Наследник темного мира

Пролог

«Уже несколько тысячелетий могущественного ангела обрекли на мучение за любовь к миру. Холодный камень стал его домом, а крики за стенами замка его колыбель и выбраться он не может. Спасение можно ждать только извне. Писание судьбы гласило так: Истинный служник Бога, спуститься в ад и будет обладать он величием, что способно разорвать оковы. Чистая душа с благими намерениями закончит вековую вражду. Да наступит мир».

На краю бездны, среди зазубренных скал, стоял замок как глухой свидетель древнего кошмара. Вокруг — потрескавшаяся порода, серая крошка; ни травы, ни мха, только выветренный камень. Стены без окон: нижние ряды кладки осели, створки ворот перекосило, а заржавевшие петли стонали на ветру. Казалось время остановилось. Над ним раскинулось беззвёздное небо лишённое даже намёка на рассвет. Оно казалось мёртвым куполом, давящим на землю. Из этой черноты, без предупреждения, одна за другой срывались огненные кометы. Они падали с оглушительным воем, рассекая материю. За ними тянулись длинные красно-оранжевые хвосты, короткими вспышками высвечивая лицевую стену крепости. В шлейфе шипели искры и сыпалась раскалённые осколки. Жар накатывал волнами; над обрывом висел стойкий запах серы и жжёного камня. Пыль хрустела на зубах. Странник заметил, что пальцы дрожат, и перехватил ремень рюкзака, чтобы скрыть это. Духота налегала на виски; пересушенный воздух щипал горло. Пот стекал по спине, рубашка прилипла к лопаткам. Место было ему незнакомым.

«Как я здесь оказался?» — он попытался вспомнить, но воспоминания были скрыты, под белой пеленой. Обстановка настораживала, но любопытство, присущее любому человеку, взяло верх. Он подошёл к массивным створкам и шагнул внутрь. Звук от подошв отдавались гулким эхом по извилистым коридорам. В проходах оказалось тесно: низкий свод, плечи сами собой подались вперёд. Он провёл пальцами по кладке — на коже осталась влажная пыль. Через равные промежутки в стенах вделаны факелы; где-то в глубине коротко прозвенели звенья и стихли. С каждой новой петлёй лабиринта воздух становился всё плотнее.

Помимо того, что он не мог вспомнить, как здесь оказался, парень не мог вспомнить даже своего имени. В груди жило странное чувство — будто забыл нарочно. Как преступник, стирающий следы. Паника росла, и он начинал бессознательно перебирать возможные варианты:

«Кон... Нет, не так. Кар... К-к-к. Всё не то...».

Это место было ему чуждо, но шаги не останавливались. Эхо искажало каждый звук, делая его дыхание похожим на хрип, от которого мороз пробегал по коже. Иногда ему казалось, что кто-то стоит за спиной и шепчет невнятные слова — слишком тихие, чтобы разобрать.

«Я сошел с ума»?

Несмотря на страх, неведомая сила всё сильнее влекла его вперёд. Эта тяга ощущалась физически: как если невидимая рука сжимала его сердце и тянула вглубь лабиринта, туда, где за тяжёлыми створками ожидал падший ангел. Он чувствовал этот зов всем телом.

«Мальчик мой…» — прошептал кто-то у самого уха. Лязг цепей стал ближе; порыв холодного воздуха ударил в лицо. Чужая, неживая ладонь провела по щеке и толкнула в глубь прохода.

Мышцы перестали слушаться: ноги двинулись вперёд без его воли, грудная клетка стягивалась. Он упёрся, попробовал остановиться — не вышло.

— Пусти. Куда ведёшь? — голос сорвался на хрип.

Он дёрнул плечом, рванулся назад. Запястье сжали — чью-то хватку не удавалось разжать. На миг показалось, что рядом кто-то тихо усмехнулся. Сознание догнало: назад дороги нет. Ещё рывок, не вышло. Стиснув зубы обрушал на всё вокруг сплошной поток ругани.

Лабиринт казался бесконечным — каждый поворот вел в новый, ещё более тесный проход. По стенам, как будто снаружи, медленно скользили когти, оставляя глубокие борозды в грубом камне.

"Так вот она будет моя смерть", — думал он, сжав зубы. "Меня сожрёт невидимый зверь."

Сквозь редкие проломы в потолке падал дрожащий свет комет, выхватывая из мрака искажённые очертания барельефов. Лица каменных фигур, казалось, искривлялись в мучительных гримасах. Это видение ослабило его: всё вокруг, кричало от страха и боли. Он почувствовал, как сдавливает грудь, и шаги давались всё тяжелее.

"Не бойся", — снова прошептал кто-то у самого уха. Но слова только усилили тревогу.

Он пытался убедить себя, что это просто кошмарный сон. Мысль показалась удобной: если сон — проснусь. Он ущипнул себя за предплечье; боль пришла сразу, резкая и настоящая, но ничего не изменилось.

— Кристофер... — раздался едва слышный шёпот. Он вывел его к тронному залу. Напряжение росло: ноги налились тяжестью, дыхание стало чаще. Он застыл в проёме не решаясь войти.

«Точно, это моё имя...» — подумал Кристофер, и в его груди на мгновение возникло странное удовлетворение от того, что он вспомнил забытое.

Он посмотрел вперёд, и любопытство вновь взяло верх. Перед ним стояли двери, украшенные греческим орнаментом. Их края были обвиты цепями, а поверхность покрыта слоем паутины. Подойдя ближе, он увидел, как они медленно открываются, издавая долгий, протяжный скрип. Внутри открылся просторный тронный зал. Как только Кристофер шагнул вперёд, двери с громким скрежетом закрылись за ним, оставив его в одиночестве. По крайней мере, он так думал, пока не стал всматриваться в полумрак. За всё это время глаза успели привыкнуть к темноте, и Крис начал различать очертания предметов вокруг. Но вскоре его взгляд зацепился за величественный трон в центре зала, сдерживавшие тёмный облик. Его фигура была почти человеческой, но слишком идеальной. Крылья, обугленные и обрывистые, едва держались на спине, напоминая о неравном бою, который когда-то был. Ангел раскрыл очи, они загорелись синим светом. Отчаяние читалось в его безумном выражении лица.