Наследники

Глава 1

Пощечина была мне и ответом, и объяснением, и разъяснением для особо недоразвитых особ, каким именно образом в списке на зачисление в институт с моими баллами стояло имя моего сводного брата, дважды провалившего единый государственный экзамен. В этом году он превзошел сам себя – двадцать девять баллов по сумме трех дисциплин против двенадцати в прошлом году. Конечно, мои двести девяносто гораздо лучше выглядят, поэтому почему бы не присвоить?

Я жила в маленьком провинциальном городке, в котором был лишь один гуманитарный институт и одна пту-шка, куда поступать Мирослав считал ниже своего расфуфыренного достоинства, в чем мой отчим и его кровный отец всегда поддерживал. «Нечего бабе вышку получать!» – часто повторял он, но я до последнего надеялась на мировую справедливость. Ровно до тех пор, пока не узнала, что жиртрест-ректор – собутыльник моего «папаши», и с его связями в нашем местечковом филиале министерства образования поменять результаты – раз плюнуть!

Впрочем, даже после этого я попыталась дернуться и накатать заяву в полицию. Парочка собутыльников нашлась и там. А еще мне достаточно четко пояснили, что дела самоубийц навсегда остаются висяками. Да, сейчас я сидела в СИЗО за клевету в ожидании, когда за мной явится «несчастный мужчина, который вынужден привечать сиротку-шлюху, доставшуюся от первого брака гулящей жены».

Но все не так плохо – в этот раз меня почти не били. Некоторых «стражей порядка» я знала не понаслышке, будучи знакомой с ними на гражданке. Если бы я знала, что эти мрази носят погоны, ни за что на свете не пришла бы в участок. Чего мне стоило потерпеть еще три с половиной месяца до восемнадцати лет? Декабрь не за горами! Не зря же мое имя Декабрина!

– Малолетняя тварь, – пробурчал отчим. Мою клетку еще не открыли, но я уже могла увидеть поддатого отчима в просторно стоящие друг от друга прутья. Часто недоедая, я могла легко, словно женщина-кошка, протиснуться сквозь них. Но не сделала этого. У меня не было плана Б, а план А, заключающийся в переезде в студенческую общагу, отдан на растерзание Мирославу. – Как ты меня заколебала.

Я тяжелым камнем под названием «орган опеки» висела на его шее и даже не приносила никаких выплат. Зато была невероятно полезна в качестве домашней прислуги особенно в зимнее время, когда градусник лопался от зашкаливающего минуса за окном десятого этажа, откуда меня не раз и не два обещали скинуть.

– На выход! – сухо объявил престарелый охранник, которого совершенно не интересовало мое состояние, и отворил камеру.

Резко встав, я охнула от боли в ребрах. Сегодня меня ударили только два раза. Как раз в грудь и в бок, чтобы поменьше следов оставлять. Как мне перетерпеть еще три с половиной месяца? Сбежать не получится – меня поставили на учет в детскую комнату за алкоголизм и бандитизм. В квартире была только одна комната и в ней постоянно зависают алкаши, за нерасторопность обслуживания которых мое тело цветет ярким желто-фиолетовым цветом от побоев.

Отчим сегодня был скуп на слова, и во второй раз я услышала его слова в автобусе, когда к нам подошел кондуктор. Его тихое «заплати» ужасом растеклось по венам. Денег у меня, естественно, не было. Бравые стражи порядка отобрали все, а если нас вышвырнут из автобуса, мне снова прилетит. Ехать нам еще далеко, примерно четыре или пять остановок. Неудивительно, что он был так зол, когда я попала в СИЗО.

– Платите, либо выходите немедленно! – кондукторша была неумолима, и даже водителя предупредила, чтобы не закрывал двери. На нас (почему-то только на меня) неодобрительно поглядывали другие пассажиры за бестолковую трату их времени. А почему я должна платить, если копейки мне доступны только те, которые я заработала поломойкой? Из-за моего внешнего вида меня даже промоутером на улицу не берут!

На свой страх и риск я вышла из автобуса, и на ступеньках меня поджидал сюрпрайз – отчим пнул в спину, и я грохнулась лицом в асфальт, саданув щеку. В такие моменты я всегда мысленно давала себе подзатыльник и напоминала, что до восемнадцатилетия осталось совсем чуть-чуть, потому что ни одна скотина не нахамила отчиму и не помогла мне. Все, просто все отвернули зажратые морды в другую сторону. В любую. Только бы не видеть меня.

Я молчала, я терпела, я выслушивала, какая я неблагодарная тварь, которая ничего не делает, чтобы отплатить за доброту несчастному мущинке. Убила бы, если бы не страх, что в детдоме будет хуже. Мирославу уже двадцать четыре, и опека надо мной вместе с квартирой перейдет к нему по наследству. Он, в отличие от отчима, не алкаш, но… он еще хуже. Только лицемерие перед отцом защищает меня уже от его нападок. Именно он встретил меня душем из бутылки с дешевым пойлом.

– Охренел? – тупо прошепелявил отчим. Если и было что хорошее в его жизни, так это бутылка.

– Звонили из опеки, – пожал плечами Мирослав и с долей меланхолии в голосе пояснил, – скоро придут с проверкой. – Ты же не хочешь, чтобы тебя, па, забрали из-за этой конченой?

Полагаю, результат проверки будет тот же, что и в прошлый раз: «Я пытаюсь, но вы же видите, какая мне шваль досталась? Посмотрите на моего сына. Он нормальный. Если бы я был плохим отцом, Мирослав тоже был бы таким, как она. Вы должны быть мне благодарны, что я сам ее обеспечиваю, а не вы».

Мирослав да, он действительно был нормальным. Он подрабатывал на бензоколонке и тырил кошельки на базаре у нерасторопных прохожих. Обычно так он собирал за месяц от десяти до пятнадцати тысяч и не зависел от отцовской пенсии за выслугу лет в местном участке. По нашему городу десять тысяч – это крупная сумма.

Глава 2

Аромат благовоний затруднял дыхание. Тяжелый аромат корицы с ванилью душил меня, и я очнулась от сухого кашля. Он до боли драл горло, и все о чем я мечтала – поскорее открыть окно и вдохнуть глоток свежего воздуха. Все же я грохнулась в обморок на кухне или на балконе. Только перегар мог так сильно сшибить меня с ног.

На ощупь я сползла с кровати и случайно опрокинула напольный светильник. Он с грохотом разбился о пол. Тогда-то я и вспомнила, что отчим обменял светильник на четыре бутылки пива около трех месяцев назад. На свой страх и риск приоткрыв один глаз, я увидела перед собой разбитую вещь, и эта вещь точно не торшер. Ультрафиолетовая полупрозрачная жидкость из сферы распространяла невыносимую вонь корицы.

– Бриена! – заохала Иллия, распахнув дверь. Я узнала ее по голосу и не поверила ушам. Неужели я действительно перенеслась в другой мир? – Что с Вами?

– Запах… не могу дышать, – еле выдавила из себя я, зажимая нижнюю часть лица ладонью.

Служанка взмахом руки отворила все окна в комнате и немедленно вывела меня наружу. Уже за дверью дышать стало гораздо легче. Меня отвели в малую гостиную на том же втором этаже, что и гостевая спальня, и усадили на просторный мягкий диван насыщенного желтого цвета. Не прошло и пяти минут, как в гостиную влетела взволнованная Имирия Салварин.

– Бри, ну как же так? – всполошилась она. – Я подумать не могла, что у тебя аллергия на фисан. Прости меня, пожалуйста!

Живая и ладно. В этом доме мне слишком сильно помогли, и возмущаться у меня не было никакого морального права. Вскоре дыхание полностью восстановилось, и я откинулась на спинку дивана, уставившись в потолок. Никогда раньше у меня не было приступа аллергии. Страшно. Просыпаешься и даже не сразу осознаешь, что ты не у себя дома, а в гостях. У магов. В другом мире.

– Все в порядке. Воды бы только.

Я выпила целый графин, и все это время дворецкий Каар ждал, пока я закончу. Затем он, поклонившись, сообщил:

– Господин Тирнан ожидает госпожу и гостью в столовой и просит поторопиться. Сразу после завтрака господин с гостьей отправятся в академию.

Наконец-то! Не знаю, как выдержала бы, если пришлось ждать несколько дней. Раньше школа, в которой обучают магии, была для меня всего лишь детской сказкой. Я и подумать не могла, что иногда не только желания исполняются, но и детские сказки.

Вернувшись в проветренную спальню, я снова стала куклой хозяйки дома. Сегодня меня нарядили в салатовую блузку до середины бедра и в изумрудные колготки. Причем никаких штанов сверху или юбки не предусматривалось. И ко всему этому красные туфельки и ободок на голову, чтобы волосы на лицо не падали и не лезли в глаза.

– Идем-идем, – подгоняет меня госпожа Салварин, будто бы не она тянула время, а я. – Тирнан злится, когда голодный. Еще одна драконовская привычка. Раньше он был гораздо терпеливей! Мог два часа спокойно на стуле просидеть, пока я травы выбирала в лавке!

Спустившись на первый этаж, я вошла в столовую и тут же словила грозный взгляд молодого дракона. Тирнан недовольно оглядел меня с макушки до носок красных туфель и вернулся к чтению газеты. Буквы на страницах играючи плавали, а картинки шевелились словно в пятисекундной видеосъемке.

– Ты спала четыре дня, – сообщил парень вместо пожелания доброго утра. – Доброе утро, – вторил он моим мыслям, не отвлекаясь от газеты. – Разве в твоем мире восстановительный сон длится не шесть-десять часов?

– Да. Иногда можно несколько дней проспать, если истощен или ранен. – Я призадумалась. – Неужели я спала целых четыре дня? Никогда раньше такого не случалось!

– Четыре с половиной, – уточнил Тирнан и встряхнул газету. – Ешь скорее. Нас ждут.

Госпожа Салварин помотала головой, возмутившись холодностью сына, и вслух ничего не сказала. Ее можно понять: парню всего двадцать один, а он уже самоуверенная глыба льда. Тирнан поднял газету на уровень лица, чтобы вообще меня не видеть. Точно, он же мысли читает. Надо как-нибудь реабилитироваться. Я ведь не считаю его закостенелым чурбаном. Холодность – всего лишь часть его многогранного характера. Был бы Тирнан нехорошим, не стал бы приглашать погостить в его доме и терпеть помощь его матери мне.

Парень еще раз встряхнул газету, и я подумала, что лучше о нем вообще не думать. Вот завтрак, например. Тонкие ломтики жареного мяса, салат латук и что-то незнакомое мне на гарнир. В длинном стакане фруктовый смузи, и его я попробовала в первую очередь. Очень вкусно!

Мрачный Тирнан отложил в сторону газету, и ему запоздало подали тарелку, доверху наполненную мясом. Особая диета мясоеда? Парень хмыкнул, и я заткнулась в мыслях. Вот как не думать? Просто взять и не думать, чтобы никого не бесить и самой не беситься, что мои мысли – достояние общественности? В академии надо что-нибудь придумать для ментальной защиты.

– Доела? – спросил Тирнан грозно, а я только и успела, что поднять глаза в его тарелку. Пустую тарелку! Там же только что было три или четыре огромных куска мяса! – Нас ждут. Не забыла?

Едой я давилась, явно переела, но съела все. После четырехдневного сна голод напал на меня зверский. И кто знает, во сколько я смогу поесть в следующий раз? О том, как тяжелый взгляд черных-пречерных глаз парня давил на меня, я даже не заикалась.

Глава 3

Часам к трем пришло сообщение, что мне нужно забрать постельное белье у Майораны. Записка незаметно упала на макушку, и я узнала о ней только потому, что точно такая же бумажка прилипла ко лбу Миши. Внутренняя переписка выглядела до того смешно, что на какое-то время я отпустила мысли о Тирнане в свободный полет. За несколько часов я с трудом разобрала рюкзак, заполнив мою половину шкафа до отказа. Понятия не имею, где госпожа Имирия Салварин взяла столько женской одежды моего размера всего за несколько дней! Может у нее племянница-подросток или дочь есть? Надо будет поинтересоваться.

Рюкзачок волшебный! В него, наверное, войдет принесенный подневольными парнями книжный стеллаж в разобранном виде! На свою половину я уже поставила несколько книг как по основам бытовой магии и элементарным стихийным заклинаниям, так и четыре любовных романа, где главный романтический герой – маг-оборотень. Только в одной из книг мужской персонаж превращался в дракона, но я все равно чуяла подвох.

Имирия Салварин жаждала увидеть сына окольцованным как можно скорее. Если ее ранний брак удачен, то я могла понять ее. Для сына она хотела того же счастья, которым владела сама, поэтому пинками гнала его к алтарю и даже не допускала мысли, что в обратном случае алтарь может стать жертвенным, а случайная супруга – нелюбимой.

Перед выходом я на всякий случай прихватываю за собой рюкзачину, чтобы не тащить тяжести в руках. Мне ведь помимо постельного белья еще школьную форму забирать, а это дополнительный вес. Одолженный Мишей маячок помог мне самостоятельно найти каморку Майораны, не спрашивая у случайных прохожих верный путь. Можно сказать, добралась без приключений.

– Заходи, дорогая, – пригласила цыганка. Даже ее одежда цыганская, и я никак не могла отделаться от аналогии. – Форму для тебя я немного ушила, так что при первой возможности закажи себе два новых комплекта у швеи.

Школьная форма интересовала меня больше всего, потому что Миша мне так и не показала свою. Я и не спрашивала, если подумать. Рассматривая предложенные вещи, к своему удивлению я уже видела нечто похожее. Коричневый плащ, очень плиссированная юбка до колена с широким поясом и песочного цвета рубашка. За исключением юбки и рубашки, те же вещи только большего размера я видела в шкафу сокровищницы Тирнана. Именно в мужском варианте униформы я впервые увидела его на балконе однушки. Только он носил плащ на голое тело без рубашки.

– Про шарфик не забудь! – подсказала Майорана. – И давай, одевайся скорей! Меня просили передать, чтобы ты поспешила и зашла к проректору. Зайдешь, тесты профильные порешаешь. Не нервничай.

Ага, как же! После встречи с ректором стоило ожидать чего-то подобного с проректором. Уж он-то должен сидеть в самой высокой башне! Встреча с водным «китайским» драконом у меня была, с земляным «подземным» – была. Остались не встреченными огненный и воздушный. Второй должен жить как можно выше, а вот первый в жерле вулкана, например. Я, наверное, особенная, раз в течение нескольких дней посещу сразу три сокровищницы!

Однотонный шифоновый шарфик тоже загляденье. Тонкий, легкий, насыщенной шоколадной расцветки. Если бы еще блестящим был, то глаз не оторвать. Если бы меня не подгоняли, я бы еще долго рассматривала новую форму. Не то, что в наших школах: белый верх и черный низ! Такой оригинальной школьной формой можно даже гордиться! Спрятавшись в углу за комодом, я переоделась, засунула снятую одежду в рюкзак и покрутилась в новой форме. Круто!

– Спасибо! – воскликнула я, не показывая вида, что заметила слегка неправильно севшие на меня вещи. Дареному коню зубы не смотрят. – Я поспешу! Миша мне одолжила свой маячок, так что не заблужусь!

– Попроси для себя у проректора, – посоветовала цыганка. – Замок старый, волшебный. Даже я, проработавшая здесь больше сорока лет, путаюсь. Коридоры и лестницы самовольно меняются, и порой очень сложно найти дорогу. Поспеши! Если быстренько расправишься с тестами, успеешь на ужин. И забери постельное белье за себя и за соседку. Раз у тебя ее маячок, то она не сможет забрать сама.

– Еще раз спасибо! – уложить к одежде четыре комплекта получилось легко, а вес рюкзака не изменился. – Только отправьте Мише записку, что я занесу перед ужином.

К школьной форме туфли не прилагались, и я надеялась, проректор не заметит, что я заявлюсь к нему в красных. Учебный год ведь еще не начался? На сменку у меня стояла пара черного цвета, и они не будут сильно выделяться на общем фоне. Маячок в форме сережки-клипсы создавал в мыслях образ, как мне нужно двигаться, чтобы дойти до цели. Место дислокации проректора меня… удивило. Я мысленно переспросила у маячка, правильно ли он выдал мне мыслекарту, и каждый раз ответ оставался прежним.

Не башня. И даже не академия вообще. Я сначала подумала, что домик чуть в отдалении за пределами основного строения – личные апартаменты, но маячок меня переубедил. Притом, Майорана говорила, что меня ждали. Вряд ли иномирную студентку проректор будет ждать в личных покоях. Если так, то я чего-то не понимаю в этой жизни.

Майорана права: замок магической академии крайне изменчив. Я чуть с ума не сошла, когда лестница передо мной исчезла, а вместо нее появился заградительный барьер. Лестничный пролет просто взял и превратился в балкончик. Я была вынуждена обойти четыре коридора, прежде чем нашла другую лестницу и спустилась на первый этаж.