Не борись со мной, малышка

Глава 1

Не борись со мной, малышка

Глава 1

Егор

- И кто это у нас прёт, не глядя?

В коридоре темно как в заднице. Ни хрена не вижу, что за тело в меня влетело. Чтобы разобраться, приходится действовать по старинке.

Вжимаю свою добычу в ближайшую стену, а дальше – на ощупь. Первым делом скольжу ладонями по спине вниз и сминаю ягодицы.

Жопка немного тощая. Без объема и сладкой мягкости. Не мой формат. Но твердая как орех. Если раздвинуть половинки и вставить член, сожмет по высшему разряду. Яйца под ноль опустошит, душу наизнанку вывернет.

- Что это мы такие молчаливые? – Так и не дождавшись от улова ни писка, ни визга, изучаю дальше.

Обхватываю руками передние полушария. Стискиваю сквозь платье и еще какую-то тряпку. Взвешиваю тяжесть в ладонях. И чуть не слетаю с катушек.

Есть в жизни справедливость!

Здесь всевышний ни на что не поскупился. Компенсировал, так сказать, жопный недобор сполна. Все мягко, пышно и пиздец как горячо.

- И как мама с папой тебя, такую красивую, назвали?

На радостях в лицо даже не смотрю. Во-первых, в темноте фиг, что рассмотришь. А во-вторых, моему младшему уже и так все понравилось.

Стоит дубинушка по стойке смирно. Готов бурить, дымиться и ублажать.

- Извините, - со странным придыханием, в конце концов, произносит добыча. – Мне работать нужно.

Тихо откашлявшись, она трогает меня своими длинными пальчиками. Хлопает по груди. Словно гладит.

- Кем же такая прелесть работает?

Снова спускаюсь к булкам. Забравшись под платье, кладу ладони на половинки, сжимаю...

Нет, не показалось! Упругие, сочные и как под мой размер! До последнего сантиметра! Идеально ложатся в руки. Совпадают всеми габаритами.

Не случайная добыча, а настоящий джекпот!

- Я официантка. Пустите! – голосок дамочки звучит все громче. На «Пустите» прорезаются подозрительно знакомые истеричные нотки.

- Да как же тебя, сладкую, отпустить?

Обхватив тонкую талию, трусь о плоский животик своим далеко не плоским бугром за ширинкой.

Возбудила девка так, что искры из глаз сыплются. С бешеной мамашки в обед, такого адреналина не было. Развезло как пацана в семнадцать лет.

«Упахался ты, Егор Семеныч! - поздравляю себя. – Спермотоксикоз после трех дней героического воздержания из-за, мать ее, любимой работы».

- Мне и правда нужно идти. – Девка уже не дерется. Чувствую, как набирает грудью воздух, напрягается...

В самое последнее мгновение успеваю остановить острое колено, прицелившееся в мой пах.

- А ты с норовом! – Член вжимается в молнию сильнее прежнего. Упирается тупой башкой в самую пуговку и настойчиво требует влажной аудиенции.

Первый раз встречаю у Касьянова такую строптивую девку. Бриллиант в его блядской коллекции.

- Не баись, я не обижу.

Подхватив это счастье под жопку, позволяю соскользнуть по моему телу. По всем его твердыням и временным окаменелостям.

- Не надо! – уже совсем человеческим голосом произносит дамочка. Без блеяния. Без страха.

И тут до меня резко доходит...

- Стоять, где стоишь! – командую, фиксируя ее к стене. И, шалея от догадки, включаю фонарик на мобильном телефоне.

Глава 2

Глава 2

Алена

Три часа назад

- Что произошло?! – влетаю в коридор детского сада.

Сердце от страха подпрыгивает к самому горлу. Не дай бог, что-нибудь с сыном...

- Мамаша явилась? Наконец-то! – навстречу мне из комнаты старшей группы вываливается разъяренный амбал.

Двухметровый, здоровенный. Как только не выносит плечами дверную коробку?

- Мой сын... Паша... Мне сказали, что он подрался.

Пытаюсь обойти амбала справа, но, кажется, проще изобразить графа Монте-Кристо и сделать подкоп.

- Точно мамаша! – хищно оскаливается чудовище. – Вы-то мне и нужны!

На всякий случай я вжимаюсь своим костлявым телом в стену и пищу:

- Не понимаю.

Сын ходит в этот сад уже три месяца. Папы сюда даже не заглядывают. Не царское дело! А мамы... Я помню их всех. Такой крупногабаритной среди них точно не было!

- Мне поговорить с тобой надо! – словно мы уже выпили на брудершафт, амбал резко переходит на ты. – О воспитании! Как ты, кукушка, так сына воспитала, что он руку на дочку мою поднял?!

После этого предложения белые зубы зло клацают возле моего лица, а я как последняя дура пропускаю мимо ушей все слова... И пялюсь на квадратную челюсть с короткой, как наждачка, черной щетиной.

- Кукушка, ты меня вообще слышишь? Или на радостях слух потеряла?

Мужчина упирается руками в бока и, будто мало мне прочих неандертальских спецэффектов, напрягает литые мускулы, плотно обтянутые серым кашемировым гольфом.

- Паша? Ударил девочку? – это даже звучит как бред. Мой пятилетний малыш и муху не способен обидеть. Это самый тихий, милый и любимый ребенок на свете.

- Кукушка, тебе бы к лору! Уши проверить. Заодно пацана своего кому-нибудь покажешь. Пусть голову подлечат.

Голубые глаза папаши сужаются в узкие щелки, а на скулах проступают рельефные желваки. Знакомый типаж. До чертиков. Внутри все привычно сжимается, словно сейчас будет удар. Шрам между лопаток вспыхивает огнем.

Я уже готова прикрыть лицо руками, но Пашин крик за стеной: «Это она сама!» вовремя возвращает мозг на место.

- Знаете что, я, может, и, кукушка, однако вы тоже не орел! – Наплевав на разницу в весовых категориях, надвигаюсь на неандертальца. - Если ваша дочь, это та девочка, о которой я думаю, то она сама настоящая задира.

- Да вы бессмертные оба? – Темные брови взлетают вверх.

- Мы... – Я набираю полную грудь воздуха, и, стоит абмалу отрыть рот, вываливаю на него все, что думаю о папашах, запугивающих чужих детей. О педагогах, не способных разобраться, кто прав, а кто виноват. И о воспитании.

Не знаю, какой кажется моя речь со стороны – судя по краснеющему лицу папаши, я ювелирно попадаю по всем болевым точкам.

К моменту, когда я наконец выдыхаюсь, у амбала из ушей валит пар, а пальцы сжимаются в кулаки. По ощущениям жить мне осталось пару секунд. Но в самый последний момент та самая воспитательница выходит из помещения группы, и казнь откладывается.

Нам обоим читают лекцию о детской психологии. Мастерски заговаривают зубы. А затем уводят обалдевшего папашу на дополнительную беседу в кабинет директора.

***

Пользуясь случаем, я не торможу. Попрощавшись с чудесной, сердобольной нянечкой, забираю сына из группы. Быстро переодеваю в уличную одежду. И на первом же трамвае везу домой.

Благодаря спешке добираемся до съемной двушки на пятнадцать минут быстрее, чем обычно. Идеальная разница, чтобы спокойно приготовить ужин, покормить Пашу и настроиться на долгую ночную смену.

На радостях я даже умудряюсь вычеркнуть из головы тревожные мысли о наглом папаше. Но внезапный звонок нянечки спускает с небес на землю.

Сбиваясь и прерываясь, Валентина Петровна рассказывает, как закончился сегодняшний разбор полетов. Вздыхает о судьбе маленькой девочки, которая тяжело переживает развод родителей. А в самом конце, словно случайно, сообщает, где работает злобный папаша, и чем по роду службы занимается.

Последняя новость прибивает похлеще пыльного мешка.

- Вы уверены, что он из органов? – спрашиваю я севшим голосом.

- Из самых настоящих! – будто существуют какие-то ненастоящие, подтверждает Валентина Петровна. – То ли майор в УГРО, то ли майор в каком-то другом отделе. В общем, разыскивает опасных преступников и сажает их за решетку.

- Спасибо.

За решетку меня отправлять не за что. Статью о краже собственного ребенка из семейного «гнездышка» пока не придумали. Но панике все равно. Она обхватывает горло тугой удавкой и морозным холодом спускается по спине.

А что если он начнет пробивать нас по базам?

Что если станет задавать вопросы родственникам, соседям или мужу?..

От догадок голова идет кругом, а сердце срывается на аритмию.

Чтобы не чокнуться, остаток вечера я, как могу, отвлекаюсь от тревожных мыслей. Помогаю Паше принять душ. Целую своего сладкого мальчика в обе щеки. И, встретив с дневной смены соседку, с которой вместе снимаем квартиру, бегу на работу.

***

- Алена, почему опаздываешь? – шипит старший администратор ночного клуба. – Если работа больше не нужна, так и скажи. У меня тут очередь из желающих в официантки.

- Извините, Николай Петрович, я больше не буду.

На часы смотреть бесполезно. Нет никакого опоздания. Все это обычный прием Скворцова – повод ввалиться в женскую раздевалку и, унижая, поглазеть на переодевающийся персонал.

- Смотри мне! Ты единственная здесь, от кого я даже документы не потребовал. Подведешь... – Потная мужская рука со шлепком опускается на мой зад. – Выгоню! – довольно улыбается Скворцов и, наконец, уходит.

С его уходом я медленно выдыхаю. Босс вроде бы сегодня на месте, так что больше приставаний не будет. Нужно лишь надеть дурацкое короткое платье, ажурный, как у школьницы, фартук и отработать... восемь часов, до самого утра.

Не в первый раз и, к сожалению, не в последний. Ничего общего с прошлой офисной жизнью до замужества, рождения сына и прочего...

Глава 3

Глава 3

Алёна

От неожиданной встречи сердце падает... нет, не в пятки! По ощущениям оно вообще покидает тело и несется подальше от этого места.

Амбал!

Папаша!

Майор...

Именно в такой очередности мозг вспоминает все детали нашего дневного знакомства и лупит по хлипким нервам самой настоящей панической атакой.

Боясь выдать себя, я поступаю как опоссум – прикидываюсь бездыханным телом. Первые минуты молчу, не сопротивляюсь позорному ощупыванию и, кажется, даже не дышу.

У умных зверушек как-то получается избавиться от хищника. Но... то ли мне достался озабоченный некрофил, то ли что-то не так с актерским талантом.

- Стоять, где стоишь! – хрипловатым басом раздается над ухом, и свет фонарика бьет по глазам.

- Я сейчас ослепну.

В очередной раз пытаюсь вырваться из медвежьих объятий. Что есть силы, бью по каменной груди. Но, к сожалению, мой лимит везения на сегодня подходит к концу.

- Кукушка! Охренеть!

Луч света скользит по телу вниз. Освещает не самое приличное для матери платье, дурацкий школьный фартук, ноги в пошлых чулках и снова возвращается в район декольте.

- Теперь... Я могу идти работать? – От унижения хочется провалиться сквозь землю.

Это единственная работа, какую я смогла найти без документов. Ни сын, ни соседка не знают, что я официантка в ночном клубе. И вот теперь это может стать достоянием гласности для всего детского сада.

- Так-так... Внезапно! – Амбал будто и не слышит, что я ему говорю. – А еще кто-то втирал мне о нравственности и правильном воспитании...

Фонарик исчезает, а лапа на моей талии – нет.

- Это просто работа. Обычная работа.

Чувствую, как по шее катится капля пота. Надо бы взять себя в руки. Вряд ли майор прямо здесь станет требовать документы. Проще отловить меня после смены или возле сада. Но все эти умные мысли не спасают. Ноги по-прежнему ватные, за ребрами – сумасшедшая чечетка.

- И я еще дерьмовый папаша, грубиян и этот... Как ты там сказала? – Тяжелая рука стекает с талии вниз и жмякает зад. Третий раз! Как медом намазано. – Хам!

От такого напоминая извилинам становится совсем плохо. Я почти не ощущаю массажа булок. Не слышу стука собственного сердца. Только намеки...

- Давайте договоримся, - вытягиваю из себя слово за слово. – Я перед вами извинюсь. Заберу свои слова назад. И вы тоже заберете... руки.

- Давай... – Чудовище напирает на меня еще сильнее. Раскатывает по стене с напором асфальтоукладчика. – Говори!

Тычет в живот своим парусом... с мутантской мачтой.

- Про-шу про-щения. – От страха начинаю заикаться.

- Дальше. - Горячее дыхание обдает ушную раковину.

- Не нуж-но бы-ло... – В горле пересыхает. Быстро облизываю губы и пытаюсь продолжить: - Спо-рить.

- Звучит как песня.

С опозданием понимаю, что вторая загребущая лапа отпустила мой зад и прямо сейчас зарывается в волосы на затылке.

- Я погорячилась, - выпаливаю без запинки, на одном дыхании.

- Да-а... – Амбал тянет меня за короткий хвост вниз, вынуждая запрокинуть голову. – Горячая штучка. – Дышит совсем близко. – Это я понял.

- Спасибо...

Собираюсь добавить «за понимание». Но упругие губы наглухо запечатывают мой рот.

Целует майор так же жестко, как ведет переговоры. Штуковина в штанах резкими толчками высекает искры из несчастного фартука. А влажный горячий язык хозяйничает от зубов до самого горла.

Ни намека на нежность. Ни секунды на передышку.

Самое настоящее изнасилование... в голову.

Впору вырваться и закричать: «Помогите!», но от страха и шока черепушка отключается окончательно. Как безвольная резиновая кукла я позволяю амбалу отыметь меня в рот. Быстро, ритмично, до легкого сотрясения и пугающей слабости во всем теле.

Потом даже не вякаю, когда он вновь возвращается к намятой пятой точке и устраивает ей полноценный сеанс мануальной терапии – с похлопыванием, поглаживанием и бесстыдным скольжением под юбку.

Ну, а когда чудовищу и этого оказывается мало, разрешаю опустить меня на колени.

- Может, не надо?.. – Я оглядываюсь по сторонам, с ужасом ожидая прихода старшего администратора или кого-то из коллег.

Почему-то их появление пугает сильнее, чем рвущаяся от натяжения ширинка и горячие пальцы в моих волосах.

- Может, и не надо... – С глухой хрипотцой раздается сверху, и сильные руки рывком поднимают меня на ноги.

Не веря своему счастью, я сразу же разворачиваюсь, чтобы рвануть в зал. Но уже знакомая лапа, останавливая, обхватывает за пояс.

- Считай, что я тебя отпросил. Сейчас ко мне поедем, - ставит в известность майор. – Будешь сосать прощения и впитывать в себя знания о правильном воспитании. До утра.

Глава 4

Глава 4

Алёна

Ужас не отпускает всю дорогу, пока едем в машине по ночному Питеру. Язык липнет к нёбу. Потяжелевшие, словно свинцовые, ладони лежат на коленях. А в голове булькает каша.

Вопреки ожиданиям босс действительно отпустил меня с этим типом на все четыре стороны. Касьянов даже форму сменить не потребовал. Ухмыльнулся, будто и сам готов присоединиться. И показал майору какой-то, понятный лишь им двоим, знак.

О том, что секс не входит в мои должностные обязанности, драгоценный босс почему-то не вспомнил. Как назло, не спохватился о них и старший администратор. Встретив нас на парковке клуба, Скворцов растекся мокрой лужицей перед майором и с приторной улыбкой пожелал ему счастливого пути.

Проклятая мужская солидарность лишила меня последней надежды на спасение. А когда входим в лифт многоэтажки, закрывается еще и путь к побегу.

Чтобы не возбудить этого похотливого монстра еще сильнее, я сдираю с себя дурацкий фартук и, насколько это позволяет фасон, оттягиваю низ платья. Делаю, что могу, только в зеркале лифта все равно отражается шальная ночная бабочка.

Растрепанные блондинистые пряди – отросшее каре, которое на работе удобно собирать в хвост. Узкое лицо с распухшими губами, бледные впалые щеки с острыми скулами, треугольный подбородок и круглые от шока глаза с подтекшей тушью.

Совсем не люкс за большие деньги. Даже не провинциальный эскорт. Самая настоящая труженица стометровки за кольцевой да еще и без нормального опыта.

- А если я деньгами? – У двери квартиры становится совсем страшно и дико стыдно. – Я скоплю, сколько нужно, и все отдам. Моральная компенсация.

Ума не приложу, как я буду копить со всеми моими долгами и огромной арендой за квартиру. Слова вырываются быстрее, чем успеваю свести дебет с кредитом. Но у майора, кажется, временная глухота на оба уха.

- Добрались! – торжественно произносит он, распахивая дверь.

Как истинный хозяин, небрежно швыряет ключи на высокую тумбочку.

А дальше...

Меня, конечно, трахали по-быстрому. Бывало, что самой не хотелось никакой прелюдии. Однако то, что делает майор... Это за гранью рекордов.

Не успеваю я снять сапоги и разогнуться, мускулистые руки подкидывают меня вверх. Отточенным движением раздвигают ноги. И, сдвинув белье в сторону, опускают на член... огромный, горячий и в латексе!

- Когда? – шиплю я, испуганно хватаясь за широкие плечи.

Секунду назад чудовище точно было одето. Гольф, брюки, начищенные до блеска туфли и никаких презервативов.

- Неправильный вопрос, кукушка. Лучше бы спросила, почему не в лифте.

К моему облегчению амбал не толкает член до упора. Не спешит загнать все сантиметры в мою перепуганную вагину.

Скривившись, словно переживает адскую муку, он по миллиметру опускает меня на свою мачту и тихо, витиевато матерится. Совсем как сантехник, которому приходится соединять трубы разных диаметров.

- Спасибо... – Всхлипываю, задыхаясь от полноты. – Что не в лифте, - дополняю, вздрагивая всем телом.

- Пожалуйста. – Горячий язык скользит по мочке левого уха. И пальцы на попе каменеют.

- Там камеры, - почему-то разъясняет мой мучитель.

- Да?..

Я уже не могу принять его дальше. Тесно, страшно и глубоко. А майор, похоже, протолкнулся не весь.

- Только порно снимать. А кое-кто, походу, ни хрена не готов.

Голубые глаза яростно сверкают. Полные, четко очерченные мужские губы сжимаются в нитку. И не снимая с члена, майор несет меня в соседнюю комнату.

Глава 5

Глава 5

Утро добрым не бывает. Еще никогда эта фраза не была так актуальна, как сегодня.

По ощущениям за ночь я заработала растяжение всех мышц, сорвала связки, натерла горло, а моя несчастная вагина... ее словно восемь часов имели отбойным молотком.

В принципе, если отбросить редкие поцелуи и один позорный минет, примерно так меня и трахали. Товарищ майор оказался не только озабоченным чудовищем, но еще и убежденным марафонцем.

После языкастого подготовительного петтинга он качественно выбил мною пыль из кровати. Проверил на прочность каждую пружину новенького, с ценником, матраса. Во время второго подхода чуть не опрокинул угловой диван. А на пятом сломал дверцу шкафа-купе.

Если совсем прямо – он ее вынес! Снес с направляющих мною как тараном.

Что происходило с телом после пятого акта, я не помню. Спасая остатки гордости, сознание ушло в отключку до самого утра. Последние картинки, сохранившиеся в памяти – падающая дверца, влажный след от попы на зеркале, и мускулистые руки, подкидывающие меня вверх и опускающие на здоровенный горячий член.

Самое откровенное порно, какое я могла представить. Маленькая часть «упражнений», которые мы с майором отрабатывали до самого рассвета.

Что там было про сову на глобусе?..

В моем случае – у совы было все.

В топе насыщенных ночей эта однозначно вышла на первое место. После такого отгула мне срочно нужен выходной, а еще лучше – отпуск.

От досады так и хочется пнуть спящее чудовище в мощное татуированное плечо, а еще лучше – потребовать, чтобы договорился с другом Касьяновым на восстановительный отпуск.

К счастью, сегодня мозг включается быстрее, чем язык.

Боясь разбудить эротического террориста, я осторожно сползаю с постели и, стараясь не стонать от боли в мышцах, сбегаю в соседнюю комнату.

Не самый быстрый в моей жизни марш-бросок. Но Мистер Отбойный молоток вроде бы никак не реагирует. Пока я спешно натягиваю платье на голое тело, майор переваливается с одного рельефного бока на другой, словно специально демонстрирует мне свой упругий загорелый зад и, обхватив подушку, пару раз всхрапывает.

К своему стыду я ненадолго залипаю на этой умилительной картине. Пытаюсь понять, что за странное тепло разливается в натруженном месте. А затем делаю то, что нужно было сделать еще ночью. Открываю дверь квартиры и бегу.

***

Как только оказываюсь на улице, питерская свежесть, тут же скручивает мои вялые извилины в правильные клубочки. Мне становится обидно за свое эпическое падение. Горько за то, что снова позволила мужчине пользоваться моим телом. И стыдно перед коллегами, которые все видели и, наверняка, все поняли.

- Дура, - ругаю я себя вслух.

И будто привет свыше тут же получаю сообщение от соседки: «У нас все хорошо. Звонила твоя мама. Просила, чтобы ты с ней связалась».

Ничего необычного. Мама частенько просит перезвонить, и все же я напрягаюсь. Внутренний голос шепчет: «Хватит с тебя на сегодня острых ощущений». Но хорошая дочь быстро побеждает эту мою мудрую часть.

- Привет, - произношу я в мобильный после окончания длинных гудков. – Маша передала, что ты звонила.

- Привет, девочка, - вместо мамы отвечает папа. – Люда завтрак готовит. Занята.

- Ясно. Как ты сам? Как у вас дела?

Я ныряю в полупустой трамвай и с опаской оглядываюсь назад. Кажется, мой побег прошел удачно. За мной никто не гонится. Ни на своих двоих, ни на машине.

- Дела так себе, - с печальным вздохом произносит папа. – Соскучились мы с мамой. Все ждем, когда ты одумаешься и вернешься.

- Пап, этого не будет.

Объясняться бесполезно. Раньше я пыталась. Рассказывала об угрозах и побоях. Плакала в надежде, что самые близкие поддержат и поймут. Но Марат всегда был слишком хорошим зятем. Бывший боец ММА, владелец собственного клуба, успешный бизнесмен и один из самых уважаемых людей в городе.

Мама готова была молиться на него. Папа хвастался в бане перед соседями и коллегами. С появлением в моей жизни Марата в нашей скромной трешке случился ремонт, у отца появилась новая Лада, а у мамы – современная стиральная машина с функцией сушки.

Мой муж казался мечтой любых родителей. А что касается всего остального... У профессионального бойца хватало опыта, чтобы бить без следов и тяжелых последствий.

- Алена, мы Пашу уже четыре месяца не видели. Внук растет вдали от бабушек и дедушек. Мы даже вашего адреса не знаем, чтобы передать подарок или приехать в гости. Считаешь, это нормально?

- Пап, мама поэтому звонила?

- Наверное, голос твой услышать хотела. Или с внуком поговорить. Хоть по телефону!

Наблюдаю, как на следующей остановке молодая пара тискает малыша. С виду он всего на год младше Паши. Счастливый, довольный и смеющийся.

- Пусть перезвонит через часик. – Закрываю глаза. – Я буду дома, передам ему трубку.

- А мне, значит, ничего сказать не хочешь? Ни как у тебя дела? Ни как работа? Ни как здоровье?

- Пап...

После бессонной ночи у меня нет никаких сил ругаться или спорить.

- Ладно-ладно, - миролюбиво сдается отец. – Не говори ничего. Все равно... у меня для тебя сюрприз.

- Что?..

За прошедшую ночь я должна была разучиться пугаться и удивляться. Майор хорошенько «поработал» в этом направлении.

Однако от голоса, который слышу в трубке, внутри все обмирает.

Глава 6

Глава 6

- Привет, любимая, - со знакомой фальшивой теплотой произносит муж.

- Марат?..

Я чуть не роняю телефон на пол.

- Давненько я не слышал твоего голоса. Месяца четыре уже. Так, моя сладкая?

- Что ты делаешь у родителей? – Стараюсь взять себя в руки, но ужас лишь еще сильнее сковывает тело.

- Да вот заехал по пути. Подарочки привез. Они теперь совсем одни остались, и помочь некому.

- Не заговаривай мне зубы! Зачем ты там?

За последний год нашего брака муж ни разу не был у моих родителей. Вместо него к ним приезжал его помощник. Привозил цветы и дорогой алкоголь на дни рождения, искусственную елку с комплектом игрушек – на Новый год. Возил и забирал меня с сыном.

- Подарок Пашке передать хотел. Надеялся, что хоть они видятся с нашим мальчиком, - уже без теплоты, а с откровенной яростью произносит Марат.

- Не ищи нас! – Вздрагиваю. – Я к тебе не вернусь. И Пашу не отдам!

С такой силой сжимаю поручень трамвая, что белеют костяшки.

- Ишь какая! Уже нового папашку для пацана нашла? Учишь называть его батей?

- По этому вопросу можешь не волноваться. Никаких пап и мужей я заводить не собираюсь. Хватило одного!

На остановке вылетаю из трамвая и бегом бегу в сторону дома. Просто чудо, что майор живет в пяти остановках. За час пути я сошла бы с ума от волнения за сына.

- Эх, а нам так хорошо было вместе. – Марат снова переходит на ласковый тон. – Мужики до сих пор каждый день интересуются, где моя красавица-жена. Переживают за тебя. Ждут!

Муж сейчас далеко. Между нами больше шестисот километров. Но от этого «ждут» я поскальзываюсь на ровном месте и падаю на грязную пешеходную дорожку.

Совсем как полгода назад, когда один из деловых партнеров мужа зажал меня на крыльце дома и, скалясь от моего ужаса, сообщил, что я следующая.

«Разминай дырочки, крошка. Скоро познакомимся поближе. Твой муженек разрешил», - шепнул он мне на ухо и с хохотом отпустил.

Тогда единственной реакцией был страх. Я не понимала, о чем он говорит. И не верила, что ревнивый Марат способен разделить меня со своими соучредителями.

В моей кошмарной жизни и без друзей мужа хватало поводов выть от отчаяния. Однако потом постепенно началось странное.

Трое лучших друзей стали наведываться в наш дом все чаще. Иногда они просто пили и обсуждали дела клуба. Иногда смотрели бои и курили кальян. А иногда приводили одну на четверых девицу и прямо в нашей спальне пускали ее по кругу.

Последнее стало настоящим ударом под дых.

Меня выворачивало изнутри, когда утром приходилось перестилать испачканную косметикой и спермой кровать. Я не могла там спать. Возненавидела жуткие мужские пирушки. И почти полностью перебралась в комнату сына.

Мой милый мальчик словно чувствовал, что мне нужна его помощь. Каждый вечер он упрашивал папу, чтобы мама осталась с ним. Рассказывал, что ему страшно. А когда Марата достали эти детские фобии, Паша начал болеть.

Вирусы будто следовали за нами по пятам. Грипп, ангина, воспаление легких – одно приходило за другим без пауз и шансов на нормальное восстановление.

За два месяца мой персональный ад превратился в ад для нас обоих. Марат зверел все сильнее. Друзья пялились все откровеннее. Паша кашлял все громче.

Свой кошмар я еще могла стерпеть, а Пашин... В первую же командировку Марата, я собрала вещи, опоила охранника снотворным и вместе с сыном рванула в Питер.

Без брони в отеле.

Без единого знакомого в Северной столице.

Без сбережений.

Но с такой решимостью, что быстро нашлись и квартира с замечательной соседкой, и работа... не самая чистенькая, зато с хорошими чаевыми и без оформления документов. А сейчас еще и майор, после которого все тело сладко ноет и на душе снова тревожно.

Глава 7

Глава 7

Егор

Будильник, как обычно, звонит в семь. Помня, чем закончилась эта ночь, я местами поднимаюсь и твердею. Правая рука отработанным движением тянется за фигуристым телом рядом. А дальше жизнь преподносит сука-сюрприз.

На соседней подушке пусто. Под одеялом только я и готовый к сражению щекастый боец. Вокруг – подозрительная тишина.

- Ку... – хочу сказать «кукушка», но сам себя останавливаю.

После нашего марафона язык не поворачивается назвать горячую мамашу кукушкой. Тут или Ночная жрица, или Укротительница одноглазой змеи.

Хороша была дамочка. Горячая, отзывчивая с темпераментом как у мартовской кошки. До этой ночи так меня затрахивала лишь жена, да и та... без смазки в голову.

- Душа моя, - выбираю самое достойное выражение. Член одобрительно дергается. - Где ты?

Жду, что мое счастье отзовется, вернет в кровать свои пышные сисечки и все остальные прелести. Мысленно уже вижу, как она опускается на боевого коня и роскошной амазонкой скачет вдаль. Но в ответ подозрительная тишина.

- Обещаю, тебе понравится!

Смахнув одеяло, осматриваю ночного труженика. Несмотря на феерические оргазмы с пульсацией на грани удушения, к югу от пупка все прилично. Никто никого не обидел. Всем все понравилось. Теперь только продолжать.

- Радость моих чресл, вернись в кровать. – Кошусь на разбитый шкаф-купе. – Если я поднимусь, сломаем на хрен еще что-нибудь.

Звучит вроде убедительно. Любая нормальная баба, виляя задом, уже спешила бы на зов. Однако жрица даже не мяукает.

- Ладно, ролевая игра так ролевая игра. – Спускаю ноги на пол и встаю. Весь! – Сама напросилась! В какой позе найду, в такой и трахну.

Размяв шею, выхожу из спальни. Звонко шлепая босыми ногами по дубовому паркету, захожу в гостиную. Лениво заглядываю в ванную. Ничего не понимая, прохаживаюсь по пустой кухне. А когда снова возвращаюсь в коридор, слышу странный скрежет. Будто кто-то насилует мой дверной замок крестовой отверткой.

- Да ты ж моя прелесть! – Не дожидаясь, пока жрица сломает замок, сам иду открывать ей дверь.

В моей жизни были бабы, которые будили минетом. Были такие, что готовили завтрак и приносили его в постель. Была даже одна шальная нимфоманка, пригласившая на «завтрак» подружку. Но чтобы взять ключи и сходить за едой...

- За это я тебя отдеру особенно качественно. – Делаю последний поворот ключа. – С огоньком!

Толкаю дверь и замираю с перекошенной рожей как вкопанный.

- Егор? – Драгоценная бывшая супруга расправляет плечи и рентгеновским взглядом проходится по всем моим стратегическим местам. – Тебя моя мама предупредила, что приеду?

Лариса гордо расправляет плечи и цокает каблучками по кафелю в коридоре. Звон сразу напоминает лязг наручников.

- Я, бляха, как пионер. Всегда готов. – Нервно сглатываю. - Если не к пизецу, так к армагеддону.

Сворачиваю башку влево, в сторону разбитой зеркальной двери.

Отражение впечатляет.

Голый дебил с расцарапанной спиной, засосом на шее и упаковкой презервативов в руках. Новый вариант картины Репина «Приплыли». Современная версия.

- Егор... Так ты не меня ждал? – В чем-чем, а в наблюдательности бывшей не откажешь. Зрит в корень. Во всех смыслах.

- Я, как ты помнишь, мужчина на свободном выпасе. – Закидываю презервативы на шкаф и, не смущаясь боевых отметин на лопатках, иду одеваться.

- Каким блядуном был, таким и остался! – взрывается Лариса. – Вот не зря я тебя бросила! Всегда членом и думаешь. Одни бабы на уме.

- С моим умом интимная близость только у одной женщины. В этом я тебе верен на все сто.

Не зря я ее сегодня вспоминал. Как чувствовал!

- Если бы еще этой своей штуковиной был верен, - кривясь, бывшая пальцем указывает на обмякшую «на радостях» гордость.

- Да куда уж нам, парнокопытным! Мы, что движется, то и ебем. Особенно на работе. И под пулями.

Не первый наш скандал на эту тему. Не сотый и, похоже, не последний. «Если женщина хочет верить в неверность, не поможет ни один мозгоправ», - вспоминаю одну из цитат моего босса. Трижды женатого и трижды счастливо разведенного полкана Сыровского. Редкого мудака и при этом человека кристальной честности.

- Знал бы ты, Егор, как я от тебя устала! – Лариса закатывает глаза и театрально вздыхает.

- Я заметил. Так устала, что нашла меня в маминой квартире. - Ставлю на стол чашку и включаю чайник.

Жратвы здесь нет. Лишь соль и пачка молотого кофе. Но терпеть истерики Ларисы на пустой желудок – это слишком.

- Я... Я... – Лариса теряется. – У меня выбора не было. На телефон ты не отвечаешь. Дома не ночуешь. А нам с Дашей, что прикажешь делать?

- Вам? – На этом моя логика буксует. – Тебе на работу. Дочке в сад. Что еще?

- Милый...

От этого «милый» и презрительного взгляда карих глаз волосы на заднице становятся дыбом. Последний «милый» стоил мне машины и всех сбережений. Не самая высокая цена за свободу, однако обнуляться еще сильнее не хочется.

- Даша не пойдет в сад, пока ты не разберешься с мамашкой того мерзкого гаденыша, - чеканит каждое слово бывшая. – Он поднял руку на нашу девочку. Это, между прочим, психологическая травма! До старости может аукаться.

- Да там вообще фиг поймешь, кто первый начал.

Вспоминаю пацана своей жрицы. Тощий, белобрысый, с огромными, как у матери, глазами и испуганным выражением лица. Абьюзер в плюшевых тапках.

- Не знаю, как ты, а я подобное прощать не собираюсь. – Лариса, как обычно, пропускает мои слова мимо своих извилин. - И если ты, родной отец нашей малышки, не решишь все сам, дойду до инспекции по делам несовершеннолетних и потребую поставить эту семейку на учет!

Глава 8

Глава 8

После встречи с бывшей женой я спешу на работу, как на праздник. Похер, что Сыровский опять будет проедать плешь из-за последнего дела. Посрать на кипу документов, которые нужно было оформить еще вчера. До задницы во сколько вернусь домой и вообще когда – сегодня, завтра или послезавтра.

Пустые яйца облегчают походку, а риск повторной встречи с бывшей женой придает ускорение. Комбо для любого мужика. Готовый рецепт повышения раскрываемости.

На «радостях» даже телефон в дороге не проверяю. Вращаю руль. Морщусь от боли в расцарапанной спине. И пью свой кофе – черный с солью, как моя жизнь.

- Там тебя главный требовал. От него какой-то отчет по убийствам из министерства хотят. Сказал, что тебе его поручил. – Встречает меня Сергей Смагин, кинолог, которого мы временно позаимствовали у оперативников.

- Падаваны должны были еще вчера все сделать и ему выслать.

Кошусь в сторону канцелярии. Именно туда Сыровский усадил практикантов с юрфака. «Чтобы под ногами не мешались и уму-разуму набирались», - как он пояснил.

- Я не в курсе. Нам они кроме котлет ничего не передавали, - Серега чешет за ухом своего Байкала, немецкую овчарку, которая за неделю стала главной любимицей всего отделения и в особенности практикантов.

- Ясно, - выписываю мысленный пендель всей этой своре юных натуралистов. – Тебе с «земли» ничего не рассказывали? По последнему эпизоду новости есть?

Я могу и сам выяснить это в районном отделе. Достаточно звонка. Но с их нежной «любовью» к Следственному комитету некоторые вещи проще выяснять через посредников. В моем случае – через отработавшего на «земле» больше десяти лет бывшего опера Смагина.

- По нулям. Они обшарили все в радиусе трех кварталов. Убийца словно испарился.

- Испаряются у нас только жертвы. Преступники пока не научились.

Врубаю свой комп и проверяю в сети папку с отчетами. Если падаваны и правда за два дня ни хрена не сделали, уйдут в архив заниматься рукоделием. Папки со старыми делами сами себя не прошьют, да и потолок там никто не мыл с прошлогодней практики.

- А этот ублюдок смог. – Серега делает паузу и тихо добавляет: - Еще тачку, вроде как, угнал.

- Что? – поднимаю голову.

Угоны не в нашей компетенции. На это хватает следаков и на «земле». Но вот сам угонщик точно наш. Падла, за которой я гоняюсь уже три месяца. Убийца с тремя трупами на счету и таким характерным почерком, что хрен спутаешь с кем-то другим.

- Если надут тачку, найдут и след, - дополняет Смагин.

- А найдут? Или тоже... три квартала и свободны?

Понимаю, что хрен я верну операм нашего кинолога. До окончания расследования такая корова нужна самому! Полицейская служба БиБиСи (Баба Бабе Сказала).

- Пока роют. Зацепок нет. – Жмет плечами мой осведомитель.

- А номер кузова и прочее достать сможешь? – Приказывать я не имею права. Сыровский связки порвет от ора, если узнает, что лезу в чужое дело. Но три жертвы...

- Думаю, можно что-нибудь придумать. – Серега ловит мою мысль на лету. Совсем как его Байкал котлеты практикантов.

- Тогда с тебя данные. – Прислушиваюсь к приказам в коридоре. Кажется, полкан уже размялся и готов рвать свое горло. - А я пошел к боссу.

Нахожу-таки в сети нужный отчет. Быстро проверяю цифры. И посылаю начальству. Вряд ли это его сильно задобрит. Проёб у нас совсем не в отчетах. Однако соломку лучше подстелить.

***

- Александр Павлович, отчет у вас на почте, - входя в кабинет, произношу я вместо «здравия желаю». Растанцовку Сыровский не любит, потому сразу к делу.

- За отчет молодец. Там, наверху, им цифры важнее, чем весь геморрой, которым мы занимаемся. – Полкан расстегивает верхнюю пуговицу рубашки. Хрустит шеей. И снова застегивает. – Что по красносельскому делу? Какие у нас подвижки?

Он складывает руки домиком и, сидя в своем кресле, наклоняется ко мне.

- Районный отдел повторно обыскал каждый угол. Никаких улик, никаких свидетелей, - начинаю краткий отчет. – Судмедэксперт уже подтвердил, что характер травм такой же, как и у двух предыдущих жертв. Множественные переломы, ссадины и раны. Без следов изнасилования.

- Вот же ж сука! – Сжимает кулаки Сыровский.

Я отлично понимаю его злость. При изнасиловании мы смогли бы сузить число подозреваемых хотя бы по половому признаку. Без него – никаких исключений.

- А ожог? – спохватывается босс.

- Там же. Как подпись. Видимо, урод не хочет, чтобы его с кем-то спутали.

- Гордится тем, что делает, - зло хмыкает Сыровский.

- Я уже связался по похожим эпизодам с московским управлением. У них было несколько случаев. К вечеру должны выслать информацию.

- Если у нас на территории окажется их серийник, жди пиздеца! Будешь крайним! И за них, и за нас.

- Принято, босс. – Читаю приказ между строк. - Информацию получаю осторожно. Своей с Москвой не делюсь.

Сыровский одобрительно кивает.

- Там, говорят, этот урод машину угнал... – отвернувшись к окну, медленно протягивает босс.

- Ходят такие слухи.

Не спрашиваю, откуда информация. Это явно не Смагин. Тут скорее другая сорока на хвосте принесла. Без овчарки, но с погонами.

- У тебя вроде был выход на товарищей, которые угнанные машины разбирают и запчасти в регионы толкают?

Вместо ответа я стискиваю зубы. Больше пятнадцати лет прошло с тех пор, как я свалил от отца и послал на хер весь его бизнес. Никакие бабки не смогли остановить. Но семейное прошлое до сих пор аукается.

- Надо бы пробить, Егорка, - уже совсем другим тоном, без приказа, говорит Сыровский. – Не поймаем этого ублюдка по горячим следам, в следующем месяце получим еще один труп. Еще одну девчонку.

- Понял, Александр Павлович. – Встаю с места. - Сделаю, что смогу.

Мне ни капли не улыбается беспокоить отцовских шестерок. Первый закон природы: «За все нужно платить», - пока никто не отменял.

Глава 9

Глава 9

Сразу после разговора с полканом меня засасывает текучка. Другие дела никто не отменял, потому приходится звонить, ездить и составлять бесконечные бумажки.

Ничего общего с веселыми буднями следователей из отечественных сериалов. Еще меньше общего с буйными фантазиями бывшей жены о сказочном ББП (бани, бабы и попойки). Галера с запредельным количеством мудаков и прочей криминальной фауны.

В спешке я не успеваю заехать на перекус домой или добраться до приличной столовой. На завтрак заталкиваю в себя сэндвич из ближайшего магазина. А на обед бессовестно подъедаю падаванские котлеты – свеженькое подношение для Байкала.

К счастью, совесть не ёкает, а соучастник ограбления – Смагин – даже не чавкает.

После такой собачьей работы к вечеру уже не хочется никаких клубов и воротит от стремных колючих рож. Острая передозировка.

Чтобы заставить себя ехать в «Бизон», приходится бахнуть двойной эспрессо и вспомнить одну гордую жрицу любви в блядском школьном платье.

Так и рулю к Касьянову – с привставшим бойцом и горящим сердцем. Параллельно прикидываю по пути, в какой «праздник жизни» выльется мне очередная услуга отцовских специалистов, и какой стресс после этого придется снимать жрице.

О том, что не получу никакую помощь или что жрица не пожелает бороться со стрессом, почему-то и не думается. В голове словно блок на подобное развитие событий. Но когда приезжаю на место, удача поворачивается ко мне двумя здоровенными булками.

Первая в лице отцовской шестерки, укуренной до бессознательного состояния и не способной ответить ни на один вопрос. Вторая в виде строя мелкосисечных официанток, ни капли не похожих на мою роскошную амазонку.

Попандос в чистом виде!

- Ты получил от него, что хотел? – интересуется хозяин клуба, Игнат Касьянов*. - Мои парни собираются выкинуть этот мусор на помойку, чтобы не вонял здесь.

Он садится на соседний стул и стреляет хмурым взглядом по сторонам.

- Мне бы информацию из этого укурка вначале выбить...

- Теперь это просто тело, - кивает на шестерку Игнат. – Кстати... Твой отец с ним больше не работает.

- Блядь, да что ж так не вовремя?! – Становится совсем «хорошо».

- Надо дома бывать чаще. Тогда, глядишь, и был бы в курсе, - скалится этот засранец.

- Ты это... полено из глаза не забудь достать. – Намекаю на такие же «теплые» семейные отношения у самого Касьянова. - Кто б заливал?!

- Мне мое полено не мешает. А вот у тебя, похоже, проблемы.

- У меня тачка... – Раз план «А» похерен, приходится включить план «Б». – Найти надо.

- Из Питера укатилась. Или сюда по запчастям приехала? – Не глядя на меня, уточняет Игнат.

- Из. Куда? Хрен ее знает, – произношу, отвернувшись в другую сторону. Здесь наверняка хватает любопытных глаз. Лучше не палиться задушевными беседами.

- И этот хрен тебе надо найти? – уточняет Игнат.

- На хрене два трупа. Не поймаю за неделю, может появиться третий.

Беру со стойки рюмку с «комплиментом» от бармена – чистой водой. И опрокидываю в себя, как водку.

- Перспектива, однако, - тянет Касьянов.

- Сам нарадоваться не могу. Поможешь?

- Дома тебе помогли бы быстрее. – Снова скалится. Так и напрашивается на экстренное выравнивание зубов. – Не совсем мое поле... правда, один номерок есть, - добавляет уже серьезно.

- Скинешь?

- Вначале узнаю, возьмется ли, - темнит Игнат. – Но при любом раскладе будешь должен.

Он поднимается со своего места, и будто не было никакого разговора, без прощания, ленивой походкой валит в сторону свеженькой стайки ночных бабочек.

На этом рабочий день можно считать оконченным. Хоть какой-то итог по одному вопросу и полный провал по второму.

Надеясь все же заметить свою жрицу, я еще раз скольжу взглядом по залу. Вздыхаю от тяжести в переполненных яйцах и их суровой доле – держать все в себе. А затем топаю к стоянке.

В перспективах на вечер – обыск холодильника и тесные объятия с подушкой. Если повезет, то до утра. Если не повезет – то до первого бессмертного дятла, которому понадобятся мой мозг и остальные потроха.

Как я ни пытаюсь убедить себя, что план огонь, оптимизма не прибавляется. Впору ехать в отдел и урабатывать себя до отключки.

С этими мыслями я подхожу к машине. Открываю дверь. Заношу правую ногу в салон... и от внезапного женского вскрика со всей дури впечатываюсь головой в стойку.

Глава 10

Глава 10

Алена

Если день начался с неприятности, к вечеру жди настоящего трындеца. Раньше я хорошо помнила эту примету. Муж делал все, чтобы она не забывалась. Но за четыре месяца на свободе извилины, похоже, совсем распрямились.

Вместо того чтобы быть начеку, я долбаный час прячусь от майора: обслуживаю клиентов ВИП-кабинок на втором этаже клуба, выслушиваю жалобы главного администратора и помогаю девочкам-танцовщицам переодеваться между номерами.

В общем, делаю все, чтобы не думать об умелых руках одного нахала. И в итоге горько расплачиваюсь за свою неосторожность.

- Подожди, красавица. И куда это ты спешишь?

Стоит всего на минуту выйти на улицу, чтобы отдышаться, меня окружают трое мужчин. Один из них кажется трезвым, а двое других слегка пошатываются.

- Извините, мне нужно идти работать. – Обхватываю себя руками.

- Так можно и с нами поработать. Мы заплатим, - усмехается трезвый.

- Вот, смотри, сколько бабок! – вынимает свой кошелек его товарищ и трясет передо мной стопкой мелочи.

- Я не оказываю интимных услуг. Если очень нужно, могу позвать вам девушек. В клубе есть... специальные.

- А ты у нас что? Не девушка? – ржет один из пьяных.

- Может, девочка? – потирая усы, хохочет второй.

- Так мы проверим, - добавляет трезвый и вжимает меня своей грудью в грязную стену.

Внешне все очень похоже на ситуацию с майором. Снова беспомощность и жесткий напор. Однако ощущения совсем другие. Сейчас мне не просто страшно – мне жутко и одновременно противно.

- Повторю. Вы перепутали, - стараюсь говорить спокойно. – Я официантка. И если вы не выпустите меня, прямо сейчас сюда явится охрана клуба.

- И как же твоя охрана узнает? – Трезвый лезет вонючей рукой под мою юбку. Щиплет за бедро.

- Камеры. – Пытаюсь рассмотреть под крышей камеры внешнего наблюдения или хоть что-то, похожее на них. – Здесь везде камеры, - вру, не найдя ни одной.

- Ну раз камеры, то ты права. – Скалится мой мучитель. – Тогда здесь точно не будем.

Он выпускает меня. Но стоит сделать шаг в сторону, хватает за руку и тянет к ближайшей машине.

- Поехали, красивая, кататься. – Ржет ближайший пьяный.

- Чур, я на ней катаюсь первым! – Больно шлепает по ягодицам усатый. – После ваших болтов в бабах свободно как в тоннеле. - Он распахивает дверцу и приглашающе кланяется.

- Нет, не надо... – Я изо всех сил упираюсь. – Пожалуйста, нет... – Как видела в одном ролике по самообороне, сажусь на асфальт и крепко обнимаю колени руками.

- Бляха, ты серьезно?! – рычит трезвый.

- Стасян, неси ее! – командует усатый.

И в тот же момент меня подхватывают на руки.

О том, что будет дальше, не могу даже думать. Паника накрывает с головой, парализуя руки и ноги. Все, на что я способна – мысленно молиться и кричать... во все горло, одно слово:

- Помогите!

За это тут же получаю шлепок пониже спины и грязную руку на губах, закрывающую мой рот.

«Теперь точно все», - осознание накрывает меня, будто глухой, непроницаемый купол.

«Колобок бегал, бегал и добегался», - вспоминается Пашин пересказ любимой сказки.

В отчаянии я резко дергаюсь всем телом. Всхлипываю со слезами. А в следующий момент вижу, как усатый поднимается в воздух и уверенно таранит лбом стену.

- Что? – удивленно озирается трезвый.

Готовый драться, он сжимает руки в кулаки. Зло сплевывает на землю. Но, несмотря на всю готовность, тоже улетает в стену.

- Да кто ты, блядь, такой? – удивленно хрипит третий, спуская меня на землю. – Чего прячешься?

Этот гад пятится назад, пытаясь выманить соперника поближе к свету. И в тот же момент стена, как огромный магнит, притягивает его голову.

Это все похоже на какое-то чудо. Досрочный визит Деда Мороза. За прошедшие годы я убедилась, что ни его, ни добрых чудес не существует. А сейчас снова готова поверить в сказку.

- Спасибо. - Трясясь от холода и страха, я вытираю слезы. Сузив глаза, пытаюсь рассмотреть своего спасителя.

Как назло модный уличный фонарь светит прямо в лицо. Слепит до зайчиков перед глазами. Но с первыми словами этого метателя голов все проясняется и без картинки.

- Ну и спрос на тебя, сладкая!

От бархатного голоса по коже бегут мурашки.

- Ты? – На улице плюс десять, а мне становится жарко, как в кровати с одной неутомимой мускулистой грелкой.

- Даже на день нельзя оставить.

Рыкнув контуженым что-то на матерном, майор подходит ко мне. По-хозяйски поправляет платье. И укутывает мое дрожащее замерзшее тельце в свою огромную теплую куртку.

Глава 11

Глава 11

Алена

Весь вечер я бегала от него как полоумная, а сейчас даже не дергаюсь. Стою, прижавшись лицом к груди, вдыхаю терпкий мужской запах и потихоньку прихожу в себя.

- Мужик, ну ты и борзый, - тряся головой, говорит один из моих обидчиков.

- В спасателя решил поиграть? – стонет второй.

- Да ты... Да тебя... – пытается что-то сказать третий.

Всей бандой они поднимаются с земли, поправляют одежду и вроде как готовятся напасть. Однако майор будто ничего не слышит и не видит.

- Ты как? – спрашивает он у меня. – Эти идиоты, надеюсь, не успели ничего сделать?

Внимательно осматривает лицо и шею. По одной профессионально, со знанием дела изучает руки.

- Только напугали. Все нормально, - признаюсь, поглядывая на приближающую троицу.

- И совсем заморозили. – Майор растирает мои ладони своими горячими лапами.

Приятно до слез. Почти как все то, что этот самоуверенный наглый мужчина делал со мной прошлой ночью. И чуточку тревожно.

- Слушай, мужик, ты совсем отбитый? – Усатый прихватывает с земли какую-то палку и демонстративно замахивается.

Не знаю, столько остается до удара. К ужасу понимаю, что майор и не собирается защищаться. Закончив с моей правой ладонью, он принимается за левую. А когда палка опускается в его сторону, ловко сдвигается влево.

- Шустрый, - злобно цедит усатый. Второй раз поднимает палку. Но вместо еще одного замаха ловит свое орудие зубами и улетает назад.

- Сука! Ты мне ответишь! - рычит трезвый и тоже идет на нас.

В свете фонаря вижу потемневшие от ярости глаза и сжатые кулаки. Однако майор больше не уклоняется. Достав из кармана удостоверение, он тычет им в лицо ублюдку и легко, как кеглю в боулинге толкает его на землю.

- Звезда вам! Нападение на сотрудника. Группой лиц, да еще в состоянии алкогольного опьянения, - короткими, словно выстрелами, предложениями произносит майор. – Сейчас все у меня кататься поедете! Далеко и надолго.

- Блядь, мент... – Несмотря на двойной полет в стену, усатый реагирует быстрее всех. - Валим! – кричит так громко, будто собрался эвакуировать всех гостей клуба. И, не поднимаясь, ползет назад.

- Заранее не мог сказать?! – с обидой возмущается трезвый и, подняв руки вверх, пятится к машине.

Это не самая героическая картина побега. Подонки так спешат уехать, что чуть не сбивают своего третьего товарища. Но мне от всего этого становится хорошо.

На радостях губы сами растягиваются в улыбку, а затем и вовсе... тянутся к колючему подбородку.

- Не туда ты, сладкая, целуешь! Ой, не туда! – мой вчерашний амбал-неандерталец звонко цокает и сам исправляет мою ошибку.

- Я... – хочу сказать, что не собиралась его целовать, но шустрый язык уже во рту, а загребущие лапы уверенно мнут несчастный зад.

Именно этого я боялась целый день. Именно об этом вспоминала каждую свободную минуту.

- Охренеть, какая ты вкусная... – оторвавшись от меня, хрипит майор.

- Я не пирожное и не конфета.

В голове вата, за ребрами перезвон.

Прижимаю ладонь к горящим губам и вздрагиваю от контраста.

- Вот я тоже не распробовал! – оскаливается мой эротический маньяк и глазами указывает в сторону своей машины.

На этот раз вопросительно! Словно я равная и действительно имею право возразить.

В напичканных адреналином извилинах тут же рождается ответ «нет». Воображение услужливо подкидывает мне картинки с заждавшимися клиентами и вопящим старшим администратором.

Но небольшая заминка на все эти размышления оказывается фатальной.

- Молчание знак согласия, - радостно перебивает меня майор и несет безвольный куль из куртки и моей обалдевшей тушки в машину.

***

На заднем сиденье тесно, неудобно и темно. Я конечно сопротивляюсь. Не позволяю целовать себя в губы, запрещаю прикасаться к груди и залазить в трусы.

Борюсь и с собой, и за себя.

- Не смей! Только попробуй! - повторяю этому похотливому монстру, но он мастерски обходит все запреты и сопротивление.

- А если так? – целует за ухом. – А давай ты сверху?! – посасывая мочку, усаживает меня на свои бедра.

Мысленно кричу ему: «Нет!»

Клянусь внутреннему голосу, что ни за что не стану слушаться мерзавца. И сама не замечаю, как начинаю постанывать.

- Это незаконно, - хнычу, когда язык ныряет в ушную раковину, окончательно разжижая мой мозг.

- Мы сейчас быстро разок потрахаемся. Спустим пар. А потом ко мне. – У майора, как обычно, наполеоновские планы. - Обещаю дать поспать.

- Снова отпросишь меня у Касьянова? – До боли закусываю губу.

Умоляю себя держаться. Напоминаю, что я мама маленького мальчика и вообще приличная женщина, хоть и в бегах.

Однако не реагировать на растущий бугор между ног с каждой секундой все труднее и труднее.

- Он не откажет.

Оставив в покое мои изнасилованные уши, майор переходит к груди. Взвешивает ее в своих огромных ладонях. Гладит сквозь платье и, как настройку громкости, покручивает пальцами позорно набухшие соски.

- Может, босс еще и чаевые начнет мне платить? - Я все еще пытаюсь быть серьезной. – Это, между прочим, половина моего дохода.

- Я отработаю чаевые. Качественно. - Сволочь так сладко облизывает свои упругие губы, что внизу живота все сжимается.

- У тебя совести нет. Знаешь об этом? – Откидываюсь на переднее сиденье.

Мне просто необходима передышка. Хоть несколько секунд не чувствовать жар сильного тела и не слышать запахов. Нужно очнуться и сбежать отсюда.

- Мне совесть по долгу службы не положена. У офицера есть только честь.

Майор читает меня как раскрытую книгу. Не успеваю отдышаться, как он расстегивает ширинку и спускает трусы. Красивый везде. Аполлон на максималках.

- Честь значит?.. – Сглатываю. Уже и не верится, что его штуковина способна во мне поместиться.

- Она самая... – Гад повторяет фокус с презервативом. Снова незаметно и быстро раскатывает по стволу латекс. – А сейчас моя честь требует выебать твою честь до звезд перед глазами.

Глава 12

Глава 12

За несколько лет в браке и в период редких свиданий до замужества у меня никогда не было секса в машине.

Муж предпочитал спальню с жестким матрасом и закрытыми дверьми. А прежние ухажеры не продвинулись дальше поцелуев.

Я была приличной женщиной с тремя П: правилами, принципами и проблемами.

Однако с майором от этих ППП не остается и воспоминаний. Он грандиозно расширят мой кругозор и заставляет забыть почти все принципы.

Теперь я знаю, насколько неудобно заниматься сексом на заднем сиденье. В курсе, как больно биться головой о потолок и локтями двери. А еще научилась приводить себя в порядок с помощью бутылки воды и рулона туалетной бумаги.

Впрочем, последнее было необязательно.

Согласись я на еще одну ночь вместе, майор увез бы меня в свое логово, и утром я выползла бы из его душа уставшая и чистая.

Одна часть меня – пульсирующая и влажная – так и вопила: «Останься!» Ей было плевать на клиентов, администратора и вообще весь ночной клуб. Но другая, вменяемая, заставила сделать невозможное.

Пока нахальное чудовище хлопало ресницами и тяжело дышало после мощного оргазма, я осторожно снялась с его члена и вылетела на улицу.

Холодный ветер тут же облизал голые ноги в изодранных чулках. По внутренней стороне бедер разлились вязкие ручейки спермы. Но я мгновенно взяла себя в руки.

- Сумасшедшая, вернись! – раздалось в спину.

- Мне нужно работать, - произнесла я скорее для себя, чем для моего любовника. – Ра-бо-тать, - повторила по слогам и ускорилась.

Не представляю, услышал майор или нет. К счастью, ему хватило ума не выбегать за мной со спущенными штанами и дубиной наголо.

***

После такого насыщенного начала смены остальная часть ночи проходит как в тумане.

Мужчины постоянно улыбаются. Они словно знают, что совсем недавно меня качественно оттрахали. Коллеги-официантки смотрят с подозрением. А старший администратор лично проверяет каждый заказ и требует отчет о чаевых.

Так и хочется послать их всех к боссу, чтобы он сам разобрался с подчиненными и заодно с одним похотливым завсегдатаем. Но я сегодня удивительно мудра.

Вместо споров и обид – рассылаю всем улыбки. Вместо выяснения отношений – делюсь с администратором чаевыми и прошу бармена за мой счет сделать этому трудяге кофе с коньяком.

Уж не знаю, в этом дело или в чем-то другом, к окончанию смены в моем кармане недельный заработок, а в теле по ощущениям никаких следов усталости.

Полная сил в пять утра я заканчиваю работу и сажусь на свой автобус. Обычно к этому времени веки наливаются свинцом, однако сегодня все отлично.

Даже не зевая, я смотрю по сторонам. Усмехаюсь сонным прохожим. А перед пересадкой на трамвай замечаю странную машину – темно-синий седан с заметной вмятиной на капоте.

Именно такой я видела вчера недалеко от магазина, куда захожу по дороге на работу. Его же наблюдала позавчера возле книжной лавки, где покупала Паше новые журналы с наклейками. Он же стоял на парковке клуба сегодня в начале смены.

Многовато встреч для случайных совпадений.

На душе раздается звон тревожных колокольчиков.

По хребту, впиваясь в кожу ледяными колючками, ползет страх.

«Марат не мог найти нас так быстро», - пытаюсь успокоить себя, выходя из автобуса.

- Еще вчера он был у мамы, - шепчу под нос, прячась за двумя тучными тетками в длинных куртках и объемных вязаных шапках.

Теоретически все кажется правильным. Я сделала все, чтобы никто не смог меня отследить. Нигде не светила свой паспорт. Сразу после побега избавилась от телефона и сменила номер. Вместо государственного сада, устроила Пашу в частный, где понимающая директриса согласилась вписать во все документы паспортные данные моей чудесной соседки.

Без настоящего экстрасенса у Марата не было ни единого шанса. И все же... я боюсь ехать домой и боюсь звонить Маше.

Вместо своего трамвая сажусь на тот, что идет в другую сторону. Проехав пару остановок, пересаживаюсь. Дважды повторяю такие пересадки. И лишь минут через сорок, убедившись, что рядом нет никакого мятого седана, на такси спешу домой.

- Ты сегодня что-то поздно, - Маша встречает у порога.

- К нам никто не приходил? В домофон не звонили? – спрашиваю, не успев раздеться.

- Да вроде тихо было... – Маша смотрит на меня с тревогой. – А что?

- Наверное, паранойя разыгралась. – Впервые перевожу дыхание.

- Думала, что твой козел тебя нашел? – Маша подставляет мне стул и забирает из рук пакет. В нем, как обычно, всякие деликатесы от шеф-повара. Остатки заготовок, которые попали бы в мусорный контейнер, но наш босс щедро продает их своим по себестоимости.

- Две бессонные ночи. Мне уже все подряд мерещится. – Не хочу пугать Машу. Она не майор, а обычная бухгалтерша в госпредприятии. Сводит дебет с кредитом и считает зарплаты.

- Я тебя такой напуганной со дня знакомства не видела. Ты тогда так же тряслась и постоянно оглядывалась.

- Забудь. Правда. Все нормально. – Встаю, надеясь добраться до ванной и принять душ.

Маша меня останавливает.

- Ну, если нормально... – Смотрит она в сторону моей комнаты.

- У нас что-то произошло?

Нервам конец. Сажусь, чтобы не рухнуть.

- Мне директор садика звонила. Твой телефон был недоступен.

- Да...

Быстро проверяю мобильный. Зараза выключен. Батарея села или что-то еще.

- В общем, тебя из-за той драки вызывают. Будет какое-то родительское собрание. И если не удастся ничего уладить с родителями девочки, нам, наверное, придется менять сад.

- Собрание? С родителями? – моя челюсть падает на пол, а натертое между ног место вспыхивает огнем.

- Как-то так... – жмет плечами Маша. – Завтра в шесть нужно быть в саду. Ангелина Павловна просила не опаздывать.

Глава 13

Глава 13

Егор

Член стоит колом. В голове – вой взлетающего самолета. Перед глазами – жопа.

Жопа во всех смыслах!

Вначале физическая – бледные, оттисканные булки с четким отпечатком моей пятерни на левой ягодице.

Потом, блядь, метахуическая! В виде быстро убегающей бабы.

До жрицы со мной случалось всякое. Одна Лариса Батьковна чего стоила! Кровищу все годы брака сосала лучше, чем член. Но к бабским побегам после охрененного оргазма... с пульсацией, дрожью и сладким «а-а-а» жизнь меня точно не готовила.

Тут сразу и не понять: недодрал, передрал или драл как-то не так.

Весь нажитый нелегким трудом опыт мимо кассы.

- Сумасшедшая, вернись! – толкнув дверцу, ору ей в спину.

Шипя и проклиная все вокруг, заталкиваю бойца в штаны. Однако моя спринтерша к этому времени преодолевает свою стометровку. Резво, живенько, будто и не было минуту назад никаких физических упражнений. Словно не она выдоила из меня весь боезапас до последнего головастика.

- Ты серьезно? – провожаю ее взглядом.

- Бу-бу-бу... – ворчит она себе под нос, поправляя платье возле двери служебного входа.

Так и хочется забить на все и догнать. Схватив, перегнуть беглянку через колено. Огладить тощий зад. И оставить засос на второй булке. Яркий, как клеймо. Чтобы ни одна падла не посмела пристроиться и поднять хрен на моё.

Фантазия до мелочей показывает, как и что я буду делать. Уносит меня в этих планах до болезненной твердости. Член на радостях уже не просто просится наружу. Он, не щадя себя самого, таранит башкой замок ширинки. Заставляет подвывать от этого «удовольствия».

Охренительный попадос из-за бабы!

К счастью, головной мозг очень вовремя перенимает управление над хребтовым. «Да пошла она!» - мысленно сплевываю. И вместо спасения рядового Райана я выруливаю нафиг с парковки, еду домой.

***

Как показывают утренние события, птица Обломинго прилетела ко мне надолго и свила гнездо.

Вместо свежего эспрессо кофеварка блюет в любимую кружку какой-то мутной бурдой. А вместо спокойной дороги на работу, я битый час стою в пробках.

Расплата приходит неотвратимо! Счастливый, что есть на кого сорваться, Сыровский выливает на мои уши весь свой недюжинный словарный запас.

Под тихий скулеж Байкала, узнаю, что я внебрачный сын ножки стула и его задницы. Принимаю к сведению, что дела у нас на буквы «п», «х» и другие интересные буквы алфавита. Без пыток соглашаюсь, что всех нас нужно уволить к чертовой матери и набрать новых с извилинами в черепной коробке.

После такой прочистки мозга, в голове как в унитазе после ершика – стерильно до скрипа и слепит изнутри ярким блеском.

Работоспособность поднимается до отметки «максимум», как член на декольте моей жрицы.

- Санпалыч сегодня в ударе, - понимающе кивает Смагин, почесывая за ухом Байкала. – Говорят, родители одной из жертв жалобу Генпрокурору накатали, что мы тянем резину.

- Ничего нового, - даже не удивляюсь.

Они не первые и не последние. Всегда кто-то строчит, кого-то взъебывают, а дела после этих отвлекающих мероприятий стопорятся еще сильнее.

- А как с Москвой? Все подтвердилось? – нюх у Сереги не хуже, чем у его собаки.

- Серийник. Наш. – Киваю. – Семь лет назад у них было четыре похожих случая. Все жертвы молодые женщины.

Показываю Смагину фотографии.

- Блондинки. Красивые, - грустно подтверждает он.

- Две были замужем. Еще две в отношениях.

- Я так понимаю, мужей и ухажеров отработали основательно?

- Проверяли и на полиграфе, и с психологом. У всех железобетонное алиби и ни одного мотива.

- Хоть какая-то зацепка у них есть?

- Счастье у них случилось. – Проверяю телефон. Касьянов уже должен был найти мне нужного человека.

- Неужели убийца сам сдался?

- Если бы! – Во входящих свежее сообщение. В нем номер, имя Демид и короткое ЦУ: «Об оплате договоритесь сами». – Успокоился их убийца. За пять с половиной лет ни одного случая. Как и не было никого.

- Серьезный глухарь. Может, все же сдох или закопал кто-нибудь?

- Тогда у нас не было бы этого. – Передаю ему три фотографии из своего дела. На них женщины, высокие стройные блондинки, как сестры похожие на московских жертв.

- Серийник, - с тяжелым вздохом соглашается Смагин. – Отсиделся и сменил ареал обитания.

- Да. И как в Москве работает чисто. Ни свидетелей, ни ДНК. Одна угнанная машина.

Набираю этого Демида. Касьянов не мог сунуть контакт кого-то левого. Если чувак поможет найти тачку, это будет первая зацепка в следствии за все семь лет.

- Давай, Демид! – как псих, говорю с телефоном. – Бери трубу! – слушаю долгие гудки.

- Если не везет, то по-крупному? – Серега достает из тумбочки контейнер с котлетами и торжественно скармливает одну Байкалу.

- Как все сговорились.

Кладу телефон на стол. Но стоит самому потянуться за котлетой, мобильный оживает.

- День добрый, - вместо Демида со мной здоровается директриса детского сада.

- Был. Добрый. – Откладываю свой завтрак. – Что-то с Катей?

Только проблем с дочкой мне сейчас не хватало. Это точно будет гребаная коллекция.

- Нет, с Катюшей все отлично, - тараторит директриса. – Я звоню по другому вопросу.

Она как-то подозрительно мнется.

- Я весь во внимании, - произношу четко и спокойно. Как преступнику, пришедшему с чистосердечным.

- Я не уверена, что ваша супруга вам сообщила... Сегодня в шесть у нас будет небольшое родительское собрание.

- Собрание кого? – охреневаю. У нас вроде детский сад, а не школа.

- Ваша супруга подняла вопрос исключения из сада одного мальчика, - скороговоркой сообщает Ангелина Павловна. – Еще она хочет поднять вопрос надлежащей опеки за этим ребенком.

- Что?!

Бью себя ладонью по лбу. Лариса говорила, что хочет привлечь органы. Но из-за работы и одной шустрой газели все вылетело из головы.

Глава 14

Глава 14

Егор

К концу рабочего дня я весь в мыле. Не покладая рук и прочих конечностей, вкалываю на благо родины и любимого Следственного комитета.

Довольный всплеском трудолюбия Сыровский больше не теребит своим ершиком мое серое вещество. А профилактически вздрюченные опера находят какую-то свидетельницу, которая могла видеть нашего маньяка.

На радостях мы со Смагиным быстро завершаем текучку, прихватываем котлеты и валим в районный отдел. Убиваем там три часа своего бесценного времени на болтливую бабку. Узнаем много интересного о местных проститутках, наркоманах, прочих гражданах радужной ориентации и ноль целых хрен десятых о подозреваемом.

Бойкая бабуля в совершенстве помнит всех генеральных секретарей КПСС, может дословно повторить великие цитаты товарища Ленина, но последние двадцать лет жизни в памяти бабки один сплошной белый лист.

- Зря Байкала с лежанки срывали. Некого здесь нюхать, – сплевывает на землю Серега. – Эта «свидетельница» даже в именах внуков путается!

- И адрес свой помнит лишь потому, что с рождения живет на одном месте. – Я с кислой рожей снова пытаюсь дозвониться до Демида. И вновь слушаю длинные гудки.

- Хорошо, что хоть Байкал тогда сработал четко. Взял след и привел нас на парковку, где вечером угнали тачку, - не скрывая гордости, произносит Смагин.

- Главное, чтобы эта тачка не оказалась таким же тупиком, как и бабка. – Привычно кошусь на часы. И только когда засовываю руку в карман, вспоминаю о директорше и собрании. – Бля...

- У вас с Байкалом сейчас одинаковое выражение морды, - ржет Серега, кивая на своего подопечного.

Тот в стойке! Не сводит напряженного взгляда с блондинистой болонки через дорогу.

- Поверь мне на слово, – чешу пса за ухом, - от этих сучек одна головная боль!

- И дыра в кармане, - понимающе добавляет Смагин.

- Это, блядь, не дыра! Это котлован! – Прикидывая в уме самый короткий маршрут до детского сада, устраиваюсь на водительском сиденье своей машины.

- Тебе, если что, звонить? Или ты на раскопках? – не сдерживая смеха, уточняет догадливый Серега.

- Я на закопках. Если к утру не откопаюсь, скажи Сыровскому, что погиб смертью храбрых. – Завожу двигатель и, не тратя больше ни одной секунды, срываюсь с места.

***

Как ни пытаюсь успеть к назначенному времени, все равно опаздываю. Когда влетаю в кабинет директрисы, там уже полноценные боевые действия.

Ангелина Павловна, обложившись картонными папками, изображает выглянувшего из башни танкиста. Бледная жрица – пленного пехотинца. А моя бывшая – эскадрон гусар летучих. С шашками наголо!

- Егор Семенович, вы так вовремя, - радостно блеет директриса, стоит мне шагнуть на поле боя. – Мы вас так ждали. – Она полностью высовывается из своей башни и расправляет плечи.

- Посмотрите, кто пришел! – бодро рявкает Лариса. – Ну, наконец-то, ты заинтересовался проблемами нашей девочки.

Для полноты картины не хватает, чтобы жрица тоже что-нибудь произнесла. Например: «Ну, здравствуй, милый!» Однако судя по перепуганному лицу, жрице сейчас не до разговоров.

***

- На каком моменте вы остановились? – Делаю максимально серьезный вид и сажусь напротив директрисы.

- Спасибо, что не с начала, - тихо шепчет сидящая справа жрица.

- А мы как раз перешли к самому главному! – Обрадованная появлением еще одного зрителя, Лариса преображается. Алые губы изгибаются в хищную ухмылку, в глазах загораются огни инквизиции.

Совсем как в славные времена нашего брака, когда я задерживался на работе или возвращался из командировок.

От ностальгии аж мурашки по спине бегут. Незабываемые впечатления.

- Может быть, мы попробуем как-нибудь мирно... решить вопросы? – Ангелина Павловна нервно сглатывает.

Видимо, на прелюдии Лариса уже показала себя во всей красе.

- Не тот случай, - сочувственно качаю головой.

Как показал мой опыт, бесполезно даже пытаться остановить этот бронепоезд. Проще смиренно лечь на рельсы и позволить быстро переехать себя туда-сюда до выработки остатков топлива.

- Ну, вещай! – командую я Ларисе и мысленно надеваю на всех нас каски.

- Благодарю. - Режим вещания включается без дополнительного пинка.

За пятнадцать минут благодаря буйной фантазии бывшей жены маленькая муха раздувается в гигантского слона-мутанта. Обычная детская ссора оказывается «тяжелейшей психологической травмой». А моя кукуш... то есть, жрица становится антисоциальным элементом, который растит будущего преступника.

Примерно такой букет «фиалок» я себе и представлял. Однако, неподготовленные, директриса и жрица немного отъезжают.

- Если мы не примем правильное решение, может пострадать кто-нибудь еще, - закругляется Лариса. – Я готова приложить все усилия, чтобы не допустить подобного. Потому после этого собрания планирую посетить службу опеки.

Шокированная Ангелина Павловна открывает рот на проветривание. А жрица покрывается красными пятнами.

Подозреваю, еще пара «ласковых» слов о пацане, и мне придется вспоминать, как оказывать первую медицинскую помощь.

- Радость моя, а тебе не кажется, что служба опеки это не наш вариант? – надо как-то выруливать из этого пиздеца.

- Егор, только не говори, что хочешь оставить все, как есть!

- Ну что ты! - поднимаю руки вверх. Хорошо было бы грохнуть кулаком о стол и забыть о проблеме. Жаль, с Ларисой такие методы не работают. – Ты все так замечательно расписала. Я могу лишь порадоваться твоей бдительности.

- Тогда что ты предлагаешь?

Чувствую, как на мне пересекаются взгляды трех пар глаз.

- Как представитель правоохранительных органов я готов лично взять это дело под свой контроль.

- Как?!

- Проведем нужные беседы, оформим документы. – Киваю директрисе. – Организуем воспитательную работу прямо в саду. Чтобы, так сказать, не пускать дело на самотек.

Глава 15

Глава 15

Егор

Дамы выходят из директорской как наседки из курятника. Первой Ангелина Павловна – скромно, поджав хвост и не оглядываясь. Второй – Лариса. Бывшая гордо выпячивает вперед свой скромный второй размер и походкой победительницы покидает кабинет.

Как только дверь закрывается, я облегченно выдыхаю.

Волки, кажется, сыты, овцы пока еще целы.

- Ты всерьез собрался проводить со мной воспитательную беседу? – Жрица наконец оживает. Даже цвет лица становится нормальным человеческим со здоровым румянцем.

Любо-дорого смотреть!

- Вот думаю, может, выпороть тебя. – Демонстративно берусь за пряжку ремня.

- Давай без этого... – Спешно сглатывает. – БДСМа.

- Ну-у, тогда будем договариваться полюбовно. – Улыбка сама растекается по моей морде.

Ничего не могу с собой поделать. Даже Лариска в ее достервозную эпоху не вызывала во мне такого желания лыбиться и тискаться. Индивидуальный рефлекс на жрицу!

- Что значит полюбовно? – В глазах напротив вспыхивают факелы. – Мы уже два раза решали... полюбовно!

- Второй получился каким-то смазанным. Я так и не врубился, что это вообще было.

Лениво встаю со своего места и обхожу стол.

- Я не буду с тобой спать! Хватит! – произносит чертовски уверенно. Почти так же, как во время нашего знакомства в темном коридоре клуба.

- Звучит как вызов.

За стеной уже не слышно никаких шагов, потому больше не медлю – рывком поднимаю свое сокровище и усаживаю упругой попкой на стол.

Волшебная все же жрица. Еще полчаса назад у меня не было никаких сил. Хотелось добить котлеты и свалить домой – мять затылком подушку. А сейчас...

- Ты с ума сошел? Мы в детском саду! – Толкает двумя кулаками в грудь.

- Думаешь, найдутся желающие вломиться в кабинет директора без стука? – Веду носом по ее скуле. Вдыхаю аромат.

Охренительно пахнет. Никакого парфюма. Только она. Чистенькая, сладенькая. Зефирка, а не баба.

- Послушай... Я заберу сына из этого сада, - начинает торопливо говорить жрица. – Паша не будет больше пересекаться с твоей Катей. Жена, надеюсь, успокоится и...

Она еще о чем-то рассказывает, но краем глаза я замечаю буравящие одежду соски, и слух временно уходит в отключку.

- А кто это у нас так соскучился? – По-хозяйски задираю тонкий топик и сквозь прозрачное кружево бюстгальтера по очереди облизываю обе вершинки.

- Точно сумасшедший! – Жрица пытается вернуть топик на место. Смешно хлопает меня по рукам. Отталкивает голову. Заводит еще сильнее!

- Мармеладная моя! – Спустив кружево, втягиваю левый сосок в рот и жмурюсь от кайфа.

Пиздец как вкусно. Райский десерт. Лизал бы и лизал.

- Пожалуйста, не надо... – Жрица меняет тональность.

Эти жалобные нотки действуют на меня как особая форма афродизиака. Крыша ракетой уносится вниз.

- Никто о тебе не заботится. Не вылизывает и не целует, - принимаюсь за правый сосок. – Совсем хозяйка забыла о своих девочках.

Осторожно покусываю вершинку зубами, и чувствую, как женщина в моих объятиях вздрагивает.

- Майор, по тебе психушка плачет, - не сдерживая стона, шепчет полуголая нимфа. - Ты с грудью разговариваешь!

- Это просто я еще до твоей киски не добрался. – Просовываю ладонь между ее ног и сквозь колготки начинаю поглаживать нежные складки. – Мы с ней обязательно найдем общий язык.

- На жене свои лингвистические способности практикуй! – Жрицу трясет от желания, но она все еще упирается. Гордая воительница с мокрыми трусами.

- Она пусть как-нибудь сама. Большая девочка. А мне сюда нужно.

Проклиная гребаные колготки, поглаживаю все ритмичнее. Трахаю свою зефирку как последний монах. Не касаясь голой кожи, без члена в этой восхитительной глубине. Быстро и целомудренно.

- Умоляю, нет... – Жрицу колотит все сильнее. На лице мука. Влажные соски блестят как два леденца.

- Не останавливаться, ты имела в виду? – хриплю на ухо, прикусывая мочку.

И еле держусь.

У самого в штанах пыточная. Член адским огнем горит от желания трахаться. Яйца выкручивает так, словно в тиски их засунул и закрутил до упора.

Какие мне двадцать минут? Ни хрена они не спасут! Тут надо драть от заката до рассвета. Вкалывать в поте лица. Вытрахивать из глупой женской головы все мысли о сопротивлении и о побегах. Приручать, чтобы сама подставлялась и отпускала себя... во все тяжкие.

- Объезжать тебя и объезжать. – Мажу языком по ушной раковине и двигаю ладонью еще быстрее.

- Сволочь! – сквозь зубы выталкивает жрица. – Га-ад! – стонет она. А уже в следующую секунду хватает меня за грудки и дергается всем телом.

- Хорошая девочка, - загибаясь от собственной боли, глажу ее по спине. Терпеливо жду, когда успокоится.

- Я теперь директрисе в глаза смотреть не смогу. – Моя размокшая зефирка стирает со щек слезы и улыбается.

- А мне, значит, сможешь? – Кладу ее ладонь на ширинку.

- Тебе... – Машет своими красивыми ресницами.

- Завтра в восемь вечера. – До этого у меня был лишь один план: «Дожить до пятницы». А сейчас понимаю, что хочу большего.

- Что завтра в восемь вечера? – Розовый язычок быстро облизывает искусанные губы.

- Заеду за тобой. Будет с кем ребенка оставить?

- Это не приглашение на свидание. Совсем на него не похоже. – Взгляд жрицы становится серьезным. Будто и не кончала минуту назад от моих пальцев.

- А как пойдет, - решаю импровизировать до конца. – Адрес скинешь сообщением. Номер сейчас напишу. – Закрываю ее рот поцелуем.

А через минуту слышу в коридоре шаги приближающихся дам.

Глава 16

Глава 16

Алена

«Надо заканчивать наши спонтанные потрахушки с майором и переводить Пашу в другой сад», - с этой мудрой мыслью я шла на встречу с директором.

На тот момент, казалось, что другого выхода нет, и вообще пора вспоминать, что я приличная женщина. Внутренний голос даже не мяукал ничего против.

Но вот после собрания...

От мудрости и решительности – ни следа! Мне тяжело стоять на ногах. Трудно не краснеть рядом с расфуфыренной мамашей. И безумно стыдно перед директрисой.

Ума не приложу, как это смущение отражается на моем лице. Однако мамаша, кажется, счастлива.

- Милый, ты не перестарался? Она вся бледная, - дамочка с улыбкой от уха до уха так и льнет к майору.

- Нет. Нормально поговорили. – Переговорщик незаметно поправляет маяк в штанах.

- Надеюсь, сейчас вы поняли, что мы не шутим? – гордо вскинув подборок, скандалистка сверлит меня победным взглядом.

- Это было... – откашливаюсь. – Доходчиво.

- Если понадобится, я смогу повторить, - с готовностью чеканит майор.

- О нет! - Мечтаю добраться до туалета и избавиться от промокших насквозь трусов. – Я бы не хотела больше беспокоить Ангелину Павловну.

Отпечаток моей попы на гладкой лакированной поверхности стола лучше всяких слов рассказывает о трудностях недавнего разговора. К счастью, кроме меня его вроде бы никто не замечает.

- Тогда мы, в свою очередь, присмотрим за мальчиком. Исправим все, что нужно исправить. И социализируем всех, кого нужно социализировать, - расплывается в улыбке директриса.

Я с трудом понимаю, что означает последняя фраза. Но мамаша сияет. Папаша кивает. И я решаю не задавать никаких вопросов.

***

- Как собрание? – уже дома спрашивает меня соседка.

- Пока вроде пронесло. – Делаю глоток ромашкового чая.

- Удовлетворила ты эту кровопийцу-мамашку?

- Я... – закашливаюсь. - Мамашка осталась довольной, - хриплю, хлопая себя по груди. - Ни в какие социальные службы обращаться не будет.

- А папашка? – щурится Маша.

- Папаша... - Я не рассказывала Маше об особенностях наших с майором горизонтальных отношений. Во-первых, на это не было времени. То она пропадает на работе, то я. А во-вторых, я и сама не понимаю, как их правильно назвать. – Он тоже не будет никуда обращаться.

- То есть, мы зря боялись, что он из органов?

Судя по хитренькому личику, Маша явно что-то задумала.

- Будем считать, что он безопасный для меня майор. - Ума не приложу, как буду это объяснять, если подруга спросит, с чего вдруг такая уверенность.

Из вещественных доказательств у меня только промокшее насквозь белье и разодранные чулки. А из невещественных – воспоминания о самых ярких в жизни оргазмах.

Совсем не то, чем я готова делиться.

- Так, если безопасный, то может... – Маша подмигивает.

- Давай без намеков. Мне сегодня уже хватило разных игр.

- Алена, так тут само все складывается, - разводит руками соседка. – Тебе и Паше нужна защита. Кто защитит вас лучше, чем этот мужик? У него наверняка есть и связи, и возможности. Твой Марат с его криминальными дружками и на пушечный выстрел к вам не подойдет. С такой крышей можно будет жить, не прячась.

- Глупости. – Передергиваю плечами.

- Это шанс. – Подруга берет мои ладони в свои. – Они с женой в разводе. Значит майор ничейный.

- Ты сама не представляешь, что предлагаешь.

Чай давно остыл, но мне становится жарко.

- Алена, посмотри на себя в зеркало. Ты у нас красавица и умница. Если он не дурак и не слепой, обязательно клюнет.

- Он не монах и не благородный рыцарь. Во всяком случае, не похож на них, - быстро исправляюсь.

- То, что не монах, даже хорошо! А что не рыцарь, поправимо. Может, у него мотивации раньше не было.

- А женщина с маленьким ребенком и кучей проблем – мотивация?

Сама не знаю почему, на сердце становится паршиво. Майор с первой встречи ведет себя как похотливое животное. Берет меня, как ему вздумается, и где получится. И все же сегодня, во время бесстыжего сольного выступления, я впервые почувствовала себя не инструментом для разрядки, а женщиной.

Скорее всего, это очередные игры моего несчастного мозга – он уже привык смягчать любой кошмар и заменять действительное на желаемое. Однако мысль о продолжении нашего эротического банкета травит душу хуже яда.

- Ладно. – Маша отворачивается. – Не хотела тебя пугать... Честно говоря, я до сих пор ни в чем не уверена...

Она трет губы, словно не может произнести вслух то, что собиралась.

- Договаривай. – Отставляю чашку подальше.

- Кажется, за нашим подъездом кто-то следит, - произносит на одном дыхании. – Уже второй день. Один и тот же мужчина. Раньше я его здесь не видела. А сейчас как поселился под окнами.

Глава 17

Глава 17

Алена

Слова Маши о слежке заставляют забыть обо всех остальных проблемах. Я слишком хорошо помню, как совсем недавно сама петляла по городу от странной машины. Тогда мне казалось, что я оторвалась. Но, видимо, к этому времени мой преследователь уже знал конечную точку маршрута.

- А тебе не могло показаться? – цепляюсь я за последнюю надежду.

- Алён... не знаю. У нас на работе такой пипец сейчас, что всякое возможно, - без особой уверенности отвечает Маша.

- Если так, то борьба за садик и продление договора аренды... все зря.

Окидываю взглядом нашу уютную квартирку. Она раз в пять меньше дома, в котором я жила до этого с Маратом. Но именно здесь мне впервые стало спокойно.

- Ты совсем не хочешь меня слушать? Майор смог бы...

- Нет. – Всего на миг я представляю, как сюда вламывается майор и забирает нас с Пашей к себе в квартиру. Картинка получается яркой и заманчивой, только поверить в нее не удается, как ни пытаюсь. – Лучше одолжи мне свою синюю шапку с помпоном. Через час надо быть на работе. Попробую уйти незаметно.

- Блин! Ну и упрямая ты, Аленка! - Маша нехотя передает мне шапку.

Более уродливый предмет гардероба сложно представить. Ажурная вязка, огромный неровный помпон из ниток и грязный синий цвет. Ничего общего с приличными головными уборами. Но один плюс у этой Машиной находки все же имеется – в такой красоте меня не узнала бы даже родная мать. Настоящая шапка-невидимка.

- Маш, проследи лучше за улицей, как я выйду. Надо четко понимать, есть слежка или нет.

На смену страху приходит решительность. Трястись и грызть ногти буду потом. Сегодня я просто обязана вовремя попасть на работу и сделать кое-что важное.

- Хорошо. – Маша на секунду заглядывает в соседнюю комнату, где сладко спит Паша. И затем устраивается на стуле возле окна.

***

На мое счастье никаких посторонних возле дома не наблюдается. Вокруг все, как обычно. Тот же болтливый сосед под своей вечно неисправной машиной. Те же собачники. Та же курящая в подворотне шпана.

За четыре месяца все это стало таким родным и знакомым, что радуюсь даже бычкам на газоне и кривым выбоинам на дороге. Мое безопасное жилье! На целых четыре месяца!

Спустя несколько минут после ухода Маша присылает сообщение: «Все в порядке. Ты без хвоста». В целом, наверное, можно расслабиться. Опять пронесло. Однако два тревожных звоночка за одну неделю – это много.

Прежняя, молодая я, вероятно, и закрыла бы на все глаза. Она жила бы, как жила. Но нынешняя я слишком хорошо помню цену за такую невнимательность.

- Добрый день. Николай Петрович. Хочу с вами поговорить, - придя на работу, я останавливаю старшего администратора.

- Привет-привет! Опять тебя всю ночь не будет? – ехидно ухмыляется Скворцов.

- Совсем не будет. Мне нужен полный расчет. - Я давно готовилась сказать эту фразу. Надеялась, что такой момент случится, как можно позже. К несчастью, позже уже некогда.

- Обалдела? Ты и полгода не отработала, - возмущается администратор.

- Мы договаривались, что я смогу уйти так же быстро, как приступила к работе, – настаиваю на своем и последний раз переодеваюсь в дурацкую форму.

- Неделю отработаешь! Без выходных! Потом поговорим.

- Никаких недель. Расчет нужен сегодня же. Завтра я уже не выйду. Будете сами объяснять это боссу, - говорю четко, без запинок, а у самой за ребрами нервный перестук.

- Блин, наберут всяких, а мне потом мучайся.

На мое удивление он больше не спорит. Словно я уже не работаю в этом клубе, Скворцов переключается на другую официантку и позволяет мне спокойно подготовиться к рабочей ночи.

***

Смена проходит лучше, чем обычно. Никаких стычек с клиентами. Никаких проблем с кухней. И никаких обнаглевших майоров.

Последнему, наверное, нужно порадоваться. Ума не приложу, как бы я смогла забрать расчет, если бы этому похотливому чудовищу приспичило умыкнуть меня на ночь.

Однако радости почему-то не чувствую. Вместо этого я то и дело оглядываюсь в сторону барной стойки, периодически кошусь на дверь и ощущаю на душе что-то горькое, поразительно похожее на грусть.

Когда заканчивается смена, я не медлю. Забрав у Скворцова свои деньги, ухожу вместе с остальным персоналом. Стараясь затеряться в толпе, иду к автобусной остановке. И, натянув до бровей уродливую шапку, еду до пересадочной станции.

Вроде бы без хвоста, но это не точно.

По возвращению домой тоже не трачу ни минуты. Поблагодарив Машу, веду сына в сад. Ни слова не говорю Ангелине Павловне о том, что Паша больше не придет в свою группу. А когда и садик остается позади, еду за билетами на автобус.

В прошлом у меня не было возможности выбрать направление и построить какой-то маршрут. Я убегала от Марата без плана и подготовки. Это был «пан или пропал».

Сейчас все иначе. Я уже давно решила, куда мы с сыном оправимся дальше. Присмотрела варианты квартир и хороший детский садик в шаговой доступности от дома. Нашла ресторан, куда при везении смогу быстро устроиться официанткой. И прикинула по карте, в какие магазины буду ходить.

На такую основательную проработку ушло несколько недель. Это был способ успокоиться, лекарство от тревоги и воспоминаний о прошлой жизни.

Единственного, чего я не могла предусмотреть – прощание с Машей.

Так получилось, что я знаю, куда поеду, есть деньги на пару месяцев спокойной жизни, но нет ни одного слова для единственного человека, который беспокоился обо мне в этом огромном городе.

Укладываясь на дневной сон, я пытаюсь найти правильную мысль. Забирая сына из сада, оглядываюсь по сторонам и продолжаю ломать голову над объяснением для Маши.

А когда мы вечером все вместе садимся ужинать, случается неожиданное.

- Алена, мне кажется, тебе нужно одеться и выйти, - глядя в окно, уверенно произносит Маша.

- Там снова кто-то? – По спине пробегает холодок.

Глава 18

Глава 18

Егор

Два часа назад

К вечеру пятницы мой уровень задолбанности достигает критического уровня.

Босс матом орет и на подчиненных, и на мимокрокодилов. Миньоны из юрфака пытаются слиться с офисным барахлом или активно изображают слепо-глухо-немых невидимок. Байкал тихо поскуливает из-под стола. А серая хрень в моей черепушке уже булькает от напряжения и регулярного перетрахивания.

В рабочем угаре я совершенно забиваю на пустой желудок и с трудом вспоминаю о планах на жрицу. Судя по тому, что кое-кто не выслал мне свой адрес, эта сладкая нимфа тоже ни хрена не помнит о предстоящей бурной ночи.

Взаимный проёб! Радует лишь, что, уходя из сада, я додумался узнать у директрисы номер своей воспитуемой и сразу вбил его в Контакты на телефоне.

К моему счастью, дозвониться до жрицы оказывается проще, чем до загадочного Демида. Она поднимает трубку после третьего гудка, а потом не своим голосом рявкает:

- Здравствуйте!

- И тебе не хворать, – немного охреневаю. – А что с голосом? Горло я тебе еще вроде не натирал.

- Обалдеть можно. Вот мошенников развелось! То кредиты предлагают, то хамят. Полиции на вас нет! – вещает писклявая дамочка.

- Стоп! – Пока она не бросила трубку, я уточняю. – Это номер Алёны Поповой? Ее можно услышать?

- Ой, а вы Аленке звоните? – возмущенный тон собеседницы сменяется искренним удивлением.

- Была такая задумка.

- Кажется, я знаю. Вы майор? – подставная жрица оказывается удивительно догадливой.

- Ага. Братец Иванушка. Спешу сообщить, что стал козленочком, - хмыкаю.

- Если козленочком, то точно он, - дамочка заливается хохотом.

- Рад, что мы прояснили, кто есть кто. – Даже как-то немного обидно. – Так Алену можно услышать?

- Я... Да. Только, к сожалению, она сейчас в другом месте, – темнит, не смущаясь, незнакомка.

- А когда будет в нужном? Чтобы могла взять трубку и поговорить.

- Через часик, - нараспев тянет заменитель. – Я домой доберусь и смогу передать ей телефон.

- Интересная у вас схема. Одна труба на двоих, что ли?

Я активно пытаюсь вспомнить, был ли при жрице мобильный. Однако память, как назло, показывает совсем другое – теплое, упругое и влажное.

- Нет, просто так получилось. - Шифруется дамочка фигово. Вопросов с каждой фразой становится все больше.

- Ладно. - Пока женская загадочность не добила остатки моего мозга, решаю изменить тактику. - Предлагаю поступить проще. Вы мне сообщением высылаете адрес. А я через пару часиков буду у вас и сам с ней обо всем поговорю.

- Вы... к нам... – задумчиво произносит странная собеседница.

- Это проблема?

- Нет... Возможно, так даже лучше, - удивляет она меня все сильнее.

- Так я могу рассчитывать на сообщение?

Проще, наверное, пробить номер по базе. Выяснить ФИО настоящего владельца и потом уточнить адрес. Две минуты работы. Но не успеваю я вбить цифры в нужную строку программы, как дамочка сообщает.

- Да, я напишу вам адрес. Приезжайте, пожалуйста, через пару часов. Постараюсь сделать все, чтобы Алена к вам вышла.

- Ух! Вот это, я понимаю, содействие следствию!

Облегченно выдыхаю и, как только слышу гудки, мысленно ставлю таймер на секс – через два часа.

***

Вдохновленный перспективой, следующие два часа я совершаю настоящие трудовые подвиги – завершаю парочку дел, передаю это счастье прокурору и успеваю заехать за готовой едой в любимый китайский ресторанчик.

Для полного счастья не хватает лишь, чтобы жрица без уговоров усадила свою попку в машину и позволила увезти себя в жрально-трахательном направлении.

Однако с последним выходит затык.

Стараниями подруги Аленка таки выходит из квартиры ко мне на стоянку. Но вся ее одежда, обувь и выражение лица так и намекают: «Без боя не сдамся!»

Задачка не для голодного мужика после двенадцати часов тяжелой работы. Это, блядь, даже не звездочка, а гребаный ребус.

В другой ситуации я бы придумал, что спеть и как сплясать. Но сегодня внутренних ресурсов хватает только на лобовую атаку.

- Привет, - кутаясь в пушистый бабкин платок, произносит моя Алёнушка.

- Ну, здравствуй. – Решительно тяну ее на себя и языкастым поцелуем выключаю на хрен все извилины.