Наследница Бездны

Глава 1

«Первый признак Опустошения — это когда ты перестаешь слышать собственное сердце. Второй — когда начинаешь слышать чужие.»

— Из лекций Академии Скорби.

В тот день я как обычно возвращалась от репетитора. В голове гудело от зазубренных параграфов, а в кармане телефон безжалостно напоминал о списке дел: эссе, тесты, задачи. Мой личный ад под названием «подготовка в Универ». Три месяца. Осталось продержаться всего три месяца, твердила я себе как мантру, но от этой мысли голова раскалывалась еще сильнее.

Спускаясь в подземный переход у метро, я почувствовала первый сигнал. Не просто головная боль — это было похоже на удар гонга прямо в мозг. Воздух стал густым, как сироп, и пахнуть он стал не влажностью и жареными каштанами, а озоном и старыми страхами. Я прислонилась к кафельной плитке, пытаясь отдышаться. В ушах зазвенело.

...пусто... слышу... пустоту...

Я с силой зажмурилась.

Переутомление, Веяна, всего лишь переутомление. Соберись.

Но собраться не получалось. На эскалаторе, ведущем в ад под названием «час пик в метро», я увидела это. Тени. Они вели себя не так, как положено теням. Они струились, извивались и тянулись к центру зала, словно железные опилки к магниту. К одному-единственному парню. Он стоял, сгорбившись, и что-то бормотал, сжимая в руке стаканчик с монетами. А над ним клубилось... нечто.

Слово «Страхоёд» возникло в моем сознании само по себе, холодное и тяжелое, как булыжник. Это была не просто тень. Это была живая, дышащая чернота, многоногая и острая, как бритва. И она пила. Пила не кровь, а что-то исходящее от самого парня — его отчаяние, его безысходность. Он медленно угасал прямо на глазах, становясь серым и прозрачным.

А потом оно заметило меня.

Оно медленно повернулось. Глаз у него не было, но я ощутила его взгляд. Он был голодным. До тошноты. Ледяной страх сковал меня по рукам и ногам. Я не могла пошевелиться, не могла крикнуть. Я могла только смотреть, как эта тьма ползет ко мне, отбрасывая липкие, неверные тени.

СИЛА... ДАЙ...

Оно было уже совсем близко. Его холод обжигал кожу. Я упала на колени, инстинктивно выбросив перед собой руки с одним-единственным желанием — чтобы это исчезло.

И оно... исчезло.

Не с визгом и не со вспышкой. Оно просто перестало быть. Давление в висках исчезло, шепот оборвался. В ушах стояла оглушительная, звенящая тишина.

Я открыла глаза, все еще дрожа.

Чудовища не было. Люди спешили по своим делам. А тот парень стоял, пошатываясь, с пустым и растерянным лицом.

А передо мной, на грязном кафельном полу, лежало пятно. Пятно абсолютной черноты. Оно не шевелилось, не меняло форму. Оно было плотным, реальным. И я знала — это была моя тень. От нее тянулись вверх тонкие струйки дыма и впитываются в мои ладони. Сквозь кожу проступали темные прожилки, будто чернила под матовым стеклом.

— Что я наделала? — прошептала я, но голоса не услышала, только движение губ.

Сильная рука легла мне на плечо. Я резко обернулась.

Передо мной стояла женщина. Высокая, в строгом плаще, с лицом, высеченным из льда и гранита. Но ее глаза... Серые, ясные, они смотрели на меня не с ужасом, а с холодным, хищным интересом.

— Поглотила, — произнесла она, и ее голос, низкий и властный, прозвучал как приговор. — Неосознанно, на чистом инстинкте. Впечатляюще. И смертельно опасно.

— Кто вы? — с трудом выдавила я.

— Меня зовут Алая Забвенная. Профессор Академии Скорби. — Она произнесла это так, будто это должно было что-то объяснить. Увидев мое непонимание, она усмехнулась беззвучным, сухим смешком. — Твоя прежняя жизнь, Веяна Сторожева, с твоим МГИМО и планами на будущее, только что закончилась. Поздравляю. Ты — Пожирательница Тьмы. И если не хочешь, чтобы следующее, кого ты поглотишь, была твоя мать или лучшая подруга, тебе придется пройти со мной. Сейчас же.

Она протянула руку. Это не было предложением помощи. Это был приказ.

И тут я заметила его. На другом конце платформы стоял мужчина в черном пальто. Его лицо было маской непробиваемого спокойствия и... ненависти. Чистой, незамутненной ненависти, направленной на меня. В темноте зрачков будто горели крошечные красные огоньки, и мне почудилось, будто я чувствую их жар даже на таком расстоянии.

В тот момент я поняла: что бы ни ждало меня с этой женщиной, оставаться здесь, под взглядом этого человека, было в тысячу раз страшнее.

Моя рука, все еще с темными прожилками, сама потянулась и легла в прохладную ладонь профессора Алой. Ее пальцы сомкнулись вокруг моей кисти стальным обручем.

— Умная девочка, — тихо сказала она. — Теперь не смотри по сторонам и делай, что я скажу.

Одним резким движением она развернула меня, и мы зашагали прочь от платформы. Я чувствовала его взгляд — горячий, как раскаленный уголь, — на своей спине. Шаги профессора были быстрыми и уверенными, мне приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ней.

— Он... кто он? — задыхаясь, прошептала я.

— Инквизитор Ордена Света, — бросила она через плечо, не замедляя шага. — И твой смертный враг, если ты выберешь сторону Тени. А пока — просто охотник, а ты его добыча.

Глава 2

«Любая сила требует жертв.

Первой всегда приносят свою прежнюю жизнь».

— Профессор Аглая Забвенная

Я положила трубку. В ушах стоял мамин голос, полный вымученного оптимизма и непрожитой тревоги. Я только что солгала ей, и эта ложь жгла изнутри, как щелочь. Я обернулась к Алае, ожидая приказа спуститься и навсегда покинуть свою жизнь.

Но профессор жестом показала на стул у пустого стола.

— Присядь. До отправления есть немного времени. Ты должна понять, куда и зачем едешь.

Я послушно опустилась на стул, все еще сжимая в кармане кулаки, чтобы они не тряслись.

— Академия Скорби, — начала Алая, стоя у окна и глядя на ночной город, — не место для романтиков. Это не Хогвартс. Это крепость, лазарет и тюрьма одновременно. Мы стоим на Рубеже — тонкой границе между миром людей, который ты знаешь, и Миром Теней, с которым ты сегодня столкнулась.

Она повернулась ко мне, и в ее серых глазах отражался тусклый свет фонаря.

— Тени — не демоны в библейском смысле. Они — порождения изнанки бытия, эманации страха, отчаяния, боли. Всего того, что люди так стараются забыть. Они питаются этим. А магия… наша магия — это искусство повелевать этой Тенью.

Я невольно посмотрела на свои руки, где уже угасли темные прожилки.

— Ты — Пожиратель, — ее голос стал жестче. — Уникальный случай. Большинство магов либо отталкивают Тень, либо направляют ее, либо укрепляют границы. Ты же… ты ее потребляешь. Обращаешь в свою суть. Это делает тебя невероятно сильной. И смертельно уязвимой. Каждая поглощенная сущность оставляет в тебе свой отпечаток, свою боль, свой голод. Контролировать это — твоя главная задача. Иначе Тень поглотит тебя, и ты станешь тем, с чем мы боремся.

От этих слов по спине пробежал ледяной холод. Я не просто получила силу. Я стала сосудом для чего-то чужого и опасного.

— А… а инквизитор? Тот мужчина в метро?

— Орден Света, — с легкой презрительной усмешкой произнесла Алая. — Они считают любую связь с Тенью ересью и скверной. Их цель — очистить мир от магии, выжечь ее каленым железом. Для них ты — ходячий кошмар, ошибка природы, подлежащая исправлению. То есть — уничтожению.

Мир сжался до размеров этой стерильной квартиры, и в нем не осталось места для прежней Веяны. Я была зажата между двумя силами, каждая из которых видела во мне либо оружие, либо угрозу.

— Почему вы меня спасаете? — тихо спросила я. — Если я такая опасная…

— Потому что война, детка, — ее взгляд стал острым, как клинок. — И на войне любое оружие ценно. Даже если оно стреляет в обе стороны. Академия — единственное место, где тебя научат, в какую сторону целиться. Или, по крайней мере, как не выстрелить в себя.

Она выпрямилась.

— Тебе не нужно заезжать домой. Вещи мы предоставим. Все, что связывало тебя с прошлой жизнью, теперь — слабость, которой воспользуются враги. Твои родители будут в безопасности, только если ты навсегда исчезнешь из их реальности. Поняла?

Я поняла. Это был приговор. Полное и бесповоротное отречение. Я кивнула, с трудом глотая ком в горле.

— Хорошо, — сказала Алая. — Тогда поехали.

Мы снова сели в черную «Волгу». На этот раз я смотрела на уходящие огни своего города не с тоской, а с холодным, новым чувством — чувством солдата, покидающего мирный дом перед отправкой на фронт.

Машина выехала на пустынную трассу и, не сбавляя скорости, рванула в сторону, в глухую, неосвещенную просеку. Мир за окном поплыл, заколебался. Воздух загудел, наполнившись статикой и шепотом. Я почувствовала, как темная энергия внутри меня отозвалась низким, мощным гулом.

И тогда я увидела его. Впереди, где должна была быть грязная проселочная дорога, зиял огромный разлом в самой реальности — портал, сотканный из бушующего фиолетового мрака и клубящихся теней. Он был похож на гигантскую, немигающую черную дыру, обрамленную всполохами нездешнего света.

— Врата Академии, — проговорила Алая, и в ее голосе впервые прозвучало нечто, похожее на торжественность. — Добро пожаловать в Чернолесье, Пожирательница.

«Волга» на огромной скорости врезалась в центр вихря. Меня отбросило в кресло. Свет погас, звуки исчезли. Осталась только всепоглощающая, живая Тьма.

И я почувствовала, как она зовет меня. Как будто я наконец-то вернулась домой.

Мир исчез. Не стало ни звука, ни света, ни ощущения собственного тела. Только стремительное падение в абсолютную, бархатистую пустоту. Это не было похоже на обморок — я сохраняла сознание, но оно было чистым и безмысленным, как у камня, летящего в бездну.

А потом появилось давление. Сначала едва заметное, словно смена глубины, затем нарастающее, будто на душу давили тонны темной воды. И шепот. Не в ушах, а прямо в разуме. Бесчисленные голоса, сливающиеся в единый гул — эхо Мира Теней.

...голод... слышишь... страх... вернись...

Внутри меня что-то отозвалось. Темная, дремлющая сила в животе шевельнулась, словно зверь, учуявший сородичей. Она не была испуганной. Она была... заинтересованной.

Глава 3

«Нормальность — это роскошь, которую мы сдали на входе

в обмен на силу видеть мир таким, каков он есть.»

— Надпись в гардеробной Академии Скорби

Проснулась я от того, что по лицу скользнула тень. Не моя — какая-то чужая, шустрая и любопытная. Я вскрикнула и отшатнулась, ударившись головой о стену. Комната была залита тусклым, похожим на сумерки, светом, исходившим от самого потолка. За окном по-прежнему клубилась тьма, но теперь в ней угадывались смутные очертания — будто гигантские деревья качались в такт несуществующему ветру.

В дверь постучали, и следом застучало мое сердце.

— Веяна! Ты жива? Открывай, с завтраком опаздываем! — это был голос Лизы.

Я открыла. На пороге стояла она, уже полная энергии, с двумя свертками в руках. В одном лежала аккуратно сложенная стопка темной ткани.

— Твоя форма! Держи. Переодевайся быстро, свои лохмотья сдадим в утиль.

Форма оказалась не такой, как я ожидала. Вместо обещанных штанов меня ждала темно-серая удлиненная юбка из мягкой, струящейся ткани, удобная для движения, просторная белая рубашка и длинный жилет из плотного сукна. На груди жилета был вышит маленький, почти незаметный символ — разомкнутый круг, внутри которого клубилась стилизованная туча. К форме прилагались мягкие кожаные ботинки на тонкой подошве, идеальные для бесшумного перемещения по каменным полам.

— Символ Академии, — пояснила Лиза, увидев мой взгляд. — Разомкнутый круг — знак того, что граница между мирами не запечатана намертво. Мы — те, кто стоит на страже этого разлома. Юбка, кстати, не про глупые условности, а про практику. Ткань пропитана защитными составами, не рвется и позволяет чувствовать энергетические потоки лучше, чем грубые штаны.

Мы вышли в коридор, и Лиза поволокла меня по бесконечным лабиринтам Академии. Она без устали болтала, кивая на двери: «А здесь у нас Факультет Сновидений, но тебя туда вряд ли возьмут, ты же Пожиратель... А это — Факультет Стали, там ребята суровые, с оружием и големами... А вот это... о! Смотри!»

Мы свернули в огромный зал, который явно служил библиотекой. Но вместо обычных полок здесь стояли высокие, до самого потолка, стеллажи, на которых книги не стояли, а парили в воздухе, медленно перелистывая страницы. Некоторые фолианты были заперты в хрустальные колбы, а внутри них бушевали миниатюрные бури. В воздухе пахло старым пергаментом, пылью и озоном.

— Здесь будешь брать учебники, — сказала Лиза, подводя меня к массивному столу, за которым сидел пожилой мужчина с глазами, полностью затянутыми бельмом. Но он явно все видел, потому что его пальцы безошибочно скользили по брайлевским свиткам на столе.

— Новенькая, Пожиратель, — бросила ему Лиза.

— Веяна Сторожева, — робко представилась я.

Слепой библиотекарь кивнул и что-то пробормотал себе под нос. С ближайшего стеллажа сорвалось три книги и сами устроились у меня в руках. Я посмотрела на корешки: «Основы манипуляции Тенью», «Этика Поглощения: история и практика», «Классификация демонических сущностей низшего порядка».

От последней книги веяло таким ледяным холодом, что я едва не выронила ее.

— Не бойся, они не кусаются, — усмехнулась Лиза. — По крайней мере, большинство.

Пока мы пробирались обратно через лабиринты, я заметила в одном из глухих углов странное зрелище. В луче света от одного из парящих шаров сидел парень, склонившись над грудой... чего-то. Это была смесь из камешков, пыли, обломков пергамента и сухих листьев. Его пальцы двигались быстро и точно, слепляя этот хлам в причудливые фигурки. Пыль послушно принимала форму, становясь то лапкой, то крылом, то парой светящихся точек-глаз. На его коленях уже сидело три готовых создания — одно напоминало лиса с слишком большими ушами, другое — крысу с хвостом-пружиной, третье — нечто бесформенное, но живое, оно тихо переливалось всеми цветами радуги.

— А это Ян, — понизила голос Лиза. — Наш лучший Големщик. Чудит, конечно, но, если тебе нужно что-то узнать или найти — он твой человек. Только он не особо разговорчив.

Ян поднял на нас взгляд. Его глаза были темными и очень спокойными. Он не улыбнулся, не кивнул, просто посмотрел, оценивая. Его взгляд скользнул по моим новым учебникам, по моей юбке, на секунду задержался на символе на моей груди, а затем вернулся к своей работе. Один из его големов — лис — повернул голову и щелкнул каменными челюстями.

— Привет, Ян! — весело бросила ему Лиза. — Это Веяна, новенькая!

Он снова поднял глаза и на этот раз коротко кивнул. Кажется, это было максимумом общительности, на которую он был способен.

— Пойдем, — прошептала я Лизе, чувствуя себя неловко под его молчаливым, изучающим взглядом.

— Да он всегда такой, — отмахнулась она, когда мы отошли. — Но он знает про Академию все. Говорят, его големы ползают по всем вентиляциям и подвалам. Он как живая база данных.

Мы зашли в пустой класс, и я наконец разложила учебники. Лиза тут же схватила «Классификацию демонических сущностей» и начала листать.

— О, смотри, Страхоёды! Твое вчерашнее знакомое! — она ткнула пальцем в изображение знакомого многоногого силуэта. — Сущность низшего порядка. Питается страхом одиночества и неуверенностью. Ты его, значит, скушала? И как, вкусно?

Глава 4

«Ненависть — это та же связь, только вывернутая наизнанку.

И иногда именно с нее все начинается».

— Из дневника неизвестного ученика

Следующие несколько дней пролетели в тумане. Теория магической физики, история Пограничья, основы защиты сознания... Голова шла кругом. Я старалась быть незаметной, но мой статус Пожирателя делал меня объектом любопытства и опаски. На меня показывали пальцами, замолкали, когда я подходила. Лиза была моим единственным якорем в этом море отчуждения.

Мы сидели в общей гостиной, устроенной в одном из гротов под Академией. Настоящий огонь в камине отбрасывал причудливые тени на стены, а по каменному полу бегали големы-уборщики, похожие на мохнатых пауков, собиравшие сор пылесосами-хоботами.

Я пересказывала Лизе сложный пассаж из «Этики Поглощения».

— То есть, если я слишком много поглощу за раз, я могу... что, взорваться?

— Нет, — Лиза с важным видом отломила кусок печенья (еда здесь и правда была съедобной). — Хуже. Ты станешь ядром для нового разлома. Откроешь двери для чего-то очень большого и голодного прямо в столовой. Представляешь? Все бегут, кричат, а какой-нибудь Ужас из Глубин в это время доедает твой компот.

Я сглотнула. Шутка Лизы была слишком близка к правде.

Внезапно в гостиную вошел Кирилл. Он был не один — с ним была пара таких же подтянутых и серьезных студентов с Факультета Стали. Их взгляды скользнули по мне, и громкий смех, звучавший в гостиной, мгновенно стих.

Кирилл что-то сказал своим товарищам, и те отошли к камину. А сам он... направился прямо к нашему столу. Мое сердце ушло в пятки.

— Новикова, — кивнул он Лизе. Его взгляд был вежливым, но отстраненным. Затем зеленые глаза устремились на меня. — Сторожева. Мастер Гордеев просил передать. Завтра первое практическое занятие на Границе. В Чернолесье. Я назначен твоим напарником.

В гостиной воцарилась мертвая тишина. Даже Лиза потеряла дар речи.

— Что? — выдохнула я. — Но... почему?

— Потому что я один из немногих, кто сможет нейтрализовать тебя, если твой «пылесос» снова включится не вовремя, — холодно пояснил он. — Придешь на площадку для отработки в шесть утра. Не опаздывай.

Он развернулся и ушел к своим друзьям. Воздух снова зазвучал, но теперь в нем висело напряжение.

— Вот же засранец, — первая нарушила тишину Лиза. — «Нейтрализовать». Да он сам себя на пушечный выстрел к тебе не подпустит, гордыня не позволит.

Но его слова попали точно в цель. Я боялась не Чернолесья. Я боялась себя. И того, что он может быть прав.

***

Утро встретило меня колючим ветром и запахом прелой листвы. «Площадка для отработки» оказалась каменным пятачком на самом краю Академии, за которым зияла настоящая стена тумана — Граница. Оттуда доносились странные звуки — шелест, скрежет и далекие, леденящие душу вопли.

Кирилл уже ждал меня. На нем была не форма, а практичная боевая одежда Пограничников — темный кожаный доспех, на котором мерцали защитные руны. У пояса висел короткий меч с клинком из матового серебра.

— Ты опаздываешь на сорок семь секунд, — встретил он меня.

— Я заблудилась, — пробормотала я, поправляя складки юбки. Ветер трепал ее полы, и я чувствовала себя абсолютно беззащитной.

— Ориентироваться в Академии — базовый навык выживания, — отрезал он. — Сегодняшняя задача проста. Мы зайдем в предместья Чернолесья. Ты почувствуешь давление Тени. А я посмотрю, как ты с ним справляешься. Никакой магии. Только контроль.

Он протянул мне маленький серебряный колокольчик.

— Если станет невмоготу, позвони. Я вытащу тебя. Но это будет означать твой полный провал.

Я сжала холодный металл в ладони. Провал. То, чего я боялась больше всего.

Мы шагнули в туман.

Мир изменился мгновенно. Воздух стал густым и тягучим, им было тяжело дышать. Свет померк, сменившись вечными сумерками. Деревья вокруг были черными, скрюченными, и с них капала липкая, темная смола. Давление нарастало, физически давя на виски и плечи. Внутри меня темный шар зашевелился, почуяв родственную среду. Он требовал выпустить его, позволить ему питаться.

— Концентрация, Сторожева, — голос Кирилла прозвучал приглушенно, будто сквозь вату. Он шел рядом, его поза была расслабленной, но я чувствовала его готовность к действию. — Дыши. Не подпускай страх.

Но страх уже подбирался. Из тумана на нас смотрели пары светящихся глаз. Нечто многоногое и быстрое проскочило между деревьями. Шепот в голове стал громче.

...одиночество... бросила... маму... папу... никому не нужна...

Это были мои же мысли, мои страхи, которые Тень вытаскивала наружу и подпитывала ими себя. Темный шар внутри рос, становясь тяжелым и горячим. Я чувствовала, как по рукам поползли знакомые черные прожилки.

— Сторожева! — резко крикнул Кирилл. — Держись!

Но я уже теряла контроль. Память о материнском лице, полном боли, одиночество в этих стенах, презрительный взгляд Кирилла — все это слилось в один клубок отчаяния. Тень внутри рванулась на свободу.

Глава 5

««Даже самая прочная Стена должна иметь ворота.

Иначе те, кто ее охраняет, забудут, что скрывается по ту сторону».

— Ректор Морозов, из указа о проведении ярмарок

Ярмарка в приграничном городке Светлогорске была единственным мостиком, связывавшим Академию с тем, что мы все еще называли «нормальной жизнью». Раз в сезон студентам старших курсов и тем, кто показал успехи (с натяжкой к последним причислили и меня), разрешался выезд. Под бдительным присмотром, конечно.

Моим «присмотром» и одновременно гидом с радостью вызвалась стать Лиза.

— Ты там без меня в первый же день или купишь какую-нибудь ожившую тряпку, или влипнешь в драку с местными заклинателями! — объявила она, уже натягивая поверх формы ярко-синий платок — явное нарушение дресс-кода, на которое смотрели сквозь пальцы.

После недель серых камней, шепчущих стен и вечных сумерек Чернолесья Светлогорск показался взрывом красок и звуков. Крики торговцев, запах жареного миндаля и сдобных булок, яркие вывески лавок и пестрые одежды горожан — все это било по чувствам, привыкшим к полумраку. Я стояла на центральной площади, вдохновляясь суетой, и чувствовала себя слепой, внезапно прозревшей.

— Нравится? — Лиза хихикнула, видя мое выражение лица. — А теперь пошли, я покажу тебе лавку, где продают волшебные сладости! Они вроде как обычные, но от них уши шевелятся!

Она схватила меня за руку и потащила сквозь толпу. Мы пробежались по рядам, и Лиза без устали комментировала все вокруг.

— Смотри, вон те обереги — полная ерунда, для туристов. А вот эта бабка продает настоящие сушеные корни мандрагоры, только с ней лучше не спорить, а то наорет так, что стекла полопаются. О, а это Кирилл наш, красавец местный!

Я посмотрела в указанном направлении. Кирилл стоял у лавки с оружием, разговаривая с торговцем. На нем не было боевых доспехов, только простая темная рубашка, оттенявшая его серебряные волосы. Он казался более... человечным. Солнце играло в его прядях, и я не могла отвести взгляд.

— Что, глаз положила? — подколола Лиза, подмигнув. — Ну, выбор понятный. Хочешь, познакомлю? Я с ним на одном факультете по начальной подготовке занималась.

— Нет! — выпалила я слишком быстро и покраснела. — То есть... не надо.

— Ага, ясно, все ясно, — засмеялась Лиза. — Ладно, не буду мешать твоим вздохам. Пошли за пирожками!

Мы купили по горячему пирожку с капустой и устроились на солнечной скамейке. Лиза без умолку болтала о том, о сем, и я расслабилась. Это было чудесно — просто сидеть и слушать подругу, а не лекции о демонологических сущностях.

— Эй, смотри, — Лиза внезапно толкнула меня локтем и кивнула в сторону. Из-за угла, ведомый невидимым поводком, вышел Ян. Он остановился, его внимательный взгляд скользнул по ярмарочной суете, и он направился прямиком к старой кирпичной стене, словно она была для него интереснее всех лавок вместе взятых.

— Ян! — крикнула Лиза. — Иди к нам! На пирожок хватит?

Ян медленно подошел. Он молча посмотрел на нас, на пирожки, потом его взгляд упал на меня, и в его глазах мелькнуло что-то понимающее. Он покачал головой.

— Спасибо. Я... понаблюдаю. — И он снова уставился на стену, будто читая невидимый текст.

— Ну и чудик, — беззлобно вздохнула Лиза. — Зато его големы тут по крышам бегают, за порядком следят. Говорят, ректор ему лично поручил.

Мы доели пирожки и снова отправились в гущу событий. Лиза вовсю торговалась за блестящий браслет, а я, улыбаясь, наблюдала за ней. Внезапно я почувствовала на себе тяжелый взгляд. Обернувшись, я никого не увидела, но краем глаза заметила отступающую в переулок тень в длинном плаще с капюшоном.

Легкая дрожь пробежала по спине. Темный шар внутри меня шевельнулся, почуяв нечто... знакомое. Чужое.

В этот момент к нам подошел Кирилл. Он кивнул Лизе, а потом его взгляд устремился на меня. Зеленые глаза были серьезными.

— Все в порядке? Выглядишь бледной.

— Да просто от солнца кружится голова, — соврала я, стараясь улыбнуться. — Мы с Лизой как раз собирались посмотреть на дрессированных голубей.

— Они не дрессированные, они почтовые! — поправила Лиза, наконец выторговав браслет. — И да, пошли, а то сейчас все лучшие места разберут!

Кирилл проводил нас взглядом, и мне снова показалось, что в его взгляде была не просто вежливость. Была доля участия. Может, даже заботы.

Мы провели на ярмарке еще пару часов, и Лиза заразила меня своим весельем. Мы смеялись, ели сладости, от которых и правда слегка шевелились волосы, и я почти забыла о том тревожном взгляде.

Но когда мы уже возвращались к магическому порталу, я снова его почувствовала. Тот же холодок, то же ощущение чуждости. Я резко обернулась. В толпе мелькнул тот же капюшон. На сей раз он был ближе. И на мгновение в его глубине я увидела не красные точки, а бездонную, старую тьму, которая смотрела прямо на меня.

...дочь Тени... — прошептал ветер, которого не могло быть на теплой площади.

— Веяна, ты идешь? — позвала Лиза, уже стоя у мерцающего входа в портал.

Глава 6

«В Академии Скорби каждый выживает как умеет.

Одни — силой, другие — умом, а третьи — мастерски отбрасывая тень подозрения на остальных».

— Неофициальный студенческий фольклор

Напряжение после находки в лабиринте витало в воздухе, густое, как сироп. Официально — «трагический несчастный случай». Неофициально — все шептались о «Пустом», и в этих шепотах мое имя звучало все чаще. Я ловила на себе взгляды — испуганные, осуждающие, любопытные. Даже Лиза стала осторожнее в своих расспросах.

Именно в такой атмосфере всеобщей паранойи он и появился.

Я спешила на лекцию по основам защитных барьеров, свернула за угол и буквально врезалась во что-то твердое и неподвижное. Я отскочила, извиняясь, и подняла взгляд.

Передо мной стоял старшекурсник. Высокий, почти до потолка, с плечами, которым позавидовал бы любой големщик. Его форма была безупречно чистой, но на ней не было ни единого лишнего знака отличия. Волосы — чернее самой глубокой тени в Чернолесье, с длинной челкой падающей на глаза. Но больше всего поражали глаза — угольно-черные, бездонные, в них не читалось ни единой эмоции.

— Смотри под ноги, новичок, — произнес он. Голос был спокойным, глубоким, и в нем звучала нескрываемая снисходительность, будто он обращался к назойливому насекомому.

Я узнала его. Вернее, узнала по слухам. Максим. Фамилию никто не знал. Его прозвали Теневым Ходоком. Говорили, он пропадал где-то последние несколько месяцев, и вот — вернулся. Говорили, он не просто изучал Тень, как мы все. Он с ней разговаривал. И она ему отвечала.

— Извините, — пробормотала я, пытаясь обойти его.

Он сделал шаг, снова прерадив мне путь. Его черные глаза медленно скользнули по мне, от макушки до ботинок, и я почувствовала, будто меня сканируют рентгеном.

— Так вот она какая, новая достопримечательность, — произнес он почти беззвучно. — Пожирательница. Уже наслушалась баек про «Пустого» в лабиринте?

Я похолодела.

— Я не имею к этому никакого отношения.

— Конечно, нет, — он усмехнулся, и это было похоже на скрежет камня. — Просто совпадение. Появляется девочка, кушающая демонов, и кто-то начинает выживать студентов досуха. Курьез.

В его словах не было прямого обвинения. Была лишь ядовитая насмешка и уверенность в том, что он знает больше. Внутри меня зашевелилась Тень, почуяв не просто врага, а нечто... родственное. Но извращенное. Холодное.

— Отстань от нее, Максим.

Мы оба обернулись. За моей спиной стоял Кирилл. Его поза была расслабленной, но я знала — он готов к бою в любую секунду.

Черные глаза Максима медленно перевели взгляд на Кирилла.

— А, Светлов. Хранитель. Как поживают твои предки? Все еще верят, что от Тени можно отгородиться стеной?

— Лучше, чем некоторые, кто лезет в пасть к демонам, надеясь с ними договориться, — парировал Кирилл.

Уголки губ Максима дрогнули в подобии улыбки.

— Осведомленность — лучшая защита, наследник. А чтобы получить ее, иногда нужно спуститься во тьму. Может, и твоей подопечной стоит попробовать. — Он снова посмотрел на меня. — Ведь если ты не управляешь своей силой, рано или поздно ею начнет управлять кто-то другой. Или... что-то.

Он кивнул нам обоим, больше похоже на насмешку, и прошел мимо, его шаги были бесшумными, несмотря на мощное телосложение. Он растворился в полумраке коридора, словно и не появлялся.

Я выдохнула, не понимая, что все это время задерживала дыхание.

— Что ему от меня нужно? — прошептала я.

— Не знаю, — Кирилл смотрел в пустой коридор, и его лицо было серьезным. — Максим всегда был... другим. Но раньше он просто наблюдал. Сейчас в нем что-то изменилось. Он стал опаснее.

— Ты думаешь, он... причастен? К тому, что в лабиринте?

— Думать можно что угодно, — Кирилл наконец перевел взгляд на меня. — Но у нас нет доказательств. Зато теперь у нас есть еще одна загадка. И человек, который явно знает о твоей силе больше, чем следует.

Мы пошли на лекцию, но я почти ничего не слышала. В ушах стоял спокойный, насмешливый голос Максима. «Если ты не управляешь своей силой, рано или поздно ею начнет управлять кто-то другой».

Он не угрожал. Он констатировал факт. И этот факт был страшнее любых открытых обвинений. Он смотрел на меня не как на угрозу, а как на инструмент. На ресурс.

А самое ужасное было то, что темная часть меня, та самая, что была связана с Тенью, отозвалась на его слова не страхом, а любопытством.

***

Слухи о Максиме витали в воздухе, смешиваясь со страхами о «Пустом». Говорили, что он вернулся из Чернолесья «не совсем тем же». Что тени стали ему подчиняться, а демоны низшего порядка — обходить стороной. Его появление стало тревожным фоном ко всему, что происходило.

Я старалась держаться подальше от него, но Академия, при всей своей величине, была тесной. Мы столкнулись с ним снова через несколько дней, когда я возвращалась поздно вечером из библиотеки. Коридор был пуст и освещен лишь парящими шарами холодного света, отбрасывающими длинные, искаженные тени.