Научи меня жить

Глава 1

Ярослав

Однажды Достоевский сказал, что любить саму жизнь нужно больше, чем ее смысл. Еще будучи зеленым школьником с юношеским максимализмом, бурлящем в крови, впервые в жизни я узнал из потрепанных учебников хоть что-то стоящее, о чем вспоминаю и по сей день. Я столько раз задавался вопросом в чем же смысл этой жизни, но никто на него так и не ответил. Сам же я перестал искать ответы ровно после того, как понял, что это дерьмо занимает все мои мысли, и, плюнув на все, я просто стал ценить каждый прожитый день.

Я рад, что проживаю эту жизнь. И благодарен всем тем людям, что окружают и поддерживают меня. Ценю каждый миг, беру от жизни все, что только можно, но иногда даже у самых закоренелых оптимистов иногда наступает черная полоса, обойти которую просто невозможно, как бы ни старался.

И я, как оказалось, не исключение.

Постепенно просыпаясь и приходя в себя, не сразу понимаю, что нахожусь не в своей квартире с привычным холостяцким интерьером, а в одиночной больничной палате с работающим рядом увлажнителем воздуха.

– Что за..? – вместо вопроса из моего горла вырывается хрип.

В мой рот словно кто-то высыпал мешок влагопоглотителей и сверху добавил песка.

Кое-как открыв слипшиеся глаза, меня моментально ослепляет яркий свет, из-за чего и без того тяжелая словно чугун голова начинает нещадно болеть, будто кто-то пропустил ее через шредер[1]. Но сколько бы я не пытался собрать все мысли в кучу, единственное, что приходит в голову, так это то, что моя чертова задница нашла очередные проблемы.

Уверен, отец и Демьян уже в курсе происходящего и готовят мне отменную порку. Готов поставить на кон что угодно, что меня либо посадят на бутылку, либо заставят безвылазно сидеть на работе, пока у меня в подмышках не появится паутина.

В любом случае, мое пребывание в больничной палате не сулит ничего хорошего.

Кое-как сажусь на мягкой койке и скидываю с себя покрывало, и, кряхтя словно девяностолетний дед, дохожу до столика, на котором уже стоит рядом с графином стакан с водой. Осушив тот до самого дна, чувствую, как каждая частичка моего потрепанного тела пробуждается, а мысли в голове более-менее проясняются. Постепенно они начинают собираться в кучу, напоминая о том, что же послужило причиной моего появления здесь.

Не успеваю поставить стакан обратно на стол, как дверь в палату громко ударяется о стену, словно кто-то открыл ее с ноги, а на пороге я вижу разъяренного словно стадо неудовлетворенных чертей брата.

– Только не бей..! – кричу ему и занимаю оборонительную стойку в надежде, что она хоть как-то мне поможет.

Если бы Демьян умел убивать взглядом, то я бы уже давно кормил земляных червей.

– Я сделаю тебе скидку лишь из-за того, что врач не разрешил задать отменную трепку из-за состояния твоего здоровья, - рычит словно зверь мужчина, наступая на меня шаг за шагом. – Но это не значит, что я не поимею твой мозг.

– Д-дём, я правда ничего не помню! - делаю шаг назад, но упираюсь поясницей в стол, из-за чего стрела боли пронзает нижнюю часть моего потрепанного тела. – Пожалей же ты больного человека.

– Совсем ничего не помнишь? Или во время гонок по центру города ты убираешь свой мозг в бардачок?

– В моей голове сейчас самый настоящий кисель из мыслей. Я даже не помню, что было вчера, не говоря уже о том, что со мной случилось… - ушиб рядом с виском снова начинает ныть, из-за чего я морщусь. – А что, все-таки, случилось? Как я здесь оказался?

– Случилось то, чего я меньше всего мог предвидеть, - Демьян, наконец, срывает с себя злую маску, являя миру ту, что показывает далеко не всем – маску беспокойства о близких ему людях и страха за них. – Я не должен был давать тебе свою машину… Черт! – неожиданно резче обычного рычит мужчина и пинает рядом стоящий стул.

– Только не говори, что я превратил твою машину в фарш… - слова даются мне с трудом, но, судя по взгляду брата, я попал в самое яблочко. – О боги…

– Плевать на машину! Ты еще отделался малой кровью, в отличии от некоторых… - как только слова достигают моих ушей, я не успеваю их переварить из-за стука в дверь, после чего медсестра с ворохом одежды в руках заходит в палату и оставляет все на койке, после чего так же тихо скрывается за дверью, оставив меня, в отличии от Демьяна, в недоумении.

– Что происходит? – спрашиваю у него и, подойдя к койке, обнаруживаю, что там уже лежит моя одежда.

– Ты же не собираешься ехать домой в этом пеньюаре с голой задницей? – спрашивает Демьян, на что я тут же начинаю крутиться из стороны в сторону, чтобы прикрыть щель на больничном халате от шеи до колен, на что слышу полный страдания и мук голос брата. – Боже, кажется, я ослеп.

– В сторону моей задницы летят только комплименты. Как от женщин, так и от мужчин, между прочим.

Никогда не думал, что однажды мне придется отстаивать честь своей задницы.

Мешковатые толстовка и штаны, черная бейсболка с эмблемой моего любимого бренда одежды и солнцезащитные очки, которые, как мне казалось, я потерял еще два месяца назад, аккуратной стопкой лежат на больничной койке. Почему вместо того, чтобы пылиться дома, эти вещи сейчас лежат здесь?

– Вчера ты попал в аварию в центре города и повредил голову, - начинает вдаваться в подробности Демьян, но, заприметив на моем лице глупую улыбку, быстро осаживает меня. – Но не настолько, чтобы ты мог отлынивать от работы. Даже и не мечтай, - мне всегда становится не по себе от подобного взгляда брата и его хмурых бровей, но, прочистив горло, мужчина продолжает. – Так уж получилось, что теперь все журналы и СМИ пестрят новостями об этом инциденте, что ставит нас и нашу компанию под сомнение. Не ровен час, как ее акции начнут падать, поэтому, чтобы этого не произошло, тебе некоторое время придется молча сидеть дома и ни с кем не вступать в диалог, пока я и отец не решим все дела. Понял?

– Неужели какое-то ДТП способно спровоцировать..?

Глава 2

Варвара

Танцуя на тонком льду, знай, что однажды он станет твоей погибелью.

Я как никто другой знала об этом правиле лучше всех и следовала ему на протяжении многих лет, пока в один момент на место амбициям не пришло осознание того, что все, что я делаю – пустое. А иногда, в моменты, когда одиночество и бессилие достигают пика, я оборачиваюсь назад и начинаю задумываться о том, чтобы наплевать на это чертово правило и отдаться в руки судьбы.

Раньше я считала, что живу не той жизнью, которую мне уготовила судьба. Мне казалось, что она нарочно спутала все мои карты и подкинула самые никчемные, на которые никто другой даже не посмотрел бы, но так уж получилось, что за неимением большего мне не оставалось ничто иное, кроме как принять их.

Упорство делает судьбу благосклонной?

Нет, это точно не про меня. Как бы я не пыталась выбраться из тягучего болота, в котором родилась и провела всю свою жизнь, я осознала, что люди делятся на два типа – те, кому повезло родиться в благоприятных условиях, и такие как я – бедолаги, которым изо дня в день приходится вгрызаться зубами в эту жизнь, чтобы добиться хоть чего-то.

Стук в дверь прерывает поток моих бренных мыслей самобичевания, после чего из-за двери показывается голова бабушки, которая с улыбкой от уха до уха сообщает о том, что ужин уже готов.

– Скоро буду, - тихо отвечаю ей, ставлю на блокировку планшет и, кое-как дотянувшись до костылей, аккуратно встаю со стула на колесиках.

Медленно, шаг за шагом ступаю в сторону двери комнаты и неожиданно цепляюсь наконечником костыля за что-то, из-за чего на мгновение теряю координацию и, откинув им же эту вещь в сторону, с удивлением отмечаю, что о стену ударяется стертый почти до дыр пуант кремового цвета.

Такой же потрепанный, как и вся моя жизнь.

– Мне казалось, что я вас всех выбросила, - бурчу себе под нос и, наплевав на вещь, прохожу мимо нее, даже не удостоив ее своим вниманием.

Бабушка говорит, чем у человека добрее душа, тем тяжелее у него судьба. Но я с ней в корне не согласна. Будь это так, то я бы уже давно играла роль главной злодейки.

Каждый раз, ступая на ногу, ее слегка простреливает боль, напоминая, что сегодня я могу считать чудом то, что вообще хожу. Врачи не давали никаких гарантий на то, что я снова встану на ноги, не говоря уже о том, чтобы продолжить танцевать, стирая стопы до кровавых мозолей. Но случилось чудо и молитвы мамы и бабушки были услышаны, и уже через месяц после операции я смогла, наконец, шевелить ногами, а еще через месяц делать первые шаги. Но даже несмотря на такие успехи, на лице мамы с каждым днем я все чаще стала замечать маску недовольства из-за того, что я не возвращаюсь к танцам.

– Ты правда думаешь, что сейчас у меня есть время думать о балете? – однажды в лоб спросила я, устав от ее тяжелого взгляда в мою сторону, пока смотрела сериал в комнате.

– Чем раньше ты вернешься к тренировкам, тем легче тебе будет вернуться в строй, - как всегда безапелляционно чеканит каждое слово женщина. – Или ты думаешь, что ежедневные прогулки до холодильника и обратно в комнату помогут тебе снова стать полноценной?

С момента, как меня выписали с больницы, слово «неполноценная» приклеилось ко мне, словно репей, и чем больше я слышала его от родительницы, тем больше верила в это. Раньше у меня не было даже шанса как-то возразить и отстоять свою точку зрения, но теперь все это осталось позади, вместе с моим здоровьем и карьерой балерины, о которой так отчаянно мечтает мать. Эта женщина собственными руками слепила из меня марионетку, сковав по рукам и ногам колючей проволокой, и даже слово бабушки не имело какой-либо силы в этом доме. Медленно, шаг за шагом, она собственными руками подталкивала меня к краю обрыва, сама того не осознавая, а я, отчаянно смирившись с ролью жертвы, не заметила, как стала позволять ей руководить мной. И каждый раз, когда между нами наступало затишье, я не могла дождаться, когда она снова дернет за нить…

Но теперь все изменилось, и оковы, которые мать выстраивала все эти годы, наконец, разбились, лишив ее права воплотить свою мечту стать профессиональной балериной через меня. Впервые в жизни я почувствовала, как все-таки пахнет эта чертова удача, а свобода, о которой так долго мечтала, все же оказалась в моих руках.

Кое-как доковыляв до кухни, сажусь за стол и с удовольствием вдыхаю аромат плова, приготовленный руками бабушки.

Как же давно я мечтала есть все, что она готовит.

– Надеюсь, что сегодня я успеваю поесть до прихода нашей королевы, - ворчу себе под нос, на что получаю легкий подзатыльник от бабушки.

– Сколько раз говорила не называть так мать! Не забывай, что она много вкалывает ради того, чтобы поставить тебя на ноги, - она недовольно цокает и все же ставит передо мной тарелку с пловом, от одного только вида на который слюна во рту густеет.

– Перестану, как только она прекратит помыкать мной, - чуть не подавившись пловом, говорю с набитым ртом. – Думаешь я не знаю, что она постоянно пропадает на свиданиях с мужчинами? Я уже давно не маленькая девочка, которая поверит в то, что по вечерам она вкалывает на работе. И не надо мне говорить о том, что у нее тяжелая судьба, - останавливаю словесный поток бабушки еще до того, как она снова начнет выгораживать свою непутевую дочь. – Надоело.

– Обе упрямые! Бодаетесь рогами друг с другом и ни одна не может пойти на уступки! Если бы ты не уперлась и согласилась лечиться заграницей, как те люди предлагали, уже бы давно нормально ходила.

У бабушки снова заедает пластинку, на что я незаметно закатываю глаза и продолжаю ложкой наяривать плов, пока у меня из-под носа снова не увели тарелку.

– Бабуль, я тебя, конечно, люблю, но даже ради тебя не соглашусь на подобное. И не напоминай мне об этом.

– А ведь он до сих пор не унимается, все выжидает под окнами и письма в почтовом ящике оставляет тебе. Может и правда стоит согласиться..?

Глава 3

Ярослав

Если измерять в километрах уровень токсичности и дерзости, которые я уже неделю испытываю на своей шкуре от девушки, что не стесняется каждый раз показывать мне свой арсенал нецензурных слов, от которых я изредка впадаю в осадок, то с уверенностью скажу, им без труда можно пробить уровень стратосферы[1].

Еще немного, и я сам скручу ее тонкую нежную шейку.

Мои нервы на пределе.

А за убийство дают от шести до пятнадцати лет.

Но если я притворюсь дураком, то и того меньше.

И все же перспектива так себе.

– Чего уставился? – девушка в очередной раз кидает в меня колючий взгляд, толкает меня костылем в бок, чтобы выйти в коридор после изнурительной терапии, от которой вся моя футболка теперь похожа на мокрую половую тряпку. – Ты не призрак, чтобы люди ходили сквозь тебя.

– Вчера ты называла меня неотесанным вурдалаком, а сегодня я просто призрак? – следую за Варварой по пятам до женской раздевалки, хоть и прекрасно знаю, как ее раздражает мое преследование. – Еще немного, и из твоего рта будут вылетать приятные слова в мою сторону…

– Только если на твоих поминках, кретин, – снова фырчит девушка и неожиданно резко закрывает перед поим лицом дверь женской раздевалки со всей дури, чудом не превратив мой нос в кровяной фарш.

– Научись манерам, сумасшедшая! – кричу в сердцах, но понимаю, что мои слова даже не каплю не тронут ее сердце.

Боже! Где я успел так сильно нагрешить, что судьба решила в качестве наказания преподнести мне эту сумасшедшую сумасбродку с завышенной самооценкой и арсеналом отборного мата, как у сапожника с полувековым стажем? Когда я только увидел Варвару в торговом центре, в голову пришла неожиданная мысль о том, что она необычайно похожа на невинного ангела с белоснежными волосами и приятной улыбкой на миловидном личике, словно только что упала с небес, но вот прошла неделя с момента нашего вынужденного знакомства, как я испытал на собственной шкуре все «прелести» ее характера. Мало того, что мой словарный запас нецензурной брани повысился до уровня «джедай», так и задница от ее постоянных укусов теперь похожа на белоснежную поляну, усеянную цветами всех возможных оттенков – от багрового до блевотно-желтого.

Зубки у этой стервы что надо.

Но по-другому она не соглашается идти на физиотерапию, во время которой мне приходится постоянно удерживать ее на кушетке, чтобы та не сбежала, словно раненная тигрица, а когда ее личный физиотерапевт однажды случайно обронил, что после того, как я привожу девушку в клинику, а сам выхожу на улицу выкурить от напряжения пару сигарет и отправить Диане пару приятных сообщений или же заказать ей курьером букет цветов, Варвара, эта демоница с ангельским личиком и острым языком всеми возможными способами игнорирует все его команды, дерзит и выполняет упражнения спустя рукава.

Как оказалось, я не единственный, кто страдает из-за ее скверного характера и острых зубов. Стоило мне наткнуться на искусанные руки физиотерапевта и его извиняющуюся улыбку, словно он считал себя виноватым в том, что попал в хватку питбуля, моя выдержка помахала рукой и отправилась в долгое плавание.

Это стало последней каплей.

Если она думает, что я позволю ей так безалаберно относиться к своему здоровью и изводить тех, кто изо всех сил старается ей помочь, то она гораздо глупее и наивнее, чем кажется на первый взгляд.

На следующий день, кое-как отпросившись у Демьяна закончить рабочий день раньше обычного и прикупив по пути в реабилитационный центр спортивный костюм с кроссовками, беру проблему в свои руки, наплевав на недовольное выражение лица Варвары, и, поймав девушку уже почти у выхода из клиники, дарю ей свой фирменный оскал.

– Какого черта ты здесь забыл? – спрашивает удивленно Варвара, одновременно пряча рюкзак с личными вещами себе за спину, словно я не в силах увидеть, как она в спешке пыталась запихнуть в него кроссовки и майку, чтобы сбежать из клиники под шумок.

– Буду лично следить за твоей ленивой задницей, поэтому готовься к тому, что сегодня мы хорошенько попотеем, - бросаю в девушку свой самый серьезный взгляд, которому я успел научиться у Демьяна. – И не пытайся прожечь во мне дыру – не получится. Если бы ты изначально не пропускала процедуры и не пыталась превратить свою жизнь в гребаные ржавые карусели, которые могут сломаться в любой момент, то мне не пришлось бы сейчас стоять над твоей душой.

– Сделай одолжение – исчезни из моей жизни навсегда, - выплевывает недовольно девушка и пытается загипнотизировать меня взглядом, но вовремя понимает, что пройти мимо меня на волю ей будет не проще, чем переплыть бурную реку без рук и ног, поэтому, тяжко вздохнув, она все же разворачивается на сто восемьдесят градусов и не торопясь ковыляет в сторону раздевалки.

Я готов проломить головой высокий потолок клиники от радости, что маленькая, но все же победа на этот раз остается за мной, вот только показывать Варваре свои истинные чувства не тороплюсь, потому что знаю, что такая девушка как она в миг может встать на дыбы и сменить намеченный курс.

– И когда ты уже исчезнешь из моей жизни..? – сама у себя спрашивает девушка уже заходя в раздевалку и разуваясь.

– Только после того, как ты снова встанешь на ноги, - пожимаю плечами и молниеносно поворачиваюсь к девушке спиной, потому что, судя по всему, Варвара владеет врожденным отсутствием стыда и норм приличия, потому что раздеться до нижнего белья перед взрослым мужчиной в расцвете сил все равно, что дразнить акулу свежей кровью. – П-поторопись! Буду ждать тебя за дверью. Как будешь готова, позови меня…

Резче желаемого закрываю за собой дверь и пытаюсь кое-как привести мысли в порядок, потому что сколько бы я не пытался абстрагироваться после увиденного тела блондинки в нижнем белье, долгое воздержание и целибат, которые легли на мои плечи по воле Дианы, с каждым днем все больше превращают меня в квашеную капусту. С самого первого дня наших отношений девушка ясно дала понять, что если мои намерения на ее счет более чем серьезны, то мне следует набраться терпения, потому что у нее есть один очень важный пункт в отношениях, от которого волосы на моем загривке до сих пор встают дыбом каждый раз, когда вспоминаю об этом.