Наши бабки на графских грядках

Пролог

Это случилось в пятницу, 13 числа. Бабушка Таня решила сводить меня и бабушку Нюсю в кино. И вот мы тут. Сидим в мягких бархатных креслах, вдыхаем неповторимый аромат кинозала и примеряем очки, выданные для просмотра. Вскоре плавно выключили освещение, и таинство 3д-фильма началось. Афиша на фасаде кинотеатра демонстрировала мрачный средневековый замок и витающих над ним привидений. «На развалинах графского замка» – многообещающе гласило зловещее название. Ничего такого я не увидела, хоть и просмотрела почти половину. И если бы не потрясающие спецэффекты, уже давно дремала. Мои бабули, сидевшие рядышком, словно куропатки на насесте, только повизгивали и поахивали. И я была с ними согласна в этом. Сама всякий раз вжимала голову в плечи, когда «по залу пролетало» очередное привидение, или вокруг злобно шелестел пожухшими листьями заколдованный лес. От завывания ночного ветра я даже зажмурилась. Следом пришло восхищение работой звукорежиссёра или кто там ещё делает эти эффекты: кожа покрылась мурашками, а волосы встали дыбом от волны холодного могильного ветра, что полностью затопили пространство вокруг. А потом стало нечем дышать…

Кажется, я ненадолго потеряла способность видеть, слышать и чувствовать. В себя пришла под дружное причитание своих бабушек. Они судорожно трясли моё обмякшее тело и подвывали на манер киношного ветра. Способность дышать вернулась второй. Глоток воздуха стал самым желанным за всю недолгую прожитую жизнь. Он расправил лёгкие и вырвался наружу жёстким кашлем. Затем очнулись глаза и осязание. Лучше бы и дальше валялись в обмороке. Спину массировала колючая трава, а глаза выдавали информацию мозгу, что мы втроём находимся в окружении леса. Совсем недружелюбного леса и совсем в недружелюбной компании.

– Ну, и что вы тут делаете? Как вы вообще сюда попали? – мрачно вопросила высокая чёрная фигура, закутанная в балахон.

– Кино смотрим, – ляпнула я. – А Вы б подальше отошли от экрана, – высказала я своё желание и махнула загипсованной рукой.

– Взять их! – Скомандовала фигура, и в тот же момент под пронзительный визг бабушек, с её пальцев сорвались призрачные огромный псы, окутанные жутким фосфорным сиянием.

Здравствуй, спасительная темнота.

ГЛАВА 1.

Даже затрудняюсь определить, с чего всё началось. Наверное, с самого моего рождения. Пока мама, насмотревшись в последние месяцы беременности сериалов, металась в выборе имени между «Милагрес» и «Самирой», папа решительно зарегистрировал меня как Дарину. Сколько потом его ни пытали, он так и не признался, что же побудило его назвать единственную дочь таким именем. Мама не смирилась. С её уст никогда не слетало «Дарина», она предпочитала более заковыристое «Даррэн». Баба Таня величественно звала меня «Дарника», а баба Нюся, слыша это, каждый раз плевалась – «Це ж надоть так дитыну обозвати! – и по-простому кликала меня «Дашкой», что в свою очередь вызывало скептическую гримасу другой бабули. Папа был единственным сыном в профессорской семье хирургов-косметологов, зато мама привнесла в их жизнь разнообразие родственников, коих у нас было великое множество. Баба Нюся оказалась на редкость плодовитой дамой. Семеро детей, – мама старшая, – недалеко ушли и подарили ей в общей сложности 18 внуков. И только мама «вылупила» меня одну.

– В семье не без уроду, – говаривала баба Нюся, встречая меня каждое лето на деревенской автостанции, когда родители сбагривали отпрыска «на свежий воздух», – но мы всем рады!

Как мамуля умудрилась познакомиться с папулей, живя в деревне в окружении братьев, сестёр и громадного подсобного хозяйства? Очень просто! Папа, после окончания Санкт-Петербургского государственного университета остался работать на кафедре археологии, а летом сопровождал группу студентов, что прикатила в лагерь, расположенный близ маминой деревни, на практику. Там у нас раскопали какое-то городище. Деревенские парни и девчата, естественно, использовали это, как развлечение от сельскохозяйственных будней. Ну, вот и доразвлекались. Через девять месяцев родилась я. Как раз 1апреля. Папа, конечно, женился к вящей радости бабы Нюси и неудовольствию своих родителей. Но те оттаяли, видя, как невестка окружила папу такой заботой, что и им хватало. А потом, когда я подросла и мама закончила какие-то курсы по делопроизводству, а папа защитил кандидатскую, родители укатили на раскопки в Африку. Меня оставили на попечении старшего поколения. Так и жили. Папа с мамой самозабвенно копались в земле в поисках чего-то особенного, я училась в гимназии и жила с бабой Таней и дедушкой Славой в огромной квартире в доме на берегах Невы, а летом «набиралась здоровья» на южном солнце. Потом, когда дедушка Слава умер, баба Таня продала квартиру в дождливом Петербурге и купила двушку на последнем этаже пятиэтажки в солнечном Сочи. На этом она не остановилась и потихоньку выкупила ещё две квартиры на площадке, объединила их, поставила общую дверь, договорилась с жильцами и присоединила к жилплощади чердак, что был над квартирами. Теперь мы являлись обладателями завидного «пентахуса», только лифта не было. Гимназия удачно находилась рядом, в пяти минутах ходьбы. Да и сам район бабушка выбрала очень удачно. Наш дом располагался почти на вершине горы Бытха в зоне «тропинки здоровья». После нашего были построены только два дома на высоту, а остальные – снизу. И до моря недалеко. Каждое лето бабуля покупала абонемент на санаторский пляж и гоняла меня за загаром.

Баба Нюся, грезившая о пенсии по достижению 50 лет, сильно горевала, когда пенсионный возраст увеличили. Теперь ей до пенсии пахать ещё 3 года с хвостиком. А здоровье уже не то. Тогда деятельная баба Таня в прошлом году купила маленькую дачку в районе санатория «Золотой колос» и поселила туда погрустневшую родственницу. Стоит ли говорить, что грусть-тоска, разъедавшая и без того унылое тело бабы Нюси, помахала ручкой? Мамина мама с удовольствием передала заботу о сорока сотках огорода и многочисленной клювасто-рогатой братии одному из сыновей и погрузилась в облагораживание дачного огорода. Будучи по натуре очень общительной, она быстро нашла общий язык с соседями и жителями греческой деревушки, что раскинулась внизу в долине. Бабу Нюсю знали все. Ну, или почти все. Она делилась агротехническими знаниями и сама не прочь была позаимствовать чего-то новенькое. Результатом всего этого являлся впечатляющий урожай, плоды которого она несла в «пентхаус», взбираясь на пятый этаж с сумками и отчаянно матерясь на весь подъезд.

– Анна Ивановна, – укоризненно качала башней на голове баба Таня, – почему Вы не наняли кого-то из мужчин? Зачем таскать такие тяжести?

– Хух! – баба Нюся, выдав последний словесный перл, с шумом бросала сумки с огородными дарами на пол и сама сползала по стеночке на услужливо подставленный стульчик. – Бачу я цих хлопцив, – отмахивалась она, – без грощив и не пёрднуть, а тута я задарма приньясу, грощи лучше Дашке на учёбу отложить.

Баба Таня закатывала глаза и пальчиком указывала домработнице Кате, куда чего положить.

– Татьяна Николаевна, – каждый раз всплескивала руками Катя, – да куда ж столько?

– Як куды? – трепыхалась баба Нюся. – Кушать!

И мы кушали, мариновали, солили, сушили. И вообще, весь последний год мне даже не зачем было смотреть сериал «Сваты». У меня перед глазами действо не хуже разворачивалось. Баба Нюся – невысокая, полноватая, крепкая ещё тётка предпенсионного возраста, с жиденькими белесыми кудряшками, стянутыми на затылке в дульку, – источала темперамент заядлой дачницы. Баба Таня – обладательница густой шевелюры, регулярно подкрашиваемой в салоне в иссиня-чёрный цвет, и поджарого тела, – была рьяная поклонница здорового правильного питания. Когда они собирались на кухне вдвоём, то неизменно всё сводилось к диспуту о еде. Кате деваться было некуда, она слушала и хлопотала около плиты над очередным кулинарным творением, а я сбегала во двор. С детства любила мотоциклы. Скорость, ветер в лицо – это моё! Мечтала о своём железном коне, но родители и бабули тут создали коалицию против меня. Я получала всё, кроме мотоцикла. Думаете, я сильно расстраивалась? Ха! У нас мальчишки гоняли – мама не горюй! И всегда с удовольствием сажали меня к себе за спину.

Так я и выросла – за спиной местной шпаны. Время шло, шпана возмужала, простенькие мотоциклеты заменились мощными байками, но одно оставалось неизменным: каждый раз, когда я присоединялась к их компании, всегда находились желающие покатать профессорскую дочку. Кстати, папа к этому времени уже защитился в очередной раз и рылся в глиняных черепках уже в звании профессора. Вот и этим летом мы рассекали на рычащих железных конях по ночному городу. И надо же было какой-то полоумной мамаше гулять под звёздами! Да ещё с наушниками в обоих ушах! Чем она думала, когда остановилась покопаться в телефоне, неизвестно. Но. Коляска со спящим ребёнком покатилась на проезжую часть. А тут мы. И – здравствуй пальма! Дерево уцелело, коляска благополучно докатилась до другого края дороги, а моя рука не выдержала и сломалась. Больше всех злился Сашка – у него, кроме синяков, ничего, а у меня – гипс. Когда бабули увидели это, наступила минута молчания, а потом – Армагеддон для парней. Сашка улепётывал по лестнице с завидной скоростью, причём с постоянным ускорением в виде даров огорода с нашей дачи, что заменяли бабе Нюсе метательное оружие. Сашка благополучно смылся, а меня посадили под арест.

ГЛАВА 2.

Первое, что я увидела, открыв один глаз, – второй ради соображения безопасности открывать не стала: вдруг чего увижу, так мозгу только половина информации будет, – был белый потолок с лепниной по углам. Спине было мягко, телу – тепло, а голова болела. Значит, всё, что было ранее – это не сон и не бред оголодавшего без кислорода мозга. Сразу же вспомнилась соседка по комнате Светка.

Да, забыла сказать – я пошла рядом со стопами дедушки. То есть, с уклоном в косметологию, но вот до хирурга мне как-то не хотелось дорастать, а просто врачом-косметологом – мечтала. Вот и пошла после 11 класса в мед на стомат. Родители заплатили за один год обучения. Конечно, могли и сразу за весь период, но бабушка Нюся встала в позу – вдруг разонравится в гнилых зубах ковыряться, и захочется мне на сельские нивы свой взор горящий обратить. Поэтому и оплатили один курс. И квартиру сняли – однокомнатную, с соседкой. Но я не в обиде. Светка – девка хорошая, домашняя, правда, всё читала фэнтези и вздыхала по эльфийским парням. Это немного напрягало, но сейчас я была благодарна судьбе и Светке. Только благодаря восторженным ахам после прочтения очередной попаданской любовной эпопеи про ушастых, я в настоящий момент не истерила и мыслила довольно адекватно. Всё сходилось на том, что мы с бабулями «попали». Не факт, что к эльфам, но к какому-то магу – это точно. Иначе, как бы он своих собачек из ладоней выпускал?

Немного покряхтев, – всё-таки прыжок через пространство это вам не до соседнего магазина сбегать за мороженкой, – я приподнялась и села. Огляделась. Обстановочка не королевская, но и на комнату прислуги не сильно смахивает. Кровать большая, правда, без балдахина, значит, точно не принцесья, около стены подмигивает большими зеркальными дверцами шкаф, около окна раскорячились два кресла и низенький столик, напротив – дверь в куда-то, и дальше по стенке диванчик. Больше всего поразило большое ростовое зеркало в массивной оправе из чёрного золота. Оно сразу придавало спальне помпезность, впрочем, никому сейчас не нужную. На полу простенький коврик. Не думаю, что слуги в своих комнатах шаркают ногами по коврам. А, если эта не комната слуг, то где-то должен быть шнурочек с колокольчиком для вызова последних. Очень уж нужна мне сейчас помощь местных жителей, так сказать, потому, как нигде здесь не наблюдаю уборной. А посетить жажду. Лишняя жидкость уже под носом булькатит. Шнурочка я не нашла, а вот жидкость стремглав ломанула на второй круг переработки организмом в тот самый момент, когда воздух за стенами комнаты сотрясся от визга. Так верещать могла только баба Нюся. Я подскочила и вылетела в коридор. А там…

Вдоль стены стояли бабули и орали. Я тоже сначала заорала. А вы б не заорали, когда увидели прямо перед собой беленький скелет, держащий в своих костяных руках поднос с кувшином и чашками? Да ещё озарявший коридор красным светом из того места, где когда-то были глаза? Потом вспомнила, что Светка часто восхищалась, как в книжках про некромантов эти самые некроманты оживляли скелеты и всякую нежить, и закрыла рот. Во мне поднял голову будущий врач. Теперь смотрела на прижавшийся к стене скелет с интересом исследователя. На чём кости-то держаться? Сухожилий-то нет. А двигается как? Короче – одни вопросы. И только один ответ – если есть ходячий скелет, то где-то рядом должен быть некромант.

– Что тут происходит? – рявкнул кто-то бархатным басом. Наверное, – некромант.

В полутьме коридора внезапно появилась та самая зловещая чёрная фигура, что выпустила с рук призрачных псов. Вот никак не вязался этот образ с голосом, который эта фигура издавала. Скелет сразу стал отсвечивать приятным синим светом. О как! Это, значит, он так эмоции проявляет! А вот интересно – где эти эмоции у него зарождаются? Пока я переключалась с одной мысли на другую, бабули верещать перестали. Баба Нюся, почувствовав в лице чёрного какую-никакую защиту, тоже переключилась, но на скелет. И ужас резко перетёк в узнавание. Хм… Что-то я не припомню, чтобы у бабули знакомые скелеты водились. Или этот напоминает ей пресловутый «скелет в шкафу»?

– Це хто? – тем временем вопросила баба Нюся, вперив в скелет взгляд, ставший уже восторженным.

– Это? – некромант оглянулся и раздражённо отмахнулся. – Это Васкис, мой лакей.

– Яка прелесть, – всплеснула пухлыми руками бабуля, не переставая пялиться на скелет. – Ось, шо значить магия!

Вопреки всему, она не испугалась. Жизнерадостный характер принял это всё, как приключение и только.

Васкис стоял, нервно перебирая костяшками стоп и вылупив светящиеся провалы глазниц. Весь вид странного лакея выражал полнейшее недоумение, если так можно было судить по его позе. Похоже, прелестью его никто ещё не называл. Граф с удивлением покосился на бабу Нюсю.

– Вы так думаете? – поддержала его баба Таня.

Баба Нюся пропустила всё мимо ушей и продолжила умиляться:

– Та це ж вилитый мий Васенька! И глазюки тож схожи. Вин завсегда так блискував ними, коли виноватий був!

– Анна Ивановна, – баба Таня деликатно кашлянула, обозначив и своё присутствие, – Ваш Васенька никак не мог тут оказаться. Это совсем другой Васень… Васкис.

Скелет что-то скрежетнул.

– А шо це вин тута робит? – баба Нюся с подозрением уставилась на предположительно некроманта. – Коло дверей нашей внучи? А? Отравить решив, ирод? А? Одного скелету мало? Ще трэба? Дивочий? А? – и пошла с оружием наперевес, то бишь грудью вперёд, на чёрного.

– Тьфу, дуры-бабы, – ругнулся тот. – Да отвар восстанавливающий он вам нёс! После перехода сил подлить!

– Не бачу, шо там ты удумал «позлить», но я себя хорошо чувствую! – не унималась баба Нюся.

– При чём тут Вы? – огрызнулся чёрный. – Я об этой немочи однорукой толкую! – и некрасиво ткнул в мою сторону пальцем.

Стало обидно. Я, вообще-то, довольно фигуристая, со всеми положенными выпуклостями и впуклостями. Ну, сбледнула маленько, так это любой нормальный человек поменялся бы в цвете лица после такого потрясения. Но потрясать воздух продолжила баба Нюся:

ГЛАВА 3.

Мы переглянулись и продолжили уделять внимание десерту. Надо будет зайти на кухню и поблагодарить повариху. Всё было очень вкусно, а десерт так, вообще, сказка.

– Так, – прокряхтела баба Нюся, отваливаясь от стола. – Предлагаю трохи растрясти сытный завтрак. То бишь, прогулятися.

– Я с Вами согласна, Анна Ивановна, – степенно произнесла баба Таня.

– Ой, Коляновна, брось ты свои паньски замашки! – лениво возмутилась бабуля, перед тем, как выкатиться из-за стола. – Дашке вже скоро четверть века буде, а ты всё «АннаВанна». Ивановна я! Ясно?

Я тихо возмутилась про себя – вообще-то, мне только 18 лет исполнилось. 1 апреля.

– Да как-то… – баба Таня замялась. Её воспитание никак не позволяло такие фамильярности, по её мнению.

– И якось и такось. А, поскольку мы тут застрягли неведомо наскилько, ось чую своею попою, шо надолго, пишлы разведовать обстановку. Я не збираюся в такому свинарнику жить!

– Согласна, Анна Ив… хм… Ивановна, – продолжила папина мама под суровым взглядом маминой мамы. – Дети в такой грязи жить не должны.

– Ты глянь-ка, рано ще Дашку замиж виддавати и про пра внукив думати! – она перевела строгий взгляд с бабы Тани на меня и погрозила кулаком. – Що я, зря, чи шо на огороде корячусь? Копийку нам економлю, щоб Дашке на институт хватило? Та й нема за кого ей замиж видти! За цього дурика, чи шо? Хочя, дохтур вин хороший, – сама себе возразила и крякнула, – але всё одно – рано Дашке замиж!

Баба Таня несколько раз порывалась встрять в монолог своей свахи, но бабу Нюсю не переговоришь, пока сама не выдохнется.

– Да я ж не о правнуках, Ивановна, я о Дарнике! Она ж ещё ребёнок!

Ага. 18 лет ребёнку. В ответ баба Нюся важно покивала головой и заголосила:

– Василий! Василё-о-ок! Василёчик! Подь сюды, радость моя ожившая!

Дождавшись, пока скелет по имени Васкис, на котором, кстати, уже была светло-серая ливрея, важно зайдёт в столовую, она по-простецки заявила:

– А покажь-ка нам замок!

В итоге мы до самого обеда блуждали по пыльным коридорам и облезлым залам. Перед этим Васкис выцепил откуда-то маленького замурзанного мужичка, приблизительно около полутора метра ростом, почти вровень с бабой Нюсей. Мужичок этот оказался домовым, который и должен был смотреть за замком и поддерживать его в порядке. Звали его Игоран.

– Игорёк, значится, – недовольно поджала губы баба Нюся. – А поделися зо мною опытом и вумением… Як можна було довести такой замечательный дом до такого состояния? – неожиданно она так рявкнула в конце, что Игорёк присел и застриг длинными эльфячьими ушами.

– Так это, – проблеял он, – никто тута не живёт уж почитай не одну сотню лет. Чего корячиться-то? Как старая хозяйка, леди Леонсия, померла, так никто тута не живёт. Его Сиятельство Тамир всё в столицах, во дворцах, а мы тут со скелетом, да с пауками кукуем.

– Це просто катастрофа!

Баба Таня в конце экскурсии пребывала в шоковом состоянии. Мы как раз закончили осматривать последний этаж последней башни. Сам замок состоял из четырёх башен, соединённых между собой длинными двухэтажными переходами, в которых располагались многочисленные комнаты. Одна башня была полностью занята библиотекой, а в подвалах располагались лаборатории. Туда нас, естественно, не пустили.

– Это леди Леонсия тут работала, – уважительно с благоговением произнёс домовой.

Вторая башня – царство оружия. Здесь находились оружейная, тренировочные залы, на втором этаже – кабинет хозяина и управляющего. Они сейчас пустовали.

Наши комнаты находились на втором этаже между второй и третьей башней, а на первом – столовые, учебные классы, и ещё пару комнат, которые не понятно для чего. Кухня – в цокольном этаже.

Третья башня – гостевая. Здесь как раз и располагался парадный вход с помпезным крыльцом. На первом этаже большая гостиная, несколько маленьких кабинетиков для приватных бесед и праздного времяпрепровождения, а на втором – огромная бальная зала с надстройкой для оркестра.

В четвёртую нас тоже не пустили.

– Тут леди Леонсия для Его СиятельстваТамира территорию сделала, кроме графа никто не может сюда заходить, – пояснил Игоран, с усилием распахивая тяжёлые двустворчатые двери, чтобы вывести нас на парадное крыльцо.

Яркий свет радостно ворвался в образовавшуюся щель, закружил пылинки и устремился ввысь, давая возможность лицезреть потускневшие фрески на потолке. Мда. Когда-то этот замок был шикарен. Мне даже стало немного жаль – такая красота покрыта слоями пыли и затхлости!

– Ептеть! – восторженно возопила баба Нюся, оторвав меня от созерцания лепнины на стенах. – Цеж яко богатство! Коляновна! Ты тико побачь!

Баба Нюся бодрым колобком скатилась по мраморным ступенькам во двор. Здесь царствовало то же запустение. Когда-то к крыльцу вела широкая дорога от высокой каменной ограды. В принципе, она и сейчас была, только покрыта засохшей грязью и слоем песка. По обеим сторонам за уцелевшим бордюром буйствовала дикая растительность, предполагаемый сад пришёл в запустение, а ровные в далёком прошлом газоны сейчас заселяли жирные сорные растения.

– Це ж скилько тут земля гуляла! – восторгала баба Нюся. – А бурьяна скока! Який компост можно закласти! Коляновна! Да тут рай для огородника! Скилько огиркив и помидорив можно выростити! А ось тут для синеньких як раз место! А тут морква! А тут… – бегала она по газону под недовольное шипение примятых сорняков. Ну да, баба Нюся как ступнёт, так никакой сорняк не выдержит. – Решено! – торжественно провозгласила бабуля, сияя как любовно отполированный олимпийский рубль в коллекции нумизмата.– Будемо разбивати огород!

– Ивановна, – баба Таня попыталась слегка остудить пыл родственницы, – прежде, чем разбивать огород, нужно выяснить, что тут растёт.

– Ось ты и выясняй, – постановила заядлая огородница. – Библиотека в башне, после обида и займися.

– Думаю, сначала надо озаботиться самим замком, – возразила баба Таня. – Отмыть, отчистить, а потом уже и на улицу переходить.

ГЛАВА 4.

Провожатый доброжелательно мигнул голубыми огоньками в глазницах и повёл меня к обители знаний, где сейчас трудилась баба Таня. Мы обогнули по обходному коридору башню с кабинетами хозяев и управляющего, прошли по длиннющему коридору, стены которого украшали портреты мужчин и женщин в богатых одеждах, я даже засмотрелась на них, крутила головой по обе стороны, пока не врезалась в Пашкину костлявую спину. О. Пришли. Мой личный лакей уважительно отворил двустворчатые двери, и я попала в царство книжной пыли и, собственно, самих книг. Где-то чихала и сдавленно чертыхалась баба Таня. Я лукаво покосилась на Пашку:

– Чую, что Игоран сегодня расстанется с ещё одним экземпляром коллекции платьев леди Леонсии!

Скелет согласно мигнул ярким зелёным светом и щелкнул пальцами, затянутыми в белые перчатки.

– Бабуля!

– Дарника, дорогая! Ступай осторожно! Тут пыли, словно сто лет не убирались!

– Почему сто? – съехидничала я, пробираясь сквозь ряды стеллажей к мутному окну, возле которого стояли стол и два кресла. – Поболе будет.

– Садись, – она кивнула на свободное кресло. – Я достала две большие энциклопедии растений, мне первая, тебе вторая.

Через пару часов мы пришли к единому мнению: почти все растения, знакомые нам, произрастали и в этом мире. Немного видоизменённые, но пригодные в пищу и заготовке. А ещё – это и было во втором томе, – здесь имелось множество других растений, использующих для своего роста магию. Именно такие и служили ингредиентами для зелий и декоктов. Жуть, как интересно! Я залипла надолго. Даже не сразу сообразила, что бабуля читает с помощью артефакта, а я – просто так. Вот, при первом взгляде вроде бы и незнакомые закорючки, моргну, а они уже сложились в знакомые слова. Чудо! А какие тут, оказываются, зелья готовили! Теперь не удивляюсь, что на зельеваров пять лет учат в фэнтезийных академиях. Это, как у нас фармацевты. Наряду с магическими зельями в ходу были и, привычные нам, землянам, настойки, мази и тому подобное из обыкновенных лекарственных трав. Так увлеклась, что не заметила, как ушла бабуля. Попросила Пашку принести мне книгу о зельях. Их оказалось целых пять! Толстенных пять томов! В конце мой личный лакей скромненько подвинул такой же громадный том с названием «Яды. Их приготовление и применение». Круть! Погрузилась в чтение с головой. Читала до тех пор, пока желудок не стал требовать внимания.

– Ой! – сконфузилась я, услышав первую громкую трель внутренностей.

Действительно «Ой». За окном уже темень «вырви глаз», а над столом Пашка заботливо поддерживает светящуюся сферу, чтоб удобнее читать было. Хороший он, жаль, что скелет.

– Так, – я решительно захлопнула очередной талмуд и чихнула от поднявшейся пыли. – Надо перед ужином умыться.

Умылась я тут же, в туалетной комнате. Похоже, почившие хозяева библиотекой любили пользоваться, даже туалет с умывальником соорудили. Очень продуманно. Не надо мчаться в свои комнаты.

И вовремя. Не успела вытереть руки полотенцем, услужливо подсунутым Пашкой, как перед глазами появился домовой.

– Леди, ужин через 15 минут.

– Отлично! А где бабушки?

– Они э…порядок наводят в гостевой зале, – выдохнул Игоран с видом обречённого на вечную жизнь каторжника.

– Тогда, пошли за ними, а потом все вместе пойдём в столовую. Граф будет присутствовать?

– Не знаю, – домовой пожал плечами, открывая двери. – Он только утвердил меню и время подачи.

Нет, так нет. Без него спокойнее. А то этот его мрачный взгляд фиолетовых глаз и аппетит может испортить. Хотя… Я такая голодная, что мой аппетит ничего не испортит. Я даже в анатомичке умудрялась пирожок жевать, пока препод не видит.

Помня о том, что бабули собирались отдраить гостевую прихожую, чтобы завтра не стыдно было принять портниху, мы направились именно туда. Работа работой, а ужин по расписанию. На подходе к этой самой гостевой я прислушалась. Оттуда раздавались очень странные звуки, словно чья-то большая лапа шурудила в огромном мешке с орехами. Переглянувшись со спутниками, – Игоран закатил глаза при этом, – я вошла в залу… Мать моя! Это что такое?

По всему помещению деловито сновали скелеты без обмундирования. Сверкая беленькими косточками, добровольно-принудительные помощники расползлись по залу, аки тараканы-альбиносы. Они были везде: на стенах, на потолке, два даже висели около люстры и энергично очищали хрустальные висюльки от налипшей грязи. На каждом окне – по скелету с тряпкой. Фрескам на потолке, под бдительным оком бабы Тани и звуковым сопровождением бабы Нюси, почти полностью вернули их первоначальный вид. В воздухе сверкали несколько сфер, освещая залу и фронт предстоящих ещё работ.

– Мда-а-а-а, – протянула я. – Вам тут ещё до утра ползать.

– Ничего, внуча, – жизнерадостно отозвалась баба Нюся. Она яростно натирала огромное зеркало, висевшее рядом со входом. – З такими помощниками справимося!

– А спать когда? – уныло задала я интересующий меня вопрос.

Ответить никто не успел. Около входной двери хлопнуло, пространство разверзлось фиолетовым всполохом и оттуда вышел некромант. Вовремя он. К ужину.

– Хозяин! – завопил Игоран. И такое облегчение в голосе! Словно его тут пытали щекоткой по пяткам.

– Что тут происходит? – мрачно вопросил граф.

– Як це шо? – возмутилась бабуля, разгибая спину и вытирая пот тыльной стороной ладони. – Порядок наводимо. Сам сказав, шо завтра модистка прийде. Стыдоба в такой грязище приймати гостей. Шо люди скажуть? Три бабы в доме, а в грязи закопалися, хочь лопатою разгребай!

– И долго это ещё будет продолжаться? – он ещё больше помрачнел.

– Ваше Сиятельство, я стараюсь, по мере своих сил, ускорить процесс, но леди такие дотошные! – проблеял Игоран. Явно намекает на то, чтоб хозяин запретил сие мероприятие хотя бы до утра.

– Старается вин! – огрызнулась бабуля и шлёпнула домового тряпкой по спине. Тот обиженно взвыл и спрятался за графа. – Ускорить! Улизнуть вин старается! А всё почему? – вопросила она, уперев руки в боки.

ГЛАВА 5.

Не знаю, каким образом до лакеев добралась информация о новом едоке, но к моменту, когда мы все вошли в столовую, на самих столах был сервирован ужин на пять персон. Граф сел во главе, по правую руку расположились бабушки, а по левую посадили нас с Дарком. Он с любопытством оглядывал относительно чистую залу, а лакеи в новеньких чёрных ливреях вызвали у него явное одобрение:

– Давно предлагал одеть их, – кивок в сторону лакеев, что ловко расставляли горячее.

Логенберг только мрачно хмыкнул на это.

– Так что же ты хотел? – вопросил граф, терзая на тарелке отбивную.

– Не помню уже, – ответствовал Дарк, отдавая дань такому же куску мяса. – Твои гостьи затмили всё, о чём я думал, – и лукаво улыбнулся мне.

– Дар-р-р-рк, – вновь раскатистый рык.

– Да ладно! – расхохотался гость.

– А Вы работаете вместе? – решила вмешаться баба Таня, изящно расправляясь с пышным омлетом.

За столом завязалась беседа. Говорили в основном бабуля и Дарк. Баба Нюся без пререканий уступила главенство в разговоре. А мы узнали, что Дарк в своё время учился вместе с графом сначала в военном колледже, затем – в академии. И теперь они часто взаимодействуют. Более конкретно гость углубляться не стал, как баба Таня не старалась вывести его на эту самую конкретику. Зато стало понятно, почему наши комнаты были более менее чистые – граф, перед тем, как нас туда поселить, очистил их таким же образом, как и гостевую залу. А вот интересно, если он вот так вот запросто за несколько минут мог «прибраться» и в гостевой и в спальнях, то почему замок такой запущенный?

– Так шо, милок, – пользуясь тем, что все стали уделять время вкуснейшему десерту, вставила баба Нюся, – остаёшься, али как? Вон як у тебя славно получается давать пинка графу!

Доброжелательная атмосфера за столом стала трещать над головой хозяина ирландской чечёткой.

– Увы, уважаемая, – как мог, развёл руками гость, – это не в моих силах. Очень много работы. Но! – он, заметив враз погрустневшую физиономию бабули, лукаво улыбнулся и решил проблему с налёта: – я иногда могу присутствовать у вас на трапезах! Если, конечно, Тамир не против!

– Конечно, не против! – вдохновилась бабуля, бросив кровожадный взгляд на хозяина замка.

– Можно подумать, мой запрет что-то для тебя значит, – проворчал граф.

– Тода всё о'кей! – провозгласила баба Нюся и удовлетворённо положила ложечку на пустую уже тарелку.

Так и получилось впоследствии. А сегодня, после ужина, граф пригласил нас посидеть у камина и предаться отдыху. Конечно, все с радостью согласились, тем более что гостиная отмыта, и завтра не придётся краснеть перед портнихой. Рядом со столовой была небольшая зала, где, собственно, и располагался большой камин, а возле него полукругом уже стояли кресла и небольшой столик с бутылкой вина и бокалами. Я уже воспряла духом – попробую местный алкоголь! Ага, как же, раскатала губу. Под дружное возмущение бабуль и весёлые шуточки гостя, граф с мрачной галантностью предложил мне бокал с соком. Пришлось целый вечер цедить сок.

Дарк устроил самый натуральный допрос с пристрастием. Его интересовало всё: малейшая детали из нашей жизни, чем мы занимались, кто нас обеспечивал и так далее. И граф, и гость очень заинтересовались организационными способностями бабы Тани.

– Ну вот! – воскликнул Дарк, когда бабуля закончила рассказ о переезде из северной столицы в южный город-курорт и обустройстве там. – Чем тебе не временная экономка? Да она за пару дней войдёт в курс дела!

Граф состроил пресную мину и кивнул.

– Я тоже об этом говорю, – согласилась бабуля. – Не дело просто так сидеть и ждать, когда вы найдёте способ вернуть нас обратно.

Далее Дарка удивило моё беспамятство во время перемещения, тогда как бабушки, даже несмотря на возраст, были в сознании.

– Ты обратил внимание на это? – многозначительно прищурившись, обратился он к графу.

Логенберг безразлично пожал плечами:

– Женская психика неустойчива, – нехотя слетело с его губ.

– Очень странно, – пробормотал гость. – Леди, а как сейчас себя чувствуете? – это уже мне.

– Нормально.

Ну не говорить же ему, что мне всякая дребедень в зеркале мерещится?

***

Время летело незаметно. К концу второй недели замок приобрёл довольно презентабельный вид. Игоран прожужжал все уши о слабом здоровье хозяина после ранения, поэтому бабули привлекали хозяйскую магию только там, где требовалось обновить старинные предметы интерьера. В остальном – уборка и чистка, – всё легло на костистые плечи оживлённых скелетов. Даже баба Таня признала полезность использования их в хозяйстве: кормить не надо (их подпитывал артефакт), жалование платить не надо, одежда – черные костюмы-ливреи, – самоочищались после уборки, так что наши помощники всегда выглядели опрятными. Всё пришедшее в негодность и не относящееся к антиквариату, благополучно переехало на свалку. Правда, где она находилась, никто не знал. Просто всё складывалось в кучу, а вечером граф, когда Их Сиятельство изволили возвращаться домой, открывал портал и левитацией переносил всё с глаз долой. Где он бывал днём – тайна, покрытая мраком, таким же, как и сам граф. Хотя я предполагаю, что он просто сбегал на день, потому, что бабули – обе, – едва завидев фигуру в чёрном плаще, сразу же пытались задействовать его в наведении порядка или обустройстве какой-нибудь части замка. Хозяйственный Игоран первое время пытался ныть, что, дескать, всё это нужно поместить на чердак, но после яростного бабы Таниного «Цыть!» и её обещания назначить его ответственным за чердачную транспортировку, энтузиазма и хозяйственности у домового поубавилось. Бабуля, вопреки моим опасениям, очень быстро нашла общий язык с кухаркой Лиззи, которая оказалась прямо таки кладезем хозяйственных знаний.

Другая моя бабуля со свойственным ей рвением занялась облагораживанием прилегающей территории. Первым делом, она привела в порядок внутри замковую площадь. Четыре башни были соединены между собой длинными двухэтажными строениями. Они образовывали своего рода квадрат, внутри которого и находилась оная площадь. Раньше это был прекрасный парк, с фонтаном в центре и многочисленными клумбами. Теперь от парка остались только деревья. Но разве что-то могло остановить бабулю? Она ж как вечный двигатель с КПД 1000%.

ГЛАВА 6.

Оказывается, в мешке была небольшая дырка, в которую я протиснулась с трудом, а призрак изящно просочился. Выбравшись из временного заточения, я оглядела себя и немного расстроилась: блин, опять платье испортила. Затем мы пошли по мрачному каменному коридору, еле-еле освещаемому магическими светильниками под низким потолком. Тишина давила на уши, звук собственных шагов утопал в мелкой каменной крошке, настолько мелкой, что была сродни песку.

– Я думала, ты призрак, – решила я разбавить тишину. – А чем дух отличается от призрака?

– Чему вас только учат? – фыркнул провожатый.

– У нас нет ни призраков, ни духов. Я из другого мира, граф Логенберг нечаянно нас сюда перенёс.

– Да ты что? – призрак, точнее, дух, резко остановился. – Расскажешь?

Мне показалось, что я даже налетела на него. Ощущения, словно натолкнулась на сильно надутый воздушный шарик. Не удержалась – протянула руку и пощупала. Пальцы уткнулись в упругое нечто. Оно было прохладным, словно только что из холодильника. Прикольно!

– Точно ненормальная, – буркнул дух, поёжившись и отлетев чуть дальше, а затем принялся просвещать меня, тёмную и необразованную. – Призрак – это сгусток остаточной энергетической материи. А дух – эту материю может трансформировать. – Оглянулся, оценил моё непередаваемое выражение лица, вздохнул и пояснил более понятными словами: – Короче: призрак сам по себе, а дух может вселяться в предмет или тело.

Зашибись. Теперь я старалась держаться от него подальше. А ну, как решит занять моё тело! Однако дух мне попался хоть и малость сексуально озабоченный, но порядочный. Никаких поползновений не было.

Вот так спокойно, под тихое бормотание духа о всяких ненормальных девицах, и мои не менее тихие чертыхания, которые невольно вылетали изо рта, когда нога наступала на камушки, мы вышли в … лабораторию. Я поняла это по специфическому запаху науки, который так и витал в затхлом воздухе. Памятуя о том, что хозяйка сих владений магичка и вторжение, с моим потрясающим везением, может плохо сказаться на многострадальной попе, я судорожно стала искать обыкновенный выход. Бегаю по полутёмной комнате, тыкаюсь в стены и бормочу страшно крепкую клятву – больше сама никуда не пойду! Только в сопровождении!

– Постой!

Перед глазами замаячила фигура в плаще.

– Неужели тебе не интересно, чем занималась Леонсия?

– Очень интересно! Только совать нос в чужие дела может быть чревато для этого самого носа! – я попыталась обогнуть духа. – Мне хотелось бы закончить жизнь лет этак через 100 и в целом виде.

Попытка обогнуть оказалась неудачной. Подозреваю, что к этому стал причастен дух. Я зацепилась и без того рваным подолом за ручку одного из шкафа и.… Да. Везение в очередной раз потрясло! Дверца с грохотом распахнулась, ей с противным треском вторил кусок моего подола, что так и остался гордо висеть на металлической загогулине ручки. Сам шкаф угрожающе накренился, подумал, и, гневно хлопнув всем, что открывается, рухнул во весь свой немалый рост, предварительно извергнув из глубоких научных недр всё содержимое.

– …….! – очень кстати оказались словесные перлы дворовой шпаны. Только теперь я поняла, что именно такими словами можно эмоционально выразить свои чувства! А они у меня через край выражались – распахнутые дверцы рикошетом прошлись по моему телу. Больно же!

– Барышня! – фальцетом взвизгнул дух. – Нормальным девицам не пристало так выражаться! Хотя, – он с выражением великой скорби на полупрозрачном челе, махнул рукой, – то нормальным. К тебе это не относится. – И тут же переключился на разглядывание мешочков. – А что это тут у нас?

А тут у нас, точнее, на мне, целый ворох бумаг, пробирок и мешочков. Но духа заинтересовали именно холщовые небольшие мешочки. Отплёвываясь от пыли, я вылезла из-под кучи бумаг и вздохнула: любопытство явно родилось раньше, вероятно, вместе с этим настырным подвальным маньяком. Просто у меня всё зудело – так хотелось сунуться внутрь и посмотреть, что же так заинтересовало духа, хотя внутренний голос вопил о грядущих проблемах.

– Ну, давай же! – торопил меня дух. – Развязывай! Давай посмотрим, что там! Может, какие артефакты? Леонсия любила всякие штучки!

Я из последних сил соскребала в себе остатки порядочности, следуя которой шариться по чужим вещам недопустимо, но любопытство уничтожило всё подчистую. Руки сами потянулись к тоненьким шнуркам, служившим завязками. А внутри…

– Это что за фигня? – совсем не аристократически выдал дух.

Я пересыпала с ладони на ладонь странные треугольные пластинки, размером с рисовое зёрнышко, и сдерживала более экспрессивное определение. Можно было бы, конечно, продискутировать на тему «какого лярна мы вообще сюда залезли и где выход», но неожиданно ворох бумаг, на котором я восседала, стал покрываться живыми искорками. Они шустро перебегали с листка на листок, дотрагиваясь до моих ободранных коленок, принюхивались, словно собаки, и в раздумье замирали.

– Валим! – заорал дух. – Щас тут всё вспыхнет!

Кто я такая, чтобы возражать более опытному вору? А именно воровством мы и занимались сейчас. Истерично исполнив ко де бак – балетный прыжок с поворотом корпуса, – я вылетела из кучи того, что навалилось из шкафа, и понеслась за духом.

– У тебя организм нормально реагирует на укусы огневичков? – спросил он, когда мы неслись по лестнице из подвала на первый этаж башни.

– Нет, блин, – задыхаясь, рявкнула я, – он матом ругается, только про себя, от того и не слышно!

Наконец, мы вывалились из башни на улицу. Оказалось, что тут снаружи уже давно ночь. Интересно, это я в беспамятстве столько пролежала в каменном мешке, или там время течёт по-другому?

– Нашё-о-ол! – кто-то заорал в опасной близости.

Я на автомате врезала кулаком туда, откуда орали. Там что-то противно хрустнуло, зато вопить перестали – сразу же заткнулись, и заскулили. Выяснить, кто же это «там», не успела – в мгновение ока передо мной разверзся портал и оттуда вышел злой, как предводитель рыжих муравьёв осенью, некромант.

ГЛАВА 7.

Видимо в небесной канцелярии началась внеплановая аудиторская проверка. А как иначе объяснить, что ещё солнце не продрало глаза, а небеса разверзлись и оттуда хлынули потоки холодной воды? Баба Нюся в переживаниях за свои грядки не постеснялась до рассвета поднять графа, чтобы тот установил щит над посевами. Но не простой, а «с дырочками», через которые бы вода на грядки капала «нежно и равномерно». Его Сиятельство, вероятно втихаря матерясь, прямо в халате и в тапках на босу ногу кастовал заклинания, укрывая метровые грядки куполом «с просветами». После этого он хотел смыться из замка ещё до завтрака, ведь кроме бабы Нюси с проблемами на графской фазенде, в замке была ещё и баба Таня. А та уже который день пыталась засадить графа за документы.

Не успел… Был атакован полуобморочным домовым. Почему полуобморочным? Так впасть в полноценный обморок ему статус не позволяет – как никак, нечисть на должности дворецкого. А полуобморочный, – опять же, потому как на должности дворецкого, а вид имеет неподобающий. Сколько раз баба Таня пыталась призвать его к соблюдению одёжного этикета! А что в ответ?

– Вы тут не надолго, а нам со скелетами и так сойдёт. Граф, всё одно, не живёт туточки. За всю жисть только второй раз приехать изволили, и то, только по приказу Его Величества.

«Так» – это широкие штаны – удобные, ничего не хочу сказать против, – льняная косоворотка, меховая жилетка и сандалии на босую ногу. А нога, кстати, здоровенная, как под дурным старцем, и волосатая.

Пока граф магией колдовал над одеждой бывшего дворецкого, подгоняя её под домового, виконтская чета обтекала в гостиной. Обтекала в прямом смысле слова. Просто от ворот до дверей нет никакого навеса, и за те несколько десятков метров, что господам пришлось осилить ножками, они вымокли до нитки. Хорошо, что хоть сундуки с одеждой зачарованы, есть во что переодеться. Не то у Лоденберга случился б «нервенный» срыв. Где одежду брать? Все гостевые покои, конечно, прибраны, но шкафы там пустые, без единой тряпочки!

Обо всём этом я узнаю чуть позже, когда буду идти в столовую. А пока, пользуясь непогодой, я с удовольствием нежилась в постели. После вчерашних передряг даже и думать не хотела, чтоб пробежаться в библиотеку по подземному коридору.

Лежу это я, лежу, потягиваюсь, суставы, так сказать, готовлю к бодрствованию, и тут – бац! – прямо перед лицом замаячила полупрозрачная физиономия подземельного духа.

– Лежишь? – ядовито осведомился бывший сиделец.

– Лежу, – пропустила его яд сквозь себя, и не задержалось даже. Наверное, своего хватает. – У меня голова болит после вчерашних потрясений.

– Если голова болит, значит, она есть, – он с умным видом покивал и отлетел в кресло.

– А что? – меня уже начало настораживать его слишком уж покладистое поведение. Никуда не суёт свой нос, сидит себе, если можно так сказать о бестелесном духе, тихонечко в кресле, обстановку разглядывает.

– Да так, я уж подумал, что тебя не интересует рейтинговая конкурентка на сердце и кошелёк нашего Тамирчика.

– Чего? – вырвался глупый вопрос.

– Там виконты прикатили с куколкой-дочкой, говорю, графа нашего в осаду брать! – гаркнул он.

– А-а, – махнула я рукой из-под одеяла, – я думала, чего серьёзное, а тут виконты, – и опять завернулась в кокон.

– Не, ну вы поглядите на неё! – возмутился дух. – Да ты радоваться должна, что я предупредил и вообще, что я есть! – он вдруг сменил гнев на милость и предложил, заговорщицки подмигнув: – Будем вдвоём виконтов троллить!

Оу, теперь понятно. Всё-таки подземельный нашёл себе занятие. Но тут уж без меня! Хватит и вчерашнего! Не сунулась бы в мешочки из груды шкафного хлама, – не активировала огневичек, и ничего бы не взорвалось. Сидела бы тихонько, макулатуру складывала, представляла бы себя принцессой, которая ждёт спасителя-принца, то бишь графа в моём случае. Так нет же.

–Сейчас, только свалюсь в обморок от счастья, а потом сразу начну радоваться, – буркнула я.

– Ты и так на кровати, – фыркнул дух. – Сваливаться уже некуда.

– Кровать на полу стоит, – не согласилась я. – Пол чистый, с ковром, так что можно падать.

– Скучная ты.

– Ну, простите, – изобразила лёжа книксен. – В театральных академиях не обучалась.

– Слушай, – дух никак не мог угомониться, – неужели тебе не жалко нашего Тамира?

Вот те раз! Я даже из-под одеяла высунулась.

– А с чего это я должна его жалеть?

– Ну как же? – вдохновился он. – Граф ещё так молод! А эти Штоги такие проныры! Вот голову даю на отсечение, что они свою дочурку всякими зельями для красоты отпаивают! А ещё, она обвешана накопительными артефактами! – продолжал делиться наблюдениями дух. – Я точно тебе говорю! Сам видел.

– И что?

– Ах да! – он устало махнул рукой. – Ты ж с другого мира, не в курсе. Понимаешь, – он завис напротив зеркала и принялся себя разглядывать, а заодно и живописать мне тутошние заморочки с магией, – наш мир держится на магии. Рождение одарённых детей – это благо. Одарённые дети появляются в семьях, где оба родителя маги, или если родители любят друг друга искренне. А кто родится у Тамира с Вероникой? У неё же магии – пшик! Даже купол от дождя не смогла скастовать.

– Ну, может, они с графом полюбят друг друга, – неуверенно пробормотала я. И сразу внутри что-то шкрябнуло, словно шаркнули по душе кошачьими когтями. С чего бы это? Какая мне разница на ком женится Логенберг?

– Ха! Три раза! – дух взвился под самый потолок. – Наш Тамир – глыба бесчувственная! Он после практики в Сумеречных пустошах вообще лишился каких-либо эмоций к женщинам. А эта Вероника – змея подколодная. Я слетал к ним в имение, пообщался с тамошним домовым. Он мне такого понарассказывал про эту семейку, что уши вянут. И потом, – он снова подлетел к кровати и сощурился: – они, эти виконты, спят и видят перебраться в столицу.

– И что?

– Вот заладила! – психанул дух. – Замок только-только стал приобретать былой лоск! А если Тамир женится на виконтессе, то она перетянет его в столицу, а замок продадут или опять забросят и он снова превратится в развалины! А усилия твоих бабушек пропадут даром! – тут он покосился на меня с деланным сожалением. А может, и не с деланным, а с самым настоящим.

ГЛАВА 8.

Как ни спешила, всё равно явилась последней. Это, по-видимому, уже становится привычкой. Под осуждающим взглядом бабуль я мышкой проскользнула на своё место и только сейчас заметила за столом нового едока – какого-то упитанного краснощёкого мужика с гусарскими усами. Граф представил гостя – барон Свенссон,– затем подал знак лакеям и те сноровисто принялись расставлять блюда. По столовой поплыл умопомрачительный запах чеснока…

С каким злорадством я наблюдала, как куколка и её маман стараются не кривиться, отправляя в рот очередную ложку с борщом! От дегустации пампушек они, естественно, отказались, мотивируя заботой о фигуре. Виконт ел борщ, словно его под пистолетом заставляют принимать ядовитое зелье, а вот Дарк и барон наяривали так, что за их ушами стоял оглушительный треск. После первого блюда, лакеи выставили второе – воздушное пюре, густо посыпанное свежим укропом, и огромные куски отбивной. Женщинам, конечно, положили по маленькому кусочку, а куколка с виконтессой от второго вообще отказались. Они клевали овощной салат. Потом были ещё две перемены блюд, которые мы с бабулями пропустили, так как вполне наелись, а вот мужчины умяли и их с аппетитом. Когда настала очередь десерта, за столом завязалась беседа.

– Борщ, действительно, великолепен! – высказался Дарк, отправляя в рот десятую профитролину. – Я обязательно порекомендую его королевскому повару!

– Да, – задумчиво согласился виконт. – Только я не пойму: зачем надо было варить этот красный салат? Он и в сыром виде довольно неплох.

Я еле сдержала смех – это он о борще?

– Нет-нет, – вступился за борщ барон. – Именно в таком виде он сочетается с пампушками. Я правильно запомнил название этих восхитительно запашистых булочек? – обратился он к бабе Нюсе. Та зарделась и смущённо кивнула. Э-э-э-э, я что-то пропустила? Наша баба Нюся умеет смущаться? – Мадам Анна, я умоляю дать рецепт для моего повара!

– Но этот запах! – куколка сморщила носик. – С ним в приличном обществе показаться стыдно!

– Ну что Вы, милочка, – усмехнулась баба Таня, – укроп и орехи, – она кивнула в сторону блюда с горой ядер грецких орехов в сахарной глазури, – вполне с ним справятся. Так что вы с маменькой зря отказались от пампушек.

– Но в них столько калорий! – возмутилась виконтесса. – Наши дамы едят как птички!

– А шо, вы и размножаетеся, як пташки? – сразу перестала смущаться бабуля. – Тода понятно. Конечно, толстозадая жена може всё потомство передавити.

Дарк, граф и барон дружно прыснули.

– Как Вы можете говорить о таком? – взвизгнула виконтесса. – За столом молодые девушки! – она зло зыркнула в мою сторону.

– И шо? Ваша досе не знае, як диты робляться? – бабуля пожала плечами и потянулась к блюду с орехами. Барон тут же услужливо пододвинул его поближе. – Наша вже все знае, хоть зараз замиж отдавай.

Дарк и виконт посмотрели на меня подозрительно заинтересованно.

– Кстати, – оживился Дарк, – о женитьбе. Наш король решил жениться.

– Давно пора, – закивала виконтесса, – государство нуждается в наследнике. А король уже не молод.

– И кто же будет нашей королевой?

– Он остановил выбор на принцессе Ливадии, – сообщил Дарк. – В ближайшее время, после улаживания определённых формальностей, в Ливадию отправится делегация, во главе с нашим правителем, мы с графом будем сопровождать Его Величество. – Взгляды всех присутствующих сошлись на хозяине замка. Тот с самым невозмутимым видом продолжал поедать ореховые профитроли. – Но! – Он сделал паузу, привлекая ещё большее внимание. – Ливадия запретила пересекать свою границу свободным, то есть неженатым, мужчинам. Исключение, конечно, сделали для нашего короля. Но он-то, как раз и едет за невестой.

– А как же господин граф? – пискнула куколка.

– Ему до начала миссии нужно жениться! – провозгласил Дарк.

В этот самый момент Логенберг поперхнулся таки неизвестно каким по счёту пирожным и судорожно закашлялся под пристальным вниманием виконтов, которое стало к тому же ещё и хищным. О! Почувствовали бесхозную добычу!

– Дарк! – прохрипел граф, силясь унять кашель. – Мы так не договаривались!

– Ну, прости, друг! Сам узнал об этом только пару часов назад. Такое условие поставили ливадийцы: в составе делегации только женатые. Так что тебе придётся жениться!

– На ком? – граф прямо-таки пылал гневом.

– Да полно кандидаток! Ты только свистни и твой замок тут же наводнят желающие. Замок у тебя уже вполне готов для приёма гостей.

– Но мадам Татьяна не имеет опыта в таких приёмах! Мне некому поручить организацию приёма! – пытался отвертеться Логенберг.

– Не извольте беспокоиться! – с ярой услужливостью вмешалась виконтесса. – Я с удовольствием помогу мадам Татьяне! И Вероничка поможет! А мой муж займётся приглашениями! Ведь надо тщательно отобрать кандидаток, – тараторила она, пихая локтем в бок виконта.

– Да-да, – сообразил он. – Устроим приём на неделю по случаю возвращения в родовой замок хозяина. За это время господин граф вполне может определиться с выбором, – и на меня этак плотоядно поглядывает.

Баба Таня эти взгляды просекла на раз – сказывался опыт, как-никак столько лет от мужа девиц, охочих до дармовых денег, отваживала.

– Сколько времени займёт подготовка? – она постаралась сосредоточить внимание всех на этой проблеме. – Мы успеем к отбытию делегации?

– За две недели нужно управиться, – Дарк изящно поставил на стол пустую чашку, давая понять, что он закончил трапезу. – Плюс неделю отводим на собственно сам приём. Итого –три недели.

Баба Таня с удовлетворением качнула башней на голове и безапелляционно заявила:

– С приглашениями мы разберёмся сами. Не могу позволить, чтобы имение соседей осталось без хозяина на целых 21 день. А от помощи в организации не откажусь.

Виконт напыжился, даже покраснел, набрал в грудь воздуха, и уже было приготовился разразиться гневной тирадой – по недовольному выражению лица стало понятно, – но его опередила супруга, проворковав нежно-противно-слащавым голосом:

ГЛАВА 9.

Мурлыкая под нос незатейливый мотивчик, я на коленках ползала по междурядьям и полола грядку с шалфеем. Отбывала, так сказать, трудовую повинность. Ага. Ею меня наградили бабули, причём единогласно. Обычно баба Таня пыталась оградить меня от огородных работ, но тут она встала на сторону бабы Нюси. И всё из-за чего? Из-за того, что я «проявила вопиющую безответственность, ступая вслед за лордом Дарком в его портал». Вот, если бы кое-кому, не буду указывать пальцем на Игорана, не приспичило поделиться со мной своими возмущениями о том, как наш граф лечил Веронику, никто ничего бы не узнал. Дарк вернулся бы со своего совещания и отправил меня обратно в замок графа Логенберга. Так нет. Этот пресноплюй поднял на уши весь замок, когда поисковое заклинание меня нигде не обнаружило, а граф засёк остаточный след портала Дарка и мою ауру там.Я с остервенением выдрала очередной сорняк, покосилась на верного Пашку и вздохнула. Воспоминания о неожиданном визите в спальню короля нахлынули мягкой волной.

Митрич тогда вернулся минуты через две. Я уже немного пришла в себя и с интересом рассматривала королевские покои. Когда ещё-то случай такой подвернётся? И вот в тот самый ответственный момент – посещение туалетной комнаты, – в спальне материализовались сам Митрич и его донельзя довольная Нюша. И оба кинулись меня благодарить на два голоса – басовитый Митрича, и грудной Нюши. А я стою и не знаю, под каким предлогом прекратить этот словесный фейерверк, дабы воспользоваться туалетом по прямому назначению. Организм решительно желал освободиться от лишней жидкости. А тут ещё открывается дверь и в покои вваливается целая делегация: король собственной персоной – он же закольцевал покои на себе, поэтому Тамир не мог открыть портал сам по моему следу, пришлось обращаться к Дарку, – раздражённый граф, возмущённая баба Таня и злая баба Нюся с лопатой наперевес. Как я не оконфузилась прямо в тот момент, до сих пор понять не могу. Видимо судьба всё же пожалела. Но это ещё не всё. Домовые, почуяв негатив от вошедших, встали передо мной щитом. Граф почему-то решил, что они меня удерживают силой, и пальнул в них огненным шаром. Небольшим. Так, попугать немного и шерсть им подпалить. А я с перепугу заорала. Шар увеличился в размерах раза в три, отскочил от неведомо как появившегося вокруг меня с домовыми радужного прозрачного колпака и попал в Дарка. На том тоже моментально появился щит, но система безопасности дворца сработала. Это я сейчас понимаю, что она сработала, а тогда пришла в ужас: в покоях вспыхнуло всё ослепительным сиянием – так антимагическая защита проявляется, – граф и домовые обездвиженно замерли, короля приплюснуло на пол белым куполом, баба Таня отлетела к стене и застыла, словно пришпиленная коллекционная бабочка, лишь баба Нюся храбро орудовала лопатой, лупася высыпавших из портала стражников, куда доставала. Пока разобрались, что к чему… Короче, мне стало невтерпёж. Шмыгнув в роскошное помещение с не менее роскошным стульчаком, я закрылась на щеколду в виде змеиной морды, и отдала дань природе. Вышла, не моргнув ухом, только когда всё стихло. Всё, если не считать вопли бабуль. Но это было, так сказать, привычным фоном.

Результатом сего побоища и стало моё наказание. Это мы легко отделались, по словам Игорана. Могли бы и в тюрьму угодить за попытку покушения на Величество. До самого графского приёма мне надлежит полоть грядки с лекарственными растениями. На обычных овощных задействован труд скелетов, а вот лекарственные травы требуют только ручной обработки и никакой магии. Пашка старается, как может, облегчить моё наказание. Вон, одной рукой держит зонтик от солнца, а в другой у него сумка с лимонадом. Но я по натуре оптимистка. Поэтому даже в этой ситуации отыскала плюсы: подготовка приёма идёт мимо! То есть, я не участвую. И очень хорошо. Мне встреч с Вероникой и на совместных обедах-ужинах достаточно. Бесит. Вся такая утончённая, образованная, и, что греха таить – красивая до безобразия. И мамаша её бесит.

– Ах, Вероничка такую замечательную идею по оформлению гостиных подала! – верещала она сегодня за обедом. – Право, Ваше Сиятельство, не каждая опытная хозяйка замка до такого додумается!

– Да-да, – вторил ей виконт (принесло его сегодня!) – Я уже полностью спокоен за дочь. Из неё выйдет замечательная жена и хозяйка.

А сам в мою сторону масляными глазками зыркает. Даже борода масляная стала. У-у-у, извращенец. А самое обидное – мои бабули не возражают! Сидят и кивают, соглашаясь.

– А чего ты хотела? – хихикал Карлуша, витая вокруг меня в сарае для инструментов. – Нечего из замка сбегать не понятно с кем!

– Как это не понятно? Мы с Дарком дружим! Что в этом такого?

– А он прав, – вмешалась леди Леонсия. – Дружба с королями до добра не доводит. Вот дружба моей дочери с королём тогдашним как-то незаметно переросла в её беременность.

– И что потом? – в страхе икнула я, прижимая к груди лопату.

– А потом граф безземельный мимо проезжал, да колесо в экипаже удачно поломалось. Пока чинили и свадьбу сыграли! – заржал дух и следом поперхнулся, натолкнувшись на ледяной взгляд призрака.

Мне очень захотелось похлопать его по спине. Лопатой. Нежно.

– Через два дня необходимо высеять семена литропуса, – между тем повернула разговор в другое русло Леонсия. – Нужно выбрать место. Где-нибудь там, где мало кто бывает. В идеале – никто.

Воспоминания и размышления мои были прерваны сообщением Игорана.

– Леди Дарина, ужин через час.

С трудом разогнув затёкшую спину под сочувственное рокотание Пашки, я поплелась к себе.

Неожиданная догадка иглой пронзила мозг. Я даже остановилась. Это что же получается – граф Тамир королевских кровей?

***

Ужин прошёл, как обычно: виконтесса пела дифирамбы своей доченьке, виконт подвякивал, бабули молчали, а граф слушал с показным интересом. Главная героиня томно жевала свой вечерний силос под названием «Салат красоты» и с превосходством кидала на меня взгляды победительницы. В общем, вела себя так, словно выиграла конкурс «Мисс мира» и обручальное кольцо графа в придачу. Жаль, Дарк сегодня на ужине не присутствовал. Он бы точно одним рявком прекратил это безобразие. А Логенберг – ничего. Жрёт котлеты с картошкой фри и молчит. Предатель. А мне кусок в горло не лезет, так и встала из-за стола полуголодная.