Не буди лихо, пока тихо

1. Новички в Академии оборотничества и ведовства.

Имперская Академия оборотничества и ведовства имени Витолиусса Великолепного выгодно отличалась от других подобного рода заведений тем, что туда принимали всех желающих, имевших хотя бы каплю магии. Её ректор, Флавиан Эридан Маркеллусс, отстаивая свою позицию относительно правил набора абитуриентов, неустанно повторял: «Неспособных магов не бывает, бывают маги слишком ленивые, чтобы освоить хотя бы тройку базовых заклинаний!»

Удивительно, но ректор обычно оказывался прав. Студенты со слабым магическим даром, проучившись в стенах академии какое-то время и не справившись с чудовищной нагрузкой, переводились и успешно заканчивали специализированные колледжи для целителей, искателей и прочих не столь героических, как боевики или дознаватели, но куда более нужных для общества профессий, потому что твердо уверовали в свои возможности.

И помог им в этом ставший уже легендарным девиз ректора Имперской Академии оборотничества и ведовства: «Неспособных магов не бывает!»

Тех же счастливчиков, кто смог окончить Академию и получить вожделенный диплом, едва ли не с распростёртыми объятьями встречали на любой государственной службе, что являлось гарантом последующего благополучия и процветания молодого мага. Ибо Император своих служащих высоко ценил и всячески поощрял то внеочередным званием, то приличного размера премией.

Но, только проучившись два года в Академии оборотничества и ведовства, я, наконец-то, осознал, насколько мне повезло попасть в столь необычное учебное заведение.

Среди моих сородичей сия Академия популярностью не пользовалось из-за ее удалённости от центра Империи. Я же соблазнился в первую очередь именно местонахождением Академии, желая оказаться как можно дальше от деспотичного дяди. И, как оказалось впоследствии, не прогадал.

В Академии оборотничества и ведовства царила атмосфера всеобщего равенства и братства, что для меня, привыкшего с детства к жестокому прессингу клановых старейшин, было сродни чуду. Никого из преподавателей не интересовало, из какой социальной среды происходит студент, и каков ежегодный доход его родителей. Их волновали лишь его знания и успехи на учебном поприще.

День, который навсегда изменил мою спокойную и размеренную жизнь, поначалу ничем особенным от череды ему подобных не отличался. Завтрак, учебные занятия, обед, за которым должны последовать вожделённые для каждого студента два часа свободного времени перед самоподготовкой. Во время обеда всезнайка Николос и поведал нам последнюю удивительную новость: в академию с минуты на минуту пребывали новички — студенты по обмену из соседнего государства.

На наше вполне оправданное недоверие, ибо какие могут быть новички в разгаре учебного года, Николос возмущённо воскликнул:

— Это чистейшая правда! Я разговор ректора с куратором Хильдимиром случайно подслушал. А если вы мне не верите, то сами сходите и проверьте.

Слово за слово, и вот уже я вместе с группой любопытных однокурсников отправляюсь к воротам телепорта. Как всякое уважающее себя учебное заведение, Имперская Академия оборотничества и ведовства особое внимание уделяла безопасности студентов. Множество блокирующих и охранных амулетов отслеживали любое проявление несанкционированной магии и в случае реальной опасности подавали сигнал, предупреждающей дежурных магов о появившейся у них работе, а студентов о необходимости соблюдать предельную осторожность.

Главные ворота замка, тоже в целях безопасности, открывали только раз в год – в День рождения Императора, когда посетить академию могли все желающие. В другое время на территорию Академии можно было попасть только через телепорт, у которого круглосуточно дежурил кто-нибудь из местной охраны.

Похоже, на этот раз Николос нас не обманул, поскольку около пространственного портала наблюдалось непривычное для буднего дня оживление. Ректор, все четыре куратора третьекурсников (по числу факультетов), старший целитель и коменданты обоих общежитий, мужского и женского, толпились на крошечном пяточке около слабо мерцающей рамки телепорта. Они определённо кого-то готовились встречать.

Присев в сторонке на расположенные по периметру внутреннего, вымощенного серым камнем дворика, широкие мраморные скамьи, решили подождать и мы. В академии не так много развлечений помимо учёбы, чтобы такое событие пропускать. Да и любопытно нам стало, почему поприветствовать новичков столько преподавателей разом собралось. Поступивших испокон веков только целитель да дежурный преподаватель принимали. И пока первый новых студентов на предмет заболеваний да паразитов осматривал, второй им в это время правила поведения в академии невнятным речитативом зачитывал.

Ожидание затягивалось, рамка телепорта равномерно поблескивала. Ректор и преподаватели заметно нервничали, целитель меланхолично разминал кисти рук, время от времени поглядывая на находившиеся в режиме ожидания ворота телепорта, а коменданты тихонько между собой о чём-то перешёптывались.

Солнышко, несмотря на середину осени, припекало совсем по-летнему, и я отодвинулся ближе к ограде парка, где вожделенная тень от деревьев сулила хоть какую-то прохладу. Но моя надежда не оправдалась. Зачарованная от проникновения непоседливых студентов решётка оказалась совершенно беспомощной перед палящими лучами солнца, и так за день нагрелась, что от неё жаром буквально полыхало.

Вот и пришлось мне, спасаясь от перегрева, быстренько перекинуться. Моя животная половина в отличие от человеческой жару просто обожала. Свернувшись калачиком у самой ограды и подставив солнцу пушистый бок, я незаметно для себя задремал. И снилось мне нечто приятное и волнительное, но не все приснившееся являлось приличным. Гормоны у едва достигших совершеннолетия оборотней не только на стремительный рост тела влияют, но и на многое другое.

2. Близкое знакомство и первые неприятности.

Следующая моя встреча с неадекватным любителем котиков состоялась тем же вечером. К тому времени доброжелатели меня уже просветили, что наши преподаватели, встречая новеньких, нервничали совсем не зря. Мало того, что новички оказались из правящей семьи сопредельного государства, с которым отношения у нашего Императора всё никак не складывались, так среди них ещё и высший маг, толком своей силой не пока владеющий, затесался.

Из каких соображений эту бомбу замедленного действия в чужую страну учиться отправили, всем понятно. Если вдруг рванёт — чужой земли не жалко. Но почему для обучения столь высокопоставленных особ именно нашу захолустную академию выбрали — оставалось загадкой даже для всезнайки Николоса.

Обсуждая наиболее вероятные версии происходящего, мы с одногруппниками не заметили, как немного увлеклись и выпили на пару кувшинов сладкого ферканского сидра больше, чем вначале планировали. У ферканского сидра есть одна коварная особенность: пьётся он легко, как фруктовый компот, а бьёт в голову как самый крепкий самогон.

Поэтому возвращаясь поздним вечером изрядно навеселе с наших дружеских посиделок в ближайшем к Академии трактире, я предусмотрительно старался держаться в тени. Попадусь в таком состоянии на глаза кому-нибудь из преподавателей — сурового наказания мне не избежать. Да и редкой удачей будет отделаться одним лишь наказанием. Некоторые особо зловредные преподаватели могли так тебя ославить, что долго потом будешь служить объектом для насмешек окружающих.

Стараясь бесшумно красться в тени серой замшелой стены здания, а не цепляться за всё, что только можно, добрался до корпуса нашего общежития. Неуклюже перевалился через подоконник первого же попавшегося открытого окна, и, выбравшись из чужой комнаты, на моё счастье на тот момент пустовавший, в коридор, направился к центральной лестнице, которая была ближе. В столь поздний час я имел все шансы никем не замеченным добраться до своей комнаты на пятом этаже и проспать крепким беспробудным сном до самого утра.

Чопорные лица с портретов смотрели так осуждающе, что я, не выдержав этого молчаливого давления, взял и показал им всем язык. На душе заметно полегчало, и даже шатать меньше стало. Но незаметно пробраться до пятого этажа не получилось.

Неспешно преодолевая второй этаж, услышал вполне явственно дробный шум шагов спускающегося мне навстречу. «И кого это по ночам здесь носит?» — лениво подумалось мне. Остановившись посередине лестницы, я даже не попытался спрятаться. Смысла в этом никакого не было. Прячься, не прячься, а если это кто-то из преподавателей, то всё равно меня засекут. Если же это студент, то и опасаться особо нечего. Вряд ли кто из студентов станет распространяться о том, в каком состоянии я вернулся в Академию из города.

Меня многие опасались, считая жестоким и злопамятным. Репутация, заработанная ещё в первые учебные дни, когда я весьма агрессивно огрызался на любое замечание в свой адрес и чуть что кидался в драку, продолжала работать на меня и поныне. Не объяснять же окружающим, что от въевшихся буквально с молоком матери клановых привычек мне не так просто избавиться. В клане уважали не ум, а силу.

Тоненькая фигурка в белом одеянии, целеустремлённо перепрыгивая через две ступеньки, быстро приближалась ко мне. Я напряг пропитанные алкоголем мозги, пытаясь узнать спускавшегося студента. Но спешащий навстречу разумный показался мне не знаком. Чужих как на территории Академии, так и в здании общежития быть не могло, так неужели пару лишних стаканов сидра так пагубно на мою память повлияли?

Незнакомец, завидя на своём пути препятствие в виде пошатывающегося меня, тоже остановился и с любопытством, как мне тогда показалось, уставился на меня. Под этим пристальным и изучающим взглядом я почувствовал себя настолько неуютно, что захотелось сбежать и спрятаться. Но разве пристало оборотню бояться и прятаться? Поэтому не менее пристально начал разглядывать незнакомца.

— Что, никогда пьяных не видел? — нарушил я затянувшееся тягостное молчание, стоя на самом краю ступени и усиленно пытаясь удержать равновесие.

— Настолько пьяных — нет, — быстро прозвучало в ответ. — Всегда думал, что оборотни предпочитают здоровый образ жизни.

— Откуда ты знаешь, что я оборотень? — поинтересовался, усиленно ворочая заплетающимся языком. — На мне ведь это не написано.

— А я тебя сегодня во второй ипостаси видел, — потупившись, сообщил незнакомец.

— Где? — спросил, в тайне наивно надеясь, что свидетелем моего сегодняшнего позора этот студент не был.

— Так возле ворот, когда нас ректор и преподаватели встречали.

Я мысленно застонал. Похоже, столь неприятное для меня событие ещё долго будет обсуждаться окружающими. Этого мне ещё не хватало! «Лучшая защита — это нападение!» — очень кстати вспомнилась прописную истина, знакомую каждому оборотню с детства и я, нагловато усмехаясь, спросил:

— Настолько понравился, что ты меня запомнил?

— Пф! Хвост у тебя роскошный. А вот клыки мелковаты! — не менее нагло осклабился в ответ незнакомец.

И тут до меня дошло, что передо мной никто иной как виновник моих сегодняшних мучений. Тот самый нахал, что бесцеремонно меня за хвост хватал и пытался в рот залезть! Не удержавшись, я сердито зарычал.

— Какая грозная киса! — насмешливо отреагировали на моё несдержанное рычание.

Да как он смеет! И я, уже не контролируя себя, стремительно кинулся на обидчика. Но, то ли координация движений из-за выпитого оказалась изрядно нарушенной, то ли противник мне слишком вёрткий попался. И ждала бы моё лицо незабываемая встреча со ступенькой, если бы какая-то неведомая сила не вздёрнула вверх мою немалую тушку буквально в паре сантиметров от поверхности лестницы.

3. Страшная тайна.

Очередное потрясение случилось со мной как раз на расоведение. Студенты этот предмет любили, потому что профессор Влассий Николассий, увлечённый своим предметом до сумасшествия, кроме одобренного магическим советом материала рассказывал ещё много чего интересного.

Вот и сегодня он, знакомя слушателей с особенностями легендарной расы демонов-оборотней, создал очень реалистичный фантом — непропорционально скособоченную гориллообразную фигуру, на которой и демонстрировал отличия этой вымершей расы от современных оборотней. Студенты внимали речам профессора весьма благосклонно, поскольку им действительно было интересно то, о чём вещал с кафедры Влассий Николассий. В учебниках о демонах-оборотнях упоминалось лишь вскользь, а от профессора разные интригующие подробности можно узнать.

Привычное течение семинара резко нарушилось в тот момент, когда профессор Влассий Николассий стал показывать нам уязвимые зоны на «теле» фантома. Зачем он это делал, раз демоны-оборотни давно уже вымерли, совершенно непонятно. Может, знания настолько переполняли профессора, что уже бесконтрольно, как вода в закипевшем чайнике, переплёскивались через край? А может, он вполне осознанно делился с нами всем, что знал сам, считая, что знания лишними никогда не бывают.

Во время очередной демонстрации болевой точки на фантоме Лиз, до этого возмущённо подпрыгивавший на сидении, не выдержал и громко, на всю аудиторию, заявил:

— Чушь полнейшая!

Оскорблённый профессор попробовал унять злостного нарушителя дисциплины, но в Лиза как будто тот самый демон-оборотень вселился. И он, не переставая, упрямо твердил, что профессор не прав и рвался доказать это на деле. Вызванный к доске, Лиз несколькими стремительными движениями пальцев подкорректировал внешний вид фантома. Да и, по всей видимости, не только внешний вид изменил, поскольку система оповещения панически запищала что-то о проникновении на территорию академии враждебной формы жизни. «Да он же фантом оживил! — похолодев от ужаса, понял я. — Или овеществил? Как будет правильно?»

Сирена паниковала недолго. Едва заметным движением Лиз резко выбросил в сторону «фантома» левую руку и вытащил из его груди трепещущее и кровоточащее сердце непривычной геометрической формы. Оживший фантом дернулся было вслед за своим потерянным органом, но потом зашатался и упал замертво.

Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть ошарашенные происходящим лица одногруппников и старичка профессора. Наверное, и я выглядел со стороны точно так же. На фоне всеобщего онемения и столбняка из общей массы выделялись равнодушно-спокойное личико Лики, продолжавшей методично полировать пилочкой ноготки, и торжествующий оскал неподвижно замершего Лиза, всё ещё держащего агонизирующее сердце в высоко поднятой руке, по которой медленно стекали струйки тёмной, почти чёрной крови.

— Это что! — заметив мою отвисшую челюсть и остекленевший взгляд, спокойно сказала Лика. — Видел бы ты, как Змей этих демонов катаной шинкует или Медведь на куски голыми руками раздирает. А это так, детская забава. Игра на публику.

Шинкует? На куски разрывает? О чём это она? Ведь оборотни-демоны давным-давно вымерли! Или я чего-то важного не знаю?! Перевёл взгляд на Лиза и напряжённо замер от дурного предчувствия. Звенящая тишина в аудитории объяснялась не только растерянностью и изумлением. Сочетание белоснежного шёлка экзотических одежд с окровавленным сердцем било по натянутым нервам оборотней наотмашь. Животные инстинкты просыпались и требовали напасть, победить, подчинить.

И я с ужасом наблюдал, как некоторые мои одногруппники, слабо контролирующие своего зверя, встрепенулись и начали превращаться. Вот сейчас оборот завершиться, и они всем скопом нападут на нарушителя всеобщего спокойствия. Я подобрался и приготовился драться не на жизнь, а на смерть, защищая бестолкового новичка.

Но Лиз лениво повернулся к изготовившимся к прыжку оборотням и, сузив зрачки резко потемневших глаз, яростно зашипел. Оборотни тут же прекратили переворот и испугано присели обратно, смущённо опустив головы. Да, Лиз однозначно мог за себя постоять.

Ответ на свой невысказанный вопрос о демонах-оборотнях я получил в тот же вечер, когда изрядно подуставшие за день первокурсники собрались перед сном в большой гостиной. Было у каждого курса своё неофициальное место для общего сбора, у нас оно располагалось между жилым крылом и складскими помещениями в заброшенном здании зимнего сада.

Оставшиеся растения не помешали студентам расположить на свободных местах выпрошенные у коменданта старые диваны и кресла. Девушки для уюта натащили всевозможных безделушек, и наспех обжитое помещение получило гордое звание «большой гостиной». В противовес «маленькой» официальной гостиной на первом этаже жилого корпуса.

Сегодня в центре внимания первокурсников оказались новички, особенно один из них, смуглый и черноволосый, которого блондины называли Змеем. Моя звериная животная половинка тут же встрепенулась и ощетинилась, едва сдерживая сердитое рычание. Вот объясни этому упёртому зверю, что Змей здесь и сейчас для нас никакой угрозы не представляет. Во-первых, в стенах Академии межвидовые распри строго запрещены, во-вторых, мы же с ним что-то вроде соглашения о ненападении ещё вчера заключили.

Убедить зверя успокоиться и не позорить нас обоих оказалось делом нелегким. Настолько, что если бы не моё проклятое любопытство, я бы попросту сбежал. Но про демонов-оборотней послушать хотелось, поэтому моей животной составляющей пришлось успокоиться и притихнуть.