Назло

День 1

Проливной дождь ни на секунду не прекращался за эти два дня. Может он даже чувствовал, что творилось в душах у людей, и поэтому не мог остановиться. Осень на всех действует меланхолически, особенно на тех, кто потерял что-то очень важное в жизни.

Пальцы немели, но мужчина, казалось, их, более, не ощущал, на свое физическое состояние ему было более чем все равно. Лицо перекосила странная ухмылка, уголок рта подрагивал, создавалось впечатление, что человек изо всех сил стремиться взять себя в руки, но эмоции, буквально, вываливались через край. Он то смеялся, то вытирал тыльной стороной ладони набегающие слезы. Тяжесть отрицания отравляла жизнь, но смириться с неизбежностью не получалось, как он не пытался, все, что жило внутри поглотила обида и боль, иногда даже ненависть.

Райт сидел, взявшись руками за голову и склонив ее в колени. Где он ошибся? Когда все стало «не так»? Он и Тина въехали в столицу почти пять лет назад. Въехали друзьями, а здесь стали парой. Оба учились на медицинском, были одногодками, и вот однажды полюбили. Одно утро в их жизни все изменило. Молодые люди съехались, сняли двухкомнатную квартиру не далеко от центра, и начали жить вместе.

Это была красивая пара, без преувеличения. Густые каштановые волосы девушки чуть-чуть вились и, тяжелыми кольцами падали на плечи. Блестящие глаза, хорошая фигура, и что самое главное – доброта. Доброта и честность, открытое сердце, нежная, мягкая улыбка. Райт и сам не понимал, как в юности не замечал за ней всех этих достоинств. Казалось, у нее были одни лишь достоинства.

И не было недостатков.

У их отношений тоже не было недостатков. Они оба работали в клинике: он – хирургом, она – медсестрой. Такая милая, хорошенькая, с чупчиком на голове и очках с прозрачной оправой.  Росли, учились, и даже ординаторскую закончили вместе. Его Тина, его женщина. Она вкусно готовила, поддерживала чистоту дома и не мешала своей второй половинке заниматься делами по работе. Не лезла, не настаивала, все было хорошо. Взамен он дарил ей подарки, возил в путешествия, да и вообще старался обеспечить всем, чего не пожелает ее скромная добрая душа. Гендерные роли соблюдены идеально, всех это устраивало, устраивало настолько, что они никогда не ссорились, никогда.

Пока однажды, одним мрачным утром она не сказала, что уходит. Даже не сказала – к другому, или просто, от него. Их жизнь не была рутиной. Они были счастливы. Что же произошло?

Райт в десятый раз осматривал квартиру. Ее нет. Нет в ванной, у себя в комнате или на кухне. Нет. Она не болтает по телефону, не смотрит фильм, не готовит ужин. Она даже не на работе. Ее нет, и она не придет. Это все. Глаза вновь на минуту повлажнели, но мужчина быстро взял себя в руки, после чего тишину в квартире разрезал громкий, ошеломляющий смех. Опять.

Ее тень, а точнее, фантом, падает на стены, и мужчина вновь оборачивался, вздрагивая и улыбаясь. Смех слышался из крана, за окном… он принимал за знакомый силуэт отражения кричащих птиц, что садились на подоконник, каждый случайный звук, режущий мрачную тишину казался тем самым, напоминающим скрип входной двери. И снова сердце билось, а дыхание учащалось. Учащалось…

Когда смеяться уже не было сил, он снова, сам за собой не замечая, начал тонуть в воспоминаниях. Вздернутый носик, пара веснушек… И этот мягкий, звонкий голос. Неужели он не ценил? Ценил, еще как ценил. Настолько сильно, что когда она ушла – он понял. У него абсолютно нет друзей. Тина была его другом. А еще любовником, поддержкой, опорой. Сладкие прикосновения, теплая, смугловатая кожа. Ее нет. И он не винил ее за это, он винил себя. Что он сделал не так? Из горла вырвался немой крик. Больше недели он живет один. Больше недели не ходит на работу, скоротечно взяв отпуск… Иронично, но так.

Ничто в жизни больше не имеет смысла. Боль со временем должна была уходить, но она не уходит. Как не уходит и ее фантом из его жизни. Он надеется, что она вот-вот зайдет, хотя знает, что этого не случится. Знает и продолжает надеяться. Ее дыхание, казалось, все еще витало в воздухе. От мыслей о ней сосет под ложечкой и стынет кровь.

Бесконтрольное самобичевание молодого доктора прервал звонок в дверь.

Тихо поднявшись с кровати, на которой он провел все утро, мужчина сильно напрягся и подошел к двери. Как ни странно, прямо сейчас никаких надежд он не питал, более того, мрачно ухмылялся, сцепив руки в замок. Райт Хоффман все-таки был реалистом, несмотря на все теплые, наивные мечты, а исходя из реалий это мог быть лишь один человек. Человек, который еще глубже затолкает его в яму. Человек, подкинет ему проблем.

На пороге дорогой, просторной квартиры стояла грузная миловидная женщина, на вид ей можно было дать около пятидесяти лет. Врач с ужасом оглядел эту фигуру, отходя на шаг назад. Он прекрасно понимал, кто это, и зачем пришла, оттого саркастичный смешок сорвался с иссохшихся, бледных губ. 

- Ну… Думаю ты знаешь, почему я здесь, Райт. Мы все с тобой уже обговорили по телефону, но да, я все равно тут. Ты образцовый жилец, такой же, была и твоя подруга… Но сам понимаешь, я не работаю, хотя плачу за обучение двух своих сыновей. Если ты не станешь выкупать вторую комнату, то моя новость точно тебя не обрадует.

- Я помню наш разговор, Тамара. И я не скажу вам ничего нового. В этом месяце я не смогу выкупить комнату, но я клянусь, в следующем я все вам верну. С лихвой. Можем заверить это нотариально. Просто сейчас у меня… трудности. И в данный момент на работу я не выхожу. Вы хотите подселить в квартиру жильца, так ведь? Занять соседнюю комнату, она ведь простаивает. - доктор обессиленно уронил голову и потер повлажневшие руки.

День 2

Еще один день пролетел незаметно. Врач немного прибрал квартиру, повесил на свою комнату замок и унес из кухни все личные вещи. «Холодильник теперь станет общим» - думал мужчина, и пообещал себе покупать еду строго на одну порцию, чтобы сразу же съедать ее. Он позаботился даже о том, чтобы с новой недели выйти на работу и начать упорно трудиться на вторую комнату, чтоб нежеланный человек не пробыл тут ни одного лишнего дня. Платить за всю квартиру было для него мелочью, но, по иронии судьбы, не сейчас. Только не сейчас. Однако, до следующей недели еще нужно дожить, ибо сегодня был только вторник.

От мыслей о работе его отвлек еще один звонок в дверь. Райт был немного удивлен, так как хозяйка предупреждала о въезде той самой гостьи, но он должен был состояться завтра. Оперативно, оперативно… Он медленно встал с кровати, подошел к двери. Ноги не слушались, а голова болела так, будто мужчина не спал трое суток. Отчасти, так и было. Скрипнув зубами, он повернул замок и медленно его открыл.

Что ж. Доктор увидел то, что ожидал увидеть.

Странная девочка. Первая мысль, которая приходит в голову, наблюдая за этой особой. Она не была толстой, но и худой тоже не была. Обычное угловатое тело типичного подростка, на которое надета безразмерная рубаха, застегнутая всего на три пуговицы.

Она, так-то, вообще никогда не застегивала рубашку более чем на три пуговицы. Держа руки в карманах странных, застиранных джинсов, девушка что-то пробубнила себе под нос. Белые кроссовки давно уже стали серыми от времени, а носки на ногах, вроде бы, были разными. Странная одежда, несколько запущенный внешний вид… Нет, совсем не потому, что она подросток. Это всего лишь черта характера, или, даже, психотип – забитый среднячок.

Сумок с ней было мало, и, исходя из характера, понятно почему. Она носила с собой отвратные майки-алкоголички, рваные шорты и странные юбки. У нее было всего одно платье, зеленое, почти до пят, как будто свистнутое из бабушкиного сундука. Оно не особо шло ей внешне, но за то скрывало угловатости юношеского тела. Присмотревшись, Хоффман понял, что это не сумки вовсе, а пакеты. Она носила там вещи. Совершенно ничего странного. Одной рукой придерживала джинсовую куртку, на предплечьях висели эти самые пакеты, и при этом девушка все еще пыталась припихнуть руки в карманы как можно глубже. Мужчина был в шоке.

Изучающе посматривая на нее с высоты своего роста, который превышал рост гостьи примерно на полторы головы, он сразу же заметил грустный, слегка отчужденный взгляд. Медленное моргание тонких, синеватых век.

Надо сказать, что, несмотря на равнодушное отношение к внешнему виду, она не была грязной, или некрасивой. Волосы светлые, чистые, распущенные, длиной приходились ей чуть ниже плеч. Слегка спутанные, видимо, девушка не очень любила их расчесывать, но перфекционисту Райту этого было достаточно, чтобы прицепиться. Бледная кожа, на сгибах с тонкими, синими венками. Слегка крупный нос, узкое лицо с аккуратной формой губ. Даже в мелочах было заметно, что она не любит следить за собой. Глубокие синяки под пустыми, серыми глазами были наспех замазаны дешевым тональным кремом, серые брови немного потеряли форму. Косметики на лице не было категорически, за исключением того крема, который она наносила, когда направлялась в гости, или по праздникам. Единственный плюс, так это сказать, изюминкой внешности были очень длинные, пушистые ресницы, которые люди замечали, не приглядываясь.

Она тряхнула головой, поставила сумки и сняла наушники. Постояв еще пару секунд, девушка стала убирать волосы с лица своей крупной ладошкой с непропорционально тонкими пальцами. Ногти на руках были поломанные и все разного размера. Создавалось впечатление, что она не обрезала их вовсе, сломался – ну и ладно, нормально.

Она закинула волосы назад, после чего показался лоб и пара юношеских прыщей.

- Здрасте… - голос довольно мягкий, немного неуверенный. Между бровей проступила глубокая, мимическая морщинка.

- Здравствуй. – Райт просто стоял и не мог проморгаться. Это человек не из провинции. И даже не из сельской глубинки. Вроде бы личность, но так воспринимать ее Хоффман пока не мог. Они просто стояли и молчали, изучая друг друга взглядом.

По широким плечам мужчины спускались темные, прямые волосы. Сейчас они даже не были забраны в хвост, а на светлом лице не было ни одного изъяна. Он слега повел головой в сторону, все еще присматриваясь. Под другим углом гостья заметила у своего соседа пропорциональный, прямой нос, и серые, буквально, стальные глаза, в которых не читалось ни одной эмоции.

- Ну… может во внутрь пройдем? – неуверенно процедила девочка.

- Да. Конечно. – сухо ответил он. – Хозяйка дала тебе ключ?

- Разумеется. Я бы так зашла, но ты заперся изнутри.

Они вместе вошли в квартиру, Райт жестом указал девушке на ее комнату и поспешил удалиться.

- Эй! Стой. Как… Тебя называть-то? – она потупила глаза.

- Доктор Хоффман. Райт Хоффмант.

- Ого как официально. А проще нет? Нельзя? – Сквозь равнодушное лицо начала просвечиваться ухмылка. Грустный взгляд вмиг стал выглядеть вызывающе, а брови поползли вверх.

- Мне двадцать восемь лет. А тебе? шестнадцать, или, может, семнадцать? Давай исключим всякое панибратство сразу. Я тебе не мальчик, и не друг по школе. Не будешь относиться ко мне с уважением – я найду чем ответить. И поверь, это будет гораздо более неприятно, чем получить низкий бал.

День 3

Тишина. Но то была не та тишина, к которой он привык: не теплая, не спокойная, не нежная. Холодная, тяжелая, мерзкая. Тело сковывали спазмы, отчего он часто вставал, нервно сглатывал, упрямо ходил из стороны в сторону, а, вновь ложившись, чувствовал себя еще хуже. Виделся в темных тенях знакомый силуэт, от которого сжималось сердце. Эти тени были подвижны, но не это заставляло раз за разом вглядываться во тьму. Воспоминания. Воспоминания в такие минуты становились материальны.

Рассвет раздражал. Нужно было вставать, но сейчас он не видел в этом смысла. По коридору его дома гуляет странная, неприятная особа, вспомнив об этом, врач все-таки поднял усталое тело с кровати, посмотрел сквозь щель занавесок – в окно. Небо белело, вновь собирался дождь, и он, встряхивая головой, распахнул шторы.

Накинув халат, Хоффман вышел из комнаты, направившись прямиком в душ. Гостья, что уже сидела на кухне, слегка напряглась, но продолжила сидеть за столом, гипнотизируя взглядом полоски на красивых, свежих обоях. Шум воды ее слегка смущал, она сама не могла объяснить, почему. В общежитиях все так живут. Просто голый, взрослый мужчина, на которого льются струи холодной воды. Встрепенувшись, Идл покачала головой и искренне засмеялась сама себе. Она что, мужчин не видела? С чего такая мелочь вообще должна смущать? У него своя жизнь, у нее – своя.

Вновь шорох. И воды больше не слышно.

- Ты почему не на учебе? – Райт сузил глаза, проходя на кухню. Коричневый, хлопковый халат слегка прилипал к телу, а мокрые, длинные волосы лежали за спиной, с них иногда стекали холодные капли. 

- О. Доброе утро, дядя. А ты чего не на работе? – Хелл по-доброму улыбнулась, и протянула мужчине хлеб с маслом. От странного, агрессивного лица после их стычки не осталось и следа. Он, было, хотел отказаться, но чтоб немного свести мосты взял, и неуверенно стал живать. – думаешь, я тебя отравить хочу? – девушка засмеялась. Хоффман вздохнул.

- Я в отпуске. Смотрю, ты закупилась?

- О, я рано встаю. Забей вообще, если тебе лень выходить, я могу покупать продукты. Если денег на них дашь, конечно. Ну и посуду мой, да.

- Мм. – Врач сконфузился. Настолько, что даже не смог подобрать ответ. В прошлом Тина отлично готовила, как и распоряжалась финансами. Не то что бы он сравнивал свою любовь со школьницей, нет. Он просто скучал.

- Ну и хрен с тобой. Живи как хочешь. – Она не обиделась, просто удивилась.

- Я сказал не выражаться здесь. Не при мне. Это мерзко.

- Ты зануда. Мало того, что дед, так еще и зануда. – Хелл отпила сок из стакана и жестом пригласила Хоффмана за стол. Тот скептически сморщился и остался стоять. – Я еще не поступила. В пятницу только результаты вступительных.

- Не волнуешься?

- Не-а. А что? Провалюсь так провалюсь. Пофиг. – Довольно типично для девочки-троечницы было так рассуждать. Они проще относились к жизни и не возлагали ни на кого больших надежд.

- Вот это отношение. – Райт горько ухмыльнулся. Вновь нахлынули воспоминания.

Тина еще в школе хорошо училась. Она искренне старалась, чтобы поступить в одно из лучших заведений столицы. И старания окупаются. Яркая, веселая, спортивная… И ее умный, холодный друг. Райт Хоффман.

- Э, ты что завис? – девушка подняла одну бровь. Тот хмыкнул, и выбросил остатки бутерброда в мусорное ведро.

«Так, ну все понятно с тобой». – Грустно улыбнулась про себя Хелен. Он ходит мрачнее тучи. Отпуск, хотя и не отдыхает ни капли, внезапно освободившаяся комната в просторной квартире, неадекватная вспыльчивость и печаль… «Кажется кого-то бросила девушка» - как итог, решила для себя Хелл. Она медленно встала, потянулась, и положила грязную посуду в раковину, после чего вытерла руки о домашнюю майку-алкоголичку. Мыть посуду явно не было ее приоритетом, и, если сосед откажется, придется перейти на одноразовые тарелки. Как и раньше.

В общем-то, никто из ее братьев и сестер не тяготел к домашним делам, и максимально упрощать бытовой труд было для нее и ее семьи чем-то обыденным. Дешевая лапша быстрого приготовления, консервы, простые овощи, которые не нужно готовить… все это составляло большую часть рациона, но, как ни странно, с пищеварением у девушки было все в порядке. Более того, она была совершенно уверенна, что выжила бы на диете из автомобильных болтов и воды из лужи. Выжила бы везде, как таракан, и гордилась этим. Больше, как-то, гордиться было нечем. Такая себе учеба, посредственная внешность, а еще она не умела ничего необычного. Разве что, жонглировать тремя апельсинами, рассказывая при этом анекдот. Самый большой талант, но Хелен, не лишенная чувства юмора и самоиронии все время над этим шутила. Не все рождаются особенными, кому-то нужно побыть обывателем.

День 4

Райт сидел у себя в комнате. Мысли о настоящем печально переплетались с мыслями о прошлом, и он никак не мог их отделить. Все это навивало у него ассоциации с тем, что было, с молодостью, радостью и печалью. И, конечно, Тина. Тинни, как ее обычно звали.

Не заметно для него самого в комнату просунулась светлая, но только цветом волос голова и неловко постучала о дверной проем:

- Кажется… Ты забыл запереть дверь.

- Какая досада. Что тебе здесь нужно? – На лице врача вновь возникла гримаса недовольства и, вероятно, ярости. Девушка довольно заскользнула в комнату и, усевшись в позе лотоса рядом с соседом, дружелюбно спросила:

- Расскажи о ней. Какой она была? – после слов последовала тихая улыбка. Такой наглости Хоффман стерпеть не смог. Он вскочил с кровати, отчего новоявленная соседка потеряла равновесие, и рявкнул на всю квартиру:

- Пошла вон!! – он итак старался быть с ней дружелюбен, но так упрямо лезть в душу… Райт терпеть этого явно не собирался.

- Ладно, ладно… Тебе нервы лечить надо, а не людей, сосед. – медленно сказала девушка, после чего скрылась за дверью, захлопнув ее на этот раз. Мужчина же отдышался и медленно сел на кровать. До этого момента он не замечал за собой такой вспыльчивости, но он никому не позволит лезть в его жизнь, да еще и сыпать на рану соль, так мерзко, беспардонно и бестактно.

Через пару минут он поднялся, накинул куртку, запер комнату и вышел, сперва из квартиры, в душный, серый подъезд, а затем на улицу. Как никогда ему нужно было освежиться.

Его жизнь стала несносной слишком быстро, и это вызывало то смех, то отчуждение, то снова смех, и так по кругу. Внезапно доктор понял, насколько нестрессоустойчив, понял, что никогда не был готов к предательству, цинично игнорируя информацию о гипотетическом ноже, который в любой момент мог прилететь в спину. Признаться себе, что он ошибся в выборе, означало признаться в том, что он облажался. А как можно ошибиться, доверяя столь святой, милой девушке? Нет, он сам явно что-то сделал не так.

Тяжелые, низкие облака висели над вечереющим городом. Почти весь день провести на зябких, осенних улицах было странно, но врач даже не чувствовал голода или жажды. Лишь обиду, раздражение, в какой-то мере презрение, но уже к самому себе. Такой уважаемый человек, как он, не должен падать столь низко, не должен поддаваться эмоциям. Не должен сожалеть или тратить время на злость. Лишь работать, работать, и работать, как робот. Работать, и только тогда он снова сможет начать себя уважать.

Тина все еще лезла в голову, но и злоба на соседку, которая явно лезла не в свое дело не проходила. Гуляя мимо тусклых рекламных вывесок, он остановился напротив одной из них. Последний раз Хоффман был в баре сто лет назад, а то и больше. Он поднялся по ступенькам, и почти сразу же ему в нос вдарил сильный запах алкоголя. Однако сегодня, сейчас он был им доволен. Подойдя к барной стойке он жестом подозвал к себе бармена и тихо произнес:

- Виски, двойной.

- Сколько угодно. – Бармен улыбнулся самой слащавой во всем свете улыбкой и пошел за выпивкой.

- Без льда.

- Как скажете.

Пока несли напитки, Райт стоял и изучал глазами царапины на барной стойке. Тина. Расставание. Школьник-соседка. Работа… На которой теперь его точно понизят. Почему все катится к черту? Где он оступился?

Напиток принесли. Хоффман залпом осушил стакан, после чего произнес короткое: «Повтори».

Свет падающих звезд беспощадно поглощала плотность облаков. В лужах асфальта отражались фонари, здания, случайные прохожие… мир вокруг неизменно двигался вперед, время в нем никогда не застывало. Чья-то боль была мелочью в этой огромной планете миллиардов человек, всем было все равно. Легкое касание прохладного воздуха ощущалось как сильный ветер, настолько, что, в пору, объявлять штормовое предупреждение. В баре он, буквально, выпал из мира, наслаждаясь спорным пониманием одиночества, попытками отрицания внутренних проблем. В баре, ему казалось, он провел всего двадцать минут, но, отчего-то часы на руке показывали полночь. Отчего-то бармен все время молчал, со странным сочувствием глядя на незнакомого клиента. Серые глаза были направлены на небо, сквозь него, хотя и небосвод сейчас был закрыт «крышкой» находящих циклонов. Бледная кожа в искусственном, уличном свете казалась еще бледнее, а черты лица контрастнее, словно их вырезал скульптор античных времен.

Он шел домой. С глупой улыбкой, и еще одной бутылкой в руках. Стоит признать, до сего дня он никогда так не напивался. Ни разу в своей недолгой, ответственной жизни.

«Сука, одна огромная проблема. Школьница, работа, деньги…» - Райт в тот момент слабо понимал поток собственного сознания. Он медленно шел, покачиваясь, по улице, все так же глупо улыбаясь, и напевая себе под нос какую-то ерунду. Чтобы он? Петь? Никогда. Ни за что. Ну… разве что после бутылочки виски…

Воздух усиливал порывы, и теперь уже ветер гонял по дорогам мусор, но сейчас молодого врача он не раздражал, а на против, веселил. Пакеты так смешно, так завораживающе вздымались к небу, кучки листьев напоминали объёмные гиперболы, а банки из-под газировки было весело пинать. Даже слишком весело…

Дверь в квартиру он открыл с пинка, после чего зацепился об порог и шлепнулся со всего размаха в коридоре. Хелл, в тот момент бессменно сидящая на кухне, вытащив наушники, медленно подошла к своему сожителю:

День 5

Ей не спалось. Даже в тишине, тепле и спокойствии не спалось, а два пустых, светлых глаза медленно наблюдали, как за окном встает яркое, холодное солнце. Неприятный осадок от предыдущего вечера сильно тяготил юное тело, но она изо всех сил старалась абстрагироваться, и снова стать веселой и беззаботной. Все равно проблемы ее соседа – не ее проблемы. Значит не стоят внимания, сам ведь не хочет, чтоб она лезла, а, значит, разберется сам.

Выйдя на кухню, девушка поняла: сожитель так и не уходил к себе, и, судя по всему, провел здесь всю ночь.

- Хей. Доброе утро, дядя.

- О нет. Ты здесь.

- Ну да, а где мне еще быть?

- Просто. Просто оставь меня. – Райт налил холодной воды из-под крана и залпом ее выпил, после чего потряс головой, налил еще и выпил еще.

- Алкаш. Ты, дядя, алкаш. Жалко мне тебя, вообще сорвался. – девушка почесала вилкой затылок. Хоффман только неодобрительно фыркнул, и еле выдавил из себя:

- Ну раз так жалко, приготовь тогда еду на двоих.

- Да ну? – Хел засмеялась. – А ты мне что?

- Я дам тебе денег. – сухо ответил врач.

- Ты смотри, так и последнее растратишь. Не за что будет выпивку покупать, - абсолютно спокойно и безэмоционально сказала соседка Райт. Тот в свое время, так же спокойно и безэмоционально запустил в нее подушкой, лежавшей на кухонном стуле.

- Готовь. – мужчина ушел в свою комнату.

                                                                                 * * *

- Это… что?

- А, ну, яйца.

- Чьи… яйца?? – Хоффман круглыми глазами пялился в тарелку. На ней было что-то странное, размазанное, неопределенного цвета, пахнущее приправой для шашлыка.

- Твои, блин! Яйца как яйца. Обычные. Куриные, наверно, или, может, еще чьи. – Девушка ничуть не обиделась на столь очевидный вопрос о непринятии и продолжала жевать свой огурец.

- Десятка.

- Что? – Недовольная Хелен аж вскочила со стула.

- Больше за это не даст никто. Приятного аппетита. – Райт молча встал из-за стола и ушел в комнату. Боль в голове. Голод. Неприязнь. Жизнь неотвратимо меняется в самую нелучшую сторону из всех возможных, более того, уже изменилась, и он ничто не мог с этим сделать. По коридору, как и ожидалось, были раскиданы маленькие женские носки и, казалось, ни один из них не был парой другому. Из полуоткрытой комнаты соседки пахло как-то странно: то ли это огурцы, то ли сосиски, то ли еще что, но в общем какая-то еда. «Кто-то очень любит есть за ноутбуком» - пронеслось в голове у Хоффмана. Он медленно открыл свою дверь и подошел к окну. Там, на улице, уже моросил осенний дождь, странно, ведь всего час назад улицы освещало свежее осеннее солнце. Он и сам не заметил, как с деревьев облетела большая часть листвы. Скоро наступит зима.

О Тине он больше старался не думать, хотя она сама лезла в голову. Лезла, улыбалась и смеялась, такой он ее помнил, и такой представлял.

Ей сейчас наверняка лучше, спокойнее, приятнее, нежели ее бывшему мужчине. Ему сложно было предположить, чем она занималась, решила ли поменять свою жизнь полностью, или же, всего лишь, вышвырнуть из нее его. Что она ест на завтрак? Скорее всего готовит себе сама, сложное, но довольно вкусное блюдо, раскладывает на столе салфетки и приборы.

Думать о том, что у нее кто-то появился было мерзко и зло, хотя ревности как токовой он уже не испытывал. Скорее обиду и ярость, хотя и не был уверен, и не знал, насколько правдивой была его догадка. Возможно, да, возможно, нет, но сути это не меняло.

День 6

День, затем вечер, затем ночь, затем опять день… только перед ним утро. Райту казалось, что он провалился в состояние, напоминающее кому. За дверью раздавались шаги, они то тихли, то становились громче... аппетита не было, так что он редко выходил из комнаты, а на кухне мрачно жевал кусочки подсохшего хлеба с овощами, но даже они, буквально, не лезли в горло. Перед глазами стояла тьма и тишина, сутки за сутками, а он ничего не делал, чтобы ее убрать. Просто посмеивался над собой, и вновь замечал, что в коме. Время, неконтролируемо сжирало, оставляя отчаяние и бессмысленную пустоту. 

От мыслей о всяком, в очередной раз его отвлекла бессменная соседка, которая, втиснувшись в комнату, с унылым лицом процедила:

- Ты бы жрачки купил, кончается, а то там дождь, я не пойду.

- Я тоже не пойду. Посидишь на диете. – Хоффман подошел к двери и силой ее закрыл, вместе с надоевшей особой. Однако, буквально через пару минут он услышал, как хлопнула входная дверь, и мысленно ухмыльнулся.

Стоять возле окна ему было по-настоящему комфортно. Впервые за долгое время он ощущал относительное спокойствие и тишину, возможно еще и от осознания того, что соседка ушла. Хоть ненадолго, но все-таки ушла.

Доктор расправил плечи и наполнил легкие домашним, пыльным воздухом. После ухода Тины здесь никто не убирал. Новая соседка к уборке не тяготела, а Райт впал в то самое состояние души, когда один час кажется минутой. Под подушкой лежала бутылка виски, а почему бы и не открыть?.. Он не был уверен, но ему хотелось. Вроде-бы все не так плохо, как вчера, позавчера… да и смыл напиваться, когда даже настроения нет… ни на что. С этими мыслями он приоткрыл бутылку и понюхал содержимое. «Не плохо…» - пронеслось у него в голове. Желание что-то в жизни поменять, теперь уже даже не вернуть, а поменять, заставило его поставить бутылку на стол. Мужчина вздохнул, сел, и вновь провалился в мысли.

Он не соображал, как долго сидел, и на ходу забыл, о чем думал, пока вновь не услышал скрип входной двери. С недавних пор он перестал вызывать у него трепет и предвкушение чего-то очень хорошего.

Послышались шаги. Хоффман привстал с кровати и выглянул из комнаты. Нет, он вообще уже ни на что не надеялся, но что-то ему подсказывало, что эти шаги отличаются от обычного топота его соседки. Однако он был прав только на половину, хотя бы потому, что это была она. Медленно шла по коридору, на кухню, потирая голову и едва заметно покачиваясь из стороны в сторону. У Райта рефлекторно расширились глаза. Что происходит?!

У школьницы на сконфуженном лице красовался фингал, а на голове, судя по всему, была большая шишка.

- Что ты уставился?! Они пытались отжать мою мобилу!! – с неприкрытой злостью и обидой крикнула Хелл. Райт несколько секунд стоял в ступоре, а потом в квартире послышался тихий довольный смех:

- И ты защищала… свою мобилу, всей своей честью, глазом и головой? Ты… ты дралась с ними? – смех перешел в хохот. Последний вопрос был ни сколько вопрос, сколько утверждение.

- Отвали от меня!! Еще скажи ты бы отдал все без разговора, и побежал бы в кусты с мокрыми штанами, а? – Хелен уже шипела от злости. Мужчина с ухмылкой подошел, наклонился, медленно осмотрел голову и глаз:

- Это надо обработать. – довольно мягкий голос и относительно дружелюбное лицо все-таки убедили соседку не посылать его еще раз. Она недовольно фыркнула, а ее сосед пошел распечатывать домашнюю аптечку.

После нескольких минут поиска он извлек оттуда все необходимое и потащил бедную злую Хел на кухню, где, по его мнению, было светлее всего. Райт посадил ее на стул и начал с помощью ватной палочки смазывать кожу вокруг глаза странным раствором. Девушка скривилась и спустя пару секунд выдала:

- Врач-ебач.                                                                                                                        

- Вот это каламбур, какая умница. – Хоффман было снова начал улыбаться, но в тот же миг стал серьезным. – А вообще, после таких шуток я начинаю сомневаться в силе твоего интеллекта.

- В своем сомневайся, раз ржешь над этим. – в этот раз Хелен, кажется, успокоилась. – Никак в толк не возьму, ты это сейчас серьезно? Обрабатывать что-то взялся, тут ничего и нет особо. Если забить на это, оно и само заживет.

- Думаю, все, кто лишился глаза так же рассуждали. И потом, не все же тебе одной мать-Терезу из себя строить. Вот еще что. Стоит быть осторожнее, ты всего лишь подросток, а на улицах могут быть люди куда более опытные и жестокие, нежели кучка таких же подростков, рыскающих в поисках легкой наживы. Скажу больше, тебе стоило отдать им телефон. Потом можно будет купить новый, и поверь, это намного дешевле, чем вставлять новый глаз или лечить сотрясение.  – Было видно, Хоффман серьезен как никогда ранее, в общении со своей новой знакомой. – Будь благоразумнее, Хелен. – Он слегка улыбнулся. Чувствовалось, что девушка немного вздрогнула, когда ее назвали по имени.

- Слабак.                                                

- Что?

- Ты не слышал меня? Ты бесхребетный слабак. Откупиться от трудностей и бежать, поджав хвост. Теперь понятно, почему ты остался один. Или другой вариант, твоя баба была такой же. Но тогда она ушла не просто от тебя, а к другому.

- Какой же ты все-таки ребенок. – Спокойно сказал Райт, но на его лице мелькнула тень раздражения. – Я закончил. – С этими словами он встал и ушел к себе.

День 7

- Уау! Так у тебя еще и сестра есть?

- Ну да. И не одна. Правда мы не кровные родственники…

- Это круто. У меня нет ни сестер, ни братьев, ну, почти… И у родителей так же. Они живут очень далеко отсюда, но знаешь, я не скучаю. Слушай дед, а вы с той бабой того? Женаты были?

- Нет, не были. – Райт несколько смутился. Вообще вопросы о их положении с Тиной, что тогда, что сейчас его изрядно напрягали. – Мы собирались расписаться, но времени все никак не находилось…

- А, пустые отговорки. Но если вам это было не нужно, я молчу. Тогда вот что, вы хоть спали вместе?

- Вместе. – Хоффман поджал губы. – Что за вопрос вообще?

- Вопрос как вопрос, а что? – Хелен отчаянно ковыряла вилкой брокколи. – Может вы были эталоном целомудренных пар, а? Ты не плохо готовишь кстати, вот только я не ем такое. – Она брезгливо отодвинула от себя тарелку и села поудобнее на стуле.

- Напрасно. Это здоровая пища, растущему организму необходимо.

- Судя по всему, ты тоже все еще растешь – она довольно хихикнула и посмотрела на своего собеседника.

- Мы вместе начали это, но вместе не закончили. – Райт сам не понимал, почему продолжил эту неловкую для себя тему. – Начинали, пробовали, мы были первые и единственные друг у друга. – Он вздохнул и закрыл глаза. В тот же момент, его собеседница поперхнулась соком и громко засмеялась:

- То есть как? То есть ты, дядя, был девственником?? До двадцати, или сколько там… лет?? – Хелен, в приступе смеха, начала стучать рукой по столу. Хоффман сузил глаза, а затем злобно ухмыльнулся:

- Ты, я смотрю, опытная уже, стыдиться нечего, а?

- Ну… - Хелл потупила глаза. – И да, и нет.

- Что?? – Доктор удивленно усмехнулся и продолжил расспрашивать. - То есть как? Ты спала с кем-то, но аккуратно? Или это просто формальности? Так или иначе…

- Меня изнасиловали. Год назад. – Хелен вновь отпила сок. На ее лице не возникло ни печали, ни страха. Она всего лишь с удовольствием пила сок. Райт повис в ступоре. Его собеседница сделала еще глоток и пояснила. – В рот изнасиловали. Что? Формально девственница, но уже и не очень.

- Эм… - Хоффман осел. Он явно не знал, что ей ответить, и как повернуть диалог в другое русло. – И что потом? Его посадили хоть?

- Не-а. Я никому не рассказывала об этом, и потом больше я его не видела. – Довольная девушка отломила кусочек печенья и отправила его в рот.

- Ладно. Закрыли тему, я не хочу знать подробностей. – Мужчина тихонько кашлянул и встал из-за стола. – Мы можем дружить если что, все в порядке.

- Кажется ты немного очах. – Хелл добродушно улыбнулась. – Это здорово, только посуду ты моешь. Правда. Это омерзительно. Фу.

У врача задергалось нижнее веко. Все оказалось так, как он предполагал. Кто бы мог подумать, что внешность окажется настолько говорящей… Минуту помолчав, он ответил:

- Ладно. Мне все равно. Так или иначе, тяжело воспринимать тебя как взрослого, полноценного человека. Пусть будет… Младшая сестренка. – Райт натянул улыбку. Хелен, кажется, нисколько не обиделась и, закинув руки за спину, воскликнула:

- Лады!