Научи любить. После развода

Глава 1

ЛАЙМА

Куда же запропастился Антон?

Оглядываюсь в поисках мужа, обвожу глазами огромную гостиную: пусто.

Странное нехорошее предчувствие щекочет ребра.

— Держи, — Кристина с сосредоточенным лицом ставит передо мной стопку праздничных тарелок, а сама продолжает аккуратно раскладывать на деревянном блюде нарезанные бананы и веточки винограда.

— Лайм, ты что потерянная такая?

Все друзья обычно называют меня коротким именем. Я привыкла, и мне очень нравится.

— Да Антон куда-то делся. Он же обещал Артуру помочь зафиксировать елку.

Кристина бросает быстрый взгляд на мужчину, воюющего с разлапистой красавицей, и хмурится:

— Да, действительно. Ребят, а Антона никто не видел? — бросает Крис через плечо.

— Он вроде позвонить собирался, — водружает на стол вторую стопку новогодних тарелок муж Кристины — Марат. — Я так понял, за зарядкой пошел. Кстати, ножи я наточил, берегите пальцы.

Он жадно целует жену и уходит.

До Нового года еще почти четыре часа, наши приготовления очень плавные и неспешные. Кристина и Марат в этот раз решили собрать всех у себя в загородном доме: это очень удобно, здесь много свободных комнат, места хватит всем.

Кстати, Ира — жена Артура, который все никак не расправится с елкой, — тоже куда-то пропала.

Даже дыхание сбивается, я и сама не могу объяснить причину удушающего волнения.

Аккуратно раскладываю рулетики с ветчиной и сыром, а потом решительно отодвигаю от себя тарелку:

— Крис, я сейчас. К себе поднимусь на минутку.

— Ага!

Лестница встречает меня тихим скрипом ступенек, я пересчитываю двери спален. Эта вроде наша с Антоном.

Опускаю ручку, прохожу. Щелкаю выключателем. Хм. В центре комнаты стоит огромная кровать, заправлена идеально, у изголовья интерьерные подушки.

Выключаю свет и выглядываю во двор: так лучше видно. Вон наша машина, и ни души вокруг.

Я со странным трепетом разглядываю участок, заваленный снегом: красиво. Невероятно волшебная зима в этом году. Кристина даже калитку украсила разноцветными огоньками. И вдруг понимаю… а это ведь не та спальня, что нам с Антоном выделили ребята! Ракурс совсем иной! Наша с Антоном комната чуть ближе к лестнице.

В этот момент раздается приглушенный шелест, и я, вздрагивая, оборачиваюсь.

Две темных фигуры на фоне яркой полоски света из коридора украдкой торопливо проскальзывают в комнату. Дверь за их спинами аккуратно захлопывается, и звучит несуразно громкий щелчок.

Рядом со мной раздается приглушенное шуршание. Точно так вот шуршала длинная юбка Иры… я еще почему-то сразу подумала: как сухая трава.

Ну вот… Артур с женой решили уединиться, а тут я… комнаты перепутала. Как бы выйти, чтобы себя не обнаружить… неловко-то каааак… Мысленно бью себя по лбу! Все происходит так быстро, что я даже шагу не успеваю сделать.

Ребята не дошли до кровати: понимаю, что Артур усадил Иру на длинный комод.

Жаркий шепот не позволяет разобрать слов, выдавая только несдержанность и голод ребят. Я, если честно, ощущаю укол зависти: у нас с Антоном как-то давно уж не было такой страсти.

Потихоньку двигаюсь к двери, стараясь не прислушиваться к громкому стуку, шуршанию молнии, сбивчивому рваному дыханию супругов. Как между ними пылает… обалдеть. Хотя женаты они примерно как и мы с Антоном. А тут даже воздух наэлектризован!

Ира аккуратно всхлипывает, с ее губ срывается гортанное:

— Давай-давай, Антош…

Дыхание мое обрывается, внутри все леденеет.

Я резко торможу, едва не спотыкаясь о ровный пол. Кровь стучит в виски так громко, что заглушает все посторонние звуки, и я перестаю различать хоть что-то в темноте, кроме томного нетерпеливого шепота моего мужа:

— Тише, Ир.

Это не Артур!

Листаем дальше ---------->

Глава 2

ЛАЙМА

Их голодное нетерпение заполняет темноту так отчетливо, что у меня сжимается сердце.

Так вот куда он пропал…

Меня припечатывает к месту под звуки чужого сбивчивого дыхания.

— Ах, Антош… — страсть в ее голосе зашкаливает, а от меня остается одна оболочка. Пустая. — Придешь ко мне ночью? Артур будет спать.

Дерево тихо поскрипывает, как будто кто-то неумело играет на скрипке, а я пытаюсь нащупать выключатель, стараясь не шмыгать носом и не расплакаться прямо здесь.

— Да! Да! — рычит мой муж, срывающимся голосом. — Лаймик тоже быстро вырубится!

Щелк!

Свет заполоняет комнату, ослепляя всех троих. Любовнички замирают. Первой меня видит Ира, недовольно щурясь от яркого света, потом оборачивается Антон.

Как я и подумала, он усадил ее на комод.

Даже не пойму, кто из них отстраняется первым. То ли Ира, стыдливо опустив взгляд и активно поправляя длинную пышную юбку цвета пыльной розы. То ли Антон, ошарашенно моргающий, хватающий штаны.

Волосы его взъерошены, щеки Иры — раскалены. Губы у обоих припухшие.

Муж даже немного комично пытается не потерять брюки и смешно натягивает их на талию.

Пальцы его путаются: не сразу справляются с молнией.

От пары все еще пахнет спешкой, жар не покинул разгоряченные тела.

Как же мне не задохнуться от абсурдности происходящего?

— Лайм… это… — выдавливает он из себя, не сразу соображая, как же мог так славно и бездумно попасться. Замолкает. Закрывает Иру от меня спиной. Та даже не подает виду, что собирается вмешиваться. В порядок она себя привела быстрее Антона.

Онемение не отпускает меня, но я все же пытаюсь подобрать слова:

— Это, конечно, не то. Совсем не то, чем кажется, — заканчиваю за мужа.

— Нет! Ну то есть… да!

Чистое концентрированное спокойствие вдруг ложится мне на плечи, укрывая теплым одеялом. Такой странной решительности я от себя не ожидала:

— Ты хоть штаны застегни сначала, а потом уже вещать будешь, — складываю руки на груди.

— Да не могу я! Заело!!!

Антон со злостью пару раз дергает замок, и собачка остается в его руках.

Он с глубочайшим недоверием медленно подносит замочек к глазам и роняет челюсть.

— Твою ж мать! — вырывается у него ядовитый шепот.

— Какая самоотдача. Браво! — я хлопаю в ладоши.

— Лайм, слушай, — он шагает ко мне, наскоро застегивая пуговицу. — Давай мы сейчас домой уедем, а? Скажем, что тебе плохо…

— А почему же мне? — смеюсь сквозь отголоски душевной боли. — На больного из нас двоих больше ты похож. У тебя еще и медсестра под боком, — киваю на Иру. — Пользуйся!

Та вздрагивает, впиваясь в меня взглядом. Я знаю, чего она больше всего боится. Что Артур узнает.

Жаль его. Хороший он мужик. Добродушный, отзывчивый. А очки так и вовсе делают его эдаким притягательным интеллигентом. И чего, спрашивается, ей не хватало? Артур и обаяшка, и мужественный, и зарабатывает хорошо. А она тут с чужим мужем…

— Вы оба омерзительны.

Разворачиваюсь.

— Ты куда?! — спешит за мной Антон, догоняя.

Его хватка обжигает мне предплечье.

— С ребятами побеседовать! А ты руки сначала помой!

— Домой поехали, я сказал! — цедит сквозь зубы. — Обсудим там! И Артуру не нужно ничего говорить!

— А что так? — скалюсь я в ответ. Почему я должна молчать?! Они, когда здесь кувыркались, не подумали, что Артур и сам мог все это увидеть?! — Считаешь, ему стоит оставаться в неведении?

— Естественно!!!

Отталкивает меня от перил.

— Лайм, пожалуйста, не надо Артуру рассказывать… — слезно умоляет подошедшая Ирина.

— А ты вообще рот закрой! — вырывается у меня против моей воли. — Подстилка.

У нее хватает совести не пускаться со мной в спор и тихо опустить глаза.

— Лайма, извини, пожалуйста… — шепчет она, закусив губу.

— Ребят, у вас там все в порядке?

Марат с Артуром замирают у подножия лестницы, у каждого в руках по коробке. Ира громко сглатывает.

— А ты, — выговариваю мужу, стараясь не смотреть в сторону мужчин, а то, чего доброго, и правда не промолчу, — передай своей подстилке, чтобы со мной не разговаривала! Иначе я не сдержусь!!!

— Да-да, все нормально! — Антон машет друзьям с глупой улыбкой. — Лайма немного вспылила.

Я вспылила! Я вспылила?! Знал бы Артур, что с его женой только что вытворял мой муж! Показал бы Антоше, что значит вспылить!

Я пробиваю его возмущенным взглядом.

— Ладно, — отзываются парни и идут к остальным.

— Пойдем, — оттаскивает меня от лестницы.

Я рывком распахиваю дверь спальни: теперь уже точно «моей»!

— Иди вниз, — громко шепчет Антон любовнице в коридоре. — Не бойся.

Наспех швыряю в сумку вещи, которые успела выложить, перепроверяю телефон, зарядку, ключи от квартиры. Вызываю такси, даже не глядя на цену.

Прекрасный Новый год! Лучший в моей жизни!!!

— Перестань! — взрывается Антоша, заполняя своим омерзительно громким дыханием всю комнату, и тихо закрывает дверь. — Хочешь, чтобы нас взашей выставили?!

— А ты, я смотрю, этого и добивался! Зачем, Антон?! Что тебя в наших отношениях не устраивает?

— Да все устраивает! Просто получилось так!

— Свинья! — выкрикиваю ему в лицо.

— Успокойся! Вещи все забирай, и поехали. Такси вызовем. Не будем позориться.

— Да ты уже опозорился на пять лет вперед! Надеюсь, Артур тебе лицо подрихтует!

— Ты ему ничего не расскажешь! Поняла?

— А что ж так? — я с сарказмом округляю глаза. — В штаны наложил?!

— Сейчас быстро берешь себя в руки и выходишь отсюда с улыбкой! И мы уезжаем!

— С подстилкой своей уезжай! Давно это у вас?

— Да не было ничего! — рявкает супруг. — И сейчас тоже! А ты просто в темноте не так поняла! Все! Поехали!

Тащит меня за руку!

— Ну ты и ублюдок, Антоша!

Добро пожаловать в мою зимнюю новинку!

Глава 3

ЛАЙМА

Лестница все также мило поскрипывает, пока Антон тащит меня вниз со второго этажа. Одной рукой муж крепко держит меня, другой — сумку с нашими вещами.

В гостиной царит уютная атмосфера, Артур уже поставил разлапистую елочку, девчонки носятся с украшениями и гирляндами.

Всеобщее веселье внезапно заканчивается, и только легкая новогодняя мелодия свидетельствует о праздничной атмосфере.

— Ребят, нам пора. Сорян! — оповещает всех Антон, еще крепче сжимая мою ладонь.

— Как пора?! — возмущается Кристина, хозяйка дома. — К-куда пора?! Мы, вообще-то, скоро начинаем!

Крис разводит руки в стороны.

— У нас планы поменялись! Очень извиняемся! — не прогибается Антон. Надо же, стойкий какой.

Я не могу сдержать истерический смешок, когда замечаю, что Антон старательно прикрывает кожаной сумкой сломанную молнию на брюках.

Уже открываю рот, глядя в глаза Ирине: она молчаливо просит ничего не комментировать, а я… я испытываю непреодолимое желание растоптать ее прямо здесь, у всех на глазах. Она такая же свинья, как и мой муж! Противно от них.

И только короткий последний перед моей жгучей отповедью взгляд на ее интеллигентного супруга заставляет меня удержать язык за зубами. Она и так почти разбила их брак. Я не хочу стать последним рубежом, после которого они сломаются. Но, уверена, до этого осталось совсем немного. Ну или… возможно, Артуру и так что-то известно, и ему проще делать вид, что все нормально. Какой тогда смысл закатывать сцену и рассказывать человеку то, на что очень удобно закрыть глаза? Я не настолько слаба, чтобы собственную грязь нести в чужую семью ради моральной мести. Со своими бы проблемами разобраться.

Наши прощания выходят слишком уж скудными, и как только мы оказываемся в коридоре, нас догоняют Марат с Кристиной.

— Ребят, вы чего? — беспокоятся друзья. Кристина вообще моя лучшая подруга! Как бы мне не хотелось, чтобы она пригрела под крышей эту… эту… змею!!! Но решение принято, я не буду никому рассказывать, что Антон изменил мне с Ирой. А может, и не только с Ирой! — Что-то не так? Не понравилось что-то? Лайм, ну правда, что стряслось?

— Извини, Крис, вы ни в чем не виноваты, — стараюсь поддержать подругу, представляю ее шок, — все было замечательно. Это наше с Антоном. Я уезжаю, мне просто это очень нужно сейчас. А Антон останется.

Две пары глаз настойчиво впиваются в лицо Антона.

— Что?! Нет, мы уезжаем вместе, — тут же реагирует муж.

— Только попробуй! — шепчу ему тихо. — Сейчас сам разгребать отправишься.

Лишь он различает скрытую угрозу в моем голосе.

— Я тебе все сказал уже!

— Я тебе тоже! Я уезжаю одна. И только попробуй за мной поехать! Окажешься в центре грандиозного скандала, и тебе придется отвечать за свои действия перед всеми!

Он раздувает ноздри, как разъяренный бык, но сделать ничего не может: боится, что я правду расскажу. Предполагаю, что у них с Ирой это не впервой. Слишком уж как-то раскованно они… ничего не боясь…

Выдергиваю руку из прилично ослабевшей хватки.

В руке вибрирует телефон — такси на месте.

— Может, передумаете? — вновь предпринимает попытку Марат. Видно, друзья очень расстроены.

— Нет, — отвечаем одновременно с мужем.

— Ну хоть позвони, — просит Кристина. Хорошая она такая. Добрая. Мы с ней с института дружим. Ладно, может, с ней потом и поделюсь, когда горькие слезы глотать буду.

— Я провожу, — вдруг осмелел супруг. — А то ты со своей неловкостью голову расшибешь.

— А ты и рад будешь…

— Прекращай, а! — огрызается Антон. — Пошли!

— Меня Кристина проводит. В твоих услугах больше не нуждаюсь. Дороговато обходятся.

Антон даже рычит, изобразив оскорбленную невинность. Как будто это и правда я вспылила, и мы из-за меня поссорились, а не он сношался наверху с розовой барби!

Противный хруст ее юбки до сих пор в ушах стоит! И ее это надрывное: «Ты придешь ко мне ночью? Артур все равно будет спать»!

Вот же розовая дрянь!

— Лайм, что у вас там приключилось? — переживает Кристина, пока провожает меня до такси. Глядит настороженно.

— А то, что мой муж оказался с гнильцой. Пока без подробностей.

Нервно сдуваю выбившуюся прядь волос. Не сразу понимаю, почему так холодно и скользко идти: я даже туфли не переодела! Так и иду! Как дура! На шпильках по снегу!

Еще и плечи холод покусывает.

— Господи, — ахает подруга, — ты же совсем раздетая! Погоди, я пальто принесу! И обувь!

— Да не надо уже. Я из машины в машину. Потом заберу одежду.

Атласное платье насыщенного темно-зеленого оттенка холодит кожу. Подол уже, конечно же, намок.

Плевать! Да и какая уже разница?!

— Ведь так нельзя! Ты с ума сошла?! Заболеешь!

— Все нормально.

— Куда ты? Домой?

— Нет. Меньше всего я хочу сейчас домой.

— А куда?

— Если б ты спокойно отмечала в городской квартире, то заявилась бы к тебе со слезами. А так… Не знаю.

— Настолько все плохо?

— Да. Мы с Антоном разводимся.

Крис шокированно замирает, не в силах вымолвить ни слова.

А мне становится горько даже от осознания, что мне действительно некуда ехать.

Родители в пансионате. Ключей от их квартиры у меня нет, они оставили их соседке, чтобы она поливала цветы и каждый день кормила рыбок. Это проще, чем мне все праздники к ним мотаться.

Сейчас я жалею, что не сделала личный дубликат. На всякий случай.

Потому что я просто не знаю, куда мне податься.

— Адрес этот?

Водитель дублирует адрес, указанный в приложении, и я мотаю головой.

— Нет, другой.

— Называйте.

Готовится вбивать улицу в навигатор.

— Поехали пока прямо. Чуть позже уточню адрес.

Глава 4

ЛАЙМА

Стекло такси ледяным пятном прижимается к виску. Я впитываю кожей морозную прохладу, и мне становится чуточку легче. Равнодушно выглядываю в окно, но не вижу ничего: ни мелькающих фонарей, ни заснеженных улиц.

Перед глазами стоит неприятная картина: густая беспросветная тьма и шепот, что навечно врезался в подкорку. Мне всегда казалось, что я точно знаю, как отреагирую при тех или иных обстоятельствах. Глупости это все. Никто не знает, как он поведет себя в сложной ситуации.

Я вздрагиваю. Воздух в салоне спертый, пахнет старой кожей и противным ароматизатором «Хвоя». Дышать невозможно. Легкие сжимаются, отказываясь работать.

Опускаю стекло, и ледяная струя тут же врывается в салон, бьет в лицо, но облегчения не приносит. Хочется лишь поежиться от холода, который теперь живет где-то глубоко внутри, за ребрами.

— Так куда едем, девушка? — раздается спереди усталый голос водителя.

Мысль работает медленно, с перебоями, как поврежденный процессор.

Куда-куда… Да откуда же я знаю, куда?! Я вообще никуда не хочу, только бы из машины выйти поскорее, иначе задохнусь, это точно!

На самом деле, мне действительно некуда идти. Новый год через три часа! Все с семьями, друзьями. Домой я сейчас точно не поеду! И выяснять я сегодня уже ничего не хочу.

Антон пытается дозвониться до меня, но я переключаю телефон в беззвучный режим и прячу гаджет в сумочку. Сегодня меня ни для кого нет. Это же надо, а? Еще утром я отпаривала платье и готовила ему завтрак! А теперь вынуждена подать на развод. И чем быстрее, тем лучше.

— Девушка, меня слышно, нет?

— Да слышно, слышно.

Громко поговариваю название улицы и номер дома, голос мой звучит хрипло и неузнаваемо. Ну а что? В офис поеду, да. Куда мне еще сейчас податься? Ключ от кабинета и пропуск в здание всегда лежат в сумочке. Там будет тихо, пусто и темно. Как раз никто не увидит, как мир, вывернутый наизнанку, медленно и методично размазывает меня по полу.

Таксист что-то недовольно бормочет в ответ, но я уже не слушаю. Закрываю глаза, надеясь, что тьма перестанет быть такой предательской. И вообще. Я капец как сегодня уже устала!

Когда машина останавливается, я дожидаюсь, пока спишутся деньги в приложении, и выхожу на улицу. Морозный воздух обжигает легкие.

Подъезд офисного здания совсем близко, но шлагбаум не поднимается: к нам нужно заказывать пропуск.

— Спасибо, — роняю, выбираясь, наконец, на улицу. Только делаю шаг и… ОЙ!

Тротуар передо мной — сплошная зеркальная поверхность. Гололед жуткий. Вроде как чем-то посыпали, но толку-то?!

Я со вздохом гляжу на свои ноги. Изящные, почти невесомые туфли на каблуке, который минуту назад казался верхом элегантности, а теперь выглядит издевательством судьбы. Вечернее платье, легкое и нелепое в этом зимнем безразличном городе... Все-таки нужно было прислушаться к Кристине!

Что ж… ладно. Делаю первый шаг. Затем второй. Аккуратненько начинаю пробираться вперед, отплясывая немыслимые пируэты, чтобы не упасть. Ноги держат нетвердо, подкашиваются. Ну в общем, кто ходил на шпильках по льду, должны меня понять! Я пытаюсь поймать равновесие, цепляясь взглядом за спасительную точку впереди, но тротуар своенравно уходит из-под ног с обманчивой плавностью. Ой-ой-ой! Не надо, не надо! Все происходит очень быстро: колени сами подгибаются, я проезжаю вперед и… заваливаюсь. С тихим унизительным шлепком и коротким сухим хрустом. Почему-то я вспоминаю шуршание Иркиной юбки.

Сначала я не понимаю, что это за звук. И только спустя несколько секунд вижу: каблук на левой туфле отломился и нелепо валяется на льду. Одновременно взгляд мой ощупывает бедро… спускается ниже: на тонком шелке платья зияет небольшой, но безжалостно четкий надрыв. А еще… вообще-то, здесь грязно!

Приехали, называется!!!

Я сижу на льду, и по телу разливается странное пронзительное осознание всей глубины новогоднего пафоса и праздничной нелепости.

Ладно. Из плюсов: испортился только один каблук. Хотя еще не совсем ясно: плюс это или минус. Буду надеяться, что платье не разойдется по шву. Ситуация настолько абсурдна, что из горла вырывается нечто среднее между смехом и рыданием. Я поднимаюсь, с трудом удерживая равновесие, скольжу ко входу. Сломанный каблук отправляется в урну сразу же. Совсем как наш брак, который Антон выбросил на помойку. Хм… символично.

Дверь в офисное здание у нас тяжелая. Толкаю ее плечом, прикладывая невероятные усилия. Внутри циркулирует теплый воздух, безжалостный свет люминесцентных ламп режет глаза.

Из своей коморки выходит Николай — один из наших охранников — и останавливается перед турникетами. Лицо его, обычно невозмутимое, сейчас выражает целую гамму эмоций: удивление, легкий шок, попытку сохранить профессиональное достоинство. Его взгляд скользит по испорченной обуви, по моему порванному платью, по лицу, на котором все написано.

— Добрый вечер… А-аа?.. — он разводит руки в стороны, взглядом упирается в безобразную дыру на платье.

— А я ненадолго! — сообщаю жизнерадостно, стараясь прикрыть дырку сумочкой. — Кое-что забыла в кабинете!

— Ясно… — тянет удивленно Николай. — Ну… с наступающим, что ли.

Голос его чуть хрипловат, как всегда.

— Ага! И вас тоже!

Провожу картой по считывающему устройству, турникет послушно реагирует: загорается зеленый индикатор.

Мужчина, не сводя с меня взгляда, медленно тянется к вазе с мандаринами и берет один. Протягивает мне.

— Вот… возьмите. Для настроения.

— Вы правда считаете, что мандарин как-то повлияет на мое настроение?! — вырывается у меня. Я, чуть прихрамывая, нетерпеливо переступаю с ноги на ногу.

— Эм… Ну так… праздник же. Новый год. Чудеса всякие.

Видел бы он, какие чудеса мой муж вытворял недавно с Миссис Шуршащая юбка!

Но такой простой и человечный жест от охранника обрушивает последние заслоны внутри меня. Шмыгая носом, я машинально протягиваю руку. Пальцы сами смыкаются вокруг прохладной бугристой кожуры.