Наша мама - Снегурочка

Глава 1

Маша

- Мамочка, смотри, Снегурочка! – малыш дергает маму за рукав и с восторгом смотрит на меня, округлив глазки.

От всей души улыбаюсь им. Достаю из кармана леденец, который мне впихнули гости на корпоративе, и протягиваю мальчишке.

- С наступающим!

- Спасибо, - сияет ребенок. – А Дедушка Мороз ко мне придет?

- А ты себя хорошо вел?

Малыш с умилительной мордашкой умоляюще поглядывает на маму. Быстренько прикладывает палец к губам и тараторит:

- Да, я очень хорошо себя вел. Правда-правда.

- Тогда передам Дедушке, чтобы он к тебе заглянул в первую очередь. Но маму нужно слушаться не только на Новый год и не только ради подарков, а всегда. Договорились?

- Договорились!

- Пойдем, Ваня, не будем задерживать Снегурочку, - мама мальчика улыбается с благодарностью. – Спасибо Вам! С наступающим!

- Всего хорошего в новом году!

Да, я Снегурочка. В смысле не настоящая, из сказки, а расхаживаю по городу в костюме Снегурочки.

А все потому, что не могу пока в своем городе найти достойной работы – нет ни опыта, ни образования. Три курса универа никого не устраивает.

В столице я работала няней в одной потрясающей семье, платили они более чем достойно. Но обстоятельства вынудили меня вернуться в родной город.

Он небольшой, и няням здесь платят мало. А мы с мамой сейчас нуждаемся в средствах. Поэтому я – Снегурочка. Подрабатываю на корпоративах и езжу по домам, поздравляю детишек.

И сейчас я дико опаздываю к двум мальчишкам, потому что пьяные гости на сегодняшнем мероприятии меня задержали, заставляя в сотый раз водить с ними хороводы, петь песни и фотографироваться.

Пытаюсь ускориться, но ноги разъезжаются. Взвизгиваю и размахиваю руками. Еле удается устоять в вертикальном положении.

В этом году самая странная зима в моей жизни. Всю осень, вплоть до середины ноября было аномально тепло. Потом повалил снег хлопьями, зарядили бураны. Его сменил проливной дождь (в декабре!), который, разумеется, растопил все к чертям собачьим.

А после вдарили морозы, которые сковали льдом бурные реки. И вот я такая красивая под конец декабря балансирую на своих ходулях, пытаясь не растянуться посреди дороги. Получается с трудом.

Никогда, никогда в жизни больше не буду надевать каблуки на улицу!

Не дай Бог я опоздаю! Тогда…

Даже подумать страшно.

И это мне урок, что нельзя брать несколько заказов в один день, да еще и в разных концах города. Особенно, в предновогодней суете!

Быстро (насколько возможно) перебираю ногами и в сотый раз поскальзываюсь. Лечу вперед и уже мысленно представляю, как целую носом асфальт, но в самый последний момент выравниваюсь.

- Осторожно, красавица, - по-доброму усмехается мимо проходящий мужчина, придерживая меня за локоть. – Не расшибитесь. Иначе весь Новый год насмарку будет…

- Спасибо!

А у каких-то малышей все пойдет насмарку прямо сегодня, если я не приеду вовремя!

И я, подгоняемая этой мыслью, прибавляю скорости и семеню к остановке.

Загорается зеленый, и я ступаю на проезжую часть, по привычке глянув по сторонам. Выполняю пару пируэтов, чудом не свалившись и не заработав переломов. Когда уже эти ЖКХшники посыпят дороги?!

Собираю ноги в кучу, но следующий шаг сделать не успеваю.

Слышится громкий автомобильный сигнал. Скрип тормозов. Визги и причитания.

Поворачиваю голову налево, и яркие фары слепят глаза. Глухой удар и громкие крики.

Несмотря на то, что мы находимся на проезжей части, вокруг собирается толпа зевак.

- Бедная, такая молоденькая…

- Красивая…

- Понакупят машин и права, а пешеходы потом страдают!

- Вызовите «гайцов»! Лишать надо придурка!

- «Скорую» кто-нибудь вызвал? – в уши ввинчиваются охи, ахи и многочисленные вопросы, вместе с гулом создавая безумную какофонию.

Все тело болит, каждое шевеление доставляет адскую боль. Но несмотря на все это мне удается уловить, как хлопает дверь автомобиля. И буквально через секунду, растолкав зевак локтями на колени приземляется мужчина.

- Девушка, девушка! – взволнованно кричит, ощупывая руками мои конечности. – Где болит?

Везде…

Синие глаза, темные волосы, нос чуть с горбинкой, и привлекательные, жесткие на вид губы, где нижняя пухлее верхней. Так и хочется зацепить ее зубами…

Такое желание пронзило меня однажды, и тоже кстати, не так давно. Я тогда чуть весь детский праздник не запорола.

А сейчас снова…Сердечко трепещет, сбивается с ритма. В какой-то момент даже мелькает шальная мысль, что я влюбилась с первого взгляда.

- Девушка, не отключаемся! – хрипит мужчина, слегка похлопывая по щекам. Склоняется надо мной еще сильнее и ловит мой взгляд в плен. – Как вас зовут?

Глава 2

Арсений

- Евгения Ивановна, я вас очень прошу, не бросайте нас хотя бы до нового года! Потерпите немного, пожалуйста! Аня и Таня и вправду хорошие девочки, только пошалить любят. Немного.

- Немного? – визжит домработница так, что приходится отнять телефон от уха. Ощущение, как будто он на громкой связи – мне и так все прекрасно слышно. – Немного! Да у меня до сих пор руки трясутся и глаз дергается! Я чуть шею не свернула, когда растянулась!

- А меня вообще чуть до инфаркта не довели! – вторит ей няня, громко всхлипывая. – А волосы вообще придется состричь! Потому что в них совершенно случайно, - повышает голос до ультразвука, - оказался слайм!

Черт.

На секунду прикрываю глаза. Ругательства так и рвутся.

У няни моих девчонок очень красивые, до попы блестящие волосы цвета шоколада. Судя по истерике в голосе бедной девушки, были. И я представляю масштабы трагедии, потому что Ане тоже как-то попало. Благо, на челку. А завтра была запланирована фотосессия...В общем, младшенькая моя получилась та еще красотка. До сих пор вопит, когда случайно видит те фотографии.

- Я удвою вашу зарплату, - торгуюсь, слегка поддавая газу. Вот только приходится тут же нажать на тормоз. Гололед страшный.

- Спасибо, не надо, - припечатывает няня. - Я лучше в супермаркет пойду фасовщицей, чем с вашими демонами сидеть. Это никаких денег не стоит.

- Я бы попросил…

Закипаю, но тут же осекаюсь.

Потому что слышу хлопок двери и щелчок замка.

- Погодите, вы что, детей одних оставили?!

- Именно! – припечатывают хором мои работницы года.

На глаза как будто пелена падает. Я отключаюсь и отстраняюсь от реального мира. Я понимаю, что девчонки у меня не ангелы, но оставлять их одних в опасности…

- Да вы охренели! Это же дети! Вернитесь немедленно и ждите моего приезда!

- Да щас! - плещут ядом эти дуры. – Что им будет?! Они еще и нас переживут! И вообще, приезжайте и сами сидите со своими исчадиями ада, папаша!

- Да! – вторит няне домработница. – И готовьте, и убирайтесь! А мы умываем руки! И не звоните нам больше!

И в ухо мне уже несутся короткие гудки. А через пару секунд выясняю, что я уже в черном списке.

В страхе за дочерей вдавливаю педаль газа и слишком поздно замечаю тонкую фигурку. Нога отчаянно жмет тормоз, но чертов гололед…

Раздается глухой удар.

Не помню, как выскакиваю из машины. Падаю на колени и на автопилоте проверяю девчонку. О чем-то говорю с ней, но Снегурочка все равно уплывает. Оказываю первую помощь. Не зря все же пять часов на курсы потратил.

В глубине сознания успеваю только ухватиться за мысль, что она очень красивая: ясные голубые глаза, светлая кожа, легкий румянец и темные волосы. Аккуратненький, слегка вздернутый носик и губки бантиком. Сладкие, манящие. От нее клубникой пахнет. И ей очень идет костюм Снегурочки.

А следом наслаивается еще одна, из-за которой скребет под ложечкой: где-то я уже видел эту девушку…

Глава 3

Арсений

Девчонка все же теряет сознание. И вот тут у меня начинается паника: может же быть и внутреннее кровотечение, и гематома, да все, что угодно!

- «Скорая» будет только через сорок минут, не раньше – пробки. Предновогодняя суета и все такое, - мужик извиняюще разводит руками.

Я размышляю буквально секунду.

- Ну-ка, помоги мне, - указываю подбородком на пассажирскую дверь своей машины. Мужик оказывается понятливый: открывает дверь, максимально опускает пассажирское сидение, куда я и кладу свою Снегурочку.

Забиваю в навигаторе ближайшую больницу и везу туда девчонку. Звоню дочерям, и пока я их отчитываю и даю ЦУ, как продержаться до моего приезда, Снегурка приходит в себя.

- С возвращением.

Она растерянно оглядывается по сторонам, смотрит в окно. Пытается сесть, морщится и стонет от боли.

- Лучше лежи и не двигайся.

- Где я вообще? – пищит, держась за голову. – Куда вы меня везете?

- Не бойся, я не маньяк, - усмехаюсь, а сам задерживаюсь взглядом на сбитых коленках. Красивые ножки. – Это я тебя сбил. Прости меня, пожалуйста, это вышло случайно…Ты потеряла сознание, «Скорую» было долго ждать, и я повез тебя в ближайшую больницу.

- Сбили? – повторяет за мной, растерянно оглядывая себя. – Нет-нет! Нет, только не это! Ну почемууууу!

Снегурочка роется в карманах голубой шубки и достает телефон. По экрану пошла паутинка трещин. Делаю мысленно пометку возместить ущерб.

- Алло, простите…

А в ответ раздается просто какой-то нечеловеческий вопль. Баба, по-другому не назовешь орет так, что даже у меня уши закладывает.

- Извините…, - со слезами в голосе пытается вставить Снегурка. – Я не специально…Так вышло…Нет, пожалуйста, я вас очень прошу…

Но истеричка на том конце провода высказывается и, не дав возможности вставить и слова, бросает трубку.

Снегурочка роняет лицо в ладони и тихонько всхлипывает.

- Эй, - осторожно трясу, паркуя машину одной рукой. – Ты чего? Не конец же света…

- Это катастрофа… это именно конец света, - выталкивает из себя между всхлипываниями. – Это именно конец света…

Недоумеваю и чувствую себя неуютно. Неловко, что доставил красавице-Снегурочке проблем под Новый год.

- Да что случилось-то?!

- Я осталась без работы! – ревет уже навзрыд. – Эта заказчица Михненкова, она какая-то крутая из администрации…Она всем раструбит, что я безответственная Снегурочка.

Эта сучка может, да. Сталкивался, знаю.

- Так, Снегурка, не реви. Решим твой вопрос. А пока пойдем, обследуем тебя.

Не позволяю девчонке и пошевелиться, заношу ее в клинику на руках. Проплачиваю прием и несу свою драгоценную ношу в кабинет. Выхожу в коридор и соображаю, какую работу я могу найти девчонке. Чувствую себя обязанным. Ведь именно я виноват в проблемах красотки Снегурки.

Но к моменту, когда зареванная, запачканная и с заклеенными ранами Снегурка выходит в коридор, в голове ноль идей.

Она молча, понурив голову, проходит мимо меня к выходу. Следую за ней по пятам. Открываю дверь автомобиля, помогаю сесть. Прыгаю за руль, и в момент, когда хочу тронуться, звонит мобильный.

- Папа, а ты скоро? – раздается в трубке встревоженный голосок Тани. – Мы кушать хотим…

- Купишь пельмени? – присоединяется Аня.

И в голове щелкает.

А что! А это выход! Я же таким образом двух зайцев убью!

- Я скоро буду.

Сбрасываю вызов и рассматриваю Снегурку с ног до головы.

- Снегурочка, а ты убираться умеешь?

- Что за глупости вы спрашиваете? Умею, конечно, - вздыхает, размазывая остатки туши по щекам. Смотрит на меня подозрительно, как будто я умом тронулся.

Может, и тронулся. От ее красоты.

- А готовить?

- Смотря что…

- Ну, обычную такую еду: борщ, котлетки. Домашнюю.

- Зачем вы спрашиваете? – сощуривается. Навостряет ушки и замирает. Даже шмыгать носом и разводить сырость перестает. Милая такая. хочется сгрести в охапку, обнимать, целовать…

Черт.

Гоню все посторонние мысли прочь. Иначе неловко получится: еще не принял девчонку на работу, а уже харассмент!

- Да или нет?

- Боже, ну, конечно!

- Вот и отлично! Будет тебе работа, Снегурочка. А теперь я отвезу тебя домой. Диктуй адрес.

Глава 4

Маша

Я не сплю полночи. Адреналин, полученный вчера, еще долго бурлил в крови и искал выхода. Я ворочалась с боку на бок сначала от болезненных ощущений, а потом от тревожных мыслей, постоянно пробирающихся в голову.

Еще и синие глаза не давали покоя, будоражили душу и поднимали шторм...

Маме пришлось рассказать урезанную версию событий. В ней ни слова об аварии. Только о том, что я опоздала из-за задержки на первом мероприятии, а на втором на меня накричали, и я расплакалась прямо на улице. Неравнодушный проходивший мимо мужчина успокоил меня и предложил работу. Везение и никакого мошенничества. Маме нельзя волноваться, и я берегу ее как могу.

Разумеется, утром меня в зеркале встречает отекшее лицо и синяки под глазами. И именно их я сейчас старательно замазываю в коридоре перед зеркалом.

От недосыпа, нервозности и тревожных мыслей, постоянно крутящихся в голове, этим утром у меня все валится из рук. Вот и сейчас рука вздрагивает, я промахиваюсь и щеточкой консилера попадаю прямо в глаз.

- Черт! – излишне эмоционально восклицаю и роняю щеточку. Она с глухим звуком куда-то укатывается. Наощупь ищу ватный диск и прикладываю к глазу, стирая косметическое средство.

Прекрасно, мало того, что я буду взъерошенная, с синяками, так еще и с красным глазом. Мой работодатель точно подумает, что я что-то употребляю.

- Машенька, все в порядке? – в коридоре показывается встревоженная мама.

Она выглядит откровенно неважно. Лечение дается ей очень тяжело. Круги под глазами, тонкая, почти белая кожа, местами потрескавшаяся до крови. Короткие волосы, торчащие в разные стороны. Она очень быстро устает. Иногда маршрут гостиная – кухня – туалет дается ей с трудом. Мама потом лежит, часто дышит и много спит.

А я закусываю ладонь до крови и реву белугой, потому что мне физически больно видеть мою мамочку такой. Она ведь у меня молодая, красивая, очень добрая. Всю себя отдавала любимой работе, брала много дополнительных часов, чтобы меня на ноги поставить…И вот результат: смертельная болезнь в таком молодом возрасте…

На всем этом фоне выделяются яркие глаза: голубые, почти прозрачные, но горящие упрямством и жаждой жизни. Только это и вселяет в нас уверенность, что мы справимся.

- Конечно, мам, - наигранно весело парирую, пытаясь улыбнуться. - Кроме того, что дочь у тебя криворукая.

- Не говори глупости, - мамочка подходит и осторожно гладит меня по волосам. Ловлю в зеркале ее любящий взгляд. - Ты у меня самая лучшая! А какая умница и красавица. Только ты зря волнуешься. У тебя все получится. Дети любят тебя, потому что чувствуют твою искренность. Твою любовь к ним. И этот раз не станет исключением.

Вспоминается вчерашний разговор моего нового работодателя с няней и домработницей. И у меня возникают бооооольшие сомнения. Которые и разжигают во мне тревогу и неуверенность.

- Это во мне от тебя, мамуль, - обнимаю мамочку и целую ее в щеку. – Все и правда будет хорошо. Я просто волнуюсь. Новое место, новый работодатель…

- Волноваться – это нормально, солнышко. Просто верь в себя, и все получится. Я в тебя верю.

- Спасибо, мам. Это то, что мне нужно было услышать.

- Я рада. Ты у меня такая красавица…Тебе бы гулять с друзьями, веселиться, жить эту жизнь, а ты со мной возишься.

- Мамочка, ну, что за глупости? Я тебя очень люблю и мне нравится жить с тобой! - чмокаю маму в щеку и крепко обнимаю.

Доделываю худо-бедно макияж. Надеваю куртку, ботинки, обматываю шею шарфом и выбегаю из квартиры. Внизу меня уже ждет такси.

- Я поехала, еду в холодильнике, все разложено по контейнерам. Просто погрей и поешь. И свежевыжатый гранатовый сок на столе. Обязательно пей, нам нужно поднимать гемоглобин!

Глава 5

Маша

Итак, мой новый работодатель – Довлатов Арсений Сергеевич – владелец и генеральный директор крупнейшей в стране компании по грузоперевозкам. По крайней мере, так написано на белой тисненой визитке.

Такси привозит меня в самый центр, к крупнейшему жилому комплексу бизнес-класса. Неудивительно. В другом месте вряд ли бы согласился жить владелец крупнейшей в стране компании.

- Здравствуйте. Девушка, вы к кому? – едва я появляюсь возле пропускного пункта, охранник выскакивает из-за своего места и осматривает меня с ног до головы.

- Здравствуйте. К Арсению Довлатову. Мне назначено на девять утра.

Мужчина снова меня осматривает. В этот раз пристально, сощурившись. В его глазах мелькает жалость вперемешку с сочувствием. Мне становится не по себе. Передергиваю плечами и сцепляю ладони перед собой.

Но охранник быстро берет себя в руки. Кивает, раскрывает журнал и ведет пальцем по списку.

- Мария Макарова?

– Да, верно.

- Проходите. Хорошего дня.

Звучит так, как будто он мысленно перекрестил меня трижды. Еще и взгляд такой…сочувствующий. И мне снова становится не по себе.

Что ж там за демоны такие? Такое ощущение, как будто я добровольно спускаюсь в ад к Люциферу.

Вот только это обычный двор, обычный дом бизнес-класса, подъезд и лифт. Обычная дверь. Непохоже, чтобы где-то провинившихся сжигали на костре…

Жму звонок. Дверь распахивается буквально сразу. Как будто хозяин прямо за ней стоял и ждал все это время, пока я приду.

- Здравствуйте!

- Привет, - улыбается Арсений так, что глупое сердечко бьется чаще, а бабочки своими крылышками щекочут нутро. – Проходи.

С осторожностью переступаю порог квартиры. Оглядываюсь по сторонам. Здесь умеренный бардак, вещи разбросаны повсюду, кое-где грязь. Квартира как квартира. Самое обычное жилище, в котором живут дети. Да, возможно неаккуратные, но даже при таком раскладе это мало напоминает Преисподнюю.

А вот ее жители вполне.

Из комнаты выходят две девчушки. Примерно одного возраста, но видно, что одна все же постарше.

А у Арсения Сергеевича стальные нервы. Воспитывать двух детей – погодок…Мощно.

Красавицы очень похожи на отца: те же синие глаза, аккуратные носики и упрямые губки. Вот только одна из них, очевидно, та, что постарше, - брюнетка, а младшенькая – блондинка. Ангел и демон. Чудненько.

На этом сходства заканчиваются.

Девчонки мажут по лицу отца взглядом, ловят его улыбку и одобрительный взгляд, направленный на меня. Поворачиваются и испепеляют меня синими омутами исподлобья. Буквально расстреливают. Синхронно скрещивают ручки на груди. Девчонки выглядят потрепанными: та, что постарше с кривыми хвостиками с «петухами», а у младшей косички, которые, кажется, заплетали неделю назад.

- Знакомьтесь, девочки, это Снегурочка.

Удивленно кошусь на работодателя. Снегурочка? Арсений Сергеевич ничего не перепутал?

Девчонки также смотрят на отца с недоверием. Старшая вновь проезжается по мне взглядом и выносит вердикт, который обжалованию не подлежит:

- Это не Снегурочка.

- Да! Снегурочка так не ходит! – вторит ей младшая миленьким тоненьким голоском. – Снегурочка не носит пуховик и джинсы! Она в теплом платье и кокошнике. И у нее сережки из снежинок и сосулек! Мы же в сказке читали!

Довлатов понимает, какую ерунду сморозил и хлопает себя по лбу.

- Извините, девочки, просто я…В общем, это Маша. Она будет помогать нам с уборкой и готовкой. Не обижать ее! – строго добавляет, грозя им пальцем. – Маша, это Таня, - старшенькая. – И Аня.

Мы обмениваемся перекрестным обстрелом. Девочки поджимают губки и сощуриваются.

Что-то подсказывает мне, что ни черта просто не будет. И педагогический подход тут не поможет…

«Веселая» меня ждет работа…

Глава 6

Маша

- Так, Маша, раздевайтесь, - Арсений Сергеевич достает вешалку из шкафа и забирает куртку из рук. – И пойдемте, я покажу вам фронт работ.

А он внушительный.

Девочки – маленькие ураганчики. Они навели в квартире такой хаос, что возникает ощущение, что здесь не убирались минимум месяц: повсюду разбросаны детские вещи вперемешку с мужскими. Повсюду нарезанные бумажки, фантики от конфет, даже пластилин кое-где на стену налеплен. На зеркалах – следы от детских ручек…И чаще всего это на самых видных местах. И в голову приходит шальная мысль, что весь этот бардак наведен специально.

Но, тем не менее, не могу не признать, что в квартире очень уютно. Видно, что каждая вещь подбиралась с любовью, и все здесь сделано для детей. На стенах развешано множество разных фотографий: со свиданий Арсения Сергеевича с красивой девушкой, похоже, с женой. С их свадьбы, на следующих фото она с животиком и на выписке с роддома. Много детских фотографий, но вот странно - на всех либо одна Таня, либо они втроем, Анечки нигде нет.

Это светлое, уютное место, где тебя любят и окружат заботой. Так хорошо здесь, что аж сердце щемит, и слезы на глаза наворачиваются.

- Так, тут санузел, в конце коридора еще один, - рассказывает Довлатов, открывая двери и демонстрируя помещения. Надутые Аня и Таня, как хвостики, следуют за нами. - Здесь гардеробная, комната девочек, игровая. Там мой кабинет, спальня, гостевая и кухонная зона.

- Размеры впечатляют…, - бормочу, оглядываясь по сторонам.

Арсений Сергеевич понимает мои слова по-своему.

- Не бойтесь, Маша, мы ничего сверхъестественного от вас требовать не будем. Я понимаю, что квартира огромная, поэтому на генеральную уборку всегда заказываю клининг. От вас требуется делать поддерживающую уборку, чтобы был порядок в вещах. Ну, и самое основное – это готовить. Мы, если честно, так устали от ресторанной еды и полуфабрикатов, что хочется простой еды. Понятной, как из детства. Борща, лапшу, котлет, запеканки…

- Я поняла. Я постараюсь оправдать ваше доверие и ожидания. Но, если что будет не так, вы, пожалуйста, говорите и направляйте меня. Я не знаю, как нужно, как правильно – у меня нет опыта подобной работы.

- Уверен, что вы справитесь, - мягко улыбается Арсений Сергеевич, на что бабочки вновь начинают вальсировать и щекотать.

Чтобы не расплыться в довольной и глупой улыбке, по которой, как мне кажется, мой работодатель сделает определенные выводы о моих умственных способностях, отворачиваюсь от него.

Но тут же натыкаюсь на испытующие взгляды девочек – демонов.

- Папа, а ты что, не знаешь Машу? – чеканит старшенькая. – Даже не проверял ее, как других теть?

- Да, папа! – поддакивает Анечка. – Ты сам говорил, что нельзя разговаривать и приводить в дом незнакомых людей. Где ее ре-ко-мен-да-ции? – по слогам проговаривает сложное слово.

Оглядываюсь через плечо и наблюдаю забавнейшую картину. На лице Довлатова глупая оправдывающаяся улыбка и растерянное выражение лица. Он переводит взгляд с одной дочери на другую и тяжело сглатывает.

Глава 7

Маша

- Все правильно, девочки, - наконец выдает он, - все совершенно так. Но Маша… В общем она вам понравится. И, я уверен, вы с ней подружитесь.

- Не понравится! – дружно хором рявкают сестрички. – Нам не нужна никакая Маша! Мы не будем с ней дружить! Пусть уйдет! Она дурацкая!

Круто развернувшись на пятках, Таня и Аня уносятся в комнату. От души шарахают дверью по стене, заставляя содрогнуться.

- Простите, Маша, - Довлатов осторожно касается моего плеча и помогает подняться. Через мое тело как будто высоковольтный разряд пропускают, который сосредотачивается внизу живота. Господи, я всегда так буду реагировать на этого мужчину?!

- Я сказала или сделала что-то не то?

- Все в порядке. Девочкам очень не хватает мамы. Они скучают. Их мама умерла во время вторых родов. После рождения Тани у нее развился рак, он очень быстро забрал ее. Наверно, свою роль сыграло и то, что Лера очень быстро забеременела Аней, не знаю. Мы даже не знали о нем, болезнь никак себя не проявляла, до восьмого месяца. А когда узнали, было очень поздно. Болезнь сожрала ее в считанные недели. От волнения и плохого самочувствия у Леры начались преждевременные роды. Организм был вымотан, и сердце не выдержало наркоза. Наша мама умерла в момент, когда достали Аню. Так рождение дочери стало одновременно и праздником, и большой трагедией.

- Простите, - шепчу, украдкой стирая слезы. – Мне очень жаль…

- Я воспитываю их один, но девочкам не хватает женского тепла. Черт, - качает головой и трет шею, - я так и не научился плести косички! Все время что-то делаю не так…

- Может, я смогу помочь? У меня длинные волосы, у меня в этом опыта хватает.

- Я бы с радостью принял вашу помощь, но, боюсь, девочки не позволят. Вот парадокс, они так хотят маму, но ни одну женщину не принимают и не подпускают близко к себе.

Грустно усмехаюсь.

- Я их понимаю…Просто им очень страшно. Потерять вас. Боятся, что вы будете их меньше любить. Ну, и не чувствуют родственную душу…

- Я понимаю, но порой они переходят грань. Они ведь даже персонал не воспринимают. Я столько помощниц и нянь уволил, кто-то сам сбежал…Вчера они как раз довели и домработницу, и няню, и мне пришлось нестись домой, потому что девчонки остались одни. И я сбил вас…Пришлось попросить пожилую соседку посидеть с девчонками. Боюсь, что и вас они будут третировать. Но я попрошу о любом инциденте сообщать мне. Я не готов потерять еще и вас, Маша. Перед новым годом я не смогу никого больше найти. Поэтому прошу вас потерпеть. Со своей стороны обещаю провести с демонятами беседу и сработаться с вами. Ну, что, возьметесь? Деньгами не обижу.

Арсений Сергеевич достает телефон, быстро тычет по виртуальной клавиатуре и разворачивает экран ко мне.

- Такая зарплата вас устроит, Маша?

Хлопаю глазами. Ошарашенно вскидываю голову. Вглядываюсь в лицо Довлатова. Моргаю и жду, что сейчас он рассмеется и скажет, что это розыгрыш.

Но этого не происходит.

- Ну, так что, Маша? – тянет, искушая. – По рукам?

- С чего лучше начать: с уборки или с готовки?

Губы босса расползаются в довольной улыбке.

Черт, до чего же она мне знакома! Где же мы могли встретиться раньше?!

Глава 8

Маша

Мы сходимся с Арсением Сергеевичем на том, что к уборке я приступлю сразу после ухода хозяев: Довлатова - в офис, девочек - в школу. Пока же я могу выпить кофе и осмотреться. Заодно изучить все принадлежности по уборке и предупредить, если вдруг чего-то не хватает.

Я прохожу в кладовую, переодеваюсь и попутно осматриваю полки с чистящими средствами и тряпками. Неплохой арсенал, на любой вкус. Тут даже робот-мойщик окон есть. А работодатель-то у меня святой человек – так озаботиться об облегчении труда подчиненных!

Еще раз восхитившись напоследок бытовой химией, выхожу в коридор. Оглядываюсь по сторонам, попутно поднимая раскиданные то тут, то там мелочи и отдираю от двери какую-то поделку из пластилина.

- Ай, больно! – раздается возмущенный писк из-за ближайшей двери.

Движимая любопытством, осторожно делаю несколько шагов вперед и заглядываю в приоткрытую дверь.

И мне открывается картина, заставляющая сердце трепетать, а на глаза наворачиваться слезы.

Таня сидит на стуле, шипит, морщится и ворчит, а Арсений Сергеевич…

Старательно расчесывает длинные и шикарные волосы дочери. Взрослый, здоровый, сексуальный мужчина сосредоточенно водит расческой по шелковистым прядям. Это так бесконечно мило, что я, кажется, могу смотреть на это бесконечно.

- Папа, только сделай, пожалуйста, аккуратно, - пискнув, едва ли не умоляет Таня. – А то у меня вечно хвостики с «петухами».

- А у меня косички кривые, - тягостно вздыхает Анечка. Она ссутуливается и заметно расстраивается. – Меня Ева все время дразнит…

Мне так становится больно и обидно за эту маленькую девочку, что я намеренно делаю шаг вперед, нарушая их семейное уединение.

- Арсений Сергеевич, - зову босса осторожно. На меня тут же уставляются три пары глаз, и я продолжаю увереннее: - Я могу помочь с косичками и хвостиками. И даже сделать какую-нибудь прическу. У меня все же опыта побольше.

- Было бы здорово, - облегченно выдыхает Довлатов, но его дочери обрубают все на корню:

- Нет, нам от вас ничего не нужно! Пусть папа делает мне косички!

- Уходите! – воинственно добавляет Таня.

- Девочки…

- Нет! – хором рявкают девчонки. Их отец бросает на меня растерянный и извиняющийся взгляд.

Понятливо кивнув, я возвращаюсь в кладовую и подхватываю ведро с тряпками и моющими средствами. Начинаю уборку с кухни – самого загрязненного помещения в этой квартире.

Довлатовы высыпают в коридор, когда я иду поменять воду.

- Если что, звони, - уже в дверях дает последнее напутствие Арсений Сергеевич, незаметно переходя на «ты». – Мой номер телефона у тебя есть. И спасибо за помощь.

- Хорошего дня!

Довлатов кивает на прощание и выходит в подъезд, придерживая дверь. Девочки не считают нужным со мной попрощаться. Только Таня одаривает меня напоследок прищуренным ненавидящим взглядом.

Да за что, блин? Что я им такого сделала?!

Я дико устаю, пока драю эти бесконечные квадратные метры. Девчонки стараются знатно, чтобы испоганить всю квартиру. Хотя, в их комнате, на удивление, чисто, и все вещи лежат на своих местах.

Я не успеваю как следует обдумать этот момент, потому что во входной двери проворачивается замок, и заходят девочки в сопровождении высокого грузного мужчины. Арсений Сергеевич предупредил, что, пока он ищет няню, девочек будет сопровождать водитель.

- Добрый день, - улыбается мужчина, - принимайте. Сдаю в целости и сохранности. Я побегу, меня уже в офисе Арсений Сергеевич ждет.

Дверь за водителем быстро захлопывается, я даже попрощаться не успеваю.

Девчонки при виде меня мрачнеют и киснут. Я пока выбираю тактику не замечать их дурного настроения.

- Девочки, раздевайтесь, мойте руки, и давайте сразу на кухню, перекусим. Я блинов напекла, с творогом и мясом, а позже приготовлю ужин.

- Не командуйте, - бурчит Таня и…шлепает прямо в обуви по свежевымытым полам.

- Эй, эй! Стоп-стоп! – от глубокой степени возмущения я срываюсь на крик. – Таня, ты куда в обуви пошла? Я тут что, зря полы драила полдня?

Младшенькая теряется на несколько секунд. Растерянно смотрит на сестру. Та делает страшные глаза и даже шикает на нее. На что Анечка вздергивает носик и так же гордо дефилирует в сторону своей комнаты.

- Еще уберетесь, - театрально скривившись и изображая мажорскую дочку, изрекает Таня. – Это же ваша работа. Папа вам за это деньги платит.

Моя челюсть стремительно летит к полу и с глухим стуком ударяется об пол.

Сколько ей там лет, девять? Десять? И так разговаривает со взрослым, пусть и персоналом?!

Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему от Довлатова все сотрудники сбегали…Никто не захочет терпеть хамство по отношению к себе от сопливой девчонки. А также неуважение труда.

И я тоже не буду.

Вот только проучу этих упрямых девчонок.

Глава 9

Маша

Таня и следующая дурному примеру старшей сестры Аня скидывают верхнюю одежду прямо на пол, стягивают с ног сапожки и, победно ухмыльнувшись, дефилируют в свою комнату.

Я же вспоминаю мамину премудрость. Она простая, как топор, но чудодейственная. Мама буквально за пару раз приучила меня к аккуратности. Которая порой граничила с маниакальностью.

Равнодушно пожав плечами, иду на кухню. Так, где же я их видела?.. Нашла! То, что нужно.

Возвращаюсь в коридор, встряхиваю пакет и начинаю складывать вещи.

- Эй, что вы делаете? – из комнаты показывается головка Анечки. На ее возмущение выглядывает Таня. Сначала ее глаза сощуриваются, а потом округляются в удивлении. Не такой реакции ждали девчонки, ох, не такой…

- Собираю мусор, - пожимаю плечами, украдкой наблюдая за ними. Девчонки синхронно бледнеют и растерянно переглядываются. – Это же моя работа.

- Но…Это же наши вещи!

- Но они вам не нужны, раз вы их бросили на пол посреди квартиры.

- Но это же ваша обязанность – убираться!

- А я что делаю? Убираю. Мусор, - добавляю мстительно. – Пойду выкину в мусоропровод.

Я успеваю сделать два шага по направлению к двери, как девчонки подскакивают и выдирают у меня пакет. Бухтя и пыхтя, с кислыми лицами развешивают вещи по вешалкам.

- Вот и отлично, - улыбаюсь, мысленно довольно потирая руки. И мне уже даже кажется, что я на верном пути. Еще пару дней, и я обуздаю этих двух диких бунтарок.

Странно, несмотря на то, что у девчонок ко мне такая открытая неприязнь и вражда, я испытываю к ним самые светлые чувства. Какие именно, я еще не разобралась, но чего определенно точно нет в моей душе, так это раздражения и злости. И именно сейчас, зная этих детей меньше суток, я задаюсь тем же вопросом, что и их отец – как можно было девчонок одних оставить? Просто как?

- Давайте, девочки, мойте руки и приходите на кухню. Я заварю чаю.

Таня и Аня расстреливают меня глазками, но все же молча направляются в сторону, переглянувшись между собой.

Я накрываю на стол: ставлю посередине два блюда с блинами, мед и сметану. Наливаю ароматный чай, а сама ставлю бульон и мою овощи.

Меня накрыло внезапным желанием побаловать Арсения Сергеевича. Захотелось снова увидеть его довольную открытую и искреннюю улыбку.

Сердце разгоняется и бьется о ребра, как птичка в клетке.

Господи, зачем я вообще о нем думаю?! Он – мой босс, у него двое детей…В конце концов, Арсений Сергеевич старше меня!

Но какие же у него глаза…Как океан…

Зажмуриваюсь и трясу головой, настойчиво прогоняя образ Довлатова.

Я не же не влюбилась, нет?..

Только этого мне не хватало…

Очень вовремя на кухню проходят девчонки. Все такие же хмурые забираются на стульчики. Молча берут по блинчику, запивают чаем.

- Вкусно?

- Нет, - бурчат девчонки хором, смачно откусывая еще.

Не могу сдержаться и хохочу в голос. Такие они забавные, хоть и вредные бесконечно.

- Что вы делаете? – через пять минут, дожевав последний блинчик, вполне себе миролюбиво интересуется Анечка. За что получает болезненный тычок в бок локтем от старшей сестры. Сводит бровки на переносице и дует губы, придавая себе недовольный и злой вид.

- Готовлю борщ. Вы пока сделайте уроки, а потом поужинаем.

Девчонки снова переглядываются. Я вижу, что их раздирают какие-то чувства. Таня делает выразительные и страшные глаза. Аня хмурится, мажет по мне быстрым взглядом. Тяжело вздыхает, но все же коротко кивает сестре.

Все это я замечаю боковым зрением, продолжая мелко шинковать капусту. Усмехаюсь, понимая, что девчонки что-то задумали. И вряд ли что-то хорошее.

- Фу, борщ, - девочки морщатся, а Таня прикрывает рот ладонью, имитируя, что ее сейчас стошнит.

Замираю и откладываю нож в сторону. Разворачиваюсь и рассматриваю девчонок внимательно, сложив руки на груди.

- Что значит «фу»?

- Фу – это значит невкусно. Мы терпеть не можем капусту.

- И ваш борщ! – весомо добавляет Анечка.

- Вы его даже не пробовали, - отмечаю с улыбкой. – И ваш папа сказал, что вы все любите этот суп. И мне захотелось вас порадовать.

- Папа ничего о нас не знает, потому что много времени проводит на своей работе! – зло выкрикивает Таня, соскакивая с места. – И нам не нужна ваша забота! – со слезами в голосе припечатывает девочка. Она глядит со злостью мне в глаза и без каких-либо угрызений совести толкает со стола кружку с чаем. Она, ожидаемо, разбивается на мелкие осколки, и чай разливается по недавно вымытому полу.

И пока я, задыхаясь, открываю и закрываю рот от возмущения, ничем не прикрытой наглости и неуважению к чужому труду, Аня смотрит на сестру и повторяет этот же фокус с вазочкой для меда. Мне, как маленькой капризной девочке, хочется закричать и затопать ногами. Я же столько времени сейчас убью, чтобы отмыть это все снова, чтобы собрать осколки!

Глава 10

Маша

Я остаюсь на кухне одна и прикрываю глаза, считая вслух до десяти туда и обратно. Визуализирую свою первую зарплату. Здоровую мамочку рядом. Как поедем летом на море, в Турцию, где она обязательно встретит своего любимого Бурака Озчивита, а на следующий Новый год мы полетим в Москву, где будем кататься на самом главном катке страны.

Вдыхаю и медленно выдыхаю. Распахиваю глаза и, напевая себе что-то веселое под нос, иду в кладовую за ведром и тряпкой.

Девочки с плохо скрываемым удивлением на лице выглядывают из своей комнаты. Провожают меня растерянным взглядом до самой кладовой. Они явно были не готовы к такому повороту событий. Ну, а я порвала все их шаблоны – не кричу, не ругаюсь, не звоню с обвинениями и угрозами их отцу.

Меня гложет только один вопрос: зачем они это делают? С помощниками по дому ведь гораздо легче. Иначе все ляжет на их хрупкие детские плечи: и готовка, и уборка. А они к этому явно не приучены…

- А что вы делаете? – робко интересуется Анечка.

- Как что? Убираюсь. Нужно убрать осколки, чтобы никто не наступил и не поранился.

- Аааа…эээ…

Девочки удивленно переглядываются между собой. Но никто не находится с очередным остроумным ответом. Пожимают плечами, и тогда Таня интересуется как бы между делом:

- А вы не будете звонить нашему папе?

Останавливаюсь посреди коридора, изображая глубокое изумление на лице. Не зря все же в школе в театральный кружок ходила.

- Папе? Зачем?

- Ну, мы же разбили кружки…Разлили чай…

- Вы что! Это же такие мелочи! Посуда бьется на счастье, а то что разлили…ну, с кем не бывает? Ваш папа очень серьезный и занятой человек. Деньги зарабатывает. Мы же не будем отвлекать его по таким пустякам?

Девочки поджимают губы и снова волком глядят на меня. И чем ярче сияет моя улыбка, тем мрачнее их лица.

- Вам с уроками помощь не нужна?

- Нет! – рявкают хором и с треском захлопывают дверь.

Жмурюсь от оглушительного звука, который еще несколько минут эхом звучит в ушах. Но при этом довольная иду на кухню. Надеюсь, девочки не будут мне мешать заниматься моими прямыми обязанностями.

Я почти заканчиваю варить борщ, когда рядом со мной как из ниоткуда вырастает Анечка.

- Маша, помогите мне, пожалуйста, с математикой? – очень ласково и вежливо просит младшенькая. - У меня не получается решить пример.

- Да, конечно, сейчас, только в борщ заправку закину…

- Нет, нет, сейчас, - неожиданно начинает капризничать младшенькая и тянет за руку за собой. – Пойдем сейчас! Мне нужно обязательно закончить уроки до прихода папы. Он очень сильно ругается, если мы не успеваем…

Арсений Сергеевич? Ругается? На девчонок? Да он любит их до Луны и обратно! Я бы, если проделывала такие фокусы с нянями, и навела такой беспорядок в квартире, после одного разговора ходила бы как шелковая! А тут видно, что отец без ума от дочерей, и они вьют из него веревки.

- Ну, показывай, что тут у тебя. Надеюсь, я смогу справиться с программой первого класса.

Анечка тычет пальчиком в задание. Мысленно выдыхаю. Фух, легче легкого!

Я терпеливо объясняю пример и показываю на рядом лежащих счетных палочках, как посчитать нужное количество. Аня быстро справляется с задачей и радостная записывает ответ.

- А где Таня? – спохватываюсь, оглядывая комнату. Девочки нигде нет. Тревога стальными прутьями опутывает тело. И какое-то дурное предчувствие разливается по венам.

- Она в туалете, - как-то странно протягивает Аня. – У нее живот заболел.

С подрагивающими руками выскакиваю из комнаты. Живот заболел! И я узнаю об этом только сейчас! А если аппендицит?!

Глава 11

Маша

Но до уборной добежать не успеваю.

Мы сталкиваемся с Таней в коридоре. Судя по всему, она только вышла из кухни.

Сглотнув, осторожно заглядываю за спину девочки. Кажется, можно выдохнуть.

На первый взгляд, на кухне чисто, дым не валит…Может, не успела ничего натворить. А, может, и помыслов таких не было. Водички ходила попить, например.

- Где ты была? – сощуриваюсь и подбочениваюсь.

- На кухне, - дерзко отвечает Таня, складывая ручки на груди.

- Что ты там делала?

- Мне что, у себя дома нельзя ходить там, где хочу?

Резонный и справедливый вопрос.

- Я просто переживаю. Я несу за вас ответственность перед вашим отцом.

Таня ничего ответить не успевает. В двери проворачивается ключ, и в квартиру входит Арсений Сергеевич.

Врезаемся взглядами друг в друга. Наслаждаюсь теплым океаном. Сердце сбивается с ритма, бабочки кружатся в вальсе. Чувствую, как лицо и шею заливает краской, а губы непроизвольно плывут в улыбке.

Божечки, какой же Арсений Сергеевич красивый в пуховике нараспашку, свитере с высоким горлом и строгих брюках! Мне кажется, у меня даже температура тела подскакивает, а низ живота приятно тянет.

- Папа! – с неподдельной радостью в голосе вскрикивает Таня и срывается с места. Миг, и она уже висит на шее у отца и крепко к нему жмется. Еще один миг, и к нему подлетает Анечка, и ее Арсений Сергеевич также крепко обнимает. – Папочка, мы так соскучились!

Довлатов ставит дочерей на пол, наклоняется и внимательно разглядывает каждую. Пристально, долго. Так, что даже мне становится не по себе.

- Ну, как дела? Что вы сегодня натворили?

- Ничего, - хором отвечают девочки и с подозрением косятся на меня. Арсений Сергеевич тоже меня замечает и тепло улыбается.

- Добрый вечер, Маша. Ну, как вы тут?

- Здравствуйте, - широко улыбаюсь. В душе расцветает весна от улыбки, которую ждала целый день. - Все хорошо. У вас замечательные девочки. Спокойные, ответственные и умненькие.

По мере того, как я говорю, у присутствующих вытягиваются лица. Девчонки переглядываются и не могут скрыть своего изумления.

Сестрички явно были уверены, что я нажалуюсь их отцу и сбегу этим же вечером.

Не на ту напали.

У меня тоже есть характер. И свои проблемы я привыкла улаживать самостоятельно. Без доносов.

- Вы как будто не про моих детей говорите, - довольно улыбаясь, Арсений Сергеевич трет шею. - Я ожидал услышать тонну жалоб, обвинений и даже истерику. А потом то, что вы хлопнете дверью, и я снова буду в активном поиске помощницы и няни. Обычно все так и происходит. Вот уже второй год стандартный сценарий.

- Мне не на что жаловаться. Абсолютно. И я никуда не собираюсь, - медленно и почти по слогам произношу, глядя строго на девчонок.

Анечка выглядит растерянной и какой-то смущенной. А вот Таня…

Она испепеляет взглядом из-под сведенных бровок. Расстреливает в упор.

Но в следующий момент ее губки плывут в коварной улыбке.

По спине ползет холодок. Становится жутко. Выглядит она как главная героиня фильма ужасов. Мокрых распущенных волос только не хватает.

- Вы, наверное, голодный, - бормочу, робко улыбаясь и стараясь не глядеть в сторону девчонок.

- Если честно, то да, - выдыхает Довлатов, стягивая с плеч пальто.

Мамочки, ну, до чего же он хорош! Эти плечи, мышцы, что перекатывается под тонкой тканью джемпера…

- Отлично, тогда я жду вас на кухне, скорее отвожу взгляд и отворачиваюсь. Не хватало, чтобы он догадался, что происходит внутри меня. - Вы борщ любите с салом и черным хлебом или с зеленым луком?

- Я буду и с тем, и с тем! – воодушевленно восклицает и предвкушающе потирает ладони. - Вот чем так обалденно пахнет дома! А я все понять не мог!

Накрываю на стол на троих. Девочки занимают свои места и сразу же отодвигают тарелки от себя.

- Мы будем пельмени, - заявляет Анечка.

- Пельменей нет, - в который раз за сегодня повторяю. До чего же упрямые! И девочки, блин! Я понимаю, если бы мальчишки так рвались пельмени есть, да еще и магазинные! – Голодными останетесь.

Арсений Сергеевич, в отличие от своих дочерей, с энтузиазмом набрасывается на еду. Прижав ладони к груди и от напряжения закусив губу, слежу, как он отправляет первую ложку в рот.

Вот только от его реакции по спине струится холодный пот.

Глава 12

Маша

Довлатов сначала бледнеет, потом резко краснеет. Выплевывает суп прямо в тарелку. Из глаз брызжут слезы, он открывает и закрывает рот.

- Воды…- хрипит, обмахивая себя руками. – Дайте воды…

Бросаюсь к мойке, прямо из-под крана набираю холодной воды. Арсений огромными глотками, не обращая внимания, что расплескал половину, вливает в себя содержимое.

Довлатов утирает слезы, тяжело дышит. Как-то обреченно выдыхает.

Его реакция доводит меня до слез. Я же не настолько плохо готовлю?! Может, он меня так разыгрывает или проверяет на вшивость?

Обуреваемая самыми разными эмоциями, хватаю ложку и пробую суп прямо из кастрюли.

- Маша, нет!

Но окрик Довлатова раздается слишком поздно.

Я в точности повторяю за боссом: выплевываю «зелье» прямо в кастрюлю, из глаз хлещут слезы, воздуха катастрофически не хватает, горло окольцовывает спазм. Наощупь бросаюсь к мойке и пью воду прямо из-под крана.

Через несколько минут восстанавливаю зрение, слух, возможность дышать и говорить.

Медленно поворачиваюсь. В глаза боссу смотреть стыдно. Как будто я его обманула.

Но ведь это не так! Я умею готовить! А борщ и плов так вообще мои коронные блюда!

Все же вскидываю голову и натыкаюсь взглядом на девчонок. Анечка хитренько улыбается, закусив губу.

А вот Танечка…

Вздергивает подбородок с вызовом. Полосует на части. Складывает руки на груди.

И меня озаряет.

Эта неожиданная просьба помочь с уроками, долгое отсутствие Тани, и ее неожиданное появление как раз из кухни…

Меня развели как дурочку!

Девчонки устроили все это специально! Чтобы выставить меня в невыгодном свете перед отцом.

Впиваюсь взглядом в Таню. На ее лице ярко горят упрямство и злость.

Мы бы долго так сверлили друг друга глазами, если бы не Арсений Сергеевич.

- Ну, и кто из вас двоих это сделал? – грозно интересуется, подаваясь вперед и по очереди одаряя каждую из дочерей тяжелым взглядом.

Девчонки молчат. Упрямо поджимают губы, сцепляют ладони перед собой и опускают головы и смотрят строго на свои ладошки.

Мне становится жаль их. Гораздо больше, чем испорченный борщ. Они маленькие, недолюбленные, им не хватает ласки и заботы. Оттого и такие ершистые.

- Никто не сделал, - выпаливаю, отчаянно краснея и внутреннее дрожа. Девчонки дружно вскидывают головы и смотрят на меня во все глаза. Злоба и ненависть растворяются на глазах, уступая место крайнему удивлению. – Я сама виновата. Перепутала мельницы и не попробовала на вкус. Я новый человек в доме, еще не ориентируюсь…

Арсений Сергеевич замирает. Сканирует меня, прожигает тяжелым взглядом. Каждый миллиметр моего лица тщательно осматривает. И мне с каждой секундой становится все сложнее сохранять самообладание и отыгрывать роль глупой девочки до конца.

Но, кажется, у меня получается.

Потому что Довлатов вздыхает, качает головой и поднимается на ноги.

- Пельмени сварите? Они во втором ящике морозилки.

- Да, конечно.

- Я пока в кабинете поработаю.

Босс удаляется к себе, девочки засобирались за ним.

И когда они проходят мимо меня, Танечка негромко, но самодовольно заявляет:

- Я же говорила, что мы будем кушать пельмени.

Глава 13

Маша

На следующий день я почти заканчиваю готовить обед, когда телефон в кармане оживает.

Вздрагиваю, когда вижу имя звонящего.

Арсений Сергеевич.

- Алло?

- Здравствуй, Маша, - жмурюсь от его бархатной хрипотцы в голосе. Удовольствие прокатывается волной и теплом оседает внизу живота. Черт, Маша, возьми себя в руки! Это же твой босс! От него ваша с мамой жизнь зависит! Буквально! – У меня к тебе будет просьба.

- Слушаю.

- Я уехал в срочную командировку. И так получилось, что некому забрать девочек из школы. Няню ведь я так еще и не нашел…

А у меня чуть не срывается с языка: а что, ваша девушка не сможет их забрать?

Да, я вчера перед сном за каким-то чертом полезла в интернет, забила в поисковик имя и фамилию Довлатова. И первое, что вылезло – его фото, где он обнимает за талию блистательную и счастливую брюнетку. И обнимает далеко не дружественно.

Она красивая. Стройная, миниатюрная, невероятно ухоженная и состоятельная. В статье было сказано, что она – владелица салонов красоты и совсем недавно открыла в нашем городе два филиала. В сознании стрелой пронеслось: не то, что я, студентка с неоконченным высшим, без постоянной работы и с кучей проблем…

Там так же говорилось, что роман развивается стремительно и бурно. А в комментариях читатели делали ставки: сделает ли Довлатов на Новый год предложение своей девушке?

Я тогда со злости и обиды свернула все вкладки, телефон под подушку спрятала. Вот только это ни черта не помогло: он жег даже сквозь толстый слой пуха, а картинка счастливых и улыбающихся Арсения Сергеевича и его девушки не давала уснуть мне всю ночь.

Меня вообще это не касается и не должно волновать!

Но почему-то волнует…Цепляет, царапает и делает больно.

- Маша?

- Что, простите? – трясу головой, отгоняя дурные мысли. – Повторите, пожалуйста, связь пропадает.

- Ты сможешь забрать девочек из школы? Мне просто больше некого попросить. Учительницу я предупрежу.

- Да. Да, конечно!

- Спасибо большое. Я пришлю расписание и адрес сообщением.

Довлатов отключается, а через полминуты мне в мессенджер падает адрес школы. Я знаю, где она находится: не так давно я там с одним парнем из агентства праздников проводила утренник. И чтобы успеть, мне нужно выходить прямо сейчас.

Выключаю кашу на плите и бегу собираться. Набрасываю пуховик на плечи, прячу волосы, заплетенные в две косы, надеваю шапку и запрыгиваю в угги.

К школе подхожу вовремя: как раз слышится прозвеневший звонок. Через десять минут на крыльцо высыпают ученики в сопровождении учителей.

Анечку я вижу сразу. Приветливо машу и спешу навстречу. Девочка узнает меня, резко тормозит, как будто напарывается на препятствие. На лице транзитом проносятся радость и улыбка, но она их сразу же прячет за угрюмостью и наигранной злобой.

- Привет.

- Привет. А где дядя Витя? – бурчит, глядя себе под ноги.

- Повез папу в командировку. И он попросил меня вас забрать со школы.

Я пытаюсь взять ладошку Анечки, но упрямица прячет руки за спину, а потом и вовсе сует в карманы.

Пожимаю плечами и замечаю Таню, вышагивающую рядом с учительницей. Она и так выглядит недовольной, а, завидев меня, и вовсе мрачнеет. Не здоровается, а лишь морщится, как будто лимон проглотила и смотрит отсутствующим взглядом в сторону.

- Вы новая няня Тани Довлатовой? – с претензией рявкает учительница. В первую минуту хочется вытянуться по стойке смирно, но я быстро беру себя в руки и натягиваю на лицо строгость.

Глава 14

Маша

- Здравствуйте. Да, я.

- Тогда передайте ее отцу, - окидывает девочку брезгливым взглядом, - что если Таня и дальше продолжит так себя вести, то я не пущу ее на урок.

- А в чем дело?

- Она игнорирует урок! Учителя! – брызжет ядом, истерически взвизгивая. – Ни в грош меня не ставит!

Скашиваю взгляд на Таню. Как бы она ни храбрилась, я вижу, как у нее подрагивают ладошки, и она сжимает их в кулаки. У нее дрожит подбородок, но девочка лишь повыше задирает его.

Мне хочется ее прижать, обнять и дать понять, что она не одна. Но ведь Танечка у нас дикобразик – не примет этой помощи.

Я лишь протягиваю к ней руку, чтобы подошла к нам. Неожиданно Танюша покорно перебегает на нашу сторону и берет сестру за руку.

И у меня в душе волна злости и протеста поднимается.

Моя мама – учительница, и за все годы ее работы были разные ученики. Но ни одному из них она так не угрожала! Никогда не повышала голос! Ко всем, даже заядлым хулиганам, могла найти подход. На ее уроки ходили с удовольствием, и все ученики были вовлечены в процесс.

- А в чем это проявляется? – интересуюсь холодным тоном.

Лицо учительницы вытягивается, и она теряется. Очевидно, не такой реакции она от меня ждала.

- Она…Она не занимается! Игнорирует задания! И просто рисует, вместо того, чтобы слушать учителя! Глядя на нее, другие ученики тоже поступают также. Они срывают мне уроки!

От злости и бессилия горе-учительница разве что только не топает.

- А вы поинтересовались, почему Таня так себя ведет? – интересуюсь с ледяной улыбкой на губах. – В чем причина игнора, пытались разобраться?

- Да что вы себе позволяете? Я – учитель! Я даю задания, а дети их выполняют!

- Вот именно, - шипя, как кобра наступаю на истеричку. От неожиданности она выпучивает глаза и делает два шага назад. Глядит на меня, как на прокаженную. – Вы – учитель, и вы должны преподносить информацию так, чтобы все дети поняли и захотели заниматься! Найти подход и грамотно организовать учебный процесс!

- Вы…вы…

- Таня, - обращаюсь к девочке, слегка дернув ее за руку. – Почему ты не занималась на уроке?

Девочка, на удивление, разворачивается, неопределенно пожимает плечиком и отстраненно выдавливает:

- Потому что мне неинтересно. И я все равно ничего не понимаю. Я же тупая…

- Что? – от возмущения хватаю ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. – Это кто тебе такое сказал?

Молчаливый обиженный взгляд вместо тысячи слов.

- Яяясно, - тяну, подхватывая девчонок за руки. – Я обязательно передам все Арсению Сергеевичу, не сомневайтесь. До свидания.

Учительница кричит что-то вслед, но мы втроем только ускоряем шаг.

- Спасибо, - бурчит Таня в своей манере.

А губы против воли растягиваются в улыбке.

Это самая настоящая победа.

Глава 15

Маша

Молча вваливаемся в квартиру. На удивление, присмиревшие девочки тихо и покорно раздеваются. Снимают сапожки, ставят их на полочку. То же самое проделывают с курточками. Оказывается, они вполне могут убирать за собой!

Переглянувшись, сестрички разворачиваются ко мне.

А дальше происходит то, что выбивает у меня почву из-под ног.

- Я вас вспомнила! Узнала! – со слезами в округленных глазах вопит Анечка, тыча в меня трясущимся пальчиком! – Это же вы тогда были Снегурочкой! У нас на утреннике!

Поворачиваюсь к зеркалу, и все становится ясно: у меня такой же легкий макияж и две косы, которые я обычно делаю на утренники к детям. Узнать действительно можно и без костюма Снегурочки.

- Я думала, она…Учительница сказала, что на утреннике Снегурочка настоящая! – рыдает Анечка. А меня ее слезы глубоко по нутру царапают. До крови. До боли. До крупной дрожи, что сотрясает все тело. И страха, что опутывает и парализует. – Обещала, что она исполнит любое мое заветное желание! Я ей свое письмо отдала! Я думала, чудеса бывают…Что Дед Мороз и Снегурочка существуют! А вы все наврали! – девочка срывается с места и несется к себе в комнату.

- Ненавижу! – выплевывает Танечка и бежит вслед за сестрой.

Язык бы вырвать этой учительнице! Кто же обещает исполнение желания, не убедившись, что оно в принципе выполнимое?!

Следую за сестричками с тяжелым сердцем. Даже слов не могу подобрать в свое оправдание.

Вот почему они показались мне знакомыми! Точно!

Буквально неделю назад я проводила утренник в той самой школе, где учатся девочки. И действительно было письмо! Я помню его. После утренника, переодеваясь, долго вглядывалась в старательно выведенные буковки.

- Чего ты там разглядываешь? – «Дед Мороз» заглядывает за плечо. –А, очередные письма от детишек? Что на этот раз просят гаврики? Айфон? Комп или приставку?

- Маму, - бормочу, утирая слезы.

- Не принимай близко к сердцу, - жестко заявляет напарник. – Твоя задача – отработать утренник, окунуть в сказку. Но исполнять желания не входит в твои обязанности. Выброси и забудь.

Но я так и не смогла. Принесла домой и вложила в книгу. И как по насмешке судьбы – в книгу зимних сказок, любимую мной с детства.

Но я и представить не могла, что кто-то из детей когда-нибудь меня узнает, и я невольно сломаю им детство. Мне жалко девчонок и обидно до слез. А ведь так хотелось бы, чтобы сестрички Довлатовы верили в чудо как можно дольше…

Замираю перед дверью комнаты, собираясь с мыслями. Несколько раз поднимаю руку, чтобы постучать, но столько же раз она повисает вдоль тела.

Все же набираюсь храбрости, коротко стучу и заглядываю в комнату.

Анечка лежит на кровати, уже не рыдает, но всхлипывает. Ее тельце вздрагивает и все еще сотрясается. А Танечка…такая сильная и храбрая старшая сестра одной рукой гладит и утешает сестренку, а второй, закусив губу, утирает собственные слезы.

Глядя на этих девочек, на эту сцену, у меня горит за грудиной, щемит так, что не могу вдохнуть. У самой льются крупные слезы. Быстро утираю их и осторожно опускаюсь на свободную кровать.

- Чего приперлись? – злобно огрызается старшенькая. Ее слова неприятно царапают, но я терплю и даже выдавливаю из себя некое подобие улыбки. – Уходите!

- Девочки, я…хотела бы все объяснить.

Анечка приподнимает раскрасневшееся заплаканное личико и выкрикивает:

- Что объяснить? Вы все испортили! Я думала, Снегурочка настоящая, и она подарит нам маму! Я даже письмо отдала вам! А выходит, что и Снегурочка, и Дед Мороз не настоящие! Тогда где мое письмо?! Вы его выкинули?

- Тихо-тихо, моя хорошая. Я здесь как раз за тем, чтобы рассказать вам правду. Вы девочки уже взрослые, и говорить мы с вами будем по-взрослому. Послушайте…

Присаживаюсь перед девчонками на корточки и заглядываю по очереди в синие океаны. Там сегодня неукротимый шторм.

Я подбираю слова. Перебираю, выстраиваю предложения, логическую цепочку…Внутри все дребезжит от волнения, спина взмокла. Я, по меньшей мере, себя сапером ощущаю.

На удивление, Анечка притихает и даже садится на кровати. Таня не огрызается, но обе смотрят на меня волком. Непросто мне придется, ох, непросто…Но я приложу все усилия и актерский талант, чтобы заставить девочек вновь поверить в чудеса.

- Сразу хочу сказать, что Дед Мороз и Снегурочка существуют. И они действительно умеют творить чудеса. Это вы должны запомнить.

- Зачем тогда вы переоделись Снегурочкой и морочили всем голову?!

Улыбаюсь. Какие они все-таки клевые! И слова вон какие умные знают…

- Давайте мыслить логически. Дед Мороз и Снегурочка одни, так?

- Так.

- А детей по всему миру очень много, так?

- Ну, так, - буркают, нахохлившись, как воробушки. Синхронно дуют губки и обнимают себя за плечи, вновь вызывая улыбку умиления.

- И за одну ночь им нужно облететь всех, чтобы каждый смог получить долгожданный подарок. А перед этим каждый нужно упаковать. Так?

Глава 16

Маша

Я так и не смогла сказать ей правду. Их это убьет. Нужно будет обязательно доложить их отцу о произошедшем. Возможно, ему придется найти хорошего детского психолога.

Я оставляю девочек наедине, позволяя им обдумать услышанное. Да и самой нужно привести в порядок бушующие мысли и эмоции.

Я бы так хотела, чтобы они подольше верили в Деда мороза и чудеса. Тогда ведь и мы, взрослые, верим в них рядом с нашими детьми. И я даю себе слово, что из кожи вон вылезу, но верну им веру в новогоднее чудо!

Вот только как?..

Ставлю греться обед и иду в гостиную заканчивать уборку. Оглядываюсь по сторонам. Здесь красиво. Вот только уюта нет. Души. Стерильная чистота и порядок, от которых хочется сбежать поскорее. Поэтому я уборку в этой комнате оставляю всегда напоследок.

Мобильный вибрирует в кармане, и я спешу отвлечься. Все, что угодно, лишь бы не убираться здесь.

Но, увидев имя звонящего, внутри все обрывается и холодеет.

- Алло? – голос дрожит и срывается. – Здравствуйте, Вениамин Иванович.

- Здравствуйте, Маша. Вы просили доложить о результатах повторного обследования вашей мамы.

- Д-да…

- К сожалению, они неутешительны, - его слова как мощный удар в грудь.

Ноги подкашиваются, и я буквально падаю на кресло. Едва не промахиваюсь, но успеваю зацепиться за спинку и усидеть на месте.

- Мама…она…умрет? – добавляю последнее слово шепотом, потому что мне его в слух произносить страшно.

- Нет, пока нет, - спешит заверить Вениамин Иванович. – Но, к сожалению, есть отрицательная динамика. И нам необходимо подключить дополнительную гормонотерапию.

- А в чем проблема?

- В финансах. Препарат не входит в перечень жизненно важных лекарственных средств, и его необходимо покупать самостоятельно. Должен предупредить, он очень дорогой, - доктор называет сумму, от которой все волоски на теле становятся дыбом. - И курс лучше начать до нового года. То есть вот уже на днях.

- Я поняла вас, Вениамин Иванович, - бормочу медленно. Уставившись в одну точку на стене, прокручиваю в голове варианты, где и как в рекордно короткие сроки можно достать такие деньги. – Я позвоню, как деньги будут у меня на руках.

- До связи, Маша.

Доктор отключается, и рука с телефоном опадает вдоль тела.

Мне не достать таких денег в канун Нового года! Даже микрокредитные организации не дадут! Даже если я наберусь наглости и попрошу у Арсения Сергеевича аванс, это капля в море.

Неужели я не смогу спасти свою мамочку?.. Боже, что же делать?!

Перед глазами все расплывается. Они слезятся, как будто в них насыпали песка.

А потом до меня доносится запах гари.

Обед!

Черт!

Черт!

Черт!

Несусь в кухню, которую уже заволокло дымом. Закашливаясь, скорее распахиваю окно, проветривая помещение. Выключаю плиту и убираю в сторону напрочь испорченный обед.

- Теперь папа вас точно уволит, - раздается позади коварный и злорадствующий голос Танечки. – Потому что вы спалили обед и оставили нас голодными.

- Чем я вам не угодила? – вырывается из меня с отчаянием. Эмоции после разговора с доктором наслаиваются на очередную неудачу на кухне, еще и девочки пришли меня добить. Упиваются моим состоянием, тем, что я ко всему прочему могу еще и без работы остаться. Я на грани срыва. – Разве я сделала вам что-то плохое? Или, может, зла желаю?

- Вы нам не нужны! Ясно вам? Уходите из нашего дома! – от эмоций Анечка даже притоптывает ножкой.

- Вам нравится жить в бардаке и питаться одними пельменями?

Девчонки переглядываются, одновременно поджимают губы и сверлят меня в упор. Дыру прожигают, пыхтят.

И, когда молчание затягивается, Анечка тихо бормочет:

- Мы просто не хотим, чтобы вы стали нашей мамой.