Не целуй меня

Глава 1

– Бррр, – Динка дергает плечом и смешно скукоживается. – Боюсь его до чертиков.

– Ага, я тоже, – киваю, покусывая губу. – Он такой пугающий.

Парень, о котором мы говорим, вальяжно шагает мимо толпы, с гордо поднятой головой. Высокий, красивый и мрачный. Сейчас – особенно мрачный. Как и всегда, в стильной темной одежде. С растрепанной в идеальном беспорядке шевелюрой. И вечно безразличным выражением лица. С пирсингом в ухе, что придает ему еще более чарующий вид.

Одноклассники, до этого истошно разглагольствующие о важном, при виде его тут же затихают. Его опасаются все.

Самое главное правило нашей гимназии – держись от Ворона подальше.

– Так что?

– Что? – догрызая бутерброд с сыром, я делаю вид, что совершенно не понимаю, о чем речь.

– Ой, не притворяйся, – Динка красноречиво округляет глаза и недовольно качает головой. – От проблем не убежишь, как ни старайся.

– Да я и не убегаю, – пожимаю плечами, доставая влажные салфетки из рюкзака, и закидывая обратно пустой контейнер. Теперь я обедаю на подоконнике, возле самого удаленного окна, рядом с туалетом. Хорошо, что не в самом туалете. А все из-за Светки Клюевой из параллельного класса.

Самая отъявленная стерва нашей школы, и самая популярная по совместительству, отчего-то обратила на меня свое драгоценное внимание, а также внимание своих прилипал. Вонзила в меня остренький клюв и не отпускает.

В общем – они решили превратить мою жизнь в ад, и у них, скажу я вам, неплохо получается. Но я не из тех, кто поддается панике. Решаю эту напасть, правда… пока безрезультатно.

За выходные возникла лишь одна идея убрать эту хищницу с дороги, но не уверена, что хорошая. Впрочем, я ее все равно осуществила, так как выбора не было. А воскресный вечер я провела за книгами, поэтому мне было не до Светки. Отдохнуть хотелось, отвлечься от плохого. А утром что? Ничего путного. Да и понедельник – день тяжелый. К тому же, сегодня уроки перенесли на вторую смену.

– Ладно, я не буду ходит вокруг да около, – Динка спрыгивает с подоконника и драматично вздыхает. – Звонить ее маме и просить поговорить с дочерью о ее плохом поведении – было твоей самой ужасной идеей. Это сродни самоуничтожению. Ты подписала себе смертный приговор, подруга.

– А ты откуда знаешь? – мой голос звучит испуганно. – Я же тебе еще не рассказывала.

– Так я в чате по выбору темы школьного балла состою, – достает телефон и деловито показывает мне экран. Я обиженно надуваю щеки – меня в чат не приняли. – Девчонки сегодня утром плавно с обсуждения темы балла перешли на обсуждение твоей скорой казни.

– Ооо, – сказать мне на это просто нечего, поэтому я отвожу глаза в сторону.

Чувствую – жить мне осталось недолго.

– Ты чем думала, Маришка?

Пожимаю плечами, неуверенно теребя краешек воротничка школьной формы.

Действительно, чем я думала? Неужели, могла поверить, что мама Светки заступится за меня? Донесет до своей милой доченьки, что буллинг – это плохо. Сама же видела ее однажды, когда она заходила к директору по поводу одной из выходок Светки. Вид у нее был еще более высокомерный, чем у дочурки. Будто, все на свете ей должны. И директор выскочила за ней, чуть в ноги не кланяясь и извиняясь, что побеспокоили. Короче говоря, Клюевы – важные персоны.

– Да я на нервах, Дин, не подумала. А ты… куда?

– Они идут, – подруга испуганно кивает в сторону стаи девчонок, во главе которых Светка. – Побегу ладно? Ты прости, пожалуйста. Ты же знаешь, как я ее боюсь. Бррр…

И она еще раз смешно дергает плечами.

Ну, спасибо, хоть предупредила лично. Последнее время лучшая подруга общается со мной только по видео связи, и то – редко. Девчонки ее запугали. Светка сказала ей – увидит еще раз рядом со мной, парня отобьет. А Динка не на шутку испугалась, ведь Светка может! Да, да, и еще как! Не раз такое проворачивала, ради забавы. Она у нас как супермодель, или вообще – Мисс Мира. Пальцем щелк – все парни у ее ног. Вот какого пожелает, тот будет выполнять все ее прихоти. Вот у Гельки в том году Мякишева увела, с которым такая любовь была, аж все завидовали. Вот правда все! Вся гимназия! Так он Гельку еще и унижал потом при всех, по указанию Светки. В столовой ей на голову суп горячий вылил и гадости наговорил, а подружки Светкины на камеру снимали.

Геля потом две недели в школе не появлялась, а когда вернулась – заплаканная вся была и опухшая. Жалко ее было очень, а Светка довольна, ей такие игры удовольствие доставляют.

– Привет, – улыбаюсь, судорожно сжимая рюкзачок пальцами. – Света, я…

– Это Дина Селиванова возле тебя крутилась? – высокомерно кивает на толпу, где скрылась подруга.

– Нет, – отчаянно верчу головой. – Это не она! Я вообще не знаю, кто это!

– Ну да, – усмехается, складывая тонкие запястья на груди. Как всегда, безупречна, с яркой алой помадой на пухлых губах. С идеально уложенными волосами, и юбкой, короче, чем положено по нормативу. Но правила здесь не для всех писаны. Ну, понимаете, есть избранная каста, кому можно все.

– Это не она… правда…

– Не знаю, что с тобой делать, – задумчиво произносит Светка, рассматривая идеальный маникюр на своих таких-же идеальных пальцах. – Проблема у нас с тобой.

– Со мной проблема? – опускаю уголки губ, готовясь услышать самое ужасное унижение из ее уст. Я ее уже знаю. Малой кровью не отделаюсь. – Какая со мной может быть проблема? Я не создаю проблем. Обычно…

Несколько девчонок недовольно цокают языками, и раздраженно закатывают глаза.

– Скучно. С самого утра не можем тебе наказание придумать.

– Да, это серьёзно, – иронизирую, но тут же тушуюсь перед толпой, делающий шаг вперед, чтобы окружить меня еще плотнее.

– Шацкая, ты настолько убогая, что у тебя даже парня не отбить. Потому что у тебя его просто нет! Никто не хочет с таким ничтожеством встречаться. А все остальное мне уже надоело. Изгоя я из тебя сделать не могу, потому что ты итак изгой. У тебя нет друзей! У тебя вообще никого нет! Как жаль... Возиться с тобой нам нет смысла. Не интересно… скуу-учно!

Глава 2

– Не мог бы! – ржут какие-то парни, любуясь на видео моего позора. – Мощно он ее!

– Ужас, я бы уже забрала документы и уехала из страны, – насмешливо испепеляет меня взглядом кучка девчонок, устроившихся на трибуне. И нарочито громко, чтобы я слышала. Чтобы все слышали.

У нас сегодня футбол по плану нашего физрука Смирнова. На улице. Совместили несколько старшаков, в связи со второй сменой. Не сказать, чтобы он рад был, ему бы сейчас парней к важной игре готовить, а придется с нами возиться.

Вечереет, народ доволен, разминаются и на меня косятся. Я в эпицентре обсуждений.

Перевожу глаза на Ворона, который в этот момент надевает через голову футболку капитана футбольной команды. Из-за ремонта в левом крыле гимназии, где находится наш спортзал и раздевалки, переодеваемся прямо на улице.

Мышцы играют на его мощных плечах, волосы взлохмачиваются, и когда он поправляет края футболки на бедрах, каким-то образом, словно чувствуя, что я на него смотрю, медленно, почти невесомо, поворачивает голову в мою сторону.

Наши взгляды сталкиваются.

И перед глазами тут же момент моего унижения на повторе.

«Не мог бы, не мог бы, не мог бы»

А потом он через меня переступил. Переступил, блин!

Переступил!

И пошел дальше… по своим делам.

А я осталась лежать на полу. Под дикий ржач толпы.

Вот сволочь!

– Разминаемся, Шацкая! – рявкает физрук. – Мальчиками потом будешь любоваться!

– Ага, – вспыхиваю и мгновенно начинаю приседать, не отрывая глаз от парня. Я его одним своим взглядом на части разорвать готова!

Ох, черт. Вспыхиваю еще сильнее, застыв на приседе с поднятыми руками.

Почему я продолжаю на него пялится? Еще и в таком странном положении.

И на секунду мне мерещится, что на его лице появляется легкая усмешка. Однако…

Быть такого не может. Этот парень вообще никогда не улыбается. Вечно мрачный и пугающий. Холодный и… пугающий.

Я уже говорила, что он пугающий?

– Как индюшка, ей богу, – ворчит физрук, недовольно качая головой.

Но я привыкла. Меня в этой гимназии все недолюбливают. Особенно физрук. Он говорит, что я здесь на последнем издыхании, и вот-вот вылечу, к его большой радости.

– Шацкая! – поворачиваю голову, рядом со мной вырисовывается Светка со своей шайкой.

– Да, – тяну коленку к животу, и опускаю глаза. – Что?

– Прикольно мы тебя утром уделали, да? Сильно испугалась?

Пожимаю плечами, пока девчонки хихикают. Что ответить? Я сильно испугалась.

Эти стервы хотели обвинить меня в воровстве. Оказалось, что это шутка. Очень смешная, кстати. До коликов в животе. Я правда оценила.

– Может, действительно провернуть нечто такое… – тянет задумчиво. А у меня в груди тут же тяжесть появляется. Это предчувствие, что она выполнит свою угрозу.

– Это что, спортивный костюмчик такой? – ржет Кистяева, поддевая наманикюренным пальцем воротничок моего старенького костюма. – Смотрится до боли помпезно и… дешево.

– Да уж, – брезгливо кривится Светка. – Пойдемте, сядем. Я очень устала.

Свита уходит, подмигнув физруку. Он их, к моей досаде, не останавливает. Им можно отдыхать. Они избранные.

– Значит так, сейчас десять кругов в свободном темпе, потом играем, – хлопает в ладоши Семенов, под дружное разочарованное «Уууу». – Разминаемся!

– Ой, – тоже выдыхаю я. Бег – мое слабое место. Ненавижу бегать. Не-на-ви-жу.

Раздается свист, и народ разбегается, кто медленно, кто быстро. Кто по парочкам, кто по одиночке. Я в числе последних.

Одиночка.

Последняя.

Где-то впереди маячит моя Динка. Когда-ты мы бегали вместе. Хорошие были времена. Болтали много. Но сейчас она со своим парнем Стасом бежит. Конечно, это важнее. У них любовь.

– Привет, – голос, к моему удивлению, принадлежит Гельке. Мы никогда особо не общались. А сейчас меня вообще все стараются избегать. Я у нас как прокаженная. – Как дела?

Мельком гляжу на нее, замечая сочувствующую улыбку, продолжая бежать и задыхаться. Даже привет не могу сказать, уже дыхалка сбилась, и это в начале пути. Лишь кивком головы приветствую.

– Слушай, я знаю, что Клюева избрала тебя своей новой жертвой. Мне так жаль. Ты ведь помнишь, я тоже была в их числе… Это тяжело. Это нужно пережить. Перетерпеть. Понимаешь?

Еще раз киваю. Как тут забудешь. Недавно только все утихло. Цепляю взглядом Мякишева, который бежит уже где-то далеко в начале круга. Гелька, видно, замечает мое внимание к этому парню и тут же тускнеет.

– Извини, – выдавливаю из себя с трудом.

– Забей. Все в прошлом. Когда она решила, что стоит его натравить на меня, я хотя бы временно избавилась от ее издевок. Несколько месяцев тишины и покоя, пока моего парня старательно окучивали и настраивали против меня. Я пережила нереальное унижение и поняла – этот козел меня не достоин!

Да уж, согласна. Мякишев еще тот тип. И что она в нем нашла? Правильно говорят – любовь зла.

– Несколько месяцев тишины и покоя, – мечтательно произношу я вслед гордо удаляющейся Гельке, при этом сама замедляясь. – А там глядишь… еще немного потерпеть и выпускной… универ… другая жизнь… было бы… классно…

Останавливаюсь, наваливаясь ладонями на собственные колени и пригибаясь. Пока захватываю жадные рывки кислорода, и слышу свист и крик физрука по свою душу, мелькают в голове ее слова:

Скучно. Даже парня у тебя нет.

– Надо бы парня мне, – шепчу, снова начиная бежать.

Но кто мог бы стать моим парнем? Кто возьмет на себя удар? За меня некому заступиться.

Взглядом цепляю спину Князева Славы, и сердце пропускает удар. Тепло разливается по телу.

Он единственный, кто продолжил со мной общаться, не смотря на то, что в этом году я стала изгоем. Иногда мы переговариваемся на переменах, подшучиваем друг над другом на химии, и конечно, много флиртуем.

Нас давно поставили парой в лаборатории. Скажу честно – Славка в химии никакой. Поэтому в основном все делаю я. И даже домашку ему тоже я выполняю.

Глава 3

– Сссс….ка, – ржут парни, столпившись на газоне в кольцо. Девчонки устроили такие же посиделки на трибунах. – Какой же кринж.

Чем они все занимаются?

Правильно. Кто-то заснял еще один момент моего позора и смонтировал в клип под музыку. Да, там по порядку, сначала утренний момент, потом на поле. Я сегодня звезда. В прямом смысле. Они мне на лоб стикер звезды прифотошопили. И на повторе голосом бурундуков: «Ты мог бы помочь – Не мог бы. Ты мог бы помочь – Не мог бы».

Интересно, Ворону доставляет удовольствие так унижать меня? Он стоит Клюевой, которая глядит на него, как на Царя и Бога. И чего они до сих пор не вместе? Загадка века.

Но у меня нет времени на разгадывание загадок и обмусоливание моего звездного часа. Скоро закончится игра, потом все разбредутся домой, а я до сих пор не поговорила со Славой. Я пообещала себе, что в этот раз несдрейфю.

Пока народ занят, прокрутила в голове примерный план.

После моего повторного унижения, ко мне подошла Светка со свитой, чтобы запечатлеть мое багровое лицо. В процессе «вежливого» разговора, я умудрилась ляпнуть, что у меня есть парень и он классно целуется.

Последнее не понятно для чего выдала. Но представляла в этот момент поцелуй с Князевым.

Они засмеялись, и сказали, что никогда не поверят в такую чушь. Потому что нет такого идиота, кто согласился бы со мной встречаться и прикасаться ко мне.

«Ты можешь убеждать меня сколько влезет, убогая, но я в жизни не поверю. Только если сама, собственными глазами увижу поцелуй. Впрочем, кто согласится трогать такое убожество, а тем более – целовать?»

У меня до сих пор стыдливый румянец не сходит с щек от ее слов. Зачем так унижать? Считает, что никто из парней не захотел бы меня целовать…

И ведь правда. Меня еще никто никогда не целовал. Я еще никогда не с кем не встречалась. И в меня не влюблялись. А одноклассники вон уже давно отношения крутят. Большинству уже исполнилось восемнадцать.

Ладно. Мне сейчас не до жалости к себе. Нужно составить план.

Итак, для того, чтоб Светка и остальные поверили, что у меня есть парень, он должен поцеловать меня на виду у всех. Чтобы они все этот момент лицезрели собственными глазами.

Еще раз нахожу взглядом Славку. Он обещал выполнить любую мою просьбу, но как бы правильно сформировать свое желание?

Может, подойти и заявить в шутливой форме? Мы ведь всегда друг друга подкалываем. С одной стороны, ничего страшного не произойдет, а с другой стороны - я могу умереть от стыда. Ведь Слава и правда мне очень симпатичен.

Ладно, если честно я влюблена в него и уже давно. Поэтому это так трудно.

У меня ощущение, что это будет то самое признание, о котором я грезила последние месяцы. Однако, я и мысленно не могу допустить, чтобы вот так напрямую признаться парню в чувствах. К тому же в такой щекотливой ситуации. Я сегодня опять перед толпой унижена. Это все выше моей гордости.

Но раз вариантов нет, а снова и снова умирать от стыда мне не хочется, пишу ему откровенную записку:

«Поцелуй меня на игре сезона в эту среду. На футбольном поле, чтобы все видели.

Мне нужна твоя защита. Будь моим парнем.

Это мое желание.

Шацкая Марина.

P.S. Это будет мой первый поцелуй.

P.S.S. Я очень переживаю. Давай обойдемся без лишних слов. Ты мне уже давно очень нравишься, и если у нас взаимно, я все пойму по твоим самым красивым в мире глазам…»

Перечитываю несколько раз. Вот оно мое признание. Не слишком ли пафосно? Перебор романтики?

Я сошла с ума?!

Боже… Конечно, я сошла с ума!

Была не была!

Перевожу дыхание и поднимаю глаза на Славу. Он сумку оставил на трибуне первого ряда чуть ниже от меня, я ее сразу узнала, черная спортивная с двойной красной полосой по краю. А сам разговаривает с вратарем.

Слава популярный парень. И еще – очень хороший. Добрый, внимательный и с чувством юмора. Я уверена, он выполнит мою просьбу.

Он обещал сделать, что угодно. Он все поймет. И он поможет. Ведь я знаю, что тоже нравлюсь ему. Чувствую это. И никакая Клюева нам потом не сможет помешать, как бы не старалась.

Складываю листок пополам и беру файл с заданием по химии, которое я выполнила в эти выходные. Нам раздают каждому индивидуальный вариант, я делаю – он потом переписывает своим подчерком, чтобы не подкопались.

Шагаю к нему.

– Слав, – лепечу неуверенно, под громкий спор парней. Не сразу, но он оборачивается, быстро мажет по мне глазами и снова устремляет внимание на разговор.

– Ты мне пасуй справа, я тебе уже сто раз говорил, Князь! Ты че, тупой?! Игра в эту среду! Сколько можно, блин! Ворон уже злится на меня! На меня! Хотя, виноват, блин, ты! В следующий раз сам ему объясняй! Хочешь иметь дело с Вороновым, а? Или зассышь, как обычно?

– Да понял я! – орет в ответ, и щеки его краснеют. – Понял!

– Слав, я положу выполненное задание по химии в твою сумку?

– А, да, – кивает он, даже не глядя на меня и добавляет совсем тихо. – Положи, конечно, Марин.

Довольно улыбаясь, иду в сторону трибуны. Открываю его сумку, от которой исходит приятный сладковатый аромат, которого я раньше от Славки никогда не чувствовала. Вдыхаю несколько раз с особым наслаждением, даже глаза на секунду прикрываю.

Вся одежда аккуратно сложена ровной прямой стопкой. Полотенчико уголок к уголку. Даже не думала, что он такой педантичный. Сбоку бутылка с водичкой. Сверху лежит запасная футболка, и я кладу лист с заданием и записку под нее.

Задумчиво смотрю, покусывая кончик языка, и быстро, пока не передумала, достаю из рюкзака и кладу туда же браслет с амулетом. Я купила два этим летом. Для парочек. Случайно увидела в магазинчике со счастливыми талисманами, и мне очень понравилось.

Консультант говорила о его особых свойствах, что влюбленные, когда носят эти браслеты, чувствуют друг друга, даже на расстоянии. Появляется особая незримая связь. Она рассказала мне невероятную историю. Может быть, из разряда сказок, но звучало до жути романтично.

Глава 4

Ворон не ушел с остальными, и я не понимаю, почему? Почему он вернулся на поле? Он же был такой злой, почему не отправился домой?

Возвращаюсь к трибуне. Крадусь медленно, пригнувшись к сидениям и натянув на голову капюшон.

Поле пустует, а небо очень быстро темнеет. Воздух парит все сильнее, будто готовясь к неминуемому взрыву.

Я неотрывно смотрю на газон, по которому трусцой бегает Ворон. На нем все те же штаны и футболка капитана футбольной команды, что очень радует меня. Он не переоделся, возможно, еще не открывал свою сумку и не видел записку и браслет.

Но на трибунах ее нет, и как старательно я не вглядываюсь, нигде не замечаю. Он мог унести ее в раздевалку, что очень плохо для меня.

Единственный вариант вернуть свои вещи – просто подойти и сообщить о недоразумении. Я надеюсь, он никому не расскажет. Хотя после того, как он позорил меня с самого утра, я в этом не уверена.

А вдруг, он дружит с Клюевой? Они оба из высшего общества, судя, по слухам. Крутятся в одних кругах… Учатся в одном классе. Это будет провал всего. Я никогда не выберусь из чертовой ямы буллинга.

– Просто нужно подойти и заговорить с ним… Извиниться и попросить…

Но в голове снова и снова: «Не мог бы»

Он очень грубый и агрессивный, а мне страшно. Его опасается вся гимназия, и я не исключение.

Не известно, по каким причинам, но в нашей школе у него особые права. Можно сказать, он у нас властвует.

Те, кто очень не нравятся ему, в гимназии обычно не задерживаются. Этих людей называют «Неудачники». Не мечтаю оказаться в их рядах. Хотелось бы закончить школу и получить долгожданный аттестат.

Прямо сейчас мне стоило бы вспомнить наше главное правило: «Держись от Ворона подальше».

И как я могла подумать, что он поможет мне? Ладно, я подумала так один раз, но во второй раз, что на меня нашло? А сейчас?

Он не упустит возможность унизить меня. Высокомерный индюк!

Нет. Просить вернуть мои вещи не вариант.

Нужно достать их самой. Главное - не попасться ему на глаза.

Жду долго. Этот парень не из ленивых. Тренируется еще около пары часов. Воздух не просто нагревается, а перегревается до состояния раскаленной лавы. И постепенно начинают падать крупные капли. Сначала редкие, но позже… Гремит гром, льет как из ведра.

– Парень, вали уже домой, – ворчу я, натягивая капюшон до самого носа. – Сколько можно? Ночь на дворе!

Ворон бегает под дождем. Круг за кругом, быстрее и быстрее. Он не жалеет себя, и находится в прекрасной физической форме. Отдается полностью, вкладывается без остатка. Но выглядит при этом напряженным. Замедляется, затем, останавливается и стоит под дождем, будто чего-то ждет. Я прищуриваюсь, внимательно наблюдаю за ним.

Чего он ждет? И откуда в нем столько сил? Я бы уже упала на его месте, но он даже не сутулится в плечах, как многие парни после тяжелого дня.

Ворон смотрит вдаль, и струи воды стекают по его волосам и лицу, но он словно не замечает этого. Он о чем-то размышляет. Потом, чуть поворачивает голову в мою сторону. Невесомо, почти незаметно, но я это чувствую. Пригибаюсь ниже, прячусь за спинками сидений.

Он быстро уходит, но к моему удивлению, не в помещение душевой, а в сторону выхода. Хватает сумку из-под стойки возле трибуны, а я на это лишь досадно выругиваюсь. Она была там все это время, у меня была возможность подползти и забрать свои вещи.

Он домой? Где он живет? Всегда было очень любопытно. В голове возникает картинка: Огромное мрачное поместье с высокой башней, в которой обитают вампиры и оборотни. Затхлое, с паутиной, плесенью, и завывающими в темных углах и под потолком призраками.

Потрясающе! А где еще жить этому вечно мрачному мажору? Только такое жилище ему подойдет.

Парень выходит за ворота гимназии.

А мне что делать?

Вариантов у меня нет, я иду за ним. Зачем? Сама не знаю. Что я собираюсь делать? Хороший вопрос, на который у меня нет ответа.

Буду импровизировать.

Идет он какими-то темными петлявыми улочками. Мы проходим несколько темных строений, и выходим на грунтовую узкую тропинку, ведущую в лес.

Высокие деревья устремляется ввысь, к темному небу. Но здесь еще темнее, страшно и холодно. Я стараюсь шагать медленно, невесомо, чтобы он не услышал меня.

Дождь закончился, тучи рассеялись и показался золотой полумесяц. Правда, блеклый немного. С деревьев снова и снова спадают маленькие капельки, обдавая кожу тягучим холодом. Ежусь. Ой, не заболеть бы!

Шаг за шагом, мы все дальше, заходим в самую чащу.

Боже, зачем я пошла за ним? Что за псих? Куда он идет? Он то ускоряется, то замедляется, а мне приходится подстраиваться под его ритм. Несколько раз я спотыкаюсь, чуть не падаю, хватаюсь за стволы деревьев, задерживаюсь, иду дальше.

Я пожалела о своем решении преследовать Ворона уже много раз, но проблема в том, что я не знаю, как выйти обратно в город. Я не смогла запомнить дорогу, мы несколько раз покидали тропинку, петляли. Я просто не выберусь без его помощи.

А вдруг, он и не даст и мне выбраться? Вдруг, он маньяк? Многое о нем поговаривают…

И что там за строения впереди? Мощные устрашающие башни, словно катакомбы. Похоже, какое-то заброшенное место. Окружено разваливающимися в некоторых местах воротами.

Парень открывает скрипучую калитку, и спускается вниз по длинной полуразрушенной лестнице.

– Черт… – с сомнением в голосе произношу, следуя за ним. Калитку он оставил открытой, и я с безнадегой в душе, спускаюсь по бетонным ступеням.

Эхо его шагов первое время глухо звучит в темноте странных катакомб, рикошетя от стен и разлетаясь по воздуху. Я иду почти беззвучно, контролируя каждый свой шаг. Постепенно звук стихает, и я не слышу вообще ничего.

Полная темнота и тишина.

Это что, дом Ворона?

Мне страшно.

Внезапно, появляется небольшая полоска света, приоткрывшегося от ветра окна, окрашивая все вокруг в легкий томящий сумрак.

Глава 5

Боже, как страшно. Так страшно, что я даже закричать не в состоянии. От страха тело парализовало. Еще этот внимательный изучающий взгляд золотистых глаз, бессовестно блуждающих по моему лицу.

Проходит время, возможно секунды, но по ощущениям вечность, а мы все лежим. И смотрим друг другу в глаза.

Мои руки все еще над головой, сжаты одной его мощной ладонью. Крепко удерживаются на запястьях.

А второй он… внезапно поправляет мне пряди волос, выбившиеся из слетевшего в момент падения капюшона и настойчиво лезущие в лицо.

Когда его ледяные пальцы касаются кожи, я начинаю дрожать…

Нужно что-то сказать. Поспросить или потребовать, чтобы он отпустил. Узнать, зачем он меня держит.

Я же даже двинуться не могу под его весом.

Почему он пялится на меня? Чего он хочет? Давно он меня заметил? Ему не интересно, для чего я пошла за ним? Почему он удерживает меня?

Собираюсь с духом, чтобы закричать: «Отпусти!» Но вместо этого дрожащим голосом шепчу:

– Ты здесь живешь?

Сердце стучит в бешеном темпе, дыхание срывается. Но отзвуки интереса в моем вопросе настойчиво рикошетят пропитанные холодом и мраком углы.

Мне действительно любопытно.

И снова на вечно равнодушном лице парня появляется невесомая, едва заметная усмешка. Он чуть наклоняет голову набок.

Зрачки расширяются, а губы приближаются… приоткрываются…

– А ты как думаешь?

Хрипловатый голос прямо возле ушка, и колючие мурашки пронзают все тело.

Дергаюсь, не то планируя пожать плечами, не то вырваться и удрать, куда глаза глядят. Но не тут-то было.

Хоть и почти незаметно, но я ощущаю, как рука Ворона напрягается, сжимая мои запястья еще крепче. Удерживая меня еще сильнее. Прижимаясь ко мне еще… плотнее…

– А знаешь, я практически так и представляла твой дом.

Парень издает низкий смешок, и наклоняется ближе, без труда удерживаясь на весу. По моим ощущениям наши носы вот-вот соприкоснутся.

– И часто представляла?

Ощущаю, как щеки загораются смущением.

Да, мы с Динкой частенько обсуждали и фантазировали на тему его мрачного жилища. Как и все вокруг.

Этот парень у нас фигура популярная и обсуждаемая, без сплетен никак. О чем говорят? Что очень богат, но держится в стороне от элитной тусовки. Что еще в раннем возрасте покинул семью, и стал жить один в мрачном особняке, словно он принц великой вампирской династии, сбежавший от наскучившей ему сладкой жизни.

Конечно, это все ерунда... но…

Слухи ходят разные, но до сих пор никто не знает точно, из какой он семьи. Он все держит в строжайшей тайне. Светка уверяла, что он сын самого сенатора Марсова, и внук основателя нескольких элитных учебных заведений, в число которых входит и наша школа. Это было бы логично, учитывая его безмерную власть и вседозволенность.

Но, говорят, также, что Марсов младший был замешан в некоторых темных делах, прогремевших в стране. После чего вся его семья покинула город, уехала заграницу, и долгое время о них ничего не было слышно.

Однако, я не во все сплетни поверила, как и большинство ребят. Фамилия «Воронов» совершенно не вяжется с Марсовыми. Да и зачем бы ему возвращаться и учиться в нашей гимназии?

Впрочем, страху и обсуждений эта сплетенка навеяла еще похлеще, чем если бы он был вампиром.

– Ну… я… да… часто… очень…

Отрывисто выдыхаю. Чистосердечное признание. Прямо в лоб.

Парень сканирует меня золотистыми глазами еще бесконечное количество секунд, почти не моргая. Потом поднимается, ни слова не сказав, и подает мне руку.

Внимание, дамы и господа, он подает мне руку! Сам, его Вампиршество, Ворон!

Мне точно стоит ее взять? Тут есть шанс улизнуть. Я больше не доверяю ему, и боюсь его еще сильнее. Снова опрокинет на меня свою беспощадную гору мышц, а там уже не сбежать, не уйти…

Испьет моей кровушки.

Но все же я кладу ладошку ему в руку, и он тянет меня вверх. Поднимаюсь и тут же натягиваю капюшон до самых ресниц, словно в попытке спрятаться от хищных внимательных глаз.

Он продолжает молчать и разглядывать меня. Изучая… Страшно до жути. Хочется удрать, но мне нужно добыть свои вещи, чтобы не быть опозоренной на столетия вперед. Точнее быть – на ближайший учебный год.

– Я… ты… слушай… мои вещи… я…

Почему я заикаюсь? Помогите кто-нибудь нормально разговаривать. Верните мне адекватную речь.

Делаю глубокий жадный вдох, пока Ворон смотрит на меня и ждет объяснений. Молча.

Спокойно.

Без паники.

Вдох-вдох…

Вдох.

– Я случайно подумала, что твоя сумка - это моя сумка, и положила свои вещи в нее, – скашиваю взгляд ему за спину, где лежит та самая черная сумка с двойной полосой, ради которой я в данный момент рискую жизнью. – Дело в том, что у меня была абсолютно такая же… Я бы хотела забрать, эти вещи мне очень дороги. Вообще, это даже не мои… То есть мои, но меня попросили… То есть, да, это мои вещи, и я должна их забрать! Кое-что очень важное… для… моего сердца…

Что?

Объясните мне, что за романтичную чушь я несу?

Надо было составить пошаговый план изъятия ценностей, а не вот это вот все.

Вечно я импровизирую, надеясь на чудо. А чудо не хочет случаться, и в итоге получается то, что получается.

Но это все от волнения…

Вижу, как идеально ровная улыбка касается губ парня, и подвисаю. Это даже не усмешка, это настоящая улыбка! Хитрая, красивая, и в какой-то мере… ласковая.

Ласковая? Серьёзно? У меня определенно проблемы со зрением. Мне следует приобрести очки! А лучше сразу лупу.

– Я могу… извини, – указываю дрожащим пальчиком на предмет притяжения. – Я могу сама… если ты еще не смотрел… ты же… еще… не смотрел?

Хочется добавить: пожалуйста, умоляю, скажи, что не смотрел.

Сама слышу, как в моем голосе звучит надежда. Ее можно ощутить на физическом уровне.

Ворон отрицательно качает головой, не сводя с меня внимательных прищуренных глаз.

Глава 6

– Куда ты? – смотрю, как обходит меня, уверенно идет к стене, полностью покрытой зарослями виноградных листьев.

– Иди за мной, – бросает он тихо, и так властно, что, клянусь, ноги сами делают шаг следом.

– Потайная дверь? Ты серьёзно? – раскрыв рот, прохожу в образовавшийся проход. – Мы и правда в фильме ужасов.

В моем случае – бензопила. Часть последняя.

В темноте я не могу различить детали, но впереди снова лестница, полуразрушенная, ведущая вглубь.

Стою некоторое время и тупо вглядываюсь в сумрак.

– Чего встала? Пойдем, – он берет меня за руку и тащит за собой.

– Не хочу, – резко выдергиваю пальцы из его крепкой ладони и брезгливо вытираю о кофту, потому что ощущаю игольчатые мурашки, будто кожу морозит.

При этом вижу, как парень отслеживает мое действие с убийственным выражением лица. И я мгновенно понимаю, что мне не стоило так делать.

– Не слушаешься меня?

– А должна? – отвечаю так быстро и без заиканий, что сама удивляюсь. Но я не перестала его бояться. Просто меня поймали врасплох.

– Теперь – да.

– Почему?

– Пойдем, – парень снова берет меня за руку и на этот раз я иду.

Поймите, мне не хочется оставаться одной в этом ужасающем месте. Все здесь выглядит как в страшилках, которыми пугают не только детей, но и взрослых. У меня дрожь по телу от всех этих катакомб и лестниц. Кошмары теперь всю жизнь будут сниться.

– Мне страшно. Что там дальше?

– Увидишь.

– Я боюсь.

– С этого дня тебе придется учиться мне доверять.

– Хорошо, – податливо бормочу, даже не пытаясь понять, о чем речь.

Во первых, Ворон не объясняет, и это я уже усвоила. Да, я быстро схватываю.

Во-вторых, я просто хочу выбраться живой. А дразнить хищника своими надоедливыми вопросами – глупо.

Повторюсь: Я хочу выбраться отсюда Живой.

Мы идем по лестнице, движения аккуратные и медленные. Парень галантно придерживает меня за руку, и если впереди разрушенная ступенька, останавливается и предупреждает.

Такой вот галантный маньяк.

Стены становятся все уже, и я начинаю задыхаться.

Не то, чтобы у меня были проблемы с замкнутыми пространствами, но я правда до одури напугана.

– Далеко еще?

– Почти пришли.

Еще несколько ступеней и вот я ощущаю бесцеремонные руки на талии, и возмущенно выдыхаю, когда Ворон приподнимает меня. А потом ставит на землю, и я вижу, что он перенес меня через небольшую яму. Здесь царит легкий полумрак.

– Почему тут так разрушено все? Что за место? И куда мы идем? И зачем?

И для чего…

– Слишком много вопросов.

Кажется, я его сильно напрягаю.

– Ты хочешь меня убить? – само как-то вырывается.

– Немного.

Ну… мягких мне облачков, ребят.

Тяжело вздыхаю. Получается судорожно.

Этот парень разговорчивостью не отличается. Все кратко и по делу.

Но он точно хочет меня убить. Сам признался. И эта мысль нещадно гложет.

– Не отпустишь меня домой? – смотрю на наши сплетенные руки. Ворон движется впереди, я следую за ним. Но вырвать пальцы не получается. Он сжал их в стальные тиски.

– Нет.

Так. Он маньяк. И он меня собирается здесь замуровать. Да прямо здесь. В этих катакомбах. И никто меня никогда не найдет.

Приехали. Конечная.

Главное сейчас – не злить убийцу. Надо попытаться мягко выяснить, что он собирается предпринять. Поэтому, сделав максимально нежный тон голоса, спрашиваю:

– Что бы ты хотел со мной прямо сейчас сделать? Не скрывай своих самых сокровенных фантазий…

Внезапно останавливается и поворачивается. С размаху врезаюсь в его каменный пресс и выдаю отрывистое оханье.

Пока отшатываясь прихожу в себя, наклоняет ко мне будто высеченное из стали лицо.

Взирает со странными эмоциями, плещущимися в глазах. Сейчас темных, как логово самого дьявола.

Лихорадочно дергая глазницами, жду одеревенев конечностями.

Пересохшие губы нервно облизываю, пока он следит за этим моим действием, взмахивая длинными ресницами.

Сердце выдает полную степень отчаяния, дыхание срывается. Туманным взором наблюдаю, как дергается его кадык, и он ничего не сказав, отворачиваемся и продолжает уверенно идти.

А я как послушная кукла, следую за ним.

Но он мне так и не сказал… что меня ждет…

Предпринимаю попытку номер два.

– Почему на некоторые вопросы ты отвечаешь, а на некоторые – не хочешь?

Не хочешь. Ха-ха. Это я так мягко завуалировала.

– На этот вопрос я тоже не буду отвечать, – непринужденно произносит Ворон, приближаясь к еще одной расшатанной двери.

От возмущения я начинаю фырчать. Парень замирает, не открыв проход. Разворачивается ко мне. Взгляд тяжелый и надменный давит.

– Что это?

– Что? – продолжаю фырчать.

– Как ты это постоянно делаешь? – сжимает мне нос, перекрывая кислород. Несколько раз скручивает его из стороны сторону, после чего отпускает. – Уйми носопетку.

От этого действия я отшатываюсь и закашливаюсь. Рот бесконтрольно открываю и закрываю, быстро хлопая ресничками. Ладошкой провожу по носу, который уверена – стал сливовым. И даже слезы на глазах появились.

– Что ты… сказал…

Не успеваю возмутиться в полной мере, потому что он открывает дверь, и мы выходим в большое помещение с огромным навесом.

Стены украшены разноцветным граффити, и там же я вижу небольшую кучку молодых парней, их голоса не слышно, но они явно оживленно переговариваются.

А еще они выглядят очень крутыми, от них парит энергетика вседозволенности и власти. От таких людей я намерено держусь подальше. Тем более – от таких парней.

Но что ж, это компания подстать Ворону.

Только… что я здесь делаю?

– Кто это? И почему они здесь? – испуганно смотрю на Ворона. Уверена, что испуганно, потому что чувствую, как мои глаза панически расширяются.

И вижу, как он с нехилой усмешкой разглядывает мое лицо.

– Снова задаешь слишком много вопросов. Ты сама пошла за мной.

Глава 7

Еле поспеваю за ним, чуть не падая. Совершенно не контролирует ширину своего шага.

Выходим на воздух через еще одну дверь, и я распахиваю глаза от удивления.

– Ва-ау, – произношу, глядя на покрывало мягкого песка, распростёртого по широкому берегу. – Что это?

– Песок.

– Я вижу! – раздраженно закатываю глаза. – Я имею в виду, что за место?

– Пляж.

Вздыхаю.

Но не фырчу. Опасно.

Нос берегу.

Волочу ноги следом. Он идет, а мне приходится бежать, глотая холодный ветерок.

Все словно во сне: я на каком-то пляжу, хотя у нас нормальных пляжей и нет в городе, все одни обрывы и каменистые вечно захламленные берега, летом доверху забитые отдыхающими.

За руку меня держит человек, которого боится вся гимназия, и который буквально утром унижал меня.

Сейчас около десяти вечера, а я еще не дома, не сижу над конспектами по химии, не утыкаюсь в телевизор, в надежде найти что-то стоящее, не прячусь в шкафу от маленького мистера Паука и крошки Хамфри.

Подходим к спокойному берегу. Залив переливается в свете полумесяца.

– Красиво.

– Да, – замечаю, что он разглядывает вовсе не залив, а меня.

Ужас какой. У меня от его плотоядного взгляда волосы на голове шевелятся.

– Почему ты так смотришь?

Внимания от меня не отрывает. На вопрос – не отвечает.

В ответ смотреть вот так впритык – страшно. Тем не менее, я поднимаю глаза, и гляжу в его.

Впервые позволяю себе внимательно рассмотреть идеальную кожу, темные тяжелые брови, черные длинные ресницы, пухлые губы, широкую линию челюсти и даже пирсинг в ухе.

Да, да, я детально рассматриваю этого парня вблизи. Невероятно, но факт. А он будто бы позволяет себя рассмотреть.

Чуть наклоняет голову, так, что серьга становится еще более заметной. И ждет.

– Все?

– Мм, – вспыхиваю ярким румянцем и отворачиваю лицо к воде.

И для чего я вообще на него пялилась? Вот дурочка.

А он еще красивее, чем казался сдали. Жаль, что маньяк.

– Замерзла?

Опустив взгляд на свои руки, замечаю пупырчатые мурашки. Но самое интересное – он все еще держит мою ладонь в своей. Словно мы парочка.

Некоторое время шокировано пялюсь на это невероятное недоразумение. Отрывисто выдыхаю. Поднимаю глаза и вижу, что он по-прежнему разглядывает меня.

– Нет, – вырвать руку не удается. – Я хочу домой!

– Нет. Ты никуда не пойдешь.

Попадос.

– Пощади. Уже поздно. Обо мне будут волноваться.

Только сейчас подумала, что Сабина будет переживать, что меня так долго нет. Я никогда так не задерживалась.

Сабина моя двоюродная тетя и опекунша. Когда родителей не стало, она забрала меня себе. Больше некому было, она пожалела меня, не смотря на то, что воспитывает сына одна. Мы с ней очень ладим, но мало общаемся. Она работает медсестрой в стационаре, и часто уходит в ночные смены, поэтому на общение просто нет времени. Хорошо, что сегодня у нее выходной.

Обычно в ее отсутствие я приглядываю за своим братом Пашкой, которого называю Мистером Пауком, потому что он постоянно носит костюм человека паука, практически не снимая, и маленьким псом Хамфри, который вечно поднимает меня в пять утра, чтобы я отвела его погулять. Это время он любит больше всего. Минута к минуте. Не позже.

Вообще-то Пашка обещал сам выгуливать, но кто же его одного в такую рань отпустит? Этому малышу всего шесть лет. Поэтому первое время мы ходили вместе. Но потом он начал постоянно просить поспать еще пять минут, которые затягивались на пару часов. Хамфри это очень расстраивало, он жалобно скулил.

В итоге – утренняя выгулка на мне. Я не против. Пять утра – еще никого толком нет на улице. Свежо, красиво. Я вообще ранняя пташка.

– Позвони предупреди, что придешь попозже.

– Не могу…

– Почему?

– У меня нет телефона.

Брови парня мгновенно взлетают вверх.

– Забыла или вообще нет?

– Я не нашу телефон, потому что… – прикусываю губу и опускаю подбородок, ощущая дрожь от неуверенности в себе. – Просто… пока не ношу… нельзя…

Мне тяжело объяснять ему.

Все дело в Клюевой и ее подружках. Они несколько раз забирали мой телефон и делали в нем всякие пакости. Одни фотки поудаляли, на других прифотошопили всякие пошляцкие штучки.

Несколько раз отправляли учителю физики мерзкие сообщения с моего аккаунта. И даже когда я с трудом вернула телефон обратно, отправили среди ночи еще несколько, и те фотки его жене. Оказалось – взломали мой аккаунт. До сих пор тяжело смотреть учителю в глаза.

А потом – вообще удалили профиль. Теперь меня нет в соцсетях.

Я восстанавливать не стала. Решила уже после окончания верну. А пока – невидимкой буду, насколько это вообще возможно в моем случае. Так лучше.

Мой учебный профиль даже в группе старшаков не приняли. Все в курсе событий выпускного балла, а я – только крупицы информации из уст Динки узнаю.

А телефон теперь оставляю дома. Всегда.

Ворон пальцами нагло поддевает мой подбородок и приподнимает опущенную голову.

– Теперь носи. Будь на связи. Поняла меня?

– Нет, – верчу головой, убрав его пальцы. – Не поняла. С чего ты решил, что можешь мне указывать?

Наконец-то удается вырвать руку из плена и засунуть ее в карман кофты, которая все еще влажная после дождя.

В порывах ветра я чувствую, что мерзну сильнее, и скукоживаюсь, но стараюсь не подавать виду. Я ощущаю его внимательней взгляд.

Я знаю, что его приказы обычно все выполняют. И с моей стороны глупо с ним спорить. Но возникать – в моей крови. Хотя обычно я всеми силами себя сдерживаю.

– Мне правда нужно домой. В пять утра я гуляю с Хамфри, – шмыгаю носом от холода. – Нашим псом, – уточняю на вопросительно-хмурый взгляд.

– Одна? – его брови взлетают до самых волос на макушке. – Так поздно?

– Так рано ты имел в виду? В это время на улице никого нет.

– Разве ты не из чертаево?

– Откуда ты знаешь? – на этот раз удивляюсь я. – То есть… да… но наш район не так плох, как о нем говорят! Ты серьёзно думаешь, что там бандиты в пять утра бегают? Улицы пустуют в это время. Большинство людей спят.

Глава 8

– Пожалуйста, поставь меня, я сама дойду! – возмущаюсь, но тщетно.

Ощущаю, что щеки у меня полыхают еще сильнее, чем раньше. Потому что теперь маньяку гораздо удобнее разглядывать мое лицо. Ведь я завернута в одеяло, как малыш в пеленку.

А он гений, однако. Теперь жертва точно не убежит.

Жертва – это я, если что.

Попадосище, да?

Почему он так детально меня рассматривает? Что в моем лице интересного? Серьезно, я не менялась с утра. Все та же девчонка с голубыми глазами и светлыми волосами. Ничего особенного. Однако, он продолжает пялиться.

Может, у меня нос все еще фиолетовый? Или испачкан чем-то? А я даже протереть не могу, у меня ни руки, ни ноги не двигаются. Я практически связана этим габаритным одеялом.

– Не капризничай, Малышка.

– Ой, а ты такой веселый!

(Нет)

Мне просто страшно, и я стараюсь быть милой.

Слово «Малышка» он выделил со стальной ноткой в голосе, или мне показалось? Его задело, что тот парень назвал меня Малышка? Он не хотел, чтобы его друзья знали мое имя? Ему стыдно за меня? Стыдно, что увидели со мной? Теперь я подлежу уничтожению? А еще меня мучает вопрос…

Он закопает меня прямо в этом одеяле? Оно довольно мягкое. Приятненько.

И откуда в этих развалинах одеяло? Этот демон правда тут живет? Не знаю почему, но меня не отпускает еще несколько вопросов: Как он моется? Где ест? Как делает домашнее задание?

Черт. Домашнее задание…

А ведь я не сделала своему Славке задание по химии, как обещала. Как же так? Время уже позднее, так спать хочется!

И в подтверждение своих слов я смачно зеваю, оттопырив губу.

– Поспи, – произносит, вынося меня из развалин.

Чопорно силюсь справиться с закрывающимися веками. А может, и правда поспать?

Таким ласковым голосом сказал… Голос добренького маньяка, – мелькает в голове. – Они так общаются… Перед тем как удушить свою жертву...

Ну надо же. Спать перехотелось.

Теперь бодрячком.

– Ты что правда собрался за руль? – не верю своим глазам, когда Ворон обходит тропу, по которой мы сюда пришли и выходит прямо на грунтовую трассу, где припарковано несколько крутых элитных автомобилей. – Ты водить-то умеешь? Это машина твоего друга? Она слишком крутая. Как бы ее не разбить! Ты уверен, что справишься? Я переживаю… А если, разобьешь? А если, нас остановят? У тебя права есть? Мы же… Мы… Я бы лучше пешочком. Одна. Люблю гулять в одиночестве. В темноте.

Все это я успеваю выпалить, прежде, чем меня посадят прямо в одеяле в салон автомобиля на переднее пассажирское.

После чего, парень обходит машину и уверенно усаживается за руль.

– У меня есть права. Я совершеннолетний.

– Ты так быстро научился водить?

– Давно.

Едем в тишине. Мне наконец-то удалось высвободить руки. Спешно поправляю волосы и смотрю на мелькающий за окном ночной пейзаж. В салоне тихо. Я уже поняла, что он не из разговорчивых, но мне хочется разбавить эту тягостную для меня паузу. Просто молча сидеть с этим убийцей страшновато. Мы рядом с лесополосой, если вы поняли.

– Ты уже подал документы в ВУЗ?

– Нет.

– Почему?

Смотрю, как ресницы маньяка опускаются, потом снова поднимаются. Взгляд сосредоточен на дороге. Возникшую неловкость никак не дополняю. Жду.

Но молчание затягивается, а меня это напрягает. А еще пугает. Ехать в тишине с самым агрессивным парнем нашей школы – это жестко. Тогда я повторяю свой вопрос:

– Почему?

– Потому.

– Мне очень понятно стало, – раздраженно прикусываю губу. – Спасибо, что так подробно ответил…

Ох, мне стоит попридержать язык.

Ворон вздыхает, и продолжает наблюдать за дорогой. Я же смотрю на его руки. Точнее – пальцы. Тонкие, длинные, изящные.

Едем в тишине. Мне неловко. Чувствую себя маленькой мышкой, барахтающейся в капкане огромного хитрого тигра.

Сую руки обратно в одеяло, потом вытаскиваю, и заламываю их, напряженно вглядываюсь в темноту за окном.

Все произошедшее кажется сном. Я в машине с самым пугающим парнем на свете. Кому расскажу – не поверят. Хотя… Кому мне рассказывать? Только, если Динке. Но она точно не поверит!

Даже моя подруга никогда не воспримет такую нелепость за чистую монету. Скажет, что я ударилась в бурные фантазии.

Уже слышу ее строгий нравоучительный голос, подобно нашей учительнице по психологии: «Дорогая, это все из-за стресса. Пустые мечты не приведут ни к чему хорошему. Ты избегаешь истину. Тебе стоит вернуться в реальность. Поспи, отдохни, в крайнем случае - съешь чего-нибудь сладенького. Только не переусердствуй! Береги фигуру! А жизнь наладится, вот увидишь!» Она любит толкать мне такие пламенные речи. Явно ощущает себя всезнайкой. А я и не в обиде. Потому что, это все действительно нелепо.

Возможно, я и правда ударилась в фантазии? И мне все это снится?

Что делать, чтобы очнуться? Нужно себя ущипнуть.

Начинаю себя щипать: не все достать получается, я все еще в этом громоздком одеяле. Щипаю нос, потом щеки до красноты. Но картинка не исчезает. Он явно все еще находится рядом.

Не пропал, не испарился. Еще и глаза на меня скашивает и бровку свою лохматую приподнимает, будто я больная на всю голову. Но молчит. Уверенно держит руль одной рукой.

Щипаю, щипаю, щипаю. Все без толку. Нужна тяжелая артиллерия.

Замахиваюсь и ударяю себе костяшкой указательного пальца прямо в лоб.

– Ауччч, – шиплю. – Почему ничего не меняется…

– Давай помогу, – Маньяк тяжело вздыхает, останавливает машину у обочины. Поворачивается ко мне и щелбанет прямо в мой лоб.

Серьёзно, я не шучу. Он мне в лоб щелбан зарядил. Вид при этом, будто он мне жизнь спас.

Молчим.

Молчим, молчим, молчим.

Молчим…

Смотрим друг на друга.

Я ошарашенно быстро моргаю и бесконтрольно приоткрываю рот в удивлении.

– Ай! – хоть и с некоторым (большим) опозданием, потому что в шоке, но укоризненно смотрю на него, потирая место жжения. – Ты с ума сошел?! Теперь шишка будет!

Глава 9

– Утро доброе, мой маленький милый Хамфри, – улыбка на все лицо, не смотря на разбитое состояние. Но я стараюсь не подавать виду, что жутко не выспалась.

Меня мучали кошмары.

Злой вампир с золотистыми глазами хотел высосать мою кровь. Всю, до последней капли.

Он зловеще кусал меня за шею, а я не могла выбраться. Мне казалось, что его чары и яд от клыков действуют, но потом я увидела, что завернута в одеяло.

Вампир держит свою жертву на руках…

Открывает красивые пухлые губы, растянутые в невесомую, едва заметную усмешку… еще секунда, обнажает клыки… а я не могу двинуться, не могу… руки увязли, ноги связаны… кричу, кричу, кричу … и … он ставит мне щелбан в лоб…

… и тут я проснулась.

А звук удара все еще звучит в голове. Будто камень швырнули в затылок, аж звенит в ушах. А на настольных часах пять часов сорок минут.

Оказалось, в процессе сна закуталась в свое одеяло с ног до головы. И чуть не упала с кровати прямо в этом пуховом мешке. Но Хамфри вошел меня разбудить.

Он отворил дверь лапой, как и обычно. Я не закрываюсь, ради него. Всегда оставляю небольшую дверную щель. Песель облизал мне щеку, и гавкнул, предупреждая об опасности.

О, уверена, он боялся, что я набью себе шишку. Но она у меня уже имеется. Прямо на лбу зияет, в центре.

Настоящий звездец.

Я открыла глаза прямо перед падением и перекатилась к спасительной стеночке.

– Сейчас, милый, сейчас, – соорудив неаккуратный пучок на голове, несусь в ванную комнату, чтобы почистить зубы. – Еще секунда. Потерпишь?

Хамфри виляет хвостом из стороны в сторону и склоняет голову набок. Он скулит уже около получаса, не меньше. Слышала через сон.

– Еще минутка! Черт, голова распухла. Хамфри, мне казалось, что в голову кидали кирпичи, – мычу жалобно. Умывшись, накидываю курточку прямо на пижаму и быстро надеваю кеды. На улице прохладно, я уверена. После дождя витает легкий утренний туман. – Пойдем, пойдем, милый!

Хамфри радостно выбегает на улицу. Еще стоит сумрак, и я быстро-быстро моргаю. Ощущение, что все еще сплю.

Обычно я люблю это время, когда безлюдно и в некоторой мере, одиноко. Для меня во всем этом есть некая романтика. Но не сегодня. Сегодня я проспала аж на сорок минут.

Я никогда не завожу будильник, потому что этот милый пес меня всегда будит. Но Хамфри будто чувствовал, что я очень устала, и терпел до последнего. Только в шестом часу у него уже нет сил.

– Что не так? – удивленно вглядываюсь за широкое дерево, куда Хамфри напряженно смотрит и лает. – Что там?

Я действительно напугана и делаю несколько шагов в сторону своего подъезда. Медленно двигаюсь спиной к дому, продолжая вглядываться. Отвернуться сейчас было бы глупо. Район у нас действительно неважный, и я не хочу быть настигнута хулиганом врасплох.

– Иди сюда, Хамфри, – звучит приказ, из-за дерева вступает высокая темная фигура в капюшоне. – Ко мне!

Голос такой низкий и величественный, что Хамфри напугано поджимает хвостик и… и идет, будто завороженный.

Я выпускаю поводок из рук. Пальцы сами разжимаются, а рот неконтролируемо приоткрывается.

– Что ты здесь делаешь?

Свой голос не узнаю. Будто бумага шуршит и рвется, такой странный гортанный звук вместо моего голоса.

– Ты опоздала на сорок пять минут. Я готов выслушать твои оправдания, Малышка.

– Готов выслушать мои… – у меня дар речи пропадает. Наблюдаю, как Ворон поднимает поводок и без улыбки подмигивает Хамфри. А тот и рад. Прыгает от радости, хвостом виляет. – Хамфри, нельзя слушаться чужих!

Наш пес всегда слушался только нас, а на других рычал и гавкал. Он не из дружелюбных. Но тут он выполняет все, что скажет Ворон, будто этот несмышленыш дрессированная овчарка и перед ним профессиональный кинолог.

– Посиди в сторонке. Не мешай взрослым, – звучит команда и Хамфри послушано отходит в сторону и садится, с ровной осанкой и приподнятыми ушками. – Начинай, – парень кивает мне, величественно приподняв подбородок. Его глаза темнее ночи. – Я жду.

– Ты ждешь? Чего ждешь?

– Оправданий.

– С какой стати?

– Ты задержалась.

– И?

– С огнем играешь.

– А?

– Все буковки из алфавита знаешь? Молодец, Марина.

– Я правда не понимаю, – задергиваю куртку посильнее, потому что он окидывает мою одежду долгим внимательным взглядом. С головы до пят, без шуток. Медленно и как-то придирчиво.

А у меня пижама с Санта-Клаусом. Мне Сабина подарила на прошлый новый год, но я ношу ее постоянно. И зимой, и летом.

Тяжелые брови парня взлетают вверх. Да, у меня еще и носки блестящие, со снежинками и оленями. В подарок шел весь набор.

– Эй! – возмущаюсь его удивлению. – А что такого! Если носить ее только зимой, получается всего три месяца! А остальные девять что? Это пустая трата денег!

Он внимательно слушает, чуть сощурив веки.

– Это не то, чего я ждал.

– А?

– Слушай, Малышка. Мне плевать, что ты на себя напялишь, хоть мешок от картошки. Но будь добра, не опаздывай.

– Куда не опаздывать?

– Ко мне.

– К тебе?

– Из-за тебя я съел слишком много конфет. Мне нельзя столько сладкого, – он вытаскивает из кармана толстовки гору блестящих фантиков.

Огромный верзила в темной одежде с кучей конфетных бумажек в руке. Выглядит на редкость комично.

Некоторые из них вываливаются из его мощного сжатого кулака и падают на газон. Я, как завороженная, опускаю взгляд, отслеживая их головокружительное падение.

– Пожалуйста, не мусори здесь!

Уголки его губ приподнимаются. Он чуть отворачивает голову в сторону и усмехается сильнее. Его взгляд очень красноречив.

Я оглядываюсь. Да, он прав, у нас и без него не слишком чисто и аккуратно. Кругом бутылки, бумажки, и куча всякого мусора. Но это не значит, что мы хотим так жить. Я всегда убираю за собой, и была бы счастлива, если бы у нас все так делали. Но, к сожалению, здесь не все так рассуждают.

– Сорок пять минут. Сорок пять чертовых минут я стоял под этим чертовым деревом! В горе этого чертова мусора! Это была вечность, которую я провел в самом отвратительном в мире месте.

Глава 10

– Аа?

Парень испускает такой раздраженный выдох, что я тут же забываю его последнюю фразу.

– Ладно, – пожимаю плечами. – Слушай, я вообще ничего не поняла, и пойду переодеваться. А еще, я хотела бы позавтракать, потому что в школе особо нет возможности пообедать, а от легких перекусов у меня уже живот урчит… Эээ… Скоро подъедет автобус, и если тебе наскучит ждать, ты можешь уехать.

Уезжай, пожалуйста. Умоляю.

Я краснею, прикладывая ладошку к животу. Зачем я сказала, что он у меня урчит?

Стыд-то какой!

Он молчит. Но по его потемневшим глазам, я понимаю, что мне не стоит спорить. И вообще, следовало бы забрать свои слова обратно о том, что ему стоит уехать, не дождавшись.

Встать перед ним на колени и извиниться за сгоряча брошенные слова?

Тьфу! Никогда.

Не знаю, чего он от меня хочет, возможно, я чем-то не угодила ему и не заметила. Последнее время я всех напрягаю и уже привыкла. Мы вместе с Хамфри убегаем домой. Поднимаясь по лестнице, я прокручиваю в голове произошедшее.

Несколько раз останавливаюсь на ступеньках. Стою, оцепенев. У меня словно белая пелена перед взором появляется. Я так боюсь этого парня…

А он меня преследует.

Маньяк.

Сталкер.

А вдруг, меня исключат из-за него, как тех нескольких неудачников? Я так долго терпела Клюеву и все зря?

Лишь Хамфри удается затянуть меня в квартиру. Он вонзается зубами в мою штанину и утягивает за собой.

– Может, стоило позвать его на чай?

Так. Ладно. Это же чушь несусветная.

Чай меня не спасет.

Я аккуратно отодвигаю занавеску на нашей маленькой кухонке и смотрю на демонического верзилу. Он остался стоять у дерева и, кажется, засовывает в рот еще одну конфету.

– Этот парень настоящий сладкоежка…

– Какой парень? – в кухню входит Сабина. Она выглядит не выспавшейся, у нее волосы дыбом. А ведь сегодня ее ждет ночная смена. Меня тут же накрывает чувство вины.

– Да, никакой, – тушуюсь и бегу выключать чайник, надеясь, что Ворон не решит, что я невежественна и не включит меня в число несчастных «Неудачников». – Чего так рано встала? Тебе стоило выспаться! Извини за вчерашнее.

– Ты так никогда раньше не делала, Маришка. Я волновалась. Уложила Пашу спать, а тебя все нет. Я звонила, ты не брала трубку и мне пришлось заглянуть к тебе в комнату. Не хотела лазить в твоих личных вещах, но у меня не было выбора. Я увидела, что ты забыла свой телефон и очень испугалась. Уже хотела звонить в полицию…

– Ой, Сабина, прости, – подхожу к тете и обнимаю ее за плечи. Она сидит на стуле и тяжело вздыхает. – Я сделаю тебе чай… я… я…

Беру кружку Сабины и наливаю кипяток. Открываю шкафчик, где у нас лежит пачка чая и успеваю за это время прогнать в голове сотни мыслей и идей, как объясниться. Я не говорила Сабине, что происходит в гимназии. Я не хотела жаловаться на травлю. У нее своих проблем хватает, и без меня.

– Вот, держи, – ставлю перед ней чай. – Прости, что забыла телефон дома. Последнее время он плохо работает, старый же...

Я не вру. Телефон действительно стал плохо работать. Возможно, девчонки что-то сделали с ним.

– Марина, почему ты не говорила? Мы обязательно купим новый! Послезавтра мне выдадут аванс.

– Нет, нет, – машу рукой, мол, не бери в голову. – Он еще в отличном состоянии. Ты же хотела купить Паше новые кроссовки, которые светятся! И самокат! Он так ждал! Это важнее! И у Хамфри заканчивается корм. Слушай, ты же знаешь, я почти ни с кем не общаюсь, поэтому и не особо слежу, взяла телефон, или нет.

– Но если происходит такая ситуация, что ты задерживаешься, ты должна звонить!

– Конечно, ты права, прости, – стыдливо прикусываю губу. – С этого дня я буду брать его с собой всегда. Обещаю!

– Тем не менее, с ним нужно что-то делать. Либо ремонт, либо покупаем новый. И я считаю, что лучше все же новый.

Ох, зачем я ей ляпнула, что он сломан.

– Сабина, пожалуйста, не надо, – умоляю я жалостливо. – Я не хочу быть обузой.

– Ты для меня не обуза! Не смей так говорить! Что за глупости! Ты моя семья!

– Спасибо, но… Знаю, как тяжело тебе тянуть нас всех. Я бы хотела сама купить себе телефон. Знаешь, предложение Дины подработать в магазинчике ее матери все еще в силе, и я…

– Нет. Марина, мы уже сто раз обсуждали. Никаких подработок. Учеба превыше всего сейчас. Помни о поступлении в ВУЗ.

– Это не помешало бы…

– Нет. Я не разрешаю, Маришка. Никакой работы.

– Но я хочу быть полезна, хотя бы немного.

– Ты очень помогаешь мне с Пашей и Хамфри. Этого достаточно, Мариш. Разговор на эту тему закончен.

Я знаю, что мне не стоит обижать Сабину и не спорю. Она очень добра ко мне. Пока мы обсуждаем все, я разбиваю яйца в сковородку, кладу сосиски и зелень. Завтрак делаю на всю семью.

Я не тороплюсь, потому что у нас автобусы ходят каждые пятнадцать минут. Но когда я не спеша пью кофе, поедая вкуснейшую глазунью и задумчиво гляжу на секундную стрелку часов, слышится странный грохот. Сначала один раз, потом еще и еще…

Сабина отвлекается от своей книги, которую читает всегда за завтраком и удивленно поднимает голову.

– Что это?

– Не знаю, – безразлично пожимаю плечами.

– Такое чувство, – Сабина встает со своего места и подходит к окну, – что кто-то кидает в окно камни.

– Ой! – я тоже подскакиваю к окну и встаю позади Сабины, заглядывая ей за плечо. – Я совсем забыла про этого чокнутого!

– Про этого чокнутого? Так ты из-за него задержалась допоздна вчера? У тебя появился парень?

– Нет, не из-за него… То есть да, из-за него, но не из-за него… Вообщем… Там долгая запутанная история…

Сабина издает красноречивый смешок, а я ощущаю, что мои щеки горят.

– Отойди пожалуйста, – прошу ее, отворяя окно. – Я…

– Ну, хорошо, – она отходит, но продолжает на меня смотреть, ласково улыбаясь и сложив руки на груди. – А знаешь, я думала, это произойдет даже раньше.

Глава 11

– Ты что, правда никогда не ездил на автобусе? – шепчу удивленно, когда парень, хмуря брови, неприязненно оглядывает вновь прибывшую толпу с остановки.

– Я же сказал, – он делает еще один шаг ко мне, притесняя к окну. Мне становится жутко некомфортно, и я немного отворачиваю голову и стеснительно опускаю веки. Но не отталкиваю его.

И чего он так ко мне жмется?

Ладно, главное ему не грубить. Следует помнить, что мне важно не попасть в число пресловутых «неудачников». Вежливость, только вежливость…

Ворон кладет руку рядом с моим плечом, приближая свой мощный торс к моему телу, совершенно не соблюдая дистанцию. И я понимаю, что в переполненном автобусе соблюдать дистанцию довольно трудное занятие, но это не останавливает краску смущения, сгущающуюся на моих щеках.

Ощущение жара и паники настигает, когда рядом этот пугающий парень.

– Мы бы не успели пешком.

– Ты слишком долго собиралась.

– Я нормально собиралась, – принижаю голос, потому что на нас пялится рыжеволосая девчонка, нашего возраста. Чересчур пристально и удивленно, отсюда вывод – она может быть из нашей гимназии. Это очень плохо, мне не хотелось бы ненужных слухов. – Необязательно было ждать. Ты мог бы уйти раньше!

– Не мог бы.

Черт, черт, черт.

Этот парень слишком дерзкий и неприятный. А сейчас особенно угрюм. Не выспался, определенно. И точно во всем меня винит.

По выражению его лица вижу – убивать готов. Всех подряд.

Но я первая на очереди.

Сегодня определенно мой день. Он решил закончить начатое.

Как же он раздражает! И пугает!

И как же сложно вести себя с ним по-хорошему.

Отворачиваю голову в другую сторону, чтобы рыжая прекратила меня сканировать прожорливым взглядом. Она плотно зажата несколькими людьми, поэтому пока не может достать телефон из сумки, но я по ее блестящим глазам вижу, что она это сделает, как только представится момент.

А после она сфотографирует нас, а после… А что, после? Да все, что угодно. Любые сплетни приведут меня к еще одному унижению.

Поэтому, как только автобус останавливается и двери открываются, я спешно выбегаю из салона, хоть и с трудом растолкав толпу. До гимназии осталось пара остановок, которые можно скосить сокращенным путем.

К моему неприятию Маньяк следует за мной по пятам.

Улепетываю быстро, натянув на голову капюшон. Но для этого парня мое быстро, как в замедленной съемке, проще говоря – ни о чем. Он идет неспешным шагом, озадаченно хмуря увесистые брови.

Такому верзиле моя беготня, как великану танцы дюймовочки. Это смешно. Но я ускоряюсь.

Только парень, похоже, не замечает моей спешки. Он ленивым движением достает из кармана конфету и, небрежно смяв фантик, закидывает вкусняху в рот.

– Ты уверен, что стоит есть столько сладкого?

– Я всегда уверен, в том, что делаю.

– Понятно, – бормочу, нервно оглядываясь.

Надеюсь, больше никто нас не видел. Иначе, я встряну в великий скандал. Проблем от Светки потом не оберусь. Мало ли, что взбредет в ее головушку.

Она же давно присвоила Ворона, и приближаться к нему другим девчонкам запрещено. Впрочем, никто и не пробовал. Этот демон, довольно жесток и агрессивен. И с девушками тоже бывает излишне груб.

Однажды, одна из девочек пыталась пофлиртовать с ним на перемене, на свой страх и риск, но была прилюдно, и довольно грубо отвергнута, на потеху публике и безмерную радость Клюевой.

– Кстати, эти конфеты я купил для…

– Слушай, давай разными путями дальше.

– Чего? – внушительные брови Ворона сходятся на переносице.

– Пойдем разными путями, – убираю пряди волос, почему-то настырно лезущие в лицо прямо из-под капюшона.

Он расфокусированным взглядом отслеживает мое движение, чуть прищуриваясь.

Решив, что он понял, ведь ответа от него ожидаемо не последовало, я выхожу на сокращённую тропу к гимназии, через парк. Но к моему злосчастью парень идет за мной.

Я ускоряюсь сильнее, чем было до этого. Серьёзно, я почти бегу. А этому верзиле хоть бы хны – он слегка увеличивает шаг, совершенно не отставая от меня.

Двигается без труда. Само спокойствие. Продолжает конфетки лопать.

Перебирая ногами, будто пулемет, нервничаю все сильнее. Лицо становится горячим, и уверена, багровым от спешки, но я не останавливаюсь.

Планирую смешаться с толпой при первой же возможности.

И ближе к воротам гимназии мне это удается. Мой Маньяк теряет меня из виду.

Сдаю курточку в гардероб и улепетываю от своего преследователя, прежде, чем он меня заметит.

Его хищный демонический взгляд так и блуждает по толпе зевающих угрюмых школьников.

Мне приходится убегать пригнувшись. И чего он такой верзила?

Возвышается Ворон над людьми, словно Великан над гномами.

Перед первым уроком прячусь в женском туалете. Там меня обнаруживает Динка. Проверив, что кабинки пусты, и доносчиц Клюевой здесь точно нет, она сочувствующе интересуется:

– От Светки прячешься?

– Да, от нее, – сминаю пальцы рук и прикусываю язык, который так и чешется, чтобы выдать подруге всю правду. Но зная Динку, не стоит рисковать. Нарвусь на длинные психологические речи с утра пораньше.

– Не волнуйся, она проспала сегодня, пока будет прихорашиваться, придет минимум к четвертому уроку, – заговорщески мне подмигивает. – А ее верная свита занята с самого утра. Они решают, что надеть на какую-то там вечеринку. Поедут в центр после игры.

– Класс, – взбодрившись, натягиваю счастливую улыбку на все лицо. – А я после игры спортзал буду мыть. Слушай, а ты про Светку откуда знаешь? Они что, все это в чате по баллу обсуждают?

– Да уж, никого не стесняются. Чат превратился в их личную группу. Скидывают фотки нарядов и спрашивают друг у друга советов. Возможно, балл будет в стиле «костюмированный карнавал».

– Я точно туда не пойду.

– Да брось! Чего бояться? Нужна ты им там больно. Не до тебя будет, – Динка плюется, открыв дневник с расписанием. – Тьфу! Три химии поставили в пятницу. Подряд.

Глава 12

Я поворачиваюсь и вижу, что над моей головой повисла чья-то пятка.

Чуть выше взглядом веду, там Мякишев Гришка. Стоит прямо надо мной, нога так и висит в воздухе. Завис вообщем, словно статуя Микеланджело. Немного покачивается, удерживая равновесие.

Рот недоуменно скривлен, видимо, на губах была улыбка, но она со скоростью ультразвуковой ракеты тухнет.

– Ой, а ты чего здесь, ты же из другого кла… – губы Мякишева белеют, он медленно убирает ногу обратно на парту. Выпрямляется, становясь в позу оловянного солдатика.

– Вот, так и стой, придурок. Пошевелишься – убью, – все тем же невероятно пугающим голосом приказывает мой маньяк.

Мякишев издает резкий полувздох, громко сглатывает и замирает.

Народ многозначительно переглядывается, округляя глаза. Динка вбегает в кабинет перед самым звонком, на секунду притормаживает и шокировано разглядывает Ворона, будто перед ней великое божество. Рот изумленно раскрывает и чуть подкашиваясь, идет к своему месту.

Парень делает твердый шаг, и в классе становится еще тише. Настолько тихо, что можно было бы услышать, как та самая занимательная муха в углу чихает.

– Что ты… – успеваю произнести, прежде чем он возьмет стул, поставит его спинкой ко мне и усядется. Ноги расставит широко в коленях, локти кладет на спинку, и утыкается в меня безумными глазами.

Я следую примеру многих, приоткрываю рот. Но не удивленно, нет. Скорее… Раздраженно. Взбешенно и…

Обреченно.

Знаете, это чувство, когда все настолько плохо, что ты уже готов сдаться? Вот, оно то самое. Пронзает в моменте.

Я явно чем-то не угодила Ворону, из-за чего он меня сильно недолюбливает.

Деваться некуда, и я, захлопнув рот, жду, что он скажет. Как унизит меня? Толпа тоже ждет.

Но он не успевает ничего сказать, потому что в класс входит наш учитель Эдуард Григорьевич. Останавливается, как вкопанный, сжимая папки, неуверенно поправляет очки.

У меня появляется довольная улыбка на губах.

Вот оно. Мое спасение. Сейчас Ворон уйдет в свой класс. Даже, если ему все равно, что был звонок, учитель его выгонит. Он очень строгий у нас.

– Эдуард Григорьевич, у меня важный разговор, – спокойно говорит он, даже не взглянув на учителя. – Прошу извинить.

– Хорошо, Артур, только недолго, – тяжело вздохнув, будто также принимая неизбежное, учитель выходит, плотно прикрыв двери.

Уголки моих губ унывающе опускаются вниз. У Ворона же напротив – насмешливо приподнимаются вверх.

Но ощущение витает, что он явно серьезен, как никогда…

Глаза в глаза. И нет возможности отвернуться. Знаете, ее просто нет. Моя воля полностью отсутствует. Я под сильнейшим гипнозом.

Не зачарована, нет.

Напугана.

У меня губы пересыхают, хочется пить. Облизываю их медленно, оттягивая момент. Парень снова отслеживает мое движение. И взгляд на этот раз довольно сфокусированный. Ни один мой жест не оказывается не замеченным. Даже то, как нервно дергаю ногами, видимо в дохлой попытке убежать куда подальше. Можно с этой планеты.

В классе тишина. Только Мякишев еще пару раз громко сглатывает.

– Избегаешь меня? – тихо, низко, интимно. На грани с хриплым шепотом, от которого идут игольчатые мурашки...

А может, я просто напугана сильнее, чем мне казалось.

– Нет, – шепчу также тихо, но чувствую – все вокруг прислушиваются. Веки опускаю, отчего-то в этот момент стесняясь смотреть на него.

Ощущение, что парень пронзает во мне дыру глазами. Все лицо горит. Язык онемел, не могу справиться с волнением. Все мысли о том, как он хочет унизить меня. Обидеть, сделать больно, на виду у толпы.

Не знаю, вынесу ли я это снова. Когда я не высыпаюсь, то особенно близко к сердцу все принимаю. Особенно уязвима. Будто мои нервные клетки чрезмерно раздражены и требуют отдыха. Сегодня я определенно не в состоянии вынести очередного унижения. Мечтаю о спокойствии.

– Давай поговорим на обеде! – выпаливаю на выдохе, не успевая анализировать. – Мы можем выпить чаю в буфете… Я куплю тебе пончики, хочешь? Тебе же нравится сладкое? – уже не понимаю, что за бред несу от нервов. – Да, нравится, я помню! Знаешь, мне тоже. Я их очень люблю. С карамелью особенно… По-моему, ничего вкуснее в мире нет.

Какая же я дура! Подкупить бездушного демона… пончиками?

Невероятно, что я посмела сморозить такую глупость.

Поднимаю глаза на Ворона, впитывая его реакцию. Он не выглядит разозленным, скорее – глубоко задумчивым.

Заинтересованно хмыкает.

– Хорошо, – выносит свой королевский вердикт. – Ровно в двенадцать, Малышка. Не опаздывай.

Киваю, заводя руку за шею. Все тело болит, как от тяжелой работы.

Ворон шагает к двери, но перед выходом оборачивается и грозно бросает, глядя на Мякишева:

– До конца урока так стой. Не двигайся и молчи. Иначе – будет очень больно. Понял?

– Д-да…

– Хр*на ты понял, безмозглый? Я же сказал молчать. Ты, – пальцем щелкает, глядя на Тихонова – грузного парня, которого втихую называют Колобком, но в глаза люто побаиваются. Потому что он эти глаза может влегкую выбить.

– Я, – Колобок встает, и зачем-то кланяется.

Я его понимаю. Хорошо, хоть не в реверанс садится. Мне пару раз хотелось, когда он раздавал свои властные указания.

– Ты за главного. Если он молча не достоит до конца – поговорим с тобой. Уяснил?

– Уяснил! Выполню все! – и снова кланяется.

Меня почему-то прошибает.

Чего это он тут вытворяет? Я начинаю фырчать.

Но тут же замираю, потому что чересчур заметно получилось. Тишина стояла, а тут я… дурацкими звуками… перебиваю самого короля.

Мой маньяк мгновенно поворачивает голову и смотрит на меня.

Все молчат. Тоже подозрительно косятся в мою сторону.

Я уж думаю, что мне сейчас попадет. Нет, в ноги ему я кланяться не буду.

Нет, нет, не хочу. Не дождется.

Максимум реверанс.

Ой, да ну, нет. Не волнуйтесь. Это шутка.

Наверное...

Глава 13

От греха подальше, я отправилась на свое родимое место на подоконнике и достала контейнер с бутербродом. Ничего особенного – хлеб и колбаса вареная. Второпях «слепила» перед самым выходом из дома.

Ко мне неуверенно подошла Динка. Вот тут я и заметила, как ей натерпится узнать, что происходит. По ее бегающим туда-сюда глазам.

– Ой, Маришка… – как-то воодушевленно выдает. – Что у тебя с Вороном?

– Ничего. Кажется, я ему дорогу перешла, или типа того, – будто бы безразлично пожимаю плечами, покручивая в руках контейнер.

– Так он же через тебя переступил.

– Дин, обязательно напоминать?!

– Извини… Я имела в виду, чем ты могла ему помешать? Тем, что лежала у него на пути?

Еще раз безучастно пожимаю плечами.

– Он же смотрел на тебя тогда, будто ты всего лишь пыль у него под ногами. А тут аж в наш класс заявился. Его Господство соизволило до нас, простых смертных, спуститься... За что такая честь?

Шумно и раздраженно выдыхаю. Как же я устала. Знаю, она не со зла...

– Так, так, так, Селиванова, – раздается противный голос Кистевой. – С убожеством нашим дружишь? А клялась, что не общаетесь…

Динка тяжело вздыхает и складывает руки на груди. Кистяеву она не так сильно боится, как Светку, поэтому более борзая. Остается стоять возле меня. Хотя я знаю, что ей это трудно дается. Она не за себя боится, а за Стаса своего. Бережет свою любовь от Клюевой и ее прилипал всеми силами.

А вот я боюсь. Таня обычно делает грязную работу, которая задает ей Светка. Все самые неприятные проделки, совершенные надо мной, придуманы ею. Любит она меня помучить. Для нее это наивысший кайф.

Несколько девчонок оттесняют Динку, которая хоть и неуверенно, но пытается сопротивляться. Толпа зевак вокруг стоит, рассчитывая на порцию развлечения. Ничего не меняется. Одно и тоже изо дня в день.

– Не трогайте ее, девочки, пожалуйста!

– Заткнись, Селиванова. Мы с тобой еще разберемся. Дойдет и до тебя очередь! – шипит Кистяева, подойдя ко мне впритык. – А ты, убожество, – усмехается, – дай-ка сюда это.

Резко выхватывает из моих рук контейнер. Открывает и показательно брезгливо сморщив нос, разглядывает мой наспех слепленный бутерброд.

– Ой! Это что? Месиво для свиней? Отвратно выглядит! Будто на него наступили, – улыбается мне плотоядно, и я понимаю, сейчас что-то будет. – Или… еще нет?

Переворачивает контейнер. Показательно медленно.

Издевательски медленно.

Бутерброд падает ошметком. Хлеб с маслом отдельно, колбаса отдельно.

– Упсс… – ладошку к губам драматично прикладывает и ресничками быстро-быстро хлопает. – Так неприятно получилось. Да, Шацкая?

Смотрю на свою еду, валяющуюся на полу. Тошнота накатывает.

Но это не все.

Кистяева медленно наступает на колбасу. Давит туфелькой. Растирает. Потом убирает ногу и хмыкает:

– Ничего не изменилось, надо же... Все также отвратно выглядит. Знаешь, мне о-очень интересно, а на вкус как? Попробуй, Шацкая.

Раздаются нескромные издевательские смешки.

– Ч-что?

Кистяева вздыхает, будто все ее бесит, но при этом довольно улыбается. Закидывает длинные блестящие волосы за спину.

– Не хорошо выбрасывать еду.

– А?

– Ну, что за нелепость? Ты что, глуховата? Подарить тебе слуховой аппарат? Подними и сожри!

Возможно, мне все же послышалось.

– Что? С-съесть? – опускаю глаза на раздавленные кусочки. Нервно сглатываю.

От шока не могу и слова произнести.

– Не стесняйся, Шацкая. Мы все ждем. Кушай на здоровьице. По тебе видно, что покушать ты любишь!

– Не буду, – шепчу, онемевшими губами. – Отвали от меня!

Вокруг нас все больше народу. Толпа собралась немалая. Я красная, как помидор. Сердце стучит рвано. И меня тошнит.

– Не будешь… – усмехается, толкая меня в грудь. Я больно ударяюсь спиной о подоконник. – Отвалить?! Не порти нам шоу, Шацкая! Ведь это так весело! Жри.

Ей весело унижать меня. Им всем.

– Да хватит вам, девочки, – единственная кто вступается Динка.

Ее парень Стас поспевает и тоже пытается что-то сделает. Но остальным уже плевать. Стадный инстинкт берет верх. Я их основное блюдо на сегодня.

«Давай, давай, давай!» – подхватывает жестокая толпа, собравшаяся возле нас.

Я не хочу плакать. Нет. Они не должны видеть мои слезы. В глазах щипет. Пусть. Я не заплачу перед ними…

Никогда.

Я буду сильной.

– Жри, или…

Кистяева не договаривает. Одна из подруг ей что-то быстро шепчет на ухо.

Она отступает от меня внезапно. Снова перекидывает копну волос за спину. И уже не улыбается. Голову склонила и хмурится, неуверенно покусывая губу.

Все расступились. Ждут. И молчат.

Тихо стало. Спокойно.

Толпу оглядываю, не сразу замечая его…

Ворон ко мне подходит. Не спеша. Осанка прямая. Шаги ленивые. Взгляда от меня не отрывает. Краснота еще больше покрывает мое лицо.

Не знаю, каковы причины, но почему-то перед ним мне особенно стыдно быть униженной. А он еще так осматривает меня, будто я невеста на выданье. Начиная от балеток и заканчивая кончиками моих покрасневших в смущении волос на макушке. Да, я настолько унижена, что каждая клеточка у меня сменила окрас.

– Время, – на свои шикарные часы пальцем деловито указывает. –Ты не пришла.

Невозмутим до одури. И будто не происходит сейчас ничего такого.

Словно, мне приснилось.

– Не пришла, – повторяю за ним онемевшими губами. – Нельзя… а… я голодная была очень… бутерброд еще… этот…

Провожу дрожащей ладошкой по ушибленной пояснице, а затем, и по лицу. Кожа горячая. Раскаленная.

Я не знаю, что говорю. Мне нет смысла оправдываться. Но что-то я пытаюсь сделать, не понимая причин.

На самом деле мне неважно, что они все думают. Уже давно неважно. Я просто хочу спокойствия. Но почему-то именно сейчас перед ним мне нужно оправдаться! Не знаю, почему…

Зачем он опять подошел ко мне?

Этот парень меня адски достал. Замучил уже до чертиков. Только вот я вымолвить перед ним больше ничего не могу.