Нарцисс и Лучик

Пролог

Мост в Навь

Свет. Белый свет. Он был ярок, но девушка не щурилась - она смотрела в него.

Странно, когда человек живёт в вечной тьме, ему кажется, что даже ничтожный огонёк свечи - это дорогое удовольствие. Когда, привыкнув к тьме, он не замечает его холода, сырости и липкости. Не замечает спокойной, душащей пустоты. Он осознает, что жил во всем этом только тогда, когда увидит свет. Девушка видела его и стояла зачарованная, не смея отвести глаз. Неизвестно, было ли больно её глазам смотреть на это яркое мерцание, после столь глубокой темноты, но она знала одно: она не смела щуриться. Казалось, закроет глаза на мгновение, и все вновь погрузится вечную тьму, чего она ужасно не хотела.

После странного, теплого света, что окутал её тело, наступило ничего. Она одна очутилась в пустом темном пространстве, где не было ни стен, ни пола, ни потолка - ни-че-го. Она могла шевелить телом и, кажется, смогла даже передвинуться с места, но ничего не изменилось. Вокруг была темнота, пустота и для поддержания жизни девушке не требовалось ничего. Она не дышала, сердце её, казалось, не билось. Она ни о чем не думала. Странное, нудное, скучное существование где-то в неизвестности, которое длилось, как ей показалось, много лет. Но на самом деле не прошло и минуты. Время в этом пространстве вело себя иначе. Она это заметила, инстинктивно проанализировав своё состояние. Где-то внутри запечатанного тьмой сознания, что-то начало раздражающе царапать каменную стену души, моля о том, чтобы все это прекратилось. Но девушка не могла что-либо сделать, она потеряла контроль над сознанием и не могла в полной мере ощутить, как эта пустота терроризирует её разум. Она постепенно теряла себя и всё что ей казалось важным в том темном мире, где она жила, потеряло всякий смысл.

Ведь появился свет. Появился новый... Нет, не новый, а давно забытый старый смысл.

Вскоре, это свет начал принимать весьма четкие очертания. Постепенно глаза девушки стали различать силуэт до боли знакомого Великого моста, перила которого были раза в три выше обычного человека. Ещё через мгновение в начале этого моста она заметила Старшего Бога, что охранял его, и людей, которые хотели пройти через него, но ожидали своей очереди. Чем дольше она смотрела на них, тем больше воспоминаний к ней возвращались, собирая целую картину всего произошедшего. Когда она всё вспомнила и все поняла, то резко всполошилась и рванулась с места к мосту.

— Пропустите! Скорее отойдите! Мне очень надо!

Проталкиваясь сквозь толпу унылых душ, стоящих в очереди к долгожданному перерыву, девушка спешила перейти на ту сторону. Стоявшие недовольно на неё оглядывались и пытались ругаться, но чувствуя, что перед ними некто сильнее и опытнее, многие умолкали провожая девушку взглядом. Некоторые знали её по слухам, некоторые видели её раньше, а другие же увидели впервые, но всех этих людей, как одних, объединяло одно и то же чувство — неприязнь. Из-за наглости и содома, что она устроила сейчас, среди тех, кто ужасно устал от земной суматохи и из-за того, что она вытворяла в загробном мире прежде, все были уверены в том, что и сейчас она ничего благого не задумала.

— Привет, Велес! Ну и очередь у тебя тут, конечно! Дай пройти, я спешу безумно! — пройдя к самому началу моста, она поздоровалась с огромным стражем входа в загробный мир, и, даже не взглянув на него, и, не останавливаясь, хотела было вступить на мост, но её быстро схватил Велес, подняв над землей своими огромными руками, ставшую в них маленькую, как котенок, девушку. Та, не осознав, что происходит, продолжала какое-то время дергать ногами, продолжая спешный бег — Ну пусти же! Ты же знаешь, что я всегда прохожу с лишним весом, зачем проверять каждый раз?!

— Отдышись, Нарцисс, тебе некуда спешить, — сказал он, посадив девушку на высокое перило моста, откуда она самостоятельно спуститься не могла. Велес, как ни в чем не бывало, продолжил встречать остальные души, которые до сих пор поглядывали на девушку, только теперь им приходилось неприлично для этого запрокидывать голову, открыто демонстрируя свой интерес к персоне.

— Есть куда, Велес! Спусти меня, прошу, мне очень-очень надо скорее туда пройти!

Велес был сосредоточен на своей работе. Умерших сегодня действительно было больше, чем обычно, и такое случалось довольно редко. Задачей здорового, ставшего отчего-то уж больно ворчливым, Бога Ирийца, с длиннющей светлой бородой и ростом под три метра, заключалась не только в том, чтобы взвешивать грехи и благо людей, что пришли к нему, но и в ведении статистики того, чем болеют жители земли, чтобы Боги могли принять соответствующие меры, подготовиться к последствиям. Всем тем, что он делал сейчас, он обычно не занимался лично, Велес лишь контролировал процесс, который вел его сын Троян. Но его отчего-то не было на посту... И судя по уставшему виду Велеса, Трояна на месте не было уже давно.

— Тебе ещё рано умирать, — ответил Велес, поставив очередную душу на чашу весов, развесил всё и направил её к мосту.

— Но я уже не живая! — возмутилась девушка, с обидой проследив за тем, как какую-то девушку только что пустили в рай.

— Живая, — буркнул Бог Ириец.

— Да разве уж можно такое назвать жизнью? Я же даже пошевелиться не могу, нет сил даже головой подвигать! Я все равно в таком состоянии даже за самую длинную жизнь не смогу сделать ничего полезного! Это будет не жизнь, а ад!

Велес на миг остановился, строго посмотрел на девушку и продолжил взвешивать души, недовольно буркнув.

Глава 1

Глава 1.

Ирий

Где-то высоко на небесах, выше даже того места, которое люди обычно называют раем, в царстве великих Богов и Богинь через волшебный сад, широко улыбаясь, и, иногда спотыкаясь, бежал златовласый мальчик.

Он, наконец, выполнил столь серьезное и важное, как ему сказали, задание. Он был горд собой и хотел, чтобы им гордились и мама с папой. Мальчик думал о том, как его похвалят, как обнимут и... Может даже разрешат выбрать что-нибудь ещё? Он, ведь, придумал самое лучшее имя из всех! Он теперь взрослый и такой ответственный! Мальчик представлял, как он будет произносить её имя и как она будет на него откликаться, как он будет звать её по имени играть в догонялки. Как же весело им вместе будет! Он непрерывно шептал имя про себя, не смотря на сбившееся от бега дыхание, чтобы ненароком не забыть.

Ведь, имя такое красивое!

Прекрасные нимфы, собиравшие плоды в саду, улыбкой и изумлением провожали мальчика, не понимая, куда он так спешит. Миновав сад, он, наконец, добрался до мамы с папой и без предисловий тут же заявил:

— Нарцисс!

Занятые делом старшие Боги вздрогнули от неожиданности и обернулись к мальчику.

— Лучик, ты нас напугал, — златовласая Богиня мягко улыбнулась, подошла к своему сыну и поправила его потрепавшиеся волосы.

— Ты придумал имя? — спросил отец Лучика, вытирая грязные от работы руки об свою рубаху.

— Хорс, она же белая! — возмутилась тут же Агнея.

— Отдадим на милость нашему горящему очагу и сожжем, затем сошьем новую, если не отстираешь. Не нервничай по пустякам, дорогая, — весело ответил Хорс, подходя к сыну. Богиня сквозь возмущение, все же, не удержала смешок, — Ну что, мой сын, придумал, значит, имя? Ты же помнишь, что от него зависит то, какой будет её жизнь? Ты хорошо подумал?

Лучик твердо ответил "Да" не засомневавшись ни на минуту. Хорс присел, приравнявшись с сыном, дабы посмотреть прямо ему в глаза.

— Повтори-ка имя.

— Нарцисс!

Бог не показал ни удивления, ни насмешку, видя то, что Луч был совершенно серьезен и был готов объяснить свой выбор. Он обернулся на свою жену, чтобы убедиться в том, что и она готова выслушать сына. Агнея не сняла привычную ей мягкую улыбку, терпеливо ожидая пояснений.

— Но... — начал Хорс, пытаясь подобрать подходящие слова — Нарцисс – это мужское имя.

— Папа, кто же называет мальчика в честь цветка? — спросил мальчик, улыбаясь. Папа такой взрослый, а не понимает таких простых вещей! Вот точно, взрослый из него получится куда лучше...

Агнея и Хорс не удержали свой смех. Мужчина поджал губы в улыбке и опустил глаза, понимая, что раньше никогда не думал о том, что сейчас открыл для него его ребенок. Нарцисс полубог, оставивший после себя не лучшую репутацию, а память о нём навечно хранит цветок, который назвали в честь него. Но цветок всегда останется цветком, как бы его не назвали.

— Раз уж ты решил, пусть так и будет. Агнея, ты согласна?

Богиня недолго подумала, словно что-то вспоминая. Её легкое платье слегка развевалось, отвечая на каждое проявление ветерка. Временами, Луч невольно засматривался на эту картину, любуясь её красотой. Ещё он любил заставать мать занятой за каким-нибудь делом, ведь только тогда можно было поймать необычно серьезное, немного пугающее, но одновременно светлое и родное выражение её лица. Но как только она видела сына, все пугающее исчезало, словно его никогда и не было. Вскоре, любопытство ребенка, все же, взяло вверх и Лучик научился подкрадываться к маме, дабы лучше изучить неизвестное ему явление. Вот и сейчас, пока она думала, её лицо стало пугающе сосредоточенным.

Агнея, наконец, начала непривычно деловитым для неё тоном:

— Каждое имя носит в себе не один смысл. Помнится, что Нарцисс может также обозначать человека, что проходит сквозь огонь и побеждает огонь, — она слегка прошлась руками по лбу своего сына, вытирая капли пота, выступившие от бега, словно хотела успокоить испугавшегося от строгости малыша, — Возможно, ей придется жить в вечной борьбе с силами природы, и речь не только об огне, но и о чувствах и желаниях. Ты к такому тоже готов?

Луч опустил глаза и нахмурил золотые брови, со всей серьезностью обдумывая слова матери. Ему ни раз твердили, что судьба человека - это большая ответственность, но он не понимал и не видел всего, что за этой ответственностью кроется.

Никто не видел и мало кто мог представить.

1.1

Он выдохнул, не решаясь ответить. Как можно быть готовым к чему-то, если не знаешь, с чем придется столкнуться? И как можно обещать что-то, не зная, что именно?

— Я буду рядом, — ответил Луч на все вопросы сразу — Я научу её всему и буду её защищать.

Лицо любимых родителей озарила теплая улыбка.

Хорс радостно похлопал сына по плечу, сказав, что с таким наставником как он, девочке, что скоро явится на свет, будет нечего бояться. Луч на какое-то мгновение затаил дыхание, словно собираясь силами к чему-то очень сложному. Он был готов и очень ждал, пока родители закончат свою многолетнюю работу и перед ним встанет его самая долгожданная, новая, но уже такая родная подруга.

Вскоре, уже через несколько дней, добавив последние не такие важные, но дополняющие детали к работе, Хорс и Агнея завершили своё великое творение. Все Боги Ирия собрались, чтобы поприветствовать нового жителя их мира. Никто из них не пришел с пустыми руками, у всех были дары для дитя и для его создателей. Созданием души искусственным путем занимался только Белобог. Вместе с другими старшими Богами он создал мир для своих будущих созданий, землю, природу и стихии, он сделал и семерых первых людей. Над каждым из них он работал отдельно, каждого он хотел выделить особыми чертами внешности, характера. Каждому даровал как силу, так и слабость. Детям слабость и силу от незнания мира. Женщинам он даровал слабость такую великую, что против неё любая мужская сила была бесполезна. Каждый из этих людей стал жить на земле, изучать её себя и окружающих мужчин, женщин, детей. Люди самостоятельно научились разделывать землю, строить свой дом, свою судьбу, заводить семью, следовать своему предназначению. Боги лишь иногда направляли, делились опытом, пока люди не стали самостоятельными.

И сейчас, подобную человеческую душу создали Хорс и Агнея, Боги солнца и огня. Вложив в неё свои годы, исчерпав все знания, и, использовав всё своё мастерство и силы, Боги сильно выросли, многому научились и расширили собственные границы возможного. И вот наконец, настал этот день, когда все собрались и терпеливо ждали, как раскроется желтый бутон нарцисса и из него появится плод их терпения и труда. Цветок опустил голову ближе к земле, словно хотел, чтобы девочке, которая появится из него, как только он раскроется, было не больно приземляться и, чтобы она могла опереться на его лепестки, когда она впервые будет вставать на свои ноги. Лучи солнца пронизывали желтые листочки ещё не раскрывшегося бутона, очерчивая собой силуэт будущего жителя Ирия. Было видно, как девочка, прижав к себе колени лежала внутри цветка, а её тело и лицо полностью закрыли длинные волосы. Она словно нарочно закрылась, чтобы уж наверняка никто не увидел, как она готовится, как собирается, как прихорашивается к своему первому выходу на свет и специально заставляет всех ждать. Немного погодя, девочка начала слегка шевелиться, лепестки нарцисса, что и так еле выдерживали её вес, теперь под её движения начали по чуть-чуть раскрываться. У всех стоящих, особенно у Лучика, замерло дыхание. Её движения стали смелее и чаще. Вскоре, лепестки не выдержали, раскрылись, являя миру свою красоту и девочку, которая, наконец, показалась из своего маленького домика, где она сидела все эти годы. Ведомая притяжением, она упала на колени, удержала себя руками, опершись о землю, не поднимала головы. Её удивляло каждое свое движение, каждый вздох, который она начала делать, и каждый звук, что издавался вокруг. В непонимании она случайно дернула плечами, прислушалась к своим ощущениям и дернулась снова, затем пошевелила пальцами, руками и только потом решилась поднять голову. Но голова оказалась тяжелой, для хрупкой шеи, поэтому поднялась она странным образом - боком.

1.2

Светлые Боги, увидев представшую перед ними девочку, очень удивились цвету её волос. Они были угольно-черные. У всех жителей Ирия они были светлые, как день или же бело-серые, как луна. Очень редко встречались нимфы с волосами цвета древесной коры, но это не шло ни в какое сравнение с той чернотой, которая закрывало тело девочки словно плед. Когда же на них взглянули такие же черные глаза, Богов охватило любопытство, перемешанное с тревогой. Но никто из них не посмел об этом что-либо сказать, лишь странно покосились на Хорса и Агнею. Создатели девочки тоже были в замешательстве, но не могли этому замешательству позволить встретить свое творение не с радостной улыбкой на лице. Самым счастливым выглядел Лучик. У него уже болели щеки от широкой улыбки. Он тихо шептал, чтобы она встала, махал руками, чтобы она посмотрела на него, но она его не видела. Он был маленький ростом, чем великие Боги, поэтому она первым делом стала рассматривать тех, кто больше попадался на глаза. Она с большими усилиями гордо выпрямила голову и подняла её вверх, разглядывая каждого, стоящего перед ней. Ближе всех стояли Хорс и Агнея, рядом с ними верный друг Велес, дальше - Мокошь, которая, кажется, больше всех остальных Богов ждала эту девочку, чтобы увидеть, хитрое сплетение судьбы такого необычного существа. Перун и Святовит также почтили своим присутствием её рождение, а чуть скоро подоспел и Сварог.

— Фи-и, так это девочка? Зачем столько мужчин-то собралось тогда? — сходу произнес Сварог — А волосы, прямо как уголь! Мне нравится. Агнея, твоя идея?

Все стоящие, как один, посмотрели на Богиню, ожидая ответа. Агнея лишь отрицательно покачала головой. Девочка не понимала, о чем говорят стоящие перед ней Боги, но слышать их разнообразные голоса было довольно интересно. Опустив голову чуть ниже, её глаза, наконец, поймали широкую улыбку Лучика. Впервые посмотрев ей в глаза, мальчик так осчастливился, что стал прыгать, проговаривая: "Она посмотрела на меня! Вы видите? Она на меня смотрит!" Девочка попыталась пошевелить губами и щеками, чтобы ответить на его улыбку, но получалось плохо. Тогда она заметила, что все вокруг стоят на двух ногах и опустила глаза на свои ноги, что были согнуты на коленях.

— А ты чего сидишь до сих пор? Вставай! — воскликнул Сварог, словно прочитав её мысли. Девочка ничего не поняла, но стала подниматься. Опершись руками об землю, она стала выпрямлять свои дрожащие, ещё слабые ноги, и как только она оперлась на левую ступню, не выдержала и упала. Лучик тут же к ней бросился, чтобы помочь, но Хорс удержал его за рубаху, будто кота за шкирку, и не дал сделать ни шагу.

— Куда, сынок?

— Я помочь ей хочу. Пусти! — Лучик стал вырываться, пытаясь избавиться от держащей руки отца, чем вызвал смех всех стоящих Богов. Видя его радость, рвение помочь и ярость от того, что ему не давали это сделать, Боги обрадовались, и напряжение, что царило вокруг ещё мгновение назад будто рукой сняло. Один из старших Богов Велес подошел к мальчику, погладил по сверкающим золотом волосам, чтобы тот успокоился, а затем взял его на руки.

— Ей не нужна помощь, Луч, она не больна и не ранена, — впервые заговорил Перун, следя за тем, как Велес с мальчиком на руках подошел ближе к девочке. Луч был в недоумении от такой жестокости к той, которая только что родилась, к такой слабой, хрупкой девочке. Он уже было расстроился, но Велес тут же его успокоил, разъяснив мальчику более понятным языком то, что сказал Перун.

— Её ноги целы и сил у неё достаточно - она справится, — проговорил он. Девочка, тем временем, пыталась снова и снова падала. Лучику было больно на это смотреть, но он держался, слушался старших Богов, потому что они никогда его не обманывали.

— Но она же такая слабая, такая хрупкая... — пробормотал Лучик, горько выдохнув.

— Подожди.

Упав в очередной раз, девочка устало осмотрелась вокруг, искала помощи, пыталась понять, как им всем удается так крепко стоять на ногах, да еще и прыгать. Как вдруг, её голова случайно задела лепесток нарцисса, из которого она родилась. Она подняла глаза к опущенной голове цветка, и недолго думая, аккуратно ухватилась за неё обеими руками и стала подниматься снова.

— Догадливая, — сказал Сварог и взглянул на Лучика — Видишь, Луч? Не такая она слабая и хрупкая...

1.3

Девочка, наконец-то, встала на ноги и неспеша отпустила цветок. Она внимательно посмотрела на свои ноги, пошевелила пальчиками, чувствуя, как кровь постепенно наполняет все её тело теплом. Девочка не поняла, как впервые улыбнулась. Луч же, следящий за каждым её движением, конечно же, не упустил этот момент, но прыгать от счастья в руках Велеса он не мог, поэтому молча пытался придумать, куда деть столько радости.

— Да отпусти ты мальчика, он сейчас лопнет! — рассмеялся Хорс, увидев весь безудержный пыл своего ребенка. Велес опустил мальчика на землю, и он тут же подбежал к девочке, взял её чуть влажные прохладные ладошки в свои руки и посмотрел ей в глаза. Она выглядела испуганной, но что-то ей подсказывало, что в большей безопасности, чем сейчас, она больше не будет себя чувствовать нигде и ни с кем. Лучик аккуратно убрал её волосы за уши и сделал то, о чем уже очень давно мечтал. Он, затаив дыхание, нагнулся сначала к её правому уху, чтобы трижды прошептать ей её имя, затем к левому уху, чтобы принести выученную клятву: "Во мне найдешь любовь и веру, совет и истину найдешь, забудешь страх - я буду рядом, в лучах ты солнцем расцветешь."

Нарцисс ничего не поняла, но все запомнила.

Боги были рады тому, как Лучик легко и быстро справился со своим первым в жизни имянаречением. С какой уверенностью и радостью он принял на себя такую ответственность, не засомневавшись ни на минуту. Как упоминалось ранее, Боги пришли не с пустыми руками. Первым к детям подошел Перун, держа в руках серебристый венок, что сверкал на солнце, словно переплетенные между собой молнии, и, неуклюже, своими огромными, могучими руками надел его девочке на голову. Нарцисс, казалось, была очень рада подарку. Она с интересом разглядывала блеск венка, который отражался от земли. Перун сказал, что этот венок сплела его женушка Дива-Додола лично для неё, но сама прийти не смогла, так как возится весь день с детьми. Она была уверена, что девочке понравится. А старший Бог ириец, отходя от девочки недоуменно пробубнил:

— И что эти женщины находят в этих блестящих безделушках? Только родилась, а уже со всеми странностями...

Сварог весело рассмеялся и сочувственного похлопал Перуна по плечу.

— Да вот же ж... Я тоже надеялся, что мальчик будет. Хотел научить ковать ножи и в подарок один принес... Вот, — он вынул нож из-за пазухи. Лезвие ножа, рукоять которого была украшена изумрудами и рубинами, сверкнуло, отразив лучи — Поэтому это я подарю тебе, Хорс. Я рад, что ваш многолетний труд, наконец, готов себя оправдать.

Сварог протянул подарок Хорсу. Тот взял его в руки, ловко покрутил между пальцами и поблагодарил друга за такой подарок. Агнея тоже захотела подержать в его руках, осмотрела его со всех сторон и задумчиво произнесла:

— Не понимаете, в чем прелесть безделушек, а сами, в это время, творите такую красоту.

— Как можно, Агнея! Это не безделушка, он пригодится в хозяйстве, — тут же возмутился Сварог, притворно обидевшись.

— Рукоять неудобная. Красивая, но неудобная, а значит безделушка. Повесим на стену в доме - будет радовать глаза, — вынесла приговор Богиня, спрятав нож в свои рукава. Сварог недоуменно смотрел на Агнею, не понимая, чем он заслужил такие слова, перевел взгляд на остальных Богов, ожидая поддержки, но они лишь смеясь пожали плечами. Перун вернул Сварогу сочувственный хлопок по плечу, сказав, что в следующий раз, он будет уделять ещё больше внимания таким деталям, как удобство рукояти.

Настало время даров Святовита и Мокошь, которые не сказали ни слова до этого момента. Видимо, их больше всех заинтересовало то, как выглядит Нарцисс. Мокошь, кажется, что-то увидела в судьбе девочки, а Святовит насторожился, тому, что возникло в его душе, при её появлении. Мокошь подошла к девочке первой. В руке молодой Богини появилась змейка, сплетенная из нитей судьбы самых разных райских существ. Она собрала все свои любимые нити в одно прелестное украшение: одна нить из судьбы самой Богини, одна из судьбы прекрасной нимфы, что пришла из мира людей за своим возлюбленным, одна нить из судьбы великого воина, что погиб в бою, защищая свою семью, ещё одна нить судьбы птицы живущей в ирийском саду, которая всегда просыпалась самая первая, чтобы встретить лучи солнца пением.

— Твоя жизнь будет наполнена самыми разными цветами и светлыми, и темными, и даже теми, что сложно себе вообразить, — произнесла Мокошь, завязывая змейку на её запястье. Она улыбнулась девочке, отошла, и больше ничего не сказала, лишь бросила обеспокоенный взгляд на Святовита. Нарцисс рассмотрела свое украшение на запястье, и обдумав все происходящее, быстро смекнула, что подарки будут от каждого, кто стоит перед ней, поэтому она выжидающе посмотрела на Святовита, который не решался к ней подойти. Он встретил её черные глаза холодным взглядом, не нашел в себе силы улыбнуться. Эта девочка напомнила ему о том, что он хранил глубоко внутри в непреступной крепости и призывал только тогда, когда должна была пролиться чья-то кровь. Девочка не дрогнула, хоть и почувствовала его холодность. Её поведение, лишь подтвердило его чувства, осветив всю картину, что возникла в его душе, и все же, заставив сурового Бога усмехнуться.

— Она похожа на Марену, — задумчиво произнес Святовит.

Кто же, как ни Бог войны и победы, мог знать Богиню смерти лучше? Он видел её в сотни раз чаще, чем остальные, и все эти разы их встречи были наполнены горечью, которая по сей день омрачало все воспоминания об этой женщине, хотя причина горести была не в ней. Это было не справедливо, но Марена никогда не жаловалась - гордо вздергивала подбородок в ответ тем, кто гонял её, оскорблял, ненавидел. Прямо так же, как вздернула его сейчас Нарцисс.

Глава 2

"...Как увидел её на лесной поляне великий Велес, позабыл обо всём на свете. Поднялась в нём сила ярая, страсть безумная, небывалая. Позабыл Велес про дружбу прежнюю, позабыл про Закон и Порядок. Одна лишь Дива-Додола милая красотой пред его очами сияла. Обратился Велес в весенний ландыш-цветок и прямо под ноги бросился своей ненаглядной Додолушке.

Сорвала Дива-Додола чудесный тот ландыш, сорвала, в ладонях согрела, поднесла к лицу своему белому, поднесла к лицу да понюхала. И волшебный аромат цветка влился в неё вместе с Велесом. Только тут поняла Перыня грозная, что не ландыш то был, а могучий бог. От ужаса Дива-Додола вскрикнула и без чувств на землю сырую упала — на траву-мураву, на росистый луг…"

Сказ 10. " Как Перун поссорился с Велесом и как выгнал его из Ирия"

Утренние лучи летнего солнца беспощадно уничтожали прохладу, оставшуюся ещё с ночи. Легкий ветер ненадолго их отгонял, но и его было недостаточно. Фруктовые деревья еще молодого сада не могли поддержать прохладу тенью, поймать в своих листьях всё легкое дуновение и, пропуская его через свои листья, ветви и плоды, подарить ему новую жизнь. Птицы, как и всегда, первыми встретили солнце радостным чириканьем и уже успели затихнуть.

Теперь их крик могла вызвать только нежданная опасность, а сладкое пение - любовь.

Но в саду стояла тишина, нарушаемая лишь быстрым топотом маленьких ножек, что направлялись прямо в цветочную поляну, убегая от своего преследователя. Когда она в очередной раз резко свернула с дороги налево, чтобы упростить себе путь, и пробежала под деревьями, через кустарники несколько метров, глазам девочки открылась дивная широкая местность. В маленький нос убегающей тут же ударили благоухания райских цветов, а глаза даже немного стали побаливать от яркости и красочности поляны. Она на миг остановилась, завороженная прекрасными видами утренних распустившихся цветов, глубоко вдохнула их разнообразные запахи, которые ревностно щекотали её обоняние, словно стремясь превзойти друг друга в мастерстве благовония, в искусстве соблазнения. Девочка невольно улыбнулась от удовольствия и азарта от бега, но долго так стоять не могла.

За ней гнались - нельзя было допустить того, чтобы её поймали.

Девочка услышала приближающиеся шаги своего друга и нервно, грязными пальцами прошлась по темным прядям своих волос, что были заплетены в тугую косу. Немного подумав, она решила, что среди цветов, в открытом поле ей спрятаться не получится, поэтому тут же ловко полезла на ближайший крепкий дуб, в какой раз исцарапав себе ветвями руки и ноги.

Спрятавшись среди листьев, она затаила дыхание и стала ожидать. Её златовласый преследователь через несколько мгновений уверенно пробежал мимо неё, на что она победно улыбнулась, боясь нечаянно пискнуть и выдать своё убежище. Когда он был уже далеко, девочка, наконец, тихо выдохнула и прислонилась к стволу дерева, постепенно выравнивая дыхание. Спускаться она не спешила, так как победа принадлежала тому, кому сдались или тому, кому проиграли. Но ни того, ни другого ещё не произошло, поэтому она будет прятаться среди листьев дуба до тех пор, пока соперник не сдастся. Девочка снова стала ждать, но только теперь, она могла насладиться видами, что с высоты дуба открылись ей с совершенно новой стороны. Отсюда было видно, что в поляне росли и тюльпаны, и красные, розовые, желтые маргаритки, и фиалки, и ромашки, где-то виднелись даже синие колокольчики. Дальше поляны начинался густой лес, где бродить детям было строго-настрого запрещено. На краю этой дивной поляны из-под земли бил родник, что маленьким ручейком, отражавшим в себе летние лучи осмелевшего солнца, уходил в лес, где, возможно, стекал в могучую реку. Пока рассматривала родник, сидя на ветке, краем глаза девочка заметила чьи-то неспешные шаги.

Белое платье дивной, златовласой красавицы, украшенное сверкающими на солнце звездами, что ещё долго шлейфом тянулись за ней, словно было вышито из пушистых облаков. Одеяние было настолько легкое, что при свете дня, как сейчас, виднелись все прелести её божественного женского тела. Упругие груди, что гордо вступали впереди красавицы, талия, украшенная тоненькой полосой пупка и немного выпирающим животом — видимо, когда-то он хранил в себе её дитя — длинные белоснежные ноги, сильные бедра, мягкие и плавные шаги. Её тонкие пальцы неспеша поднимались к её светлым, развевающимся на ветру волосам, дабы поправить золотой венец, который украшал её пряди. Её тонкие черты расслабленного лица источали спокойствие и уверенность, а длинные ресницы подчеркивали её мудрые небесные глаза.

Не женщина, а само воплощение изящности, женственности, загадочности.

2.1

Девочка не могла оторвать от неё взгляд, боясь даже моргнуть, чтобы не потерять её извиду.

Дивная красавица вдруг остановилась, увидев что-то среди цветов, лучезарно улыбнулась и, слегка нагнувшись, потянулась руками к цветам. Она сорвала ландыш, который, казалось, был единственный во всей поляне, и поднесла его к носу, дабы вдохнуть аромат.

— Вот ты где! Я так и знал, что ты снова на какое-нибудь дерево полезла!

Девочка от неожиданности так вздрогнула, что чуть не свалилась с ветки, но в последний момент удержалась, больно вцепившись пальцами в кору. Её сердце бешено забилось от страха и от злости. Она гневно посмотрела вниз на мальчика, который весело над ней смеялся.

— Прыгай, я тебя поймаю! — сказал мальчик, протянув к ней руки.

— Не спущусь, лучше сам поднимайся! — прошипела девочка, подтянувшись на ветке и снова удобно усевшись.

— Не-ет, ни за что! Ты на дереве сильнее.

— Хватит кричать! Меня сейчас заметят!

Девочка, занервничав, стала снова искать взглядом красавицу, но никого не увидела, ей показалось, что она потеряла женщину из виду.

— Что там происходит? — не унимался златовласый мальчик. Девочка закатила глаза, недовольно выдохнула, посмотрела вниз и увидела мальчика, что уже лез к ней на дерево. Она протянула руку своему другу, чтобы помочь и краем глаза увидела уже знакомого ей Великого Бога Ирийца.

— Велес?! — воскликнула она шепотом, не скрывая изумления.

— Там дядя Велес? Что он там делает? — спросил мальчик, наконец, ухватившись за руку своей подруги.

— Забирайся скорее, ты сейчас такое пропустил!

Мальчик забрался к подруге, недоверчиво и осторожно сел рядом.

— Она нас не выдер...

— Тихо! Смотри! — девочка одной рукой закрыла мальчику рот, а другой указала в сторону Бога Велеса, что шел навстречу к девушке, которая остановилась и смотрела на Бога будто пьяными глазами. Девочка выдохнула, снова увидев восхитительную диву, — Какая же она красивая...

Мальчик, наконец, взглянул на предмет восторга своей подруги и совсем не удивился, в какой раз разглядывая светлую Деву.

— Ещё бы она не была красивая. Это, ведь, Дива-Додола, самая прекрасная Богиня в Ирие... После моей матушки, конечно, — мальчик, скучая, стал разглядывать дерево, на котором сидел, увидел на стволе смолу, тут же повеселев, сорвал её и положил себе в рот.

— Дива-Додола? Это, которая мать Перуна?

— Эта католая... — мальчик еле оторвал друг от друга намертво склеившиеся смолой зубы и продолжил, — жена Перуна.

— А... Ну, ничего себе... Она упала!

Вдохнув аромат ландыша, взгляд дивной Богини затуманился, ноги стали подкашиваться, голова закружилась. Видя всё это, Велес стал шагать быстрее и Дива-Долола, обронив свой золотой венец с головы, без сил упала прямо в его объятия. Дети одновременно вздрогнули и затаили дыхание. Велес крепко прижал к себе и нежно провел пальцами по волосам Богини.

— Что они делают? Ей плохо? — спросила девочка у друга, взволнованно схватив его правое бедро. Мальчик нахмурил брови, наконец, обратив должное внимание картине оттого, что сам перестал что-либо понимать. Велес, тем временем, опустил голову и прильнул чувственным поцелуем к ослабевшей Богине. Девочка изумленно выдохнула — Она же чужая жена...

— Не чужая, дядя Велес с Перуном близки, как братья... — заметил мальчик, пробормотав словно во сне. Велес мягко уложил Диву-Додолу на землю и стал разглядывать её сверху — Но ты права, так нельзя... Наверное, Велес что-то с ней сделал, — Ириец не спеша стал снимать одеяние Богини, она не сопротивлялась. Её глаза были открыты, но она как будто спала. Понимая, что будет дальше, мальчик выдохнул, закрыв глаза, и принялся спускаться с дерева — Пошли, Нарцисс, нам нельзя это видеть.

Но девочка не собиралась так просто ему подчиняться, осыпав его вопросами.

— Почему нельзя? Луч, что они делают? Почему он её раздевает? Ей так станет лучше?

Луч замер на месте, не зная, что ответить. В нём смешались самые разные чувства. Девочка, что все время старалась показать ему себя самой сильной, самой умной и бесстрашной, не знала таких простых и обыденных вещей. Он отчего-то был совершенно уверен в том, что она уже давно успела сама разведать, что значит совокупление. И сейчас, видя её горящие от любопытства глаза, её естественную и такую прелестную глупость, словно впервые смотря на неё настоящую, маленькую и невинную, в мальчике что-то перевернулось, зажглось и вдохнуло новой жизнью.

Но найти подходящих слов для ответа он так и не смог.

— Станет лучше? — переспросил он удивленно, продолжая спускаться — Не знаю... Может и станет.

— Лучик, да погоди ты, давай посмотрим, — не унималась девочка, на этот раз схватив его за руку. Лучик снова бросил взгляд на Велеса, неловко опустил глаза, думая, как бы её отговорить.

— Я не думаю, что тебе это понравится.

— Что понравится? Что они делают? — Нарцисс так же проследила за его взглядом и, увидев обнаженную Богиню, которую покрывают прерывистыми поцелуями, гладят грубыми пальцами белоснежную, поблескивающую на солнце кожу, спускаясь к бедрам, покраснела, сама не понимая от чего.

2.2

Кто-то должен был ей рассказать об этом, верно? Было бы лучше, если бы это сделали мама и папа, но, если все сложилось так, что она хочет все непременно узнать прямо сейчас, то у Лучика нет выбора. К тому же, он дал слово себе и родителям, что сам её всему научит. Только тогда он ещё не понимал к чему идёт. Несправедливо как-то... Ну и ладно.

— Любовь? Но ты же говорил, что любовь это, когда два существа очень хотят сделать друг друга счастливыми! — недоумевала Нарцисс. Лучик спустился с дерева, отряхнулся и посмотрел на свою подругу снизу. Её черноватые глаза, которые стали светлее со временем, проведенным в Ирие, были широко раскрыты от удивления, брови сосредоточенно нахмурены, пухлые щеки пылали, губы были сжаты. Лучику редко доводилось видеть её такой, поэтому и ему было, чем полюбоваться.

Тем временем, он думал и сам искал ответ тому, почему это называется любовью. И услышанные им слова подруги сами подсказали ему разгадку.

— Понимаешь, чем мы взрослее, тем для счастья нужно больше. Взрослым игр становится мало или... Или бывает, что им не с кем поиграть, оттого заводят детей и тут же становится веселее.

Девочка его не перебивала очень внимательно слушала. Луч, сел под дубом и облокотился об ствол и, набравшись смелости, продолжил свою мысль.

— Помнишь, мы помогали папе и Велесу сажать арбузы?

— Помню.

— Мы сажали семечко в землю, оно потом проросло и дало плоды. Земля - матушка всего живого. Так и дети появляются. Папа посадил в мою маму семечко, оно в ней проросло и появился я. Теперь Велес хочет посадить семечко в Диву-Додолу.

В голове у девочки метались тысячи вопросов, она не могла понять какой из них озвучить, оттого только и сидела, хлопая глазами и, немного раскрыв рот в недоумении. Как вдруг её глазам открылось нечто.

— Что это?! — воскликнула Нарцисс.

Луч с интересом развернулся и поднял к ней глаза.

— Что там?

— У Велеса внизу живота что-то вытянулось... Большое... — Нарцисс смешно поморщила нос. Мальчик улыбнулся и снова расслабился.

— А... Это - яр, оттуда выходит семя.

— Это больно?

— Нет, напротив, это очень приятно.

— Что-то не похоже, что Диве-Додоле приятно.

— Потому что она не любит Велеса, она любит Перуна и у них уже есть есть дети.

— Но разве так можно?

— Нельзя. Дядя Велес что-то с ней сделал. Будет плохо, если Перун узнает.

Луч не знал увидела ли Нарцисс все до самого конца, но, вскоре, она спустилась с дерева. Луч не стал ничего ей говорить. Он и не знал, что можно сейчас сказать. Дети молча решили отправиться домой. Нарцисс не понимала то, что сейчас чувствовала. Почему дрожит тело, почему так тошно, почему столько вопросов повторяются снова и снова, даже если она уже получила ответ. Почему она не уняла своё любопытство, когда её предупреждали, о том, что увиденное ей не понравится. И ей не понравилось, поэтому она бы не хотела снова такое когда-нибудь увидеть. Может Лучик тоже когда-то такое испытывал? Может он в этом разобрался?

— А почему ты не стал смотреть? Разве не интересно?

— Я вчера ел кашу с маслом, ты увидела и тебе тоже захотелось. Если бы я это увидел - я бы тоже захотел. А это такого желания отказаться куда сложнее, чем от каши с маслом... Даже Велес не смог.

— Ты бы тоже захотел... этого?

— Да. А зачем ты спрашиваешь?

Нарцисс прислушалась к своим чувствам, спросила: хотела ли бы она сейчас того же, что видела? Ответом был поморщившийся нос.

— Нет. Я бы такого точно не хотела...

— Ну и хорошо, что не хотела. Дети должны появляться в любви, ты понимаешь это и тебя от всего другого отталкивает.

Нарцисс услышала его и обдумала его слова и, наконец, осознала, что всё, что она сейчас увидела, на самом деле, неправильно. Луч это знал и предупреждал, что ей не понравится. Впервые в жизни, она так сильно жалела о том, что не послушалась его. Будем надеяться, что это послужит ей уроком.

— А почему тебя не отталкивает?

Луч очень удивился, не понимая, откуда она могла сделать такие выводы.

— Меня?

— Ты же сказал, что тоже захотел бы.

— Ты груши всегда ешь для того, чтобы голод утолить?

— Нет, я их ем, потому что они вкусные.

— Вот и взрослые сношаются не только для того, чтобы родить детей. Им просто нравится. Но принуждать кого-то к этому очень нехорошо.

— А ты уже этим занимался?

— Нет, не доводилось.

— А откуда ты тогда это все знаешь?

— Матушка с отцом рассказали.

— А ты их ви...

Луч не стал её слушать и строго перебил.

— Нет, Нарцисс, подсматривать, подслушивать и лезть в чужие отношения -это плохо. Сегодня, я надеюсь, ты поняла почему.

Нарцисс поняла, она и без этого знала, что это не хорошо, но унять своё любопытство было не в её силах. Может хотя бы после этого случая, она перестанет этим грешить?

2.3

Дойдя до дома, Нарцисс хотела рассказать, что видела Агнее и Хорсу, но Луч остановил её, убедив в том, что старшие Боги очень скоро всё узнают сами, а их за такое донесение могут наказать. Нарцисс не стала спорить, согласилась, стала ждать, когда всем все станет известно и чем все закончится. Было интересно посмотреть, как старшие Боги будут решать эту проблему. Станет ли жаловаться Дива-Додола и как вообще нужно реагировать на такой, как ей казалось, ужас.

Луч был напряжен, он понимал, что Велесу это просто так с рук не сойдет, что его накажут, а как именно зависело от милости старших Богов, что будут выносить решение. Луч бы привязан к Велесу почти так же, как к отцу и не хотел его терять. От переживаний он стал рассеян и совсем перестал играть с Нарцисс. Она же прекратила попытки его отвлечь собой от мучительного ожидания и просто была рядом. Девочка не очень понимала от чего он так разволновался: Велес же такой большой и сильный, что ему вообще можно сделать? Но она всё же села рядом, крепко обхватила руку Лучика и положила голову ему на плечо. Мальчик удивился этому, устало выдохнул и был благодарен тому, что девочка дала ему понять, что не он один переживает то, что сейчас происходит, что ему есть с кем поделиться горем.

Вскоре, в Ирие разразился страшный гром средь бела дня, который гремел три дня и три ночи. Все уже знали о том, что произошло. Перун был в ярости: его жена понесла от другого Бога и этим Богом оказался его названный брат Велес. Самой Богини не было видно, ходили слухи, что она со стыда не показывалась из дома. Агнея и Хорс тоже стали редко появляться в доме. Агнея не отходила от Дивы-Додолы, присматривала за её детьми. Хорс пытался унять гнев Перуна, чтобы спасти от него Велеса. Боги были братьями, они бы не пролили кровь друг друга, но нужно было убедиться в том, что Перун не примет ошибочное решение в гневе. Никто не стал осуждать Велеса за его поступок, ведь все знали, какие теплые чувства он испытывал к ней ещё тогда, когда она не была замужем, и какое горе он пережил, когда его любовь предпочла другого. Но и защищать его никто не стал. Раз уж он пошел на такой серьезный поступок, придумал, как бы её усыпить, то он был готов к любым последствиям. Поэтому все в напряженном молчании ожидали его приговора.

В первый день осени на той же поляне, где все произошло, собрались все старшие Боги, чтобы услышать решение Перуна. Лучику и Нарцисс не дозволялось присутствовать на этой церемонии, но они, ведь, уже знали, где всю поляну будет видно лучше всех и, немедля, отправились сразу за родителями. Лучик был взволнован, спешил, а Нарцисс просила его не бежать, чтобы никто не услышал, иногда толкала его в кусты, чтобы их не заметили, ругала его за неаккуратность, пыталась успокоить, но все было тщетно. Кое-как, они все же добрались до того дуба, сидя на котором, они увидели Велеса и Диву-Додолу, и залезли на ту же ветку.

Во главе всех стоял Перун, а рядом с ним, по правую сторону, самый первый Бог, создатель Ирия, Белобог. Когда Богам все стало известно, первым делом они обратились к самому старшему и самому мудрому из них за советом и за справедливым наказанием виновного, но он ответил им, что решение должен принять Перун, и что бы он не решил, все должны будут с ним согласиться. Каждое действие, несет за собой последствия, посему решения должен принимать тот, кто с этими последствиями столкнется и будет к ним готов. Чтобы в случае чего, ему некого было винить.

И вот, наконец, настал тот день, когда судьба не только Велеса, но многих других, изменится до неузнаваемости.

Все те Боги, которые могли считать себя другом и товарищем Велеса, встали вкруг, их было около тринадцати, остальные же остались смотреть в стороне. По середине этого круга, опустив голову, стоял на коленях Велес, готовый ко всему. Он каялся перед ними, но не только за то, что сделал с Дивой-Додолой, но и за то, что так сильно ранил своего брата Перуна. Он хотел просить прощения, но, ему казалось, слова брату ничем не помогут. В кругу царило всеобщее молчание. Никто не знал, чем закончится это собрание, и никто не осмеливался озвучить свои догадки, боясь навлечь самое ужасное. Перун выдерживал молчание, смотря в глаза Велесу, и, в сотый раз обдумывая своё решение, а когда пришло время говорить, он отвел свои полные горечи и обиды глаза от брата, не в силах объявлять ему приговор смотря прямо ему в глаза.

— Все, стоящие в кругу истины Боги и Богини, надобно ли мне напомнить вам, по какой причине мы все здесь собрались? Все ли знают, за что старший Бог Велес, покровитель всего живого, стоит пред нами на коленях?

Говорить на собрании Богов можно было только тому, кто выносит приговор и тому, кому выносят приговор, чтобы никто не мог вмешаться вынесению справедливого приговора. На вопросы, заданные Перуном, Боги отвечали шагами: шаг вперед сужал круг и означал "Да", шаг назад разбивал круг и означал "Нет". Так как вопроса было задано два, то боги нераздельно ответили "да", сделав два шага вперед.

— Благодарю... Всем нам так же известно, что каждый ириец, совершив какой-либо поступок, одновременно заявляет, что он готов за него отвечать. Если бы все было иначе, Ирий уже давно был бы разрушен беспорядком и безответственностью живущих здесь тварей. Посему и Велесу придется быть наказанным за свой проступок, в назидание всем остальным. Я изгоняю его из мира Богов, в третий мир людей. Он лишится всей своей силы, уйдет из Ирия обычным человеком и будет жить там, пока ему не позволят вернуться. Пусть отныне никто не станет забывать, что перед справедливостью все равны, и никакой поступок в Ирие не останется незамеченным – последствия всегда вас настигнут.

2.4

Вердикт был вынесен. Боги с болью в глазах посмотрели на Велеса, но сказать ничего не посмели. Велес был дорог каждому, кто стоял здесь, он многое сделал для жизни во всех трех мирах. Но они были рады, что наказанием было лишь временное изгнании. Они верили в силу Велеса, знали, что ему удастся быстро заслужить возвращение. Все приняли решение Перуна и не стали возражать и обсуждать его решение, как и велел Белобог.

Перун, снова взглянул на того, с кем он рос, учился жить, быть мужчиной. На того, кто помогал ему строить дом для семьи, посадить сад, с кем они вместе защищались от неприятелей и оберегали от них своих родных. Ему было сложно поверить в то, что все так глупо и жестоко обернулось. Он не хотел его знать таким, каким он себя показал. Он хотел, чтобы Велес, всегда оставался тем Велесом, кому можно было доверить самое дорогое, точно зная, что он вернет его в целости и сохранности.

— Все ошибаются, Перун, — Перун не заметил, как к нему подошел Белобог, пока тот не прикоснулся к его плечу — Это не страшно, страшно не исправить ошибку. Не кори себя за то, что ты сделал. Решив отправить его к людям, ты дал ему уйму возможностей исправиться и совершенствоваться. Он справится и снова вернется твоим другом.

Все боги разошлись, оставив Перуна и Велеса наедине. Велесу было больно смотреть на разочарованного друга. Он не жалел о том, что сделал с Дивой-додолой. Они считал, что этот день был самым лучшим в его бесконечной жизни. Он жалел лишь о том, что причинил такую боль, своему лучшему другу. Но он все же не опустил взгляд и, найдя в себе силы для слов, произнес:

— Прости меня, я не хотел, чтобы ты это испытал.

Перун горько выдохнул, и недолго подумав, все же, подошел к нему и поднял своего товарища с колен.

— Да будет светлым твой путь, Велес. Желаю удачи, — они смотрели друг друга, блестящими от слез глазами. Перун ещё не простил его, но и не хотел, чтобы Велес уходил с таким тяжелым грузом на сердце. В последний раз обняв своего друга, Перун покинул его.

Лучик и Нарцисс, видевшие все, что происходит, услышав приговор облегченно выдохнули, радуясь тому, что он уходит не навсегда.

— Всего лишь в третий мир, там не должно быть опасно... И он вернется. Это очень хорошо, — заключил Лучик.

— А где это?

— Ниже Нави.

— Ниже Нави что-то есть? — удивленно спросила Нарцисс, вспомнив, как один раз, вместе с Лучиком и Хорсом решили встретить Велеса, ушедшего в мир Нави по поручению, и долго спускались вниз по темной, страшной и, казалось, бесконечной лестнице, что вела к двери, открыть которую Хорс отказался, сказав, что это слишком опасно. Они ждали Велеса недолго. Он пришел грязный, весь в порванной одежде, уставший, но довольный. Дети так и не поняли, что с ним случилось, но были безмерно рады, когда он вызвался протащить их обратно по лестнице на руках.

— Да, Навь - только второй по счету мир. Третий - ниже.

— А кто там живет?

— Смертные.

Нарцисс не была удовлетворена ответом, поэтому выжидающе посмотрела на мальчика, требуя объяснений.

— Ну... Смертные... Это те, которые умирают... — словом "умирают", Лучик не пролил свет на слово "смертные", потому что ни то, ни другое практически не существовало в Ирие и девочке было не понятно, о чем он говорит — Ладно, представь, что ты упала с дерева и твои раны не зажили, твоё тело не выдержало и больше не может поддерживать твою жизнь. И твоя душа уже не может жить в этом мире. потому что не может видеть, слышать, говорить, питаться. Людям из третьего мира приходится все время сталкиваться со смертью.

— А куда они потом идут после того, как их тело сломалось?

— Не знаю... Этим занимаются старшие Боги, со мной таким не делятся.

— А Велес знает?

— Велес знает всё, — уверенно заявил мальчик.

— Тогда идем к нему, попрощаемся, — произнесла Нарцисс, и не дожидаясь Лучика, одним рывком спрыгнула с дерева и побежала к Велесу через поляну. Велес так и не сдвинулся с места, оставшись в одиночестве со своими мыслями, которые пытались построить примерную картину того, как будет проходить его дальнейшая жизнь, что ему делать и как вернуться. Но будущее его, казалось, было покрыто тьмой неизвестности, оттого представлялось ему весьма печальным. Он задумчиво погладил свою бороду, выдохнул и решил отправиться домой подготовиться к уходу. Велес был одинок, потеряв Диву-Додолу, он так и не смог впустить в свое сердце кого-нибудь другого. У него не было семьи, поэтому и оплакивать его уход было некому. Были лишь друзья и соседи, которые искренне ему сопереживали, но и их сейчас не было рядом. Он мог только догадываться о том, как сильно мир смертных изменился с его последнего визита и изменился ли он вообще, вспомнил все, что он о нем знает, пытался хотя бы мысленно себя подготовить к тому, что его ожидает. Он размышлял так же о том, с какими опасностями ему придется столкнуться, будучи лишенным своей божественной силы, с чем придется работать, с кем жить и чему учиться.

— Велес! — окликнула его девочка откуда-то далеко, отвлекая от размышлений. Он обернулся, оглянулся по сторонам и увидел детей, которые бежали к нему на перегонки. Лучик, что спрыгнул с дерева позже, догнал и, даже значительно обогнал Нарцисс. А девочка, поняв, что догнать его уже не получится, и она проиграет, перестала бежать, сделав вид, будто победа ей вовсе не нужна. Лучик подбежал к Велесу и кинулся в объятья, чтобы было проще остановиться, и обернулся к девочке, что ленивыми шагами подходила к ним. Лучик не почувствовал себя победителем. Нарцисс это знала и была собой довольна.

2.5

Лучик подбежал к нему первый и с трудом поднял его на руки, заметив, что с прошлой встречи Даждьбог значительно прибавил в весе. Он поцеловал его в щеку, и покружил, хоть и было сложно. Даждьбог весело и громко рассмеялся. Смех ребенка очень заразителен.

— Луч, не урони малыша, — сказала Агнея, встав рядом с детьми, чтобы, в случае чего, поймать кого-нибудь. Поймав взгляд Велеса, Богиня протянула ему небольшую корзину, завернутую в платок, которую она принесла с собой. Он вопросительно посмотрел на неё и Агнея пояснила, — Положила немного еды в дорогу. Тебе через Навь идти в третий мир долго, а в мире нежити здоровую пищу ты не найдешь.

— Кстати, да! — воскликнул Сварог — Лада тоже кое-что передала, — он достал из своего кожаного мешка почти такую же корзину и протянул Велесу, — Там пирог мясной, Лада приготовила. Тебе же он понравился. Я правда его немного помял, но восхитительный вкус от такого не меняется.

Велес был очень тронут заботой женщин и друзей. Лучше обычного понимая то, как сильно он будет по ним скучать.

— Да ладно тебе, — сказал Сварог, увидев, как его друг вытирает глаза, — Ставлю свой кинжал на то, что еда отравлена. Женщины просто отомстить за подругу решили. Правду говорю, Агнея?

— Конечно нет, — засмеялась Богиня.

— Как жаль. Я проиграл свой любимый кинжал, — произнес Сварог и достал из кармана свой подарок — Это тебе Велес. Благодаря милости одной Богини, я сделал нож с самой, что ни на есть, удобной рукоятью. Такой удобный нож пригодится и в хозяйстве, и в бою, и в дороге. И вешать никуда не придется, да и где ты в Нави найдешь стены?

Боги вспомнили то, как Агнея подколола Бога-кузнеца в день рождения Нарцисс, и засмеялись. Богиня закатила глаза, притворно обидевшись. Велес взял кинжал в руки и примерил на ладонь. Сверкающее лезвие длиной десять дюймов, переливалось разными цветами, отражая все вокруг. Рукоять была покрыта зеленой змеиной кожей, которая легла так, будто всегда была частью Велесовой руки. Сварог всегда ковал такие ножи, что даже при длительном использовании они долго не теряли свою остроту, и, даже если взять нож мокрыми руками, он не будет выскакивать из ладони, благодаря шершавой поверхности рукояти, но эта работа, действительно была лучшим его творением. Велес восхитился работой, с неприкрытым интересом разглядывая кинжал со всех сторон, и, поразившись тому, как сильно его навыки выросли. Он поблагодарил друга, пообещав ему, что всегда будет носить его собой, чтобы не потерять такую прелесть, на которую, как выразился Сварог: "Ушел весь его бесконечный талант"

— Луч, хватит тебе, дай и мне подержать, — возмутилась Нарцисс, обратив все внимание на себя. Она протянула к маленькому мальчику руки. Даждьбог тоже радостно потянулся к ней, но, когда девочки взяла его за руки, Луч не хотел его отпускать.

— Осторожнее, не разорвите ребенка, мне его еще матери возвращать, — сказал Сварог, усмехнувшись происходящему. Луч, не хотя, послушался и, все же, отдал милое дитя Нарцисс. Довольно взяв его на руки, девочка не удержалась и воскликнула:

— Какой тяжелый стал!

Даждьбог тут же начал показывать девочке свою уникальную деревянную находку и рассказывать о нем что-то очень захватывающее. Вот только, говорил он на понятном лишь ему певучем языке, который состоял в основном из звуков "ГА", "ГУ", "ГЫ". Но Нарцисс и Лучик ни на миг не показала, что она ничего не понимает, сочувственно кивала и периодически удивленно проговаривала: "Правда?" или "Что потом?". Даждьбог, наконец, нашел тех, кто его понимает, и был счастлив. Дети ушли играть с Даждьбогом в другую комнату, чтобы взрослые им не мешали своими разговорами. Агнея ушла с ними. А мужчины тем временем продолжили:

— Чтобы заправлять нежитью, ею надо сначала обзавестись. Она ведь никого из смертных в Навь не пускает, — проговорил Хорс, сев рядом с Велесом, который стал раскладывать на столе то, что принесли для него друзья, чтобы удобнее разложить для переноски. Святовит в это время взял новый кинжал Велеса, чтобы рассмотреть поближе.

— У Мары были две беды: одиночество и гонение от смертных. Если то, что о ней говорят - правда, то обе беды могли послужить этому причиной, — сказал Святовит, разглядывая подарок Сварога.

— Мол: "Не хотите со мной идти? Ну и Бог с вами, мне и без вас хорошо!"? — шутливо предположил Сварог, но никто не засмеялся. Сложившееся было отнюдь не смешно. Новость про Марену в Ирий пришла достаточно давно, никто, почему-то не придал этому значение, не решил разобраться. Столько лет прошло после этого события, что никто и вспомнить не мог, чем же он таким важным был занят, что не пришел на помощь Богине смерти. За эти годы запертых ворот Нави для смертных, было удивительно, что мир Яви все ещё не разрушился во власти озлобленных призраков, которые не могли найти покой вне тела. Боги только сейчас начали понимать, какую большую ошибку они совершили, не прислушавшись к зову о помощи одинокой Богини.

— Не стоит загадывать вперед, — начал Хорс, пытаясь разрядить обстановку, — Нужно сначала узнать, в чем дело. Если мир Яви еще не забил тревогу, вполне возможно, что все не так ужасно.

— Или там просто уже некому бить тревогу.

— Да отсохнет твой язык, Сварог, — выругался Святовит, строго глянув на своего друга. Сварог лишь усмехнулся в ответ, — Велес, что собираешься делать?

— Найду Мару, а там уже видно будет, — ответил Велес, завязав свой дорожный мешок в крепкий узел, — Хорс прав, ещё ничего не понятно. Но я должен знать хотя бы то, куда отправляюсь и к чему мне готовиться. Меня не покидает ощущение, что Белобог и Перун нарочно меня туда высылают.

2.6

Пора было в путь. Сварог забрал Даждьбога и отправился к себе домой, чтобы оставить ребенка жене, пообещав, что встретит их у лестницы в Навь. Нарцисс и Луч, неохотно попрощавшись со своим маленьким другом, быстро отвлекли себя поеданием ежевики из сада старшего бога, и напрочь отказались пойти с матерью домой. Они твердо решили вместе с отцом проводить дядюшку Велеса до самого конца лестницы, и переубедить их было не в силах Агнеи. Велес привычно запер дверь на цепь, спустился с крыльца, держа в руках дорожный мешок, присел на дорожку и стал разглядывать свой маленький сад, огород и двор. Фруктовые деревья в саду в этом году дали не так много урожая, но Велес все равно не успел собрать и половину. Овощи он в этом году, отчего-то решил не сажать. А кусты ежевики, напротив, нагнулись ведомые тяжестью своих ягод. Велес улыбнулся, увидев довольные, уже обляпанные ягодами лица Лучика и Нарцисс.

Дети делали благородное дело, облегчая груз бедного кустарника, а поедание ягод, так, приятное дополнение.

Ему было уже тоскливо от того, что завтра он уже не проснется здесь, в своем доме, не сможет по убирать, выросшую за несколько дней до поясницы, траву, не увидит своих друзей, не увидит этих прелестных деток, которые радостно бросаются в его крепкие объятия каждый раз, как только увидят. Велеса посетило необъяснимое, незнакомое чувство: бессмертному Богу показалось, что сейчас он чувствует то же, что чувствуют люди перед смертью. Он на мгновение стал лучше понимать тех, кто гонял Марену, не позволяя забрать их души в Навь. Знание того, что они когда-нибудь вернутся, не утешали их, как не утешали сейчас и Велеса.

Они не боялись, что не вернутся, они боялись вернуться туда, где их уже не ждут.

Велес подозвал к себе детей и сказал, что им можно будет играть в его доме, пока его не будет. Показал, как открывается дверь в дом, где лежат садовые инструменты, и деревянные игрушки, которые он вырезал сам на досуге. Только оказалось, что про игрушки они уже давно знают и уже успели опробовать, но без травм это не обошлось - Нарцисс попала заноза в палец, которую она долго отказывалась вытаскивать, боясь иголки. В итоге, через какое-то время она сама вылезла из пальца. Велес притворно поругал их, сказав, что это все случилось потому, что они решили взять чужие вещи без разрешения. Взамен на свою щедрость, Велес лишь попросил детей ухаживать за домом: убирать траву в саду, подстригать кусты и, конечно, следить за чистотой в доме. Ведь, он обещал Сварогу вернуться до того, как его дом успеет запылиться. Дети дали своё честное слово выполнять все, что сказал Велес. Их счастье, казалось, не вмещалось в их маленькое тело. Подумать только, у них будет собственный дом! И только им можно будет там играть. Это же так замечательно.

Затем Хорс, Святовит, Нарцисс и Лучик встретились со Сварогом у начала лестницы, что вела в Навь. Когда они стали спускаться, Сварог пожаловался на то, что там жуть как темно, и почему никто из Богов Света и Солнца до сих пор так и не догадался, как-нибудь, решить эту проблему. На что Хорс ответил, что много раз водил детей через эту жуткую темноту вниз, но даже они ни разу ему на неё не пожаловались. Дети весело рассмеялись гордые тем, что они оказались смелее старшего Бога. Сварог больше возражать не стал, но Хорс, все же, не оставил его слова без внимания, и движением руки над своей головой, вызвал свой нимб, который тут же засиял, как солнце, и стал освещать им путь. Нарцисс невольно остановилась, восхищенная этим дивным явлением. За свою короткую жизнь ей ни разу не доводилось такое увидеть. Лучик же очень обрадовался, увидев, нимб отца, который он уже давно не показывал. Теперь, спускаться по скучной лестнице детям показалось занятием поинтереснее. Ближе к двери в Навь, где-то за двести ступеней, Хорс убрал нимб, а на вопросы детей зачем он это сделал, он ответил, что так они не потревожат существ, что живут за дверью. Они не любят солнце, а нимб учуют и за версту. Любопытство деток к миру Нави росло, но ещё не перебороло страх.

Вскоре они, наконец, прибыли к двери. Боги стали прощаться, заключая Велеса в крепкие объятья, и, взяв с него слово, что он не пропадет, не будет своевольничать и позовет на помощь, если она будет нужна. Сварог не удержался и, все же, пустил одинокую слезу, когда обнимал своего друга и наставника.

Велес попрощался с Лучиком и Нарцисс последними, крепко их к широкой груди, и, ещё раз напомнив им о просьбе. Дети не поленились во второй раз дать свое честное слово, что они будут следить за его домом и садом. И старший Бог Велес, убедившись, что ему точно не о чем волноваться, оставил свой родной Ирий, за маленькой дверью, ведомый судьбой куда-то далеко в неизвестность.

Глава 3

Боги создали мир Нави и Яви почти одновременно. И Оба этих мира были для людей, которых они создавали по своему подобию. Сложно им было честно признаться в своих недостатках. Создатели хотели сделать их идеальными, сами плохо понимая значение этого слова. Каждый из них восхвалял своё ремесло, считая его лучшим из всех занятий, и, что только их ремесло ведет к истинному совершенству. Их не сложно было понять, ведь, все они посвятили жизнь своему делу, столько трудностей преодолели. Все старшие Боги заплатили не маленькую цену за своё мастерство, оттого прийти к единому решению было очень сложно. Пока они пытались убедить друг друга в том, что дело их жизни определенно важнее остальных, прошло очень много лет. И, наконец, настал день, когда Белобог смог убедить их в том, что сила каждого в его уникальности, что даже в самом идеальном есть огромный недостаток. И он состоит в том, что идеалу больше некуда стремиться, нечего желать и не за чем жить. Боги осознали эту истину и, прислушавшись к мудрейшему из них, они пришли к решению оставить право за людьми быть тем, кем они хотели быть. И, если же их мастерство, когда-нибудь, при земной жизни станет достойным мастерства Бога, то им откроются врата Ирия, дабы он использовал свой дар во благо всех миров.

Так мир Яви стал основным миром людей, где они жили, учились, набирались опыта, осваивали ремесла, а Мир Нави, что был ближе к Ирию, был создан для того, чтобы им было, где подождать следующее перерождение, отдохнуть, с новыми силами приступить к выполнению следующего предназначения и сыграть свою новую судьбу. Когда же умер первый человек, хранительница Нави, Богиня смерти Марена, которой Старшие Боги доверили столь ответственное поручение, почти с таким же волнением, как и сам погибший, взяла его за руку и проводила до Ворот Нави, где его уже ожидали нимфы, готовые устроить ему путешествие в один из Великих миров, созданный богами. Все смертные с нетерпением ждали прекрасную Марену и все были ей рады. Ведь, она делала их погибель чем-то чудесным, чем-то очень важным. Она успокаивала тех, кто оплакивал погибших, обещала им, что они обязательно вернутся, а сейчас умершему нужно было немного отдохнуть. Они ей верили и с радостью протягивали руку навстречу. Марена прикладывала все силы, чтобы выполнять свои обязанности, радовалась каждый раз, когда ей приходилось возвращаться в Явь, потому что очень любила людей. Но, увы, хорошее, как и плохое, когда-нибудь заканчивается. Однажды, в мире Яви случилось несчастье. Маленький мальчик ослушался свою мать, и, скрывшись от её глаз, зашел в реку, не смог выстоять против течения, и оно унесло его с собой. Его долго искали и не могли найти. Каждый день вся деревня высматривала мальчика, рыская по берегам быстрой реки. Пока в один день, люди из соседней деревни, сами не принесли тело мальчика к его родителям. Его прибило к берегу прямо рядом с их домом. Они узнали мальчика, что часто приходил к ним играть, соорудили для его тела маленький гроб и отвезли к его родителям, чтобы они смогли проститься. Великое горе охватило семью этого мальчика, а больше всех сокрушалась его мать, и долго не хотела отдавать его Маре. Она держала тело мальчика в своих объятиях, отказываясь хоронить.

— Мой сыночек жив! — твердила она, — Басилевс просто спит! Не забирайте у меня его!

Она не могла смириться с его смертью, стала гнать пришедшую за ним Мару. Женщина сидела, прижав тело к сердцу, и, качаясь былинкой, рассказывала ему сказку, как и прежде, когда он был жив. Её ничто не утешало: ни то, что он к ней вернется, ни то, что ему нужно было отдохнуть. Она не хотела никого слушать. Она не хотела никому не верить.

Она не хотела утешаться.

Маре ничего не оставалось, кроме, как забрать ребенка у матери силой. Мальчик помнил свою мать, но матерей за столько перерождений у него было много и умереть в очередной раз, потеряв всех родных, и, даже не успев прожить полную жизнь, не было для него чем-то страшным. Он быстро утешился среди нимф и других удивительных существ Нави, которые неизменно ждали его возвращения, и были ему рады. Но его мать была безутешна. Настолько, что через несколько месяцев, Богиня смерти забрала и её: женщина не выдержала горя, и покончила собой. Не нашедшая утешения в мире Яви, в мире Нави тоже его не нашла. Так и начались несвоевременные смерти. Безутешных душ нельзя было обратно отправлять в Явь. В теле озлобленные души могли превратиться в какое-нибудь чудовище, а без тела они были не так опасны. Люди в Яви стали чаще заводить семьи, рожать много детей, но и смертей стало больше. И своевременных, и несвоевременных. Со временем, из-за большого наплыва озлобленных душ, в Нави стало опасно находится. Убитые волками в лесу мужчины научились вселяться в деревья и превращаться в леших, утопленницы вселялись в рыб и превращались русалок, некоторые женщины выбирали сосудом птиц и становились сиренами или гарпиями. Территория, занимаемая нечистью очень медленно, но, верно, стала увеличиваться. В конце концов, все нимфы оградились от злых духов на самом краю Нави, ближе к воротам, чтобы продолжать свою работу и не пускать души туда, где поселилась нечисть. А Богине Марене пришлось взять на себя защиту всего мира Нави. Ей приходилось все время освобождать захваченных духами существ, которые, спустя какое-то время, снова находили новый сосуд, следить за безопасностью тех, кто должен был вернуться на землю, защищать нимф, что не были созданы для борьбы и неизменно переправлять души в Навь, который из рая постепенно превращался в темное царство.

3.1

Нечисть напала сзади, сверху, неожиданно. Путники в последний момент успели отскочить в разные стороны, увернувшись от удара ветвей ожившего, разъяренного дерева, хоть совсем его не ожидали. Леший, которому глаза заменяли два дупла, находящиеся один выше другого, а руки - сотни веток, целился им в спину, пытаясь задеть их самые важные органы, и, атакуя размашистыми ударами, которые без усилий крушили и сметали все на своем пути. С каждым своим размахом чудовище издавало противно-скрипучий крик, и, ударив одной ветвью, он ещё долго её поднимал для размаха. Но рук у Лешего было много, отчего путники не успевали даже до конца осознать, что с ними происходит. Они бы ещё долго уворачивались от ударов, если бы один из них, кому борьба и убийство были отнюдь не чуждым занятием, не решился достать свой сияющий меч, обратив все внимание чудища на себя. Противно-скрипучий крик жителя Нави превратился в оглушительный визг. От света меча Святовита Леший почувствовал жгучую боль. Его ветви, что ближе всех находились к старшему Богу, озаренные сиянием Божественного оружия, тут же стали дымиться, ограничивая своего обладателя в движениях. Но Лешего это не испугало - это его разозлило. Очень разозлило. Святовит держался на безопасном расстоянии, поджидал момент атаки, был готов парировать, но сам нападать не спешил, потому как не знал, кто перед ним стоит и на что он способен. Чудище, скрипя, шурша, и будто бы вдыхая через свою полусгнившую кору больше воздуха, подняло все свои ветви вверх над головой старшего Бога, словно готовясь ударить всеми сразу. Святовит поднял глаза, следя за движениями врага, и, стал отходить назад предчувствуя опасность. Но он ошибся.

— Святовит, снизу!

Как вдруг, из-под земли, прямо под ногами старшего Бога, стали вырываться корни лешего, быстрые и заостренные, как кол. Святовит успел прыгнуть, с разворотом уворачиваясь, и, одновременно замахнувшись на враждебное создание. Его меч рассек корни прежде, чем они смогли его ранить, но они появлялись снова и снова. Святовит стал понимать, что, если так продолжится, то быстро устанет. Поэтому он быстро перекатился налево, уходя от корней лешего и тут же направился ближе к своему врагу, расчищая свой путь мечом, чтобы поразить его в самое основание. Испугавшись приближающегося врага, Леший решил обездвижить его и, вместо очередной атаки, он опутал его ноги незаметными мелкими отростками, внезапно появившимися из-под земли. Святовит упал, выронил меч, Леший, не теряя времени, тут же откинул его подальше от Бога. Не силах встать на ноги, Святовит беспомощно пытался освободиться от пут руками, но и их, вскоре, схватили корни и силой потянули в разные стороны, будто пытаясь разорвать Бога на части. Занятый Святовитом злобный Леший не заметил, как к нему подкрались сзади.

3.2

Велес не стал возлагать всё сражение на плечи Бога Войны, а тут же начал действовать. Воспользовавшись временем, который предоставил ему Святовит, он исчез из поля зрения Лешего и уже близко подошел к врагу со спины, приготовив свой кинжал, подаренный ему другом, для удара. Святовит начал издавать рычащие звуки, что перебивали даже скрипучий возглас чудища. Велес не видел, что происходит с его другом, но понял, что нужно спешить, когда ветви Лешего снова стали опускаться, видимо, целясь в Святовита. Он, немедля, и с разбега прыгнул на ствол Лешего, вонзив в него свой нож, по самую рукоять. Леший замер лишь на миг, пытаясь понять откуда исходит боль, затем стал истошно кричать так, что поднялся сильный ветер. Он опрокинулся назад, стал трястись, видимо, пытаясь вытряхнуть от себя Велеса, но Бог держался крепко. Велес вынул кинжал и увидел в небольшом отверстии в стволе, которое образовалось после его удара, как Леший стал гореть изнутри. Старший Бог удивился и заметил, что лезвии кинжала тоже заискрились. Велес понял, чья это была заслуга. Что еще можно было ожидать от оружия, созданного духом огня и Богом кузнечного ремесла? В тот же миг он ударил врага ещё несколько раз и огонь, поддерживаемый сухим телом злобного древа, вырвался наружу. Велес спрыгнул с Лешего и отошел от него на безопасное расстояние. Чудище отпустило Святовита и стало метаться в разные стороны, крича от невыносимой боли, и, пытаясь избавиться от огня. Но все было тщетно. Огонь был частичкой души Сварога, который всем сердцем желал, чтобы его друзья вернулись целыми и невредимыми, а потому он жёг Лешего до самого конца. Велес решил не ждать и смотреть пока враг свалиться к его ногам - он подбежал к другу, который, видимо, был ранен, помог ему встать и увел его подальше от страдающей нечисти. Святовит слегка хромал на левую ногу, а из его плеча сочилась кровь.

— Мой меч... — произнес он хриплым голосом.

— Никуда он не денется, присядь, — ответил Велес, приведя друга к поваленному стволу дерева... Обычного дерева. Святовит сел, и, недолго думая, приспустил рукав порванной рубахи, чтобы посмотреть, что именно доставляет ему такую боль. Его правое плечо, чуть ниже ключиц, было проткнуто насквозь и обливалось кровью, — Твою ж мать... — выругался Велес, увидев рану, — А с ногой что? — он приподнял ткань, чтобы увидеть ноги друга. Они оба были расцарапаны, а чуть выше стопы, где Леший обвил бога своими корнями, шла кровь, но её было не много и кости, кажется, остались целы.

— Ничего, корни лодыжку передавили. Не сломали. Не успели. Спасибо.

Велес кивнул. Он оглянулся, пытаясь найти меч друга. Долго искать не пришлось: сияние меча было очень ярким. Он лежал неподалеку от того места, где ещё недавно происходило сражение. Леший уже не издавал таких громких криков - он постепенно терял свои силы, его обугленные ветви ломались и падали на землю. Он был уже не опасен. Велес ненадолго оставил друга, чтобы принести его сверкающий меч. Он поднял его одной рукой и критично рассмотрел оружие. Его свет падал Велесу на лицо и заставлял болеть глаза своей яркостью. Старший Бог зажмурился от неприятных ощущений, отвел меч подальше от глаз, перестав его разглядывать, затем понес его Святовиту.

— Это, конечно, прекрасно, что твой меч всем своим видом показывает, кому он принадлежит, но было бы лучше, если бы ты его потушил: он привлекает слишком много внимания, — произнес Велес, подав оружие его хозяину. Прежде, чем взять оружие в руки, Святовит аккуратно провел рукой по лезвию клинка и свет будто бы поглотился его ладонью. Меч перестал гореть и обрел весьма обычный вид. Затем Святовит, морщившись от боли в плече, все же, убрал оружие в ножны. Велес обратил внимание на кровоточащую рану друга и присел перед Святовитом, чтобы лучше рассмотреть его плечо. Рана была не рваная. Это было аккуратно проделанное корнем отверстие и, судя по виду истекающей крови, корни Лешего были не ядовиты.

3.3

— Откуда появился огонь? — спросил Святовит.

Велес отвлекся и достал из кармана подарок Сварога с самой, что ни на есть, удобной рукоятью. Святовит усмехнулся, увидев кинжал вечно веселого Бога.

— Не обманул, пригодился, — проговорил Велес, вспомнив слова Сварога и невольно улыбнулся. Он убрал кинжал обратно в карман и достал из своей дорожной сумки маленькие мешочки с высушенными травами, перетертыми в порошок, бутылку воды и попросил Святовита прилечь на ствол, чтобы он мог обработать рану. Сначала Велес промыл её водой, — Чудесно, однако, придумала наша матушка, да Святовит?

— О чем ты? — не понял Бог войны.

— Мы бессмертны, но уязвимы, — объяснил Велес, присыпая рану содержимым одного из мешочков. Святовит немного подумал прежде, чем ответить другу.

— Она сделала это для того, чтобы мы ценили и берегли её творение, не лезли бездумно на рожон. А пока заживают наши раны, мы, волей-неволей, начинаем задумываться о своих ошибках... — Святовит неожиданно замолк, удивленно взглянув на своё плечо — Чем это ты рану засыпал? — высушенная целебная трава, попав на рану, стала понемногу действовать, останавливая текущую кровь.

— Крапивой, — довольный результатом Велес, стал засыпать рану содержимым из другого мешочка, — А это дурнишник, подорожник и перетертые в муку бобовые. Они помогут ране зажить - завтра будешь как новенький, — обработав рану, он достал из сумки куски ткани, и стал перевязывать плечо друга, — О каких ошибках ты думаешь сейчас?

Святовит не отвечал, вспоминал те дни, когда в дни войны Богам приходилось защищать свои земли от недругов с чужих миров, и завоевывать новые, для расширения Ирия. Марена не отходила от него ни на шаг предупреждала опасность, стараясь уберечь жизнь каждого его воина. Но они будто бы нарочно без устали лезли в пасть смерти. Ей было больно видеть, как воины корчатся от боли. Дабы не продлевать их мучения, Марена скорее забирала их души и отправляла в Ирий, где при свете великого солнца, они распадались в прах и возвращались туда, откуда они появились - в землю, в воду, в мельчайшие частицы воздуха и неба. Однажды, отравленная стрела пронзила грудь молодого сына Святовита, Боримира. Бог войны потерял контроль над чувствами и уничтожил сотни живых созданий, да так постарался, что забирать Марене с собой было некого, среди этих несчастных оказались и воины Ирия. Когда же Богиня смерти прикоснулась к бьющемуся в агонии Боримиру, чтобы прекратить его мучения, Святовит рассвирепел, не давая ей выполнить свою работу, и, защищая умирающего сына всем своим существом. Он уже не помнил, - или, просто, не хотел помнить - что именно тогда ей наговорил, но её сверкнувшие от слез глаза, нервно прижатые от сожаления и боли губы, сжатые вместе хрупкие пальцы рук, и гордо вздернутый подбородок, он помнил как сейчас. С тех пор он не видел ни своего сына, ни Мару.

— Как долго тебя здесь не было? — спросил Святовит, сменив тему. Велес закончил перевязывать рану и задумчиво посмотрел на друга, пытаясь понять какую боль он скрывает за своей холодностью и неразговорчивостью. Он слышал историю про его сына и знал, что с Мареной они когда-то были близкими друзьями, но, что между ними случилось, для Велеса оставалось тайной.

— В Нави меня не было около четырех лет.

— И многое с тех пор здесь изменилось? — спросил Святовит, встав с места, и, оглядываясь по сторонам, стал поправлять рубаху. Велес задумался. Однозначно, тот мир что был в прошлом даже слегка не походил на то, что он видел перед собой сейчас. Тогда Темная часть Нави была лишь незначительным участком всего мира. А сейчас, она заняла практически всю территорию.

— Многое, Святовит. И это пугает.

3.4

Вскоре, двое старших Богов продолжили свой путь, на этот раз ещё внимательнее смотря по сторонам, и, вступая тише обычного, стараясь не потревожить жителей темного мира. Но все живое в мире уже давно знало, что они здесь. Недруги за ними следили, но показаться не смели, и Боги это чувствовали. Жители стали бояться тех, кто только что победил Лешего, их хранителя и защитника. Велес вел Святовита по темному царству прямо на северо-восток, потому как помнил, что когда-то, он именно так добирался до врат в Явь, где встречался с Мареной, чтобы узнать, как продвигаются её дела. Но тогда, пройдя всего лишь милю, он уже попадал на светлую территорию Нави, а сейчас они уже третий день шли практически без передышки и до сих пор не покинули мир чудовищ. Велес боялся, что злобные души уже полностью заполонили Навь, а надежда увидеть белый свет стала его покидать, и он даже стал думать о крайних мерах, которые он отложил на самый худший случай. Как вдруг, Богам послышалось громкое шуршание где-то неподалеку в кустах, а за шуршанием последовал странный писк. Святовит тут же положил ладонь на рукоять меча, приняв боевую стойку, Велес приготовил кинжал, прислушиваясь к исходящим звукам, которые показались ему до боли знакомыми. Звуки приближались, становились громче, настораживая Богов все сильнее. Неожиданно из кустов прозвучал звенящий, писклявый голос неизвестного преследователя.

— Ве-велес меня испугался? Надо будет Маре рассказать, вот она со смеху упадет!

Велес не сдержал улыбки, услышав голос давнего друга. Он расслабился, убрал кинжал за пазуху и похлопал Святовита по плечу, показывая, что ему нечего опасаться. Из-под кустов вылезло маленькое создание, напоминающее молодой гриб-поганку. Оно странно и быстро ковыляло маленькими отростками, которые заменяли ему ноги, перекачиваясь из стороны в сторону. Святовит ничего не понимал, лишь вопросительно смотрел то на друга, то на непонятный оживший гриб, у которого на шапочке торчали маленькие черные глазки.

— Что это за гриб?

— Сам ты гриб, болван бестолковый! — возмутилось существо. Святовит ещё больше впал в недоумение от его дерзости. Велес выглядел спокойным и радостным.

— Все в порядке, Святовит, это - суседко, зовут Волк. Я рад тебя видеть, приятель!

— Волк?!

— А чего эт-ты удивляешься, остолоб?! Не нравится моё имя?! — суседко уже подошел к Богу и стал пинать своими маленькими подобиями ног его стопу. Святовит его еле почувствовал, вопросительно посмотрев на Велеса, но тот в ответ лишь усмехнулся, всем своим видом показывая, что это - обычное для суседка поведение.

— Успокойся, Волк, он не хотел тебя злить, — проговорил Велес. Волк отошел от Святовита на пару своих крошечных шагов и грозно посмотрел на своего обидчика.

— Ладно, так уж и быть, прощаю. Но, если еще раз назовешь меня грибом! — если бы у суседка были маленькие подобия рук, то сейчас, он бы мог пригрозить Святовиту маленькими подобиями кулаков, но рук у него, слава богам, не было.

— Не назовет, можешь быть уверен, — заверил Велес, присев к суседку ближе, — Ты забудь об этом, скажи мне лучше, что здесь случилось.

Волк обернул свой грозный взор на Велеса и ответил на его вопрос писклявым, но важным голосом.

— А что здесь случилось? Нечисть как жила здесь, так и живет. Только её теперь намного больше с тех пор, как ты перестал сюда являться. Верно, страшно тебе стало, да? Правильно делаешь, это моя территория! — а сейчас, если бы у суседка были подобия рук, он бы гордо положил их себе на подобие груди, но их у него, слава богам, не было.

— Что с Марой? Где она? — Велес, привыкший к его колкости, не обратил внимания на последние слова и продолжил расспрашивать.

— Она у врат, охраняет тех, кто остался. Целый замок там построила, сделала себе кучу нимф-воительниц и отбивается от гарпий, леших и прочих низших отбросов. Ей повезло, что я на её стороне, не то туго бы ей пришлось, чес-слово! Кстати, Мара одну воительницу к тебе в Ирик посылала за помощью, но до тебя, похоже, не дошли вести.

— Ирий, — поправил его Велес и ответил, — Мне сказали только то, что Марена закрыла врата Яви для смертных, больше я ничего не знал.

— Она их закрыла, да! Потому как эти тварюги ей вместо "спасибо" стали гнать палками и вилами. Эх, взяла бы она меня тогда с собой, я бы им такое устроил, чес-слово!

Тут вступился Святовит, который все это время переваривал то, что ему только что посмели угрожать и сделало это существо размером с его мизинец.

— А что с душами погибших в Яви?

Волк посмотрел на Святовита взглядом всем своим видом спрашивающим: "Ты как вообще посмел со мной заговорить?" Но все же ответил:

— Живые скрылись из виду, мы перестали чувствовать их присутствие. Они будто сквозь землю провалились, чес-слово! А вот мертвые кишат на поверхности. В Яви ещё не так опасно, как здесь, но все к тому идет. Забирать оттудова злые души - себе дороже, чес-слово! Марена правильно сделала, что закрыла ворота. Ты лучше скажи, вы в там в своем Ирике нашли способ очистить душу? Марена говорила, что ты обязательно найдешь выход.

Велес промолчал, ловя на себе недоуменный взгляд Святовита. Не готовый ответить на вопрос суседка, он ретировался, переключив внимание Волка на него самого.

— А ты что здесь делаешь?

Суседко попался в ловушку и с удовольствием стал рассказывать о себе великом.

3.5

Если бы не страх обидеть маленькое грозное создание, Боги бы сейчас расхохотались, но они сдержались, дабы не будить Волчий гнев. Святовит все это время молчал, потому как он немногое понимал из происходящего, так как не участвовал в создании Нави и Яви, не знал, что из себя представляют люди и не знал, почему в Нави ныне царствуют чудовища. Но он понимал, что эта проблема требует срочного решения, иначе, может случиться так, что в двух мирах этим злодеям станет тесно и, в конце концов, Ирий будет в опасности. Он пытался отвлечься от волнения и переживаний перед встречей с давней подругой размышлениями о возможных путях решения катастрофы, которую допустили Боги своей халатностью, либо рассказами забавного существа, с которым он только что познакомился, и, которой вел их к Богине безопасным путем. Но ничего не выходило. Он не знал сколько ещё нужно было идти, чтобы добраться до Марены, но чем дольше они шли, тем больше он волновался, пытаясь придумать слова сожаления, которые он перед ней произнесет, чтобы заслужить прощение. Помнит ли Марена свою обиду или уже все забыла? А может она стала ненавидеть Святовита и прогонит его, как только увидит? Что ему тогда делать? Падать в ноги и молить о прощении? А может, это её еще больше разозлит? Отчего же так сложно... Вдруг Святовит почувствовал руку Велеса на своем плече, который заметил, что он с каждым шагом становится все задумчивее и мрачнее. Велес улыбнулся другу, пытаясь выказать своё сочувствие, хоть и не знал, что творилось в его голове.

— Марена все та же, что и раньше, Святовит. Та же Марена, Богиня смерти, которую ты знал лучше всех. Всё будет хорошо, — произнес Велес и Святовиту, хоть и немного, но стало легче. Если все так же, как и раньше, значит она на него не обижена, верно? А если и обижена, то он, как и раньше, может найти подходящие слова, чтобы она забыла и простила. И все будет так же, как и раньше? Они снова станут неразлучными друзьями? Нет... Велес сказал правду. Святовит знал Марену лучше всех, поэтому он и мог с уверенностью предположить, что как раньше уже ничего не будет, а что будет, он знать не мог. Именно эта мысль и не давала ему покоя. Но, раз уж ничего не известно, и сделать сейчас ничего нельзя, то и думать о последствиях этого, не имело никакого смысла. Святовит постарался заглушить свои мысли, чтобы они не повлияли на его поведение в самый ответственный момент, и отвлек себя расспросами о Нави и Яви, о людях и чудовищах, о том, как мир, созданный Богами, докатился до такого состояния. Велес и Волк рассказали ему все с самого начала. Он послушал, спросил приняты ли какие-нибудь меры против чудовищ и почему об этом в Ирие ничего не известно.

— Об этом знают Сварог и Лада. Им и мне было поручено найти способ спасти эти озлобленные души. Если бы Белобог и Марена разрешили нам их уничтожить с самого начала - не было бы этих проблем сейчас, — возмутился Велес, не сдержав своё волнение. В глубине души он понимал, что смерть это не выход и не решение.

— Разлагая души на их составляющее, мы должны их вернуть туда, откуда мы их взяли, Велес, — возразил Святовит на высказывание своего друга, — Если бы мы стали забирать чистую землю и воду, и возвращать их обратно отравленными печалью и горем, то очень скоро, пришел бы конец и нам самим.

— А что тогда делать? Мы работали над этим вопросом вместе со Сварогом, но так ни к чему и не пришли.

— Как не пришли? — удивился Волк услышанному, — Так, ты не нашел решение, Ве-велес? А чем же ты занимался все это время в Ирике? Марена, ведь, так полагалась на тебя, ждала, терпела, надеясь, что ты вернешься с решением! А ты пришел с пустыми руками? Зачем?

Велесу было стыдно говорить о том, что он покинул Ирий, потому что его оттуда выгнали по глупой причине. Святовит все понял и осуждающе глянул на своего друга. Велес опустил голову.

— Почему ты не сказал остальным? Вместе мы бы нашли выход. Белобог не разрешил?

— Нет, он здесь не при чем. Тогда проблема безутешных душ была не такой серьезной. Были всего пара гарпий и пара русалок, которые не представляли особой опасности. Мы думали, что быстро справимся сами, но ошиблись. Я виноват в том, что недооценил проблему, за то сейчас и расплачиваюсь.

— Ты ещё ничего не сделал, чтобы расплатиться, Ве-велес, — сказал, обернувшись к богу Волк, — Думай, что будешь говорить Марене, чем будешь оправдывать своё отсутствие. Не то боись и кайся, Марена сейчас пострашнее сотни Леших будет, чес-слово!

3.6

Теперь встречи с Мареной стал бояться и Велес. В своем горе двое друзей стали ещё ближе. Пройдя последнюю милю, глазам Богов открылась Великая стена, построенная из камней, глины и дерева, высотой около десяти метров. Святовит тут же стал критично разглядывать своим опытным взглядом сооружение, построенное для защиты жителей, оценил возможности его завоевания и тут же приметил для себя слабые и сильные стороны стены. Конечно, до настоящей крепости для этого построения было далеко, но скорую руку построить даже такое, было очень сложно. Марена, как показалось Святовиту, справилась с этим заданием на отлично. Крепость была достаточно сильной, чтобы оградить их от опасностей внешнего мира, чему Боги были очень удивлены. Сколько ещё своих талантов скрывает Марена?

— Мы пришли, — объявил Волк и повернулся к путникам, затем обратился к Святовиту, — Марена предупредила воительниц только обо мне и о Велесе, потому как, видимо, недоглядела тебя. Так что, тебе, Святовед, придется подождать здесь, пока Марена не отдаст приказ тебя впустить. Иначе, нимфы заколят тебя своими стрелами - будешь потом Богом всех ёжиков, чес-слово!

Святовит не стал спорить и возмущаться о своем неправильно произнесенном имени, и остался у стены, где его не было видно, ждать своей участи. А Велес с суседком отправились ко входу в крепость. Нимфы стоящие на страже у самой вершины стены и у врат в крепость, увидев Велеса, почтительно поклонились и без проблем пропустили во внутрь. Люди, которым, видимо, уже стало известно, что Велес здесь, встретили Великого Бога радостными возгласами, как своего спасителя и героя. Старший Бог, естественно обрадовался, такому порыву жителей, но совесть внутри, что не давала ему покоя от того, что он так и не нашел решения для их горя, стала грызть его сильнее. Крепость охраняла врата в Явь и людей, которые уже за эти годы построили себе дома у этих врат, устроили себе жизнь и сплотились вместе, доверив свои жизни создателям. Кто-то из них стал приближенным Марены, помогая своим жизненным опытом в защите невинного населения; кто-то сажал и выращивал огород, забрав себе обязанности садовых нимф, которых Марена переделала в нимф-воительниц и отправила на стену, отдав приказ отбиваться от всех чужаков; а кто-то из них помогал подавить тревогу и страх детей, женщин и мужчин, что боялись за свою жизнь и переживали за тех своих родных, кто нынче уже обернулся нечистью или пропал на земле. Было не легко, но жители держались и верили, что Боги обязательно найдут для них спасение. Пройдя мимо нескольких домов вместе с Волком, Велес пришел к высокой башне, где, судя по всему, Марена всем управляла. Они не спеша поднялись по закрученной деревянной лестнице вверх, - точнее поднимался Велес, а Волк залез ему на стопу, так как одна ступень была высотой превышающей его собственный рост в два раза, - где их встретил высокий темноволосый мужчина, который, увидев Велеса, засветился от радости.

— Велес! — крикнул он, привлекая к себе и к пришедшему гостю внимание ещё одной особы, которая с таким же нетерпением, как и жители крепости, ждала Бога Велеса.

— Бахус? — удивился Велес, не веря своим глазам, — Как ты возмужал!

Бахус кинулся обнимать Велеса, не сдерживая радости. Старший Бог тоже был счастлив, снова увидев своего маленького приятеля таким взрослым мужчиной. Богиня с длинными, вьющимися словно вихрь, черными волосами и такого же цвета большими черными глазами, одетая в непривычную для неё белую мужскую рубаху, что напоминала платье своей длиной ниже колен, закрепленный на талии корсет, на маленьких карманах которого торчали рукояти маленьких ножиков, и удобные сапоги на ногах, гордо встретила взгляд Велеса и приветственно кивнула. Марена, следившая за этой милой картиной воссоединения, полностью понимала чувства Бахуса. Столько лет неся на себе все беды и тяжести двух миров, защищая сокровища Нави и Яви: созданные Богами человеческие души и, без возможности пожаловаться на усталость, отдохнуть и расслабиться, Марена, казалось, была выжата до последних сил. И сейчас, увидев Велеса, она выдохнула, радуясь тому, что теперь она не одинока и, что ей, наконец, будет на кого опереться, положиться и доверить все проблемы. Когда он уходил, то обещал вернуться с решением. И он вернулся. Она тоже всем сердцем хотела обнять своего спасителя, но сдержалась, подарив ему лишь сдержанную улыбку.

— Гляди, Марена, я выполнил твою просьбу! — прозвучал писк где-то под ногами Богини Марены. Она опустила голову, взглянув на Волка, и одобрительно кивнула, поблагодарив за помощь. Довольный собой Волк отлучился, сказав, что ему нужно проведать своих друзей. Боги не стали возражать. Взволнованный Велес, отстранившись от Бахуса, похлопал его по плечам и подошел к Марене ближе, чтобы выразить свою радость новой встрече.

— Наконец, я тебя дождалась, — произнесла Богиня, — Надолго же ты пропал.

— Я рад снова тебя увидеть, Марена. Но прежде, чем начать разговор, я бы хотел, чтобы ты разрешила войти в крепость Святовиту.

Марена поменялась в лице услышав имя Бога, своего дорого друга, которого не видела уже очень давно. Перед её глазами прошлась их последняя встреча, а в сердце что-то перевернулось в предвкушении встречи, которую она раз за разом откладывала, боясь снова взглянуть ему в глаза. Но снова убежать от него сейчас было невозможно. В сложившейся трудной ситуации не помешала бы любая помощь, и уж тем более помощь Бога войны.

— Святовиту? Он здесь? — спросила она и, не дожидаясь ответа, с волнением, тут же взяла бумагу со стола и принялась на ней что-то писать.

— Да, когда я собрался в Навь, он тоже изъявил желание пойти со мной, чтобы помочь тебе.

3.7

Она завернула бумагу и передала её Бахусу, приказав передать её нимфам и привести сюда Святовита. Бахус удалился выполнять приказ, и Велес с Мареной остались одни. Бог думал, с чего бы начать разговор, как бы ей признаться о том, что никакого выхода он не нашел. Его глаза не могли скрыть его сожаление, поэтому он опустил их, дабы не встречаться взглядом с темными глазами Богини смерти. Но Марена спасла ситуацию, словно прочитав его мысли, и начала разговор первой:

— Я не знаю всех подробностей того, что ты сделал с тем Лешим, но твой план сработал, — произнесла она, введя в ступор Велеса. Старший Бог не стал ничего отвечать на её заявление, чтобы она могла продолжить то, что начала говорить, — Безутешная душа мужчины, обернувшаяся в Лешего, очистилась и теперь бродит одна посреди нечисти Нави. Надо было забрать его с собой в крепость, Велес. Но да ладно, я уже отправила за ним своих воительниц, — Велес не знал, что и сказать, не знал радоваться ему или плакать такому удачному исходу событий. Но, услышав слова Марены, у него словно гора с плеч свалилась, он выдохнул, постепенно возвращая свои способности трезво мыслить и говорить. Тем временем, Богиня продолжила, — Я очень рада, что ты вернулся. Я знала, что ты обязательно найдешь выход. А теперь, прошу тебя, объясни, что ты сделал.

Велес судорожно стал искать причину в голове, вспоминая все, что произошло во время битвы, пытаясь найти зацепку, почему так произошло. Но долго думать Богу не пришлось:

— Сварог...

— Сварог? — не поняла Марена, откинув непослушный длинный локон назад. Велес в ответ лишь достал из-за пазухи свой кинжал и подал его Марене, объяснив:

— Этот кинжал подарил мне Сварог перед моим уходом. В нем заключена частичка духа огня, с помощью которой, я сжег Лешего дотла. Так, душа освободилась и очистилась, — Велес объяснял случившееся не только Богине смерти, но и самому себе, радуясь тому, что все так хорошо сложилось. Когда он снова увидит Сварога - точно заобнимает, пусть даже он будет не очень рад таким ярким проявлениям благодарности. Он ведь спас Велесу жизнь. Кто знает, куда бы забрала его душу разъяренная Богиня смерти?

Марена взяла кинжал в руки и осмотрела, задумчиво произнеся:

— Удобный, — Велес в миг вспомнил Агнею, усмехнувшись тому, что обе женщины, как одни, в первую очередь заметили удобство рукояти — И красивый. Сварог - мастер своего дела, — сказав это, Марена вернула кинжал Велесу и продолжила, — Значит, только огонь может очистить безутешную душу? Это для них весьма болезненно и мучительно. Белобог об этом знает?

— Нет, я не успел ему сказать - был вынужден покинуть Ирий.

— Тебя изгнали? — догадалась Марена, — Что же ты такого натворил? — она неспешными шагами подошла к Старшему богу и, встав перед ним, подняла свою голову, чтобы взглянуть на него своим проницательным взглядом. Марена всю свою жизнь провела, работая вместе с разными людьми и Богами. Она научилась находить правильные слова, чтобы утешить душу погибшего и тех, кто по нему скорбит, научилась читать их эмоции и понимать, что они чувствуют, а потому, сейчас, глядя в глаза Велеса, она могла с уверенностью сказать, что он стыдиться и сожалеет. Но Велес ничего не ответил и не подтвердил её догадки - Марена не стала давить. Как-нибудь позже, все равно, разведает.

Снизу стали слышны поднимающиеся по деревянной лестнице шаги мужчин. Велес и Марена догадались о том, кто к ним идёт. У последней от одной только мысли о нём замерло дыхание. Они не стали продолжать разговор, решив подождать Святовита. Великий светловолосый Бог Войны и Победы, как только вступил в комнату к своим друзьям, тут же встретился взглядом с Мареной и встал на месте, не силах шевельнуться. Увидеть Богиню смерти, свою давнюю подругу, спустя столько лет, было для него большой радостью и одновременно великим горем. Так как стоящая перед ним Марена напомнила ему тот ужасный день и лицо своего умирающего сына. Святовит не знал, что ей сказать, Марена не знала, как его поприветствовать, отчего в воздухе нависло напряженное неловкое молчание. Боги без слов всего лишь кивнули друг другу, решив отложить свой разговор для более удобного момента. И Велес, дабы разрядить обстановку, задал Марене вопрос, продолжая диалог:

— Скажи лучше, что у тебя со смертными стряслось. Почему ворота заперла?

3.8

Марена отошла от Велеса и громко выдохнула своим воспоминаниям, которые она с трудом без дрожи в голосе сформировала в слова и озвучила.

— Спустя немного времени, после твоего ухода, нечисть по неизвестным мне причинам, стала быстро размножаться и заполонила практически половину всей территории Нави. Вскоре, смертные стали называть этот мир темным царством, где живет одна лишь нечисть, и стали бояться сюда возвращаться. А я, вместо "Светлой Мары", превратилась для них в "Злобную ведьму", "Вестницу горя и смерти" и прочее, и прочее... Они даже стали сжигать моё чучело, дыба спугнуть меня, — Марена привычно вздернула подбородок и, взяв в руки свои длинные темные локоны, стала расчесывать их своими тонкими пальцами, успокаивая себя монотонными, родными движениями, и продолжила, — Они тоже стали меня гнать и ненавидеть, — Богиня украдкой взглянула на Святовита, тот принял её колкость и промолчал, — Поэтому, я решила закрыть врата, чтобы не приводить из Яви новых чудищ, которые постепенно стали размножаться и в нём, и сосредоточить свое внимание на спасении и защите тех, кто остался со мной. А живые смертные, спустя какое-то время после моего окончательного ухода, куда-то исчезли и перестали показываться мне на глаза. Теперь, я не могу забирать и чистые души тоже, потому как совсем их не чувствую.

Боги выслушали все, что рассказала Марена и наступила звенящая тишина. Велес хотел было высказать своё недовольство из-за того, что Мара бросила смертных без помощи и опоры, но тут же заставил голос возмущения замолчать, потому что сам понимал, как сложно помочь тому, кто сам себе помогать не хочет. Святовит тоже разделял недоумение Велеса, но молчал он потому, что не хотел повторять своей прежней ошибки и снова потерять Марену. Они не знали, какого это быть ненавистным теми, кого ты любишь, и кому ты посвятил свою жизнь, а потому и осуждать её не имели никакого права. К тому же она выполняет свои обязанности даже с лихвой, защищая чистые души и всеми силами борясь с нечистью. И тут в голове у старших Богов одновременно прозвучал один и тот же вопрос, вспомнив слова Сварога, который предположил ужасное. Но первым этот вопрос озвучил Велес:

— Ты уверена, что живые на земле ещё остались?

— Уверена, Велес, я знаю практически каждого, кто живет на земле. Есть те, кого нет ни среди чистых, ни среди безутешных и нечисти, — любимые темные локоны Богини перестали ей помогать успокоиться, поэтому, нервно откинув их назад, она стала расхаживать по помещению из стороны в сторону, продолжая свою мысль, — К тому же, они не могли все разом умереть - они, наверняка, нашли убежище и спрятались. Но место это настолько скрытное, что ни я, ни нечисть, которая там водится, их найти не может.

— Что это может быть? Есть какие-нибудь предположения? — спросил Святовит, наконец, осмелившись вступить в разговор.

— Нет, понятия не имею, но одно я знаю точно - их нужно найти. Ведь, то, что я не могу забирать чистые души - это не самая страшная проблема. Страшно то, что мне нужно возвращать их обратно, чтобы люди могли размножаться. Если все так пойдет и дальше - смертных на земле не останется.

Картина всей опасности положения сложилась воедино и Святовит с Велесом, наконец, поняли, что втроем со всем этим им точно не справиться. Нужно было больше опытных рук, но что именно нужно ими делать они не могли придумать. Обсудив все проблемы, Марена отправила уставших с дороги Богов отдыхать по комнатам, которые для них приготовили жители. Богиня сказала, что сейчас, они все равно не найдут решение для всех бед, а с отдохнувшей головой и всем вместе, быть может, у них что-то да получится. Утро вечера мудренее. Боги не стали возражать и покинули Марену. А Богиня осталась в одиночестве, так и не спросив у них про то, что больше всего не давало ей покоя, за все время, пока она жила в Нави. Она не посмела упомянуть про неё. Марена без сил села за стол, на котором были беспорядочно разбросаны карты Нави, сложила руки вместе и положила на них свою голову. Её темные волосы плавно упали ей на лицо, спрятав её собой от всех невзгод и проблем. Она закрыла глаза и медленно вдохнула свой аромат волос, и её душа, пусть и не на долго, но нашла умиротворение. Но её отвлек голос маленького друга, который вдруг появился неизвестно откуда.

— Марена, ты спишь что ли? — спросил Волк, подойдя к её ногам, и, ткнув шапочкой в её левый сапог.

— Нет, — пробурчала Богиня, не поднимая головы.

— Я тут услышал, что Ве-велес нашел способ очистить душу нечисти. Но мне он сказал, что решения никакого нет, чес-слово! Он тебе соврал, а ты поверила.

Марена устало выдохнула и, все же, подняла голову, взглянув на Волка. Он попросил Марену опуститься из-за стола к нему пониже, чтобы ему не приходилось так высоко на неё смотреть, но Богиня, напротив, подняла его к себе и посадила прямо на карты. Волк гордо поднял свою шапочку в ответ на такой жест своей подруги и, дернув губами, продолжил:

— Неужели не накажешь за ложь? И даже не разозлишься?

— На что злиться, Волчонок? Он так виновато на меня смотрел, что я сама решила придумать эту байку, — Марена нежно провела ладонью по шапочке Волка, что тут же вспыхнул от злости, когда она назвала его Волчонком, но не стал возникать, потому как Богиня, своими поглаживаниями по его голове, тут же попросила у него прощения.

— Так ты это сама?

— Сама. Велес, видимо, даже не знал, что Сварог что-то придумал, — Марена, улыбнувшись, вспомнила каким задорным Богом был Сварог, — Узнаю своего товарища...