Напиши себе письмо

1

«Какие бы боль и страдания не приносила жизнь,

мы всё равно должны её приветствовать. Солнце

и Луна, день и ночь, мрак и свет, любовь и

смерть – человек всегда между ними. Кто боится

страданий, тот боится и радости...»

Лу Андреас Саломе

Ну? Как же начать?

Вот ты лежишь передо мной, гладкая, новёхонькая, чистая... Лежишь и ждёшь, что же я тебе поведаю, какие секреты расскажу, какие чувства и эмоции опишу простой шариковой ручкой на твоих листах в полоску. Ох, тетрадь... В голове полнейший сумбур и мешанина мыслей, выводов, сожалений, усмешек, надежд, разочарований. Кажется, что я никогда не смогу привести этот кавардак в порядок, но ты, именно ты чистой белизной и ровными полосками призываешь сделать это.

«Напиши! - говоришь ты. - Как будто пишешь рассказ, историю, письмо. Пусть не по правилам, пусть сумбурно, пусть пафосно или наоборот – смешно. Выплесни. Отдай. Подари... Выплесни, отдай и подари мне метания, боль, сомнения, и тогда, глянув на мои полоски, исписанные неровным почерком, ты увидишь себя. Увидишь так, как раньше не видела. Напиши себе письмо...»

Я тебя слушаю, тетрадь. Слушаю и грызу колпачок от ручки. Колпачок скоро превратится в лохмотья, а я всё не решаюсь вывести в тебе первое слово. О чём хочу написать? О себе? Об отношениях? О природе вещей? О жизни?

Жизнь – сложная штука... В то же время её правила просты. И несмотря на эту простоту, ошибки есть и будут в жизни людей. Хотя бы потому, чтобы понять, что тебе, человеку, надо. А понять это – самое сложное. Некоторые до смерти так и не могут найти ответ.

Вот я уже и пишу... Какую-то философскую хрень. Черкаю закорючки на твоих полях...

В царской России с её модным французским вся знать дневники вела. Тоже сидели, философствовали, осмысливали, в тетрадях перьями черкали, разбирались в себе и мире вокруг. Действительно, графоманство позволяет сделать свои, казалось бы, непонятные поступки яснее, разглядеть ошибки, выплеснуть переживания на бумагу и найти суть, зерно, причину. Ты права, тетрадка, пора признаться:

Да, дорогая Марина Николаевна, тебе тоже надо разобраться в себе и мире вокруг. Необходимо избавиться от прошлого, и письмо самой себе - лучший способ. Обыкновенная тетрадь в полоску молча переварит твои сомнения, метания и боль... Тем более, всё уже позади. Надо просто свалить груз, засевший в подкорке сознания и отвлекающий от уже настоящей жизни прошлой тупой болью.

Когда же всё началось? Когда я превратилась из жизнерадостной молодой девчушки в мнительную, неуверенную в себе и других особу? Когда я поняла, что порхала по верхам, не вглядываясь в суть? Где совершила ошибку? Где оставила свою силу, радость и веру? Растрёпанный колпачок не знает. Ты тоже не ведаешь, тетрадь. Все ответы во мне...

Когда же всё началось... Не знаю. Как говорится, всё из детства? Что ж...

Семья моя рано осталась неполной: отец ушёл. Вернее, его «ушли»... Я его в какой-то мере понимаю. Мозг учёного не выдержал жизненных испытаний. А мать, женщина слабая и романтичная, никак не годилась на роль подруги гения. Ей мечталось, чтобы за ней ухаживали, чтобы её холили, лелеяли, говорили ласковые слова вместо того, чтобы делать то же самое для гениального мужа. Отец же просто не мог понять, чего от него хотят, вынашивал грандиозные планы по претворению в жизнь своих идей и, поставив в уме галочку «Женился – ок», благополучно забывал, что у него есть семья. А уж когда стали посылать с великими открытиями по всем бюрократическим инстанциям, папаня растерялся окончательно и бесповоротно: он не годился в локомотивы, усердно тянущие груз знаний и открытий в светлое будущее...

Зато пил знатно. Заливал обиду. Переживал. Угасал и опускался. И вот, когда мне стукнуло пять лет, папу дома я не обнаружила. Родители решили всё, пока дочь спала...

Но я не замечала перемены. Отец и так не шибко со мной общался. Одно я могу сказать точно: в детстве грандиозных ошибок, за которые платишь в будущем, я не совершала. Дети же – ангелы. Н-да...

Но по этому вопросу я спорить сама с собой не буду.

С рождения мне было дано много: хорошая внешность, прекрасные способности к учёбе, общительность, задатки лидера... До сих пор удивляюсь, как щедро природа отсыпала девочке Марине «стартового капитала»! Сейчас пришла мысль: для чего? Симпатичная, общительная женщина с задатками лидера... Лучше бы была чудом-юдом с конопушками. Зато была бы счастлива, удовлетворяясь малым. Красавицы часто ищут соответствия в партнёре. И ещё чаще – не находят. Общительные принимаются мужчинами за доступных. Женщина-лидер обречена на подкаблучника. А ведь каждая мечтает о партнёре сильнее её. Пусть не во всём. Хоть в чём-то...

Заболталась. Отвлеклась. Это мой сумбур в черепушке виноват. Я исправлюсь, дорогая моя тетрадь.

В шесть лет мама отвела меня в хореографическую студию, где я продрыгалась аж до поступления в институт. Да и институт выбрала тоже ногозадирательский - культуры. Танцы... Полёт... Кураж... Гибкость... Красота...

Ты не представляешь себе, что это значит - сцена!!! Как я понимаю наших стареющих звёзд! Ну, не могут они уйти, не-мо-гут!!! Не будет той энергетической подпитки, не будет того чувства, что ты – пусть маленький, но бог, и в такт твоей незамысловатой песенке дергаются тысячи рук, кричат «Браво!» сотни глоток, и миллионы губ по всей стране жаждут поцеловать хотя бы твою фотографию. Затягивает... Затягивает, как пылесос. Почему выбрала такое сравнение? Потому что пыли и мусора тоже хватает. Но любую пыль и любой мусор перевесит чувство превосходства, славы и успеха. Никто не откажется от сцены добровольно. Только сильные. Испытание медными трубами, как известно, самое-самое-самое...

2

Вторым умопомрачительным моментом был Валерик. Тут я долго не рассусоливала. Сразу бац! И в дамки... То есть замуж.

Эх, Валерик! Задница была очень симпатичная... Но прилепленная к мамане, то есть к моей свекрови, как клеем «Момент», как железка к магниту, как бородавка к носу, как репей к штанам. Выйдя за мужчину Валерика, я приобрела сильнейший раздражитель нервной системы. Кроме того, Валерик стал большим «прыщом» на лбу моей мамы, который она постоянно пыталась выдавить. Началась гражданская война.

- Дорогая, - трещал Валерик, - я пошёл на работу...
- Стоять!!! – вопила моя мама, сломя голову несясь к порогу, где застыл зять. - Вот мусор. Вынеси. А здесь список дел на сегодня, – протягивала она ему мелко исписанный листок.
- Хорошо, мама... – сквозь зубы цедил Валерик и тут же ласково шептал мне:
- Сегодня вечером мы приглашены на Карпинского...

На улице Карпинского жила моя свекровь, разведёнка и после переезда сына к нам жутко одинокая женщина с претензией на дворянское происхождение. Дома у неё был салон: по средам, пятницам и воскресеньям она принимала гостей.

Прораб Иван Васильевич – бедный аристократ в пятнадцатом колене, пишущий стихи и желающий стать диссидентом, ибо советская власть опрометчиво не печатала его виршей о застывшей музыке железобетона, проходил у меня под номером один. Свои стихи Иван Васильевич читал, взяв одну единственную ноту. Нудно, протяжно, наркотически... Однажды, глаза девушки Марины как-то неожиданно закрылись и раздался предательский всхрап. С тех пор прораб меня невзлюбил и просил свекровушку, Галину Николаевну, варить перед читкой виршей турецкий кофе. Я была обязана его пить во избежание недоразумений. И так как Иван Васильевич являлся наиплодовитейшим поэтом современности, турецкий кофе давно не люблю.
Номер два - Зинаида Ипатьевна – сухая, высокая леди, с гордо поднятым подбородком, где лежат спускающиеся с носа огромные очки, тоже ходила в салон Галины Николаевны как на работу. Эта дама была из старого дворянского рода-племени, читала Альфонса Доде в подлинниках, играла на пианино романсы, которые сама и исполняла писклявым, как у прищемившей лапу кошки, голосом. Лично у меня это меццо-сопрано вызывало резкий понос, и я часто, посещая салон свекрови, забегала в санузел перевести дух и заткнуть туалетной бумажкой уши.
Следующий посетитель имел красивый зад. Мне он был симпатичен. Леонид Гаврилович работал в нашей городской филармонии заведующим костюмерной. Неизвестно, в каком колене он являлся дворянином, но вид, осанка и харизма присутствовали. Единственное, что цепляло взгляд, это непонятные банты на шее и на шляпах, кулоны в виде фруктов и рубашки с принтами героев советских мультфильмов. Особенно он любил Самоделкина на грузовичке, Волка из «Ну, погоди!» и Львёнка, который пел песню с Черепахой. Леонид Гаврилович шил на дому коллекцию вечерних платьев и перманентно собирался представить её жителям нашего города. В салоне Галины Николаевны он рассуждал о последних писках моды, советовал грымзе, Зинаиде Ипатьевне, сменить свой балахон из материала для школьной формы на яркую мини-юбку, всякий раз дарил Ивану Васильевичу галстуки с принтами Крокодила Гены в разных ракурсах и уговаривал меня и свекровь стать моделями его шедевров, когда придёт час «икс».

Валерик, привыкший к салонам с детства, витал в облаках или спал с открытыми глазами, а я, просидевшая первый месяц в ступоре, второй месяц - усиленно болевшая заразными болезнями, третий – культивировавшая понос в санузле Галины Николаевны, нашла себе три работы и сократила посещение культурного заведения до одного дня в неделю – пятницы. Жизнь стала лучше, милее, но не совсем...

Зад Валерика к тому времени перестал вызывать у меня трепетные чувства и полностью превратился в напоминание о глубокой моральной заднице под названием «Пятница, 13-ое, салон Галины Николаевны». Я страстно хотела, чтобы улицу Карпинского подчистую снесли в связи с расширением проходящей рядом трассы, точно в дом свекрови вдруг упал метеорит или, ещё лучше, посетителей салона вместе с хозяйкой пригласили в гости гуманоиды из очень далёкой галактики.

Загадай желание, помедитируй на него с недельку, а потом забудь. Оно обязательно исполнится. Да... Чистая правда! Одна засада: часто бывает, что исполняется, когда уже не ждёшь или не надо.

Галина Николаевна объявила об очередном в её жизни периоде затворничества (свекрови необходимо было уйти в себя и проанализировать свою ауру вместе с творческим потенциалом) как раз перед моим отъездом. Контракт горел, вещи собраны, шоу-программа отрепетирована. Нас ждал Египет...

О чём ты подумала, моя тетрадочка? Да-да, это сейчас купил билет, сел в самолёт, приземлился на земле с Пирамидами и тут же услышал: «Привет, дарагая деушк-красавиц! Твое лицо, как сэрэбряный монэт, ноги, как обэлиски, грудь, как Пирамида Хеопс!», а тогда... Тогда мы только открывали этот загадочный древний мир...

Красивая задница Валерика ушла в печали... Но она оставила неизгладимый след в моей душе. Во-первых, Марина Николаевна твёрдо запомнила, что девушка должна выходить за мужика в единственном числе. Если к нему кто-то прилеплен или он сам прирос куда-то, получается перебор. Второе: там, где тебе нет места или оно слишком узкое, неудобное и глубокое, как могила, привыкать жить нельзя. В теле и мозгах появляется ограниченность, безвыходность и запах тлена. Ну и третье: если ситуация долго не разрешается, или помоги ей (опять же, чего рассусоливать?), или отпусти с миром... Сколько раз я просила Валерика избавить меня от нашей местной интеллигенции, стихов, романсов и обязательных посещений «салона»! Он не решался...

3

Жан-Поль потащил меня на пляж. Что там делать в три ночи?

- Смотреть на звёзды, - сказал мой принц.

На нормальный пляж любого цивилизованного отеля он идти не желал. Не далее как за день до романтической встречи со мной, этот... Да что я выбираю выражения? Этот всё-таки задница прошвырнулся по курорту и выбрал заброшенный, но симпатичный по его мнению, райский уголок. Мы должны были почувствовать себя там на краю земли. Вокруг ни одного огня, ни одной лампы, ни одного верблюда. Адам и Ева в райском саду... Вернее, пляжу.
Ладно. Пусть будет пляж, звёзды и песок, натурализм, который я не люблю с весёлого лагерного детства! Этот швейцарец мне нужен! Сирота, богач, интеллигент! Хрен с ним, что романтик!!! Хрен с ним, с шоколадом по пять килограмм в неделю!!! И с натурализмом тоже хрен!!! Я хочу за него замуж!!!

Ночь была волшебная... То есть с вампирами-комарами, с философскими камнями под задницей, больно впивающимися в нежную плоть, и огромной луной, на которую хотелось выть... Жан-Поль, как оказалось, ещё и астрономией увлекался. Мы и правда пересчитали все звёзды, изучили созвездия. Ещё немного, я бы не удивилась прилёту марсиан (Жан-Поль любит делать сюрпризы), и стойко ждала развития событий. Принц же, скромно прислонившись ко мне плечом, махал свободной рукой, указывая на Гончих Псов или ещё кого, и никаких более глубоких романтических действий не предпринимал. В конце концов, он банально собрался подарить мне звезду, и моя душа не выдержала:
- Ах! – воскликнула я и заткнула его рот страстным поцелуем.
- М-м-м... – сказал он, отвечая на мой порыв...
- Ноу секс!!! – громогласно раздалось рядом.

Хор чертей в чалмах и длинных белых рубашках (в местном наречии – галабеях) заставил нас вздрогнуть. Оказывается, в райском саду, где сидели и занимались болтовнёй «Адам и Ева», за каждой пальмой, то есть древом познания, таились завистливые, сексуально неотёсанные и просто лишние на этом празднике романтики люди. Пришлось срочно улепётывать из натурализма в цивилизацию.

Я вздохнула с облегчением: нормальная чистая кровать, душ, кондиционер... Правда, после разглядывания звёзд запах «О-ля-ля!» выветрился начисто, песок залез во все щели, а кожу саднило из-за философских камней и вампиров-комаров.

Жан-Поль предложил намазать ссадины и укусы чудодейственным кремом. Я с радостью сняла штаны...

Стопятидесятиграммовая баночка «Нивеи» была полностью размазана по мне толстым жирным слоем. Я стойко качалась в позе «звезда», боясь прислониться куда-нибудь и перепачкать всё в округе. Жан-Поль выковыривал пальцем остатки и намазывал мне грудь. Второй размер, благодаря чудодейственной «Нивее», а вернее её количеству, стал третьим. Я попыталась убрать лишние ошмётки крема полотенцем, но успела очистить только плечо, как Жан-Поль с невиданным вожделением набросился на мою жирную фигуру...

Раскудрит его через коромысло! Он вылизал всё! Всю «Нивею»... Впрочем, я почувствовала себя намного лучше и, уставшая, как сто собак, присела на кровать в томную позу. Принц присел рядом:
- Я так тебя люблю... – нежно сказал он.
«И-и-и-и-и-е-е-е-е-ха-а-а-а!» - возопила я внутри себя. Очень хорошо, очень замечательно! Теперь контрольный выстрел, то есть его яркий оргазм, и он – мой!
- Я тоже... – застенчиво пролепетала я и распахнула объятия.

Жан-Поль закрыл глаза, свернул губы в сексуальную трубочку и с расстояния полутора метров начал медленное движение к предмету страсти, благодаря «Нивее» блестящему, словно сопля.

Не выдержала... Прыгнула на принца, повалила, сдёрнула трусы цвета небесной синевы и выкинула их в окно на хрен! А что мне было делать? Надо брать инициативу в свои руки. Пока бы он до меня дотянулся и, фиг его знает, что там дальше по программе.

Ну, свершилось... Победа!!! Конечно, я понимала, что проситься замуж сейчас не следует. Придётся подождать.

Мы регулярно встречались, ходили в рестораны, клубы, катались на яхтах, играли в теннис, «делали шоппинг». Секс-программа уже вымотала меня до предела... Нет, не из-за того, что была насыщенной. Ну, не мог Жан-Поль без крема!!! Афродизиак для него, что ли? Сначала умазать, потом – сожрать. Я терпела.

Это сейчас я понимаю, что ничего мне не светило, но тогда об этом не знала. Поэтому жрала шоколад тоннами, выучила все созвездия, не ропща на судьбу, брала инициативу в постели на себя и светилась от «Нивеи», как мрамор.

Конечно, я пыталась бороться. Чисто по-женски. Шоколад улетал в окно. Хорошо, что уборщики отеля прознали про щедрость небес и уже каждую ночь стояли под балконом. Их семьи были счастливы... Выработала привычку, не вникая в смысл, вовремя угукать и ахать, когда милый трещал про галактики. Набрасывалась на Жан-Поля с порога, не давая ему шанса измазать меня кремом. Правда, скоро стало ясно, что второго захода не избежать. Однако, я добилась недели без «Нивеи», подсыпав в банку с кремом обыкновенной соли. Мне-то что? Соль действует, как скраб, хотя и пощипывает немного... А вот Жанчик нажрался знатно. Болел, страдал, устроил показательную порку в магазине, где купил некачественный продукт. Вроде удалось приостановить процесс, но научить принца жрать «Нивею» культурно, ложкой и без моего участия, не получилось. Проиграла...

- Я католик, Марина... – грустно выдохнул Жан-Поль, пригубив винца. - Если женюсь, то уже не разведусь.
Ну и почему же мой язык так долго не поворачивался назвать его честно, правдиво и по заслугам? Три года эта жопа водила меня за нос! И теперь она, видите ли, католик! Не успев жениться, он думает о разводе!

4

Тем временем в нашей шоу-группе появился танцор. Звали его по-пушкински – Герман. Герочка ровно общался со всеми, неизменно развлекал нас байками, безропотно таскал костюмы. Задница его отвечала всем моим требованиям, но затмить Жан-Полевскую смогла только тогда, когда принц, оставив мне три выше описанных соображения в наследство, пошёл страдать о безвозвратно потерянном у себя в Швейцарии. А вот в душе Германа, как оказалось, бурлили чувства...

Узнала девушка Марина о вулкане страстей Герочкиной души совершенно случайно. Парень бы так и ходил вокруг да около, пока я переживала из-за швейцарской задницы, но тут у кого-то из нас случился день рождения, который по непонятной причине решили отметить в комнате Германа. И так в тот денёк дало мне пивко в чердачную область, что я скопытилась прямо на кроватке у нашего единственного в коллективе мальчика. Когда проваливалась в нирвану, я ещё подумала о странности своего поведения. Обычно, я падаю последняя... Сказывается наследственность.

Проснулась оттого, что рядом кто-то бубнил. То был Герочка:
- Я тебя так... так... как мать дитя, как земля солнце, как гриб дождик... – тихо балаболил он, пожирая пьяную спящую красавицу влюблёнными глазами. Моя кожа в районе переносицы чувствовала жалобный, голодный взгляд.
- Вот ты дрыхнешь сейчас и не понимаешь, как мне трудно. Вижу тебя каждый день, на шоу за талию держусь, ноги с руками трогаю... Мука, блин! Маринк, такая мука...
В своей истерзанной швейцарским «Бельмондой» душе я охала и ахала от изумления! И ведь эта лапа, этот зайчик, тушканчик – Герман ни полвзглядом, ни полсловом не показал раньше, как он меня любит!!! Задница? Задница.

Всё! Я решила. Отдаюсь. Сейчас же!

Н-да... Легко решить, да нелегко сделать. Девушка вроде как дрыхнет. Не открывать же мне глаза и наивно сообщать, что всё слышала? Такие, как Герик, могут и сбежать от неожиданности. Лови его потом...

- Ты и не догадываешься, как я тебя хочу, Маринка... Ну и пусть. Пусть моя страсть уйдёт со мной в могилу...
Блин!!! Что делать-то, а?..

Высшие, то есть неподвластные мне, силы решили вмешаться в ситуацию. Всё-таки есть у пива недостаток! Держаться больше не было сил. Выдержав кое-как ещё несколько минут, я произвела марш-бросок в туалет.

Влюблённый сначала офигел немного, а потом занял пост под дверью в ванную комнату:
- Мари-и-ин? С тобой всё в порядке?
- Угу...
- Может, помочь чем?

О, силы небесные!!! Скажи мне, тетрадочка, как вообще мужики выживали и выживают? Не знаешь? Вот и я...

- Всё в порядке, Гер. Перепила, наверное...
- Ты тут оставайся, Марин. Я на соседней кровати посплю.
Тьфу! Тьфу! И ещё раз – тьфу! Так не хотелось использовать неприкрытую инициативу!

Короче, спать я домой не пошла. Герику сказала, что меня знобит. Кавалер бросился накидывать одеяла на мою потную тушку, но я строго приказала раздеться и лечь рядом. Процесс пошёл... Через месяц мы уже были неразлучны.

Пишу сейчас и думаю: всё-таки какие мы, бабы, странные. Если кавалер сам настойчиво лезет под юбку, это ужасно! Нахал, хам, маньяк. Но если он не проявляет инициативы и чего-то ждёт, когда дама готова, нам тоже не слава богу. Мямля, импотент, девственник или вообще педик. Мы гневно отказываем нахалу и чуть ли не выпрыгиваем из трусов перед мямлей. Всегда противодействие, всегда наперекор, всегда левой ногой за правое ухо.

***

У меня нет слов, чтобы описать этого человека. Бывает просто идеал. Этот являлся трижды идеалом, отчего становилось тошно.

Мои желания исполнялись на счёт раз, меня холили, лелеяли, ласкали и окутывали флёром любви, как покрывалом. Моё слово было всегда последним. Поскандалить эдак с чувством, от души и задорно не получалось. Герочка уходил в тень, извинялся и, как только моё величество начинало нервничать, просил прощения буквально не за что... Но! Про официальное оформление отношений молчал. Не знаю, зачем оно мне сдалось? Думаю, сыгрывал стереотип. Предложение жениться – прекрасное окончание или отправная точка для нового витка в отношениях. Мы же зависли на одной прямой, которая казалась бесконечной. Стало скучно. Вот если б он сделал предложение, я бы засчитала себе безоговорочную победу и успокоилась. Так или иначе... Но видно Герику и так было хорошо. Что ж, настало время немного погнуть эту прямую...

Появились «любовнички». Так, проформы ради... Ничего серьёзного. Цель была благородной: Гера, опомнись и шевелись куда-нибудь! Девушку могут увесть. Но Герик блаженно наблюдал за моими флиртами и всякий раз пел благородную песню о том, как сильно мне доверяет. Я, конечно, может и не могу иметь по два-три мужика одновременно. Утомляет, разбрасывает силы... Как говорится, за тремя козлами без капусты бегать... Но я же намекала, что рассусоливать не люблю! Кроме того, из-за моих попыток повлиять на Герика и его мужские качества, как ревность, собственничество и просто козлистость, я приобрела довольно-таки назойливых поклонников, которые решили, что дело в шляпе, девушка что-то пообещала, намекнула и готова. Думала уже купить метлу, чтобы начать отгонять женихов и вправлять мозги Герику, но тут...

Контракт закончился, и мы переехали на новое место работы. Над сверкающим фасадом отеля красовалось название: «Будур пэлас».

Менеджмент «Будура» встретил нас с распростёртыми объятиями и сердечными извинениями. Это и понятно, раздевалки не имелось в наличии, но она прописана в плане на ближайший месяц, отель переполнен, и мы вынужденно притулились в помещении детского клуба на две недели, сцена была покрыта листовым железом, и посреди неё стояла зеркальная колонна. Как танцевать в таких условиях - менеджмент не знал. В честь нашего прибытия в «Будур пэлас» соорудили временную сцену на улице, а переодеваться мы должны были бегать в туалет главного корпуса. Но что нам, гарным задницам, сто верст? Не крюк. Ие-ех! Задерись нога, колыхнися зад, да раззявься рот словом матерным!