(не) чистая сила

1

Ада

Готический рок в наушнике, капюшон серого худи оверсайз надёжно укрывает от лишних глаз. Добежать до универа и ни с кем не перекинуться нежеланной парой фраз – вот мой план. Который с треском проваливается, когда я врезаюсь в чью-то широкую спину. Запах сандала и кедра приятно щекочет ноздри, но я чертовски зла. Нечего стоять на моём пути. Все это давно знают и не связываются со мной, предпочитая ходить другими тропами.

Не извинившись, обхожу парня в чёрном лонгсливе, так неудачно перегородившего мне дорогу. Мельком поднимаю на него глаза, и желание мстить тут же пропадает. Красивый.

Мотнув головой, делаю шаг. Не хватало ещё…

- Осторожнее, - прилетает мне в спину, но я, не оборачиваясь, показываю средний палец и иду дальше.

Сердце странно колотится, будто я сдавала зачёт по челночному бегу. Но злость так и не прошла. Уже на саму себя за ненужные реакции.

Мне вообще не нравятся примитивные человеческие эмоции, хотя иногда я тоже поддаюсь слабостям. В такие моменты я чувствую себя недоразвитой, простейшим организмом, находящимся на начальной ступени эволюции. Потому что на самом деле я совершенно другая, не обычный человек. Многие называют меня ведьмой, я с ними не спорю. Это они от страха перед необъяснимым развешивают ярлыки.

Я умею проникать в сознание человека и управлять им, заставляя действовать в моих интересах. И да, я пользуюсь своими необычными способностями в корыстных целях. А кто мне запретит?

Сегодня первый день учёбы на втором курсе юрфака. Я бегом поднимаюсь по ступенькам лекционной аудитории на самый верхний ряд и закидываю чёрный джинсовый шопер на парту, выуживая толстую тетрадь и письменные принадлежности. Аудитория почти пуста. Первая пара после каникул, студенты не торопятся возвращаться к выгрызанию знаний из гранита науки.

Широко разложив локти на поверхности стола, роняю на них голову, мысленно подпевая последним нотам заезженной мелодии в ухе.

- Свободно? – раздаётся над ухом знакомый бас, нарушая гармонию первого дня.

Я поднимаю глаза, и сталкиваюсь с насмешливым стальным взглядом, внимательно изучающим меня. Парень, чью спину я сегодня почти поцеловала, стоит, возвышаясь надо мной, как башенный кран.

- Тут почти везде свободно, - указываю рукой на множество пустых мест, ещё не занятых студентами.

- А конкретно здесь? – не унимается парень, стоя слишком близко ко мне и заполняя моё личное пространство своим пусть и приятным, но чужим ароматом.

- Конкретно здесь – не советую. - резко выплёвываю и отворачиваюсь. Не хочется применять свою силу в первый день на первом встречном.

- Очень дружелюбно. – продолжает этот идиот выводить меня на эмоции. Я не поведусь. Ни за что. Только не сегодня.

- Я в друзья не напрашивалась. – недовольно цежу в ответ, стараясь не глядеть на источник усиливающегося раздражения.

- Ты всегда такая?

- Даже не собираюсь выяснять, какая именно.

В этот момент в аудиторию вплывает, как белая лебедь, всеобщая любимица Рая. Она сразу освещает пространство просторной аудитории своим до рези в глазах ярким нимбом, привлекая внимание каждого. Я слежу за взглядом новенького, залипшего на ясных синих глазках и пшеничных кудряшках, и ядовито ухмыляюсь. И он туда же. Кто бы сомневался.

Уткнувшись в раскрытую пустую тетрадь, и посчитав, что разговор о месте под солнцем исчерпан, я принимаюсь выводить причудливые узоры на полях. Я всегда занимаюсь этим в свободное от написания конспектов время.

- Симпатично. – новенький беспардонно плюхается рядом со мной, нагло заглядывая мне через руку.

Я вздрагиваю от неожиданной дерзости совершенно незнакомого парня, по всей видимости, посчитавшего себя бессмертным. Инстинктивно отодвигаюсь, прихватив с собой тетрадь и ручку. Даже никак не комментирую его действия. Этот придурок не заслуживает, чтобы я тратила на него свои время и силу.

- Я Влад. – что и где у него прорвало, что он не может остановить словесный поток, явно осознавая, что с ним не намерены общаться? Или он настолько тупой?

- Не интересно. – не глядя на парня, бормочу я, ожидая, когда он задаст свой главный вопрос.

Пять. Четыре. Три. Два. Один…

- А это кто? – та-дам!

Такие моменты, периодически случаются на нашем курсе. Не со мной. Новенький ещё не в курсе, что я – что-то типа чёрной овцы в белом стаде. Иначе не подсел бы и не спросил именно у меня. А суть в том: кто и о чём бы не беседовал, в итоге разговор всегда сводился к её высочеству Раечке. В ста процентах случаев. К нашей самой белой из всех белых овец, лучшей на курсе, красавице, спортсменке и далее по списку.

- Спроси любого, тебе подробно объяснят. У меня нет ни времени, ни желания. – я наконец поворачиваю голову к Владу, и от его пристального взгляда по коже бежит лёгкий холодок, вызывая во мне что-то отдалённо напоминающее смущение.

А он продолжает смотреть в мои глаза не отрываясь, долго и внимательно, будто не веря, что такой цвет существует в реальности, а потом неожиданно выдыхает:

- Вау!

2

Рая

Людям, которые во всём пытаются видеть прекрасное, живётся легче. Это мой девиз, и я всегда неукоснительно следовала ему. Хорошее можно найти в любой даже самой трудноразрешимой проблеме, взглянув на неё, как на урок. Ведь ничего случайного в нашей судьбе никогда не происходит.

Но я не только сама так жила, я пыталась открыть глаза окружающим, показать им, как изменится мир от позитивных мыслей.

Никто не подозревал, что у меня есть особенный дар, способность, доставшаяся от прапрабабушки Ольги из позапрошлого столетия: я умею проникать в сознание людей и менять его, настраивать, как непослушный музыкальный инструмент. Этот дар – нелёгкая ноша, накладывающая определенные обязательства на меня.

Я не имела права растрачивать его куда попало, использовать в личных целях. Это неправильно. Кое-кто так не считал, но Бог ей судья.

Утро второго сентября вызвало распирающее чувство предвкушения: сегодня я снова увижу однокурсников и друзей, с которыми расставались на целое лето. Друзей у меня было много, вообще люди ко мне тянулись, и я считала это заслуженным. Добро всегда порождает добро в ответ. Случайная чужая улыбка в хмурый день может не только изменить настроение, но и задать новый ритм всем последующим делам. Поэтому я всегда старалась улыбаться, и часто получала в ответ то же.

По пути на пары, заглянула в деканат узнать, есть ли какие-нибудь объявления и новости для второго курса юрфака. Я никогда не боялась брать на себя ответственность, поэтому без раздумий согласилась стать старостой целого потока из пяти групп. После первого года ни разу не возникло желания отказаться. Я со всем справлялась легко, с любыми вопросами и проблемами.

Все на нашем потоке относились ко мне доброжелательно, я привыкла к повышенному вниманию со стороны сокурсников. Ко мне всегда прислушивались, не ставя под сомнения мои доводы. Все, кроме одного человека. И мне иногда не верится, что в наших жилах течёт одна кровь.

Как только я вошла в аудиторию, меня тут же обступили студенты, разглядывая с восторгом моё новое платье, осыпая искренними комплиментами, на каждый из которых я так же по-доброму отвечала. Настроение было волшебным. Я по-настоящему была рада всех увидеть – отдохнувших, загорелых, готовых к новым подвигам. Кто-то сменил причёску, кто-то стиль одежды. Лишь одно осталось неизменным: серое худи на самом верхнем ряду с широким капюшоном, скрывающим поразительного цвета глаза.

Разместившись на первом ряду и подготовившись к лекции по новому предмету, я вздрогнула от неожиданности, когда рядом со мной приземлился парень. Новенький. Подняла на него глаза – и пропала. Сердце замерло на мгновение, а потом забилось с новой силой, несмело пробуя и принимая незнакомый ритм.

- Привет, я Влад. – он обезоруживающе улыбнулся и протянул мне руку.

- Привет. Рая. – коснулась его ладони, и от кончиков пальцев по всему телу разошлась тёплая волна.

- Что за предмет будет? – поинтересовался Влад, внимательно разглядывая меня.

- Философия права.

- Наверняка будет невыносимо интересно.

- Зависит от преподавателя. Самый занудный предмет можно преподнести так, что студентов за уши не оттащишь. Наоборот тоже работает. – уверенно заявила я.

В аудиторию вошёл пожилой профессор с книгами и журналами подмышкой, и студенты синхронно зашелестели тетрадями.

- Вот сейчас и проверим твою теорию. – подмигнул Влад.

Мне было приятно общество новенького, даже просто сидеть с ним рядом, заливаясь краской при каждом остроумном комментарии о преподавательских способностях мужчины за кафедрой. Это были совершенно новые ощущения для меня, волнующие и особенные.

На переменах мы общались с Владом на разные темы безо всякого стеснения и неловкости, будто знали друг друга давно. С ним было легко и как-то уютно. Мне нравилось, как он смотрит на меня – с теплотой и искренним интересом. Я безумно не хотела, чтобы пары заканчивались, оставив меня без этих удивительных эмоций, и парень, словно прочитав мои мысли, предложил сходить в парк недалеко от университета.

Когда поднимались из-за парты после окончания лекций, я заметила едва уловимую вспышку фиолетового света вокруг Влада, промелькнувшую и мгновенно растворившуюся в душном пространстве аудитории. В его сознание кто-то успел вмешаться, причём, совсем недавно. Насчет личности нарушителя чужих личных границ сомнений не было, а вот причины, побудившие сестрёнку это сделать, были весьма любопытны. Но она никогда не то что не признается, но и не заговорит со мной на эту тему.

В парке было шумно. Повсюду носились дети, радостно смеясь и повизгивая. Небольшие группы молодых людей что-то бурно обсуждали, эмоционально жестикулируя. Влюблённые пары неспешно брели по разогретому сентябрьским теплом асфальту, погружённые друг в друга, не замечая ничего вокруг. Солнце светило ещё совсем по-летнему, обдавая горячими волнами лица прохожих, ослепляя и заставляя щуриться. Лёгкий ветер разносил по открытому пространству ароматы цветов, пёстро украшающих парковые клумбы. Моя душа была наполнена умиротворением. Влад держал меня за руку, и это казалось абсолютно уместным и правильным. Мы шли по широкой дорожке мимо фонтанов, щедро осыпающих прохладными брызгами гостей парка, и без умолку говорили обо всём на свете. Мне было хорошо, как никогда раньше, и хотелось, чтобы это чувство длилось вечно.

3

Рая

На следующий день на лекции Влад снова сел рядом со мной, и всю первую пару не выпускал мою ладонь из своей под партой. Моё сердце трепетало от восторга, кожа горела от тайного соприкосновения наших пальцев, вызывая новые эмоции, которые мне безумно нравились. Меня по-настоящему интересовало всё, что было связано с Владом. Хотелось бесконечно любоваться им – красивым, статным, наполненным добротой и обаянием, идеальным для меня. Узнавать его, наслаждаться приятным тембром его голоса и мечтать о нас. Но пока это было непозволительной роскошью, делиться Владом мне не хотелось абсолютно ни с кем. И я тайком бросала короткие взгляды на парня, тая от таких же ответных действий с его стороны.

Перед второй парой из уст куратора неожиданно прозвучала новость, что преподаватель одной из дисциплин попал в аварию и получил серьёзные травмы, и до тех пор, пока ему не найдут замену, предмета в расписании не будет. Я тяжело вздохнула, отчетливо понимая, чьих рук это дело. Обернувшись, столкнулась с немигающим фиолетовым взором, надменно наблюдающим за происходящим с высоты последнего ряда. На протяжении всей пары я ощущала жжение в районе спины, оценив назойливое внимание сестрёнки к моей скромной персоне. Когда-нибудь она нарвётся на неприятности из-за своего невыносимого характера и беспечного отношения к дару. И я не протяну ей руку помощи. Аде нужен хороший урок.

Мы с этой темноволосой хрупкой девчушкой с необычными глазами цвета лесной фиалки раньше были самыми близкими людьми на этом свете. Ада – моя троюродная сестра. Но когда-то, кажется, в прошлой жизни, она была моей лучшей подругой, только с ней я могла, не задумываясь, поделиться самым сокровенным, ей единственной доверяла больше, чем самой себе. Но всё проходит рано или поздно. Вот и наша казавшаяся несокрушимой связь не устояла, рухнула, едва нам исполнилось тринадцать. Так получилось, что в наш день рождения мы получили нечто новое, незнакомое простым людям, очень ценное и ответственное – наш дар. Это оказалось тяжкой ношей, и в одно мгновение нас просто разделило, разрубило все нити между нами невидимым лезвием, острым и беспощадным. Будто незримый палач привёл в исполнение смертный приговор, убив нашу дружбу и наши сестринские чувства. Мы моментально превратились чуть ли не в заклятых врагов, не имевших возможности выносить общество друг друга.

Каждая пошла дальше своим путём, пользуясь даром так, как считала правильным. Ада начала маниакально тратить силу только на себя, закрывшись от остального мира за серой тканью безразмерного худи. Злоба, бесконечная и неуправляемая, заставляющая совершать необдуманные поступки, поглотила её. Такое поведение родственницы вызывало во мне бурю негодования, несколько попыток образумить дурёху не возымели эффекта. Наоборот, с каждым разом она заходила всё дальше в своём желании отвернуть от себя людей. И ей удалось. Месть, наказание виновных, назначенных таковыми без суда и следствия, стали единственными точками приложения дара, разрушая саму Аду изнутри. От беззаботной милой девочки с сияющим взглядом, доброй, отзывчивой и искренней не осталось ничего. Моё сердце по отношению к сестре теперь было наполнено одной лишь жалостью.

Пары закончились, мы уже дошли до моего подъезда, но расставаться с Владом не хотелось. И вместе с тем отчаянное желание, чтобы он испытывал то же, что и я, накрывало с головой. Я всеми способами пыталась тянуть время, задавала вопросы о его жизни, интересах, планах, только бы побыть с ним рядом лишнюю минутку. Заглядывала в серые озёра, обрамлённые пушистыми ресницами, в надежде получить ответ. А потом не выдержала:

- У тебя есть планы на вечер?

- Хотел спросить тебя о том же. – заулыбался Влад, и моё сердце едва не выпрыгнуло из груди.

- У меня нет, - тщетно силясь скрыть назойливую радость, воскликнула я.

Улыбка парня стала ещё шире, и бабочки в моём животе проворно зашевелили нежными крылышками.

- Тогда предлагаю сходить в кафе часов в шесть. Недалеко от нас летнее…

- Хорошо! – не дала я договорить, внутренне ликуя.

- Я зайду за тобой. До вечера. – Влад напоследок крепко сжал мою ладонь и, развернувшись, пошагал в сторону дома. А я долго провожала его взглядом, мечтательно рисуя перед глазами картинки предстоящего вечера.

Дома, быстро скинув босоножки, поставила сумку на пуф и направилась в кухню. Отодвинув прозрачный тюль выглянула в окно. Мне всегда нравилась высота. Такая недоступная и манящая, завораживающая своей непостижимой мощью и безграничной свободой, захватывающая дух. Я могла часами любоваться ею, разглядывать соседние здания и далёкие городские пейзажи, невидимые с земли. Отсюда – с двенадцатого этажа – всё казалось игрушечным и таким близким, протяни руку – и вот она, недосягаемая красота.

- Раюш, подойди, - послышался из соседней комнаты голос бабули.

- Иду, ба. – мельком глянув на чернеющее у самого горизонта небо, отозвалась я.

Завернув в просторную комнату, обставленную старой потёртой мебелью, выцветшей от времени, которую прабабушка – Лидия Семёновна – наотрез отказалась менять на новую более современную и удобную, я обнаружила пожилую родственницу в кресле с очками, затерявшимися в седых локонах, и газетой в руках. Догадка о необходимости моего присутствия вызвала снисходительную улыбку на моём лице. Бабуля вечно теряла свои вторые «глаза», и регулярно – на своей же голове.

4

Влад

Я шагаю в затихающий дождь, прикрыв голову локтем. Под ногами шумными потоками бурлит и пузырится вода, тротуар похож на мелкую горную речушку с порогами – бордюрами и водопадами – водостоками. Высокие фонтаны брызг из-под автомобильных колёс пугают редких прохожих.

Быстрыми перебежками преодолеваю неглубокие лужи, не в силах перестать улыбаться.

Пусть погода ненастная, но в моей душе – тёплый солнечный день, наполненный лёгким, нежным только-только зарождающимся чувством.

Мне очень нравится Рая. С каждым днём всё больше. Нравится, как светятся её голубые глаза, когда она смотрит на меня, как мелодичным колокольчиком звенит её тонкий голос, когда смеётся над какой-нибудь дурацкой шуткой, как растекаются по телу тёплые волны, когда держу её за руку. С Раей легко, будто мы давние знакомые. Даже не так – мы словно близкие друзья, родственные души, когда-то давно потерявшие друг друга и сумевшие вновь обрести. Кажется, она лучше всех чувствует меня, читает мои мысли, угадывает желания. Необыкновенная девушка!

Этот наш короткий невинный поцелуй до сих пор огненной печатью горит на губах, как напоминание о моём внезапном порыве. Хотелось ли мне большего – сам не могу ответить на этот вопрос. Скорее всего – да, но что-то остановило. Страх всё испортить, сломать то хрупкое между нами, чему пока нет названия в моей голове, не позволил зайти дальше едва ощутимого прикосновения губ.

И вот теперь я стою у пешеходного перехода, дожидаюсь зелёного света, растянув на лице глупую улыбку, и думаю о том, как прекрасен мир вокруг: и этот осенний дождь, редкими крупными каплями ударяющий по мокрому асфальту, и посвежевшие листья тополей, и даже серое хмурое небо над уходящими ввысь крышами домов.

Вдруг мой взгляд цепляется за хрупкую фигурку девушки, медленно бредущую вдоль дороги по самому краю. Её серая толстовка потемнела, напитавшись дождевой влагой, пальцы крепко вжались в мокрую ткань рукавов выше локтей, а из-под широкого капюшона сосульками свисают тёмные пряди. Она ступает по воде в тонких кедах, вымокших насквозь, разрезая шагами бурлящие потоки, и не обращая внимания на непогоду. Что-то дрогнуло в сердце при виде этой городской сумасшедшей, и я сам не понимаю, как через секунду оказываюсь рядом с ней.

- Привет. – говорю, поравнявшись с девушкой и пытаясь подстроиться под такт её шагов.

Она не обращает внимания на моё присутствие, продолжая свой путь. Я замечаю, как плотная мокрая одежда облепила девичью грудь, и шумно сглатываю.

- Мы раньше не встречались? – не оставляю попыток установить контакт с недотрогой.

- Лучше бы не встречались. – бурчит она себе под нос, и её голос кажется мне знакомым.

- Не напомнишь?

- Обойдёшься. – девушка продолжает смотреть на затопленный асфальт, при этом прибавив шаг.

- Значит, на то, чтобы услышать имя, я вообще не могу рассчитывать. – стараюсь не отстать от неё я, уловив, как дрожат пальцы девушки с посиневшими ногтями, впившимися в серые рукава.

Дождь почти иссякает, опрокинув на город всю свою мощь и быстро растратив её. Мелкие пузырьки на лужах дружно равняются с водной гладью, а прохладный влажный воздух уносит остатки сентябрьского тепла.

- Ты замерзла? – интересуюсь я, мысленно отругав себя за неуместное желание согреть маленькие ледяные ладошки.

- Не твоё дело, - сквозь стучащие зубы цедит она.

- Ты, наверное, под ливень попала? – не унимаюсь я.

Хочется остановить её, сдёрнуть с головы чёртов безразмерный капюшон и внимательно рассмотреть лицо недотроги. Сейчас же я вижу лишь бордово-фиолетовые аккуратные губы и острый подбородок с липнущими к нему почти чёрными сосульками из волос, но продолжаю идти рядом и доставать девушку своим монологом, не в силах прекратить собственный поток слов.

Интересно, она красивая?

- Ты не отвяжешься? – раздраженно фыркает девушка и останавливается у светофора.

Мы переходим дорогу по пешеходному переходу на небольшом расстоянии друг от друга. Негромкие звуковые сигналы отсчитывают последние секунды. Недотрога на мгновение поднимает голову, чтобы посмотреть на проезжую часть, и моё сердце словно пронзает молнией.

Её глаза…

Это какой-то космос, непостижимый и далёкий, в котором можно легко затеряться, увязнуть в чёрных дырах, заблудиться в кротовых норах и погибнуть в ледяном фиолетовом свечении самой опасной звезды. Такого цвета я никогда не видел.

Девушка бежит вперёд, я тут же догоняю её, понимая, что она движется в противоположную от моего дома сторону. Но меня это не останавливает. Наоборот, мне до мурашек хочется подольше побыть рядом с ней и снова хотя бы на миг увидеть эти нереальные глаза, которые я никак не могу выбросить из головы.

- Ты живёшь где-то недалеко? – продолжаю я задавать вопросы, а руки так и чешутся стянуть с головы недотроги эту жуткую мокрую тряпку.

- Что тебе от меня надо? – не выдерживает девушка моего напора и резко останавливается.

- Хочу до дома проводить. – честно отвечаю я.

- Проводил. Всё? – она, наконец поднимает глаза, и я на секунду теряюсь, как заворожённый, уставившись на необычные черты.

5

Ада

- Чего тебе? – недовольно бурчу в трубку, слыша сладкий голосок «любимой сестрёнки».

- Ба хотела с тобой поговорить. Ждёт на неделе. Можешь сегодня прийти, я через полчаса ухожу. – скороговоркой выдаёт Рая и, вздохнув, добавляет: - Сказала, что-то важное. Так что, будь добра, отнесись с уважением к просьбе пожилого человека.

- Как скажете, ваше величество.

- Может хватит…

Я сбрасываю вызов. Нет желания выслушивать упрёки лучшей девушки нашего потока, знающей прекраснее всех, кто и как должен жить. Пусть со своими проблемами сначала разберётся, тоже мне святая.

Скидываю фартук и, не притронувшись к кофе и только что приготовленным блинчикам, обуваю кеды и выхожу на улицу. Нужно подышать свежим воздухом. Разговор с мисс очарование вызвал изжогу и напрочь отбил аппетит.

Город встретил меня духотой.

Набрав в лёгкие плотный воздух, закрываю на секунду глаза и иду в сторону парка. Не буду торопиться.

В ушах заезженная мелодия, перед глазами – пустота. Я не замечаю людей, не трогаю их, если они не трогают меня. Предпочитаю быть невидимкой. Моя стихия – тьма, полная загадок, которые я люблю разгадывать в одиночестве.

Когда есть время, брожу по тёмным улицам, заглядывая в чёрные глазницы окон. Меня привлекают именно они. Там, за отражающим свет фонарей стеклом, не позволяющим заглянуть в чужую жизнь, я вижу боль и одиночество. Я чувствую их каждой клеткой своего худощавого тела, могу прикоснуться к ним разумом, не открывая глаз, не улавливая звуков. Чтобы снова удостовериться в человеческой слабости и несовершенстве, доказать себе, что с этим миром мне не по пути.

Но едва в окнах загорается свет и задёргиваются шторы, мой интерес улетучивается. Эти никчёмные, жалкие существа, до тошноты лицемерные, заслуживают всё то, что с ними происходит. На сто процентов.

Они говорят о сострадании, сокрушаясь, что им мешает чужой орущий ребёнок, о щедрости, без сожаления забирая последнее у нуждающегося, о верности, предавая в угоду собственным порокам, о любви, превращаясь в жадных собственников. Не хочу иметь ничего общего с этими примитивными созданиями, горделиво стучащими в грудь пяткой, доказывая, что они – венец творения.

Я им не верю. Ни одному из них. Ни на грамм.

Даже собственной матери.

Ей – меньше всего.

А Рая – просто глупая девчонка, возомнившая себя настройщиком идеальности, несущим светлое, доброе, вечное. Ну, пусть попробует. Первая обожжется. И этот ожог будет невыносимо глубоким, болезненным и вечным.

Сев на бетонный бортик фонтана, мокрый, но нагретый сентябрьским солнцем, включаю громче «Save me» Lacuna Coil и уношусь в свою тёмную сказку, где в высоком замке из серого камня, оплетённом острыми листьями ядовитого плюща, принцесса спасает дракона, где свет – это Луна, а не Солнце, и ливень – лучшая погода для прогулки.

Спустя час я подхожу к панельному дому, в котором живут мои вынужденные родственники. Лифт шумно отстукивая этаж за этажом, везёт меня на одиннадцатый. Дальше поднимаюсь по лестнице. Угораздило же родню поселиться на верхотуре, даже пожилую женщину не пожалели. Терпеть не могу высоту, хотя страха перед ней у меня никогда не было, но я скорее из рождённых ползать.

Звонок в дверь. Вынимаю один наушник и жду, когда откроют.

- Кто там? – раздаётся скрипучий голос из квартиры. – Раюша, ты?

- Это Ада, бабуль. – со скукой рассматриваю белые чистые стены в подъезде. Новостройка. Не успели отметиться художники-любители.

- Ой, какая ты молодец, что пришла, - щелчок замка и дверь радостно распахивается, впуская меня в просторное, но чужое жилище. – Проходи, Адочка, проходи, доченька.

- Привет. – натянуто улыбаюсь и снимаю обувь, аккуратно поставив на свободную полку в прихожей.

- Ты голодная? Сейчас посмотрю…

- Ничего не нужно, спасибо, бабуль. - гляжу на ещё больше постаревшее лицо прабабушки, на сгорбленную спину и запинающуюся походку. – Рая сказала, у тебя важный разговор ко мне.

- А ты торопишься? – усмехается старушка, и, шаркая тапочками по линолеуму, направляется в свою комнату. – Пойдём.

Я послушно плетусь следом, по пути сняв капюшон и спрятав наушники в карман.

- Как родители? – вопрос неприятно резанул, но я не подаю вида.

- Нормально.

- Ну и славно. – бабушка садится на своё излюбленное место в продавленном старом кресле, и я устраиваюсь в соседнем.

– Ну, рассказывай: как жизнь, как учёба? Ты так редко приходишь. – развернувшись ко мне в пол-оборота, издалека начинает баба Лида.

- Как обычно, ничего нового, - неохотно отвечаю я. – У меня не очень много времени. О чём хотела поговорить, бабуль?

- Ох, молодёжь – молодёжь. Всё куда-то спешите, торопитесь. – сетует старушка. - Но иногда нужно остановиться, оглядеться и подумать, в правильном ли направлении идёте. А уж потом бежать дальше.

- Так и сделаем. Так что за разговор? – нервно осматриваюсь, понимая, что задерживаться в этом доме мне совсем не хочется.

6

Рая

Утром на первом семинаре я привычно села рядом с Владом. Повезло, что мы оказались в одной группе.

Я впервые едва не опоздала, потому что всю ночь мне снился парень, завладевший моим сердцем с грациозной лёгкостью, и совсем не хотелось просыпаться. А когда всё же удалось разлепить свои сонные очи, будильник несколько раз отложил сигнал. В результате моя наспех наряженная в джинсовый сарафан и белую футболку фигура оказалась за партой за пару секунд до прихода преподавателя.

Прозвенел звонок. Молодой доцент в строгом чёрном костюме быстро отметил присутствующих и принялся рассказывать условия получения автоматов, но меня эта информация интересовала в данный момент в последнюю очередь.

Трепеща от волнения, я заглянула в серые глаза, устремлённые в сторону доски. Влад не отреагировал. Даже не повернулся. Он продолжал как ни в чём не бывало слушать задания к тесту, перебирая пальцами авторучку, в расслабленной позе, но с сосредоточенным лицом, не замечая меня.

После короткого приветствия и еле уловимой улыбки я не получила от него ни одного знака внимания. Он не взял за руку, не прикоснулся невзначай, как делал каждый раз до сегодняшнего дня. Ни-че-го. Будто не было вчерашнего свидания и поцелуя под дождём, а я – такая же одногруппница, как и все остальные девушки в этой небольшой аудитории.

Обида острой иглой вонзилась в моё сердце, выпуская из заточения давно забытые эмоции. Те, что я всегда считала неправильными и неприглядными, и всеми силами старалась подавлять. Но я не подала вида, ни один мускул на моём лице не выдал недовольства.

- Выпьем кофе? – предложила я Владу во время большой перемены, всё ещё не решаясь сократить дистанцию между нами.

- Хорошо, давай. – как-то слишком равнодушно отозвался он.

Что происходит?

Немного подумав, всё же озвучила вопрос:

- У тебя всё в порядке? Ты сегодня на себя не похож.

- Разве? – Влад изобразил подобие улыбки и, наконец, посмотрел мне в глаза. И я обомлела.

Вокруг бездонных зрачков фиолетовыми лучами расходилось тусклое едва заметное свечение. А это могло означать лишь одно: в сознание Влада вмешалась моя ненормальная сестра. Снова. Не понятно, для какой цели.

Стиснув челюсти, мысленно готовая растерзать Аду, я улыбнулась в ответ одними губами и попросила:

- Возьмёшь мне со сливками? Я отойду на минутку.

- Окей. Жду тебя в кафе.

В туалете у зеркала стояла стайка первокурсниц. Они что-то бурно обсуждали, попутно подкрашивая губы одной помадой на всех. В воздухе витал резкий запах приторных духов, заглушающий остальные туалетные ароматы, и я брезгливо поморщилась.

Настроение было на нуле, обмен любезностями со вчерашними школьницами не входил в мои планы. Протиснувшись к узкому пластиковому окну, оглядела бредущих по тротуару прохожих с высоты третьего этажа, параллельно набирая номер, звонить на который мне хотелось меньше всего на свете.

- Чего тебе? – вместо приветствия выплюнула темноволосая нахалка, по совместительству – моя нерадивая родственница.

- Привет, Ада. – сделав акцент на имени, ответила я. – Мне нужно с тобой поговорить. У тебя во сколько пары заканчиваются?

- Неужели наша королева не знает расписание всех групп на потоке?

- Не держу в голове ненужную информацию, - не удержалась я от сарказма.

- Возвращаемся к первоначальному вопросу: чего тебе? – голос Ады был насквозь пропитан раздражением.

- Хочу поговорить. Лично.

- Это касается бабушки?

- Нет.

Телефон запищал короткими гудками. Недовольно выдохнув, убрала гаджет в сумку. Да уж… Будет сложно…

Влад ждал меня за одним из свободных столиков в студенческой кафешке. Народу было не очень много, но среди посетителей оказались знакомые лица. Мне приветливо помахали рукой, и я, широко улыбнувшись, ответила тем же. Хотя на душе было совсем не радостно.

- Это мой? – посмотрела на бумажный стаканчик на краю стола и села напротив парня.

Влад пододвинул ко мне тарелку с шоколадным пирожным.

- Выбрал на свой вкус, - от его голоса и такого простого проявления заботы внутри потеплело.

- Спасибо. Обожаю шоколадные. – встретилась взглядом с серыми глазами, в которых до сих пор отчётливо сиял след воздействия, и слегка приуныла, но не показала этого.

Что Аде нужно от Влада? Куда она полезла со своим бестолковым отношением к дару?

- Рад, что понравилось. – Влад легонько коснулся пальцами моей руки, но тут же одёрнул ладонь, будто обжёгся.

Мои щёки внезапно свело оскоминой, не давая ни улыбнуться, ни высказаться, а в горле встал неприятный ком.

Этого ещё не хватало… Неужели сестрёнка решила привязать к себе парня, который ей даже не нравится, таким грязным способом? Сумасшедшая!

- Спасибо. – с трудом выдавила из себя. Аппетит окончательно пропал, но обижать Влада не хотелось, и потому, отломив ложкой от сочного бисквита приличный кусочек, отправила его в рот. – Очень вкусно.

7

Ада

Мелкий песок, нанесённый на тротуары недавним ненастьем, тихо шуршит под моими кедами. На дворе поздний вечер, тусклый свет только-только загоревшихся фонарей едва рассеивает полумрак. Ветер гоняет по улице запахи чьих-то свежеприготовленных ужинов, доносящиеся из приоткрытых окон. Шелест автомобильных шин по двухполосной дороге размеренными повторами разбивает тишину.

Я иду в сторону единственного круглосуточного магазина в нашем районе и ёжусь от вечерней прохлады, обхватив себя руками. Надо же было забыть наушники. Без любимой музыки путь всегда кажется непривычно длинным, хотя всего-то нужно обогнуть пару многоэтажек. И в голове вместо заученных наизусть слов крутятся неприятные мысли, цепко вонзившие острые когти в глупые человеческие эмоции.

Размышления о звонках Раи почему-то никак не могут покинуть мой разум, повторяя её лишённые всякого смысла речи. Кто мне дал право трогать Влада… Да сдался мне её Влад! Пусть делают, что хотят! Не трогала его и не собираюсь. Всего лишь стёрла себя из его памяти. И вообще, с каких пор мне нужно спрашивать чьё-то разрешение на собственную защиту? Тем более Раечкино.

Тоже мне звезда! Привыкла за всех решать, кому как нужно жить и какие правила соблюдать. Дура фанатичная! Святая Раиса! Помешалась на своём Владе…

Передо мной тут же возникают незваные образы: широкие мужские плечи под тонкой чёрной тканью, крепкая шея со стекающими по ней дождевыми каплями, крупный подбородок с ямочкой, пухлые губы, мокрые русые пряди на смуглой коже лба и глаза цвета грозовой тучи с длинными светлыми ресницами. Мозг тут же начинает плавиться до состояния киселя, а на лице против воли расползается совершенно идиотская улыбка.

Осознав, что со мной происходит, мотаю головой, прогоняя остатки воспоминаний о той дурацкой прогулке под дождём, и с силой сжимаю руки в кулаки в карманах толстовки. Это просто секундная слабость, ничего не значащая. Помешательство. Я не буду больше о нём думать. Никогда! Мне срочно нужны наушники и моя музыка. Золотые драконы, мрачные замки, и огромная луна, жемчужной бусиной переливающаяся на фиолетовом небосводе. В них моё спасение от этого ненавистного мира и от людей. От всех. Без исключения.

Стряхнув с себя налёт человеческой уязвимости, забегаю в магазин, быстро набираю продукты по памяти, и, расплатившись, бодро шагаю в сторону дома.

Но не успеваю далеко отойти. Меня окружает троица парней с ядовитыми ухмылками на едва видимых в темноте лицах. Недовольный вздох вырывается из груди, и я крепче прижимаю к себе пакет с покупками.

- Далеко собралась, красавица? – нагло сдёрнув с моей головы капюшон, говорит один из них, невысокий и коренастый. В его руке оранжевой точкой светится огонёк недокуренной сигареты, последняя затяжка, и окурок летит мне под ноги.

Я не двигаюсь с места и не произношу ни слова, продолжая сверлить недоумков злобным взором.

- Не хочешь с нами говорить? Чего как неродная? – ржёт придурок справа, хватая меня за рукав худи. – Пошли с нами, развлечёмся.

- Мама тебя не учила не ходить одной по тёмным улицам? – гогочет третий, вцепившись пальцами в другой рукав. – Но ты не боись, мы не обидим. Да, пацаны?

- Конечно! Мы малышек не обижаем. Только делаем приятно. Мы тебе, ты – нам. – шершавая ладонь коренастого неприятно скользит по моей щеке, но я никак не реагирую.

Они хватают меня и тащат в кусты сирени, густой высокой изгородью раскинувшиеся с торца девятиэтажки. Я не сопротивляюсь, позволяя им последние минуты насладиться властью над беззащитной девушкой. Тупые уроды.

Моё тело грубо вжимают в стену, двое недомужиков скручивают мне руки, в результате пакет с шелестом падает на асфальт, и из моего рта вырывается неприличное ругательство. Мне не страшно. В этой ситуации жертва – вовсе не я… Коренастый подступает ближе и бесстыдно кладёт ладонь мне на грудь, больно сжимая. Я молчу.

- Хорошая девочка. Будешь себя правильно вести – получишь награду. – произносит он, обдавая меня противным запахом сигаретного дыма, и медленно придвигает свою надменную рожу к моему лицу.

Зря вы, мальчики, в это ввязались.

Наконец, я вижу сальные глаза прямо перед собой, и с усмешкой цежу:

- У тебя не встанет.

Не без удовольствия наблюдаю, как выражение лица не состоявшегося насильника меняется с властного на озадаченное, и добавляю:

- Ты сейчас же валишь отсюда, иначе ещё три года не встанет.

Коренастый испуганно отступает, ошалело прыгая глазами с меня на подельников, продолжающих меня удерживать, и обратно, а затем разворачивается и уходит. Я провожаю его злобным смехом.

- Стасян, ты чего? – удивленно кричит вслед беглецу его товарищ по несчастью, а я чувствую неконтролируемый гнев, всё сильнее поднимающийся из глубин моей почерневшей души.

- Догоняйте друга, иначе ни одна девчонка вам больше никогда не даст! – грозно выплёвываю и начинаю утробно смеяться, как сумасшедшая, запрокинув назад голову.

Парнишки нервно переглядываются, и ткань толстовки выскальзывает из разжавшихся пальцев.

- Ненормальная, - бормочет один из них и, ускоряя шаг, устремляется в ту же сторону, что и Стасян. Второй, непонимающе округлив глаза, делает то же самое.

8

Рая

В последние дни я слишком часто злилась, и это мне абсолютно не нравилось. Прежде не было со мной такого, чтобы негативные эмоции взяли верх, прорвавшись наружу сквозь тщательно выстроенные камушек за камушком стены. А виной всему – любезная сестрёнка с её наплевательским отношением к чужим чувствам. Как можно играть в такие игры? Неужели её крошечный мозг не понимает, что подобные выходки могут кого-то больно ранить?

Я не раз наблюдала за бестолковым использованием Адой своих способностей.

Однажды эта мышка в серой толстовке у всех на глазах заставила пожилую женщину вставать в конец очереди в магазине до тех пор, пока эта очередь не перестала пополняться. Вечером. После окончания рабочего дня, когда в супермаркетах не протолкнуться. Всего лишь из-за того, что несчастная отодвинула в сторонку нашу недотрогу и пролезла вперёд.

Паренёк, стянувший с дурной головушки капюшон и по незнанию отпустивший в адрес Ады глупую шутку, полетел со ступеней и сломал нос.

Девчонки с параллельного потока, выкрикнувшие на весь коридор неприятный для Адиного нежного слуха эпитет, ходили после этого весь день размалёванные, как клоуны, и не смели смыть грим. В итоге, их выгнали с занятий, а видео с красотками завирусились во всех соцсетях.

У Ады всегда наказания были несоразмерны проступкам, но ей плевать. Зачем переживать о последствиях, которые тебя не коснутся? Может, та женщина в очереди торопилась с продуктами в стационар навестить больного, но – увы, не успела. А для парня с разбитым носом, возможно, лицо было напрямую связано с его работой и доходами, и он по воле нашей наисправедливейшей из судей лишился источника к существованию.

Девчонки получили кучу насмешек, и этот случай им наверняка будут припоминать до конца учёбы. Так себе перспектива.

Сейчас же Ада вообще покусилась на то, что её задевать никак не должно. Влад, насколько мне известно, ничем не обидел эту тонкую душу, чтобы она отважилась вот так мстить. Единственное логичное объяснение идиотским выходкам - острое желание сестрёнки досадить мне, вывести из равновесия, заставить усомниться в моих принципах. И к её радости, я повелась на дешёвую манипуляцию. Почти… Но больше я этого не допущу! И трогать дорогого моему сердцу человека не позволю.

Октябрь близился к завершению, природа тщательно готовилась к подступающей зиме. Всё изменилось: деревья сбросили последние сухие листья, погрузившись в долгий сон, вокруг потерявших былую яркость травинок по утрам торчали белые мелкие иголки инея, солнце ещё совсем недавно обжигавшее, превратилось в белый холодный шар.

Только наши с Владом отношения застыли на том же уровне, что был месяц назад. Мы общались каждый день так же тепло и непринуждённо, ходили в кино, кафе, часто гуляли, держась за руки. Но я хотела большего, ждала шага к этому большему от Влада. А он не спешил. Даже наоборот – тормозил. Его будто останавливала какая-то сила, и я вполне догадывалась, какая именно, но переступить через свои правила и влезть к нему в голову я не имела права, хотя иногда жутко этого хотелось.

- Ты же идешь на вечеринку? – будто невзначай поинтересовался Влад, не отрываясь от написания лекции.

- Как я могу такое пропустить. – мечтательно улыбнулась я.

Одногруппники решили отметить хэлоуин в загородном доме. У меня на этот праздник были грандиозные планы, и каждый из них так или иначе касался парня, сидящего рядом и сводящего меня с ума своим особенным мужским ароматом.

- Настя сказала, всех ждёт в семь вечера. Я за тобой зайду. – прошептал Влад, стараясь не привлекать лишнего внимания.

- Договорились. – просияла я. - Хорошо жить в коттедже с родителями, обожающими путешествия.

- Не поспоришь. – Влад на секунду обернулся, мельком коснулся взглядом верхнего ряда, и, нахмурившись, снова уткнулся в тетрадь.

Место на последней парте сегодня пустовало, что не могло меня не радовать, а вот странная реакция Влада слегка напрягла. Ада редко пропускала лекции, в дни её присутствия он не проявлял совершенно никакого интереса к девочке с фиалковыми глазами. А сегодня…

- Ты кого-то потерял? – всё же решилась задать вопрос.

- Нет. Но ощущение, как будто – да, - растерянный голос Влада выбил из колеи.

Умеет Ада расставлять свои сети даже на расстоянии. Что такого она внушила моему любимому, что он периодически будто зависает на этой девушке не от мира сего?

Она давно отпугнула от себя всех: одногруппников, одноклассников и даже родственников. Из всей родни её рада видеть разве что бабуля. Остальные в лучшем случае равнодушно отворачиваются, в худшем – старательно избегают общения с ней. И с её семейкой тоже.

Поговорка «в семье не без урода» имеет к Аде непосредственное отношение: несмотря на необычную сказочную внешность её душа безобразна, полна ненависти, зависти и эгоизма. Её сердце давным-давно окаменело, в нём нет сострадания даже к близким, что уж говорить о случайных людях.

Ада сознательно выбрала путь одиночества и злобы, закрылась ото всех, соорудив вокруг себя толстый кокон с длинными иглами, не позволяющими приблизиться даже тем, кому она небезразлична. Эта девочка без сожаления готова пронзить ими насквозь любого, лишь неправильно посмотревшего на её готическое высочество.