Найти себя

Глава 1. Начало.

С самого утра небо, как и все пять дней до этого, заволокло тучами. Накрапывал мелкий дождик, смывая пыль с листьев деревьев, а где-то вдалеке раздавалось неясное чириканье воробьёв.Весна уже вступила в свои права, но пока не закрепила позиции, и ночами было довольно прохладно.

В зелёном овражке что-то скрипнуло, и спустя несколько секунд, отогнув длинные хлыстики растущей наверху плакучей ивы, показалась фигура человека в поношенном камуфляже. Если приглядеться, можно было понять, что это парень лет двадцати. На поясе кобура, грудь закрывает разгрузка, в руках старая добрая "семьдесят четвёрка", а на голове камуфляжная бандана. Зеленоватые глаза, нос с небольшой горбинкой и, что больше всего бросалось в глаза, шрам на щеке, пересекающий бровь. Оглядевшись вокруг, он взобрался наверх по малоприметной тропке и, стараясь ступать по траве, двинулся к небольшому леску.

Пробираясь сквозь заросли крапивы, незнакомец предавался отчасти праздным размышлениям о произошедшем полгода назад. Тогда во всём мире творилось чёрт-те что; отгремела Третья Мировая, унесшая жизни дохрениллиарда человек, разворотившая всё и вся и уничтожившая понятие государства как единого целого. А с прекращением войны мировой чуть погодя началась война гражданская, непонятная никому ужасная катавасия, несущая новые потери и разруху. Вокруг всего этого жизненного беспредела и вились тяжёлые и печальные мысли парня, продвигавшегося по лесу.

Человек внезапно остановился и прислушался. Чуть левее от него едва слышно прострекотала очередь, а потом снова наступила тишина.

- Опять, что ли, эти черти за своё взялись? - тихо пробурчал парень.

Выстрелы прозвучали со стороны территории, находящейся под контролем банды, известной как "виверны". Видимо, тот, кто придумал это название, ярый любитель всякой мифической хрени. Опасные ребята, не без доли раздолбайства, конечно, но вооружены прилично, и незнакомцу это было хорошо известно. Но всё-таки, поколебавшись несколько секунд, парень направился в ту сторону. Проверить ведь, если обтяпать это как следует, плёвое дело!
Минуты через три сквозь деревья показались полуразрушенные постройки. До войны это было небольшое село, как говорится, "три дома, два сарая да конура". Сейчас же всё выглядело необитаемым, по крайней мере, так казалось с первого взгляда. Однако спустя секунд 10 из-за угла дома вышло двое вооружённых людей. Соблазн был велик, и парень решился. Автомат перекочевал за спину, в руку, поблескивая стальным лезвием, скользнул нож. Мягко ступая по траве, незнакомец двинулся к патрульным, скрываясь за густой растительностью. Один из них повернулся и пошёл за угол, второй же ещё стоял, прислонившись к кирпичной стене и дымя сигаретой. Через некоторое время он, покрутив бычок в пальцах, щелчком отправил его в полёт, и кустик, скрывавший незнакомца, на короткое мгновение исчез из его поля зрения. Большего и не надо было. Последнее, что успел увидеть бедолага, это летящая на него фигура с занесенным ножом. Лезвие пронзило сердце зазевавшегося патрульного, и он, не успев ни крикнуть, ни выхватить оружие, осел на землю. Нападавший обтёр нож о камок жертвы, спрятал его в голенище берца и прислонился плечом к стене. Шаги второго бойца приближались. Едва только он показался из-за угла, парень выписал ему мощный апперкот в нижнюю челюсть, одним прыжком свалил патрульного на землю и всадил в грудь нож. Нападавший хладнокровно слез с убитого, осмотрел тела, забрал ништяки по типу магазинов под "Макаров" и тихо, скрываясь в густой растительности, двинулся дальше, к зданию, откуда несколько минут назад прозвучали глухие выстрелы. Парень не чувствовал страха или сочувствия к убитым: давно уже прошёл тот период, когда он боялся сеять смерть. Только мандраж, как у охотника, который только что завалил здорового кабана, приправленный лютой ненавистью.
Добраться до входа в здание не заняло много времени, и, аккуратно проверив местность на наличие патрулей, человек неслышно вошёл в здание, притворив за собой дверь. Путь его лежал в подвал, откуда явственно слышались звуки ударов. Где-то на задворках сознания парень понимал: лезть в подвал здания в лагере противника в одиночку равносильно самоубийству, но желание насолить "вивернам" и простое человеческое любопытство гнали его на поиски проблем на задницу.

Подвал этого дома был чем-то по типу тюрьмы. Длинный коридор, железные двери и стол с настольной лампой, сохранившейся с бородатых времён, за которым сидел усатый боец, писавший какой-то отчёт. Он даже не удосужился поднять голову и посмотреть на вошедшего; мало кто может подумать, что на охраняемую территорию, тем более в тюрьму (в тюрьму!) может просочиться диверсант. Удар рукоятью пистолета в висок, и боец, моментально отключившись, уронил голову на руки.

- Не может такого быть, что ты был один! - послышалось из одной из камер метрах в пяти от диверсанта. - Говори, где сообщники твои, сука! Или хочешь вслед за этим отправиться, а?!

- Да делай ты, что хочешь, - ответил слабый голос. - Вообще похрен...

- Похрен, да? А на неё тебе тоже похрен? Слышь, чё говорю?

- Не трожь её, сволочь! - второй голос резко прибавил в силе, но потом резко оборвался, и человек закашлялся.

- Сделаем вот как, - спокойно сказал первый. - Я ей сейчас отрежу кое-что, чтобы тебе.. лежать! Чтобы тебе неповадно было. Пока не расскажешь про своих крыс, я ведь не успокоюсь, ты меня прекрасно знаешь, Митяй!

Парень, стараясь ступать неслышно, подошёл к чуть приоткрытой двери и заглянул в щель. В камере было четверо. Ближе к двери стоял боец, видимо, из охраны тюрьмы. У стены сидели двое: девушка, похоже, без сознания, и мужчина средних лет, оба со следами пыток. Над мужчиной возвышался тот самый следователь. Пока он в красках расписывал заключённому, как изменится жизнь его, как стало понятно из разговора, племянницы, если он "не выдаст своих крыс", у диверсанта возникла абсурдная идея. Он встал у двери и постучал. Следователь, мельком взглянув на приоткрытую дверь, присел перед мужчиной на корточки, боец же, повернувшись, открыл дверь и тут же получил носком берца промеж ног. Пленник тут же попытался схватить пистолет, который держал в руках следак, но тот, резко отскочив, пристрелил несчастного, а затем попытался развернуться на внезапного гостя, но не успел. Диверсант выверенным движением выхватил ТТ и моментально пришил следователя, а затем вырубил коленом воющего от боли охранника. Наступила тишина, прервавшаяся неясным хрипом пленника.

Глава 2. Неожиданные проблемы.

Роман медленно поднял руки и повернулся назад. В грудь ему смотрел ствол автомата, который держала в руках девушка, с безысходным отчаянием смотревшая на парня. Будь у неё граната, она бы, наверное, уже подорвала бы здесь всё вместе с собой. Роман спокойно повернулся обратно и стал собирать пистолет, который он до этого почистил.

- Разряжен, - флегматично сказал Роман.

Послышался щелчок и звук холостого выстрела. Девушка выронила из рук автомат и забилась в угол, сжавшись в комочек и со страхом глядя на парня.

- Я же говорил - разряжен, - спокойно повторил он, щёлкнул предохранителем и положил "Макаров" на стол. - Не бойся, я не обижу.

- Кто ты? - тихо спросила девушка.

- Меня зовут Роман, я... - парень замешкался. В самом деле, кто же он такой? Человек разумный, не более. Последние два года он только и делал, что пытался выжить и отомстить "вивернам". Вылазка, потом два-три дня затишья, снова вылазка и снова три дня отдыха, и так по кругу. Он - одиночка, пытающийся найти смысл своего существования. Пока что парнем двигала лишь жажда мести, но что будет, если "виверн" не станет?

- Скажем так, - после непродолжительных размышлений ответил парень. - Я лишь хочу уничтожить всех этих сволочей, с которыми ты имела честь познакомиться до меня. Кто я на самом деле - я не знаю, да и это не имеет значения.

- Как можно не знать, кто ты есть? - с сомнением спросила девушка.

Роман лишь пожал плечами, показывая, что не собирается отвечать. Незнакомка же задала следующий вопрос, который, видимо, был главным:

- Где Олег?

- Тот мужчина, который с тобой в камере был? - она кивнула. - Его убили. Это он попросил тебя забрать.

Девушка опустила голову. Из глаз у неё скатились две слезинки.

- Я знала, что так будет.. - прошептала она, помотав головой. - Знала, что его убьют там.. Что ты сделаешь со мной? - девушка внезапно подняла голову и посмотрела на парня. В её голосе читалась безысходность.

- Пока не знаю, - помолчав, ответил Роман.

В молчании прошло минут пять. Девушка погрузилась в печаль, парень в мысли о том, как поступить. Взять девчонку с собой.. возможно, но зачем она ему? Вряд ли она выдержит те условия, которые для него стали привычными и являются повседневной рутиной. Да и каковы гарантии того, что она при первой же возможности не сбежит и не сдаст его "вивернам" или кому похуже? Пока о нём не знают, он будет жить, если его не застрелят на очередной вылазке или после. Но бросить её на произвол судьбы он тоже не мог: хоть человек, которому он дал обещание, наверняка мёртв, Роман чувствовал, что должен выполнить его, хотя бы из уважения к погибшему.

- Как тебя звать? - спросил вдруг парень, прервав затянувшееся молчание.

- Зачем тебе знать? Просто сделай, что хочешь...

Роман поднялся и вынул из берца нож. Взгляд девушки моментально оказался прикован к нему. Её глаза расширились, она шумно сглотнула, а потом зажмурилась. На то, чтобы попытаться спастись, у неё не было сил. Парень подошёл ближе, взял её за руки и в два счёта перерезал пропитанные кровью верёвки, стягивающие запястья. То же самое он сделал с верёвками на ногах, а затем вложил нож обратно и, не сказав ни слова, повернулся и хотел уже было выйти, но вдруг услышал сзади:

- Полина.

Роман вопросительно посмотрел на девушку.

- Ты спрашивал моё имя.. Меня зовут Полина.

Парень кивнул и вышел, оставив Полину одну. Несколько минут она сидела и размышляла о том, что делать дальше. Странный парень со шрамом на пол-лица, по правде говоря, очень напрягал её. Своей манерой изъясняться коротко, иногда не отвечать вовсе, показывая ответ жестом или выражением лица; своим поведением, невозмутимостью и безразличием. Полина чувствовала исходящую от него опасность, но в то же время нутром понимала, что здесь она в безопасности и что этот человек не причинит ей вреда, хоть она и не всегда могла понять, как он будет действовать дальше. А насчёт переворота - верхушка схватила практически самого главного человека, отвечавшего за это, и, судя по тому, что сказал Роман, он мёртв; ей нужно как-то связаться с теми людьми, которые способны помочь им обрести какое-то подобие автономии, но всё, что у неё было - частота, на которой есть шанс поймать человека из этой организации. Да и всё это имеет смысл лишь в том случае, если вся оставшаяся часть оппозиции во главе с Иванченко не провалилась и не гниёт сейчас в подвалах и застенках службы безопасности.

***

С момента последней вылазки прошло два дня. В тихом убежище беглецов всё было спокойно. Девушка немного оклемалась после заключения и теперь терроризировала Романа просьбой дать ей рацию, для того чтобы связаться с кем-то, кто "сможет решить кое-какой вопрос". Реакция на все аргументы и доводы Полины всегда была одна и та же: парень безразлично поворачивался к ней, несколько секунд смотрел ей в глаза, а потом припечатывал:

- Нет. Это исключено.

На дальнейшие расспросы Роман лишь махал рукой, показывая, что разговор окончен, и возвращался к прерванному занятию. Девушку это страшно бесило, но ничего поделать с этим она не могла.

После ревизии Роман сделал неприятное открытие: запасы продовольствия были на исходе, а значит, нужно было перебираться к "базе". Укрытие, где они сейчас находились, было лишь перевалочной точкой, местом, где можно было перевести дух и переждать погоню. Свои мысли парень озвучил Полине в типичной для него манере:

- Еды осталось на раз пожрать.

- Дела-а.. - задумчиво протянула Полина. - Что планируешь делать?

- Нам надо в Иволгино. Там разживёмся припасами. Ты должна пойти со мной, здесь оставаться нет смысла.

- Хорошо, - помолчав, ответила девушка.

Роман стал проверять снаряжение, а Полина погрузилась в раздумья. Парню она по-прежнему не доверяла, хоть и больше не боялась его. Вообще, конечно, странно было бы, если б получилось наоборот: в последнее время, учитывая, как мало ей встречалось порядочных людей, девушка привыкла никому не доверять. Большинство из тех, кого видела Полина, были просты, их мысли легко было понять; реже встречались те, в которых было что-то своё, потаённое: они казались наиболее опасными. Роман же был... другим. Он замкнутый, вечно серьёзный, собранный, собеседник из него никакой - никогда не поймёшь, что у него на уме. Когда она попыталась от нечего делать спросить у парня про его прошлую жизнь, тот наградил её тяжёлым взглядом, от которого у девушки всё сжалось, слегка дёрнул головой и отвернулся, не сказав ни слова. Больше Полина даже не пыталась ничего спрашивать. Максимум, на который выходило их общение теперь, это фразы в духе: "Что делать?", "Как думаешь, что снаружи творится?". Ах да, ну и, конечно, "Ещё раз прошу, дай рацию!".