Научи меня плохому

Глава 1. Я подарю тебе... себя

Двадцать четвёртое августа на бумажном настенном календаре обведено в круг красным маркером, оповещая о долгожданном событии. И дело не только в том, что это день рождения моего любимого парня Костика, а по больше части в том, что именно я собиралась ему преподнести в качестве подарка. Себя, свою девственность, возможность стать моим первым мужчиной.

Мне почти девятнадцать, но я всё ещё невинна во всех смыслах этого слова. Дальше поцелуев дело никогда не заходило, да и те были без языка, ни оральных ласк, ни интимных прикосновений. Я была к этому просто морально не готова. До сегодняшнего дня.

Я росла в благополучной культурной семье, мама - учитель начальных классов, отец - военный, бабушка - пианистка, где разговоры о сексе не то чтобы были под запретом, просто эта тема упорно игнорировалась.

Может с появлением интернета родители всего мира вздохнули с облегчением и предоставили детям возможность изучать данный вопрос самостоятельно в сети, а может и наши бабушки не осмеливались так откровенно разговаривать со своими отпрысками, кто знает?! В общем, моим половым воспитанием никто не занимался, чего не сказать о других аспектах образования.

С малых лет меня упорно таскали на различные развивающие кружки: танцы, гимнастика, фортепиано и многие другие. Наверное, для того, чтобы у меня не оставалось сил ни на что другое, кроме учёбы и кружков. В то время, как мои сверстники гуляли допоздна на улице, впервые пробовали пиво и сигареты, целовались, а некоторые подруги даже беременели, я учила нотную грамоту и с усердием, свойственным лишь круглым отличникам, оттачивала танцевальные движения.

В социальном плане я начала развиваться лишь совсем недавно. Костя был моим первым парнем, а из друзей у меня всегда был только сосед по лестничной клетке Андрей Котов, который был на пять лет старше меня и иногда, когда родителям нужно было сходить куда-нибудь вечером, например, в гости или театр, оставался приглядывать за маленькой мной в качестве няньки. Он делал со мной уроки, объясняя теоремы по геометрии, и вообще заменил мне старшего брата, которого у меня никогда не было. Так и сдружились.

Часто посторонние люди принимали нас за настоящих брата и сестру, уж очень мы были похожи внешне, да и были не разлей вода.

Но сегодня я наконец стану женщиной. Костя достоин стать тем самым, первым, единственным. Я позволю ему то, что не позволяла даже себе самой, ведь хорошие девочки не прикасаются к себе там ради удовольствия, только ради гигиены, и то вскользь и максимально быстро, не задерживаясь.

Критично осматриваю себя в зеркало. Хрупкое телосложение, небольшой рост, большие словно блюдца шоколадного цвета глаза и по кукольному милое личико. Образ не сексуальной миленькой девочки завершает небольшая, я бы даже сказала плоская грудь и чёрные как смоль вьющиеся локоны.

Но Косте я нравилась именно такой, да и смотрелись вместе мы очень даже неплохо, гармонично я бы сказала. Он тоже был невысокого роста, но голубоглазый блондин. Мы были как Инь и Ян, чёрное и белое, противоположности, которые вместе достигали гармонии.

Взгляд падает на фото в рамке, стоящей на комоде в моей комнате, где мы с Костей позируем на берегу реки Катунь в горном Алтае. Мокрые после сплава на байдарках, но такие счастливые, улыбаемся и машем.

Мы встречаемся уже полгода, и он терпеливо ждал всё это время, пока я буду готова. И сегодня я готова. Но моя невинность была не единственным подарком, нужно было придумать другой ответ на вопрос «Что подарила любимому?» для окружающих, и мне не пришло в голову ничего лучше, как купить горящие путёвки в Грецию на сентябрь.

Правда пришлось потратить все накопленные от подработки деньги. Ради этого я полгода занималась репетиторством со школьниками по вечерам после учёбы в институте, но оно того стоило.

Беру рамку с фото в руки, с любовью чмокаю изображение Костика и спешу спуститься вниз, такси уже ждёт. Праздник был за городом на даче у Костиных родителей, он уехал ещё утром, подготавливать дом к грядущей вечеринке, а я была занята весь день с учениками.

На улице вечерами уже довольно прохладно, чувствуется приближение осени, а я забыла ветровку дома, но принимаю решение не возвращаться, плохая примета. Покрываясь мелкими мурашками от холода, совершаю быструю перебежку от подъезда к машине с надписью «Uber».

Одёргиваю непривычно короткое платье под пристальным взглядом водителя - молодого парня восточной внешности. Называю адрес и молюсь про себя, чтобы меня не доставали разговорами по пути, дорога не близкая, а болтать я не люблю.

Немного задержавшись в пробке на выезде из города, приезжаю на празднование дня рождения любимого одной из последних. Громко хлопаю дверью автомобиля под недовольный взгляд водителя, за что в качестве извинения ставлю ему пять звёзд в приложении и оставляют хороший отзыв.

Проверяю билеты на самолёт, перетянутые подарочной лентой, в своей сумочке и смело шагаю во двор, открыв калитку.

Странно, что меня никто не встречает, я ожидала, что Костя мне оборвёт телефон, переживая где я задержалась, но ни одного пропущенного входящего не было. Может здесь плохо ловит сотовая связь?

Прохожу мимо двухэтажного коттеджа на задний двор, откуда аппетитно пахнет жаренным на гриле мясом, и доносится до слуха громкая танцевальная музыка.

— Агаточка, привет. — вешается мне на шею уже слегка нетрезвая подруга Лера. — Я уже начала переживать, что ты не придёшь.

Глава 2. Я всё объясню

Костя замечает меня, стоящую в дверях, онемевшую, с открытым от удивления ртом. Наверное, я сейчас очень глупо выгляжу со стороны. Тело сковывает паралич.

Но останавливается он не сразу, совершает ещё несколько сильных толчков под оглушительные стоны моей подруги и лишь затем резко замирает, прикрывая глаза и рвано постанывая на выдохе.

Он даже не прервался, кончил в другую девушку прямо у меня на глазах. Какая мерзость...

К горлу подступает противный липкий ком, накатывают волны тошноты, но мне не без труда удаётся сдержать рвотный позыв.

Наконец-то Катя перестала истошно орать под ним, изображая неземное наслаждение, но всё ещё далеко не кончено.

На глазах наворачиваются предательские слëзы, размазывая тушь и затуманивая взор. Крупная солёная капля стекает по щеке, оставляя мокрую дорожку. Я несколько раз сильно моргаю, хлопая ресницами, в надежде, что всё это мне лишь привиделось. Но нет...

Наконец нахожу в себе силы двинуться с места и пулей выбегаю из комнаты.

— Агат, постой, я всё объясню. — слышу голос своего парня за спиной.

На секунду даже становится интересно, как он собирается объяснить ТАКОЕ. Как он выкрутится на этот раз? Типа это не Катя, а снова кошка? Теперь меня не обманешь, я всё видела собственными глазами! Видела, слышала и не знаю, как теперь это забыть...

— Да погоди ты. — он выбегает из комнаты с простынëй, наспех закрученной вокруг бёдер.

Оборачиваюсь в приступе накатившего гнева и выплёскиваю взглядом на него всё своё презрение, негодование, обиду.

Но самое мерзкое, что вместо того, чтобы посмотреть предателю прямо в глаза, я не могу отвести взгляд от его члена, который всё ещё до конца не опал и призывно торчит через полупрозрачную простыню. А рядом по белизне хлопковой ткани расползается отвратительное мокрое пятно от остатков спермы и других интимных жидкостей.

Но я всё же нашла в себе силы поднять взгляд к его лицу. Раскрасневшемуся, запыхавшемуся лицу изменника без единого намёка на раскаяние в содеянном.

— Что? Что ты мне объяснишь? Как нечаянно споткнулся и упал прямиком членом в вагину моей подруги? — мой голос неосознанно переходит на крик.

— Ну зачем ты так? Тебе между прочим не идёт ругаться такими неприличными словами. — осудительно произносит он.

— Мне значит слово «член» говорить нельзя, а тебе его совать куда не попадя можно?!

— Агуш, ну а что ты хотела? Ты же мне не даёшь! А я мужик, мне надо. От спермотоксикоза умирать я не собираюсь, а на ручнике полгода не по-мужски как-то. — теперь уже он упрекает меня, а не я его.

Так это я сама, получается, виновата в том, что он мне изменил?! А он, такой бедненький, обделённый женской лаской, оказывается просто бережёт меня любимую, потрахивая моих подруг за моей же спиной!

— Да я, если хочешь знать, хотела сделать это с тобой сегодня. Подарить тебе свою девственность! Я думала, ты достоин, а ты... — мои всхлипывания эхом отдаются от стен коридора, вот-вот разревусь в истерике.

— Да что мне твоя девственность? Ты же ничего не умеешь! Я тебя на минет ещё полгода раскручивать буду. Ты же как ледышка холодная, даже с языком целоваться не хочешь! Фригидная небось...

От череды обвинений предательски трясутся и холодеют конечности. Я задыхаюсь, забывая, как дышать. Сердце замирает и камнем падает вниз, на уровень плинтуса.

— Агат, это всего лишь секс, это ничего не значит. Женюсь-то я на тебе.

Ловко он придумал, это он оказывается просто нужду справлял, а чувства у него якобы только ко мне.

Всего лишь секс... Наверное, лишь я одна в наше время придаю сексу какой-то сакральный смысл. Для меня это нечто большее, чем охи-вздохи и оргазм. Это единение душ, безграничное доверие, доступ к самому дорогому, ценному, проявление настоящей любви.

Он сменяет обвинительный тон на более ласковый, подходит ко мне и обнимает, мурлычет на ушко какие-то нежности. А я замираю, не зная, как реагировать.

В нос прокрадывается запах пота, чужих женских духов и ещё чего-то, что я не могу опознать. Очередной приступ тошноты уже на подходе.

— В смысле на ней женишься? Ты же говорил, что меня любишь! — встревает в разговор Катька, уже успевшая одеться, и я брезгливо размыкаю неловкие объятия.

— Уйди. — гневно шикает он на неё.

Не знаю, на кого я злюсь за предательство больше, на своего парня или на лучшую подругу. Оба вонзили мне нож в спину.

— Нет уж. Я три месяца ждала, пока ты с ней поговоришь о нас. Сейчас самый подходящий момент, чтобы всё прояснить. — Катька скрестила руки на груди и нетерпеливо топает ножкой.

Три месяца? У меня начинает пульсировать в голове. Три месяца! Сердцебиение эхом отдаётся в груди.

— Да чего ты пристала?! — орёт Костя на неё. — Ты думаешь, раз прыгнула в койку и раздвинула ноги, то я буду с тобой? Таких как ты в жëны не берут, уяснила? Ты что ли мне детей рожать и воспитывать будешь, дешёвая шлюшка? Такие как ты только для одного и годятся...

Он отмахнулся от неё рукой, поворачиваясь обратно ко мне, но я уже сбегала вниз по лестнице поскорее на свежий воздух, подальше от всего этого.

Глава 3. Будь моим первым

Последний заказ и домой, спать. Глаза уже слипаются так, что хоть спички вставляй, даже двойной эспрессо не помогает. Подрабатывать вечерами в такси было плохой идеей, особенно когда днём выматываешь себя на тренерской работе с подростками, но и жить с матерью в двадцать пять лет уже не солидно, а на первый взнос по ипотеке мне не хватает совсем чуть-чуть.

Я уже и квартиру присмотрел в соседнем доме, поэтому надо поторопиться, чтобы не упустить этот вариант, цена – просто подарок, ну и пусть без ремонта, своими руками потихоньку сделаю.

Тут ещё и телефон как на зло не вовремя трезвонит, не переставая, и отвлекает от дороги. Но после где-то двадцатого гудка понимаю, что абонент на том конце провода настырный, и мне лучше всё-таки ответить.

Смотрю мельком на экран и вижу фото соседки Мышки. Тут я уже не на шутку взволновался, ведь время уже пол первого ночи, и она давно должна быть в постели в своей розовой пижамке с единорогами и видеть радужные сны в обнимку с плюшевым мишкой.

Насчет мишки я, конечно, преувеличиваю, но пижама такая у неё и правда есть, сам видел как-то рано утром в воскресенье, когда мать отправила меня к соседке тёте Вере за солью и рецептом еë знаменитого вишнёвого пирога. Такая она в ней милая, что невольно расплываюсь в улыбке, и настроение немного улучшается.

Нажимаю зелёную кнопку ответа на звонок и включаю громкую связь:

— Привет, Мышонок. Чего не спишь? Время уже не детское. — подтруниваю над ней, её этот всегда бесит, а в гневе она такая забавная, как обиженный хомячок.

— Алло, Андрей. Привет, это Валерия, подруга Агаты. Помнишь меня? — из трубки звучит малознакомый голос другой девушки.

— Кажется смутно припоминаю. — не очень-то вежливо, но в сторону этикет, не до него. — Где Агата? С ней что-то случилось?

Начинаю переживать за мелкую, улавливая тревожные нотки в голосе собеседницы.

— Я поэтому тебе и звоню. Ещё не случилось, но вполне может. Мне, точнее ей, нужна твоя помощь. Я больше не знаю, кому позвонить... — она ещё что-то тараторит очень-очень быстро, да так, что я не могу разобрать ни слова, кажется про неподобающий вид и родителей.

— Говори адрес. — жёстко перебиваю её.

— Улица лесная, дом восемнадцать. Ох, спасибо большое. — в её голосе чувствуются нотки облегчения.

— Скоро буду.

Отменяю последний заказ в приложении для водителей и забиваю новый маршрут в навигаторе. Наверняка подпорчу себе личный рейтинг, но сейчас есть дела поважнее, чем развозить подвыпивших мужиков из баров. Да и задерживаться на этой работе я не собирался.

***

Приезжаю на место уже через двадцать минут. Блуждаю вдоль улицы в поисках нужного дома. Двадцать два, двадцать… О, восем…

Ах ты ж ё-ё-ё…

На дорогу из приоткрытой калитки нужного дома выбегает девчонка и падает на дорогу прямо перед моей машиной. Жму по газам, продавливая педалью пол своей ласточки, выскакиваю из тачки, как ошпаренный, и кидаюсь доставать из-под колёс пострадавшую.

Осматриваю миниатюрную брюнетку на предмет искалеченных конечностей и, убедившись, что с ней всё хорошо, набрасываюсь с обвинениями:

— Тебе что, жить надоело?

Она поднимает лицо вверх, и из-за шторки густых каштановых волос появляются знакомые черты. Агата.

— Ой, кот… Ик… А ты здесь как оказался? Тоже пришёл Костика поздравить? — она смотрит сквозь меня стеклянным взглядом, не мигая, и продолжает несвязно бормотать заплетающимся языком. — Опоздал… Его там уже того… Катя поздравила…

— Ой, Андрей, как хорошо, что ты так быстро приехал! — следом за Мышкой выбегает какая-то деваха и пытается поднять с земли подругу.

Приглядываюсь и не сразу узнаю в ней Леру. В последний раз, когда мы виделись на дне рождения Агаты, она была значительно ниже и с совершенно другой причёской. Хотя может это высоченные шпильки виноваты в том, что сейчас передо мной стоит девушка как минимум на десять сантиметров выше той самой Леры. Да и волосы у нее тогда были кудрявые и ярко-рыжие, а сейчас она блонди с прямым каре.

Прерываю её тщетные попытки удержать подругу на ногах, закидывая Мышку себе на плечо.

— Что случилось? — задаю вопрос более трезвой Лере. — Что она пила?

— Да что она только не пила! — возмущается блондинка. — Я не успевала вырывать у неё из рук бутылки! Мелкая, а такая сильная. Она расстроилась очень сильно, Костика застукала с другой, вот и пустилась во все тяжкие. Она же вообще не пьёт, вот её и развезло за считаные минуты.

— Понятно. — прерываю причитания девчонки. — Помоги уложить её на заднее сидение.

Руки так и чешутся набить морду этому козлу, но сейчас не до него, разберусь с ним позже.

— Тебя до дома подбросить? — обращаюсь к Лере, когда мы грузим полусонную Агату в машину.

— Да. — вежливо соглашается она. — Я только наши сумки найду и быстренько вернусь.

Она ненадолго удаляется, а я молюсь всем известным мне богам, чтобы Мышка не заблевала мне весь салон.

***

Через пятнадцать минут высаживаю Леру по указанному адресу. Она долго мнётся, выходя из машины:

Глава 4. Раздевайся

*** Агата ***

Вж-ж-ж... Вж-ж-ж... Вж-ж-ж... Вж-ж-ж...

Почему так громко жужжит вибрирующий телефон? Шарю рукой в поисках виновника моего пробуждения, но никак не нахожу.

Чрезмерно яркий утренний солнечный свет болезненно слепит даже сквозь прикрытые веки. Почему, ну по-че-му так светло?

Во рту засуха как в пустыне Сахара, или какая там пустыня самая крупная в мире? С привкусом кошачьего лотка. Ужас. Сейчас стакан водички бы. И пописать.

Разлепляю тяжёлые веки, щурюсь, но сквозь ослепляюще-яркий свет постепенно начинаю различать очертания крупных предметов. Это не моя комната.

Лаконичный минимализм в дизайне, куча медалей и прочих спортивных наград по плаванию на одной из белых стен. Кажется, знаю где я. Я уже миллион раз была в этой самой комнате раньше. У Андрея. Неужели я вчера ему звонила? О, Боже...

За волной тошноты меня накрывает цунами стыда. Что он теперь обо мне подумает? Надеюсь я вела себя прилично и не сболтнула ничего лишнего в пьяном бреду.

Переполненный мочевой пузырь напоминает о себе совсем некстати. Нехотя встаю и, пошатываясь, по стеночке иду в направлении совмещённого санузла. Выглядываю из-за угла в поисках тëти Нади, опасаясь попасться ей на глаза в таком непотребном виде. По пути одëргиваю вниз постоянно задирающееся платье, но ткань упорно пружинит обратно вверх.

Наспех умываю лицо холодной водой, чтобы смыть остатки макияжа и хоть немного освежиться, прикладываю губы к крану и пью прямо из него большими жадными глотками. Это самая вкусная вода, которую я когда-либо пробовала в жизни, прям живительный источник на том конце водопроводной трубы. Вытираю губы от влажных капель тыльной стороной ладони и отправляюсь на поиски хозяев квартиры.

Голова совсем плохо соображает, всё вокруг как-то кружится и расфокусировано, кажется я ещё до конца не проснулась.

— Андрей? — зову его спящего, найдя лежащим на диване в гостиной.

Андрей крепко спит, лёжа на животе. Мирно посапывает в подушку и видит какой-то, судя по мимике лица, тревожный сон. Одеяло стелется по полу скомканными волнами, видимо раскрылся ночью, изнывая от августовской жары. Пижамы на нëм нет, лишь чёрные трусы-боксеры, плотно облегающие упругий юношеский зад.

А он симпатичный. Правда, чисто объективно. Мускулистый, подтянутый, но без фанатизма, не перекачан. Кожа светлая, без единого изъяна, с россыпью мелких симпатичных родинок на лопатке. Широкие плечи настоящего спортсмена-пловца, сильные руки с перекатами бицепсов. И вдобавок солнышко так красиво подчёркивает рельеф, отбрасывая тени.

Я невольно смущаюсь, но взгляд не отвожу. Посмотреть-то можно, хоть одним глазком, пока он спит. Никто ведь не узнаёт о том, что я бесстыдно пялилась на полуголого друга.

Лениво громко зеваю. Слишком громко. Андрей, наверное, услышал, потому что переворачивается на спину прямо во сне, не просыпаясь, и мой взгляд утыкается в рельефный ландшафт живота с чётко очерченными кубиками пресса. Даже на первый взгляд без пробы на ощупь живот кажется очень твёрдым, как камень.

И не только он. Ниже живота под натянутой тканью трусов рвётся наружу огромный комок набухшей твёрдой плоти. О, Боже...

Всё, я проснулась! Окончательно, на все сто процентов бодра, как свеженький огурчик.

— Доброе утро, Мышонок. — заспанным голосом хрипит Андрей и потирает глаза.

— Что это, Кот? — в моём голосе дрожь смущения и неподдельного интереса.

Он молниеносно отслеживает траекторию моего испуганного взгляда, ведущего к эрегированному мужскому достоинству.

— А, это. — он быстро прикрывается подушкой. — Это утро. Не принимай на свой счёт, малая. Он всегда просыпается раньше меня, это совершенно ничего не значит.

Я прикладываю ладони к пунцовым, горящим огнём щекам и стыдливо отвожу от него взгляд. Но любопытство так и распирает меня изнутри, требуя ответов.

— И так каждое утро? Даже когда ты один?

Андрей молча кивает, наспех натягивая домашние спортивные штаны. Его рука на секунду проскальзывает в трусы и поправляет то самое место, укладывая слегка успокоившегося бойца на левую сторону. Он попытался при этом отвернуться, но высокое зеркало в углу комнаты не оставило этот интимный жест скрытым от моего любопытного взора.

— Ежедневная проверка работоспособности всех систем организма. Но ты, пожалуй, прикройся на всякий случай, не провоцируй.

Ехидно улыбается и кидает мне в лицо свою свëрнутую в комок домашнюю растянутую футболку с названием спортивного лагеря на груди, а сам из-за этого остаётся щеголять по квартире с голым торсом.

— Мне бы в душ сперва. — подмечаю я, и в меня тут же следом летит полотенце.

Стоя под водопадом горячей воды, наконец начинаю чувствовать себя человеком, возвращаясь к прежней жизни. В памяти всплывают болезненные картинки двух потных тел в развратных позах, моей некогда лучшей подруги и любимого парня. Гоню их прочь вместе с непрошенными слезами, внезапно хлынувшими из глаз от обиды, унижения и злости.

Лучше праведная ярость, чем горевать – решаю я. Я ему покажу фригидную, нормальная я! Я им всем покажу и отомщу!

Глава 5. Французский поцелуй

— Если не хочешь лишить меня девственности, тогда хотя бы научи целоваться по-взрослому с языком.

— Малая, учись на помидорах, а мне дай спокойно поесть.

— Помидоры не отвечают, не подскажут как нужно, как приятнее.

— Ты ведь не отстанешь от меня, пока я не соглашусь, верно?

Я радостно киваю, а Андрей обречённо вздыхает и трёт ладонью лицо, ведя какую-то внутреннюю борьбу с самим собой.

— Ладно, но на этом всё. — неохотно соглашается он.

Мой радостный восторг несдержанно вырывается наружу, и я подпрыгиваю на месте, хлопая в ладоши.

Продолжаю сверлить его взглядом, пока тот ест.

— Что, прямо сейчас? — восклицает он. — Ни минуты покоя! Вот тебе и благодарность за спасения девушки в беде…

Он поднимается со стула и медленно подходит ко мне, приобнимет за талию и легонько прижимает к стене своим весом. Так, чтобы я всё ещё могла дышать полной грудью, но достаточно сильно, чтобы я не могла пошевелиться.

С нежностью во взгляде осматривает лицо, убирает выбившуюся прядь ещё влажных после душа волос, гладит по щеке, от чего я с замиранием сердца прикрываю глаза.

Ресницы подрагивают от волнения, сердце бьётся в груди маленькой трепетной пташкой в клетке рёбер, стремящейся вырваться на волю.

Едва касаясь, он обжигает горячим дыханием мои губы, от чего я невольно облизываю их. Этот неосознанный жест будто бы являлся взмахом флага на стартовой линии, после которого начинается заезд. Именно после него Андрей страстно впивается в мои губы жадным поцелуем.

Я на мгновение замираю, но потом, взяв наконец себя в руки, стараюсь отвечать, копируя все его действия. Сначала он слегка посасывает мою нижнюю губу, а затем я повторяю за ним те же движения. Он пробегается вдоль сомкнутой линии моих губ языком, и я следом.

Но когда он с силой толкается в мой рот своим языком, преодолевая невольное сопротивление губ, я начинаю чувствовать что-то очень тёплое внизу живота. Какое-то тянущее ощущение, которое является одновременно и сладостно приятным, и раздражающим. Хочется, чтобы это чувство одновременно и нарастало, и вместе с тем поскорее прошло.

Из моей груди непроизвольно вырывается неожиданный приглушённый стон, которого я до чёртиков пугаюсь, разрывая поцелуй и прикрывая рот ладонями.

— Всё хорошо, Мышка. — успокаивает меня Андрей, гипнотизируя взглядом, сверлящим моё лицо с высоты его возвышающегося надо мной роста, и убирает мои руки от лица. — Так и должно быть. Не сдерживай стоны, от них ещё приятнее. Обоим.

Я, как примерная ученица с классическим синдромом отличницы, молча киваю и тянусь губами навстречу для продолжения урока, Андрей тут же подхватывает инициативу.

Я наконец расслабляюсь и позволяю его языку исследовать мой рот, сначала робко, несмело, затем по-хозяйски, освоившись, как у себя дома.

Это странное ощущение не было для меня чуждым или неприятным, просто необычным. Я старалась толкать свой язык навстречу ему, обводить им по кругу, представив, что это танец. Так для меня было гораздо понятнее, здесь я в своей стихии, и там и там партнеры, скользящие в одном ритме, только движения гораздо филиграннее, интимнее.

В ответ на мои более активные и раскованные движения Кот начинает тихонечко рычать, что мне очень импонирует. Получается, ему тоже приятно?!

*** Котов ***

Когда малая засопела сладким сном на моей кровати, я накрыл пледом её полуголый зад и поспешил выйти из комнаты от греха подальше. Какого чёрта она так выглядит? Сама на себя не похожа, и на девственницу кстати тоже. Если бы я не знал её так хорошо…

И почему её предложение показалось мне неожиданно заманчивым? Почему я вообще позволяю себе хоть на секунду задуматься об этом? Я не должен, она не понимает, что творит, наверняка делает это всем назло, особенно своему бывшему, а потом пожалеет. Но если она не оставит эту затею, то лучше я, чем какой-то урод, который попользуется ею и бросит.

Так… Стряхиваю воображаемых ангелочка и беса со своих плечей, и ухожу спать, плотно прикрыв за собою дверь.

Всю ночь ворочался на неудобном диване, изнывая от жары и беспокойных мыслей в голове. Наверняка утром она даже не вспомнит об этом, а вот мне теперь не забыть эту фразу никогда.

«Научи меня всем этим сексуальным штучкам, которые так заводят мужчин. А лучше, лиши меня девственности».

Раньше я никогда не воспринимал её как девушку, но сегодня после этих слов что-то изменилось в моём взгляде на Агату. Она уже не та маленькая девчонка с косичками, она женщина, чёрт возьми! Почти женщина, за исключением одной маленькой детали. Легко поправимой детали.

— Андрей? — слышу сквозь сон знакомый тонкий голосок, но реагирую не сразу, не различая, это просто сновидение или нет.

Громкий зевок рядом, и я окончательно просыпаюсь. Поворачиваюсь сначала на бок, а потом и на спину, разминая руку, онемевшую от того, что пол ночи пролежал на ней всем телом. Без всякой задней мысли, так как не привык к утренним гостям, особенно противоположного пола и в такую рань.

— Доброе утро, Мышонок. — продираю хриплый голос ото сна.

Глава 6. Я согласен

*** Агата ***

— Агат, ну пойдём… — с умоляющими глазами упрашивает меня Лера.

— Нет, Лер. И не уговаривай. Ты знаешь, почему я не хочу идти.

И пусть мне сейчас как никогда в жизни необходимо развеяться и повеселиться в компании близких друзей на студенческой вечеринке в честь начала учебного года, но тот факт, что там со стопроцентной вероятностью будет Катя, перечёркивает для меня все плюсы мероприятия.

— Я всё понимаю, но что же теперь стать затворницей из-за них? А в универ как планируешь ходить на занятия? В одной группе же с… ней.

Лера с тех пор боится даже имя её произносить вслух в моём присутствии. Прям не разлучница, а Волан-де-Морт какой-то.

Лера не меньше меня удручена предательством подруги, но ей хотя бы не больно от этого так сильно, как мне. По Лериным словам, она больше не разговаривала с Катей с того вечера и упорно игнорирует её при каждой встрече. А Катя не устраивает допросов, не навязывается, сама всё понимает, она сделала свой выбор, и не в пользу давних близких подруг.

— Агаточка, миленькая, там будет Володя, мне никак нельзя упускать такой шанс встретиться с ним вне стен пустой спортивной раздевалки. А одна я глупостей натворю, ты же знаешь, мне нужен второй пилот в твоём лице.

Ох уж этот Володька, будь он неладен. Иногда складывается такое ощущение, что все мужики в мире сговорились портить жизнь женщинам, разбивая сердца и используя их лишь в качестве интимных игрушек.

Их история стара как мир. Девочка запала на мальчика, но симпатичному мальчику в расцвете сексуальности серьёзные отношения не нужны, поэтому девочка соглашается на секс без обязательств, в тайне мечтая со временем приручить и перевоспитать дикого жеребца. Ведь он не такой, как все другие мужики, и обязательно разглядит в ней любовь всей своей жизни.

Вот только прошло уже полгода, а воз и ныне там. И как она не старалась выкладываться по полной при их коротких встречах, какое эротическое бельё только не надевала, даже на курсы орального секса записалась, но любовью там и не пахнет. Володя упорно работает по одной и той же накатанной схеме: классный секс, рваный поцелуй в лоб и «пока, малыш, увидимся через неделю», когда ему в очередной раз приспичит почесать причинное место или откажет какая-нибудь более разборчивая девушка.

Но в одном Лера права, рано или поздно мне придётся встретиться с Катей лицом к лицу. Не знаю, смогу ли я теперь при каждой встрече не представлять её стонущей и голой. Возможно со временем.

— Ладно. Но всего на один часик, а потом сразу домой. Только скажешь своему Володьке всё как мы планировали: либо отношения, либо досвидос. И не смей поддаваться его обаянию и снова вестись на уговоры типа «малыш, мужчины от природы полигамны» и всё такое.

В отличие от Леры, даже не стала заморачиваться с прикидом, пошла в чём была: привычные джинсы и толстовка оверзайз. Не перед кем красоваться.

— Поторопись. — бурчу на Лерку, крутящуюся перед зеркалом и осматривающую себя придирчивым взглядом. — Я такси уже вызвала.

— Но ведь не подъехало ещё. — она по-прежнему не отрывает пристального взгляда от своего отражения и поправляет на губах помаду, заново чётко очерчивая контур губ.

— Выйдем заранее, не хочу доплачивать за лишние минуты ожидания.

— Ну пошли.

Лера наконец довольна своим видом, а я натягиваю капюшон на голову, чтобы окончательно подчеркнуть образ недоступной зубрилы и пацанки.

На выходе из подъезда нас встречает сильный ливень, а таксист как назло неожиданно отменил заказ. Время ожидания новой машины от сорока минут, да и ценник увеличился почти вдвое. Не удивительно, с таким проливным дождём и количество заказов возросло, вот они и гнут цены.

— Лер, ну это судьба. — киваю на толстые мощные струи воды, стекающие с козырька подъезда. — Давай дома останемся, кино посмотрим.

И тут так некстати к подъезду подъезжает Андрей. Наверное, возвращается после очередной смены в такси.

— Привет, девчонки. — вежливо кивает нам с Лерой. — Куда намылились в такую погоду?

— Нет, Агаточка, вот это судьба. — указывает она на надпись Uber на машине Андрея, светясь от счастья, что всё-таки попадёт на вечеринку.

— На тусовку по случаю начала учебного года. — Лера тут же придумывает новый план по доставке наших тушек на студенческий сходняк. — Не подбросишь? А то погодка шепчет, как ты верно подметил.

Он пристально осматривает меня с ног до головы своим лучезарным взглядом, в котором, я могу поклясться, промелькнула задорная искорка.

Хорошо, что на мне капюшон, скрывающий почти половину лица, но всё равно опускаю голову вниз и пытаюсь максимально прикрыть наливающиеся румянцем щёки спадающими прядями волос.

После того нашего «урока» прошло три дня, в которые я старалась всячески избегать Андрея. С учётом того, что он почти всё время проводил на работе и появлялся дома только чтобы поспать, мне вполне себе удавалось скрываться от друга. До сегодняшнего дня.

Я не знала, как теперь смотреть Андрею в глаза, хотя для него, судя по всему, это не было проблемой. Конечно, ведь для него поцелуи – это обычное дело, не то что для меня. Наверное, я придаю слишком большое значения данному событию, ну поцеловались и поцеловались, я ведь сама его об этом попросила, хотя всё равно как-то неловко.

Глава 7. С высоты птичьего полёта

— Лер, ну хватит уже тайком подбрасывать мне в чемодан всякое такое. — бурчу на подругу, уже начиная жалеть, что позвала её помочь мне со сборами в отпуск.

— Какое такое? — она строит мне невинные глазки, часто хлопая ресницами.

— Такое... кружевное, открытое и прозрачное. — На отдыхе мне это не пригодится. — брезгливо зажимаю тончайшую ткань между двумя пальцами и отбрасываю в сторону Леркин белый чересчур откровенный пеньюар, абсолютно не способный что-либо прикрыть от посторонних глаз.

— Эй, относись пожалуйста поуважительнее к моему выбору гардероба! — возмущается подруга и бежит подбирать свою прелесть из дальнего угла. — Это мой любимый. Он, между прочим, стоит целых три стипендии, но при этом затраты на него абсолютно оправданы, Володька был в восторге.

— Ну вот Володьке в таком случае его и подари, ему пойдëт. — язвлю я, выплëскивая на лучшую и единственную подругу всё своё волнение от предстоящей поездки в виде недовольства её эротическим бельëм.

— Ну и зря, пожалеешь ещё потом, что не послушала меня. Упускаешь шанс закрутить курортный роман с каким-нибудь горячим греком. Или соблазнить своего Андрюсика. — она крутит на пальце лёгкое кружево в ожидании того, что я непременно одумаюсь и послушаюсь непрошеного совета.

— Мы с ним просто друзья, я тебе это уже сто раз говорила. — закатываю глаза.

— Знаешь, как говорят, хороший друг ебëт подруг. Это не я придумала если что, просто повторяю известную народную мудрость. — она подняла руки вверх, изображая саму невинность, а затем игриво мне подмигнула.

— Фу, ну и пошлость! Общение с Володей тебе явно на пользу не идëт. Кстати, как у вас прошëл разговор? И спойлер, я знаю, что он закончился в горизонтальном положении.

— Если честно, никак, я так и не решилась. — пожимает она неопределённо плечами — Зато мы всю ночь провели вместе, представляешь? Спали рядом и всё такое... Мне кажется, это что-то значит.

Лера мечтательно закатила глаза, придумывая, как они назовут своего первенца и где сыграют свадьбу. Мне не хватает духу вырвать её из розовых грёз, да и своих проблем достаточно.

Да, я просила Андрея лишить меня девственности, но с ним мне не нужно наряжаться в развратную стриптизëршу. Если это и случится, чего он мне не обещал, то всё будет чисто механически, без эмоций.

Лера помахала нам вслед, когда мы отъезжали от подъезда на машине Андрея, о чём-то подозрительно подмигивая мне в боковое зеркало и указывая пальцем на багажник с чемоданами, но я не придала этому значения. В аэропорт мы добирались в полной тишине.

Без проблем прошли регистрацию на рейс и ожидали приглашения на посадку в небольшом местном кафе за чашечкой горячего шоколада.

Когда принесли счёт, я на автомате потянулась к чеку, но Андрей легонечко игриво шлёпает меня по руке.

— С тебя путёвка, с меня всё остальное. — беспрекословным, не терпящим возражения тоном осаждает меня он.

— Ты собираешься платить за меня все десять дней? Везде? — смущаюсь я неожиданной щедрости друга. — Мне как-то не по себе от этого, ведь это я тебя уговорила поехать со мной, ты этого даже не хотел. И я знаю, что ты пашешь на двух работах ради того, чтобы купить квартиру. Ты делаешь мне одолжение, поэтому...

— Одолжение? — он вертит головой, будто ослышался. — Мелкая, быть рядом с тобой, иметь возможность прикоснуться, и вообще делать всё то, о чем ты меня просила, это не одолжение. Это величайшая привилегия для любого парня. Всегда помни об этом.

Ближе к середине фразы его голос плавно переходит на интимный полушёпот, от чего у меня по всему телу разбегаются предательски колкие мурашки. Почему моё тело вдруг стало так остро реагировать на его близость? Неужели всё дело лишь в одном-единственном поцелуе? Он, конечно, был замечательным, непередаваемо прекрасным, аж коленки подкашиваются, но это просто поцелуй. Что же будет дальше?

Даже не хочу об этом думать, это просто ничего не значащая сделка с другом, чтобы набраться опыта!

— Кот, только не воспринимай всё это всерьёз. Мне кажется, ты увлёкся. Не вздумай в меня влюбиться, я не хочу портить дружбу... отношениями.

— Ты такая забавная, Мышка. Это ты не вздумай в меня влюбиться. Я всего-навсего преподношу тебе очередной урок по соблазнению мужчин, ты ведь об этом просила? И он заключается в том, что парни любят уверенных в себе девушек. Научись ценить себя, и от поклонников отбоя не будет. — он игриво тычет меня указательным пальцем в кончик носа, будто я маленький несмышлёный ребёнок, только звука «бип» не хватает для пущего эффекта.

Какая же я глупая, если и впрямь решила, что на меня может клюнуть такой взрослый, уверенный в себе парень, как Андрей.

— Я тебя так и не поблагодарила за... В общем за то, что выручил меня на той вечеринке... — смущаясь, выдавливаю из себя слова искреннего признания за заботу.

Он молча кивает в ответ, от чего-то играя желваками и стискивая зубы до оглушительного скрежета.

По громкоговорителю объявляют посадку на наш рейс, и мы спешим к телескопическому трапу, чтобы занять свои места. При входе в салон самолёта улыбчивая стюардесса указывает нам направление, осматривая Андрея с головы до ног. Он же вообще не удостаивает её даже мимолётного взгляда, помогая мне с ручной кладью. Анна, как написано на её форме, обиженно надувает свои пухлые губки, подчёркнутые красной помадой, и уже более грубым тоном приветствует следующего пассажира.

Глава 8. Готова к уроку?

*** Агата ***

— Ой, смотри, Кот, море! — я словно маленький изумлëнный ребёнок прилипла носом к окну иллюминатора.

Оно такое большое, просто бесконечное. И не просто голубое, как на картинке, а разноцветное: лазурное, бирюзовое, синее, зеленоватое, переливающееся игривыми бликами на солнце. Волны разбегаются откуда-то из глубины, ударяются о берег и превращаются в пушистую морскую пену.

Красотища неописуемая! Повезло тем людям, кто живёт здесь круглый год. Интересно, они хоть замечают такое великолепие вокруг, или уже привыкли и смотрят на зелëные высокие пальмы так же, как мы на берёзы, то есть никак?

Лететь оставалось чуть меньше часа, большая часть океана уже позади. А впереди бесконечный песчаный берег, который мне так и хочется фотографировать снова и снова, чем я и занимаюсь.

Выкладываю пост с одним из фото в соцсеть с надписью «уже скоро, осталось совсем чуть-чуть» и смайликами-пальмами. Лерка тут же откликается и ставит сердечко.

Андрей всё ещё крепко держит меня за руку, хотя необходимости в этом уже давно нет, но я так ему благодарна за всё, что он для меня сделал в последнее время, что не решаюсь разорвать сплетение наших пальцев, хоть рука и вспотела. К тому же это... приятно.

— Наш самолет произведëт посадку в аэропорту города Ираклион через тридцать пять минут. Температура в городе двадцать девять градусов. Просьба оставаться на местах до полной остановки двигателя. Наш полет почти окончен. — оповещает пассажиров стюардесса медовым голосом, добавляя всю широту улыбки.

Я на позитиве мчусь из аэропорта в трансферный автобус, который доставит нас в отель по извилистому горному ущелью. Андрей за мной еле поспевает, что-то недовольно бубня себе под нос.

Я долго выбираю на какую сторону автобуса сесть, на ту, где взору открывается шикарный вид на горные пейзажи, или другую, где видны широкие просторы океана.

Немного усталый водитель обращается к нам на греческом языке:

— Калимэра.

— Что он только что сказал? — толкает меня в бок Андрей.

— Это греческое приветствие, которое означает «доброе утро».

— Калимэра. — отвечаю я за нас двоих и выбираю место с видом на море.

— С каких пор ты знаешь греческий?

— Выучила пару популярных фраз из путеводителя пока мы летели. Их раздавали в самолёте. — пожимаю плечами.

— Ботаник. — подкалывает меня Котов, хмыкнув. — Даже в отпуске умудряешься учиться.

Мы начинаем движение по ухабистому серпантину, а я всё никак не могу перестать улыбаться, здесь так солнечно и беззаботно, что по-другому просто не получается.

— Рад снова видеть твою улыбку. — шепчет он мне на ухо. — Она определённо стоила того, чтобы поехать с тобой.

От прикосновения его горячего дыхания к моей коже я моментально заливаюсь предательским румянцем, всё тело покрывается будоражащими мурашками.

Пытаюсь отвлечься, фокусируя внимание на местном островном колорите. То, что у них нет горячего водопровода, я понимаю по небольшим чёрным водяным бакам, установленным на каждом каменном домике вдоль дороги. Обилие ветряных мельниц умиляет, они выглядят как игрушечные, но вполне себе ещё работают. И бесконечные стада овец и козочек, которые пасутся на каждом зелёном сантиметре скалистой местности. Значит на ужин будет скорее всего баранина, а все местные сыры сделаны из козьего молока.

Двадцать девять градусов за бортом дают о себе знать, и я начинаю покрываться мелкими каплями пота под свитером. Дома я бы в нём замёрзла, ведь у нас сейчас всего четырнадцать градусов, вот такой резкий перепад температур в один день.

Под ним лишь короткий топ на тонких лямках, но я всё же решаюсь раздеться.

— Мышка, — Андрей заглядывает в моё декольте сверху-вниз. — да у тебя есть сиськи! Я приятно удивлëн.

Порой у меня складывается такое ощущение, что он нарочно пытается меня смутить в самый неподходящий момент.

— Заткнись. — шикаю на него и бью кулаком в плечо, от чего он притворно морщится.

В отеле нас встречает многочисленный персонал. Все такие дружелюбные, загорелые и улыбчивые, даже как-то не по себе становится, не то что в хмуром холодном Новосибирске, где ни то что улыбки, доброго слова не дождёшься. А тут на каждом шагу тебе и Калимэра и Ясас (здравствуйте) и Калос орисатэ (добро пожаловать).

Вот только когда мы заходим в номер, моё хорошее настроение остаётся где-то там далеко за дверью. Я и забыла, что просила украсить огромную двуспальную кровать ароматными лепестками роз, а сам номер романтично горящими свечами.

И дивана здесь нет, поэтому нам с Андреем придётся спать вместе. Попросить другой номер не решаюсь, чтобы не обидеть друга.

Он падает на кровать, раскинув руки в стороны, проверяя, как пружинит матрас.

— Ну что, на пляж? — он поднимается на локтях.

Моему взору предстаёт полоска светлой кожи между рубашкой и брюками Андрея, украшенная рельефными косыми мышцами и дорожкой тёмных волос. И почему я не могу отвести от неё взгляд, фантазируя о том, что под брюками? Ведь я уже видела его в одних трусах, а всё равно интересно.