Наследие снов

Глава первая. Интервью.

Глава первая. Интервью.

Когда при покупке серии книг про вампиров и осознанные сновидения тебе дают в подарок православный календарик – чувствуешь себя не в своей тарелке. Не то, чтобы прям очень, но календарик заставил меня задуматься на мгновение – совместимы ли мои увлечения? Но я достаточно быстро отбросила эти мысли, и пробормотав «спасибо», я выбежала из книжного магазина. Быстрыми шагами я двигалась к выходу, и потом дальше и дальше до остановки междугородних автобусов.

Перекинув за спину свои огненно-рыжие волосы до талии, которые я так сильно любила, одетая в черные обтягивающие джинсы, черную рубашку и длинный черный плащ, я почти бежала, обдумывая предстоящее Важное Событие в моей жизни. Сумка с книгами била меня по боку, но я почти не замечала этого.

Важные События случаются крайне редко в жизни обычных людей, и очень часто внешне по ним не очень понятно, что эти события скоро произойдут. Так и по мне было совершенно не понятно, спешу ли я, или привлекаю к себе внимание, а может, я просто опаздываю, как знать? Я то бежала, то переходила на шаг, немного покачивая бедрами, но на деле же я просчитывала несколько вариантов того, как может произойти это самое Важное Событие, и не было ничего важнее на свете для меня в тот момент.

На фоне обдумывания ближайшего будущего, я также размышляла о том, как же это здорово, что книжный магазин открыли прямо на вокзале. Очень удобно – пара книжек в дороге не помешают. Мои увлечения «вампирской» тематикой отражались на многих сферах моей жизни, начиная от внешности и выборе одежды, и заканчивая поиском (абсолютно глупым, кстати, как говорила мне моя бабуля!) реальных доказательств существования этих необычных представителей не совсем рода человеческого.

С такими мыслями я поднялась по ступеням автобуса, показала билет водителю и удобно устроилась в кресле. Автобус был совершенно обычный, безо всяких там изысков типа телевизора или кондиционера, но дни уже стояли прохладные, поэтому я ничуть не переживала по этому поводу.

- У вас какое место? – пробасил мужской голос над ухом. Я повернула голову и ошарашено посмотрела на говорившего.

- Т-т-тринадцатое, - запинаясь проговорила я. Это был он! Тот самый мужчина, у которого я собиралась брать интервью. Главная цель, ради которой я и собралась в эту безумную поездку.

Поездка с самого начала казалась безумнее некуда, но наша главная так упорно отправляла меня в неё, что отказываться дальше я уже не могла.

«Тебе ничего сложного делать не потребуется. Вопросы для интервью у тебя есть. Ты просто приедешь, проведешь интервью и уедешь обратно. Мужчина он видный и тебе даже понравится общаться с ним! Главное – задавай вопросы правильно, чтобы достигнуть конкретной цели и привести будущих читателей к нужным выводам», - напутствовала меня главный редактор модного регионального журнала. Я всегда была ответственной, а уж в таком важном деле, как первое интервью, я никак не могла ошибиться.

Особенно, учитывая тот факт, что от меня хотели избавиться. Как раз после того случая, когда моя бабушка появилась в издательстве и устроила разнос нашей главной. «Как вы смеете задерживать мою внучку на работе сверх положенного времени?! Нет на вас инспекции по охране труда!» - кричала бабуля на всю редакцию. Вот, сразу же после этого визита, я и поняла, что моё пребывание в редакции журнала – дело решенное.

И потом это интервью!

Мужчина, слухи о котором ходили самые невероятные – циник, критик, грубиян, бабник, богач, слишком разборчивый и невероятно красивый. И ведь он оказывается действительно очень красивый, словно киноактёр какой-нибудь! Таких часто изображают суровыми и неприступными мужчинами с двухдневной щетиной и горой мускулов.

Как он тут оказался? В самом обычном междугороднем автобусе (без изысков!), наравне с заурядными смертными! Как?

Мужчина бы одет очень просто – синие джинсы в обтяжку (В обтяжку, Уна! Смотри внимательно!), клетчатая рубашка, кеды и черная кепка. Огромные очки были сдвинуты на кончик носа, взгляд ярких синих глаз пронзительный и цепкий.

Красавчик, несомненно. Тут слухи не врут.

- У меня номер двенадцать, - в моей голове раздался пронзительный крик радости и ужаса одновременно. Я так и представила себе двух разных Ун внутри моей головы, которые от радости и ужаса одновременно закричали и упали без чувств. Вот это подарок судьбы! Осталось только наладить общение, разузнать всё интересующее по списку, что дала мне главная, и по приезду в город-мечту сразу брать билет обратно.

Наладить общение с таким экземпляром будет наверняка сложновато, но на то я и журналистка, чтобы уметь разговаривать с кем угодно о чём угодно.

Мужчина с какой-то маниакальной злостью запихивал черный неприметный рюкзак на верхнюю полку. Пристроив ручную кладь, он резко плюхнулся в кресло рядом со мной, сняв очки с носа.

- Меня зовут Радульф Эмонитас. А вас, юная особа? – голос известного всему миру богача звучал раздраженно, и в то же время мужчина был вежлив. Было видно, что он находится не на своем месте. Цвет глаз из ярко синих медленно перетекал в ледяной. Казалось, что Радульф в бешенстве.

Я потеряла дар речи и еще некоторое время глупо таращилась на Эмонитаса. Мне же ещё ему кучу вопросов задавать, как-то фиксировать ответы, ещё и улыбаться вежливо, а я растеклась, как лужица сиропа!

«Радульф Эмонитас! Радульф!» - скандировала толпа каждый раз, когда он появлялся в обществе с очередной юной спутницей. – «Радульф, подпишите! Радульф, выскажите свое мнение!» - я так часто видела его на приемах моей бабки, что уже и счёт потеряла. Только он меня никогда не замечал, да я и не особо стремилась попадаться ему на глаза, чего уж там.

Я лишилась родителей, когда мне было пять лет. Теплым апрельским утром они поехали в загородный дом и по дороге попали в автокатастрофу. Умерли сразу, в одно время. Когда служба спасения нашла их спустя полчаса, то спасать было уже некого: машина взорвалась и загорелась. Наверное, отчасти хорошо, что мне было так мало лет, потому что отсутствие родителей в моей жизни не оказало большой роли на моё взросление. А вот бабушка, у которой я стала жить после их смерти оказала, да еще какое.

Глава вторая. Темный ратен.

Глава вторая. Темный ратен.

Воздух был тягучим, словно мёд. Я не любила мёд и вообще к сладкому относилась прохладно. А вот воздух мне нравился – будто бы ты впервые оказался летом возле моря. Воздух заполнял легкие плавно и душно. Кожа стала влажной и очень мягкой. Я вдохнула глубже, чтобы ощутить ту самую неестественную «реальность» лусида.

Ночь уже укутала реку, по воде стелился розовый туман. Тяжелый воздух обволакивал розовую дымку, заставляя клубиться и вращаться над водой. Противоположный берег не было видно, и мне казалось, что существует только этот берег, я, туман и странный воздух – и больше ничего нет. Лусид всегда позволял мне прочувствовать иные детали реальности, на которые редко обращаешь внимания в действительности.

- Никак вновь чаровницы шутят, - послышался шепот. Очень тихо, стараясь не потревожить птиц на высоких деревьях, темная фигура вышла из розоватой мглы, медленно поднимаясь по влажным камням от реки. Человек легко передвигался по камням, держа под уздцы коня. Могло показаться, что это был мираж, - так легко силуэт плыл по воздуху – никаких сложностей тяжелые каменные уступы не вызвали.

- Я на месте! – прозвучал глухой и спокойный голос воина. Я знала, что этот человек – воин, и больше ничего. Мои разрозненные обрывки сновидений, в которых этот воин крушил врагов направо и налево, уверенно размахивая тяжеленным на вид мечом. Тело воина было затянуто в черную кожу: стройные ноги покрывали кожаные штаны, высокие сапоги были подвязаны под коленями широкими тесемками. Голову покрывал шлем в виде капюшона с маской, и было невозможным увидеть лицо. Я каждый раз пыталась рассмотреть, кто же там, под этой странной чёрной маской, но ни один из моих лусидов не позволил этого.

Я медленно вышла из-за кустов жасмина, который рос здесь по всему побережью. Я оказалась одета в ночную рубашку в мелкий розовый цветочек и смутилась. Волосы спадали длинной волной по спине, босые ноги неслышно ступали по траве. Я почувствовала себя неуверенно – я в ночной рубашке и воин в кожаных доспехах. То, что это были именно доспехи, а не что-то другое, я была уверена на все проценты мира.

Со стороны воина послышался сдавленный смешок. Было невозможно разобрать, кто это – мужчина или женщина.

- Серьезно? В рубашке? У тебя других идей для первого контакта не было? – голос был очень знакомым, но я не поняла, почему.

- Так получилось, - я почувствовала, что мои щёки заливает румянец. Хорошо, что не видно в темноте. – Я – Уна. Это тебя я всё время вижу в своих снах?

Воин поглаживал коня по морде, нашептывая что-то успокаивающее. Из-за маски на лице воина я не смогла увидеть эмоции. Прошептав еще что-то коню напоследок, фигура в черных доспехах шлепнула животное по крупу. Развернувшись ко мне, воин какое-то время разглядывал ее через прорези маски.

- Что ты хотела бы знать обо мне? – тихий голос наводил на странные ассоциации. «Кто-то говорит с такой же интонацией. Но вот кто?»

- Кто ты такой? И почему я вижу тебя в своих снах? – Именно эти два главных вопроса терзали меня последние полгода. Я зябко обняла себя за плечи. Клубы тумана тянуло с реки, открывая взгляду противоположный берег.

- Я воин этого мира. Конкретные вопросы будут? – голос отвечал спокойно, и в то же время казалось, что человек напротив меня улыбается.

- Я что-то смешное сказала? – я оскорбилась. Обычно я контролировала лусиды, могла задать себе любую одежду и иногда даже внешность, но в случае с этим конкретным воином всё это не работало. В последнем сне с очередным сражением, в котором участвовал этот воин, мне удалось его отвлечь и попросить о личной встрече. Воин не был удивлен, и согласился почти сразу, едва я обмолвилась об этом.

- Ты забавная, знаешь ли. Кто бы мог подумать, что ты окажешься именно такой.

- Почему ты не снимешь маску? Кто ты – мужчина или женщина?

- Шлем? – фигура в черном покачнулась и приблизилась на шаг ко мне. – Это защита от определенных обстоятельств, связанных с нашей встречей. Сейчас тебе не следует видеть мое лицо, - воин почти не жестикулировал, и стоял, наклонив голову к плечу. Руки свободно свисали по бокам тела, так, что я могла разглядеть фигуру воина. Средний рост, тонкие руки, и такие же тонкие, даже стройные ноги. Доспехи представляли собой нечто твердое и кожаное, напоминающее кожу дракона – с выступами и шипами, усиленное на груди и плечах черными кожаными пластинами. Ладони также были обтянуты кожей, а предплечья – наручами из черного метала с острыми выступами по бокам. Весь вид воина пугал и отталкивал.

- Если ты воин, то что ты защищаешь? У нас в мире воины не только защищают, они сражаются, охраняют и много чего еще. Я видела несколько сражений, в которых ты с кем-то дрался в одном из моих снов.

- Я являюсь воином главного клана воинов этого мира. Наша задача – контроль всей территории мира, особенно – центральной части, где проживает Император. Мы выполняем все функции по защите и многому другому. Каждый из нас выбран за умения, способности, нас отбирали специально для нашего отряда.

Я топтала траву под ногами, стараясь согреться, но слушала внимательно. То, что сказал воин, никак не облегчило понимание ситуации. Фигура стояла напротив в ожидании вопросов.

- Так… А почему я вижу тебя в своих снах? – я не знала, что спрашивать конкретно. Вообще, журналистка из меня так себе. Я пришла на встречу абсолютно неподготовленная.

- Наверное, потому что ты пробужденная. Основная масса – инквилины. Это сущности людей вашего мира, которые проникают в наш мир, когда те спят и видят сны. Вообще, когда наступит время – ты сама всё поймёшь.

Я даже перестала дрожать. Что-то новое!

- Расскажи мне подробнее про инквилинов, пожалуйста. И что это значит – когда наступит время? Когда оно должно наступить? - попросила она воина. Тот, в свою очередь, согласно кивнул и продолжил:

- Издавна в нашем мире живут ратены, поселенцы и инквилины. Еще есть первородные, но они не обсуждаются, - категорично заявила черная фигура. – Ратены – четыре клана воинов, которые составляют, в общем-то, основу нашего мира, и один главный клан, членом которого я и являюсь. Поселенцы – сущности, попавшие в наш мир случайно через порталы реальностей. Обычно это люди из вашей и других реальностей, которые больше не хотят жить, и они сквозь пространство и время каким-то чудом попадают к нам. А инквилины – это основная масса сущностей, которые посещают наш мир регулярно и живут в нем, но только в своих снах. То, что вы видите во сне – это наш мир, который вы посещаете, когда спите.

Глава третья. Исчезновения.

Глава третья. Исчезновения.

- И что же это означает? – я задумчиво рассматривала фотографии трупа новенькой девушки-пекаря из самой популярной кондитерской «Вкуснятина от Мары». Эта кондитерская на углу центральной улицы города была построена одной из первых. Внутренний порядок среди персонала и внешний в самом заведении поддерживался исключительно самой хозяйкой – мной, Хельгой Фаэ. Чаще, именно я и следила за управлением своих кондитерских.

Я сразу отказалась от традиционной иерархии внутри моих кондитерских. Никаких директоров, только управляющие, которые наравне со всеми стояли у прилавков, обслуживали посетителей, готовили. Сама идея универсальности работников всегда была для меня превыше всего. Разумеется, это сказывалось на жаловании, поэтому все были довольны.

- Извините, госпожа. Девушка умерла внезапно и быстро. Без каких-либо телесных повреждений. Словно из неё кто-то или что-то просто вынуло саму душу, - мужчина, одетый во все серое, цедил слова сквозь зубы, словно ему было неприятно их произносить. – На самом деле, криминалисты пришли к выводу, что это банальное самоубийство. Хотя, я так не считаю.

Мужчина выглядел неприметным. Иного слова было и не подобрать – серый костюм, светлая, но не белая, рубашка, серый невзрачный галстук, темные ботинки, покрытые дорожной пылью – было видно, что ему приходится много ходить пешком несмотря на то, что в кармане брюк явно угадывался брелок сигнализации автомобиля. Мужчина стоял, вытянувшись перед мной, старательно отводя глаза. Он понимал, что его ждет по истечении разговора и не хотел этого.

Я повернулась лицом к агенту и вопросительно посмотрела в его строгое лицо.

- То есть, выходит, что чудесная жизнерадостная девушка, которую я два месяца назад приняла на работу, не хотела жить? Вы серьезно? – я тряхнула головой, словно отгоняя навязчивые мысли. – Это совершенно недопустимо в нашем случае. Вы можете отправить сообщение Хорусу? Я думаю, ему нужно знать о том, что происходит.

Мужчина вновь поморщился. Он очень не хотел ничего отправлять Хорусу, и вообще, покидать это чудесное место. Единственное, чего хотел агент госпожи Хельги Фаэ – это приехать домой, стянуть рабочую одежду и упасть на кровать. И спать.

Эти мысли читались на его лице так, словно они были написаны ручкой.

- Вы думаете, что Тьма наступает из Реальности? – агент скривился на последнем слове. Он не любил Реальность, но, по долгу службы – это был его мир, который он охранял, как и многие другие агенты. Даже само слово «реальность» его мало радовало, что уж там. И это знали все, кто был близко знаком с ним.

- Тьма наступает из тьмы, Аха. И Свет, истинный Свет – всегда рождается из Тьмы. И тьма, и свет – дети одних родителей. Только у них разные задачи, скажем так.

ХЯельга укуталась в шаль, и присела на краешек дивана в гостиной. Мой дом был большой и уютный. Я всегда любила и ценила уют, тепло и гостей. В доме часто жили родственники – близкие и дальние, оставались на ночь друзья. Мне всегда казалось это правильным – быть рядом с живыми.

Свой дом я украшала и обставляла всегда сама. Полы были устланы мягкими и красивыми коврами, на стенах висели картины популярных импрессионистов, лестницы были витые с крутыми ступенями. Сразу на входе посетители попадали в огромную гостиную с большим светлым диваном, креслами и парой журнальных столиков. Помимо гостиной, на первом этаже имелась огромная столовая, кухня и пара гостевых комнат. Мои комнаты и комнаты внучки Уны Фаэ находились на втором этаже. Это были просторные светлые помещения, выходившие окнами во двор дома. Внешние окна принадлежали лестничным пролетам и не имели прямого доступа в личные комнаты. Это отвечало правилам безопасности, которые соблюдали все жители моего дома. Если есть возможность получить какой-то компромат или способ для шантажа, то этим обязательно воспользуются.

Это всем известно.

Третий этаж был занят гостевыми комнатами. Я иногда приговаривала, когда Уна возмущалась пустующими гостевыми, что «если совсем уж будет туго, я смогу устроить в этом доме небольшой притончик» и ехидно хихикала вслед раздосадовано уходившей внучке.

Все эти исчезновения светловолосых девушек по городу доставляли массу неудобств лично мне. Одной из причин пристального внимания к проблеме я называла уменьшение числа клиентов. Приходилось привлекать дополнительные средства для создания популярности кондитерских. Люди привыкают к кассирам и продавцам, и чаще между хорошим магазином и хорошим магазином с приветливым продавцом люди выберут второе.

Человеческий фактор, что тут скажешь.

- Так, Аха. Поступим следующим образом. Ты передаешь сообщение Хорусу о том, что девушки пропадают. Опишешь внешность, и уделишь особое внимание последней девушке, которая не исчезла.

- А почему она не исчезла, у вас есть идеи, госпожа Хельга? – Аха потирал переносицу, старательно рассматривая чудесный сад во дворе, на который выходили окна дома.

Как же тебе неприятно, милый, меняться, но это твоя работа.

- Я думаю, что Тьма вербует новых учениц. У них, может, расширение территорий? Клан Русаси вообще, как там поживает? Они следят за границей? – я повела плечом, сбрасывая шаль. Ажурное полотно плавно соскользнуло и расплылось по светлой поверхности дивана. Поднявшись, я прошла к окну, отдернула занавеску, и тоже принялась рассматривать сад во дворе перед домом. Постояв какое-то время в молчании, я развернулась и вопросительно посмотрела на Аху.

Аха вздохнул. Плохие новости император не любил. Да и кто их любит? Наверняка, агент уже представлял себе, как ему придется открывать все подробности – одну за другой, - представил гневный взгляд императора, когда тот придет к тому же выводу, что и я.

- О, Асаада! Аха, да ты чего? У тебя всегда получалось это легко, разве нет? – я понимала, что, возможно, меняться неприятно, но такой уж он, наш Аха.

- Госпожа, видимо, я старею. И у меня нет даже толики вашей крови, милейшая госпожа Фаэ. И нет вашего хладнокровия и спокойствия.

Глава четвертая. Инстинкты.

Глава четвертая. Инстинкты.

Эмонитас медленно измерял шагами кабинет, в котором Хельга любила решать все важные дела. Откуда бы ему знать об этом? Он повидал огромное количество самых разных кабинетов, что с уверенностью мог это утверждать.

Один-два-три-четыре-пять...

Пространства было мало - огромный стол, заваленный бумагами, достававший от стены до стены, шкаф с книгами, которым было мало место на полках, и они лежали друг на друге, большое удобное кресло, обтянутое черной кожей и небольшой диванчик для посетителей.

Один-два-три-четыре-пять.

Я прождал уже почти полчаса с тех пор, как приехал, но обеих Фаэ пока не увидел. Внутри себя, почти в самых легких, я ощущал поднимающуюся ярость, волны которой, еще немного - и выльются наружу. Солнечное сплетение немело, периодически отпуская его, но лишь для того, чтобы вдохнуть побольше воздуха, а потом снова схватывало сильнее, чем прежде.

Все было не так, как он планировал - и это меня злило.

Точнее не меня, а то, что живет внутри меня.

Я ждал, что сразу же увижу Уну и обниму ее, но меня встретила служанка, которая и проводила меня в кабинет. Агата, как она мне представилась, выглядела бесцветной и покорной, и, видимо, работала у Фаэ давно. Наверное, все слуги Хельги были такие, особенно агенты, которые узнавали любые тайны, добывали самые недоступные предметы, вербовали лучших людей. Говорили, что работать на хозяйку кондитерских сплошное удовольствие - хорошее отношение, высокая оплата. Только мало кто мог попасть на эту работу - слишком высокие требования предъявлялись кандидатам.

Интересно, а я бы смог работать у Хельги Фаэ?

И тут же одернул сам себя – нет, не смог бы.

Я шагал и думал. Вспоминал всё, что знал о Хельге и ее кондитерских, агентах, директорах. Я, как владелец одного из самых успешных издательских домов, отелей и многого другого также имел осведомителей и агентов и обладал обширными знаниями о большинстве необходимых людей в окружении. Я хотел верить, что мои инстинкты не ошиблись и Уна Фаэ – рыжеволосая девушка в чёрном плаще - стоит того предложения, что я собираюсь сделать девушке. Быть женой влиятельного человека означает многое, если не всё и, если Уна с этой непредсказуемой бабкой откажутся, то у меня не будет вариантов.

Никаких и никогда.

Какие-то, конечно, будут. Но Уна понравилась ему, я чувствовал это.

Инстинкт вопил так сильно, что я остановился и сделал несколько глубоких вдохов, медленно погладил ладонью себя по груди.

Вверх от солнечного сплетения к горлу подступало, отступало и всё начиналось сначала.

- Скоро она придет, потерпи. - Инстинкт бушевал, требовался объект привязки, но я не знал, придет ли Уна вообще. Быть может, бабка уже наговорила ей лишнего. Как быть, если Уна не захочет мне принадлежать? Как я будет жить? Да и смогу ли без нее?

Не убегай, не убегай так далеко,

Потому что я не смогу жить без тебя.

Пожалуйста, остановись,

И я научусь любить тебя правильно.

Всё потому, что я ждал, ждал тебя

Всю мою жизнь.

Я звал тебя, призывал тебя,

Умирая каждый день снова и снова.

Потому что я ждал тебя,

Ждал тебя всю мою жизнь.

И я не собираюсь терять тебя

Этой ночью.

Слова песни так и просились на язык, и я мысленно подпевал солисту, как нельзя кстати придумавшему эту песню.

Всю мою жизнь меня преследовало одиночество. Соперничество с братом, вечное оправдание за то, что я не такой успешный, как он.

Когда агенты сообщили ему о том, что Уна у бабки в имении, я оставил все дела и поехал. Я даже оставил водителя, решив отправиться на своем "Харлее". Быструю езду я любил, как любил свою жизнь, свое дело в издательстве. Но жизнь особенно.

Легенды, которые мне удалось найти в семейных библиотеках по стране, говорили о том, что пробужденный инстинкт без объекта привязки очень быстро превращается в неизлечимую болезнь, напоминающую обычный грипп. Если добраться до объекта не представляется возможным, то инстинкт убивает в течение недели.

Я не хотел думать, как убивает инстинкт. Судя по тому, как он рвётся к Уне, смерть обещает быть мучительной.

Я хотел жить.

Если для того, чтобы и дальше продолжать свои дела, жить полной жизнью, мне нужна Уна Фаэ - я согласен.

Тем более, девушка - красноголовая, что одобрит клан Эмонитас. Так я думал, измеряя кабинет шагами.

Один-два-три-четыре-пять...

Дверь распахнулась внезапно прямо перед моим носом, так что мне пришлось отшатнуться. Сила толчка была внушительной.

В проеме я увидел знакомую фигурку в черном плаще. Инстинкт завопил, и я буквально бросился к Уне, краем сознания отметив, насколько это выглядит некрасиво со стороны.

- У тебя больше нет одежды, кроме этого плаща, кэрита? - прошептал я, зарываясь в ее рыжие волосы, обнимая руками ее тело. Я готов был разрезать свою кожу и засунуть Уну внутрь себя, только бы это мучение прекратилось.

Инстинкт, словно огромный тигр, вдруг довольно заурчал и будто свернулся калачиком в районе солнечного сплетения, получив свою долю тепла объекта привязки.

Ошалевшая от произошедшего, Уна обняла ладонями мою голову.

Голову мужчины, который готов был отдать всё за это мгновение – мгновение покоя и умиротворения.

- Эмонитас? Почему ты здесь? – голос у неё был очень взволнованным, что меня насторожило, но это чувство возникло на самом краю сознания. Возникло и погасло, погребённое под удовлетворением от её присутствия.

- Я не могу без тебя. Мне требуется твое общество, чтобы жить. Как бы объяснить тебе, - я привлек Уну к себе и обнял за плечи. Длинные рыжие волосы пахли жасмином - этот запах напоминал мне о матери. Она выращивала кусты в саду, и сама делала масло для рук. Я втянул в себя аромат, который напоминал мне ещё кое о ком.