Не будите во мне... некромантку

Пролог

— Сказал бы мне кто, что я окажусь на кладбище среди ночи с лопатой в руках, — да я бы ему в лицо рассмеялась! — буркнула, откидывая очередную порцию земли в сторону.

А я ведь еще месяц назад её касалась только в том случае, когда мне нужно было очередной куст на даче пересадить, а теперь... Эх, были времена! А началось это всё вот так…

Отчёт нужно было сдать ещё минут десять назад, а я всё дописывала, пытаясь успеть. Пальцы стучали по клавишам, глаза жадно ловили каждую строчку, а голова уже начинала болеть от спешки и бессонной ночи. Наконец, распечатала всё, аккуратно сложила бумаги и буквально бросилась к лифту — успеть было вопросом чести.

Но лифт решил, что сегодня он мне не помощник, — завис на восьмом этаже и ни на шаг не шел дальше. Я стояла и смотрела, как лампочка мигает, словно издеваясь.

— К чёрту! — фыркнула я и поспешила к запасному выходу. — Эти одиннадцать этажей точно не испортят мой сегодняшний день. — Решительно шагнула на первую ступеньку и понеслась вверх, не сбавляя темпа, прямо к тринадцатому этажу.

Поначалу энергия ещё не покидала меня, но с каждой пройденной ступенькой ноги всё сильнее горели, дыхание сбивалось, а сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Наконец, я добралась до двери с заветной цифрой «13» — и на миг застыла, уставившись на неё с каким-то необъяснимым облегчением и почти радостью.

Толкнула ручку и буквально ввалилась в коридор, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Но вместо привычного света и знакомых стен меня сразу же окутала густая и плотная тьма.

Сначала я подумала, что просто у меня в глазах помутнело от беготни и усталости. Развернулась, чтобы схватиться за ручку двери, но её здесь уже не было. Испуганно оступилась, теряясь во мраке, но тьма начала постепенно отступать, ведь один за другим вокруг меня начали зажигаться зелёные огоньки.

— Святые панталоны... — выдохнула, уставившись на открывшуюся передо мной картину.

Комната выглядела словно из другого мира: повсюду стояли аккуратные колбы и пробирки с переливающимися жидкостями, на столах — разложенные кости и засушенные травы. В углах покоились древние книги с замысловатыми символами на потрёпанных страницах. Свет от зелёных огней отражался в стеклянных ёмкостях, создавая причудливую игру теней. Каждая деталь здесь дышала загадкой и… чем-то неожиданно живым.

Я топталась по комнате, подходя то к одному стеллажу, то к другому, стараясь понять, где я и что здесь происходит.

На полках стояли аккуратно расставленные бутылочки с разноцветными жидкостями, некоторые мерцали едва заметным светом. В одном углу лежали старые свитки, бережно скрученные и перевязанные кожаными шнурками. Рядом — маленькие коробочки с загадочными символами, вырезанными на крышках.

Пальцы непроизвольно тянулись к нескольким засушенным травам, развешанным на нитках, а взгляд задерживался на маленьких черепах и костях, аккуратно разложенных на столах. В воздухе витал тонкий запах чего-то остро-сладкого — смесь трав и старой бумаги. Всё это выглядело как тщательно организованная лаборатория, полная тайн и загадок.

Я медленно шла вдоль стены, стараясь не упустить ни одной детали, когда внезапно наткнулась на небольшое зеркало, висевшее на уровне глаз. Его поверхность казалась старой и слегка помутневшей, будто сквозь неё можно было увидеть нечто большее, чем просто отражение.

Я взглянула в него и буквально отпрыгнула назад с ударом сердца. На меня смотрела совершенно другая девушка — тонкая, с чёрными, как ночь, волосами и проницательными зелёными глазами, которые словно прожигали меня насквозь.

Где моя привычная чуть полноватая блондинка? Вместо неё — утончённые черты лица и загадочная улыбка, которую я точно у себя не припоминала. Это отражение было одновременно завораживающим и пугающим, словно взгляд из другого мира.

Я пощупала щёки, потом провела пальцами по носу, лбу, будто надеялась нащупать старое, привычное лицо под этим незнакомым. Всё казалось не таким — кожа, черты, ощущение самой себя. Что вообще произошло?

Мысли метались, не находя зацепок, но размышления прервал внезапный скрип двери. Я даже сразу не поняла, откуда он — просто почувствовала, как в комнате что-то изменилось. В проёме стоял мужчина. Высокий, угрюмый, с таким видом, будто его раздражало буквально всё — и особенно моё существование.

— Ты приготовила мой заказ, некромантка? — рыкнул он.

Я вздрогнула и испуганно вскинула голову, но выше подбородка разглядеть не смогла — такой он был громила.

— З-заказ? — икнула я, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

Незнакомец фыркнул:

— Только не говори, что ты забыла.

А что я могла сказать, если вообще не понимала, о чём идёт речь?

— Нет, не забыла… просто ещё не успела доделать, — пробормотала я, с тревожным подозрением, что даже голос звучит не совсем мой.

— Ну ладно. Даю тебе три дня. Но учти: если ты меня обманула… — великан не договорил, но медленно сжал кулак, будто собирался распылить кого-то в порох. Скорее всего — меня.

Он снова рыкнул на прощание с тем самым раздражением, с каким рычат голодные медведи на будильник, и вышел, хлопнув дверью так, что на полке звякнули пробирки. Я осталась одна. Среди баночек, скляночек, пузырьков, колб и полнейшего непонимания, чего от меня вообще хотели.

Кажется, я попала. Причём не просто в переделку, а с головой — и, похоже, без инструкции.

Дорогие мои читатели! Рада приветствовать вас в моей юмористической новинке под названием "Не будите во мне... некромантку". Добавляйте книгу в библиотеку и подписывайтесь на автора, чтобы быть в курсе всех новостей. Отдельная благодарность за лайки и комментарии. В тексте вас ждет:

✓ Неунывающая попаданка;
✓ Хмурый красавчик-инквизитор;
✓ Приключения;
✓ Романтика;
✓ Противостояние характеров;
✓ и пара трупов за углом (мы их не откапывали, они сами).

Визуализация/Портфолио

Всем привет!
Меня зовут Мирослава, и я — оперативный менеджер в отделе декларирования огромной корпорации под названием MUAOROO. Блондинка в теле, с прекрасным чувством юмора, острым языком и завидными аналитическими данными. Хотя... постойте. Сейчас я уже не уверена, была ли у меня та жизнь, та должность и вообще офис с кофе-автоматом и дедлайнами.

Потому что, как оказалось, теперь я — исполняющая обязанности некромантки в богом (или кем похуже) забытом поселке под названием Залесье. Стройная, темноволосая и, по словам местных, немного… злая. Ну, может, не злая, а с характером и взглядом, от которого вянут фиалки.

Так кто же я на самом деле? Блондинка в стрессе? Новоиспечённая тёмная колдунья? Или просто человек, которому категорически не везёт? Вскрытие покажет.

А пока… наливайте чаю и держитесь подальше от подозрительных зелёных огоньков.

См. фото до и после

Мирослава, она же Мира, жительница мегаполиса

Мирана, она же Мира, жительница Залесья

Но, как оказалось, из попаданок я не одна, есть еще несколько особо опасных экземпляров, которые решили принять участие во флэшмобе под названием "Неунывающие некромантки"

Всех нас можно отыскать здесь:

https://litnet.com/shrt/PVgv

Промо к "Истинная на сдачу, дракон в комплекте" -

Ncsf4xrG

Глава 1. Кажется, я попала

Когда дверь за этим устрашающим громилой захлопнулась, я не удержалась — подошла на цыпочках, приоткрыла её и осторожно выглянула наружу, проверяя, не притаился ли там ещё кто-то, кто вздумает потребовать от меня то, о чём я даже близко не в курсе.

Как выяснилось — никого.

За порогом начиналась улица… если, конечно, это вообще можно было назвать улицей. Всё вокруг утопало в такой густой и плотной темноте, что казалось — кто-то просто нажал невидимую кнопку и выключил свет во вселенной. Ни луны, ни хоть одной-единственной звезды. Небо выглядело абсолютно мёртвым — чёрным холстом, забытым в углу богом вдохновения.

И если сначала это казалось просто странным, то теперь вызывало натуральный озноб: тьма там была не просто ночной — она дышала. Медленно. Густо. Как живое существо, которое смотрит прямо на тебя и только ждёт, пока ты сделаешь шаг.

Я судорожно втянула воздух и поспешно вернулась обратно в дом, прикрывая за собой дверь с той осторожностью, с какой прикрывают клетки со змеями. Уж лучше пусть вокруг будут пузырьки, банки с подозрительной зеленью и столы в стиле «всё для начинающего колдуна», чем выйти туда, где ночь кажется разумной и недовольной твоим визитом.

Нащупав задвижку, я сразу же дёрнула её вниз — щелчок показался почти утешительным. Вряд ли она спасёт меня, если тот великан вдруг решит вернуться и потребовать невыполненное, но пусть будет. Иллюзия защищённости — это тоже защита, только психологическая.

Я выдохнула, прислонясь к холодной двери, и попыталась собрать в кучу хотя бы одну логичную мысль. Что, чёрт возьми, происходит? Где я вообще нахожусь? Почему в другом теле? Почему вокруг нереальная алхимия, зелёные огоньки и громилы с претензиями?

Может, я умерла так и не добежав до чёртового тринадцатого этажа? Бред какой-то. Умереть от переутомления и проклятой лестницы — да это же надо было так умудриться. Хотя, зная мою везучесть… Или всё-таки не умерла, а просто вырубилась где-то на пролёте и теперь мне снится какой-то сюрреалистичный бред? Ну, допустим.

В книжках писали, что во сне боль не ощущается. Вот сейчас мы это и проверим. Я решительно ущипнула себя за предплечье. Ай! Ну… неприятно, но как-то неубедительно. Может, и это снится?

Хм. Нужна боль повесомее.

Да, я прямо гений самопроверок или мазохистка на минималках, ей-богу. Взгляд упал на ножичек, лежащий на краю стола. Небольшой, аккуратный, будто из набора «хозяйка хирургического уюта». На вид — вполне безобидный и почти симпатичный.

— Чуточку. Ради эксперимента, — пробормотала я и осторожно подвела лезвие к пальцу. Всё под контролем. Сейчас будет маленькая царапина, не больше.

Чирк.

— ААААААА! — заорала я так, что где-то на потолке, наверное, лопнула паутина.

Боль вспыхнула мгновенно, как удар током. Острая, чистая, честная боль — такая, от которой глаза лезут на лоб, а разум начинает в панике отрекаться от любых теорий о сновидениях. Нет, ну вот теперь точно ясно: не сплю.

Сквозь звенящий в ушах ужас я нащупала ближайшую ёмкость — кастрюльку или миску с чем-то буро-зелёным внутри — и без раздумий опустила в неё палец, надеясь, что там вода. Или хотя бы не кислота. Жидкость оказалась прохладной и, на удивление, не разъедающей. Палец немного отпустило, и я даже смогла выдохнуть.

— Не сплю… — прошептала я с тоской. — Просто супер.

Я облегчённо выдохнула, когда острая, обжигающая боль начала, наконец, отступать, оставляя после себя лишь пульсирующее эхо и лёгкую дрожь в пальце. Осторожно вытащила руку из спасительной кастрюльки, наслаждаясь коротким моментом тишины и покоя.

Но не успела я даже как следует отвернуться, как краем глаза заметила, что жидкость в котелке вдруг… засветилась. Мягкое зелёное сияние медленно расходилось по поверхности, словно кто-то бросил туда светлячков или волшебные чернила.

Может, это просто игра теней от тех странных светильников? Я нахмурилась и шагнула ближе, всматриваясь в кастрюльку с лёгким недоверием. Нет. Она точно светится. Вот и прекрасно, теперь ещё и в моей крови может оказаться нечто подозрительное. Только этого мне и не хватало для полного счастья. Я закатила глаза и уже хотела пробурчать что-то язвительное в стиле «ну конечно», как вдруг...

— Ох... — вырвалось у меня, когда в моем мозгу зародилась не слишком-то приятная мысль.

Как он меня тогда назвал? Я замерла, вспоминая низкий, рычащий голос громилы. Некромантка. Он определённо назвал меня некроманткой... Я резко обернулась и медленно обвела взглядом всё вокруг — стараясь увидеть это не как человек, случайно попавший в странную лабораторию, а как тот, кто будто бы здесь… работает.

Колбы. Банки. Травы в пучках, свисающие с потолка. Черепа. Один из них как раз «улыбался» мне с ближайшей полки.

— Едреные кочерыжки… — прошептала я, чувствуя, как по спине пробегает ледяная струйка осознания.

Где я? Кто я?! ААААААААААА!

Промо к "Академия Виндейл-2" - PweAjPbx

Глава 1.1.

В какой-то момент ноги просто отказались меня слушаться, и я со стоном рухнула на ближайший стул. Деревянный, скрипучий, с подозрительно кривыми ножками — но сейчас он был моим островком спасения в этом цирке некромантических ужасов.

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох… выдох. Потом ещё один вдох. Выдох.

— Ты справишься… ты сильная… — бормотала я себе под нос, начиная привычные дыхательные упражнения, которые обычно помогали мне не сорваться на коллег в отделе.

Раз, два, три — вдох. Держим. Выдох. Медленно.

Обычно на третьем круге мне уже становилось легче. Сейчас — сомнительно. Особенно если учесть, что в соседней банке, кажется, плавала чья-то лапка. Но всё равно — лучше дышать и делать вид, что всё под контролем, чем бегать по комнате с криками «Где мой менеджер по реальности?!».

Я попыталась сконцентрироваться. Мне срочно нужно было перестать паниковать. Хотя бы на поверхности. В глубине души — пожалуйста, хоть катайся кубарем, но снаружи: спокойствие и уравновешенность. Почти как в резюме.

Немного посидев, вдыхая и выдыхая так сосредоточенно, словно собиралась сдать экзамен по йоге в аду, я всё-таки начала чувствовать, как паника постепенно отступает, отползая куда-то вглубь, оставляя после себя только тупой гул в висках и общее ощущение, будто меня прокрутили в центрифуге. Не сказать, что стало легче — но хотя бы больше не хотелось завыть в голос или попытаться сбежать сквозь стену.

Тишина вокруг уже не казалась такой душной и угрожающей, а в голове начали понемногу складываться мысли, не сопровождаемые истерическими вспышками. Мозг, кажется, нехотя включился в режим логики, хотя и продолжал хмуриться, возмущённый ситуацией не меньше, чем я сама.

Ну хорошо. Примем как данность: я — это всё ещё я, только почему-то в теле незнакомки, где-то в месте, напоминающем лабораторию из фэнтези-страшилок, с зелёными огоньками и пугающим мужчиной, рвущимся за заказом. Очевидно, вариант "просто сон" выглядел всё ещё наиболее гуманным из возможных объяснений, и я цеплялась за него изо всех сил.

А значит, логичным решением было не делать резких движений, не устраивать экскурсию по банкам и не пытаться расшифровывать надписи на подозрительных этикетках, а просто сесть и переждать. Где-то в любом мире, даже самом сюрреалистичном, должно же наступать утро — не может же тьма тянуться вечно?

Так что, обхватив себя за плечи и поудобнее устроившись на скрипучем стуле, я мысленно поставила себе цель — дождаться рассвета и не трогать ничего руками, даже если оно само начнёт светиться, шевелиться или, не дай боги, разговаривать. Лучше сидеть тихо, не двигаться и надеяться, что это просто слишком сложный сон, вызванный усталостью, недосыпом и черешней сомнительного качества, которую я по глупости доела вчера со словами «чего добру пропадать».

А еще сейчас, пожалуй, даже загадочная колба с пузырьками и котёл с подозрительным содержимым казались безопаснее той беспросветной тьмы за дверью, которая, казалось, не просто была — она наблюдала, дышала и ждала удобного момента.

Нет уж, спасибо, я лучше посижу тут, в окружении колб, склянок и травяных подвесов, стараясь выглядеть как можно менее интересной для этого безумного мира. По крайней мере до утра. Если оно тут вообще бывает.

Я сидела неподвижно, стараясь не шевелиться и даже не моргать слишком активно — вдруг где-то сработает магическая сигнализация, реагирующая на движения век. В голове крутилось всё сразу: и тревожные мысли, и обрывки офисной рутины, и подозрительный голос великана, и то, что я теперь, видимо, брюнетка-некромантка. Ну прелесть же.

Где-то на пятой попытке сосредоточиться на дыхании я уже начинала уговаривать себя, что всё это — просто чертовски детализированный сон, а утром я проснусь в своей постели, с подушкой, прилипшей к щеке, и с будильником, который я проспала. Главное — досидеть. Не паниковать, не двигаться и не дышать… ну, почти.

Глаза начали слипаться. Тело требовало покоя, и даже душа, кажется, устала возмущаться. Воздух в помещении был тёплым и каким-то убаюкивающе пряным — пахло сушёными травами, немного дымом и чем-то сладким, тянущимся в нос, как пар от ромашкового чая. Где-то булькала кастрюлька, рядом потрескивали свечи, и в этих звуках было что-то… успокаивающее. Невозможно, нелогично, но — уютно.

Я поймала себя на том, что подёргиваюсь, теряя нить размышлений, а голова медленно наклоняется вперёд, будто кто-то невидимый кладёт мне на плечи одеяло из усталости.

— Только на минуточку… — прошептала я сама себе, устраиваясь чуть удобнее и прижимая к себе руки. И прежде чем успела договорить эту мысль до конца — провалилась.

Сон подкрался, как опытный вор — тихо, нежно и без предупреждения. Я даже не заметила, как перестала различать зелёное свечение, прислушиваться к странным звукам и думать о том, кто я и почему всё это происходит. Сознание мягко отключилось, словно кто-то повернул тумблер, и в голове стало пусто. Спокойно. Тихо.

И впервые за весь этот странный день — не страшно.

Промо к "Очешуенная история, или Драконья распродажа в Аргарии" - 2oLhHG3A

Глава 1.2.

Проснулась я от назойливого и монотонного звука, похожего на… скребки. Будто кто-то ногтем по металлу елозит. Или когтем. Или костяшкой. Я неохотно зашевелилась, поёжилась и, не открывая глаз, буркнула куда-то в пространство:

— Сегодня вообще-то выходной… Дайте поспать…

Но в следующую секунду сознание меня догнало, как опоздание к дедлайну: резко, безжалостно и с лёгким привкусом паники.

Я подскочила и резко распахнула глаза, судорожно озираясь по сторонам. Никакой уютной спальни: ни подушки, ни одеяла, ни даже намёка на кровать. Только деревянный стул, стол с кастрюлькой, мутное зеркало на стене и подозрительная лабораторная атмосфера, где ничего не шуршит просто так.

Скрежет повторился. Более того, теперь он стал отчётливее, как будто приблизился и раздавался где-то совсем рядом — возможно, за дверью, или за стеной, или под самым полом. Я затаилась, слушая, как этот странный звук то затихал, то снова возвращался, оставляя за собой ощущение, будто кто-то пытается пробраться внутрь — не спеша, но с твёрдым намерением.

В груди сдавило, как перед важной презентацией, на которую ты внезапно пришёл без флешки и штанов.

Я замерла, вцепившись руками в края табуретки и чувствуя, как по спине пробегают мурашки — неприятные, острые, будто предупреждение. Всё во мне кричало, что надо снова затаиться и не шевелиться, будто от этого хоть что-то зависело.

— Вот только скримеров мне не хватало для полного счастья… — пробормотала я и сжалась в комок, прислушиваясь.

— Хозяйка?.. — донёсся из-за двери тоненький голосок, неожиданно робкий и совсем не устрашающий, скорее уж немного писклявый, будто кто-то стеснялся собственной попытки показаться вежливым.

Я замерла, напрягая слух, и мысленно ещё раз переспросила: мне это сейчас показалось, или у этого «кого-то» голос, как у обиженной канцелярской скрепки?

Промедлив ещё пару секунд — вдруг снова скребки? — я медленно поднялась со стула, ощущая, как тело, затёкшее от сна в неудобной позе, оживает с трудом и скрипом. Спина ныла, ноги протестовали, а на щеке явственно ощущался не только отпечаток деревянной столешницы, но и, похоже, весь вчерашний кошмарный вечер. Я машинально потерла лицо, прогоняя следы собственной дремоты и попытки забыться хоть на пару часов.

Подойдя к двери, я на секунду колебалась — не то чтобы мне хотелось узнать, кто прячется за этой тонкой деревянной перегородкой, но молчать вечно было как-то не по-хозяйски. Да и если уж я теперь она, та самая «некромантка» в теле брюнетки с зелёными глазами и чужой жизнью, то, наверное, пора хоть попробовать соответствовать.

Осторожно, словно в первый раз имея дело с куском древней артефактной магии, я подняла задвижку, которая щёлкнула неожиданно громко в этой тишине, будто сама была против. Надеюсь, по ту сторону нет очередного великана с претензией… или кого похуже.

Дверь нехотя скрипнула, словно тоже сомневалась, стоит ли впускать того, кто за ней стоит. Я распахнула её ровно на столько, чтобы выглянуть одним глазом, и… застыла.

На пороге стояло нечто долговязое, вытянутое, как перезрелая спаржа, и настолько костлявое, что первое сравнение, пришедшее в голову, — подсохшая каряга в человеческом обличье. Или то, что от неё осталось. Существо — иначе я это назвать не могла — было облачено в некое подобие камзола прошлых веков, выцветшего, перекошенного и определённо не знавшего глажки со времён последней чумы. Его голова резко поворачивалась то вправо, то влево, словно шея была на пружине, а в глазницах, где, по идее, должны быть глаза, уютно поблёскивали зеленоватые огоньки.

Я хлопнула ресницами. Потом ещё раз. А потом, совершенно неожиданно для самой себя, с максимально вежливым видом просто захлопнула дверь.

Щелкнула задвижкой, отступила на шаг и поджала губы.

— Всё в порядке… Это сон… Просто странный сон. Или галлюцинация. Или галлюциногенный сон. Я ж не могла проснуться и увидеть… это. — Обвела рукой воздух, словно он понимал, о чём я. — Так не бывает. Даже в понедельник.

Постояла немного, осознавая, что всё ещё стою в лаборатории невесть куда пропавшей некромантки, заняв не только ее жилплощадь, но и тело.

— Кажется, я переоценила собственную психику… — пробормотала, всё ещё глядя на дверь с тем же выражением, с каким обычно смотришь на кастрюлю, из которой начали доноситься странные звуки.

— Хозяйка злится на Гроги? — снова пропищало с той стороны двери, и я не без внутреннего содрогания поняла, что «оно» всё ещё там. — Гроги немного задержался на стрелецких болотах, очень сложно было найти моранский мох в этом сезоне… — продолжал не униматься тоненький голосок, проползающий сквозь дерево, словно чай через треснувшую крышку термоса.

Я шумно выдохнула, прикрыв лицо ладонями, и уже готовилась выдать ещё один аргумент в пользу сна или безумия, как вдруг до меня дошло: я ведь открывала дверь. Видела этого своего карликово-долговязого собеседника. А значит…

На улице светло! УРА!

С энтузиазмом, который был сродни победе в лотерее и побегу из дурдома одновременно, я резко откинула задвижку и распахнула дверь. Делать вид, что я в восторге от странного визитёра, желания не было, поэтому я аккуратно развернулась боком и, максимально старательно не глядя в сторону каряги в камзоле, выскочила наружу.

И — замерла. Потому что всё вокруг действительно купалось в мягком утреннем свете. День был свежий, пах чуть влажной травой и дымком издалека, в воздухе висел лёгкий ветерок, а над горизонтом расползались лилово-розовые облака, словно кто-то разлил черничное варенье и небрежно размазал по небесному полотну. Где-то стрекотала невидимая пташка, а зелень деревьев выглядела такой яркой и сочной, что у меня вдруг закралась мысль — может, я всё-таки не умерла, а просто резко сменила страну? Или реальность? Или восприятие мира?

Я стояла, не дыша, и впитывала утро глазами, кожей и каждой клеткой моего измученного организма. После вчерашней зелёной лаборатории, странных незнакомцев и кровавых экспериментов — это было почти блаженством.

Глава 2. Некротических дел мастер

— Слушай, Гроги… верно? — протянула я, сделав шаг вбок и вскинув брови, будто только что придумала, как одним махом решить все проблемы, включая потерю памяти, личность некромантки и необъяснимый телепорт.

Каряга на пороге повернулась ко мне с такой скрипучей важностью, что я почти услышала, как у него в позвоночнике что-то хрустнуло.

— Гроги слушает… — торжественно сообщил он, расправив плечи — точнее, то, что у него вместо плеч. Камзол на его костлявых отрубках затрепетал от порыва ветра, а я попыталась не уставиться слишком пристально на отваливающуюся пуговицу, которая грозила вот-вот катапультироваться мне в лоб.

— Ты ведь считаешь меня… хозяйкой? — Я выдала эту фразу с тем выражением, с каким обычно задают судьбоносный вопрос в стиле «а ты меня любишь?» — то есть с наивной надеждой и лёгкой паникой.

Пока Гроги, кажется, пытался переварить моё обращение и одновременно вспомнить, присягал ли он кому-то ещё между болотами и моранским мхом, я на всякий случай отшагнула ещё чуть-чуть в сторону, чтобы прикинуть план отступления.

Существо всё ещё загораживало дверь. И, судя по его комплекции, в прыжке через него я бы точно проиграла. Зато с другой стороны — если метнуться резво и уверенно, может, и получится проскочить.

— Главное — не подскользнуться и не зацепиться за эти дурацкие полы, — мрачно подумала я, косясь то на вход обратно в лабораторию, то на гостя, который, судя по выражению черепа, был в стадии глубокого раздумья. Или просто подвис.

Всё зависело от его ответа. И, по-хорошему, от того, есть ли у него зубы, чтобы кусаться.

— Конечно, — как само собой разумеющееся проскрипел мой собеседник, чуть склонив голову набок, будто это было настолько очевидно, что он даже немного удивлён, что я спрашиваю.

— Ну что ж, первая часть прошла успешно, — мысленно хлопнула себя по плечу. Теперь главное — аккуратно подвести своего собеседника к самой важной части. Потому что если я сейчас прямо спрошу: «а не знаешь ли ты случайно, что я должна была отдать местному горному великану, который пугает меня до седьмого пота?» — он может или не понять, или понять слишком буквально. А мне сейчас совсем не хочется оказаться жертвой недопонимания.

— И я могу тебя… ну, кое о чём попросить? — уточнила я осторожно, с максимально невинной интонацией. — Могу же?

— Хозяйка может приказать, и Гроги всё выполнит, — проскрипело в ответ так уверенно, что я на секунду даже вообразила, как он стоит по стойке «смирно» и козыряет своей костлявой ладонью.

Я облегчённо выдохнула — ну хоть кто-то тут решил, что я в авторитете. Пусть даже это существо с внешностью травяного хлыща из болот и голосом забытого чайника.

— Понимаешь… — начала я, пытаясь подобрать максимально деликатную формулировку, — я тут вчера, кажется, слегка упала… ну, головой… может быть… и теперь совершенно не помню, что должна была сделать для одного… высокого, широкоплечего дяденьки. — Да что ж я с ним, как с младенцем? — мысленно скривилась, но тут же моментально себя оправдала: он может и притормаживает, но определённо не дурак.

— Хозяйка говорит о Валине? — тут же отозвался Гроги, чуть наклоняясь вперёд. — Очень злой человек. Хозяйка хотела ему шею свернуть.

Я шумно выдохнула, с трудом подавляя фейспалм.

— Ну хоть что-то постоянное в этой жизни — моя неистовая любовь к насилию, даже если я её и не помню.

— Да-да, Валин. — Кивнула. — Приятный мужчина, настоящий солнечный лучик в грозовой туче, спасибо, что напомнил. Но я не о характере, а о… предмете разговора. Он что-то у меня заказал, и должен был получить... А я вот… забыла. Совсем. Понимаешь?

— Гроги понимает, — кивнул тот, а я почти почувствовала, как у меня от облегчения начали расслабляться все внутренности, включая те, что были напряжены с прошлой ночи.

— Может, ты знаешь, что именно? — добавила вопросительно, надеясь, что этот чудик сейчас мне даст ответ.

— Ну давай же, Гроги, не томи. Только не говори, что это было что-то типа «камень душ» или «сердце младенца тролля». Хотя, зная моё вчерашнее «хозяйское» поведение, я бы и не удивилась.

— Гроги всё помнит. Гроги умный, — гордо проскрипел мой помощник, вытянув костлявую шею вперёд, будто ждал аплодисментов.

— Ага, я в этом и не сомневаюсь, Грогиня ты моя болотная… но можно, пожалуйста, ближе к делу? — мысленно подбодрила я его, нетерпеливо сместив взгляд между его черепом и входной дверью, за которой мне отчаянно хотелось спрятаться, если сейчас прозвучит что-то вроде «вырви сердце и вложи в тыкву».

Тем временем мой карягообразный друг наконец открыл рот, как в кино — с долгим вдохом, почти эффектно.

— Зомби, — выдал с важностью. — Валин хочет получить ручного зомби.

— Чего…? — только и выдохнула я, чувствуя, как мои ноги стремительно превращаются в вату, а челюсть, кажется, отпала и укатилась в сторону.

— Он что… ЗАКАЗАЛ ЗОМБИ?

Руки предательски затряслись, а в голове раздался внутренний вопль: Приехали. То есть буквально — этот великан с голосом землетрясения дал мне три дня, чтобы я сварганила ему ходячий труп. В лучшем случае — покладистого. В худшем… даже не хочу об этом думать.

— И где, спрашивается, я должна взять... материал?

Похоже, последнюю мысль я всё же проговорила вслух — ну или прошептала с таким отчаянием, что даже трава рядом поникла. Потому что Гроги, склонив голову набок, с удивлённой лёгкостью выдал:

— Так на кладбище. Где ж ещё?

Я моргнула. Дважды.

— Ну да, действительно, — буркнула, прикрывая лицо ладонью. — Где ж ещё ему быть…

Промо к "Академии Виндейл - 2" - ycih4Z1H

Глава 2.2.

Я с тоской оглядела окружающую зелень — вроде и симпатичная, если смотреть издали, но вот вблизи казалась какой-то слишком… настоящей. Слишком живой. Как будто кустики тут умеют шептаться, деревья — злопамятны, а мох записывает разговоры. И в этой живописной подозрительной идиллии я должна идти на кладбище. Отлично.

С тяжёлым вздохом я развернулась и вернулась в домик — всё же внутри думалось легче. Или, по крайней мере, можно было притвориться, что ты просто не видишь весь этот абсурд за окном.

Пока я прикрывала за собой дверь, забыв про задвижку, Гроги незаметно проскользнул следом. Его шаги были почти бесшумными — лишь лёгкое шарканье, будто старый веник, — и через секунду он уже деловито выкладывал на стол какие-то свёртки, плотно перевязанные тонкими верёвочками. От них тут же потянуло тиной, сыростью и чем-то… малоприятным. Навязчивым. Я даже дышать стала через раз.

— Это… ингредиенты? — осторожно спросила я, но ответа не последовало.

Гроги, не удостоив меня ни словом, прошкандыбал к углу комнаты, где, как оказалось, у него имелся маленький закуток — нечто среднее между гнездом и лежанкой. Он устроился там, подогнув коленки, и теперь сидел совершенно неподвижно, молча и внимательно за мной наблюдая.

Прекрасно. Теперь у меня есть личный сторож с глазами болота и привычками совы.

Итак, подведём итоги. У меня на руках — точнее, в голове — странный заказ от не менее странного субъекта. Он явился ко мне посреди ночи, когда снаружи хоть глаз выколи, и, судя по полной непросматриваемости этого мира, я бы не рискнула выйти даже по нужде, не то что шляться по лесу без фонарика. А он пришёл. Один. Без карты, фонаря, GPS и капельки страха.

Вывод: либо у громилы отличное ночное зрение, либо он очень хотел зомби. Или и то, и другое. Хотя, если признаться, мне ни один из этих вариантов не нравится.

К тому же великан хоть и смотрел так, будто мысленно перекраивал мне череп под вазу для фруктов, но всё же довольно спокойно дал три дополнительных дня. Не угрожал (почти), не накинулся, не похлопал по спине с «ну ты давай, старайся», но и не остался разочарованным. Скорее — рассчитал.

Что это может значить?

А значит, заказ вряд ли законный, а сам Валин, по ощущениям, — не тот, кто ходит в храм и отсылает налоговую декларацию вовремя. Судя по тону Гроги, этот субъект не просто злой — он из категории "не связывайся, если хочешь дожить до ужина". А уж если такие клиенты приходят ко мне за… зомби, то вопрос, насколько безопасен этот заказ, даже не стоит. Он явно не безопасен.

Вот и выходит, что я — в теле неизвестной брюнетки, в чьей мастерской хранятся подозрительные баночки, рядом сидит молчаливый болотный фанат, а на носу дедлайн по некромантскому спецзаказу.
Перспектива просто великолепна.

Не выполнишь — вполне рискуешь оказаться на месте того самого зомби, да ещё и в качестве особо ценного расходного материала. С приправами из местных травок и с инструкцией по применению. Выполнишь — и есть шанс получить путёвку в места не столь отдалённые, если, конечно, в этом богами забытом уголке вообще существуют какие-никакие законы.

А если не существуют, то меня, скорее всего, ждёт костёр. Не в смысле уютного камина с пледом, а в самом классическом, средневековом варианте: дровишки, факелы, вездесущая толпа с перекошенными лицами и воплями «сжечь ведьму!».

Вот только на этот раз ведьма — это я. Аплодисменты, занавес.

— Гроги, — позвала, бросив взгляд в сторону угла, откуда тут же раздалось характерное скрипучее шевеление. — А напомни мне, пожалуйста, — голос мой звучал невинно, почти легко, но внутри всё стыло, — я вообще… часто делаю зомби на заказ?

Секундная пауза. Потом — тихий шелест, и голос, по-прежнему скрипящий, но удивительно будничный, как будто речь шла о погоде:

— Ещё ни разу на моём веку.

Прекрасно. Просто замечательно.

— Ни разу… — повторила я себе под нос, ощущая, как в голове предательски начинают скрипеть шестерёнки паники. — То есть это не типичное утро для меня. Ясненько…

Я медленно поднялась со стула, чувствуя, как мышцы с неохотой приходят в движение, и, обогнув стол, почти автоматически потянулась к стоящим на нём баночкам, колбочкам и пузырькам. Пальцы сами собой начали переставлять их местами, выравнивая ряды, раздвигая тесно стоящие склянки, сортируя их по цвету стекла, размеру пробок и, почему-то, степени подозрительности содержимого. Казалось, именно это механическое, почти бессмысленное занятие помогало привести мысли в порядок, дать голове хоть какую-то опору в этом круговороте абсурда, в который я внезапно угодила.

Я не знала, зачем всё это делаю — просто двигалась, потому что стоять и молча пялиться в одну точку было ещё страшнее. Каждая баночка, каждый мягкий перестук стекла о дерево возвращал мне хоть иллюзорное ощущение контроля, а между тем внутри всё крепче скручивалось осознание: ситуация у меня, мягко говоря, не просто сложная — она препаршивенькая до крайности.

Я нахожусь в каком-то странном месте, которое, судя по увиденному, абсолютно нормально относится к некромантии, ожившим карягам с именем Гроги, и заказам на зомби с доставкой до дверей. При этом у меня нет ни малейшего представления, как я сюда попала, что за жизнь была у той, чьё тело теперь, похоже, стало моим, и — самое главное — как мне отсюда выбраться. Потому что пока всё происходящее выглядит не как странный сон или сказочная кома, а как очень реальная, немного тухловатая и чертовски запутанная новая реальность.

Глава 2.3.

Но я никогда не любила впадать в отчаяние — по крайней мере, надолго меня не хватало. Я всегда выбирала действие, даже если толком не понимала, в какую сторону двигаться. Так и сейчас, пока в голове клубился настоящий водоворот мыслей — тревожных, спутанных, иногда откровенно панических — я пыталась вычленить из них самые здравые и на их основе составить хоть какой-то план. Пусть даже кривенький, шаткий и потенциально провальный — зато план.

У меня было три дня. Всего три дня до того, как этот громила снова появится на пороге, требуя свой… товар. Который, смею заметить, я не то чтобы не хотела создавать — я банально не знала, как это делать. Не из-за моральных сомнений или соображений безопасности — хотя и это, будем честны, играло не последнюю роль — а потому что я абсолютно не имела понятия, с чего вообще начинается процесс оживления мертвечины. То ли надо громко выкрикнуть заклинание, то ли дождаться грозы и молнии, то ли высыпать что-то мерзкое в нужной последовательности — короче, инструкции я не получала.

Но, возможно, кое-кто такие знания имел. Мысль промелькнула внезапно, и я тут же с сомнением покосилась на Гроги. Тот, уловив мой взгляд, съежился на своём сиденье так, будто я уже мысленно разделала его по косточкам и примеряю к ближайшему обряду.

Что ж… Реакция, как минимум, подозрительно говорящая.

— Слушай, Гроги... — начала я, и в тот же миг глаза-огоньки моего каряжистого соседа дрогнули, вспыхнули тревожным светом и чуть заметно подёрнулись — страх выдал себя с головой.

Кажется, я его-таки напугала. То ли сегодняшним взглядом, то ли тем, что в моей интонации прозвучало что-то слишком знакомое. А может, это вовсе не я его так зашугала, а та, кто была здесь до меня... Впрочем, сейчас это было не так уж и важно.

— Вопрос, так сказать, чисто теоретический... — добавила я как можно непринуждённее, с видом человека, которому просто вдруг захотелось поразмышлять о высоком и непознанном. — Не то чтобы так и было на самом деле, но вдруг... вот просто вдруг я бы оказалась здесь... из совсем другого мира. — Я запнулась, подбирая формулировку, пока Гроги уже подался вперёд, явно заинтригованный и готовый ловить каждое слово. — Мира, в котором нет магии, где по улицам не шастают всякие подозрительные громилы и никто не требует создать оживший труп с весьма туманной целью...

Я на миг замолчала, позволив тишине повиснуть, а словам — отстояться в воздухе, а потом всё же договорила, чуть тише:

— Так вот... если бы я была не отсюда, чисто гипотетически, конечно, как ты думаешь, есть ли вообще шанс вернуться обратно? И если вдруг есть... что мне для этого нужно сделать?

Гроги не шевелился. Только его глазки-угольки чуть ярче вспыхнули в полумраке.

Тишина затянулась настолько, что я уже начала подозревать самое худшее — мол, этот каряжистый гад решил проигнорировать мой, между прочим, совсем не праздный вопрос. Ну что ж, подумала я с нарастающим раздражением, логично было бы, если бы он вдруг замер в позе «я тут мебель». Но нет. Он, оказывается, думал. Вот это поворот.

— Хозяйка говорит странные вещи, — наконец выдал мой личный Капитан Очевидность таким тоном, будто сейчас раскрыл смысл бытия. Я шумно выдохнула, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

— Ну да, спасибо, дорогой, на такие открытия только и рассчитываю, — буркнула я себе под нос, а Гроги тем временем продолжил, шевелясь на своём уютном пыльном насесте:

— Но если бы такое и было... то у меня нет ответа.

Я снова шумно выдохнула: прекрасно, просто блестяще. Естественно. А я-то, наивная, ещё и надеялась, что это странное существо, вылепленное будто из корней, паутины и вежливой обречённости, сможет мне хоть чем-то помочь. Чудеса доверчивости, не иначе. Но не успела я окончательно разочароваться, как он вдруг добавил с тем же степенным достоинством, будто делился древней мудростью:

— Хозяйка всегда ходила за ответами к умершим.

Я застыла, уставившись на каряжистого с таким выражением, будто он только что объявил, что собирается испечь пирог из черепов. Что? Что это сейчас было? Я медленно приподняла брови и уточнила:

— К кому именно? Духов, что ли, вызывала?

Мне бы хоть немного конкретики. Ну там — ритуал, координаты, список ингредиентов.

— К мёртвым на кладбище, — совершенно серьёзно подтвердил Гроги, — они на любой вопрос ответ знают, — уточнил мой единственный источник информации, так сказать прародитель гугла, и я обреченно вздохнула.

Всё. Бинго. Я уставилась на своего собеседника и обречённо вздохнула. Ну конечно, кладбище. А как иначе? Как бы я ни старалась обойти это место стороной, как бы ни отворачивалась от самой мысли ступить туда — похоже, мне всё же придётся.

Где ж еще некромантке искать ответы, как не на кладбище? А пока Мирослава решается обратиться за помощью к тем, кто уже давно почил, я предлагаю вам познакомиться с еще одной увлекательной новиночкой нашего литмоба автора Мотя Губина под названием "Некромант на пенсии. Шалость удалась!"

https://litnet.com/shrt/PgbQ

Промо к "Академии Виндейл - 2" - GVQ1RIua

Глава 3. Копаем, госпожа некромант

Что ж, решено: кладбище так кладбище. Но неподготовленной я туда ни ногой. Для начала неплохо бы выяснить, не отличается ли местное обиталище усопших от привычного мне тихого уголка, где максимум, что можно встретить — старого сторожа и парочку назойливых ворон. Мало ли… вдруг у них там зомби уже по участкам расхаживают, один другого краше, и мне останется только выбрать наиболее подходящий экземпляр. Хотя... в такую удачу я не верю. Да и с чего мне знать, по каким критериям здесь вообще отбирают ходячих мертвецов? Вдруг у них, как у домашних питомцев, — порода, происхождение, послушание и эстетика разложения?

Размышляя над своей нелёгкой судьбинушкой и машинально переставляя с места на место баночки и колбочки, я вдруг услышала жалобный звук — мой желудок напомнил о себе предельно красноречиво. Ну да, вчера было раннее утро, я бежала на работу и, разумеется, не успела позавтракать. Потом был этот чудесный марафон с отчётом, который так никто и не оценил… А вот интересно: куда, собственно, подевалось моё тело? Лежит ли сейчас себе бездыханное на ступеньках офиса, вызывая панику у прохожих? Или, может, мы с этой брюнеткой, некроманткой-недосменщицей, попросту поменялись местами?

— Хозяйка голодна, — как обычно без особых эмоций констатировал факт вездесущий Гроги.

— Да, не помешало бы что-нибудь перекусить, — отозвалась я как бы невзначай, хотя желудок уже начинал бурчать с такой выразительностью, что игнорировать его становилось всё сложнее. При этом я не прекращала свою монотонную работу, одновременно поглядывая по сторонам. Ну а вдруг… что если среди всей этой алхимической мишуры нечайно найдётся что-то съестное? Или хотя бы намёк, что тут когда-то ели не только души, но и суп. Хотя, на суп я особо не надеялась.

Впрочем, меня интересовала не только провизия. Возможно, где-то здесь пылился дневник моей таинственной предшественницы — некромантки, по случайности или злому року обменявшейся со мной местами. В идеале — с пометками на полях, стрелочками, схемами, списком необходимых ингредиентов и заметкой «если вдруг тело подменится — не паникуй». Но пока я наталкивалась лишь на сухие травы, порошки неведомого происхождения и подозрительные склянки, содержимое которых лучше было не открывать без костюма химзащиты и благословения высших сил.

Я уже почти примирилась с мыслью, что мне придётся грызть ножку от табуретки или варить суп из собственной безысходности, как Гроги вдруг исчез. А спустя пару минут — вернулся, неся в руках глубокую деревянную миску, от которой поднимался пар. Запах был... внезапно аппетитный. Пряный, уютный, с лёгкой дымкой костра и чем-то знакомым, вроде тушёных овощей, которые мне когда-то готовила бабушка.

— Обед, — объявил он торжественно и поставил всё это великолепие передо мной. Рядом примостилась румяная, запечённая до сладости репа, и ещё какой-то плод, который я не смогла опознать, но выглядел он весьма миролюбиво. А венчал всё это кусок хлеба — горячий, с хрустящей корочкой, которая потрескивала при каждом движении. Словом, если меня и собирались отправить в странствие на кладбище — хотя бы голодной я туда не пойду.

Я устроилась за столом, отломила кусочек хлеба, обмакнула его в густой овощной соус и на мгновение прикрыла глаза от удовольствия. Всё было просто, но неожиданно вкусно. Почти по-домашнему. Мой желудок оказался счастлив, а настроение, чего и стоило ожидать, улучшилось.

Гроги в это время суетился где-то у двери, перебирая какие-то свёртки, то и дело что-то перекладывая. Похоже, он к чему-то готовился. И в этот раз — не к лекции по очевидностям.

— Хозяйка поест — и мы пойдём, — без лишних прелюдий сообщил он, запихивая в сумку связку каких-то трав. — Я всё подготовлю. Фонарь, соль, ножи, мел — всё будет. На кладбище надо идти подготовленным.

— Конечно, — пробормотала я с полным ртом. — А то вдруг там жюри сидит, и без мела нельзя.

Гроги не отреагировал. Лишь продолжил собираться, методично и сосредоточенно, как будто не впервые выбирается на прогулку среди могил. Что ж, видимо, всё серьёзно. Но хотя бы я сыта. А значит — морально готова ко всему. Ну или почти.

Я уже доела последний кусочек хрустящего хлеба, неторопливо запивая его травяным отваром, как вдруг поняла, что с интересом слежу за Гроги. Мой каряжистый помощник с видом ветерана походов колдующего фронта методично собирал снаряжение.

На стол одна за другой легли сушёные травы в аккуратных пучках, затем пузырёк с какой-то чёрной жижей, моток верёвки и мешочек с солью. Всё это сопровождалось лёгким бренчанием и его задумчивым бормотанием себе под нос. Потом мой сообщник выложил три ножа: один узкий, явно ритуальный, второй тяжёлый, как кухонный, третий я предпочла не разглядывать. Следом — кусок мела, свечи, баночка с чем-то подозрительным, похожим на мумифицированных жучков... и даже небольшая книга, вся в кожаных закладках.

Я уже начала подумывать, что этот список можно будет смело включать в «рекомендуемое снаряжение для начинающего некроманта», как Гроги вдруг выпрямился, осмотрел свою коллекцию и с удовлетворением добавил лопату. Просто прислонил к столу, словно финальный штрих.

— Кажется, ничего не забыл, — серьёзно сказал он.

А я смотрела на эту картину и чувствовала, как внутри щёлкает рубильник реальности: похоже, я и правда собираюсь на кладбище… И, похоже, самое интересное даже ещё не начиналось.

Глава 3.2.

К моему искреннему удивлению, после всей этой устрашающей процедуры со сборами — ножи, топоры, флаконы с непонятной дрянью и, конечно, лопата, водружённая к столу с торжественным «Кажется, ничего не забыл» — Гроги совершенно спокойно вернулся на своё излюбленное место у печки, закутался в видавший виды плед и… будто бы задремал. Нет, ну правда. Создание, которое только что с каменным лицом комплектовало инвентарь для, возможно, самого жуткого предприятия в моей жизни, теперь тихонько сопело, подрагивая одним локтем. Казалось, что наш поход на кладбище откладывается, и это внезапно даже немного меня успокоило.

Пожалуй, не стоит терять время даром. Я прошлась вдоль стола, машинально оглядывая разбросанное снаряжение и колбочки, прежде чем мой взгляд зацепился за сумку с множеством карманчиков, висевшую на крючке у стены. Практичная вещица. Не раздумывая, я стащила её вниз и начала аккуратно укладывать всё, что подготовил мой каряжистый помощник: баночки с зелёным осадком, плоскую колбу с чем-то густым и оранжевым, небольшую книжку в кожаной обложке, то ли справочник, то ли, чего доброго, меню на вечер. Уже собираясь застегнуть сумку, я заметила, что в одном из внутренних отделений лежит свернутый лист бумаги. Любопытство, как обычно, пересилило осторожность.

Развернув его, я уставилась на ровные, почти каллиграфические строчки. От букв веяло хладнокровием и каким-то холодным расчётом, будто писала их не человек, а та самая некромантка, с безупречным почерком и железной логикой. Верхняя строчка гласила: «Письмо для моей подмены».

И у меня внутри всё оборвалось.

Некромантка — та, в чьём теле я сейчас, судя по всему, — писала, что попала в очень непростую ситуацию, и ей пришлось срочно исчезнуть. Бежать. Уйти в тень. Она утверждала, что всё тщательно продумала, и такой «обмен» — это наилучший из всех возможных вариантов, особенно с учётом ограниченного времени и не самых приветливых людей вокруг. Меня в письме никто не спрашивал — ни как я к этому отношусь, ни согласна ли вообще на участие в чьих-то бегах и махинациях.

Я медленно опустилась на лавку, всё ещё сжимая в пальцах это предательски хрустящее письмо, и ощущала, как моё раздражение и растерянность постепенно уступают место некому ошеломлённому любопытству. Что ж, по крайней мере, теперь у меня есть хоть какие-то ответы. Или, скорее, ещё больше вопросов. И один неминуемый путь — через кладбище.

Я ещё раз пробежалась глазами по аккуратным строчкам письма, как будто от этого могла появиться хоть тень ясности, и медленно свернула лист, спрятав его в один из боковых карманов сумки. Пожалуй, на сегодня откровений было более чем достаточно. Я поднялась и подошла к всё ещё дремлющему в углу Гроги — он, конечно, не храпел, но умудрялся издавать такое довольное постукивание зубами, что и без слов было понятно: созданию хорошо.

— Разбуди меня, когда придёт время отправляться, — негромко проговорила я, касаясь его плеча.

— Будет исполнено, хозяйка, — прозвучало в ответ с таким почтением и уверенностью, что я даже невольно кивнула, как будто командовала не иссохшей ходячей энциклопедией, а настоящим адъютантом.

В противоположной части комнаты, почти у самой стены, за незаметной на первый взгляд шторкой, я ещё раньше приметила узкий, но на удивление уютный топчан. Судя по вдавленной подушке и потёртому покрывалу, им пользовались нечасто — или очень аккуратно. Я прошла туда, отдёрнула ткань, отчего из-под неё вылетело облачко пыли, и опустилась на край ложа, осторожно откидываясь назад. Казалось бы, отличный момент наконец-то поспать — но с тем роем мыслей, что неистово сновал у меня в голове, сон выглядел делом почти безнадёжным.

Что вообще произошло? Кто она — та, чьё тело теперь моё? Почему именно я? Куда она сбежала? И что меня ждёт на этом подозрительном кладбище, о котором даже Гроги подбирает слова с деликатностью хирурга?

Я завернулась в покрывало, подложила руку под голову и закрыла глаза, не надеясь на отдых, но хотя бы на краткую передышку от абсурдности происходящего. Где-то рядом снова заскрипел стол, и Гроги, кажется, продолжил перекладывать инструменты — ну хоть кто-то здесь работал по графику.

Похоже, я всё-таки уснула. Во всяком случае, я помню, как ещё мгновение назад слышала тихое, ритмичное шуршание — это мой помощник продолжал свои приготовления, перекладывая непонятные инструменты и ворча себе под нос. А в следующую минуту — или, быть может, спустя несколько часов, кто знает — надо мной уже нависло его каряжистое лицо, и знакомый голос негромко, но настойчиво проговорил:

— Хозяйка, пора. Время пришло.

Я вздрогнула и села на край кровати, растирая глаза. Всё вокруг по-прежнему было странным, мрачноватым и слегка перекошенным — от мебели до моей судьбы. И всё же в этом абсурде уже начало чувствоваться что-то вроде… привычности?

— Уже? — пробормотала я, пытаясь совладать с волосами, которые за время отдыха превратились в полевой букет. — Сколько я проспала?

— Достаточно, — невозмутимо ответил Гроги и протянул мне ту самую сумку с кармашками, куда я перед сном уложила всё припасённое. — Выспавшаяся хозяйка — залог успешного некромантического предприятия.

От его тона хотелось то ли фыркнуть, то ли зашнуровать его барсетку сарказма. Но вместо этого я просто встала и глубоко вдохнула. Ну что ж. Кладбище — так кладбище.

Глава 3.3.

Я поднялась, зевнула и пару раз моргнула, прогоняя остатки сна, который всё же успел ухватить меня за шиворот, покрутить и выбросить в реальность. Полусонная, с чувствами вразброс, я подошла к столу, на котором лежала моя дорожная сумка. Всё было на месте — кармашки, наполненные склянками, свёртками и неизвестными, но, вероятно, важными штуковинами. Лопату и топорик, к счастью, прихватил Гроги — сама я не жаждала тащить на себе весь этот инвентарь для прогулки по местам с сомнительной аурой.

Мы вышли во двор. Над Залесьем уже сгущалась тьма, не спеша обволакивая деревья на опушке и пряча в себе шумы леса. Воздух становился влажным, и каждый шорох отзывался в позвоночнике лёгким покалыванием.

— А обязательно было идти ночью? — бросила я в полутьму, будто это был просто невинный вопрос, но голос невольно дрогнул. Не то чтобы я боялась… да кого я обманываю. Мне страшно. До чертиков. До мурашек по спине и желания завернуться в одеяло, прижаться к стенке и делать вид, что меня вообще нет.

— Вряд ли бы крестьяне оценили наш дневной поход в обитель мёртвых, — неожиданно спокойно и даже рассудительно отозвался Гроги, шагая чуть впереди и неся своё снаряжение как настоящий экскурсовод по аду.

— Ну да... логично… — пробормотала я, натягивая на плечи свою сумку и оглядываясь. — Ладно, попробуем не уснуть в канаве и не свернуть себе шею по дороге.

— Хозяйка может воспользоваться ночным зрением. Хозяйка раньше умела… — с намёком произнёс мой верный каряжистый спутник.

Ага. Вот только я — не она. И понятия не имею, как этот внутренний фонарик включается. Может, щёлкнуть каблуками три раза? Или прокричать «светус-зажгисус»? Увы, инструкция по пользованию чужим телом, как и ожидалось, прилагаться отказалась.

Я шла по узкой тропинке следом за своим молчаливым провожатым, стараясь ступать как можно тише — сама не знала зачем. Вряд ли мы могли кого-то испугать, разве что ежей или себя. Гроги двигался размеренно, с такой уверенностью, будто всю жизнь ходил по ночам на кладбище… хотя, возможно, так оно и было.

В сгущающихся сумерках всё сливалось в одно большое пятно, где тени превращались в силуэты, а кусты — в нечто подозрительно живое. Я видела только очертания предметов, но и этого было достаточно, чтобы понять: мы вышли из глухих зарослей и приближались к более обжитым местам. По одну сторону от тропинки простирались поля, скорее всего пшеницы — золотистые колосья едва шевелились на ветру, шелестя в такт моим шагам. По другую — грядки с чем-то зелёным и, кажется, даже репой. Ну, конечно… Вот откуда Гроги тащил припасы. Только я благоразумно не стала задавать этот вопрос вслух. Мало ли, вдруг оно тут называется "реквизиция", и всё по закону… местному.

Тем временем мы добрались до окраины деревни. Тут уже было темно, как в подвале без окон, но кое-где на улицах всё ещё горели тусклые огоньки — то ли фонари, то ли свечи за окнами домов. Я шла медленно, продолжая оглядываться по сторонам, пока вдруг не запнулась за какой-то коварный корень, торчавший прямо посреди тропы. Нога поехала, сумка резко дёрнулась, и я, взмахнув руками, едва не нырнула лицом вперёд. На удивление, удалось удержаться на ногах, пусть и с сердцем где-то в горле.

— Уфф… — шумно выдохнула, выпрямившись и даже не удержавшись от того, чтобы грозно потрясти кулаком в сторону наглого корня, который без зазрения совести решил устроить мне подножку. Земля, конечно, мать родная, но иногда у неё характер совсем не подарок.

Гроги, разумеется, не обратил ни малейшего внимания на мой миниатюрный позор. Каряжистый помощник шагал вперёд с тем самым непоколебимым упорством, какое можно ожидать от живого мертвеца, которого ничто не трогает, не волнует и не отвлекает. Хоть бы раз оглянулся, проверил, не отстала ли я, — нет, фигушки. Лидер ночных прогулок, да и только.

Спустя какое-то время мы свернули с главной тропы, обогнув край деревенской улицы, где ещё теплились фонари. Свет остался позади, и с каждым шагом становилось всё темнее, всё тише, всё… зловещее. Пахло увяданием, мокрой листвой и чьим-то заброшенным участком жизни.

И вот оно. Место, куда бы мне очень не хотелось попадать, особенно в такое время суток и в такой компании. Кладбище.

Деревенское, с неровным забором, местами заросшим вьюнками, с перекошенными крестами, каменными плитами, что то и дело выглядывали из земли под разными углами, словно покойники решили немного поиграть в геометрию. Оно раскинулось перед нами во всей своей… готической красе, если можно так выразиться. Словно на открытке, которую художник рисовал дрожащей рукой и при свете свечи, вдохновляясь страхами детства.

Я остановилась на секунду, сглотнула. Ноги немного налились свинцом.

— Прекрасно, — пробормотала. — У кого-то вечер кино, а у меня — ночная прогулка по обители мертвецов.

А пока Мирослава "гуляет" по кладбищу в поисках ответов, я предлагаю вам познакомиться с еще одним участником нашего литмоба. Представляю вам "Помощницу некроманта от автора Елена Княжинская

https://litnet.com/shrt/PPMz

Глава 4. Подними, говорят, покойничка, он тебе на все вопросы и ответит…

Мы миновали заросшую оградку, за которой начинались первые ряды покосившихся памятников, и шаг за шагом оказались внутри — в самом сердце старого кладбища. Земля под ногами была мягкой, местами пружинила, а кое-где, наоборот, становилась твёрдой, будто каменной. Воздух пах сыростью, гниющим мхом и... чем-то ещё, таким, что лучше не нюхать слишком внимательно.

Гроги шагал вперёд с той же деловой неумолимостью, не сбавляя темпа. Его костлявые ноги — в буквальном смысле — двигались между надгробий ловко и безошибочно, как будто он не просто знал путь, а буквально чувствовал его нутром. Может, оно у него и отсутствовало, это нутро, но уверенность в движениях была железобетонной. Иногда он сворачивал в сторону, словно отмечая какие-то ориентиры, понятные только ему одному.

Я шла следом, стараясь не нарушать молчание. Просто ступала туда, куда ступал мой каряжистый путеводитель, и вовремя обходила подозрительные ямки, выпуклые корни и особенно упрямые могильные плиты. Казалось, если я сейчас что-то скажу — пусть даже тихо, — то потревожу не только его концентрацию, но и чьё-то зыбкое посмертие.

Время тянулось странно, будто растягивалось между шагами. С каждым поворотом памятники становились старее. Надписи выцвели или были стёрты временем, камни покрылись мхом и трещинами, а некоторые и вовсе наполовину ушли под землю, будто устав быть напоминанием.

Мы продвигались всё глубже, туда, где уже давно не ходили живые. Где фонари даже в былые времена, скорее всего, не добирались. Где тишина была не просто звуком, а полноценной атмосферой. Я понимала: мы пришли туда, где начинается что-то важное или даже скорее опасное. А может, и то и другое.

Темнота к этому моменту окутала всё так плотно, что казалось — шагни чуть в сторону, и растворишься в ней без следа. Лишь редкие пятна светло-серого — отблеск далёких фонарей на выщербленных плитах — напоминали, что мир всё ещё существует. Воздух тут был не просто прохладным, он был старым, как будто веками не двигался. Сырой, плотный, он ложился на плечи тяжёлым грузом и лез в лёгкие.

Мы приближались к сердцу заброшенной части кладбища, где надгробия стояли криво и косо, словно устав от собственного вечного долготерпения. Одни сползли набок, другие едва торчали из земли, как вынырнувшие из забытия имена. Некоторые и вовсе были обезличены — камень, мох да росчерк трещин, как остаток чьей-то судьбы.

И вдруг Гроги, до сих пор шагавший уверенно и молча, остановился. Его каряжистая фигура замерла возле одного из памятников, не отличавшегося внешне ничем особенным — такой же накренившийся, серый, с крошкой по краям. Он вытянул свою сухую ладонь и бережно, почти нежно, приложил её к плите.

— Хозяйка часто здесь много думала, — произнёс мой проводник, не глядя на меня.

Я подошла ближе, прищурившись в темноте, пока взгляд не зацепился за вырезанные в камне буквы.

— "Мирана Марийская", — прочла я вслух… и сердце будто провалилось в пятки.

Это имя… Я уже видела его. Точно такое же было на обложке блокнота, что я нашла у себя в сумке. Неужели это — её могила? Я потрясённо замерла, вцепившись взглядом в надпись, пытаясь переварить случившееся. Мир покачнулся, а с ним и моё представление о происходящем.

— "Это она?.. Та самая?.. Моя подмена?.. Или наоборот — я её?.."

Голова гудела от несостыковок и догадок, а во рту пересохло. Я медленно огляделась, надеясь, что где-то есть ответ или, на худой конец, вывеска "что делать, если стоишь у могилы собственной предшественницы". Но ни указателей, ни намёков, ни ответов. Только тени, камни и молчащий спутник.

— Гроги… — позвала я с усилием, чувствуя, как собственный голос звучит неуверенно. — А не напомнишь мне, как лучше всего задать свой вопрос? Ну, тот самый… — Я безнадёжно махнула в сторону могилы, надеясь, что он понял, о чём речь.

— Так оживить же и задать его, — просто сказал он, как будто мы обсуждали сбор грибов.

Я нервно хихикнула, потеряв на секунду равновесие между ужасом и абсурдом.

— Действительно… Чего это я? Поднимем трупик, расспросим что да как, поблагодарим за участие… и вежливо попросим лечь обратно. Плёвое же дело.

Мой помощничек шутку явно не оценил. Ни тебе ухмылки, ни вздоха разочарования — только молча протянул мне лопату. Серьёзно? Он что, и правда рассчитывает, что я сама полезу раскапывать эту потенциально бывшую ведьму? Или кем она там была?

Лопата холодно легла мне в ладони, увесистая, тяжёлая — такая, с которой не попозируешь для картинки, а действительно работаешь. Я чуть нахмурилась, машинально проверяя, не приклеилась ли к инструменту какая-нибудь прилипчивая тленная энергия, но, увы, только пыль да ржавчина.

То есть... мне действительно придётся копать? Вопрос был, конечно же, риторическим. Поскольку ответ уже стоял напротив и смотрел на меня с выражением тихого некромантского одобрения. Ну, если это вообще можно так назвать.

— Ладно, — шумно выдохнула я, примериваясь, — давай посмотрим, что тут у нас за вечный покой.

Я опустила лопату и с усилием вогнала её остриё в землю. Она, к моему удивлению, поддалась легче, чем я ожидала. Достаточно мягкая почва для столь старого надгробия. Может, тут часто копаются?

М-да… мысль, которую лучше было бы не думать.

Промо к "Академии Виндейл-2" - S4aFHrPv

Глава 4.2.

Не успела я толком войти во вкус — что, между прочим, удивительно, учитывая что именно я копала, — как Гроги резко поднял ладонь, останавливая меня. Я с готовностью выпрямилась и смахнула со лба волосы, исподлобья глянув на своего спутника. Ну что, уже?

— Для предстоящего ритуала достаточно слегка снять верхний слой, — объявил он с той важностью, будто произносил последние слова перед запуском ракеты.

— А сразу нельзя было сказать? — буркнула я, откидываясь назад и втыкая лопату в землю.

В ответ Гроги… шумно выдохнул. Словно ему действительно было сложно дышать. Хотя... стоп. А каряги вообще дышат? Или он просто имитирует звуки, чтобы мне легче было с ним сработаться? Или это что-то вроде эмоционального театра одного актёра — «как бы ты вздохнула на моём месте»?

— Сам ритуал прописан в книге хозяйки, — сухо добавил он, как будто выдох был просто скрипом в петлях.

— Конечно, — я закатила глаза и полезла в сумку.

Книга нашлась почти сразу — тяжёлая, с потертым кожаным корешком и уголками, от которых тянуло затхлой магией и чем-то приторно-сладким. Я принялась лихорадочно листать страницы, пытаясь не вникать в чересчур детализированные анатомические зарисовки. Ну кто в здравом уме рисует внутренности с подписями, да еще в художественном стиле?

И вот, наконец, нужный лист. Верхняя пометка крупными буквами: «ОЖИВЛЕНИЕ МЕРТВЕЦА». Под ней аккуратные строчки с пошаговой инструкцией, выведенные чуть скошенным почерком. И ничего тебе лишнего — всё по делу, с пронумерованными пунктами. Только вот от одной только фразы «активировать магический импульс через кровь» у меня внутри всё похолодело.

Похоже, сейчас начнётся самое интересное.

Я достала из сумки небольшой пузырёк — подписанный, с едва читаемыми завитушками на этикетке и жидкостью внутри цвета тухлого изумруда. Судя по запаху, кто-то в этом составе постарался. Следом пошли два пучка засушенных трав, каждый с аккуратным номерком на бечёвке. Хозяйка, похоже, вела дела как опытный архивариус.

Я аккуратно раскрошила травы прямо на обнажённую землю, стараясь не закашляться от резкого запаха. Один пучок — терпкий, с нотками мокрой золы, второй — с приторной сладостью, как будто его воровали с кладбищенских лужаек. Капнула зелёной жижи сверху — с таким же успехом можно было брызнуть кислой слюной нечисти, — и тут дело дошло до самого нелюбимого пункта.

Кровь.

Я шумно выдохнула и полезла в боковой кармашек сумки. Нет, только не этот крохотный стилетик! После прошлого раза, когда я пыталась всего лишь проверить будет ли мне больно, а он едва не лишил меня всей крови в ладони, брать его снова я не собиралась. Взяла другой — побольше, с широким и слегка затупленным лезвием. Может, не так больно будет.

Резко чиркнула по внутренней стороне ладони. Невыносимо противное ощущение, будто по коже пробежал ледяной змей, но боль, к счастью, была терпимой. Пара капель упали на землю — я едва видела их в сгущающейся тьме, но именно в этот момент Гроги подошёл ближе. Без слов зажёг зелёную свечу — она полыхнула странным, почти фосфоресцирующим пламенем и осветила место раскопок потусторонним светом.

Мой помощник поставил её у самой земли и… просто встал рядом, молча уставившись на меня. Как будто ждал или, быть может, проверял. А я всё ещё таращилась в блокнот, в самую последнюю строчку, пытаясь вникнуть в её смысл.

«Активировать магический импульс»

Ага. Легко сказать. А что это вообще такое и с чем его едят? Может, есть более четкая инструкция? Или надо хлопнуть три раза, повернуться вокруг своей оси и сказать «Импульсус Максимус!»? Идей у меня, увы, не было.

— Ну и как мне это сделать?.. — пробормотала себе под нос, но Гроги, похоже, услышал. Или просто знал, что вопрос рано или поздно возникнет.

Я могу поклясться, что на мертвенно-неподвижном лице моего каряжистого провожатого промелькнул весь только возможный спектр эмоций. Мученическое, обречённое выражение — с тем самым благородным налётом вселенской усталости, которое обычно бывает у воспитанных дворецких, когда их заставляют драить унитаз.

Весь его облик кричал: «Ну и за что мне всё это?»

Но вслух, к его чести, не прозвучало ни звука. Ни вздоха, ни комментария, ни укоризненного бурчания. Только спокойное — слишком спокойное — молчание.

Гроги подошёл ближе, сделав ещё шаг. Я даже рефлекторно отпрянула — его лицо оказалось в опасной близости, и мне на мгновение захотелось проверить, дышит ли он. Ответом, скорее всего, было бы «нет». Тем не менее, этот деревянный зомби аккуратно взял меня за запястье и мягко — насколько вообще может быть «мягким» сухой, костлявый захват — прижал мою порезанную ладонь к земле. Прямо туда, где только что упали капли крови.

При этом Гроги что-то пробормотал совсем шепотом, словно говорил с самой почвой. Я не поняла ни слова.

— Читайте заклинание, — проговорил он уже в полный голос, отчего я вздрогнула.

Кучеряшки мне под мышки! Там ещё и заклинание было?!

— Сейчас… сейчас… — забормотала я, сражаясь со своими внутренними «аааа!» и «что происходит вообще», после чего начала судорожно листать блокнот свободной рукой. Страницы слегка слиплись — или мне просто казалось, что сама бумага не хочет, чтобы я туда добралась. Наконец, нужная закладка и нужная запись нашлись.

Слова, вписанные в строчку, выглядели как результат спора пьяного алхимика с сошедшим с ума гравёром. Я, запинаясь, принялась читать вслух:

— «Ок… оксирум таст-тахар, вендела хрос…»

Язык немедленно попытался запутаться в собственных связках. Казалось, сама речь сопротивляется произнесению. Но я упрямо продолжала, заикаясь, сбиваясь и чертыхаясь на пару с дрожащим пламенем зелёной свечи. Гроги, между тем, стоял рядом, внимательно слушая. Слишком внимательно.

Глава 4.3.

Сначала не произошло ничего. Вот вообще ничего. Я закончила читать этот непонятный словесный салат, переломала себе язык, мысленно извинилась перед всеми древними духами и богами, на которых могла ненароком накаркать, — и всё. Тишина и покой.

Даже кузнечики в округе замолчали. Хотя, может, здесь они и не водились.

Я покосилась на Гроги. Тот удовлетворённо кивнул, словно всё шло по плану. Ну да, конечно. План гениальный — дёрни за шнурок, вылезет мертвец. Я уже собиралась обидеться на ритуальную импотенцию происходящего, как вдруг...

— Очешуеть в три оборота… — могилка, в паре метров от меня, пошевелилась.

Сначала слегка, как будто земля поёжилась. Потом чуть сильнее, и ещё сильнее.

Я застыла. Сердце хрюкнуло и куда-то покатилось. Земля начинала буквально дышать: подниматься и оседать, потрескивая с глухим хрустом. Мелкие комочки сами собой откатывались в стороны. Затем — резкий толчок, как будто изнутри кто-то неосторожно стукнул кулаком.

И я увидела руку. Точнее — костлявую, обтянутую чем-то засохшим руку, которая без лишней скромности полезла наружу, перекапывая верхний слой земли с куда большим энтузиазмом, чем я сама минутами ранее.

— Едрёные кочерыжки, — пискнула я почти шёпотом.

Хотела вскрикнуть, честно. Всё во мне вопило: «БЕЖИМ!» Но потом, к счастью, всплыло осознание: это ж я его вызвала. Сама. А значит там… ну, технически, не враг. Технически. Если не испугается и не бросится на меня в приступе загробной истерики.

Я шумно втянула воздух, решительно отвернулась от шевелящейся земли (ну как — отвернулась… на полглаза всё же подглядывала, мало ли) и судорожно начала листать блокнот. Надо подготовиться. Вызвали — хорошо, а вот обратно уложить — жизненно необходимо. Где там то заклинание… так, отпугивание, очищение, фазы луны… вот! Усыпление!

Слава магии, оно было прямо на соседней странице и не требовало ничего сверхъестественного — ни пупков дриад, ни крови единорогов, ни душевного спокойствия. Только слова.

Я судорожно сглотнула и уставилась в строчку, повторяя про себя:

— “Спокойствие, только спокойствие. Он просто хочет поговорить… наверное.”

И только я начала дышать почти равномерно, как вдруг рядом снова дернулась земля. Потом еще одна могилка. И еще. Я оцепенела, продолжая таращиться в темноту, будто надеялась, что это всё мне приглючилось от перенапряжения.

— Эээ... а оно так и должно быть? — тихо пробормотала я, краем глаза косясь на Гроги.

Каряжистый, конечно, не закатил глаза и не всплеснул ветвистыми руками, но при всей своей вечной невозмутимости выглядел явно растерянным. Даже слишком. Он молчал, что-то подсчитывая в уме или прикидывая, как именно всё пошло не по плану, и это молчание меня напрягало гораздо больше любых его слов.

Когда число шевелящихся могил перевалило за десяток, я начала серьёзно нервничать. А как только их стало уже под два десятка — у меня задрожали колени, и я отчетливо поняла, что либо я накосячила в заклинании, либо моя кровь оказалась с каким-то не тем компонентом. Или слишком тем. Может, в ней пробудилось что-то такое, что было вовсе не предусмотрено автором ритуала?

Первый скелетик уже почти полностью выбрался наружу, комья земли с глухим стуком соскальзывали с его костей, а из соседних могил уже виднелись руки, ноги и какие-то подозрительно шустрые позвоночники, торчащие из почвы, ксловно кривые ростки безумного сада.

Костлявый лес на погосте, вот что это было. Жуткий, шевелящийся, стремительно оживающий лес, и если я немедленно не сделаю хоть что-то, то скоро мне аплодировать будут уже с двух сторон — снаружи и снизу.

Плевать, какой именно из пунктов я нарушила. Сейчас главное — усыпить их всех к чертям.

Я резко перелистнула захлопнувшийся вдруг блокнот, лихорадочно отыскав нужную страницу, и, не обращая внимания на то, как задрожали пальцы, вцепилась взглядом в текст. Простое заклинание, без дополнительных заморочек, требующее только правильного произношения. Спасибо тебе, заботливая некромантка, за хоть одну элементарную инструкцию.

Судорожно вдохнула, опустила ладонь к земле и начала читать. Слова резали язык, будто я пыталась выговорить что-то на смеси старошумерского с ожившим кошмаром, голос предательски дрожал, но я проговорила всё до конца, громко, внятно, с последним словом, от которого буквально зубы свело.

В следующую секунду пламя свечи рядом с моей могилкой дёрнулось, стало гуще и зеленее, будто в нём появилась плотность. Воздух вокруг потяжелел, как перед грозой, а земля подо мной затихла.

Мои пальцы всё ещё сжимали блокнот, а сердце стучало где-то в гортани, будто бешеный дятел, пытающийся выдолбить себе путь наружу.

Шевеления стали редкими, словно земля сама устала от всей этой вакханалии и решила дать нам передышку. Один за другим костлявые силуэты замирали, словно заслышав команду «стоять» откуда-то сверху. Вот исчезло дрожание под ногами. Вот остановилось копошение в ближней могиле. А потом — тишина. Настоящая, вязкая и почти липкая тишина.

Я выдохнула так шумно, будто пыталась выпустить не только воздух, но и весь страх разом. Колени не выдержали, и я с глухим шлепком рухнула на землю, не заботясь ни о грязи, ни о листьях, ни о том, что большой капюшон съехал чуть ли не на нос.

Жива вроде бы. Вроде ничего не грызёт и никто не лезет обниматься с того света. Я лежала, глядя в небо и старательно игнорируя Гроги, который стоял рядом, словно памятник сомнительной архитектуры.

И тут — голос. Каркающий, с хрипотцой, с какой-то мерзкой, затхлой интонацией, как будто кто-то пел в бочке, полной тухлой воды.

— Мадам, ах как я рад, что вы наконец-то пришли на мой зов!

Я вздрогнула, села, резко обернувшись, и тут же застыла, как вкопанная. Всего в паре шагов от меня стояло нечто, что когда-то, возможно, имело шанс называться человеком. Полуразложившееся лицо, пустые глазницы, неестественно широкий оскал, будто он искренне рад встрече. Пальцы, покрытые остатками сухой кожи, скрюченные в жесте приветствия, торчали из обрывков старинного рукава.

Глава 5. Два мага на Залесье. Не много ли?

Ригард Фонтийский

Меня вызвали в Центральный отдел — и по ощущениям это было всё равно что самому влезть в капкан и ещё спасибо сказать, что зубья не ржавые. Никто не собирался вручать мне грамоты за усердие или наливать доброго эля за спасение обывателей. Скорее наоборот: на этот раз я явно перестарался. Ну да, почти угробил ведьму. Ну и что? Не в библиотеке же она ритуал на крови проводила. В самый разгар базарного дня, прямо посреди торгового квартала, где народу больше, чем на осеннем маскараде в столице — и не сказать, что я её первым тронул.

Да она сама, по сути, напросилась. А то вечно потом будут хныкать, что инквизиторы не там смотрят, не то видят и вообще только чай в отделе пьют, да репутацией щеголяют.

Я шумно вздохнул и остановился у двери в кабинет шефа. Солидная такая дверь, добротная: с металлической окантовкой, которая за годы явно пропиталась чужими страхами. Её даже не хотелось трогать — как-то слишком красноречиво она молчала.

Кабинет Главы Инквизиции. Шефа, как мы его все между собой называли. Он был человеком строгим, невозмутимым и крайне тяжёлым на похвалу. Зато взгляда его хватало, чтобы самая прожжённая нечисть начинала шептать покаянные молитвы.

Я постучал. Раз-два. Тишина в ответ. Ещё вдох. И вперёд — навстречу разбору полётов. Приоткрыл дверь и с максимальной деликатностью — насколько вообще может быть деликатным инквизитор в броне — вломился в кабинет.

Там меня застала привычная картина: Ролан Виденский, начальник центрального отдела, он же глава инквизиторов, он же мой дядя, сидел за своим столом, уткнувшись в ворох документов, и делал вид, что не заметил моего появления. Да и я не спешил напоминать о себе — просто прикрыл за собой дверь и, не дожидаясь приглашения, двинулся к столику у стены, где в пузатом графине уютно плескался янтарный напиток.

Налил себе полстакана, принюхался — пахло терпко, с ноткой дуба и чего-то ещё, вызывающего приятные воспоминания о паре чересчур весёлых патрулей. Удовлетворённо хмыкнул и, только собрался сделать первый глоток, как из-за стола донёсся зычный голос:

— Конечно, ни в чём себе не отказывай.

Поднял глаза над краем стакана — Ролан уже не смотрел в бумаги, а изучал меня с тем особым вниманием, от которого у меня с детства начинали чесаться лопатки. То ли от желания выпрямиться, то ли сбежать. Но, увы, возраст уже не тот.

— Я думал, ты надолго, — не хотелось оправдываться, но вышло как-то так, начальник кивком указал мне не на привычный диванчик в углу, где было мягко, уютно и можно было растянуться почти как дома, а на кресло напротив своего стола. Дубовое. Жёсткое. Слишком «рабочее», чтобы расслабиться.

Я с внутренним вздохом опустился в него. Ну конечно. Похоже, сейчас меня будут отчитывать. В который уже раз, но мне ведь не привыкать.

— Не хочешь объясниться? — прозвучало едва я рухнул в указанное кресло.

— По поводу чего? — осторожно переспросил, заранее предчувствуя подвох. Мало ли что он там решил припомнить — у меня ведь косяков, как у кошки хвостов.

— А, то есть этот случай не единственный? — брови шефа медленно поползли вверх, и я, не найдя, что сказать в своё оправдание, буркнул что-то нечленораздельное, смахивая это на усталость, погоду и, может быть, фазу луны.

— Если ты о ведьме, — всё же начал я, выпрямляясь в кресле, — то я признаю свою вину. Да, перегнул. Да, мог быть аккуратнее. Но в своё оправдание хочу заметить, что эта дамочка сама не особенно беспокоилась о безопасности, когда решила устроить шабаш в самый разгар базарного дня. Или, по-твоему, мне нужно было вежливо подождать, пока она добьёт своего бывшего, а потом уже чинно проводить задержание по протоколу, с мантиями, флажками и фанфарами?

Я сделал паузу, прежде чем добавить:

— У меня не было времени действовать по инструкции, когда она уже занесла над парнем кинжал, а магия буквально хлестала по площади. Я спасал его жизнь, а не трясся за бумажки.

Ролан поморщился, словно съел что-то кислое.

— Я понимаю, — медленно сказал он, откидываясь в кресле. — Но у этой девицы, на беду, есть один ма-аааленький плюсик — она племянница бургомистра. И теперь его люди таскаются по нашим делам, как тараканы в амбаре. Всё стопорят, во всё суют нос. А сам Кштанский шепчет, что мне бы неплохо было наказать своего любимчика.

Дядя многозначительно посмотрел на меня, и сомнений не оставалось о каком любимчике идёт речь.

— То есть на этот раз будет не просто «ай-ай-ай»? — я хмыкнул, криво усмехнувшись, будто сам себе подыгрывал. — И до чего вы там договорились? Лишите меня премии или просто отберёте дело?

В действительности всё внутри меня уже сжалось. Слишком уж подозрительно он был спокоен, а когда Виденский становился спокойным — значит, где-то рядом уже рыли мою карьерную могилку.

— Заберу ВСЕ твои дела в столице, — без малейшей интонации сказал Виденский, и я инстинктивно выпрямился, словно готовясь к удару. — Ты отстранён от работы в центральном ведомстве. Я перевожу тебя на периферию.

Немая пауза зависла между нами, а я только и смог, что вцепиться пальцами в подлокотники кресла. Челюсть будто свело, слова с трудом прорывались сквозь зубы:

— Куда?..

— Полесский край, — спокойно бросил Ролан, словно называл не ссылку, а курорт. — Конкретно — в Залесье.

— Ты издеваешься?! — я почти вскочил. — Это же глушь! Там даже отделения нет! Там — болота, комары и бабки, лечащие куриными потрохами!

Меня трясло. Гнев закипал внутри, бурлил, готовый вырваться наружу вместе с проклятиями.

— Чёртов Кштанский и его вздорная родня! — прошипел я, зная, что дядя всё равно это слышит.

— Ближайшее отделение в Ручейках. К нему тебя и прикомандируют, — по-прежнему без эмоций продолжал он, как будто мы обсуждали перенос мешков, а не мою жизнь. — Не ной. Посидишь в тишине полгодика — и, глядишь, о происшествии забудут. Я верну тебя обратно.

Глава 5.2.

А уже на следующий день я подпрыгивал на ухабах в потрёпанном дилижансе ведомства, пахнущем старой кожей, пылью и чем-то тревожно химическим, чего, похоже, не мог перебить даже мешочек с сушёной мятой, зашитый в обивку. Колёса скрипели, как древние склепы, а кучер что-то напевал себе под нос — фальшиво, зловеще и на подозрительно одном мотиве.

Я не то чтобы горел энтузиазмом, но и сопротивляться не стал. Перспектива объяснять своё положение ещё и начальству над головой — того и глядишь, заслали бы не в Полесский край, а куда похуже. В какой-нибудь безымянный тракт, где у ведьм на столах человеческие кости лежат не для ритуалов, а просто так, на всякий случай.

Ручейки встретили меня неуютно. Низкие туманы, запах прелой травы и облупленная табличка "Инквизиция — правосудие и порядок", криво прибитая к двери. Местное отделение выглядело так, будто само нуждалось в допросе и чистке.

Внутри было сыро, пахло бумагой, костяной пылью и заваренным лопухом. Меня приняли без улыбок и без особой охоты. Кто-то фыркнул, едва услышал мою фамилию, кто-то ограничился безразличным кивком. Пару раз шепнули что-то за спиной — не разобрал что именно, но явно не комплимент.

— Вот и стол твой. Не облокачивайся — шатается, — сказал старший магистр с физиономией, будто он только что проглотил что-то кислое.

— Не волнуйтесь, я здесь не задержусь надолго, — буркнул я, не удосужившись даже притворно вежливо улыбнуться.

Устанавливать контакты с этими ребятами я не собирался. И без того знал: раз до сих пор они не выбрались из этой дырищи, значит, или у них на совести что-то серьёзное, или они просто не пригодны для большого дела.

Меня же интересовало одно: что конкретно я должен делать в Залесье. Кто-то говорил о «странных проявлениях», кто-то — о «местном колдунчике», но всё это звучало как слухи. А я не любил действовать вслепую. Мне нужен был чёткий список задач, и я его добился — даже если пришлось выслушать пару язвительных замечаний о «столичных павлинах» и их «тонких нервишках».

Инструктаж был кратким, сухим и, как это часто бывает, ни черта не объяснял. Залесье — уединённое поселение у самой границы болот, отделение отсутствует, жители странные, жалоб нет, но «что-то там не так».

Великолепно. Просто праздник какой-то.

Я запихал в сумку выданные мне бумаги, расправил воротник и, не попрощавшись, вышел на крыльцо. Следующим пунктом назначения было Залесье — моя личная каторга с туманами, некромантами и подозрительно молчаливыми крестьянами. Что ж... Посмотрим, кто кого.

Спросив у случайного прохожего, где здесь стоянка дилижансов, я в ответ услышал только короткий смешок — грубый, с каким-то недобрым весельем.

— Все дилижансы у нас останавливаются возле таверны, — буркнул мужик, не переставая жевать что-то жутко хрустящее. — Она тут одна. Не перепутаешь.

— "Ну хоть таверна есть", — подумал я мрачно. Уже лучше, чем то болото, куда меня сослали.

В Залесье, по слухам, не было ни трактира, ни постоялого двора, ни нормального жилья — только комната у некой бабы Орлихи, которая, как мне сразу же пояснили в отделении, жила на самой окраине, «там, где уже начинаются чертоги болотного тумана». Звучало... вдохновляюще.

Таверна оказалась невысокой, перекошенной от времени постройкой, с вывеской, на которой когда-то, наверное, был нарисован кабан. Сейчас от кабана осталась только размазанная тень и пара клыков, да и те держались на честном слове.

Я толкнул дверь и вошёл внутрь, и сразу упираясь взглядом в мрачные лица за столами. Публика, скажем так, разношёрстная: кто-то в поношенной мантии, кто-то в крестьянской одежде, кто-то вообще с лицом, будто его только что вытащили из драки, но ничего, теплее, чем в отделении, и пахло хлебом, копчёным мясом и квасом.

Подошёл к стойке. Корчмарь — широкий, с зализанными волосами и явно прикидывавший, сколько с меня можно содрать, беззубо улыбнулся. Я же спросил без лишних прелюдий:

— Когда следующий дилижанс на Залесье?

Тишина в таверне стала чуть глуше. Кто-то кашлянул, кто-то хмыкнул, а один тип у стены даже откровенно прыснул.

Владелец таверны смерил меня задумчивым взглядом, будто решал, всерьёз ли я или просто с приветом. Но прежде чем он успел что-то сказать, я звякнул на стойке двумя медяками. Не то чтобы большая сумма, но для этих краёв — почти аванс за дружелюбие.

Корчмарь размяк, налил мне кружку кваса — чуть больше половины, но я и на том спасибо — и, понизив голос, заговорщически наклонился ко мне:

— В Залесье, мил-человек, дилижансы не ездят. Только телеги. И то — с товаром, да с покупками. Никому в здравом уме туда не надо. Если хочешь добраться, лучше встань у угла с рынком возле лавки с сушёной рыбой. Крестьяне из Залесья туда по пятницам приезжают — закупиться. К обеду, может, кто и поедет обратно. Авось, подбросят, если не испугаешь.

— Испугаю? — приподнял бровь.

— У тебя на морде написано, что ты не местный, — хмыкнул мой собеседник. — А там этого не любят. Там своих... берегут.

Звучало это всё менее и менее радужно. Я допил квас, отставил кружку и вышел обратно на прохладный воздух. Что ж, рынок, говорите? Сушёная рыба? Найдём. Авось, не сожрут по дороге.

Хотя зная свою удачу...

Глава 5.3.

Рынок в Ручейках оказался именно таким, как я и ожидал: шумным, пахнущим рыбой, потом и чем-то неуловимо кислым, будто кто-то разлил квас и забыл утереть. Лавка с сушёной рыбой нашлась быстро — её выдавала не столько вывеска, сколько стойкий аромат, который, кажется, пропитал даже брусчатку вокруг. Я пристроился у покосившегося столба неподалёку, стараясь не слишком выделяться среди местных. Моя одежда, конечно, не кричала «перед вами столичный инквизитор», но всё равно привлекала взгляды — то ли из-за непривычного для этих краёв лоска, то ли потому, что местные чуяли во мне чужака, как собаки чуют лису.

Ждать пришлось недолго. К обеду, как и обещал корчмарь, подкатила телега — скрипучая, с колесами, которые, кажется, держались на одном упрямстве. Возница, мужик с лицом, будто вырезанным из старого дуба, смерил меня взглядом, в котором было всё: от подозрения до лёгкой насмешки. Я назвал пункт назначения, звякнул монетами — на этот раз серебром, чтобы не тратить время на споры, — и он, буркнув что-то про «городских, которым неймётся», кивнул на задок телеги. Там уже громоздились мешки с репой, корзины с какими-то травами и пара подозрительно шевелящихся ящиков. Я не стал уточнять, что в них, — не хотелось начинать поездку с лишних вопросов.

Дорога до Залесья тянулась медленно, как допрос упрямого свидетеля. Телега подпрыгивала на каждой кочке, а возница молчал так упорно, будто я ему должен был не серебро, а извинения за всё существование инквизиции. Пейзаж вокруг не радовал: болотистые низины, где туман стелился так низко, что казалось, будто земля дышит сырой дымкой, чередовались с редкими перелесками, где деревья выглядели так, словно их кто-то проклял ещё при сотворении мира. Пару раз я замечал в стороне тени — то ли звери, то ли что-то похуже, но телега катила дальше, и я решил не нагнетать.

К Залесью мы подъехали, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багрово-серые тона. Деревня выглядела так, будто её забыли лет сто назад: дома кривые, крыши местами поросли мхом, а заборы держались на честном слове и паутине. Возница остановился у покосившейся калитки, за которой топталась невысокая старуха с лицом, будто высеченным из гранита. Баба Орлиха, не иначе. Её глаза, острые, как лезвия, пробежались по мне с таким интересом, что я невольно проверил, на месте ли кошель.

— Ты что ли новый инквизитор? — бросила она вместо приветствия, уперев руки в бока. Голос у неё был хриплый, но с такой силой, что, казалось, она могла бы перекричать бурю.

— Он самый, — ответил, спрыгивая с телеги и закидывая сумку на плечо. — Ригард Фонтийский. Где тут у вас приют для уставших путников?

Моя собеседнца хмыкнула, будто я сморозил что-то забавное, и махнула рукой в сторону дома. Возница, не говоря ни слова, уже разворачивал телегу, явно не желая задерживаться в этой глуши дольше необходимого. Я проводил его взглядом, мысленно пожелав ему не застрять в ближайшем болоте, и пошёл за Орлихой.

Её дом оказался таким же, как она сама: старым, но крепким, с запахом сушёных трав, копчёного мяса и чего-то едко-кислого, что я решил не идентифицировать. Внутри было тесно, но уютно: на стенах висели пучки трав, на полках — банки с мутными жидкостями, а в углу пыхтела печка, от которой шёл такой жар, что я сразу почувствовал себя как в бане. Старуха указала мне на узкий топчан у стены, бросила на него выцветшее одеяло и буркнула:

— Устраивайся. Ужин скоро. И не трынди много — я того не люблю.

Я кивнул, не споря. Спорить со старухами, которые выглядят так, будто могут взглядом сжечь полдеревни, — не моя стезя. Скинув сумку и броню, я устроился на топчане, чувствуя, как тело ноет после тряской дороги. Орлиха тем временем загремела посудой, и вскоре на столе появилась миска с густой похлёбкой, пахнущей грибами и чем-то мясным, ломоть хлеба и кружка с травяным отваром, от которого слегка кружилась голова. Еда была простой, но сытной, и я, не чинясь, умял всё до последней ложки, пока старуха наблюдала за мной с видом, будто прикидывает, сколько я протяну в её деревне.

— Спать будешь? — спросила она, когда я отставил пустую миску.

— Попробую, — хмыкнул я, чувствуя, как усталость накатывает тяжёлой волной. — Если ваши местные духи не начнут петь серенады под окном.

Хозяйка дома на отшибе Залесья только фыркнула и ушла в другую комнату, оставив меня в одиночестве. Я растянулся на топчане, не разуваясь — мало ли, вдруг придётся вскакивать среди ночи, — и закрыл глаза. Сон подкрался быстро, будто ждал за углом.

Я стоял посреди площади — той самой, в столице, где всё и началось. Базарный день, шум, гомон, запахи жареного мяса и свежей выпечки. Но что-то было не так. Толпа двигалась медленно, как в вязком сиропе, лица людей расплывались, будто их стирали невидимой рукой. А посреди площади стояла она — та самая ведьма, с кинжалом в руке, и её глаза горели алым, словно раскалённые угли. Она смотрела прямо на меня, и её губы шевелились, но вместо слов я слышал только низкий, гулкий звук, похожий на звон колокола.

— Ты опоздал, инквизитор, — наконец проговорила она, и её голос эхом отдавался в моей голове. — Ты всегда опаздываешь.

Я хотел ответить, но горло сдавило, а руки будто приросли к бокам. Площадь начала растворяться, превращаясь в тёмный лес, где ветви деревьев шевелились, будто живые, а земля под ногами дышала, словно гигантское сердце. Где-то вдалеке мелькнула фигура — тонкая, с чёрными волосами, и я знал, что это не та ведьма, а другая. Некромантка. Та, о которой шептались в отделении. Она обернулась, и её зелёные глаза вспыхнули, как болотные огни.

— Ищи меня, — сказала она, и её голос был одновременно мягким и холодным, как лёд, покрытый мхом. — Ищи, пока не поздно.

Лес вокруг закружился, деревья превратились в надгробия, а земля под ногами начала трескаться, выпуская костлявые руки, которые тянулись ко мне, цеплялись за сапоги, за края плаща. Я пытался вырваться, но ноги увязали, как в болоте, а голос некромантки всё звучал, повторяя: «Ищи… ищи…»

Глава 6. Это не я

Я вскочил с топчана, всё ещё ощущая, как эхо магического выплеска отдаётся в костях, словно кто-то ударил по струнам старого колокольного набата. Воздух в комнате был тяжёлым, пропитанным чем-то липким и металлическим, будто магия оставила после себя осязаемый след. Не теряя времени, я нащупал кинжал, всегда лежавший под подушкой, и проверил, на месте ли короткий меч, приставленный к стене. Броню надевать не стал — в ней я бы гремел, как телега с горшками, а мне была нужна тишина и скорость. а ещё, чёрт возьми, удача, которой мне вечно не хватало.

Вытянув руку, я пробормотал короткое заклинание — старое, надёжное, из тех, что вбивали в голову ещё в академии. Ладонь вспыхнула мягким голубоватым светом, осветившим комнату и выхватившим из полумрака очертания мебели, пучки трав на стенах и тлеющую печку. Свет был неярким, но достаточным, чтобы не споткнуться о порог или не влететь в низкую притолоку. Орлиха так и не появилась — то ли спала мёртвым сном, то ли нарочно не высовывалась. В любом случае, сейчас мне было не до неё.

Я толкнул дверь и выскользнул во двор. Ночь встретила меня сыростью и холодом, пробиравшим до костей, несмотря на тёплый плащ. Запах кладбища — гниющая листва с чем-то потусторонним — стал отчётливее, будто кто-то вёл меня за нос. След магии был свежим, словно невидимая нить, натянутая в воздухе. Я чувствовал её кожей — лёгкое покалывание, усиливавшееся с каждым шагом. В Залесье был только один человек, способный на такое — некромант. И, судя по размаху этого выплеска, он не просто зажигал свечи или варил травки. Это было что-то серьёзное. И, скорее всего, запрещённое.

Я двинулся по тропинке, ориентируясь на ощущение, влекущее меня, словно компас. Свет в ладони дрожал, то усиливаясь, то угасая, будто реагировал на магию впереди. Тропа виляла между низкими кустами и редкими деревьями, чьи ветви казались когтистыми в темноте. Я бежал легко, но осторожно, стараясь не шуметь — сапоги мягко ступали по влажной земле, плащ цеплялся за колючие ветки, но я не обращал внимания. След становился ярче, горячее, словно я приближался к эпицентру пожара. Магия пульсировала впереди в стороне болот, но ближе — гораздо ближе, чем я ожидал. Кладбище. Конечно, куда ещё мог вести этот проклятый след?

Я замедлил шаг, когда показались первые покосившиеся кресты. Погост выглядел так, будто его перерыли в спешке и с маниакальным упорством. Земля вокруг ближайших могил была взрыта, комья глины и мха валялись в беспорядке, словно кто-то копал не лопатой, а голыми руками. Надгробия — старые, поросшие лишайником, с выцветшими надписями — торчали под разными углами, некоторые покосились ещё сильнее, как будто их пнули. А одна плита так и вовсе была наполовину выворочена, а вокруг неё земля блестела от свежей росы — или чего-то другого, что я не спешил разглядывать. Что, чёрт возьми, тут творилось? Это был не ритуал — это был настоящий хаос. Как будто некромант решил поднять всех покойников разом.

Я остановился, переводя дыхание, и медленно обвёл взглядом кладбище. Тьма здесь была гуще, чем в деревне, — вязкая, почти осязаемая, впитавшая страхи и тайны этого места. Где-то вдалеке ухнула сова, но её голос звучал приглушённо, будто боялся потревожить тишину. Мой магический свет отбрасывал длинные тени, плясавшие на надгробиях, делая их ещё зловещее. Я прищурился, пытаясь уловить шорох, движение или хотя бы намёк на присутствие. И тут, в самом конце кладбища, среди старых, заросших могил, я заметил его — зелёный огонёк. Маленький, но яркий, словно болотный светлячок, он мерцал, то пропадая, то появляясь вновь, будто кто-то прикрывал его ладонью.

— Вот ты где, — пробормотал я, сжимая рукоять кинжала. Сердце забилось быстрее, но не от страха — от предвкушения. Если это и правда некромант, он только что выдал себя. И я не собирался упускать шанс выяснить, что за дрянь он творит.

Я двинулся вперёд, ступая тихо, обходя перерытые могилы. Земля хлюпала под ногами, и я старался не думать, что делает её такой влажной. Огонёк впереди становился ярче, и я уже мог различить смутные очертания фигуры — долговязой, сгорбленной, в тёмном плаще, который сливался с ночью. Некромант. Я ускорил шаг, чувствуя, как магия в воздухе густеет, становясь почти осязаемой, как смола. Он был здесь. И явно не ждал гостей.

Но чем ближе я подходил, тем яснее становилось: тень была не одна. Рядом ковыляла вторая фигура, двигаясь странно, будто её суставы не совсем слушались. Она не отставала от первой, которая неслась через кладбище с такой скоростью, словно за ней гналась вся инквизиция. Двое. Некромант и… кто? Его подручный? Или, чёрт возьми, что-то похуже?

Я бросился вперёд, перепрыгивая через перерытые могилы, игнорируя хлюпающую под сапогами жижу. Сердце колотилось, адреналин гнал кровь по венам, а магический след всё ещё вёл меня, словно невидимая нить. Они были близко — я видел, как плащ первого мелькает между крестами, а второй, ковыляющий, оставляет за собой странный шлейф, будто воздух вокруг него дрожал от чего-то противоестественного. Я уже почти нагнал их, когда вдруг что-то дёрнуло меня за ногу — резко, как будто невидимая рука ухватила за лодыжку. Я споткнулся, потерял равновесие и кубарем рухнул на землю, врезавшись плечом в комья влажной глины. Кинжал чуть не выскользнул из руки, а магический свет в ладони мигнул и потускнел, словно его задули.

— Проклятье! — выругался, вскакивая на ноги и оглядываясь. Земля подо мной была обычной — ни корней, ни ям, ничего, что могло бы зацепить. Но ощущение хватки осталось, холодное и липкое, как будто кто-то невидимый всё ещё держал меня за сапог. Я стряхнул грязь с плаща и попытался нащупать магический след, но… ничего. Нить, которая вела меня, оборвалась, словно её стёрли с лица земли. Воздух больше не дрожал от магии, а запах кладбища стал просто запахом мокрой земли и гниющих листьев. Огонёк исчез, а вместе с ним и обе фигуры — словно их ветром сдуло.

Я стоял посреди погоста, тяжело дыша, и шарил взглядом по темноте. Надгробия молчали, тени застыли, даже сова где-то вдалеке заткнулась. Двое — некромант и его странный спутник — растворились в ночи, будто их и не было. Я чертыхнулся ещё раз, громче, чем следовало, и пнул ближайший ком земли, который разлетелся, как труха. Что, чёрт возьми, это было? И почему след магии пропал, как будто его никогда не существовало?

Глава 6.2.

Мирослава

Я отскочила в сторону, едва не споткнувшись о вывороченный ком земли, и уставилась на скелета, что стоял передо мной. Его кости слабо поблёскивали в свете луны, а пустые глазницы, казалось, смотрели прямо в душу. Он не двигался, но сама его неподвижность была какой-то неправильной, словно он ждал, пока я сделаю первый шаг. Лопата, которую я сжимала, удобно легла в ладонь, тяжёлая и надёжная, готовая в любой момент превратить этого мертвеца в кучу обломков.

— Ты кто такой? Почему не уснул? — рявкнула, прищурившись. Голос мой звучал увереннее, чем я себя чувствовала. Скелет слегка качнул черепом, будто прислушиваясь, и я услышала слабый скрежет костей, от которого по спине побежали мурашки. Он не нападал, но это не делало его менее жутким.

— Убит… — прошелестел голос, словно ветер, задувающий в щели старого дома. — Помню… удар в спину… холод… тьма… Но кто? Не знаю… Не усну… пока не узнаю…

Я моргнула, пытаясь осмыслить услышанное. Этот костяк, похоже, был не просто кучей оживлённых костей. Он помнил свою смерть — удар в спину, предательство, боль. Но кто его убил? Имя, лицо, даже намёк на причину — всё это растворилось в его пустой памяти, оставив лишь жгучую потребность найти ответ. Он не нападал и не угрожал, а просто стоял, будто умоляя меня помочь ему обрести покой. Я открыла было рот, чтобы выдать что-то едкое про его состояние, но тут Гроги, до этого молчавший, будто могильный камень, резко подскочил и уставился куда-то в сторону.

— Нам нужно срочно уходить, — проговорил мой коряжистый приятель, и в его голосе была такая тревога, что у меня волосы на затылке встали дыбом. Гроги не пугался по пустякам — за то время, что мы ошивались вместе, я научилась доверять его чутью.

— Что там… — начала, но не успела договорить. Мой напарничек, не теряя времени, подхватил наш инвентарь — сумку с травами, котелок, пару зачарованных побрякушек — и рванул вдоль могил обратно к тропинке, бросив через плечо:

— Быстрее, госпожа, иначе он вас поймает!

Проверять, о ком речь, я не собиралась. Кинув последний взгляд на скелета, который замер в полном недоумении, я рванула за Гроги. Его долговязая фигура мелькала впереди, ловко огибая покосившиеся кресты и перерытые могилы. Я бежала следом, стараясь не отставать, хотя земля под ногами хлюпала, а плащ цеплялся за колючие кусты. И тут я увидела это — тень с огоньком, стремительно приближающуюся с другого конца кладбища. Голубоватый свет мерцал в её руке, словно крошечный факел, и от незнакомца веяло чем-то странным. Магия. Чистая, сильная, и явно не дружелюбная. Может, это был просто сбившийся с пути путник, но что-то подсказывало: никто с горящими ладонями не шляется ночью по погосту ради прогулки.

Я ускорила бег, чувствуя, как сердце колотится в груди. Скелет остался позади, его костлявый силуэт растворился в темноте, но тень с огоньком была всё ближе. Кто бы это ни был, встречаться с ним на кладбище я точно не хотела.

Я неслась за Гроги, стараясь не отставать, хотя ноги скользили по влажной земле, а дыхание срывалось на хрип. Кладбище осталось позади, но тень с голубоватым огоньком всё ещё маячила где-то в темноте, будто упрямый призрак, который не собирался отставать. Гроги, несмотря на свою коряжистую долговязость, двигался с завидной прытью, сжимая наш инвентарь.

Тропинка виляла между низкими кустами и редкими деревьями, чьи ветви цеплялись за мой плащ, а болотный дух, пропитавший воздух, становился всё гуще. Моя предшественница жила на отшибе, прямо на болотах, куда нормальные смертные старались не соваться, и сейчас мы мчались именно туда, подальше от погоста и его проклятых теней.

И, конечно, стоило мне подумать, что мы почти выбрались, как нога зацепилась за что-то — то ли корень, то ли какая-то невидимая пакость, подстроенная этим местом. Я рухнула на землю, врезавшись коленями в грязь, и выругалась так, что даже Гроги, не сбавляя хода, бросил на меня удивлённый взгляд. Боль прострелила ноги, но времени разлёживаться не было. Я подхватилась, игнорируя саднящие ушибы, и рванула вперёд, чувствуя, как адреналин заглушает всё остальное.

Я видела, как наш преследователь несётся следом, не отставая, и при этом буквально кожей чувствовала, как воздух сгущается, словно перед грозой. Магия? Может быть, но я, попавшая в этот мир совсем недавно, не разбиралась в таких вещах. Я вообще не понимала, как пользоваться этой чёртовой магией, о которой все тут говорили.

Мой новый дом показался впереди — аккуратный, утопающий в зелени болотных трав и мха, с крепкими деревянными стенами, которые кто-то явно строил с толком, но точно не я. Он был моим временным убежищем, скрытым среди зарослей рогоза и ивняка, где воздух пах цветами и влагой, а не смертью.

Местные не проведали сюда дорогу — и слава богам, если не считать того громилу с его дурацким заказом, который однажды всё-таки нашёл меня. Я не знала никого в Залесье и не горела желанием знакомиться — болота были единственным местом, где я чувствовала себя в относительной безопасности, несмотря на весь этот безумный мир.

Гроги уже был у двери, его длинные руки возились с ржавой задвижкой, пока он шипел что-то невнятное, но явно нецензурное. Я влетела следом, чуть не сбив его с ног, и с размаху захлопнула дверь за собой. Щеколда с лязгом встала на место, и я прижалась спиной к шершавым доскам, чувствуя, как сердце колотится так, будто хочет выскочить из груди и утонуть в ближайшей трясине. Дыхание рвалось, горло саднило, а в ушах гудело, как после удара колокола.

— Что… это… было? — выдохнула, глядя на своего каряжистого товарища, который бросил инвентарь на пол и теперь стоял, уперев руки в колени, тяжело дыша. Его глаза, обычно тусклые, как старые угли, блестели от тревоги.

— Не знаю, госпожа, — прохрипел он, качая головой. — Но тот, с огнём… он не из наших. И не из здешних. Магия у него… — Гроги замялся, подбирая слова, — слишком чистая и сильная, как у инквизиторов.

Глава 6.3.

Я простояла, прижавшись к двери, минут пятнадцать, вслушиваясь в тишину за порогом. Снаружи не доносилось ни звука — ни шагов, ни шороха, ни того зловещего гула магии, который я чувствовала на кладбище. Похоже, мой преследователь с горящей ладонью потерял след, и это не могло не радовать.

Но и расслабляться было рано. Если этот тип — инквизитор, как предположил Гроги, то он не остановится. В Залесье не так уж много некромантов, чтобы путать следы, а я, хоть и новичок в этом деле, прекрасно осознавала, что явно была единственным «мастером смерти» в округе. Так что тут и дураку было понятно, что копошилась на погосте именно я, пусть и с любительским рвением, а не с мастерским умением. Значит, рано или поздно кто-то придёт стучаться в мою дверь — и это не будет дружелюбный сосед с пирогами.

— Думай, бошка, думай... шапку куплю, — пробормотала, отойдя от двери и начав топтаться по комнате.

Мой дом — если можно так назвать это тесное помещение, служившее одновременно спальней, кухней и лабораторией, — был завален всяким хламом: пучки трав, банки с чем-то мутным, котелок, который Гроги всё ещё сжимал в руках, и какие-то свитки, которые я даже не пыталась разобрать. Я понятия не имела, как управляться с половиной этого добра, но оно создавало иллюзию, что я знаю, что делаю. Хотя сейчас эта иллюзия могла стоить мне головы.

Я остановилась у стола, возле которого стояла лопата, всё ещё испачканная землёй с кладбища, и задумалась. Что делать? Бежать? Прятаться? Болот хватило бы, чтобы укрыться на пару дней, но что потом? Если этот тип с огоньком действительно инквизитор, он найдёт меня, даже если я зароюсь в трясину по уши. Нет, бегство — не выход. Нужно что-то другое.

И тут меня осенило: буду всё отрицать. Мол, знать не знаю, ведать не ведаю, и вообще, меня не было в Залесье, когда там могилы копали. Ищите кого-то другого, господа хорошие. Может, сработает. А может, и нет, но это был единственный план, который моя бошка смогла выдать без шапки.

Гроги, всё ещё стоявший у стены, смотрел на меня с тревогой, но молчал. Его длинные пальцы нервно теребили край котелка, и я знала, что он ждёт от меня какого-то решения. Проблема была в том, что я сама не знала, что делать в этом чёртовом мире, где магия, скелеты и инквизиторы были реальнее, чем мой здравый смысл.

До самого рассвета я промаялась, так и не находя правильного решения: мерила шагами тесную комнату, которая служила мне и спальней, и лабораторией. Мысли путались, как нитки в старом сундуке, а ответов на мои вопросы не было. Что делать с этим инквизитором — или кем он там был? Как быть с заказом Валина, который ждал от меня невозможного? И главное — как, чёрт возьми, выбраться из этого мира, где я, новичок, не понимала даже азов магии, не говоря уже о некромантии?

Я тёрла виски, бормоча себе под нос, пока Гроги, устроившись в углу, посапывал, обнимая котелок, будто это была подушка. Его спокойствие бесило, но я не винила своего каряжистого помощника — он хотя бы не вляпался в это всё по уши, как я.

К утру, когда небо за окном начало сереть, я наконец решила, что хватит ломать голову. Проблемы нужно решать по мере их поступления. До возвращения Валина осталось всего два дня, а этот незнакомец "с огоньком" даже не появлялся. Поход на кладбище оказался пустой тратой времени: я так и не узнала, как создать зомби, и уж тем более не нашла способа сбежать из этого мира. И если второе у меня не получится, придётся заняться первым, чтобы не получить от Валина по шее. Или… можно просто сбежать. Вряд ли этот громила дежурит у моего дома, следя за каждым моим шагом. Нужно добраться до ближайшего городка, чтобы затеряться, а там, глядишь, и придумаю что-нибудь.

Решение придало сил. Я начала лихорадочно собираться, хватая всё, что могло мне пригодиться в дороге. Сумка быстро наполнялась: пучки трав, которые я даже не знала, как использовать, пара флаконов с мутной жидкостью, которые Гроги называл «зельями», моток верёвки, мой верный кинжал и, конечно, та самая записная книга, в которой могли находиться ответы на многие из моих вопросов.

Гроги, проснувшись от моего шума, смотрел на меня с недоумением, но молчал — то ли понял, что я не в настроении для разговоров, то ли просто привык к моим странностям.

Я подошла к двери, аккуратно отодвинула ржавый засов и потянула за ручку. Дверь скрипнула, открываясь легко, и я уже собиралась шагнуть на улицу, как вдруг тишину прорезал тихий, но отчётливо насмешливый голос:

— Доброе утро, госпожа некромант. Не изволите ли побеседовать?

Я застыла, как громом поражённая, и медленно повернула голову. У покосившегося заборчика, что окружал мой дом, стоял мужчина — молодой, на вид не старше тридцати, с тёмными волосами, небрежно падающими на лоб, и лёгкой ухмылкой, которая не предвещала ничего хорошего. Он опирался на забор, скрестив руки, и смотрел на меня так, будто знал все мои секреты. Его плащ был слегка потрёпан, но под ним угадывалась выправка человека, привыкшего к дороге и, возможно, к бою. В руках ничего не было, но я кожей чувствовала — этот тип не так прост, как кажется. И что-то подсказывало, что он не просто заблудший путник, решивший поздороваться.

А пока наши герои наконец-то знакомятся, я предлагаю вашему вниманию еще одну историю нашего литмоба автора Виктория Серебрянская под названием "Укрощение строптивой некромантки"

https://litnet.com/shrt/PIcL

Глава 7. Знакомство

Ригард Фонтийский

Я остановился посреди кладбища, тяжело дыша, и оглянулся. След некроманта — тот самый, что вёл меня, как невидимая нить, — исчез, словно его стёрли с лица земли. Воздух больше не дрожал от магии, а зелёный огонёк, который я преследовал, растворился в ночи. Я побродил между могилами, вглядываясь в тени и прислушиваясь к каждому шороху, но ничего. Ни звука, ни намёка на присутствие. Будто кто-то нарочно скрыл их перемещение, и, чёрт возьми, это было сделано мастерски.

Конечно, некромант будет прятать свои следы — тут и дураку понятно. Но одно он не учёл: в такой глуши, как Залесье, местные знают всё и всех. И для того, чтобы найти его логово, мне не нужна была магия. Достаточно расспросить бабу Орлиху, которая, судя по её острому взгляду, знала больше, чем говорила.

— Ладно, — пробормотал я, сжимая рукоять кинжала. — Допустим, тебе удалось меня обойти. Но ты не уйдёшь далеко.

Я развернулся и направился обратно к дому старухи, шаги мои гулко отдавались в тишине. Ночь была всё ещё густой, но небо на востоке уже начинало сереть. Дом Орлихи стоял на краю деревни, тёмный и кривоватый, как и всё в этом забытом богами месте. Я толкнул калитку, ожидая, что старуха давно спит, но, к моему удивлению, она сидела у печи, подбрасывая дрова. Её глаза, острые, как лезвия, тут же впились в меня, будто она всё это время ждала моего возвращения.

— Куда это ты бегал посреди ночи, инквизитор? — буркнула она, не отводя взгляда.

— По делам, — коротко ответил, не вдаваясь в подробности. — Подскажи, где живёт местный некромант?

Орлиха хмыкнула, будто я спросил что-то, что и без того должно быть понятно, и кивнула в сторону окна.

— Вон там, — сказала она, поджав губы. — Только идти лучше не напрямую через кладбище, там какая-то магия, что можно заблудиться. Иди по тропинке к лесу, потом свернёшь к болотам. Там, в зарослях, найдёшь её дом. Только не жди, что тебя там чаем угостят.

— Её? — переспросил, чувствуя, как бровь сама собой поползла вверх. — Некромант — женщина?

— А ты думал, некроманты все бородатые? — фыркнула старуха, возвращаясь к своей печи. — Иди уж, герой.

Я замер, переваривая услышанное. Некромантка. Женщина. Это было неожиданно, но, чёрт возьми, не меняло дела. Я кивнул Орлихе, не тратя времени на лишние разговоры, и вышел из дома. Тропинка к лесу виляла между низкими кустами, и я двинулся по ней, чувствуя, как сырость болот пропитывает воздух. Лес вокруг казался живым — деревья шептались, ветви качались, хотя ветра почти не было. Я шёл осторожно, держа руку на кинжале, пока не добрался до дома, о котором говорила старуха.

Он стоял на краю болот, утопая в зелени рогоза и мха. Аккуратный, крепкий, совсем не похожий на развалюху, которую я ожидал увидеть. Окно было только одно, и я обошёл дом, изучая его со всех сторон. Соваться туда ночью было бы глупо — некромантка, судя по всему, знала, как заметать следы, и кто знает, какие сюрпризы она припасла для незваных гостей. Нет, я подожду до утра. Так будет бзопаснее и умнее.

Я устроился под покосившимся заборчиком, окружавшим дом, выбрав место, где меня не было бы видно ни из окна, ни с порога. Земля была влажной, но я привык к таким неудобствам. Усевшись поудобнее, я проверил кинжал, меч и зачарованный амулет на шее — всё на месте. Теперь оставалось только ждать. К утру, когда небо начало светлеть, а мрачные тени леса расступились, я услышал шевеление в доме — лёгкий скрип половиц, шорох, будто кто-то что-то передвигал за стеной.

Я приготовился, пальцы замерли на амулете, готовые в любой момент завершить заклинание. Если некромантка решит сбежать, у меня было припасено магическое лассо — невидимое, но крепкое, как стальной трос. Дверь скрипнула, и я, не теряя ни секунды, дочитал заклинание, чувствуя, как магия завибрировала в воздухе. Затем, сохраняя спокойствие, я шагнул чуть ближе к забору и проговорил с лёгкой насмешкой:

— Доброе утро, госпожа некромант. Не изволите ли побеседовать?

Глава 7.2.

Я заметил, как девушка вздрогнула от моих слов и испуганно покосилась на меня. Если она сейчас играла, то, чёрт возьми, делала это мастерски — глаза распахнулись до неприличной округлости, а в голосе дрожала неподдельная растерянность.

— П-поговорить? О чём? — выдавила она, состроив такое невинное лицо, что я едва удержался от смешка. Ну да, конечно… несмышлёная девица, которая и понятия не имеет, почему я здесь. Раскусила она меня, как же. Всё она прекрасно понимала — просто тянула время.

— О том, о сём, о смысле жизни, — усмехнулся, лениво скрестив руки на груди и облокотившись на покосившийся забор. Доски под моей спиной скрипнули, словно подыгрывая моему настроению. — А заодно, может, и о том, что ночью на кладбище творилось. Могилы перерыты, магия в воздухе витает, зелёный огонёк мелькает. Не припомнишь ничего такого?

Брюнетка замялась, и кончик её пальцев нервно заскользил по краю плаща. Голова чуть опустилась, но глаза при этом упрямо избегали моих.

— Не знаю, о чём вы, — пробормотала она, уставившись куда-то мимо. — Я всю ночь спала, как убитая.

Хм. Странное сравнение для некроманта… но цепляться по поводу трактовки я не стал. Вместо этого прищурился, вглядываясь в девичье лицо и ловя каждое мельчайшее движение. Она явно пыталась изобразить искренность, но пальцы сильнее сжали ручку сумки, а взгляд мелькнул в сторону двери — проверяет, успеет ли рвануть, если припечёт.

— Спала, значит? — уточнил, медленно шагнув вперёд, заставляя свою собеседницу чуть откинуться назад. — И не слышала, как кто-то на погосте землю ворошил? Не ты ли там копалась, госпожа некромант?

— Да не была я там! — выпалила слишком быстро, чтобы это прозвучало правдоподобно. Голос сорвался на резкость, и в этом резком «не была» послышалось больше обороны, чем уверенности. — Говорю же, спала! И вообще, я… я тут недавно, ничего такого не знаю!

Ну да, «недавно»… Отличная зацепка. Я уже собирался ухватиться за этот огрех в её истории, потянув за ниточку, как вдруг незнакомка сама подкинула мне ещё одну.

— Он просто… ночью за мной увязался, — пробормотала она, будто вслух сказала то, что думала про себя. И тут же прикусила губу, осознав, что сболтнула лишнего.

— Ага! — губы мои растянулись в самодовольной ухмылке, а внутри приятно защёлкнуло чувство победы. — Значит, всё-таки не спала, госпожа некромант? Что ж ты там делала, на кладбище, раз за тобой кто-то увязался?

Её брови дёрнулись, губы разжались, готовые выстрелить в ответ, но возразить подозреваемая не успела. Из-за ближайшего куста раздался хруст веток, а затем низкий, скрежещущий голос:

— Убит… — прошелестело так, будто ветер шевельнул сухую листву. — Не помню, кем… Но должен узнать… Должен…

Мы оба — я и некромантка — одновременно повернули головы. Из зарослей рогоза, пошатываясь, выбрался скелет. Его кости тускло поблёскивали в утреннем свете, а пустые глазницы упёрлись прямо в нас. Шёл он медленно, но целеустремлённо, словно за ниточку его тянула невидимая рука. Я машинально сжал рукоять кинжала, а девушка рядом застыла, и без того бледная кожа стала белее мела.

— Это ваш? — бросил я, не отводя взгляда от мертвеца.

Она раздражённо мотнула головой, но голос её выдал дрожь:

— Увязался за мной ночью, но я понятия не имею, что ему надо! Он просто… появился!

— Так усыпите его, вы ведь можете, — сказал с недоверием, прищурившись. — Вообще-то ненормально, когда трупы по деревне шастают без присмотра.

— Не могу… — ответила она так тихо, что я обомлел.

— Что значит «не могу»? — медленно повторил, чувствуя, как брови сами собой поползли вверх. — Вы же некромантка!

Моя собеседница раскрыла рот, явно подбирая слова, но так и не произнесла ни одного. Скелет тем временем сделал ещё шаг, кости противно заскрипели, и голос снова прошелестел:

— Убит… Должен узнать… Кто…

— Ну-ка, иди сюда, — велел я "костлявому". Мертвец послушно потрусил ко мне, после чего я протянул руку, осторожно касаясь магии — той, что обычно связывает поднятых с их хозяином. Пусто. Ни нитей, ни узлов, ни следа заклинания. Я удивлённо хмыкнул — выходит, на этот раз она действительно не врала.

— К чёрту, — выругался, отгоняя ненужные мысли. — Я здесь по другому вопросу.

Магическое лассо, приготовленное для беглянки, легло на неупокоенного, затянулось, и я «привязал» его к забору. Пусть пока так потопчется — сейчас есть дела поважнее.

— А теперь займёмся тобой, — сказал я, обернувшись к некромантке. Её лицо было напряжённым, губы сжаты, но в глазах мелькнуло упрямство.

Что-то с этой девицей было не так. Аура… нестабильная и рваная, не как у опытного некроманта. И это её «я тут недавно» всё больше чесало мой профессиональный зуд. Может, не врёт? Или врёт, но не в том, в чём я думаю?

— Давай-ка обсудим пару нюансов, после которых я, возможно, тебя отпущу, — сказал, не отводя взгляда от своей собеседницы.

Она дёрнулась, и на миг в её глазах сверкнуло нечто не испуганное, а скорее дерзкое. Вот так лучше — это уже больше походило на упрямую любительницу магии смерти.

Глава 7.3.

Скелет, как назло, кивнул, а затем медленно потянулся к нам, издавая мерзкий, затяжной скрип, будто у него вместо суставов были ржавые петли.

— Вы… должны… — протянул он, делая тяжёлый шаг вперёд.

Я автоматически выставил руку, останавливая его на полдороге, и сказал тоном, каким обычно отмахиваются от назойливых торговцев на базаре:

— Стоп, друг мой. Личное пространство. У тебя есть ровно три секунды, чтобы объяснить, чего ты хочешь, иначе я отправлю тебя обратно в могилу с ускоренной программой.

Тот замер, и, клянусь, если бы у него было лицо, он бы сейчас выглядел обиженным.

— Найти… убившего… — прохрипел он.

По спине пробежал холодок, а я скривился, как будто откусил что-то несвежее.

— Ага, значит, у нас тут ходячее уголовное дело. Отлично. Именно этого мне и не хватало. — Я повернулся к некромантке: — Это точно не ваш?

— Да откуда мне знать?! — взорвалась девушка, резко обернувшись. Её глаза сверкнули так, что я даже слегка пожалел, что спросил. — Думаете, у меня в кладовой список всей местной нежити?

— Было бы полезно, — протянул я, скосив взгляд на скелета, который теперь стоял, чуть покачиваясь, и будто пытался понять, о чём мы спорим. — Особенно для тех, кто по утрам встречает оживших скелетов у своего забора.

Моя собеседница шумно выдохнула, прикусила губу, явно сдерживаясь, чтобы не ответить чем-то покрепче. А скелет тем временем сделал ещё шаг и завис прямо между нами, как будто считал себя частью беседы.

— Слушай, приятель, — я повернулся к нему, — если ты помер лет… ну, скажем, триста назад, то вряд ли мы сейчас найдём не только твоего убийцу, но и вообще хоть кого-то из живых свидетелей. Так что… может, вернёшься в могилу и поспи ещё пару веков?

В ответ он чуть склонил голову, скрипнув так, что у меня зазудели зубы, и выдал:

— Должен… узнать…

— Упрямый, зараза, — пробормотал я и накинул на него магическое лассо. Тот, к моему удивлению, не сопротивлялся, а только тихо побрякивал костями, словно обиженно бурчал себе под нос. — Ладно, госпожа некромант, — сказал я, бросив на неё быстрый, испытующий взгляд. — Мы ещё вернёмся к вашему ночному променаду. Но сперва — найдём, кто подарил нам этого «друга».

Незнакомка подняла подбородок, губы поджались, и в её взгляде мелькнуло что-то похожее на вызов.

— Удачи, — хмыкнула она, чуть прищурившись. — Только на меня потом не сваливайте, если ничего не выйдет.

— Ну что вы, — я изобразил самую невинную улыбку, — Я вообще редко что сваливаю на женщин. Так что? Пригласите к себе или мне самому зайти? — С вызовом посмотрел на свою визави, которая тут же нахмурилась, явно не желая меня впускать в своё жилище.

В дом некромантки я всё же попал почти силой — ну, как силой… вежливо, но настойчиво. Она, конечно, пыталась отговориться, мол, «сейчас не время, дом в беспорядке», но я лишь склонил голову и улыбнулся так, как улыбаются те, кто всё равно войдёт. И вошёл.

Внутри оказалось… неожиданно обыденно. Ни тебе клубов фиолетового тумана, ни полок, уставленных черепами с подсветкой (хотя, головы неизвестных мне животных всё же имелись), ни котла, в котором булькает что-то зловещее. Комната встречала запахом сушёных трав, теплом от камина и столом, заваленным бутыльками, книгами и свёртками.

Некромантка шла впереди, но двигалась так, будто и сама тут была гостьей — взгляд её время от времени скользил по углам, как будто она проверяла, всё ли на своих местах. Несколько раз девушка машинально поправляла предметы, не глядя на меня, словно боялась, что я уловлю… что именно? Лишнюю вещь? Или отсутствие какой-то важной детали?

Я сделал пару ленивых шагов, осматриваясь так, чтобы она понимала — я в поиске.

— Ищете что-то конкретное? — спросила хозяйка этого скромного жилища, скрестив руки и опершись о косяк, но плечи её были напряжены, а пальцы то и дело сжимали ткань рукавов.

— Если скажу, что ищу улики, вы ведь всё равно скажете, что их тут нет? — уточнил, приподняв одну бровь.

— Угадали, — сухо ответила девушка, но губы её дрогнули, выдавая лёгкое раздражение и… кажется, нервозность.

Я обвёл взглядом полки, заглянул в угол, где на крючке висел её плащ, задержался возле окна, словно проверяя, нет ли там спрятанного магического круга. Ничего. Ну, или она умеет прятать следы так, что даже я не замечу.

Шумно выдохнув, отступил на шаг и развернулся к своей собеседнице:

— Ладно, оставим экскурсию. Давайте к делу.

— Какому ещё делу? — прищурилась некромантка, но я уловил в её тоне не только любопытство, но и тень осторожности.

— Разберёмся с твоим поклонником из мира костей, — кивнул я в сторону двора, где, судя по звукам, скелет до сих пор вяло перебирал ногами. — Вызовем его дух и проверим, правду ли он говорит.

Девушка моргнула, как будто не ожидала, что я предложу столь прямолинейный подход.

— Думаете, он соврал?

— Считаю, что нам стоит в этом убедиться, — пожал плечами. — А ещё вам нужно будет найти его могилу.

— Могилу? — переспросила зеленоглазая фурия, и в голосе её впервые за всё время проскользнула явная неуверенность.

— Да. Если он действительно не слушается некроманта и не засыпает, как положено, значит, кто-то мог «помочь» ему проснуться. Мы проверим, не подложил ли кто-нибудь что-то запрещённое.

Она на секунду задумалась, а затем медленно кивнула.

— Ладно. Но предупреждаю: если это ловушка и вы просто ищете повод, чтобы потом обвинить меня…

— Тогда тебе придётся очень постараться, чтобы я поверил в твою невиновность, — перебил, не убирая ухмылку.

Глаза моей собеседницы сверкнули, но вместо ответа она лишь развернулась и направилась к двери. При этом я заметил, что перед тем, как переступить порог, она оглянулась на комнату — так, будто не была до конца уверена, что оставляет всё в нужном виде.

Я пошёл следом, чувствуя, как у меня внутри медленно загорается азарт — тот самый, когда расследование начинает обрастать настоящим интересом.

Глава 8. Разбудить покойничка? Дубль два

Мирослава

Вот же нахал! Вломился ко мне ни свет ни заря, командует и распоряжается, будто он тут хозяин. А если этот незнакомец вообще самозванец? Я ведь ни одного документа его не видела — только слова и самоуверенный тон. Может, никакой он не инквизитор, а обычный проходимец, придумавший красивую легенду, чтобы меня запугать. Но стоило открыть рот, как язык прилип к нёбу — я лишь крепче выпрямилась, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной (Хотя кто его знает, насколько у меня это вышло).

Мужчина говорил о вызове души умершего так буднично, словно просил вскипятить чайник. Вот только я понятия не имела, как этим заниматься. Я вообще до конца не понимала, как некроманты должны работать с душами. На первый взгляд, конечно, можно было сделать вид, что я уверена в себе, но внутри у меня шевелилось тревожное: а вдруг он в два счёта заметит, что я не настоящая?

Я прищурилась, вглядываясь в лицо своего незваного гостя, и он тут же приподнял бровь, в немом вопросе, да ещё с такой ухмылкой, будто прекрасно знал, что я что-то недоговариваю.

— Что-то не так? — лениво поинтересовался, и в его голосе сквозила насмешка.

— Нет, всё в порядке, — быстро ответила я, покачав головой и поспешно отведя взгляд.

— Блокнот! — вдруг осенило меня.

Зачем изобретать велосипед, если под рукой есть записи прежней хозяйки этого странного наследства? Я торопливо потянулась к сумке, вытянула потрёпанную книжицу и раскрыла её, делая вид, что всё под контролем. Страницы чуть похрустывали, а пальцы скользили по исписанным мелким почерком строкам. Я листала их с видом профессионала, будто это абсолютно естественный процесс, но внутри отчаянно надеялась: ну пожалуйста, хоть какая-то инструкция, хоть парочка чётких слов!

Я чувствовала на себе его взгляд, тяжёлый и внимательный, словно этот незнакомец видел каждую мою нервную морщинку. Сердце ухало в груди так громко, что я удивлялась, как он его ещё не слышит.

Я листала страницы всё быстрее, пока, наконец, взгляд не зацепился за что-то похожее на заклинание. Заголовок гласил: «Призыв заблудшей души. Методика предварительная». Сердце радостно ёкнуло, но уже на втором предложении радость испарилась: буквы складывались в какие-то полузакодированные заметки, то ли сокращения, то ли личные пометки прежней хозяйки.

«Пепел для проводника — в огонь (лучше древесный, но можно и зольник, если под рукой). Душу держать мягко, как хрупкий сосуд. Важно! Не задавать прямых вопросов о дате смерти (запутается и сорвётся обратно).»

Я нахмурилась. «Держать мягко» — это как, простите? В руках? На плечах? А что, если я вообще зацеплю не ту душу и ко мне вместо покойного явится соседский кот, почивший полвека назад?

Глотнув воздух, я сделала вид, что всё прекрасно понимаю. Пальцем провела по строчкам, будто проверяла последовательность. В голове бешено крутилась мысль: главное — не выдать себя. Он же смотрит. Ему только дай повод — и решит, что я шарлатанка.

— Ну? — голос инквизитора прозвучал рядом низко, с лёгкой тенью любопытства. — Нашли то, что искали?

Я захлопнула блокнот чуть резче, чем собиралась, и вскинула подбородок.

— Разумеется, — сказала максимально уверенно, хотя внутри всё скреблось. — Просто нужно немного… подготовиться. Не всё делается с наскока.

Он скрестил руки на груди, приподнял бровь и с лёгкой усмешкой склонил голову набок.

— А я-то подумал, что настоящие некроманты и во сне знают, как душу позвать.

Я изобразила улыбку — тонкую, чуть язвительную, хотя пальцы предательски подрагивали.

— Настоящие некроманты не тратят время на болтовню и пустые подколки, — парировала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Так что либо вы даёте мне тишину, либо сами зовите свою заблудшую душу.

Внутри я чуть не рухнула от собственного дерзкого тона, но внешне, кажется, получилось.

Я разложила перед собой то немногое, что смогла наскрести «для обряда»: угольки из печи, горсть соли (ну а вдруг соль подойдёт вместо пепла?), свечку — самую обычную, хозяйскую, и старый стакан воды, потому что в книге упоминалось что-то про «чистую стихию».

— Это что, подготовка к чаю? — хмыкнул этот надзиратель, глядя на мои старания с таким видом, будто ожидал сейчас увидеть пентаграмму из черепов, а не кухонный натюрморт.

Я шикнула на него, стараясь выглядеть так, будто полностью контролирую процесс, хотя сама уже сомневалась, не устрою ли сейчас призыв душ всех моих предков до седьмого колена.

— Тише. Это тонкая работа, — важно сказала я и открыла блокнот на нужной странице. Слова заклинания выглядели как каракули младшеклассника, но я всё же рискнула прочитать их вслух.

Воздух в комнате дрогнул, огонёк свечи качнулся — и… вместо зловещего шёпота из иного мира раздался громкий чих. Мой. От соли, которая неудачно попала прямо в нос, когда я размахнула рукой.

Мужчина приподнял бровь.

— Могу я уточнить, это было частью обряда или просто ваш фирменный приём?

Я выпрямилась, откашлялась и с самым серьёзным видом ответила:

— Это проверка канала. Если канал выдерживает чих, значит, он достаточно крепкий для души.

— Гениально, — сухо заметил этот репейник, но уголки его губ предательски дёрнулись.

Я снова сосредоточилась, прочитала заклинание чуть внимательнее — и на этот раз действительно что-то откликнулось. Воздух сгустился, свеча погасла, и в комнате раздался приглушённый шёпот, от которого у меня мурашки побежали по спине.

— Убит… — эхом пронеслось в темноте. — Должен узнать… кто…

Я бросила быстрый взгляд на мужчину: он мгновенно посерьёзнел, но его глаза блеснули — теперь уже без насмешки. Похоже, даже он не ожидал, что у меня выйдет.

А я внутри лихорадочно думала: и что теперь? В инструкции на этом месте был обрывок — «дальше см. приложение», которого в книге не оказалось!

Глава 8.2.

Ригард Фонтийский

С первой минуты нашей встречи с этой странной девушкой я никак не мог избавиться от ощущения, что она не та, за кого себя выдаёт. Нет, не самозванка — силу некроманта я чувствовал отчётливо, это было невозможно подделать. Но то, как она с ней обращалась… слишком неуверенно, словно держала в руках не знакомый до боли инструмент, а чужой клинок, которым можно и рассечь врага, и случайно отрубить себе пальцы.

Особенно явственно это проявилось, когда незнакомка взялась читать, казалось бы, стандартное заклинание. Формула знакомая, рабочая, а вот подача — сплошная дрожь и неуклюжие паузы, будто она не заклинание произносила, а пыталась вспомнить рецепт пирога, который ей подсказала соседка на рынке. Слова спотыкались, дыхание сбивалось, и если бы я не знал точно, что передо мной некромантка, то решил бы — любительница, играющаяся в магию смерти ради дешёвого эффекта.

Она, конечно, старалась держать лицо. Важный взгляд, напряжённые движения, будто каждая фраза была под контролем. Но я слишком долго работаю с магами, чтобы не отличить уверенность от наигранной бравады. Там, где опытный некромант действовал бы чётко, эта девица делала лишние жесты, и в каждом слышалась фальшь.

Я скрестил руки на груди и продолжил наблюдать за её попытками, не вмешиваясь. Любопытство пересиливало раздражение. Что ты за птица такая, некромантка? Почему твоя сила звучит громко, а пользоваться ей ты не умеешь?

Я продолжал смотреть, как она корябает по воздуху пальцами, пытаясь сложить из жестов более-менее внятное заклинание. На лице — напряжение, как у ученика, которого вызвали к доске, а он даже не помнит, с какой стороны держать мел.

Слова срывались, дыхание сбивалось, но всё-таки что-то сработало. Воздух дрогнул, и из глубины костлявого черепа скелета донёсся сиплый шёпот, больше похожий на скрежет камня по железу:

— Убит… должен… помнить…

Я чуть приподнял бровь.

— Сработало, — протянул нарочито лениво, хотя внутри признал: для «любительницы» это было неожиданно прилично. — И кто же тебя, друг мой, обидел?

Скелет зашатался, костяшки пальцев хрустнули.

— Барон… Контрийский… — прохрипел он. — Я служил… мастеровым… чинил… ковал… поручения…

Я вскинул голову, хмыкнув.

— Отлично, госпожа некромантка, ты вызвала призрака с биографией, — пробормотал я. — Осталось дождаться, когда он начнёт рассказывать, сколько раз ходил на рынок за репой и кому должен за кружку эля.

Девушка смутилась, прикусила губу и украдкой посмотрела на меня, словно проверяя, не высмеиваю ли я её.

— Я ведь… правда не знала, что получится, — пробормотала она, пальцы её нервно теребили край рукава.

Скелет между тем продолжил свой странный рассказ, будто цепляясь за каждое воспоминание:

— Барон… обещал… награду… я делал… всё… а потом… ночь… нож… кровь…

Я нахмурился. В словах мертвеца было мало связности, но одно я понял чётко.

— Значит, убили тебя лет триста назад, — заключил я, не удержавшись от усмешки. — И вряд ли мы теперь найдём хоть кого-то из живых свидетелей. Барон твой давно сгнил, свидетели — тоже, а документы, если и были, то сгорели в первом же пожаре.

Скелет заскрежетал челюстью, будто пытался возразить, но смог лишь повторить:

— Должен узнать… должен…

Я перевёл взгляд на некромантку. Та выглядела растерянной, но в её глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.

— Ну что ж, — сказал я, отряхивая рукав. — Раз уж мы связались с этим старым мастеровым, придётся довести дело до конца. А то иначе он будет за тобой по пятам ходить до самой старости.

Она шумно сглотнула, явно не в восторге от перспективы, и тихо выдохнула:

— Я попробую узнать его место захоронения… может, там найдём что-то.

— Вот и славно, — кивнул, чувствуя, как уголки губ сами собой дёргаются. — Значит, займёмся археологией.

Я скрестил руки на груди и уставился на скелета, который продолжал бормотать своё «должен узнать», будто заевшая шарманка. Слова «барон Контрийский» не выходили у меня из головы. Звучало слишком знакомо, словно я когда-то уже слышал эту фамилию — в донесениях, старых хрониках или за рюмкой в трактире, когда старые клячи-инквизиторы вспоминали «как оно было при их молодости».

— Контрийский… — протянул я вполголоса, примеряя фамилию на слух. — Чёрт побери, знакомое имя.

Некромантка, всё ещё напряжённо сжимавшая в руках свою книжицу, подняла на меня глаза, в которых читался плохо скрытый интерес. Она, похоже, тоже что-то уловила, но молчала, осторожно — слишком осторожно для девушки, которая вроде как «недавно в этом деле».

Я нахмурился.

— Если я не ошибаюсь, у этого барона были земли где-то неподалёку, — сказал я, больше самому себе, чем ей. — И если скелет не врёт, то кто-то из его потомков вполне может ещё обитать в этих краях.

— Ты думаешь, они могут знать, что произошло? — осторожно спросила брюнетка. Голос у неё дрогнул, и я уловил в нём то ли робкую надежду, то ли страх.

Я пожал плечами.

— Сомневаюсь, что найдётся кто-то, кто триста лет хранил тайну убийства какого-то мастеровитого холопа. Но знать фамилию, историю рода, а заодно и то, кто там с кем переругался, они вполне могут. У аристократии память избирательная: где скандал и кровь — там летописи вдруг становятся особенно подробными.

Я скривил губы в усмешке.

— Так что, госпожа некромант, похоже, у нас появился новый пункт в расследовании. Найти живых Контрийских и слегка потрясти их древние скелеты… в шкафу.

Девушка вздрогнула и спрятала взгляд в книгу, будто надеялась, что я не замечу её реакции. Но я-то заметил. Слишком уж резко она замкнулась в себе, словно имя «Контрийский» значило для неё куда больше, чем для случайного свидетеля истории.

И это мне совсем не понравилось.

Глава 8.3.

Мирослава

Неужели у меня вышло? Я едва удержалась, чтобы не выдохнуть вслух. Заклинание сработало — дух откликнулся, хоть и говорил сбивчиво, словно забывший язык ребёнок. Слова путались, бормотание тянулось глухо и туманно, но за всей этой кашей всё же проступали детали. И это уже было чудо.

Я краем глаза бросила взгляд на инквизитора — он, конечно, стоял как влитой, руки на груди, глаза прищурены, словно каждое слово скелета он готов был разобрать по косточкам, а потом ещё и меня туда же припечатать. От этого взгляда мороз по коже пробегал, и я сама себе напоминала школьницу на экзамене, которая списала шпаргалку, но всё равно ждёт, что её раскроют.

А дух тем временем снова заговорил:

— Убит… руками чужими… барон Контрийский… клянусь, он… не защитил…

Я похолодела. Имя, что вырвалось из челюстей покойного, отозвалось внутри, будто я его уже когда-то слышала. Не в этой жизни, так в той, прежней. Но как объяснить стоявшему рядом со мной мужчине, что мне это имя чертовски знакомо — и не выдать себя?

— Кто убил тебя? — ровным голосом спросил он, не сводя глаз с мертвеца.

— Не помню… ночь… клинок… предательство…

Я сглотнула. Ничего ясного, только обрывки. Но у инквизитора вид был такой, словно он собирал мозаику из каждого шороха.

— Где твоя могила? — продолжил допрос мой временный союзник.

— Внизу… у старого дуба… закопали без креста… тайно…

Я прикусила губу. Сердце стучало так громко, что я боялась, он тоже услышит. У меня-то в мыслях крутилось одно: Чёрт, неужели у меня получилось? Я ведь вообще не знала, что делаю! Просто наугад тыкнула пальцем в строки книги…

Но внешне я старательно изображала спокойствие. Пусть думает, что я опытная некромантка, которая и не из такого покойника язык развяжет. А сама только и молилась, чтобы он не задал следующий вопрос — вдруг дух решит ляпнуть что-нибудь лишнее.

Я опустила глаза, пряча дрожь, и подумала: лучше молчать в тряпочку и не отсвечивать. Может, тогда этот инквизитор перестанет копать. Мужчина неторопливо поднялся со стула, на котором только что сидел с таким видом, словно был хозяином этого дома, а не случайным гостем, и, легко отряхнув ладонь о ладонь, произнёс спокойным, почти ленивым тоном:

— Ладно, отпускай его. Проверим всё на месте.

Я моргнула, уставившись на мужчину так, будто он предложил мне станцевать чечётку на костях покойника.

— В смысле… отпускай? — осторожно уточнила я, чувствуя, как внутри поднимается паника.

Он посмотрел прямо, не мигая, будто вопрос был до безобразия глупым.

— А что тут непонятного? Снимай заклятие, пусть идёт.

Я открыла рот, потом снова закрыла. Снять заклятие? Да если бы я знала, каким его вообще поставила! Когда я оживила мертвяка на кладбище, у меня под рукой была инструкция — аккуратно прописанное заклинание в книжице прежней хозяйки. Читаешь — и, если не слишком тупишь, оно срабатывает. А вот сейчас? Что мне делать? Сказать: «Ну всё, дружок, гуляй, ветер в кости»? Или помахать рукой, как на прощание? Абсурд.

Я покосилась на скелета. Тот стоял неподвижно, будто ждал приказа. И чем дольше я молчала, тем внимательнее следил за мной инквизитор. Он явно ожидал какого-то действия, причём быстро.

Я шумно выдохнула, чувствуя, как щёки начинают предательски гореть.

— Эм… ну… — попыталась начать я, но в голосе прозвучала неуверенность, отчего бровь инквизитора тут же приподнялась.

Ну и что дальше? Скажи: «Лети, голубь, ты свободен»? — мысленно фыркнула я, но вымученная улыбка на лице вряд ли выглядела убедительно.

Я подняла руки, пробормотала что-то, отдалённо напоминающее ритуальную фразу, и даже для убедительности взмахнула ладонью. Внутри всё сжималось от мысли, что делаю я, по сути, полнейшую чушь.

Скелет и бровью — то есть пустой глазницей — не повёл. Стоял так же, с чуть скособоченной головой, словно вежливо ждал дальнейших инструкций. Присутствие духа, правда, уже почти не ощущалось, и я уцепилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.

— Всё? Мы можем идти? — голос раскомандовавшегося представителя местной власти прозвучал лениво-насмешливо, и мне показалось, что в его глазах мелькнула ухмылка.

Я неуверенно кивнула, стараясь держаться гордо. Ну а что? Может, действительно получилось. Может, я сумела отправить душу обратно. И пусть скелет стоит — мало ли, магия, может, он теперь пустая оболочка.

Мы двинулись по тропинке прочь от дома, и я поймала себя на том, что иду с чуть приподнятым подбородком, даже с какой-то гордостью. Вот так-то! Не такая уж я и беспомощная. Вон как ловко справилась.

И тут в голове раздалось мягкое, чуть шуршащее, до ужаса знакомое:

— Я немного помог, хозяйка.

Я споткнулась на ровном месте и едва не упала носом в землю. Сердце ухнуло куда-то в пятки.

— Гроги?! — выдохнула одними губами, резко обернувшись.

Около угла дома в тени что-то зашевелилось, и я заметила знакомый силуэт. Каряжистый, перекошенный, но до боли родной. Похоже, мой помощничек вовсе не такой простачок, каким пытался казаться вначале.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. С одной стороны — облегчение: ну хоть кто-то из «моих» держит руку на пульсе. С другой — так, стоп. А чего это он в моей голове шныряет?

Я невольно сжала сумку покрепче и улыбнулась, надеясь, что инквизитор ничего не заметил.

А пока наши герои ищут пути для расследования странной гибели своего нового костлявого знакомого, я предлагаю вам еще одну историю нашего замечательного некромантского литмоба автора Диана Курамшина под названием "Некромантия — не моё".

https://litnet.com/shrt/wPUI

Глава 9. Самозванка

Мы двинулись за скелетом, который неторопливо шёл впереди, вытянув костлявую руку, словно указывая нам направление. Его шаги гудели и поскрипывали, но было ясно: душа упокоенного уже ушла (спасибо Гроги за подсобку), а вот тело продолжало двигаться по какой-то странной инерции.

Дорога вилась меж зарослей рогоза и кочек, а под ногами хлюпала грязь, местами земля проваливалась так, что приходилось перепрыгивать через жижу. И я, конечно же, умудрилась поскользнуться на мокром корне. Сердце ухнуло вниз, мир качнулся, но в последний момент меня подхватила сильная рука.

— Осторожнее, — хмыкнул инквизитор, не отпуская, пока я не обрела равновесие. — Ты вроде местная некромантка и всю жизнь должна была провести на болотах, а двигаться по ним не умеешь.

Он усмехнулся так, что я ощутила, как уши предательски вспыхнули.

— Не такая я и дремучая, — пробурчала, вырываясь из его захвата и демонстративно вздёрнув подбородок. — И вообще, мне больше нравятся нормальные городские дороги.

— Ах вот как, — протянул он, с лёгкой насмешкой покосившись на меня. — И как часто ты по мощёным городским дорогам ходила?

Я споткнулась снова, но уже не о корень, а о его слова. Чуть не огрызнулась в ответ, но вовремя прикусила язык. Внутри холодком прошёл страх: ещё чуть-чуть — и я выдам свою тайну. Поэтому резко отвернулась, делая вид, что интересуюсь скелетом, который как ни в чём не бывало шагал вперёд, ни разу не оглянувшись.

А спустя минут десять мы наконец-то добрались до высокого дуба, под которым земля казалась особенно тёмной и вязкой. Скелет остановился в тени его раскидистых ветвей и застыл, словно истукан, уставившись в одну точку. Инквизитор, напротив, ничуть не колебался: обернулся и уставился в мою сторону, явно ожидая от меня какого-то действия.

— Ну? — протянул он, и в его голосе слышалась лёгкая издёвка.

Я приподняла бровь, медленно переводя взгляд с него на землю у корней дуба. Только не говорите мне, что он действительно ждёт, когда я начну копаться своими руками в сырой земле. Да еще и со скелетом в качестве свидетеля при полном параде.

Внутри у меня всё взбунтовалось, но в голос я выдала совсем другое:

— Не то чтобы я жаловалась, — заметила с самым невинным тоном, — но вам не кажется, что вы слишком многого от меня требуете? Словно я ваш личный некромант, прикомандированный исключительно для грязной работы.

Я скрестила руки и вскинула подбородок, демонстративно игнорируя тот факт, что под ногами у меня противно хлюпала жижа, а каблук ботинка уже намертво увяз в кочке. Мужчина ухмыльнулся уголком губ и сделал шаг ближе, но в его глазах плясал откровенный интерес, похоже он явно наслаждался моей реакцией.

— Я бы и рад разобраться со всем сам, но у вас это выйдет гораздо лучше, чем у меня. Да и скелет преследует точно не меня, — усмехнулся этот гад, одарив меня такой миленькой улыбочкой, что её впору было рисовать на картинке с подписью «не доверяй».

А я… я понятия не имела, чего он от меня добивается на этот раз. Душу я уже вызвала. Скелет, как назойливая муха, всё так же шлёпал костями за нами. Что ещё в некромантском списке умений значилось? Может, по расписанию я должна его танцевать заставить? Именно этот вопрос, похоже, и застыл у меня на лице, потому что инквизитор шумно выдохнул и прищурился.

— Порой мне кажется, что передо мной не умелая некромантка, а дилетантка, которой сила досталась совершенно случайно, — произнёс он медленно, почти со вкусом, будто наслаждался моей реакцией.

Я дёрнулась, потому что попал он прямо в точку. Слишком близко и слишком опасно. Слишком так, как никто другой ещё не догадывался.

— Интересная у вас манера общения, — процедила, стараясь не показать, как у меня в груди сжалось. — Обычно мужчины хотя бы цветы дарят, прежде чем сравнивать даму с… дилетанткой.

Он ухмыльнулся чуть шире, а в его взгляде блеснула откровенная насмешка.

Я чувствовала, как щеки предательски горят от слов моего визави. Ну ещё бы! Попал прямо в самое уязвимое место. Если он и дальше будет так метко бросаться фразами, то мне недолго и самой выложить всё, как на духу.

«Да что он понимает? — мысленно возмущалась я. — Не каждый некромант сразу с кладбища в академию идёт. Я тут вообще учусь на ходу, без инструкций, без наставников, и ещё умудряюсь не развалиться от всего этого хаоса!»

Но чем больше я себя оправдывала, тем меньше становилось уверенности. Инквизитор же смотрел, будто видел меня насквозь, и эта его ухмылка выводила из себя.

И тут вдруг в голове прошелестело:

— Не волнуйтесь, госпожа, Гроги вам поможет.

Я выдохнула так облегчённо, что чуть сама не рассмеялась. Ну конечно, мой каряжистый спаситель никуда не делся! Я резко обернулась, надеясь поймать его тень где-нибудь за кустами, у камня, или у дороги… Но вокруг — пусто. Похоже, это его умение говорить мысленно имело границы: значит, он действительно был где-то неподалёку, просто не показывался.

— Приложите ладонь к земле, — подсказал Гроги, и я ощутила, как его голос глухо отдавался в висках. — Там, под дубом, должно быть место захоронения. Почувствуйте, где земля мягче, именно там её и потревожили. Скелет поднялся именно оттуда.

Я оглянулась на инквизитора. Тот стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с выражением «давай, удиви меня». Ах да, ну конечно. Мужчина ждал от меня фокусов, а у меня под рукой был только один сомнительный ассистент — мой собственный каряжистый приятель.

Земля под дубом действительно выглядела взрыхлённой, будто её недавно ковыряли. Я осторожно опустилась на колени, положила ладонь на влажную почву и вздрогнула: отклик пошёл сразу, словно тонкая нить магии потянулась вверх.

— Вы его случайно зацепили, когда пытались поднять покойника на кладбище, — невозмутимо пояснил Гроги. — Малюсенькая ошибка, и вот результат.

Я стиснула зубы. Малюсенькая ошибка, ага. В итоге я имею головную боль в виде навязчивого скелета и придирчивого инквизитора, который, кажется, подозревал меня во всех смертных грехах, начиная с поджога мира и заканчивая кражей его любимого завтрака.

Глава 9.2.

Я положила ладонь на землю, чувствуя, как влажная почва холодит кожу. Где-то глубоко под корнями дуба словно откликнулась струйка чужой магии, совсем тонкая, но неприятно липкая, как паутина на лице. Я сглотнула, пытаясь придать себе вид опытной чародейки, хотя сердце отчаянно колотилось.

Инквизитор, конечно, не упустил момента, тут же решив потренировать на мне свое красноречие.

— О, наконец-то пошла работа, — хмыкнул он, склонившись чуть ближе, и с самым невинным видом добавил: — А то я уж подумал, что вы тут только красиво руками размахивать умеете.

Я медленно подняла на него глаза, стараясь, чтобы взгляд был как можно холоднее.

— У вас, случайно, нет совести? — процедила сквозь зубы.

— Есть, — мило улыбнулся мужчина. — Но она у меня выборочная.

Гроги, помогай, а то я сейчас сама его в землю закопаю…

— Сосредоточьтесь, госпожа, — терпеливо подсказал мой каряжистый наставник. — Чувствуете, как земля отдаёт холодом? Тяните ниточку, мягко, будто вы отгребаете лишний слой травы. Не рвите её, просто следуйте за ощущением.

Я вдохнула поглубже и, закрыв глаза, сделала так, как велел Гроги. И действительно — под пальцами словно проступил невидимый узор, и магия подчинилась, но едва-едва, как будто я держала в руках разогретый кусок стекла, готовый выскользнуть в любую секунду.

Инквизитор наблюдал за мной, скрестив руки на груди, и, конечно же, не мог удержаться:

— Ну? И где ваши знаменитые некромантские штучки? Или я зря тащил вас сюда?

Я прикусила губу, не желая сорваться.

— Возможно, вам стоит на пару минут заткнуться, чтобы результат вообще был, — процедила я, уже не сдерживаясь.

Он усмехнулся, и, к моему счастью, замолчал. Видимо решил, что куда интереснее наблюдать, как я мучаюсь, чем комментировать каждое движение.

— Госпожа, ещё чуть-чуть, — ободряюще прошептал Гроги в голове. — Вы уже почти нашли связку. Её нужно аккуратно разорвать, иначе скелет будет бродить за вами до конца ваших дней.

Я вздрогнула так, что инквизитор тут же приподнял бровь.

— До конца дней? — эхом повторила я вслух, а потом осеклась. — Я хотела сказать — до конца его дней. Которые… э-э… давно закончились.

Мужчина тихо хмыкнул, явно получая удовольствие от моей оговорки.

— Великолепно. С каждой минутой вы всё больше подтверждаете мою теорию: передо мной не умелая некромантка, а дилетантка, которой сила досталась случайно.

Я шумно выдохнула и уткнулась ладонью в землю, решив, что если прямо сейчас не докажу обратное, то этот самодовольный гад будет всю дорогу напоминать мне об этом. А то и вовсе вцепится меня и начнёт настоящий допрос.

Я сосредоточилась, но стоило вплести чуть больше силы, чем подсказывал Гроги, как земля под ладонью вздрогнула, и из-под корней дуба рвануло густое, вязкое пламя — не огонь, а зелёная магия, скользкая и зловонная, будто сама смерть попыталась вырваться наружу. Я вскрикнула и отдёрнула руку, но поток не остановился.

Скелет позади дернулся, скрипя костями, а воздух над землёй прорезал низкий, болезненный стон, будто кто-то невидимый пробовал прорваться из-под земли.

Я похолодела. Я что-то сделала не так. Чёрт, я всё перепутала!

— Мирослава! — голос инквизитора резанул по нервам, уже без ехидства. Он шагнул вперёд, и в тот миг, когда я в панике пыталась перекрыть поток, его рука легла поверх моей, сильная, горячая, и сила вдруг потекла в другом русле. — Слушай меня! — резко приказал мне маг, опускаясь рядом. — Не гони её силой, отталкивай мягко! Слышишь? Она буйствует, потому что ты её давишь!

Я сглотнула и кивнула, но руки дрожали, а дыхание сбилось. Магия билась, словно зверь в капкане, и чем больше я старалась, тем хуже становилось.

— Тише, — его голос стал низким и спокойным, почти успокаивающим. — Я рядом. Дыши со мной. Вот так… медленнее.

Я вздрогнула, когда мужчина вдруг скользнул ближе, прижавшись к моей спине, и его руки легли на мой живот, полностью контролируя движение. Его грудь касалась моих лопаток, а горячее дыхание щекотало ухо, и я на миг потеряла концентрацию, ошарашенно вцепившись в землю.

— Не смей сдаваться, — шепнул он, и в голосе не было ни грамма прежней насмешки, только твёрдость и сосредоточенность. — Я поведу. Доверься мне.

Я зажмурилась, позволив магу направить мои пальцы, и магия вдруг откликнулась — не так дико, не рвя плоть, а уступая, смиряясь под его жёсткой, уверенной волей. Мысли путались, сердце колотилось, но вместе с ним, с его силой, я чувствовала — у меня выходит.

Сила взвыла в последний раз, и тут же оборвалась, рассыпаясь в воздухе сотнями зелёных искр. Они медленно опадали, тая на ветру, и земля под рукой успокоилась, будто выдохнула. Я рухнула прямо на выжженный пятачок земли, хватая воздух ртом, будто после бега. Сердце грохотало в груди, руки горели, и я на секунду не могла пошевелиться.

А вот инквизитор времени зря не терял. Он выпрямился и тут же наклонился надо мной, его лицо было так близко, что я видела каждую тень на его скулах, каждую морщинку у глаз.

— Ты только что чуть нас обоих не угробила, — его голос был тихим, но стальным, без намёка на прежнюю мягкость. Взгляд сверлил, холодный и пронзающий, и я почувствовала, как в животе сжался ледяной ком. — Кто ты такая? И где настоящая хозяйка этого тела?

Что же придумает Мирослава и как на это отреагирует инквизитор? Стоит ли ей рассказать всю правду, или, быть может, лучше придумать историю с потерей памяти? Об этом мы узнаем совсем скоро. А пока я предлагаю вашему вниманию еще одну историю литмоба от автора Мара Вересень под названием "Дракон с того света и сердце истинной тьмы".

https://litnet.com/shrt/933c