Наследница проклятого острова 2

Капитула первая, ставящая перед выбором

— Нет, Зиталь, — сказала я, глядя в светло-карие, янтарные глаза.

Он упёрся одной рукой в стену рядом с моим лицом и навис сверху, изучая пристальным взглядом то глаза, то губы.

За те почти два года, что мы проучились вместе, Зиталь превратился из очень привлекательного юноши в очень привлекательного молодого мужчину. Высокого, широкоплечего, атлетически сложенного. Сказывались практически ежедневные тренировки и хорошая наследственность. Тхорроты тоже выросли и возмужали, и даже щуплого я теперь называла щуплым скорее по привычке.

— Даже не знаю, что во мне сильнее — бешенство или интерес, — протянул Зиталь.

— Козарово упрямство, — подсказала я и улыбнулась.

Мы играли в эту игру с самого начала обучения. Он преследовал, а я отказывала. Но каким-то звериным чутьём Зиталь всегда знал, в какой именно момент нужно остановиться, и не переходил ту тонкую грань, когда его внимание стало бы по-настоящему неприятным. Вот и сейчас он вынуждал меня тесно вжаться в стену и нависал сверху, обдавая горячим дыханием, но руки не распускал и к телу не прижимался. Иначе я бы оттолкнула. А так — внутри бурлили предвкушение, возмущение и азарт. Вот только гайрона к запаху Зиталя была абсолютно равнодушна. Ей не нравился человек.

— Однажды ты согласишься, — с ласковой угрозой прошептал он, и по коже побежали мурашки.

— Нет, Зиталь, — повторила в сотый или тысячный раз.

Я боялась довериться ему, хотя внутри и бродили неоформившееся желания, любопытство и потребность в прикосновениях. Последние полгода мне снились очень жаркие сны, после которых я порой просыпалась от сладкой пульсации внизу живота. И Зиталь появлялся в них всё чаще. Но всё равно приходилось раз за разом отвергать его.

Не доверяла. После Ярца я не доверяла никому.

— Я буду очень нежен… или очень груб… в зависимости от того, что понравится тебе сильнее, — вкрадчиво пообещал янтарноглазый.

— Так иди и будь — через месяц начнётся набор первокурсниц, уверена, ты найдёшь, кем поживиться, — фыркнула я.

Нужно отдать Зиталю должное, он не зацикливался. Его постоянно видели то с одной подружкой, то с другой, и даже с Горрией у них был недолгий, но полный страсти роман. И после каждых отношений — коротких или очень коротких, на другие он оказался неспособен — янтарноглазый пробовал воды в моей бухте. Но они оставались неизменно холодными.

Он человек, а я гайрона. И этого не изменить.

— Я всего лишь оттачиваю мастерство любовника, чтобы в нужный момент поразить умениями девушку, которая действительно имеет значение — тебя, — нахально улыбнулся Зиталь.

Я рассмеялась. Злиться на него было совершенно невозможно. Да и Горрия утверждала, что те самые умения отточены до нужной остроты. Однако проверять на личном опыте я не собиралась. Слишком много рисков. Вдруг гайрона зафиксируется именно на нём? Тогда я буду привязана и вечно верна человеку, который ничем подобным не скован. Очень трагичный путь. А зная любвеобильность одногруппника, ещё и откровенно мазохистский.

— Нет, Зиталь, — весело отпихнула его я и добавила: — Иди уже, а то опять в свою комнату через окно будешь залезать.

Он широко улыбнулся. Лестница мужского общежития Зиталя невзлюбила. Норовила исчезнуть прямо под ним, когда он торопился вернуться к себе до отбоя. Да и полуночные посиделки в комнатах пассий играли не последнюю роль — мой настойчивый ухажёр чаще попадал в свою спальню через окно, чем через дверь.

— Не стоит об этом волноваться, зорагаррия. Твой поцелуй стоит любых мелких неудобств, — радостно оскалился он.

Я закатила глаза и громко фыркнула, а потом направилась туда, куда и шла изначально. В столовую. Мне нужно учебник забрать, а потом к экзамену готовиться. Предыдущую сессию я сдала на позорные триста пять баллов из четырёхсот. Чёртова математика, даже на проклятийном факультете от неё не было спасения.

Пустое помещение встретило непривычным сумраком. Обычно тут ярко горели лампы, гомонили студенты и пахло едой. Сейчас же было тихо и непривычно безлюдно. Словно я пробралась на чужую запретную территорию и подглядела в закулисье. Столик, что мы с подругами занимали за ужином, оказался пуст.

Каскарр, да где же этот учебник?! Точно помню, что принесла его в столовую и положила на столик. А в комнату вернулась налегке и не сразу сообразила, что чего-то не хватает. Нет, обычно я ничего не теряю и нигде не забываю, но предстоящая сессия добавляла мандража. Вот что удивительно: сдано уже пять сессий, а волнение перед каждой только усиливается. Разве не должно быть наоборот?

Заглянув под стол и ничего там, естественно, не обнаружив, прошлась между рядами. Мы уходили одними из последних. Вряд ли книгу забрал кто-то из студентов. Вздохнув, направилась на кухню. Может, кто-то из работников нашёл и убрал?

— О да! — раздался довольный голос Лодиа́ки, когда я зашла в святая святых всего жилого корпуса, на территорию кухни. — Ещё!

Послышалось ответное утробное рычание. Что она там, нежить кормит, что ли? Раздались странные шлепки.

Приоткрыв дверь, я стала случайной свидетельницей пикантной сцены. Нашу миловидную пухленькую Лодиаку яростно вбивал в стену никто иной, как Краму́т Гизо́р — двоюродный племянник короля. И это после всех тех оскорблений, которыми он осыпал бедную Трайдору?! Как он только её не называл — и жирной уродиной, и комком сала, и толстозадой… И теперь он с явным удовольствием имеет куда более полную буфетчицу? Каскарров лицемер! Я стояла, замерев от негодования и удивления. Крамут жадно стискивал большие груди девушки и весь отдавался процессу. Закрыла дверь, пока эти двое меня не заметили. Нужно обязательно рассказать об этом Трайде!

Капитула вторая, вскрывающая раны прошлого

Проснулась по старой приютской привычке затемно. Повозилась в постели, уговаривая себя уснуть ещё на пару часиков. Но нет, не получилось. Пришлось подниматься и браться за учебники. До завтрака успела подготовить ответы на семь тем по аркановедению. Теорию и практику мы всё ещё сдавали как две разные дисциплины, и я надеялась набрать по ним хотя бы семьдесят баллов в сумме. Надо же чем-то компенсировать свою практически нулевую математику. С ней дело обстояло тем хуже, чем глубже мы ныряли в материал. Недостаток знаний накапливался, и со временем я просто перестала понимать новые темы. А чаровала интуитивно. Дар у меня проснулся рано, и притом сильный, занимались со мной много, поэтому я могла на глаз прикинуть необходимое количество энергии для каждого из уровней аркана и плести его наобум, тогда как остальные вынуждены были считать. И чем слабее дар, тем аккуратнее должны быть расчёты, ведь перерасход сил мало кто мог себе позволить. Но только не гайрона. В человеческой академии я была одной из сильнейших и даже получила несколько брачных предложений от самых разных парней.

Разумеется, приходилось всех отвергать. Человеку довериться нельзя. Даже Сенде. Кто знает, как поведёт себя гайрона в сакральную ночь после двух лет заточения? Мне было искренне стыдно перед своей второформой за такое издевательство, а ещё безумно хотелось в море. Поплавать на водных просторах, поохотиться, побыть собой. Такие сны мне тоже снились, и каждый раз после них я просыпалась разбитая и расстроенная. Гайрона хотела свободы, а я боялась момента, когда она начнёт её требовать.

За дверью послышались стук, шаги, а потом всхлипывания. Неужели к Горрии? Вышла в общую прихожую и увидела плачущую девушку, что прижимала к лицу мокрый платок.

— Как он мог… — простонала незнакомка. — Он же говорил, что всё сделал…

— Ох, дорогая, мужчины обманывают гораздо чаще, чем ты думаешь… — сочувственно проговорила Горрия. — Пойдём, дам тебе успокоительное.

С тех пор как соседка научилась варить прерывающее беременность зелье, на пороге периодически появлялись вот такие расстроенные, плачущие или, наоборот, застывшие в своём горе девушки. Не знаю, зачем я каждый раз выходила и слушала их истории, которые можно было бы записать одним коротким предложением: он обещал, что обновил противозачаточные арканы, и не сделал этого.

О каком доверии к мужчинам вообще может идти речь, если они постоянно обманывают, когда речь идёт о настолько важном вопросе? И как можно быть настолько наивной, чтобы верить на слово? Как можно быть столь беспечной в настолько важном вопросе?

Однако стоило заплаканной девушке постучаться в дверь, как мы все бросали свои дела и приходили выслушать её. Словно нам читали один и тот же трагический рассказ снова и снова, только разными голосами. Но не выслушать было совершенно невозможно. Какая-то внутренняя потребность раз за разом заставляла нас это делать.

Горрия давно пожалела и о том, что научилась варить злополучное зелье, и о том, что случайно об этом проговорилась.

— Почему нет противозачаточных арканов для женщин? — жалобно всхлипнула незнакомка, утирая слёзы. — Почему всё так несправедливо?

На эти вопросы мы отвечали регулярно. Жизнь вообще несправедливая штука, но, может, оно и к лучшему. Неизвестно, где мы все оказались бы, если бы жизнь воздавала нам исключительно по заслугам.

— Однажды их изобретут, и нам не нужно будет полагаться на мужчин, — успокаивающе сказала Лорея, поглаживая девушку по растрёпанным волосам.

Незнакомка с горечью кивнула и спросила:

— Сколько стоит?

— А ты уверена в своём выборе?

— Не знаю.

— Тогда зелье я тебе пока не продам, — ответила Горрия. — Ты пойми, что это большое решение, нельзя его принимать на эмоциях. Подумай.

А всё дело в том, что противозачаточные арканы стоили немало, и обновлять их нужно было не реже одного раза в месяц. Но куда проще солгать и поставить свою партнёршу перед фактом: это она останется один на один с последствиями их связи. Очень удобно.

— Возьми, это поможет успокоиться, — сказала Горрия, отдавая девушке большую пастилку с успокоительным.

Их шатенка продавала куда дороже себестоимости, и перед экзаменами они пользовались огромным спросом. Пастилки имели травянисто-лиймовый вкус, приятно пахли и дарили ощущение лёгкости. Но много съесть не получалось — от передозировки начинало подташнивать.

— Как зовут твоего любовника?

— Лисан Керийа.

Горрия аккуратным почерком внесла новое имя в список обманщиков. Этот список мы регулярно обновляли и делились им со всеми желающими ознакомиться. Парни, естественно, об этом ничего не знали и потом нередко удивлялись, почему же интерес со стороны женской половины академии к ним резко утихал и сменялся брезгливостью или даже откровенной враждебностью.

Незнакомка уткнулась лицом в плечо сочувственно вздыхающей шатенки и мелко затряслась в беззвучном плаче. В такие моменты я особенно сильно злилась на лживых парней. И было их, судя по списку, не так уж мало, а происхождение ни на что не влияло. Я бы даже сказала, что аристократы в вопросе контрацепции были более аккуратны, да и в деньгах редко ограничены.

Проводив расстроенную девушку, мы понуро отправились на завтрак.

Капитула третья, раздражённая

Возле комнаты меня поджидал Зиталь. Стоило его увидеть, как в груди поднялось глухое рокочущее раздражение. Да что им всем от меня нужно? Девиц вокруг — собирать замучаешься. На любой вкус, происхождение и кошелёк. Но нет.

«Только с возрастом мужчины начинают ценить взаимность. Молодым парням нравится играть в охотников и победителей, но и интерес после завоевания они теряют довольно быстро. Понимаешь, им нужна не конкретная девушка, не ты, а сам процесс. Добиться, получить запретное, утвердиться в своей неотразимости. Собственно, на этом всё. Знай: если ты упорно отказываешь, а он упорно настаивает — он просто не уважает твоё мнение, Аля, и не способен принять твою позицию. Опасайся отношений с таким, он будет и в дальнейшем игнорировать твои слова и потребности так же, как игнорировал твои отказы», — говорила Нинелла Цилаф.

Зиталь привалился плечом к косяку у двери в наш блок и с дразнящей улыбкой наблюдал за моим приближением. Когда я подошла почти вплотную, он достал из подмышки учебник по растениеведению и помахал им в воздухе.

— Что-то потеряла, Вета?

— Потеряла, — пришлось признать мне. — Где ты его нашёл?

— Услышал, что ты ищешь, нашёл и взял на себя труд принести сюда и обменять на поцелуй.

— Что? — нахмурилась я.

Душу до сих пор саднило после тяжёлого разговора с Сендой, и эти заигрывания Зиталя только сердили.

— Я решил, что ты поцелуешь меня в качестве маленькой благодарности за то, что я по всем факультетам бегал и выспрашивал про твой учебник.

Зиталь отлепился от косяка и вальяжным шагом молодого хищника приблизился ко мне. Я отступила назад и упёрлась спиной в стену. Это мы уже проходили много раз. Даже несмотря на мой немалый рост, он теперь нависал сверху, раздевая взглядом янтарных глаз.

Полная противоположность Сенды, но при этом не менее притягательная противоположность. Жуткий бабник, но ни одна из его бывших девушек не могла сказать, что он обошёлся с ней плохо. Зиталь всегда сразу предупреждал, что у отношений с ним есть срок годности в пару пятидневок, а то и меньше. Однако каждая из его подружек считала, что именно на ней система даст сбой.

— Вета, скажи, почему ты отвергаешь меня? Сколько бы я ни пытался вызвать в тебе ревность — тебе всё равно, с кем я. Сколько бы ни говорил, что для меня ты особенная — ты словно не слышишь… — его низкий голос был поразительно серьёзным, и во взгляде мелькнуло нечто, чего я не замечала раньше.

— К чему этот разговор, Зиталь? Ты же знаешь ответ.

— Может, ты думаешь, что с тобой будет, как с остальными? Нет, Вета. Я хочу тебя всерьёз, — он осторожно коснулся моего плеча и провёл пальцем по узору вышивки — синим коралловым змейкам на голубом фоне блузки.

Такое простое прикосновение вызвало сильнейший отклик. По рукам побежали мурашки, сердце забилось чаще.

— Я устал мечтать о тебе. Просыпаться от дикого желания, пульсирующего в паху. Искать тебе замену и не находить. Получать отказы, — тихо признался он. — Но и остановиться не могу. С того самого момента, как увидел тебя в первый раз, захотел, чтобы ты была рядом. Сильная, упрямая, смелая… Неприступная…

Его пальцы скользнули вдоль ключицы и опустились к груди, поглаживая вышитую змейку, петлями тела повторяющую рисунок защитного аркана.

— Олахир, остановись.

Сегодня наша маленькая игра отчего-то причиняла боль. Будь у меня возможность выбирать — кого бы я предпочла? Страстного смешливого Зиталя или вдумчивого осторожного Сенду? Чёрное и белое. Но одинаково недоступное.

— Стань моей арданой, Вета, — янтарноглазый уронил учебник на пол и потянулся к короткому кинжалу на поясе.

Я успела поймать его руку.

— Нет, Зиталь! Я не приму!

Он вжал меня в каменную кладку и вклинился коленом между ног. Перехватил запястья и с неожиданной силой впечатал в стену над головой. Завладел губами. Этот поцелуй был совершенно иным, чем с Ярцем. Жадным, исступленным, требовательным. Внутри меня поднимались две волны — возбуждения и возмущения, и они захлёстывали с одинаковой силой.

— Нет, — я отвернулась, часто дыша. — Нет, отпусти. Я не стану твоей арданой и не отвечу взаимностью.

Он впился губами в мою шею и всем телом прижал к стене, словно не слыша отказа. И мне вдруг стало по-настоящему не по себе. Драться с ним? Кричать? Что делать, если в ответ на настойчивые ласки внутри разгорается пожар?

Едва уловимое движение — и вышитая на ткани змейка вдруг ожила, впиваясь в скулу Зиталя. Следом атаковала другая. Потом третья.

Брюнет резко отстранился и ошеломлённо попытался стряхнуть с себя маленьких защитниц.

— Это что? — возмущённо рявкнул он, зажимая в кулак оживший узор.

Оторвал змейку от себя — и на его рубашку упали рубиновые капли. В местах укусов на тонкой коже шеи проступили алые жемчужины крови.

— Я не знаю, Зиталь… — завороженно протянула я. — Какая-то защита, наверное…

Янтарноглазый отступил на шаг и с обидой посмотрел на меня.

— Что тебе не так? Я был терпелив, помогал тебе во всём, в чём мог. Предложил тебе косу. Чего тебе не хватает, Вета?

Капитула четвёртая, сочувственная

Утро началось с суматошных сборов.

Завтрак. Лекции. Проверочные работы. Обед. Практика. Физподготовка. Ужин.

В комнату в итоге я плелась не то чтобы совсем обессиленная, но близкая к этому. Зайтана Зиникора слово сдержала, и сегодня на тренировке всех гоняли так, что впору было взвыть. Мало полосы препятствий на занятиях по защитно-боевой магии, теперь ещё добавились и брусья с перекладинами на физподготовке.

У двери нашего блока топталась Лодиака, и я удивлённо затормозила, заметив её. Но заплаканное лицо буфетчицы всё расставило по своим местам.

К Горрии.

Неужели Гизор настолько жаден и туп, что не обновил аркан? Или дело в чём-то ещё?

— Приветствую, — поздоровалась я. — Ты к нашей зельеварке?

Лодиака всхлипнула и кивнула. Я отперла дверь блока и постучалась к шатенке. К счастью, та была на месте и не успела ускакать на очередное свидание.

— Ох, проходите… — смущённо распахнула дверь своей спальни Горрия.

Да, сотрудники академии к нам ещё не наведывались. Только студентки. Хозяйка комнаты присела на кровать рядом с гостьей, а я устроилась на свободном стуле. Слёзы из глаз Лодиаки полились сплошным потоком.

— Вот, возьмите, это немного вас успокоит, — протянула шатенка одну из своих пастилок, запахло лиймом. — И расскажите, какое именно зелье вам нужно.

— Ре… ребёночка вытравить… — горько проговорила Лодиака, и по тому, каким тоном она сказала про «ребёночка», сразу стало понятно, что делать этого она не хочет.

Девушки обычно говорили «избавиться от плода», «прервать беременность» или «сделать аборт». И даже от более мягких формулировок становилось тошно, но вот от этого жалобного «вытравить ребёночка» на душе стало гадко.

— Лоди, а разве ты хочешь это сделать? — вкрадчиво спросила я.

— Нет, не хочу-у-у, — замотала буфетчица головой, — но он сказал, что прибьёт меня, если я не вытравлю. Он… обсчитался с арканом… и меня бро-о-осил! — взвыла девушка и спрятала заплаканное лицо в пухлые ладони.

Сволочь Гизор. Впрочем, никакой новости в этом нет. И зачем Лодиака с ним вообще спуталась? Возраст должен ума прибавлять, а не проблем!

— Он мне денег дал… вытрави-и-ить, — прорыдала она. — И сказал забы-ы-ыть… А я не хочу-у-у, — захлёбываясь слезами, часто и судорожно втягивала воздух буфетчица. — Не хочу-у-у вытравлива-а-ать…

Очень опастная ситуация. Если это ребёнок Гизора, то скрыться будет совсем непросто. Если Крам не совсем уж идиот, то через пару месяцев проверит, носит ли бывшая любовница под сердцем его бастарда или нет.

Горрия растерянно посмотрела на меня.

— Зачем я только с ним связала-а-ась, — простонала Лодиака.

Вот уж вопрос на тысячу доблонов. Понятно же, что такие мезальянсы только в сказках работают. А в реальной жизни буфетчица для племянника короля — постельный ресурс и расходный материал. И не его вина, что пышногрудая на это согласилась. Надо думать, за косы в постель к нему никто её не тянул. Но всё равно жалко её…

— А ты уверена, что беременна? — на всякий случай спросила я.

— Да! Я ж даже к целителю ходила… Давно знаю. Про-просто сказать не реш-шалась, — чуть заикаясь ответила Лодиака. — А вчера вот реши-и-илась!

— Вы пастилку-то съешьте, — настойчиво предложила Горрия. — И полегче станет.

— Кто же знал, что он тако-о-ой? — взвыла Лодика.

Э-э-э, да как бы все, у кого глаза и мозги есть, знали. Гизор ведёт себя так, что и сомнений никаких не остаётся. С таким же успехом мог бы на лбу себе написать: «Я сволочь и горжусь этим, потому что больше нечем». Видимо, не написал, потому что не уместилось. Лоб-то там не три вары в ширину. Но разве такое рыдающей женщине скажешь? А хочется. Когда кто-то делает глупости, а потом приходит на твоё плечо реветь, всегда хочется сказать: «Потому что думать надо головой, а не задом и тем более не передом!». Но молчишь. Жалко же человека. Вот и молчишь. А если и скажешь, то осторожно, много позже, когда немного отболело, и появляются силы не только оплакивать ошибки, но и учиться на них.

— Лодиака, съешьте пастилку, — с нажимом попросила Горрия, когда рыдания усилились. — И слезами море не наполнишь. Вы успокойтесь и подумайте, что можно предпринять, чтобы беременность сохранить. У вас какой срок?

— Два месяца, — всхлипнула буфетчица.

— Ещё пару пятидневок есть время что-то предпринять. Поговорите с родителями, финансы посчитайте, может, с любовником вашим ещё раз ситуацию обсудите… — предложила шатенка, но я тут же возразила:

— А если ваш любовник человек не очень порядочный и при этом довольно могущественный, то лучше бегите от него к дальней родне куда-нибудь на другой остров, и там уже малыша растите. Ведь если это высокопоставленный человек, то бастард ему может быть поперёк горла. Так что будьте осторожны. Очень осторожны. Он уже показал, что доверять ему нельзя.

Зельеварка удивлённо воззрилась на меня. Мол, откуда у Лодиаки высокопоставленный любовник? Ох, знала бы ты, Горрия. И я бы, может, тебе и рассказала, но если слухи по академии поползут, то хуже от этого только самой буфетчице будет. Несложно догадаться, на ком решит выместить гнев Гизор, если об их тайной связи станет известно.

Капитула пятая, полная неудач

Я вышла из аудитории, закрыла за собой дверь и привалилась спиной к стене рядом с входом. Каскарр! Девять баллов! Девять! Это провал. Каскаррова математика!

Стукнулась затылком о камень. А потом ещё раз, посильнее. Да что со мной не так? Почему мне так тяжело это даётся? Вон, Трайдора, небось, опять на сорок сдаст. Даже довольно легкомысленная Горрия и то ниже двадцати ещё не получала. А у меня личный антирекорд. Девять баллов за экзамен. Позор!

А после обеда ещё и сдача защитно-боевой магии. И мало полосы препятствий с кидающимися арканами старшекурсниками, так ещё и льёт с утра водопадом. Да и Лодиака так и не объявилась. И с каждым прошедшим днём мне это нравилось всё меньше и меньше. Нехорошее предчувствие не покидало, но по-прежнему сложно было сказать, связано оно с сессией или с исчезновением беременной знакомой. Может, она вняла совету и уехала к родне? Но как же это выяснить?

По итогам трёх экзаменов я получила восемьдесят один балл из ста двадцати. И это очень, очень мало. Если так пойдёт и дальше, триста баллов не наберу.

Прикрыла веки и принялась глубоко, размеренно дышать. Паника никому ещё не помогала. А экзамены хорошо сдают не только те, кто знает материал, но и те, кто умеет справиться с волнением и собраться с мыслями. Осталось набрать только двести девятнадцать баллов. Восемьдесят или около того принесут теория и практика по проклятиям. Ещё около шестидесяти — артефакторика и целительство. Защитно-боевая — ближе к сорока, тут я одна из лучших на курсе.

Тогда зельеведение и зельеварение можно будет сдать на сорок баллов в совокупности. Если повезёт с практической темой, то можно и шестьдесят набрать. Самое главное, что в расписании они стоят только завтра, есть ещё один день на подготовку.

Отлепила себя от стены и побрела прочь от аудитории, где наш поток сдавал математику. Нужно поваляться и отдохнуть перед полосой препятствий. Заодно учебник почитать. Но сначала — обед.

Лодиака, естественно, так и не появилась, и никто не знал, где она, даже руководство академии. И никому до её исчезновения не было дела.

Когда я уже доела, пришли подруги.

— Ну как? — спросила я у довольной шатенки, хотя и не сомневалась, что свои любимые предметы она сдаст отлично.

— Восемьдесят! И теория, и практика без нареканий, — просияла она. — И мне предложили подработку на кафедре. Оказывается, академия выполняет зельеварческие заказы, и им нужно закончить до опорретана, а старшекурсники разъедутся на каникулы. Я согласилась. Домой отправлюсь на праздники, а до бала поработаю в лаборатории.

— Отличная новость! Очень за тебя рада, — честно сказала я.

— А ты как математику сдала? Совсем плохо? — спросила рыжая, ставя на стол поднос с обедом.

— Да. Девять баллов, — уныло ответила я.

— Девять? — ошарашенно переспросила Трайдора. — Вета, ну это никуда не годится!

— А то она не знает, — огрызнулась Горрия. — Чего теперь? Ну девять и девять. Триста всё равно наберёшь, никуда не денешься.

— Хотелось бы верить…

— Ой, можно подумать, ни у кого таких провалов не было. Вспомни, как Трайдора сдала защитно-боевую на одиннадцать баллов, а потом следом целительство на четырнадцать. И ничего! Ускреблась же, — подбодрила меня Горрия.

— Или как Горрия забыла, что у неё экзамен по законоведчеству, не явилась и получила ноль! — чуть обиженно фыркнула Трайдора. — И ничего, даже триста двадцать набрала.

— У меня была уважительная причина! — весело воскликнула шатенка. — Я думала, что влюбилась! Но, слава святой Аме Истас, пронесло.

— А ты что сдавала? — спросила я у рыжей.

— Целительство. Двадцать два, — с тоской вздохнула Трайдора. — В общем, когда она мне ногу порезала, я так запаниковала, что сначала принялась накладывать кровоостанавливающий аркан, взвыла от боли, влила слишком много силы, нарушила себе кровоток во всей ноге и получила здоровенный синяк. Но теорию правильно рассказала, поэтому двадцать — за теорию и два за то, что вообще смогла сплести аркан. Синяк — на память. Это зайтана Сендагилея так сказала. Заодно предложила мне потренироваться с рассасывающим синяки арканом. Змеища.

— А мне она нравится, — возразила я. — Хоть и язвительная, но дело своё знает. Да, методы у неё, конечно, не самые гуманные, зато в критической ситуации мы не растеряемся. Но когда она первый раз меня ножом по руке полоснула, я, конечно, тоже обалдела и заорала. Зато теперь, наверное, смогу лучше сообразить, что к чему при реальном ранении.

— Да мы для неё не люди, а материал для экспериментов! — обиженно надула губы Трайдора. — Не надо мне ногу ломать, чтобы обучить сращивающему кости аркану. Я и в теории с этим справлюсь.

— Ну так она и показывает нам, что теория без практики — ничто. Хотя с ногой, я согласна, мне тогда тоже не понравилось. А Хунир две пятидневки потом хромал.

— И всё это за наши же деньги, — возмущённо вздохнула Трайдора.

— Вы как? Доели? — посмотрела я на почти опустевшие тарелки подруг. — Пойдёмте в блок. Я полежать хочу немного до экзамена по защитно-боевой.

— Иди! Я ещё десерт хочу взять, — сказала Горрия, стрельнув глазами в сторону раздачи. — Люблю мангоровое желе.

Капитула шестая, раскрывающая тайны

Что я там думала? Что смогу набрать по зельеварению и зельеведению шестьдесят баллов, если мне повезёт с темой? Наивная. Я набрала тридцать девять. В сумме. Тридцать три за теорию и гордые шесть — за практику.

А дело было так.

Мне выпал билет с тарийским ядом, одним из сложнейших в приготовлении из всех, что мы изучали. Нет, не мазь, вызывающая прыщи, и не средство от загноения ран. Именно тарийский яд. Ингредиенты для него довольно редки и дороги, поэтому с Горрией мы этот яд не разбирали и ни разу не варили сами.

Формулу я знала, повторила перед экзаменом, но она-то у всех одинаковая, а зельевары делятся на великолепных, неплохих, посредственных и таких, как я, не случайно. Мало формулы, нужен ещё и талант. Умение чувствовать зелье, вливать в него магию интуитивно, когда щедрым потоком, а когда и жалким ручейком. Я же в отношении своих зелий чувствовала только одно — раздражение. И они мне отвечали полной взаимностью. Подгорали или недоваривались, загустевали или, наоборот, не загустевали, пенились, чернели и даже взрывались.

Естественно, это не прибавляло мне очков, а я злилась. Особенно нелепыми все эти потуги казались, когда рядом со мной в одном блоке жила талантливейшая зельеварка. Зачем мучить себя, если можно заказать у неё и получить достойный результат? Я вот проклясть могу, мне несложно. И зельеварение, и преподавательницу, и грёбаный тарийский яд!

— Итак, для начала необходимо сделать эссенцию из корня бару́кки, — с тоской протянула я, трижды прочитав билет и смирившись с тем, что мне не показалось, и тарийский яд варить всё-таки придётся, да ещё и опираясь на костыль. — Потом влить в нагретую эссенцию отвар из короба́и, беспрестанно помешивая, добавить толченый тхулак, варёный торехо́н и в конце щепотку альбинийской смерчовки. Варить до загустения и покраснения.

— Верно. За знание формулы — пять баллов. За приготовление эссенции отдельно — десять баллов. За правильно сделанный отвар из коробаи ещё пять. А дальше по два балла за правильно выполненный каждый этап. Остальные очки — в зависимости от конечного результата.

Надо ли говорить, что всё пошло не так ещё на этапе эссенции? Она получилась густая и синяя, а не голубая и жидкая. Дальше — больше. Казалось бы, в чем сложность приготовить отвар из коробаи? Но её же сначала надо правильно почистить. Я с ней дело имела только на общей практике. Снять тончайшую кожицу так, чтобы не повредить находящийся под ней жидковатый слой желеобразного вещества, а потом соскрести его, не касаясь косточки — то ещё искусство. А я не умела готовить. И учиться было негде. Сначала домашний повар, потом убогая приютская столовая, а теперь хорошая академическая. Да я ни разу в жизни у плиты не стояла! Вот не приходилось как-то ни варить, ни жарить, ни парить. Только проклинать. И если на первом курсе зельеварение было достаточно простым, мы чаще всего просто смешивали ингредиенты, то теперь их нужно приготавливать, и я столкнулась с тем, что, несмотря на желание научиться, редких практик не хватает для обретения навыка. Видимо, надо было всё-таки соглашаться на подработку в столовой.

Представив экзаменатору готовый вариант яда, естественно, не красный, не густой и не имеющий ничего общего с требуемым, я получила за результат плюс один балл к уже набранным пяти.

— Это за то, что вы знаете, как колбы выглядят, — невозмутимо припечатала профессор и отпустила меня оплакивать свою бездарность.

Тридцать девять баллов! Просто дно какое-то… Ещё и костыль этот… так и хотелось кого-нибудь им огреть и обозвать позабористее. Поэтому когда меня в коридоре отловил Зиталь, я была, скажем мягко, не в духе.

— Вета, сладкая моя, хочешь я отнесу тебя в спальню? — широко улыбнулся он.

И двусмысленность предложения неожиданно разозлила. Вообще-то, я — гварцегиня, и союз с Олахиром для меня — мезальянс, если уж разобраться. А он, разумеется, не знает об этом и ведёт себя так, будто мне плясать надо от счастья, что он с его титулом до меня снизошёл.

— Лучше не подходи, — чуть хрипло предупредила я.

— Обожаю запреты, — промурчал он и вжал меня в стену, отбросив костыль в сторону.

Дерево глухо звякнуло о керамическую плитку пола. Я осталась стоять на одной ноге.

— Я не в духе, Зиталь. Лучше не лезь.

— Я знаю один проверенный способ поднять настроение. Пару раз кончить. Хочешь, докажу? — его рука легла мне на талию и медленно поползла к груди.

— Это последнее предупреждение, — холодно проговорила я, отпихивая его. — Убери руки.

Руки он не убрал, напротив, перехватил мои ладони и переплёл наши пальцы, зафиксировав обе руки у меня над головой.

— Знаешь, а я думаю, что ты такая недотрога только до определённого момента. А потом будешь сладко стонать и извиваться подо мной, — эротично шептал он мне на ухо, вжимаясь в меня сильнее.

Из глубин естества поднималось рокочущее раздражение. Гайрона встрепенулась, готовая защищаться и атаковать. Зиталь вмял меня в каменную кладку стены. Я явственно ощутила, насколько сильно он возбуждён. Но сегодня это лишь усилило глухое неприятие.

Никто. Не смеет. Принуждать. Цилаф.

Я воинственно вскинула голову вверх и угрожающе процедила:

— Убери руки, пока я их тебе не укоротила!

— Люблю твою строптивость. Чем норовистее девица, тем веселее её объезжать, — взгляд Зиталя поплыл, зрачки расширились, дыхание участилось.

Капитула седьмая, обещающая свободу

Надо же.

Даже не верится. Я всё-таки смогла. Стоило решить, что сессию я всё равно не закрою, и перестать волноваться на этот счёт, как начало везти.

Целительство сдала с лёгкостью, да и экзаменатор оказался наслышан о моих лечебных подвигах на полигоне. На артефакторике попались именно те две темы, в которых я разбиралась лучше всего. И даже векторный аркан достался тот, что получался ровнее других.

В итоге артефакторику сдала на неожиданные тридцать три балла. Надо было видеть удивлённое лицо Трайдоры, когда она узнала. Артефактриса уехала домой до начала следующего года, решив пропустить предстоящий бал. Лореи тоже не было, она гостила у бабушки с дедушкой, но к последнему дню года обещала вернуться, чтобы пойти на танцы.

Так что мы с Горрией остались в блоке вдвоём.

Идея продать старые вещи её не впечатлила. Выслушав моё предложение, она лишь плечами пожала:

— Ой, да сколько мы выручим за ношеное? Лучше я буду зелья на кафедре варить, чем всякой ерундой страдать на ярмарке.

— Тогда просто давай то, что тебе уже мало — если мне удастся хоть какие-то деньги выручить, я тебе их отдам, — вздохнула я.

Зиталь проблем не доставлял, сессия сдана, и я решила сначала доучиться, а уже потом начинать борьбу за свой титул. Всё-таки с дипломированной проклятийницей мало кто захочет связываться. Даже Рахард Двадцатый хоть и сын безумца, но не дурак.

О короле Аберрии известно было до обидного мало. Говорят, он умён, хитёр, но довольно вспыльчив. И стар. Вроде бы увлекается военным делом, но какой нормальный король им не увлекается?

Но это всё потом.

А пока — можно и отдохнуть. Зайтана Зиникора обещала проводить меня к секретной бухте и проследить, чтобы никто не заметил моего оборота.

До чего же хотелось вырваться на свободу и глотнуть просоленного морского воздуха, а потом с головой нырнуть в изумрудные воды Бердевого моря, простиравшегося от Тенхи́ра до Нина́ра. Поохотиться. Погонять стайки серебристых рыбок. Нырнуть поглубже и понаблюдать, как подводный ветер колышет разноцветные актинии.

От нетерпения у меня аж чешуя по телу проступила. Быстро собравшись, я замкнула все защитные арканы в своей комнате, заперла её и выскользнула из блока.

В кабинет декана проклятийного факультета почти бежала, но напрасно. Зайтаны Зиникоры на месте не оказалось, и пришлось ждать. Облюбовала ближайший подоконник и смотрела в окно: там сновали ошарашенные первокурсники. Девушки сбивались в стайки, горячо обсуждали академию, предстоящий бал и бросающий на них равнодушно-заинтересованные взгляды противоположный пол. А парни с нарочито деловым видом обсуждали то же самое, но делали вид, что их разговоры куда интеллектуальнее.

Проклятийница появилась только после обеда, уставшая и издёрганная.

— Вета, доброго дня. Давно ждёшь? — вздохнула она, отпирая кабинет.

— Приветствую! Не очень, — соврала я, чтобы не добавлять ей ненужных переживаний. — За окном много всего интересного происходит, я и не заметила, как время пролетело.

— Давай сначала чаю попьём, а? Нет сил куда-то тащиться прямо сейчас.

— Можно и завтра, — я изо всех сил постаралась, чтобы голос не звучал разочарованно.

— Да нет, я же вижу, что тебе невтерпёж, — устало улыбнулась зайтана Зиникора. — И потом, когда я ещё тебя поймаю, чтобы отругать за сессию? Девять баллов за математику? Шесть за зельеварение? Вета, что за дела?

— С математикой проблемы… ну не понимаю я её! Вот смотрю — буквы понимаю, цифры понимаю, даже числа понимаю, а всё вместе — не понимаю!

— И как ты колдуешь-то? Вот в чём загадка.

— Интуитивно, — насупилась я.

— Всем бы столько сил, чтобы считать их не пришлось, — фыркнула зайтана Зиникора, разливая чай. — Булочку хочешь?

— Хочу! И не одну, — на всякий случай предупредила я. — А то голодная буду после оборота.

— Ничего, поймаешь себе кальмарчика какого-нибудь и съешь. А булочки мои нечего переводить, не напасёшься на вас, — весело ответила проклятийница и поставила передо мной целую корзинку с разной выпечкой.

Разумеется, булочек ей было не жалко, но не поддеть меня она не могла.

— На кого это нужно ещё напасаться, кроме меня? — ревниво спросила я.

— На Сенду. Приходил, весь кабинет обстрадал, печенье всё сожрал, чаю три кружки выпил…

— А вы что?

— Да ничего. Выслушала. Советов надавала. Так что готовься, Вета, он будет вести грамотную осаду твоей крепости под моим чутким руководством.

Я аж чуть булочкой не подавилась от возмущения.

— Зачем?

— А почему бы и нет? Где написано, что проклятийница не может быть ещё и сводницей? У меня на старости лет прорезалось желание кого-нибудь поженить. Вы с Сендой сами виноваты — вечно возле меня отираетесь и выпечку мою подъедаете. А ещё подходите друг другу прекрасно, но это не столь важно, сколь первые два пункта.

— Нет, ну это просто возмутительно. Он же даже не гайрон…