Насильно мил буду

Глава 1. Коса на камень

Андрей

Скучающим взглядом я обводил зал ночного клуба, сидя в вип-зоне для особо важных посетителей. Проплывавшие мимо красотки одаривали меня томными зазывными взглядами, но ни одна из них не привлекла меня настолько, чтобы пригласить за свой столик.

Громкие танцевальные биты, возбуждавшие тусующуюся толпу и заставлявшие вести себя развязно, сменились нотками новой нежной мелодии.

Я опустил на стол пустой бокал и уже собирался сделать знак своему телохранителю Руслану, что мы уходим, когда луч прожектора осветил сцену и выхватил фигурку красивой девушки. Она начала петь, и я, словно завороженный замер.

Девушка, невысокого роста, одетая в открытое красное платье, с длинными, ниже талии, жгуче-черными волосами, с ярко-алой помадой на губах, привлекла не только мое внимание. Весь зал будто бы замер и, затаив дыхание, слушал. Мужчины приосанились и уже не выглядели такими скучающими, как до этого. «Пускают слюни на малышку, суки», — подумал я, но был уверен: обо мне они подумали то же самое.

Красавица на сцене не обращала ни на кого внимания и, закрыв глаза и обняв микрофон, самозабвенно пела знаменитую «Убивая меня нежно». Все то время, что звучал ее голос, я не мог оторвать от нее взгляда.

Когда затихли последние слова, девушка распахнула глаза, и наши взгляды встретились на мгновение, а потом свет на сцене погас, и видение исчезло.

Снова зазвучали биты танцевальной музыки, и вскоре, вместо завораживающей красавицы, на сцене оказались вульгарные танцовщицы, принявшиеся возбуждать толпу своими откровенными танцами.

Я же не мог отделаться от впечатления и решил, что мне во что бы то ни стало нужно заполучить певицу, хотя бы на эту ночь.

Я сделал знак Руслану, подзывая его к себе.

— Андрей Григорьевич.

— Рус, видел певицу? — спросил я.

— Кто ж ее не видел? — хмыкнул Руслан, не скрывая, что и его поразила красота девушки.

— Найди мне ее. Если надо, узнай у Марата, где она сейчас.

— Сделаю, — кивнул он и уже собрался уйти, но я его остановил.

— Когда найдешь, пригласи ее за мой столик, а лучше сразу скажи, что я приглашаю ее к себе на ночь. За деньгами дело не постоит, конечно же. И да, объясни ей, за каким столиком я сижу. Она меня видела и наверняка запомнила.

Руслан ничего не сказал и даже удивления не выказал. Я не страдал закидонами и проститутками не баловался, но волочиться за женщинами и уж тем более ухаживать давно перестал. Если мне хотелось провести с кем-то ночь, я говорил об этом прямо. Как правило, отказов я не получал. Никогда. Был уверен, что и на этот раз все пройдет как по маслу. Девушка была красивой, но видно, что искушенной и даже порочной. Ее красное платье в сочетании с ярко-накрашенными губами не оставляло сомнений, что она подарит мне горячую ночь.

В ожидании красотки я заказал еще одну порцию коньяка и бросил взгляд на часы. Что-то долго Руслан ищет ее. Наверняка сидит в гримерной или как у них это помещение называется?

Наконец мой телохранитель вернулся. Один. Я вопросительно изогнул бровь.

— Где девушка? Только не говори, что исчезла и ты не смог ее найти, — раздраженно сказал я.

— Нет, я ее нашел. Марат провел меня к ней в подсобку.

— Тогда в чем дело?

— Она отказалась.

— От чего отказалась? — нахмурился я.

— От всего, — ответил Руслан.

— Погоди, что значит — от всего? А что ты ей предложил?

— Предложил пройти за ваш столик и обсудить планы на ночь. Сказал, что вы человек щедрый не только в деньгах. В общем, я был убедителен.

— А она?

— Сказала, что ей это неинтересно.

— Ты, наверное, не объяснил, где я сижу. Девчонка небось подумала, что к ней подъезжает вон тот жирный боров. — Я кивнул на бизнесмена Аверченко, сидящего за одним из столиков неподалеку в компании таких же толстосумов.

— Нет, я ей все объяснил. Она еще сказала…

— Что? — раздраженно спросил я.

— Сказала: «А, это тот красавчик с сальным взглядом».

Это явно был эпитет не для меня. У меня, черт возьми, не сальный взгляд.

— Что еще сказала?

— Вам лучше не знать, — замялся Руслан с ответом.

— Говори, — потребовал я.

— Спросила: «У вашего хозяина кишка тонка самому к девушке подойти, раз он вас прислал? Не люблю трусишек».

— Так и сказала? Трусишек?

Руслан кивнул.

— Я, конечно, ей объяснил, что с кишками у вас все в порядке, но времени на ухаживания нет, а потому вы действуете по-деловому, — заверил меня Руслан.

— И она отказалась?

— Сказала, что сегодня вечером, раз вы такой деловой, вам придется по-деловому… — Он снова замялся, и я рявкнул:

— Ну же, Рус, что она там еще насвистела! — Девчонка перестала мне нравиться и теперь, кроме злости, ничего не вызывала.

Глава 2. Нет права отказать

Ева

Я все еще злилась и не могла этого скрыть, когда вышагивала к своей машине, припаркованной в укромном месте. Как же я устала от этих хозяев жизни. Приходят, сидят, развалив ноги и выставив вперед необъемное брюхо, смотрят на красивых молодых женщин, а потом щелкают пальцами и думают, что все могут получить. Это было не первое непристойное предложение, которое мне сделали, но впервые в настолько унизительной манере. У того красавчика, который все мое выступление буквально раздевал меня взглядом, не хватило смелости подойти самому. Прислал охранника, который предложил мне проследовать к столику, а оттуда и в постель его босса.

— А-а-а! — с отвращением выдохнула я и передернула плечами. — Как мерзко!

В долгу я, конечно, не осталась и прямым текстом сказала, где я видела этого «Андрея Григорьевича» и что ему стоит делать с его предложением. Не знаю, передаст ли охранник мой ответ дословно, но я надеялась, что передаст. Таких самовлюбленных долбоящеров с завышенной самооценкой нужно ставить на место.

Я села в машину и уже собралась завести двигатель, когда увидела, что звонит Тори, моя лучшая и, пожалуй, единственная по-настоящему близкая подруга, которой я могла доверить все тайны.

— Я так зла, ты даже не представляешь, — без приветствия, выдохнула я в трубку.

— Ты будешь еще злее, когда я тебе кое-что скажу, — ответила Тори.

— Злее быть невозможно.

— Что стряслось? Тебя Марат заставил не только петь, но и раздеться на сцене? — хмыкнула Тори.

Ночное заведение Марата под весьма прозаичным названием «Клуб» славилось самым лучшим стриптизом в городе. При этом Марат девочек своих под клиентов не подкладывал. Никаких приватных танцев, никакой консумации — лишь шоу на сцене.

— Нет, но один козлоногий прислал ко мне своего вышибалу с предложением, от которого нельзя отказаться.

— Но ты отказалась? — засмеялась Тори.

— А то. Он теперь свое ЧСВ будет с земли соскребать. Правда, думаю, у его охранника не хватит характера передать боссу мои слова.

— Ох, Ева, ты когда-нибудь нарвешься на того, кто отрежет твой язычок.

— Не отрежет. Так что ты там хотела мне рассказать?

— Твоя мать мне звонила.

Отлично! Просто отлично!

— И?

— Спрашивала, почему не может до тебя дозвониться, где мы и что делаем.

— А ты?

— А что я? Пыталась врать убедительно, но не уверена, что она поверила в мою ложь, — вздохнула Тори.

— Что ты ей наговорила?

— Так как я не могла позвать тебя к телефону, а она требовала, мне пришлось сказать Ольге Борисовне, что тебе стало плохо, и я отвезла тебя в больницу.

— Черт, Тори! Ну какая еще больница? — простонала я.

— Извини, она так напирала и так требовала, что я стушевалась. Пришлось выдумывать на ходу. Ты же знаешь свою мать…

Слишком хорошо знаю. Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь понять, как, по возвращении домой, быть более убедительной с матерью.

— Так она поверила?

— Кажется, да. Я сказала, что мы были в ресторане, и тебе вдруг стало плохо. В общем, придумала, что у тебя закружилась голова и в глазах потемнело. Подробностей, мол, не знаю, так как сейчас ты на обследовании.

— Господи, Тори. Мать наверняка подумает, что я залетела, оттого мне и сделалось плохо.

— Ну, извини…

— Ладно, я выкручусь. Спасибо, что не рассказала ей, где я на самом деле.

Я попрощалась с Тори и обещала позвонить ей завтра утром.

По дороге домой я обдумывала предстоящий разговор с матерью. Она наверняка теперь не спит и ждет, когда я явлюсь. Может, позвонить и сказать, что меня оставили на ночь в больнице, а самой тем временем переночевать в отеле? Нет, это еще хуже, чем явиться пред очи матери сейчас. Она потребует адрес больницы и, чего доброго, поедет туда завтра. И тогда правда выплывет наружу. А правда заключалась в том, что моя дорогая мамочка не знала, где я время от времени провожу свои вечера. Она не одобряла мое увлечение музыкой, а когда услышала, что я мечтаю стать певицей, покрутила пальцем у виска и напыщенно сказала:

— Лозинские никогда не занимались тем, что развлекали других людей. Никто в нашей семье не лицедействовал и не пел. И ты не будешь исключением. Я тебе не позволю позорить семью.

Лозинские то, Лозинские сё. Как же я ненавидела этот снобизм. Причем мама ведь была Лозинской только по мужу, а вела себя так, будто она царица всея мира. Особенно ее неуемные амбиции и деспотизм проявились в последние годы, когда я повзрослела и стала иметь свое мнение. Отец умер шесть лет назад, и мать посчитала, что теперь она просто обязана следить за моральным обликом семьи. Правда, вся семья Лозинских — это она, я и мой восьмилетний брат Максим.

Вопреки запрету матери я сделала по-своему — нашла подработку в клубе Марата и время от времени там пела. Это, конечно, было не тем, о чем я мечтала, но пока приходилось довольствоваться малым. Я задумала принять участие в конкурсе на телевидении и была уверена: если меня отберут члены жюри и полюбят зрители, а тем более если я выиграю, то мама поймет, как ошибалась, и перестанет сопротивляться, признает мой талант. Тори поддерживала меня в моем стремлении прославиться, а потому помогала скрывать от мамы работу в клубе.

Глава 3. Договор

Андрей

Я нетерпеливо посмотрел на часы. Лозинская-старшая опаздывала, а ждать я не любил.

После того как я узнал, что умопомрачительная певичка из клуба, которая не умеет выбирать выражения, — Ева Лозинская, решение, что делать дальше пришло мгновенно. Семья Лозинских давно водила дружбу с Эдлинами. Не просто дружбу, а партнерство. Когда-то оно было обоюдовыгодным, а потом для Лозинского-старшего настали тяжелые времена. Он почти прогорел и, если бы не мой отец, лишился бы всего. Отец помог залатать финансовые дыры в бизнесе Лозинского, но заключил хитрый договор, который касался меня и Евы. В будущем мы должны были пожениться, таким образом объединив и бизнес, и личное. Договор этот был заключен лет двадцать назад. Несмотря на крепкую дружбу между Лозинским и моим отцом я не был знаком лично ни с женой Лозинского, ни тем более с его дочерью. Когда отец умер пятнадцать лет назад, я был слишком молод, чтобы думать о таких вещах, как брак, тем более брак по договору. Восемь лет назад я встретил женщину, хотел жениться, а Ева была еще совсем малышкой в ту пору. Никогда я не думал, что решу жениться на незнакомой дочери друга отца, считая эту часть договора ненужным атавизмом. Но теперь все изменилось.

Мне тридцать пять, и пришла пора завести семью. Мне нужен был наследник или наследница. Иллюзий о браке я больше не питал. В любовь и взаимную привязанность давно не верил. Брак — это бизнес, о чем хорошо знал мой отец, когда заключил тот договор с Николаем Лозинским. Теперь я понимал, насколько прав был отец.

Утром я позвонил Ольге Борисовне Лозинской и напомнил, что пришло время завершить сделку. Она была удивлена, но тут же дала согласие. Даст ли его ее языкатая дочка, я уверен не был, но разве у нее есть выбор?

— Андрей Григорьевич? — К моему столику подошла высокая статная женщина.

Ольге Борисовне было сорок четыре. Выглядела она и того моложе, и совсем не была похожа на свою дочь.

Я поднялся в знак приветствия и пододвинул ей стул, когда она села.

— Кофе? — предложил я.

— Зеленый чай.

Я сделал знак официантке, и тут же перед нами появились напитки.

— Итак, вы решили вспомнить договор между моим покойным мужем и вашим отцом, — сказала она.

— А вы рассчитывали, что я о нем забуду? — Я изучающе смотрел на нее и пытался понять, что она будет делать: захочет выкрутиться, будет уговаривать не заключать этот брак или все же согласится?

— Нет, на это я не рассчитывала. Просто ваш звонок был весьма неожиданным.

— Вспоминать про договор раньше не имело смысла. Если я не ошибаюсь, вашей дочери только-только исполнилось двадцать два.

К моменту встречи с Лозинской я знал и о ней, и о ее дочери все. Мои люди умели быстро добывать информацию.

— Да, Еве двадцать два. Она еще совсем молода.

— Достаточно взрослая для брака, — возразил я. — Если вы попросили о встрече, чтобы отговорить меня, то у вас не получится. Если, конечно, вы не готовы лишиться всего, что имеете, — холодно улыбнулся я.

— Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Отговаривать я вас не планировала. Наоборот, я даже буду рада этому браку, Андрей Борисович. — Она бросила на меня многозначительный взгляд и продолжила: — Ева молода и неопытна, а вы человек зрелый. Лучшего мужа для дочери я и представить не могу.

Давай! Давай, пой мне дифирамбы, ты же знаешь, что стоит на кону.

— Меня как раз устраивает, что ваша дочь молода. От этого брака я жду прежде всего детей.

— Я понимаю, — кивнула Ольга Борисовна. — Я лишь прошу вас не спешить со свадьбой и дать Еве возможность узнать вас поближе.

— Конечно, я не настаиваю, чтобы мы поженились завтра, но ждать долго не намерен.

— Еву не так легко будет уговорить. Она девушка самостоятельная и…

— Слишком самостоятельная и плохо воспитанная, — перебил я ее и с удовольствием заметил, как она замерла и посмотрела на меня озадачено.

— Простите, Андрей Борисович, что вы имеет в виду?

— Может, я ошибаюсь, и это с вашей подачи дочь работает в ночном клубе? Но, раз уж мы договорились, что этому браку быть, прошу вас поговорить с Евой и пресечь это.

Ольга Борисовна раскрыла и закрыла рот, потом еще раз и еще. Будто рыба, выхваченная из воды. Она явно пребывала в шоке и впервые слышала о том, что ее дочурка поет в клубе.

— Откуда у вас эта информация? — наконец выдавила из себя она.

— Видел собственными глазами.

— Я ее убью, — выдохнула Ольга Борисовна, побагровев.

Я усмехнулся.

— Убивать ее не нужно, но поговорить стоит. Невеста-стриптизерша мне не нужна.

— Вы хотите сказать, что Ева… что моя дочь… — Она выпучила глаза и начала хвататься за горло.

— Вам плохо?

— Нет-нет. — Она схватила стакан с водой, который предназначался мне, так как пил я эспрессо, и осушила его залпом. — Простите.

— Ничего. И возвращаясь к Еве, нет, она не раздевается на публику, но выглядит весьма вульгарно. — Правильно было бы сказать: сексуально-возбуждающе, но мамаше лучше этого не слышать. — Как вы понимаете, я хочу, чтобы у моей будущей жены была незапятнанная репутация. Сегодня она просто поет, но кто знает, что она надумает сделать завтра?

Глава 4. Я не хочу

Ева

Я нервно мерила шагами кабинет, поджидая мать. Днем она огорошила меня заявлением, что я должна выйти за какого-то Эдлина и что у меня нет права отказаться. Сказав, что объяснит все позже, мать куда-то уехала.

До самого вечера я мучилась неопределенностью, даже с Тори не смогла толком поговорить, лишь сказала подруге, что вчерашний обман удался и мать ничего не заподозрила. Правда, отключив телефон, я подумала: а точно ли не заподозрила? Может, решила, что я провожу вечер с Егором, а Тори меня прикрывает, вот и придумала эту историю с замужеством? Да, наверное, так и есть. Иначе как еще объяснить заявление матери? Будь это правдой, она бы посвятила меня в подробности, а не уехала, лишь бросив фразу, что я обязана за кого-то там выйти замуж.

Почти убедив себя в том, что это была злая шутка, я поднялась в свою комнату. В глубине души меня все еще подтачивал червячок сомнений. Мать ведь не из тех, кто любит шутить, пусть и для того, чтобы проучить. У нее вообще отсутствовало чувство юмора. Напрочь.

Чтобы поднять себе настроение и забыть о словах матери, я позвонила Егору. К сожалению, разговора не получилось — он был на важной конференции, где делал доклад от лица своей фирмы. Егор работал менеджером среднего звена в одном большом столичном холдинге и подавал большие надежды: в ближайшие года три он наверняка сможет занять место топ-менеджера. Мама откровенно не любила Егора, но относилась к нашим отношениям снисходительно, считая, что скоро они закончатся. Я же была другого мнения, так как очень любила Егора и надеялась, что когда-нибудь мы поженимся.

Дверь в мою комнату распахнулась так резко, что я вздрогнула от неожиданности.

— Мама, — выдохнула я.

Она быстро подошла ко мне и отвесила мне пощечину.

— Мама! — схватилась я за щеку, которую словно обдало кипятком. — Ты что?

— Я думала, я воспитала приличную девушку. Думала, мне никогда не придется краснеть за тебя, но твои выходки перешли все границы, — звенящим от негодования голосом проговорила она.

— Ты о чем? — тихо спросила я, прекрасно понимая, что мать прознала про клуб.

— Стало плохо? Виктория отвезла тебя в больницу? Упал гемоглобин? — штамповала она вопросы. — Я даже представить боюсь, сколько раз ты меня вот таким образом обманывала, пока сама выставляла себя на показ в ночном клубе.

— Да, я была в клубе! И что? — выкрикнула я. — Я не делала ничего предосудительного, а врала, потому что ты никогда не позволила бы мне петь! А я хочу…

Еще одна пощечина остудила мой пыл.

— Больше никогда не смей орать на меня, как вульгарная девка, — холодно произнесла мать. — Ты хочешь петь? Ты хочешь выглядеть как шлюха, чтобы всякие извращенцы пялились на тебя, а может, и трогали? Об этом ты мечтаешь?

— Ты знаешь, о чем я мечтаю, и запрещаешь мне сделать карьеру певицы. Я устала от твоих запретов, ясно? — смахивая набежавшие слезы, проговорила я.

— Тем лучше, — кивнула мать. — Скоро я умою руки и пусть с этими твоими паскудными желаниями разбирается твой муж.

— Какой еще муж? Что ты такое говоришь, мам? Это что, не шутка?

— Шутка? О, нет, Ева, конечно, это не шутка. Сядь.

Она кивнула мне на канопе, стоявшее в изножье кровати, а сама разместилась в кресле, развернув его ко мне так, чтобы мы оказались друг напротив друга.

— Как и обещала, я объясню, — холодно сказала она. — Дело в том, что через несколько лет после того, как ты родилась, бизнес твоего отца претерпел серию ударов и почти пошел ко дну. Николай почти обанкротился, но в самый последний момент его спас Григорий Эдлин. Они с отцом заключили сделку и частью этой сделки была ты, Ева.

— Я? — нахмурившись, я смотрела на мать и почти не понимала ничего из того, что она пыталась до меня донести. Я просто-напросто не хотела верить своим ушам.

— Да. По условиям этого договора, Эдлин и твой отец договорились, что когда ты станешь взрослой, то выйдешь замуж за Андрея Эдлина. Твой отец считал, что обе семьи только выиграют, если заключат династический брак.

— Династический брак? Мам, Господи! Это что за Средневековье?

— Не перебивай, — попросила она строгим голосом. — Так вот. Эдлин-старший умер давно, и его сын никак не напоминал ни отцу, ни после его смерти мне о нашем долге перед их семьей. Я была уверена, что он забудет и поднимать этот вопрос не станет, но я ошиблась. Андрей Эдлин выказал желание взять тебя в жены. Признаться, мне эта идея понравилась, хоть когда-то я и сама относилась к ней скептически. Он хороший человек, зрелый, состоятельный. Он станет тебе отличным мужем, Ева.

Я замотала головой.

— Я не собираюсь выходить замуж за какого-то пердуна, который решил жениться на молоденькой девочке.

— Он не стар. Если я не ошибаюсь, ему должно быть лет тридцать пять или тридцать шесть. Весьма симпатичен, даже красив, и…

— Все равно. Это… Это какая-то дичь! — Я снова повысила голос и вскочила. — Ты меня не заставишь.

— Заставлю. — Мать тоже встала. — Видишь ли, детка, ты очень долго жила припеваючи, жила на всем готовом и даже не пыталась вникнуть в семейный бизнес, в то, как тяжко мне приходится. Деньги Эдлина нам бы сейчас очень пригодились.

Глава 5. Ты слишком стара

Андрей

— Я хочу еще шампанского, — проворковала Карина и выскользнула из кровати.

На ней ничего не было, и я лениво пробежался взглядом по ее фигуре. Слишком большая задница, в очередной раз отметил я и поморщился. Карина повернулась как раз в этот момент и увидела выражение моего лица.

— Что не так?

— Зря ты вкачала это дерьмо в пятую точку.

Она закатила глаза.

— Звучит отвратительно. Где ваши манера, господин Эдлин? — хмыкнула она и, вытащив открытую бутылку из ведерка со льдом, наполнила свой бокал. — Будешь?

— Нет, с меня хватит.

И я не про шампанское, а прежде всего про Карину. Хватит с меня.

Я сел в постели и начал одеваться.

Карина наблюдала за мной, потягивая игристое, а я бросал на нее один взгляд за другим и отмечал: грудь сделанная, попа сделанная, ресницы наращенные, брови с перманентным макияжем, и лишь губы еще напоминали о той женщине, какой она была три года назад. Их она не увеличивала только потому, что я как-то сказал: «Сделаешь это дерьмо на лице, и мы тут же заканчиваем все это».

Встав с кровати, я застегнул ширинку и принялся за рубашку.

— Зачем ты одеваешься? — спросила Карина. — Хочешь, чтобы я снова тебя раздела?

— Я ухожу, — бросил я.

— Так рано? Я думала, ты останешься до утра.

— Ты не поняла, Карин. Я насовсем ухожу.

Я смотрел ей прямо в лицо, и видел, как удивленно она раскрыла ротик.

— Что значит «насовсем»? — наконец-то произнесла она и начала озираться в поисках одежды.

Увидев полупрозрачный шелковый халатик на кресле, я швырнул ей его.

— То и значит. Наши отношения закончены.

— И ты так буднично мне об этом говоришь? — нахмурилась Карина, затягивая пояс на талии.

— А как я должен был об этом сказать? Объявить по телевидению или устроить прощальную вечеринку? — усмехнулся я.

— Подожди, — она скрестила руки на груди, — ты только что трахал меня во всех мыслимых и немыслимых позах, а теперь заявляешь, что все кончено? — В ее голосе послышались истеричные нотки, и я тут же предупредил:

— Только не вздумай орать.

— Я не собираюсь орать, Андрей, но ты… ты мог бы сказать мне, что бросаешь меня до того, как уложить в постель, — прошипела она.

— Скажи я сразу, секса бы не было, а мне нужно было потрахаться.

— Какой же ты эгоистичный ублюдок, Эдлин! — Все-таки выкрикнула она.

— Не начинай, Карин. Ты всегда знала, что мы с тобой не пара в том смысле, который вы, женщины, вкладывает в это слово.

— Но мы три года были вместе.

— И эти три годы подошли к концу.

Я снял со спинки кресла пиджак и надел его.

— Но почему? — Карина сделала шаг ко мне, но я отступил, выставив руку в предупреждающем жесте — не надо на мне виснуть и пытаться удержать.

— Я собираюсь жениться, — пожал я плечами.

— Ты собираешься жениться? — Она в изумлении распахнула глаза. — Я не ослышалась?

— Нет, не ослышалась. Я собираюсь жениться, и поэтому не могу больше уделять тебе время.

— И на ком же, позволь узнать?

Карина вернулась к столику и снова плеснула в бокал, а потом осушила его залпом.

— Ее имя тебе ничего не скажет. Вы не знакомы, — ответила я.

— А вдруг?

— Нет никакого вдруг.

— Зачем ты на ней женишься? Почему не на мне, Андрей? Нам же так хорошо вместе…

— Все хорошее когда-нибудь заканчивается, — протянул я.

— Давай без пошлостей, — попросила она. — Ответь на мой вопрос.

— На какой именно? Почему не тебя я выбрал в жены?

— Да. Я три года жизни потратила на тебя, думала, что…

— Значит, ты дура, прости за грубость, — перебил я ее. — Я сразу дал тебе понять, что тебе не стоит рассчитывать на какое-то будущее со мной. Или ты думала, что я шутил?

— Нет, но…

— Никаких «но», Карин. Ты содержанка. Я не из тех, кто женится на женщине подобного склада в надежде, что она станет представлять из себя нечто большее. — Я видел, как дрогнули ее губы от обиды, а глаза наполнились слезами. — Ты сама хотела, чтобы я ответил. Я и отвечаю.

— Значит, великий и влиятельный Андрей Эдлин на содержанке не женится, а женится на какой-нибудь… — Она не нашла никаких слов, кроме оскорбительных, но не решилась бросить их мне в лицо, а потому прикусила нижнюю губу.

— Я женюсь на девушке, молоденькой, которая сможет обеспечить меня наследниками. Извини, Карин, но тебе тридцать три. Даже если откинуть все другие причины и забыть о них, то с возрастом ничего не поделаешь — ты слишком стара для меня.

Глава 6. Я не готова

Ева

Когда я позвонила и рассказала Тори о том, что надумала мать, она сначала не поверила, а поверив, попыталась вместе со мной придумать, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

— Я слышала об Андрее Эдлине и видела пару раз на приемах. Он красавчик.

— Будь он четырежды красавчик, я не собираюсь выходить за него замуж, — в сердцах выдохнула я.

— Значит, надо его от тебя отвратить, — решительно сказала Тори. — Только надо придумать как.

— Прикинуться тупой?

— Лучше уж прикинься девушкой легкого поведения. Слышала, Эдлин — педант и не терпит вульгарности.

И Тори, и мать говорили о нем с таким придыханием, что мне даже стало интересно посмотреть на это чудо тестостерона поближе. В интернете о нем мало что было. Баснословно богат, владеет огромной корпорацией, входит в список самых богатых людей страны. Никаких подробностей личной жизни, никаких скандальных вечеринок в Куршевеле. Красивый мужик. Это я поняла еще тогда, в клубе. Но что мне до его привлекательности? Я не собиралась замуж за Эдлина ни при каких обстоятельствах.

После разговора с подругой я задумалась, как бы сделать так, чтобы после первого же взгляда на меня Эдлин решил отказаться от своей затеи жениться. Вырядиться в какое-нибудь кричащее дешевое платье? Намазать губы краснющей помадой? Вести себя как хабалка и смеяться невпопад? Тори считала, что именно это поспособствует скорейшему исчезновению внезапно возникшего жениха из моей жизни.

Поразмыслив, я все-таки выкинула из головы идею строить из себя не пойми что. Почему я должна притворяться? Я буду самой собой и прямым текстом заявлю Эдлину, что замуж за него не выйду. И пусть мать даст мне еще сто пощечин, но она не сможет заставить меня.

За десять минут до того, как нужно было спуститься в холл, где меня ждала мать, позвонил Егор.

— Малышка моя, я завтра возвращаюсь в Москву.

— Ну, наконец-то, — выдохнула я облегченно.

Я верила, что когда Егор будет рядом, то проблема с Эдлиным исчезнет сама собой. Правда, сейчас было не время рассказывать Егору о том, что, оказывается, я давно просватана и на днях жених предъявил свои права. Расскажу ему обо всем, когда увидимся.

— Встретимся? — предложил Егор, и по голосу я поняла, что он широко улыбается.

— Конечно, — тоже улыбнулась я.

— Может, я закажу номер в какой-нибудь уютной гостинице или лучше поедем ко мне.

— Н-нет, Егор, я еще не готова, — смутившись, пробормотала я.

— Ева, девочка моя, мы уже почти восемь месяцев вместе, а, кроме поцелуев, ничего не было.

— Я не готова, — с нажимом повторила я. — Извини.

— Я понимаю, — вздохнул Егор, — но и ты должна понять: я не железный. Я безумно тебя люблю и безумно хочу. Это ведь вполне естественно, когда двое испытывают чувства.

— Я знаю, Егор, но… Давай завтра просто встретимся. Я соскучилась.

— И я соскучился. Люблю тебя.

— И я тебя, — вздохнула я, и этот вздох получился слишком печальным, чтобы Егор не уловил в нем грусти и не спросил:

— У тебя все в порядке?

— Не совсем, — призналась я.

— Опять мать? — понимающе сказал он.

— Типа того. Завтра расскажу.

Мы попрощались, и я выключила телефон. Егор становился все более нетерпеливым, и его можно было понять. Он взрослый здоровый мужчина. Ему хотелось большего, чем простые свидания, поцелуи и объятия. Не могу сказать, что мне этого не хотелось. Я была уверена, что влюблена в него. Но мать с детства вдалбливала мне, что спать нужно только со своим мужем.

— От первого секса вне брака до превращения в шлюху — один шаг, — твердила она.

А еще я помнила, как она пугала меня, говоря:

— Поверь, я сразу же узнаю, если ты переспишь с кем-нибудь, а если узнаю я, то узнает и твой отец. Сама знаешь, что он с тобой сделает!

Мама запугивала меня отцом, который, к слову, никогда не поднимал эти темы и никогда в жизни не выказывал своего недовольства мной. Папа был гораздо мягче и терпимее мамы, но несмотря на это, именно страх, что папа узнает, что его дочь, как говорила мама, пошла по наклонной, был самым сильным. Я боялась его разочаровать, потому что он любил меня очень-очень сильно.

Мать пугала меня не только отцовским гневом, но и грехопадением, адом, раскаленной сковородой и другими ужасами. Сейчас я ничего этого не боялась. Выросла и поняла, что мать отлично умела манипулировать неокрепшей подростковой психикой, но страх перед «казнями египетскими» засел где-то на подкорке и не давал мне полностью раскрепоститься, перейдя с Егором на более близкие отношения.

— Ева, где ты там? — послышался голос матери, и я выплыла из своих размышлений.

Прихватив сумочку, я спустилась на первый этаж.

Мама осмотрела меня критичным взглядом. Для похода в ресторан я выбрала закрытое платье с коротким рукавом и широкой юбкой до колена. Бежевый верх отлично сочетался с шоколадного оттенка низом. Мама поджала губы. Значит, одобрила. Она всегда была скупа на комплименты, и отсутствие критики можно было расценивать как комплимент.

Глава 7. Встреча

Андрей

Я поднялся навстречу двум женщинам, которых метрдотель вел к моему столику. Ольга Лозинская приветственно улыбнулась, а Ева смерила меня полным ненависти взглядом. Увидев ее теперь, при довольно ярком освещении ресторана, когда тени и блики ламп ночного клуба больше не создавали иллюзию таинственности и томности, я отметил, как хороша была Ева, и понял, что не погорячился, решив соблюсти условия давней сделки между нашими отцами. Именно такую женщину я хочу видеть в роли своей будущей жены.

— Андрей Григорьевич, позвольте представить вам мою дочь Еву, — сказала Ольга.

— Очень приятно, — вежливо отозвался я, не сводя глаз с Евы.

— Не могу ответить тем же, — произнесла она холодно, но холодность эта была деланной. Внутри Евы явно все кипело.

— Прошу. — Я кивнул на стулья.

Тут же нам подали меню, и Ева углубилась в его изучение, игнорируя и меня, и мать.

Когда мы сделали заказ, я перешел к делу.

— Ольга… Вы ведь позволите обращаться к вам просто по имени?

— Конечно, зачем эти формальности, — улыбнулась она.

— Итак, Ольга, вы уже просветили Еву по поводу договора между нашими семьями и ее будущей роли?

— Конечно, Ева все знает, — кивнула она и покосилась на дочь, явно ожидая от той какого-то выпада.

Ева ждать себя не заставила. Она сложила руки перед собой и, посмотрев мне прямо в глаза, сказала:

— А вы, Андрей Григорьевич, уже просветили мою драгоценную мамочку по поводу того, почему вдруг решили вспомнить тот покрывшийся плесенью договор?

— О чем ты? — нахмурилась Ольга.

— Да, о чем ты? — усмехнулся я.

— Ну, как же. Вы ведь пару вечеров назад пытались снять меня в клубе, но получили по носу. — Ева ехидно улыбнулась и посмотрела на мать. — Представляешь, мам? Жених, которого ты мне подсовываешь, пытался дать мне денег, чтобы я провела с ним ночь! И ведь наверняка я была не первая. Кого ты выбрала мне, мам? — Лицо Ольги вытянулось и побледнело. — Мужчину с сомнительной моралью? Извращенца? Еще неизвестно, какими болезнями он меня наградит, если…

— Довольно! — перебила ее Ольга. — Благодаря Андрею Борисовичу…

— Можете тоже обращаться ко мне по-простому, по имени. Мы же почти родственники теперь, — хмыкнул я.

— Спасибо. Благодаря Андрею, — прошипела Ольга, обращаясь к дочери, — я узнала о твоей неприличной работе в клубе.

— Я не сомневалась, что именно его мне и стоит благодарить, — фыркнула Ева и одарила меня очередным испепеляющим взглядом.

— Кстати об этом, — улыбнулся я. — Невеста Андрея Эдлина не может работать в клубе. Никакой сцены и развлечений, так что с сегодняшнего дня это под запретом.

— Я не собираюсь тебя слушать! — выкрикнула Ева, наконец-то перестав сдерживать кипевшую в ней бурю. — И замуж за тебя выходить не собираюсь! Мне плевать, о чем там договорились наши отцы. У меня вообще-то есть парень, жених!

— Ева… — попыталась одернуть ее мать.

— Что — Ева? Тебе нужен этот брак? Так возьми и сама выйди за него. По возрасту ты к нему ближе, чем я.

Она вскочила и с силой дернула сумочку, которую повесила на спинку стула, и он с грохотом упал. Я присвистнул, а за соседними столиками повисла тишина — с десяток глаз уставились на нас с любопытством.

— Сколько огня, Ева, — лениво протянул я.

— Пошел ты!

— А ну-ка сядь, — шипела Ольга.

— И ты пошла! — огрызнулась Ева и почти бегом бросилась вон из ресторана.

Ольга встала и собралась было догнать дочь, но я жестом ее остановил.

— Не нужно.

— Я верну ее.

— Это сейчас не имеет никакого смысла. Ева точно такая, как я себе и представлял.

Ольга села обратно, а оторопевший после сцены, устроенной моей будущей женой, официант осторожно приблизился к нашему столику и поинтересовался, можно ли подавать блюда. Я кивнул.

— Извините, я поговорю с Евой, когда вернусь домой, — проговорила Ольга.

— Ее гнев можно понять, а вот вашу недальновидность — нет.

— Мою недальновидность? — опешила она.

— Конечно, расскажи вы дочери об этом браке раньше, и этой отвратительной сцены можно было бы избежать.

— Я думала…

— Думали, что не придется платить по счетам? Понимаю, — усмехнулся я. — Но, видите ли, в этом случае расплачиваться все-таки придется. Меня интересует ваша дочь или ваше состояние, Ольга. Я прекрасно знаю, как вы плохо управлялись с фирмой своего покойного мужа, а значит, вернуть весь долг, лишь передав мне бизнес, не сможете. Вам придется продать все, что у вас есть, включая ценные бумаги, драгоценности и недвижимость. Больше никакой брендовой одежды, отдыха на лучших курортах мира, элитной школы для подрастающего сына, — чеканил я слова. — Скорее всего, вам даже придется начать работать. Каким-нибудь менеджером в какой-нибудь захудалой фирме. Ева? Сможет стать певичкой на свадьбах и корпоративах. Ваш сын? Что ж, ему придется самому пробиваться в жизни. Поправьте меня, если я не прав насчет положения дел, и вы сможете выплатить весь долг вашего мужа перед моей семьей с учетом набежавших за эти годы процентов.

Глава 8. Повзрослей!

Ева

— Это ужасно! Просто ужасно! — жаловалась я Тори, на встречу с которой поехала прямо из ресторана. — Мать реально собралась выдать меня замуж за этого несносного человека. А он ведет себя так, будто вполне естественно вот так, ни с того ни с сего, требовать себе в жены совершенно незнакомую ему девушку.

— Да он просто защемился, что ты ему в клубе отказала, — фыркнула Тори. — Я думаю, тебе нужно решить вопрос с Эдлиным в обход твоей матери.

— Каким образом? — Я уставилась на подругу.

— Поговори с ним наедине, извинись за слова в клубе.

— Это я должна извиниться? — вытаращила я глаза на Тори.

— Ну а что? Он же тебе мстит. Узнал, что ты девчонка, которую ему папаша присватал чуть ли не в детстве, вот и решил отыграться.

— И ты думаешь, мои извинения его раздобрят, и он тут же забудет об этом браке?

— Ну, не раздобрят извинения, тогда отсоси ему, — засмеялась Тори. — После этого он точно станет добрым и на все согласным.

— Где отсоси и где я, детка, — поморщилась я.

— Ну так пора стрясти с себя песок нравственности, которым тебя так щедро присыпала мать, и пойти в разнос, — подмигнула мне подруга.

— Вот и Егор предложил провести вечер в его квартире или в гостинице, — вздохнула я.

— И? — прищурилась Тори.

— Мне как-то боязно, — призналась я.

— Господи, Ева. Тебе двадцать два, и все боязно! Напейся шампанского, расслабься и как следует покувыркайся с Егором. Я вообще не понимаю, как он столько времени терпит.

— Может, потому что любит?

— Когда любят, то еще больше невмоготу.

После встречи с Тори я уехала в угнетенном состоянии духа. Конечно, пускаться во все тяжкие я не собиралась, но, может, реально пора забыть о всех маминых угрозах и пророчествах и просто-напросто начать получать удовольствие от жизни.

Однако, прежде чем начать его получать, нужно было что-то решить с Эдлиным. Может, и правда стоит поговорить с ним с глазу на глаз и прекратить этот фарс с браком, пока дело не зашло слишком далеко.

Вздохнув, я приняла решение на следующий же день отправиться к нему и объяснить, что замуж за него я не выйду ни при каких обстоятельствах.

Мать ворвалась в мою спальню, когда я переписывалась с Егором прежде, чем лечь спать.

— Как ты посмела устроить сцену в ресторане? — прошипела она, словно фурия.

— Значит, тот факт, что твой ненаглядный Андрей хотел снять меня, как проститутку, тебя так сильно не взбесил, а вот мой маленький скандальчик — очень даже?

Я вздернула подбородок и посмотрела ей прямо в глаза.

— А за кого еще должен был принять тебя мужчина, если ты выставляешь себя на показ в клубе? — спросила она.

— Я не выставляю себя на показ, а пою, — возразила я.

— Поёшь в ночном клубе, Ева! Разве можно пасть ниже?

— Не была бы ты против моего желания попасть на сцену, я бы никогда не пошла подрабатывать в клуб, мам, — в сердцах проговорила я.

Телефон пиликнул входящим сообщением, и мать, совершенно неожиданно для меня, бросилась к мобильнику, словно кобра, и выхватила его из моей руки.

— «Я так рад, что ты наконец-то побываешь у меня дома. Жду с нетерпением завтрашней встречи», — прочитала она. — Что это?

— Сообщение, — пожала я плечами.

— Ты собралась к нему домой?

— Почему нет?

— Ты не смеешь. — Ее губы дрожали от еле сдерживаемого гнева.

— Еще как смею, мам. Мне двадцать два, и я буду делать все, что захочу. Или будешь утверждать, что все эти годы ты меня для Андрея Эдлина берегла? Думаю, человек, который привык снимать телок по клубам, не оценит.

— Хватит разговаривать со мной в таком тоне, — чеканя каждое слово, сказала мать.

— Хорошо, я умолкаю, но повторяю в последний раз: я не выйду замуж за Эдлина. Я хочу…

— Я хочу! Я хочу! Я хочу! — резко перебила меня мать. — Ты слышишь себя, Ева? Всю свою жизнь это «я хочу» не сходит с твоих уст. — Я удивленно хлопнула ресницами и замерла. — Ты говоришь, ты взрослая, ну так послушай меня, взрослая девочка Ева. Ты всю жизнь жила, не зная забот, не зная, что происходит с нашим семейным капиталом и как тяжело мне приходилось, когда я пыталась удержать фирму отца на плаву. Я отгораживала тебя от всего, и вы с Максом никогда ни в чем не знали отказа.

— Мам…

— Не перебивай. Все, что сегодня у нас есть: вся эта красивая жизнь, большой дом, поездки за границу, машины и даже, черт возьми, одежда, — все это практически принадлежит Эдлину.

— В каком смысле?

— В прямом. Твой отец слишком много задолжал его отцу, и с каждым годом долг этот только растет. Слава богу, Григорий Эдлин и Николай были настоящими друзьями, а потому тот решил, что самым лучшим способом отдать этот долг будет брак между Андреем и тобой. Тогда отцу не пришлось бы расставаться с бизнесом или лишаться огромной части прибыли, а Эдлиным — терять одолженные деньги.

Глава 9. Безжалостный

Ева

Утром я прямиком отправилась в офис Эдлина. Его корпорация занимала целую башню в Москва-сити, и пока я туда добралась по пробкам, прокляла все на свете. Я хотела успеть до того, как начнется рабочий день, но безбожно опоздала, и офисный планктон уже вовсю сновал по огромному гулкому вестибюлю, где за залитой светом стойкой сидело сразу две девушки-администратора.

Решительным шагом я поспешила к одной из них.

— Здравствуйте, чем могу вам помочь? — вежливо спросила она.

— Мне нужно встретиться с Андреем Григорьевичем Эдлиным. Он здесь?

— Да, он у себя, но он принимает только тех, кому назначено, — улыбнулась она, изображая вежливость. — У вас назначена встреча?

— Нет, но он меня примет.

— Я не уверена…

— Просто сообщите ему, что с ним хочет поговорить Ева Лозинская.

— Одну минуту.

Администратор позвонила в офис Эдлина, и уже через две минуты я поднималась на последний этаж этой ужасной башни, представлявшей из себя смесь всего того, что я так ненавидела: металл, стекло, белые воротнички, галстуки, деловые костюмы, бумаги, забитые сотрудниками огромные кабинеты, совещания, работа от звонка до звонка. Мать не одобряла мое желание стать певицей, но я представить не могла, что буду работать в офисе или строить из себя бизнес-леди, как это делала она. Ведь она именно строила, раз дела в фирме отца идут из ряда вон плохо. Вариант сидеть дома и ничего не делать я не рассматривала.

Попасть сразу к Эдлину я не смогла. Его помощница попросила подождать, указав на кожаное кресло и предложив кофе.

— Андрей Григорьевич сейчас занят, — объяснила она. — Он примет вас чуть позже.

Вот сволочь! Наверняка специально выдумал какие-то важные дела, чтобы заставить меня ждать.

Прошло пятнадцать минут, потом двадцать и тридцать, а меня все еще не приглашали в святая святых. И каждый раз, когда я спрашивала, мне вежливо отвечали:

— Наберитесь терпения, Андрей Григорьевич, сообщит, когда освободиться.

— Он там один или у него какое-то совещание? — раздраженно спросила я.

— Он занят, — следовал вежливый ответ.

Когда прошло сорок минут с момента моего прихода, я не выдержала.

— Ну хватит с меня.

Вскочив, я поспешила к двери, ведущей в кабинет Эдлина, и распахнула ее, не стучась, прежде чем его помощница успела меня остановить.

— Я устала ждать, — выпалила я, когда он поднял на меня чуть удивленный взгляд.

— А, Ева. Какая ты нетерпеливая.

— Нетерпеливая? Да у меня ангельское терпение, господин Эдлин. — Мой голос звенел раздражением, что не укрылось от него.

— Галина, оставьте нас, — бросил он помощнице, и та удалилась. — Садись, Ева, — кивнул он мне на кресло напротив.

Чем же, интересно, он был занят? Судя по всему, у него даже компьютер выключен.

— Итак, что тебя привело в такую рань в мой офис? Работу ищешь? — хмыкнул он.

— Ты прекрасно понимаешь, что нет.

— Тогда зачем ты здесь?

— Я пришла поговорить об этой дурацкой затее с браком.

— Мне она не кажется дурацкой, — возразил он.

— А мне очень даже.

Я посмотрела ему прямо в глаза, и он, конечно же, взгляда не отвел. Я отметила, что глаза у него темно-зеленые, с мелкими крапинками янтаря, и смотрел Андрей так, как смотрят все уверенные в себе люди. Этот человек привык получать то, что он хочет, и почти никогда не проигрывает. Жесткий, даже безжалостный.

— Послушай, я понимаю, тебя заел мой отказ в ту ночь, но ведь глупо из-за этого принуждать меня к браку. Да и себя самого. Зачем тебе жениться на женщине, о которой ты ничего не знаешь, — произнесла я на одном дыхании.

— Какой порыв, — слегка улыбнулся он, но улыбка его была лишена эмоций, — только бесполезный.

— Да что ты уперся? — взорвалась я и вскочила с места. — Так хочешь переспать со мной, что даже жениться готов? Ну так давай переспим и забудем про брак.

— Ух ты! — засмеялся Андрей. — Так ты с деловым предложением пришла. Очень интересно. Твоя мать в курсе?

— При чем тут моя мать? Давай решим все здесь и сейчас.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул прямо здесь, в офисе? — изогнул он бровь.

— Мне все равно где.

— Сколько огня, Ева. Это очень здорово, когда женщина кипит, как вулкан, но только когда это происходит в спальне. На людях она должна быть кроткой и проявлять хорошие манеры.

Я не обратила внимание на его желание задеть меня, разозлить еще сильнее, и спросила:

— Ну так что? Покончим с этим раз и навсегда?

— Сядь, — посерьезнел он и кивнул на кресло.

— Да не хочу я садиться. Я хочу…

— Сядь, — спокойно повторил он, и я все же села.

Глава 10. Давай поженимся

Ева

Встреча с Эдлиным меня вывела из равновесия, которое и так держалось из последних сил, а теперь… теперь я даже мысленно не хотела называть его Андреем. Он был гадким, эгоистичным, безжалостным мерзавцем, который пугал меня и притягивал. Пока я ехала прочь из его офиса, в голове возникало его лицо, пронзительный взгляд, смотрящий чуть насмешливо, красиво очерченные губы, сильные руки с длинными пальцами. Очень красивые руки с очень красивыми пальцами. Я всегда обращала внимание на мужские руки, и эти мне не могли не понравится. Вообще-то, и сам Эдлин не мог не понравится. Он был роскошным мужчиной, излучающим власть и превосходство. Но обстоятельства, при которых наши миры пересеклись, перечеркивали всю его чертову привлекательность.

— Черт бы его побрал! — выругалась я.

Я никогда не была слишком импульсивной. Мать давно научила меня сдерживать свои эмоции, прятать их внутри и не показывать на людях, но Андрей, то есть, чтоб ему неладно было, Эдлин заставлял меня терять голову от гнева и выплескивать все, что накипело внутри.

Приехав в спа-салон, я постаралась отбросить мысли о ненавистном женихе и насладиться процедурами, а также сосредоточиться на предстоящей встрече с Егором. Вот человек, к которому стремится моя душа. Мы с Егором познакомились в кафе, где я ждала подругу, опаздывавшую на встречу, и куда он забежал в обеденный перерыв. Он улыбнулся мне. Я улыбнулась в ответ. Так все и началось. Матери о Егоре я рассказала спустя пару месяцев наших отношений. Она спросила его фамилию, которая ему ничего не сказала, уточнила, кто его родители, чем он занимается, и вынесла вердикт: мне не стоит тратить на Егора свое время. Маму я не послушала, а теперь… Теперь Егор был единственным человеком, который сможет спасти меня из оков ненужного брака, куда меня пытаются втолкнуть.

Вечером я приехала по адресу, который прислал мне Егор. У него была квартира в спальном районе Москвы, куда мне пришлось добираться больше двух часов. Дом был хоть и новым, но показался мне обшарпанным. Тусклая лампочка в лифте и его скрип, пока он вез меня на четырнадцатый этаж, напугали.

Как только двери лифта с шумом остановились, и я вышла, Егор распахнул дверь.

— Ева, сладкая моя девочка!

Он заключил меня в объятия и поцеловал. Я трепетно обняла его, вдыхая теперь уже такой родной аромат, но почему-то в сознании тут же возник другой запах, а этот, принадлежавший Егору, показался не таким приятным, каким я его помнила. «Чтоб тебя, Эдлин!» — мысленно выругалась я.

— Проходи, — пригласил Егор меня внутрь, и я переступила порог его квартиры, с любопытством осматриваясь.

— Симпатично, — улыбнулась я.

Обстановка была скудной, но действительно симпатичной.

— Ерунда, — махнул он рукой. — Это квартира съемная, тут даже мебель не моя, но мне как раз удобно снимать с мебелью.

— Я думала, это твое жилье. — Я бросила на Егора удивленный взгляд.

— Ну, у меня есть квартира в районе Филевского парка, но жить с родителями мне как-то не с руки, да и добираться до офиса далеко, — сказал Егор.

— О, понятно…

Тут же в голове всплыли слова матери в одном из наших разговоров, когда она пыталась убедить меня, приводя доводы не в пользу Егора: «Что он тебе даст? Жилье в каком-нибудь Бирюлево? Это хорошо, если свое, а то, может, будете жить в съемном? Или ипотеку на тридцать лет? А может, он вообще на твои деньги зарится?»

Я мотнула головой, избавляясь от дурных мыслей.

— Пойдем на кухню, — позвал меня Егор.

Я последовала за ним и увидела красиво сервированный стол, на котором горели свечи.

— Ужин при свечах, — засмеялась я.

— Старался как мог, но еда из ресторана, — развел он руками. — Готовлю я плохо.

Мы сели за стол. Егор разлил вино по бокалам, но я отказалась.

— Я за рулем.

— Значит, не останешься на ночь, — разочарованно произнес он.

— Прости, я не могу.

— Не можешь или не хочешь? — приподнял он бровь.

— Не могу, — настойчиво повторила я и тут же выпалила: — Мать собирается выдать меня замуж.

Егор замер на мгновение, а потом спросил:

— Это какая-то шутка?

— Нет, к сожалению.

— Я не понимаю, что значит «выдать замуж». Ты что, сама не решаешь эти вопросы?

— Видишь ли, как оказалось, давным-давно мой отец заключил договор со своим другом, в котором просватал меня за Андрея Эдлина.

— За Андрея Эдлина? — Я кивнула. — Постой, это не тот ли Эдлин, который владеет алмазодобывающей корпорацией «Эдл Даймонд»?

— Он самый.

Егор опрокинул в себя бокал вина и уставился на меня шокированным взглядом.

— Тебя выдают замуж за одного из самых богатых бизнесменов страны?

— Типа того, но я не хочу, Егор. Я этого Эдлина даже не знала еще неделю назад.

— Я рад это слышать, — выдохнул Егор. — А матери ты сказала, что отказываешься?

Глава 11. Карточный домик

Андрей

Был вечер пятницы, а значит, пришло время расслабиться. Прошлые выходные и последовавшая за ними неделя были сумасшедшими. «Знакомство» с моей будущей невестой запустило процесс, который я именовал карточным домиком разрушения. То ты живешь спокойно, все устаканено, а потом одно маленькое событие влечет за собой целую цепочку неприятностей, будто кто-то одну за другим выдергивает карты, и все начинает сыпаться к чертям.

Конечно, все это было закономерным и поправимым. Я не питал иллюзий, что можно вечно жить в комфорте и без проблем. Наоборот, слишком долгое затишье пугало меня гораздо больше. Пугало и расхолаживало.

Мне пришлось провести десяток совещаний в офисе, встретиться с представителями прессы, которые интересовались алмазодобывающей промышленностью в нашей стране, слетать в Нидерланды, чтобы встретиться с важным клиентом, а оттуда — прямиком в Якутию, где произошел неприятный инцидент и погиб один из рабочих. А еще пилоту пришлось спешно сажать самолет в Екатеринбурге, потому что забарахлил двигатель. Мы еле дотянули до земли, и теперь группа экспертов выясняла, как у новенького частного самолета, который проходил проверку и техобслуживание перед каждым вылетом, могли случиться неполадки с двигателем. Я примерно знал, какое заключение они сделают, и мне это не нравилось. Не нравилось ходить по лезвию чьего-то ножа.

Отбросив невеселые мысли, я приказал подать машину. Сегодня я собирался забыть о всех проблемах, большая часть которых была решена к этой пятнице, и расслабиться в клубе, где договорился встретиться с лучшим другом Львом Третьяковым.

Забыть о большей части проблем было несложно, но только не о самой главной. Ева Лозинская обещала стать самой большой занозой в заднице, но меня перло от мысли, что никуда ей не деться. Борзая девочка, влетевшая в мой офис с предложением переспать с ней и покончить с «этим дурацким браком», нравилась мне все больше. Иметь в женах послушную куклу было бы неплохо, но иметь в женах искрометную девушку неземной красоты будет даже лучше. У нас с ней наверняка получатся очень красивые дети.

«Клуб» Марата Закаева, как всегда, по пятницам и выходным был переполнен. Снятая заранее вип-зона, однако, избавляла от общества толпы и позволяла наблюдать за всем происходящим со стороны.

Лев уже был здесь и расположился на черном кожаном диване вместе с какой-то белокурой красавицей.

— Здорово, — поприветствовал он меня и представил спутницу: — Это Елена Ларс.

Я узнал в девице бывшую фигуристку, теперь ставшую лицом одного косметического гиганта. Я пожал Льву руку и небрежно кивнул его спутнице.

Подошедший официант принес бренди для нас и коктейль для Елены.

Видимо, у меня было красноречивое выражение лица, по которому Лев догадался о моем дурном настроении, потому что он тут же сжал ягодицу прижимавшейся к нему Елены, хлопнул по ней легонько и сказал:

— Куколка, иди потанцуй.

— А ты? — томно протянула она.

— А я уже не в том возрасте, чтобы трясти булками, — хмыкнул Лев.

— Но я не хочу танцевать, — надула она губы, и я в очередной раз подумал, какие же они все одинаковые, женщины определенной категории.

— Иди-иди, нам с Андреем нужно перекинуться парой слов.

— Ну ладно, — протянула Елена.

Она встала и, лихо виляя бедрами, двинулась к танцполу.

— Какая ж она тупая, — покачал головой Лев, провожая плотоядным взглядом свою спутницу.

— Так на хрена она тебе?

— Она такое языком вытворяет, что тебе и не снилось, — рассмеялся он. — Хочешь, бери ее потом, когда я наиграюсь.

— Ты ж знаешь, дружба дружбой, а телки врозь, — рассмеялся я.

— Правильно.

Лев приподнял свой бокал, и мы выпили.

— Не устал шляться? — спросил я друга.

— А что еще делать?

— У тебя вроде жена есть, — напомнил я. — Как она к твоим изменам относится?

— У нас равноправие: она изменяет мне — я ей.

— Вера тебе изменяет? — изогнул я бровь. — И ты так спокойно об этом говоришь?

— Ну, она ж тоже живой человек, и ей хочется. — Лев сделал широкий жест будто делясь со всем окружающим миром своей щедростью. — Должен же кто-то ее трахать, если я не трахаю.

— Тогда зачем ты с ней живешь?

— Почему нет? — пожал он плечами. — нам обоим удобен этот брак. Вот влюблюсь в какую-нибудь милую цыпочку, тогда и разведусь, а пока меня все устраивает. Лучше расскажи, что у тебя случилось?

— С чего ты взял, что у меня что-то случилось?

— По роже видно, — хмыкнул друг.

— У самолета почти отказал двигатель во время полета.

— Что? — Лев напрягся и даже подался вперед. — Когда?

— Два дня назад, когда возвращался из Якутска.

— И я только сейчас об этом узнаю? — нахмурился он. — Какого хера?

— Специалисты уже разбираются, что к чему, а тебе не сказал, потому что знал, что увидимся в пятницу.

Глава 12. Моей прекрасной невесте

Ева

— Ты уверена? — в очередной раз спросила Тори, когда я припарковала машину на площадке позади ночного клуба.

— Уверена.

— Мать с тебя шкуру спустит.

— Она не узнает, — фыркнула я. — Моя мамочка думает, что я теперь, после ее пощечины, пришла в чувства и перестану бунтовать.

— Но ты не перестанешь, — рассмеялась Тори.

— С чего бы мне переставать? Скоро мы с Егором поженимся, и тогда я вообще не буду ни от кого зависеть, — уверенно заявила я.

— Егор, как я понимаю, не в счет? — изогнула бровь Тори.

— Егор не будет против ни моих амбиций на сцене, ни этого клуба.

— Кстати, он хоть раз приходил тебя послушать?

— Нет… Он не любитель таких заведений.

На самом деле правда заключалась в другом: у Егора был не тот статус, чтобы попасть в такое место, как «Клуб» Марата. Здесь нужно было бронировать столики за несколько недель, а то и месяцев вперед. Да и денег у Егора не было столько, чтобы регулярно тусоваться по элитным ночным заведениям. Тори я, конечно же, этого не сказала. В вопросе Егора она была отчасти солидарна с моей матерью, считая, что поупражняться в любви с ним можно, а вот строить планы на будущее — нет.

Мы вышли из машины, и Тори поправила короткое серебристое платье, откинула на спину копну платиновых волос.

— Красотка! — улыбнулась я подруге.

— От красотки слышу, — подмигнула она мне. — Ты точно решила, что стоит выйти замуж за Егора?

— Почему нет? Я люблю его, а он любит меня.

— Он же беден.

— Тори, он не беден. Просто у него не тот достаток, к которому мы с тобой привыкли, но меня это не волнует. К тому же, — вздохнула я, — это единственный способ избавиться от Андрея Эдлина.

— В любом случае, я на твоей стороне. Дерзай! — подбодрила меня подруга.

Мы прошли с ней через черный вход, кивнув охраннику. Оттуда Тори ушла в зал, где у нее был забронирован столик, а я отправилась в комнату, которую Марат выделил мне под гримерную. Вообще-то, у его девочек было большое общее помещение. Там они переодевались, наносили макияж, сплетничали. Но тусоваться в компании стриптизерш мне не хотелось. Марата я знала давно. С ним меня познакомил его двоюродного брат Саид Закаев, который и поспособствовал тому, чтобы я начала петь в ночном клубе. Я была дружна с его женой, и именно она была ключиком во всей этой афере с моими выступлениями здесь.

Переодевшись в черное платье с прозрачными вставками на боках — мать бы меня убила за такой наряд! — я приготовилась выйти на сцену.

В коридоре меня встретил Марат и подмигнул.

— Как всегда, сногсшибательна.

— Надеюсь, сегодня ты никого не пришлешь ко мне с непристойным предложением, — закатила я глаза.

— Прости, милая. Мой косяк, но больше этого не повторится. Удачи на сцене.

— Спасибо.

Я пошла к выходу на небольшую сцену, чувствуя на себе взгляд Марата. Я нравилась ему, и он этого не скрывал. Но Марату Закаеву нравились все красивые женщины, и ни одна не увлекала его дольше, чем на пару ночей.

Когда я оказалась на сцене, то забыла и о Марате, и о матери, и об Эдлине, закрыв глаза и полностью отдавшись музыке. Я пела песню про желтого ворона легендарных Скорпов, прося эту фантастическую птицу унести меня подальше отсюда.

Зал слушал меня в тишине, затаив дыхание. Марат называл меня «маленькой томной передышкой», когда насытившимся гостям клуба нужно было перевести дыхание прежде, чем на сцену выйдут девочки-стриптизерши и распалят клуб до состояния лавы. Одна песня, один раз в неделю. Обычно это были субботы, но на этот раз Марат попросил выступить в пятницу, потому что завтра у него будут новые девочки с новым шоу, и моя лирика там будет не к месту.

Завершив выступление, я сорвала щедрые аплодисменты и скрылась за незаметной дверью, что была сразу у бокового спуска со сцены.

Я заперлась в подсобке и быстренько переоделась в черные леггинсы и ярко-розовую шелковую блузу, которая оставляла открытым одно плечо — немного вызывающе, но довольно скромно, учитывая, в чем тут были одеты некоторые девушки. Я собиралась выйти в зал и присоединиться к Тори, когда в дверь постучали.

— Кто там? — спросила я, испугавшись, что это очередной мужлан собрался мне сделать предложение, от которого, как они все думают, я не могу отказаться.

— Ева, тебе цветы, — раздался голос официантки Вари.

Облегченно выдохнув, я открыла дверь.

— Ого! — ахнула я.

Варя держала обеими руками необъятную корзину ярко-розовых роз. «Прямо в тон моей блузки», — удивленно отметила я.

— От кого?

— Без понятия. Там, кажется, записка есть.

— Спасибо.

Варя помогла мне с цветами, водрузив их на небольшой диванчик, что стоял в моей гримерной, и с любопытством уставилась на карточку, которую я выудила из букета.

Глава 13. Ты не он

Ева

— Твои запреты я, конечно, буду игнорировать, а мой будущий муж вряд ли станет мне что-то запрещать, — растянула я губы в язвительной улыбке. — Но ведь ты не он.

Эдлин прищурился.

— Всё сказала? — холодно спросил он.

— Всё!

Я демонстративно отвернулась и вытянула из трубочки коктейль — клюквенный «Космополитен», который для меня заказала Тори. Краем глаза я видела, что рядом с Эдлиным маячит какой-то огромный бородатый мужик, похожий на ленивого кота.

— Еще и пьешь, — прорычал Эдлин и внаглую выхватил коктейль из моих рук.

— Представь себе! Пою в клубе для похотливых мужиков, пью, трахаюсь с кем попало направо и налево! Такая невеста точно не для Андрея Эдлина.

Мужик, что уже подсел к Тори, хмыкнул, а подруга изумленно открыла рот. Эдлин же… Эдлин же бесцеремонно поднял меня со стула, ухватив за талию, и еще более бесцеремонно закинул себе на плечо, как какую-то куклу.

— Ты совсем спятил! — взвизгнула я.

— Лучше замолчи, Ева, я и так уже достаточно зол.

Он понес меня к выходу из клуба, а толпа и охрана, вместо того чтобы остановить этого гада, словно рассекалась ножом на две части и предоставляла нам беспрепятственный путь.

— Отпусти! — Я долбанула кулаком ему по спине, за что тут же получила шлепок по пятой точке. — Ай.

— Не пищи, — сказал Эдлин, и я поняла, что он был не просто зол, а в ярости.

Пусть бесится, гад такой! Думал нашел послушную и безропотную девочку? Нет уж! Я еще раз врезала ему, но все безрезультатно — Эдлин уже проложил путь к выходу.

Он вынес меня из клуба, несмотря на мои крики, и спустил на землю только рядом с огромным черным джипом.

Я была так зла, что больше не могла сдерживаться и, подняв руку, собиралась влепить Эдлину пощечину, однако он перехватил мою ладонь и больно сжал запястье.

— Даже не думай, — грозно проговорил он навис надо мной так, что я вжалась в стоявший позади автомобиль.

— А ты не смей обращаться со мной так, будто имеешь на меня какие-то права, — прошипела я, задрав подбородок и смело выдерживая его взгляд.

— Как же ты не поймешь, что я их имею, — спокойно, будто разговаривал с ребенком, ответил он.

— Как же ты не поймешь, что нет, — передразнивая его тон, сказала я и шагнула прочь, намереваясь вернуться в клуб.

Однако Эдлин меня остановил, уперев руку в крышу машины. Я метнулась в другую сторону — его вторая рука преградила мне путь.

— Да пропусти ты! — выдохнула я.

Эдлин стоял слишком близко, наклонился слишком низко. Его губы были слишком близко, и я видела, что он не сводит глаз с моих. Сердце, как сумасшедшее, молотилось о ребра, а по позвоночнику словно прошел электрический разряд. Господи, да что это со мной?

— Ты в клуб не вернешься, — сказан Эдлин, отрывая взгляд от моих губ и снова смотря в глаза, — и мы сейчас же поедем домой.

— Я цветы забыла от своего жениха, — язвительно скривила я губы.

Теперь, когда он отстранился, можно было выдохнуть.

— Рад, что они тебе понравились. Руслан, принеси мадам ее цветы, — кивнул он кому-то, кого я до сих пор не видела.

Откуда-то сбоку выплыла тень. Ну конечно! И телохранитель тут как тут.

— Я с тобой никуда не поеду, — мотнула я головой.

— Еще как поедешь, и я буду так добр, что даже мамочке твоей не скажу, где ты была сегодня вечером, — сузил он глаза.

— Мне плевать, скажешь ты ей или нет, — огрызнулась я, хотя мне было далеко не плевать.

— Неужели? Хочешь получить от нее пару оплеух?

Я прикусила губу, поняв, что Эдлин прав: если мать узнает, что я снова пела в клубе, то одной пощечиной не ограничится.

— Моя мама не поднимает на меня руку.

— Уж мне сказки не рассказывай, — хмыкнул он и, пиликнув сигнализацией, приоткрыл заднюю дверь. — Быстро в машину.

— Я же сказала, что не хочу никуда с тобой ехать.

— Мое терпение почти кончилось, Ева.

По его глазам я поняла, что он не шутил. А еще поняла: пора заканчивать злить его… по крайней мере на сегодня хватит. Было что-то в Андрее бесконечно властное и подавляющее.

Я нырнула в салон. Закрыв за мной дверь автомобиля, он сам сел за руль и, заблокировав замки, повернулся ко мне:

— Дай ключи от своей тачки.

— Зачем это?

— Руслан поедет на ней следом, не бросать же ее возле клуба. Или хочешь, чтобы мать завтра за ней приехала? — растянулся он в ухмылке.

— Как же ты мне омерзителен, — выпалила я.

— Рад, что ты ко мне неравнодушна, — парировал он, и я прикусила язык. — Ключи! — протянул он руку.

— Да подавись.

Я вложила в его ладонь ключ от моей машины. Эдлин вручил его подошедшему охраннику, который в руках держал корзину с цветами, что-то тихо сказал тому и включил зажигание.

Глава 14. Слишком наивная

Андрей

Слишком независимая, слишком самостоятельная, слишком эмоциональная, слишком импульсивная — все это я называл одним простым словом. Наивная. Слишком наивная. Ева была уверена, что найдет прием против лома в моем лице. Не найдет. Еще никто не находил.

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Все-таки она красавица. Невероятная красавица, которая так и притягивала к себе. Сидит, дуется. И хмурится. Явно что-то планирует. «Пою в клубе для мужиков, пью и трахаюсь с кем придется», — всплыли в голове ее недавние слова. Это, черт возьми, раздражало. Интересно, она сказала это, чтобы вывести меня на эмоции или и правда была такой. Судя по платьям, в которых она выступала, по ее чувственному голосу, взгляду с поволокой, Ева была опытной соблазнительницей. Осознавать это было не очень приятно — все-таки в качестве своей жены я хотел видеть женщину с хорошим воспитанием и манерами. С другой стороны, она наверняка умеет вести себя на людях, а дома… Дома, в спальне, пусть будет тигрицей.

Я вырулил к закрытому поселку и вскоре остановился возле своего дома. Несмотря на то что внутрь поселка можно было попасть только через тщательно охраняемое КПП, где не пропускали посторонние транспортные средства, у меня был свой пост охраны. Въехать на мою территорию могли только те, о ком я заранее предупреждал на посту. Незваных гостей здесь не ждали.

— Да к тебе сложнее попасть, чем к Господу Богу, — язвительно сказала Ева.

— Так и есть, крошка. Здесь безопасно.

— Я тебе не крошка, — огрызнулась она.

Я остановился у лестницы, ведущей к центральному входу, выбрался из автомобиля и вручил ключи подоспевшему охраннику, краем глаза заметив, как рядом паркуется Руслан.

Открыв заднюю дверь, я подал Еве руку, чтобы помочь выбраться из машины, но она проигнорировала мой жест и проворно спрыгнула с высокой подножки сама. Слишком самостоятельная, в очередной раз отметил я.

Ева вскинула голову, рассматривая мой дом, первый этаж которого был ярко освещен.

— Пойдем, — пригласил я ее и поднялся к входной двери, которую передо мной тут же распахнул…

— Дворецкий? — с сарказмом спросила Ева, идя следом. — Эдлин, у тебя есть дворецкий?

— Почему его у меня не должно быть? Могу себе позволить.

— Показушник, — прошипела она.

Я резко обернулся, и Ева практически врезалась в меня.

— Кстати, избавься от привычки называть меня по фамилии. Это вульгарно, — попросил я таким тоном, который мои подчиненные воспринимали как приказ.

— А я вся из себя вульгарная, — тут же парировала Ева, бесстрашно глядя мне в глаза. — Неужели ты еще не понял?

— Начинаю понимать, — ухмыльнулся я.

Ева думала, что я ведусь. Это было видно по ее довольному выражению лица. Я и правда многое о ней успел понять. Пытается делать все, чтобы раздражать меня и вызвать неприятие. Наверное, в любом другом случае это сработало бы, но только не с ней. Лев сказал бы, что я глубоко подсел на крючок. Что ж, Ева, определенно, мне нравилась. Я не был против симпатии между супругами. Так даже лучше, чем холодное равнодушие. Но это единственное чувство, которое может быть между мной и этой красивой куклой. Между мной и вообще какой-либо женщиной.

— Хочешь пройтись по дому и осмотреться? — предложил я.

— Зачем? — пожала она плечами. — Ничего нового для себя я здесь не открою.

— Может, и так, — кивнул я. — Тогда предлагаю выйти под навес к бассейну и там поговорить.

— Не успел пригласить в дом, уже гонит на улицу, — не преминула съязвить она.

— Я хочу курить, а в доме это под запретом.

— Под чьим запретом?

— Под моим.

— Строгость к самому себе? Ух ты! — усмехнулась она. — Жаль, что в половом плане ты не так к себе строг.

— В смысле? — нахмурился я.

— Шлюшки из ночных клубов? — изогнула она бровь. — Я лишь надеюсь, ты предохраняешься.

— Могу выразить те же надежды относительно твоей половой распущенности, — хмыкнул я и тут же заметил, как ее щеки густо залила краска.

Я пересек холл, распахнул двери под лестницей, что располагалась полукругом с двух сторон помещения и, пройдя через гостиную, вышел на веранду, ведущую к бассейну.

— Андрей Григорьевич, вам что-нибудь подать? — спросила тут же появившаяся домработница.

— Мне черный кофе, а Еве Николаевне… ей тоже черный кофе.

— Я не пью кофе по ночам, — заявила она.

— Ты выпила коктейль в клубе. Кофе поможет избавиться от действия алкоголя.

— Хочешь сказать, что я пьяна? — Она даже рот раскрыла от возмущения, и я ухмыльнулся.

— Хочу сказать, что кофе нам обоим не повредит. Садись.

Я кивнул на два кресла и столик между ними.

Ева села в одно из них и обняла себя руками. Замерзла.

— Сейчас вернусь, — сказал я.

В кабинете я открыл хьюмидор и достал оттуда одну сигару. Возвращаясь к Еве, я прихватил небольшой плед, аккуратно свернутый на ручке дивана в гостиной.

Глава 15. Контролируй эмоции

Ева

Я сама не поняла, как подняла чашку и швырнула ее Эдлину в голову. Но этот гад успел увернуться, нырнув вбок, и сделал это так ловко, будто каждый день в него бросали посуду.

— Как же ты меня бесишь, высокомерный ублюдок, — прошипела я и уже намеревалась вскочить, чтобы убежать… хоть куда-нибудь убежать, лишь бы подальше от него, но не тут-то было.

Эдлин буквально пригвоздил меня к месту, вдруг оказавшись на ногах и нависнув над моим креслом, отрезая все пути к свободе. Он приподнял мое лицо за подбородок и, глядя в глаза, сказал:

— Непомерная эмоциональность до добра не доводит.

— Да иди ты черту, — пискнула я.

— Не смей больше этого делать.

Он отпустил меня, и я все же встала, сбрасывая с плеч укутывавший меня плед.

— Ты ведь смеешь принуждать меня к браку, значит, я буду делать то, что хочу я. Неужто ты рассчитывал, что я буду сидеть сложа лапки?

— Значит, каждый делает что хочет? — хмыкнул Эдлин.

— Именно! Отличная семья у нас получится.

Я слишком поздно поняла свою ошибку, потому что уже в следующую секунду оказалась в объятиях Эдлина, а его губы приникли к моим.

Поцелуй оглушил меня, запуская электрический разряд по позвоночнику, который замер где-то в районе затылка, а потом искрами рассыпался внизу живота. Дерзкий, властный, присваивающий и в то же время бесконечно сладкий. Эдлин целовал меня так, будто долго голодал, а теперь никак не мог насытиться. Самое ужасное было то, что я, совершенно не контролируя эмоции, вдруг стала отвечать на этот первобытный зов, проснувшийся внутри чужого мужчины и передавшегося мне по нервным окончаниям, через запах, кожу, язык, прикосновение рук.

Собрав где-то внутри себя остатки здравого рассудка, я все же оттолкнула Андрея, но удалось мне это лишь потому, что он больше меня не обнимал.

— Ты совсем обнаглел, — тяжело дыша, выдохнула я, отворачиваясь от него и прижимая ладони к разгоряченным щекам.

— Я лишь сделал то, что хотел. Ты же сама дала добро.

— Я не это имела в виду, — покосилась я на него.

Самодовольный ублюдок уже вооружился проклятой сигарой и, прислонившись к стене дома, с упоением выдыхал ароматный дым.

Мне вдруг стало страшно. Страшно попасть под его влияние, раствориться в его подавляющей силе, потерять себя.

В отчаянии я умоляюще попросила:

— Андрей, давай забудем об этом договоре.

— Нет, теперь уже точно нет. — Он посмотрел на меня каким-то странным долгим взглядом, значения которого я не разгадала.

— Как же ты не понимаешь? Я люблю другого!

— Как жаль, что ты не видишь, что этот другой тебя недостоин, — хмыкнул он.

Меня захлестнуло негодование. Он даже не знаком с Егором, а так рассуждает.

— А ты достоин? — с отвращением спросила я.

— Более чем.

Я проклинала себя за то, что тогда, в ту ночь, когда он прислал ко мне телохранителя с непристойным предложением, я отказала в такой грубой форме. Господи! Если бы я умела прикусывать свой язык! Если бы умела быть более тактичной! Если бы переспала с ним тогда! Может, он и не зациклился бы на этом браке.

— Ты зря думаешь, что я бы не стал настаивать на браке, не попадись ты мне тогда в клубе, — прочитав мои мысли, сказал Андрей. — Просто это произошло бы не сейчас, а несколькими месяцами позже. Как я уже говорил, мне нужна жена.

— Возьми другую в жены. Наверняка целая очередь выстроится.

— Я женюсь на той, которую мне выбрал отец, — с усмешкой проговорил он.

— Я не выйду за тебя замуж, — помотала я головой.

— У тебя будет время подумать до следующей пятницы, — вдруг сдался он, и я удивленно уставилась на него. — Если до пятницы ты не согласишься, скажи матери, чтобы была готова к иску. Руслан отвезет тебя домой.

Андрей затушил сигару и ушел в дом, оставив меня одну. Я обняла себя руками, пытаясь унять нервную дрожь.

Надо же, какая щедрость. Он дал мне неделю обдумать все хорошенько. Если я откажусь, то он заставит мать расплатиться со старым долгом. Я понятия не имела, сколько денег когда-то отец Эдлина одолжил моему, но в голове возник разговор с матерью: «Все, что у нас есть, только формально наше. Это все, начиная с фирмы отца и заканчивая домашними тапочками принадлежит Эдлину. Если мне придется отдавать этот долг, у нас не останется ничего. Вообще, ничего».

Я шла к машине, что ждала меня у входа в огромный дом Андрея Эдлина, и думала о Егоре, пытаясь наплевать на все доводы рассудка. Я люблю Егора, и он мое единственное спасение. Мы поженимся, а дальше… дальше мать не будет властна надо мной. Андрей стребует с нее долги, оставив ни с чем. Я лишу благосостояния не только мать, но и Макса, своего братишку. У него не будет ничего из того, что я с раннего детства воспринимала как должное.

Мотнув головой, я откинула все неприятные мысли. Не буду думать о последствиях. Просто не буду! Я люблю Егора. Я очень люблю Егора. Мы поженимся и будем очень-очень счастливы. В прошлом останется деспотичная мать с ее извечным чувством долга, вся эта история с браком по договору. Господи, если бы был жив папа, неужели и он толкал бы меня в объятия нелюбимого мужчины? Папа любил меня. Но тут же внутренний голос подсказывал: когда дело касается бизнеса и деловой репутации, чувства уходят на задний план. Но я не могла отодвинуть свои чувства.

Глава 16. Решение

Ева

Мы сидели в столовой за завтраком. Я лениво ковыряла омлет, а Макс поглощал печенье.

— Послезавтра мы с Максом улетаем, как ты помнишь, — сказала мать.

— Я думала, в связи с последними событиями ты откажешься от отдыха на море, — удивленно ответила я.

— С какой стати? Максим постоянно болеет. Морской воздух ему будет полезен. Я побуду с ним в Сочи неделю, а потом он останется в лагере, а я вернусь, чтобы начать заниматься вопросами подготовки к твоей свадьбе.

— Раз свадьба моя, может, я должна сама ей заниматься? — фыркнула я.

Мать смерила меня уничижительным взглядом.

— Все должно быть на высшем уровне, так что я сделаю все сама.

— А если я откажусь? — нахмурилась я. — Почему ты ведешь себя так, будто все уже решено.

— Ты не посмеешь, — процедила она сквозь зубы. — Не посмеешь лишить нас всего.

— Как легко ты распоряжаешься моей жизнью, мама.

— Детка, поверь, я знаю, что для тебя лучше, — устало проговорила она.

— Выйти замуж за нелюбимого? — прозвенел мой вопрос, и Макс удивленно распахнул испуганные глаза.

Брат привык, что мы с матерью часто ссорились, но все равно дергался и пугался, когда это происходило при нем.

— Любовь не самое главное в браке.

— Конечно, гораздо важнее деньги, — усмехнулась я. — Ты ведь за папу вышла, потому что он богат.

— Я любила твоего отца. — Мать прищурилась и будто ощетинилась, вставая в позу нападающего.

— Любила бы ты его, будь он каким-нибудь бухгалтером?

— Я не собираюсь говорить с тобой о том, в чем ты не разбираешься. И прекрати мне дерзить, я устала от этой вечной войны с тобой.

Я встала, бросив салфетку на стол.

— Тогда прекрати распоряжаться моей жизнью так, будто она и не моя вовсе.

Я быстрым шагом поспешила из столовой, а мать крикнула мне вслед:

— Я рада, что у вас с Андреем начали налаживаться отношения.

— Ха! — отозвалась я.

Видимо, мать решила, что раз вчерашний вечер я провела с ним, то значит, уступила и согласна выйти за него.

Когда я вернулась домой, она не ждала меня, как делала обычно, если я возвращалась поздно, с тем чтобы прочитать очередную мораль. И наутро не задавала никаких вопросов, лишь сказала, что букет ей понравился. После этого я попросила домработницу выбросить цветы, и ей пришлось-таки послушаться, хотя, может, она забрала их себе.

У меня была неделя. Неделя на раздумья. На чаше весов было благополучие Лозинских или мое личное счастье.

— Почему я должна жертвовать собой, почему? — упрямо повторяла я.

Если мать не смогла выправить ситуацию с бизнесом после смерти отца, если понесла большие убытки, то разве в этом моя вина? А этот проклятый договор, что заключили наши с Андреем отцы… Умом я понимала, зачем это было сделано: отец знал, что никогда не сможет вернуть долг напрямую, а косвенно, через соединение в браке детей двух семей, — вполне. После свадьбы мать официально останется у руля семейного бизнеса, но это будет лишь формальность, наверняка всем заправлять станет Эдлин. А маме все это нужно было, чтобы до конца жизни прожить богатой женщиной, которая ни в чем себе не отказывает. Только вот я хотела не только достатка, но и любви. Я хотела выйти замуж и создать семью с человеком, которого выберу сама.

Вечером мы с Егором встретились в небольшой кофейне в центре города.

Я нетерпеливо смотрела на него в ожидании ответа.

— Извини, я не смог договориться о том, чтобы нас расписали в ближайшие дни. Служащие загса уверяют, что у них огромная очередь, да и по закону нужно ждать месяц.

— Я не могу ждать месяц! — выпалила я. — Ты узнал, когда ближайшая свободная дата?

— Сказали — восемнадцатого июля, — удрученно проговорил Егор.

— Но это даже больше, чем месяц! — вскрикнула я.

— Там и правда все занято. Восемнадцатого, это если не торжественная роспись, а если торжественная, то самая ближайшая — двадцать третьего.

— Господи! А в других загсах?

— В других еще хуже. Я узнал в трех, — вздохнул Егор. — Это ж лето. Летом все женятся.

— Эдлин хочет, чтобы наша свадьба состоялась пятнадцатого, Егор. Надо что-то делать, — помотала я головой.

Мы молча сидели, каждый уставившись в свою чашку кофе. Егор успокаивающе поглаживал мою ладонь, пытаясь придать мне сил.

Решение пришло внезапно.

— Давай сбежим! — выпалила я.

— Сбежим? — нахмурился он.

— Да. Просто сбежим, поживем пока в каком-нибудь другом городе. Или в Питере. Дождемся, когда нас распишут, а потом вернемся.

— Может, легче просто сказать матери, что ты не выйдешь за того человека?

— Поверь мне, это не легче и не проще. Она меня запрет дома или отправит в психушку, или еще что-нибудь сделает, пока я не соглашусь на брак с Эдлиным.

Глава 17. А внутри я смеюсь

Ева

В свой тайный план уехать вместе с Егором в Тюмень я не стала посвящать даже Тори. Пожалуй, это стало моей первой и, как я надеялась, последней тайной от лучшей подруги. Я знала, что она меня поддержит, хоть и снова скажет, что Егор не мой вариант. Но рассказывать ей что-то сейчас не хотела. Боялась, что если об этом узнает кто-то еще, кроме меня и Егора, то ничего не получится. Я сделаю это позже, когда буду далеко от Москвы.

Я купила билеты на десятичасовой рейс в среду. Егор нашел по интернету апартаменты и забронировал их. На работе он, кажется, соврал что-то о больной бабушке, за которой ему, как единственному внуку, придется ухаживать, так как она в очень плохом состоянии, и попросил о переводе в Тюмень. Никаких проблем не возникло. Его начальник даже обрадовался, что Егор согласился возглавить тюменское отделение их страховой компании.

До отъезда оставалось меньше суток. У меня даже чемоданы уже были собраны. О том, что с завтрашнего дня я буду жить с Егором под одной крышей и спать в одной постели, я старалась не думать. Стресс уйдет, а желание придет. Ведь нравились же мне его поцелуи и объятия. Просто я слишком боюсь близости из-за глупых нотаций матери и ее угроз в виде кипящих адских котлов, в которых варят сластолюбцев.

Не зная, чем еще себя занять и как убить оставшееся до завтра время, я позвонила Тори, решив, что нужно встретиться с подругой и попрощаться. Нет, конечно, формально прощаться я не буду и ничего ей не скажу, но просто повидаюсь, ведь в Москву я теперь вернусь через пару месяцев, а может, и того дольше.

— Привет, красотка, — промурчала Тори в трубку.

— Ты где?

— Я в ресторане на Патриках.

— О, ты одна? Или с кем-то? А то я бы подъехала.

— Приезжай, конечно. Я в «Минерве».

— Буду минут через двадцать, я тут неподалеку.

— Снова грабила бутики без меня? — засмеялась Тори.

— Ага, — хмыкнула я и повесила трубку.

Свернув на светофоре налево, я влилась в поток машин. Все-таки хорошо Тори. У нее адекватные родители и никаких тебе браков по договору. Интересно, что бы она сделала на моем месте? Согласилась выйти замуж за Андрея Эдлина или бы сбежала, как сделаю я?

Когда я вошла в «Минерву», то увидела, что Тори не одна. Но когда я приблизилась к ее столику и разглядела мужчину, сидевшего напротив, то удивления скрыть не смогла: это был тот самый здоровяк, которого я видела с Андреем в клубе, когда он меня так бесцеремонно вынес оттуда.

— А вот и моя девочка! — пропела Тори и расцеловала меня, когда я села в кресло рядом с ней. — Знакомься, это Лев Третьяков, мой хороший знакомый, — представила Тори и бросила на мужчину томный взгляд.

Ему было лет сорок, может, даже больше, и он снова напомнил мне кота, с ленцой взирающего на окружающих.

— А это, надо полагать, та самая Ева Лозинская. — Он смотрел на меня изучающе, с легкой усмешкой. Этакий пресытившийся жизнью циник, которого ничем не удивить.

— Та самая, — засмеялась Тори.

— Вы что, обо мне говорили? — покосилась я на подругу.

— О тебе, — призналась Тори, — и об Андрее Эдлине.

— А вот, кстати, и мой мальчик, — раскатисто рассмеялся Лев и подмигнул Тори.

Я обернулась и увидела вошедшего в ресторан Андрея. Первым моим порывом было вскочить и убежать, но я себя остановила. Нет, это его только раззадорит. Чего доброго, еще увяжется за мной и скажет, чтобы я сегодня огласила свое решение, а не ждала до пятницы. Глубоко вдохнув и сделав медленный выдох, я приготовилась держаться вежливо, но холодно.

Андрей поприветствовал всех, обменявшись рукопожатием со Львом, который тут же представил ему Тори.

— Прекрасная Виктория и ее не менее прекрасная подруга. Впрочем, с Евой ты больше чем знаком.

— Как дела, крошка? — растянулся Андрей в самой отвратительной ухмылке, которую можно представить.

Конечно, ни Тори, ни другие женщины не посчитали бы ее отвратительной, но я-то знала наглую, деспотичную, отталкивающе подавляющую натуру моего без пяти минут жениха.

— Лучше всех, — в тон ему ответила я.

— Рад это слышать. Не скучаешь одна в большом доме?

Я вопросительно изогнула бровь и сказала:

— С чего ты взял, что я одна?

— Знаю, что твоя мать и брат в отъезде, — развел он руками.

— Не знала, что мама тебе докладывает.

— Ему вся Москва докладывает, — пошутил Лев. — Это ж сам Андрей Григорьевич Эдлин.

— Звучит, будто это сам господь бог, — заливисто рассмеялась Тори.

— Он себя именно им и возомнил, — прошипела я, что вызвало у Андрея улыбку.

— На каждого бога найдется своя богиня. Правда, Викуля? — Лев снова подмигнул Тори, и та ответила ему долгим призывным взглядом.

Ну отлично. Еще не хватало, чтобы моя лучшая подруга связалась с лучшим другом Андрея и встала на его сторону. Мне что, против всех оборону держать? Однако я тут же вспомнила, что завтра в это время я уже буду далеко от Москвы и от Его Величества Эдлина. Внешне я старалась оставаться спокойной и даже отстраненной, а внутри я смеялась. Смеялась над Эдлиным, который сидел и правда словно король смотрел на меня проницательным взглядом. «Хоть обсмотрись, мысли читать ты все равно не умеешь», — думала я.