Нам не светит "Долго и счастливо"

Глава 1

Реми́

Роскошное свадебное платье цвета слоновой кости тихо шуршит от каждого движения и мягко сияет в свете огромной хрустальной люстры с бесчисленным количеством стеклянных нитей, густой бахромой свисающих с высокого потолка. Я дышу через раз, а мои ноги совершенно ватные, и, если бы не твёрдый локоть ненавистного жениха, я бы, наверное, рухнула, как только перед нами распахнули массивные двери в ярко освещённый холл.

В панорамных окнах сотнями оттенков жёлтого, оранжевого, красного и розового ослепительно пылает летний закат. Весь мой родной Бостон как на ладони. Джон‑Хэнкок в лучах вечернего солнца из стеклянного небоскрёба превращается в гигантский слиток золота. Купол Капитолия вот‑вот расплавится. А я, кажется, умру раньше, чем город утонет в тёплых августовских сумерках…

* * *

Неделей ранее

Реми́

Под мерзкое дребезжание будильника с трудом открываю глаза.

— Чёрт…

Накануне мне жахнуло девятнадцать, но лучше бы кто‑то вовремя жахнул мне подзатыльник и запретил смешивать алкоголь. Во рту — словно кошки нагадили, голова похожа на колокол, по которому хаотично ударяет с десяток молотков. Меня подколачивает лёгкий озноб, а желудок изощренно намекает на необходимость вывернуться наизнанку.

— Твою мать…

Я трачу несколько минут на то, чтобы принять вертикальное положение, и с закрытыми глазами плетусь в ванную. В шкафчике за зеркалом прячутся вожделенные таблетки от похмелья. Хватаю первый попавшийся стакан, включаю воду и смиренно жду, пока спасительная шипучка целиком растворится. Выпиваю кисло‑сладкую жидкость в два жадных глотка. Желудок снова противно сжимается, но я не позволяю ему извергнуть ценное содержимое.

— Больше никогда не буду пить… — эту лживую клятву я повторяю, когда перебарщиваю с выпивкой. Случается это нечасто, может, пару раз в год, но всё равно смешно.

Лоб и затылок раскалываются от боли, ступни и ладони окончательно леденеют от пьяных спазмов. Я напряжённо вздрагиваю, но заставляю себя дойти до душевой. Стянув короткое тёмно‑зелёное платье, в котором так и уснула, кое‑как избавляюсь от нижнего белья и делаю пару шагов по шероховатой светло‑бежевой плитке. Поток горячей воды обрушивается на мою дурную голову, и я уже готова стонать от блаженства, но мир вокруг опасно покачивается, и мне приходится сесть на пол, чтобы не грохнуться на кафель.

С четверть часа сижу, упёршись лбом в белоснежную стену, пока вода согревает мою шею и плечи, а таблетки начинают мало‑помалу действовать. Откуда‑то снизу доносятся приглушённые мужские голоса. Кажется, отец планировал сегодня посетить гольф‑клуб…

Собираюсь с мутными мыслями и аккуратно поднимаюсь с пола, выдавливаю на ладонь немного шампуня с лёгким ароматом ванили и тщательно намыливаю волосы. Поразительно, но желудок, кажется, тоже пришёл в себя и активно урчит, требуя завтрак.

Не успеваю смыть пену, как снизу раздаётся непонятный грохот. Потом снова. И голоса мужчин переходят на повышенные тона. Замираю от растерянности. Через несколько секунд кто‑то агрессивно стучит в дверь. Именно агрессивно. Удары кулаком по деревянной поверхности эхом отзываются у меня в голове.

Проворно смываю остатки шампуня, а дверь тем временем сшибают с петель, и тяжёлые, несомненно мужские шаги оповещают меня о незваном госте.

— Одевайся. У тебя минута.

От накатившего ужаса я совершенно забываю, что стою голая под тёплыми струями воды, и оборачиваюсь на низкий мужской голос. В нескольких ярдах от меня, скрестив руки на груди, возвышается незнакомец в чёрной рубашке и синих джинсах.

— Что… — с моих губ почти беззвучно слетает одно‑единственное слово.

— Тридцать секунд, — безэмоционально произносит он. — Иначе я вытащу тебя отсюда в чём мать родила.

Ему вторит шокированный голос отца с первого этажа:

— Не трогайте Реми!!!

Удар. Болезненный стон…

Я, словно загипнотизированный зомби, выхожу из душевой и дрожащими пальцами натягиваю первые попавшиеся под руку слипы.

— Десять секунд.

Кажется, у меня проблемы. В ход идёт розовая футболка, которая мгновенно прилипает к мокрой коже. За ней — серые спортивные штаны.

— Время вышло.

— Можно обуться?

Незнакомец цокает языком и подступает ко мне. Его тёмные брови сведены к переносице, но выражение лица — совершенно невозмутимое.

— Пять, четыре…

Я резко приземляюсь на кровать и молюсь богу, чтобы под ней оказалось хоть что‑то…

— Три, два…

Кеды! Спасительные старые кеды, которые, слава небесам, горничная не успела выбросить в процессе очередной уборки. Впихиваю мокрые ступни в тканевую обувь, пятки, естественно, не успеваю поправить.

— Один, — горячая мужская ладонь мёртвой хваткой цепляет меня за локоть и грубо поднимает с кровати.

— Ай! — дикая боль пронзает до самой лопатки, и я пискляво всхлипываю.

Глава 2

Реми

Ему плевать. Он волочит меня по коридору, словно большой мешок мусора. Я бьюсь коленями и локтями о стены и мебель, истошно кричу и окончательно теряюсь в пространстве.

— Прекрати, — на верхней ступени белоснежной широкой лестницы он без особого труда подхватывает меня и забрасывает себе на плечо, в которое я чертовски больно упираюсь животом и тут же ударяюсь носом в его спину.

— Реми… — слышу безвольный стон отца, но из‑за длинных волос ничего не вижу, кроме ног похитителя в чёрных ботинках на грубой тракторной подошве.

— Папа?.. — еле мычу не в состоянии сделать вдох. — Что происходит? Кто это?!

Наконец меня ставят на ноги, и я надрывно откашливаюсь. Волосы мелкими прядями противно прилипают к лицу, всё тело ломит, а во рту пересохло. Я вжимаю шею в плечи и нервно осматриваюсь…

— Папа?!!

Мой отец сидит в кресле посреди гостиной с разбитым лицом. Тёмно‑алая кровь из припухшего носа сочится на подбородок и стекает на бирюзовую рубашку, расплываясь огромным безобразным пятном.

— Прости, Реми… — захлёбываясь, шепчет он. — Прости меня…

— Довольно нежностей, — от стеклянной двери, ведущей к заднему двору и бассейну, отходит мужчина под шестьдесят, немного старше моего отца.

Безупречная строгая стрижка, расслабленный вид, светло‑серый костюм с несколькими каплями крови на правом рукаве. И я догадываюсь, чья она.

— К‑кто вы так‑кой? Ч‑что вам нужно?

— Здравствуй, Реми, — мужчина неторопливо приближается ко мне вплотную.

— Не надо… — стонет отец. — Она же не виновата…

Но наш нежданный гость будто не слышит его и продолжает:

— Я Дэвид Картер.

Чёрт. Чёрт‑чёрт‑чёрт. Дэвид чёртов Картер… Тот, кто держит в кулаке едва ли не весь Бостон. Я с трудом сглатываю от новой волны ужаса.

— Красивая, да? — он дёргает меня за подбородок и оглядывается на остальных присутствующих.

Мужчины насмешливо кивают в ответ.

— Нет! — отец отчаянно дёргается вперёд, но охранник Картера мощной лапищей усаживает его обратно. — Только не Реми! Я верну тебе деньги! Дэвид, я же всегда платил!!! Не надо! Не трогай её!

От ужаса осознания мои ноги вмиг становятся ватными, я беспомощно взмахиваю ладонями и оседаю в полуобмороке. Только не это… Меня под мышки подхватывают чьи‑то руки. Видимо, те, что стащили вниз.

— Уймись, Адамс, — раздражённо хмыкает серый кардинал столицы Массачусетса. — Я не собираюсь пускать девчонку по кругу. Мы поступим иначе.

— Как? — вопрос отца обречённо слетает с его окровавленного рта сдавленным свистом сбившегося дыхания.

— Полюбовно, — Картер самодовольно усмехается и в течение нескольких секунд раскуривает пухлую сигару. Потом машет своим людям и, не оборачиваясь, устремляется к выходу. — По машинам, мы тут закончили. Стивен, отвечаешь за девчонку головой.

— Ага, — раздаётся у меня над ухом.

Стивен. С этой минуты — самое ненавистное имя в моей жизни. Сразу после Дэвида.

Я беспомощно оглядываюсь на отца. Опустив голову на ладони, он еле слышно воет, но уже не предпринимает никаких попыток меня спасти.

* * *

Реми

— Двигайся, — Стивен заталкивает меня на заднее сиденье чёрного «Гелендвагена» и усаживается рядом. — Ещё одна глупость, и ты сильно пожалеешь.

Наши взгляды пересекаются на мгновение. Его глаза цвета ледяной стали равнодушно скользят по моему лицу и ниже, по мокрой футболке с дурашливой надписью и котиком‑единорогом.

Я непроизвольно вскидываю руки и пытаюсь закрыться от него, но Стивен без особого интереса отворачивается и даёт команду водителю. Всю дорогу мы едем молча.

Летние улицы Бостона бесконечной чередой сменяют друг друга под моим пустым взглядом: элитный пригород с роскошными коттеджами и стриженными газонами, деловой центр с высотками офисных зданий и сверкающими витринами магазинов, раскидистые деревья всех оттенков зелёного за кованой оградой Бостон‑Коммон… Мы проезжаем весь город насквозь и оказываемся в Чарльзтауне. Этот район не спутать ни с чем: старейший и один из богатейших… Позади остаётся густой сквер. За ним — второй. Я перестаю ориентироваться в пересечении улиц и отчаиваюсь понять, куда меня везут.

В салоне раздаётся одна из стандартных мелодий айфона, и Стивен достаёт свой гаджет из заднего кармана джинсов.

— Да. Да, — мельком смотрит на меня и снова отворачивается к окну. — Нет. Уверен. Тогда зачем спрашиваешь? — нажимает отбой и замолкает.

Наконец впереди показывается трёхэтажный особняк из тёмного кирпича, окружённый густой растительностью. «Гелендваген» замедляется, водитель включает поворотник. Приехали…

Безупречно гладкая широкая подъездная дорога делает большой крюк. Внедорожник плавно объезжает гигантскую клумбу с белоснежным фонтаном в виде юной девушки, держащей на плече амфору, и мягко тормозит.

Глава 3

Реми

Моя свадьба? С кем свадьба?! Зачем?!!

Я пулей мчусь к большому арочному окну и разочарованно всхлипываю: путь для побега преграждает кованая решётка. Замираю у подоконника и смотрю вниз. Передо мной открывается шикарный вид на старый, но поразительно ухоженный сад с переплетением гравийных дорожек, миниатюрными клумбами, ротанговой мебелью и тенистыми кронами деревьев. Тут и там мелькают охранники. Все вооружены. Я в неприступной крепости Дэвида Картера…

Побеждённо опускаю плечи и плетусь к застеленной бежевым бархатным покрывалом кровати. Спихиваю с ног кеды и сворачиваюсь калачиком. Напряжение долбит молотками по нервным окончаниям. Не выдерживаю и тихо шмыгаю носом, пока по щекам стекают слёзы отчаяния.

Что такого натворил мой отец? Почему Картеру понадобилось взять меня в заложницы? И что за чёртова свадьба?! Голова пухнет от количества вопросов, на которые мне едва ли кто‑то ответит. Я не замечаю, как постепенно проваливаюсь в тревожную дрёму…

— Мисс? Мисс, просыпайтесь. Ваш ужин.

Я вздрагиваю и резко сажусь. Непонимающе оглядываюсь в незнакомой обстановке, пока моя хмельная память не возвращается вереницей жутких моментов этого дня.

— Мисс, с вами всё в порядке? — коренастая молодая мексиканка с подносом в руках вопросительно смотрит на меня, не осмеливаясь подойти ближе.

— Сколько сейчас времени? — спросонок мой голос звучит сипло.

— Шесть вечера.

Охренеть. Я проспала несколько часов! От подноса исходит приятный аромат, и мой желудок издаёт голодное урчание на всю комнату. Я жмурюсь от неловкости, а девушка, осмелев, проходит мимо и аккуратно ставит поднос на туалетный столик:

— Мистер Картер сказал, что есть вы будете прямо здесь…

— С чего он решил, что я вообще буду есть? — внезапный приступ бунтарства вспыхивает внутри меня ледяным пламенем.

— Так надо, мисс.

— Кому? Ему? Мне не надо!

Желудок снова предательски урчит, но я продолжаю уверенно смотреть на горничную.

— Простите, мисс, но мистер Картер сказал, что, если вы начнёте отказываться, он сам впихнёт еду вам в рот… — девушка виновато опускает голову, словно ей стыдно за слова хозяина дома.

— Мистер Дэвид Картер со своими громкими угрозами может катиться ко всем чертям!

— О нет! — мексиканка опасливо машет ладонями. — Это сказал мистер Стивен Картер! А с ним нельзя спорить! Поешьте, мисс. Так будет лучше для всех. Я же вижу, что вы жутко голодны…

— Ах, вот оно что… — я запрокидываю голову в запоздалом осознании: Стивен не просто тюремщик. Он — сын старика Картера. Или племянник? Они не слишком‑то внешне похожи.

Следующая мысль пронзает мой истерзанный страхом мозг: свадьба! Неужели меня заставят выйти замуж за этого… Ну уж нет!

— Как тебя зовут?

— Мария, мисс.

Я вскакиваю с кровати и хватаю девушку за плечи:

— Мария, ты должна мне помочь!

— Помочь? Как? — её карие, почти чёрные глаза распахиваются от неожиданности.

— Мне нужно выбраться из этого дома. Как можно скорее! Тут ведь наверняка есть какой‑нибудь чёрный вход? Неприметная служебная дверь? — я в накатывающей истерике стискиваю дрожащими пальцами горничную. — Мария, меня приволокли сюда против воли! По вине моего отца! Помоги мне, умоляю!

— Мария, вон, — позади раздаётся хладнокровный низкий голос, и я застываю, словно статуя.

— Простите, мисс, — мексиканка неловко улыбается и, высвободившись из моей хватки, тут же испаряется.

— Хватит истерить. Сядь и поужинай.

Поворачиваюсь к Стивену с острым желанием воткнуть вилку ему в глаз:

— Я не стану есть в этом доме.

— Не создавай себе лишних проблем.

— И замуж за тебя не выйду!

— Пф‑ф… — он впервые улыбается. Хотя это больше похоже на ленивый оскал кровожадного хищника. — Я на тебе тоже жениться не собираюсь.

Его ответ вводит меня в замешательство:

— Но тогда… — панически моргаю. — Но…

— Сядь за стол и съешь свой чёртов ужин.

— Чья свадьба планируется?!

— Твоя.

— А кто жених?

— Не скажу, пока не поешь.

— Не поем, пока не скажешь.

Стивен раздражённо закатывает глаза и чешет пальцами переносицу.

— Условия здесь диктую я. Если через десять минут еда останется на подносе, сюда явятся мои охранники и накормят тебя весьма изощрённым способом.

Дурацкий желудок снова громогласно напоминает о себе и о том, что я не ела почти сутки. Стивен ухмыляется и покидает комнату.

— Время пошло.

Я беспомощно сжимаю кулаки под действием накатывающего обжигающими волнами бешенства. Но толку от этого ноль. Ненароком замечаю своё отражение в зеркале. Всхлипываю при виде жалкого зрелища. Реми Адамс, дочь Джорджа Адамса, известного бостонского бизнесмена, владельца сети автосалонов, двух крупнейших типографий и третьего по величине капитала застройщика на весь Массачусетс, стоит в мятых спортивках, идиотской розовой футболке на голое тело и напоминает огородное пугало. Волосы торчат в разные стороны, верхние веки припухли не то от похмелья, не то от пролитых слёз, губы высохли.

Глава 4

Реми

К концу следующего дня заточения я близка к истерике. Моё одиночество нарушается лишь короткими визитами Марии, которая приносит еду, меняет полотенца в крохотной ванной и почти не разговаривает со мной. Единственное достижение — я разжилась щёткой для волос и смогла привести себя в божеский вид. На этом всё. Телефона у меня нет. Телевизор, висящий напротив кровати, не работает. Ни в тумбочках, ни в ящиках туалетного столика не нашлось ни одной книжки.

От невозможности отвлечься от назойливых мыслей я начинаю сходить с ума.

Августовское солнце неторопливо скользит к горизонту, и я не придумываю ничего гениальнее, чем придвинуть стул к окну и пялиться на дурацкий закат. Красиво. Но лучше от этого не становится.

Сзади раздаётся уже привычный звук отпирания дверного замка. Неохотно оборачиваюсь. Следом за Марией в комнату заходит Стивен Картер. Снова в чёрной рубашке, тёмных джинсах и грубых ботинках. Для родственника богача у него изумительно аскетичный гардероб.

Мексиканка шустро складывает на поднос пустые тарелки из‑под моего ужина, оставляет на столике графин с питьевой водой и, улыбчиво кивнув мне, тут же убегает.

Брюнет наблюдает за её движениями, пропускает в коридор и запирает дверь. Я продолжаю безмолвствовать.

— У тебя минута, — он протягивает мой айфон.

— На что? — растерянно моргаю, глядя на свой же гаджет.

— Можешь позвонить отцу. Общение только на громкой связи. Без глупостей.

Я забираю смартфон и неприязненно вздрагиваю, коснувшись его пальцев. Стивен никак не реагирует и вальяжно разваливается на моей кровати.

Стискиваю айфон и гипнотизирую надпись «папа», пока комнату наполняют длинные гудки. Три, четыре, пять… Почему он не отвечает?! Вызов прерывается.

— Не судьба, — ухмыляется Стивен, готовый снова лишить меня единственной связи с миром.

Но дисплей вдруг оживает, и я успеваю ответить на звонок до того, как мерзкий брюнет приближается ко мне на расстояние вытянутой руки.

— Реми?! Это ты?!! — голос отца болезненно хрипит.

— Папочка, я в порядке…

— Господи, девочка моя. Я чуть не умер от ужаса… С тобой хорошо обращаются? Тебя кормят?

— Да, всё нормально. Как ты? — бросаю взгляд на Стивена с неприкрытым раздражением.

Он в ответ вскидывает бровь и размеренно трижды стучит указательным пальцем по циферблату часов. Моё время на исходе…

— Обо мне не беспокойся. Главное, береги себя.

— Папа, когда всё это закончится? Я хочу домой. Я не понимаю…

— Милая… — отец горестно вздыхает. — Обстоятельства складываются не лучшим образом.

— Скажи прямо! — я одновременно злюсь и нервничаю, ведь моя минута истекает.

— Боюсь, тебе не позволят вернуться. Но я постараюсь как можно скорее…

Мужская ладонь бесцеремонно выдёргивает айфон из моих рук и обрывает наш диалог.

— На сегодня всё.

— Да пошёл ты… — меня передёргивает от бешенства и бессилия.

— Не нужно грубить, Реми. В конце концов, в ближайшие пять дней только я решаю, будешь ты получать еду или нет. Привезут тебе что‑то из вещей или нет. Сможешь ты воспользоваться душевой или нет. А за звонок отцу могла бы и поблагодарить, — он вставляет ключ в замочную скважину и плавно поворачивает его. — Возможно, ты не поняла, но это был жест моей доброй воли.

Сжимаю челюсти до боли в суставах и поднимаю взгляд с замка на Стивена. В каждом его движении открыто читается превосходство и тотальный контроль над ситуацией. Надо мной. Над моей грёбаной жизнью. Если бы силу ненависти можно было измерить по десятибалльной шкале, моя оказалась бы на отметке одиннадцать.

— До завтра, Реми.

В ответ я лишь шумно выдыхаю воздух через нос в надежде, что завтра случится гроза, и в Стивена Картера ударит дюжина молний, превратив его в горстку пепла.

Полночи лежу без сна. В голове крутятся обрывки фраз отца, Дэвида Картера и его родственника, ответственного за мой комфорт. В какой‑то момент истощённый мозг цепляется за упомянутый Стивеном срок. Ближайшие пять дней… А что будет потом? Меня увезут ещё дальше? Продадут на каком‑нибудь закрытом аукционе в рабство? Или случится та самая свадьба?

С горестным стоном переворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в мягкую подушку. Если отец не может меня спасти, то кто сможет? Да и кому я нужна… Накрываюсь одеялом с головой и мысленно утягиваю себя в детство, где мама ещё жива, где по воскресеньям к нам на семейный обед приезжают дед и ба. Где я ещё счастлива и не подозреваю, как судьба планирует шмякнуть меня с розовых облачков девичьих грёз об асфальт суровой реальности.

Вспоминаю наши улыбки, шутки, прикосновения и крепкие объятия. Запахи уютного застолья и звуки давно ушедших голосов. Они потихоньку убаюкивают меня. Небо над Бостоном начинает еле заметно светлеть, когда я наконец‑то засыпаю.

* * *

Реми

Глава 5

Реми

После полуденного лёгкого ланча заставляю себя достать и разложить на кровати принесённые вещи. От ощущения, будто я теперь — чья‑то кукла, мерзко на душе, а желудок тянет вниз, словно в нём обосновался булыжник.

Ничего сверхъестественного: классические джинсы, тёмно‑синий шёлковый топ на тонких лямках, бежевый хлопковый сарафан с короткими рукавами, пара футболок без эмблем и надписей. Чёрное платье из тонкого трикотажа с V‑образным вырезом. Безликий базовый гардеробчик, если не учитывать нижнее бельё. И абсолютно всё — по размеру. От этого становится не по себе…

Я понятия не имею, где и с кем буду обедать. Это нервирует меня пару минут, но потом вдруг осознаю, что моей вины нет ни капли. Оденусь как оденусь. А Стивен мог бы оставить инструкции поподробнее. Ещё через мгновение понимаю, что в пакете только одежда. Из обуви у меня всё ещё одни парусиновые кеды, а значит, и плясать я буду от них.

Во власти Картеров поиздеваться надо мной. Но Реми Адамс никому не позволит выставить её на посмешище. Особенно из‑за внешнего вида.

Иду в душ и привожу себя в порядок. Косметики у меня нет, но — спасибо мамочкиным генам — она мне без особой надобности.

Подсушиваю длинные каштановые волосы и щёткой укладываю их лёгкими волнами. Выбираю самое скромное нижнее бельё, натягиваю джинсы и аккуратно заправляю в них бежевую футболку, оставив небольшой запас объёма. Завязываю шнурки и выпрямляюсь перед зеркалом.

Сдохните, Картеры. Я великолепна. И даже на казнь выйду с осанкой королевы.

Замок щёлкает ровно за пять минут до трёх. Уж чем‑чем, а своей пунктуальностью Стивен вправе гордиться.

— Выходи, — его вечно равнодушный взгляд на долю секунды зависает на моём лице. Кажется, он удивлён. Превосходно.

В эту игру можно играть вдвоём. Я молча прохожу мимо него с гордо вскинутым подбородком, но чуть не спотыкаюсь, случайно вдохнув запах его туалетной воды. Холодный и свежий, словно северный ветер в хвойном лесу.

Пару лет назад мы выбирались к сестре отца в Миннесоту на Рождество. Много снега, сосны, холод и толстый колючий свитер с огромным горлом — вот и все мои яркие воспоминания о природе северной части страны. И теперь они дружно ударили в мозг, стоило почувствовать этот дурацкий запах.

— Чего зависла? — Стивен легонько выталкивает меня в коридор и закрывает дверь.

Кажется, у нас ничья. Но я продолжаю молчать, лишь бы сохранить остатки гордости.

Иду за ним на расстоянии в пару футов и стараюсь не дышать, но обоняние меня бессовестно предало. Стивен снова в чёрной рубашке и тёмных джинсах. Интересно, он даже спит в этом? Чудная мысль заставляет меня еле слышно прыснуть, и брюнет тут же оборачивается, а я не придумываю ничего гениальнее, чем сделать вид, будто поперхнулась.

— Ты заболела?

— Нет, я в порядке, — тихо откашливаюсь и опускаю глаза в пол.

Стивен ведёт меня по первому этажу вглубь дома. Звук наших шагов заглушает ковровое покрытие серо‑бежевого цвета. Мы останавливаемся перед высокой двустворчатой дверью. Тюремщик быстро смотрит на часы и толкает обе створки, пропуская меня вперёд.

Гигантская светлая гостиная выходит панорамными окнами на старый сад. По центру накрыт к обеду прямоугольный стол на несколько персон. Классический интерьер в тёплых тонах, мраморный камин с портретом неизвестной брюнетки с ослепительно‑белой кожей. Огромная хрустальная люстра и настенные светильники в том же стиле. Кожаный диван цвета какао и два гигантских бархатных кресла, в которых можно утонуть.

Я растерянно оглядываюсь на Стивена, и тот кивает мне на одно из кресел.

— С кем будет обед?

— Скоро узнаешь, — он подходит к лакированному бару из цельного дерева, достаёт с верхней полки початую бутылку с тёмно‑золотистой жидкостью, наливает совсем немного в низкий стеклянный стакан и неспешно шагает к краю окна.

Всё это время я слежу за его отточенными движениями и невольно сравниваю с опытным хищником. Стивен делает небольшой глоток и медленно облизывает нижнюю губу, осматривая охраняемую территорию владений Картеров. Мои щёки вспыхивают, но любопытство оказывается сильнее. К тому же он, кажется, вообще забыл о моём присутствии.

Интересно, сколько ему лет? Выглядит молодо, но уж слишком тяжёлый у него взгляд. А эмоций меньше, чем у надгробной плиты. Двадцать восемь? Тридцать? Тридцать пять? Я слабо разбираюсь в мужских возрастах.

— О, Стиви, ты здесь!

Вздрагиваю от неожиданности, когда позади меня раздаётся насмешливый юношеский голос. Да, звучит он явно моложе, чем у Стивена, который, слегка поморщившись, выдавливает раздражённую ухмылку:

— Привет, Итан. Ты почти не опоздал.

— Пока отца нет — не опоздал! Что пьёшь? Я бы тоже не отказался!

— Бренди. Бар в твоём распоряжении.

На протяжении диалога я всё ещё не вижу лица этого Итана. Как и он не догадывается о моём присутствии. Но стоит ему подойти к бару и слегка обернуться, как он зависает от удивления:

— Ох ты ж… Здрассте.

— Добрый день, — мямлю в ответ.

Глава 6

Реми

Дэвид Картер как ни в чём не бывало усаживается во главу стола. Остальные — по молчаливому жесту Стивена занимают места по бокам. Я окончательно теряюсь и только и делаю, что панически моргаю. Беспомощная улыбка отца, направленная на меня, ни хрена не подбадривает, а делает только хуже.

— Реми, — хрипло раздаётся в приказном тоне. — Садись, — Стивен отодвигает стул рядом с Итаном, сидящим по левую руку от его отца, и нетерпеливо хмурит брови.

— Спасибо, — скорее выдыхаю, чем произношу в ответ.

— О, ты забыла свой тоник! — бодрый голос Картера‑младшего совершенно не вяжется с давящей обстановкой в гостиной. Итан возвращается к креслу и подхватывает стакан с низкого журнального столика.

— Спасибо, — мой голос опять отказывается подчиниться, звуча так, будто чья‑то тяжеленная ступня упирается в грудную клетку. Чья‑то. Понятно чья.

Вокруг стола бесшумно перемещаются Мария и ещё одна мексиканка постарше. Перед участниками обеда возникают тарелки, наполненные салатом и закусками. Бокалы наполняются водой.

Стивен садится последним справа от Дэвида.

— Благослови нас, Господи, и эти дары Твои, которые мы собираемся получить от Твоей щедрости. Через Христа, Господа нашего. Аминь, — Картер‑старший произносит короткую молитву и только потом разрешает остальным приступить к еде.

Меня изнутри распирает истеричный смех. Этот человек держит в страхе чуть ли не весь штат и хорошо известен своей жестокостью по отношению к недругам. Господи, да он избил моего отца всего пару дней назад! Как он смеет так лицемерить и произносить вслух имя Божье?!

Нечаянно встречаюсь взглядом со Стивеном, и меня словно окатывают ведром ледяной воды. Понимаю, что все послушно едят, и я одна сижу с нетронутой тарелкой. Даже отец что‑то ковыряет вилкой…

Делаю вдох и накалываю на зубец крошечный кусочек огурца. Пища в меня не лезет. Хочется кричать и бежать отсюда подальше…

— Как прогресс по делу Ретфилда, сын? — холодно звучит голос Картера‑старшего.

— Вопрос обещали решить до конца дня, — так же холодно отвечает… Стивен. Значит, всё‑таки сын. Старший отпрыск. Правая рука. Наследник зловещей империи.

Теперь пазл в моей голове начинает складываться. Вот почему этот брюнет так меня бесит. Он — молодая версия отца, не внешне, но эмоционально. Именно Стивен встанет у руля, когда Картер‑старший решит уступить место вожака.

И вот почему Итан — абсолютная противоположность. Улыбчивый, лёгкий и жизнерадостный. Он — всего лишь младший сын. Вероятно, после смерти папули получит приличное состояние. Но не власть и не влияние. И, судя по всему, его это устраивает.

— А если не решат?

— Заплатят вдвое больше и распрощаются с офисным зданием на Перл‑стрит.

— Неплохо, — Дэвид уверенно кивает и повторяет: — Неплохо.

Над столом воцаряется тишина, нарушаемая тихим звоном вилок и ножей. Проклятый кусок огурца так и застревает у меня в пищеводе. Пытаюсь помочь себе, отпив немного тоника. Есть не хочется от слова совсем, но выбора‑то нет. Ощущаю на себе чей‑то взгляд, но продолжаю уверенно молча истерить. Сую в рот половинку черри с листиком руколы. Старательно жую, умоляя желудок не выворачиваться наружу прямо здесь и сейчас.

— Джо звонил утром, — произносит Стивен. — Сделку с Моррисом заключили на наших условиях.

— Вторая хорошая новость за день, — усмехается Дэвид. — Что ж, думаю, можно перейти и к третьей. Да, Джордж?

Мой отец в ужасе горбится и нервно кивает. Я не узнаю́ его. Я отказываюсь видеть в сидящем напротив меня мужчине человека, который был незыблемой гарантией моей безопасности на протяжении девятнадцати лет! Жутко хочу вскочить и встряхнуть его! Но сил хватает только на паническое:

— О чём идёт речь, папа?

— Ты выходишь замуж, милая, — он не может поднять на меня взгляд. Он что, боится?! А мне тогда что чувствовать?..

— За кого? — я уже в шаге от обморока и однозначно отключусь, если за грехи отца мне прикажут пойти под венец с Дэвидом Картером. Лучше наесться битого стекла и сдохнуть от внутреннего кровотечения.

— За Итана, — улыбается седовласый хозяин положения.

Стивен со скучающим видом отпивает из стакана бренди. Отец всё же отваживается поднять на меня виноватый взгляд. Я удивлённо сглатываю.

— Вот это здрассте! — Итан недоумённо вскидывается. — В смысле за меня?

— В прямом.

— Мы так не договаривались!

— Не помню, чтобы мы вообще о чём‑то с тобой договаривались, — с улыбкой, но угрожающе произносит Картер‑старший.

— А с чего я вдруг должен жениться, да ещё и на…

— Потому что так сказал твой отец, — наконец‑то прерывает молчание Стивен.

— А ты вообще завали…

— Сядь! — все, кроме старшего наследника, вздрагивают под громоподобный рык Дэвида. Даже охрана резко напрягается.

Итан, попытавшийся встать из‑за стола, застывает. Я поворачиваю голову в его сторону и отчётливо вижу, как его челюсти крепко сжимаются, а на шее разъярённо пульсирует вена.

Глава 7

Реми

— Мы сегодня дождёмся горячего? — голос Дэвида после нескольких глотков виски звучит уже не так грозно, как в момент ссоры с Итаном.

— Простите, мистер Картер. Подадим через минуту, — Мария выскальзывает из гостиной.

Мы с отцом молча переглядываемся. Я злюсь, он — в растерянности. Ощущаю, как от напряжения начинает болеть голова. Виски́ сдавливает тисками, затылок горит, перед глазами всё плывёт. Я упираюсь локтем в стол и роняю подбородок на сгиб ладони.

Мария сдерживает слово, и буквально через минуту на столе появляются четыре порции ароматного жаркого с перцем чили и бейби‑картофелем. Сглатываю слюну и морщусь от колющих спазмов в животе. Голод и тошнота сплетаются в странный коктейль.

— Реми? — подаёт голос отец. — Тебе нехорошо?

— Мне отвратительно… — закрываю глаза и говорю как есть.

— Видишь, Адамс, к чему приводит самонадеянная неосмотрительность? — насмешливо вопрошает Картер‑старший. — Сиди, любуйся.

Они все мне противны. Все трое. И Дэвид, и мой отец, и чёртов Стивен. Для них я — какая‑то бездушная разменная монета. Острое чувство жалости к самой себе вытесняет и тревогу, и ужас, и отчаяние. Эмоционально я выжата как лимон. В конце концов, мне всего девятнадцать!

— Я бы хотела вернуться в комнату… — шепчу вопреки рвотным позывам.

— Зайка, — сипит отец.

— Разрешите мне уйти, — смотрю на него, но обращаюсь к Картерам.

— Хорошо, — после недолгих раздумий Дэвид соглашается, и я порывисто встаю из‑за стола, уверенная, что до спальни меня проводит кто‑то из оставшихся в гостиной вооружённых амбалов.

Однако ни один из них не двигается с места. Следом за мной поднимается Стивен. Он всё так же невозмутимо спокоен и равнодушен. Обгоняет меня за три широких шага и ведёт обратно, в неприступную башню обречённой принцессы.

— Тебе вызвать врача? — мы уже подходим к двери спальни, когда он соизволил обернуться и всмотреться в моё бледное лицо. Ух ты, какая неожиданная озабоченность!

— Нет, — я мотаю головой и в приступе головокружения опасливо упираюсь ладонью в дверной косяк. — Мне нужно поспать.

Тёмная бровь с сомнением выгибается. Но её хозяин больше никак не комментирует моё состояние.

В комнате прохладно, и воздух значительно свежее, чем в раскалённой гостиной. Я стягиваю с себя одежду, ныряю под одеяло и мгновенно вырубаюсь, коснувшись щекой шелковистой белоснежной подушки.

* * *

Реми

Вплоть до пятницы время тянется, как пережёванная жвачка. Я сплю, ем, принимаю душ, пялюсь в окно — и так по кругу. В четверг вечером мне позволяют выйти из комнаты и немного прогуляться по территории за особняком.

Впереди идёт Стивен, за ним — я, за мной — вооружённый телохранитель. Пройдя по извилистой аллее, мы выходим к набережной Бостонского залива. В отсутствие ветра водная гладь невозмутимо спокойна и равнодушно отражает августовское небо. Жаль, что его спокойствие мне не передаётся. Я нахожусь в плену нервозной апатии, и, увы, никто не спешит мне на помощь.

Всего на минуту отвлекаюсь от тягостных мыслей на красивый пейзаж, но потом снова вспоминаю, что на завтра назначена моя свадьба. Я выйду замуж за человека, которого видела всего однажды на протяжении нескольких минут. Почти не надеюсь на то, что он исполнит свою угрозу и не явится на церемонию, хотя было бы чудесно.

Пустынная набережная тянется далеко вперёд, но Стивен останавливается в паре сотен ярдов от изгороди дома Картеров и, не прекращая телефонный разговор, указывает мне рукой на широкую деревянную скамью с высокой спинкой. Отворачивается в сторону залива и неспешно бредёт к воде.

Я присаживаюсь на указанное мне место и крепко обхватываю себя руками. Голова пухнет от количества вопросов, ответы на которые мне, вероятно, никто не даст. Останусь ли я пленницей маленькой бежевой спальни под самой крышей особняка? Или вместе с мужем перееду в отдельное жильё? Предусмотрен ли для свадьбы поневоле ещё и медовый месяц? Наш союз — всего лишь формальность? Или завтра ночью Итан Картер таки лишит девственности свою нелюбимую, навязанную отцом жену?

Я с трудом представляю подобное развитие сценария. Никогда не относила себя к той породе старомодных девиц, которые берегут невинность до первой брачной ночи, но и замуж в девятнадцать как‑то тоже не планировала… Мечтала доверить свои тело и душу человеку, с которым меня будут связывать искренние нежные чувства и взаимное доверие. А теперь?

Итан упомянул некую другую претендентку на роль его жены. Если у них всё серьёзно, может быть, он не прикоснётся ко мне? А с другой стороны, если не муж, то кто? Вряд ли найдётся такой отчаянный смельчак, которого не напугает фамилия Картер, даже если я поклянусь, что мой брак — фикция.

От осознания перспективы полнейшего одиночества мне становится ещё хуже. И это не считая вопроса об университете. Позволят ли мне и дальше посещать лекции? Я не хочу остаться малообразованной лохушкой!

Опускаю локти на колени и роняю голову на ладони. Невыносимо… И несправедливо! Почему Я должна положить свою жизнь на алтарь вины моего отца перед Дэвидом Картером?!

Глава 8

Реми

Чёртова пятница.

Завтрак в меня не лезет. Ланч — тоже. Ощущение, будто мой организм из‑за стресса потихоньку сжирает сам себя изнутри, отвергая любую пищу извне.

Около трёх часов пополудни Мария приводит ко мне двух девушек с увесистыми чемоданами:

— Пора готовиться, мисс Реми.

— Готовиться?

— Причёска, макияж… — мексиканка переминается с ноги на ногу.

— М‑м… Ясно.

Девушки заметно напряжены. Им наверняка уже сказали, чей это дом и чью невесту предстоит преобразить. У них нет права на ошибку. Впрочем, как и у меня. Ирония ситуации забавляет.

— Начинайте, — я плюхаюсь на стул перед окном.

— У вас есть какие‑нибудь пожелания, мисс Адамс?

— Честно? — расплываюсь в отрешённой улыбке. — Мне всё равно.

Мой ответ заставляет их нервничать ещё сильнее, да и плевать. Наверняка им накинули приличную сумму за этот заказ, так что пусть выкручиваются сами.

Раскрыв чемоданы, они занимают своим инструментарием все горизонтальные поверхности в спальне. Мария с трудом пристраивает большой поднос с фруктами и десертами на краю туалетного столика. Ведёрко с ледяным «Кристалл» ставит на пол вместе с двумя запайками «Перье».

— Для чего всё это? — происходящее начинает меня веселить.

— Мистер Дэвид Картер распорядился… — лепечет горничная. — Наверное, хотел вас порадовать.

Я заливаюсь истерическим хохотом и машу рукой в сторону выхода:

— Тогда ему стоило выдать мне бутылку десятилетнего виски, а не этой дрянной шипучки!

Мария испуганно крестится и исчезает. Я пожимаю плечами и сую в рот виноградину:

— Начинайте.

Девушки работают сосредоточенно и в полнейшей тишине. Никто больше не притрагивается ни к свежим фруктам, ни к трюфелям из бельгийского шоколада, ни к ярким миндальным пирожным, ни уж тем более к игристому вину. Исключение сделано лишь однажды, когда визажист спросила, можно ли открыть бутылку воды.

На свою беду, я ужасно тактильный человек. Безумно кайфую от прикосновений, поэтому дважды в неделю хожу на массаж всего тела, обожаю, когда кто‑то расчёсывает и укладывает мои волосы, наносит макияж или освежает маникюр. В четырёх руках мастеров несколько раз проваливаюсь в мягкую дрёму и неловко извиняюсь за эту свою особенность.

— Мы закончили, — спустя некоторое время торжественно сообщает девушка, занимавшаяся моей причёской.

— Супер, — я безразлично пожимаю плечами.

— Оцените результат? — визажист берёт в руки зеркало.

— Нет. Но спасибо за ваш труд, — понимаю, что звучу издевательски, но ничего не могу с собой поделать.

— Хотите, мы поможем вам с платьем?

Они обе не теряют надежду растормошить меня. Это мило.

— Нет. Вы можете идти.

Оставшись в одиночестве, я аккуратно ощупываю голову, натыкаюсь на классический пучок и идеально гладкий зачёс. На часах начало шестого. Меньше чем через шестьдесят минут меня объявят женой Итана Картера.

Чтобы притупить уже привычный мандраж, сдаюсь и вытаскиваю из растаявшего льда бутылку игристого. Прозрачная шипучка с искрами льётся в узкий фужер из тонкого хрусталя, наполняя воздух вокруг меня сладковатым ароматом.

— За мисс Реми Адамс! Почившую, но не подчинившуюся! — пискляво хихикаю, вскинув бокал вверх, и чуть не проливаю содержимое себе на голову.

Позади раздаётся хриплый хохот, который я узна́ю в любом состоянии: Стивен мудак Картер снова подкарауливает меня в самый неподходящий момент.

— Отличный тост. Я бы тоже выпил.

— Выпей, — поворачиваюсь к нему лицом, и мы оба замираем, глядя друг на друга.

Челюсти Стивена резко сжимаются, а зрачки в стальных глазах на секунду становятся значительно больше. Выражение его лица лишает меня последних крупиц самообладания.

— Что‑то не так? — я теряюсь в догадках, не понимая причину его недовольства.

— Это те две соплячки тебя намалевали? — его брови опасно сходятся к переносице, а по моей спине уже ползут ледяные мурашки сомнений.

— Да…

— Не стоило им платить, — он проходит мимо и наливает вино во второй фужер, а я со всех ног бросаюсь в ванную комнату и, сжав ладонями край раковины, впиваюсь в отражение в зеркале.

Чёртов идиот Картер! Макияж — просто мечта! Лёгкий и юный! Сияющие тени тёплого оттенка превратили мои голубые глаза в настоящие бездонные озёра. Глянцевый розоватый блеск на губах только монаха не соблазнит. Причёска — как с картинки! Я в жизни так шикарно не выглядела, как сейчас!

Тихо выматерившись, возвращаюсь в комнату. В его глазах бесятся злорадные черти.

— Откуда в тебе столько яда? — зло сую в рот вторую за два с лишним часа виноградину. — Платье мерзкое, макияж — отстой. В конце концов, я не твоя невеста! Тебе должно быть плевать!

Глава 9

Реми

Во власти мужских рук выпадаю из реальности и напрочь забываю обо всём. Тишина в спальне нарушается только мягким шелестом атласной шнуровки.

Стивен делает это умело, будто каждый вечер собирает невест к свадебной церемонии. Чувствую, как корсет методично затягивает моё тело. Справа. Слева. Справа. Слева. И так — до бесконечности.

От его ладоней исходит успокаивающее тепло. Но холод его туалетной воды окутывает меня снежным штормом.

— Готово, — недолго провозившись с узлом, Стивен делает шаг назад и допивает выдохшийся «Кристалл». — Обувайся, нас уже ждут.

— Обува… — я внезапно понимаю, что до этого момента видела в комнате только платье. Но за длинным подолом, оказывается, прятались туфли на безжалостных шпильках. — Боже…

— Что на этот раз? Только не говори, что обуть тебя тоже должен я.

Затаив дыхание, наклоняюсь и беру в руки два шедевра обувного искусства. Нежнейшая матовая кожа цвета слоновой кости усыпана сверкающими стеклянными бусинами и мелкими жемчужинками. На пятках — изящные полупрозрачные банты из перл‑шифона, за которыми прячутся застёжки золотистых бархатных ремешков.

— Безвкусица.

— Да пошёл ты, — цежу в ответ. — Они шикарны. И точка, — плюхаюсь на кровать в страхе, что размер не подойдёт, но туфли чудесным образом облегают мои стопы, словно вторая кожа.

— Ты похожа на рождественскую ёлку. Осталось намотать гирлянду.

Я принимаю вертикальное положение и бесстрашно мурлычу в ответ:

— Просто признай, что люто завидуешь своему брату. Ведь сегодня ночью именно он разденет меня… — вскидываю брови и ехидно улыбаюсь.

— Ну‑ну, — тихо рычит Стивен, еле сдерживая хохот.

Делаю вид, что не замечаю убийственной иронии в его взгляде, и подхожу к двери, наслаждаясь удобной колодкой туфель.

— Ты вроде говорил, что нас ждут, — кладу ладонь на массивную бронзовую ручку.

— Подождут, — Стивен внезапно смахивает мои пальцы и придавливает меня спиной к стене.

Я даже вскрикнуть не успеваю, как его рот хищно накидывается на мой, а властный жёсткий язык мгновенно пробирается внутрь и лишает кислорода.

От ужаса я замираю с широко распахнутыми глазами и онемевшими руками, а он продолжает сминать мои беззащитные губы, грубо кусать их, смазывая идеальный глянец. Секунда. Вторая. Третья.

Разум перезагружается, и я делаю первую попытку вырваться. Мычу и тарабаню кулаками по широким напряжённым плечам, но Стивену будто всё равно. Он занят очень важным и ответственным делом: убедительно доказывает мне, что девятнадцатилетняя малолетка слишком сильно рискует, затеяв опасную игру с одним из главных хищников Бостона.

И только когда воздух в наших лёгких заканчивается, этот дьявол отпускает меня, чуть не рухнувшую от головокружения и белых мух в глазах. Зловещее торжество беззастенчиво светится на его лице. Он проводит ладонью по своим губам и одним движением стирает с них остатки моего блеска.

Я рвано дышу, срываясь в кашель, и дрожу всем телом, будто на меня только что вылили ведро воды вперемешку со льдом.

— Ты совсем охренел?.. — мой писклявый голос сипит и звучит так жалко, что самой смешно.

— Если в постели ты такая же деревянная, как в поцелуе, то, собственно, мне нечему завидовать. Бедному Итану досталось юное стройное… бревно, — Стивен по щелчку пальцев возвращает себе абсолютно невозмутимый вид и открывает дверь. — Выходи.

— Мудак… — проглатываю обиду и часто моргаю, лишь бы не разрыдаться в самый ответственный момент.

Щёки горят, растерзанные губы болезненно пылают, а затылок, кажется, вообще разворотило взрывной волной кошмара наяву. Дрожащими пальцами придерживаю подол платья и, сгорбившись, плетусь следом за человеком, чьей смерти желаю чуть ли не больше, чем отмены свадьбы.

Начав спускаться с лестницы, заставляю себя глубоко и медленно дышать. Нужно успокоиться.

Стивен вдруг оборачивается и осматривает меня:

— Ты забыла про украшения.

— Нет, не забыла, — из последних сил выдерживаю его хмурый взгляд. — Просто не захотела надевать.

Он равнодушно пожимает плечами и продолжает спускаться. Я выдыхаю и двигаюсь следом чуть более расслабленно.

Последняя надежда на отмену торжества рассыпается в пыль, когда среди собравшихся внизу я замечаю Итана. Не знаю, сам он приехал или его привезли, но выражение его лица безо всяких слов демонстрирует максимальный уровень недовольства и вселенское раздражение.

Он окидывает меня неприязненным взглядом и, крепче сжав в ладони стакан с крепким алкоголем, отворачивается.

— Реми, — оскаливается Картер‑старший. — Ты похожа на настоящую принцессу. Выглядишь чудесно!

— Спасибо.

— Оказывается, Стив умеет не только выбивать долги, но и выбирать свадебные платья!

Я ошарашенно вскидываю подбородок, но Стивен уже раздражённо кривится:

— Чушь. Мой помощник просто заказал самый дорогой вариант из каталога.

Глава 10

Реми

— …Согласны ли вы, мистер Итан Картер, взять мисс Реми Адамс в законные жёны? — голос пожилого мужчины в строгом тёмно‑сером костюме и угловатых очках в тонкой оправе доносится до моего сознания будто из соседней галактики.

— Согласен, — небрежно выдаёт стоящий слева от меня шатен в неправдоподобно дорогом иссиня‑чёрном смокинге и белоснежной сорочке.

Мужчина кивает и продолжает:

— Согласны ли вы, мисс Реми Адамс, взять мистера Итана Картера в законные мужья? — его речь звучит торопливо и нервно, а классические фразы церемонии бракосочетания кажутся мне слишком короткими.

Пытаюсь открыть рот и что‑то ответить, но язык панически прилип к нёбу, а меня так трясёт от ужаса происходящего, что челюсти свело до невыносимой боли.

— Мисс? — повторяет незнакомец, лихорадочно оглядывая меня и присутствующих за моей спиной.

Я с неимоверным трудом сглатываю колючий ком в горле и сипло выдаю шёпотом:

— Согласна…

— Властью, данной мне штатом Массачусетс, объявляю вас законными мужем и женой, — тараторит мужчина.

«Вы приговариваетесь к смертной казни без права на помилование!» — слышу я. По вискам ледяной кувалдой долбит пульс, гортань от накатывающей паники болезненно сжимается, и я не могу нормально вдохнуть.

Новоиспечённый муж подводит меня к огромному дубовому столу, на котором белеют какие‑то непонятные документы. Ставит свою размашистую подпись, суёт мне тяжёлую перьевую ручку и как ни в чём не бывало смотрит на наручные часы, словно мы присутствуем не на собственной чёртовой свадьбе.

Мои ладони за недолгое время церемонии успевают вспотеть и заледенеть, хотя Бостон накрыло немилосердной жарой. Кое‑как сжимаю гладкий металлический корпус и дрожащей рукой с трудом вывожу подпись, ощущая с десяток пристальных взглядов на моём пылающем затылке.

— Можете обменяться кольцами, — лепечет мужчина и торопливо укладывает бумаги в кожаный кейс.

Я снова опускаю взгляд на стол и замечаю два золотых украшения: мужское кольцо широкое — в треть фаланги — и гладкое. Женское — тонкое, с круглым бриллиантом карат в двадцать, не меньше. Итан грубо дёргает к себе мою ладонь, подхватывает со стола кольцо и чуть не ломает мне безымянный палец, резко насаживая символ своей вечной любви. Только чудом я сдерживаюсь от крика боли, закусив губы, и судорожно цепляю свободной рукой его кольцо. Картинка перед глазами плывёт, но я каким‑то чудом умудряюсь метко завершить это низкопробное цирковое шоу.

— Вы можете быть свободны, — откуда‑то из‑за спины раздаётся ненавистный баритон моего теперь уже свёкра, и работник мэрии без промедления исчезает за широкими спинами охраны.

В просторном помещении остаёмся мы с Итаном, его и мой отцы, Стивен Картер и полдюжины хмурых телохранителей.

— Мы закончили? — мой новоявленный муж, от которого меня откровенно воротит, несмотря на его привлекательную внешность, нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

— А что, мы помешали твоим планам на вечер? — едко усмехается его папаша.

— Типа того, — Итан скрещивает руки на груди и раздражённо кивает в мою сторону: — Ты потребовал — я приехал. Подписи стоят, кольца надеты. Мне пора.

Хочу провалиться сквозь землю. Никогда в жизни не сталкивалась с таким безумным объёмом пренебрежения, как в этой отвратной семейке всего за неделю. Бросаю взгляд на Стивена. Сейчас он — образец самого скучающего человека на свете: стоит, подперев плечом стену, и что‑то листает в… моём айфоне! Судорожно вспоминаю, есть ли там что‑нибудь запретное для чужих глаз, но почти сразу отмахиваюсь от этой затеи, ведь никоим образом не могу повлиять на его свинское отношение ко мне.

Лицо вспыхивает при мысли о проклятом поцелуе, и я с трудом вырываю себя из свежего воспоминания обратно, в суровую реальность.

— Нас ждёт праздничный ужин.

— Это обязательно? — кривится Итан.

— Разумеется, — его отец подаёт знак охране.

Не понимаю, почему мы даже по хорошо защищённому дому передвигаемся в сопровождении мини‑армии.

Вся процессия неспешно перемещается обратно в гостиную к нарядно сервированному столу. Как по команде, мы занимаем места всё в том же порядке: во главе — Дэвид Картер. Справа от него — Стивен и мой отец. Слева — Итан и я. Неожиданно ещё четверо мужчин из числа охраны усаживаются на свободные стулья.

Картер‑старший несказанно доволен происходящим, и это без труда читается на его лице с мелкими морщинками вокруг глубоко посаженных голубых глаз и жёстко очерченной линии рта. Он идеально выбрит, а зрелая кожа в меру тронута летним бостонским солнцем.

Несмотря на возраст, глава семейства в хорошей форме: ни обрюзгшего живота, ни прихрамываний. Дэвид наверняка занимается в спортзале. Походка бодрая, плечи широкие и мужественно обтянуты дорогой тканью светло‑голубой рубашки. Классический шуга‑дэдди, если не брать в расчёт степень жестокости его манеры вести дела. Хотя подозреваю, что многим молодым охотницам за богатством глубоко плевать на суть источников дохода семьи Картеров.

На этот раз Марии помогает тощий парень в строгой униформе. Он внимательно следит за жестами и знаками Картера‑старшего и бесшумно передвигается вокруг стола.

Глава 11

Реми

Вау. Вот так просто.

Теперь понимаю, почему Стивен рассмеялся мне в лицо, когда я упомянула первую брачную ночь. У меня её не будет. Не знаю, какое чувство сильнее: уязвлённая женская гордость или мгновенное облегчение.

— Плевать на Саманту, — уверенно продолжает Дэвид. — Я жду внуков от тебя и твоей жены. Год. Максимум — два. Заканчивай со своей потаскухой и принимайся за нормальную семейную жизнь.

— Она не потаскуха! Она моя женщина! — Итан уже вовсю рычит в ответ на указания отца, а мне становится не по себе при мысли о поспешной беременности.

Какие, к чёрту, дети? Мне самой всего девятнадцать! Я хочу получить высшее образование, пожить в удовольствие, покататься по миру! А не зависнуть на цепи около младенца в окружении подгузников и бутылочек.

— Твоя женщина сидит справа от тебя, — железобетонному спокойствию Картера‑старшего остаётся только позавидовать, потому что меня уже вовсю снова подколачивает. — Стоит проявить к ней должное уважение.

— Этот брак — бумажная фикция. И таковым останется! Я в твои династические игрища вляпываться не собираюсь! — Итан кивает в сторону Стивена и буквально выплёвывает следующую фразу: — У тебя для этого есть — вон — твой любимчик!

Если «любимчик» сейчас выхватит из‑за пояса ствол и пустит Итану пулю в переносицу, я даже не удивлюсь.

Но вместо пули на стол с размаху приземляется тяжёлый кулак Дэвида. Подскакивают все: и присутствующие, и посуда с приборами. Естественно, кроме Стивена. Он — эмоциональная ксерокопия папаши. Наверное, нытьё Итана для него — нечто похожее на комариный писк: незначительное и слегка надоедливое. Стивен отпивает немного виски и отправляет в рот вилку с хвостиком розово‑оранжевой креветки. По ощущениям он всех своих недругов съедает точно так же: легко и непринуждённо.

— Лимит моего терпения исчерпан, Итан. У тебя неделя, чтобы привести в порядок личную жизнь. Дальше начнутся реальные санкции. Можешь проваливать.

Стул слева от меня с грохотом отодвигается, и мой новоиспечённый муж в гробовом молчании покидает роскошную гостиную особняка Картеров.

Чувствую, как эмоциональные качели вновь выбивают землю из‑под моих ног. Почему?! Я же равнодушна к Итану! Я ведь даже рада, что сегодня ночью не лягу с ним в постель! Но мне одновременно так горько от мысли, что я ему ненавистна. Я такая же жертва обстоятельств, как и он! Неужели нельзя было проявить хоть немного понимания и не выставлять меня бездушным элементом интерьера настолько откровенно и беспощадно в присутствии дюжины человек?..

— Реми, дорогая, ты с нами?

— Ч‑что?

Дэвид терпеливо улыбается. Его сдержанный гнев, кажется, не распространяется на новоявленную невестку.

— Я говорю, пересядь поближе. Не люблю, когда рядом со мной пустуют стулья.

— А… Конечно.

Подхватываю складки платья и сдвигаюсь на место Итана. Теперь Стивен чётко напротив меня.

— Прошу извинить моего младшенького. Он немного перенервничал, через пару дней придёт в себя.

— Думаю, время для второго тоста, — ухмыляется Стивен. — За здоровье и красоту молодой жены Итана.

Его слова поддерживают возгласы других мужчин, а я закашливаюсь от неожиданности, и бокал шампанского из моих дрожащих пальцев неловко выскальзывает на скатерть. Пенистая жидкость стремительно пересекает стол и… Стивен резко отодвигает стул, чтобы не намокнуть.

— Тебе не понравился тост? — серые глаза источают арктический холод.

— Простите… — я вздрагиваю и виновато опускаю плечи, не имея больше сил для сражения с этими людьми. — Я нечаянно. Простите.

Дэвид подаёт знак официанту и в очередной раз вздыхает:

— Всё‑таки вы вынуждаете меня наблюдать рядом с собой пустое место. Стивен, будь добр…

— Как скажешь.

Дождавшись, когда юноша в униформе перенёс приборы и тарелку, старший сын Картера приземляется справа от меня и тут же принимает расслабленно‑непринуждённую позу хозяина жизни.

— Реми, мне кажется, или тебе некомфортно в нашем окружении? — Дэвид не оставляет попыток разговорить меня.

— А как мне должно быть, по‑вашему? — поднимаю глаза и отчётливо ощущаю, как они болят от напряжения.

— Как? Сотни бостонских красоток мечтают сидеть на твоём месте! Готовы на всё, лишь бы обрести покровительство и силу фамилии Картер.

— К сожалению, никогда не входила в их число.

— И тем ироничнее, что привилегия оказаться частью нашей семьи досталась тебе вот так! — Дэвид звонко щёлкает пальцами в воздухе. — Ты ни капельки не рада?

— Я не просила никаких привилегий, мистер Картер, — чувствую, как хожу по тонкому льду, но жажду высказать всё, что думаю, пока остатки моего самообладания подкреплены градусами игристого вина. — Знаете, сложно радоваться, когда в вашу семью меня буквально втащили за волосы, — бросаю негодующий взгляд в сторону Стивена, но тут же зажмуриваюсь.

— О… — Дэвид неожиданно мягко смеётся и по‑отечески накрывает мою ладонь своей. — Прости моего старшего сына. Он в то утро слегка переусердствовал и глубоко в этом раскаивается.

Глава 12

Реми

— Продолжай.

Я забываю сделать очередной вдох, а нож из моей руки гулко грохается на стол, потому что пальцы охватывает дикая дрожь.

— Дэвид, давай не…

— Я хочу, чтобы Реми знала, что послужило причиной её вынужденного брака. Зачем ты взял у меня в долг, Джордж?

Отец тяжело сглатывает и неловко отодвигает тарелку с почти нетронутым салатом. Вероятность того, что до горячего блюда мы сегодня не дойдём, неумолимо растёт.

— Я и Чарльз Коэн хотели выкупить несколько строительных компаний на юге штата…

— Но…? — тон Картера‑старшего с каждой репликой становится всё язвительнее.

— Но нам не хватало средств. Даже с учётом банковских ссуд.

— Джордж, раскрой страшный секрет: зачем вы с Чарли полезли на юг?

— Чтобы… — отец закашливается и неуверенно сжимает фужер с водой. Делает глоток. Снова закашливается. — Чтобы провести крупное слияние… и… и поднять цены…

— Малышка Реми, ты знаешь, для чего твоему папочке понадобилась такая схема?

— Для ч‑чего? — смаргиваю подступающие слёзы и всматриваюсь в хищное лицо Картера‑старшего.

— Для того, моя милая, чтобы обеспечить запас прочности и выигрывать крупнейшие тендеры Массачусетса по демпинговой стоимости. Я ведь всё правильно понимаю, Джордж?

— Да…

— Чтобы потом…?

— Вытеснить тебя… с рынка… — отец выглядит так, словно через минуту его выведут на эшафот к сверкающей острым лезвием гильотине.

— Бинго! — хохочет Дэвид. — Гениальный план, да, Адамс? Взять у меня в долг, чтобы утопить!

Слёзы прорывают оборону и стекают по моим щекам к подбородку. И я совершенно не понимаю, почему отец до сих пор жив, а не найден в своём офисе с пулей в затылке.

— Стивен узнал о готовящейся сделке и как ответственный старший сын позвонил мне, чтобы согласовать наши действия, — Дэвид щёлкает массивной хромированной зажигалкой и неторопливо раскуривает сигару.

— А дальше?.. — кусочки пазла в голове всё никак не сложатся в картинку, и от этого колотит ещё сильнее.

— Конечно, первым моим порывом было потребовать скальп твоего горе‑отца, — Картер‑старший ухмыляется, качая головой, будто вспоминает старую‑добрую охотничью байку. — Чем старше становлюсь, тем я, знаешь ли, эмоциональнее. Это очень плохо. Это мешает успешному бизнесу. К счастью, Стивен — мастер ледяного расчёта.

Да кто бы сомневался. Значит, все мои проблемы из‑за него. Но уже через секунду я горько улыбаюсь. Нет, все мои проблемы из‑за неосмотрительности отца…

— Тёплым субботним утром мы со Стивеном наносим дружеский визит в ваш дом с требованием в течение одного часа единовременно вернуть долг с причитающимися процентами. Но, естественно, твой перепугавшийся папочка не в состоянии это сделать. Нескольких крепких ударов и кровожадных угроз мне хватило, чтобы Джордж заскулил, как вшивая дворняжка.

Я мотаю головой, отказываясь верить, что мой всегда осторожный здравомыслящий отец вляпался в смертельно опасную авантюру, выступив против Дэвида Картера…

— Собственно, ничего удивительного, — продолжает мой свёкр, зловеще ухмыляясь. — Большие деньги опьяняют похлеще алкоголя и наркоты и толкают людей на настоящие безумства. Правда, Джордж?

— Правда…

— Что ты почувствовал, когда «Смит и Уэссон» моего сына упёрся в твой затылок?

Господи Боже… Слёзы ручьём текут по моим щекам. Пока я приходила в себя после бурной вечеринки, отца могли банально пристрелить… В собственном доме! По собственной глупости… И что тогда было бы со мной?

— Что я был не прав, Дэвид.

— Не прав? И всё?

— Что… Что я поступил… ужасно.

— Уже лучше. Попробуй ещё разок.

Я не выдерживаю и прячу заплаканное лицо в ладонях. Это просто невыносимо!

Справа воздух невесомо колышется тёплой волной, обжигая моё плечо. Стивен уселся поудобнее. Наверняка ему невероятно приятно наблюдать за происходящим. Как рушатся жизни других людей. В том числе и его младшего брата. Ему плевать на чужие чувства. Для него и его отца окружающие — лишь винтики в дьявольской машине по обогащению их банковских ячеек и жаропрочных сейфов. Два гнусных демона, которые с наслаждением растаптывают беззащитные сердца и разбитые надежды. Без страха возмездия и кары. Весь Бостон — в их окровавленных когтях. Да что там Бостон — наверняка весь Массачусетс.

— Ну же, Джордж. Мы с Реми ждём ответа.

Тихий смех раздаётся с обеих сторон от меня. И похож он на жуткое рычание окруживших свою жертву хищников. Хозяев леса.

— Я почувствовал, что я… проиграл, — безжизненно звучит голос отца.

— И что ты сказал в тот момент?

— Дэвид, прошу…

— Что ты сказал, Джордж?!

— Я… Я сказал…

Опускаю ладони и устремляю заплаканный взгляд на человека, которого вот‑вот перестану считать своим дорогим родителем. Я уже почти уверена в том, что он произнесёт. Сердце в груди бьётся через раз, растрескивается, словно тонкая корочка льда на замёрзшей за ночь луже. Крошится ранящими моё и так уже покалеченное нутро острыми осколками.

Глава 13

Реми

Тишина за столом опасно затягивается. Я не могу смотреть на еду и молча цежу прохладный «Кристалл», медленно хмелея.

После ухода отца меня накрывает волна ледяной апатии. Эту войну мне не выиграть, я заранее побеждена.

— Что ж, — Дэвид задумчиво ковыряет вилкой утку в кисло‑сладком соусе со спаржей и зелёной фасолью. — Реми, тебе придётся ещё несколько дней пожить тут.

— Как скажете.

— Есть ли у тебя важные пожелания по предстоящей жизни? Чего тебе хотелось бы в качестве свадебного подарка?

На языке вертится ядовитая грубость, но умом я понимаю: Дэвид Картер поступил чрезвычайно милосердно, оставив моего отца в живых и не продав меня в рабство какому‑нибудь денежному извращенцу на закрытом аукционе девственниц. Нет, он одарил своей фамилией дочь предателя. Интересно, чья это была идея? Его или Стивена?

— Я хочу доучиться в университете.

— И? Это всё? — светлая с проседью бровь удивлённо изгибается.

— Да.

— Я думал, придётся раскошелиться на частный перелёт в Париж и обратно. Или на алый «Мерседес» кабриолет… — хмыкает мой свёкр.

— Я уже бывала в Париже, — стараюсь отвечать максимально спокойно. — И сильно сомневаюсь, что мне позволят ездить куда‑то на машине без сопровождения.

— Соображаешь, — Дэвид снова довольно светится. Ощущение, будто он единственный среди Картеров, кто испытывает ко мне симпатию. — Стивен, реши вопрос с учёбой для Реми. Передвижение, охрана — всё необходимое.

— Ага.

— Я думала, этим должен заниматься мой муж…

— В нашей семье вопросами безопасности заведует Стивен. Его мышление — потрясающе систематизированное и ясное. Большинство отлаженных процессов в моём бизнесе — его заслуга, — в голосе Дэвида беззастенчиво звучат ноты отцовской гордости.

Стивен лишь вздыхает в ответ и допивает второй стакан виски.

— А Итан? Его заслуги в чём‑нибудь есть?

Картер‑старший иронично отворачивается и обозревает зелёный сад в панорамных окнах:

— Итан ещё слишком молод, чтобы активно влиться в дела.

— Сколько ему лет?

— Двадцать пять.

— А Стивену? — хмель доходит до той кондиции, когда мне неимоверно хочется подёргать тигра за усы.

— Мне двадцать девять, — угрожающе раздаётся его голос.

— Понятно, — нервно хихикаю и отпиваю ещё немного вина. Смелость стремительно растёт, и как бы мне не обжечься… — Ещё я хочу, чтобы мне вернули мой айфон, — снова смотрю на свёкра, хотя мои слова предназначаются его сыну. — И подключили телевидение в спальне. Или хотя бы свозили в книжный магазин. За эту неделю я свихнулась в информационном вакууме. Семья не должна так жестоко обходиться с её представителями. Даже с новичками.

Дэвид изумлённо закашливается и выпрямляется:

— Стивен? Я, кажется, просил обеспечить Реми комфортом!

Но тому хоть бы что:

— Я выделил ей уютную спальню, новую одежду и разнообразное питание четырежды в день. Разве это недостаточно комфортно?

— Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Хватит! Реми здесь не пленница.

— Однако она всё ещё дочь Джорджа Адамса.

— Стивен!

— Как пожелаешь, — он побеждённо, но вальяжно вскидывает ладони.

— Спасибо, — и мой голос звучит так, словно я искренне благодарна. Маленькая глупая победа над грозным наследником империи Картеров придаёт мне сил и даже как будто бы… вдохновляет? Или это — алкоголь?

Высказав всё, что наболело, я берусь за вилку и наконец‑то позволяю себе немного поесть. Салат с морепродуктами после целого дня голодовки кажется нереально вкусным. Нежные гребешки, сочные кусочки краба и хрустящие хвостики креветок заставляют мой рот переполниться слюной. Мягкая кислинка соуса со свежими овощами оставляет приятное послевкусие.

— Наконец‑то ты ожила, — Дэвид одобрительно улыбается, а у меня мурашки бегут по спине: как этот человек умудряется быть одновременно жестоким тираном и заботливым отцом семейства? Это какая‑то отдельная суперсила? Или странный коктейль свойств характера?

В силу юности мне сложно понять, какой он на самом деле. Но сказанное ранее о власти фамилии Картер, как бы то ни было, подтверждается: постепенно я начинаю ощущать себя в какой‑никакой безопасности рядом с этим мужчиной. А вот от Стивена всё ещё веет опасностью, и меня жутко лихорадит на стыке двух мужских энергий.

Пока моё внимание переключается на сочную утку, сын и отец перебрасываются ещё десятком вопросов и ответов, но я стараюсь не прислушиваться к их диалогу.

Этот день и так оказался слишком длинным и тяжёлым на поток новостей и букет эмоций. Мышцы спины ломит, пальцы ног, несмотря на кажущееся удобство туфель, онемели, платье больше не холодит, а скорее — тянет вниз. Мне хочется вернуться в спальню, раздеться и встать под горячий душ.

Мария тихонько подходит к Картеру‑старшему и что‑то шепчет на ухо.

Глава 14

Реми

Открываю глаза и резко сажусь на кровати. За окном темнота. На часах — почти десять. Сколько я была в отключке? Или я спала? Или что?

Опускаю взгляд и понимаю, что мои волосы распущены, а я одета в футболку, но в упор не помню, чтобы…

Кто мне помог? Та женщина‑врач? Или Стивен? Или я сама? От нахлынувшего волнения пульс ускоряется, а щёки вспыхивают, но я усилием воли заставляю себя медленно выдохнуть и постараться успокоиться.

На тумбочке в свете ночника замечаю квадратный лист бумаги с рецептом, стакан воды и баночку с таблетками. Пытаюсь вчитаться, но строчки перед глазами упрямо расплываются. Запретив себе паниковать, кладу рецепт на место и маленькими глотками выпиваю воду. Теперь мне значительно лучше, хотя голова по‑прежнему кружится.

В памяти всплывают слова Стивена, и я медленно встаю с острым желанием добраться до зеркала в ванной. Иду по стенке и грустно всхлипываю, увидев в отражении, что четверть правого глаза ярко‑алая. Что со мной произошло?

Включаю воду и выдавливаю немного невесомой мыльной пенки на пальцы. Тщательно смываю макияж и в конце прохожусь щёткой по волосам. Сил принять душ у меня нет, но это вполне подождёт до утра.

В дверь спальни стучат, и я в лёгком замешательстве сжимаю ладонью холодную ручку. За неделю заточения я привыкла, что дверь всегда заперта снаружи. И тот, кто хочет зайти, должен самостоятельно воспользоваться ключом. Но сейчас дверь оказывается незапертой, и я аккуратно приоткрываю её.

— Тебе лучше?

На пороге возвышается Стивен. Я замечаю, как он всматривается в мой окровавленный глаз, и что‑то подсказывает мне, что он… переживает? Нет, не может быть. Только не Стивен Картер, которому плевать на всех, кроме себя и, вероятно, своего отца.

— Да, — на автомате делаю шаг назад, и он осторожно входит в комнату.

— Элизабет сказала, что у тебя был скачок артериального давления, сделала укол и прописала что‑то.

— Да, — повторяю я, кивнув на рецепт на тумбе.

— Утром разберёмся, — Стивен забирает рецепт и протягивает мне белоснежное блюдце.

В нос ударяет запах клубники и сладких сливок. На фарфоре покоится большая порция мильфей с серебряной десертной ложечкой.

— Это мне? — растерявшись, нещадно туплю и жду в свой адрес очередную саркастическую шутку.

— Тебе, — спокойно отвечает Стивен.

— Спасибо.

— И вот, — он выуживает из заднего кармана мой айфон. — Это тоже тебе. Только без глупостей. Попытаешься воспользоваться им в ущерб семье — сильно пожалеешь.

Забираю из его руки телефон и киваю с необъяснимым чувством благодарности:

— Хорошо. Поняла…

Он несколько секунд осматривает мою спальню и задерживает взгляд на чёрном дисплее бесполезного настенного телевизора. Снова смотрит на меня и без лишних эмоций произносит:

— Спокойной ночи.

— И тебе.

Дверь за ним тихо щёлкает, но звука закрывающегося замка я не слышу. Я больше не пленница этой маленькой комнаты? Стивен подчинился словам отца?

В правом виске ворочается тупая боль, но я старательно игнорирую её, пока на языке тает божественно нежный мильфей. Доев десерт до последней крошки, я быстро чищу зубы и снова ложусь, чтобы беспробудно проспать до самого утра.

* * *

Полгода назад

Стивен

— Джордж Адамс. Да. Мне необходимо максимально полное досье. Бизнес, семья, имущество, инвестиции, связи и знакомства. Через два дня, — откладываю телефон в сторону и хмурюсь, глядя в окно.

Всю неделю Бостон погружён в сонливую серую погоду с противным мелким дождём, и я бы с удовольствием улетел куда‑нибудь на юг, но только и успеваю получать новые распоряжения от отца, которого ни с того ни с сего накрыло финансовое вдохновение.

Теперь он вздумал выгодно женить Итана, чтобы этот придурок перестал просаживать бабки на покере. Как связаны брак по расчёту и уход от азартной привычки — я не понимаю, но Дэвид этой темой уже выжрал мне мозги.

Лучший способ избавиться от покера среди статей расходов — перестать в него играть и найти для себя другой источник эндорфинов и адреналина. Но Итан безнадёжен.

Дождь за окном усиливается и превращается в жуткий ливень. Кабинет погружается в темноту, хотя на часах чуть за полдень.

— Ваш кофе, мистер Картер, — Мария заглядывает в кабинет, и я киваю ей, с трудом сдерживая чёрт знает какой по счёту зевок.

Телефон приглушённо дребезжит по столу новым входящим сообщением от Гарри, моего помощника: «Маркус опять затягивает возврат долга. Парни сидят в его офисе и ждут инструкций. Дадим ещё неделю или переоформляем залог?»

С минуту пялюсь на вопрос в попытках погасить раздражение. Бесят люди, не способные контролировать финансы. Влезают в долги, просаживают кэш на всякую чушь с непоколебимой верой в возможность лёгкого и быстрого обогащения, потом бегают от кредиторов, рушат жизни свои и своих родных. В итоге их находят обдолбанных насмерть в какой‑нибудь мусорной канаве. Или достают безобразные распухшие трупы со дна Бостонского залива с кандалами на ногах.

Глава 15

Стивен

План созревает мгновенно. Набираю номер Гарри и продолжаю листать фото Реми, покусывая нижнюю губу.

— Стивен, нам нужно ещё буквально полчаса. Извини, что так долго. Пришлось дожидаться нашего нотариуса.

— Гарри, у тебя были планы на вечер?

— Э… — помощник от неожиданности закашливается. — Ну… Вроде нет. А что?

— Значит, теперь есть.

— Какие?

— Заканчивай с Маркусом и тащи свою задницу в «Бостон Ройал».

— А что там?

— Там сегодня выступают «Крэйзи шуга бойз».

Гарри неприкрыто ржёт в трубку:

— У тебя всё хорошо?

— У меня всё отлично. Нужно понаблюдать за одной крошкой.

Гарри опять ржёт:

— Что‑то новенькое! Обычно крошек тебе поставляет Роджер.

— Продолжишь стебаться, я вырву тебе обе ноги и засуну их ботинками в твою чумную задницу.

— Тише‑тише, Стиви! Я же шучу. Надо понаблюдать — значит, съездим и понаблюдаем. Она хоть красивая?

— Да.

— А я смогу там выпить? Неделька выдалась напряжная.

— Сможешь, Гарри.

* * *

Стивен

Когда я захожу в клуб в сопровождении двоих телохранителей, Гарри уже машет мне из ВИП‑зоны. Молодец. Он редко тупит. Этим мне и нравится: соображает без излишних указаний с моей стороны.

Присаживаюсь рядом, наливаю немного виски и закидываю в стакан лёд. Мерцающие огни ночного клуба неприятно бьют по глазам, на высокой сцене пока ещё нет музыкантов, но их инструментарий уже установлен.

— Кого ищем? — Гарри отхлёбывает алкоголь и внимательно смотрит на меня.

— Её, — придвигаю ему небольшую стопку фото, которые успел распечатать перед выездом.

— Малявка.

— Ей восемнадцать.

— И зачем она тебе?

— Не мне. Это Реми Адамс.

— А… Запрос от Дэвида?

— Ага.

Пока я цежу порцию прохладного десятилетнего виски, рассеянно рассматривая толпу, Гарри с видом голодного бойцового пса эту же толпу внимательно сканирует. У него за плечами четыре года службы в ФБР. И увольнение за подозрение в получении взятки. Факт преступления остался недоказанным. Взятку давал ему я. Он свою половину сделки выполнил идеально, на том мы и сошлись. Узнав, что его уволили, я позвал Гарри к себе и не прогадал.

— Вон она, — он кивает в сторону бара.

Я пытаюсь проморгаться. Глаза режет от огней и усталости.

— Похожа.

— Это точно она, — Гарри в ответ на моё сомнение обиженно поджимает губы. — Гарантирую.

— Подойду поближе.

Охранники как по команде шагают следом, но я отмахиваюсь от обоих, в одиночку подхожу к барной стойке и встаю за спиной одной из подружек Реми. Мельком бросаю на неё взгляд: это точно она. Киваю бармену:

— Виски со льдом.

Пока тот готовит мой заказ, прислушиваюсь к девчачьему щебету.

— Лукас наконец‑то сделал предложение Саре! Мы верещали полчаса! — хохочет та, за чьей спиной я стою.

— Ещё бы! Они ведь… Сколько лет они встречаются? — Реми наклоняется к ней поближе. Вырез её тёмно‑синего короткого платья опасно провисает, демонстрируя упругие холмики молодой стоячей груди, и я плавно отворачиваюсь, чтобы не привлечь к себе внимание.

— Почти четыре года.

— Давно пора!

— Она уже и платье выбрала! От «Валентино».

— Иу. Мне нравится «Вера Вонг». У неё такие нежные силуэты.

— Сара жаждет тяжёлого люкса. Чтобы всё по высшему разряду.

— Если твою сестру не притормаживать, она всё наследство спустит на бренды! — хихикает третья подружка.

— Знаю. Не понимаю, в чём прикол. Как будто от стоимости платья зависит уровень счастья после свадьбы.

— Возможно, в её случае это действительно так, — Реми отпивает из высокого коктейльного бокала какую‑то розоватую, наверняка приторную дрянь.

Бармен ставит передо мной виски, и я сую ему в ладонь двадцатку за скорость.

— А вы слышали, что Дженни собралась вставить себе сиськи? — снова вещает брюнетка, за которой я стою. Видимо, она в их компании — главный поставщик сплетен.

— Зачем? — Реми, поперхнувшись, откашливается.

— Якобы Виктор обмолвился, что её грудь недостаточно сочная.

Все три подружки заливаются смехом.

— А какая, по его мнению, достаточно сочная? С дыню?

— Или с тыкву, — хмыкает вторая незнакомка. — Я бы на её месте не сиськи пошла вставлять, а послала бы этого придурка на хрен!

Глава 16

Реми

Целая ночь крепкого сна возвращает меня к жизни. Открыв глаза, я несколько минут гляжу на ярко‑голубое небо сквозь кованую решётку на окне, которая уже не вызывает жуткого смятения, как в первые часы пребывания в доме Картеров. Вытягиваю из‑под одеяла левую руку и наконец‑то позволяю себе рассмотреть обручальное кольцо. Огромный круглый бриллиант в золотой оправе искрится, словно льдинка, и ощутимо утяжеляет ладонь.

Реми Картер. Звучит странно и непривычно. Но привыкнуть придётся. Так же, как придётся привыкнуть к отсутствию отца в моей жизни. От мысли о его безрассудстве мне становится тошно и больно. Нутро скручивает жгучим узлом, а гортань сжимается в невыносимо остром спазме. Не знаю, смогу ли я однажды его простить. Может быть, спустя много лет… Но точно не сейчас.

Вспоминаю, что Стивен вчера отдал мне айфон, и резко подскакиваю, сбросив с себя одеяло. Оглядываюсь. Он лежит на прикроватной тумбе. А рядом — аккуратно свёрнутый шнур зарядки.

Беру гаджет в руки, а самой страшно до чёртиков. Я была в оффлайне целую неделю, что могли подумать подруги? Звонили ли отцу? И если да, что он им сказал? А если нет, то… Нужна ли кому‑нибудь крошка Реми, когда даже родной папочка расплатился ею за свои аферы?

Мне не хватает смелости. Откладываю айфон обратно и плетусь в душ. Заодно проверяю отражение в зеркале. Я в порядке, не считая глаза. Кровоподтёк безобразный! Со мной никогда такого не было! Смаргиваю слёзы страха и толкаю себя за стеклянную перегородку. Тёплая вода сразу дарует подобие успокоения.

Моя жизнь ещё не закончилась. Меня не продали в рабство. Не держат в подвале. Даже дверь в комнату больше не заперта. А дальше — разберусь. Спасу себя сама.

Спустя полчаса я уже вполне бодра и… зверски голодна, но ни Марии, ни подноса с завтраком в комнате не наблюдаю. Выхожу из спальни и с непривычки крадусь по коридору. Огромный дом погружён в тишину, и от этого немного не по себе. Спускаюсь на нижний этаж и с минуту осматриваюсь. Такая возможность представляется мне впервые. Внезапно понимаю, что обстановка уже не кажется враждебной, наоборот: спокойный классический интерьер в тёплых тонах будто бы обволакивает ощущением защищённости.

— О, миссис Картер, вас проводить на завтрак? — из‑за угла показывается Мария.

— Господи, как ужасно звучит, — я морщусь от обращения «миссис», которое совершенно мне не по возрасту.

— Чем Картер хуже Адамс?

Я вздрагиваю и жмурюсь, когда сзади раздаётся голос Стивена.

— Почему ты всегда подкрадываешься в самый удачный момент? — поджимаю губы и закатываю глаза.

— Держи при себе то, что я не должен услышать, и не придётся шарахаться от звука моих шагов, — он обходит меня сбоку и забавно выгибает брови.

Несколько секунд с сомнением смотрю на него и отрицательно качаю головой:

— Это не мой вариант. Слишком просто.

Картер усмехается, оголив по‑хищному красивый оскал:

— М‑м, у тебя чувство юмора в зубах застряло.

— Ну, бо́льшая часть досталась тебе, — кривлю рот и стучу ногтем по своему верхнему левому клыку.

Всё это время Мария безмолвно следит за нашей шутливой перепалкой, переминаясь с ноги на ногу. Устав мериться силами в словесной баталии, я снова поворачиваюсь к ней:

— Зови меня просто Реми. Где тут подают завтрак?

— В столовой, ми… Реми, — девушка неловко опускает глаза. — Она находится…

— Я провожу, — Стивен лениво мнёт шею.

В столовой с видом на часть подъездной дорожки, как и во всём доме, тихо и пусто. На белоснежном столе на восемь персон завтрак накрыт для двоих.

Стивен усаживается спиной к окну, а я сдвигаю тарелку вправо и сажусь по диагонали от него. Находиться с ним наедине лицом к лицу выше моей смелости.

— А где все? — очень стараюсь говорить спокойно и даже с нотой безразличия.

— Все?

— Охрана, Дэвид…

— Охрана на улице. Дэвид у себя дома.

Я замираю с вилкой над пышным сырным омлетом:

— В смысле?

— Что не так? — Стивен вопросительно хмурится?

— А разве это… Это не дом твоего отца?

— Нет. Это мой дом.

— Твой?

— Дэвид живёт в нескольких кварталах отсюда. В тупике набережной. А ты думала, я до старости буду жить под крылом папочки? — громкий хриплый смешок заполняет комнату.

— Нет, я просто… — растерянно моргаю. — Почему я живу в твоём доме, а не в его? Ведь затея со свадьбой — его идея…

— Кто так сказал? — судя по веселящимся чертям в глазах Стивена, его забавляет моё замешательство.

— Значит, это ты придумал?

— Нет, ты угадала. Но когда я увозил тебя из отчего дома, ещё понятия не имел, чьей женой ты станешь.

Теперь уже из меня вырывается истеричный смех. Пытаюсь сосредоточиться на омлете и хрустящей корочке поджаренного бекона, но мозг жаждет всё прояснить здесь и сейчас:

Глава 17

Стивен

Веду себя как идиот.

К концу нашего невинного завтрака понимаю, что неделя нам предстоит бурная, и мгновенно принимаю правильное решение свалить из дома на пару дней. Мне нужно остыть и вернуться к исходному состоянию эмоционального безразличия.

Реми, конечно, молодая и неопытная, но шуточки у неё на грани. На грани моего благоразумия.

Всё равно накопились дела в соседних городах, а тут и повод сбежать из дома. Но сначала заезжаю в офис, чтобы быстро раскидать текучку и подписать накопившиеся документы. Зажав смартфон между плечом и ухом, орудую увесистой перьевой ручкой:

— Привет, Роджер.

— О, Стиви! Как жизнь молодая?

— К счастью для тебя — без изменений.

— Нужна девочка?

— Ага. На пару дней.

— Без проблем. Кого‑нибудь из любимиц или свежак?

— Рокси свободна?

— Да. Куда прислать?

— За ней заедут. Пусть ждёт у тебя в офисе.

— Забились!

Подхватываю очередную папку и бегло просматриваю счета. Помечаю непонятные мне суммы, остальное подписываю на оплату. Цифры всегда приводят мозги в порядок, заставляют концентрироваться на фактах, гася беспорядочные эмоции.

Секретарь забирает папку с документами, а я открываю планер на неделю и список накопившихся вопросов. Расписываю на следующие два дня те дела, которыми займусь за пределами Бостона.

Взгляд падает на графу субботы, и я невольно морщусь, потому что почти уверен: Итан додумается выкинуть какую‑нибудь глупость в отместку отцу. Снова беру телефон и набираю номер брата.

— Алло, — судя по интонации, Итан не в духе для общения со мной. Жаль, что мне плевать.

— Я насчет субботы.

— Можешь не приезжать, я не расстроюсь.

— Не вздумай нарваться на скандал, Итан.

— Это МОЙ день рождения! И я отмечу его так, как считаю нужным.

— Нет, дружок. Выставишь семью на посмешище — пожалеешь.

— Стиви, я уже и так посмешище! Это вы с отцом что‑то мутите, а я должен послушно подстраиваться?!

— Именно так, рад, что ты соображаешь. Будь добр, разберись с Самантой. Её в твоём доме в субботу быть не должно. Я привезу Реми. Насовсем, — мои челюсти сводит, но я упорно игнорирую неприятные ощущения.

— Стив, нахрена она мне?

— Она твоя жена.

— Фиктивная!

— Всё в твоих руках.

— Оставь её себе.

— Ты совсем свихнулся?!

— Братишка, я серьёзно. В твоём замке три грёбаных этажа и хренова гора комнат. Два человека при желании могут неделями не пересекаться в этой махине!

— Ты себя вообще слышишь? Она же не спаниэль какой‑то.

— Она мне не нравится. Я ей наверняка тоже. Но вы с папашей упорно жаждете заставить нас страдать!

— Мы с папашей, — передразниваю интонацию Итана, — жаждем отбить у тебя привычку просаживать жизнь и спускать бабки на покер. Если Саманта не в силах привести тебя в чувство, значит, она не та женщина, которая должна быть рядом с тобой. Она утащит тебя на дно, вместо того чтобы вдохновить на полноценную здоровую жизнь и крепкую семью.

— Ой, да завали, а? Стиви, ты последний, от кого я буду слушать подобные проповеди! Давай, покажи мне пример. Завяжи с элитными девками по вызову и попытайся сам построить семью! Потом вместе поржём.

Беззвучно матерюсь и до боли сжимаю переносицу:

— Давай так. Реми ещё какое‑то время поживёт у меня, но в субботу ты сыграешь роль примерного сына и свежеиспечённого мужа. И если твои карточные проигрыши не будут превышать двести кусков в месяц, а Саманта наконец‑то забеременеет, я попробую помочь тебе отстоять перед Дэвидом право самостоятельно распоряжаться жизнью.

— Саманта не хочет детей. Как, собственно, и я.

— Тогда возвращаемся к исходным условиям.

— Твою мать, Стивен!

— У тебя несколько дней на раздумья, — сбрасываю звонок и теперь уже матерюсь в голос.

Я бы с огромным удовольствием вычеркнул Итана из списка своего ежедневного головняка ещё лет пять назад, если бы не отец. Все мои доводы против принудительной свадьбы он мгновенно отмёл, и теперь разгребать новый конфликт предсказуемо приходится именно мне.

— Стивен? Ты сегодня надолго? — в дверном проёме показывается Гарри.

— Хотел уехать в Вустер через час, а что?

— Раз уж тебя не будет, давай обсудим список дел. Я не знаю, за что хвататься в первую очередь.

— Заходи, — нехотя киваю на кожаное кресло и отпиваю из чашки остывший кофе.

* * *

Стивен

Глава 18

Реми

Оставшись в одиночестве, я какое‑то время не понимаю, куда себя деть, будто вконец разучилась строить планы на день, отличные от безвылазного просиживания задницы в запертой на ключ спальни.

Мильфей несомненно поднимает настроение, но не превращаться же в нелюдимую жируху?

Поднимаюсь к себе и напряжённо выдыхаю через рот, когда беру в руки айфон. На дисплее — сотни уведомлений о новых сообщениях в мессенджерах и соцсетях. Я удивлённо хлопаю ресницами: Стивен не читал переписки? Неужели…? Ощущаю, как лицо заливается румянцем стыда при мысли, что старший брат моего фиктивного мужа листал фотогалерею. Там ведь такое… До боли зажмуриваюсь и падаю спиной на кровать, чертыхаясь и проклиная всё на свете. Интимные фото и видео — последнее, что я хотела бы показать посторонним людям, а уж тем более — Стивену Картеру!

Айфон вибрирует у меня в ладони, и я кое‑как нахожу в себе силы сесть и открыть чаты с подругами.

«Реми, ты где?!»

«Реми, мы переживаем! Твой отец толком ничего не говорит!»

«Реми, какого хрена ты молчишь?! Я же вижу, ты в сети!»

«Если это шутка, то она слишком затянулась!»

Да уж… Шутка на миллион долларов. Точнее, на сто семьдесят миллионов долларов.

Захожу в чат с двумя моими лучшими подругами и начинаю набирать сообщение.

«Привет, девчонки! Простите, что пропала. Можем встретиться сегодня в «Гэлэкси Молл»? Я ужасно скучала и всё это время не имела возможности вам написать или позвонить…»

На меня мгновенно обрушивается вся ярость Вселенной в виде голосовых сообщений от Алекс и Эйвери. Слушаю, смеюсь и содрогаюсь. Включаю запись и виновато отвечаю, хотя, собственно, вины моей в случившемся нет. В течение нескольких минут мы оговариваем время и место встречи.

Натягиваю джинсы и белую футболку, собираю волосы в конский хвост и выпускаю несколько тонких прядей у лица. Теперь остаётся самое сложное — понять, к кому обратиться, чтобы меня довезли до торгового центра.

Внизу приходится попетлять по дому, прежде чем я наконец‑то натыкаюсь на Марию, надраивающую пол в просторной библиотеке, о существовании которой я до сей поры даже не подозревала.

— Слава богу, вот ты где!

— Реми? Что‑то случилось? — в её тёмно‑карих глазах мгновенно вспыхивает надрессированная тревога.

— Ничего, выдохни, — я нервно хмыкаю. — Где мне найти начальника охраны? Или кого‑то такого, кто тут решает вопросы с моим перемещением по Бостону?

— О… — Мария шумно выдыхает. — Это Тим! Он, скорее всего, в служебной комнате. Я провожу, — она фиксирует массивную швабру в квадратном контейнере, стягивает перчатки и вытирает ладони салфеткой. — К нему можно обращаться по всем вопросам, пока мистера Картера нет дома.

— Супер, — я выдаю кривоватую улыбку, поглядывая на часы на дисплее смартфона.

Мы проходим мимо двери в кабинет, где состоялась злосчастная брачная церемония, минуем столовую и гостиную и сворачиваем в сторону кухни. Мария стучит в комнату охраны, и оттуда раздаётся басовитое «входите». Горничная только‑только открывает рот, как я шагаю вперёд, стараясь не показывать свой шок при виде начальника охраны, больше похожего на темнокожего боксёра‑супертяжа.

— Привет, Тим. Стивен сказал, что мне разрешено перемещаться по городу.

— Да, мэм.

— Господи… — поперхнувшись от очередного неуместного обращения, откашливаюсь. — Можно просто Реми?

— Нет, мэм.

Мария позади меня сдавленно хихикает.

— Ладно, проехали. В общем, мне нужно попасть в «Гэлэкси Молл».

Тим опускает глаза в ежедневник, а его брови демонстрируют активную работу мозга. Теперь уже на смех пробирает меня, и приходится крепко сжать губы.

— Можем назначить поездку на завтрашний полдень.

— Э… Нет, ты не понял. Мне нужно туда сейчас!

— Простите, мэм, но график поездок согласовывается за сутки.

— С кем согласовывается? С президентом? — от раздражения закатываю глаза.

— Нет, с мистером Картером, — Тим как будто даже не понимает моего глуповатого юмора.

— Это всего лишь поездка в дурацкий торговый центр на пару часов.

Тим остаётся неприступным и безмолвным, одним взглядом демонстрируя непоколебимость установленных правил. Я тяжело вздыхаю и примирительно уточняю:

— Можешь позвонить мистеру Картеру прямо сейчас и согласовать? Я неделю просидела взаперти и о‑о‑очень хочу выбраться в люди. Пожалуйста, Тим!

Громила несколько секунд колеблется, но, видимо, мои мольбы что‑то задели в его бессердечной натуре. Он выуживает смартфон из нагрудного кармана тёмно‑серого пиджака, тычет массивными пальцами в экран (и я положительно удивляюсь его меткости), прикладывает гаджет к уху и смиренно вслушивается в длинные гудки. Наконец Стивен решает ответить на входящий звонок, и лицо Тима необъяснимо преображается:

— Добрый день, мистер Картер. Нет, всё в порядке. Э… Миссис Картер хочет выехать в город сегодня. Вы просили согласовывать все передвижения заранее, но она пришла ко мне пять минут назад и очень… очень настойчива. Да. В торговый центр. На два часа. Да, сэр. Понял. Извините за беспокойство.

Глава 19

Реми

Сопровождение охраны — полный отстой. Я иду по «Гэлэкси Моллу» как особо опасный преступник в компании парочки хмурых тюремщиков.

Алекс и Эйвери уже ждут меня в нашем любимом кафе на четвёртом этаже, и я даже не представляю, как они отреагируют на моих спутников.

А реагируют они гробовой тишиной, упавшими челюстями и широко распахнутыми глазами. К счастью, телохранители деликатно останавливаются возле тяжёлых стеклянных дверей, вызвав своим присутствием не только шок у моих подруг, но и лёгкую нервозность у миниатюрной хостес. Я неловко улыбаюсь ей и мчусь к столику в центре зала.

— Реми, я надеюсь, у тебя есть внятное объяснение…?

— Я всё расскажу, только перестаньте так пялиться, — плюхаюсь на своё место и жалобно свожу брови над переносицей.

— Мы с Лекси чуть с ума не сошли! Ты не отвечаешь, твой папаша лепечет что‑то про какую‑то свадьбу… Что у вас случилось?! Что с твоим глазом?

— Рири, пожалуйста, не кричи на весь молл. С глазом всё в порядке, просто лопнул сосуд.

Нам приносят меню, и я прячу в нём лицо от озадаченных подруг, чтобы дать себе несколько секунд собраться с мыслями. Сделав заказ, набираю в лёгкие побольше воздуха и ошарашиваю обеих:

— Я вышла замуж.

— Без нас, — констатирует Алекс голосом федерального судьи.

— Без вас…

— Но ты даже ни с кем не встречалась! — Эйвери снова повышает голос, и мне приходится состроить гримасу, чтобы она сбавила громкость до шёпота: — Ты что, проспорила?

— Если бы… Мы бы хоть посмеялись…

— Тогда в чём фокус? И кто твой муж?

— Итан Картер.

— Кто‑о‑о?! — подруги синхронно подаются вперёд.

— Нас сейчас выгонят, если вы не прекратите шуметь.

— Как так вышло? — взяв себя в руки, Алекс оглядывается и переходит в режим чревовещания. — Ты точно не проигрывала спор?

— Точно… — я мнусь в нерешительности: рассказать им всю правду или на ходу выдумать что‑то более или менее вразумительное. — Это… Ну, типа, договорной брак.

Побледневшая Рири испуганно охает и тут же запечатывает рот ладонью. Лекси, самая циничная из нашей троицы, красноречиво закатывает глаза и демонстративно цокает языком:

— Как предсказуемо.

— Итан Картер… Ну охренеть же… — Эйвери продолжает неверяще шептать себе под нос. — О, вот это колечко! Очень красивое! Бриллиант просто гигантский… — заметив блеск на моём пальце, она тянет его к центру стола.

— Прям булыжник, — хмыкает Алекс.

Нам приносят кофе. Плюсом для Лекси — меренговый рулет, для Рири — «красный бархат», а для меня — салат со слабосолёной красной рыбой и руколой.

— Почему не мильфей?

— Я ем его два дня подряд. И если не остановлюсь, скоро перестану пролезать в двери.

— Как ты согласилась? — Эйвери пихает в рот ложку десерта, и её голос звучит крайне забавно. — Что потребовала взамен? Какой вообще этот Итан на самом деле?

Алекс рассматривает рулет и не спешит к нему приступать:

— Ваши отцы уже занялись слиянием бизнеса? Твой трастовый фонд, надеюсь, не тронули?

Я смотрю то на одну подругу, то на другую и удивляюсь, насколько мы все разные. Для Рири на первом месте чувства, для Лекси — расчёт. А для меня… А что на первом месте для меня? Я вдруг разочарованно осознаю, что не знаю ответа на этот вопрос.

— Слияние вроде бы уже завершилось. Про фонд ничего не говорили…

— А ты и не спросила, — Алекс опять цокает языком и разламывает рулет пополам тонкой серебряной вилкой с длинной ручкой.

— Я как‑то…

— Реми, ты всё время витаешь где‑то в небесах! Спустись на землю, а? Твой свёкор — сам Дэвид Картер!

— Я должна бояться? — скалюсь в ответ, чувствуя, как горят мои уши.

— Нет же, глупенькая! Ты должна извлечь максимум выгоды из этого союза.

— Дай мне прийти в себя, миссис Касио![1] С остальным разберусь.

Эйвери тихо смеётся над нашей перепалкой, но вставить лишнее слово уже не решается. Чтобы немного остыть, переключаю внимание на неё и её сердечные волнения:

— Я не соглашалась. Меня поставили перед фактом.

— Кто бы меня так поставил, а? — Лекси своими репликами, судя по всему, вознамерилась выступать адвокатом дьявола.

Делаю вид, что не замечаю её колкость:

— Я потребовала дать мне возможность завершить высшее образование. Что‑то конкретное сказать об Итане сложно. За всё время знакомства мы виделись от силы минут сорок. С учётом свадебной церемонии и торжественного ужина.

— Это как? — Рири отхлёбывает кофе и смешно шипит, когда обжигает язык слишком горячим напитком.

— Я пока живу… не у него.

— А где?

— У его старшего брата.

Глава 20

Стивен

Меня будит вибрация на смартфоне. От Гарри сваливается несколько сообщений подряд, и, преодолевая головную боль, я пытаюсь сфокусировать взгляд на тексте. Твою мать…!

Утро должно было начаться в Бостоне с привычных рабочих дел в тишине кабинета, но я продираю глаза с диким похмельем, лёжа в гостиничном номере.

Накануне, когда я планировал закончить вопросы в Вустере, пришлось задержаться и отужинать с помощником мэра, чтобы утрясти несколько деликатных вопросов с разрешениями на строительство. Мистер Грейси оказался профессиональным выпивохой, и если Рокси имела законное право сачковать и цедить два бокала вина до бесконечности, мне приходилось опрокидывать шоты с крепким алкоголем с завидной скоростью.

Из ресторана я вышел пьяный в лоскуты, хотя уже давно не позволяю себе подобных вольностей. Последнее, что отложилось в памяти, как Рокси завела меня в номер и усадила на кровать. Дальше — чернота хмельного сна.

В надежде, что не так понял, перечитываю сообщения ещё дважды. Какого лешего?!

Понедельничный выпуск «Бостон Таймс», этой треклятой газетёнки, которая вечно скатывается в желтуху, выходит с нашей фамилией на первой полосе… Чуть смазанное фото Итана с его подружкой, покидающих ресторан рука об руку, отдельно фото Реми из тех, что она обычно постит у себя в соцсетях, фото Дэвида… «Самая громкая свадьба Бостона прошла в гробовой тишине» — гласит заголовок.

Я матерюсь в голос и опрокидываю тяжёлую голову на подушку. Краем глаза замечаю подозрительное шевеление сбоку и вздрагиваю от неожиданности.

— Чёрт, Рокси! Какого хрена?

Она открывает глаза и удивлённо таращится на меня в ответ:

— А где я должна была спать? В компании громил‑охранников? Скажи спасибо, что мы вообще нашли свободные номера в этом захолустье.

— Ладно, проехали… — зажмуриваюсь от дикой боли, готовой вот‑вот расколоть мою гудящую черепушку пополам. — Мне жутко хреново после вчерашнего.

— «Алказельтцер»?

— А у тебя есть?

— У меня всё есть.

— Будь добра…

Я пытаюсь сообразить, что делать с газетой, но пьяные извилины наотрез отказываются шевелиться. Матрас слева от меня проминается, и через тонкое одеяло я бедром чувствую тепло присевшей рядом Рокси. В районе виска раздаётся милое сердцу шипение растворяющихся таблеток.

— Насколько тебе плохо?

— На двенадцать из десяти, — упираюсь ладонями в край кровати и с титаническим трудом преодолеваю силу притяжения.

— Бедный малыш, — и эта стерва ещё хихикает.

Кое‑как усевшись, пережидаю фейерверки звёздочек перед глазами, забираю из тонких пальцев Рокси стакан с живительной жидкостью и осушаю его в два глотка.

— Ещё одна шутка, и я точно заставлю тебя отсосать моим громилам. Причём обоим одновременно.

— Только если ты будешь смотреть… — Рокси аппетитно облизывается и расплывается в соблазнительной улыбке.

Она одна из немногих эскортниц, которая не теряется в моём обществе, колко шутит и легко позволяет себе переходить грань дозволенного. За это она мне и нравится. Опасно ухмыляюсь ей в ответ, но тут же морщусь от вновь накатившей боли.

— Чёрт бы подрал этого Грейси…

— Думаю, одно безобидное похмелье вполне стоит решения тех вопросов, о которых вы вчера договорились с помощником мэра.

— Само собой. Но менее дерьмово я себя от этого не чувствую.

— Прими душ, полегчает. Какие планы на сегодня? Роджер звонил вчера вечером, спрашивал, где я. Тебе придётся доплатить ему.

Опускаю глаза на циферблат наручных часов и тяжело вздыхаю:

— Хорошо. Завтракаем и валим обратно в Бостон. Как можно скорее.

— Что‑то случилось? — Рокси вскидывает тонкие выразительные брови.

— Ага, — не вдаваясь в подробности, бреду ванную комнату.

Будь я в порядке, непременно бы трахнул Рокси прямо в душе, но ей не повезло. Я не в порядке. Я охренеть как не в порядке. И пока я не доберусь до владельца «Бостон Таймс», порядка мне не видать.

* * *

Реми

Воскресенье без зазрения совести было потрачено на салон красоты: маникюр, педикюр, массаж и самое дорогое обёртывание в Бостоне. В конце концов платить всё равно Картерам, а у меня нет желания скромничать.

Стивен должен был вернуться ещё накануне, но, либо решил задержаться, либо приехал, когда я уже спала, и снова исчез, потому что сейчас завтрак снова накрыт на одну персону. Легко перекусив, выхожу в сад за домом, под ненавязчивым присмотром охраны долго и бесцельно брожу по тропинкам, время от времени притормаживая у цветочных клумб. Игнорирую телефон и уведомления из соцсетей, как нечто потерявшее актуальность. Ощущаю себя Алисой в стране чудес. Падаю в бездонную кроличью нору и не понимаю, что мне делать: принять судьбу или продолжать бороться.

Возвращаюсь как раз к ланчу. Мария подаёт крышесносно ароматный сырный крем‑суп с шампиньонами, зелёный салат и лимонные кексики. Вместе с ними и кружкой капучино я ухожу в библиотеку Стивена. Задумчиво рассматриваю высокие стеллажи в поисках интересного чтива.

Глава 21

Реми

Газета дрожит в руках, а на глаза наворачиваются слёзы обиды и разочарования. Мало мне было предательства отца, так ещё и лучшая подруга слила…

Я сама виновата. Вывалила всё, что можно и нельзя… Дура.

— Прости, — из меня внезапно вырывается одно‑единственное слово.

— Что ты сказала? — Стивен в замешательстве зависает с открытым ртом. Видимо, ждал, что я начну отбрыкиваться. Но отбрыкиваться довольно сложно, когда в груди дыра размером с футбольный мяч.

— Я сказала, прости! — вскакиваю с места и судорожно оглядываюсь в попытках понять, куда себя деть.

Мужские пальцы крепко хватают меня за предплечье и нехило встряхивают. Я поворачиваюсь к Стивену и часто моргаю, но это не помогает сдержать слёзы.

— Кому ты дала интервью, Реми?

— Интервью? — истерично смеюсь, пока всё тело разбирает мелкая дрожь. — Какое ещё интервью?!

— По которому склепали эту чёртову статью! — ледяные серые глаза под грозно сведёнными бровями буравят меня насквозь.

— Никому… — горько всхлипываю и шмыгаю носом. Наверняка у меня сейчас ужасно жалкий вид набедокурившей малолетки. — Я встречалась с подругами в субботу.

— И растрепала им о свадьбе, — это не вопрос. И даже не утверждение. Его слова в стенах библиотеки звучат как приговор суда.

— Я не думала, что…

— Не думала. Ты не думала, Реми! Очень рекомендую тебе завести эту полезную привычку: думать всегда, прежде чем что‑то ляпнуть. Смею напомнить, что твоя фамилия теперь — Картер! И это накладывает на тебя определённые обязательства, одно из которых — думать.

Что‑то внутри меня полыхает в ответ на тираду Стивена. Я с бешенством вырываю руку и остро ощущаю, как волосы на затылке буквально дыбятся, словно шкура уличной кошки, отчаянно защищающейся от стаи одичавших собак.

— А я смею напомнить, что менять фамилию не собиралась! Меня принудили! Твой папаша, мой папаша, ты! — иду в атаку и бью ладонями по каменным грудным мышцам Стивена. — Меня выкрали из дома! Ты тащил меня по полу за волосы! Держал в грёбаном плену целую неделю! Вы все решили разыграть меня как безвольную разменную монету без чувств, без достоинства, без права на возражение! — снова бью, да с такой силой, о которой и не подозревала.

Картер в молчаливом шоке отшатывается, будто не верит, что перед ним всё та же безобидная малышка Реми. Но у меня тоже есть когти. Может быть, не такие острые и смертоносные, но всё же есть.

— Остановись.

— Не хочу! — замахиваюсь в третий раз, но к Стивену возвращается возможность соображать, и он ловко перехватывает мои руки, скручивает так, что я ударяюсь спиной в его грудь и дико вою от боли в вывернутых запястьях. — Ненавижу тебя! Ненавижу вас всех! Чтоб вы все сдохли!

— Хватит! — его низкий голос оглушает меня, но ненадолго.

Я сглатываю слёзы бессильной ярости и делаю попытку высвободиться. Куда уж там… Его хватка — как у бойцового питбуля. Остаётся лишь безрезультатно дёргаться и извиваться, но Стивен вдруг разжимает кулаки и припечатывает меня спиной в один из массивных книжных стеллажей, выбив остатки воздуха из пылающих лёгких. Я силюсь сделать вдох, но грудную клетку будто стянули колючей проволокой. Открываю и закрываю рот, как выкинутая на берег умирающая рыба, а Картер продолжает сдавливать мои плечи и буквально борется сам с собой, чтобы не разнести библиотеку в щепки.

Нас окутывает гробовая тишина, но я всё равно глохну от шума пульса, бьющего по моим барабанным перепонкам. Гнев уступает место отрешённой апатии, и я побеждённо опускаю голову, уткнувшись макушкой куда‑то в район солнечного сплетения моего ненавистного тюремщика. Убита, раздавлена, всеми предана.

— Надеюсь, ты сделала для себя выводы.

Выпрямляюсь и из последних сил оскаливаюсь:

— Да пошёл ты.

Обмениваемся ненавидящими взглядами и снова замолкаем.

* * *

Стивен

В прошлый раз меня так же сильно колотило от бешенства, когда только‑только пообещавшего завязать с покером Итана, угашенного какой‑то дрянью и просадившего за ночь больше сотни кусков, привезли и высадили у моего дома двое мутных парней на старом «Чероки». Только моя же охрана помешала мне укокошить собственного брата.

Реми натворила дел, но рвётся в бой, вместо того, чтобы дать мне возможность решить созданную ею же проблему. Ещё по пути в Бостон я был вынужден выслушать тираду от отца, но терпеть крики и закидоны проболтавшейся подругам идиотки я точно не намерен.

Не рассчитав силы, грубо швыряю её к стеллажу и тут же жалею. По спине прокатывает холодок ужаса от мысли, что из‑за моего гнева она сломает себе пару рёбер. Чёрт, надо срочно успокоиться, пока всё не зашло слишком далеко.

Даю нам минуту, чтобы немного прийти в себя. Осознаю в приступе самоиронии, что часть правды в словах Реми всё же есть. К счастью, она не в курсе всей подоплёки.

Уж как минимум я не хотел этого брака, потому что в отличие от отца чётко понимаю: Итану нужна не жена, а психиатрическая клиника. Но Дэвид не видит этого. Плюс ко всему возможность махом резко увеличить бизнес и обезоружить одного из конкурентов затуманила его мозг перспективами. Дэвид всё чаще упускает действительно важные аспекты в своих решениях. Он устал, стареет. Да, внешне всё так же бодр, но ещё лет пять назад соображал на порядок лучше, а теперь предпочитает сваливать самое сложное на мои плечи.