Не-большая разница

Глава первая, о скандалах, разводах, текиле и жертвах.

"Иногда, ради собственных принципов, можно пожертвовать даже такой потрясающей вещью, как песочные корзиночки со свежей клубникой. Иногда, только в самых крайних случаях. Жертва должна стоить того, потому что клубничные корзинки - это вкусно."

- Вашу мать! - заорала я, подорвавшись с места и грохнув о кухонный стол обеими ладонями, не обращая внимания, что коробка с пирожными, которую я принесла домой двадцать минут назад свалилась на пол и по принципу бутерброда с маслом упала начинкой вниз. - Да что вы за люди, блять, такие?!

Напротив меня стояла невысокая стройная женщина средних лет. Черты её лица были искажены недовольством и на этом сходство между нами заканчивалось - внешностью я пошла в отца, от матери мне досталась только такая же невысокая и стройная фигура. В остальном, на голубоглазую блондинку с миловидными чертами лица я не была похожа совсем - моё лицо обладало резкими чертами, а волосы были столь же тёмными, сколь и глаза.

- Обычные, нормальные люди, в отличии от тебя, - фыркнула мама в ответ и сложила руки на груди. - Вот что значит - гены пальцем не раздавишь! Вся в отца! Он бандит и ты по кривой дорожке пошла!

- Да? - ядовито сощурилась я и обвела рукой предметы на столе: небольшой вакуумный вибратор, недопитую бутылку малинового пива и вейп размером с флешку. - Это ты по этому набору поняла?!

- По тебе! - резко отозвалась она. - Ничего святого в тебе нет! Как ты мне это всё объяснишь?! Кто тебе разрешил приносить всё эту гадость в мой дом?! Я уже не говорю про эти твои переписки!

- Ты влезла в мой компьютер, - глухо клокочущим голосом озвучиваю я даже не вопрос, а обвинение. - Ты. Влезла. В мои. Мессенджеры.

- Да! - гаркнула мать. - И не зря! Ксюша, он старше тебя на сколько?! Десять лет?! Пятнадцать?!

- Сорок восемь, блять! - заорала я. - Тебе какое дело?! Это моя личная жизнь! Моя! Мы договаривались! Ты обещала не лезть!

- Ты моя дочь, - вдруг перешла на спокойный тон родительница. - Я имею полное право тебя контролировать.

- Приём, адекватность вызывает Зою Дмитриевну, - мой запал затух также резко, как разгорелся от простого понимания - я могу себе хоть в кровь глотку криком разодрать, толку от этого не будет. - Мам, а ничё, что мне двадцать четыре, нет? Я взрослый человек. Мне к тридцатнику ближе, чем к пятнадцати. У меня высшее образование, права и машина, я пять лет сама себя обеспечиваю и тебе ещё деньжат подкидываю. Ты считаешь нормальным вот так лезть в жизнь другого человека?!

- Ты. Моя. Дочь, - отчеканила она. - И пока ты живёшь в моём доме - будь добра подчиняться моим правилам.

Это всё бессмысленно - дошло до меня. Что бы я сейчас ни сказала, насколько бы логичными ни были мои аргументы - я ничего не добьюсь. Она уверена, что полностью права и в своём праве, припоминать наши договорённости абсолютно без толку. Одна из малочисленных общих черт между нами - абсолютно ослиная упёртость. Сейчас мама упёрлась, что её хабар в моей комнате стоил и скрученного замка, и снятой с петель двери. В свою очередь, я считала, что она не имела никакого права лезть в моё личное пространство, даже если бы у меня там стоял бульбулятор, самогонный аппарат и секс-машина, а не обозначенный набор.

Шумно выдохнув, я подхватила свои девайсы со стола, бросила в сплошной карман бордовой толстовки, зашла в свою комнату - дверь стояла прислонённая к шкафу, а в помещении явно производился даже не материнский, а самый натуральный ментовской шмон, после которого сюда запустили роту маленьких детей с ножницами в руках и шилом в жопе. Дорогущее кружевное бельё, пара-тройка платьев, не прошедшие цензуру рисунки на стенах - всё было порвано или порезано, а у моих любимых туфель и вовсе был издевательски отломан только один каблук. На глаза навернулись слёзы, а по венам заклокотала такая ярость, что я поняла: если останусь здесь ещё хоть на минуту, то спалю квартиру вместе с её обитателями.

В чёрный рабочий рюкзак, больше похожий на парашютный, в специальный отдел отправляется ноутбук, зарядка и графический планшет, туда же складывается обычный планшет вместе со стилусом, до которого мать к моему счастью не добралась - с таким рвением к уничтожению всего неприличного, дорогостоящую эпловскую технику просто бы расколошматили. На глаза упрямо наворачивались злые слёзы, тянуло позорно разреветься, но я себе запрещала, хотя бы до тех пор, пока не покину квартиру.

- Ксения, куда ты собралась?! - возопили в спину мне, стоило мне баллистической ракетой системы воздух-земля пролететь мимо кухни в коридор. Хорошо, что не стала переодеваться, когда пришла - самое то для тактического отступления дробь бегства.

- Куда угодно, - прошипела я, натягивая на ногу один тяжёлый берц и собрав все силы в кулак, чтобы второй не метнуть в голову подоспевшей матери. - Хоть к Леське, хоть к своему престарелому любовнику, хоть даже к первому попавшемуся мужику. Где угодно лучше, чем здесь!

- Успокойся и иди в свою комнату, - нахмурилась мать. - Я этот бардак убирать должна?

- Пиздец! - я не сдержала истерического смешка, продолжая завязывать обувь. - Пиздец, мам. Какую хуйню ты несёшь, я ушам своим не верю.

- Ты как с матерью разговариваешь?! - отозвался отчим, подошёл к нам и уже вместе с матерью наблюдал, как я спешно зашнуровываю рабочую обувь, полная намерения уйти.

- Также как ты, - я наконец одолела свои шнурки и разогнулась, оскаливаясь на своё семейство. - Вы сами попытайтесь хоть вдуматься в то, что вы несёте и что делаете. Я не диктую тебе что делать и с кем спать, почему ты думаешь, что имеешь право вмешиваться в мою жизнь? - я посмотрела матери в глаза. - Это моё. Личное. Тебя сюда никто не приглашал.

- Ксюш, ну пойми, пятнадцать лет разницы... - попыталась перейти на ласковый тон мама. Понятно. Из всего найденного её зацепила именно моя тяга к мужчинам сильно старше меня. В последнюю очередь я собиралась слушать мнение человека, который завёл ребёнка в пятнадцать лет от мужчины в два раза старше неё самой, поэтому я перебила её:

Глава вторая, о важных разговорах, невероятных совпадениях и тирамису.

"Любой, даже самый сложный разговор, можно пережить, если на столе будет стоять хороший кофе и качественный тирамису. Потому что тирамису - это вкусно."

День проходит мимо меня быстро, как и всякий день, который ты хочешь, чтобы длился хоть бы и бесконечно, лишь бы не наступал вечер. После бесконечно-энергичного джека, тренировка с которым по обыкновению прошла в одно мгновение, у меня был красавец немецкий дог, только-только приближающийся к отметке "взрослый", а его милейшая хозяйка любезно согласилась подбросить меня до дома, взамен на обещание научить её пса абсолютно бессмысленной, но прикольной команде "зайка".

Вопреки угрозам, ключ без труда провернулся в замке и впустил меня в квартиру. С кухни тянуло запахами жареной картошки, а мама стояла в прихожей и докрашивала второй глаз тушью, как будто даже не обратив внимания на мой приход, но на сумке при этом у неё лежал пакет с формой супермаркета, в котором она работала. Всем своим видом даёт понять, что обижена на меня. Ну и ладно, чукча не гордый, чукче пофиг, что с ним не здороваются в ответ.

- Сегодня не получится, записи нет, - ледяным тоном уведомили меня в спину. Пожав плечами в ответ, прошла в свою комнату и на ходу стянула толстовку, даже не утруждаясь хотя бы попытаться прикрыть снятую с петель дверь - вот ещё, тяжести тягать. Не моя вина и не моя забота. О том, что я без труда умею удерживать на поводке даже пятидесятикилограммовых собак и эта картонная дверь мне на один укус, благоразумно умолчим. - Ксюша!

- Что? - недоуменно обернулась я, вытаскивая вторую ногу из штанины.

- Ты вообще-то не одна живёшь, - нахмурилась родительница, прозрачно намекая, что в доме кроме неё присутствует ещё и абсолютно левый для меня мужик.

- О чём искренне сожалею, не поверишь, - ядовито отозвалась я и прошлась по комнате к шкафу, выуживая из него домашние вещи. - Жила бы одна - некому было бы снимать в доме двери с петель. Могли бы хоть на место поставить из вежливости.

- Твоя дверь отправится на помойку, раз ты не умеешь вести себя за ней прилично, - ответили мне.

- Личное пространство вышло из чата, - закатила глаза я, влезая в домашние серые штаны. - Не поставите дверь обратно, я начну прямо в своей комнате дуть шмаль и стряхивать пепел в твой цветочный горшок.

Матушка задохнулась от возмущения, так ей и надо. Я вчера была точно также возмущена, да и сейчас была не в восторге - мне предстояла уборка, ведь никто так и не потрудился. Ничего-ничего, у меня уже созрел план мести. В отличии от Олега, я больших денег не зарабатывала, а каждый из комплектов стоил приличного количества денежных знаков - есть у меня небольшой фетиш на дорогое и красивое бельё.

- У меня смена в магазине, - предупредили меня, ходящую по комнате с листком бумаги и ручкой. - Что ты делаешь?

- С чем я тебя и поздравляю, - ехидно ответила я. - Составляю опись, сколько ты мне должна за свою выходку. Вот этот комплект, например, - я подняла винного цвета ошмёток кружева и продемонстрировала маме, - стоил восемнадцать с половиной тысяч. А этот, - я кивнула на белое кружево, - двадцать три. А вон тот халатик двадцать восемь. Ну ты поняла, да?

- Вот ещё, - мама нарочито весело фыркнула и сложила руки на груди. - Ни гроша не дам за этот разврат. Сама виновата.

- Конечно, нет, - довольно улыбнулась я в ответ. - Но я не дам тебе ни копейки из обещанных пятнадцати в месяц, и домой не куплю ничего, пока не приобрету всё то же самое, с учётом инфляции. Три тысячи в месяц за коммуналку, так и быть, накину. А где мне пожрать вне дома я найду, ты не беспокойся.

Её улыбка плавно перетекала на моё лицо. Я выиграла эту партию, и мы обе это прекрасно знали. В наших головах, примерно, как в головах Шерлока и Мориарти у Рейхенбахского водопада из фильма Гая Ричи, разворачивался скандал без слов, молчаливая шахматная партия. Давит на несоблюдение договорённостей - отвечаю тем же, насмешливо косясь на свою дверь. Взывает к совести - продолжаю перечислять ценники на испорченное бельё. Пытается ткнуть в то, что содержала меня до восемнадцати лет - напоминаю про папины алименты, бывшие в три раза больше, чем её зарплата, плюс пособия для матери-одиночки. Напоминает, что пару раз помогала мне с оплатой кредита за машину, когда я только закончила вуз - тыкаю в сторону кухни пальцем, намекая, что ремонт, включая всю бытовую технику, в ней был сделан за мой счёт. Пытается надавить на то, что это грех и стыдно - напоминаю, что я блаженная и душу давно продала дьяволу за талант в обращении с собаками. Тыкает мне, что комплекты я покупала не сама - насмехаюсь и предлагаю принести пассатижи, чтобы выдрать из её рта оплаченную мною полгода назад коронку.

- Я не так тебя воспитывала, - тихо проговорила мама спустя паузу.

- Ты меня воспитывала так, чтобы я всю жизнь сидела за твоей юбкой и заглядывала тебе в рот, - жёстко отвечаю я. - Но этого не будет и с этим пора смириться. Я схожу с тобой к психологу, только ради того, чтобы специалист тебе сказал, что твоё поведение неадекватно и помощь здесь нужна совсем не мне.

Она мне не отвечает - молча разворачивается и уходит, чтобы вернуться через минуту со своим стареньким смартфоном и переслать мне фото чуть пожёванной картонной визитки матового изумрудного цвета с бронзовым тиснением на ней. "Клиника психологической помощи "Вектор", ведущий психолог Аристов Олег Владимирович, запись по телефону..." и номер телефона клиники. Губы чуть дрогнули в улыбке, но я успела взять себя в руки и не расплыться как идиотка. В голове оформился план мирного совместного существования на ближайшие пару месяцев, до тех пор, пока я не отложу денег на съёмную квартиру, вместе со всеми залогами и комиссиями.

- Мне посоветовали этого специалиста, - сухо проговорила мать. - Запиши нас на самое ближайшее время из возможных. Пусть тебе человек со стороны скажет, что мать нужно уважать и слушаться.

Глава третья, о дурацких заявлениях, истериках, афродизиаках и настоящей дружбе.

"Когда жизнь подкидывает дерьма больше, чем ты успеваешь съедать, бери подругу, белое полусладкое и пачку сигарет, садись на кухне и принимайся жаловаться на жизнь. И фисташковое мороженое прихвати. Потому что фисташковое мороженое - это вкусно."

Как бы мне ни хотелось взвыть, закутаться в одеяло и проспать примерно сутки, день даже и не думал заканчиваться. Впереди предстояло ещё забрать мать с работы, доехать до клиники, поговорить с Олегом, потом пообщаться с матерью, выставить какой-никакой нейтралитет, чтобы дожить до следующего года, а завтра ещё предстоит поставить своих клиентов в известность о скоропостижном окончании моей только-только начавшейся карьеры кинолога. И да, придётся зарыться в бесконечные кодексы и правовые нормы, чтобы вспомнить забытое и обновить то, что изменилось с момента окончания мною университета.

- Что с тобой? - безо всякого интереса в голосе интересуется мать, минут через пять после того, как устроилась слева от меня. Я не ответила, только демонстративно крутанула колёсико магнитолы, добавляя громкости играющему фоном радио.

Благо, в центре города в это время уже полно свободных парковок и мне удалось вместиться на парковке прямо перед нужным бизнес-центром. Тачка моргнула фарами, коротко пискнула и на брелке закрылся замочек, подтверждая мне, что сигнализация работает. На парковке, через две машины от моей, стояла та самая Инфинити, на пассажирском сидении которой я имела честь прокатиться буквально пару дней назад и невольно чуть улыбнулась, вспомнив тёплый смех её владельца. Не знаю, какой у отца до Олега интерес, а мой почти весь целиком сугубо девичий.

Клиника психологии и психотерапии "Вектор" находилась на первом этаже и могла похвастать отдельным входом. Тёплые бежевые и коричневые тона, улыбчивая вежливая девушка на ресепшне и кофейный автомат, буквально всё здесь одним своим видом говорило, что тут поймут, подотрут сопли и помогут. Под строгим материнским взглядом я дополнила договор с клиникой своими паспортными данными и согласием на обработку персональных данных, поставила автограф внизу и зацепилась глазом за вторую сторону в договоре. После всех "ООО" и перечислений, был указан и директор - Аристов Олег Владимирович. Стало чуть понятнее - вероятно, интересует Олег отца не как психолог, а как бизнесмен и владелец собственного бизнеса. Как только получу доступ к документации и архиву в фирме отца, обязательно поковыряюсь на предмет связи. Уверена, отыщу.

Сунув мелкую купюру в автомат, тыкнула на кнопку "ванильный латте", чуть поморщилась от грохота вендингового кофейного автомата. Девушка-администратор сообщила мне в спину, что мы с матушкой можем проходить, мол, Олег Владимирович нас ждёт, но на требовательный рывок за пиджак я не реагирую, дожидаясь свой кофе.

- Ксюша! - зашипели мне спину, стоило мне наклониться за своим картонным стаканчиком и выпрямиться с невозмутимым видом.

- Что? - я вскинула брови и сделала крупный глоток.

Мне не ответили, только молча и зло зашагали по направлению к нужному нам кабинету. Табличка на двери никакой новой информации нам не поведала, поэтому заострять на ней внимание я не стала. Кабинет был уютный, в тех же тонах, что и холл, явно рассчитанный не только на одиночные приёмы, но и на коллективные - стояли пара кресел, небольшой диванчик с маленькими подушками, пара столиков с пачками бумажных салфеток, окно было зашторено, а верхние лампы вместе с парой-тройкой светильников на стенах создавали тёплое и мягкое освещение. Ничего общего, короче, с больничными кабинетами, только телика на стене не хватает для впечатления обыкновенной гостиной.

Олег стоял у окна с таким же стаканчиком кофе, какой был в моих руках, и обернулся, когда матушка открыла дверь. Видимо, одним из принципов его жизни было оставаться сногсшибательным в любой ситуации, и на работе в том числе. Чёрный костюм-тройка, белая сорочка, пиджак висит на спинке отдельно стоящего кожаного кресла, а он в этом своём жилете и рубашке с расстёгнутой пуговкой на вороте был чертовски хорош, я аж невольно представила себя опирающейся предплечьями на подоконник, в то время как кисть его руки продавливает мою поясницу, вынуждая меня прогнуться ещё сильнее. Кажется, кому-то срочно нужен секс. Вон, уже на малознакомых мужиков заглядываюсь. Лёгкая улыбка при взгляде на меня мне точно не почудилась, но создавала впечатление обыкновенной вежливости, а мою ответную улыбку мама видеть не могла. Её вообще, кажется, взяла лёгкая оторопь, наверное, она не ожидала, что психолог окажется молодым и откровенно симпатичным, по возрасту ненамного младше неё.

- Здравствуйте, - взяла себя в руки маман.

- Добрый вечер, - кивнул Олег в ответ. - Присаживайтесь. Кому из вас нужна помощь?

- Моей дочери, конечно, - с лёгкими возмущёнными нотками отозвалась она, как будто мысль психолога о том, что помощь нужна ей, была для неё оскорбительной.

- Хорошо, - он присел в то самое кресло с пиджаком, оставив нам выбор куда присесть на собственное усмотрение. Я устроилась на диванчике, ставя стаканчик с кофе на столик с салфетками, забросила ногу на ногу и откинулась на спинку, уставившись на психолога самым заинтересованным взглядом, надеясь, что причины моего интереса не столь очевидны.

- Ксюша, сядь нормально, - сквозь зубы процедила родительница, опускаясь в кресло по правую руку от меня.

- Ксения может сидеть так, как ей удобно, - мягко возразил маме Олег. - Вы, кстати, тоже. Меня зовут Олег Владимирович, а вас?

- Зоя Дмитриевна, - уже чуть более сдержанно ответила мать. Мне было забавно наблюдать за ней, пусть и несколько неловко перед Олегом, так что я предпочла молчать и потягивать свой кофе. - Мы пришли с проблемами в поведении Ксюши.

- В чём заключается проблема? - вскинул брови мужчина.

- Перечит мне, может не прийти ночевать домой, запирается в своей комнате, мол, личное пространство, - жалуется мама, а я прячу усмешку за волосами - силюсь не припоминать ей, что мне уже давно не пятнадцать, а жалобы у неё примерно на таком уровне. - Постоянно связывается с мужчинами сильно старше неё. Позавчера вот устроила скандал и ушла из дома на всю ночь, не брала трубки и игнорировала мои сообщения.