Наша тайная любовь

Предупреждение!

📌**Предупреждение от автора**

Уважаемые читатели!

На этот раз в моей книге присутствуют эротические сцены, которые могут показаться откровенными и даже вызывающими. Книга предназначена только для взрослой аудитории (18+, достигших совершеннолетние), не для детей❗ Также в ней описывается сексуальное насилие над главной героиней.

Пролог

Год назад…

Тьма обволакивала город, словно давила на плечи тяжелым грузом. Неоновые вывески, моргая, отражались в мокром асфальте, создавая жутковатый калейдоскоп. Звук ревущих моторов бил по ушам, проникал под кожу, вызывая нервную дрожь. В этом мире скорости, адреналина и опасности, где байкеры были королями, я чувствовала себя чужой, потерянной. Я всегда предпочитала тишину библиотек, шелест страниц, запах старых книг. Но сегодня… Сегодня я последовала за своим сердцем и оказалась здесь, на границе двух миров, готовая рискнуть всем. Ради него.

Робко сделав шаг вперед, я почувствовала, как каблуки моих легких туфель предательски вязнут в лужах. Я высматривала его – того, чье имя произносила лишь шепотом, того, кто зажег во мне огонь, сжигающий все сомнения. Среди этой хаотичной толпы байкеров он выделялся, словно темный ангел – высокий, сильный, с лицом, скрытым в полумраке мотоциклетного шлема и в кожаной куртке, которая облегала его сильное туловище.

Собрав остатки смелости, я подошла ближе и тихо произнесла: «Привет».

Он, казалось, не заметил меня. Мотор его байка рычал, словно дикий зверь, готовый вырваться на свободу. Он что-то крикнул своему

— 4 —

другу, даже не удостоив меня взглядом. Разочарование кольнуло, но я не сдавалась.

— Привет, — повторила я громче, надеясь, что шум города не заглушил мой голос.

Снова ничего. Он поправил перчатки, что-то проверил на байке, всем своим видом демонстрируя, что я – пустое место. Начала сомневаться, не привиделось ли мне все это? Может, моя любовь – лишь иллюзия, порожденная моими фантазиями?

Набравшись последней капли храбрости, я в третий раз произнесла свое: «Привет», уже почти крича. «Ты меня слышишь?»

На этот раз он обернулся. Взгляд его темных глаз, казалось, прожигал меня насквозь. В них не было ни тепла, ни интереса, только лед и усталость. Дождь усилился, холодные капли стекали по его лицу.

— Чего тебе? — резко бросил он, его голос был грубым, словно скрежет металла.

Я опешила. Я не ожидала такой реакции.

— Я… просто хотела поздороваться, — прошептала я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

Он усмехнулся, и эта усмешка была хуже любого удара.

— Здороваться? Ты правда думаешь, что я нуждаюсь в твоем приветствии? Ты вообще кто такая? А я понял.

Слова его ранили больнее, чем я могла представить. Он смотрел на меня с презрением, словно я была грязью под его колесами.

— Уходи, — процедил он сквозь зубы. — Ты не в моем вкусе.

Он повернулся к своему байку, взревел мотором и исчез в ночи, оставив за собой лишь клубы дыма и запах бензина.​

Глава I

Аврора

Да нет… Нет… Не надо…

Кошмарно звенел будильник, вырывая меня из сладких объятий сна. В голове ещё витали обрывки фантастических миров, когда сквозь полудрёму прорвался голос отца:

— Аврора, вставай, ты, блять, опаздываешь! — прогремело из кабинета.

Я с трудом разлепила глаза и зевнула. В комнату вошёл отец, словно сошедший с обложки журнала. Безупречный синий костюм, белоснежная рубашка, чёрные волосы, идеально зачёсанные назад – воплощение успешного бизнесмена. Он всегда выглядел безукоризненно, словно тщательно выверенный механизм. Отец был человеком слова и дела, целеустремлённым и немногословным. Мама, напротив, отличалась мягкостью и жизнерадостностью. Светлые, почти блондинистые волосы, лучистые голубые глаза – она была похожа на солнечный луч. От неё мне достались светлые каштановые волосы и пухлые губы, а вот взгляд – светло-карий, задумчивый – явно отцовский.

— Пап, а мама уже ушла на работу, да? — спросила я, кое-как поднимаясь с кровати.

— Да, совсем недавно, срочный звонок поступил. А ты что-то хотела ей сказать?

— Да, но… Пап, а как думаешь, мой сборник рассказов издадут?

— Наверное, — удивлённо ответил отец. — А ты что, в издательство обратилась?

— 6 —

— Нет, пока что. Я хотела с вами поговорить.

— Аврора, давай пока не будем никуда обращаться. Попозже, окей?

Я вздохнула, разочарованно опустив плечи. Неужели ему не нравится то, чем я занимаюсь? Я всегда мечтала стать писателем. Это моя страсть, моя отдушина. Писатели – это творцы, способные создавать целые миры, в которых хотелось бы жить, дышать, любить. Я – такой же человек, я люблю придумывать истории, создавать диалоги, плести словесные кружева. И я надеюсь, что когда-нибудь закончу свою первую большую историю.

— Окей, как обычно, — пробормотала я и пошла одеваться в школьную форму.

— Так одевайся побыстрее, а то опоздаешь. На улице идёт дождь, если что.

— Ты отвезёшь меня до школы тогда.

— Нет, я уже опаздываю, Аврора, доберёшься сама, — крикнул отец и захлопнул входную дверь.

— Ну, зашибись, блять, — процедила я сквозь зубы, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Вот так всегда: мои мечты и желания – на последнем месте.

Выйдя из дома, я сразу промокла до нитки. Дождь лил как из ведра, пронизывающий ветер заставлял дрожать. Волосы прилипли к лицу, а туфли предательски хлюпали. «Отлично просто, — подумала я, — хуже и быть не может».

И как назло, возле школы, почти у самых ворот, я услышала рев моторов. Несколько байкеров лихо подрулили к тротуару, обдавая меня грязью из-под колёс.

— Ахаха, Роуэн, ну ты как долбоёб, — сказал какой-то парень, припарковавшаяся вместе с остальными у школы.

— 7 —

— Нет, а что я мог сделать, Джейс? Если эта шлюха хотела покататься со мной на моём коне, — огрызнулся Роуэн, выключая зажигание.

— Надо было покатать её, а потом трахнуть эту шлюху, — почти хором выкрикнули байкеры.

— Ага, чтоб потом, после секса, она мне сказала: «Милый, отвези меня домой».

— Ахаха хахаха. — залились все хором.

— Да идите вы к чёрту, гондоны.

— Пиздуй, — буркнул, кажется, Джейс.

Типичные парни, но… Мой взгляд зацепился за одного из них. У него густые шатеновые волосы, немного длинные, на широких плечах черная кожаная куртка, под ней, кажется, чёрная футболка и темно-серые свободные джинсы, а на ногах белые кроссовки. Интересно, почему они не почернели от дождя?

А я была одета в свою обычную школьную форму: короткая юбка в клетку, капроновые колготки, туфли на небольшом каблуке, белая блузка и небольшая сумка на поясе. Сегодня я старалась выглядеть прилично, хотя внутри бушевал бунт.

Я попыталась пройти мимо, к воротам школы, не обращая на них внимания, но почему-то чувствовала его взгляд на себе. Моё сердце снова бешено заколотилось. Тук. Тук. Тук.

— Вот и встретились ещё раз, хуева школа.

— Ага, согласен, Джейс. А нам куда сейчас? В какой кабинет и класс идти?

— Ты думаешь, я, блять, знаю? Ты, конечно, долбоёб, Роуэн. Я ни хера не знаю, даже общего чата у меня нет. Я же тогда всё проебал во время разговора с директором, ты ж знаешь.

— Но он сказал, вроде, в 11 «Б» класс мы переходим, а так бы уже в

— 8 —

универе гоняли с тобой. А всё тогда из-за тебя, и теперь мы на второй год остались.

Что мне послышалось? 11 «Б» класс? Это же мой… Не-не-не.

— Ага, — подтолкнули парни.

— Да идите вы в одно место, засранцы. Вы, наверное, все забыли, что мы все вчетвером это сделали: прогуливали уроки, зато катались на своих конях, дрались со всеми и не только, кто-то из вас хотел трахнуть девушку в туалете и так далее, придурки. Вот и отвечаем за это. Все, пошлите, я уже весь мокрый от дождя.

— Джейс, только не сердись на нас.

— Да идите вы все. Всё, я пошёл, я не собираюсь здесь стоять с вами под дождём.

Джейс, как я поняла, вожак этой стаи, решительно направился к входу в школу, не обращая ни на кого внимания. Остальные последовали за ним, перебрасываясь шутками и ругательствами.

В большом спортзале, где проходила традиционная линейка, царил хаос. Директор произносил напыщенную речь о важности знаний и дисциплины, но его мало кто слушал. Старшеклассники зевали, младшие перешёптывались и толкались. Я старалась держаться в стороне, прижавшись к стене. Мне неинтересны эти мероприятия, эти люди. Я всегда была немного «не от мира сего», живущая в своём собственном мире грёз и фантазий.

Глава II

Аврора

Писательство — это тяжёлый труд, не каждому дано создавать даже простой текст. В детстве я обожала читать книги, а потом, втайне от родителей, начала создавать что-то своё, интересное. Так я и посвятила себя писательству, мой мозг словно фонтанировал героями и идеями. Я писала для себя, мне не нужно было признание или публикация моих историй. Я хотела просто наслаждаться этим процессом и, конечно, другими книгами. Ведь любая книга, прочитанная человеком, может вдохновить его на что-то новое. И неважно, нравишься ты кому-то или нет, главное, чтобы это нравилось тебе.

Сейчас у меня целая книга рассказов, которую я мечтаю издать в подходящем издательстве, но меня терзает страх. Страх, что я написала полную ерунду. Страх, что издательство откажет в публикации. Ведь я не профессиональный писатель, у которых шедевры публикуют пачками.

Я сижу за столом с ноутбуком, пишу очередную главу своей незаконченной книги. Комната погружена во тьму, лишь светодиодная лента освещает пространство. Окно распахнуто настежь, и лёгкий ветерок с запахом дождя ласкает кожу.

Мои глаза скользят по экрану, и я замираю на одном отрывке:

«Он взял меня за бёдра и, не прекращая поцелуя, посадил на стол. Его горячие руки скользили по моему телу. Я чувствовала его возбуждение сквозь ткань брюк. Моя рука накрыла его выпуклость. Он застонал мне в рот, и его руки развязали шелковый халатик.

— 16 —

Мы долго целовались, пока он не оторвался от моих губ и не прильнул языком к моей груди. Я застонала, мой клитор за пульсировал, готовый взорваться на холодном столе, ведь на мне не было стрингов. Он продолжал ласкать мою шею, соски, живот…»

Эх, неплохо получилось, но чего-нибудь надо придумать…

— Аврора, ужин готов, — сказала мама, заходя в мою комнату. — Новый рассказ пишешь? И какой на этот раз? — спросила нежно мама, подходя ко мне, пока я искала нужный абзац.

Мама обняла меня, и я почувствовала аромат ее летних духов с нотками корицы и цитруса. На ней было обтягивающее домашнее платье, которое подчеркивало ее фигуру модели. В свои сорок с небольшим она выглядела потрясающе, что неудивительно, ведь даже работа в бухгалтерии не могла скрыть ее природную элегантность.

— Мам, а как ты думаешь, этот герой найдёт путь к своей девушке? — спросила я, прижимаясь к маме.

— Аврора, любовь – это сложный лабиринт, и каждый сам выбирает свой путь. Но если его чувства искренние и он готов бороться за свою любовь, то он обязательно найдёт к ней дорогу. Иногда нужно просто слушать своё сердце и не бояться делать первый шаг. Ведь истинная любовь стоит того, чтобы за неё сражаться.

— Мам, я сегодня спросила у папы, издадут ли мой сборник рассказов, а он ответил: «Наверное», а потом добавил: «Давай пока не будем никуда обращаться, окей?». Мам, почему он не хочет, чтобы я обращалась в издательство?

— Дочь, просто у отца сегодня были проблемы на работе, вот он тебе и сказал такое. Не обижайся на него. Ты же знаешь, как он переживает за свой бизнес, строительство этих престижных домов отнимает у него много сил. Если хочешь обратиться в это издательство, то обратись, я не против, мне нравится то, чем ты занимаешься. Но только про учёбу не забывай, пожалуйста, Аврора. Как прошёл твой день?

— 17 —

Мне хотелось засмеяться от ее слов и воспоминаний о сегодняшнем дне. Но я рассказала очередную ложь. Не хотелось об этом говорить.

— Мам, а папа еще на работе?

— Да, еще, дочь. Пойдём, у меня все готово, на столе стоит уже.

Я встала, и мы с мамой направились на кухню. По дороге я решила задать ей вопрос:

— Мам, а как вы с папой познакомились?

Мама посмотрела на меня нежно с улыбкой и ответила:

— Мы познакомились как-то неожиданно, дочка. Давно это было, мне шестнадцать, а ему восемнадцать уже. Я стояла на кассе в магазине, твоя бабушка попросила купить хлеба и молока. И там мы познакомились с твоим папой. Тогда на кассе была большая очередь, а он стоял за мной. Я чувствовала его взгляд, и через минуту он меня окликнул: «Девушка, а вы сегодня свободны вечером на кино?». Я замерла, подумала, что это не мне, проигнорировала и пошла к кассиру. Передала деньги и ушла, и потом твой отец быстро меня догнал. И вот как-то так, Аврора. Потом он взял у меня номерок, и вечером мы пошли в кино.

— А потом вы поцеловались, — заинтригованно сказала я.

Мама посмотрела на меня и засмущалась.

— Да, так и было. Все, прекрати, засмущала меня.

— Мам, ну расскажи! Это же так интересно! Что он тебе сказал после поцелуя?

Мама призадумалась, на ее лице появилась мечтательная улыбка.

— Ох, Аврора, что он сказал… Он посмотрел мне в глаза и прошептал: «Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел». И знаешь, в тот момент я поверила каждому его слову. Это был какой-то волшебный момент, словно весь мир вокруг замер.

— 18 —

— Вау! Как в кино! – воскликнула я, представляя себе эту сцену. — А ты что ему ответила?

Мама покраснела еще сильнее.

— Ой, не помню уже… Наверное, что-то глупое. Я была так смущена!

Мы вошли в кухню, и аромат свежеиспеченного пирога с яблоками наполнил комнату. На столе стояли тарелки с салатом, картофельным пюре и котлетами.

— Ну вот, садись, ешь. А я расскажу тебе, как твой папа потом за мной ухаживал. – Мама подмигнула мне и села напротив. — Это была целая история!

Я с удовольствием уселась за стол, предвкушая рассказ о романтичной молодости моих родителей.

Глава III

Джейс

Я ускоряю шаг, пропихиваясь через толпу, направляясь к деньгам и дешёвому кайфу. Но её ебаные карие глаза всё равно всплывают в памяти. И это бесит.

Бабки забраны. Шон, кажется, отделался лёгким испугом, но его байк выглядит как куча металлолома. Похуй. Главное — я победил, как обычно. И теперь время для других развлечений.

Клуб «Адреналин», как всегда, прокуренный и шумный. Из колонок ебашит музло, от которого вибрирует пол под ногами и кровь в жилах. Запах пота, сигарет, и какой-то сладкой, приторной херни, которая, наверное, должна быть духами. Свет бьёт по глазам, разноцветные всполохи скользят по полуголым телам. Девочки… да, их тут дохуя. Все красивые, все хотят внимания. Потные, накрашенные, в обтягивающих шмотках или почти без них. Ну, блять, почти шлюхи. Каждая из них хочет того, кто только что въебал на трассе.

Мы с Чарли, Роуэном, Трэвисом и Габриэлем пробиваемся к нашему вип-уголку. Диваны из черной кожи, блестящий, как лед, столик. И, конечно же, кальян. Чуть подальше – бар. Ебаная электронка уже в моей руке, её сладкий пар заполняет рот. От синей жидкости с ментолом горло сводит. Чарли уже тянет из чьей-то фляги, а Роуэн и Габриэль уже тащат к нам двух девчонок – одна блондинка с губами-утками, вторая брюнетка, по глазам видно – не промах.

— Джейс, ну ты огонь! — Блондинка кидается на меня, обвивая руками шею. Пахнет дешёвой выпивкой и чем-то приторно-клубничным.

— 28 —

— Я смотрела гонку! Ты лучший, Джейс. Гонка топ.

Её сиськи жмутся к моей груди. Я машинально обнимаю, похуй. Отстраняю её на расстоянии вытянутой руки.

— Отъебись, — говорю я. — Сегодня без соплей, детка. Я хочу пить.

Габриэль уже разливает виски в стаканы. Чистый, блестящий, как моя победа. Мне это нужно. Пью залпом. Жар растекается по горлу, потом по всему телу. Второй стакан. Третий. Адреналин от гонки понемногу спадает, но его место занимает другая дурь – алкоголь. Голова тяжелеет, но мысли остаются ясными. Слишком ясными, блять.

— Джей, что-то ты сегодня пасмурный, — Роуэн прикуривает сигарету, дым колечками вылетает из его рта. — Ты чего? Обиделся, что Шон цел?

— Заткнись. – Я выгоню его мозги из головы. – Шон – ничто. Как и все остальные уебки, которые пытаются выиграть меня. И когда они поймут, что меня не выиграть.

Мы сидим, пьём, курим. Девки пытаются отвлечь, смеются, касаются. Я пропускаю их слова мимо ушей, позволяя рукам опускаться ниже, чем следует. Просто мясо. Просто способ заткнуть пустоту, которая все равно остаётся. Под громкую музыку, под смех друзей, под сладкий привкус пара электронной сигареты.

На барной стойке, пошатываясь, танцует какая-то рыжая. Её короткое платье задирается, открывая всё, что только можно. Она улыбается, зазывает взглядом. Стадо, блять. Все на одно лицо. Все хотят одного – тебя.

А потом снова. Эта Аврора, сука. Стоит в мокрой одежде под дождем, смотрит на меня с этим своим выражением лица. Словно из воды выхватили. Её карие глаза. Бесят. Бесят, потому что ей было похуй на мой статус, на мою банду, на моё «величие». Она просто стояла и смотрела. Ебанутая.

— Джей, — Чарли хлопает меня по плечу. — Мы пошли на танцпол. Хочешь, Бритни с нами заберёшь?

— 29 —

Я смотрю на блондинку. Разве ее зовут Бритни? Мне плевать.

— Идите, — киваю я. — Позже приду.

Они уходят, толпа поглощает их. Я остаюсь один, на диване, в окружении дыма и остатков виски. Задница какая-то нереальная. Ей всего 17, груз воспоминаний.

Это не моё дерьмо. Моя жизнь – скорость, деньги, власть. И никаких, блять, соплей.

***

Аврора

Тишина. Едкий, осенний дождь шуршал по стеклу, будто кто-то царапал его ногтем. Я ненавидела эту ночь. Ненавидела это одиночество, которое душило меня. Сидела у окна, вцепившись пальцами в ноутбук, и пыталась выдавить из себя хоть строчку нового рассказа. Слова ложились криво, будто чужие, сквозь силу. Никакой искры, никакого вдохновения, которое раньше фонтанировало внутри. Мозг буксовал, отказывался работать.

Мои глаза скользили по экрану, на котором завис недописанный абзац:

«Его пальцы нежно прошлись по моей щеке, по краю губ. Он наклонился ближе, и мой мир сузился до его дыхания, до аромата его кожи. Я хотела сказать ему так много, но слова застряли где-то в горле. Только взгляд. Его взгляд, глубокий и обещающий. Я знала, что он чувствует то же самое, что и я. Что вот он, этот момент, когда всё изменится. Когда мы наконец сольемся в единое целое, и больше не будет никакой боли, никакого одиночества. Только мы. В этот миг…»

— 30 —

И дальше, сука, пустота. Никак не шло. Никакого «в этот миг». Только тупая боль и одиночество.

И всё это, конечно, из-за него. Из-за этого парня. Не просто думала, а тонула в мыслях о нём, как в болоте. Меня ломало от тоски. Мне просто дико скучалось по нему! Не так, как по родственникам, не так, как по маме, а по-другому. Это была больная, тягучая тоска, которая выкручивала меня наизнанку. Меня к нему тянуло, будто невидимыми цепями приковали, и каждая минута без него была пыткой. Сегодня ночью мне даже сон с ним приснился, такой яркий, что дышать было больно. Жалко, что этого в жизни моей не произошло…

***

Всё началось со школы. Той самой, которая теперь осталась в другой жизни. Я будто снова сидела там, на полу, среди каких-то незнакомцев. Рядом – мой рюкзак, привычный, тяжёлый. И вдруг, словно по наитию, я повернула голову влево. Он. Парень в джинсах. Шёл откуда-то вроде из туалета. Высокий, черт побери. Его темно-серые джинсы, чуть растрёпанные волосы. На загорелом теле — чуть свободная чёрная футболка, которая только подчёркивала его точёную фигуру. Сердце тут же забилось, как тогда, у ворот школы. Это была не просто привязанность, это был, нахуй, удар электрическим током (влюблённость в его глаза). Я, сама не зная почему, решаюсь махнуть ему рукой, просто, как бы говоря: «Привет». И он… он не проигнорировал. Он, неожиданно, тоже махнул в ответ. Моё сердце пропустило удар, а затем, словно сорвалось с цепи, полетело куда-то вверх.

Глава IV

Аврора

Время было около шести утра. Тусклый, серый свет проникал сквозь шторы, заставляя комнату выглядеть ещё более унылой. Я лежала на кровати, невидящим взглядом уставившись в потолок. В голове роились мысли, колючие, как гвозди. «Разрывной момент» — так я назвала его про себя, когда он накатывал, как сейчас. Это было не просто обычное утро, не просто пробуждение. Это было осознание. Очередное, болезненное осознание того, как отец относится к моей страсти, к моему единственному убежищу — писательству.

Мне казалось, что он меня ненавидит. Ненавидел, что я живу в выдуманных мирах, пока он ворочает миллионами и строит свои грёбаные престижные дома. Как будто моё увлечение — это плевок в его безупречный, прагматичный мир. «Никогда не издашься», «Ерунда», «Пустая трата времени». Эти слова, сказанные сухим, безразличным тоном, въелись в меня, как занозы под ногтями. Он не ругался, нет. Его безразличие ранило сильнее тысячи криков. От него не хотелось выть, хотелось просто исчезнуть. Стать невидимкой. Или доказать ему, что он не прав, но я, блять, не верила в себя. От слова «совсем». Иногда мне казалось, что он считает меня выродком, потому что я такая, какая есть. Девочка, которая живёт в словах, а не в цифрах.

Я встала, ноги словно чужие. Спустилась на кухню. Тихо. Мама ещё спала. Заварила чай, села у окна. За окном моросил дождь — мой вечный спутник, мой свидетель. Я прислонилась лбом к холодному стеклу. От него не было никакого спасения. Он был везде, этот дождь, эта меланхолия. И этот страх, что я пишу говно. Что Эксмо* неслучайно отказали. Что папа прав.

*Издательство «Эксмо» — российская издательская компания, основанная в 1991 году. Является крупнейшим издательством России и одним из крупнейших издательств Европы, входит в мировой топ-50.

Около семи утра я уже надевала школьную форму. Чёрная юбка в клетку, белая блузка, тяжёлые туфли. И под этим всем — я. Сломленная, но упрямая. Сегодня понедельник, а значит, начнётся новый круг ада. Я снова увижу его. Или не увижу. И снова буду искать.

Школа. Моё персональное чистилище. Огромный старый замок, пропахший сыростью, библиотечной пылью и ментолом из вейпов. Толпы учеников, как всегда, неслись по коридорам, толкались, кричали, смеялись. Я их не понимала. Не общалась ни с кем. Девочки… они мне казались какими-то пластмассовыми. Все эти суки, которые только и знали, как обсуждать новые шмотки, мальчиков или сплетничать. Они жили в своём мире, а я в своём. В одиночестве.

Я, тихоня, которая старалась быть незаметной. Проходила по коридорам, прижавшись к стене, глядя в пол, стараясь не поймать чей-то взгляд. Но мои глаза всё равно рыскали по сторонам, выхватывая знакомые очертания. Искала его. Парня в джинсах. Капитана.

Первый урок – математика. Я уселась за первую парту, мой привычный оборонительный рубеж. Но сегодня… сегодня что-то было не так. В кабинет ввалился Джейс. И, черт возьми, он направился прямо сюда. К моей парте. В классе было достаточно других свободных мест, но он, как назло, сел рядом. Громыхнул стулом, бросил рюкзак на пол. У меня сердце заколотилось, как бешеное. Тук. Тук. Тук. Эта близость… она жгла. Запах его сигарет и какой-то мужской одеколон ударили в нос, смешиваясь с запахом школьной доски и старой пыли.

Я старалась не смотреть на него. Заставила себя уставиться в учебник, будто это был самый интересный манускрипт на свете. Но мозги… мозги отказывались подчиняться. Думать получалось только о его колене, которое почти касалось моего, о его руке, лежащей на парте. И вот тогда они полезли. Те самые, пошлые, непонятные мысли, которые обычно жили только в черновиках моего блокнота. Он взял меня за бедра… посадил на стол… его горячие руки… Я чувствовала его возбуждение… Господи, что со мной?! Эти мысли дико контрастировали

— 39 —

с моей реальной жизнью «тихони», сводили с ума. Я сжала ручку в руке, пытаясь отогнать этот бред.

Учительница, мисс Смит, сухощавая женщина с вечно недовольным лицом, начала урок.

— Итак, класс, повторим квадратные уравнения. Роуэн, к доске!

Роуэн, дружок Джейса, с ухмылкой поднялся. Он выглядел как таран, мощный, с наглой ухмылкой. Его каштановые волосы вечно торчали во все стороны. Он вышел к доске.

— Мисс Смит, может, вы сами решите? Я сегодня не в настроении, — протянул он, демонстративно пожав плечами. Его высокомерная, шутливая манера вывела училку из себя.

— Роуэн Грант! Ещё слово, и пойдёшь к директору! Живо к доске!

Роуэн вяло поплёлся, черкая мелом по доске. Джейс тихо хмыкнул рядом. От этого хмыканья у меня пошли мурашки по коже. Он повернулся ко мне.

— Эй, отличница, — прошептал он, но так, что я услышала каждый звук. — Дай списать, а?

Я вздрогнула. Не ответила. Зачем ему вообще надо? Он не мог просто попросить друзей? Опять эти игры?

— Аврора, ты оглохла? — Голос Джейса стал чуть громче, он склонился ближе. Я почувствовала горячее дыхание. — Где там твоя тетрадь?

Моё сердце, кажется, готово было выпрыгнуть из груди. Он сидел рядом. Джейс Райдер. Капитан школы. И он докапывается до меня. Он хочет списать. С меня. С тихони.

— Я… я не даю списывать, – пробормотала, прям, как мышь, ни на кого не глядя.

Он резко выпрямился. Я почувствовала его раздражение.

— 40 —

— Ладно, как хочешь, — протянул он с таким откровенным пренебрежением, что я вся сжалась. — Мне похуй. Сам справлюсь.

Урок тянулся бесконечно. Каждый раз, когда Джейс шевелился, или кашлял, или отворачивался, я чувствовала его присутствие рядом. Одиночество было привычным, но такое, когда ты вроде бы и не одна, но при этом заперта в себе – это было хуже. Я то и дело поглядывала на него краем глаза. Его профиль. Его сосредоточенный взгляд на доске. Или на мне?

Глава V

Джейс

Мотор мотоцикла рычал, как голодный зверь, пронзая тишину ночного шоссе. Адреналин от гонки уже сменился привычным послевкусием — тоской, которую не мог заглушить даже виски. Я нёсся по размытым огням города, чувствуя, как осенний дождь на випоре шлема превращал мир в хаотичный узор. Мои друзья – Чарли, Роуэн, Трэвис и Габриэль – остались растворяться в клубном дыму. Мне было похуй. Они там, в своём дерьме, а я – в своём. Здесь, на дороге, я чувствовал себя по-настоящему живым. И пустым одновременно.

Через двадцать минут байк скользнул по мокрому асфальту, подруливая к высоким кованым воротам. Мой «дом». Или то, что им называлось. Огромный особняк, утопающий в темноте, с редкими окнами, испускающими холодный, безразличный свет. Вся территория была под видеонаблюдением, обнесена высоким забором. Не дом, блять, а грёбаная крепость, где никто не просил тебя заходить. Только войти. Захлопнуть дверь. И не шуметь.

Я заглушил мотор, и тишина оглушила. Только капли дождя стучали по крыше и гул, который всё ещё стоял в ушах от гонки. Я неторопливо дошёл до парадной двери, которая открылась сама, как только моя ладонь коснулась холодной стали.

Зашёл внутрь. Привычный пафос. Всё здесь кричало о богатстве и вкусе, но выглядело стерильно. Дорогая дизайнерская мебель, произведения искусства на стенах, высокие потолки, которые давили, несмотря на своё величие. В гостиной горел приглушенный свет, и оттуда

— 43 —

доносились тихие голоса. Он не спал. Конечно же, не спал. Мой отец.

Я скинул кожаную куртку, бросил её на диван. Вейп в кармане, электронки на тумбочке у кровати. Сегодняшний угар не помог. Эта девка, Аврора, почему-то застряла в голове. Ее взгляд на стадионе. Её глаза, когда я врезался в неё в школе. Эти её мысли… Что там, блять, у неё в голове? Я не знал, и это бесило. Она не такая, как все. Не такая, как клубные шлюхи. И это раздражало сильнее всего.

Я направился в гостиную. Отец, Майкл Райдер, сидел в глубоком кожаном кресле, потягивая виски из бокала. Возле него, на стеклянном столике, лежали толстые папки с документами. Он был воплощением власти и холодного расчёта. Высокий, подтянутый, с седыми прядями в идеально зачёсанных назад чёрных волосах. Его взгляд – такой же, как у меня – карий, но в нём не было ни капли тепла. Только сталь. Убийственно-спокойный взгляд. Он был крупным бизнесменом в области обеспечения полиции, фактически, контролировал всю систему безопасности страны. Вот моё наследие. И плевать ему было на всё, что не приносило прибыль или власть.

Мать… Ей было плевать на его бизнес. На его холод. На него самого. Она болела. Долго. Болезнь выжигала её изнутри, пока она не превратилась в тень. Он не плакал. Никто не плакал. Просто вынул из своей жизни то, что перестало быть «нужным». И он больше ни с кем не встречался. Никаких женщин. Только холодный, блять, расчёт.

— Опять эти гонки? — голос отца был ровным, без единой эмоции. Он даже не поднял на меня взгляд. — Ты когда-нибудь повзрослеешь, Джейс? Это всё детский сад.

Я скрипнул зубами.

— Тебе похуй на мои занятия, отец. Тебе на меня похуй. — Я знал, что это бесполезно. Он не слышал. Он никогда не слышал ничего, что не касалось его грёбанных проектов. — Это не детский сад. Это способ выпустить пар.

Отец наконец поднял на меня взгляд. В его глазах не было ни

— 44 —

злости, ни понимания. Только оценка.

— Выпускай пар в кабинете, Джейс. В моём бизнесе. Там, где это принесёт тебе деньги и власть. Вот что я должен видеть. А не твой позор на трассе. Ты – наследник. Мой наследник. У тебя есть всё. Зачем тебе этот мусор?

— Я ненавижу твой мусор, — процедил я сквозь зубы. — Весь этот пафос, эти офисы, эту ебучую систему, которую ты строишь. Мне это не нужно.

— Это всё, что у тебя есть, сынок. Это всё, что у тебя будет. Твоя мать… Она никогда не понимала этого. И где она теперь? — Звучал он равнодушно, но каждым словом бил наотмашь. Он всегда знал, куда давить.

Я сжал кулаки. Мать. Это была его коронная пытка. Она умерла от болезни, медленно, страшно. А он? Он заперся в своем офисе, в своем бизнесе. Ни слезинки. Ни единой. И больше ни одной женщины рядом. Как будто ее и не было. Лишь иногда я видел, как его взгляд задерживался на ее фотографии, там, на его полке. А потом он отворачивался. И снова холод.

— Я не она, — мой голос был хриплым. — Я сам решаю, что мне нужно.

— Ты – моя собственность, Джейс. — Он усмехнулся, тонкой, едва заметной усмешкой. — И ты будешь делать то, что должно. Ты станешь частью этого. Или ты думаешь, что твои гонки и твои подружки на одну ночь принесут тебе хоть что-то, кроме проблем?

Я развернулся и вышел из гостиной. Этот разговор был бесполезен, как и всегда. Он не видел меня. Он видел только себя – в моём отражении.

Я поднялся в свою комнату. Тоже огромная, в современном стиле, с панорамными окнами на город. Дороговизна давила. Пустота давила. Единственное место, где я мог быть самим собой, — это кровать.

— 45 —

И, конечно, моя банда, с которой я был собой. А ещё — вот этот беспросветный, тупой мрак после гонки, когда адреналин спадает, и ты остаешься наедине со своим дерьмом.

Внезапно раздался звонок в дверь. Я взглянул на часы. Полтретьего ночи. Ну, конечно. Она.

Я открыл дверь. На пороге стояла Дженна. Высокая, дерзкая блондинка с длинными прямыми волосами, которые рассыпались по плечам. Накрашенные губы, алые, как кровь, и глаза, наведенные стрелками, горели хищным огнем. На ней было короткое, обтягивающее черное платье из какой-то блестящей ткани, и высокие грубые ботинки, которые только подчеркивали длину ее ног. Она была секси. Стопроцентная модель. Из тех, кто охотится на богатых мужиков, но сейчас на меня, на капитана. Её всегда окружали мужики, но она хотела только меня. Почему? Да похуй. Видимо любила рисковать.

Глава VI

Аврора

Раннее утро встретило меня привычной прохладой и запахом свежей листвы. Я шла в школу, медленно перебирая ногами и пытаясь в уме дописать диалог между главными героями моего нового романа. В голове крутились фразы, споря, какая из них лучше передаст всю глубину эмоций. Мой мир был миром слов, мыслей и бесконечных историй, рождавшихся где-то глубоко внутри меня, постоянно сражаясь с моим вечным спутником – неуверенностью. Каждая строчка давалась с трудом, словно я пыталась вырвать эти слова из себя, преодолевая невидимое сопротивление. «Это недостаточно убедительно, это звучит плоско, никому это не понравится» — привычно шептал голос внутри, подтачивая и без того хрупкую веру в себя.

Я прибавила шаг, пытаясь отогнать этих демонов и сосредоточиться на реальности. Вот уже знакомый поворот, вот стены школы, и вот…

Мои глаза резко расширились. Он стоял прямо у главных ворот. Не в своей привычной гоночной экипировке, а в обычной одежде – темных джинсах, свободной футболке, которая прекрасно обтягивала накачанные бицепсы, и кожаной куртке, небрежно накинутой на одно плечо. Он опирался спиной о каменную кладку, равнодушно, но при этом невероятно притягательно. Очки-авиаторы скрывали его глаза, но даже так от него исходила аура силы и какой-то недоступности.

Он не смотрел на меня. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно он ожидал чего-то. Или кого-то. С каждым шагом, который приближал меня к нему, мое сердце начинало биться быстрее. Это было

— 49 —

настолько неожиданно, настолько… не вписывалось в мою обычную рутину. Что он тут делает? У него ведь нет никаких дел в школе, я знала это точно.

Я хотела пройти мимо незамеченной, слиться с толпой таких же, как я, учеников, спешащих на занятия. Но почему-то мои ноги замедлились, а взгляд невольно приковался к его фигуре. И тут, словно почувствовав мое присутствие, он медленно повернул голову. Замер. И снял очки. Его глаза, карие, глубокие, как осенний лес, встретились с моими. В них не было насмешки, как я привыкла видеть на его плакатах, а лишь… Что-то другое. Что-то, от чего по моим венам потекла волна невиданного тепла.

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Секунды растянулись в вечность. И тут…

— Кстати, Джейс, ты куда вчера смылся? Без тебя загрустили, — вдруг раздался громкий голос.

Я вздрогнула, словно меня застукали за чем-то неприличным. Инстинктивно опустила взгляд, стараясь стать незаметной, но не успела.

— Да что вы, – раздался его голос, грубоватый и привычно-уверенный. — Мне что, потрахаться нельзя?

Меня словно ударили под дых. Я подняла глаза и увидела, как к нему подходят двое парней. Первый, уже знакомый мне Роуэн, с более длинными волосами, одетый в рваные джинсы и черную майку, сквозь которую проглядывали очертания мускулистого тела. На шее красовалась массивная серебряная цепь. Выглядел как рок-звезда, сошедшая с подиума. Второй, Габриэль, с татуировками на руках, в обтягивающей черной футболке, подчеркивающей его бицепсы, и узких джинсах, словно бросал вызов обществу своим видом. Его взгляд был холодным и оценивающим, будто сканировал всех вокруг. Они ухмылялись, переглядываясь.

— С Дженни? Или уже другая шлюха? — спросил Роуэн.

Я почувствовала, как кровь приливает к моему лицу. Мне стало

— 50 —

стыдно за него, противно и почему-то очень больно. Мое маленькое, наивное влюбленное сердце сделало больной кульбит.

— Слушай, придурок, может, мне еще тебе все подробности рассказать, как у нас все прошло? — Его тон был на грани раздражения, но в нем все равно сквозила яростная, хищная уверенность.

Я не могла больше это слушать. Словно оглушенная, я развернулась и быстро пошла к входу в школу, стараясь не смотреть в его сторону.

— А как у вас все прошло? — донеслось мне в спину от Габриэля. — С лепестками роз и бутылкой вина?

Ответа уже я не слышала. В голове гудело, а в груди что-то болезненно сжалось. Он… Он оказался совсем не таким, каким я себе представляла. Моя наивная мечта рассыпалась в прах с каждым его словом.

Я вошла в школу, словно в тумане. Привычный шум коридоров, смех одноклассников, звуки закрывающихся шкафчиков – все это казалось чужим и далеким. Мои ноги сами несли меня в сторону кабинета литературы, и я даже не заметила, как оказалась у нужной двери. В голове билась одна навязчивая мысль: «Потрахаться? Шлюха? Он сказал это. Он. Тот самый, о ком я писала в своих мечтах». Я опустилась на свой стул, который обычно приносил мне такое спокойствие и уют, ощущая себя, словно выжатый лимон. Чувство опустошения волной накрыло меня с головой. Изобразить улыбку не было сил, да и желания. Единственное, что я хотела, это чтобы урок закончился, и я могла сбежать отсюда подальше.

В кабинет вошла мисс Эвелин Блейк, наша учительница литературы. Она была среднего возраста, с постоянно вьющимися, как виноградные лозы, каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок. На её аккуратном лице, обычно тронутом улыбкой, виднелись тонкие морщинки в уголках глаз, выдающие годы терпения в работе с подростками. Сегодня на ней был вязаный кардиган бежевого цвета,

— 51 —

который делал её ещё более похожей на уютную библиотекаршу. Она любила свою работу и всегда старалась вдохновить нас на чтение и творчество — но сегодня, кажется, её ждало испытание.

Мисс Блейк начала свой урок, рассказывая о романтизме в литературе, о страсти и возвышенных чувствах. Но ее голос, обычно такой успокаивающий, теперь казался лишь фоновым шумом для моей внутренней бури. Я пыталась сосредоточиться на лекции, но это было бесполезно. Каждая клетка моего тела ощущала его присутствие. Он сидел рядом со мной, за нашей партой.