Нашептанная история

Эпизод 1 Прибытие

        По трассе одиноко ехал мотоциклист на некогда купленном стареньком железном коне, который приобрел еще в студенческие годы. Джинсовый костюм, серые кроссовки и черная футболка с надписью «Ангел в отпуске». За его спиной красовался рюкзак, волосы цвета кофе с молоком вечно были растрепаны, а старый шлем давно треснул, парню пришлось его выкинуть. Глаза закрывали очки от солнца с темными стеклами, тонкие губы обветрились, о здоровом цвете лица можно было только мечтать, если он не завяжет пить литрами кофе. С виду юноше нельзя было дать больше восемнадцати, но по паспорту давно уже стукнуло двадцать три. Это Питер Артхейт – молодой и успешный писатель, прославившийся своей первой и ставшей популярной книгой «Живущий в темноте». История о страшных тенях живущих своей жизнью и хранящих секрет семьи Боуэн будоражила кровь читателей. Погода стояла пасмурная, казалось, даже природа оплакивала смерть Аманды. Воздух был влажным, с каждым часом все более мрачнеющее полотно небосвода грозилось разразиться ливнем. Только по одной причине парень возвращался в отчий дом, и четвертый час уже находился в пути, делая остановку только для перекуса и дозаправки. Деревья мелькали по обе стороны дороги, то утопая в неизвестности, то возвышаясь над ним, напоминая о широкой лесополосе вокруг него. Местами попадались обгоревшие деревья после попадания в них молнии, ветер дул в лицо. Завидев знакомый указатель, досчитал до двадцати, свернул при первом повороте направо. Немного сбавил скорость, но полностью отдался играющей в наушниках музыке, чтобы не уснуть он включил рок. Дорога была ухабистой и как говорится «асфальт сошел вместе со снегом». Впереди его ожидало много дел, в том числе нужно было еще разобрать вещи, прежде чем продать дом. Если бы не письмо нотариуса, то Питер бы так и продолжал жить своей жизнью вдали от нее. Старшая сестра, Аманда, осталась жить с родителями, а он сбежал, как только стукнуло пятнадцать. Воспоминаний о доме и семье у парня было не так много, а большая часть из них была связана с ночными кошмарами. Артхейт и сейчас их видел, но сны стали ярче, реальнее, страшнее. Их хватит еще не на одну книгу, если собрать все фрагменты в единый сюжет. Под колесами зашуршала щебенка, над острыми пиками деревьев замаячили остроконечные крыши башен особняка доставшегося по наследству еще от прадедушки. Как истинный ценитель искусства, он завещал ничего не менять в дизайне и архитектуре. Тяжелые кованые ворота были заперты на висячий замок, а за ними уже виднелся пересохший фонтан со статуей в виде амура. Пухленький мальчик вряд ли бы смог летать, оба его крыла со временем потрескались, а тело покрылось желтыми пятнами. За живой изгородью скрывалась оранжерея, отец питал теплые чувства к различным редким растениям и тогдашний их садовник едва ли не спрашивал разрешения, прежде чем начать дышать рядом с ними. Так же время не пощадило протоптанные и вымощенные камнем тропинки, сквозь которые уже изрядно проклевывалась молодая трава, а столбики фонарей стояли скрывая внутри себя старые огарки. Питер огляделся, в надежде увидеть хоть одну живую душу, но никак не мог отделаться от ощущения чужого взгляда. Только теперь, спустя восемь лет, Артхейт мог снова видеть перед собой большой трехэтажный особняк, родовое гнездо из которого он так радостно выпорхнул и не жалел. Особняк смотрел на него грязными окнами и всматривался в саму душу, производя впечатление большого старого монстра, который застыл в ожидании последней жертвы и боялся ее спугнуть. Их разделял двор и ворота, по особому заказу их выполнили с узорами в виде листьев. От былой красоты и величия дома мало что осталось, учитывая, что за ним не присматривали уже полгода. Именно столько понадобилось времени, чтобы вступить в права наследования и Питер получил его т.к. был указан сестрой по завещанию. Вся территория была ограждена высоким каменным забором, а за его пределами будто остановилось время. Даже воздух был тяжелее, что в подсознании парня создавало какую-то сферу, в которой могло существовать иное время. Время, пропитанное болью и страхом. Детские страхи самые сильные и юный Артхейт не мог забыть, сколько ночей он не спал или сидел с битой в руках, прижимаясь спиной к стене в ожидании, что рассвет не наступит никогда. Фантазия живо рисовала образ мальчика лет семи в детской пижаме, как он жмется спиной к стене и до побелевших костяшек пальцев сжимает в руках биту. Мальчик верил, что сможет защитить себя сам, что его комната защищена, пока дверь закрыта. Темнота сильно пугала Питера тогда, ему всегда казалось, что если ночью не запереть дверь, то кто-то зайдет в его комнату и будет стоять над ним. Стоять, шумно дышать и выжидать, когда тот решит приоткрыть хотя бы один глаз и это станет его единственной и последней ошибкой. Почувствовав кожей давно забытый страх, юноша опустил голову и запустил пальцы в волосы, нужно забыть все это. Это просто детские фантазии и боязнь темноты, в которой на самом деле никого нет. Утешение слабое, но его хватило, чтобы сохранить здравомыслие. Вновь оставшись наедине со своими мыслями, Питер понял, что стоит посреди дороги, упираясь ногами в землю, а мотор его железного коня заглушен. Он стоит перед воротами, не то гость, не то напуганное дитя рискующее столкнуться со своим самым большим в жизни страхом, от которого больше не убежать. Снял очки, но спокойнее от вида уснувшего особняка не стало. Все такой же мрачный монстр и даже не в дождливой погоде было дело. Где-то далеко позади, послышались раскаты грома, словно специально подгоняющие новоиспечённого владельца. Кивнув своим мыслям, убрал очки в нагрудный карман джинсовой куртки и, помня, что нотариус упоминал о ключах в почтовом ящике, далеко не сразу нашел его взглядом. Флажок заветной вещицы был опущен и успел так хорошо проржаветь, что только чудо могло это сделать. Подошёл к ящику, вытащил карманный нож и, подцепив край, чуть ли не с боем смог расширить проем, чтобы вытащить ключи и конверт без адреса. Провел по нему пальцами, внимательно рассматривая его с обеих сторон, но надежда найти хотя бы одну строчку или намек на отправителя пропала. Маленький ключик лег удобно в ладонь, пожелтевший со временем конверт не мог похвастать особой плотностью или какой-то печатью. Он грустно вздохнул, решив открыть его уже внутри.

Эпизод 2 Осмотр дома

            Я стоял в коридоре, рассматривая тряпичную куклу, которой могла бы играть какая-то маленькая девочка, но я тут один. Если это было своеобразное приветствие, то вышло скорее пугающе, чем доброжелательно или это просто я зашел не с той стороны? Раскаты грома подгоняли, оставалось только надеяться, что помещение успеет хоть немного проветриться, иначе из соображений собственной безопасности придется спать на улице и даже дождь не помешает. При восстановленном свете появилась возможность рассмотреть украшающие стены картины с изображением пейзажей или натюрмортов еще старой школы мастерства. Подойдя к такой манящей двери, которая по моей памяти вела в столовую, но сейчас дверь была не просто заперта, ее ручка свободно проворачивалась, но дверь не поддавалась, словно кто-то подпер ее с другой стороны. Кому это понадобилось? Спросить не у кого. С родителями после моего побега общение прекратилось, а с сестрой мы общались только через письма. В редких письмах, которые я получал от нее, всегда проскальзывала строчка от мамы. Моя дорогая мамочка всегда находила способ выразить поддержку и любовь, так например, она в углу каждого письма Аманды рисовала клевер. Айзек ещё перед моим побегом выставил мне ультиматум, терпение уступило гремучей смеси юношеского максимализма и бунтующих гормонов, я вспылил, но и он никогда не отличался рассудительностью. Сейчас я даже вспомнил, как он запирал меня в чулане или бельевом шкафу, одного без света и закрывал дверь на ключ. Таким он видел идеальное наказание для мальчика. Мама сильно заболела уже тогда и ходила по дому медленно, тяжело дышала и говорила через силу, но находила в себе силы, чтобы тихо поскрестись за дверью или постучать костяшками пальцев, когда отец наказывал меня или Аманду. Сестре больше повезло, он закрывал ее в собственной комнате и держал там, пока не посчитает, что блудная дочь исправилась. Первое время, если он закрывал нас надолго, мы с сестрой плакали, не понимая, за что он с нами так поступал. Сколько же мы тогда с сестрой слез пролили? Не понимаю, почему Аманда осталась с ними, а не убежала тогда со мной. Если Айзек и любил нас, то делал это в крайне странной и по-своему извращённой форме. Знаю, что надо отпустить, простить и не вспоминать, но давно забытое и хорошо мною похороненное в глубинах памяти прошлое начинает всплывать. Тревожить и местами нервировать. Закрыл глаза, мысленно считая до десяти. Это должно помочь успокоиться. Прижался лбом к двери, она приятно холодила, не смотря на долгие жаркие дни, что стояли уже вторую неделю. Тишина ударила по слуху звоном, напоминая, что я тут в гордом одиночестве. Ну и хорошо. Проследовал в гостиную - гордость Джезабель Раймон. Уютная и скромная комната с большим камином, в котором когда-то так весело горел огонь, рядом лежало несколько пригодных для растопки поленьев и черные следы сажи не выцветали годами, даже решетка со временем почернела. Взглядом искал кочергу, обошел кресло и всю мебель. Вскоре смог найти ее у кресла, стоящего ближе к камину, она стояла прислоненной к боку. Видимо, кто-то специально развернул его к камину, чтобы смотреть на пламя и держать кочергу под рукой. Журнальный столик, на котором лежали пожелтевшие от времени газеты, какая-то книга, открытая на определенном месте, заложена свернутой в несколько раз бумагой зелёного цвета, а рядом скомканный листок, вырванный из тетради. Атмосфера не утратила своей теплоты, все так же на камине красовались фотографии в толстых рамках, а над ними возвышался гордо портрет нашего далёкого предка, ещё не стесняющегося носить громоздкие доспехи и застывшего в позе победителя, но так сильно похожего на Айзека, что легко можно спутать. Те же высокие скулы, прямой нос, тот же холодный взгляд синих глаз - несомненное родство. Художник, писавший портрет был завидным мастером, мне даже казалось, что у предка не просто в точности передан образ, а самый настоящий осмысленный взгляд. Стало немного не по себе от такой мысли. Через силу отвёл взгляд в сторону, сначала мое внимание привлекли обои нежно-кремового цвета, затем сиротливо стоящий закрытым рояль. Когда-то на нем играли чудные мелодии, и особняк наполнялся невидимыми цветами, которые разносила с собой музыка. Обойдя кресло, подошёл к инструменту и пальцами провел по крышке, скрывающей под собой клавиши. Тут почти нет пыли и комната выглядит более обжитой. Не уже ли тут мог кто-то жить? Высокие шкафы под потолок украшенные резьбой и медными вставками, через красивые дверцы со стеклянными вставками на меня грустно смотрели целые коллекции разных томов. Они занимал почти всю стену и по обе стороны от камина, четыре стула с мягкой обивкой сидения и спинки, так же красиво украшенные орнаментом. Кажется, этот стиль назывался Рококо или как-то так. Никогда не задавался такими вопросами, а сам образ родового гнезда стерся из памяти вскоре после того, как жестокая жизнь столкнула с реальностью. Живым постояльцем остался только пластмассовый папоротник, занимая большой расписной горшок в светлом углу под окнами. Сервант с красивой посудой стоял у противоположной стороны, большое овальное зеркало украшенное орнаментом в виде лепестков, а под ним высокий стол с загнутыми ножками и старый добрый платяной шкаф. В темном углу, скрываемая в тени шкафов как раз была дверь в кабинет отца, он маскировал ее за ширмой из белой ткани и отодвигал только, когда ждал важных гостей. Пол покрыт персидскими коврами и только сейчас я заметил, что ширма сдвинута, открывая запретную дверь на половину, у ножки стола лежит не открытая банка пива, а на изящном диване заметны следы от пальцев. Это порождало в моем воображении различные картины, одна была страшнее другой, но не обнаружил подтверждение, ни для одной из них. Я не пью, потому что всегда считал, что хочу здоровое потомство, а мое тело - храм. Для себя давно решил не портить свое тело вредными привычками. Вздохнув, сел на край дивана, решив прочитать письмо. Моя тряпичная подруга заняла место рядом, а верный во многих моих приключениях и не покинутый мной рюкзак, тихо опустился на пол у моих ног. Открыть конверт не составило труда, а вот чистый лист - обескуражил. Это что шутка? Вздохнул, пытаясь мысленно убедить себя, что это не просто шутка, а возможно, одна из шпионских хитростей, о которых рассказывала мама. Ладно, есть еще второй листок. Аккуратно развернул скомканный листок, наблюдая за тем, как постепенно моему взору открывался торопливо написанный текст. Читалось с трудом, кто-то очень торопился сделать эти записи и местами буквы смазывались, а кое-где налезали друг на друга или сливались, что затрудняло чтение. Пришлось читать при свете фонарика, на улице совсем потемнело, как ночью, накидывая на предметы тени и пробуждая давно забытые страхи

Эпизод 3 Первые сомнения

28 мая 2009год

    Мой дорогой дневник, сегодня вопреки наставлениям нашего семейного доктора, я упросила Кассандру проводить меня в нашу оранжерею. Мне все еще нравится отдыхать в тени фамильного дерева и вдыхать ароматы цветов. Аманда старается не смотреть на меня во время завтрака. Она думает, что я не замечаю, но это не так. Айзек все реже выходит к нам, когда последний раз видела его, то выглядел он осунувшимся и усталым

2 июня 2009год

    Сегодня Клайв привез для меня инвалидную коляску, чтобы я могла передвигаться по этажу самостоятельно. Я попробовала сама крутить колеса, но мне так тяжело далось это. Тобиас со слезами на глазах наблюдал за моими попытками самой перебраться с кровати в кресло. Сейчас вечер и я пытаюсь собраться с мыслями. Брауни остался с нами после того, как после обеда у меня случился приступ кашля. Мне так больно

22 июня 2009год

    Клайв всегда тепло относился ко мне. Почти каждый день он что-то рассказывал мне из своих странствий по миру или оставлял кассеты с аудиокнигами. Это так мило. Утром он отвез Аманду в город, я уверена, что она поступит в институт и воплотит в жизнь свои мечты

25 июня 2009год

    Сегодня Тобиас рассказал мне, что видел, как мой муж заходил в комнату с трофеями, держа в руках блюдце с горящей свечой. Смотреть на него было страшно, мой дорогой Тобиас говорил, что Айзек был похож скорее на ожившего мертвеца. Когда они встретились взглядами, то повидавший многое в своей жизни слуга мог поклясться, что на него смотрел сам Дьявол

    От чтения меня отвлек звук сообщения. Признаться, звук был скорее неожиданным, чем громким. Это был Стив. Ну, разумеется, друг не мог не прокомментировать фото, которые я ему отправил. Отложив в сторону дневник, я посмотрел на экран, проверяя, что же он мог написать. Он прислал мне одно мое же фото, но обвел красным участок под кроватью. На фотографии я стоял спиной к кровати, лицо было усталым т.к. найти нужный ракурс, чтобы камера нормально выстроила освещение и не сделала фото черным полотном, угробил на это попыток пять. Кровать, шкаф, тени самолетиков на стене и полу, но зная своего друга, я сначала подумал, что он просто так решил пошутить надо мной, ведь я нахожусь в старом особняке совершенно один, атмосфера располагает к созданию мифов и легенд о призраках. Как же он такое упустит? Увеличил изображение, чтобы проверить, но у всех приложений есть такая особенность, как изменение качества фото. Участок был не особо большим, а при увеличении выходило что-то не четкое и мыльное, решил проверить, есть ли там действительно что-то, посмотрев на сохранившемся, на телефоне фото. Отыскал быстро, увеличил и сначала подумал, что мне просто кажется, но там было что-то очень похожее на детские пальцы. Они были бледными, маленькими, но не выглядели призрачными, да и пространство не особо позволяло прятаться под кроватью, но признаю, стало немного не по себе. Я сел на кровати и свесившись вниз, посмотрел под кровать, там действительно кто-то был. Как я это понял? В свете фонарика я увидел кусочек ткани, а у края, где на фото видны пальчики, следы от ладони и будто что-то волочили за собой. В свое время Стив заставил меня пересмотреть с ним добрую кучу фильмов о призраках, там были как документальные вроде «Истории Амитивилля» с историческими справками и старыми записями, как доказательством, так же и полнейшим бредом с перегрузом спецэффектов и полным отсутствием сюжета. В некоторых из них были призраки, которые могли передвигать предметы, создавать иллюзии или даже проникать в сон, а в некоторых призраки или как еще их называли злые духи, темные сущности и прочие. Не суть важно, как их называли, но могли оставлять следы, кровавые, мокрые или просто следы от босых ног, рук. Не думал, что столкнусь с таким, но все равно не верю в их существование, а вот в то, что кто-то действительно был в моей комнате и городе – вполне реальное событие. Но, куда этот кто-то мог деться? Внимательно осматривал всю комнату так, словно видел ее в первый раз и мог пропустить что-то очень важное. Я прошелся по всей комнате, осматривал каждый угол, каждый предмет интерьера, словно за одним из них мог обнаружить как минимум клад. Увы, ничего подобного не нашлось. Погода за окном все не унималась, словно проверяя не только стены дома, но и мои нервы на прочность. Если бы не ливень, то каждый звук бы разносился по дому со страшным эхом. На мгновение я вспомнил о том, что на кровати лежат дневники мамы и обернулся, чтобы оставить его на столе и не потерять их место, на котором остановился. Подошел к столу, аккуратно сложив все тетради стопкой, очень надеялся, что не утрачу хронологической последовательности. Хотелось просто отдохнуть, но ощущение, что пока я мирно сплю, кто-то будет ходить по дому или рядом со мной просто не позволяло мне этого сделать. Нужно проверить на всякий случай этаж или лучше обойти еще раз весь дом, чтобы убедиться, что никого кроме меня тут нет. Становлюсь каким-то параноиком. Но, это нормально, надеюсь. В таком месте сильно разыгрывается фантазия, даже если ее не было изначально. Вдох-выдох, вдох-выдох. Снова взглянул на сообщение от друга «Ты видел это?». Разумеется, нет. Если и есть люди, которые сидят и пристально рассматривают каждую деталь фотографии, то я к ним точно не отношусь. Одно только осознание того, что придется проходить по второму этажу, пробежали мурашки. Как я отодвигал спасительный шкаф и снова брал с собой любимый рюкзак – отдельная история, которую проходили многие, когда приходилось при переезде много двигать мебель. Снова оказавшись в комнате Аманды, я испытал грусть и недоумение. Наверное, я мог бы помочь сестре, если бы находился дома, но я даже не знаю, что тут произошло, но надеюсь, что не это было причиной смерти Аманды. Покинув свою комнату, я по привычке закрыл за собой дверь, что и не говори, а жизнь в студенческом общежитии помогла выработать такую привычку. Я осматривал вещи старшей сестры, не удивлюсь, если часть из них была раскидана полицейскими при обыске. Насколько я знаю, подобная процедура обязательна у них при выяснении обстоятельств и причины смерти. Осматривал чемодан, там были только женские вещи, что-то из нижнего белья, аккуратно сложенного в мешочек и завязанного в узел. В скрытых под крышкой карманах виднелись какие-то документы, на проверку оказался полный набор для выезда за границу. Аманда основательно подготовилась к побегу, если судить по билетам, вложенным в паспорт, то сестра хотела уехать в Канаду и больше не возвращаться, т.к. они были только в один конец. А вот это странно, билета два, не уже ли она кого-то брала с собой? Удивительно, если учитывать, что Айзек никогда бы не отпустил ее или меня в город на свободу. Хотя нет, он наоборот был бы рад избавиться от меня, учитывая его отношение ко мне. Закрыл глаза, мысленно считая до десяти, только сейчас я заметил маленький бумажный клочок, торчащий из-под зеркала неприметным уголком. Проверил, зеркало держалось не крепко, можно было его немного приподнять. Промучившись, пять минут, вытянул маленькую записку, сделанную на прямоугольнике бумаги, свернутом вдвое. На образовавшемся квадратике бумаги был нарисован смайлик с улыбкой, а внутри всего две строчки «Морриган Раймон 1587». И что это такое? Только не говорите, что это тонкий намек судьбы на поиски библиотеки или фамильного склепа. Понятия не имею, где искать второе, а о существовании первого подозреваю, но даже примерно не представляю, где искать. Вспоминай Питер, вспоминай, где у нас могла спрятаться библиотека? Плохо помню сам кабинет отца, чтобы точно сказать, можно ли сказать, что там скрытая библиотека, но не горю желанием даже заходить или заглядывать туда. Ладно, думаю, что сама бумажка может пригодиться, мало ли это какой-то код или загадка от мамы. Спрятав заветный листок бумаги в задний карман штанов, не забыв проверить уровень сигнала на мобильном телефоне, слабый, но для звонка должно хватить. Через разбитое окно в комнату попадал холодный влажный воздух, занавеска безучастно колыхалась на редких порывах ветра, капли дождя образовали лужу под окном, создавая иллюзию зеркальной поверхности. Хоть я никогда и не был настолько любопытным, чтобы копаться в женских вещах или шкафчиках, но сейчас обыскивал прикроватный столик, Аманда помнила детективы Агаты Кристи, которые нам читала мама, иначе я никак не могу объяснить ее решение спрятать ключ от ящика под столом, приклеенным на скотч. Ящик открылся без труда, видимо, сестра часто им пользовалась, что не удивительно, у Аманды всегда были секреты и любовь что-то записывать в дневник. Я видел его только один раз, если это был он, подобие книжки, а страницы казались золотыми. Никогда не было даже желания прочитать ее мысли, слишком сильно меня это интересовало. Мы прожили столько лет в этом доме, Айзек контролировал почти каждый наш шаг, я вообще сомневаюсь, что было хоть что-то, о чем он не знал. В ящике стола ничего не обнаружилось, предусмотрительно. Наверное, она хотела забрать его с собой, но в чемодане оного не обнаружилось, не уже ли потеряла или Айзек нашел? За спиной услышал шорохи и быстрые шаги, словно кто-то пробежал, обернувшись, увидел только пустоту, но краем глаза заметил, как дверь шкафа сестры прикрылась сама собой. В комнате сквозняк есть, но не настолько сильный, чтобы долететь до ванной комнаты и тем более потревожить керамику. В голове начинали зреть две мысли, как мне казалось очень логичные и способные оправдать все происходящее, но учитывая, что в существование призраков я не верю, первая сразу отметилась в сторону и вот вторая, что кто-то есть в доме ещё кроме меня, признаю, тревожила. Страшно не было, внутри нарастало возмущение и желание поскорее выкинуть наглеца из дома. Придирчиво сматривал комнату в поисках каких-либо следов или техники, даже камер, которые могли забыть гонимые за лайками и просмотрами блогеры. То, что записка принадлежала только одному из них, почему-то даже не сомневался. Все в комнате буквально кричало о том, что здесь завязалась драка, ее истинных причин не знаю, но возможно, кто-то очень не хотел, чтобы сестра уехала, если судить по тому, в какой спешке накиданы верхние вещи. Признаю, что-то во мне уже начало прислушиваться к тревожному звоночку в голове, который издал свой первый звук, когда мои пальцы коснулись глубокого следа на стене. Обои в том месте были содраны грубо, краешек кокетливо отгибался в сторону, а вот стоило потянуть за него, как перед глазами предстал оголившийся гвоздик, на котором висела одна из картин, но вздрогнуть заставило то, что его шляпка окрасилась в багровый цвет. Страшно подумать, чья она. Насколько мне известно, последние годы Аманда жила одна, в одном из писем сестра как бы упоминала, что не может больше жить с отцом под одной крышей и ищет путь к спасению, а точнее ее готов был приютить какой-то парень. Имени не знаю, да и она не упоминала. Наверное, боялась, что Айзек прочтет письмо и заколотит дверь в ее комнату, как он сделал это с моей. Не могу ее осуждать за это, зная характер нашего отца. До сих пор не понимаю, как мама с ним жила? Вдох-выдох, это все прошлое. Сделал фотографии следов на стене и у окна, показалось, что любопытный и любитель детективов Стив воодушевится и поможет мне хотя бы примерно понять, что тут произошло. Сигнал по-прежнему слабый. Шкала колебалась между одной и двумя полосками от антенны, но к счастью, этого хватило, о чем мне сообщили появившиеся галочки напротив отправленного сообщения. Собрав волю в кулак, обошел весь второй этаж, подсвечивая себе путь фонариком и попутно делая в голове заметки о состоянии комнат и дома в целом. Все двери выглядели на удивление хорошо сохранившимися, но одна дверь привлекла мое внимание своим видом, а точнее своим отсутствием. По плану дома, сейчас передо мной должна быть дверь, но вместо нее меня встретила глухая стена. Сколько себя помню, комната всегда была закрыта, но если верить записям мамы, то там была комната Джейкоба. Я могу понять, что они потеряли своего первенца, сына, но зачем замуровывать дверь? Примерно представил, где должна находиться ручка двери, сейчас я бы не стеснялся и открыл дверь, интересно же, как выглядит комната любимого сына Айзека. Наткнулся на стену и только провел по гладкой поверхности обоев, прежде чем отойти от нее, постучал костяшками пальцев. Глухой звук, попытался надавить на препятствие, но оно не поддавалось. Почему они так не хотели, чтобы кто-то видел его комнату? Не уже ли настолько Айзек любил своего первенца, что потеряв, решил отыгрываться на нас, словно мы чужие? Я никогда не слышал о том, что у меня был старший брат, не видел его фотографий, словно Джейкоб не существовал вовсе. Наверное, как раз по причине того, что я его не знал, во мне не дрогнула ни единая струнка души. Аманда, наверное, сильно переживала, когда брата не стало, ведь она старше меня на пять лет и могла помнить его. Как-то грустно улыбнулся, даже не знал, что могу так. Вот и выпала мне участь побыть в шкуре некоего детектива, если хочу узнать правду о гибели старшего брата или вообще о его существовании. Что-то подсказывало, что копаться в прошлом своей семьи – не такая и плохая идея, ведь я смогу больше узнать о родителях, нашем роде, но тут, же себя одергивал. Ноги сами вывели меня на лестницу второго этажа, а точнее к самому зеркалу, заставляя лицезреть собственное отражение в полный рост. Говорят, если долго смотреть на собственное отражение, то начнет казаться, будто это оно смотрит на тебя, а не ты на него. Бросая вызов самому себе, смотрел в глаза зеркальному себе. Не знаю, сколько времени прошло, но воображение и освещение сделали свое дело, иначе никак не могу объяснить тот факт, что на лице молчаливой копии появилась ухмылка. Это просто плод моего воображения. Не более того. Если так продолжится, то я точно долго не протяну. Закрыл глаза, проведя пальцами по губам, нет, не улыбаюсь. Снова взглянул на зеркало, а с него на меня смотрел усталый и немного растерянный я. Был бы сейчас со мной Стив, не было бы так скучно, хотя с его удачей, мы бы уже скорее сделали спиритическую доску и вызывали бы какого-нибудь духа. Спустился по лестнице, стараясь не обращать внимания на то с какой силой барабанит дождь по стеклам и как они жалостливо звенят, словно готовые в любой момент сдать свои позиции. Прошёлся по первому этажу, включая и выключая свет, когда дело дошло до гостиной, то постарался не смотреть на портрет над камином, проверил все и заметил, что на диване не было куклы. Посмотрел на полу, мало ли случайно скинул, когда уходил в прошлый раз, но там ничего не было. Странно все это, тряпичные куклы не могут ожить и свободно перемещаться по дому. Память услужливо подкинула мне образы таких знаменитых представителей тряпичной братии, как всем известная Аннабель и ее печально известный предшественник Роберт. Питер, кажется, ты сходишь с ума. В коридоре ничего не изменилось, все на своих местах. Проверил кухню, осторожно заглянув, что-то подсказывало, что именно так и нужно теперь себя вести. Банка лежала у холодильника, а дверь плотно закрыта. При всем желании, жестяная банка не смогла бы отскочить от пола, как мячик и находиться так близко к верному врагу всех диет. Подошел, дернул за ручку, с большим не желанием, но дверь поддалась, косой дождь звонко отскакивал от крыши, не задерживаясь на кровле, скатывался в забившийся водосток и образовывал живые струйки, бегающие над входом и окном. Выглянул на улицу, не боясь вымокнуть до нитки. Верный драндулет ждал меня под крышей сарая, где я его и оставил, ворота так же открыты и, подозревая, что только ураган смог бы их сдвинуть с места. Купидон потемнел вместе со всем фонтаном, теперь больше напоминая мрачную скульптуру после свидания с вандалами, а дом умело смог скрыть свой злой оскал под печальной реальностью уныния и заброшенности, являясь мрачным памятником самому себе. Оранжерея умело скрывала свои тайны под серым и темно-зеленым цветом старинной пыли и грязи. Неприятное чувство, что кто-то наблюдает за мной, возникло, как только я оказался на улице, проверяя свой мотоцикл. Обернулся, но ничего. Сейчас бы, как в фильмах ужасов увидеть свет в окне или чей-то силуэт, стоящий у окна и я бы точно наплевав на все, покинул это чертово место. Увы, меня ожидало разочарование. Вернулся в дом, прихватив с собой несколько мелочей в виде фонарика и батареек к нему. Вот она классика любого фильма ужасов, не хватает еще пистолета или каких-то мелких монстров или злых теней, которые бы пугали меня на протяжении всей ночи. В столовую решил наведаться утром, когда будет светло и есть шанс, что дождь закончится. Вроде успокоился, но осадок остался, а тревожный звоночек  в напряжении. Прислушался, только часы вели свой размеренный ход, а их тиканье эхом разносилось по этажу, утопая на втором в шуме дождя. Паранойя получала слишком богатую почву для фантазии, видимо, зря я не взял с собой тетрадь, в которую мог бы записать свои мысли и чувства, прежде чем объединить все в историю и дать иное имя главному герою. Ладно, есть шанс, что у меня останутся яркие впечатления о родовом гнезде и, оперируя только ими, создать шедевр. Поднимаясь на второй этаж, я думал о том, что никогда не видел в себе таланта писателя, но спустя некоторое время после моего побега отсюда и того, как смог найти жилье, поступить на обучение и почувствовать вкус студенческой жизни, мои сны стали мрачными. Слишком реалистичными, чтобы быть просто выдумкой. Некоторые из них были связаны с моими шрамами, но не семьей. С легкой руки Стива я начал записывать свои сны, свято веря, что это поможет мне избавиться от них и спрятать от посторонних глаз. Сколько же я их перенес на бумагу, пять? Десять? Сотню? Не важно, главное, что все они не повторялись, но если такое и случалось, то в них появлялись своеобразные дополнения. Большая их часть тем или иным образом была связана с этим домом. Монстром, которого я с радостью забыл, а теперь, по воле судьбы брожу по его коридорам и комнатам. По старой памяти добрался до комнаты старшей сестры, чувствовал себя опустошенным и усталым, хотелось только дойти до своей кровати и упасть, забывшись глубоким сном. Закрывая за собой дверь, далеко не сразу заметил лежащий на кровати клочок бумаги, на котором все так же было написано похожим на детский почерк «Оно лжет». Бросил взгляд на свое зеркало закрытое плотной тканью и стоящее в самом дальнем углу, словно в чем-то провинившееся и сейчас отбывающее свое наказание. Только дополнительных загадок мне не хватало, мозг требовал отдыха, не однозначно давая понять, что сегодня он работать, не намерен, хотя новая записка, взявшаяся из неоткуда, требовала ответов и немедленно. Тяжело опустившись на кровать, я сонно начал перебирать все варианты того, что могло быть связанно с зеркалами и наличие какого-то там демона просто смешило. Серьезно, на дворе двадцать первый век, демоны, проклятья, порча – все это суеверия и сказки для впечатлительных людей. На всякий случай, убедился, что дверь закрыта на ключ и по настороженному шепоту развивающейся паранойи, закрыл на ключ вторую дверь, хоть она и была заколочена досками со стороны коридора, открыть ее бесшумно не получилось бы ни у кого. Кроме меня в комнату никто не мог бы попасть, эта мысль меня немного успокоила, пытаясь перебороть сон, я вслушивался в окружающие меня звуки и слышал только часы, пробившиеся сквозь шум дождя и то, как капли разбивались о стекла и крышу дома. Свежий влажный воздух наполнил комнату, такой приятный и одновременно убаюкивающий воздух был точно против меня и я уснул, как только голова коснулась подушки.

Эпизод 4 Не один в темноте

            Я слышал какой-то шорох рядом с собой, затем кровать прогнулась под чьим-то весом. Сонно приоткрыл один глаз, на фоне окна не четко виднелась женская фигура, кто бы это ни был, но она лежала рядом со мной. Лицом к лицу.  Я не мог рассмотреть черты ее лица, но чувствовал исходящее от нее тепло и чувство комфорта, как с давно знакомым человеком. Волосы раскиданы по подушке, стройную фигуру частично скрывала одежда, моя гостья лежала на одеяле. Такие знакомые ощущения тепла вызывала только одна женщина. Мама. Я не осознано прошептал это слово, даже не ожидая, что молчаливая гостья как-то отреагирует на него, но она заметно вздрогнула всем телом. Мне показалось, что даже черты лица исказились, но снова стали размытыми и не различимыми. Молчаливая гостья спокойно лежала, весь ее силуэт едва различимо колыхался, словно начал растворяться. Тонкая и изящная рука с тонкими пальчиками потянулась к моему лицу, одарив приятным прикосновением прохлады, оставившим свой легкий след на щеке. Не нужно было видеть ее лица, чтобы кожей почувствовать, что она улыбается. Знакомый с детства голос очень тихо произнес мое имя, и сердце больно защемило в груди. Это все же моя мама, но ведь она умерла. Мысль заставила широко открыть глаза и отодвинуться от призрачной сущности, что была рядом, но она не сдвинулась с места. Тело сковало страхом, понимание происходящего отказывалось доходить до моего ума, оно попадало в строгое отрицание. Звук. За спиной, я услышал шарканье, словно кто-то специально шел, шаркая тапочками, но я не мог сдвинуться с места. Холодок пробежал по спине, через силу я заставил себя сглотнуть, в горле пересохло как-то слишком быстро кто-то или что-то начало дергать ручку единственного препятствия между мной и забытой угрозой из детства. Сердце екнуло от тихого всхлипа ребенка у меня за спиной, призрачная сущность медленно начала двигаться, словно плыла по воздуху и протянула ко мне руки. Тяжело дыша, опустил голову и к удивлению обнаружил, что на мне старая моя пижама в горошек и сам я стал меньше. Только не снова этот сон! За последние шесть месяцев один и тот же сон, в котором я снова маленький мальчик. Мое первое столкновение с тем, кого наша бабушка как-то даже гордо и с уважением называла "Хозяин дома", но я точно знал, что никого кроме нас и прислуги в доме ночью быть точно не могло. Снова всхлип. Коснулся лица, ощупывая его, проверяя, мое ли оно. Увы, мое. Нужно успокоиться. Это просто какой-то цикл событий, который кто-то запустил, и он теперь повторялся снова и снова. Теперь, я точно мог сказать, что это не реальность, а сон, в котором, увы, я играю роль пленника. Комната уже не казалась такой темной и чужой, теперь она была неким убежищем, в котором я мог бы укрыться от всех опасностей, но и отрезала от всего мира. Каждая вещь была дорога моему сердцу, и я трепетно относился к ним, даже к тому странному зеркалу, которое стояло большим подобием врат в другой мир для детского воображения. А живущий там двойник всегда только притворялся молчаливой копией меня. Мне было немного не привычно видеть, как комната больше не напоминая покинутую обитель, скрытую под балахонами белой ткани и погруженную во мрак. Она даже зрительно казалась больше, выше стены, даже воздух был иным. В нем витали еще слабые запахи выпечки, которую традиционно подавала Кассандра на стол и с особой любовью наблюдала за тем, как мы с сестрой с удовольствием поглощали ее. Айзек никогда не одобрял нашу любовь к свежей, ароматной выпечке, особенно доставалось сестре. Как только она съедала больше одной булочки, то не было важно, насколько Аманда была голодна до этого, ведь она ослушалась его и теперь, будет обязательно толстой. Мне же удавалось под страхом быть наказанным, своровать со стола лишнюю булочку или пирожок и спрятать свою добычу, контрабандой пронеся ее сестре. Это была всего лишь жалость. Мне было ее жалко, мы одна кровь, дети одной матери, мы семья. Тогда я не понимал, почему у него такое отношение к собственной дочери, ладно, он ненавидел меня, но ее за что? Аманда всегда была стройной девушкой и никогда не комплексовала на счет этого. Сейчас было очень похоже на то, что я снова принес ей скромное лакомство и приятный аромат ватрушки еще не выветрился из моей комнаты. Медленно поднимаю взгляд на силуэт, глубоко в душе боясь увидеть грустное мамино лицо, но передо мной только пустота. Как-то резко все смокло и стало не привычно тихо. Я спускаюсь с кровати, как в замедленной съемке опускаю сначала одну ногу, затем вторую и по старой привычке тянусь под кровать за битой. Взгляд скользит по комнате, пока не находит тонкую полоску света под дверью и там две темные полоски, словно кто-то стоит прямо за дверью. Кто-то очень настойчиво пытается проникнуть в мою комнату, в стороне я слышу всхлипывания и тихий плач. Этот момент я помнил по секундам. Вот я смотрю на дверь, вот я слышу плач и всхлипы в углу комнаты, держу в руках свое деревянное оружие и жду. Жду неизбежного. Оно приближается, слышу, как первый удар наносится кулаком по двери, но она героически держится, выдержав еще один удар и еще. Слышу, как замок в двери жалобно скрипит, но я стараюсь храбриться и обеими руками крепко удерживаю свое оружие перед собой. Какая-то тень, отделившись от стены, приблизилась ко мне и влажные, холодные пальцы коснулись запястья, вызывая дрожь.

- Не надо, Питер. - Произносит голос и кто-то тянет меня в сторону, дверь не выдерживает последнего удара и открывается, свет вырисовывает четкий человеческий силуэт. - Бежим!

            В этот момент я резко сел, чувствуя, как биение сердца эхом отдается по всему телу, а виски пульсировали. В животе все узлом завязалось, словно пытаясь избежать рвотных позывов, которые уже были наготове и давали о себе знать. Тело не хотело мне подчиняться, словно и не принадлежало мне, я не мог даже пошевелиться. Дыхание отдавалось болью, в горле першило и далеко не сразу, я вспомнил о священной бутылочке с минеральной водой, которая лежала где-то на дне рюкзака. Собираясь сюда, я купил две бутылочки по 0,5, одна с обычной водой, а другая с минеральной. Бутылки имели крайне удобную форму и не мешали, вещей я с собой много не брал, но вода всегда была важным элементом, который я обязательно брал с собой. Местная вода, если и появится, то вряд ли порадует своим качеством, а я не настолько горел желанием оставаться тут, чтобы привести с собой, хотя бы маленький чайник. Тело далеко не сразу начало поддаваться, даже мысль о спасительной влаге не помогала. Перебороть себя было самым сложным, не знаю, сколько я просидел так, пытаясь восстановить дыхание. Всем известно это чувство, когда затекают конечности и потом будто иголочками пронзают. Если честно, то это можно было перетерпеть, если это не во сне. Мой сон повторяется каждый раз и сейчас, когда я слезал с кровати со скоростью черепахи, понимаю, что во сне появился второй голос. Видимо, моя фантазия дает о себе знать или же, это фрагмент, дополняющий общую картину сна. Мой сон – то, что будет беспокоить меня все время, что я тут нахожусь и частично он стал причиной того, что я вернулся. Нет, я вернулся сюда, потому что моей старшей сестры больше нет и дом – наше наследство, которым должен распорядиться теперь я. Вдох-выдох, ты слишком большое значение придаешь снам, а тем более какому-то кошмару, пусть он и продолжает тебя беспокоить. Звук, кто-то пытался дергать ручку двери в разделяющую наши с сестрой комнаты, ванную комнату. Я обернулся на звук и замер. Это давно забытое чувство, когда за дверью стоит неизвестное что-то и пытается попасть к тебе. Быстро найдя фонарик, пощелкал кнопкой, проверяя, работает ли он, появившийся и пропавший луч света, подобно мечу разрешающий тьму, вселил в меня частичку уверенности. Если кто-то и есть в доме кроме меня, то я смогу, хотя бы сбежать, ослепив светом фонарика. Если конечно от страха не забуду, как и что делается. Жажда все еще мучает меня, но бутылка может даже с негазированной водой издать звук, словно разницы между ними нет, а это может привлечь лишнее внимание ко мне. Тишина. Она не просто заполнила собой все, тишина стала для меня чем-то пугающим и одновременно таким необходимым, но при этом даже немного чуждым. Вслушиваясь в каждый звук, я пытался понять, показалось мне или нет, что кто-то пытался открыть дверь или все это просто был мой сон? За окном  еще тихо отбивали свою, только им известную мелодию, приятно пахло влагой, и чувство одиночества уже не казалось таким гнетущим. Подождав еще немного, рискнул найти взглядом драгоценный рюкзак и начал как можно тише вытаскивать все его содержимое в поисках бутылочки с желанной жидкостью. С каким же удовольствием я отметил, что открылась она бесшумно, сам удивился с какой жадностью выпил почти треть бутылки залпом. Стало немного легче, быстро собрав рюкзак обратно, я часто кидал взгляд на злополучную дверь, которая почему-то уже не казалась мне такой надежной. Стараясь не шуметь, тихо, на носочках подошел к заколоченной со стороны коридора двери, прислушивался и даже собственное дыхание мне начало казаться ужасно громким. Я вздрогнул от звука напоминающего ритм биения сердца, примерно через минуту до меня дошло, что размеренный звук могут издавать только напольные часы на первом этаже и после того, как стихия перестала яростно заглушать все своим отчаянным биением капель, то их стало слышно. Тихий звук шороха, в стороне ванной комнаты, не то в ней самой, не то в комнате Аманды. Но, это невозможно! Если бы тут кто-то и оставался после смерти сестры, то прошло уже больше чем полгода, а в доме нет воды и даже электричества не было. Единственный кто тут мог выжить разве что какой-нибудь паук. Тише Питер, это все только твоя фантазия. Возможно, я нарушил хрупкий баланс какой-то вещи, когда осматривал там все и теперь, она, оказавшись крайне злопамятной, решила упасть, напугав меня. Да, все так и есть. Призраков не существует. В нашем доме никогда не было призраков. Да и я в них не верю.