Наследство Бабы Яги

Глава 1 "В некотором царстве, в некотором государстве..."

- …Сам термин «Кощей» происходит от слова «кость». По одной версии, этого персонажа так назвали вследствие его излишней худобы, по другой - что он является хозяином «кощного или костного мира», то есть хозяином мира мёртвых, - монотонно звучал голос нашего преподавателя по славянскому фольклору, эхом отдаваясь в огромной лекционной аудитории, - Вся жизненная сила Кощея сосредоточена в некоем яйце, которое по легенде создал бог Род в начале сотворения мира…

Оперевшись щекой на руку, я скучающе выводила слова из лекции в тетрадь, и честно не понимала, зачем нам, студентам третьего курса филологического направления, рассказывают такие очевидные вещи, которые мы знаем с детства. Только что предложения перефразировали, добавив побольше замудренных слов.

Нет, я любила изучать славянскую мифологию. И по большей части только из-за нее выбрала свое направление в университете. Спасибо бабушке, которая до сих пор, стоит мне приехать к ней в деревню, за каждым чаепитием и поеданием малинового варения рассказывает мне сказки, видимо запямятовав, что ее глубоко любимой внучке уже стукнуло целых двадцать годков. Но сказки я все равно любила. И бабушка рассказывала их гораздо лучше преподавателя славянского фольклора в звании профессора, у которого за все время ни одной интонации в голосе не промелькнуло. Но зато это монотонное бурчание действовало лучше всяких средств от бессонницы. Даже уважаемого мной Толстого переплюнул с его описанием дерева на половину тома. Еще и пару в восемь тридцать утра поставили, изверги.

Я глубоко зевнула и похлопала глазами, которые уже стали закрываться. А в следующую секунду кто-то пихнул меня в бок, и так больно, что я подскочила на месте.

- Ты чего, Яся? Спишь что ли?! – прошипела мне в ухо Наташка, подруга детства еще со школы. Подарок судьбы, что мы с ней выбрали одно направление и попали в одну группу.

- Поспишь с тобой, - пробурчала я.

- Ложиться раньше надо. А ты, небось, опять всю ночь книжки свои читала.

- Читала, - согласилась я, - В них хоть что-то познавательное есть, в отличие от этого бубнежа.

- Ой, ладно тебе. Говорит и говорит себе человек, главное, что нас не трогает, - отмахнулась Наташка, и еще раз взглянув на преподавателя, который стал выхаживать от стола к трибуне и обратно, тайком придвинула к себе телефон с открытой перепиской в мессенджере.

Я закатила глаза и вернула все свое внимание Григорию Александровичу и его лекции, стараясь выловить из набора общих фраз что-то интересное для себя.

После первой занудной пары остальные две прошли бодрее, и уже после обеда мы были свободны на всю оставшуюся часть дня, которую и решили заполнить прогулкой в парке.

Я сидела на скамье под тенью раскидистой липы у пруда и в третий раз пыталась соорудить из своих огненно-рыжих (спасибо бабушке за гены) густых непослушных волос что-то на подобии пучка. Когда мне это наконец удалось, и я закрепила волосы резинкой, в нос ударил невероятно вкусный запах кофе. Миг и со мной рядом плюхнулась Наташка, поставив между нами картонную подставку с двумя горячими стаканчиками.

- Боже, как же вкусно пахнет, - я с наслаждением втянула терпкий запах натурального кофе и поднесла напиток к губам, - Не то, что у нас в буфете.

- И не говори, - кивнула подруга, - У меня такое ощущение, что в нашем буфете нас хотят потравить как мышей еще до получения диплома.

Я только ухмыльнулась и сделала долгожданный глоток. Горячая жидкость приятно согрела мое продрогшее от осенней прохлады тело. Поежившись, сильнее укуталась в свой вязаный серый кардиган.

- Красиво здесь, правда, Ясь? Вроде сентябрь только наступил, а почти все листья уже пожелтели.

- Осень рано наступила, - произнесла я, вглядываясь в заросли золотых деревьев. На одном из них я даже заметила маленькую белку, заинтересованно щелкающую что-то в лапках. Животное будто почувствовав мой взгляд, резко замерло, и быстро скрылось в густой кроне дерева.

- А она всегда рано наступает, - грустно вздохнула подруга, - Вид прекрасный, конечно, но лето я все-таки люблю больше. Воздух теплый, дни длиннее, ночи короче. Рассветы на берегу моря в крепких мужских объятиях… романтика…

Девушка мечтательно вздохнула, а я, вздернув бровь, удивленно посмотрела на нее.

- С кем на этот раз ты обниматься собралась? – в моем голосе проскальзывал смех, но я честно пыталась себя сдерживать.

Да, моя Наташка – та еще обольстительница. Ну это и не удивительно – она была высокой, стройной, даже чересчур, блондинкой с яркими голубыми глазами. Всегда носила только платья и каблуки, даже не стесняясь, что в такой обуви она становилась выше многих современных парней. Ее это не останавливало, потому что она всегда была уверенна в себе. И именно благодаря этому, а не «красивым глазкам» она всегда имела очередь из воздыхателей. Но влюблялась подруга тоже довольно часто, и я не могла сказать – плюс это или скорее минус. Потому что ни один парень радом с ней дольше пары месяцев еще не задерживался. Просто Наташа довольно быстро уставала от какой-бы то ни было стабильности, и всегда искала новых ощущений и чувств.

В отличие от меня. Я всегда наслаждалась своим спокойствием и уединением. Мне вполне было комфортно в компании с самой с собой и пары книг или гадальных карт. Да, увлечение гаданием мне тоже привила бабушка. С малых лет родители всегда оставляли меня под ее присмотром, и я волей-неволей часто наблюдала за ее работой, даже иногда ходила с ней собирать растения. Бабушка даже учила меня готовить разные настойки из трав и гадать на картах Ленорман и Таро. Последние мне давались с трудом - слишком много значений не укладывалось в мою маленькую головку, а вот Ленорман поддались почти сразу, благодаря простым ассоциациям. Бабушка очень серьезно относилась к таким вещам, и время от времени ругалась, когда я откладывала карты в далекий пыльный ящик и могла месяцами не брать их в руки.

- Карты не игрушка, Есения, нельзя с ними поиграться и выкинуть. Если они выбрали тебя, значит, вам предстоит пройти долгий путь вместе. Всегда храни их при себе, они сослужат тебе еще ни одну службу, - причитала всегда старая женщина.

Глава 2 "Даровому коню в зубы не смотрят"

Три дня спустя

Похороны бабушки прошли для меня в каком-то вязком тумане, я почти ничего помнила. В памяти отчетливо осталось только ее бледное, замеревшее навечно лицо, с легкой улыбкой на губах. Она всегда улыбалась. Сколько я себя помню, никогда не ворчала, не бубнила себе под нос, не ругалась на «бессовестных детей», которые в последнее время очень редко ее посещали. Нет, она такой не была. Бабушка всегда громко говорила, шутила, смеялась, строила вместе со мной сумасшедшие планы. Один раз мы с ней даже забрались в полуразваленную старую заброшенную школу, просто для развлечения. И всегда улыбалась. Улыбалась и рассказывала сказки. Многие даже сочиняла сама еще до того, как я пошла в школу. И я просто не верила, что ее больше не будет рядом. Что она не обнимет меня, не поцелует в щеку, не наложит целую тарелку жареной картошки, и не сядет смотреть на меня, пока я ем. Не будет рассказывать про волшебные свойства полыни или учить меня новым раскладам. Не расскажет сказку про Бабу Ягу и Кощея Бессмертного. Хоть я уже давно выросла, сейчас мне хотелось этого больше всего.

В те три дня я не слышала никого и ничего не видела. Кажется, меня молча обнимала мама, а старший брат, гладя по голове, что-то шептал на ухо, пока гроб опускали в землю. Потом мы сидели за столом, но я даже не смогла поднять вилку. Просто смотрела в пустой угол, пока меня не увели в спальню. Там я, кажется, свернулась калачиком и ненадолго заснула. Остальное время медленно тянулось в протяженном сне и коротких моментах бодрствования, когда меня пытались хоть чем-то накормить.

Я пришла в себя на четвертый день, когда к нам приехал нотариус…

Подобрав под себя ноги и прижав к груди старую куколку, которую еще в детстве сшила мне бабушка, сидела в кресле в гостиной бабушкиного дома рядом с мамой и братом, и только вполуха слушая речь нотариуса.

- … Я, Григорьева Варвара Дмитриевна, в случае моей смерти, завещаю дом в селе Оленевка своему старшему внуку Яковлеву Глебу Павловичу; свои нажитые денежные сбережения завещаю своей дочери - Яковлевой Марии Александровне, а своей младшей внучке, Яковлевой Есении Павловне я передаю свою рукопись, которую велю отдать в руки лично ей на пожизненное хранение.

В комнате повисла напряженная тишина. До меня не сразу дошел смысл сказанного, пока нотариус не сунул мне в руки тяжелый сверток. Я удивленно посмотрела на него, а затем на маму и брата. Те только пожали плечами.

Я дотронулась до белой ленты, которой был перевязан сверток, и собралась уже развязать ее, как вдруг меня схватили за руку.

- Варвара Дмитриевна строго потребовала вскрыть рукопись не раньше завтрашнего дня и только, когда вы останетесь одни, - шепотом оповестил меня поверенный адвокат.

- Почему? – хриплым голосом спросила я у мужчины, - Что там такое?

- Мне не велено знать. Я всего лишь нотариус, передаю последнюю волю усопшей, - пожал плечами он и обернулся к маме, - Теперь насчет вас…

***

В окно пробивался рассеянный лунный свет полнолуния, подсвечивая угол комнаты, где стояло мое любимое мягкое кресло. В доме поселилась абсолютная тишина. Мама с братом пару часов назад уехали обратно в город, а я изъявила желание остаться на пару дней в бабушкином доме. Мама остерегалась оставлять меня одну, но я честно заверила ее, что уже пришла в себя и со мной все будет хорошо. Мне просто хотелось побыть одной. Многие почему-то боялись жить в доме, где умер человек, остерегаясь злых духов, но у меня такого страха не было. Я просто хотела почувствовать бабушку снова. Мне казалось, что она еще здесь, сидит рядом со мной, а я просто ее не вижу. В какой-то момент я даже почувствовала, что кто-то погладил меня по голове. А может, это просто разгулявшееся воображение.

Я прижала к себе любимую с детства куклу. Кажется, когда-то я назвала ее Катериной. Подошла к окну и выглянула на улицу. Ночь была абсолютно спокойной, ветер не шелестел листьями деревьев, и они будто тоже замерли в вечном сне.

С одной из веток на землю спрыгнул крупный черный кот и уставился на меня своими ярко-желтыми светящимися глазами. Сначала мы просто удивленно смотрели друг на друга, животное даже присело и склонило голову в немом интересе. А потом его глаза неожиданно ярко сверкнули. От испуга я, вскрикнув, отпрянула от окна, и наткнувшись на кресло, чуть не свалилась на пол. Успокоив бешено бьющееся сердце я, положив куклу на кресло, осторожно шагнула к окну. Кота и след простыл. На всякий случай закрыла ставни и отошла на безопасное расстояние.

И почему я так напугалась какого-то кота? Ну кот и кот. В деревне их полно. Наверное, сработал эффект неожиданности.

Где-то в углу пискнул телефон, возвещая о двенадцати пропущенных вызовах и новом сообщении. Я взяла его с тумбочки и разблокировала экран. Наташа.

«Яся, ты как? Я весь день пыталась до тебя дозвониться, но ты либо недоступна, либо не берешь трубку. Я очень волнуюсь. Надеюсь, ты в порядке. Настолько, насколько это возможно»

Я улыбнулась. Приятно знать, что у тебя кроме семьи есть еще кто-то, кто за тебя переживает. Наташа знала о моих близких отношениях с бабушкой и когда там, в парке я сказала подруге о ее смерти, подруга даже вызвалась поехать вместе со мной, наплевав на учебу и свидания с парнями. Я видела, что она волнуется, хотя лично мою бабушку никогда не знала. Мне еле удалось уговорить ее остаться дома.

Зная, что здесь достаточно плохая связь и интернет, и просто чудо, что сообщение вообще дошло, я отправила ей короткое:

«Все хорошо. Не переживай. Вернусь послезавтра»

Написала и выключила телефон. Взгляд упал на загадочный сверток, лежащий на комоде. Кажется вчера, после встречи с нотариусом, я принесла его сюда и благополучно о нем забыла. Тогда мне было не до разделения наследства, и я даже не задумалась о том, почему бабушка оставила мне только книгу. Не то, чтобы я гналась за наследными деньгами и недвижимостью, но это было довольно странно. Кто вообще оставляет в наследство книги? Только если они очень дорогие, старые, или если это…