Научи меня жить

Глава 1

Предупреждение людям:
Хорошим и злым —
Это война!
Солдатам, гражданам,
Мученикам и жертвам —
Это война!
Предупреждение пророку,
Лгуну, честной душе —
Это война!
Лидеру, настоятелю, жертве, мессии —
Это война!
Это момент истины и лжи,
Это момент жизни и смерти,
Момент воевать, момент воевать, воевать!
Направо, налево,
Мы будем сражаться насмерть, 
До последней пяди земли.
Это дивный новый мир, от начала и до конца...
(30 Seconds to Mars — This Is War) 


Глава 1

      В коридоре вновь послышались голоса, громко обсуждавшие погибших и пострадавших от рук Пожирателей Смерти. В воздухе витало отчаяние, оно обволакивало пространство едким дымом безысходной горечи. Смерть беспощадно прошлась по небольшому числу повстанцев, продолжавших сражаться за мир в это нелёгкое время.
Волан-де-Морт расширял границы своей многочисленной армии, которая с каждым днём только укрепляла свои позиции. Ордену Феникса было трудно сравнить свои скудные успехи с поразительным величием армии Лорда. Всё, на что хватало сил Ордену — это проводить небольшие вылазки и прятаться по углам, защищённым заклинанием Доверия.
Голоса приближались и уже были слышны из-за двери комнаты, в которой находилась Гермиона Грейнджер. Она накрыла голову подушкой, едва сдерживая крик боли и отчаяния, безумно устав от всего этого кошмара. Ей хотелось утонуть в этой чёртовой подушке! Но Гермиона не имела на это права. Нужно было сражаться до победы, не сдаваясь и не отступая. Опустить руки всегда легче, чем продолжать борьбу. Иногда ей казалось, что все вокруг сошли с ума, что всё происходящее — сон. Сон длиной в четыре года. И из него нет выхода.
Девушка лежала тихо, вся обратившись в слух, и ждала того момента, когда дверь откроется, и Орден позовёт её на очередное совещание, где они будут рассматривать свитки с планами Тёмного Лорда. Как эти планы попадали в самое сердце группировки сопротивления, знали немногие приближенные к Внутреннему кругу. Остальные оставались в счастливом неведении.
Внутренний круг. Так называлась небольшая группа людей, объединившаяся между собой и объявившая войну Волан-де-Морту. Возглавлял круг Гарри Поттер. Все говорили, что он этого достоин, и это действительно так, но на самом деле никто не хотел лезть в петлю. И если уж говорить откровенно, все они находились одной ногой в могиле, независимо от того, какое положение занимали. Перед смертью все равны. Члены Ордена Феникса умирали быстрее, чем кто-либо другой. И к этому пришлось привыкнуть.
— Гермиона! — вскрикнула Джинни Уизли и стащила с девушки одеяло.
Открыв глаза, Грейнджер тяжело вздохнула и села, заметив, что за окном ещё темно. Все знали, что последние месяцы мучение в виде бессонницы не покидает членов Ордена, поэтому разбудить среди ночи — не наказание, скорее блажь. Таким образом можно было отвлечься от кошмарных снов, ставших неотъемлемой частью их жизни. Но всем почему-то было невдомёк, что иногда просто необходимо провести несколько часов, посвятив их только себе и своим мыслям. На войне ребята и взрослые волшебники стали одним целым, и своего у них уже не было.
— Что случилось? — тихо спросила Гермиона, глядя на обеспокоенные лица друзей.
— Ханна Аббот исчезла. Её родители мертвы. Над домом Чёрная метка, — наконец ответила Джинни. В последнее время всем пришлось повзрослеть, а младшей Уизли тем более. Девушка наравне со всеми рвалась в бой, иногда приходилось сдерживать этот порыв, чтобы она не пострадала.
Соскочив с кровати, самая умная ученица Хогвартса нервно заходила по комнате. Членов Ордена стало меньше ещё на одного человека. И так каждый божий день. Иногда ребята цинично задумывались над тем, кого убьют следующим, не делали только ставки. Да и ставить было нечего, золото обесценилось. Все, кто боролся с армией Тёмного Лорда, ходили по канату через пропасть с завязанными чёрной лентой глазами.
Первыми гнев и мощь Волан-де-Морта прочувствовали на себе маглы, маглорождённые и предатели крови. Хогвартс отныне стал принимать только чистокровных волшебников, другим там было не место. Салазар Слизерин гордился бы своим потомком, воплотившим его мечту в реальность. Магический мир оказался у ног Волан-де-Морта, и помешать этому не представлялось возможным.
Четыре года длился террор тёмных сил, загоняя противников Тёмного Лорда, словно мышей, в норы. Иногда всем казалось, что всё впустую и выхода нет. Разве можно победить, когда сил уже не осталось?
После шестого курса Гарри, Рон и Гермиона отправились за крестражами по наставлению Альбуса Дамблдора. Они не смогли бросить друг друга спустя столько лет крепкой дружбы.
День, когда Министерство пало, подчинившись власти Тёмного Лорда, положил начало их путешествию. Целый год ребята скрывались от гнева Волан-де-Морта в лесах и пустынных оврагах, жили в потрёпанной палатке, от которой пахло кошками. Поесть им удавалось не каждый день, а еда, которую получалось добыть, была скудной и однообразной. Спустя год они осознали, что не добились ровным счётом ничего. Впустую потраченные время, силы, нервы. И лишь один найденный крестраж, который они так и не смогли уничтожить. Сейчас он лежал в коробке на каминной полке в комнате Гарри.
Рон сдался первым, когда сказал, что пора завязывать с кочевой жизнью и возвращаться в Орден Феникса, где знающие люди способны помочь в поисках. На самом деле Гарри и Гермиона подозревали, что Рон просто проявляет малодушие и хочет вернуться к вкусным мамочкиным ужинам, тёплому одеялу и мягкой постели, а не дежурствам по ночам, сжимая как оберег в холодных руках волшебную палочку, прислонившись спиной к палатке.
Через неделю не выдержала Грейнджер, но ни за что на свете не призналась бы в этом ребятам. Гарри потребовался месяц. Так что возвращение на Гриммо, 12 через год странствий поставило всех в тупик. Первым делом пришлось собрать Орден и поведать о крестражах и провальных поисках. Молли тут же сказала, что этого и следовало ожидать. Чем несказанно разозлила Гарри. Ведь они «всего лишь дети», возомнившие себя величайшими магами, которые решили, что им по силам бросить вызов Тёмному Лорду.
Как ещё можно было объяснить, что они давно уже повзрослели и готовы участвовать в войне? Особенно если учесть, что большинство волшебников сбежали из страны, прикрывая свои головы, навстречу лучшей жизни, где не было места бойне, развернувшейся на территории Британии. Другие переметнулись на сторону Реддла, считая, что лучше изначально быть на стороне победителей, тогда после окончания войны их ждёт помилование. В то, что Гарри Поттер — Избранный и сможет когда-либо одолеть Тёмного Лорда, верило всё меньше и меньше людей. Поэтому на его стороне остались только самые верные и преданные сторонники, которых день за днём истребляли Пожиратели.
С тех пор прошло три года. Все жили в постоянном страхе за свои жизни и жизни близких. Каждый день в «Ежедневном пророке» печатались списки погибших (читай: убитых), где в основном были маглорожденные и предатели крови. Новая власть продолжала вести учёт «магловских выродков», но мало кто возвращался живым из Министерства, где их пытали с целью выведать, у кого эти несчастные украли волшебную палочку.
На одном из подобных судебных заседаний имела несчастье оказаться и Гермиона. Нет, не в роли магловского выродка. Узнав, где может находиться крестраж, ребята очень долго разрабатывали план по проникновению в святая святых Министерства Магии. Пришлось напасть на трёх сотрудников и с помощью оборотного зелья принять их личину на себя. Таким способом Гермиона оказалась Муфалдой Хмелкирк из Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. И именно её взяла в помощницы Долорес Амбридж, поручив вести протокол судебного заседания. Девушка увидела воочию всю картину несправедливости по отношению к маглорождённым или полукровкам, неспособных подтвердить свою родословную хотя бы одним выдающимся волшебником с так называемой чистой кровью.
Гарри, Рон и Гермиона чудом смогли выбраться оттуда живыми. На площадь Гриммо возвращаться не стали, побоявшись, что это место теперь известно Пожирателям. Именно с того момента началось их путешествие по лесам, длившееся целый год, но не принёсшее никакого результата.
Вернувшись в Лондон, Гарри с помощью Гермионы в первую очередь окружил свой дом всеми видами охранных чар, завершив их новым заклинанием Доверия, хранителями которого стали она и Рон. И тогда Гриммо, 12 вновь стал прибежищем Ордена Феникса.
— Гермиона, — отвлёк девушку от дум Рональд, делая шаг в её сторону. В последнее время он старался быть ближе к ней, пытался вернуть их отношения на прежний уровень. Но сейчас девушке было не до отношений в целом и любви в частности. — Ещё нет никаких доказательств, что она мертва.
— Утром принесут газету, — подала голос Джинни, стоя поодаль и наблюдая за хаотичными перемещениями подруги. Это был ещё один признак психического расстройства, не считая бессонницы. Девушка перестала быть прежней Гермионой Грейнджер, обладавшей холодным разумом. Война сломила её. Может, даже больше остальных. Когда оказываешься на волоске от смерти, обычно появляется желание жить, ей же хотелось умереть.
— Её может не быть в списках, — наконец ответила Гермиона, продолжая мерить шагами пол. — Всем известно, что семья Аббот поддерживала Дамблдора и Орден Феникса, а убили только родителей Ханны, но не её саму. Скорее всего, сейчас девушку пытают, надеясь узнать, где скрывается Орден. Глупцы! — резко остановившись и скрестив руки на груди, Грейнджер обвела друзей взглядом. — Как они могут надеяться выведать наш адрес, подвергая кого-то нечеловеческим пыткам? Дураку известно, что тайна заклинания Доверия запечатывается в сердце Хранителя и никаким способом эту тайну вырвать нельзя. И раскрыть местонахождение можно только добровольно, никак иначе. Да и сделать это может только Хранитель. — «Я или Рон», — хотела добавить Гермиона, но промолчала.
— Нам остаётся лишь надеяться, что мы сможем вызволить её, — прошептала Джинни, отводя взгляд от Гермионы и переводя его на Гарри.
Они всегда так делали, когда говорили об этом. Потому что никому ещё не удалось спастись. Все, кто попадал в руки Пожирателей, автоматически становились кандидатами в списке смертников. Через день, два, неделю или месяц имя попадало в газету. Конечно, мало кто продержался бы больше недели.
Единственным, кто смог выбраться живым и невредимым, была Гермиона Грейнджер.

Прежде!
Это случилось восемь месяцев назад, когда ей пришлось в одиночку патрулировать западный район Лондона. Там проживали маглорождённые волшебники, оставшиеся без родителей в этой войне, не щадившей никого. Детям было от девяти до пятнадцати лет. С ними неотлучно находилась Андромеда Тонкс вместе с дочерью Нимфадорой. Тонкс иногда выходила из дома и присоединялась к патрулированию, но в ту ночь её сын заболел, поэтому Гермиона осталась без прикрытия.
Обычно Вест-Энд самый спокойный район, где не происходило ничего из ряда вон выходящего. Поэтому, оставшись в одиночестве, она даже не могла представить, чем всё это обернётся. Проходя соседнюю улицу, девушка держалась в тени деревьев. На часах почти три ночи, людей нет, тишина. Ещё четыре часа, и можно будет вернуться на Гриммо, где на столе ждёт скудный, но горячий завтрак, заботливо приготовленный руками миссис Уизли.
А потом она услышала их. Они передвигались совершенно бесшумно, но каким-то чудом их появление не стало для Гермионы сюрпризом. Прижавшись к стволу дерева, она поставила ногу на нижнюю ветку и подтянулась, ухватившись руками за верхнюю. Стараясь не шуметь, карабкалась наверх, надеясь, что так сможет остаться незамеченной. Она преодолела уже половину пути, когда раздался треск и ветка не выдержала. Девушка летела вниз с мыслью, что всё кончено. Подняв такой шум, невозможно остаться незамеченной. Так оно и оказалось.
Гермиона лежала на земле, оглушённая, а они окружали её. Их было четверо. Она слышала раскатистый смех, а затем голос ехидно произнёс:
— Надо же, кто зашёл на огонёк. А мы уже и не надеялись встретить подружку Поттера.
— Тёмный Лорд давно ждёт вас в гости, — хохотнул второй. Грейнджер его узнала — Антонин Долохов. Однажды он уже чуть не убил её в Отделе тайн.
Остальные молчали, глядя на девушку с каким-то изумлением и недоумением. Словно не понимали, как маглорождённая девчонка, столько лет успешно скрывавшаяся от Волан-де-Морта, умудрилась так глупо попасться.
Падение с высоты выбило из неё весь дух, поэтому она даже ответить ничего не могла. Оставалось лишь смотреть и ждать, что будет дальше.
— Тебя не учили здороваться, грязнокровка? — угрожающе поинтересовался первый, вынимая палочку и крутя её между пальцами. Все его благодушие испарилось. — Нет?
Из глаз Гермионы непроизвольно текли слезы. Как ни странно, ей не было страшно.
— Гордая? — ехидно поинтересовался Долохов, приседая на корточки и пристально изучая лицо Гермионы. — Ну, недолго молчать будешь.
И в этот момент один из Пожирателей замахнулся и нанёс удар, от которого у Гермионы перехватило дыхание. Застонав, девушка свернулась калачиком, прижимая руки к больному месту и ожидая, когда всё это повторится. Ждать не пришлось, второй удар последовал сразу за первым.
— Успокойся! — выкрикнул один из тех, кто остался в стороне. Голос показался Гермионе смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить. — С ума сошёл? Это же Гермиона Грейнджер.
— Да плевать мне, кто она, — прошипел нападавший со злостью. — Хоть королева Англии.
— Мальчишка прав, — встал на ноги Долохов, а затем рывком поднял девушку. — Ближайшая подружка Поттера — кладезь ценной информации, которая нужна Тёмному Лорду. Пусть он сам решает её судьбу. А я не хочу быть убитым только потому, что ты не можешь сдерживать свою агрессивность, Амикус.
Прошептав заклинание, Пожиратель связал руки и ноги пленнице и кивнул человеку, спасшему Гермиону от побоев. Наклонившись, спаситель подхватил её на руки, а затем тихо пробормотал, чтобы его слышала только она:
— Каким неведомым ветром тебя сюда занесло, Грейнджер?
Теперь девушка узнала голос. Навстречу смерти её нёс Драко Малфой.

Теперь!
— Если бы ты рассказала нам, как смогла выбраться из лап Пожирателей, — завела песню Джинни, возвращая Гермиону в настоящее. — Но ты упорно продолжаешь молчать.
Кожа девушки покрылась мурашками. Так было всегда, когда мысли возвращались к картинам прошлого. Как бы ни хотелось забыть, пытки и побои навсегда останутся в памяти Гермионы. Именно с тех пор в ней что-то сломалось. Сначала она перестала спать. Стоило закрыть глаза, как появлялись картины и звуки, которые ей хотелось забыть навсегда. Она пила снотворное, и некоторое время оно действительно ей помогало. Но сейчас девушка вернулась к тому моменту, когда и лекарства перестали действовать.
Гермиона осталась один на один со своими страхами. Замкнулась в себе, ограничила общение с друзьями, порвала отношения с Роном.
— Гермиона, — Гарри говорил тихо и спокойно, как будто его подруга сумасшедшая. Они все говорили так, обращаясь к ней. Но сумасшедшей она не была. — Мы должны знать, как тебе удалось сбежать из особняка Малфоев, обойдя защиту дома и Пожирателей, находившихся там. Если ты скажешь нам, где брешь, мы сможем собрать отряд и отправиться на выручку Ханне. Возможно, не только она находится в плену.
— Я не могу тебе сказать, Гарри, — прошептала она, садясь на пол и обнимая колени руками. — Потому что не знаю. Вот уже восемь месяцев вы пытаетесь выудить у меня эту информацию, но помочь вам у меня нет возможности. Поймите это, наконец.
— Гермиона, пожалуйста, — Джинни опустилась на колени рядом с девушкой, обнимая её за плечи. — Пожалуйста, хватит хранить этот секрет. Просто расскажи нам. И мы от тебя отстанем. Иначе смерть Ханны останется на твоей совести.
Гермиона ненавидела, когда друзья поворачивали разговор в это русло и начинали обвинять её в смертях людей, которых они не успели спасти. Почему если Гермиона единственная выжившая, то они имеют какое-то право попрекать её этим? Или если бы она умерла, всем стало бы легче?
— На моей совести и так уже слишком много смертей, — в голосе Грейнджер звучала сталь. Ещё никогда она не испытывала такую ярость, как сейчас. Друзья поняли, что перешли черту, и на их лицах появилось виноватое выражение. — Спасибо, что напоминаете мне об этом каждый раз, когда публикуются эти чёртовы списки. Наверное, скоро я сама уверую в это. Буду думать, что являюсь зачинщиком их гибели. Что это я виновата во всём.
— Гермиона!
Они так часто повторяли её имя, что скоро наступит момент, когда она начнёт его ненавидеть.
— Уходите, — отвернувшись, произнесла Гермиона.
Переглянувшись и поняв, что добиться от девушки желаемого и сегодня не получится, ребята вышли в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
А она снова осталась один на один со своими страхами и чувством потери.
За окном светало, вымотанный организм требовал сна, а воспалённый мозг снова показывал Гермионе кошмары. В последнее время девушка испытывала постоянную слабость и головную боль. И никакие обезболивающие зелья уже не спасали, сколько бы она их ни принимала. Видимо, ослабленный организм успел выработать иммунитет на лекарство, которое Гермиона пила так же часто, как чай.
На этой проклятой войне они потеряли столько людей, что оставшиеся жили верой, всеми силами стремясь к победе. Им нельзя было сдаваться. Если хочешь победить, никогда не опускай руки, чего бы это ни стоило. Немного поспать могло позволить снотворное. Девушка закинула в рот две горькие таблетки, запрокинула голову, сглотнула и провалилась в тревожный сон.
Когда она проснулась, утро было в самом разгаре. На прикроватной тумбочке стоял поднос с завтраком и, конечно же, сложенный вчетверо «Ежедневный пророк».
Свесив ноги с постели, Гермиона потянулась за газетой и раскрыла её на второй странице.
— Ханны Аббот там нет, — раздался голос Тонкс. Она прошла в комнату и села на стул, придвинув его к кровати. Она выглядела уставшей, под глазами залегли мешки. Длинные волосы карамельного цвета собраны в хвост на затылке. — Только с дежурства. Вторую ночь подряд.
— Ты тоже пришла выяснять, как я выбралась из Малфой-мэнора? — подозрительно уставилась на женщину Гермиона. — Если да, то ты знаешь мой ответ.
За последнее время девушки очень подружились. Гермиона уважала Тонкс за храбрость и выдержку. Что даже в такие дни она старалась улучить минутку для веселья. Вместе с Фредом и Джорджем они устраивали небольшие праздники для членов Ордена. Не будь этих праздников, все давно сошли бы с ума.
— Ты знаешь, что я здесь не за этим, — покачала она головой. — Я знаю, что произошло ночью. И думаю, что Джинни не права, обвинив тебя в этих смертях. Не бери в голову, Гермиона. Мы все на нервах. А тут ещё очередное нападение, которое застало нас врасплох. Мы совсем не ожидали, что это будет семейство Аббот. Их жилище, как и все, было защищено, кто выдал тайну, неизвестно. А я ведь говорила, что не следует доверять адрес всем подряд. Так нет, члены Ордена должны знать. Вот к чему всё это привело.
— Среди Ордена предатель, а мы уже почти год не можем его вычислить, — пробурчала Гермиона. — Это просто невыносимо: знать, что один из нас может оказаться информатором. С каждым днём численность Ордена становится всё меньше, а тут ещё не знаешь, кому можно верить, а кому нет. Как же я устала от всего этого.
— Мы найдём его, нужно только время, — нахмурилась Тонкс, она не любила слышать от девушки подобные речи. — Но я, в общем-то, не за этим пришла. Тебе лучше спуститься вниз. Там Северус с важным докладом выступает, ты должна это услышать.
Северус Снейп — двойной агент, убивший Альбуса Дамблдора. Помнится, все считали его предателем и мечтали отомстить за смерть директора и наставника. Но пару лет назад вдруг выяснилась вся правда о профессоре зельеварения. Оказывается, он всю жизнь любил мать Гарри и готов был умереть, защищая её сына. Удалось выяснить, что убийство Дамблдора было спланировано им же самим за год до его смерти. Тем самым он спас невинную душу Драко Малфоя, не дав совершить убийство несовершеннолетнему подростку. Благополучно в руки Гарри попали воспоминания Северуса, которые открыли глаза Избранному на истинную сущность профессора зельеварения. Снейп остался жив. Но теперь Гарри знал и то, что прежде скрывал от него директор Хогвартса. В конце он должен был умереть. Хоть пророчество и гласило, что «один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить, пока жив другой», Дамблдор считал иначе. Никто из них двоих не выживет после решающего поединка.
— Что там? — поинтересовалась Гермиона, переодеваясь в джинсы и футболку. Сегодня было прохладно, хотя весна полностью заступила в свои владения.
— Планируется нападение на Гиббсов. Статус крови — полукровки, — Тонкс словно читала доклад по памяти, — отец Стефан Гиббс — маглорождённый — убит несколько недель назад. Его тело изуродовано. Мать Кира Гиббс — чистокровная — пропала без вести месяц назад. Дети — Изабелла и Томас, тринадцати и пятнадцати лет отроду — скрываются в южном районе. Зачем они понадобились Тёмному Лорду, неизвестно. Ничем не примечательная пара подростков. Связей с Орденом не имеют.
Девушки открыли дверь и попали в гостиную, как всегда, полную народа, где проходили собрания Ордена. Кухня не вмещала всех, да и миссис Уизли считала, что это место необходимо только для принятия пищи, а не для планирования нападений.
— Как я понимаю, планируется переправить их в западный район? — поинтересовался Гарри, рассматривая карту Вест-Энда. Северус посмотрел на него и утвердительно кивнул.
— Нужно успеть вывести их до десяти часов вечера, — продолжил Снейп, — операция по захвату дома Пожирателями назначена на десять двадцать три. К этому времени вас там быть уже не должно. Если начнётся схватка, ручаться ни за что не берусь. Но лучше не лезть на рожон и избегать столкновений.
— Обвиняешь нас в трусости? — пробасил Кингсли Бруствер, опуская огромный кулак на дубовую поверхность стола. — Мы не боимся этих чёртовых убийц и готовы сразиться с ними.
— Я не сомневаюсь в этом, — спокойный тон Снейпа заставил всех прислушаться, — но нас осталось слишком мало. Зачем рисковать и лезть в драку, если этого спокойно можно избежать? Чтобы победить, нужен холодный ум и трезвый расчёт, эмоции оставьте на потом.
— Он прав, — согласился с доводами Люпин, рассматривая свитки. — Нельзя терять головы.
— Я думаю, пяти волшебников будет вполне достаточно, — снова взял слово Северус. — Не больше, не меньше. Кто пойдёт, нужно решить прямо сейчас.
— Это очевидно, — заявил Кингсли, не понимая, зачем ещё обсуждать. — Я, Римус и Артур. Значит, нужны ещё двое.
— Я пойду, — вызвался Гарри. — Без разговоров.
— И я, — подскочила Джинни, взяв парня за руку. — Одного я тебя не отпущу.
— Нет! — в один голос воскликнули миссис Уизли и Гарри. — Ты останешься дома.
— Я пойду! — с нажимом произнесла Гермиона. — И даже не отговаривайте.
— Гермиона, — попытался взять девушку за руку Рон, но она не позволила. — Тебе нужно отдыхать.
— Хватит! Наотдыхалась уже. Если вы не возьмёте меня по доброй воле, всё равно пойду. Так что давайте решим этот вопрос по-хорошему.
Видя решительный настрой девушки, Кингсли махнул рукой, принимая к сведению, что в их слаженной команде появится обуза в виде потерявшей форму Гермионы Грейнджер.
Но то, что она провела несколько месяцев взаперти, пугаясь собственной тени и не пуская собственных друзей, не значило, что знания утрачены. Уж не Гермиона ли была самой выдающейся волшебницей в своё время? И она докажет, что может бороться с демонами, обитающими внутри неё. Сможет обуздать свои страхи и выйти победительницей.
Да, Гермиона проиграла одну битву, но война ещё не окончена.

Глава 2

Знаешь, что самое страшное в жизни? 
Опустить руки. Это легче всего. 
Разве трудно, сидя на дне колодца, 
посмотреть вверх и сказать, что спасения нет? 
Проще простого! Куда сложнее карабкаться вверх, 
срываться и пробовать снова, 
сантиметр за сантиметром. 
(Э. Сафарли. Мне тебя обещали)


Операция была назначена на шесть сорок три вечера. Почему они так любили неокруглённые числа, оставалось загадкой. Но все дежурства или рейды начинались и заканчивались подобно этому. Или все действительно полагали, что если выйти в семь ноль-ноль сразу появится угроза для жизни, нападёт армия Пожирателей во главе с Тёмным Лордом или земля разверзнется под ногами?
Закрыв дверь в свою комнату, Гермиона прошла к шкафу, где хранилась её немногочисленная одежда, и вытащила комплект номер один для вылазок в экстремальных условиях. Это был обычный спортивный костюм чёрного цвета, используемый для ночных дежурств. Но иногда его приходилось надевать и для подобных мероприятий.
Всего комплектов было три: зимний, осенне-весенний и летний. Все тёмных оттенков. Их выдал всем членам Ордена Кингсли два года назад, сказав, что обычная одежда для дела не подходит. В таких ситуациях выделяться не следует, а чёрный цвет поможет слиться с природой, чтобы сохранить жизнь.
Взглянув на часы, Гермиона отметила, что до часа «Х» осталось не так уж много времени. Они слишком долго пробыли в малой гостиной, обсуждая план действий. Все должно быть отточено до автоматизма, чтобы не осталось пробелов, которые способны помешать.
Больше всего мужчин напрягала ситуация, что придётся брать с собой девушку. Задание не было опасным, но Гермиона восемь месяцев не покидала дом и даже не тренировалась, поэтому её физическая форма была далеко не на высоте.
Гермиона знала, что не только это мешало им смотреть на её присутствие с оптимизмом, но и опасение как бы прежняя травма не дала о себе знать. Вдруг в самый ответственный момент что-то выведет Гермиону из душевного равновесия, а времени на это у них не было. Здесь дорога каждая минута, и только сплочённый коллектив сможет завершить рейд со стопроцентным успехом.
Стянув майку и джинсы, девушка быстро переоделась в спортивный костюм, стараясь не смотреть на своё тело. Шрамы, покрывавшие её тонкую, светлую кожу, уже не так пугали и напрягали, как раньше. Это «богатство» досталось ей в Малфой-мэноре, где она провела несколько мучительных дней своей жизни. Оказалось, что Волан-де-Морт тоже любит развлекаться перед ужином, наблюдая за пытками своих заключённых. Он называл их «мои любимые зверушки». А шоу, разыгрываемое каждый вечер, снискало популярность среди Пожирателей. Они собирались в огромной гостиной и наблюдали за пытками. У каждого была своя любимая зверушка. А Гермиона оказалась любимицей многих. Каждый раз, когда она скрипя зубами вставала на ноги после очередного удара, слышалось улюлюканье и громкий смех Тёмного Лорда. Она сделала его шоу ещё более интересным, пытаясь выжить среди зверей.
Зажмурившись, Гермиона медленно досчитала до десяти, пытаясь изгнать кошмарные воспоминания из головы. Ей никогда не забыть этого, но абстрагироваться от этих мыслей она научилась. Никто из Ордена не знал полной картины всех злоключений, которые храброй девушке пришлось вынести, прежде чем она сумела выбраться из этого ада.
Единственная выжившая. Иногда это звучало почти как Мальчик-который-выжил! А некоторые даже ставили Гермиону на один пьедестал с Гарри. Для них она была почти героиней, спасшейся от адской своры.
Гермиона провела несколько раз гребнем по волосам, ставшими непривычно короткими, и с тоской вспомнила свою прежнюю шевелюру. Сейчас ей не нужно было тратить огромное количество времени на приведение их в порядок. Собрав то, что когда-то было пышной шевелюрой, в хвостик, Гермиона подошла к зеркалу. Она ненавидела своё отражение. Ненавидела бледную, уставшую немочь, появлявшуюся каждый раз, стоило ей приблизиться к этому серебряному стеклу в позолоченной раме. Все, что осталось от Гермионы Грейнджер — тень, жалкая пародия, набросок. И жизни там было не больше, чем в этом куске позолоченного дерева.
В дверь коротко постучали, а затем в комнату заглянула Джинни. Спросив разрешения войти, она приблизилась к девушке и обняла за плечи, поворачивая к себе. Гермиона смотрела в обеспокоенные глаза подруги, понимая, что та пришла извиниться. Они редко ссорились, но напряжение и нервотрёпка давали о себе знать. Срываться на близком человеке не было хорошим выходом, но иногда эмоции брали вверх над разумом.
— Я не хотела обвинять тебя в смерти Ханны, — тихо произнесла девушка, заправляя рыжую прядку себе за ухо. — Мне действительно очень жаль, Гермиона.
— Не извиняйся, — прошептала Грейнджер, слегка отстраняясь и разглядывая младшую Уизли, словно впервые её увидела. Джинни очень повзрослела за эти годы непрерывной войны. Не только внешне, но и внутренне. Стала более рациональной и спокойной. На собраниях девушка говорила дельные вещи, заставляя прислушаться даже взрослых волшебников. Сам Снейп зачастую хвалил её за быстроту мысли и отличные идеи, благодаря которым удалось спасти многих волшебников и помочь им выбраться из страны.
Не желавшие принимать участие в войне, бросали все и уезжали в соседние государства, где было относительно спокойно и можно жить вдали от убийств и боев. Орден Феникса не пытался завербовать таких переселенцев, прекрасно понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Разве что в один прекрасный день эти люди воткнут нож в спину ради чего-то другого.
Однажды в одной из книг, которые Гермиона читала запоем, ей попалась одна цитата, навсегда врезавшаяся в память. Авторство этих слов приписывалось многим людям, создав некоторую путаницу, но девушка была слишком упорной, поэтому нашла того, чьему перу они действительно принадлежали.
Роберт Эберхард, персонаж книги Бруно Ясенского «Заговор равнодушных» сказал: «Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».
Поэтому проще было отправить таких людей подальше от войны. Если они не хотели бороться за мир на стороне Ордена, находиться в Англии не было никакого смысла. А невинные жертвы никому не нужны.
— Нет, я была не права, обвинив тебя во всех грехах, — возразила Джинни с небывалой горячностью. — Тебе пришлось столько всего вынести, а мы вместо поддержки только и делаем, что устраиваем допросы с пристрастием. Я рада, что ты снова в строю, Гермиона. Видит Мерлин, ты нам нужна.
— Спасибо, — обняла девушку Гермиона, крепко прижав к себе. — Я бы очень хотела помочь, но не знаю как. Мадам Помфри считает, что таким образом разум заблокировал неприятные для меня воспоминания.
Разумеется, она лгала, но признаться в этом была не в силах. То, что происходило с ней, навсегда впечаталось в душу, выжженное калёным железом жестоких пыток. Если Гермиона сможет пережить эту проклятую войну, клеймо навсегда останется с ней. И от этого никуда не деться.
— Пожалуйста, береги себя, — попросила младшая Уизли, — и проследи за этими вояками. Уж очень они хотят встретиться с парочкой Пожирателей и отомстить за Ханну. Не позволяй им влезть в драку, даже если придётся насильно утащить их с места происшествия.
— Хорошо.
Внизу часы пробили шесть раз. Это значило, что пора присоединиться к команде и отправляться в рейд. Снейп был уверен, что раньше начала одиннадцати Пожиратели не появятся, поэтому форы было предостаточно.
Грустно улыбнувшись, Гермиона отстранилась от подруги и направилась к выходу, по привычке считая шаги. Она всегда так делала, когда появлялось чувство страха, а счёт помогал успокоиться и справиться с паникой. Впервые девушка начала считать, когда её вели из подземелья Малфоев на повторный допрос у Волан-де-Морта. А затем делала это постоянно.
— Гермиона, — окликнула девушку Джинни, отвлекая тем самым от чисел. — Ты думаешь, Ханна уже мертва? Только честно.
Честность? Сколько времени прошло с момента исчезновения Аббот? День? Два? Они не связывались с ней постоянно, поэтому точный момент нападения установить не удалось. Люпин говорил, что примерный интервал от одного до пяти суток. Если так, то она вряд ли могла оставаться в живых долго. А с другой стороны Ханна сильная девушка и испытания могли только укрепить её решимость выжить. Но Гермиону просили высказать честное мнение, а не дать надежду.
— Да, я так думаю, — и она вернулась к счёту, медленно спускаясь по ступенькам, где её уже ждали.
Артур, Римус и Гарри стояли у подножия лестницы, выслушивая последние наставления Кингсли, без которых, разумеется, никак нельзя было обойтись. Они постоянно обсуждали каждый шаг, действие и даже заклинание. Все должно быть оговорено. Никаких непредсказуемых поступков.
Мысленно проговаривая про себя роль, отведённую ей в этой кампании, Гермиона присоединилась к мужчинам. Все, что она должна будет сделать, это войти в дом и найти младших Гиббсов. Добиться их доверия, а затем по сигналу Люпина вывести на задний двор, где будет ждать портал. Никаких сложностей.
— Будьте осторожны, — Молли Уизли поцеловала мужа в щеку, а затем обняла девушку и остальных. — Если что-то пойдёт не так, возвращайтесь домой. Не нужно геройствовать, просто останьтесь живыми.
— Все будет хорошо, Молли, — попытался успокоить жену Артур. — Это не первая наша вылазка.
— У меня плохое предчувствие, — прошептала женщина, провожая группу взглядом.
Чтобы трансгрессировать, пришлось отойти на несколько сот метров от площади Гриммо. Кингсли шёл впереди всех, обгоняя команду, следом на расстоянии — Римус. Гарри и Гермиона рука об руку, а мистер Уизли замыкал шествие.
— Снова считаешь шаги? — тихо поинтересовался Поттер, осматривая улицу в поисках опасности. — Это помогает тебе?
— Откуда ты знаешь? — изумилась девушка, не понимая, что выдало её. Считала она всегда про себя.
— Просто догадался, — пожал плечами Гарри, взяв Гермиону под руку. — Ты в последнее время так сосредоточенно смотришь себе под ноги, вот я и подумал о счёте.
— Это успокаивает, — признала Гермиона.
На этом их разговор закончился, тем более что они уже пришли. Укрывшись в дальнем углу узкого переулка, который использовали для тайных встреч подростки, Кингсли достал старый ботинок и посмотрел на часы. В последнее время использовать порталы стало намного удобнее, их нельзя отследить никакими видами магии.
— У нас ровно минута до отправления, — сообщил он довольным тоном. Это значило, что все идёт по плану, где даже секунда опоздания равносильна проигрышу.
Время тянулось мучительно медленно. Они стояли, вцепившись в ботинок, Гермиона все так же продолжала мысленный отсчёт, но уже в обратную сторону, сверяясь с секундной стрелкой на часах Гарри.
А затем их оторвало от земли и понесло в неизвестность.
Приземление не было мягким, но Поттер удержал подругу от падения.
— Как ты?
— Нормально.
Дом Гиббсов располагался чуть дальше по улице, поэтому группа снова разделилась, чтобы не вызывать подозрений. Люпин и мистер Уизли ушли вперёд, чтобы успеть проверить подступы к дому, Гарри должен был оставаться снаружи, на случай если кто-то из маглов решит проявить бдительность. Задача Кингсли — пробраться за задний двор, минуя соседей, и создать новый портал. Таким образом, команда охватывала все здание, и если Пожиратели нагрянут раньше времени, они будут тут же замечены.
Ловя на себе взгляды, Гермиона поднялась на крыльцо и тихонько постучалась. Дверь со скрипом отворилась, но никто не вышел. Это плохой знак. Подавив желание, развернуться и бежать со всех ног, девушка вошла внутрь, держа палочку наготове.
В вестибюле было темно, хоть глаз выколи, пришлось воспользоваться магией и зажечь маленький огонёк, который тут же заплясал на кончике волшебной палочки.
— Есть здесь кто-нибудь? — негромко поинтересовалась Гермиона, заходя в следующую комнату, но и она была пуста. — Изабелла, Томас. Мы из Ордена Феникса…
Договорить она не успела, потому что кто-то зажал ей рот, попутно выбив из рук палочку. А затем снаружи раздался взрыв, заставивший дом содрогнуться. И следом крики, и звуки сражения.
Резко дёрнувшись, Гермиона изловчилась и ударила человека, державшего её. От неожиданности он отпустил девушку, позволив ей броситься к тому месту, куда улетела волшебная палочка. Гермиона почти схватила её, но противник оказался проворнее. Они боролись в полнейшей темноте и, практически не издавая звуков, поэтому узнать нападавшего не представлялось возможным.
Где-то снаружи послышался звук шагов, заставив волшебников замереть в той позе, которую они занимали. Гермиона — распластавшись на полу, и парень — сверху прижав её своим весом.
А затем сработал портал, и они исчезли, уносясь подальше от места сражения.
«И снова падение на землю, — как-то безучастно пронеслась мысль в голове Гермионы. — А ещё этот чёртов идиот рухнул сверху. Когда-нибудь я точно сломаю себе позвоночник с таким-то везением».
Ткнув парня под ребра, девушка скинула его с себя, но он тут же уложил её обратно, прижимаясь всем телом. Капюшон и маска скрывали лицо, но тут он заговорил:
— Не так принято встречать своего спасителя, Грейнджер, — ехидно протянул знакомый голос, продолжая держать её в объятиях. Шершавой ладонью он закрывал ей рот, не позволяя вымолвить ни звука.
Палочка Гермионы валялась в паре метров от них. Для юного Пожирателя она не представляла никакой угрозы. Но отпускать девушку он не спешил.
— М-м-м, — задёргалась Гермиона, и Малфой убрал руку с её рта. — Какого черта?
— Какого чёрта спас тебя или какого чёрта я здесь делаю?
— Слезь с меня, мне нечем дышать, — выдавила Гермиона, извиваясь изо всех сил. — Найди себе другое место для лежания.
— Да на тебе особо и не полежишь, Грейнджер. Как будто на костях устроился. — поднимаясь на ноги, парировал Малфой. Наклонившись, он поднял палочку девушки и засунул в карман. — Тебя совсем не кормят в этом твоём Ордене?
— Зато тебя отлично кормят в команде Вол…
— Заткнись, — заорал Драко, зажимая девушке рот. — С ума сошла, идиотка? Ты хоть думай иногда, что говоришь.
На лице Гермионы появился страх, от понимания того, что она едва не натворила. Все знали, что на имя Волан-де-Морта уже несколько лет как наложено Табу. Первое время это позволяло ловить членов Ордена и тех волшебников, которые не боялись, открыто сражаться против Тёмного Лорда. Стоило произнести запрещённое имя, как все защитные заклинания были разрушены, и появлялись Пожиратели. И ничем хорошим это не заканчивалось.
— Отпущу тебя, если пообещаешь больше не называть Сама-Знаешь-Кого, сама знаешь как. Договорились? — голова Гермионы утвердительно затряслась, напоминая китайского болванчика, и он тут же убрал руку.
— Малфой, ты совсем больной?
— Кто бы говорил. Не для этого я воспользовался порталом, чтобы сюда нагрянула толпа Пожирателей. Или тебе одного раза мало? Ещё захотела?
— Нет!
Малфой сел на землю и снял маску, положив её себе на колени. Волшебной палочкой он выводил на земле какие-то символы, и Гермиона с удивлением узнала древние руны. Она и забыла, что Малфой вместе с ней посещал эти занятия и даже был одним из лучших, чуть-чуть отставая от неё, Гермионы. Уйти девушка не могла, ведь её волшебная палочка находилась у парня, поэтому она села рядом с ним. Так они и сидели в темноте некоторое время, не зная о чем им говорить.
Присутствие Малфоя не пугало, а скорее даже успокаивало. Страха не было, ведь он снова её спас. На Гермиону нахлынули воспоминания о той ночи, когда все, собственно, началось.



Прежде!
Как ни странно Малфой нёс её со всей бережностью, словно драгоценную ношу. Хотя если так разобраться, Гермиона считалась ценной пленницей. Лучшая подруга Гарри Поттера, член Ордена Феникса, одна из лучших учениц Хогвартса. Грязнокровка! Одно только пособничество Ордену обещало смертный приговор, но все вместе гарантировало долгую и мучительную казнь.
Идти пришлось недолго. И вскоре группа очутилась на заднем дворе одного из домов. Долохов принёс жестяную кружку и поставил её в центре.
— У нас меньше минуты, — предупредил он, а затем обратился непосредственно к Малфою: — за грязнокровку головой отвечаешь, парень. Так что держи её крепче.
Малфой стиснул зубы, но ничего не сказал, только кивнул. Гермиона не видела его лицо, скрытое капюшоном, но чувствовала, что парень взбешён тем, что ему приказывают. Он стал марионеткой Волан-де-Морта, побоявшись пойти против него из-за родителей. Им всем грозила смерть за неповиновение, а этого допустить Драко не мог.
Перехватив Гермиону поудобнее, он приложил пальцы к порталу, про себя отчитывая секунды до переноса. То же самое делали и остальные члены команды.
— Приготовьтесь, — предупредил всех Долохов, гордившийся, что Тёмный Лорд лично доверил ему лидерскую позицию, хотя был недоволен тем, кто достался ему в напарники. Вечно агрессивный Амикус Кэрроу, мальчишка Малфой и постоянно молчавший Натан Эйвери. Вообще неизвестно что у него на уме. — Три… два… один.
Малфоя оторвало от земли наряду с остальными, Гермиона зажмурилась и вцепилась в руку Драко, чувствуя, что её начинает мутить. А затем все прекратилось. Приземление оказалось ещё ужаснее, чем сам полет. Потому что земля радостно встретила девушку в свои объятия, а Малфой рухнул сверху, вышибив из неё весь дух. А затем свалилась и жестяная кружка, больно ударив по голове. Из глаз непроизвольно хлынули слезы.
— Слезь с меня, — прошипела Гермиона, извиваясь под парнем. — Или это новый вид пыток? Прежде чем довести в пункт назначения, нужно как следует полежать на мне?
— Что тебя к такому не готовили, грязнокровка? — осклабился Амикус. — Ну, ты не переживай, малыш просто полежал на твоём хрупком тельце. А вот я собираюсь позабавиться с тобой, как только Тёмный Лорд решит от тебя избавиться.
Поднявшись на ноги, Драко наклонился за девушкой, собираясь снова взять её на руки, но Долохов не позволил.
— Пусть сама идёт, — презрительно произнёс он, схватив девушку за волосы, чтобы поставить на ноги. Гермиона поморщилась от боли, но не издала ни звука. — Она и так слишком долго пробыла на руках настоящего волшебника. Большая честь для грязнокровки.
Гермиона стояла в центре группы и старалась осмотреть место, где оказалась. Они стояли на подъездной дорожке Малфой-мэнора, в нескольких метрах возвышался четырёхэтажный особняк. Это все, что удавалось разглядеть в приглушённом свете. Где-то в тёмном парке журчал фонтан. На первом этаже в одном из ромбовидных окон загорелся свет. Их ждали.
— Пошли, — подтолкнул в спину девушку Кэрроу. — И так много времени потеряли из-за тебя.
Толчок был настолько сильным, что Гермиона упала бы, не подхвати её вовремя Малфой.
— Поосторожнее, — прорычал парень, глядя на Пожирателя. — Или хочешь угробить её раньше времени?
— Говорит тот, кто уже успел основательно приложить её головой о бордюр, а затем добавить жестяной кружкой, — ехидно ответил Антонин, пристально разглядывая младшего Малфоя. — А может, тебе просто жалко девчонку? Вы ведь учились вместе. Чуть ли не за одной партой сидели.
— Да я бы в жизни не села с ним рядом, — прорычала Грейнджер, яростно глядя на Долохова. На самом деле говорить этого ей не хотелось, но Малфой уже второй раз ограждал её от посягательства Кэрроу. Если его обвинят в том, что он пытался облегчить её страдания, вряд ли Малфою выдадут медаль за сердобольность.
— Как будто я об этом всю жизнь мечтал, — парировал Малфой, подталкивая пленницу, но стараясь не причинить боли. — Поганая грязнокровка.
Долохов раскатисто рассмеялся, наблюдая за маленькой перепалкой двух бывших однокурсников. Он и не ожидал от этой ночи ничего примечательного. Их просто послали патрулировать один из районов Лондона, и тут такая удача сама падает в руки. Причём в прямом смысле этого слова. Тёмный Лорд должен вознаградить его за то, что он преподнесёт ему в подарок.
— Ладно, хватит разговаривать, — подал голос, прежде молчавший Эйвери. — Скоро рассвет, я планирую хотя бы часок поспать, прежде чем присутствовать при встрече Тёмного Лорда и подружки Поттера. И развяжите девчонке ноги, как, по-вашему, ей идти?
Чертыхнувшись, Малфой пробормотал заклинание, освобождая лодыжки девушки от пут.
Группа волшебников прибавила шаг, приближаясь к парадным дверям, которые тут же распахнулись, встречая путников. Пересекли вестибюль, а затем Долохов хозяйским жестом повернул бронзовую ручку и чуть отошёл в сторону, пропуская вперёд Драко и Гермиону. Гостиная была пуста в этот предрассветный час, но это оказалось ошибочным мнением. Стоило им войти, как от дальней стены отделилась тень и вышла на свет.
— Что все это значит? — тихо поинтересовалась Нарцисса Малфой, приближаясь к Пожирателям и их пленнице. — Вы что поймали девчонку Грейнджер?
— Как видите, миссис Малфой, — ехидно произнёс Кэрроу, выступая вперёд. — Мы поймали грязнокровку Грейнджер.
— Отведите её в темницу, — не обращая внимания на издёвку, гордо произнесла женщина. Всем своим видом Нарцисса показывала, что именно она является здесь хозяйкой. Да, дом стал прибежищем Тёмного Лорда и его верных псов, но это не значит, что к ней должны относиться с пренебрежением. — Утром её судьбу будете решать не вы.
— Как скажете, миссис Малфой, — отвесил издевательский поклон Амикус, а затем схватил Гермиону за руку.
— Пусть малыш Драко отведёт грязнокровку, — вдруг отдал приказ Долохов, грозно посмотрев в сторону темноволосого гиганта. Всем присутствующим намерения Кэрроу были ясны, но допустив издевательства над Грейнджер без разрешения Лорда, они вряд ли вызвали бы похвалу со стороны Хозяина.
Нарцисса кивнула сыну, который взял за локоть девушку и повёл к выходу из гостиной, а затем повернулась к мужчинам:
— Тёмный Лорд отсутствует. Вы можете остаться до утра или уйти. Если выберете первый вариант, настоятельно прошу придерживаться правил этого дома. А теперь с вашего позволения, я вас покину.
И с высоко поднятой головой женщина прошла мимо Пожирателей. Хоть она и не являлась одной из них, но успела снискать себе некоторое уважение, хоть гордиться здесь нечем. Нарцисса была примером настоящей жены, и многие шептались в уголках, что Люциус её не достоин.
Тем временем Драко и Гермиона преодолели большую часть пути. Спускаясь по крутой лестнице, Малфой придерживал девушку, опасаясь, что она может упасть и сломать себе шею. Когда показалась дубовая дверь, он взмахнул палочкой, открывая её, а затем втолкнул Грейнджер в тёмное помещение.
За все время они не проронили ни звука. Гермиона пыталась смириться со своей участью пленницы. Драко же было искренне жаль, что она умудрилась так глупо попасться. Какая бы вражда ни была между ними, такой смерти не заслужила даже зубрила Грейнджер.
Парень так долго наблюдал за всем этим, что даже момент власти над девушкой не вызывал радости. Не было злорадства или ощущения превосходства. Только печаль, что, возможно, её завтра не станет.
В душе закипал гнев, когда он думал над тем, как чёртов Поттер и этот придурок Уизли вообще отпустили её в одиночестве. Каким местом они думали, заставив патрулировать в одиночку?
С этими мыслями, он уже собрался закрыть дверь, когда услышал тихий голос:
— Спасибо, что хотя бы попытался.
— Не за что, — взмахнув палочкой, он развязал ей руки и закрыл дверь. Наверное, теперь ему до конца будет сниться это бледное лицо с большими карими глазами, в которых блестели слезы.

Теперь!
— Знаешь, — подал голос парень, отвлекая Гермиону от мрачных воспоминаний, — мне очень жаль, что все так произошло. Я имею в виду ту ночь, помнишь?
— Думаешь, я когда-нибудь смогу забыть? — горько спросила девушка, поворачиваясь к нему. — Я только мечтаю об этом, но те события навсегда останутся со мной. — Гермиона умолчала о том, что только недавно утраченные воспоминания стали возвращаться к ней, но ведь ночные кошмары она не придумала. Они не оставляли её ни на мгновение, возвращая туда, откуда она с таким трудом вырвалась.
Они снова замолчали, думая каждый о своём, но всё-таки об общих для них воспоминаниях.
— Что сегодня произошло? — не выдержала Гермиона. — Почему вы оказались там так рано?
— А что нужно было появиться позже? — подозрительно уставился на собеседницу парень. — У вас имеется информатор? Среди Пожирателей предатель?
Девушка благоразумно промолчала, понимая, что и так сказала лишнее. Но потом поняла, что молчание только разжигает любопытство Малфой, поэтому непринуждённо пожала плечами и беззаботно ответила:
— Обычно вы ходите ночью. Вот я и удивилась. Но если среди вас есть предатель, мне это неизвестно.
— Ну, конечно, — он недоверчиво хмыкнул. — Скажи ещё, что тебе и секретную информацию не доверяют.
— Представь себе, — буркнула девушка, отвернувшись. Слова Малфоя попали точно в цель. Большинство информации проходило мимо неё. За восемь месяцев затворничества её место в команде заняла Джинни. Именно она отправлялась на задания, раньше предназначенные для Гермионы. Теперь мало кто воспринимал девушку всерьёз. То, что её взяли на сегодняшнее задание являлось чудом. И именно сегодня Пожиратели вдруг изменили план нападения. А ведь теперь Гермиону вполне могут посчитать информатором Пожирателей, после всех подозрений и отказа выдать тайну своего побега из Малфой-мэнора.
— Только не говори, что тебе не доверяют.
Вместо ответа она только неопределённо пожала плечами.
— Идиоты! — ударил кулаком по ладони Малфой. — Я всегда говорил, что Орден состоит из кучки недалёких придурков, которые разучились мыслить логически. Может, они ещё обвинят тебя в том, что ты навела Пожирателей на дом полукровок?
— Зачем ты вытащил меня оттуда? — сменила тему девушка. Говорить об Ордене совершенно не хотелось. Ей хватало собственных мыслей, которые обсуждать с Малфоем она не собиралась.
— Сам не знаю, — пожал плечами Драко. — Все слишком быстро произошло. Скажем так, я спасал и свою шкуру тоже. Ведь если это был кто-то из Ордена, меня могли и убить. А я, знаешь ли, ещё не готов к смерти.
— Ты и есть смерть, Малфой, — устало возразила Гермиона. — Служишь Лорду, убиваешь, пытаешь для него. Вы только и делаете, что сеете смерть.
— А твой хвалёный Орден никого не убивает? А ты сама? Вы ведь святые да, Грейнджер? — он поднялся на ноги, глядя на неё сверху вниз. — Или Орден Феникса убивает только ради общего блага? Но я вот, что тебе скажу, может, это станет для тебя некоторым откровением. Война — это не борьба добра со злом, а обычный естественный отбор в особо крупных масштабах. Те, кто говорят иначе — лгут. А добра и зла как такого не существует. Не мы разделили мир на чёрное и белое, это сделали до нас. Нам просто не повезло родиться по разные стороны баррикад, где с самого рождения родителями внушались разные ценности.
Вытащив из кармана волшебную палочку, он швырнул её к ногам девушки и трансгрессировал. А Гермиона осталась сидеть в одиночестве, обдумывая его слова.

Лишь через несколько часов она решилась вернуться на площадь Гриммо, где её уже ждали практически все члены Ордена Феникса. Гарри рванул к девушке и крепко сжал в объятиях. Они волновались, когда Гермиона не вернулась домой.
Кингсли первый заподозрил неладное, поэтому успел отразить первое нападение и предупредить Римуса. Сражение длилось около получаса, когда дом Гиббсов взорвался. Взрывной волной их всех раскидало по разным сторонам, но Пожиратели успели трансгрессировать. Придя в себя, Гарри пытался отыскать Гермиону, но безуспешно. Если девушка была в доме, выжить она не могла.
И вот теперь она стояла целая и невредимая перед ними.
— Где ты была? — спросил Кингсли, сверля девушку подозрительным взглядом. — Что случилось, когда ты вошла в дом?
— Он был пуст, — ответила Гермиона, — мне показалось это странным. Осмотрев комнаты, я поняла, что там уже побывали. Потом услышала взрыв, сработал портал, и меня выбросило где-то за городом.
Конечно, все это шито белыми нитками, но выдавать Малфоя она не собиралась. Неизвестно как к этому отнесутся остальные. Кингсли переглянулся с Римусом, а затем произнёс:
— Тебе повезло, что ты успела создать себе портал. Дом Биггсов разрушен до основания. Мы уже и не надеялись увидеть тебя живой и невредимой.
— Я, признаться, тоже.
Часы пробили одиннадцать раз, что послужило сигналом расходиться по спальням. Пожелав всем спокойной ночи, Гермиона первая выскользнула за дверь. Лишь в своей комнате она позволила себе расслабиться.

Глава 3

Борьба добра и зла, господа, владычествует на свете. 
Война есть зло. 
Положим, войну можно объяснить необходимостью, 
если она, так сказать, освободительная. 
Войну можно назвать доблестью, геройством, страданием, 
но только не словом «добро». 
(Нина Соротокина. Канцлер) 

Прежде! 
Дверь открылась со скрипом, впустив в тёмное помещение свет. Девушка заслонила глаза ладонью, пытаясь понять, кто спустился за ней. Видимо, пришло время для аудиенции у Тёмного Лорда, просто так за ней бы не пришли.
— Пошевеливайся, — пробормотал Хвост, открывая дверь шире. — И без фокусов, иначе пожалеешь.
Гермиона молча поднялась на ноги и вышла на свет. В спину тут же упёрлась волшебная палочка, руки Хвоста подрагивали от ответственности, что именно ему поручили привести грязнокровку на допрос. Он хорошо знал её, так как провёл очень много времени, будучи крысой Рона Уизли. Но всегда недолюбливал. А когда появился чёртов рыжий кот, так вообще возненавидел. Ещё удивительно, как эта зубрила не вычислила в Питере анимага, ведь она всегда была на порядок умнее остальных.
Дойдя до гостиной, Хвост раскрыл двери и с силой впихнул туда Гермиону. Не удержавшись на ногах, девушка рухнула на колени. Раздался громогласный смех, смеялись все, кто пришёл посмотреть на пойманную подружку Поттера.
— Добро пожаловать, дорогая, — шипящим голосом поприветствовал её Волан-де-Морт, восседавший на высоком стуле посреди комнаты. — Как вам спалось в ваших апартаментах? Надеюсь, было очень удобно.
Девушка поднялась на ноги и с ненавистью посмотрела на тёмного мага, но отвечать не стала. Если он хочет убить её, пусть убивает, но мольбы о пощаде не дождётся.
— Кажется, магловские родители плохо тебя воспитали, — вкрадчиво поинтересовался Лорд, поглаживая свою палочку. — Что ж придётся научить тебя хорошим манерам. Ты всё-таки в высшем обществе, а не на собрании маглолюбцев и предателей крови. Круцио!
Боль обожгла, как огнём. Кости словно плавились изнутри. Такой муки Гермиона ещё не испытывала. Упав на колени, она издала крик, что у некоторых присутствующих заложило уши. Теперь девушка на собственном опыте прочувствовала, что это такое. Оказывается все, что она испытывала раньше, было детской забавой по сравнению с этой пыткой.
Экзекуция прекратилась так же быстро, как и началась. Пытаясь отдышаться, девушка кое-как поднялась на ноги. Её пошатывало, и, казалось, она вот-вот упадёт. Но Грейнджер стиснула зубы и подняла голову, уставившись в лицо Волан-де-Морта.
— Какая отважная грязнокровка, сразу видно, что ты подружка Поттера. Но он поднялся гораздо быстрей тебя. А теперь, девочка, ты ответишь на мои вопросы, — приказал Волан-де-Морт.
Гермиона упорно молчала. Её взгляд рассеянно блуждал по лицам Пожирателей, пока не остановился на Драко. Он был бледен больше обычного. Девушка поняла, что присутствовать при этом не доставляет ему никакого удовольствия. Где тот парень, который угрожал ей расправой, когда к власти придёт Волан-де-Морт? Почему он не злорадствует сейчас вместе со всеми, а наоборот выглядит так, словно это его только что пытали? А затем она увидела, что его губы сложили одно слово: «Ответь».
— Очень удобно, — выплюнула девушка, возвращаясь к лицу Лорда. — Спасибо за гостеприимство. Жаль не знала, что у вас здесь так хорошо, не то раньше бы заглянула.
Вместо ответа он рассмеялся, ему вторили все остальные. Было мерзко и противно, стоять в центре толпы ублюдков, которые смотрели на неё так, словно она была цирковой обезьянкой, научившейся говорить.
— Я даже не стану подвергать тебя Круциатусу за такие слова. А знаешь почему?
— Нет, — выдавила из себя девушка, когда молчание затянулось.
— А ты спроси меня, — предложил Том Реддл. — Не бойся, спрашивай.
— Я и не боюсь, — процедила Гермиона, сжимая руки в кулаки.
И снова её пронзила боль. В этот раз она была куда продолжительней, заставляя девушку извиваться и вопить, что есть мочи. Ей хотелось, чтобы её убили прямо сейчас, но понимала, что такой лёгкой смерти ей не подарят.
На этот раз Гермиона поднималась в два захода. Принять вертикальное положение было трудно, но она это сделала. Волан-де-Морт сделал жест палочкой, как бы напоминая, что нужно сделать.
— П-почему? — выдохнула девушка, едва шевеля языком.
— Это будет мой маленький подарок тебе, — послышался ответ. А затем он наклонился вперёд, вонзив в Гермиону тяжёлый взгляд: — А теперь слушай внимательно, потому что повторять я не собираюсь. За каждое непослушание ты будешь получать наказание. Но поверь мне, маленькая грязнокровка, эта боль ничто по сравнению с тем, что тебя ждёт впереди. Ты будешь умолять меня о смерти. Будешь ползать на коленях, и целовать подол моей мантии, лишь бы я закончил твои страдания. Но этого не получишь никогда. Тебе ясно?
Молчание.
— Да.
— Заприте её, — приказал Лорд. — Хвост.
— Да, милорд, — Питер, неуклюже кланяясь, засеменил к Гермионе и, ухватившись рукой за её длинную косу, потащил прочь из гостиной. Вслед им послышался громкий смех. 


Теперь! 
Девушка проснулась от собственного крика. Сегодня она впервые за последние месяцы смогла заснуть без лекарств, и вот во что это вылилось. Выбравшись из ада, Гермиона пообещала себе, что никогда не будет вспоминать об этом. Хотя бы постарается. Но в последнее время картины прошлого упорно возникали в сознании, вновь угрожая её душевному спокойствию. Как она не сошла с ума за те несколько дней пыток, было загадкой для всех. Ведь выжить в таких условиях и остаться в здравом уме практически невозможно. Но Грейнджер сделала это. Она вернулась в Орден Феникса. Но рассказать о пытках так и не решилась
Все видели её шрамы, но добиться членораздельного ответа на вопрос, как именно её пытали, не смогли. Стоило кому-то начать спрашивать о днях, проведённых в плену, девушка замыкалась в себе. Первое время она даже отказывалась есть и говорить.
Сев на постели, Гермиона достала успокаивающее зелье, которое приносил ей Снейп в каждое своё посещение. Только оно помогало девушке справиться с эмоциями, бушевавшими у неё внутри. Северус был единственным Пожирателем, который не присутствовал на пытках Гермионы. Может, он не хотел видеть, как пытают девушку, которую знал уже много лет, а может, на то были другие причины. Гермиона понимала, что он чувствует вину, потому что не смог помочь ей, когда она нуждалась, но простить не могла. Она так же понимала, что выдать себя как шпиона Ордена Феникса было бы непростительной ошибкой, за которую пришлось бы заплатить жизнью.
Это война.
Здесь не обращают внимания на смерть одного человека, если она смогла сохранить миллионы жизней. Пожертвовать одним — не преступление. Пожертвовать миллионом ради одного — непростительная ошибка. И ей, Гермионой, готовы были пожертвовать.
Подойдя к окну, девушка открыла его настежь, вдыхая прохладный свежий воздух. Он успокаивал, расслаблял, давал надежду.
Снова вспомнились слова Малфоя:
«Или Орден Феникса убивает только ради общего блага? Война — это не борьба добра со злом, а обычный естественный отбор в особо крупных масштабах».
И Гермиона понимала, что он прав. Все они пешки в этой затянувшейся войне. А пешками всегда жертвуют, чтобы защитить короля. Орден Феникса, хоть и относил себя к стороне добра, разыгрывал в этой партии чёрными фигурами. Где королём являлся Гарри Поттер, Джинни же олицетворяла королеву. Королём белых был Волан-де-Морт, роль ферзя досталась верной Беллатрисе Лестрейндж. Хотя у них, может, роли распределялись и наоборот.
Все остальные, так или иначе, должны были стеной стоять за короля, зачастую жертвуя собой ради победы.
— Ради общего блага, — прошептала Гермиона, с силой вцепившись в подоконник. — Нет никакого общего блага. И никогда не было.
Скинув пижаму, она натянула комплект номер один, валявшийся на стуле, и выскользнула в коридор. Привычно считая шаги, девушка незамеченной выбралась из дома. Она не знала, куда идёт, хотела оказаться, как можно дальше от дома.
Трансгрессировав, она снова очутилась на том самом месте, куда её вчера занёс портал Малфоя. Возможно, когда-то там жили люди, но сейчас никого не осталось. Только полуразрушенные домики, стоявшие поодаль от дороги. Гермиона прошла по улице, как вдруг одно из строений привлекло её внимание. Что-то в нем было не так. Превозмогая любопытство, она повернулась спиной и пошла к пустырю.
— Что ты здесь делаешь? — раздался рассерженный голос.
Позади неё, сжимая кулаки, стоял Драко Малфой и недовольно смотрел на смущённое лицо Гермионы Грейнджер. Он не ожидал увидеть её снова, тем более за такой короткий срок. Вытащив девушку из дома Биггсов, Малфой не придумал ничего умнее, как притащить её в это место, ставшее для него некоторым подобием дома.
— Ты здесь живёшь? — спросила Гермиона, приближаясь к парню. — Почему ты снова тут?
— Грейнджер, лучше ответь мне, что здесь делаешь ты? — нахмурился Малфой.
— Ты всегда хочешь быть в курсе событий, незаменимый Пожиратель?
— Иди к черту, — выругался он и развернулся, спеша уйти. — Тебя сюда никто не звал, — очень медленно и разборчиво произнёс парень.
— Стой. Малфой. Я пришла поблагодарить тебя, — она на секунду замолчала и опустила взгляд, — за то, что… спас меня.
— Благодаришь Пожирателя? Ты серьёзно? — на его губах играла усмешка. — В таком случае могу предложить тебе чай.
— Спасибо.
Войдя в домик, Гермиона удивлённо уставилась на парня. Кто бы мог подумать, что эта с виду покосившаяся лачуга, так уютно обустроена внутри. Большая комната с огромной кроватью, пара разномастных кресел и книжные шкафы, ломившиеся под тяжестью сотен ветхих переплётов. Маленькая кухня со старой магловской техникой, небольшой круглый стол, вокруг которого стояли трёхногие табуреты. Присев на один из них, девушка стала наблюдать, как Малфой ставит железный чайник на плиту.
— Не знала, что аристократы умеют заваривать чай, всегда думала, что за вас это делают эльфы, — Гермиона сморщила нос.
— Успокойся, ярая защитница прав маленьких прислуг. Мы давно не можем позволить себе эльфа, Малфои больше не обладают и третьей частью того золота, что имели пять лет назад.
— Сочувствую.
— Грейнджер, оставь это, кому нужно сочувствие? — Малфой разлил чай в круглые фарфоровые чашки.
«Где он их только раздобыл? — мелькнуло в голове Гермионы. — Не из дома же принёс, в самом деле».
— А если на самом деле, то пришлось пройти, — он задумался, подбирая подходящее определение, а затем добавил с усмешкой: — курс молодого бойца, чтобы освоить все это.
Гермиона подавилась чаем, услышав это заявление. Пытаясь отдышаться, она во все глаза смотрела на Малфоя, пытаясь понять, шутит он или нет.
— Посещал бы магловедение в школе, не столкнулся бы с такой проблемой, — заметила она осторожно, грея озябшие ладони о горячую чашку.
— Ты в курсе, что на седьмом году обучения этот предмет был обязательным? — приподнял бровь Драко. — Ах, да, тебя там не было. И твоих дружков тоже. Чем же вы таким интересным занимались все это время, что даже забили на учёбу? Ладно, Поттер с Уизли, я был бы очень удивлён, закончи они Хогвартс, но ты... Или испугалась, что комиссия по учёту магловских выродков доберётся до тебя?
— А это уже тебя не касается, — чуть ли не прорычала Гермиона, подавшись вперёд. — Это ты у нас чистокровный волшебник в десятом поколении, можешь бахвалиться своими корнями, а к моим не лезь, ясно?
Он лишь пожал плечами, словно это было неважно в данный момент. Все в прошлом. Они замолчали, не зная о чем ещё можно поговорить, чтобы не поссориться. В доме царила атмосфера спокойствия и умиротворения, портить её скандалом не хотелось. Они и так только этим и занимались на протяжении шести лет учёбы в Хогвартсе.
— Мне снился сон, — через какое-то время произнесла девушка, — снова тот день… не получается забыть, как бы я ни старалась.
— Ты поверишь, если я скажу, что помню все дни, что ты провела в поместье? Мне пришлось стать свидетелем многих пыток, но то, что сделали с тобой… — Драко запнулся и закашлялся, подавившись чаем, — тогда я нашёл этот дом, чтобы скрыться от этих воспоминаний.
Больше они не говорили. Пили обжигающий чай и думали, закончится ли когда-нибудь эта война. И если да, то доживут ли они до этого момента. Или будет, как сказал Платон: «Только мёртвые увидят конец войны»?
Когда начало светать, парень и девушка вышли из домика и направились к месту трансгрессии. Проведя большую часть ночи в молчании, у каждого, тем не менее, осталось впечатление, что они говорили, не переставая. Сегодня Драко и Гермиона не чувствовали себя одинокими, общие воспоминания сближали их, делая почти друзьями. Вот только ими они не были.
— Спасибо за чай, — на одном дыхании произнесла девушка, глядя на Малфоя.
— Спасибо, что живая, Грейнджер, — ответил он.
Затем раздался звук трансгрессии, и ребята исчезли, направляясь каждый к себе домой. Вот только они не чувствовали себя дома. И ему, и ей куда ближе был покосившийся домик, так уютно обставленный внутри. Он словно существовал в другой вселенной, куда война и ненависть не смогли добраться.

Гермиона оказалась посреди улицы в паре кварталов от площади Гриммо. Ей хотелось немного пройтись, прежде чем она снова окажется среди людей, говоривших только о войне и стратегиях. Девушка знала, что Снейп пытается выяснить, где могут находиться оставшиеся крестражи, но так чтобы не вызвать подозрений. Гарри пытался узнать эту информацию через ментальную связь с Волан-де-Мортом, но безуспешно. Реддл слишком хорошо владел окклюменцией, чтобы не допустить вторжения в свой разум. Это также означало, что и сам Гарри перестал чувствовать связь с Лордом.
В Хогвартсе все изменилось, его директором стал Северус Снейп, сменив на посту профессора Макгонагалл. Больше в стенах Хогвартса никто не чувствовал себя в безопасности. Большинство старых преподавателей остались, чтобы постараться оградить учеников от Пожирателей, назначенных на посты учителей, которые покинули школу или были убиты.
Насколько было известно Гермионе из всех преподавателей, учивших её, Хогвартс покинул только Хагрид. Остальные отказались оставить свои места, пригрозив, что их вынесут оттуда только вперёд ногами. Волан-де-Морт согласился с их требованиями, понимая, что найти хороших специалистов сейчас трудно, а чистокровные волшебники должны получить надлежащее образование. Но Снейп и Пожиратели должны были приглядывать за профессорами, дабы не давать им сильно расслабиться и почувствовать свою незаменимость. Если надо, то Реддл выполнит их пожелание, тут и сомневаться не придётся.
Хагрид вместе с Гроххом скрывались где-то в горах. Мадам Максим предлагала ему перебраться во Францию, но бывший лесничий не мог оставить братишку-великана без присмотра. Но весточки он старался присылать каждую неделю, чтобы все знали — они в порядке.
На крыльце дома номер двенадцать на площади Гриммо сидел Гарри Поттер, подперев голову руками. Он внимательно смотрел на приближающуюся к нему девушку, которая с каждым шагом чувствовала себя ещё более неловко. Приблизившись к другу, Гермиона села рядом и вытянула ноги. Она знала, что нарушила инструкцию, покинув дом без предупреждения посреди ночи. И ей очень повезло, что сейчас на крыльце сидел Гарри, а не Кингсли.
— Давно не спишь? — тихо поинтересовалась Гермиона, похлопывая себя по коленям.
— Я слышал, как ты ушла. Ты поступила очень безответственно и знаешь об этом. Могло произойти все что угодно.
— Но не произошло же, — возразила Гермиона, взглянув в лицо лучшего друга. — И потом кто мне говорит об ответственности? Сам же постоянно нарушал правила.
— Это разные вещи. Одно дело ходить по школе, где тебя могут поймать только преподаватели и лишить пары сотен очков. И совершенно другое — быть пойманным Пожирателями. Где твоё хвалёное благоразумие, Гермиона?
— Осталось в прошлом, — поднявшись на ноги, девушка открыла парадную дверь. — Ты идёшь?
— Кингсли подозревает тебя в пособничестве Тёмному Лорду, — негромко сообщил Гарри, даже не повернувшись к подруге, чтобы заметить, насколько она ошарашена данной новостью. — Я устал убеждать его в обратном, но факты говорят сами за себя. Некоторые уже отказываются допускать тебя к обсуждению планов.
— Факты? — переспросила девушка, становясь перед другом. — Какие к чертям собачьим факты? Кингсли заклинанием голову повредили? Что за чушь он вам всем внушает.
— Ты единственная, кто смог вырваться из рук Реддла.
— Не единственная, — выкрикнула она со злостью. — Ты — Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил. Сколько раз тебе удавалось уйти от него? Если память мне не изменяет — пять раз. И что это означает, что ты предатель? Так почему я должна быть ей?
— Мы не успели спасти детей, Гермиона, — прошептал парень, отводя взгляд от разгневанной подруги. — Пожиратели знали, когда мы появимся, и изменили план. И вместо того, чтобы помочь нам сражаться, ты создала портал.
— Ты сейчас говоришь от своего сердца или просто передаёшь чужие слова? — с болью в голосе поинтересовалась Гермиона. — Потому что я не могу понять, как ты можешь обвинить меня в предательстве? Я всегда была с тобой. Я и Рон. Мы поддерживали, когда остальные отвернулись. А помнишь Турнир Трёх волшебников? Я до последнего верила, что это не ты кинул своё имя в Кубок. А теперь ты, Гарри Поттер, обвиняешь меня в предательстве?
Она развернулась и пошла по улице, желая как можно дальше оказаться от этого места. Девушка чувствовала злость и обиду, боль предательства. Горечь засела глубоко у неё в груди, лучше один Круциатус, чем такое отношение лучшего друга.
— Гермиона, — Гарри преградил ей путь. Его лицо было полно решимости.
— Что арестуешь меня и подвергнешь допросу? — сквозь слезы поинтересовалась Гермиона, нащупывая в кармане волшебную палочку. Да, перед ней её лучший друг, но сидеть в клетке она не будет.
— Не говори ерунды, — поморщился он, — я верю тебе. И не только я. Рон, Джинни, Люпин, мистер и миссис Уизли, Фред и Джордж тоже. А Тонкс вообще заявила, что если ты предательница, то она гоблин в парике. Они в один голос твердили, что ты никогда не предашь нас. И есть веская причина, почему ты не говоришь нам, как сбежала из Малфой-мэнора.
Притянув девушку к себе, Гарри крепко обнял подругу, а затем взял за руку и повёл к дому. Всем следовало отдохнуть. Предстоял тяжёлый день.

Поспать Гермионе удалось крайне мало, будто она только закрыла глаза и в комнату к ней ворвалась огненноволосая Джинни Уизли. Голова раскалывалась от боли, недосып играл свою нехорошую роль в романе Гермионы с кроватью.
Увидев лицо Джинни, Гермиона тут же проснулась. Младшая Уизли была вся в слезах, это могло означать лишь одно — кто-то снова погиб. Просто так на войне слезы не льют.
— Кто? — только и смогла вымолвить девушка.
— Дин Томас.
Сердце ухнуло вниз. Они проучились столько лет вместе, а теперь его нет. Хоть Дин и утверждал, что является полукровкой, подтверждения этому не было. Никто не знал имени отца Дина, поэтому первое время он скрывался вместе с другими маглорождёнными волшебниками и парой гоблинов.
С Дином друзья пересеклись во время поисков крестражей. А после возвращения в Орден помогли парню и его семье покинуть страну. Раз в месяц на протяжении трёх лет он присылал письмо, где говорилось, что он в полном порядке.
Зачем парень вернулся в Лондон, предстояло выяснить, ведь все были уверены, что он в полной безопасности.
— Фред и Джордж обнаружили его тело под дверями своего магазина, — сквозь слезы рассказывала Джинни. — Что он здесь забыл? Зачем вернулся?
Гермиона обняла подругу, чувствуя, как сотрясается её тело. У неё самой по щекам текли слезы, но было необходимо взять себя в руки.
«Это война! Здесь каждый день умирают люди. И как бы жестоко это не звучало, с этим уже ничего не поделаешь. Один солдат покинул поле битвы, им же нужно продолжать сражаться. — мысленно внушала себе Грейнджер, но сама же не верила. Потому что она не видела смысла в этой войне. Их просто истребляли, за ненадобностью. Это как выбрасывать хлам, потому что он уже не имеет ценности, а посему не должен храниться на полке. Его место в мешке. — Ради общего блага!»
Усадив девушку на стул, Гермиона достала успокоительное зелье и налила в стакан на глаз. Пока Джинни, захлёбываясь рыданиями, принимала лекарство, Грейнджер быстро скинула пижаму и облачилась в повседневную одежду. Джинсы и рубашка свободно свисали с тела, так как девушка сильно похудела за последнее время, но других вещей у неё не было. Поэтому приходилось обходиться тем, что есть.
В зеркало Гермиона не смотрела, первое время после пребывания в Малфой-мэноре оно было закрыто защитным заклинанием, потому что девушка не могла спокойно смотреть на своё тело, испещрённое шрамами. Воспоминания становились слишком реалистичными и отчётливыми. И только недавно она решилась снять чары. Но привычка сохранилась.
К тому моменту, когда нужно было спускаться, Джинни уже успокоилась. Зелье было сильным, поэтому она чувствовала некоторую слабость и головокружение. Ей пришлось взять Гермиону под руку для страховки, чтобы не упасть с лестницы.
В гостиной, где расположились члены Ордена Феникса, было тихо. Тело Дина, завёрнутое в одеяло, лежало на столе посреди комнаты. Было видно только его лицо, на котором застыла гримаса боли и ужаса. Парня, как следует, помучили, прежде чем он умер.
Усадив Джинни на стул возле двери, Гермиона подошла ближе. В своё время она насмотрела всяких ужасов, в некоторых даже принимала непосредственное участие, но смерть однокашника затронула струну в её сердце. Сколько ещё должно умереть, прежде чем закончится эта проклятая война?
— Нужно написать его матери, — вытирая слезы платочком, произнесла Молли Уизли. — Она должны знать о смерти сына.
— Я напишу, — сказал Гарри, поднимаясь на ноги.
— Я помогу, — вызвалась Гермиона, уставившись на Рона, который с отсутствующим взглядом смотрел на противоположную стену. И, казалось, что он вообще не понимал, что здесь происходит.
— Я с вами, — тихо произнёс он, направляясь за друзьями к выходу.
Расположившись на самом верхнем этаже в спальне, которая когда-то принадлежала Сириусу, ребята расселись на толстом ворсистом ковре. Они часто сбегали сюда от тяжёлой действительности. Эта комната помогала им расслабиться и прийти в чувство.
Гермиона уже давно не заходила туда, ограничившись своей спальней, кухней и гостиной. А Гарри и Рон не стали настаивать, понимая, что подруге нужно время прийти в себя и все как следует обдумать.
— Кажется, я знаю, где может находиться меч Гриффиндора, — произнёс Поттер, чем тут же привлёк внимание своих друзей.
Ещё во времена странствий Гермиона догадалась, чем можно уничтожить крестраж. И знаменитый меч одного из основателей Хогвартса подходил для этого просто идеально. Оружие гоблинской работы принимает в себя лишь то, что его закаляет. И им же Гарри победил василиска в Тайной комнате. Меч был пропитан ядом гигантского змея, который, как известно, тоже способен уничтожить крестраж. Проблема была в том, что они не знали, где находится меч в данный момент.
Когда объявили завещание Альбуса Дамблдора, оказалось, что директор завещал его Гарри, но министр отказался выполнить волю покойного, мотивируя тем, что это реликвия принадлежит школе и не может быть передана ни в чьи руки. И никакие споры не подействовали. Чиновник твёрдо стоял на своём. Пришлось принять решение Министерства, потому что Скримджер стал проявлять излишнее любопытство, а ребятам это было не нужно.
С тех пор меч никто не видел. Куда директор мог его спрятать, никто не знал. Тот, что лежал в его кабинете, оказался искусно выполненной подделкой, о чем друзья узнали от Дирка Кроссвела и Крюкохвата. А гоблины в этом разбирались лучше любого волшебника. Копия была отправлена в Гринготтс, в сейф Беллатрисы Лестрейндж, где находился оригинал до сих пор неизвестно. И можно было только догадываться, где спрятан меч.
— И где? — на лице Рональда появился неподдельный интерес. Да и Гермиона тоже была не прочь узнать, какая идея посетила Гарри.
— Сегодня мне не спалось, — начал рассказ парень, встретившись взглядом с Грейнджер. — Мне приснился кошмар, затем почудилось, что кто-то кричит. В комнате сидеть не хотелось, поэтому я вышел на крыльцо подышать свежим воздухом.
— Все это очень интересно, — нетерпеливо подскочил Уизли, — но нельзя ли ближе к делу?
— Да, конечно, — сцепил пальцы в замок Поттер. — В общем, я сидел и перечислял в уме список всех крестражей, которые мы ищем, и вдруг меня осенило. Да, мы не знаем, где меч, но шляпа ведь в Хогвартсе.
На лице Рона появилось недоумение, Гермиона тоже плохо улавливала суть, хотя обычно схватывала на лету.
— Ты уверен, что это озарение? — наконец, спросил Рональд, сцепив пальцы в замок. — Потому что логики я определённо не вижу. Тебе, видно, просто кислород в голову ударил.
— Вы что не понимаете?
— Давай разберёмся, — произнесла девушка, обхватив колени руками. — Тебе не спалось, ты думал о крестражах, вспомнил о мече, но причём здесь шляпа?
— Шляпа! Шляпа, — воскликнул Поттер, потрясая кулаком в воздухе, — в Тайной комнате я достал меч из Распределяющей шляпы, которую принёс мне Фоукс.
— Все равно не вижу связи, — продолжал хмуриться Рон. — Насколько я помню из истории Хогвартса, которой нас вечно доставала Гермиона, то меч можно достать из шляпы, проявив героизм. Или что-то такое.
— «Чтобы вынуть меч Гриффиндора из Распределяющей шляпы, нужно быть «истинным гриффиндорцем» и отчаянно нуждаться в помощи в этот момент», — по памяти процитировала Грейнджер.
— Гарри, не хотелось бы омрачать твою радость, но даже мне понятно, что это нам мало чем поможет, — пробормотал Уизли. — Мы не можем ходить со шляпой на голове и ждать, пока она решит, что мы отчаянно нуждаемся в помощи, и выдаст нам меч. Особенно сейчас, когда Лорд бездействует. Нужно искать оригинал, а не полагаться на волю случая.
— Мне жаль это признавать, — пожала плечами Гермиона, — но Рон прав. Прости.
— Что значит, тебе жаль признавать? — шутливо толкнул девушку в плечо Уизли. — Ах, я слишком глуп, чтобы делать логичные выводы?
Гарри, сидевший, как в воду опущенный, услышав, что его идея разгромлена в пух и прах, неловко улыбнулся. Он и сам прекрасно понимал, что мысль изначально была бредовой, но надеялся на лучшее. Теперь парень понимал, что обхитрить судьбу не удастся, придётся думать, где ещё может находиться артефакт Гриффиндора, в котором они очень нуждались.
Гермиона и Рон продолжали шутливо пререкаться и толкаться, и Поттер присоединился к друзьям, пытаясь хоть немного отвлечься от плохих мыслей. А это ему сейчас было просто необходимо.

Глава 4

Патрулируя район в восточной части Лондона, Гермиона и Рон, которые были сегодня напарниками, неловко молчали. Прошло уже более трех часов с тех пор, как они заступили на ночное дежурство, но ничего подозрительного не происходило.
Бывать в Ист-Энде Гермиона не любила, а район, в котором они оказались, вообще относился к одним из криминальных. Конечно, магловских бандитов она не боялась, но встретиться хоть с одним из них не горела желанием.
Перейдя с одной улицы на другую, ребята осмотрелись по сторонам и продолжили путь, стараясь держаться подальше от фонарей, которых, к счастью, было не так много, как, например, в западной части, где проживали в основном богачи.
— Тебе давно стоило вернуться в команду, — прервал молчание Рон, стараясь держаться ближе к девушке, чем нужно. Он всегда ощущал потребность защищать её, но с тех пор, как она вернулась из поместья Малфоев, старался быть рядом. Но чем настойчивее был парень, тем больше отдалялась от него Гермиона. А в один прекрасный день и вовсе поставила точку в их отношениях, сказав, что ей сейчас не до этого.
После возвращения из плена его подруга сильно изменилась. Стала более замкнутой и неразговорчивой. Перестала выходить их комнаты и общаться с людьми. Воздвигнув вокруг себя бетонную стену, она отдалилась от друзей. Даже книги перестали приносить какое-либо удовлетворение.
— Ты так считаешь? — на мгновение парню показалось, что она улыбнулась, но это оказалось лишь игрой света. Он уже много месяцев не видел, чтобы Гермиона улыбалась.
— Ты ещё сомневаешься? — полушутливым тоном поинтересовался Рон, стараясь хоть немного развеять напряжение между ними, но Гермиона и бровью не повела, чтобы принять его игру. В её жизни больше не было места веселью, она всегда оставалась печальной и серьёзной.
— Нет.
На этом беседа была завершена. Гермиона слегка повела плечами, показывая, что близкое присутствие парня ей неприятно, и сделала пару шагов в сторону. До конца дежурства оставалось всего пару часов, и Гермиона хотела провести их в тишине. Узнав, что в напарники ей достался Рон, она несколько расстроилась, зная, что он до сих пор питает к ней нежные чувства и надеется вернуть их отношения на прежний уровень. А этого ей хотелось меньше всего. Не потому, что Рон был плохим парнем, нет, скорее наоборот. На него всегда можно положиться, и он поможет, не смотря ни на что. Уизли добрый и милый парень, заслуживающий девушку, которая будет любить его и ценить. Этого Гермиона ему дать не могла.
Восемь месяцев назад её жизнь разделилась на «до» и «после». И если раньше любовь к Рону преобладала в ней, делая её счастливой даже в это смутное время, то теперь она не испытывала никаких чувств. Ни любви, ни радости, ничего. Она была пуста, как выпитый сосуд. И выпили её те, кого она ненавидела больше всего на свете.
Отпустить девушку одну Гарри не мог, поэтому выбор был очень скромен: или идти с Роном, или остаться дома. Разумеется, она выбрала первый вариант.
И сейчас патрулирование пустых улиц снова навевало мучительные воспоминания. Иногда Гермионе хотелось, чтобы кто-нибудь применил к ней Обливиэйт, заставив забыть все, что она пережила. Пусть лучше исчезнет добрая часть воспоминаний, но тогда девушка сможет вдохнуть свободнее. Перестанет просыпаться от кошмаров, мучивших её. Перестанет жить под гнётом страха.
Но это было невозможно!
Никто из Ордена никогда не решится воспользоваться Обливиэйтом, потому что они все ещё надеются получить ответ, как именно Гермионе удалось вырваться из поместья Малфоев. Это знание необходимо им, как воздух. Все верили, что когда тайна откроется им, то проникнуть в здание будет раз плюнуть. Если бы они только знали, что воспоминания, прежде находившиеся где-то на задворках сознания и мучившие во снах, стали возвращаться, то тот час же применили легилименцию, чтобы достать их.
Раздумывая над этим, Гермиона постепенно углублялась в свои мысли, чего делать не следовало. У нее всегда стояла мысленная черта, за которую заходить было опасно. Стоило сделать шаг и таящиеся в глубине воспоминания набрасывались на нее, грозя подчинить своей воле. А Гермионе зачастую не доставало сил бороться с ними. И вот теперь она снова смотрела на себя, съёжившуюся в тёмном подвале и ожидающую своей участи. И эта часть её сознания была сейчас гораздо сильнее разумных доводов, что лучше от этого не будет. Перед глазами все вертелось, словно Гермиона находилась в Омуте памяти, вот только он у нее был персональный.

Прежде! 
Гермиона снова оказалась в каменном мешке, где её заперли. Здесь было темно и сыро, оставалось надеяться, что грызуны не обитают в этом мрачном жилище. Мышей и крыс девушка не боялась, но находиться рядом с ними, мало кому доставит удовольствие. На ощупь она продвинулась к стене, пытаясь хотя бы тактильным чувством уловить размеры своей темницы. Глаза постепенно привыкали к темноте, позволяя хоть немного ориентироваться, но все равно разглядеть что-либо не представлялось возможным.
На самом деле смотреть было особо не на что, ведь она была совершенно одна в камере размером примерно три на три метра. В углу небрежно валялся старый потрепанный матрац, словно в насмешку оставленный в подарок, бутыль с водой, наполненная на треть, и старая потрепанная книжка. Как будто у кого-то была возможность здесь читать.
Усевшись на пол, опираясь спиной к стене, девушка обняла колени руками и положила на них голову. Её уже должны были хватиться, когда она не вернулась из патрулирования. Сколько понадобится времени, чтобы понять — Гермиона схвачена Пожирателями? Что предпримут Гарри и Рон? Попытаются спасти подругу или доверят дело рукам судьбы?
Разумеется, она знала ответ. Ребята сделают все возможное, чтобы вытащить её, но сумеют ли? И как ко всему этому отнесутся члены Ордена?
Позиция Кингсли и многих, кто его поддерживал, была хорошо известна Гермионе. «Лучше дать погибнуть одному и спасти многих, чем позволить погибнуть многим ради спасения одного». А жизнь Избранного дорогого стоила. Рисковать Гарри Поттером никто не станет. Аксиома! А Гермиона была слишком рациональна, чтобы понять, какая судьба её ожидает. В некотором роде она даже надеялась, что у Гарри хватит ума не лезть в логово Тёмного Лорда, пока оставшиеся крестражи не уничтожены, ибо это верная смерть для него. А ей не хотелось, что бы ребята погибли по её вине. Но если они проигнорируют решение Кингсли и остальных и пойдут выручать подругу, Лорд убьёт их. В лучшем случае Гермиона умрёт, так и не узнав, что погубила собственного друга. В худшем — её заставят смотреть на казнь.
Но в то же время внутри таилась надежда, что девушку все же спасут. Найдут способ вытащить из ада, который её ожидает. И пока она жива, то будет верить и ждать, даже если этого не произойдёт.
С мыслями о хорошем Гермиона заснула, веря, что когда проснется, все будет по-другому.
Но этого не произошло!
Разбудили её голоса, звучавшие за дверью. А затем она увидела Пожирателей, толпящихся в дверном проёме и взирающих на пленницу сверху вниз. На их лицах были самодовольные улыбки, как будто сейчас будет шоу. Вжавшись спиной в стену, Гермиона попыталась придать себе невозмутимый и гордый вид, словно это не она объект их пристального внимания и насмешек, а кто-то другой.
— Смотрите, какая гордячка, — произнёс один из мужчин, окидывая девушку презрительным взглядом, — всегда говорил, что грязнокровкам дали слишком много воли. Строят из себя важных особ, думают, если заполучили волшебную палочку и счастливый билет в Хогвартс, то встали с нами в один ряд.
— Это точно, Нотт, — поддержал его другой более крупный мужчина. Было в нем что-то животное. Словно эволюция решила отдохнуть на этом человеке. И, кажется, Гермиона догадывалась, чей именно это папаша.
— Не знаю, как вы, — вышел вперёд Амикус, разминая здоровенные кулачищи и глядя на девушку таким взглядом, что ей хотелось забиться в угол и исчезнуть. — А я бы с ней развлёкся. Она бы у меня тут же шелковой стала.
— Вот поэтому тебя к ней и не подпустят, пока девчонка нужна Тёмному Лорду, — ехидно заметил другой мужчина. Гермиона не видела его, но голос узнала — Эйвери, Пожиратель, посоветовавший развязать ей ноги, чтобы она могла нормально идти. — Так что даже и не мечтай, дружище.
Нотт засмеялся, глядя на разбушевавшегося товарища, на лице которого заходили желваки. Пробурчав что-то невразумительное, Кэрроу развернулся и направился прочь. Гойл смотрел ему вслед, а затем тоже поспешил уйти. Оставшиеся Пожиратели продолжали смотреть на девушку с таким чувством превосходства, словно она была отребьем по сравнению с царственными особами, заглянувшими к ней на огонёк.
— Ладно, пошли, — сказал Эйвери, начиная закрывать дверь, — скоро вернётся Тёмный Лорд и опять захочет её допросить.
Снова оставшись в одиночестве, Гермиона бросилась к двери, надеясь хоть немного подслушать разговор Пожирателей.
— …Поттер придёт спасать свою подружку? — интересовался Нотт. Судя по голосам, они стояли недалеко от двери, надеясь поговорить без лишних ушей.
— Думаю, да, таков его первоначальный план, — ответил Эйвери.
— Первоначальный?
— Даже Тёмный Лорд понимает, что Поттер отнюдь не дурак и не прибежит сюда, подставив свою драгоценную шкурку, ради спасения грязнокровки, где его уже будут ждать. Так что на девчонку у него совсем иные планы. И сдаётся мне, что быстрой смерти она не дождётся, — голоса постепенно затихали, а потом снова звучали нормально, позволяя Гермионе слышать разговор. — …так что шоу с участием подружки Поттера быть.
Ответ Нотта девушка не услышала, но когда раздался голос Эйвери, похолодела от ужаса:
— Идеи Лорда всегда отличались крайней жестокостью. Грязнокровке придётся пройти огонь, воду и медные трубы, причём в прямом смысле. Спорю на что угодно, что уже после первого этапа, она будет умолять о смерти.
Голоса удалялись, их обладатели уходили все дальше, туда, где их не могла подслушать испуганная пленница, которая уже понимала, её шансы выбраться крайне невелики.

Теперь! 
— Гермиона, — Рон потряс её за плечо, вырывая из омута воспоминаний. — Гермиона, слышишь меня?
— Слышу, — отозвалась девушка глухим голосом. — Что-то случилось?
— Нет, просто ты вдруг стала смотреть таким пустым взглядом, что меня это, признать, напугало. Я спросил, что случилось, а ты не ответила.
— Задумалась, — пожала плечами гриффиндорка, остановившись. — У меня такое бывает. Воспоминания накатывают, ничего не могу с собой поделать.
— Воспоминания? — переспросил Рональд, изумлённо уставившись на подругу. – Те самые?
Он произнёс это таким благоговейным тоном, словно Гермиона только что согласилась стать его женой. Ну, конечно, это же такая радостная новость.
— Нет, — с некоторой долей раздражения ответила девушка. — Не те самые. Я вспоминала наш неудавшийся поход за крестражами. Там было мало приятного, но ты сам при этом присутствовал.
— А-а-а, — разочарованно протянул Уизли, глядя на девушку.
Они снова замолчали, продолжая патрулирование. Рон то и дело поглядывал на Гермиону, боясь, что она снова с головой уйдёт в свои мысли и перестанет реагировать на внешние раздражители. Парень знал, как важны её воспоминания для Ордена, но не поддерживал их желание, чтобы подруга все вспомнила. Он помнил состояние девушки в первые недели после того, как она появилась на пороге Гриммо, 12. Было вообще удивительно, как она в таком состоянии смогла добраться до штаба. На Гермионе не было живого места, словно её пытали, не переставая всеми видами заклинаний. Обрезанные волосы свисали по обе стороны бледного лица неровными паклями. Карие глаза, прежде полные жизни, запали и смотрели на все с каким-то безразличием. Но больше всего его пугали крики по ночам, когда девушке снились кошмары. Она кричала так, как будто все ещё находится в плену. Просыпаясь и не понимая, где она, Гермиона забивалась в угол кровати и затравленно смотрела на друзей, ночевавших с ней в комнате. Постепенно девушка успокоилась. Но перестала быть той Герминой, которую все знали.
— Рон, — её голос был похож на шелест листьев ранней осенью, — не говори никому, что я на время выпала из реальности, что ли. Ведь если бы на нас в этот момент напали, у Пожирателей было бы огромное преимущество. А все потому, что я отвлеклась.
— Не скажу, — Уизли ободряюще улыбнулся и взял девушку за руку. А Гермиона впервые за несколько месяцев не стала отказываться от этого.
Пройдя ещё пару кварталов и наткнувшись за время своего патрулирования лишь на пару пьянчужек, ребята решили, что пора закругляться и возвращаться домой. Ещё раз, внимательно осмотрев улицу, Рональд крепко сжал ладонь Гермионы и трансгрессировал на верхнюю ступеньку дома на площади Гриммо, как это делал обычно.
Осторожно ступая по коридору, чтобы ненароком не разбудить портрет сумасшедшей миссис Блэк, они прошли на кухню, где уже вовсю кипела работа. Джинни и миссис Уизли занимались приготовлением завтрака, а Тонкс, славившаяся своей неуклюжестью, сидела на стуле и рассказывала анекдоты. Сегодня её волосы были оттенка спелой вишни, длиной доходящие до середины спины. Гермиона иногда завидовала её способности менять свою внешность. Сейчас она бы все отдала за возможность изменить себя.
— Доброе утро, — приветствовала волшебница ребят, разворачиваясь к ним. — Как все прошло?
С тех пор, как у Тонкс родился ребёнок, она редко выходила на патрулирование. А уж после нападения на Гермиону, Люпин и вовсе запретил ей покидать дом после десяти вечера. Тонкс чувствовала себя виноватой в том, что случилось с Гермионой. Ведь в тот день, она должна была сопровождать девушку, но не смогла из-за болезни сына. Нимфадора слишком хорошо помнила то утро, когда на пороге дома, где они жили, появились Гарри и Рон и сказали, что подруга не вернулась после ночного дежурства. Они обыскали все улицы, и на одной из них совершенно случайно обнаружили кроссовок, принадлежавший Гермионе.
— Тихо, — ответил Рон, отодвигая стул для подруги. — В Ист-Энде все спокойно. Пожиратели затаились или орудуют в других местах. Гарри вернулся?
— Ещё нет, — ответила Джинни, теперь стало ясно, почему она поднялась ни свет ни заря. — Должен с минуты на минуту. А вот Фред и Джордж уже час как дома.
Если раньше близнецы жили отдельно, то теперь Молли настояла на их присутствии в штабе. Гриммо считался одним из самых безопасных мест во всем Лондоне, и рисковать жизнью сыновей она не собиралась. С нее хватало того, что днем они находились в своем магазине, где в любой момент могли подвергнуться нападению. Всех удивляло, что за все годы войны Пожиратели обошли его стороной, хотя большинство торговых лавок было закрыто и разграблено. Жертвой Пожирателей стал и мистер Олливандер, изготовитель волшебных палочек, но Орден успел его спасти. В благодарность он изготовил новую палочку для Гермионы, которая лишилась своей в Малфой-мэноре.
И словно по сигналу в кухне возникли близнецы, одетые с иголочки.
— Доброе утро. Гермиона, порядок? — поинтересовался Фред, повернувшись к Грейнджер. Он всегда так спрашивал, но девушку это не раздражало, скорее наоборот.
— В порядке, — ответила она, пожимая плечами. — Как прошло патрулирование?
— Пришлось разнимать перепивших в пабе маглов, — ответил Джордж. — Ну, и наткнулись на парочку Пожирателей, разгуливающих по улице в поисках приключений.
— Надеюсь, вы не стали нарываться на неприятности? — повернулась миссис Уизли, уперев руки в боки.
— Нет, конечно, — невинно ответил Фред, подмигивая Гермионе и Тонкс. — Мы хорошие послушные мальчики, которые не лезут в драку с плохими дядями в масках.
— Ты мне ещё пошути, — нахмурилась женщина, — не посмотрю, что вы совершеннолетние.
Тонкс и Джинни засмеялись, Рон сидел с глупым выражением лица, а Гермиона даже не улыбнулась, серьёзно смотря на близнецов. Все знали, что по инструкции им идти на открытый контакт с Пожирателями запрещено. Нужно было затаиться и вызвать подмогу, а они уже в свою очередь будут производить захват. Как в магловских боевиках, честное слово.
Но немногие следовали указу, если была такая возможность. Всем хотелось отомстить Пожирателям за смерть родственников или любимых, поэтому либо вступали в схватку, либо пытались убить исподтишка. Разумеется, на это закрывали глаза. Убийство можно оправдать, если оно ради общего блага.
Ради общего блага! Гермиона ненавидела эти слова всем сердцем. В общее благо она уже не верила.
— Скажите Кингсли, что мы потом отчитаемся, — произнёс Джордж, прерывая веселье, — а сейчас нам пора в магазин. Сегодня должны прийти за плащами-щитами. Мы уже не успеваем их делать. Все боятся продолжать работать, приходиться делать самим.
— А чего ты хотел, чтобы в войну все бежали работать в магазин шалостей? — поинтересовалась миссис Уизли, возвращаясь к готовке. — Люди и так каждый день погибают от рук Пожирателей и других последователей Волан-де-Морта. И вы оба знаете, что я думаю по этому поводу.
— Да, мам, знаем, — в один голос ответили братья, и вышли из кухни. Нотации по поводу магазина Молли могла читать вечно. Все уже знали их наизусть.
Миссис Уизли поставила перед Гермионой огромную тарелку, наполненную разнообразной едой. Там были яичница с беконом, жареные сосиски, тушёные помидоры с грибами и фасолью. А так же тосты и булочка с яблоком и корицей. Они кормили Гермиону так, словно индейку на Рождество, считая, что девушке следует набрать вес, потерянный в плену. Джинни сделала крепкий чай с сахаром, хотя Гермиона перестала употреблять сахар уже давно. Но она ничего не сказала, поблагодарив Уизли за заботу.
Отщипнув кусочек от булочки, девушка отправила его в рот, раздумывая, куда девать весь этот завтрак, который она не съест и за всю жизнь. Ситуацию спас Гарри, появившийся на пороге. Он был взлохмачен больше обычного, но довольно улыбался. Воспользовавшись моментом, Гермиона отложила большую часть своей порции Рону в тарелку, поймав его хитрый взгляд. Это был их маленький секрет на протяжении уже нескольких месяцев. Гермиона делала вид, что хорошо питается, хотя на самом деле все доставалось Уизли.
Поймав на себе взгляд Гарри, который вымученно улыбался после ночного дежурства, девушка только плечами повела. Ну, не могла же она насильно вталкивать в себя еду, в угоду остальным?
— Как все прошло? — поинтересовался Рон, уплетая сосиски за обе щеки. — Тихо?
— Ещё как, — кивнул Поттер, садясь за стол и принимаясь за еду. — Не нравится мне это спокойствие. Активность Волан-де-Морта упала чуть ли не до нуля. — А у вас что?
— То же самое.
Доев булочку, Гермиона встала на ноги. Все тут же уставились на нее.
— Хочу немного отдохнуть, — тихо ответила девушка и чуть ли не бегом покинула помещение, направляясь в свою комнату.
Раньше она делила спальню вместе с Джинни, но после возвращения, заняла комнату Вальбурги Блэк, в которой никто не хотел селиться. Кикимер помогал девушке обустроиться, даже принёс кое-какие вещи. Он уже не называл её грязнокровкой, а наоборот старался угодить, чтобы Гермиона чувствовала себя удобно.
Взяв домашнюю одежду, Гермиона направилась в ванную комнату, где быстро приняла душ. Хотелось смыть с себя пыль улиц и плохие воспоминания, которые снова упорно лезли в голову. А этого нельзя было допускать никоим образом.
Рухнув на кровать, девушка съёжилась калачиком, обхватив себя руками. Спать не хотелось, но ей следовало отдохнуть перед собранием. На самом деле её присутствие там уже давно было необязательным. Гермиону считали условным членом Ордена, вроде в списках числится, но все проходит мимо нее. Но после заявления Гарри, что Гермиону стали подозревать в измене, появиться на собрании было делом принципа.

Гермиона лежала с закрытыми глазами, когда дверь отворилась, и в комнату кто-то вошёл. Судя по лёгким шагам, это могла быть только Джинни. Она всегда передвигалась на носочках, чтобы не создавать лишнего шума. Гермиона научилась определять шаги практически каждого члена Ордена, не видя их обладателей.
Джинни опустилась на край кровати и заговорила:
— Я знаю, что ты не спишь.
Гермиона даже не потрудилась ответить, только пожала плечами, как бы показывая, что это и так очевидно. Она могла не спать несколько суток, спасаясь зельями, которые варил для нее Снейп. Но если раньше девушка пряталась от кошмаров наяву, то сейчас они и там её мучили. Она знала, что рано или поздно это произойдёт, но надеялась оттянуть этот момент. А сейчас все выходило из-под контроля. Даже зелья перестали помогать.
Ещё немного и ей придётся все рассказать Ордену. Девушке и так удалось скрывать свои воспоминания восемь месяцев, обманывая всех. Скоро кто-нибудь не выдержит и применит к ней легилименцию.
— Ты снова практически ничего не съела, — продолжила Джинни. Гермиона представила, как она недовольно морщит нос, отчего выглядит забавно и трогательно, вопреки ожиданиям самой Уизли. — Гермиона, когда все это кончится?
— Не понимаю о чем ты?
— Все ты прекрасно понимаешь, — судя по тону, девушка была в крайней степени раздражения. — Ты не ешь, не спишь, не общаешься с людьми. Да ты больше похожа на приведение, обитающее в доме, чем на нормального человека. Мы все беспокоимся о тебе, потому что это ненормально. Сколько можно сидеть в своей раковине, отрекаясь от мира? Мы здесь, Гермиона. Рядом с тобой. И ты нужна нам.
— Я или мои воспоминания? — открыла глаза Гермиона, закладывая руку под голову. — Ты думаешь, я не слышу, как вы шепчетесь по углам? Вам нужно знать, как я выбралась из Малфой-мэнора, потому что якобы это поможет так же пробраться туда. Но вы не хотите подумать о том, что идти в логово Волан-де-Морта — верная смерть, пока не уничтожены крестражи? Что Орден планирует делать с моими воспоминаниями? Почему-то никто не рискнул спасти меня, но идти за Ханной отличная идея.
— Ах вот в чем дело? — подскочила Джинни, сузив глаза от возмущения и злости, — тебе не нравится сама мысль, что мы хотим воспользоваться тайной твоего спасения, чтобы выручить Ханну? Ты ведёшь себя эгоистично, Гермиона. Думаешь только о себе. Сидишь здесь и строишь из себя великомученицу, пока мы рискуем своими жизнями.
— Что здесь происходит? — на пороге возникла Тонкс.
— Все то же самое, — выкрикнула Уизли, указывая пальцем на Гермиону. — Ей плевать, что со всеми нами будет, но тайну она не выдаст. Я не удивлюсь, если она и есть предательница, которая передаёт информацию Волан-де-Морту. Я уже ничему не удивлюсь. Может, поэтому она и молчит, что её отпустили шпионить за нами.
Такого обвинения Гермиона вытерпеть не смогла. Не осознавая, что делает, девушка подскочила и залепила Джинни оплеуху. На щеке подруги тут же появилось красное пятно. Уизли дёрнулась в сторону, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, а Грейнджер стояла перед ней с покосившимся от ярости лицом.
— Сначала докажи, что именно я предательница, — прошипела она, — а потом уже будешь обвинять. Или тебе уже совсем мозги задурили?
— Да пошла ты, — выкрикнула Джинни и, оттолкнув Гермиону в сторону, вышла за дверь мимо ошарашенной этой сценой Тонкс.
— И что это было? — поинтересовалась она, закрывая дверь.
— Ты сама все видела, — пожала плечами Грейнджер, пытаясь успокоиться. Внутри все клокотало от злости на подругу, обвинившую её, Гермиону, в пособничестве тому, кого она ненавидела больше всего на свете. — Сначала Гарри заявил, что меня подозревают черт знает в чем, а теперь уже и Джинни прямо высказалась, что думает по этому поводу.
— Если так пойдёт и дальше, вы поубиваете друг друга, — помолчав, произнесла Тонкс, усевшись на стул и наблюдая за девушкой, — дошли уже до того, что стали подозревать друг друга. Когда информатора найдут, я лично сверну ему шею.
Гермиона ходила по комнате, по привычке считая шаги. Лишь дойдя до сотни, она успокоилась и села на край постели, запустив пальцы в волосы. Подозревать кого-то она не могла, потому что не имела достаточно оснований для этого. Любой из них мог быть предателем, но вот кто? Отчасти из-за этого Гермиона до сих пор молчала. Если до ушей Волан-де-Морта дойдёт, что Орден располагает сведениями относительно поместья, то он хорошо подготовит его для встречи с незваными гостями. Эффект неожиданности хорош только в том случае, если о нем никто не знает.
— Кингсли будет с минуты на минуты, — сообщила Тонкс, поправляя волосы, изменившие цвет на кислотно-розовый. — И на твоём месте я бы оставалась в стороне от всего этого. Есть те, кто подозревает тебя, но если все собрания будут проходить без твоего участия, а нападения продолжатся, то сразу станет ясно, кто прав, а кто виноват.
— И многие подозревают меня? — тихо спросила Гермиона, в упор смотря на нее. — Только честно, не нужно меня жалеть. Я хочу знать.
— Большая часть Ордена, — после некоторой паузы ответила Тонкс. – Ну, не верят они в твоё счастливое спасение. Прежде никто из волшебников не возвращался, а тут ты, маглорождённая, вдруг смогла вырваться из рук Волан-де-Морта. Пожиратели и за меньшее убивают, а тут им попадается подружка Гарри Поттера, член Ордена Феникса и…
— Грязнокровка, — закончила Гермиона, понимая, что женщине не по нраву это слово. Её отец был убит егерями, которые собирались доставить Теда Тонкса в Министерство в Комиссию для учёта магловских выродков. А она, Гермиона, избежала этой участи. Вырвалась из ада и вернулась домой, где её обвинили в предательстве.
— Да. Так что мой совет, не лезь ты в это дело. Они ещё сами приползут на коленях и будут извиняться, что не доверяли тебе.
— Хорошо, — выдохнула девушка, сжимая руки в кулаки. — Иди, они ждут тебя.
Когда шаги Тонкс затихли, Гермиона быстро переоделась и выскользнула в коридор. Приблизившись к двери гостиной, где проходили собрания, девушка достала из кармана Удлинитель ушей и просунула его под дверь, стараясь проделать все максимально тихо и незаметно.
— …не вижу причин доверять девчонке, — пробасил чей-то голос, звучавший так громко, словно Гермиона находилась там вместе со всеми.
— Сколько можно повторять, что Гермиона никогда нас не предаст? — раздражённо поинтересовался Гарри. Гермиона так и видела его рассерженное лицо и глаза, метавшие молнии. — Если единственный аргумент против нее, что она смогла вернуться живой, так посадите и меня в Азкабан за предательство. А что? Теоретически я тоже могу быть предателем. Выделите нам с Гермионой совместную камеру и вздохните спокойно.
— Не говори чепухи, Гарри, — выкрикнула Джинни. — Никому в здравом уме не придёт в голову обвинить тебя в предательстве.
— А чего так? — повысил тон Поттер, — подозревайте и меня, чего уж там. Валите все с больной головы на здоровую. Но я вот что вам скажу, ищите информатора в другом месте, а не обвиняйте того, кто всегда помогал мне бороться против Него. Гермиона, как и Рон, ни разу не бросила меня. Она всегда была рядом и помогала, когда другие отвернулись.
— Поддерживаю Гарри, — раздался голос Рона.
— Я тоже, — согласилась Тонкс. — Гермиона всецело на стороне Ордена.
— Кто за то, чтобы признать Гермиону Грейнджер виновной в пособничестве Тёмному Лорду? — раздался хмурый голос Кингсли. Девушка отпрянула от двери, выронив Удлинитель ушей. Вот значит как? Они проводили несанкционированный суд, решая отправить её в Азкабан, как предательницу.
Дрожащими пальцами она вновь засунула изобретение близнецов в ухо. Было тихо, Гермиона даже испугалась, что пропустила приговор, вынесенный ей, но потом Кингсли сухо произнёс:
— Не виновна. Пока не будут предоставлены более веские доказательства, мы не можем отправить её в Азкабан. Пока не можем.
Дальше Гермиона слушать не стала. Осторожно ступая по коридору, чтобы ненароком не разбудить портрет миссис Блэк, девушка вышла на крыльцо и трансгрессировала. Сейчас ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда.

Оказавшись на уже знакомом пустыре, Гермиона быстрым шагом направилась к одному из домиков. Зайдя в тот, что обустроил для себя Малфой, девушка осмотрелась по сторонам. Она была здесь совершенно одна. Усевшись в одно из разномастных кресел, Гермиона подняла с пола ветхую книжонку и посмотрела на обложку.
— «Война и мир», — вслух прочитала она. Книга была раскрыта где-то на середине, и Гермиона представила, как Малфой сидит в этом самом кресле читает произведение Толстого. Сама она прежде книгу не читала, но кое-что слышала. Интересно Малфоя заинтересовало само название, и поэтому он решил её прочесть? Или было какое-то другое объяснение?
Снова посмотрев на обложку, девушка обратила внимание, что держит в руках третий том романа, поэтому она встала и прошла к книжной полке. Вскоре нашлась и первая книга. Вернувшись в кресло, Гермиона погрузилась в чтение.
— Тебе здесь мёдом намазано? — раздался недовольный голос.
Гермиона подняла голову и встретилась взглядом с Малфоем, стоявшим на пороге. Он был бледен больше обычного. Волосы растрёпаны, а мантия порвана. За ним словно черти гнались.
— Все в порядке?
— Да какая к чертям разница? — со злостью выдавил он, продолжая буравить незваную гостью взглядом, — тебя это не касается.
— Правда? — выдохнула Гермиона, прищурившись, — ну, конечно, я не имею права интересоваться как у тебя дела. Я же поганая грязнокровка. Да? А ты Драко Малфой.
— Да, я Малфой, — выкрикнул он, поморщившись, как от боли, но снова посмотрел на девушку, дрожащую от гнева. — Чертов Пожиратель, прислужник Сама-Знаешь-Кого, так какого черта ты здесь делаешь? Не боишься, что натравлю на тебя своих друзей? Один раз выжила, думаешь, бессмертной стала?
— Так натрави, — сложила руки на груди Гермиона, — чего медлишь? Тебе просто нужно произнести его имя вслух, и сюда тут же явятся. Станешь героем, вернувшим беглянку назад. Может, тебя даже повысят. Будешь правой рукой Реддла. Тебя ждёт слава и почёт.
Вместо ответа парень прошёл в комнату и рухнул в кресло, где до этого сидела девушка. Поморщившись, он скинул мантию, открывая красное пятно, расплывшееся по рубашке.
— Твою ж мать! — вскрикнула Гермиона, опускаясь на колени возле него. — Кто это тебя так? — убрав руки парня, она осторожно расстегнула пуговицы, открывая рану на животе. — Где у тебя хранятся зелья?
— В ванной.
Найдя в маленькой ванной аптечку с зельями, Гермиона набрала в стакан воды и быстрым шагом вернулась в комнату. Промыв и обработав бадьяном ранение, девушка наложила марлевую повязку, Малфой сидел с закрытыми глазами, не проронив ни звука во время неприятной процедуры.
— Зачем ты мне помогаешь? — тихо произнёс Малфой, глядя на девушку, которая все ещё сидела подле его кресла.
— Это меньшее, что я могла сделать, — так же тихо ответила она. А затем снова спросила: — Кто тебя так?
— Твои любимые дружки — Уизли с Поттером, — выдавил Малфой с нервным смешком. — Не видел их пару лет, и ещё столько бы не встречался. Вопили что-то о Дине Томасе и Ханне Аббот. Разобрать не удалось, так что не знаю, какие грехи мне приплели. Может, хоть ты мне объяснишь?
— Дин убит, его на днях обнаружили Фред и Джордж возле своего магазина, — пояснила Гермиона, глядя на него снизу вверх. — А что с Ханной никому неизвестно. Мы думали, что она похищена Пожирателями и сейчас в Мэноре.
— Не боишься рассказывать мне столько информации? — на лице Малфоя появилась кривая усмешка, — Аббот в Мэноре нет.
Услышав, что Ханна не находится в плену, Гермиона готова была расплакаться от счастья. Но если она не у Волан-де-Морта, то где? И, может, Рон прав, и девушка все же сбежала, когда на них напали. Если она все ещё жива, Орден сможет найти её.
Подняв голову, девушка увидела, что Малфой уснул. Взмахнув волшебной палочкой, она отлевитировала его на кровать и укрыла одеялом.
— Хоть ты та ещё сволочь, Малфой, но почему-то рядом с тобой я чувствую себя почти живой, — пробормотала Гермиона и вышла на улицу, закрыв за собой дверь.
Она не видела, что Драко открыл глаза и улыбнулся ей вслед.

Глава 5

Когда разражается война, люди обычно говорят: 
«Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо». 
И действительно, война — это и впрямь слишком глупо, 
что, впрочем, не мешает ей длиться долго.
(Альбер Камю – «Чума») 

Вернувшись в штаб, Гермиона прошла на кухню, где за большим столом уже собрались все жители дома. Никто не проронил ни слова, пока девушка садилась на свободное место между Гарри и Роном. Миссис Уизли ласково улыбнулась ей и поставила огромную тарелку, на которой не было свободного места от обилия пищи. Поблагодарив женщину за заботу, Гермиона взяла вилку и с мольбой уставилась на Рона. Тот кивнул, как делал это обычно, и со скоростью картежника-шулера поменял тарелки, Гарри в это время отвлекал присутствующих, в особенности миссис Уизли. Взмахнув волшебной палочкой, Гермиона трансфигурировала тарелки, чтобы изменить их размер. Все произошло в доли секунды, что никто и не заметил. Это был хорошо отлаженный механизм, в котором участвовали все трое.
Джинни, сидевшая напротив, сделала вид, что ничего не видела. Она вообще старалась не смотреть в сторону Гермионы, разговаривая с Фредом, расположившимся по левую руку от нее. Джордж был занят разговором с Гарри, обсуждая новую защитную продукцию магазина. Близнецы собирались расширять дело, но все понимали, что на данный момент, это не очень удачная идея. Перси, вернувшийся в семью, после падения Министерства, обсуждал с отцом и Люпином планы на сегодняшнее ночное дежурство.
— Где ты была? — тихонько спросил Рон, наклонившись к девушке.
— Воздухом дышала, — ответила Гермиона, запивая ростбиф яблочным соком, — голова разболелась. А у вас как день прошёл?
— Угадай, кого мы сегодня встретили? — засмеялся Рональд, поглядывая на Гарри, — Малфоя.
— Кого? — сделала удивлённое лицо Гермиона и для пущей убедительности подавилась яблочным соком. Здесь главное было не переиграть. — Серьёзно? И где вы с ним пересеклись?
— Дежурили возле Министерства, а тут наш любимый хорёк выходит с Яксли, — прожевав, начал рассказ рыжий. Судя по тону он был очень доволен собой. — На пороге они распрощались, и эта слизеринская морда спокойно пошла по улице, насвистывая какую-то мелодию.
— И вы, конечно, не смогли остаться в стороне, — нахмурилась девушка, глядя на возбуждённое лицо друга. — А как же инструкция и все такое?
— Он был один, Гермиона, — продолжал шептать Уизли, активно жестикулируя при этом, — а нас двое. Разве можно было упустить шанс отомстить?
— И что было дальше? Вы напали на него?
— Не сразу, — покачал головой рыжий, — довели до улицы, где никого не было, ну, а потом, — он ударил кулаком по ладони, как бы показывая, что было после того, как заклятые враги остались наедине. — Я уверен, что даже ранил его, но этот ублюдок трансгрессировал. Жаль, что не удалось схватить его, мы бы узнали, как спасти Ханну.
— Кстати, насчёт Ханны, — пробормотала Гермиона, откладывая вилку, — её нет в Малфой-мэноре.
— Что ты сказала? — громко спросила Джинни, привлекая к себе всеобщее внимание. — Как это её там нет? И откуда тебе это известно?
— Птичка на хвосте принесла, — с некоторой долей иронии ответила Грейнджер, выдерживая взгляд младшей Уизли. — Но это точная информация, нет причин ей не доверять. Ханна не в плену у Волан-де-Морта. Нужно искать в другом месте.
— Почему мы должны верить тебе? — продолжала наседать Джинни. — Как-то странно, что ты вдруг исчезаешь на весь день, а потом заявляешь, что Ханна не у Пожирателей. А твоя птичка случайно не в мэноре живёт и красными глазами не обладает?
— Джинни, — попытался остановить девушку Гарри.
— Что Джинни? — вскрикнула рыжеволосая, прищурившись. — Может, хватит считать её невинной жертвой? В последнее время она ведёт себя слишком странно. Уходит из дома, пропадает весь день, а потом вдруг у нее появляется «ценная» информация. Мы ни в чем не уверены, зато она лучше всех знает. И как по мне это подозрительно.
— Можете не верить, ваше дело, — пожала плечами Гермиона, осматривая присутствующих в поисках поддержки. — Но говорю, как есть. Если мы продолжим поиски в другом месте, то шансов найти её у нас больше. Возможно, Ханна ранена, ей нужна помощь. И пока мы заняты разногласиями, время уходит.
— Кто информатор? Можешь назвать имя? — спросил мистер Уизли, наклоняясь вперёд.
— Нет, — покачала головой девушка, — мы все знаем, что среди нас завелась «крыса», и пока она не будет найдена, имя я не скажу.
— Твоя правда, — согласился Артур с её доводами, — хорошо, мы примем информацию к сведению. И если ты права, нужно поискать в магловских больницах.
— Или в ближайших домах, — добавил Гарри и, взмахнув палочкой, призвал карту манящими чарами.
Отодвинув тарелки в сторону, они склонились над картой. Ткнув пальцем на улицу, где проживала Ханна с родителями, Поттер указал на места, где она теперь могла находиться, если кто-то из маглов решил приютить девушку у себя.
— Радиус небольшой, — сказал он, встречаясь глазами с мистером Уизли, — если создать несколько поисковых команд, мы охватим сразу несколько близлежащих улиц и найдём в два счета.
— Вы серьёзно? — удивилась Джинни, сложив руки на груди. — Неужели и правда, верите в эту чушь? Мы просто теряем время, вместо того, чтобы заниматься по-настоящему важными делами. И дураку ясно, что это ложный след, по которому нас направила наша Волан-де-Мортовская крыса.
— Может, ты просто заткнёшься? — рявкнула Гермиона, буравя девушку злобным взглядом. — Не хочешь участвовать в этом, тебя никто не просит. Уходи.
— Вот и уйду, — прорычала Уизли и стремительно вылетела из кухни, напоследок хлопнув дверью.
Воцарилась тишина, прерываемая лишь позвякиванием посуды и слишком громким дыханием людей, собравшихся в помещении. А затем Рон ткнул пальцем в карту и спросил у Гарри, который ручкой отмечал некоторые участки на карте.
— Уверен?
— Если честно, ни в чем не уверен, — тихо ответил тот, встречаясь взглядом с Гермионой. — Но мы должны все проверить. Если информация верна, сэкономим уйму времени, если нет, будем думать дальше, как пробраться в логово Пожирателей и выбраться оттуда живыми.
— Думаю, десяти человек хватит с лихвой, — произнёс мистер Уизли, внимательно рассматривая места, отмеченные Поттером, — если разделимся по двое, то справимся в два счета.
Про ужин все забыли, уйдя с головой в составление планов и формирование групп. Гермионе в пару достался Рон, Джинни, вернувшаяся к этому моменту, собиралась идти с Гарри, хотя её родители были против. Все вылилось в ссору, между младшей Уизли и матерью, которая категорически не хотела выпускать дочь из дома. Почему-то на нее не действовали доводы, что девушка уже не раз участвовала в операциях Ордена. И всегда успешно.
Часам к десяти споры были улажены, группы сформированы, и все спокойно вернулись к прерванному ужину. Гермиона подождала несколько минут и стала собирать грязную посуду. Через некоторое время к ней присоединилась Тонкс. Сегодня она собиралась отправиться на ночное дежурство вместе с Перси. Обычно в полнолуние, когда у Люпина начинались волчьи превращения, она оставалась с мужем, но в последнее время их отношения переживали некоторый кризис. Сначала девушки работали в полной тишине, а затем волшебница произнесла, вытирая мокрые руки о полотенце:
— Не сердись на Джинни, она сама не понимает, что говорит.
— Нет, все она прекрасно понимает, — покачала головой Гермиона, отходя от раковины, где Кикимер чистил кастрюли и сковородки.
«Какая ирония судьбы, — подумала она с мрачной усмешкой, — Малфои не могли больше позволить себе домовика, зато грязнокровка и предатели крови отлично использовали труд Кикимера. Рон сказал бы, что справедливость есть на свете».
— Мы все на взводе, — пыталась оправдать младшую Уизли Нимфадора, отходя вместе с Гермионой в самый угол кухни, чтобы их не могли подслушать. — Сама понимаешь.
— Нет, я не понимаю, — с небывалым спокойствием произнесла Гермиона, — Джинни не пять лет, чтобы не уметь отвечать за свои слова и поступки. Уж не знаю, что ударило ей в голову, раз она начала подозревать меня во всех грехах, но закрывать глаза и дружелюбно улыбаться не стану. А тебе самой не надоело вечно выступать в роли миротворца, со своей жизнью бы разобралась? — заметив, как изменилось лицо женщины, Гермиона осеклась, понимая, что сказала лишнего. — Тонкс, прости, я не это имела в виду. Извини, пожалуйста.
— Да, нет ничего, — тихо ответила Нимфадора, отворачиваясь, — ты права. Лезу в чужие отношения, хотя у самой все разваливается. Кто я такая, чтобы давать советы?
И она отошла от девушки, заметившей, как волосы Нимфадоры, которые прежде были светлого орехового оттенка, стремительно потемнели.
«Молодец, Гермиона, — ненавидя себя за сорвавшиеся с губ слова, подумала Грейнджер, — теперь ты обидела одну из тех, кто тебе до сих пор верил и помогал справиться с душевной болью. Ты просто идиотка».
— Что случилось? — на выходе из кухни Гермиона столкнулась с Гарри, который обеспокоенно смотрел на подругу. — Тонкс ушла подавленная, сказала, что сегодня на дежурство не выйдет. Хочет поговорить с Римусом. Вы поссорились?
— Гарри, я не хотела её обидеть, — прошептала девушка, — правда. Наговорила ей чёрт знает чего. Не знаю, что на меня нашло.
Парень обнял подругу за плечи, они прошли по коридору и вышли на крыльцо. Сев на верхнюю ступеньку, Поттер приглашающе похлопал по ней, и Гермиона опустилась рядом с ним. Было уже темно. Улицу освещали лишь фонари да полная луна, висевшая на небосводе так низко, что хотелось протянуть руку и дотронуться до нее.
Они просидели в тишине некоторое время, не желая тратить его на пустую болтовню. Но потом девушка повернулась к другу, собираясь спросить о том, что мучило её весь вечер:
— Рон сказал мне, что вы встретили Малфоя. Это правда?
— Он был один, — ответил Гарри с улыбкой, — а сейчас Пожиратели редко ходят поодиночке. Это был шанс схватить его и допросить. Жаль не удалось. Он трансгрессировал.
— А что если бы он патрулировал не один, а с кем-то? Они могли разделиться, вы об этом не подумали? Гарри, неужели нужно было лезть на рожон только потому, что числовое превосходство на вашей стороне?
— Это ведь всего лишь Малфой, — пожал плечами Поттер, не понимая, почему подруга так разбушевалась. Уж со слизеринцем они как-нибудь бы справились, тем более что Рону удалось его ранить. — Мы даже не пострадали, если не считать пары царапин. Зато ему досталось.
Гермиона хотела ещё что-то сказать, но вдруг поняла, что своими вопросами может вызвать подозрения. Малфой никогда не вызывал сочувствия, а теперь считался злейшим врагом. Уж слишком свежи в памяти Гарри и Рона остались воспоминания о школьных днях, где Малфой не упускал возможности поиздеваться над друзьями. А теперь ко всему этому прибавились слухи об убийствах, совершенных Драко. Среди погибших были друзья и родственники членов Ордена. И уж они бы постарались отомстить убийце, как следует.
Раньше Гермиона была бы полностью согласна с ребятами, но теперь категорически не принимала их методов. Малфой уже давно перестал быть врагом в глазах Гермионы, а в последние дни между ними сложились приятельские отношения. Если их можно было так назвать.
— Хорошо, что вы не пострадали, — наконец, произнесла девушка, понимая, что от нее ждут ответа. — Но в следующий раз оставьте это дело кому-нибудь другому.
— Как скажешь, кэп, — отсалютовал невидимой шляпой Гарри, обнимая подругу за плечи.
— Вот только давай без сарказма, — ткнула друга в бок Гермиона. Она была недовольна, что её друзья напали на Малфоя. Они думали, что возможно ранили его, но ведь девушка своими руками обрабатывала ранение, не позволяя Малфою истечь кровью. Если об этом кто-нибудь узнает, её тут же сочтут предательницей и отправят в Азкабан до выяснения обстоятельств. А, может, будут пытать, чтобы выведать все тайны, которые она скрывает. И даже Гарри не сможет спасти свою подругу.
Они снова замолчали, каждый уйдя в свои мысли, а затем Гарри зевнул и посмотрел на часы, некогда принадлежащие Фабиану Пруэтту.
— Пора ложиться спать, засиделись мы с тобой. Нужно набраться сил, завтра нас ждёт трудный день.
Гермиона кивнула и поднялась на ноги, отряхивая джинсы от налипшей на них грязи. Она умудрилась сесть не на самое чистое место на ступени. Теперь придётся бросить их в стирку, а нагружать Кикимера работой основательница Г.А.В.Н.Э. не любила. Хоть Рон и утверждал, что для этого они и живут, девушке эта мысль не нравилась.
Зайдя в дом, где стояла почти гробовая тишина, поднялись по лестнице и остановились на втором этаже, который занимали Гарри, Рон, Джинни, Перси и Близнецы Уизли. Гермиона жила двумя этажами выше. Пожелав друг другу спокойной ночи, они распрощались. Оказавшись в своей спальне, девушка глубоко вздохнула, а затем взяла пижаму, туалетные принадлежности и направилась в душ. Ей хотелось смыть с себя грязь, но, к несчастью, душу мочалкой не потрёшь.
Вернувшись из ванной, она закуталась в одеяло и стала смотреть в окно. В небе висела полная луна, как и в ту ночь, когда она свалилась с дерева под ноги Пожирателям. Теперь каждый месяц она напоминала девушке, что ей пришлось пережить. А Гермиона испытывала какое-то странное удовлетворение оттого, что все это причиняет ей душевную боль. Каждое полнолуние девушка проводила возле окна, посвящая ночь мрачным воспоминаниям. Это было единственное время, когда она самостоятельно вызывала в голове образы тех дней, пытаясь вспомнить все то, что видела только во снах. Ей казалось, что стоит потянуть за нужную нить, как память выдаст все недостающие детали. Только вспомнив, Гермиона сможет вернуться к нормальной жизни. Туда, где больше не будет места кошмарам.
И вот теперь луна убаюкивала её, погружая в своего вида транс, который нельзя было контролировать. И Гермиона проваливалась все глубже, приближаясь к точке невозврата.



Прежде! 
Когда дверь с лязгом приоткрылась, впустив внутрь свет, Гермиона прищурилась, потому что привыкшие к темноте глаза болезненно восприняли перемену. Она сидела на полу возле самой двери, прижав колени к груди. На грязном лице появились дорожки от слез, пролитых за несколько часов, проведённых в одиночестве.
— Пора? — тихо спросила она у Малфоя, стоявшего перед ней с палочкой наготове. Подумав немного, он убрал её в карман и протянул девушке руку, помогая подняться.
— Почему ты босиком? — вдруг спросил парень, смотря на босые ноги Гермионы. Удивительно, но ногти на её пальчиках были покрыты ярко-зелёным лаком, хотя на руках не было и намёка на маникюр. Он всегда думал, что грязнокровка и понятия не имеет, что это такое. В школьные годы её руки всегда были покрыты пятнами от чернил.
— Вторую потеряла, — указывая куда-то в темноту, ответила девушка. — Ладно, веди к Хозяину, пока он терпение не потерял.
Пропустив Гермиону вперёд, Драко пошёл следом, обдумывая, как она умудрилась во все это вляпаться. Он и сам не понимал, что заставляет его беспокоиться о бывшей однокурснице, доставлявшей в прошлом немало проблем. Малфой презирал её за происхождение, за дружбу с чёртовым Поттером, за любовь к неряхе Уизли. Она всегда была слишком правильной и рассудительной. Чересчур умной, во многом превосходящей его. Он ненавидел Грейнджер за то, что она всегда останавливала своих дружков, когда Драко вызывал их на конфликт. «Он этого не стоит, не обращайте внимания, — шептала Грейнджер, спокойно взирая на него снизу вверх». Как же Малфоя бесило это её спокойствие. Он оскорблял её, она задирала нос, показывая, что слова не достигли цели, не вывели из равновесия. И вскоре ему надоело цепляться к ней. Малфой делал это скорее для поддержания формы, на деле удовольствия от оскорблений уже не было. Гермиона всегда всё портила.
И вот сейчас она шла впереди, босая, задрав нос вверх, словно он вёл её на приём к королеве, а не к Волан-де-Морту, который, несомненно, начнёт пытать её. Даже сейчас девушка не испытывала и тени страха перед тем, что ждёт её впереди. И он завидовал ей. Завидовал выдержке и воле, не позволившей Гермионе впасть в отчаяние. Любой другой на её месте уже бился бы в истерике, но в её глазах была только непоколебимость. Пусть её ждёт смерть, но молить о пощаде она не станет.
Открыв дверь в гостиную, которая была совершенно пуста, если не считать Тёмного Лорда и его верной Беллатрисы Лестрейндж, Драко впустил девушку, собираясь побыть снаружи, но Реддл приказал ему войти.
— Встань рядом со мной, — прошипел мужчина, вперев в Гермиону свой змеиный взгляд. — Не боишься меня, да?
— Нет, — ответила Гермиона, смотря ему прямо в глаза. И Драко вдруг вспомнил, как она во «Флориш и Блоттс» сказала, обращаясь к его отцу: «Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит». Ведь догадывалась же, как Люциус относится к грязнокровкам, но промолчать не сумела. Девушка никогда не умела молчать, даже перед лицом смерти. — Вы можете пытать меня, сколько угодно, но ничего не добьётесь. Я ничего не скажу.
— А мне ничего и не надо, — засмеялся Лорд, но глаза оставались холодными. Было в них что-то такое, заставлявшее внутренности сжиматься от ужаса. — Твоя информация не представляет для меня никакого интереса, поэтому можешь оставить её при себе.
Грейнджер презрительно уставилась на мужчину, не понимая, что все это значит. Если он хочет ввести её в заблуждение, сделав вид, что ему не нужны знания о делах Ордена, а сам ждёт, что Гермиона принесёт их на золотом подносе, то глубоко ошибается. Она в любом случае будет молчать. И никакие психологические приёмы на нее не подействуют.
— Знаешь почему? — склонил голову на бок Реддл, когда молчание затянулось.
— Нет, не знаю. Может, просветите меня? Судя по всему, эту тайну я унесу с собой в могилу, так что можете не бояться, что информация выйдет за пределы этой мрачной комнаты.
Драко едва успел подавить смешок. Самоубийственная храбрость Гермионы восхищала его все больше. Он всегда знал, что гриффиндорцы сумасшедшие люди, готовые влезть в петлю ради другого. Но чтобы настолько. А однокурсница так и нарывалась на Круциатус.
— Да как ты смеешь? — завопила Беллатриса, ненавидевшая насмешек в адрес Хозяина. Подскочив к девушке, она отвесила ей затрещину. Голова Гермионы дёрнулась в сторону, из губы потекла кровь, но Гермиона даже внимания не обратила, продолжая смотреть в упор на Лорда.
— Белла, — властным голосом произнёс Реддл.
— Но мой Лорд, — обиженно произнесла женщина, глядя на мужчину, — грязнокровка посмела оскорбить вас.
— О нет, нисколько, — засмеялся он, крутя волшебную палочку длинными пальцами. — Мне даже нравится эта непокорность. Так даже интереснее, не находишь? Какой толк от трусливых людишек, падающих в обморок и умоляющих о смерти? А тут столько эмоций, железная выдержка. К нам в руки попал крепкий орешек. Наверное, даже Гарри Поттер был бы менее храбр.
Беллатриса нахмурилась, не понимая веселья Лорда, но спорить не стала. Отойдя на несколько шагов, она заняла свое место и замолчала. Ей не понравилось, что Реддл поощрил грязнокровку, обвинившую его в трусости.
Гермиона молчала, даже не потрудившись стереть кровь, которая капала ей на воротник. Она была готова ко всему, но преклоняться перед врагом не станет. Её не заставят умолять о снисхождении и помиловании. Даже под пытками Гермиона не опустится до этого.
— Так значит, хочешь знать? — вернулся к прерванной теме Лорд.
— Пожалуй, — согласилась она.
— В хвалёном Ордене Феникса завелась «крыса».
— Хвост уже давно верно служит вам, других крыс мы не держим.
И тут её пронзила боль. Словно раскалённые ножи воткнули в тело, заставляя Гермиону извиваться и кричать. Она не помнила тот момент, когда упала на пол. Боль была настолько сильной, что терпеть, не было мочи. Сжав зубы, Гермиона постаралась не издать больше ни звука, но не получалось. А потом все прекратилось.
— Вот чего не люблю, так это ехидства, — произнёс Реддл, глядя как девушка с трудом поднимается с колен. — А оно, кстати, было совершенно не к месту. Ведь среди вас предатель.
— Кто? — голос её не слушался, но Гермиона все равно не выглядела напуганной или опустившей руки. Было ясно, что сражаться она будет до конца.
— А вот этого я тебе не скажу, — покачал головой Волан-де-Морт, продолжая улыбаться. Гермиону уже начинала раздражать эта его улыбка. — У тебя будет полно времени, чтобы догадаться самой. Успеешь перечислить в уме всех членов Ордена. Конечно, не факт, что ответ будет верен, но мы сможем играть в «горячо-холодно» каждую нашу последующую встречу.
— Какая неслыханная щедрость, — выплюнула Гермиона и снова оказалась на полу, корчась от боли, причинённой Круциатусом.
— Хм, — крутя палочку в руке, произнёс Реддл, — чувство самосохранения отсутствует напрочь. Забавно. Кто бы мог подумать, что все будет так интересно.
— Можете написать диссертацию на тему: «Поведение грязнокровок в неволе», — несло Грейнджер, видимо, Круциатус действовал на нее как-то неправильно. Она наоборот должна была заткнуться, а не нарываться на новую пытку.
Экзекуция длилась ещё дольше обычного. Гермиона уже не кричала, закусив губу до крови. Драко стоял, сжимая кулаки, не в силах помочь девушке. В голове билась одна мысль, которую он надеялся передать Гермионе, но, похоже, она его мыслительные волны не принимала.
«Заткнись, идиотка, — молил он про себя, глядя на извивающуюся от боли Грейнджер. — Просто заткнись».
Беллатриса же наблюдала со свойственным ей садистским удовлетворением. Она с огромной радостью пытала бы грязнокровку сама, но Реддл не позволял даже приближаться к девчонке. И это раздражало Пожирательницу больше всего на свете.
Гермиона кое-как поднялась, дрожа всем телом. Сейчас все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы стоять прямо. Но ноги упорно требовали принять горизонтальное положение.
— Запри её! — приказал Драко Тёмный Лорд, потеряв к девушке всякий интерес.
— Шевели ногами, — приказал Гермионе Малфой, слегка подталкивая Гермиону к выходу. 
— Один вопрос, — Гермиона стремительно развернулась, уставившись в красные глаза Реддла. — Для чего все это? Почему бы просто не убить меня, раз информация вам не нужна? Пытаетесь внушить мне мысль, что меня сдал кто-то из своих? Или хотите, чтобы я начала подозревать всех и вся, пока не сойду с ума от собственных подозрений?
— Слишком много вопросов, — Волан-де-Морт не удостоил пленницу взглядом. — Уведи её.
Драко схватил Гермиону за локоть и вытолкал в коридор. Девушка и не думала сопротивляться, полностью уйдя в свои мысли. Оказавшись наедине с Гермионой, Малфой прошипел, не размыкая губ: — Ты на голову больная, да? Чего добиваешься? Думаешь, он не сдержится и убьёт тебя?
— А тебе какое дело? — пробормотала Гермиона, даже не взглянув на него. — Пожалел бедную грязнокровку? А не ты ли случайно угрожал мне пытками? Что изменилось, Малфой? Я все та же лохматая зубрила, какой ты меня называл. Неужели в Пожирателе проснулось сочувствие?
— Да плевать мне на тебя, — прорычал Драко в ответ, слегка подталкивая Грейнджер вперёд. — Не беспокойся, не заплачу, если ты сдохнешь от боли, потому что не можешь держать свой язык за зубами.
Открыв дверь в темницу, Малфой подождал пока она зайдёт внутрь и займёт свой привычный угол, а затем взмахнул палочкой, запирая её в этом каменном мешке. Оставшись одна, Гермиона уронила голову на колени и разрыдалась, больше не в силах себя сдерживать.
Прошло совсем немного времени, прежде чем к ней снова пожаловали. Подняв голову, Гермиона уставилась на Малфоя, который переминался с ноги на ногу.
— Чего вылупилась, грязнокровка? — прорычал он со злостью. — Чистокровных волшебников раньше не видела?
— Пришёл полюбоваться, Малфой?
Девушка не отвела взгляда, продолжая смотреть на парня снизу вверх. Если он пришёл поиздеваться, то самообладания она не потеряет. Гермиона никогда не обращала внимания на его оскорбления и сейчас не будет.
Но то, что сделал Малфой дальше, не укладывалось в общую схему его поведения. Вытащив из-за пазухи булку, он кинул ей на колени, стараясь проделать все это максимально быстро и незаметно. Девушка тут же убрала её в сторону, словно ничего и не было.
— Будь ты проклят, — ответила она со всей злостью, на которую была способна, подыгрывая спектаклю. — Думаешь, находишься на стороне победителей? Глубоко ошибаешься. Может, вы выиграли битву, но в войне вам не победить.
— Я хоть увижу конец войны, — отбил Драко, — а ты молись, чтобы дожить до завтрашнего утра.
И с этими словами он снова захлопнул дверь, оставив Гермиону в одиночестве. Только сейчас девушка поняла, насколько она голодна. Раньше страх и боль не давали ей думать об этом, притупляя чувство голода, но сейчас она готова была убить ради еды. Нащупав булку, Гермиона отщипнула кусок нежнейшей выпечки и отправила в рот, чуть ли не постанывая от удовольствия. Дотянувшись до бутылки, девушка сделала небольшой глоток. Вода была слегка застоявшаяся, но за неимением лучшего, и она казалась подарком небес. Сейчас Гермиона чувствовала себя почти счастливой.
Отряхнув колени от крошек, она улеглась на холодный пол и свернулась калачиком, пытаясь согреться. Хоть на улице стояло лето, в каменном подвале было не теплее, чем в подземельях Снейпа на занятиях зельеварения. Гермиона не могла понять, зачем Малфою все это нужно? Неужели он пытался помочь ей выжить в этом аду? И если это так, то он ещё более сумасшедший, чем она. Ведь если Малфоя поймают, по голове уж точно не погладят. 

Теперь! 
В окно тихонько постучали, отвлекая Гермиону от воспоминаний. Не до конца придя в себя, девушка непонимающе прищурилась, вглядываясь, кто мог её потревожить. И только потом поняла, что это сова. Она давно не получала писем, поэтому появление птицы среди ночи, было более чем странным. Да и кто мог написать ей?
Развернув короткую записку, девушка улыбнулась, проговаривая про себя каждое слово, написанное быстрым каллиграфическим почерком:
«Будь осторожна, мы не замешаны в убийстве Аббот. Нас подставляют. Разбирайся сама. Д. М.»
Дотянувшись до палочки, Гермиона заклинанием подожгла бумагу, наблюдая за пламенем. А в голове вертелась мысль, что если это не Пожиратели, то кто? Зачем кому-то из приверженцев Ордена нападать на своих же? А затем оставлять при этом Чёрную метку – личный знак Волан-де-Морта? И если это сделала та самая «крыса», которую никак не получается вычислить, то какой ей от этого толк? Выслужиться? Она и так добывает ценную информацию. Куда ещё больше?
И самое интересное, что об этой информации никому нельзя говорить. Вот как теперь все это проверить, если довериться никому нельзя? Ну, это, конечно, голословное обвинение, но пока предатель не будет найден, лучше помалкивать.
Вернувшись в кровать, Гермиона накрылась одеялом с головой и закрыла глаза, постаравшись выкинуть все мысли из головы. Ей нужно было поспать, тем более что до утра осталось совсем немного.
В этот раз кошмары обошли Гермиону стороной, и проснулась она посвежевшая и отдохнувшая. Давно она не чувствовала себя так хорошо, как сегодня. Приняв душ, девушка спустилась к завтраку, где уже собралась члены Ордена. Но на этот раз здесь были и новые лица. Ну, не совсем новые. На скамейке лицом к двери сидели Полумна и Невилл, обсуждавшие последние новости с Гарри, Роном и Джинни. Чуть поодаль вместе с близнецами расположились Симус Финниган и Оливер Вуд.
— Гермиона, — воскликнула Лавгуд, обнимая девушку. Её белокурые волосы разметались по плечам в полнейшем беспорядке, как будто Полумна иногда забывала, что нужно за ними ухаживать. — Мерлин, как ты похудела. Тебя здесь кормят?
— Ты даже не представляешь, как усиленно её здесь кормят, — со смешком ответил Фред, повернувшись к ним. — Гермиона, порядок?
— С головой беда, а так полный порядок, — усмехнулась Гермиона в ответ.
— Гермиона? — на лице Вуда появилось какое-то странное выражение, но интерпретировать его девушке не удалось.
За то время, что они не виделись, Оливер стал ещё более симпатичным, чем раньше. Игра в квиддич не позволяла ему терять спортивную форму. Каштановые волосы он отрастил и зачёсывал назад. После окончания Хогвартса Вуд был зачислен во второй состав команды по квиддичу «Паддлмир Юнайтед», где с успехом сыграл в нескольких матчах. Но после смерти Дамблдора, когда всем стало ясно — война набирает обороты, волшебники стали покидать страну, надеясь переждать в более спокойных местах. Семья Вуда не стала исключением. Не слушая никаких возражений, мать схватила детей в охапку и отправилась на постой к двоюродной сестре в Вену. Через какое-то время Оливер сформировал свою команду по квиддичу, которая в последнее время стала одной из первых в Лиге. Всю информацию доносила внешняя разведка. Орден должен был знать о каждом волшебнике, который уехал на чужбину в тяжёлое для страны время.
— Выглядишь ужасно, — закончил Вуд, продолжая смотреть на Гермиону так, словно она была неизученным пришельцем.
— Ну, спасибо, — приподняла бровь девушка, наклонив голову набок. — Ты просто кладезь честности.
— Я не хотел тебя обидеть, — потупил взор парень, — извини.
— О, нет, все в порядке, — махнула рукой Гермиона, — а то я сама не знаю, что не являюсь образцом прекрасного. Не обращай внимания.
Обняв Лавгуд за талию, девушка прошла к друзьям. Невилл радостно поприветствовал одногруппницу, дотронувшись до её плеча. Он был очень рад видеть Грейнджер вместе со всеми, а не забившуюся под одеяло в собственной спальне. В последний раз они встречались через неделю после того, как Гермиона вернулась домой, но девушка этого не помнила.
Невилл и Полумна были из внешней разведки, только так Гарри удалось уговорить ребят не лезть в самое пекло. А они рвались в бой. Идея убрать их подальше от эпицентра пришла Поттеру ещё давно, но осуществить её смогли только около восьми месяцев назад, когда трое информаторов были убиты. И вот теперь ребята сидели здесь с серьёзными лицами.
— Когда вы приехали? — спросила Гермиона, наливая в стакан чай. Постепенно кухня пустела, оставляя лишь членов когда-то существовавшего отряда Дамблдора.
— Час назад, — ответила Полумна, — узнали о смерти Дина и исчезновении Ханны.
— Может, вы лучше скажете нам, как Дин вообще оказался в Англии? — громко поинтересовался до сих пор молчавший Симус. Все знали, что они с Томасом были, не разлей вода, и гибель друга заметно подкосила парня. — Внешняя разведка, мать вашу, а не смогли даже увидеть, когда он пересек границу.
— Давай ещё обвини нас в его смерти, — со слезами на глазах воскликнула Лавгуд, повернувшись к Финнигану, — откуда нам было знать, что он вернётся? Знаешь, сколько вас таких храбрецов, сбежавших подальше от войны? Тысячи! Мы не идеальны, усмотреть за каждым не можем.
— Так для чего вы тогда вообще нужны? — заорал Симус, со всей силы ударив кулаком по столу, — если ничего не можете.
— Да заткнись ты, — рявкнул Невилл, вскакивая на ноги, — праведник тут нашёлся. А чего ж ты тогда в Мюнхен умотал, а не здесь остался? К мамочке под крылышко? А теперь пытаешься переложить всю ответственность на нас?
— Не трогай мою мать, Долгопупс, — пригрозил Финниган.
— Хватит! — крикнул Гарри и с силой усадил Невилла на место. — Устроили балаган. После драки кулаками не машут, ясно вам? Дин мёртв, и ваши распри его не воскресят. Мы должны быть едины, чтобы победить, а вместо этого только и делаем, что конфликтуем. Как вы не понимаете, это только на руку Волан-де-Морту? Он и так почти ничего не делает, сведя активность до нуля. А если мы ещё поубиваем друг друга, ему вообще делать больше ничего не придётся. Уж лучше сразу пойти в Малфой-мэнор, поклониться Реддлу в ноги и принести на подносе победу в виде моей головы.
Наступила гробовая тишина, все обдумывали пламенную речь Поттера, а затем Симус резко встал и вышел за дверь. Вот так сразу примириться со смертью друга он не мог.
— Ладно, нам пора в магазин, — без намёка на веселье произнёс Джордж, его лицо было совершенно серьёзно.
— Я с вами, — подскочил Оливер.
Гермиона проводила их взглядом, не понимая, что в последнее время с ними происходит. Вроде война наоборот должна была как можно крепче сплотить всех членов сопротивления, а вместо этого они только и делали, что ругались да обвиняли друг друга. Если так пойдёт и дальше, то Волан-де-Морт победит, даже не прибегая к серьёзным мерам. Ему лишь нужно продолжать бездействовать, развлекаясь в мэноре, его враги сами истребят друг друга. Особенно если вспомнить нападение на семью Аббот, к которому Пожиратели оказались непричастны.
— Гарри, я могу с тобой поговорить? — решилась девушка, понимая, что молчать она не может. — Наедине, если можно.
Рон обиженно засопел, а Джинни подозрительно прищурилась. Все это время она старалась делать вид, что Гермионы здесь нет, и это отлично получалось. Та платила ей той же монетой. Полумна и Невилл переглянулись между собой, не понимая, почему Грейнджер вздумала секретничать.
— Конечно, — поднялся на ноги парень.
Поднявшись в спальню Сириуса, Гермиона прошла к окну, Гарри закрыл дверь и наложил на нее «Оглохни», чтобы никому точно не пришло в голову подслушать их разговор. Некоторое время они молчали. Девушка обдумывала, как точнее сформировать свои мысли в слова, а парень не торопил её. Наконец, она повернулась к другу и серьёзно произнесла:
— Пообещай, что все сказанное мной, останется между нами.
— Хорошо, — обескуражено сказал Поттер. — Или нужно принести Непреложный обет? Тогда нам нужен кто-то третий.
— Просто поклянись, — нетерпеливо воскликнула девушка, щёлкнув пальцами. — Больше ничего не требуется.
— Торжественно клянусь, что все сказанное тобой не выйдет за пределы этой комнаты, — приложил ладонь к сердцу Гарри. — Я буду нем, как рыба.
— Сегодня ночью мне пришло письмо, — начала рассказ Гермиона, присев на край стула, — от одного человека, не могу назвать тебе его имя, но информация подлинная. Так вот он утверждает, что Пожиратели не причастны к нападению на семью Аббот.
— И почему мы должны доверять твоему информатору? — скептически спросил Поттер, — Гермиона, я был там и видел все своими глазами. Позволь, опущу подробности.
— Но это мог сделать кто угодно?
— Гермиона, — повысил голос Гарри, сложив руки на груди, — ты понимаешь, что сейчас говоришь? Утверждаешь, что Пожиратели никого не убивали, хотя над домом висела Его метка. Может, ты обвинишь в этом преступлении кого-то из членов Ордена? Может, Волан-де-Морт вообще добрый дяденька, раздающий малышам сладости?
— Гарри, — взмолилась девушка, но парень продолжал распаляться:
— Назови мне имя своего информатора, Гермиона. Я сам поговорю с ним, потому что нам нужны факты, подкреплённые доказательствами, а не догадки, не имеющие никаких веских оснований. До тех пор доверять тому, что ты сейчас сказала, не вижу смысла. Извини, Гермиона, но ты и сама понимаешь, что я прав.
— Можно хотя бы проверить, — пыталась настоять на своем девушка, — в Ордене «крыса», кто знает, на что ещё она способна.
— «Крыса» и так добывает полезную для Волан-де-Морта информацию, — озвучил её мысли Поттер, — ему незачем так подставлять себя, опускаясь до убийства. Ты назовёшь мне имя?
— Нет, — тихо ответила Гермиона, сдерживая слезы. А чего она, собственно, ждала? Понимала же, что никто ей не поверит. А если она скажет, что получила записку от Малфоя, будет грандиозный скандал. Они стояли по разные стороны в этой войне. Он — Пожиратель Смерти. Она — член Ордена Феникса. И этого не изменить.
Гарри сел на корточки рядом с подругой и взял её за руку, глядя на нее снизу вверх.
— Мне сложно поверить в то, что среди нас есть предатель, но это доказанный факт. Все, что мы можем это максимально фильтровать информацию, чтобы не допустить утечки. Но поверить, что среди нас убийца — ещё сложнее. Я не знаю, кто сказал тебе это, но причин доверять ему, у нас нет. Может, он просто хочет заставить нас подозревать друг друга. Если мы перестанем доверять своим же, станем лёгкой мишенью. Подумай над этим, Гермиона.
С этими словами он открыл дверь и вышел в коридор, оставив девушку наедине со своими мыслями. Она уже не знала, кому вообще можно верить, а кому нет.

Глава 6

Удивительно. 
Мгновение назад 
два человека были живы, 
а сейчас их нет. 
Каждый, кто идёт на войну, 
думает, что его не убьют. 
И, наверное, никаких бы войн 
в истории не было, 
если бы ты знал — убьют тебя. 
Да-да — ИМЕННО ТЕБЯ. 
(Георгий Зотов. Москау) 

Когда бывшие члены Отряда Дамблдора оказались вместе, было принято решение отложить разведывательную операцию до обеда. За столом должны были собраться все участники Ордена Феникса и общими усилиями решить проблему в лице разбушевавшегося Симуса Финнигана, который обвинял Орден в смерти лучшего друга.
Переодевшись в спортивные штаны и серую футболку, Гермиона спустилась в подвал, оборудованный под спортивный зал. Там стояли различные тренажеры, которые только удалось найти. Физическая подготовка была здесь чуть ли не на первом уровне после совершенного владения боевыми заклинаниями. Гриффиндорка уже давно не посещала тренировки, но сейчас ей было просто необходимо выпустить пар.
Все это было затеей Кингсли, который считал, что махать волшебной палочкой может любой, но остаться в живых это не всегда помогает. Иногда побеждает не тот, кто больше всех знает, а тот, кто лучше подготовлен. Таков был девиз Кингсли Бруствера. 
Делая растяжку, Гермиона считала вдохи и выдохи, контролируя сердцебиение. Сейчас ей бы не помешала пробежка, но выходить на улицу, чтобы побегать, было неразумно. Поэтому в подвале находился тренажер. Устанавливая программу, девушка вспомнила, как они с Гарри пытались объяснить волшебникам принцип работы «этих штуковин», так называли их члены Ордена, не знакомые с магловскими изобретениями. Артур Уизли тут же изъявил желание разобрать их и изучить, но Молли ясно выразилась, что думает по этому поводу. Пришлось довольствоваться схемами и инструкцией по эксплуатации.
Установив режим скорости на минимальный, Гермиона начала десятикилометровую пробежку. Постепенно увеличивая скорость, чтобы не выбиться из сил раньше времени. Уже на пятом километре дыхание начало сбиваться, пульс повысился, ноги начали заплетаться, но Гермиона упорно бежала, сжав зубы. Она и так установила минимальное расстояние, рассчитанное на день, а не может осилить и его. Пот лился ручьем, гриффиндорка откинула с глаз мокрую прядь волос, пытаясь дышать ровно, что выходило из рук вон плохо. 
— Уменьши скорость, — посоветовал Гарри, наблюдавший за подругой уже некоторое время. — А еще лучше перестань строить из себя супергероя. Ты впервые за восемь месяцев решила вернуться к тренировкам, не стоит сразу брать высокую планку. Завтра от боли встать не сможешь. 
Нажав кнопку отключения, Гермиона слезла с дорожки на трясущихся ногах. Поттер прав, если она решила наверстать все упущенное за такой короткий срок, вряд ли стоило начинать с такой нагрузки. 
— Ты прав, — выровняв дыхание, произнесла девушка, — хочу всего и сразу. Ясно же, что за один день мне в форму не вернуться. Просто бег помогает отвлечься от проблем.
— Я думал, что ты ненавидишь бегать, — улыбнулся гриффиндорец, достав из тумбочки перчатки. — Как насчет спарринга? 
— Ненавижу, — согласилась она, — ты прав. Но за неимением другого, только это и остается. — а затем добавила со смешком: — Хочешь побить слабую девушку? И не стыдно вам, мистер Поттер?
— Я помню твой отличный хук справа, — засмеялся Гарри, становясь в стойку, — так что вам не удастся разжалобить меня, мисс Грейнджер.
Не давая парню опомниться, Гермиона атаковала друга правой рукой в голову, но он ушел с линии атаки, выставив руку для защиты. А затем, захватив атакующую руку девушки, выбросил свою, целясь ей в голову, но остановил кулак в сантиметре от лица гриффиндорки.
— Весьма неплохо для первого раза, — заметил Поттер, снова становясь в исходную стойку.
— Гарри, это ужасно, — заметила Гермиона, нахмурившись, — в настоящем бою мне сломали бы нос. А это неприятно.
В этот раз начал Гарри, атаковав правой рукой в голову, девушка ловко ушла с линии атаки вперед, развернувшись правым боком к атакующему ее парню, одновременно выставив правую руку для защиты. А затем, не меняя положения ног, несильно ударила правой рукой в голову друга, одновременно нанеся удар левой рукой в корпус. И встала в правостороннюю стойку, с гордостью взирая на хорошо проведенную технику защиты. 
— Отлично, Гермиона, — похвалил подругу Поттер, — ты просто умница.
— Ты мне льстишь, — зарделась девушка, становясь в исходное положение. — Но защита мне всегда давалась легче, чем нападение.
Теперь была очередь Гермионы атаковать. Уйдя вперед-вправо, Гарри нанес контрудар правой руки в корпус подруги, стараясь не причинить боли.
Ребята тренировались около часа, пока их не прервал Рон, который пришел сообщить, что Кингсли собирает всех наверху. Быстро поднявшись в свою комнату, гриффиндорка приняла душ и сменила пропахшую потом одежду на джинсы и толстовку. А затем направилась на очередное собрание Ордена. Все уже были в сборе, заняв все свободные места в помещении. Симус сидел в самом дальнем углу, бросая угрюмые взгляды на собравшихся. Рядом с ним расположился Оливер. Парвати Патил, только недавно вернувшаяся с ночной вылазки, рассказывала последние новости Полумне. Чуть в стороне – близнецы Уизли, занятые разговором с Перси и Невиллом. Мистер Уизли и Кингсли рассматривали карту, прикрепленную к стене с пометками Гарри о радиусе поиска. Поттер присоединился к ним, рассказывая разработанный им план, который ребята собирались претворить в жизнь. 
— Уверен, что нам стоит терять на это время? — недоверчиво поинтересовался Бруствер, оборачиваясь назад, чтобы посмотреть на Гермиону. — Я говорил несколько минут назад с Джинни, она считает, что это бредни сумасшедшей или способ завлечь нас в ловушку.
— Значит, Джинни может остаться дома, — спокойно парировал Гарри. — Так же, как и все, кто боится попасть в ловушку. Информация получена, необходимо ее проверить. А присоединяться или нет, дело каждого. Мы не принуждаем, сами справимся.
— Гарри, я считаю, что ты не должен покидать штаб, — произнес мракоборец, отмечая булавками еще пару мест, — если Пожиратели устроили засаду, то им нужен ты. 
— Послушайте, — не выдержал парень, повысив голос, чтобы его слышали все в комнате. — Если кому-то что-то не нравится, попрошу выйти отсюда и не мешать. Это так же относится и к тем, кто считает Гермиону Грейнджер информатором Волан-де-Морта. В прошлый раз я ясно выразился по этому поводу, так что оставьте подозрительные взгляды и перешептывания. 
Наступила тишина, все ошеломленно смотрели на Поттера, не зная, как реагировать на такую речь, а затем Джордж одобрительно кивнул и вернулся к разговору с Невиллом.
— Начинаем сейчас, — взглянул на часы Гарри, — выходим с интервалом в пятнадцать минут. Я пойду с Роном и Гермионой. Остальные в том порядке, в котором я скажу. Фред и Джордж, Невилл и Кингсли, Тонкс и Оливер, Перси и мистер Уизли. 
— А я? — скрестила руки на груди Джинни, выйдя вперед с красным от злости лицом. 
— А ты останешься в штабе, — вместо Гарри ответила миссис Уизли. — И никаких возражений. 
— Почему я? — выкрикнула девушка, приближаясь к Поттеру, — Гарри, это несправедливо. Мы ведь вчера все решили, почему оказался такой расклад?
— Джинни, мы с тобой после поговорим, — спокойно произнес гриффиндорец, а затем посмотрел на своих друзей. — Пора.
Гермиона вопросительно уставилась на Рона, который упорно смотрел в сторону, не желая встречаться с подругой взглядом. Гермиона не понимала, почему Гарри вдруг принял такое решение, ведь вчера команды были сформированы несколько иначе, чем сейчас. Да и когда они в последний раз ходили в рейд вместе? Она слишком хорошо знала своих друзей, чтобы заподозрить неладное. Да и разлад в отношениях Гарри и Джинни, их ссоры на пустом месте, начинали действовать ей на нервы.
— Я. Пойду. С. Вами, — четко произнесла рыжеволосая, загораживая выход.
— Нет, не пойдешь, — парировал Гарри, отстраняя ее в сторону, а затем крикнул: — Полумна, присмотри за ней.
— Хорошо, — обняв подругу за плечи, Лавгуд вывела девушку из комнаты, направляясь к лестнице. За ней следом шла Парвати, бледная и уставшая после дежурства. 
Постоянно на Гриммо Парвати не жила, но иногда оставалась ночевать. Семья девушки уехала из страны одной из первых, едва сестры Патил окончили Хогвартс. Участвовать в военных действиях у них не было ни сил, ни желания. Но два года назад внешняя разведка сообщила о возвращении Падмы Патил, которая связалась с Орденом, сказав, что хочет помочь бороться против Волан-де-Морта. А год спустя отправившись на задание вместе с Ханной Аббот и Энтони Голдстейном, подверглась нападению Пожирателей Смерти. Вернулась в штаб только Ханна. Падма и Энтони были убиты на месте. 
Узнав о смерти сестры, в Лондон вернулась Парвати. Очень долго она не могла прийти в себя от горя, отказывалась разговаривать со всеми кроме близнецов Уизли, которые понимали ее, как никто другой. Спустя некоторое время девушка решила присоединиться к Ордену, чтобы отомстить Пожирателям и Лорду за любимую сестру.
Патил стремилась участвовать чуть ли не во всех вылазках, иногда отказываясь спать и есть, чтобы не терять времени даром. Ребятам приходилось уговаривать Парвати, отдыхать от дежурств и не расходовать силы зря. Иначе в самый ответственный момент усталость может взять вверх и подвести. Скрепя сердце она согласилась, но желание отомстить так и не утихло. 
Выйдя из дома в полнейшем молчании, друзья направились в сторону метро. Не доходя до него, свернули в переулок и прошли до самого конца. Гермиона остановилась и посмотрела на взбудораженные лица ребят, не понимая, что происходит.
— Почему мы пришли сюда? — поинтересовалась она, оглядываясь вокруг. — И почему ты оставил Джинни в штабе? Что происходит вообще?
Вместо ответа Рональд вытащил из кармана старый номер «Ежедневного пророка», направил на нее волшебную палочку и создал портал. Гарри посмотрев на часы, кивнул Уизли и произнес:
— Минута, успеваем.
— Да что происходит?
— Тридцать секунд, — оторвался от секундной стрелки Поттер. — Гермиона, не стой столбом. Приготовились.
Схватившись за газету, Гермиона почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Порталы она не любила, ей куда ближе была трансгрессия. Но члены Ордена в основном использовали их для перемещений. Как будто Пожиратели будут считывать магический след с каждой трансгрессии. Но предосторожность превыше всего.
— Хогсмид? — прошипела девушка, увидев, где они оказались. — Вы с ума сошли? 
— Тише, Гермиона, — прошептал Гарри, отступая в сторону и увлекая за собой друзей. 
— Тише? Ты издеваешься? Какого черта мы здесь делаем вместо того, чтобы искать Ханну?
— Мы направляемся в Хогвартс, — как будто это было само собой разумеющееся, пожал плечами Поттер. — Я думаю, что один из крестражей может находиться там.
— Откуда такая уверенность? — поинтересовалась гриффиндорка, осматривая улицу, на которой они оказались. — Если это просто догадка, то мы тут же возвращаемся на Гриммо.
— Я все объясню, — ответил Поттер, — сейчас нам нужно заглянуть к Аберфорту в «Кабанью голову». 
— Нет, нет, нет, — застонала девушка, понимая, чем им грозит это рискованное предприятие. — Гарри, лезть в Хогвартс — самоубийство. Там полно Пожирателей, нас могут поймать. А если кто-то из преподавателей вступится за нас, будет только хуже. Давай вернемся в штаб? Снейп сам найдет крестраж, если он действительно находится в школе. 
— Ты не понимаешь, Гермиона, — зашептал Рон, беря девушку под локоть, — у нас появилась зацепка, а ты не хочешь ее отыскать? Тем более что крестраж не единственное, что нам нужно, а для этого присутствие Гарри обязательно.
— Может, посвятите меня в ваш план? — не выдержала гриффиндорка, ускоряя шаг, чтобы побыстрее убраться с открытого участка деревни. Мало ли кто мог их узнать и донести до кого-нибудь из приспешников Лорда. Вскоре показался трактир, которым заведовал младший Дамблдор. Как ни странно сегодня он был закрыт для посетителей. Постучавшись в окно, Гарри вернулся к двери, которая открылась буквально сразу.
— Каким ветром вас сюда занесло? — пробурчал Аберфорт, впуская троицу внутрь. — Не сидится на месте? На приключения потянуло?
— Невилл рассказал нам про ход, ведущий в Хогвартс, — не теряя времени даром, начал Поттер. — А так же о том, что вы снабжали членов О.Д. провизией. Теперь нам нужно туда попасть. 
— Мисс Грейнджер, — проигнорировав слова Гарри, волшебник повернулся к девушке: — вот мне всегда казалось, что в этой команде, вы обладаете большим благоразумием. Неужели не понимаете, чем вам это грозит?
— Я и сама не в курсе, что происходит, — пробормотала Гермиона, оглядываясь на друзей, которые были полны решимости проникнуть на территорию Школы, чего бы им это не стоило. 
— Мистер Дамблдор, — произнес Поттер, делая шаг вперед, — мы все равно пойдем туда. И от вас зависит, как именно это будет сделано — тайно или в открытую. Если вы нам не поможете, я пойду через ворота. И так у меня гораздо больше шансов встретиться с Пожирателями.
— Я попытался, — обратился к портрету девочки Аберфорт, — ты знаешь, что делать. 
И картина распахнулась, словно дверь в стене, открывая проход в туннель.
— Мы вернемся через пару часов, — предупредил Гарри и вскарабкался на камин, а оттуда в проход. Следом за ним последовали Гермиона с Роном. 
— Удачи, ребятки, — произнес волшебник, и портрет встал на место.
Ребята шли по тоннелю в полной тишине, решив, что разговоры можно отложить на потом. Повернув за угол, они, наконец-то, увидели вторую картину, за которой находилась Выручай-комната. Конечный пункт их путешествия.
— Может, теперь вы мне объясните, что происходит? — поинтересовалась гриффиндорка, скрещивая руки на груди. — Иначе я и с места не сдвинусь.
— Я думал о крестражах, — начал рассказ Гарри, поворачиваясь к Рону в качестве поддержки. — Мы знаем, что их должно быть шесть: кольцо, дневник, чаша Пенелопы Пуффендуй, медальон Слизерина, что-то принадлежавшее Кандиде Когтевран и змея. 
— Медальон у нас, кольцо и дневник уничтожены, — подхватил Уизли, — змея всегда с Сама-Знаешь-С кем. Остается чаша и вещь, принадлежавшая Кандиде.
— Если вы говорили с Полумной, — нахмурилась девушка, — значит, вы знаете, что именно мы ищем. И это принадлежит Когтеврану. Хорошо, что это?
— Диадема, — торжествующим тоном произнес Гарри. — Правда, она пропала несколько веков назад, но это не столь важно.
— Отлично, — выдохнула Гермиона, — просто замечательно. Вы два идиота, честное слово. И кто-то еще упрекал меня за неблагоразумие. Гарри, ты соображаешь, что мы только что вломились в Хогвартс, только ради диадемы, пропавшей несколько сотен лет назад? Если нас поймают, я убью вас обоих.
— Оптимистичное заявление, Гермиона, — засмеялся Рон, — если нас поймают, то убьют и без тебя, так что не придется грех на душу брать.
— Тебе еще смешно? — заорала девушка, уперев руки в боки. — Вы что издеваетесь? Я одна понимаю, что своими действиями мы только что подписали себе смертный приговор? Если Пожиратели узнают, что мы в Хогвартсе, вызовут Темного Лорда. И тогда нас ничто не спасет. Неужели нельзя было доверить это дело Снейпу? 
— Гермиона, если тебе не нравится эта идея, можешь вернуться в Хогсмид и трансгрессировать в штаб, — отчетливо произнес Гарри, заставляя девушку замолчать. — Диадема не единственное, что нам здесь нужно. Поэтому мы совмещаем оба дела в одно. Или ты идешь с нами, или уходишь. Выбирай.
— Я всегда была с вами, — выдохнула девушка, принимая поражение, — неужели думаете, что брошу сейчас?
— Вы идете к Флитвику и просите сопроводить вас в башню Когтеврана, — распорядился Гарри, — там стоит статуя Кандиды Когтевран, а на голове у нее диадема. Ваша задача узнать о ней, как можно больше. Как выглядит, отличительные знаки. И будьте осторожны.
— Думаю, стоит попросить Выручай-комнату о кое-каких атрибутах, раз нужно выйти отсюда. — произнесла Гермиона, - без них мы слишком заметны.
И комната тут же дала им то, в чем они нуждались: три школьные мантии, вот только гербы были разные. Рону и Гермионе достались с гербом Когтеврана, Гарри — Слизерина.
— Всегда знал, что у этой комнаты отменное чувство юмора, — фыркнул он, накидывая мантию поверх магловской одежды. — Будьте осторожны, постарайтесь не попасться никому на глаза. Встретимся возле комнаты через час.
— А ты куда? 
— Зайду к Снейпу, давно он не появлялся в штабе.
— Гарри, — снова окликнула друга девушка. — Пообещай мне, что когда мы решим вломиться в Малфой-мэнор, вы предупредите меня заранее.
— Обещаю.
Накинув мантию-невидимку, Поттер исчез из поля зрения друзей. Рон вытащил из кармана карту Мародеров, просмотрел, где в данный момент находится Флитвик.
— Он в своем кабинете, — ткнула пальцем Гермиона, показывая на маленькую точку. — Пошли быстрее. Нельзя терять времени.
Схватив в руки несколько книжек по Заклинаниям, которые заботливо предоставила Выручай-комната, Гермиона открыла дверь и выглянула в коридор. Кабинет Флитвика находился в западном крыле замка. Пройдя по коридору, ребята нашли нужную дверь и коротко постучали.
— Мисс Грейнджер? — в голосе профессора слышалось неподдельное изумление, которое тут же сменилось на страх. — Мистер Уизли? Что вы здесь делаете?
— Позволите нам войти? — поинтересовался Рон.
— Конечно, — пропустив друзей, он тут же захлопнул дверь и запер охранными заклинаниями. — Что привело вас сюда? Здесь опасно.
— Мы знаем, профессор, — затараторила девушка, — но это очень важно. Мы ищем диадему Кандиды Когтевран. Вы знаете, где она может находиться? Полумна сказала, что ее не видели уже несколько столетий.
— Да, так и есть, — закивал головой мужчина, — диадема действительно пропала. Никто из ныне живущих никогда не видел ее. Поэтому я вряд ли чем-нибудь смогу вам помочь. Зря вы сюда явились. Уходите, пока никто из Пожирателей не узнал об этом.
— Профессор, — взмолилась Гермиона, — нам очень нужно найти диадему. Мы подозреваем, что Темный Лорд спрятал ее в школе во время своего последнего пребывания.
— Мисс Грейнджер, Гермиона, я, правда, не могу вам помочь. 
— Мы можем хотя бы посмотреть, как выглядит диадема, чтобы в будущем можно было ее узнать? — нетерпеливо произнес Рон, понимая, что они зря пришли сюда.
Флитвик встал и подошел к постаменту, на котором возвышался бюст одной из основательниц Хогвартса. Голову Кандиды венчало воспроизведенное в мраморе изящное украшение, на котором была выгравирована надпись «Ума палата дороже злата». 
Гермиона осмотрела диадему, стараясь запомнить ее в мельчайших подробностях, чтобы если она ее увидит, узнать. Через несколько минут она махнула рукой Рону, как бы говоря, что пора уходить. Флитвик выглядел грустным оттого, что ничем не смог помочь.
— Спасибо, профессор, — поблагодарила его Гермиона, выходя за дверь вслед за Уизли. 
Вернувшись к Выручай-комнате, они спрятались за колоннами, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание, если кто-нибудь решит зайти на этаж. 
— Рассказывай, куда отправился Гарри, — прошептала гриффиндорка, поправляя мантию. Учебники она оставила в кабинете Флитвика.
— К Снейпу, ты ведь слышала.
— Не ради разговора с ним мы оказались здесь, — покачала головой Гермиона, выглядывая из-за колонны. По коридору кто-то шел, приближаясь к Выручай-комнате.
— Какого черта? — выругался Рон, прищурившись. — Что они здесь делают?
Навстречу друзьям, что-то тихо обсуждая, шли их бывшие однокурсники Блейз Забини и Панси Паркинсон. Оба были одеты в преподавательские мантии. Неужели они вернулись в Хогвартс в качестве учителей?
— Ты слышишь, о чем они говорят? — прошептала Гермиона, отползая в тень, чтобы ненароком не выдать себя.
— Нет, но можно попробовать подслушать, — похлопав себя по карманам, он достал пару наушников, а к ним небольшую коробочку. — Новое изобретение Фреда и Джорджа, — пояснил Рон, заметив вопросительный взгляд девушки. — Они как-то усовершенствовали магловскую технику.
Засунув наушник в ухо, парень взмахнул волшебной палочкой и прошептал заклинание левитации, которое однажды спасло им жизнь на первом курсе. Коробочка взлетела вверх и, направляемая палочкой Рона, зависла над головами слизеринцев.
— Только не урони ее, — прошептала Гермиона, засовывая новое изобретение близнецов в ухо. Тут же раздался голос Забини, звучавший так громко и отчетливо, словно они находились за его спиной.
— …ты уверена, что он ничего не заподозрил?
— Уверена, — ответила Панси, нервно оглядываясь. — Блейз, мне страшно. Когда мы подписались на все это, я не думала, чем это обернется.
— Все равно поздно что-то менять, — отрезал парень, — и перестань постоянно оглядываться. Ты обращаешь на себя их внимание, Макгонагалл сегодня только и делала, что наблюдала за тобой во время завтрака. 
— Удивил, они только и делают, что следят за каждым нашим шагом, — произнесла слизеринка, — ладно, давай убираться отсюда. Зря я тебя вытащила. Ты прав, слишком поздно что-то менять.
— Пошли отсюда, — согласился с ней Забини, и они направились к выходу из коридора.
Рон и Гермиона сидели, не понимая, есть ли какой-то смысл в том, что они сейчас услышали. Или это просто беседа двух друзей, которые оказались на вражеской стороне. Ведь вряд ли здесь их встретили с распростертыми объятиями. Вспомнив отношение Малфоя к Пожирателям, любящим командовать в отсутствие Реддла, девушка подумала, что вряд ли слизеринцы были в дружеских отношениях с ними. А значит, доверять они могли только лишь себе. Но если Забини и Паркинсон пришли сюда секретничать, почему не зашли в Выручай-комнату, а остались в коридоре? Что помешало им? И снова вопросы без ответов. Об этом она подумает позже, когда будет время.
— Что ты думаешь об этом? — поинтересовался Рон, убирая наушники и коробочку в карман.
— Не знаю, — ответила Гермиона, смотря на карту Мародеров. — Все это вырвано из контекста, мы не можем сделать никаких выводов. А где Гарри?
— У Снейпа, — повторил парень, — он хотел с ним поговорить с ним, помнишь?
— Нет его там, — ткнула пальцем в карту девушка. — Снейп разговаривает со Слизнортом на третьем этаже. Так что не нужно мне врать, что мы рискуем собственными жизнями ради этого. Что происходит, Рональд?
— Он в Тайной комнате, — признался гриффиндорец, выглядывая в коридор. — Василиск все еще там, мы подумали, что можно лишить его оставшихся клыков. Ему они все равно без надобности, а нам пригодятся для уничтожения крестражей, раз меч Гриффиндора недосягаем. 
— Это опасно, Рон, — воскликнула Гермиона, — и гениально, как бы ни хотелось это признавать.
— А вот и Гарри, — ткнул пальцем в точку на карте Мародеров Уизли. — Идет к нам.
Через несколько минут Поттер появился на восьмом этаже, приближаясь к колонне, за которой прятались гриффиндорцы. 
— Гарри, мы здесь, — шепотом позвала парня Грейнджер.
— Давно? — поинтересовался гриффиндорец, снимая мантию-невидимку. — Пойдемте в Выручай-комнату, здесь светиться ни к чему.
Трижды пройдя мимо стены, ребята думали, что им нужно защищенное место, где их не найдут. В стене появилась дверь с бронзовой ручкой в форме головы льва. Зайдя в комнату, они расположились за небольшим круглым столом. Пока что это была единственная мебель в помещении. Вытащив из-за пазухи сверток, Гарри довольно улыбнулся. Первая часть задуманного сделана. 
— Что вы узнали?
— Ровным счетом ничего нового, — сокрушенно ответила Гермиона, — только то, что и так знали. Диадема пропала несколько веков назад, и никто из ныне живущих не видел ее. Выглядит как обычная диадема только на той, что мы ищем гравировка «Ума палата дороже злата». Все. Гарри, я сомневаюсь, что это именно то, что нам нужно. 
— Я уверен, что Сама-Знаешь-Кто нашел ее и спрятал здесь, — возразил Поттер, — нам только нужно ее найти. 
— Не-ет, — выдохнула девушка, догадавшись, что задумал парень, — нет, Гарри, даже не думай, что мы останемся здесь еще на некоторое время. Это слишком рискованно.
— Ты всегда можешь уйти, — заметил он, понимая, что подруга никогда этого не сделает. — Но Гермиона, мы близки к нахождению еще одного крестража, уйти сейчас, значит, потерять возможность вернуться сюда в ближайшее время.
— Рон, а ты чего молчишь? — обратилась за поддержкой гриффиндорка.
— Прости, Гермиона, но я полностью согласен с Гарри. 
— Мальчишки, — пробурчала девушка, начав мерить шагами комнату.
Ребята молчали, наблюдая за ее перемещениями, чтобы дать время определиться. Ведь они еще утром все решили, когда на пороге появилась Полумна. Тогда у Гарри возникла идея поинтересоваться у когтевранки историей их факультета, а именно одной вещью, которая могла бы принадлежать Кандиде. И его любопытство было вознаграждено. Уже через время он придумал план по проникновению в Хогвартс, посвятив в него Рона, который полностью разделил намерения друга. А вот Гермионе они решили не говорить, пока не окажутся на месте. И не потому, что не доверяли, как другие члены Ордена. Парни знали, какая реакция их ждет. И не ошиблись на ее счет. 
— Кто знает? — поинтересовалась гриффиндорка, между счетом шагов.
— Никто.
— То есть все думают, что мы отправились искать Ханну? — прищурилась Гермиона, остановившись и уставившись на них. — И когда мы не вернемся в штаб, начнется паника. Гарри, о чем ты вообще думал? А говорил, что я поступаю неблагоразумно, уходя среди ночи.
— Уходишь среди ночи? — переспросил Рон. — С ума сошла? А если бы на тебя снова напали?
Всплеснув руками, Гермиона открыла дверь и вышла в коридор, намереваясь найти Снейпа и потребовать вразумить друзей. Она с этой задачей не справилась. Спустившись на этаж ниже, девушка прошла мимо пятикурсниц-пуффендуек, обсуждающих глобальные проблемы своего возраста. Разумеется, они говорили о неразделенной любви к преподавателю магловедения.
Девушка вспомнила свои собственные любовные переживания из-за Рона Уизли, когда тот встречался с Лавандой Браун на шестом курсе. Почему-то до этого она и не задумывалась о любви, хотя девочки часто обсуждали мальчишек в их спальне. Гермиона всегда стремилась к знаниям, помогала Гарри в борьбе с Волан-де-Мортом, и все эти разговоры казались ей чепухой. А потом она вдруг поняла, что влюбилась в своего лучшего друга, который даже не видел в ней девушку. Мерлин, единственный раз, когда Рон сказал, что она девчонка, наступил лишь тогда, когда нужна была пара на Святочный бал. До этого она была своим в доску парнем. 
И когда их отношения все же наладились, когда они смогли признаться друг другу в своих чувствах, счастье не продлилось долго. Гермиона, как и любая девочка, всегда мечтала об истинной любви, которую не по силам сломить никаким преградам. Ведь если она настоящая ничто не сможет ее разрушить. В детстве она зачитывалась сказками, где принцесса, не смотря на преграды, рано или поздно находит своего принца. А дальше всем известный финал – они жили долго и счастливо. Свое долго и счастливо Гермиона так и не получила. 
Спустившись на пятый этаж, она чудом избежала столкновения с Блейзом Забини, который шел по коридору в сопровождении Минервы Макгонагалл. И если слизеринец не узнал Гермиону, то декан была не из его числа. Свою бывшую лучшую ученицу она бы ни с кем не перепутала. 
— Идите без меня, Забини, — произнесла женщина, провожая девушку взглядом. — Я скоро присоединюсь к вам. 
— Что-то случилось, Минерва? — прищурился Блейз, наклонив голову набок. — Вы словно привидение увидели.
— Нет, нет, все в порядке, — ответила профессор Трансфигурации, — просто вспомнила, что нужно обсудить со студенткой пересдачу зачета. Идите. И передайте Северусу, что я скоро буду.
— Вам точно не нужна помощь? — с нажимом произнес парень.
— Нет, — и развернувшись, Макгонагалл последовала за Гермионой, скрывшейся за углом. 
Забини пошел за ней, стараясь держаться на расстоянии. Ему не понравилось, как изменилось лицо профессора, когда он чуть не столкнулся со студенткой. Он постарался припомнить, как та выглядела, но на ум ничего не приходило. Совершенно обычная внешность. Будь в ней хоть что-то особенное, Блейз запомнил бы. 
Гермиона сидела в алькове за рыцарем в доспехах, моля Мерлина, чтобы ее не заметили. Она поняла, что Макгонагалл узнала ее, а Забини что-то заподозрил. Не нужно было профессору привлекать излишнее внимание парня, но что сделано, то сделано. 
Остановившись возле места, где пряталась Гермиона, Макгонагалл пробормотала:
— Зайди ко мне в кабинет.
— Минерва, сколько мне вас ждать? — настойчиво произнес слизеринец, приближаясь. — Совещание вот-вот начнется. Нельзя заставлять директора слишком долго ждать нас, верно?
— Конечно, — выдохнула женщина, сжав руки в кулаки. — Пойдемте скорее, Блейз.
Дождавшись, когда их шаги стихнут, девушка выбралась из убежища и побежала к лестнице, собираясь вернуться к друзьям. Она чуть не попалась. Не стоило еще раз искушать судьбу.
Но ребят в Выручай-комнате не было. На столе лежала записка, в которой сообщалось, что они пошли на поиски Снейпа, и чтобы девушка не волновалась, если их долго не будет.
Усевшись в самом углу, Гермиона обняла колени и положила на них голову. Неужели это действительно происходит? Те, чьи лица то и дело мелькали в газетах, как самые разыскиваемые, сейчас находились в Хогвартсе, где их в любую минуту могли разоблачить и отправить к Волан-де-Морту. Нужно как можно скорее отыскать диадему и возвращаться в штаб-квартиру.

Прежде! 
Она проснулась от чьего-то прикосновения к лодыжке. Кто-то был вместе с ней в темнице, но разглядеть, никак не удавалось. 
— Кто здесь? — прошептала Гермиона, протянув руку к человеческому силуэту, сидевшему на корточках напротив нее.
На кончике волшебной палочки заплясал небольшой огонек, немного освещая темное помещение. Гермиона прищурилась, для ее привыкших к тьме глаз и это казалось ярким светом. Через пару секунд она снова посмотрела на посетителя.
— И что ты здесь забыл? — нахмурилась она, принимая сидячее положение. — Не помню, что звала тебя в гости, Малфой.
— Я у себя дома, или ты забыла, Грейнджер? — с усмешкой ответил слизеринец, продолжая рассматривать девушку.
— Зачем тебе это нужно? — непонимающе спросила девушка, — что за игру ты ведешь?
— Мне просто стало скучно, — пожал плечами Драко, — не каждый день встречаешься с грязнокровкой, которая вечно путалась под ногами в школе. Может, я позлорадствовать пришел.
— Ну, так злорадствуй, — разрешила Гермиона, — начинай. Можешь, даже ударить меня. Все, что душе угодно, я в полной твоей власти. Даже кричать не буду. Чего ждешь?
— Почему они отпустили тебя одну? — вдруг наклонился к ней парень, их лица разделяло несколько сантиметров. — Почему не уследили? 
— А почему ты принес мне еду? — вопросом на вопрос ответила Гермиона. — Почему не позволил Кэрроу избить меня? Ведь Реддлу плевать в каком состоянии я буду. Вам всем плевать на нас. Убиваете по его приказу.
— А вы никого не убиваете? — с усмешкой поинтересовался Драко, — например, своих же.
— Если ты думаешь, что мы считаем предателей своими, то глубоко ошибаешься, — выплюнула Гермиона. — Орден не убивает ради развлечения, Малфой. 
— А ради чего, Грейнджер? — прошипел он, нависая над девушкой, заставляя ее прижаться к каменной стене как можно сильнее. — Может, ради общего блага? Какие цели преследует твой хваленый Орден? Это война, тупая ты идиотка! Война! Здесь всем плевать, кто умрет, главное — победить. Ведь за тобой никто не придет, верно? Твою грязнокровную тушку не прибегут спасать от смерти. Давай, скажи, что я не прав, и твои любимые дружки уже готовят осаду на Малфой-мэнор. Молчишь? Правильно. Потому что ты в лучшем случае подохнешь в этом подвале. В худшем — от пыток. Но зная, твое неумение держать язык за зубами, второй вариант куда правдоподобнее. 
— Ты прав, они не придут за мной, — сквозь сжатые зубы процедила Гермиона, — не станут спасать, потому что для них это верная смерть. И ты так же прав, что я лучше умру под пытками, чем склонюсь перед вашим поганым Лордом. Ты трус, Малфой, но я нет.
— Значит, я трус? 
— Да, ты и сам это прекрасно понимаешь, — уже более спокойно продолжила девушка, смело глядя ему в глаза. — Драко Малфой, чистокровный волшебник, который так гордится своими предками. Твоя семейка, одна из немногих, может похвастаться тем, что у них нет ни капли магловской крови. Вы всегда поддерживали идеи, что грязнокровкам и маглолюбцам нет места среди настоящих волшебников. И вдруг появляется человек со своими моралями и устоями. Он готов много чего предложить. Но таким ублюдкам, как ваша семейка, хватает и того, что Реддл поддерживает идеи Слизерина и готов воплотить их в жизнь. Но вы боитесь его. Боитесь своего Лорда, потому что в любой момент можете умереть от его рук. И ты никогда не пойдешь против него, потому что не способен на геройский поступок. Да, я подохну в муках, но не сдамся. Чего не скажешь о тебе, ведь ты давно сдался. Еще в тот момент, когда принял Метку. Мне жаль тебя. 
— То есть ты меня еще и жалеешь? — переспросил слизеринец через какое-то время. — Но ведь не я сижу в этом подвале, ожидая очередной порции Круциатуса. И не меня убьют в ближайшее время. Лучше себя пожалей.
— Скажи, а ты когда-нибудь любил? — спросила Гермиона, подавшись вперед, что их носы практически соприкасались. — Не себя или свою семейку. Я имею в виду совершенно другого человека. Со всеми его недостатками и слабостями. Хоть раз думал о ком-нибудь кроме себя? Ставил чьи-нибудь интересы превыше своих? А кто-нибудь любил тебя? 
— Тебя это не касается, — прорычал он, резко отстраняясь от пленницы, которая, казалось, попала в самое больное место. — У меня было больше девушек, чем тебе только снилось, Грейнджер. А что видела ты? Рыжего неряху Уизли? Потому что никто кроме него на тебя и не посмотрел бы.
— Пусть так, — кивнула она, — но я хотя бы могу сказать, что люблю и любима. У меня есть друзья, которые всегда были со мной, потому что они настоящие. А чем можешь похвастаться ты? Чем гордишься? Твой любимый папочка всегда покупал тебе все, чего только душе хотелось. И он же кинул тебя, словно собаку, Реддлу. Ты все еще гордишься Люциусом? Гордишься тем, что твоя кровь чиста? 
— Заткнись! — рявкнул Малфой и ударил кулаком в стену сантиметром выше головы Гермионы, обдирая костяшки до крови. — Просто заткнись, поганая грязнокровка.
Гермиона молчала, боясь, как бы вместо стены, которую колотил слизеринец, не досталось и ей. Стоит ему чуть-чуть сместить руку, и ее лицо уже не спасти.
Через пару минут он успокоился и поднялся на ноги, направляясь к двери:
— Приготовься, сегодня тебя ждет нечто интересное. Тебе не понравится, это я обещаю.
С этими словами Малфой вышел и оставил девушку в одиночестве. Она смотрела в темноту, чувствуя, как по щекам катятся слезы. За последние дни Гермиона только и делала, что плакала. Что бы она ни говорила, но умирать ей не хотелось. Только не сейчас, когда девушка начала чувствовать себя по-настоящему счастливой, невзирая на войну. А теперь все кончено. Возможно, сегодня Гермионы Грейнджер не станет. 
Ждать очередного визита пришлось долго. Время тянулось настолько медленно, словно полярная ночь. Девушка даже не знала день сейчас или ночь, для нее всегда была только темнота. И никаких перспектив выбраться на свет. Она и умрет в этом подвале. Малфой оказался прав, теперь это место стало ее последним прибежищем перед смертью. И никто ей не поможет.
Гермиона сидела, поджав под себя ноги, и думала, что, возможно, она зря наговорила гадостей слизеринцу. Какой бы сволочью тот ни был, он хоть как-то пытался помочь ей. Хотя для него это тоже верная смерть. Они не были друзьями, между ними стояли годы вражды в школе. А война и вовсе разделила на два вражеских лагеря. Но когда слизеринец оградил ее от издевательств Кэрроу, а потом принес еду, ей показалось, что он пытается таким способом выразить поддержку. Может, даже облегчить таким способом последние деньки ее жизни. И что она сделала в ответ? А ведь нужно было всего лишь сказать спасибо и не начинать этот никому не нужный разговор. Иногда нужно уметь держать язык за зубами. Жаль, что хорошие мысли приходят тогда, когда уже не нужно.
За ней пришел Хвост, видимо, Малфой снял с себя всю ответственность в отношении с Гермионой. Получив сильный толчок в спину, девушка едва удержалась на ногах, но ничего не сказала. Лишь сжала зубы, слегка прикусив язык, на котором вертелась фраза, предназначенная для коротышки Питера. Чтобы хоть немного отвлечься, она начала считать шаги. Двадцать ступеней. Тридцать два по коридору. Поворот налево. Еще семнадцать. И вот перед ней деревянная дверь. А там ее уже ждали. 
Темный Лорд сидел в кресле с высокой спинкой, чем-то напоминавший трон. Нагайна свернулась кольцом у него на коленях. Верные Пожиратели собрались полукругом, в ожидании развлечения. Остановившись в центре, Гермиона подняла голову и уставилась прямо в красные глаза-щелки, изучающие ее с неприкрытой ненавистью. Теперь она считала вдохи-выдохи, пытаясь успокоить ускорившееся сердцебиение. Так было гораздо проще переносить ярость и презрение, витавшее в воздухе. 
«И почему мне раньше не пришло в голову вести счет? — отрешенно подумала Гермиона, внутренне усмехаясь. — Это отлично успокаивает».
Когда ее пронзила боль, она считала секунды, чтобы хоть как-то заглушить ее, и это помогло перенести испытание стоически, не издав даже стона. Поднималась девушка под дружное улюлюканье Пожирателей, во все глаза смотревших на нее. Наверное, это удивительно, что какая-то девчонка-грязнокровка все еще жива и не сломлена. Обычно пытки ломают даже сильнейших. Тогда почему она переносит все это с какой-то надменностью во взгляде? Почему не умоляет о смерти? Все присутствующие здесь на своей шкуре испытали действие Круциатуса, если Лорд был не в духе, и знали какая это мука. Испытать повторно по доброй воле никто не хотел, поэтому старались не злить своего Повелителя. А грязнокровка только и делала, что нарывалась на неприятности.
— Хочешь что-нибудь сказать мне? — поинтересовался Реддл, перекладывая волшебную палочку из одной руки в другую.
— Для пленников предусмотрено посещение туалета? 
Воцарилось молчание. Пожиратели переглянулись между собой, словно не понимая, послышалось им это или нет. Волан-де-Морт наклонился вперед, рассматривая стоявшую перед ним девушку, как будто видел впервые. 
«Надо же, — подумала Гермиона, — мне даже удалось заставить их замолчать. Вряд ли это поможет мне выжить, но в число побед записать все же можно».
— А ты храбрая, грязнокровка, — прервал тишину Волан-де-Морт, — Белла, можешь исполнить последнее желание приговоренного.
— Да, мой Лорд, — с присущей ей ненормальностью захихикала Лестрейндж, направляясь к гриффиндорке, смотрящей на нее пустым взглядом. Схватив девушку за косу, Беллатриса вытащила ее из комнаты под смешки оставшихся Пожирателей. Она намеренно старалась причинить пленнице как можно больше боли, наматывая волосы себе на руку. Кончик волшебной палочки упирался в бок. И женщина собиралась использовать ее по назначению, как только они отойдут подальше. 
Белле не нравилось, что какая-то грязнокровка смеет проявлять неуважение к Темному Лорду, которого все остальные волшебники боялись. Одно его имя приводило в ужас, а присутствие лишало рассудка. Так почему гриффиндорка не дрожит от страха, не умоляет о снисхождении? Что в ней такого, что заставляет даже Реддла держать девушку узницей, но не убивать, как это происходило обычно? В ее голове вертелось много вопросов, но получить ответы Пожирательница не могла.
Открыв дверь, Белла втолкнула девушку внутрь и вошла следом. Гермиона осмотрелась, убеждаясь, что Малфои все же отлично устроились в своем замке. Кабинок здесь не было, поэтому спрятаться от безумных глаз Лестрейндж не представлялось возможным. Представив, что она здесь одна, и за ней не следит сумасшедшая волшебница, Гермиона справила нужду, делая все максимально быстро. Терпение у Беллы все же не резиновое. 
Грейнджер мыла руки, когда ее настиг Круциатус. Сжав зубы, чтобы не завопить, девушка возобновила счет. На сорок восьмой секунде боль прекратилась. Передышка. Еще двадцать девять. Передышка. Тридцать семь.
— Вставай, — приказала Беллатриса, крутя палочку между пальцами. 
Чтобы подняться на ноги Гермионе потребовалось собрать все силы в кулак. Как она все это время сдерживалась, оставалось загадкой и для нее самой. Девушка понимала, что скоро умрет, но не могла себе позволить сдаться, дабы порадовать Лорда. В последние минуты своей жизни она будет стоять, и смотреть смерти в лицо, а не умолять о пощаде. 
Вернувшись в гостиную, гриффиндорка гордо выпрямила спину, показывая, что она примет свою судьбу, какой бы та не оказалась. Стояла оглушающая тишина, а затем Лорд задумчиво произнес:
— У тебя есть шанс выбрать свою судьбу. Но для начала ответь, ты догадалась, кто среди вас предатель? 
— Среди Ордена нет предателей, — ответила Гермиона, — и вам не удастся посеять во мне сомнение, что он есть. А теперь можете убить меня.
Реддл склонил голову набок, продолжая изучать девушку, его веселила ее храбрость и стойкость. Еще ни один волшебник не прилагал столько усилий, чтобы умереть. Его боялись. Даже имя придумали заменить глупым, по его мнению, прозвищем. Сам-Знаешь-Кто. Смех, да и только! Но больше всего веселил тот факт, что Министерство полностью проигнорировало его возрождение. Газеты пестрили статьями о неадекватности Поттера и Дамблдора, не понимая, что тем самым подписали себе смертный приговор. Вместо того чтобы моментально провести мобилизацию, чиновники упорно отвергали даже мысль о возвращении Темного Лорда. Как же глубоко эти самонадеянные глупцы заблуждались. Своими действиями позволили ему победить. 
Долохов однажды сказал, что самое опасное в войне — это недооценить противника и успокоиться на том, что мы сильнее. Он утверждал, что эти слова принадлежали бывшему советскому вождю, но имени Волан-де-Морт не помнил. Да, оно ему было и не нужно.
Армия Лорда намного превосходила Орден Феникса, который еще что-то пытался сделать. Как будто это возможно. Осталось только убить Поттера. Мальчик-который-выжил. Избранный! Как будто мальчишке под силу победить Волан-де-Морта.
— Убить? — переспросил Реддл, когда тишина стала нагнетать обстановку. — О, нет, дорогая. Убивать сегодня будешь ты. 
— Что? 
Дверь отворилась, и на пороге появился Драко Малфой в сопровождении Долорес Амбридж. Волшебница, одетая в розовую мантию, довольно улыбнулась, встретившись глазами с Гермионой. Она помнила свою надоедливую ученицу, которая только и делала, что срывала уроки. И ненавидела ее всеми фибрами души.
— Так что ты предпочтешь, грязнокровка, смерть или жизнь? Но учти, за жизнь придется побороться.
— И что вы дадите мне в руки волшебную палочку? — с усмешкой поинтересовалась Гермиона. — Или придется убивать голыми руками? А если я не собираюсь играть в ваши игры? Не стану подчиняться и плясать под вашу дудку. Что вы сделаете?
— Тогда она убьет тебя, — указал на Амбридж Лорд.
— Хорошо, — девушка повернулась к волшебнице и раскинула руки в сторону, — убивайте. Пытайте. Делайте, что хотите. Но шоу с моим участием не увидите. 
Круциатус заставил Гермиону замолчать. Она понимала, что перегнула палку, но ей было плевать. Лучше пусть убьют сейчас, чем растянут муки еще на несколько дней. Девушка извивалась от боли, а перед глазами стояли лица ее друзей. Смешной, но дрожи в коленях любимый Рон. Гарри с вечно всклоченными волосами и пронзительными зелеными глазами. Он готов на все ради друзей, даже отдать собственную жизнь. Джинни, которую Гермиона считала своей сестрой. Вечно странная Полумна, упорно верящая во всякую ерунду типа мозгошмызов. Храбрый Невилл, переборовший свои страхи, чтобы сражаться наравне с остальными. Они всегда были рядом. Ее друзья. Самые близкие и любимые люди.
А потом боль просто исчезла. Девушка чувствовала, что ее уносит куда-то вдаль. Перед глазами плыло, а затем и вовсе наступила темнота. Она больше не реагировала на внешние раздражители. Рядом никого. Теперь ей ничего не угрожало. Смерть не так страшна, как ее описывают. Это просто. Нужно только закрыть глаза. Боли нет, страха нет, жизни нет.
Теперь она счастлива!

Теперь!
Когда Гермиона очнулась от своих воспоминаний, друзей все еще не было. Она снова ушла в свои мысли, хотя запрещала себе даже думать об этом. Поднявшись на ноги, девушка решила снова выйти из комнаты и попробовать поискать ребят. Мантию-невидимку и карту Мародеров они забрали с собой, так что гриффиндорка надеялась, что не встретит знакомых в огромном замке. Меньше всего ей хотелось быть узнанной. 
За окном стемнело, коридоры постепенно пустели, ученики возвращались в свои гостиные, предпочитая проводить оставшееся до сна время там. Спустившись на первый этаж, Гермиона прошла по коридору, направляясь в туалет Плаксы Миртл. Мало кто из школьников пользовался им, зная характер привидения, а значит, там никого нет. Но ее ждал весьма неприятный сюрприз в лице человека, которого Гермиона совершенно не ожидала увидеть. 
— Я смотрю, тебе так и хочется закончить свою никчёмную жизнь в муках, — облокотившись на умывальник, с ухмылкой произнес Драко Малфой, заклинанием закрыв за девушкой дверь, а затем так же быстро обезоружив ее. — Тебя жизнь вообще чему-нибудь учит?
— А тебе кто-нибудь объяснял отличие женского туалета от мужского? — упершись спиной о дверь, поинтересовалась Гермиона. — Или ты что-то скрываешь от общественности, а Малфой?
— Показать, что я скрываю от общественности? — приподнял бровь слизеринец, — но предупреждаю, тогда ты рискуешь разочароваться в своем рыжем друге. Ты только скажи, Грейнджер, я готов.
— Какая же ты самовлюбленная сволочь, Малфой, — ответила Гермиона.
— Спасибо за комплимент.
— Это не комплимент, — нахмурилась девушка, не понимая, почему он так веселится. Ведь ничего смешного она не сказала. Или ему нравилось загонять ее в тупик, заставляя почувствовать, что ее судьба в его власти?
— Пусть так, — согласился слизеринец, рассматривая палочку Гермионы. 
Когда Снейп вызвал младшего Малфоя в Хогвартс, тот и помыслить не мог, что наткнется здесь на Грейнджер. Но каково было его удивление, когда Драко заметил ее в коридоре, чуть не столкнувшуюся с Забини. Неужели у девушки напрочь отсутствовало чувство самосохранения? Вломиться в Хогвартс, где на каждом углу Пожиратели, много ума не надо. Куда смотрят придурки Поттер с Уизли? 
— Что ты здесь делаешь? — наконец, поинтересовался парень, поднимая глаза на Гермиону. — Решила поиграть со смертью? Всегда знал, что у гриффиндорцев нет мозгов и желания выжить. Больные на всю голову, поэтому и мрете, как мухи.
— Зато у тебя мозгов, хоть отбавляй, — заметила Гермиона с усмешкой. — Малфой, почему с тобой так сложно? То ты мне помогаешь, то пытаешься унизить, наговорив гадостей. Ты уж определись сам, потом мне расскажешь. А теперь отдай палочку, и я уйду.
— И что, не поиграем в плохого слизеринца и хорошую гриффиндорку? — его насмешки уже начинали надоедать. — Поведаешь о своих предпочтениях? 
— Иди к черту!
— Только от него, Грейнджер. Но если хочешь, сходим к нему вместе. 
— Малфой, прибереги свои сексуальные фантазии для кого-нибудь другого. 
— Какие фантазии? — захохотал парень, — что давно не было, Грейнджер? Гормоны бушуют? Салазар меня побери, ты действительно подумала, что я намекаю на секс? Уизли совсем не удовлетворяет? И ты либидо экстремальными приключениями заглушаешь? Помогает?
— Заткнись, — попросила Гермиона, почувствовав, что щеки начали гореть от стыда. Она ведь действительно так подумала, а он просто решил поиздеваться. — Просто не говори ни слова, и дай мне уйти.
— А как же твои сексуальные фантазии?
— Малфой, отдай мою волшебную палочку, и я пойду, — произнесла Гермиона с нажимом, делая шаг вперед. А затем до нее вдруг дошло, что она находится в туалете со слизеринцем. В Хогвартсе. А где-то наверху Гарри и Рон с картой Мародеров, возможно, ищут ее. И если друзья увидят с кем сейчас подруга, это плохо кончится. — Малфой, выпусти меня. Они придут за мной, тебе некуда будет сбежать. Начнется драка, и тогда нас схватят.
— Грейнджер, замок огромен, как твои дружки догадаются, где ты? Или ты всегда предупреждаешь о походе в туалет?
— Ты что не понимаешь, — повысила голос Гермиона, чувствуя дрожь в теле, — они знают обо всем, что происходит в Хогвартсе. Я не могу сказать, как и почему, но это так.
— Боишься, что нас застукают вдвоем в туалете для девочек? — саркастически заметил парень, приблизившись к ней, — расслабься, Грейнджер, им в жизни не понять, что я был наедине с их подружкой.
Грейнджер глубоко вздохнула, пытаясь выровнять ускорившееся сердцебиение. Неужели он действительно не понимал, чем все это грозит обернуться? Друзья подумают, что Гермиона в опасности и нападут на Малфоя, на шум сбегутся Пожиратели, и им несдобровать. Но был и другой вариант развития событий. Девушку действительно могли заподозрить в измене Ордену. И это было не лучшее, что могло бы произойти. Нет, этого нельзя было допустить.
— У нас есть Карта, — прошептала гриффиндорка, изучая свои ногти, — на ней отмечен каждый, кто находится в Хогвартсе и на его территории. Малфой, пойми, я не шучу. Если Гарри и Рон придут сюда, мы все покойники. Хоть на мгновение перестань быть заносчивым слизеринцем и сделай то, о чем я прошу. 
— Ты просишь меня? — приподнял бровь парень, — ну надо же, Гермиона Грейджер просит Пожирателя отпустить ее. А Лорда ты не просила сохранить тебе жизнь. Если я помню, ты готова была умереть от пыток. А знаешь, мне нравится, когда ты так жалобно смотришь на меня? Проси еще.
— Да пошел ты, чертов эгоист, — прищурилась от злости гриффиндорка, сжимая кулаки. Ты эгоистичная сволочь, поганый Пожиратель…
— Да-да, продолжай, — на его лице появилась широкая ухмылка, — можешь даже повысить уровень ругательств, я разрешаю.
Вместо ответа Гермиона отвернулась от парня, прислонившись к двери. Это конец. И выхода из него девушка не видела. Гарри и Рон придут за ней, а, обнаружив присутствие врага, нападут. И это будет последнее, что они сделают в своей жизни. Меньше всего Гермионе хотелось возвращаться в «гостеприимный» приют Пожирателей, откуда она уже не выберется живой. Два раза спастись от смерти невозможно. А в прошлый раз ей просто повезло.
К ее ногам упала волшебная палочка. Подняв голову, Гермиона непонимающе посмотрела на Малфоя. Неужели у него все же есть зачатки разума? Или чувство самосохранения оказалось превыше собственного превосходства.
Подняв палочку, Гермиона отперла дверь и выскочила в коридор. Она бежала со всех ног, чтобы успеть вернуться в Выручай-комнату и молила, чтобы ее тайная встреча со слизеринцем осталась незамеченной. 
— Стоять! — произнес голос за спиной. — А вот и Грейнджер.
Медленно повернувшись, девушка увидела, что в нескольких шагах от нее стоят два незнакомых ей парня в слизеринских мантиях. Один высокий и подтянутый с волосами оттенка спелой пшеницы и пронзительными синими глазами, второй чуть ниже ростом, плотнее. С бездонными черными глазами и такими же волосами. Было в них что-то пугающее, отталкивающее. И оба стояли, направив на нее свои волшебные палочки. Ноги девушки подкосились, когда она поняла, что попалась. Главное, чтобы никто не догадался о присутствии здесь Гарри Поттера. Пусть думают, что она единственная самоубийца, забравшаяся в Хогвартс. 
— Я же говорил, что она поверит, — захохотал тот, что повыше, хватаясь за живот. — Гермиона, ты бы видела свое лицо. Мне показалось, что тебя сейчас удар хватит.
— Рон? — едва шевеля губами, спросила гриффиндорка, — Гарри?
Они синхронно кивнули, сияя, как новый самовар. Дождавшись, когда Снейп вернется в свой кабинет, ребята рассказали ему о причинах своего нахождения здесь. И тот не придумал ничего лучше, как достать из своих запасов оборотное зелье и напоить им бывших учеников. Где профессор взял волосы, оставалось загадкой, но гриффиндорцам это было неважно. Главное, что теперь можно не прятаться под мантией-невидимкой, а заниматься поисками в открытую. Никто даже не заподозрит в двух слизеринцах разыскиваемых Поттера и Уизли. Нужно было только вовремя принимать зелье.
— Вы больные? — едва сдерживаясь, чтобы не заорать, спросила Гермиона, тыча пальцем в грудь Уизли. — Не соображаете совсем? Да я чуть Мерлину душу не отдала, когда подумала, что меня обнаружили. А вам все это шуточки, да? — выхватив из рук Гарри карту Мародеров, которую тот как раз вытащил из кармана, она быстрым шагом направилась к потайной лестнице. Ее трясло от злости. Сначала затащили в Хогвартс, затем чуть не узнал Забини, встреча с Малфоем, и на тебе, лучшие друзья решили разыграть.
— Гермиона, — крикнул Рон вдогонку, — мы не хотели обидеть тебя.
Но девушка ничего не ответила, продолжая идти вперед. Сейчас разговаривать с друзьями у нее не было никакого желания. Позже она придет в себя и вернется, но в данный момент гриффиндорка хотела побыть в одиночестве. И для этого существовало только одно место в замке, где ее никто не найдет, тем более сейчас, когда карта у нее.

Глава 7

Прежде!
Гермиона открыла глаза и первое, что увидела, это склонившееся над ней лицо Драко Малфоя. Он был бледен больше обычного, стальные глаза смотрели как-то печально. Странно, что в первые секунды загробной жизни она встретилась именно со слизеринцем. В последний раз, когда девушка видела его, он был вполне здоров и умирать не собирался.
— Какая же ты идиотка, Грейнджер, — шепотом произнес парень, убирая прядь волос с ее лица. — Неужели не можешь промолчать? Или нужно обязательно нарываться на неприятности?
— Малфой, почему даже в загробной жизни ты не можешь обойтись без нравоучений? Или я даже умереть нормально не могу, там обязательно будешь ты в качестве наказания?
— Умереть? — переспросил слизеринец, встряхивая девушку за плечи, — очнись, Грейнджер, ты еще на этом свете задержалась. Или думаешь, что так легко отделалась? Вот уж не думал, что ты настолько наивна.
Только после этих слов гриффиндорка почувствовала ужасную боль во всем теле, словно ее перекрутили в мясорубке, а затем собрали по частям. Кое-как поднявшись, девушка села, облокотившись спиной о каменную стену, показавшуюся нестерпимо холодной. Малфой расположился напротив, поигрывая волшебной палочкой, на кончике которой горел огонек. Поднеся руку к глазам, Гермиона осмотрела оставшиеся на ней синяки. Странно, но она совершенно не помнила, когда они появились. Задрав майку на животе, девушка осмотрела и его. К уже имевшимся ссадинам прибавилось еще несколько, а так же глубокий порез на боку. Что они с ней делали, когда Гермиона потеряла сознание от боли?
— Что случилось? — едва шевеля губами, спросила она. Каждое слово давалось с трудом.
— Ты действительно ничего не помнишь? — удивленно поинтересовался парень, слегка приподнимаясь, чтобы поменять позу. — Как тебя приложило, однако. Или осознание того, что ты убила человека, в голову ударило? Понимаю, что ее и человеком-то трудно было назвать, та ещё противная дама, но ты же святая Гермиона Грейнджер, защитница несчастных и убогих. Признаться, был удивлен.
— Ты что мелешь? — скривилась Гермиона, глазами ища бутылку с водой. Она не могла вспомнить, где оставила ее в прошлый раз. — Я отключилась сразу после Круциатуса. В глазах потемнело, и все. Никого я не убивала.
— Ну, не знаю, как насчет отключилась, но после Круциатуса, крыша у тебя точно поехала, — заметил Малфой, протягивая девушке воду. — Грейнджер, ты убила Амбридж. Теперь уже не скажешь, что у тебя чистенькая и незапятнанная душа. 
— Нет, — замотала головой Гермиона, отталкивая его руку, — нет. Ты лжешь. Я бы запомнила. Я не могла. Я не убийца, Малфой.
— А зачем мне лгать? — склонил голову набок слизеринец, — какой в этом толк? 
— Что будет со мной дальше? — сквозь слезы спросила она, — почему он просто не убьет меня, как всех? Зачем весь этот цирк? Чтобы еще больше меня помучить?
— Этого я не знаю, — покачал головой парень, — но дальше будет только хуже. Им нужно, чтобы ты упала, как можно ниже. Если пытки на тебя не действуют, убийства тебя сломают. И тогда ты точно будешь молить о собственной смерти. На каждого действуют свои рычаги управления, и на тебя нашлось.
— Зачем ты приходишь, Малфой? Для чего все эти разговоры? — спросила Гермиона, — или это игра в хорошего и плохого Пожирателя? Ты то вступаешься за меня, то всячески оскорбляешь. Я не понимаю, какая тебе со всего этого выгода. 
— Веришь, нет, но я и сам не до конца это понимаю, — пожал плечами парень.
Отвернувшись, девушка прижала колени к груди и уткнулась в них лицом. Она не помнила ничего после того, как лишилась чувств после Круциатуса. А вообще была ли она в отключке или Малфой говорит правду, и Гермиона действительно убила мерзкую жабу Амбридж? Если так, то она не сожалела о сделанном. Жаль, что нельзя убить Лорда, пока не уничтожены крестражи. А ей бы очень этого хотелось.


Теперь! 
Гермиона сидела на верхней ступеньке лестницы, ведущей в никуда. За годы учебы ребята успели полностью изучить замок, а карта Мародеров восполнила пробелы. Все знали, что лестницы меняли свое направление в различное время суток, так и эта с восьми вечера до трех утра изменяла маршрут. Если раньше по ней можно было пройти к северной башне, то в этот промежуток, она вела в западный коридор школы. Девушка случайно оказалась в этом месте на шестом курсе, когда Рон начал встречаться с Лавандой, и провела несколько часов наедине с собой и своими мыслями. Потом она стала приходить все чаще. 
Карта лежала на коленях, Гермиона водила пальцем по точкам, обозначавших волшебников, находившихся на территории Хогвартса. Гарри и Рон не были отмечены, это значило, что они сидели в Выручай-комнате, отложив поиски на потом. А может, вернулись в штаб, что было маловероятно. Малфой, Забини и Паркинсон находились на четвертом этаже в зале Трофеев. Оставалось только гадать, что они там делают.
— Доброй ночи, мисс Грейнджер, — поприветствовал девушку тихий голос, выводя ее из состояния задумчивости. Рядом с ней в воздухе висел Почти Безголовый Ник, приведение башни Гриффиндора. — Не ожидал, что когда-нибудь увижу вас снова. Но эта встреча самая приятная за последнее время.
— Здравствуйте, сэр Николас, — поприветствовала Ника Гермиона, сложив руки на коленях. — Как нынче дела в Хогвартсе?
— Бывали времена получше, — ответил призрак, положив ладонь на плечо Гермионы. Она едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть от ледяного прикосновения. — А что вы здесь делаете, мисс Грейнджер? Это опасно. Если кто-нибудь узнает, будет беда.
Они замолчали. Гермиона обдумывала сложившуюся ситуацию с поиском крестража, который уже несколько сотен лет считался потерянным. И никто из ныне живущих не видел ее. И вдруг ее осенило. Если никто из ныне живущих не видел, значит, следует спросить у мертвого. 
— Сэр Николас, — повернулась к призраку девушка, — а кто является привидением башни Когтевран?
— Серая Дама, — ответил Почти Безголовый Ник с обидой в голосе. — Но если вам нужна помощь приведения, я сам могу оказать ее. С превеликим удовольствием.
— Спасибо, — поблагодарила его Гермиона, — но мне нужна именно она. Как я смогу ее найти?
— Сейчас никак, — Ник был все еще обижен, — до тех пор, пока лестница не начнет двигаться, покинуть это место не получится. А потом я познакомлю вас с ней.
И он прошел сквозь стену, оставив Гермиону в одиночестве, считать минуты до того момента, когда она сможет рассказать Гарри, что узнала. Обида на ребят была забыта. Сейчас они снова на правильном пути.
Взглянув на часы на тоненьком ремешке, которые ей на день рождения подарила Джинни, Гермиона вздохнула, понимая, что ей придется провести на лестнице еще два часа тридцать пять минут. Сейчас она даже жалела, что отправилась в это уединенное место. Достав из кармана свою расшитую бисером сумочку, Гермиона вытащила потрепанный томик «Война и мир», захваченный из домика Малфоя. Почитать ей теперь удавалось редко, но раз выпал такой момент, она не стала отказывать себе в удовольствии, окунуться в мир русской аристократии, накануне войны с Наполеоном. За книгой время пролетело незаметно, и когда лестница пришла в движение, девушке показалось, что прошло только несколько минут с тех пор, как она открыла книгу. Засунув томик обратно в сумку, гриффиндорка отряхнула мантию и, сверившись с картой, направилась на восьмой этаж к Выручай-комнате, но там ее ждала непредвиденная встреча.
Они стояли возле окна, тихо переговариваясь между собой. Блейз Забини стоял к ней спиной, Панси Паркинсон устроилась на подоконнике, активно жестикулируя руками, а вот Драко Малфой увидел Гермиону, остановившуюся в нескольких метрах от компании слизеринцев, устроивших здесь собрание. 
— Твою ж мать! — прочла по губам Гермиона, а затем спряталась за ближайшей колонной, надеясь, что Малфой уведет своих друзей подальше отсюда. 
Ждать пришлось долго. Лишь через час мимо девушки прошли Панси под руку с Забини. Малфоя не было видно. Досчитав до ста, Гермиона вылезла из укрытия, надеясь, что она просто пропустила тот момент, когда он ушел. Но надежды не оправдались. Малфой стоял посреди коридора с разъяренным лицом, и, казалось, был готов убить ее на месте.
— Убирайся прочь из замка, — прорычал он, хватая ее за плечи и впечатывая в стену. Гермиона ахнула от боли, хватая ртом воздух, — удар вышиб из нее весь дух, — и дружков своих тупоголовых забери. Или хочешь снова испытать острые ощущения в компании Темного Лорда? 
— Руки убери, Малфой, — выдохнула Гермиона, предчувствуя, что от пальцев парня у нее появятся синяки, так сильна была его хватка. — Это не твое дело, так что прекрати строить из себя заботливого парня, который хочет, чтобы я не угодила в лапы к Реддлу. Тем более что это у тебя плохо получается. 
— Я не заботливый парень, Грейнджер, — насмешливо хмыкнул слизеринец, слегка встряхивая Гермиону. Она была легкой, словно тряпичная кукла, как будто ее совсем не кормили. — И уж тем более не забочусь о тебе. 
— Серьезно? Ты, правда, так считаешь или стараешься убедить себя в этом? — прищурилась Гермиона, глядя в его стальные глаза. — Ты вытащил меня из разрушившегося дома, где я должна была погибнуть, не рассказал никому, что я нахожусь в Хогвартсе. Как иначе это можно назвать?
— Называй, как хочешь, — поморщился Малфой, — но это не из-за доброго к тебе отношения. Может, у меня свои планы, а в них ты нужна мне живой.
— О, даже так? — скептически поинтересовалась девушка, закатывая глаза. — И какие же гнусные планы на грязнокровку у чистокровного волшебника Драко Малфоя? Хочешь, чтобы я приносила тебе еду в постель? Заменила домового эльфа? Вышла за тебя замуж?
— Глупостей-то не говори, — захохотал парень, слегка ослабив хватку, — замуж за меня? С ума сошла что ли? Тебе хватит и идиота Уизли, меня к себе в поклонники не записывай. 
— Тогда что?
— В другой раз расскажу, — ответил он, рассматривая Гермиону с таким пристальным вниманием, словно только сейчас ее заметил. — Но вряд ли это тебе понравится. Кстати, твои дружки знают твой маленький секрет? Ты рассказала им о себе всю правду?
— А вот это тебя не касается, Малфой, — ответила девушка тихо.
— Значит, не рассказала. Боишься, что тебя перестанут считать добренькой девочкой, невинной душой, если тебе так угодно, когда узнают, как хладнокровно ты убивала в угоду Лорду? Скажи, Грейнджер, а как тебе осознание власти над человеческой жизнью? Что ты чувствовала, отнимая жизнь?
— Заткнись, — прошипела Гермиона, извиваясь всем телом, — это моя проблема, а не твоя. Так что нечего лезть ко мне со своими вопросами. Я не по своей воле делала все это. Ты лучше о себе подумай. Разве ты мало убивал?
— Так я и не кичусь своей сердобольностью, не утверждаю, что моя душа светла и непорочна. Я чертов Пожиратель смерти, прислужник Сама-Знаешь-Кого, ублюдок, как ты там меня еще называла? Но это все я, Драко Малфой. И не отрицаю этого. В отличие от тебя, члена Ордена Феникса. Но у тебя ведь есть еще один тайный титул, верно? Убийца грязнокровок, если не ошибаюсь.
Он резко отпустил ее и отошел на шаг, глядя, как Гермиона потихоньку сползает по стене. На ее лице были слезы, но парня это особо не трогало. Ему хотелось довести ее до предела, заставить почувствовать всю ту злость, что он испытывал сейчас, глядя на нее. Малфой не понимал, почему прикрывает бывшую однокурсницу, не позволяя Пожирателям узнать о ее присутствии в Хогвартсе. А все эта чертова жалость, которую он испытывал, глядя на нее с тех самых пор, как эта идиотка свалилась с дерева ему под ноги восемь месяцев назад. Жалость и злость — странная гремучая смесь.
— Мне плевать, почему вы забрались сюда, — прошипел Малфой, — но советую покинуть школу, как можно скорее. Утром я намекну Снейпу, что видел здесь грязнокровку Грейнджер, и тебя будут искать. Не думай, что Выручай-комната спасет и защитит. Долго вы в ней все равно не просидите. Тем более то, зачем вы пришли, находится явно не там, раз приходится ходить по замку без прикрытия. Прислушайся к моему совету и не играй со смертью.
С этими словами он стремительным шагом покинул коридор, направляясь в подземелья, где его уже ждали друзья.
Гермиона же осталась сидеть на полу, прижимаясь спиной к стене. Малфой попал в цель, напомнив ей о том, что больше всего хотелось забыть. Он знал о ней то, чего не ведала ни одна душа в Ордене. Как они будут относиться к ней, после того, как девушка наберется смелости и все расскажет? Возненавидят или продолжат общение, словно ничего и не было? Отстранят от дел и посадят в Азкабан? Чертов Малфой был прав, она уже не чистая душа, которая могла твердить о своей непорочности и невинности. Эта война слишком сильно изменила ее далеко не в лучшую сторону.
Ей понадобилось некоторое количество времени, чтобы успокоиться и зайти в Выручай-комнату. Друзья спали, устроившись на перинах, которые предоставила комната. На столе лежали свитки, несколько склянок с зельем и сверток с клыками василиска. Устроившись рядом с друзьями, Гермиона положила руку под голову и постаралась выкинуть из головы все мысли и воспоминания, которые разбудил в ней Малфой. Сегодня она не хотела увидеть себя во сне, хладнокровно убивающую на потеху Лорду и его верным Пожирателям. Лучше и дальше испытывать боль от пыток, чем видеть свое совершенно дикое лицо с растрепанными короткими волосами и тонкими губами, складывающими лишь два слова «Авада Кедавра».

Проснулась она спустя пару часов от собственного крика. Гарри и Рон сидели рядом с ней с обеспокоенными лицами, жалея, что никак не могут помочь подруге забыть тот кошмар, что ей довелось испытать. 
— Что тебе приснилось? — тихо спросил Рональд, держа девушку за руку.
— Не помню, — соврала Гермиона, убирая волосы с лица.
— Мы беспокоились о тебе, — произнес Гарри, дотронувшись до плеча подруги, — где ты была?
— Я, кажется, знаю, кто может нам помочь найти диадему Кандиды, — перевела тему гриффиндорка и поведала друзьям о своих догадках относительно Серой Дамы, приведения башни Когтевран.
— А это мысль, — согласился Уизли, подскакивая на ноги. — Гарри, это часть головоломки. Нам нужно найти эту Даму и расспросить, что она знает о диадеме.
— Но я пойду к ней один, — сказал Гарри, — вы возвращаетесь в штаб. Хватит приключений. 
— С ума сошел? — приподнял бровь Рон, уставившись на лучшего друга. — Я не брошу тебя здесь одного. Мы найдем эту диадему и уйдем. Мы всегда были вместе, и сейчас я не собираюсь оставлять тебя одного.
— Рон прав, — согласилась Гермиона, — мы уже здесь. Возвращаться нужно было раньше, а сейчас нужно закончить это дело. И как можно скорее. Иначе у нас могут быть неприятности.
— Что случилось, Гермиона? — вкрадчиво поинтересовался Гарри, пристально уставившись на подругу. — Что ты скрываешь от нас?
— Я видела здесь Малфоя, — открывая часть правды, ответила девушка, — и, я уверена, он так же видел меня. Поэтому о нашем присутствии может быть известно Пожирателям. Снейп, может, и удержит эту информацию на некоторое время, но рано или поздно ему придется открыть карты. И тогда на нас начнется охота. Нужно действовать максимально быстро.
— Если когда-нибудь этот слизеринский ублюдок попадется мне на глаза, я его убью на месте, — процедил Рон, сжимая кулаки. — Как же я жалею, что тогда позволил ему сбежать. Но однажды наши дорожки пересекутся, и тогда ему не поздоровится.
— Он не причинил тебе вреда? — тихо спросил Поттер, обеспокоенно посмотрев на Гермиону. 
— Нет, — снова солгала девушка, качая головой. — Нас разделяло несколько метров. 
— Тогда не будем терять времени, — подойдя к столу, гриффиндорец взял одну склянку и добавил в нее пару темных волосков. Зелье забурлило и изменило цвет на грязновато-лиловый. Запрокинув голову, он выпил противное снадобье, а затем ухватился за столешницу. Оборотное зелье причиняло мучительную боль при превращении. Гарри становился выше и плотнее. Глаза изменили свой природный изумрудный цвет на черный. Волосы становились короче, более ухоженными, и больше не торчали во все стороны. Теперь перед ней стоял совершенно другой человек. Сняв очки, парень убрал их в карман мантии, которая теперь была ему впору.
Рон уже выпил свою порцию зелья и теперь стоял перед девушкой во всей красе. Высокий, с пронзительными, как два сапфира, синими глазами и светлыми волосами. Застегнув мантию, он взял свою палочку и выжидающе посмотрел на Гермиону. Ей приходилось обходиться без оборотного зелья, поэтому Гермиона кое-как пригладила волосы руками и поправила на себе мантию. 
— Я найду Серую Даму, — сказал Гарри, повернувшись к друзьям, — Рон, зайди к Снейпу. Нужно узнать, доложил ли Малфой о присутствии Гермионы. И если да, что планируется делать и когда ждать осаду Пожирателей. Гермиона, тебе лучше остаться здесь. Я не хочу подвергать тебя опасности, но если тебя узнали, лучше не привлекать к себе внимание.
— Просто дай мне мантию-невидимку, — попросила Гермиона, — я зайду к профессору Макгонагалл. Так меня никто не увидит, и я буду в безопасности.
Вместо ответа Поттер протянул девушке серебристую ткань. Карта также осталась у Гермионы. И они разошлись в разные стороны.
Коридоры постепенно заполнялись студентами, которые спешили в Большой зал на завтрак. Девушка осторожно маневрировала, чтобы никого не задеть. Выбирала потайные ходы и лестницы, которые мало кто использовал. Это заняло больше времени, чем обычно, поэтому, когда она все же добралась до кабинета профессора Макгонагалл, та уже ушла на завтрак. 
«Кстати, насчет завтрака, — подумала Гермиона, прищурившись, — пойти в Большой зал, чтобы поесть считается самоубийством или нет?»
Взвесив все за и против, девушка сняла мантию-невидимку и влилась в толпу когтевранцев, которые обсуждали завтрашний матч по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином. 
— Уверен, что и в этом году кубок возьмет Слизерин, — заметил один из мальчишек со светлыми кудрявыми волосами. — Что думаешь, Эд?
— С тех пор как Поттер закончил Хогвартс, Гриффиндор не победил ни разу, — согласился темноволосый парнишка, которого звали Эдом. — И вряд ли когда-нибудь победит.
— Тише ты, — возмутился его друг, нервно оглядываясь и встречаясь глазами с Гермионой, которая шла практически наравне с ними. Скользнув взглядом по когтевранской эмблеме, вышитой на мантии девушки, он облегченно вздохнул и перевел тему с квиддича на домашнее задание по зельеварению.
Войдя в Большой зал, Гермиона заняла крайнее место ближе к выходу, чтобы в случае опасности успеть ретироваться. Но на нее никто не обратил внимания, словно и не существовало вовсе. Грейнджер попыталась расслабиться, дабы придать себе непринужденный вид. Короткие волосы свисали по обе стороны лица, скрывая ее от посторонних глаз. Когтевранцы, сидевшие рядом, снова заговорили о завтрашнем матче. Но девушка постаралась не вслушиваться в чужие разговоры. Она пришла сюда подкрепиться, а не запасаться школьными сплетнями.
Положив на тарелку несколько ложек овсянки, половину булочки и небольшое яблоко, Гермиона принялась за еду, стараясь жевать медленно, а не со скоростью света, как она делала это обычно. 
— Ни за что не поверите, что я только услышал, — между Гермионой и Эдом влез худощавый угловатый паренек лет четырнадцати-пятнадцати. Его рыжевато-каштановые волосы были растрепаны, как будто он бежал сюда, даже толком не проснувшись. — В замке видели Гермиону Грейнджер.
— Шутишь? — вскрикнул его сосед, едва не опрокинув тарелку себе на мантию.
Гермиона вся сжалась в ожидании ответа. Даже аппетит пропал от таких известий. Значит, Малфой не солгал, он действительно сообщил о том, что видел ее в замке. Скоро новость распространиться по Хогвартсу, и Пожиратели начнут искать подружку Поттера по всем закоулкам. А она сидит в Большом зале и ест овсянку. Браво, мисс Грейнджер, десять баллов Гриффиндору.
— Да нет же, — взмахнул ложкой парень, едва не заляпав кашей мантию Гермионы, — простите, — мельком взглянул на соседку он, а затем продолжил: — Мне сказала Дженни, а ей сказал Колин, а он услышал от Мари, которая подслушала разговор Элизабет с Питером. 
— Какая длинная цепочка слухов, — засмеялся Эд, намазывая тост маслом, — не удивлюсь, если видели не Грейнджер, а Анжелу Грей, которая снова перепутала заклинание для укладки волос и теперь щеголяет с вороньим гнездом, аки подружка Поттера.
— Но это точная информация, — возбужденно шептал когтевранец, наклоняясь к друзьям. — Она здесь. Я уверен, и Поттер тоже. Вряд ли бы он отправил свою подругу в логово Пожирателей без прикрытия.
— Тише ты, — шикнул тот самый кудрявый мальчик, что прежде нервно оглядывался при обсуждении Слизерина. — Здесь же везде подслушивающие заклинания. 
— Нет здесь никаких подслушивающих, — возразил Эд, подавшись вперед, что галстук попал в чашу с джемом, но никто даже не обратил на это внимания. — Я спрашивал у Слизнорта, он мне сказал, а ему нет смысла врать. Продолжай, Марти, что там с Грейнджер?
— Ее застукал здесь Драко Малфой, так Элизабет говорила Питеру, — понизил голос до шепота Марти, вытащив галстук приятеля из вишневого джема. — А уж он-то не перепутает ее с Анжелой Грей. Элизабет даже утверждает, что они подрались, и Грейнджер задала ему трепку.
— Вот теперь я точно убедился, что все это бред сивой кобылы, — захохотал парень напротив Гермионы. — Ты еще скажи, что теперь она сидит рядом с тобой и ест овсянку. Чем тебе не Гермиона Грейнджер, а? Марти, ну подумай сам, будь она в Хогвартсе, здесь уже собрались бы Пожиратели смерти, обыскивая каждый уголок. Так что перестань повторять чужие сплетни и ешь, не то опоздаем на Трансфигурацию, Макгонагалл с нас шкуру сдерет. 
Марти открыл было рот, чтобы возразить, но не нашел нужных доводов. Вернувшись к завтраку, он зачерпнул ложку овсянки и отправил в рот. Ситуация стабилизировалась, Гермиона на секунду смогла вздохнуть спокойно.
Сохраняя невозмутимость, девушка отставила тарелку и вышла из-за стола, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Не хватало еще, чтобы ее узнали. О чем она вообще думала, придя сюда? Но одно Гермиона знала точно, нужно возвращаться в штаб и как можно скорее. За диадемой они вернутся позже.
Гарри и Рон считали точно так же. Едва Гермиона пересекла порог Выручай-комнаты, они заявили, что нужно уходить. Снейп не мог больше удерживать поступившую от Малфоя информацию, и скоро в Хогвартс пришлют Пожирателей, чтобы проверить.
— Вернемся за диадемой в следующий раз, — сказал Гарри, помогая Гермионе залезть в туннель за картиной, — сейчас находиться в замке слишком опасно. Главное, что я оказался прав, и крестраж действительно здесь.
— Ты поговорил с Серой Дамой? — поинтересовалась гриффиндорка, оборачиваясь. — Что она сказала?
— Если коротко, то Серая Дама — дочь Кандиды Когтевран, — начал рассказ Поттер, — и она украла диадему своей матери, чтобы превзойти ее по уму. А затем сбежала в Албанию, где и спрятала диадему в дупле старого дерева. 
— И что об этом никто прежде не знал? — удивилась Гермиона, — разве Кандида не должна была заявить о пропаже? 
— Она не захотела признать, что собственная дочь украла главный символ Когтеврана, — пояснил Гарри. — До самой смерти Кандида хранила этот секрет от общественности. И унесла его с собой в могилу.
— Значит, Реддл выяснил у Серой Дамы, где находится диадема и нашел ее? А затем вернулся в Хогвартс, чтобы просить место преподавателя Защиты от темных искусств, — задумчиво произнесла гриффиндорка, — и спрятал ее.
— Осталось только найти ее, — подал голос, прежде молчавший Рон, — а это задачка не из легких. Придется снова вернуться в Хогвартс и попытать счастья.
— Только это и остается, — в один голос сказали Гарри и Гермиона.
Уизли толкнул картину и выбрался из туннеля, а затем помог подруге, подхватив ее на руки и поставив на пол. Поттер присоединился к друзьям, закрывая проход.
Аберфорт спал в кресле, но едва ребята оказались в комнате, тут же открыл глаза.
— Явились? — нахмурился волшебник, — я уж думал, что решили продолжить обучение. Нашли, что искали?
— Нет, — покачал головой Гарри, — мистер Дамблдор, спасибо, что помогли.
Аберфорт покачал головой и снова закрыл глаза. Удостоверившись, что троица вернулась из Хогвартса живой и невредимой, он мог спокойно отдохнуть.
Попрощавшись, друзья спустились на первый этаж и, выйдя за порог, трансгрессировали, направляясь в штаб, где их уже, несомненно, ждали. Придется долго объяснять членам Ордена, почему они нарушили устав и отправились в Хогвартс, никого не предупредив. Но это уже было второстепенное, главное, что они снова в безопасности. Если это можно было так назвать.

Глава 8

Война является отрицанием истины и гуманности. 
Дело не только в убийстве людей, 
ибо человек должен, так или иначе, умереть, 
а в сознательном и упорном распространении 
ненависти и лжи, которые мало-помалу прививаются людям.
(Неру Д.)


Группа людей всегда состоит из отдельных личностей, 
которые вовсе не родились чудовищами. 
Каждый когда-то был беспомощным малышом, 
знал материнские руки; 
у каждого были свои ребяческие страхи и надежды, 
свои детские мечты. 
Только редкий индивидуум из-за душевной болезни 
обречён превратиться в безжалостного убийцу, 
но ведь большинство людей — не такие.
(Терри Гудкайнд. Десятое правило Волшебника)


Прежде!
Гермиона спала, когда Хвост пришел за ней. Поднявшись на ноги, девушка вышла за дверь, ее глаза привыкали к яркому освещению, чего в своей темнице она была лишена. Проводить жизнь в темноте было не тем, чего она хотела. Но выбирать не приходилось. Поднимаясь по лестнице, Гермиона привычно вела счет. Хвост тоже молчал, сжимая волшебную палочку в руках с такой силой, словно опасался, что Гермиона выхватит ее и использует против хозяина.
Они снова оказались в огромной гостиной, где Лорд возвышался над всеми в своем кресле, так похожем на трон. Нагайна лежала на коврике, свернувшись кольцами. Верная Беллатриса сидела в ногах Реддла и безумными глазами смотрела на Гермиону. Остальные Пожиратели собрались полукругом за большим прямоугольным столом, где стояли тарелки с едой, кубки и бутылки с янтарной жидкостью. Они были пьяны и веселы, ожидая продолжение шоу с участием грязнокровки. 
А чуть поодаль стоял бледный Корнелиус Фадж в потрепанной мантии. Его шляпа-котелок отсутствовала, седые волосы спутаны, лицо озабочено. Но особо напуганным бывший министр не выглядел. Скорее он недоумевал, отчего попал в такую компанию. Гермиона даже задумалась, каким ветром его сюда занесло. Она не думала, что Фадж являлся сторонником Волан-де-Морта, тогда как здесь оказался?
— Какая приятная встреча, не правда ли? — вкрадчиво поинтересовался Лорд, наблюдая за лицом девушки.
Гермиона промолчала, не зная, что ответить на это. Это была не то чтобы приятная встреча, скорее неожиданная. То же самое, если бы перед ней сейчас стоял мистер Уизли. 
— Хвост, палочку, — приказал Реддл, не отрывая взгляда от девушки. Ему было любопытно увидеть ее реакцию.
— Вы даете мне волшебную палочку? — изумлению Гермионы не было предела. Она даже считать перестала. — А не боитесь, что я направлю ее на вас или трансгрессирую?
— Ты ведь вроде умная, а говоришь такую глупость, — заметил Люциус Малфой, слегка приподнимаясь над стулом. — На поместье наложены антитрансгрессионные чары, так что ничего у тебя не выйдет.
— А ты попробуй направь на меня палочку, — разрешил Лорд с едва заметной усмешкой, — лучше один раз почувствовать, чем сто раз услышать, чем тебе это грозит.
Гермиона прищурилась, соображая, чем все это обернется. В благосклонность Реддла она не верила. Если ей дали оружие, это не значит, что оно принесет ей пользу. Да и волшебная палочка была не её. Свою она бы узнала из тысячи с закрытыми глазами. Выданная ей палочка была на пару дюймов длиннее и лежала в руке непривычно. Она не являлась продолжением руки, как это должно было быть. И очевидно, что слушаться новую временную владелицу будет крайне неохотно. Взмахнув волшебной палочкой, гриффиндорка направила ее на Волан-де-Морта и выпалила первое пришедшее ей в голову заклинание:
— Экспеллиармус.
Ничего не произошло. А затем девушку пронзила сильная боль, которая началась с руки, а потом перешла и на все тело. Конечно, до Круциатуса ей было далеко, но испытать еще раз Гермионе не хотелось бы. Палочка выпала из руки девушки, которая понимала, что Темный Лорд этого и добивался. Гермиона была наблюдательной, поэтому успела заметить, что заклинание остановлено невидимой преградой. Скорее всего, Реддл окружил себя и своих преданных людей защитными чарами, чтобы обезопасить от Гермионы. 
«Обезопасить? — поинтересовался насмешливый голосок в сознании девушки. Иногда ей начинало казаться, что она сходит с ума, если начала разговаривать сама с собой. — Как будто ты представляешь для них хоть какую-то опасность. Не будь наивной дурой и воображалой. Будь ты хоть семи пядей во лбу, Темного Лорда своими заклинаниями вряд ли напугаешь».
— Вы видели? — захохотал Яксли, подавшись вперед, чтобы посмотреть на пленницу, — она использовала обезоруживающее заклинание. Ее что Поттер покусал? Я всегда думал, что это его отличительный знак. А оказывается детки только это заклинание и знают. И они еще думают победить в этой войне?
— Заткнись, Яксли, — фыркнул Долохов, отодвигаясь в сторону, чтобы не вдыхать сильный запах алкоголя, исходивший от приятеля. — Мы не слепые.
— Может, приоткроете завесу тайны? — поинтересовалась Гермиона, когда боль отпустила, и она вновь смогла вздохнуть спокойно. — Для чего мне палочка? 
— Убивать! — криво усмехнулся Лорд. У него был такой вид, словно иного и не предполагалось. — Всем известная истина «Убивай или убьют тебя».
— И я снова отказываюсь, — ответила девушка, — но спасибо, что возложили на меня такую ответственную миссию. Если хотите убить меня, то всегда пожалуйста. Я могу даже встать поближе, чтобы вы ненароком не промахнулись.
Она ожидала очередной порции Круциатуса, но вместо этого наступила полнейшая тишина. Напряжение так и витало в воздухе, а затем в голове Гермионы раздался тихий, вкрадчивый голос, от которого у нее побежали мурашки. 
«Гермиона, Гермиона, — голос обволакивал, уносил куда-то, заставлял забыть обо всем на свете. — А ведь это Фадж во всем виноват, ты так не считаешь? Если бы он поверил в возрождение Волан-де-Морта, разве вы бы прятались по углам, как трусливые мыши?»
«Я не знаю, — сквозь туман в голове ответила девушка».
«Это Фадж заставил весь магический мир считать Поттера и Дамблдора сумасшедшими, ты ведь знаешь об этом. Если бы не его малодушие Темный Лорд не успел бы собрать такую внушительную армию. Это Фадж прислал в Хогвартс Амбридж, которая мешала всем своими декретами об образовании».
«Он не верил нам, — согласилась Гермиона, — считал, что все это чушь».
«Ты должна ненавидеть его за это, — убеждал голос, проникая все глубже, сливаясь с ее собственным «я». — Разве ты не хочешь отомстить ему за все? Разве не хочешь наказать за то, что война так затянулась?»
«Это он во всем виноват, — послушно согласилась Гермиона, наклоняясь за волшебной палочкой и направляя ее на побледневшего экс-министра. — И его следует наказать».
«ТАК УБЕЙ ЕГО! — голос был слишком настойчивым, он был сильнее, но именно в этот момент девушка пришла в себя».
— Нет, — отбросив палочку в сторону, гриффиндорка схватилась руками за голову, закрывая уши. — Ни за что, слышите? Я не стану марионеткой в вашей игре.
А затем наступила расплата за непослушание, как и было обещано. Боль была гораздо сильнее, чем раньше. Гермионе казалось, что ее кости плавятся, а сама она находится в огне. Не в силах сдержаться, девушка закричала так громко, что некоторые Пожиратели едва подавили желание закрыть уши, лишь бы не слышать воплей пленницы. Пытка длилась очень долго. Чтобы как-то отвлечься, Гермиона пыталась считать, но трижды сбившись на сорок седьмой секунде, бросила это дело. У нее уже не было сил кричать, она только всхлипывала, прокусив губу до крови. И когда экзекуция прекратилась, даже не сделала попытки подняться.
— Белла, — приказал Лорд.
С безумным хихиканьем, присущим только Беллатрисе Лестрейндж, к девушке приблизилась верная помощница Реддла. Наклонившись, она заглянула в глаза, полные слез, и разразилась громким хохотом. Ей вторили остальные, присоединившись к веселью. Схватив пленницу за косу, Белла намотала ее на руку и со всей силы дернула, вызвав у Гермионы стон боли. 
— Поднимайся, грязнокровка, — приговаривала Лестрейндж, продолжая тянуть гриффиндорку за волосы. — Ты не на собрании маглолюбцев и предателей крови. Здесь таким, как ты, лежать не положено.
С трудом Гермиона поднялась на ноги, едва сдерживаясь, чтобы устоять в вертикальном положении. Видел Мерлин, это ей давалось с трудом. Тяжело дыша, она уставилась на толпу, жаждущих продолжения шоу. И оно не заставило себя ждать.
Белла не сделала ни одного движения, но девушку откинуло к стене. Больно ударившись лопатками, Гермиона сползла на пол. Застонав, она кое-как поднялась на ноги. И как только это сделала, все повторилось снова. Только теперь ее отшвырнуло к противоположной стене. Пролетев через всю комнату, девушка, как мешок с картошкой, свалилась возле окна. И осталась лежать там, чувствуя сильную боль во всем теле. Возможно, она даже что-то сломала. Дышать было нечем, из груди вырывались лишь всхлипы. Рот наполнился кровью с противным солоноватым привкусом. Сплюнув на пол, она лишь вызвала очередной приступ смеха у собравшихся. Кто-то даже презрительно высказался об отсутствии манер у грязнокровок.
— Вставай, грязнокровка, — прошипела Беллатриса, приближаясь, — или я сама тебя подниму. Но тогда ты об этом пожалеешь.
Собрав силы в кулак, Гермиона ухватилась за подоконник. Ее штормило, коленки дрожали от напряжения. Тело ломило от боли. Лестрейндж приближалась с дикой ухмылкой на лице, помахивая волшебной палочкой. Бросившись к столу, Гермиона схватила первый попавшийся под руку предмет и выставила его перед собой, защищаясь. Это оказался кинжал с ромбовидным сечением клинка длиной около тридцати сантиметров, который непонятно каким образом оказался здесь. Клинок был смутно знаком девушке, она была твердо уверена, что видела его прежде в одной из книг, но вспомнить точно не могла.
— Напугала, — захихикала Пожирательница, подходя еще ближе. — Что ты задумала, грязнокровка? Хочешь убить меня магловским способом? Ну, так попробуй, если получится. 
Не дождавшись никаких действий со стороны Гермионы, она бросилась вперед и, ухватившись за волосы, прижала ее лицом к столешнице, а затем выхватила кинжал из ослабевшей руки девушки:
— А вот я могла бы убить тебя таким способом. — Лестрейндж провела лезвием по предплечью Гермионы, наблюдая как из пореза сочится алая кровь. — Ты знаешь, что это за кинжал? Мизерикордия, это о чем-нибудь тебе говорит, грязнокровка?
— Кинжал милосердия, — сквозь сжатые зубы выдохнула Гермиона. Теперь она вспомнила, что видела рисунок в книге Генрика Сенкевича «Меченосцы». Этот исторический роман любил ее отец и пытался привить любовь к нему и дочери. Девушка книгу так и не прочитала, о чем теперь сожалела, но рисунок кинжала навсегда остался в памяти.
Все затаили дыхание, наблюдая за действиями Беллы, которая, казалось, вошла во вкус, нанося девушке все новые и крайне болезненные, но не глубокие раны. А затем Лестрейндж оттолкнула от себя пленницу и отшвырнула мизерикордию в сторону. 
— Убивать — это искусство, Грейнджер, — прошипела она, поигрывая палочкой, — ты должна это знать. Нужно хотеть убить, а от угрозы враг не упадет замертво. Дело в желании. Первый раз всегда сложно, но потом входишь во вкус. Это как спорт. Каждое новое убийство раскрывает твои тёмные стороны. И тогда понимаешь, что это именно то, чего всегда не хватало.
Дотянувшись до кинжала, Гермиона уставилась в безумные глаза Беллатрисы. Да, убить волшебницу таким способом она не может, но и издеваться над собой больше не позволит. Схватив свою длинную косу, уже порядком распустившуюся, она отрезала ее буквально под корень. Больше никто не станет таскать ее таким способом. 
Это вызвало лишь больший ажиотаж со стороны Беллы и Пожирателей. Их позабавило то, что сделала с собой девушка. Они и не ожидали от нее ничего подобного. 
— Да ты просто красотка, Грейнджер, — захохотал Кэрроу, обнажив свои желтые зубы. — И как ты раньше не додумалась изменить прическу? 
Круциатус не позволил ей ответить. Извиваясь от боли, Гермиона успела заметить волшебную палочку, валявшуюся под стулом в метре от нее. Когда пытка завершилась, девушка кое-как подтянулась и схватила палочку, направив ее на Беллу. Сейчас она действительно хотела убить. И это чувство разрывало изнутри. Девушке хотелось стереть эту ухмылку с лица Пожирательницы, отплатить ей за все, что та сделала.
— Ну, давай же, — подначил Лорд, глядя на пленницу. — Убей ее, она ведь это заслужила.
— Авада Кедавра, — выкрикнула Гермиона, целясь в Лестрейндж, но в последний момент кто-то дернул ее за руку, и палочка ушла на несколько сантиметров вправо. Зеленый луч прошел совсем рядом с Беллой и угодил в Корнелиуса Фаджа. Как в замедленной съемке Гермиона наблюдала, как изменился в лице бывший министр магии. А затем его мертвое тело рухнуло на пол. 
Палочка вылетела из руки Грейнджер и оказалась у Драко Малфоя, разоружившего девушку, боясь, как бы она не повторила задуманное. Но этого и не требовалось. Гермиона была слишком напугана тем, что сделала. Когда Драко сказал, что она убила Амбридж, Гермиона не поверила ему, зная, что не могла отнять жизнь даже у такой противной жабы, как Долорес. Но теперь сомнений не возникало. Именно Гермиона произнесла смертельное заклинание, угодившее в бывшего министра. Она виновна в его смерти. И от этого уже никуда не денешься.
— Как видишь, это совсем просто, — заметил Реддл с едва заметной улыбкой, — нужно только захотеть. А потом уже гораздо легче отнимать жизнь. 
— Я не хотела его убивать, — со слезами на глазах прошептала Гермиона, — не хотела. Все вышло совершенно случайно.
— У тебя будет время подумать об этом, — ответил Лорд, теряя к девушке интерес. Он уже добился от нее всего, чего хотел. — Хвост, уведи ее.
Гермиона едва передвигала ноги, покидая помещение. Она только что стала убийцей. И убила невинного человека. Чем теперь гордиться? Ведь, по сути, девушка теперь не отличалась от Пожирателей смерти. Ей хотелось убить. Не причинить боль, не заставить страдать, а именно убить. И она это сделала.
Гермиона уже не чувствовала боли, не видела кровь, сочившуюся из порезов. Перед глазами стояло лицо Корнелиуса Фаджа. Как он удивился, когда ее смертельное заклинание попало в него. Разве мог бывший министр ожидать, что его убьет Гермиона Грейнджер, лучшая подруга Гарри Поттера, член Ордена Феникса? И никто не ожидал. А она сделала это.

Теперь!
Гермиона открыла глаза и села на постели. В комнате было темно; солнце село пару часов назад. Девушка вспомнила, что сегодня у нее назначено ночное дежурство, о чем сообщил ей мистер Уизли, составляя график. Обычно этим занимался Гарри или Кингсли, но ввиду отсутствия первого и занятости второго, за распределение обязанностей пришлось сесть Артуру Уизли.
Когда ребята утром переступили порог дома, на них тут же накинулась миссис Уизли, отчитывая друзей за нарушение правил и безответственное поведение.
— Вас могли убить, — кричала она, тыча пальцем в грудь Рона, — понимаете это? Чем вы думали, когда отправились в Хогвартс, никого не предупредив? Да мы чуть с ума не сошли от беспокойства. Хорошо, что Аберфорт связался с нами по каминной сети и сообщил, что вам ударила в голову очередная идиотская затея. 
— Мама, — пытался возразить Рональд, но был остановлен гневным взглядом женщины.
Гарри взирал на собравшихся слегка рассеянно, словно и не слушал гневную тираду Молли. На его лице было такое задумчивое выражение, отчего Гермиона предположила, что ее друг мысленно находится где-то далеко. Возможно, даже обдумывал сложившееся положение или разрабатывал новый план по проникновению в Хогвартс. Они знали, что по возвращении их ждет не самый радужный прием, и были готовы к этому.
Сама Гермиона тоже решила отрешиться от криков и укоров, разбушевавшейся миссис Уизли, и возобновила счет вдохов и выдохов. И через пару минут уже стояла с безмятежным выражением лица, изредка кивая в такт своему дыханию. Со стороны казалось, что она поддерживает каждое слово женщины, и в какой-то мере так оно и было. 
Когда поток слов иссяк, Гарри вежливо посмотрел на собравшихся и спросил:
— Где Кингсли?
— Что? — переспросила Джинни с покрасневшим от злости лицом, — то есть ты не хочешь сказать, что сожалеешь за ваш неблаговидный поступок? Да я чуть с ума не сошла, не зная, увижу ли тебя снова, а ты спрашиваешь, где Кингсли? 
— Джинни, — тоном не терпящим возражений произнес Гарри, — я не жалею о том, что сделал, потому что считаю это правильным. Если мы будем бояться высунуть нос, то так и проживем всю оставшуюся жизнь под гнетом Волан-де-Морта. Для того чтобы победить, нужно бороться, рисковать, а не сидеть сложа руки. 
— Я понимаю, но можно было предупредить, — пробормотала девушка, отводя взгляд.
— Не посчитал нужным, — ответил парень, а затем снова спросил: — Где Кингсли? Я хочу знать, как прошли поиски Ханны.
— Это тебе и без Кингсли скажем, — подал голос Фред, — мы нашли ее в секторе «С», расстояние около двухсот метров от дома Абботов. Магловская семья приютила Ханну у себя, после того, как она в невменяемом состоянии ворвалась к ним и стала кричать, что ее хотят убить. Сначала пожилой мистер Льюис хотел вызвать полицию, но жена его отговорила. 
— Почему? — спросил Рон, — если бы ко мне ворвались с криком, что кого-то хотят убить, вряд ли я отнесся к этому спокойно. А тут не то, что панику не подняли, даже разрешили незнакомой девушке остаться. У маглов, что отсутствует чувство самосохранения? 
— Возможно, у них просто доброе сердце, — предположила Полумна, незаметно присоединившаяся к компании.
— Я бы сказала, что здесь, скорее всего, замешана магия, — задумчиво произнесла Гермиона, — Ханне ни к чему появление полиции, тогда пришлось бы объяснять, что произошло. Вряд ли кто-нибудь поверил бы ей, что нападение совершено Пожирателями смерти, а сама она в опасности.
— Десять очков Гриффиндору, — пробурчала Джинни, смерив девушку хмурым взглядом, — наша мисс Всезнайка снова блеснула умом.
Гриффиндорка ничего не ответила, понимая, что перепалка с рыжеволосой девушкой ей совершенно ни к чему. Свои нервы дороже, а она и так успела лишиться доброй половины нервных клеток за последний год. Поэтому Гермиона решила придерживаться тактики общения со слизеринцем — не обращать внимания и не вступать в споры. Улыбаемся и машем, господа. Улыбаемся и машем.
— И Гермиона абсолютно права, — кивнул головой мистер Уизли, озабоченно посматривая на ребят. — Ханна Аббот действительно применила заклинание к маглам, заставив их поверить в то, что она их племянница из Брайтона Мэри-Элизабет. К сожалению, это последнее заклинание, которое ей удалось. Сейчас целители в Мунго диагностируют частичную потерю магии. Скорее всего, потрясение сыграло с ней плохую шутку. 
— Вы узнали, что произошло?
— Нет, — покачал головой Артур, — ее разум скрыл очень много нужной нам информации. Последнее, что она помнит, как вышла из штаба неделю назад. 
— У нас появилась вторая Гермиона Грейнджер, — язвительно заметила Джинни, не сумевшая сдержать язык за зубами.
— Будем надеяться, что у нас не появится второй Джинни Уизли, — нахмурился Гарри, даже не взглянув на девушку, лицо которой тут же пошло красными пятнами. 
Ей не нравилось, что в последнее время они так сильно отдалились друг от друга. Но Джинни понимала, что отчасти сама виновата во всем этом. Разлад произошел в тот момент, когда она впервые обвинила Гермиону в сознательном укрывательстве воспоминаний и предложила использовать легилименцию или сыворотку правды. В тот день Поттер впервые вышел из себя, начал кричать на возлюбленную, а затем ушел утешать Грейнджер, которой снова приснился кошмар. Младшая Уизли и сама не верила в то, что говорила. Она знала Гермиону с одиннадцати лет, доверяла свои тайны, плакалась в жилетку, будучи безответно влюблённой в знаменитого Мальчика-который-выжил. И подруга ни разу не посмеялась над ней, не упрекнула в том, что та отнимает ее время. 
Поначалу Джинни даже ревновала Гарри к Грейнджер, ведь они так много времени проводили вместе, а потом осознала, что хоть парень и девушка очень близки, но дальше братских чувств не заходило. А потом Гермиона умудрилась влюбиться в Рональда, а Гарри признался в любви ей, Джинни. Это было то короткое время, когда она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Вскоре Трио отправилось на поиски крестражей, сбежав со свадьбы Билла и Флер в момент нападения Пожирателей. И целый год девушка прожила в страхе за жизнь любимого. Ей пришлось вернуться в Хогвартс, который уже не был прежним. Все жили в страхе, потому что школьная программа под руководством Волан-де-Морта оказалась гораздо хуже Амбридж с ее «Декретами об образовании» и Инспекционной дружиной вместе взятых. Через некоторое время Невилл предложил созвать Отряд Дамблдора и бороться против диктаторского режима Пожирателей. И она согласилась.
А потом Гарри возвратился в Лондон и возглавил Орден Феникса. Джинни к этому времени приехавшая в Нору на летние каникулы была вне себя от радости, что с парнем все в порядке. В Хогвартс она больше не вернулась, бросив обучение на последнем курсе. И впервые в жизни Молли не стала возражать принятому решению дочери. 
Начались составления планов, ночные вылазки, дежурства, поиски крестражей. Все это, как водоворот, поглотило девушку, которая встала наравне с остальными волшебниками. И хоть родители до сих пор считали ее маленькой девочкой, не способной постоять за себя, Джинни успела доказать, что она способна на большее. И хотя в передних рядах всегда стояла Гермиона, готовая на все ради своих друзей, Уизли не обижалась, потому что понимала, как многое ребята пережили вместе. Они были одним целым, даже сражались синхронно, дополняя друг друга. Их души были прочно связаны между собой. И здесь соперничать девушка не могла.
Гермиона встречалась с Роном. Гарри возобновил отношения с Джинни. Все были счастливы и довольны, как это только возможно на войне. А потом Грейнджер не вернулась с ночного дежурства. Вот тогда и грянул гром, расколовший привычную жизнь на Гриммо, 12. Восемь дней проведенных в тягостном молчании. Гарри и Рон постоянно где-то пропадали, шептались по углам и строили планы по проникновению в логово Пожирателей. Делали все возможное, чтобы вернуть подругу живой. Мало кто верил, что Грейнджер все еще жива, ведь прошло так много времени с ее исчезновения. Никому не удавалось вернуться после встречи с Волан-де-Мортом. Орден искал тело гриффиндорки, все смирились с ее смертью и уже мысленно похоронили. 
Прошло более двух месяцев с тех пор, как погибли Падма Патил и Энтони Голдстейн. Двумя неделями ранее был убит Ксенофилиус Лавгуд. А теперь они потеряли и Гермиону. Если ты на войне, то должен быть готов к смерти тех, кого любишь, или погибнуть сам. Но правда заключена в том, что к этому нельзя подготовиться. Нельзя просто взять и отпустить человека, который тебе дорог. А за все это время они потеряли слишком много друзей и сторонников. Отпустить еще и Гермиону, поверить в ее смерть, было тяжело.
Но через девять дней она переступила через порог дома, где находился штаб. На девушке не было живого места, она находилась в бреду, но была жива. Поверить в такое оказалось трудно, ведь никто еще не возвращался из логова Пожирателей Смерти. Гриффиндорку как подменили, и от прежде живой и умной девушки осталась лишь оболочка, тень. Она не общалась ни с кем, даже с Гарри и Роном, которые перебрались в ее комнату, потому что Гермиона боялась спать одна в темноте. По ночам ее мучили кошмары, заставлявшие обитателей дома вскакивать от криков и бежать в спальню девушки, где ее безуспешно пытались привести в чувство друзья. Никто не знал, что сделали с Гермионой Пожиратели, но это однозначно сломало ее. И, возможно, именно это заставляло девушку скрывать свои воспоминания. В потерю памяти Джинни упорно не верила. И для этого была причина. Она никому не рассказывала, но однажды, зайдя к подруге, застала ее метавшейся по кровати и бормотавшей: «Я не хотела их убивать. Я не хотела».
В тот момент в голове Уизли что-то щелкнуло, и картинка сложилась полностью. Гермиона убила кого-то, находясь в плену, и теперь не хотела признаваться в этом членам Ордена. Она боялась, что ее не поймут или даже отправят в Азкабан, поэтому и придумала всю эту сказочку про потерю памяти. Но доверие было утрачено, Джинни больше не могла положиться на девушку. Ситуацию усугубило так же то, что Гарри стал больше времени уделять подруге, буквально не отходя от нее ни на шаг. Отношения с Уизли отодвинулись на задний план, и это раздражало больше всего на свете. В один из таких дней она обвинила Гермиону в предательстве, и на удивление половина Ордена ее поддержала. Ценой поддержки стала ссора с Поттером, а затем и окончательное расставание. Гарри заявил, что не желает иметь ничего общего с подстрекательницей и не позволит обвинять подругу в том, чего она не совершала. 
С тех пор Джинни предвзято относилась к Гермионе, считая ее главной виновницей во всех своих личных бедах. Она знала, что неправа, но не могла ничего с собой поделать. Ревность застилала ей глаза, заставляя причинять подруге боль своими подозрениями и колкими замечаниями.
— Что происходит в Хогвартсе? — тихо спросила Полумна, переводя тему.
— Слизерин одерживает верх в квиддиче, — ответила Гермиона, благодарно посмотрев на девушку. — Школьный кубок также принадлежит им. 
— Этого и следовало ожидать, — хмыкнул Рон, — Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер окончили школу, а ведь именно они приносили факультету баллы.
— Ага, приносили, — засмеялся Гарри, взъерошив свои волосы, — а потом теряли. 
— А все потому, что кому-то не спалось по ночам, — добавил Невилл с улыбкой. — Я помню, как вы наслали на меня Петрификус, только чтобы я не помешал вам выйти из башни.
— Но это же было ради твоего блага, — возмутился Рональд, — сам вспомни, что до пятого курса ты был ходячим недоразумением. Без обид, дружище.
— Какие обиды, сам помню, — ответил Долгопупс, обнимая Полумну за талию. — О.Д. добавил мне ума и храбрости, и я перестал быть недоразумением, как ты выразился. 
Все засмеялись, поглядывая на парня, который действительно очень сильно изменился за последние годы. Он больше не был тем маленьким, несуразным мальчишкой, которого Шляпа определила в Гриффиндор. Невилл повзрослел, стал более мужественным и красивым. Глядя на него, сложно было поверить в то, что раньше он был совершенно другим. 
— Завтрак готов, — на пороге гостиной появилась Молли Уизли. Она еще была не в настроении, но все же куда добрее, чем час назад.
Гермиона отказалась, сославшись на недомогание, и отправилась в свою комнату, чтобы отдохнуть. Артур сообщил ей о предстоящем дежурстве и посоветовал выспаться, как следует. Вытащив из ящика пузырек с зельем Сна-без-сновидений, девушка выпила половину, а затем допила остатки, чтобы ускорить процесс. Легла в кровать и закрыла глаза. Ей хотелось спать, но она боялась увидеть повторение ночного кошмара. Гермиона уже однажды пережила это событие, ей не хотелось снова его повторить.
И вот теперь она сидела на постели и чувствовала, как быстро стучит ее сердце, дыхание сбивалось, а в голове билась одна только мысль, которую Гермиона тщательно отодвигала на задний план. Ей даже думать об этом не хотелось.
— Проснулась, — в комнату заглянула Полумна, — а я как раз шла тебя разбудить. Как ты себя чувствуешь?
— Могло быть и лучше, — поморщилась гриффиндорка, прижимая ладони к глазам.
— Все уже собрались в гостиной, ждут только тебя. 
Девушка кивнула и быстро сменила джинсы на темные спортивные штаны и водолазку. Волосы она расчесала и собрала в маленький хвост на затылке. Ей не нравилось то, что они стали такими короткими, но ничего поделать не могла. Гермиона собственноручно лишила себя своих длинных волос, чтобы больше никто не смог мучить ее с их помощью. В какой-то мере можно было считать насмешкой то, что орудием послужила мизерикордия, которую древние называли кинжалом милосердия. Но что сделано, то сделано. А волосы еще отрастут.
Мало кто обратил внимание на Гермиону, когда она переступила порог гостиной, где уже собрались члены Ордена. Джинни снова спорила с матерью, которая запрещала ей отправляться на ночное дежурство, ввиду ее возраста.
— Мам, сколько можно повторять, что я уже не ваша малышка? — уперла руки в боки Уизли, гневно сверля взглядом родительницу. — Я уже не в первый раз участвую в вылазках и до сих пор живая, как видишь.
— Мама права, — вставил свое слово Перси, поправляя очки в роговой оправе. Он был бледен больше обычного, нервничая перед дежурством. 
Девушка смерила брата гневным взглядом, но ничего не ответила, ссориться еще и с Перси ей не хотелось. Поэтому она решила поговорить с отцом или Кингсли, которые позволят ей сопровождать кого-нибудь из членов Ордена сегодня.
Гермиона села рядом с Парвати, поздоровавшись с девушкой легким кивком головы. После смерти сестры Патил стала более замкнутой и молчаливой. Она жила лишь одной мыслью — отомстить убийцам Падмы. И только это помогало ей вставать по утрам и продолжать бороться. Грейнджер очень сочувствовала потере девушки и как могла, помогала той справляться с болью.
— Гермиона, Парвати, Перси, — раздался звучный голос Кингсли, появившегося в гостиной. — Вы берете на себя Белгравию и Гайд-парк.
Все трое кивнули, принимая информацию к сведению, хотя были несколько обескуражены выбором партнера. Гермиона больше ожидала, что ей достанется Рон, как это было всегда. Но спорить не стала. 
— Римус, Артур и я берем на себя Ист-Энд, — продолжил распределять мракоборец, отмечая участки на карте Лондона, приколотой к деревянной доске. — Гарри, Фред и Джордж — Вест-Энд. Рон, Невилл, Оливер, Энди, на вас Риджентс-парк и Сент-Джонс-Вуд. Справитесь?
Анджелина Джонсон, которую в Ордене называли Энди, тряхнула головой, собирая волосы в пучок. Гриффиндорка присоединилась к группе сопротивления буквально с первых дней, стоило Гарри объявить первый сбор три года назад. Поначалу Фред был против, желая отправить девушку, как можно дальше от битвы, но Анджелина показала характер и осталась. Чему обрадовались остальные члены Ордена, Джонсон успела себя проявить и доказать, что она достойна, остаться в команде.
— Пошли, — махнул рукой Перси, натягивая ветровку. Последние дни выдались чересчур холодными, приходилось одеваться теплее, чтобы не замерзнуть, проводя на улице по несколько часов кряду. Он первый вышел за дверь, за ним Парвати. Замыкала шествие Гермиона, успевшая поймать ободряющий взгляд Гарри. Она так же поняла, что друг недоволен тем фактом, что их разделили по разным командам, дабы они больше не смогли совершить никаких непредсказуемых выходок. Как будто ребята и сами не понимали, что сейчас не время лезть на рожон. 
Они трансгрессировали на Итон Сквер и огляделись. Это был чуть ли не самый дорогой район Лондона, где жили только богачи. Простым смертным сюда ход заказан. Итон Сквер смело можно считать одной из самых больших площадей Лондона. Но на самом деле это скорее частный сад, чем площадь. Прямо сквозь него проходила довольно оживлённая дорога Кингз-роуд, на которой и стояли члены Ордена. На северной стороне виднелась колокольня церкви Святого Петра.
Вся площадь была обрамлена белыми домами в четыре-пять этажей, с чердаком и подвалом. Фасады и балконы отделаны искусственным мрамором, но пока еще выглядели немного голыми. Возможно, летом на смену сухим веткам придут цветы и зелень. После Второй мировой войны многие жилые дома в Лондоне стали превращаться в офисы и магазины, но Итон-сквер такой участи избежал, поэтому популярность этого и раньше довольно престижного района поползла вверх.
— Не понимаю, что мы здесь делаем, — озвучила общую мысль Гермиона, глядя на один из особняков с легкой улыбкой. Она считала, что как бы дороги и красивы ни были эти дома до Хогвартса им очень далеко. — Вряд ли Пожиратели гуляют по фешенебельному району по ночам и пытают этих толстых кошельков. 
— Согласен с Гермионой, — заметил Перси, оглядываясь. — Видимо, Кингсли опять решил убрать нас подальше от всего этого. 
— Скорее всего, — пробурчала Парвати, убирая палочку в карман. Она, как и остальные, пришла к выводу, что магия сегодня вряд ли понадобится. — Думаю, все самое веселое будет в Ист-Энде. Не зря они туда все вместе направились.
— Давайте быстро все здесь осмотрим, — предложила Гермиона, застегивая куртку до горла. — И отправимся в Гайд-парк, может хоть там будет поинтереснее.
— Сильно в этом сомневаюсь, — пробурчала Патил, недовольная тем обстоятельством, что ее отправили в самое спокойное место, которое только можно было найти во всем Лондоне.
Осмотрев Итон Сквер и прилегающие улицы, ребята трансгрессировали к парку, оказавшись лишь в паре кварталов от него. Было решено пройти оставшееся расстояние пешком, что они и сделали, ведя между собой почти дружескую беседу. Говорить им было практически не о чем, ведь до этой ночи в одну команду их не ставили, в школе друзьями не были, а в штабе не приветствовались праздные беседы. 
— Я слышала, что Пенелопа возвращается из Швейцарии, — посмотрела на Перси Парвати. — Зачем ты ей это позволяешь? Она ведь не борец, это всем известно, так зачем ей рисковать? 
— Ты тоже не борец, но вернулась же, — бросил парень, а затем пробормотал: — извини, Парвати.
— Ох, отлично, — со злостью проговорила девушка, резко остановившись и тыча пальцем парню в грудь, — спасибо, что просветил меня об этом, пока год не прошел. Я не боец? Да ладно? А ты тогда кто? 
— Эй, ребята, — попыталась пресечь назревающую ссору Грейнджер, встревая между ребятами, но Парвати лишь оттолкнула ее в сторону.
— Сам-то три года с родными не общался. А как жареным запахло, прибежал под крылышко. Бедный, маленький Перси, — засюсюкала Патил, копируя интонацию Молли Уизли, — конечно, мы тебя прощаем. Ты такой молодец, что все понял и вернулся.
— Заткнись, — прошипел Уизли, выхватывая волшебную палочку и целясь в девушку.
Гермиона не могла допустить, чтобы эти ненормальные покалечили друг друга, поэтому встала между ними, прикрывая собой однокурсницу, и строго посмотрела на парня, лицо которого теперь было пунцового цвета.
— Убери палочку, Перси, — строго произнесла она, — сейчас не время выяснять отношения. Мы находимся за пределами штаба без прикрытия и можем положиться только друг на друга. Сейчас мы легкая добыча для Пожирателей, если на нас нападут.
Перси открыл рот для ответа, но захлопнул его, когда в паре шагов раздался хлопок от трансгрессии, и появился бледный и растрепанный Амос Диггори с палочкой наготове.
— Они скоро будут здесь, — выкрикнул он, указывая куда-то, — бегите.
Повторять дважды не пришлось, Парвати сорвалась с места и рванула в сторону парка, где можно было спрятаться от преследователей. Гермиона и Перси следовали за ней, отставая на пару шагов. Свернув за угол, они услышали звуки трансгрессии, а затем голос, от которого у Гермионы мурашки поползли по телу, произнес:
— Найдите их, — за ними отправили Беллатрису Лестрейндж.
Гермиона бежала, что есть сил, чувствуя, что еще немного, и она просто упадет от изнеможения и страха. Вздохнув, она возобновила счет, чтобы хоть немного справиться с эмоциями и успокоиться. Над головой пролетел зеленый луч, пущенного в нее смертельного заклятия. Пожиратели приближались, выкрикивая заклинания без разбора, пытаясь задержать (читай: убить) членов сопротивления.
— Надо разделиться, — выкрикнула Парвати, отбиваясь от проклятий, — так у нас будет больше шансов выбраться живыми.
— Надо вызвать подкрепление, — вторил ей Перси, заклинанием обездвиживая одного из противников. — Их слишком много.
— Что боишься, маменькин сынок? — поддела парня Патил и, не дожидаясь ответа, развернулась и побежала в другую сторону.
Перси смачно выругался и тоже свернул, петляя за деревьями. Гермиона осталась одна, а где-то рядом Пожиратели, которые обрадуются их повторной встрече. И вряд ли она сможет выжить во второй раз. Внезапно стало тихо, словно кто-то взял и выключил все посторонние звуки. И это напугало Гермиону гораздо больше, чем прежде. Спрятавшись в кустарнике самшита, она оградила его всеми видами охранных чар, надеясь, что Перси и Парвати сделали то же самое, и им ничего не угрожает.
— Выходите, детки, — раздался тихий насмешливый голос Сивого, — мы вас не обидим. Так поиграем немного и отпустим. 
— Слово оборотня? — поинтересовался Долохов, — всегда было интересно, чего стоит слово оборотня. Убиваете, но более мягко? 
— Мы не оборотней изучаем, — рявкнула Белла, появляясь в поле зрения Гермионы. За ней следовали еще трое Пожирателей в масках. Один из них тащил мистера Диггори, который находился в обморочном состоянии и едва передвигал ноги. — Ищите девчонку, если хотите вернуться в Мэнор в целости и сохранности.
— А почему, собственно, мы должны ее искать? — поинтересовался Сивый, — насколько мне известно, это вы ее упустили. Хваленая армия Темного Лорда не смогла справиться с безоружной грязнокровкой. Теряете хватку, моя дорогая Белла.
— Круцио! — не смогла сдержаться Лестрейндж, но вместо криков боли, раздался другой голос, более спокойный.
— Я поймал девчонку.
И Гермиона увидела Парвати, у которой от страха лица не было. Она уже не вырывалась, смирившись со своей участью. Следом появился другой Пожиратель, рядом с ним, понурив голову, шел Перси Уизли. Он был растрепан и бледен. На щеке виднелся глубокий порез, одежда порвана, вся в грязи.
— Выходи, Грейнджер, — позвала Беллатриса, помахивая палочкой, — мы все равно тебя найдем, это дело времени. Не заставляй нас ждать, иначе я лично убью каждого из твоих друзей. И буду это делать медленно и мучительно. Ты ведь не хочешь этого, верно? Вспомни, что было в прошлый раз. Я жду.
И Гермиона вышла навстречу своей гибели, потому что знала, что не сможет остаться в стороне, наблюдая, как из-за нее пытают членов Ордена. Она не могла допустить, чтобы чья-то смерть вновь легла на ее плечи. 
— Почему грязнокровка не с Поттером? — поинтересовался Нотт, повернувшись к Белле, — нам сказали, что она будет вместе с ним, а вместо этого у нас двое предателей крови. Не думаю, что Темному Лорду понравится такой расклад.
— Не я отвечаю за подлинность информации, — процедила Лестрейндж, в упор глядя на Гермиону, у которой от страха волосы встали дыбом. — Где ее палочка?
— У нее ее нет, — отчитался один из Пожирателей, голос был знаком всем членам Ордена Феникса. Это был Стэн Шанпайк — бывший кондуктор автобуса «Ночной рыцарь», а ныне сторонник Волан-де-Морта. — Где твоя палочка, Грейнджер?
— Потеряла, — выдохнула девушка, сжимая кулаки, — кто-то из вас выбил ее заклинанием в этой игре на выживание.
Стэн схватил ее за шиворот и встряхнул, что есть силы, заставив Гермиону скривиться от боли. Она продолжала считать вдохи-выдохи, надеясь, что скоро все это закончится, и Орден придет им на помощь, как можно скорее. И ее надежды оправдались, потому что не прошло и минуты, как раздались звуки трансгрессии, и появились Кингсли, Артур, Римус, Фред, Джордж и Оливер Вуд. Воспользовавшись всеобщей суматохой, Грейнджер вытащила из-за пазухи волшебную палочку и обезоружила Пожирателей, державших Парвати и Перси. Бросившись к ребятам, она оттащила их в сторону от сражения, разгоревшегося между Пожирателями и Орденом Феникса.
— Как вы? – тихо спросила она, заклинанием починив очки Уизли, съехавшие набок.
— В порядке, — тихо ответила Парвати, Перси только кивнул, с благодарностью глядя на Гермиону. 
— Надо выбираться отсюда, — пробормотал Уизли, стирая кровь с подбородка.
— Мы не можем просто взять и вернуться в штаб, — возразила Парвати с неприкрытой яростью в голосе. — Ордену может понадобиться наша помощь, и я не могу просто так уйти, когда убийцы моей сестры находятся здесь. Хочешь бежать в безопасное место, пожалуйста, а я останусь. — и, не дожидаясь ответа, она ринулась в самую гущу сражения, выкрикивая заклинания направо и налево. 
Гермиона посмотрела на Перси, а затем последовала за девушкой, намереваясь прикрыть ее спину в случае крайней необходимости. Хотя в том, что эта самая необходимость наступит, Грейнджер очень сильно сомневалась. Парвати не из тех, кто станет подвергать себя опасности без надобности. Защитными чарами она владела на уровне большинства магов высшей категории, и это нередко спасало ей жизнь.
Сражение длилось не более пятнадцати минут, когда раздался громогласный голос Сивого:
— Бросайте палочки, если хотите, видеть его живым, — оборотень держал за горло Амоса Диггори, про которого в пылу сражения все забыли.
— Как будто ты его отпустишь, — выкрикнула Парвати, прищурившись. Она тяжело дышала, выйдя победительницей из неравного поединка, но была горда, что справилась без чьей-либо помощи. — Последнее дело верить оборотню.
Сивый хмыкнул, выставляя зубы напоказ, а затем демонстративно перерезал мужчине горло, неизвестно откуда взявшимся кинжалом. Кровь брызнула во все стороны, запачкав стоявших поблизости волшебников. Перси побледнел, подавив тошноту, и сделал несколько шагов назад. Члены Ордена глядели на мертвое тело Амоса со смесью злости и обреченности.
— С какого момента Пожиратели перестали пользоваться магией, и перешли на магловские способы убийства? — заорала Грейнджер, сжимая в окровавленных пальцах волшебную палочку.
— С такого, грязнокровка, — ответил Фенрир и облизнул кровь Диггори с ножа, — хотелось бы отведать и твоей грязной крови, если позволишь. Надеюсь, Темный Лорд не будет против этого, когда наиграется с тобой. Не думай, что снова сможешь сбежать.
— Остолбеней! — одновременно выкрикнули заклятие Перси, Парвати и Гермиона, и оно попало в оборотня, отбросив его на несколько метров назад. С характерным хрустом бесчувственное тело рухнуло на землю. 
Это послужило сигналом к действию. Члены Ордена разделились, окружая ребят, а затем полыхнула вспышка, и они исчезли, оставив Пожирателей с носом. Сегодня они не сумели спасти одного из своих, но сами остались целы, а это не могло не радовать спасательную команду.
Переступив порог штаб-квартиры, Гермиона попала в объятия Гарри и Рона, которые были вне себя от волнения за свою лучшую подругу, снова оказавшейся на волосок от гибели. 
— Перси, — прокричала Пенелопа Кристалл, бросившись на шею окровавленному парню, — Перси, я так волновалась. Ты весь в крови, ты ранен?
— Это не моя кровь, — тихо ответил парень, целуя девушку на глазах у толпившихся в коридоре членов Ордена, но ему было все равно.
Симус обнимал Парвати, которая тихо всхлипывала у него на плече. Эмоции, тщательно сдерживаемые еще несколько минут назад, теперь вылились в слезы. Она плакала от осознания, что смогла выжить, хотя могла больше не вернуться назад. Плакала, потому что на ее глазах был убит мистер Диггори. И от этого теперь никуда не деться.
— Перси, сынок, — в глазах миссис Уизли тоже стояли слезы, когда она обнимала своих сыновей и мужа. — Как же я испугалась, когда Кингсли прислал Патронуса. Вы живы, как я рада, что вы все живы.
— Не все, — тихо ответил Артур, — Амоса убили.
Наступила тишина, прерываемая лишь всхлипами и громким дыханием присутствующих. Гарри продолжал обнимать Гермиону, Рон держал ее за руку, жалея, что его не было рядом с подругой в тот нелегкий для нее момент. Парень ненавидел себя за то, что девушка снова подверглась опасности, а он не смог ее защитить.
— Я хочу немного отдохнуть, — прошептала Грейнджер, отстраняясь от друзей, — только, пожалуйста, не ходите за мной, мне нужно побыть в одиночестве.
— Как скажешь, — скрепя сердце согласился Рональд, отпуская Гермиону и наблюдая, как она идет по коридору в сторону лестницы. Он чувствовал, что подруга снова отдаляется от него, и ему это не нравилось.
Приняв контрастный душ, Гермиона заперлась в своей спальне, чувствуя, что больше не может здесь находиться. Пребывание в штаб-квартире угнетало ее, заставляло почувствовать всю горесть их положения. Им никогда не победить в этой войне, как бы они ни старалась переломить ее ход в свою сторону. И сегодняшнее сражение только доказало это. Пожирателей смерти в разы больше, чем членов Ордена, а это только верхушка айсберга, ведь армия Темного Лорда состояла не только из верных Пожирателей, но и других волшебных существ.
Открыв окно, Гермиона перелезла через подоконник и ухватилась за ветку дерева, росшего рядом с ним. Прижавшись к стволу, девушка спустилась вниз, нервно оглядываясь, не заметил ли кто-нибудь ее легкомысленного побега. Удостоверившись в этом, она развернулась на пятках и трансгрессировала. Сейчас ей хотелось оказаться только в одном месте, которое давало ей уверенность в своих силах. Только там Гермиона чувствовала себя по-настоящему живой и свободной. А эти ощущения дорогого стоили.

Глава 9

Они могут делать с тобой всё, 
что они захотят,
Если ты позволишь им.
Но им никогда не победить,
Если ты будешь гордо держаться
И просто оттолкнёшь их.
Смотри, со временем я поняла,
Что у меня есть внутренний мир,
Что-то в моей душе, 
чем они никогда не смогут завладеть.
Так что я не буду бояться, и мрак отступит.
Потому что есть свет внутри меня,
Который ярко светит.
Они могут пытаться,
но не смогут отобрать этого у меня.
(Mariah Carey — Can't take that away)

Оказавшись на месте, девушка вошла в домик. Она надеялась, что он окажется пуст, но этого не произошло. Малфой спал, раскинувшись на широкой кровати. Его белокурые волосы разметались по подушке, и Гермиона почему-то замерла рядом с ним, залюбовавшись лицом парня. Во сне он казался таким безмятежным, что трудно было поверить, что именно этот человек унижал ее столько лет в Хогвартсе, а сейчас являлся Пожирателем Смерти.
Словно почувствовав присутствие незваного гостя, Малфой открыл глаза и схватил Гермиону за руку, резко потянув на себя. Потеряв равновесие, девушка рухнула сверху на парня и испуганно уставилась ему в глаза. 
— Грейнджер? — хрипло выдавил из себя Драко, моргая, — мне снится кошмар, или ты снова явилась без приглашения туда, где тебя не ждали?
— И то, и другое, — ответила Гермиона, пытаясь вырваться из стальных объятий, но ничего не вышло. Поэтому она осталась лежать дальше, думая, что ей даже комфортно находиться рядом с Малфоем и в таком неловком положении.
— Иногда я жалею, что показал тебе это место, — пробормотал парень, отталкивая Гермиону и поднимаясь на ноги. — Теперь ты стала моим персональным кошмаром, от которого не скроешься. С каких это пор компания Пожирателя перестала отвращать тебя? Раньше ты и сидеть со мной в одном купе не хотела, а тут зачастила в гости.
Сначала Гермиона не поняла, о чем он говорит, а затем вспомнила пятый курс, когда все старосты факультетов собирались в одном купе, где им прочитали инструкцию старосты школы. Малфой тогда не смог остаться в стороне, как следует оскорбив Рона, который неожиданно для всех получил значок. А то, что «рыжий недоносок» обошел Избранного, вообще вогнало слизеринца в такой экстаз, что Малфой разве что не прыгал от счастья. Поток ругательств прекратился лишь с появлением старост школы, но ненадолго. А чего еще следовало ожидать от Малфоя? Гермионе едва удалось удержать Рона от драки, которая, несомненно, порадовала бы несносного сноба Малфоя, и принесла бы неприятности не только Уизли, но и всему факультету Гриффиндор.
— Молчишь? — хмуро спросил парень, засыпая молотый кофе в турку и зажигая конфорку. — А я и не знал, что ты умеешь. Вечно лезла не в свое дело.
— Не собираюсь вступать с тобой в перепалку, — сдержанно ответила Гермиона, отодвигая стул. — Вижу, что зря пришла. 
— Сто баллов Гриффиндору за догадливость, — фыркнул Малфой, — а я уж было подумал, что ты никогда не поймешь этой, простой на первый взгляд, истины.
— Ты истинный аристократ, Малфой, — Грейнджер поднялась на ноги и направилась к выходу: — Удачи!
— Кофе будешь? — уже на пороге окликнул ее Драко.
— Не устаю удивляться твоей наглости и самоуверенности, — обернулась Гермиона, сложив руки на груди. — Считаешь, что тебе все дозволено и стараешься казаться хуже, чем ты есть? 
— А ты знаешь, какой я? Может, я стараюсь казаться лучше? — ухмыльнулся Драко.
— Зачем ты меня спас? — спросила Гермиона, не двигаясь с места. — Он убил бы тебя за это. А не в твоих правилах, Малфой, жизнью рисковать. Тем более ради меня.
— Ты наивная, как и все гриффиндорцы, — заметил Малфой, разливая кофе по чашкам, — видишь во всем добро. Святое самопожертвование, которое вас отличает от остальных. Пораскинь мозгами. Ты думаешь, я изменился? — он подошел вплотную к девушке и заглянул в ее карие глаза: — Нет, Грейнджер, это не так. Я Малфой! И этим все сказано. Поэтому не советую идеализировать и воображать, что я изменился. Разочаруешься. Поверь, живая ты мне полезнее, чем мертвая. И однажды я потребую долг. 
— Не ври себе, — Гермиона приблизилась к столу и взяла чашку, наполненную ароматным напитком, всем своим видом показывая, что этой фразой ставит точку в обсуждении мотивов слизеринца к спасению ее жизни. Девушка никогда не любила кофе, но сейчас сделала небольшой глоток, потому что ничего кроме этого ей не предложили. 
— Сейчас, Грейнджер, ты думаешь, что я спас твою шкуру, потом решишь, что я бедный заблудший Пожиратель, которому просто необходимо помочь. В итоге вообразишь, что нас связывает нечто большее и влюбишься. А влюбленными девушками легко манипулировать, — парень растягивал последнее слово, явно получая наслаждение от собственной речи, — только я этого не хочу. — грубо отрезал Малфой, — поэтому хватит приходить сюда. Я не твой друг, Грейнджер. И никогда им не стану.
— Время покажет, Малфой, кто из нас окажется прав, — твердо сказала Гермиона, пропустив мимо ушей тираду о возможной влюбленности — у нее была голова на плечах, чтобы не допустить этого. — Только запомни: ты не сможешь всегда бороться с самим собой, — настала очередь девушки ухмыляться, почувствовав за собой негласную победу в этом диалоге.
— Отличная попытка, Грейнджер, — похлопал в ладоши парень, — не удивлюсь, если ты считаешь, что сейчас я выбегу сражаться на передовой в сопротивлении, чтобы умереть за светлое будущее, которое, возможно, не увижу. Или даже прикрою своим телом друзей от смертельного проклятия. Пусть война идет, но без моего участия.
— Бояться надо не смерти, а пустой жизни, Малфой. Хочешь всю жизнь прятаться в этой лачуге, отсиживая свой аристократичный зад, как последний трус? — лицо Гермионы вспыхнуло, и она ударила рукой по столу с такой силой, что опрокинула свою чашку с кофе, даже не обратив на это внимания. — Тебе нравится, что Лорд и его шайка убийц помыкают тобой? Нравится валяться в ногах у змееподобного монстра, облизывая подол его мантии? А может быть тебе нравится убивать? Или смотреть на ежевечернее шоу с пытками таких, как я? — казалось, что воздух наэлектризовался и потрескивал от напряжения. Каждое слово разрывало атмосферу ударами грома. — Ответишь «да», или все-таки в голове назойливо свербит мысль, о том, что мы не должны так жить, что еще можно изменить наш мир? Выбирайся из этого бункера и решай за кого ты сражаешься. Уж лучше умереть, чем всю жизнь трусливо прятаться.
— Тише-тише, ты еще предложи создать гриффиндорское общество защиты и перевоспитания Пожирателей, уставших и запутавшихся в этой жизни. И назови как-нибудь позаковыристей. Что-то вроде Г.О.З.и.П.П.
— Почему Г.О.З.и.П.П? — губы Гермионы расплылись в улыбке. 
— Потому что создательница Г.А.В.Н.Э вряд ли сможет придумать что-то умнее, — фыркнул Драко, одним глотком опустошив чашку. — В любом случае это пустая трата времени.
— Не думала, что ты знаешь о Г.А.В.Н.Э, — пробормотала Гермиона, и ее щеки налились румянцем, было заметно, что своей шуткой Малфой охладил ее пыл и заставил расслабиться. — Никто так и не поддержал мою затею. Наверное, я была единственной, кто искренне хотел бороться за права домовых эльфов.
— Ты меня недооцениваешь. В школе я хотел знать каждый ваш шаг, — признал Малфой, глядя ей прямо в глаза, отчего девушке стало слегка не по себе. — Так что это не прошло мимо меня. Если мне не изменяет память, то где-то в чемодане даже валяется один из твоих значков. Я планировал его заколдовать, но потом мне разонравилась эта идея.
— Ты будешь носить значок Г.О.З.и.П.П? — осведомилась Гермиона, раздумывая, а не пойти ли ей на поводу у Малфоя и создать подобное общество. Хотя бы в шутку, чтобы развлечь друг друга. Вряд ли Орден оценит подобный порыв, пусть он и будет не всерьез. — Сколько ты готов внести на нужды нашего общества?
Он порылся в карманах и вытащил пару галеонов, которые протянул девушке.
— Мой первый членский взнос, — с усмешкой добавил Малфой, — но большего от меня не жди. Я не собираюсь проводить частные беседы в Мэноре, дабы обнаружить заблудшие души, которым ты так усердно жаждешь помочь. Но мой тебе совет — брось это дело. Уходи, живи своей жизнью. Зачем тебе эта война, если можно просто уехать туда, где ее нет?
— Что ж ты не уезжаешь, раз там так хорошо?
— Потому что я не могу бросить своих родителей, а вот тебя ничего не держит.
Гермиона резко подняла голову, встретившись с ним взглядом. Он затронул больную струну в ее душе. О родителях она старалась не думать и не вспоминать, потому что это причиняло невыносимую боль. Но Малфой снова напомнил. Он-то знал. Знал то, о чем даже не догадывались остальные. Все думали, что Анна и Джонатан Грейнджеры находились в безопасности в Австралии, куда их отправила Гермиона, дабы спасти от Пожирателей. Но это не так. Её родители были мертвы уже почти восемь месяцев, и она, Гермиона, виновна в их смерти.

Прежде! 
Девушка лежала на холодном полу, свернувшись калачиком, обняв колени руками. По щекам текли слезы, каплями скатываясь за ворот рубашки. Она поежилась от холода, но не сделала ничего, чтобы согреться. Еще никогда Гермиона не чувствовала себя настолько мерзко, как сейчас. Она убила человека. Невиновного человека. Как бы девушка ни относилась к Фаджу, подобной смерти не заслужил даже он.
Дверь открылась, впустив в темное помещение немного света, который тут же был заслонен фигурой человека. Гермиона подняла голову, уставившись на Хвоста, державшего в руках тарелку. Поставив ее на пол, он подтолкнул посуду к застывшей в одной позе девушке, недоверчиво наблюдавшей за действиями коротышки.
— Подарок от Темного Лорда, — отвечая на немой вопрос, сказал Хвост, — он весьма доволен, что даже подружка Поттера оказалась способной на убийство. Не такие уж вы и добрячки, как стараетесь показать. Чем ты теперь лучше меня?
— Я не предавала своих друзей, — ответила Гермиона, принимая сидячее положение, — я не сдавала их Темному Лорду. Я не живу, как трусливая собака, ожидая пока мне или кинут палку, или дадут этой палкой по бокам. Я всем лучше тебя, Хвост, и одно убийство этого не изменит. Так что даже не думай, что я сломлена. И своему Хозяину это передай. А ваши подачки оставьте себе, — и она ногой отшвырнула миску в сторону покрасневшего от злости мужчины.
— Ах ты, тварь, — прошипел он, приближаясь к девушке и замахиваясь для удара.
— Хвост! — раздался спокойный голос Малфоя-младшего, который словно из-под земли вырос, — мама всюду ищет тебя. А ты вместо того, чтобы помочь ей, разговоры водишь с грязнокровкой.
— Плевать мне на твою мать, — прошипел Питер, — тоже мне хозяйка нашлась.
Лицо Драко побагровело, но он чудом сдержался, чтобы не заколдовать человека, чуть не оскорбившего его мать. Но когда он снова заговорил, голос остался ровным и спокойным. Все-таки столько лет учения самоконтролю не прошли даром. Его чуть ли не с рождения учили, что значит быть Малфоем. А Малфои не скандалят, они всегда держат себя и свои эмоции под контролем.
— Если забыл, то ты находишься в Малфой-мэноре. Малфой, Хвост, а не Петтигрю. Поэтому изволь соблюдать правила этого дома, одобренные Темным Лордом. А он ясно дал понять, что не собирается смещать мою мать с поста хозяйки этого дома. Так что будь добр, займись своими прямыми обязанностями.
— Чертов мальчишка, — пробурчал Питер, отходя от Гермионы, не сводившей глаз со слизеринца. 
Заклинанием очистив пол от остатков супа, Малфой поднял тарелку и посмотрел на пленницу. Ему не нравился взгляд, которым одарила его девушка. Была в нем какая-то надежда, мольба. Но он не мог помочь ей, даже если бы и захотел. Если хоть одна душа узнает, ему не прожить и минуты. А умирать самому и жертвовать своей семьей ради грязнокровки, портившей ему жизнь в течение шести долгих лет, не лучшая мысль.
— Не смотри на меня так, — наконец, произнес он, отворачиваясь, не в силах выдержать этой пытки в лице просящей Гермионы. Раньше ей бы и в голову не пришло так смотреть на него, ненавистного Драко Малфоя. — Как будто ты не понимаешь, что просишь у меня невозможного.
— Хотя бы воды я могу попросить? — тихо спросила Гермиона, украдкой вытирая слезы.
Он пожал плечами, взмахнул волшебной палочкой, наполняя бутыль почти до краев. А затем закрыл дверь, оставляя девушку в темноте и одиночестве.
Гермиона не знала, сколько прошло времени, прежде чем за ней снова пришли. Но когда дверь открылась, она сидела, прижавшись спиной к холодной каменной стене, и едва шевелила губами, повторяя курс по заклинаниям за шестой курс обучения. Единственное развлечение, которое только смогла найти. 
— На выход, грязнокровка, — услышала Гермиона властный голос Долохова. Было удивительно, что второй по старшинству волшебник после Беллы вынужден выполнять такую мелкую работенку. Видимо, ничего другого для него не нашлось. — И не заставляй меня ждать. Я не малыш Малфой, на которого действуют твои красивые заплаканные глазки. 
— Не думаю, что действуют, — тихо проговорила Гермиона, выходя на свет. — Так что зря вы так думаете. Малфой никогда не опустится до того, чтобы разглядывать мои глаза или другие части тела. Для него это запредельно, как и для вас всех. Слишком чистокровные волшебники и не посмотрят на какую-то грязнокровку.
— Какая патетика, Грейнджер, — осклабился Антонин, сопровождая ее по лестнице. — Этого от тебя стоило ожидать. Но если все так, как ты говоришь, что же он постоянно вступается за тебя? Если это не жалость, тогда что еще? 
— Жалость? — на губах Гермионы появилась ухмылка, — смеетесь? Малфой и жалость несовместимы. Мне кажется, что он даже не знает этого слова. Раньше я хотела подарить ему толковый словарь, но теперь я куплю его для вас. Если выберусь живой.
— Вот именно, Грейнджер, если выберешься, — захохотал мужчина, подталкивая девушку. — В чем я очень сомневаюсь.
На этом разговор прекратился, и каждый ушел в свои мысли. Гермиона думала, что ей удалось убедить Пожирателя в том, что Драко не пытался ей помочь. Потому что если хоть кто-нибудь узнает обратное, ему не поздоровится. А девушка не хотела быть виновной еще и в его смерти. 
В гостиной, где она снова оказалась, было не так уж много людей по сравнению с прошлым разом. Лорд все так же восседал в своем кресле-троне. Нагайна лежала у его ног на коврике. Беллатриса Лестрейндж у окна разговаривала со своим мужем Рудольфусом. Драко стоял вместе с матерью и отцом чуть поодаль от двери. Брат и сестра Кэрроу играли в магические шахматы, периодически проклиная друг друга за «съеденную» фигуру. Хвост и Макнейр наблюдали за игрой, изредка комментируя ходы. Эйвери облокотился о каминную полку и рассматривал присутствующих слегка отстраненным взглядом. Нотт читал вслух «Ежедневный Пророк». Когда Гермиона вошла, он как раз зачитывал статью о семье убитых маглов, которую не успели спасти члены Ордена Феникса.
— «…где были наши вечные спасители, когда погибали невинные люди? — спрашивает корреспондент, но не находит ответа. — Гарри Поттер, которого многие считают Избранным, продолжает прятать свой нос от всего, что происходит в Лондоне. Я даже могу предположить, что наш Мальчик-который-выжил уже давно сбежал и греет ж… спину в каком-нибудь теплом месте. Так что хочу сказать вам, уважаемые члены магического сообщества, перестаньте надеяться на того, кто бросил вас на произвол судьбы. Переходите на сторону зла, у них есть печеньки».
— Так и написано? — оглянулся на Нотта Хвост.
— Нет, конечно, — захохотала Алекто, — он просто юморист. Какие печеньки у нас могут быть? Головой хоть иногда думай. Шах и мат, братец!
Амикус рассержено уставился на сестру и смахнул огромной ручищей оставшиеся фигуры с доски. Он не любил проигрывать, и Алекто это прекрасно знала. Но еще больше волшебница любила злить Амикуса, показывая, что уж ее-то мозг не размером с горошину, как у брата.
— Мисс Грейнджер, — поприветствовал Гермиону Реддл. Она была уверена, что он заметил ее гораздо раньше, но позволил услышать отрывок статьи, где автор призывает людей не верить в то, что Гарри Поттер — Избранный и может кого-либо спасти. 
— Зря надеетесь очернить Гарри в глазах общественности, — с вызовом произнесла девушка, глядя прямо в красные глаза Тома. — Всегда останутся люди, которые верят в него. И вы ничего с этим не сможете поделать, какие бы статьи не писали.
И Лорд засмеялся. А вместе с ним смеялась и его верная свита. Гермиона стояла прямо, гордо задрав нос. Она не собиралась показывать, что испытывает ужас, находясь здесь. Они не смогут сломить ее, даже если в действительности, девушка готова сдаться и молить о смерти. Пусть лучше она умрет непобежденной, тогда никто не скажет, что Гермиона Грейнджер приняла смерть на коленях, умоляя о пощаде. Хотя зная Лорда, так и будет. Но хотя бы сама девушка будет знать правду, а это очень многое значило для нее самой. Для себя она давно решила, что лучше умрет на собственных условиях, чем станет жить по их правилам.
— Думаешь, что я сам это пишу? — поинтересовался Реддл, когда наступила полнейшая тишина. — По-твоему, мне больше нечем заняться, как писать всякие статейки в газету? Или может Белла с Люциусом? Нет. Это пишут люди, которые не верят в Гарри Поттера и Орден Феникса. И их с каждым днем становится все больше. Мои люди убивают маглов и предателей крови, твои прячутся по углам. Я победил, Грейнджер. И от вашего сопротивления никакого толку. Все, что вам остается, так это ждать, когда я приду за остальными членами Ордена. А я это сделаю в самое ближайшее время. И начну с тебя. 
— Убьете меня? — с вызовом спросила Гермиона.
— Какое мне удовольствие от убийства грязнокровой подружки Поттера? — спросил Реддл. Видимо, ему хотелось с кем-то поговорить, и собеседником была признана единственная живая на данный момент пленница. — Убивать просто так довольно-таки скучно. Зеленая вспышка, и на тебя уже смотрят пустые глаза, в которых навеки запечатлены ужас и страх. Я хочу, чтобы ты молила меня о смерти. Хочу, чтобы на твоем лице не осталось ни капли гордости и самоуважения. 
— Зачем?
— Просто так, — пожал плечами Лорд. — Победителей не спрашивают, почему они заставляют проигравших испытывать все муки ада. Я просто хочу преподать урок на будущее всем тем, кто пытается сопротивляться новому режиму. Чтобы каждый знал, чем это закончится.
— Победителей не спрашивают, верно, — согласилась Гермиона, склонив голову набок, — но вы еще не победили. И пока жив Гарри Поттер, у людей есть надежда избавиться от вас и вашего поганого режима.
— Круцио! – одновременно произнесли Волан-де-Морт, Белла и Долохов.
Корчась от боли, Гермиона прокусила губу и закричала. Пытка то прекращалась, то начиналась по новой. Это длилось так долго, что когда боль закончилась, ей показалось, что прошли часы. Девушка лежала на полу, поджав под себя ноги, и всхлипывала. Короткие пряди волос разметались по лицу, закрывая обзор. И Гермиона даже подумала, что готова отбросить все предрассудки и начать умолять о смерти. Еще одной подобной пытки она не выдержит. Просто сойдет с ума, как родители Невилла. А потом ее убьют, потому что умалишенная грязнокровка никому не нужна. Ну, разве что ее сделают бесплатной рабочей силой. Вот будет ирония судьбы. Она боролась за уравнивание прав домовых эльфов и сама станет человекоподобной версией домовика.
— Вставай, грязнокровка, — приказал Реддл.
С огромным трудом Гермионе удалось подняться на ноги. Пришлось стиснуть зубы, лишь бы не издать стон или вообще разреветься в присутствии врагов. Девушку слегка пошатывало, и она с огромным удовольствием легла бы обратно, потому что стоять и не выглядеть при этом жалко, оказалось трудной задачей.
— Грязнокровке больно? — противно засюсюкала Алекто, отрываясь от шахмат, в которые продолжала играть, но в паре с ней уже был Макнейр. Хвост и Амикус стали наблюдателями. — Иди сюда, я тебя пожалею. 
— Хочу познакомить тебя кое с кем, — произнес Лорд, обращаясь к Гермионе. — Хотя, думаю, вы и так знакомы. Хвост!
— Да, повелитель, — поклонился Питер и поспешил к дверям. Через несколько минут он вернулся, таща за собой какого-то человека. Кто это был, Гермиона не видела — из-за черного мешка на голове. Но когда ткань убрали, девушка узнала Джастина Финч-Флетчли из Пуффендуя, с которым училась на одном потоке в Хогвартсе.
— Гермиона? — спросил парень, едва узнавая однокурсницу в этой избитой и окровавленной девушке с короткими волосами. — Что ты здесь делаешь?
«Развлекаюсь, — подумала девушка, глядя на упитанного мальчишку. — Разве не видно?»
— Они знакомы, это так мило, — фыркнула Кэрроу, — что ж тем больше драмы. Убивать незнакомых людей гораздо проще, чем тех, с кем сидел за одной партой, встречался в школьных коридорах и посещал поттеровский кружок по Защите от темных сил. 
— Убивать? — переспросил Джастин.
«Ты идиот? — мысленно завопила Гермиона. — А ты думал, тебя на чай пригласили? С мешком-то на голове».
— Всегда говорил, что в Пуффендуе одни тупицы учатся, — пробормотал Долохов, качая головой. — Этот самый яркий представитель из всех. 
— Я не буду его убивать, — процедила Гермиона, — и никого больше. В тот раз было случайно. Не думайте, что убийство Фаджа сделало из меня чудовище.
— Фаджа? — переспросил Джастин, — ты убила Фаджа?
Гермиона предпочла не отвечать на этот вопрос.
— Что ж, — задумчиво проговорил Лорд, не глядя на девушку, — не хочешь, не надо. Рудольфус, здесь явно кого-то не хватает.
— Да, мой Лорд, — склонил голову в поклоне Лестрейндж и вышел. 
Ждали его в молчании, даже Финч-Флетчли стоял, понурившись. Кажется, до него начало доходить, что ничего хорошего его не ждет. Гермиона не понимала, зачем Реддл так настойчиво заставляет ее убивать. 
«Чем ты теперь лучше меня?» — слова Хвоста вертелись в голове. Она сказала, что не предавала своих друзей, не убивала их. Но смерть Джастина ляжет на ее плечи. Да, они не друзья, но приятели. В школе часто пересекались на уроках, в коридорах, занятиях О.Д. Если Гермиона убьет его, то никогда себе не простит этого.
Тем временем вернулся Рудольфус, подталкивая человека с мешком на голове. Он был высок и широк в плечах. И Гермионе показалось, что есть в нем что-то знакомое. Но она не могла понять, что именно. До тех пор, пока не увидела лица пленника.
— Папа? — прошептала девушка, одновременно узнавая и не узнавая окровавленного мужчину. 
— Гермиона, доченька, — крикнул он, находя ее взглядом. 
— Как мило, — прошипела Белла, приближаясь к Джонатану, — семейная встреча после стольких лет. Смотри, грязнокровка, мы даже вернули ему память. — а затем подняла палочку, наводя ее на мистера Грейнджера: — Круцио!
— Не надо, — закричала Гермиона, вырываясь из рук Долохова, — отпустите его. Мучайте меня. Не трогайте его.
Крики Джонатана разносились по всей комнате, голос Гермионы пытался перекричать их. Все с любопытством смотрели на эту сцену, оторвавшись от своих дел. Им было любопытно, что предпримет грязнокровка, дабы спасти своего любимого папашу.
— Ты знаешь, что делать, — сказал девушке Реддл, указывая на Джастина, когда Белла прекратила пытать ее отца. — Жизнь за жизнь, Грейнджер, тебе ли не знать.
— Не надо, Гермиона, — выдохнул Джонатан, с трудом поднимая голову, чтобы видеть дочь. — Тебе не нужно никого убивать ради меня. Я прожил свою жизнь.
— Идиот, — залилась безумным смехом Беллатриса, ударив мужчину ногой в живот. — Неужели ты, правда, веришь, что твоей маленькой волшебнице удастся выжить после всего? 
— Она сильнее, чем вы все думаете, — выплюнул Грейнджер, с ненавистью глядя на Пожирательницу. — И скорее ты сдохнешь, чем моя дочь.
— Круцио! — взвизгнула Белла, которую до глубины души оскорбило замечание пленника. Если у нее, конечно, была душа.
Пытки продолжались и продолжались. Мистер Грейнджер уже не кричал, всхлипывая от муки. Гермиона пыталась закрыть глаза, но образ отца упорно стоял в сознании. Как они нашли его? Ведь ей казалось, что она все предусмотрела. Она изменила воспоминания родителей, отправила их в Австралию подальше от войны, надеясь защитить. Как Реддл нашел их? В чем была ее ошибка?
Вскоре мужчина затих. Белла опустила палочку и носком туфли толкнула его в бок, тот даже не пошевелился. Гермиона не хотела верить своим глазам. Ей нужно было удостовериться, что это всего лишь шутка. Ее отец не мог умереть от пыток злобной ведьмы.
— Мёртв, — вынесла вердикт Беллатриса. — Какой-то слабый у тебя папаша, Грейнджер. 
— Нет, — прошептала Гермиона, хватаясь за Долохова, чтобы не упасть. — Пустите меня к нему. Дайте посмотреть.
— Ты виновата в его смерти, — сухо произнес Лорд, глядя на девушку своими змеиными глазами. — Могла спасти, но ничего не сделала. Полюбуйся на дело рук своих.
— Вы все равно не отпустили бы его живым, — шептала Гермиона, не сводя глаз с тела отца. — Разве не для этого он здесь? Хотели сломать меня, убив его на моих глазах? Думаете, я тут же приползу к вам на коленях и попрошусь в ряды Пожирателей?
— Как будто кто-нибудь тебя возьмет, — прошипела Белла, взглядом приказывая убрать тело. Нотт поднял палочку, освобождая место для нового испытуемого.
— Приведите мамочку, — приказал Лорд, — может, она научит девчонку покорности.
Услышав, что и мама тоже здесь, и ее ждет та же участь, что и отца, Гермиона чуть было не лишилась чувств.
Это не заняло много времени, и вскоре перед девушкой предстала Анна Грейнджер. Выпирающий живот показывал, что женщина находится на последних месяцах беременности. Родители решили завести еще одного ребенка, лишившись воспоминаний о другом. Но война лишила их этой возможности. Даже изменение памяти и переезд не смог спасти их. Когда Анна увидела дочь, глаза женщины расширились от ужаса.
— Гермиона? — женщина попыталась освободиться от железной хватки Пожирателя, но он с силой ударил ее по лицу, приказав вести себя спокойнее.
— Пожалуйста, не трогайте её, — посмотрела Гермиона на Лорда. — Хотели, чтобы я вас умоляла, так вы добились этого. Пытайте меня. Пожалуйста. Но только отпустите мою маму.
На лице Лорда появилась самодовольная улыбка, он повернулся к Белле и сказал:
— Продолжай.
И комната наполнилась новыми воплями. Только теперь кричала от боли её мать.
— Ну, же, Грейнджер, спаси свою мамочку, — науськивал Долохов, вытаскивая из кармана волшебную палочку. — Ты ведь можешь облегчить ее страдания.
— Почему вы не боитесь, что я воспользуюсь ей против вас? — выкрикнула Гермиона, содрогаясь от криков матери. — Даже если у меня будет только один выстрел, я ведь могу убить кого-то из вас.
— Так попробуй заколдовать меня, — со смешком сказал Антонин, — и посмотрим, что из этого выйдет. Но сначала умрет твоя дражайшая мамаша, потом уже ты. А так ты можешь спасти ее.
И девушка сдалась. Если ради спасения мамы и еще не рождённого ребенка придется убить, то она это сделает. Гермиона не могла потерять еще и их. Почему-то девушке даже не пришло в голову, что ее просто обманывают. И смерть Финч-Флетчли ничего не решит. Ей просто хотелось верить, что Пожиратели сдержат слово.
— Прости Джастин, — сквозь слезы шептала Гермиона, беря палочку в руки. — Пожалуйста, прости меня.
— Ты ведь не собираешься этого сделать? — в глазах парня был ужас. — Ты не можешь идти у них на поводу, Гермиона. Разве ты мне понимаешь, что они все равно убьют ее.
Она не смотрела на него, когда поднимала палочку. Она не смотрела на него, когда произносила роковые слова. Она не смотрела, когда мертвое тело рухнуло на пол. Она лишь слышала звук удара и чувствовала пустоту в своей душе.
Но даже после убийства Финч-Флетчли пытки Анны не прекратились.
— Вы ведь обещали мне, — посмотрела на Долохова Гермиона. — Обещали, что она не будет страдать.
— Да, но так и пытаю ее не я, — пожал плечами Пожиратель, словно это было само собой разумеющееся. 
А потом наступила тишина. И внутри Гермионы что-то оборвалось. Она не могла услышать еще один вердикт о смерти. В душе закипала ярость, поднимаясь все выше и выше. И девушка дала ей выход.
— Будь ты проклята! — закричала Гермиона, отталкивая Долохова в сторону и кидаясь к Лестрейндж. Уже второй раз она испытывала такое дикое желание разорвать Беллатрису на кусочки. Но в этот раз желание убить было гораздо сильнее.
— Ненавижу тебя, — орала девушка, хватая женщину за ее длинные волосы. Они повалились на пол. Белла, не ожидавшая подобного, выронила палочку, и она откатилась в сторону от дерущихся. 
Буквально сразу Гермиона отлетела от Беллы, но успела вырвать у той прядь волос и расцарапать лицо. Еще никогда Гермиона не чувствовала такого прилива адреналина, как сейчас, иначе ей бы и в голову не пришло бить Беллатрису таким способом. Вскочив на ноги, девушка вдруг осознала, что продолжает сжимать в руках волшебную палочку, которую никто так и не удосужился забрать.
— Авада Кедавра, — завопила она, целясь в Беллу, но та чудом успела отскочить в сторону. — Живучая тварь. — второго шанса на атаку она, как и следовало ожидать, не получила. Палочка вылетела из руки и оказалась у Волан-де-Морта, который наблюдал за девушкой с каким-то садистским удовлетворением.
Остальные взирали на Гермиону с какой-то смесью ужаса, недоверия и восхищения. Мало кто решился бы ринуться в рукопашную с Беллатрисой. А потом еще и попытаться убить. Сегодня они получили свою порцию хлеба и зрелищ. И теперь ждали следующего спектакля с участием обезумевшей грязнокровки.
— Уведите ее, — приказал Лорд, не обращая внимания на верещание Беллы, на лице которой появилось четыре длинные царапины.
— Надеюсь, у тебя будет заражение крови, — мстительно добавила Гермиона, когда Долохов и Эйвери толкали ее к дверям.
От Круциатуса ее спасло только то, что она оказалась в коридоре, прикрытая спинами Пожирателей, которые сами того не желая, стали эдакой защитой для пленницы.
— Я убью ее, — продолжала бушевать Белла. Ее было слышно даже на лестнице.
— А ты та еще штучка, Грейнджер, — насмешливо заметил Долохов.
— Могу автограф дать, будешь потом потомкам показывать, — процедила Гермиона, дрожа от ярости.
Эйвери хмыкнул, но ничего не сказал, переглянувшись с Антонином. Открыв дверь, он втолкнул пленницу в темницу и запер дверь. 
— Она сошла с ума, — услышала Грейнджер голос Долохова. — Видел, как крышу сорвало? Хуже грязнокровки может быть только сумасшедшая буйная грязнокровка. Не понимаю, почему ее просто не убить. Даже такая она продолжает играть по своим правилам. ОН совершает ту же ошибку, что и с Поттером. Что за детское развлечение играть со своим врагом? Неужели нельзя обойтись без всего этого?
— Ты осуждаешь ЕГО действия? — переспросил Эйвери.
— Нет, — голос Долохова звучал довольно испуганно, он понял, что только что сказал вслух то, о чем не следовало даже думать. — Конечно, нет. 
— Надеюсь, так оно и есть, Антонин, — сухо произнес Эйвери.
Голоса стихли, больше ничего нельзя было услышать. Прислонившись к каменной стене, Гермиона закрыла глаза. Ее отец мертв. Мать – тоже. Они нашли ее родителей и убили их. Она на очереди. 
Как ни странно, но Гермиона не чувствовала своей вины по поводу убийства Джастина, в душе была огромная пустая дыра. Она должна была корить себя, ненавидеть, но на это не осталось чувств. Возможно, всему виной было безумие или безграничная боль от потери родителей, от их криков, навечно застывших в голове девушки свинцовыми пулями, которые всегда будут разрывать изнутри черепную коробку. А возможно, она сходила с ума и считала, что Джастин легко отделался. Он умер быстро, без пыток, и ему сейчас в том мире хорошо и спокойно. И тут девушка поймала себя на мысли, что действительно стоит на грани сумасшествия, слезы брызнули из глаз, и она закричала. Закричала, как раненная касатка, выброшенная на берег, как раненная волчица. Она била своими маленькими кулачками в каменные стены ее темницы, раздирая их в кровь. Смерть родителей стала той самой точкой невозврата, откуда никогда не выбраться. И тут сквозь слезы она начала смеяться. Сейчас она чувствовала себя второй Беллатрисой Лестрейндж. Вспомнив о Пожирательнице с расцарапанным в кровь лицом, девушка засмеялась еще громче.

Теперь! 
— Я сказал что-то смешное? — спросил Малфой, вытаскивая Гермиону из воспоминаний.
— Я просто вспомнила, — тихо ответила она, — вспомнила, как Лестрейндж убила моих родителей.
Глаза Драко потускнели:
— Я тоже помню этот день, — кивнул парень, — ты была на грани безумия, когда я принес тебе поесть.
— Да, — согласно кивнула Гермиона, — мне кажется, я до сих пор не могу вернуться в свое нормальное состояние. Кто бы мог подумать, что я выживу?
— Ты ведь безбашенная гриффиндорка, — заметил Малфой, глядя ей в глаза. Гермиона снова почувствовала себя не в своей тарелке. Она не понимала, почему по телу бегут мурашки от одного только взгляда Драко. И ей это не нравилось. Или… все-таки нравилось?
— Ты говоришь, будто быть гриффиндорцем — плохо?
— Плохо быть безбашенным, — фыркнул он со смешком. — Имей ты голову на плечах и думай хоть иногда о последствиях, не попадала бы в нелепые и опасные ситуации. Может, слизеринцев и считают ужасными злодеями, но мы сначала тысячу раз подумаем, а потом уже сделаем. И да, быть гриффиндорцем — плохо!
— Знаешь, быть слизеринцем не лучше, — парировала Гермиона, — а уж самодовольным, наглым, заносчивым Малфоем тем более.
— Что ты имеешь против самодовольства, наглости и заносчивости? — воскликнул парень, — это мои самые лучшие качества, гораздо лучше необдуманной смелости. Куда привела тебя твоя смелость!? Ответь мне?
— Зато твоя трусость привела тебя сюда, Малфой! В эту дыру, из которой ты не высовываешь своего носа.
— В точку! — щелкнул пальцами Малфой, перегнувшись через стол. — Только заметь, в отличие от тебя меня не схватили и не посадили за решетку. Во мне нет тех качеств, которые ты так ценишь в своем ненаглядном Поттере. Мою душу тебе не спасти.
— Каждый заслуживает второй шанс.
— Очнись, Грейнджер, — он помахал ладонью перед глазами девушки, — о каком шансе ты говоришь? Давай ты не будешь включать любимую Дамблдоровскую пластинку про любовь, которая спасет этот мир. Его она не спасла. И никого не спасет. 
— Ошибаешься! — девушка сверкнула глазами.
— Включи свои мозги и хваленую логику. Этот мир уже ничего не спасет. По крайней мере, это не будут сказки о любви.
— Хорошо, ладно, — она сделала глубокий вдох, задержала дыхание, а затем выдохнула. — Ты делаешь все, чтобы доказать, что ты на самом деле тот еще говнюк, каким я всегда тебя знала. Говоришь, что спас меня только потому, что живая я полезней, чем мертвая. И однажды ты предъявишь счет. Хорошо, пусть так. Но ты ведь не убил Дамблдора. Не смог. Но ведь это не потому, что ты трус.
— Я убивал маглов, Грейнджер, — голос звучал глухо, словно он ненавидел себя за это. — Целые семьи. У них были маленькие дети, которые плакали и цеплялись ручонками за материнскую юбку. А их матери умоляли меня пощадить их. Они стояли на коленях со слезами на глазах. И я их убил. Всех до одного. Ты все еще считаешь меня хорошим?
— Побывав в шкуре убийцы, я поняла для себя одну вещь: убивать не так уж сложно, как оказалось. Труднее остаться собой после убийства, не потерять ту грань, когда еще остаешься человеком. 
— Мне кажется, или ты пытаешься оправдать любые мои слова и действия? Или ты пытаешься оправдать и себя?
Гермиону будто ударило молнией, настолько больно слова Драко поразили ее в самую глубину сердца.
— Тебе кажется, — грубо ответила Гермиона, — да, я не считаю тебя монстром, каким ты хочешь казаться. Я просто поняла одну вещь: иногда, обстоятельства могут быть сильнее нас. И твоя семья — твое обстоятельство. Тебе навязали стандарты, которые не ценятся в нормальном обществе. Быть чистокровным в десятом поколении еще не все. Нужно быть настоящим, а не прятаться под маской высокомерия и наглости. Подумай над этим. — с этими словами девушка встала на ноги и направилась к выходу.
— Ты совершаешь ошибку, если так думаешь, Грейнджер, — произнес он ей вслед.
— Это ты совершишь ошибку, если продолжишь так жить, — парировала Гермиона, закрывая за собой дверь.