и не было освещения. Туда Макс отказался идти, хотя Мамедов тянул. Ева тоже не спешила уходить с танцпола. Ей не нужны были знакомства, она хотела движения. Да и Мурад явно не понравился.

Они как-то продвинулись ближе к диджею. Мощная звуковая система, создающая качественное звучание и ощущение полного погружения в музыку. Отошли только, чтобы передохнуть.

Макс тратил деньги, как будто они у него были. Не считая коробки с печеньем, купленной в кафе, он угостил Евушку молочным коктейлем. Хотя точно знал, что ему бы продали что покрепче. Не хотелось сейчас нарушать закон вообще в каком-либо виде, поэтому договорился с Евой изначально. И она согласилась, что они отрываются на молочном коктейле, а не так как все вокруг. А вокруг творилось нечто: прыгали, кричали, раздевались.

И становилась невероятно жарко.

Было весело и классно. Они опять зажгли!

Мелькали красно-розово-оранжевые огни и в них завораживающая Ева красиво двигалась – вела плечами, крутила попой. Макс тянул её к себе, наклонялся назад, и Ева, как кошечка, своими ноготками водила по его тонкой футболке. Игривая гибкая и мягкая почти ложилась на него, а потом он наклонялся вперёд, прятал её в своих объятиях и целовал сладкие сочные губы, чувствуя невероятный кайф.

Мурад Мамедов навалился на них.

— Ничего себе, родственнички! — хохотал он. — Ты ж сказала, что тётка его.

— Так и есть, — ответила разрумянившаяся Ева, дула на свои волосы.

— Но сосётесь, как чужие. Тут короче облава будет, давайте свалим.

Ева округлила глаза, посмотрела на Макса, будто это он виноват во всём, что происходило вокруг. Ну, собственно так оно и было, ведь он сам притащил её в этот притон.

Взяв девчонку за руку, он повёл её через бесившуюся толпу в сторону гардероба. Оглянулся и заметил, что Мамедов держал Еву за другую руку и тащился за ней. Вереницей выбрались из толпы, быстро забрали верхнюю одежду и пакет с печеньем, спешно выбежали из клуба.

Они не пошли по той дороге, по которой попали сюда, а свернули в тёмную подворотню. Бежали и смеялись, на ходу застёгивали куртки. После шумного клуба чуть оглохли, и тишина города, казалось, пищала и гудела.

В тёмном колодце не было фонарей, пикнула огоньками сигнализация.

— Садитесь быстрее, — подгонял их Мамедов.

Макс с Евой подбежали к дорогой чёрной машине и запрыгнули на заднее сиденье. Сам Мурад сел вперёд за руль.

Макс рассмеялся:

— Погоди, ты не можешь быть хозяином этой тачки.

Ева хихикнула.

— Это машина брата, — решил Макс.

Не то, чтобы его это волновало, просто не стоило перед его девушкой выпендриваться. Мурад вечно у родственников наказан за плохое поведение, и сам ничего из себя не представлял. Короче, не в этот раз промолчать.

— Ладно, всё, уломали, — хрипло посмеялся Мурад. — У меня своей машины нет. И мне семнадцать! — закричал он и ударил по газам. — Куда едем, где будем отдыхать дальше?

— У нас крыши по плану, — не струхнула Ева, но чуть напряглась от той скорости, которую набирала машина.

Мамедов оглядывался, пытался высмотреть парочку в зеркало заднего вида.

— Неплохо! — восхитился наигранно. — Мне нравится ваше предложение, тётушка Ева.

Ева скривилась на это, а Макс хмыкнул.

Ненадёжный друг

Он отвёл их туда, где можно было посидеть на краю крыши, свесив ноги вниз, и смотреть на город, утопающий в огнях.

Когда луна поднялась высоко в небе, они решили вернуться, потому что серьёзно замёрзли и даже Ева в её супер-толстой куртке.

— ... Конечно на самолёте сюда, кто будет на поезде ехать? — говорила девчонка, ведь они тихо беседовали.

Она уже скормила парням всё своё подарочное печенье. Но Максу не обидно, там была такая красивая коробка, и запах оставался, всё равно память будет.

— Завтра оставшаяся группа прилетит.

— Познакомишь с подругами? — тихо спросил Мурад.

— Вряд ли, — посмеялась она. — Мы будем полностью заняты.

— А у тебя сестры нет? — не отставал Момедов.

— Брат старший, самбист.

— О! Я всё понял.

— Я ещё хотела посмотреть, как разводят мосты.

— Мы уже опоздали. Мосты в Санкт-Петербурге не разводят зимой, — ответил Макс.

— Ах, правильно.

— Есть повод приехать сюда летом, — смеялся он, подавая девушке руку, помог ей спуститься с бортика.

Спать совершенно не хотелось, хотя Ева заметно клевала носом.

— Нам надо ещё в одно место успеть.

— Куда? — заинтересовалась девушка.

— Недалеко, — таинственно ответил Макс и подмигнул тётушке.

— Кот, гуляющий по крышам.

— Кошечка.

— А кошечке есть шестнадцать? — послышалось за их спинами.

— Есть, — ответила Ева Мураду.

Спустившись по узким лестницам и переходам, они оказались в чужом подъезде.

— Понравилось? — спросил Максим у Евы, когда они вышли в пустой, тёмный двор.

А чувство легкости и свободы, которое они испытали на крыше, осталось с ними.

— Впечатлил, — с восторгом смотрела на него Ева, и уже была готова сделать шаг навстречу, видимо, чтобы поблагодарить…

Мурад выхватил из-под куртки пистолет. Оружие вперёд выставил, свободной рукой прихватил Еву.

Макс внимательно смотрел на оружие, расставил руки в стороны. Сердце у Максима застучало в бешеном ритме. А потом он перестал на время дышать и успокоился. Решил подумать над этим – когда, в какой момент он заподозрил что-то неладное и по какой причине не пошёл на поводу своего предчувствия. Опять попался.

Но раз так, нужно вылезать из ситуации. Решительно, быстро и желательно безошибочно. Тут главное не разозлиться. А он мог.

Видимо урод сделал Еве больно так, что девчонка пискнула и подогнула ноги, вслед за завёрнутым запястьем, присела возле ног Мамедова.

Макс хмыкнул, глядя на травмат.

В любом случае это опасно, ошибки быть не должно. Вначале разобраться, а потом месть. Не путать местами, иначе не справиться с ситуацией.

Ева тихо плакала, не звала на помощь, не кричала. Какая-то странная реакция, почему-то он думал, что девчонки – паникёрши, и всё время верещат, а тут нет.

— С ума свела твоя тётушка, — хрипел нарик. — Мы с тобой породнимся. Да? С чего это ты решил, что я тупой и думать мне вредно? Ты ничего не попутал, псина? Я увезу Еву, потом верну тебе. Договорились? Ей понравится.

— Макс, — тонко-тонко, совершенно несчастным голоском, пискнула Евушка.

Мамедов сделал несколько шагов назад, протащил её по земле с лёгкостью, потому что она маленькая и хрупкая. Она лёгкая, её нельзя так. Её нельзя давать в обиду. И вообще если Максим взял её у брата, то нёс полную ответственность.

Это было как-то само собой разумеющееся, и естественно никому отдавать её не собирался.

Мамедов видимо собой не владел. За это ему должно влететь, не Макс карать будет, там у них свои дела и свои разборки в семье.

За Мурадом ходила такая слава, не очень хорошая относительно девчонок.

— Красивая такая, я потом может даже женюсь, — посмеялся придурок, продолжаю пятиться к машине, держал пистолет нетвёрдой рукой.

— Подожди, — Макс выставил руки вперёд, сделал несколько шагов.

— Стой на месте, — приказал Мурад.

Вообще Максим боялся этого, что жило в нём внутри, это было хладнокровным чем-то, жутковатым и неприятным.

Он был совершенно маленьким, когда мама с тёткой разговаривали о том, что их дед был страшным бандитом в своё время. Его прадед – холоднокровный убийца. Этот разговор был на кухне, и не должен был касаться его ушей. Тогда подумал, что боится деда.