Наследство третьей сестры

Глава 1. Новая жизнь

- Леди Андрени, - светлоглазый красавец с гривой густых темных волос опустился передо мной на одно колено. - Если вы согласитесь стать моей женой, сделаете меня самым счастливым на свете.

Всё было, как в сказке. Он смотрел проникновенно. С обожанием. И чуточку игриво, как всегда любил это делать. Вокруг нас летали снежинки, пахло хвоей и заморскими мандаринами.

А я... Я понятия не имела, что ответить.

Точнее, знала. Но понимала, что всё испорчу.

- Соглашайся, дурёха. Иначе всю жизнь жалеть будешь.

Я могла поклясться, что это сказал разноцветный котище, что крутился поблизости. Снежинки оседали на его шерсти и не таяли, но кота это не смущало. И почему-то, кроме меня, его никто не слышал.

- Леди Андрени... Доминика! - красавец начал волноваться и перестал говорить со мной официально. - Скажи, хоть что-нибудь! Пообещай подумать! Только не отказывай! Ты же знаешь, как дорога мне!

Я всплеснула руками.

- Эдмон, вы... ты мне тоже очень... - я запнулась, не в силах признаться в своих чувствах. - Понимаешь, нельзя начинать семейную жизнь со лжи.

- Какой лжи? - по его лицу прошла тень. - Я никогда тебе не лгал.

- Знаю! - вскричала я, чуть не плача. - Зато я... я... Дело в том, что произошла ошибка. Я не Доми...

- А ну цыц! - приказал кот. - Даже не смей признаваться! Столько сил потрачено на устройство твоего счастья! Не вздумай всё испортить! Иначе лично на клочки порву!

- В чем дело, Доминика? - спросил, тем временем, красавец, продолжая стоять на одном колене. - Что ты пытаешься сказать?

- Я... я...

Но договорить не получилось. Меня оглушил мужской голос, заполнивший собой всё вокруг:

- ПОДЪЕЗЖАЕМ! ПРОСЫПАЙТЕСЬ, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ!

- Ох... - я открыла глаза и невольно коснулась рукой ноющей шеи. Она затекла, пока я спала на плече пожилого мужчины, постеснявшегося меня тревожить. - Простите...

- Ничего страшного, милочка. Поездка была долгой и выматывающей.

- Верно.

Ох, ну и сон приснился. А какой реальный! Я даже сейчас ощущала отголоски влюбленности в светлоглазого красавца...

Я обвела сонным взглядом других пассажиров крытой повозки, перевозившей народ из одного населенного пункта в другой. Большинство тоже только проснулось и куталось кто в пледы, кто в видавшие виды меха. Моя нога нащупала на полу снабженную магией бутыль, вода в которой никогда не остывала и служила грелкой в дороге. А рука извлекла из внутреннего кармана часы с трещиной на стекле.

- Они остановились? - спросил сосед с любопытством.

- Не ходят. Вообще.

- Старинные?

- Нет. Безделушка. Это просто память. О важном для меня человеке.

Но я покривила душой. Память памятью, и всё же я очень надеялась, что часы старинные и ценные. Когда не остается ни монеты, приходится прощаться и с ценностями, и с важными безделушками, и с иллюзиями. К тому же, я верила, что не случайно еду в этот городок, мало интересный большинству жителей королевства. Я не планировала здесь оказаться. Я вообще плохо представляла, куда податься после прочтения отцовского завещания, оставившего меня без дома и средств к существованию. Попросила помощи у соседки-ведьмы. Та разложила на столе карту и сунула мне в руку кристалл на цепочке. Велела закрыть глаза, покачать магической штуковиной из стороны в сторону, а потом отпустить. Я выполнила всё, что требовалось. Кристалл упал аккурат на Арзимуд, и я, скрепя сердце, сюда отправилась, посчитав ведьмовской обряд знаком судьбы. К тому же, в энциклопедии значилось, что раз в месяц здесь проводятся ярмарки, где торгуют старинными вещицами. Первого числа каждого месяца. Вдруг кого-то заинтересуют мои часы?

Я очень на это надеялась. Потому что иначе...

Нет, я пока не хотела думать об этом.

- Не толкайтесь! Выходите по одному! Осторожно, тут скользко! - кричал наш извозчик, пока мы выбирались из повозки.

Я вышла последней и почти с наслаждением вдохнула морозный зимний воздух. Надо же, полтора дня назад я уезжала из промозглой осени, а приехала в самую настоящую зиму. Город утопал в сугробах, мальчишки, громко крича, играли в снежки, а взрослые пока не успели устать от заснеженных дорог и тоже любовались произошедшими за ночь изменениями.

- Только ночью снег лёг, - сообщил извозчику работник станции для экипажей. - Как по заказу! До этого ни единой снежинки с неба не упало.

- Самое время, - прошептала я. - Ну, здравствуй, Арзимуд. Здравствуй, первое декабря.

На душе вмиг потеплело, несмотря на мороз. Подумалось вдруг, что начало зимы, свежевыпавший снег и яркий ослепительный свет, заполнивший всё вокруг, символизирует новое начало и для меня. Всё непременно будет хорошо. Несчастья и горести останутся в прошлом. В родном городке, погруженном в хмурую осень. А я шагну дальше. В лучшее будущее. У меня всё получится. Всё на свете!

****

До рынка, где торговали старинными и магическими штуками, я добралась без особых проблем. Своим ходом. Вещей-то с собой было немного. Одна сумка через плечо, в которой умещалось два платья и сменное белье. Другого имущества у меня не осталось. Когда старшая сестра Дора выставляла меня из родного дома, не позволила взять ничего другого. Будь ее воля, и эти давным-давно остановившиеся часы отобрала бы. Из вредности. Но часы были моей собственностью. По закону. И с этим ни Дора, ни средняя сестрица Кора ничего поделать не могли. Зато позлорадствовали вслед от всей «души». Мол, что теперь будет делать папочкина любимица?

При одном воспоминании о тех печальных днях на глаза навернулись слёзы. Но я не позволила им пролиться. Нельзя раскисать. Не время.

Однако настрой не помог. Стоило увидеть рынок, настроение испортилось. Он представлял собой один единственный торговый ряд, где расположилось не больше пары дюжин продавцов сомнительных диковин. Вот скажите на милость, зачем приезжать в Арзимуд, чтобы купить никогда не остывающий чайник? Такие в любой точке королевства можно найти. А домовята? Они кому нужны? Если и требуется домовой, то взрослый, с опытом, такой, который атмосферу в доме будет в порядке содержать. Взрослые и воспитанные, да, на вес золота. А дети - на то и дети. Ни ремеслом не владеют, ни к порядку не приучены. Сами та-акой бедлам устроят, что хозяева разбегутся.

Глава 2. Путанница

Просыпаясь, я сладко потянулась, почти поверив, что открою глаза, и всё окажется по-прежнему: родной дом, живой отец и сестры - вечно мною недовольные, но и не враги. Однако стоило разомкнуть веки, как реальность обрушилась, будто упавшая с крыши сосулька. Я осознала, что нахожусь в заброшенном доме на окраине чужого городка. Одна, без денег, без будущего.

- Хм...

Я покосилась на камин, в котором догорал огонь, и недоуменно потерла лоб. Память тут же услужливо нарисовала вчерашнего разноцветного дракона, который разговаривал и выпускал изо рта пламя. А следом вспомнилась и собака, которая принесла булку.

- Бред, - поставила я сама себе диагноз, будто была лекарем.

Огонь, видать, я разожгла сама. Одна из спичек сумела-таки загореться. Ну а булка... Булка приснилась. Поэтому есть почти не хочется. Во сне я сумела обмануть желудок. Это хорошо. Всё это. Я дожила до утра. Не замерзла насмерть и...

Стоп!

Я с криком вскочила.

Сквозь заколоченные окна пробивался солнечный свет. И это значило, что наступило не просто зимнее утро. А уже день!

Не помню, когда я в последний раз так быстро бежала. Да еще по скользкой дороге. Умом понимала, что всё бесполезно, и крытая повозка давно укатила в мои родные края. Без меня! И всё же продолжала нестись, как угорелая. Странно, что ни разу не пропахала пятой точкой иль другими частями тела дорогу. Поскальзывалась-то раз двадцать!

Встретил меня всё тот же сотрудник станции. Видно, кроме него, работать было некому.

- Опоздала, девонька, - проговорил он с сочувствием.

- Следующая поездка только завтра утром, да? - спросила я несчастно.

- Если бы. Теперь только через восемь дней.

- Как так?! - вскричала я, не веря ушам.

Такого попросту не могло быть! Наверное, я всё ещё сплю. Или замерзла-таки насмерть и попала в ад, а он похож на Арзимуд, из которого нет пути назад.

- С завтрашней ночи начинается колдовская неделя, - еще сильнее огорошил работник станции. - Въезд в город закрывается.

- Какая неделя? - переспросила я.

- Колдовская. Это древняя традиция, которую в нашем городе соблюдают строго, - объяснил он. - Мы отгораживаемся от всего остального мира. Проводим всяческие магические сеансы, устраиваем гадания. Приезжие считают это странным. Мол, магии должно быть в жизни чуток. Ну, чтоб эту самую жизнь облегчать. Обычно мы придерживаемся того же правила. Но колдовская неделя - дело особое. Так что оставайтесь, милочка. Не пожалеете. И про суженого узнаете, и про то, чем заниматься, чтоб деньгам счета не знать. В общем, много-много полезного.

Но я печально покачала головой.

- Нельзя мне тут оставаться. Домой надо. Меня там ждут.

А что еще сказать? Что денег нет, дабы обитать тут целую неделю?

Стыдно в таком признаваться.

- Тогда могу лишь посоветовать на мельницу идти. Она отсюда в трех верстах. Вечером туда за мукой приедут из соседнего городка. Его жители в колдовской неделе не участвуют. Вот и приедут запасаться на неделю. С их обозами и доберешься до городка. А оттуда, глядишь, на пассажирской повозке сможешь уехать. К ним она раз в два-три дня заезжает. Всё не неделю ждать.

- Меня устраивает такой вариант, - заверила я.

Упоминание мельницы показалось хорошим знаком. Может, правда, повезет?

- Тогда ступай вдоль тракта. А как доберешься до трактира «Веселый кабан», сворачивай налево и через реку. В смысле, прямо по льду ступай. Так быстрее будет, чем крюк делать. Мельницу на том берегу издалека увидишь.

- Спасибо, - поблагодарила я и отправилась в путь под обиженное урчание живота. После беготни захотелось есть. Но попрошайничать я не привыкла.

Тракт пустовал. В Арзимуд больше никто не спешил. И из него тоже. Внутри оставались лишь свои. Те, кто готовился к колдовской неделе. К обрядам и гаданиям. Я брела вдоль заснеженного тракта одна, чувствуя себя одинокой и несчастной. Снова грустила из-за отцовского завещания и надеялась, что на мельнице меня накормят. Не за просто так, конечно. Я знаю, как там всё устроено, и могу отработать кусок хлеба в ожидании обозов.

Вскоре показался упомянутый трактир. От запахов, что вылетели наружу, закружилась голова, но я повернула, куда была велено, и увидела замерзшую реку. На другом берегу высилась мельница. При виде нее сердце чуть не остановилось. Так сильно мне не хватало дома! И всего того, что осталось в родных краях. Но я сжала зубы и пошла дальше.

- Эй, девица! - крикнул усач, вышедший из трактира. - Ты аккуратнее иди. По левой стороне. Справа недавно телега провалилась. То место окаянное снова льдом покрылось, но он еще тонкий. Может не выдержать даже такую стройняшечку.

- Спасибо, - поблагодарила я и уверенно ступила на лёд. Припорошенный снегом, но на вид вполне прочный.

Они показались минуты через три. Две женщины. Одна одетая побогаче - в меха, другая попроще - в обычное пальто. Они ступили на лёд с другого берега и пошли мне навстречу. Первая шагала бойко, вторая семенила за ней и что-то, не переставая, говорила. Первая отмахивалась, сердилась, даже топнула пару раз. Я наблюдала за ними и никак не могла разглядеть ее лицо. Лишь когда они подошли ближе, поняла, что на лице первой женщины вуаль, спускающаяся с модной шляпки.

- Ходить по льду очень опасно! - причитала вторая. Ей было около пятидесяти. Седеющие пряди выбились из-под шерстяного платка, и с ними играл ветер. - Нужно было дождаться, пока карету отремонтируют.

- Кто? На какие деньги?! - возмутилась первая. - Иль предлагаешь мне собой расплачиваться? Тьфу! Какая ты зануда, Берта! Надо поскорее до бабки добраться. Я устала и хочу есть. А от тебя никакого толка!

Судя по голосу, она была довольно молода. И капризна. Зато определенно решительна. Привыкла получать всё, что пожелает. Но, кажется, нынче времена изменились. Не зря же она упомянула, что за ремонт кареты платить нечем.

- Давайте вернемся, леди Доминика! - вскричала та, которую называли Бертой. - Неспокойно у меня на сердце. Давайте обойдем!

Глава 3. Гадания и последствия

- А мне точно стоит участвовать? - спросила я с опаской.

Да, я теперь не шибко доверяла всяческим предсказаниям. Недавно послушала одну магичку с ее кристаллом и вот результат: живу в Арзимуде под чужим именем, обманываю всех и вся. А коли попадусь, точно окажусь за решеткой.

- Милая, все жители Арзимуда участвуют в неделе гаданий, - бабушка подбадривающе улыбнулась. - Это традиция. А ты тут родилась. Обязательно должна погадать.

- Хорошо, ба-бабушка, - пробормотала я, смирившись с неизбежным, и поблагодарила небеса, что сегодня последний день гадальной недели, и мне придется участвовать в этом безумии всего один раз.

Ох, как же непросто давалось мне это слово. Бабушка! Я заикалась на нем всякий раз. Совесть никак не давала покоя. Но в целом я приспособилась и поняла, как себя вести с пожилой графиней. Совсем необязательно было говорить о себе. Берта оказалась права: леди Мариэтта не любила мать Доминики и разговоры о столичной жизни. Любое упоминание о прошлом было связано с ними. А значит, считалось нежелательным. Так что я сама задавала вопросы. О молодости «бабушки», о соседях, о порядках в Арзимуде. Та охотно отвечала. С массой подробностей. Любой мой вопрос гарантировал безопасную беседу на час, а то и больше. Пожилая леди заливалась соловьем, радуясь, что «внучка» готова ее слушать.

Вот и сейчас я поинтересовалась:

- Что я должна делать? Ну, чтобы гадание прошло как положено. Не хотелось бы всё испортить у всех на глазах. Это бросит тень на наш дом.

- О, милая, - леди Мариэтта так впечатлилась моей заботой о репутации нашей маленькой семьи, что чуть не прослезилась, а мне опять стало совестно. - Не переживай. Гадалка сама всё сделает. Просто выполняй всё, что она говорит. И обязательно верь. Предсказания в гадальную неделю всегда сбываются. Мне так мужа нагадали. В твоем возрасте.

- О! Правда? Расскажите!

Признаться, мне не очень хотелось лезть в душу графини. Но внучке ведь полагается проявить любопытство. Всё-таки история любви бабушки и дедушки.

- Самое смешное, я не хотела гадать, - призналась леди Мариэтта. - В смысле, на суженого не хотела. Мне один юноша нравился, семьи о свадьбе разговоры вели, а он в другую влюбился. В бедную. Мой отец рассердился, мол, ему такая честь оказана, а он нос смеет воротить. Юноше этому с невестой пришлось сбежать из Арзимуда. Так был в нее влюблен, что предпочел богатой и сытой жизни со мной бегство в неизвестность. Осенью дело было. Я несколько недель плакала, жить не хотелось. Что тут скажешь? Молодость, первая любовь. Но не зря говорят: всё к лучшему. Наступило время гаданий, и матушка уговорила меня поучаствовать. Я согласилась, скрепя сердце. Не принято было с родителями спорить. Села за стол, а гадалка видение вызвала. Сначала ничего не происходило. А потом свечи погасли, и я увидела лицо мужчины. Взрослого мужчины. Гораздо старше меня. С седеющими волосами и бородкой. Ох, ну и крик я подняла. А потом еще несколько недель слёзы лила. Переживала, что отдадут за старика.

- Отдали?! - ужаснулась я.

Признаться, история оказалась увлекательной и задела меня за живое.

Леди Мариэтта сделала большие глаза.

- Сама пошла. Мартин Андрени объявился в наших краях год спустя. Приехал по делам и так тут остался. Оказался порядочным, умным, добрым. Я в него влюбилась. Не с первого взгляда, зато по-настоящему. У нас был счастливый брак. Конечно, ушел Мартин в мир иной гораздо раньше меня. Но я ни о чем не жалею. Рада, что вышла за него, а не за того парня. Мартин любил меня и ценил. А тот, даже если б женился под давлением, всю жизнь бы о другой мечтал. Хуже брака не придумаешь.

- Что с ним стало?

- Да кто ж знает. Как сбежал с невестой, так никто ни о нем, ни о ней больше ничего не слышал. Наверное, уж в живых давно нет. Так что не знаю, был ли он счастлив с той девушкой, которую выбрал, иль не выделила им судьба счастья. У каждого свой путь.

- Верно, - пробормотала я и невольно сжала отцовские часы, лежавшие в кармане.

Я всегда носила их с собой. Не по собственной воле. Они меня преследовали. В буквальном смысле. Я каждый раз оставляла их в спальне: прятала в шкаф или под перину. Но часы неизменно оказывались у меня в кармане. Торговцы на ярмарке ошиблись. В часах было волшебство. Только я до конца не понимала какое. Да, я помнила разноцветного дракона и другую являвшуюся мне живность. И почти не сомневалась, что это был не сон и не морок. И даже начала подозревать, что отец перед смертью вовсе не сам с собой разговаривал. Но больше зверушка не появлялась. Хотя я пробовала ее вызвать. И просила показаться, и требовала, и ругалась. Даже швырнула один раз часы об пол, как в заброшенном доме. Но без толку. Если дракончик и был связан с часами, он не мог (или не желал) являться.

Я не огорчалась. Главное, что он уже дважды спас мне жизнь. Не дал замерзнуть насмерть и утонуть. И раз часы оставались при мне, значит, зверушка в деле. Объявится, когда придет время. Пока у меня другая забота. Пережить вечернее гадание в доме, полном гостей. И не выдать себя.

****

Гостей вечером, действительно, собралось немало. В зале, украшенном еловыми ветками с шишками и блестками, толпилось человек тридцать. Все - местная знать. Главные сливки общества: дамы возраста леди Мариэтты, их мужья и внучки. Именно девушки собирались гадать. И именно на суженых. Предположительно на разных. Я чувствовала себя главной диковинкой на ярмарке. Гости не сводили с меня глаз и обсуждали, на кого я похожа: на мать или на отца. Это нервировало до жути. Ибо я была похожа на отца. На родного отца. Мельника!

- Берта говорит, Доминика пошла в другую бабушку - мать Алексис, - решила положить конец обсуждениям леди Мариэтта. - Я сама эту женщину никогда не видела. Алексис-то родом не отсюда, а когда мой Томас привез ее сюда, матери не было в живых. Но Берта видела ее портрет, когда жила с Доминикой и Алексис в столице.

Глава 4. Книги и шутники

Я проснулась отдохнувшей. Открыла глаза и сладко потянулась, впервые за много дней ощутив прилив вдохновения. Может, идея Берты не так уж и плоха? Вот что бы я сейчас делала, если бы она не выдала меня за Доминику? Где бы была? Сумела бы вообще добраться до родных краев после «купания» в речке? Стали бы меня выхаживать, коли я никто? Наверное, лучше вообще не задаваться подобными вопросами. «Работать» с тем, что есть. В смысле, играть отведенную роль. А потом - однажды - покинуть Арзимуд, снова стать собой и начать жизнь с нуля.

Я поднялась с постели и подошла к окну. Половицы были жутко холодными. Видно, на улице ударили холода. Я распахнула тяжелые шторы и ахнула. Стекло покрылось морозными узорами: острыми кристалликами и изящными завитушками. Красота! Я всегда обожала рисунки зимы на окнах. В детстве любила их рассматривать и даже придумывала целые сюжеты. Я верила, что в этих узорах зашифрованы целые волшебные истории. Да-да, прав дракончик Ларс. Девочкой я зачитывалась сказками. Отец всегда дарил мне новые книжки с картинками на дни рождения и праздники.

Ох, отец...

И почему не рассказал, что часы особенные? Не предупредил заранее?

Скольких бы проблем удалось избежать.

- Ох...

Я отпрянула от окна. Испугалась странного скрипа. Будто кто-то невидимый провёз ногтем по заледеневшему стеклу.

А может, правда, провёз...

Я охнула повторно, ибо на окне - поверх кристалликов и завитушек - появилась надпись:

«Когда окажешься на распутье двух дорог, а синица сядет на ветку рябины, просто скажи «да». Иначе не будет тебе ни покоя, ни счастья, Лора Миддлтон».

Я в страхе закрыла глаза и стояла, зажмурившись, пока не осознала, что босые ноги замерзают. Потом снова посмотрела на стекло и охнула в третий раз. Надпись исчезла. Ни единой буквы не осталось. Всё тот же узор. Нетронутый узор.

Я вернулась в кровать, чтобы согреться. Укуталась одеялом и задумалась.

Померещилось или нет?

Наверное, нет. После встречи с дракончиком Ларсом, я допускала, что возможна любая невидаль, любая несуразность. К тому же, гадалка леди Лионела обещала дополнительное предсказание. Вероятно, это оно и было. Просто исчезло после прочтения. Оно же индивидуальное. Другим его видеть не полагалось.

Но что оно означало?

Что за распутье? Какая еще синица на рябине?

Еще и это: «Скажи «да», иначе счастья не будет».

Мне невольно вспомнился сон, который я видела по дороге в Арзимуд. Светлоглазый красавец по имени Эдмон делал мне предложение на балу. А я... я...

Проклятье!

Я вскрикнула и зажала рот ладонью.

И как я могла забыть?! Этот Эдмон называл меня Доминикой Андрени! Во сне, который я видела еще до того, как прибыла в город. До того, как встретилась в упомянутой леди на замерзшей реке!

Боги!

Так это было предзнаменование? Ох, ну и дела.

Значит, всё было предрешено? Смерть Доминики? Затея Берты?

Я негодующе покачала головой и прошептала:

- Надеюсь, хоть никакой Эдмон не объявится. Только его мне не хватало с предложением руки и сердца.

Впрочем, об этом вряд ли стоило беспокоиться. Молодые люди ко мне в очередь никогда не выстраивались. Обычно засматривались на старших сестер Дору и Кору. Не то что бы я была дурнушкой. Но и первой красавицей точно не слыла. Вокруг всегда хватало девушек посимпатичнее, дабы я оставалась в их тени.

****

За завтраком в светлой столовой, в которой уже стояли в вазах еловые ветки и источали праздничный аромат, я из кожи вон лезла, стараясь выглядеть вялой. Надеялась, что это вынудит леди Мариэтту оставить меня дома еще на пару дней. Однако добилась противоположного эффекта.

- Тебе определенно нужна прогулка на свежем воздухе, - объявила она. - Снаружи легкий морозец и солнце. Самое то, чтобы поднять настроение и очнуться от спячки. Вот увидишь, ты обязательно воспрянешь духом и вновь почувствуешь вкус к жизни.

- Хорошо, бабушка, - проговорила я.

Раз она всё решила, отказываться нет смысла.

- Куда мы пойдем?

- В книжную лавку. Она принадлежит мне. Доход приносит неплохой, но я держу ее для души. Уютное местечко. По четвергам мы устраиваем там посиделки книголюбов. Сегодня хочу проверить расходные книги. Заодно ты посмотришь, как там всё устроено. Я хочу постепенно переложить на тебя часть обязанностей. Будешь учиться, разбираться что к чему. Меня так твой дед учил. Повторял, что я гораздо моложе него. И коли суждено мне остаться вдовой, должна сама уметь вести дела, а не полагаться на управляющих. Среди них немало обманщиков. Недолго остаться без состояния и крыши над головой. Теперь я тебя обучать буду, чтобы после моей смерти была готова к любому повороту событий. Да-да, леди Лионела хорошего мужа тебе нагадала, но перестраховаться не помешает.

- Но... - попыталась возразить я. Мне категорически не нравилась идея заниматься семейными делами Андрени. Я же самозванка. Мне не стоит в это влезать.

Однако леди Мариэтта по-своему трактовала мою попытку отказаться.

- Ну и подумаешь, что ты женщина. Женщина должна быть умелой в делах. Полагаться на мужа, но и самой со всем справляться, коли нужда заставит. Собирайся, Доминика. И никаких больше возражений. Пойдем до лавки пешком. Как раз успеешь свежим воздухом надышаться.

…Я надышалась. Вдоволь. Даже замерзнуть слегка успела, пока мы дошли до книжной лавки, располагавшейся минутах в двадцати от дома. Морозец ударил знатный. Щипал щеки и нос. Но ярко светившее солнце делало всё вокруг сказочным. Я любовалась зимним городком, пока плотно утрамбованный снег скрипел под сапогами. Любовалась и слушала леди Мариэтту, которая не умолкала ни на секунду. Морозный воздух ей совершенно не мешал.

- Моему прадеду принадлежала большая часть земель вокруг. Он получал деньги за их аренду, а еще торговал лесом. Дед придумал забаву - делать мебель, но неожиданно начал получать хорошую прибыль. Отец этим занимался больше для души. В ближайшем большом городе открылась мебельная фабрика. Огромная. С ней было сложно конкурировать. В наших мастерских стали делать штучный товар - на заказ. А отец придумал иные способы зарабатывать деньги. Собрал всех местных портных и открыл лавку одежды. Из простых тканей они шили платья и костюмы, какие носят столичные франты. Наш товар был доступен по цене, и дело пошло в гору. Сейчас у меня восемь лавок. Не только в Арзимуде, но и в других городках в округе. А книжная лавка, как я уже и сказала, больше для души.

Глава 5. Плохая внучка

Ужин прошел относительно неплохо. От меня ничего не требовалось. Ни поддерживать разговор, ни улыбаться гостям. За столом говорили трое: леди Мариэтта, леди Наталия и Миллард. Но не о делах. Вели светскую беседу. Дамы расспрашивали гостя о его семье, о городе, в котором тот жил. Миллард с удовольствием заливался соловьем. Кьярра почти не ела, ловила каждое его слово. Я же поглощала ужин с аппетитом, но тоже внимательно слушала, что рассказывал Миллард. Он представлял для меня интерес, потому что был опасен. Пусть больше для Кьярры.

Из рассказа Милларда (правдивого или нет, отдельный вопрос) мы узнали, что он единственный ребёнок в богатой семье. Дед был бедняком, но сумел сам сколотить состояние, благодаря природному чутью и умению вести дела.

- Это деловое чутье передалось и отцу, - проговорил Миллард с гордостью. - Он всегда знает, какое дело стоит открыть и развивать. У него несколько фабрик по всему королевству. Есть суконная, есть по производству игрушек. Вот теперь отец хочет делать фарфор. Ох, простите великодушно, - он выставил ладони вперед. - Мы же договорились не обсуждать дела за ужином. Помню-помню.

- Удивительно, что ваша семья до сих пор не породнилась с каким-нибудь деловым партнером, - проговорила леди Наталия. - В деловых кругах - это обычное дело.

Она сказала это как бы между прочим, но было ясно, что это вопрос крайне важный.

Миллард улыбнулся самой милейшей улыбкой на свете, и меня чуть не стошнило. С каждой минутой этот молодой мужчина становился мне всё отвратительнее.

- В нашей семье не принято навязывать детям браки. Мои родители женились по любви. И хотят для меня того же. Ждут, что я сам выберу в жены девушку, которая будет мне по-настоящему дорога. Я очень им за это благодарен. Дела делами, но между супругами главное любовь, нежность и уважение. И всё это должно быть еще до свадьбы.

Глаза Кьярры засияли, а леди Наталия удовлетворенно кивнула. А я-то считала, что она быстро раскусит прохвоста. Вот не верила я в его искренность. Не верила и всё тут. Да, возможно, дело было в его глупой выходке в книжной лавке. Этот так называемый шутник чуть не придавил меня шкафом, и я, разумеется, не могла испытывать к нему добрых чувств. И всё же чутьё (пусть оно и было не столь великолепным, как у старшего поколения Фицджеральдов) подсказывало, что Милларду нельзя доверять.

После ужина леди Мариэтта, как и обещала, отправилась в библиотеку. Пить с гостем кофе и обсуждать фабричные дела. Леди Наталия устроилась с внучкой на диване в гостиной и попросила позвать Берту. А едва та появилась, спросила заговорщицким тоном:

- Как тебе жизнь в столице, дорогая Берта? Прости, что спрашиваю полушепотом. Страсть интересно узнать, как там сейчас люди живут. Давно туда не ездила. А при Мариэтте спрашивать нельзя. Не любит она столицу. И с этим ничего не поделать.

Берта выдавила улыбку и принялась отвечать на вопросы леди Наталии. Я же встала возле камина метрах в десяти от них и просто слушала. Но лишь до того момента, пока рядом со мной не оказался приятель Милларда Эдмон. Эдмон из моего сна.

- Так вы раньше жили в столице, леди Доминика? - завел он светскую беседу.

Я мысленно прошипела гадость, вспомнив слова Берты о том, что мне не придется вести разговры о столичной жизни. Уж точно не в доме леди Мариэтты. Но вот, поди ж ты. Все вокруг только об этом и говорят.

- Жила, - проговорила я не особо учтиво. - Но предпочитаю не вспоминать о прошлом. Оно осталось... в прошлом. Теперь моя жизнь здесь - в Арзимуде.

Я не покривила душой. Пока дела обстояли именно так.

- Арзимуд - очаровательный город, - заверил Эдмонд, и я едва не вспылила.

- Вы, правда, так думаете? Или хотите показаться любезным, как ваш друг?

- Мне, действительно, понравился Арзимуд, - Эдмон выглядел слегка удивленным. - Милларду здесь скучно. Он привык к шумной жизни большого города. Но мне импонирует здешняя размеренная жизнь. Люди здесь хорошие.

- А Миллард? Как насчет него? - спросила я прямо. - Он хороший человек?

- Не понял вопроса, леди Доминика.

- Я спрашиваю: в его рассказе за ужином было много правды? Или же больше лжи?

Эдмон заговорил не сразу. Обдумал ответ, явно не желая навредить приятелю, от которого, похоже, зависел.

- Миллард любит... хм.. всем нравиться, - проговорил он, наконец.

- Это очевидно, - я закатила глаза. - Так о чем ваш друг солгал?

- У него непростые отношения с отцом, - признался Эдмон после еще одной паузы. - Это задание - своего рода проверка. Миллард должен доказать, что способен вести дела. Да, он очень старается произвести впечатление на вашу бабушку. Но мне трудно его винить. На кону стоит очень многое.

- Стало быть, вы готовы его защищать и оправдывать?

- Я отлично понимаю Милларда, - лицо Эдмона болезненно исказилось. - У меня тоже сложности с отцом.

- Ваш отец - деловой партнер господина Фицджеральда-старшего?

Я сама не понимала, откуда во мне взялся напор. Из трех сестер я была самой покладистой. И вдруг забросала Эдмона ворохом вопросов. И это притом, что лично мне Миллард и его ложь не угрожали, а Кьярра даже подругой не была. Мы познакомились-то всего сутки назад - на вечере гаданий и ни разу не общались наедине. Какое мне дело до ее увлечения Миллардом? Однако дело почему-то было.

- Нет, наши отцы не партнеры, - поведал Эдмон. - Мы с Миллардом из разных кругов.

Прозвучало не слишком понятно. Но я подумала, что, возможно, он - отпрыск кого-то из слуг семьи Фицджеральд. Вырос вместе с молодым господином, и тот таскает его за собой. Не как слугу, но и не как ровню.

- Что же вы не поделили со своим отцом? - задала я чересчур личный вопрос.

- А вы ладите с бабушкой? - нашел выход из положения Эдмон. Отвечать он явно не был готов.

- Мы с ней знакомы всего ничего. Вы же знаете, я только приехала. Но леди Мариэтта... бабушка... Она очень добрая, помогает людям, попавшим в беду. А еще она - сильная женщина, независимая. Хотела бы я быть такой же.