Наставница для леди, или Счастливо оставаться!

Глава 1

Глава 1. УРа! Каникулы?

Ольга Васильевна

– Теперь некоторые факты о такой удивительной стране, как Австралия, – я убрала карту и включила проектор. На доске появились слайды по упомянутой стране. – В австралийских горах снега больше, чем в европейских Альпах. Также одной из достопримечательностей родины кенгуру является гигантское ранчо «Анна Крик», которое находится в штате Южная Австралия. Там же находится и второе по площади ранчо в мире, – едва я договорила, как раздался звонок, оповещающий о завершении урока у пятиклассников. Дети тут же зашевелились и зашумели. У меня было припасено еще около десятка интересных фактов, но они никому не были интересны. Но я все же решила дорассказать: – Тише, дети! И несмотря на то что верблюд – это символ Ближнего Востока, больше всего “кораблей пустыни” находится именно в Австралии. И речь идет о диких животных, не об одомашненных верблюдах. На этом урок окончен, – сквозь нарастающий шум в классе проговорила я. – Спасибо всем за урок и хорошо вам отдохнуть на каникулах! – пожелала я ребятам. – Домашнее задание будет указано в электронном дневнике. Не забудьте заглянуть туда.

– И вам всего доброго, Ольга Васильевна! – чуть ли не хором ответили ученики. Шумно переговариваясь между собой, они за минуту собрали свои принадлежности и поспешили покинуть кабинет географии.

– Это вам, – ко мне подошла отличница Арина, отстав от своих одноклассников, и протянула мне коробку шоколадных конфет. С орехами, на которые у меня была аллергия. – Мама передала. С началом каникул вас, Ольга Васильевна.

Поблагодарила прилежную ученицу за презент, и девочка, подпрыгивая, поспешила догонять своих друзей. С завтра начинались весенние каникулы. Дети мыслями давно были за пределами школы. Оценки выставлены, эмоции лились через край. Ребята делились всем, что происходило в их жизни на данный момент. Кто-то собирался поехать на отдых, возможно и в Австралию, кто-то планировал посетить выставку, кто-то оставался дома, оттого и рассказывал про свое “горе”.

Я устало опустилась в компьютерное кресло и ненадолго прикрыла глаза. Протянула ноги, которые к концу рабочего дня начинали гудеть, и сняла лоферы. Обувь на каблуке я не носила, открытую нам запрещали. Ужасно хотелось кофе, но сперва решила немного передохнуть. До собрания в учительской времени было полно.

На сегодня в расписании урок у пятиклассников был последним, но это не говорило о том, что я могла идти домой. Нужно было отнести наглядные материалы по уроку в подсобное помещение за доской, заполнить электронный дневник, сдать отчеты, проверить контурные карты, отсидеть положенное время на собрании, что устраивала директор каждую пятницу, словно специально, и лишь после покинуть школу. Завтра еще планировалось провести педагогический совет. Хорошо еще, что сегодня не было никого, кто должен был подойти, чтобы исправить оценку. Думаю, и школа опустела за несколько минут. Была уверена, что дети неслись домой, чтобы как можно скорее закинуть рюкзак в самый дальний угол комнаты и забыть о нем до конца каникул.

– Ольга Васильевна, разрешите? – услышав знакомый голос, я чуть с кресла на пол не сползла. Явился – не запылился.

– Тебе чего, Бобырин? – произнесла я, одергивая блузку и ногами шаря по полу в поисках обуви. – Христом Богом прошу, иди домой, Алексей. У тебя тоже с завтра начнутся каникулы.

– Можно исправить двойку? – глядя в пол и изучая носки своих ботинок, которые стоили как три моих зарплаты, невнятно пробормотал он, зайдя в класс.

Такая сцена между нами происходила чуть ли не каждый день уже в последние полгода. Алексей Бобырин был единственным сыном местного бизнесмена. И заслуженные оценки он получал только по физкультуре. По остальным предметам все учителя рисовали ему хорошие отметки, испытывая трепет перед его отцом. Ну и конечно же, перед директором школы. Я же не могла переступить через свой принцип. Хотела, чтобы у него было понимание, где находится страна, в которой он сам и проживал.

– Давай попробуем, – устало произнесла я и спустила карту, вручив Бобырину указку. – Покажи мне Канаду и назови символ этой страны.

В кабинете наступила тишина. Алексей смотрел на карту, будто прожигал в ней дыру, и усердно делал вид, что искал то, что я просила.

– В Канаде самые лучшие хоккеисты, – довольно улыбаясь, произнес он, сверкая белоснежными зубами.

– Молодец, Леша! Я рада за канадцев, но меня интересует их национальный символ. Постарайся вспомнить. Можешь выглянуть в окно, вдруг ты там увидишь подсказку, – массируя виски и протягивая слова, произнесла я. Ну давай же! Не разочаруй меня.

Бобырин не успел ответить. Внезапный треск, раздавшийся в кабинете, напугал и меня, и ученика.

– Совина, вас срочно вызывает к себе директор, – раздался голос секретаря из динамика для громкой связи, которым в школе пользовались исключительно для таких случаев. – Срочно! – обозначили степень исполнения приказа Розы Руслановны, и в кабинете вновь стало тихо.

Только этого мне не хватало…

– Извини, Алексей, – несмотря на сожаление в словах, в душе я обрадовалась. Не придется мучиться с учеников, вытягивая у него каждое слово. – Сперва изучи страны и потом приходи исправлять оценку, но уже после каникул, – начала я собираться идти на ковер к директору школы.

– А как же оценка за четверть? Я учил, – пробормотал Бобырин, не торопясь уходить. – Отец не купит мне новую игровую консоль, если я не исправлю двойку по вашему предмету.

Глава 2

Глава 2. Прощай, школа!

Ольга Васильевна

В кабинет географии я не вошла, а ворвалась, будто хотела снести все на своему пути и не только. У меня душа разрывалась. Сделала шаг и замерла. Кабинет, еще утром казавшийся мне родным, как второй дом, сейчас казался холодным и чужим. Солнце, проникающее сквозь запыленное окно, выхватывало знакомые предметы, будто показывая мне отчего мне придется отказаться. За годы работы они стали для меня обыденными, что я перестала их замечать. Сейчас же я смотрела на них словно в первый раз.

Стопка ученических тетрадей, за проверкой которых я провела не один час. Чашка, что подарили мне коллеги, когда я только пришла в эту школу. Столько кофе и чая было выпито из нее, что хватило бы заполнить не одну реку. Фотографии детей, которых я выпустила и что смотрели на меня с благодарностью. Но сейчас их взгляды будто наполнились укоризной. Я так и видела перед собой, как они качали головами, не одобряя мой поступок и будто упрекая. Действительно,мне было жалко оценки?

Шагнула к столу и начала собирать вещи. Множество книг, методичек, наглядных материалов. Я складывала их на автомате, механически. Руки тряслись, отчего не с первого раза получалось засунуть предметы в пакет. Что-то выпадало на пол, зля еще больше. Не выдержала и заплакала. В голове пульсировала одна мысль: как такое могло случиться со мной?

Мой взгляд упал на небольшую керамическую фигурку совы. Ее мне как раз подарил Алексей Бобырин в конце учебного года, когда в прошлом году я все же вывела ему тройку за учебный год. Сова считалась символом мудрости и знаний, но не в случае со мной. Я знала, что вся школа между собой называет меня совой из-за фамилии и еще из-за очков, которые я носила чуть ли не с детства. Зрение подводило, и приходилось с этим мириться. Линзы я не любила, от них краснели глаза.

Сейчас фигурка совы лишь усилила боль от увольнения. Протянула руку и схватила ее, сжимая что есть силы. Она не ломалась, лишь поранила руку. Заметив кровь, от злости швырнула ее в стену. Осколки разлетелись по кабинету. Правда, облегчения это все равно не принесло. Зато потревожило соседку. Анна Владимировна заглянула в кабинет уже через пару секунд.

– Оля? Что случилось? – озиралась она по сторонам, выискивая причину моих слез. Затем прикрыла дверь кабинета, перешагнула через осколки и приблизилась ко мне. – Ты чего ревешь-то? Опять девятый “Б” довел?

Я смахнула слезы и постаралась взять себя в руки. Не хватало еще, чтобы плачущую меня увидели остальные коллеги и довольно приговаривали, что я доигралась и так мне и надо было. Они и так недобро поглядывали на меня из-за оценок Бобырина. Да и за все время работы я подружилась только с Анной Владимировной, с преподавателем физики. У нас с ней кабинеты были рядом.

– Нет, они ни при чем, – продолжая собирать вещи, ответила я дрожащим голосом. – Просто меня уволили.

– Понятно. Из-за этого балбеса? Бобырин-старший добился, значит, своего. Не зря я его машину каждый раз возле школы видела, – Аня не стала уточнять, и так понимая, в чем дело. – Я сейчас, ставь чайник. Постой, как уволили? Посередине учебного года?

Сил говорить не было, и я лишь пожала плечами.

– Я сейчас, – проговорила она и ушла.

Ее не было недолго. Вскоре Анна вернулась.

– Не расстраивайся ты так, – начала она раскладывать на столе продукты. – Мы сейчас это дело запьем чаем, заедим вкусняшками, обмозгуем и найдем решение, как тебе помочь.

Аня умела добиваться своего. Отложив сбор вещей и запершись в кабинете, мы разлили по чашкам чай. Сладостей к чаю набралось достаточно. И мне, и моей коллеге надарили немало коробок с шоколадными конфетами. Все это теперь находилось на столе. Аня даже решилась на пару капель крепкого французского напитка в чай.

– Тебе-то чего бояться? – отмахнулась она от моих слов, что мне не нужно было добавки. – Все равно уже уволили. Если и меня попросят уйти, так с удовольствием уйду. Вот где они у меня уже сидят, – поднесла она руку к горлу.

Минусов в работе учителя хватало. Разговор дальше не клеился. Я не желала говорить про увольнение, как и про Бобырина. Аня это поняла и не стала настаивать. Обсудив некоторое время грядущие отчеты, как и обругав между собой некоторых хулиганов школы, что доставляли немало хлопот не только учителям, но и руководству школы, мы выпили не одну чашку чая. За окном начало темнеть, и я решила продолжить сборы. От помощи коллеги я отказалась. Хотелось побыть одной.

Аня ушла, забрав все конфеты. Я же продолжила собирать вещи. Оглядев пакеты, решила оставить методички и разные книжки, как и наглядные материалы. Мне они теперь ни к чему, а тому, кто придет вместо меня, пригодятся. Я все же решила оставить профессию учителя. Со своей принципиальностью и в новой школе я могла оказаться точно в такой же ситуации. К чему мне проходить через боль еще раз?

Встав возле порога, окинула взглядом кабинет в последний раз. Все было на своих местах, но сейчас все казалось чужим. Постояв минуту, шагнула в коридор и заперла дверь. Нечего уже сожалеть. Время назад не вернуть.

В коридорах школы было темно и стояла оглушительная тишина. Спустилась в холл и сдала ключи охраннику, расписалась в журнале. Мне все равно придется вернуться сюда, чтобы подписать приказ и остальные документы.

– Что-то вы припозднились сегодня, Ольга Васильевна, – обратился ко мне охранник. Дядя Петя работал здесь еще до моего прихода.

Глава 3

Глава 3. Распределение

Ольга Васильевна – Оливия Саттон

– Оливия! Просыпайся! – кто-то больно толкнул меня в плечо.

Ни просыпаться, ни, тем более, покидать теплую постель не хотелось. Нисколько! К тому же сегодня четверг, и мне не нужно было спешить в школу спозаранку на урок, только ко второму занятию.

Устроившись поудобнее и накрывшись одеялом по самую голову, выдохнула, чтобы успеть поспать еще хотя бы полчаса. Я любила четверги. В школу к первому уроку торопиться не надо. В расписании не было девятого “Б”. Дети были в предвкушении выходных и вели себя хорошо, чтобы не получить плохую отметку. Иначе родители заставят остаться после уроков и исправить. После всех занятий должны были подойти несколько ребят из выпускного класса, чтобы подготовиться к ЕГЭ. С ними никаких проблем или сложностей не возникало. Ученики были старательные, понимали, для чего им нужен мой предмет, и мне оставалось объяснить им только сложные моменты. А завтра уже пятница и после – выходные. Никаких уроков, шума и гама в коридорах, никаких проверок тетрадей, никаких родителей. В этом году мне не дали классное руководство, ожидала только в следующем.

– Оливия! Да что с тобой сегодня! – снова позвали меня и стянули с моего тела одеяло. – Из-за тебя мы чуть все не проспали! Вставай скорее!

Вот тут я резко присела в кровати, понимая, что жила в своей квартире одна и никого чужого быть не должно.

Увиденное собственными глазами меня поразило. Два ряда односпальных кроватей вдоль стен, накрытые темно-коричневыми покрывалами. Девушки в форме такого же цвета спешно собирались, глядя в мою сторону недовольными взглядами. Что я им сделала-то? Причем там я и девушки? Где я вообще? Меня отправили на какие-то учения, и я забыла про это?

– Собирайся! – мне в лицо кинули такую же форму, во что были одеты остальные девушки. – Живее!

Пришлось машинально стать с кровати и начать одеваться. Куда и зачем – я все еще не понимала. Но чувство самосохранения прямо кричало, что отставать от других не стоило. Натянула на себя форму, и тут меня накрыло вчерашними воспоминания. Я присела обратно, но не успела задуматься, что же со мной приключилось, как на меня снова зашипели.

– Оливия Саттон! Да приди уже в себя! – чуть ли не хором произнесли девушки в комнате.

Я тут же подскочила с кровати.

– Опоздает хоть одна из нас, миссис Розалия доложит нашему куратору, и накажут нас всех. Из-за тебя! Миссис Робертино будет только рада, если мы в день распределения попадем впросак. Поэтому живо собирайся, Оливия!

От громкого голоса соседки по кровати вздрогнула и спешно принялась собираться. Быть виновницей всех бед мне не хотелось, как и попасть в немилость какой-то миссис Робертино. Мне хватило увольнения от Розы Руслановны. Но происходящее вокруг меня мало походило на наш мир. Либо меня жестко разыгрывали. Но кому это нужно? Старшему Бобырину? Таким образом мужчина мстил мне за оценку единственному отпрыску? Но я же дала слово Алексею, что исправлю ему двойку. Тогда от кого я получила удар по голове? Тихий, незаметный девятиклассник Моисей решился ступить на скользкую дорожку? Кроме него и Бобырина больше двоек никому не ставила. Да быть такого не может! Моисей не мог! Или все же мог?

Решив подумать об этом попозже, когда останусь одна, собралась я быстро. Даже кровать успела заправить. За годы работы в школе студенческая жизнь в общежитии так и не забылась. Да и дети не давали расслабиться. Если в школе целый день проходил без происшествий, это можно было считать чудом. Перед уходом моя соседка по кровати оглядела нашу комнату и, оставшись довольна, закрыла дверь.

– С тобой все хорошо? – обратилась она ко мне, взяв под руку и ведя по коридору вперед. – Ты какая-то потерянная сегодня. Заболеть хочешь? – прохладная рука девушки коснулась моего лба. – Вроде не горячий. Или струсила перед распределением? Тебе-то чего бояться? Лучшая выпускница курса! Миссис Уайт позаботится о том, чтобы пристроить тебя в хорошее место. Мне ли не знать.

За такими разговорами мы и дошли, по-видимому, до учебного класса. Девушка, что привела меня и имени которой я до сих пор не знала, присела за одну парту со мной. Начала занятий ждать долго не пришлось. Едва мы заняли свои места, дверь открылась, и в кабинет вошли три женщины. Несмотря на происходящее вокруг, я едва не рассмеялась.

Миссис Робертино я узнала сразу. По всей видимости, все директора учебных заведений, где бы они ни работали, были похожи друг на друга. Стервозное лицо, скверный характер и желание показать, что ты выше всех других. Соседка толкнула меня в бок, а три пары глаз тут же уставились на меня. Опустила голову, стараясь изобразить саму серьезность и повинность, чтобы не навлечь на себя еще больше бед. Где бы я не оказалась, нравы здесь были другие.

Дальше я услышала шаги, после заговорила миссис Робертино:

– Выпускницы пансиона, – начала она пафосную речь. – Вот и завершилась ваша учеба в этих прекрасных стенах. Сегодня вы узнаете свою судьбу и уже завтра приступите к тому, чтобы показать, чему научились здесь. Я надеюсь, что никто из вас не осмелится очернить имя нашего пансиона.

Почувствовав на себе внимательный взгляд, несмело подняла голову. На меня в упор и прищурив глаза, смотрела вторая женщина. Но взгляд был добрый, несмотря на всю ее строгость. Видимо, она и была нашим куратором, миссис Уайт. В ее руках была трость, и она облокачивалась на нее. Видимо, страдала ногами. В глазах худощавой женщины ничего не сумела разглядеть, только вопросы. Но она первая прервала наши переглядывания.

Глава 4

Глава 4. Одна новость “лучше” другой

Ольга Васильевна – Оливия Саттон

– Я хочу, чтобы ты заняла не только мое место, но и взяла управление пансионом на себя, леди Саттон, – слова миссис Уайт прозвучали для меня сродни грому в ясный и погожий день.

Вот это поворот!..

Я потеряла дар речи, не зная, что и сказать. Не успев понять, где я и кто я, получить такое шикарное предложение. Еще и в таком возрасте, судя по девушкам, что меня окружали. Чем же Оливия Саттон заслужила такое доверие в столь юном возрасте?

Если честно, я никогда не мечтала занять руководящую должность. Да, многие говорят, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Но… Никто из них не имеет представления, сколько проблем они берут на свои плечи, встав на ступень выше. Даже участие в конкурсе “Учитель года” после завершения не дало мне свободно выдохнуть, а потребовало держаться на определенном уровне. Ты все время думаешь, чтобы не попасть в просак. Всегда в напряжении, всегда держишь лицо. Потому меня устраивало работать с детьми.

А тут мне предлагали целый пансион! Без каких-либо знаний и навыков нового мира!

– Вижу, что ты в замешательстве, Оливия, – миссис Уайт вышла из-за стола и присела рядом со мной. – Дорогая моя, – продолжила наставница, мягко положив ладонь на мои сплетенные руки. Ее голос звучал тепло, но в нем чувствовалась непоколебимая уверенность. – Ты знаешь, как я ценю твои старания, твой ум и твою доброту. Ты не просто ученица для меня, ты – продолжение всего, во что я верю и чему посвятила свою жизнь, Оливия. Я смотрю на тебя и вижу себя молодую. Такая же живая и напористая, несгибаемая перед трудностями. Напористая, принципиальная, в то же время добрая сердцем.

Я опустила глаза, смущенно потупившись, да и не знала, как вести себя в данной ситуации. Ведь нехорошо обманывать, а мне приходилось выдавать себя не за ту девушку.

– Миссис Уайт, вы слишком добры ко мне, – тихо проговорила я общими фразами. Как бы узнать, как вела себя настоящая Оливия? – Но я не уверена, что смогу занять ваше место. Это через меру большая ответственность, и я боюсь не оправдать ваших ожиданий. Я еще слишком молода, и у меня нет опыта.

Наставница слегка нахмурилась, но в ее взгляде не было разочарования, лишь понимание и мягкая уверенность в правильности своего решения.

– Ты думаешь, я не испытывала тех же сомнений, когда решила открыть пансион для девушек? – спросила она, слегка наклонив голову. — Но знаешь, что мне помогло? Вера в то, что я делаю доброе дело. Вера в то, кто видел во мне потенциал, даже когда я сама в него не верила. И сейчас я вижу этот потенциал в тебе. Ты не просто способная, ты исключительная. Ты умеешь вдохновлять других, быть примером и при этом оставаться скромной. Это редкий дар.

Я попыталась возразить, но наставница не дала мне этого сделать, мягко перебив.

– Нет, не говори, что это не так. Я вижу, как другие ученицы тянутся к тебе, как они слушают твои слова и стараются подражать тебе. Ты уже стала для них лидером, даже если сама этого не замечаешь. Ты умело ведешь их за собой. Они сами выбрали тебя без каких-либо действий. Вспомни свой первый день в пансионе, Оливия.

Легко сказать, но трудно сделать. Я представления не имела, кто я такая и откуда приехала. Как и то, у кого бы я могла узнать про себя. Мои вопросы сразу вызовут подозрения. Дальше что будет, я и представить не хотела.

– Но, леди Ханна, – я снова попыталась возразить. Мой голос дрожал от волнения. – Я боюсь, что не смогу быть такой, как вы. Вы – пример для всех. Все девушки хотят походить на вас, – и ведь я даже не врала. – Я же совершенно на вас не похожу.

Миссис Ханна Уайт была из тех женщин, которых называют породистыми. Они умеют себя держать, они умеют себя подать. Они леди в любой ситуации. Такие не только умны, но и справедливы, честны по отношению к окружающим. Даже если сравнить с директором Робертино, именно куратор вызывала трепет, благосклонность и доверие.

На мои слова наставница мягко улыбнулась, и в ее улыбке была безграничная нежность.

– Я не хочу, чтобы ты становилась мной, Оливия. Ты всегда должна оставаться собой. Ты – это то, что нужно нашему пансиону сейчас. Ты принесешь с собой новые идеи, новый взгляд, и именно это сделает тебя прекрасной наставницей в будущем. Иногда надо довериться молодому поколению.

Я промолчала. Я действительно не знала, что ответить. Миссис Уайт взяла мои руки в свои и слегка сжала их.

– Я не прошу тебя ответить сейчас, Оливия. Подумай. Но всегда знай, что я верю в тебя. И я буду рядом, чтобы поддержать тебя, если ты примешь это предложение. Ты не останешься одна. В первое время я буду помогать тебе во всем, мягко наставлять, подсказывать.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как груз сомнений начинает понемногу ослабевать. Я посмотрела на женщину другими глазами.

– Я подумаю, миссис Уайт. И... Я благодарна вам за доверие и веру в меня.

Наставница улыбнулась, удовлетворенно кивнув.

– Это самое малое, что я могу для тебя сделать. Но есть еще кое-что, – миссис Уайт изменилась в лице, надев маску строгости и холодности.

Вот так и знала, что найдется еще какой-то подвох!

– Мисис Робертино готова уступить свое кресло, если ты с блеском пройдешь распределение и принесешь оттуда хорошую рекомендацию.

Глава 5

Глава 5. Совушка

Ольга Васильевна – Оливия Саттон

Только живой совы мне и не хватало.

Я выдохнула и закрыла глаза. Ладно, допустим, я сумею дать уроки этикета двум девушкам на выданье и помочь им при выборе жениха. Уверена, в новом мире книг по правилам поведения на балах и за столом предостаточно. Но… Сова?! Вы серьезно? Чем же я так нагрешила в своей прошлой жизни, что моя фамилия преследует меня и здесь?

Еще в школе одноклассники любили подшучивать надо мной. То изображали сову, то подкидывали перья птиц, уточняя, не собираюсь ли я улетать в теплые края или впадать в спячку. Они все не могли запомнить, что совы активны круглый год. И что они хищные птицы. Пришлось показывать наглядно. После этого меня не трогали. Только на выпускном подарили чучело совы.

В университете были более умные ребята. В первые дни попробовали подшутить надо мной, но, видя, что я никак не реагировала, быстро перестали. Но в те года ко мне быстро прилипло имя Олюшка. Вместо совушка. И с этим тоже пришлось смириться. Олюшка-совушка.

В школе ученики оказались более хитры на выдумки. Нет, не сказать, что их “подарки” обижали. Я принимала их со снисходительной улыбкой и ни один не выкидывала. Наоборот, ставила на самое видное место, чтобы их презенты мозолили им же самим глаза. Сама я про них быстро забывала, окунаясь в работу, а вот ученикам приходилось видеть чуть ли не каждый день, заходя в мой кабинет. Многие не выдерживали. Через время дети подходили, признавались, кто являлся дарителем, и извинялись за свой поступок. Ведь подарок они вручали тайно, положив его на мой стол. Но подарки я не желала возвращать, оставляя их на память.

Думала, раз мне выпал второй шанс и суждено было продолжить жить, пусть и в чужом теле, все, что в прошлой жизни связывало меня с совой, осталось в прошлом. Как бы не так!

Я с ужасом глядела на живую настоящую сову. Она смотрела на меня, крутя головой чуть ли не на все 360 градусов. Изучала поле обзора для нападения? Ведь другого объяснения у меня не было, раз птица взирала на меня круглыми глазами, повернув голову так, что смотреть ей приходилось сверху вниз.

– Что с тобой, Оливия? – поинтересовалась Эмбер. – Это же твоя сова. Твой Йенс. Ты же его обожаешь, а сегодня ведешь себя странно. ЧТо с тобой такое? Проспала, хотя за все годы учебы ни разу такого не случалось. Какая-то вся заторможенная и медлительная, словно разом поглупела за ночь. Держи, а то за мной уже приехала карета. Матушка хочет дать наставления перед моим отъездом в школу Тёрнер-Вуд, – как-то грустно улыбнулась она.

Девушка подошла ко мне, передала сову и, больше не обращая внимания, начала собирать вещи. Возле ее ног крутился огромный кот, смахивающий на наших мейн-кунов. Почему и мне не достался кот или кошка? Кому мне обратиться, чтобы поменять животное?

– А куда тебя направляют? – закрыв свой саквояж, Эмбер выпрямилась и взглянула на меня. – Прости, Ливи, в суматохе и спешке забыла поинтересоваться. Ты же сама понимаешь, что мои не любят, когда им приходится ждать. А кучер обязательно пожалуется матушке.

– К графу Кэмбеллу, – еще не подозревая ни о чем, ответила я.

– О Боже! – воскликнула Эмбер, бледнея, затем обнимая меня. – Держись, Ливи. Но уверена, что ты со все справишься. Я буду писать тебе письма. Если не будешь отвечать в течение пару дней, то пришлю подмогу или вызову гробовщика.

На этом девушка обняла меня еще раз, поцеловала в щеку и была такова. Кот не отставал от нее. Я так и осталась стоять с вытянутой рукой, дрожа от страха перед настоящей совой.

– Йенс? – обратилась я к птице. – Ты же Йенс? И мы же с тобой подружимся?

Но дружественного приветствия приветствия не последовало. И вместо того, чтобы радостно усесться мне на плечо, птица резко бросилась вперед.

Клюв вонзился в мою руку, боль пронзила тело. Я вскрикнула, отшатнулась, пытаясь стряхнуть птицу с руки, но сова не отступала. Она больно впилась в руку, била крыльями, царапала когтями, словно пыталась вырвать из нее что-то чуждое.

– Хватит! Успокойся, Йенс! – пыталась я достучаться до птицы, но та все продолжала кусаться и царапаться, как ненормальная. Не бешеная же она?

Я отбивалась. Сердце бешено колотилось. Я боялась, что она выцарапает мне все лицо.

– Успокойся уже! – прошипела я, сумев схватить птицу за крылья. – За что тебя только считают символом мудрости, раз ты не понимаешь простого человеческого языка!

Йенс перестал хлопать крыльями, вырвался из моих рук, отлетел к окну и замер, тяжело дыша и издавая гортанные звуки. Но смотреть на меня и вертеть головой не перестал. Я медленно провела пальцами по царапинам на руке. Кровь сочилась тонкими ручейками. Как мне теперь показаться перед графом? И как обработать раны?

– Дурацкая птица, – проговорила я от обиды. Захотелось плакать, но я держалась.

– Сама ты дура, – ответила мне птица. И отвернулась.

Не хватало мне птицы, так досталась еще и говорящая сова. И только сейчас я заметила чужие взгляды на себе. В комнате находились еще несколько девочек. Они были бледные и смотрели на нас с расширенными глазами.

– Не знаю, что с ним сегодня, – заставила я себя улыбнуться.

Йенс внезапно хлопнул крыльями, издал какой-то звук и вылетел из комнаты. Я едва успела пригнуться.

Глава 6

Глава 6. Дорога в новую жизнь

Ольга Васильевна – Оливия Саттон

Карета уже ждала у ворот, запряженная парой гнедых. Их нетерпеливое ржание разносилось по территории пансиона. Воздух уже нагрелся утренним солнцем. Я занесла Йенса в карету, после сама обернулась в последний раз к своей наставнице.

– Все готово? — спросила леди Уайт, поправляя складки моего платья. – Ничего не забыла?

– Да, у меня немного вещей, – ответила я и загрустила. – Только страшно немного, – честно призналась я.

Ведь сделать придется многое. Для начала мне нужно самой выучить основные правила, прежде чем начать учить других. Было бы, конечно, хорошо, если бы имелась возможность восстановить для меня память Оливии. Иначе мне придется туго. Я даже не знала, поклониться мне графу Кэмбеллу при встрече или достаточно кивка головы. Но у меня имелся еще шанс расспросить Йенса. Вдруг он окажется болтливым самцом и не откажется мне помочь.

– Ещё бы, – усмехнулась наставница, но в её глазах читалась гордость за Оливию и поддержка. – Ты едешь не просто в богатый дом, ты едешь превращать двух деревенских сорванцов в настоящих леди. Это труд не из лёгких. Но я уверена в тебе, Оливия. Ты обязательно справишься со всеми трудностями. Если нужен будет совет, то ты всегда можешь написать мне, – с этими словами леди Ханна протянула мне шкатулку. – Это тебе. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной на связи. Ты же знаешь, что по вечерам у меня бессонница, – улыбнулась мне женщина, намекая на частую переписку.

Я не совсем понимала, чем Оливия заслужила такое отношение. Всю свое детство и юность прожив с мачехой, я слышала только претензии в свой адрес. Потому я и сбежала из своей семьи сразу же, как только окончила школу. И больше в свой родной город не возвращалась, уехав подальше. Даже квартиру купила там же, где нашла работу. И сейчас мне становилось грустно оттого, что мне приходилось притворяться Оливией, чтобы не ранить леди Уайт. На душе было больно, что между ними были теплые отношения. Но был ли у меня выбор поступить по-другому? Даже если бы я призналась, в отношении леди Уайт к своей ученице это мало что изменило бы. Внешняя оболочка осталась та же. Куратор все равно помогла бы, но уже мне, строго-настрого наказав не раскрывать свою тайну попаданства никому. Она бы не смогла бросить меня в беде. От понимания этого в душе становилось еще хуже и гаже.

Я неуверенно взяла шкатулку.

– Терпение, моя дорогая. Терпение – твой главный союзник в работе с этими девушками. Они будут спорить, они будут смеяться над твоими уроками. Они, возможно, даже попытаются сбежать в первый же день. Тебе ли не знать, какими упрямыми могут быть дети. Но ты не сдавайся, – на слова леди Уайт я смогла лишь кивнуть. – Не смей! Научи их не только правильно держать вилку и делать реверансы. Научи их достоинству. Пусть они поймут, что быть леди – это не только платья и прически, но и умение держать слово, уважать других и себя.

Недалеко от нас кучер графа нетерпеливо кашлянул.

– Пора, Оливия, – вздохнула наставница. – Но помни, если вдруг станет совсем трудно, я всегда здесь и помогу тебе. Пиши. И не забывай, что ты леди Овли!

Не удержалась и в порыве обняла леди Ханну. Затем схватила подол платья и быстрее залезла в карету. Дверца захлопнулась, колеса скрипнули по гравию, увозя меня из пансиона. Смахнув слезы, выглянула в окошко. Наставница осталась стоять там же и тоже смотрела вслед карете, пока я не скрылась за поворотом.

Первые минуты мы ехали молча. Мне нужно было успокоиться, чтобы начать расспрашивать Йенса. К тому же до поместья графа мы доберемся только завтра к вечеру. Потому времени было предостаточно. И я все еще прижимала к себе шкатулку от леди Уайт, угадывая, как же она будет работать и доставлять мои письма.

– Пишешь письмо, сворачиваешь и кладешь внутрь, – заговорил Йенс, наблюдая за моими действиями. – Потом ждешь ответа. Когда для тебя есть корреспонденция, она будет светиться.

Я удивленно взглянула на сову. Она что, умеет мысли читать?

– Предвосхищая твои вопросы, сразу отвечу. Нет, я не умею читать мысли. Просто по твоему лицу было и так видно, о чем ты так усердно и громко думаешь. Сэкономил нам время.

Йенс устроился в клетке, но дверцу держал открытой, глядя на меня своими янтарными глазами. Карета мягко покачивалась на ухабах, увозя меня все дальше от пансиона. За окном мелькали поля и перелески, нагоняя тоску.

– Расскажи мне про свою прежнюю хозяйку, – обратилась я к сове. – Какой она была?

Йенс повернул в мою сторону свою круглую голову, желтые глаза сверкнули в полумраке кареты.

– Лучшей ученицы, чем Оливия, я за всю жизнь не встречал, – был ответ совы. Я замерла, не ожидая такого признания. – Она была гордостью пансиона. Когда другие воспитанницы жаловались на строгость, Оливия просто работала в два раза усерднее. Когда они сдавались, моя хозяйка всегда находила способ добиться своего. Думаю, это все, что ты должна знать о ней.

Настаивать на своем и задавать другие вопросы я не стала. Это нормально, что сова мне не доверяет. Еще не заслужила. К тому же у графа Кэмбелл настоящую Оливию никто не знает. Есть шанс отработать и вернуться в пансион.

– Как думаешь, я смогу справиться с этими двумя сорванцами? – поделилась я своими сомнениями, глядя в окно. Чем дальше меня увозили от пансиона, тем тревожнее становилось.

Глава 7

Глава 7. Прошлое

Ольга Васильевна – Оливия Саттон

Молча смотрела на незнакомую мне девушку. На моем плече сидел Йенс и не торопился помогать. Сова молчала, словно в клюве держала добычу. Даже дерганье плечами не помогло. Мудрая птица на этот раз действительно оказалась глупой, никак не желая понимать моих намеков.

– Не узнала меня, да? – девушка сделала шаг ближе, отчего Йенс захлопал крыльями. Я отрицательно покачала. Лучше сказать правду, чем пытаться выкручиваться. – Присаживайтесь за столик, я попозже подойду.

Казалось, что девушка расстроилась данным фактом, что я не узнала ее. Неужели Оливия дружила с ней? Я повернула голову к Йенсу. Фамильяр он или нет? Должен же хоть что-то знать.

– Не смотри на меня так! – услышала я возмущенный голос возле уха. – Ты выбрала меня уже в пансионе. Что происходило в твоей жизни до этого, я не в курсе, – недовольно щелкнула она клювом в опасной близости от щеки.

– Клюнешь, и я тебя ощипаю, как курицу, – предупредила я.

Я без труда нашла свободный столик у дальней стены. В таверне пахло жареным луком и чем-то еще подгоревшим. Нехватка освещения скрывала лица посетителей, но до них мне и не было дела. Хотелось пообедать и дальше продолжить наш путь. Не хватало встретить кого-то еще из прошлой жизни Оливии. Неожиданностей теперь в моей жизни хватало.

– Что-нибудь сытное. Мясо, если есть, – озвучила я свои пожелания, когда незнакомая девушка подошла к нашему столику.

– Еще эль и пирог, – Йенс сам себе заказал еду.

Ждали мы недолго. Вскоре девушка расставила на нашем столе тарелки с едой. Несмотря на скудное убранство таверны, от блюд шел просто божественный аромат. Я уже собралась снять перчатки, когда незнакомая девушка опустилась на скамью напротив.

– Ты так и не вспомнила меня? – голос ее дрогнул.

Я замерла, затем нахмурилась. Девушка, как и я ее, изучала меня. Пауза затянулась.

– Прости, – наконец пожала я плечами. – Видимо, долгие и плохие дороги дурно влияют на память.

Но девушка не оставила нас и после этого.

– Меня зовут Лейла. Мы росли с тобой в одной деревне. Ты уехала десять лет назад, после… – она запнулась. – Ну, после того пожара. Не думали мы тогда, что ты навсегда покинешь Этерион.

Я медленно потянулась за кружкой. Нужно было чем-то запить, чтобы переварить услышанную информацию. Но и назвавшаяся Лейлой девушка не стала продолжать дальше, что означало, что было еще что-то, но пока она умалчивала об этом.

– Интересно. А я думала, что моя родина – Северные Долины, – назвала я услышанное от девочек название местности.

Лейла резко вдохнула.

– Ты что, совсем ничего не помнишь? Ни реку за мельницей, ни старый дуб, где мы…

– Нет, – резко прервала я Лейлу и отпила из кружки, не отводя от девушки взгляда. – Но если ты хочешь поговорить и вспомнить былое, то можешь разделить с нами ужин или просто посидеть за нашим столом, – предложила я, понимая, что от нее не отделаться. – Только не жди ностальгических бесед.

Йенс тихо ухнул, будто поддерживая меня. Он, наконец-то, слез с моего плеча и начал клевать хлеб, как-то странно поглядывая в сторону кружки с элем. Лейла смотрела на меня со смесью боли и гнева.

– А ты изменилась, – выдала она чуть погодя. – Сильно.

– Все меняются, Лейла, – подвинула я тарелку с мясом к себе и взялась за столовые приборы. – Или забывают. Жизнь идет вперед. Зачем хранить в памяти плохие воспоминания? Теперь у меня другая жизнь. Я еду в дом графа Кэмбелл. К тому же, ты тоже оказалась далековато от дома.

Я смотрела карты. Хотела убедиться, далеко ли до поместья графа. Упомянутый девушкой городишко находился чуть ли не на краю карты.

Лейла что-то хотела сказать, но передумала и вдруг подалась вперед. Скамья под ней отодвинулась с резким скрипом, привлекая внимание остальных посетителей таверны.

– Возьми меня с собой, Оливия! Уверена, в доме графа найдется место для еще одной служанки! – с жаром проговорила она, оглядываясь, словно ее могли услышать. – Ты стала такой, такой… – девушка никак не могла подобрать слов.

Я едва не пролила напиток. Поставила кружку на стол от греха подальше и взглянула в глаза Лейле.

– Прости, но как ты себе это представляешь? Я не леди, чтобы заявиться в дом графа со своей служанкой. Я еду туда работать.

После мы обе замерли, глядя друг другу в глаза. Я жалела лишь об одном, что из-за разговоров мясо, скорее всего, давно уже остыло. Наши переглядывания прервал кучер, так вовремя подошедший к столику.

– Леди Саттон, я буду ждать вас на улице, – сообщил он мне. – Не задерживайтесь. Дорога дальняя, нужно успеть доехать до поместья до полной темноты.

Я кивнула ему, после чего мужчина ушел. Лейла все еще продолжала смотреть на меня.

– Не смотри на меня так, – принялась я резать мясо на порционные кусочки. – Могу пообещать тебе только то, что расспрошу экономку. Узнаю, нужны ли им служанки в доме графа. После пошлю тебе записку.

Дальше я занялась мясом, которое на удивление оказалось не только вкусным, но и нежным. Лейла посидела за столом еще некоторое время, затем оставила нас после окрика хозяина таверны. Я смогла спокойно пообедать, пока Йенс клевал хлеб и все время пытался заглянуть в кружку.

Глава 8

Глава 8. Знакомство

Ольга Васильевна – Оливия Саттон

Утро на новом месте началось просто превосходно. Лучи солнца ласково коснулись моего лица, и я медленно открыла глаза. Комната, в которой меня разместили, была просторной и больше подходила для какой-то леди из высшего круга, а не мне, обнищавшей, без имени и наследства. Теперь я на месте гувернантки, не иначе. Высокие потолки с резными балками, тяжелые бархатные шторы, слегка колышущиеся от легкого ветерка, и запах травы, смешанный с ароматом цветущих садов за окном. Широкая кровать, не иначе как для самой принцессы. Разместили меня не как наставницу для двух девушек, а как дорогого гостя.

Пока я продолжала нежиться в постели и слушать трель птиц за окном, в комнату постучались.

– Доброе утро, мисс Саттон, – раздался мягкий голос у двери.

В покои вошла служанка с подносом, на котором дымился ароматный чай, свежие булочки с корицей и тарелка каши. Также мне положили фрукты.

– О, благодарю! – улыбнулась я девушке в форме, садясь на кровати. О таком сервисе я и мечтать не могла.

В этот момент с полки у окна сорвалась сова, напугав и меня, и служанку, и грациозно приземлилась на спинку стула.

– Наконец-то завтрак, – проворчал Йенс звонким голосом, словно его несколько дней морили голодом. – И почему я не вижу печенья?

Служанка засмеялась, не скрывая умиления.

– Какая прелесть! Ваш фамильяр умеет говорить?

– Да, это Йенс, – с гордостью ответила я, подходя к столу и протягивая сове кусочек булки. Иначе я могла и вовсе остаться без нее. – Он очень любит печенье, как и выпечку, но не стоило баловать его.

– Я вообще-то все слышу, – щелкнул клювом Йенс.

– Вот и хорошо. Значит, тебя не будут баловать и откармливать вредным для тебя продуктом, – отодвинула я булку подальше от совы. – От сладкого и мучного полнеют, если ты не знал.

Йенс издал непонятный звук, не став препираться со мной.

– Наш замок давно не видел таких очаровательных гостей, – между тем продолжила девушка. – Когда вы закончите трапезу, я проведу вас по владениям. Вильям велел показать вам все, чтобы вы чувствовали себя как дома, пока мы все в ожидании приезда графа и его подопечных. Меня зовут Гвендолин. Можно просто Гвен. И я приставлена к вам на все время вашего пребывания в поместье, – и служанка вернулась к своим обязанностям.

Я с любопытством оглядела комнату. Мне предстояло провести здесь несколько месяцев, обучая юных барышень из знатной семьи изысканным манерам. Но пока что я сама чувствовала себя ученицей, а не наставницей.

Позавтракав вкусной кашей и не менее сладким фруктом, быстро привела себя в порядок, облачившись в одно из строгих платьев. Ничего другого у меня все равно не было. К тому же я сюда не развлекаться приехала. Йенс устроился у меня на плече, видимо, это было его любимым и насиженным местом, и мы вышли из комнаты.

– Этот замок принадлежит роду Кэмбелл уже более двухсот лет, – рассказывала Гвендолин, ведя нас по коридорам замка. – Сейчас здесь живет граф Себастьян Тайлер Кэмбелл и его сестры: леди Амалия и леди Кларисса. Именно им вам предстоит преподавать светские манеры.

Коридоры замка были просторными и с высокими арочными окнами, через которые лился солнечный свет. Стены украшали портреты прежних владельцев, также старинные гобелены с охотничьими сценами и гербы с золотой вышивкой. Полы, выложенные темным дубом, слегка поскрипывали под ногами, намекая на то, что здесь долгое время никто не жил.

– Они сложные ученицы? – осторожно спросила я, пытаясь узнать хоть что-то про девушек.

Замок тоже вызывал во мне интерес, но я сюда приехала работать и получить хорошие рекомендации.

Гвен на мгновение замялась, затем тихо рассмеялась.

– Леди Амалия спокойная и рассудительная, а вот леди Кларисса… Ну, вы сами скоро все поймете.

Мы спустились по широкой лестнице в главный зал, где уже кипела жизнь: слуги накрывали стол к обеду на несколько персон, дворецкий что-то строго объяснял одной из служанок. Скорее отчитывал, не замечая еще одного гостя. Между их ногами прошелся рыжий кот, словно обходил свои владения.

– Кот? Кот! – проорали мне в ухо. Затем, взмахнув крыльями и ударив меня по лицу, Йенс улетел.

Кот лениво приподнял голову и оценивающе посмотрел в сторону улетевшей совы. И, видимо, решив, что она не представляла для него никакого интереса, как и опасности, прошел к камину и задремал на ковре.

– Не обращайте внимания на Луи, – улыбнулась Гвен. – Это кот наших леди. Он считает себя истинным хозяином замка.

Я рассмеялась, но тут же замерла, услышав за спиной быстрые шаги.

– Так это и есть наша новая гувернантка? – раздались звонкие женские голоса дуэтом.

Я обернулась и увидела двух девушек. Первая – высокая, с гордой осанкой и светлыми волосами, собранными в строгую прическу. Несомненно, передо мной была леди Амалия. Вторая оказалась точной копией первой, всего лишь с парой отличительных черт: кудрями и озорным блеском в глазах. Явно леди Кларисса.

Я не стала ничего отвечать на их вопрос, который, скорее всего, предназначался их брату. Лишь продолжала стоять и смотреть на девушек, изучая их. Передо мной скорее были близняшки. Ведь пока я могла их различить только благодаря прическе и разного цвета платьям на них.

Глава 9

Глава 9. Первый день, он самый трудный…

Ольга Васильевна – Оливия Саттон

Утро началось с непривычной суеты, но сегодняшний завтрак обещал быть особенным. Мой первый рабочий день в роли гувернантки или преподавателя этикета. Для кого как. Солнечные лучи переплетались в кружеве занавесок малой столовой, отбрасывая причудливые узоры на белоснежную скатерть. Стол, уставленный тончайшим фарфором, сверкал хрустальными графинами со свежевыжатым соком и серебряными подставками для яиц. В воздухе витал аромат свежеиспеченных булочек и кофе, который лакей только что разлил по изящным чашкам с позолотой.

Я сидела по левую руку от графа, напротив девушек. Мои глаза оценивающе скользили по юным особам, что робко перешептывались, пока не встретились с моим взглядом и мгновенно не притихли. Рядом, вальяжно откинувшись на спинку стула, сидел граф. Его длинные пальцы лениво обхватили ручку кофейной чашки, а взгляд, полный скрытого веселья, скользнул по девушкам. Словно он заранее знал, какие проказы сейчас будут ими совершены. Конечно же, против меня.

Сегодня я планировала целый день быть рядом с девушками и просто отмечать, с чем мне потом придется работать. Но потом поняла, что лучше начать сразу. Упущений в их воспитании было множество. В глаза сразу бросилась осанка девушек. Их плечи ссутулились, будто под невидимым тяжелым грузом.

– Сколько раз можно повторять? – внезапно шумно выдохнул граф. – Спина леди должна быть прямая. Иначе ни одного достойного предложения руки и сердца в этом сезоне вы не получите, – услышала я слова Себастьяна. Видимо, такое замечание он делал не первый раз. Девушки тут же втянули головы в плечи. – Или вы хотите, чтобы вас приняли за служанку, пробирающуюся с корзиной белья по черной лестнице?

Близняшки переглянулись между собой и мгновенно выпрямилась. Слуги подали завтрак. Я продолжила следить за своими подопечными краем глаза. Кларисса уже умудрилась уронить нож, задеть локтем графин и теперь с видимым увлечением ковыряла ложкой в клубничном варенье, словно пыталась раскопать в нем какой-то секрет. Служанка не отходила от девушек далеко, подавая им новые столовые приборы. Амалия вела себя более сдержанно, и было видно, что она старалась. По крайней мере, серебряная ложка из ее рук на пол не упала ни разу.

За столом, кроме графа, никто не разговаривал. Себастьян не вел светские беседы, лишь делал замечания девушкам. Одно за другим. Если Амалия принимала их достойно, то Кларисса каждый раз морщила лицо. Я же мысленно записала для себя второй пункт, к которому тут же добавился и третий, когда заговорил граф Кэмбелл. Видимо, список окажется длинным.

– Амалия, – вздохнул он. – Ты же не матрос в портовой таверне. Где твои манеры? Неужели все учителя, которых я нанимал для вас, не могли научить вас элементарным вещам? Я думал, что хотя бы из тебя выйдет толк.

Девушка замерла. Я же успела отметить, что она наклонила чашку и не подняла мизинец, отпивая чай. Амалия мгновенно исправилась, но было уже поздно. Замечание графа услышали все присутствующие в столовой. Обе девушки перевели взгляд на меня, но я сделала вид, что увлечена кашей с ягодами и слов Себастьяна не слышала. Но тут Кларисса, забывшись, потянулась за булочкой через весь стол, вместо того чтобы попросить передать. Я глубоко вздохнула и успела подумать о том, что сегодняшнее утро, как и завтрак, будет долгим. Но все же успела коснуться руки графа, не дав ему сделать очередное замечание.

– Ваше Сиятельство, после завтрака я бы хотела с вами поговорить и обсудить несколько вопросов. Это важно.

Себастьян был удивлен, как и близняшки, которые замерли и, забыв дышать, с расширенными глазами смотрели в нашу сторону. На их лицах застыло любопытство. Графу хватило ума не продолжать эту тему, и всем за столом пришлось продолжить завтрак. Когда уже больше не было надобности задерживаться за столом, я встала. Граф последовал моему примеру, будто только и ждал этого.

– Гвен, принеси в одну из гостиных чайный набор, но без чая, – отдала я распоряжение. – Юные леди, первое занятие с вами начнется через полчаса, как только я обсужу пару вопросов с Его Сиятельством.

– А как же пирожные? – недовольно воскликнула Кларисса, глядя на воздушные корзиночки со свежими ягодами.

– Сразу после того, как научитесь обращаться с чашкой и столовыми приборами, леди, – произнесла я строго.

В кабинете графа я не стала ходить вокруг да около и сразу перешла к делу:

– Ваше Сиятельство, я бы хотела попросить вас перестать делать замечания вашим сестрам при посторонних и слугах, – произнесла я просьбу. – В этот список вхожу и я.

На мои слова граф лишь изогнул брови, требуя объяснений.

– Из ваших уст девушки воспринимают все как упрек. И это не дает им желания учиться и делать что-то лучше. Даже наоборот, вскоре они могут начать выражать протест и делать все наперекор.

Себастьян ухмыльнулся.

– Замечания своего гувернера я до сих пор держу в голове. И они не дают мне совершить промахи, – уверенный в своей безупречности, произнес он.

– Видимо, поэтому вы до сих пор кладете локти на стол, – позволила я себе легкую улыбку.

Граф замер и взглянул на свои руки, затем тут же убрал их. Его глаза метали молнии.

– Я вас услышал, мисс Саттон. Можете вернуться к своим обязанностям, – отчеканил граф. – И еще, – остановил он меня возле порога. – Меня несколько дней не будет в поместье. Амалия и Кларисса полностью остаются под вашу ответственность.