(не) Чужие 2. Возмездие

...

Ты не можешь судить меня. Ты не чувствовал то же самое, что и я. Когда внутри всё ломается, под мощным торнадо чувств. Когда присутствуешь на похоронах отца, а в больнице присмерти его убийца. А ты молишься, о том, чтобы он не умер!

Вот что значит ломаться по-настоящему. Когда любовь равносильна ненависти.

©Эмма Ольховская.

Пролог

Стою на втором этаже своего ночного клуба, и осматриваю молодежь, которая вовсю отрывается под музыку диджея. Руки мои сжимают перила, а глаза всматриваются вдаль. Сегодня меня никто не интересует, кроме одного человека. Давнего. Далёкого. Чужого. В прошлом родного... Предателя!

Я столько раз прокручивал в голове эту встречу, что в памяти это кажется уже было. Как будто дежавю. Вот только встреча будет впервые за пять лет.

Когда нахожу её, осматриваю с головы до ног. Её руки на плечах у молодого парня, который прижимает её к себе тесно и вылизывает голую шею. Вот до чего ты Эмма опустилась. Моя девочка уже давным-давно не моя. Да и никогда ею не была.

Возвращаюсь назад на диван, и, развалившись на мягкой коже, машу молодой девушке рукой. Она подходит ко мне и сразу падает на колени. Знает, чего хочу. Какой раз уже проводим эту процедуру даже не знаю, сбился со счету. Стоит, увидит мелкую, как член готов выпрыгивать из трусов. Вот как сейчас.

Запрокидываю голову назад, закрываю глаза и вспоминаю. Её мягкие, теплые, пухлые, тогда ещё девственные губы берут в рот член. А глаза так горят огнем, смотрят в мои и вызывают на бой, и я поддаюсь вперёд. Трахаю её рот как одурелый и с ума схожу. Принимаю таблетку, в виде малой и с тех самых пор не могу без этой таблетки. Думал, пять лет помогут забыть, возненавидеть и перестать её хотеть. Но не вышло. Наоборот, усугубилось.

Девушка, имени которой я даже не знаю, заглатывает умело, трётся своими губами, но должностного эффекта не вызывает. Открываю глаза и показываю охраннику, чтобы привел ту, которую я так жажду. Он знает о ком речь, и что нужно делать. Поэтому положительно махнув головой, покидает випку. А я снова разваливаюсь на диване и жду. Предвкушение встречи заставляет яйца сжаться сильнее, а член вдавливать в горло девчонке.

Слышу, как дверь открывается, а потом захлопывается с другой стороны. Охранник ушел. Стоит тишина, но недолго. Эмма наконец-то приходит в себя.

- Извините, я, наверное, не в ту дверь вошла. Мне сказали, что со мной хочет поговорить хозяин клуба, - она суматошно начинает дергать дверь, но та уже закрыта.

Её голос.

Он почти всю мою жизнь вызывал какие-то эмоции. От самих милых до самых, мать его, возбуждающих. Как, в принципе, и сейчас.

- Откройте дверь, - кричит малая.

- Проходи, - говорю, когда она перестает орать. Моя голова запрокинута вверх, а рука лежит на голове у девушки, - я тебя ждал.

Она замирает. Не идёт, и такое чувство, что не шевелится. Что ж приходиться поднять голову и выровняться. Так и знал, что она смотрит на меня. Чувствовал. Специально встречаю её именно так. Ей не привыкать смотреть на подобные вещи со мной.

- Валера? - тихим, совсем севшим голосом спрашивает. Словно не верит своим собственным глазам.

- Валера. Валера. Проходи сестрица. Не стой у двери.

- Ты... - хочет что-то сказать, но замолкает. - Давно вышел?

- Полгода почти.

- Почему я не знаю об этом?

- А зачем тебе? Встречать пришла бы? - почему-то ржать начинаю. Эмма подходит ближе, и я слышу её запах. - Садись.

- Я постою.

- Я не прошу, если ты не поняла.

Она всё-таки подходит и садится ближе. Не смотрит, что происходит у меня между ног, взгляд прямо, в стену. А я наконец-то получаю то, что хочу. Её запах и тепло. Она рядом. Сделав один выпад, кончаю в рот девушке, после чего показываю, чтобы ушла. Натягиваю штаны и поворачиваю голову к малой.

Вблизи она ещё красивей. Намного. Повзрослела. Сиськи сделала. Вот нахрена? Я блядь её горошины любил, с ума от них сходил, а она тройку сделала. Муженёк, наверное, пожелал.

- Как дела? - Она поворачивает ко мне лицо и долго всматривается. Вижу, как заостряет взгляд на шраме на щеке и брови. Смотрит так, как будто видит впервые. Мне кажется, она даже протрезветь успевает. - Как семейная жизнь?

- Всё хорошо, - коротко отвечает. Ладно, для первого раза и такого ответа хватит. Ведь это пока у её мужа всё хорошо. Вот только бомба запущена и в скором времени у него будут огромные проблемы.

- Как моя дочь? Я ж надеюсь, после всего, ты ж не будешь отрицать, что она моя? ДНК легко всё подтвердит.

- С Катей всё нормально. Ходит в садик. Осенью пойдёт в школу, - Эмма нервно теребит руки и смотрит в пол. Плечи её опущены, и она напряжена. Хочется обнять сильно, до хруста костей прижать. Да, она предала меня, растоптала гордость, уничтожила. Но всё равно мысли о ней не давали сходить с ума в тюрьме. А ещё, жажда мести и возмездия.

- Слышал и сына мужу подарила. Молодец...

А вот эта новость сильно меня тогда подкосила. Как раз суд закончился, и меня перевели в тюрьму. Всё и так было хреново, а тут ещё новость, что Эмма носит под сердцем ребёнка этого ублюдка.

Всего один раз она приехала ко мне. Но мы даже словом не обмолвились, молча, смотрели в глаза и, то ли ненавидели друг друга взглядом, то ли любили.

- Валера, зачем я тут? К чему представление?

- А разве было какое-то представление? А, ты о девчонке? Что не понравилось? Раньше нравилось. Или хотела стать на её место? - раздражённо и злобно произношу, каждое слово. - Хотя где там, ты же замужем. Мужу не изменишь. Или изменяешь? - добиваю с улыбкой.

Глава 1. Эмма

Когда-то, а именно пять лет назад, я задавалась одним вопросом. Можно ли отказаться от мечты?

Тогда мне казалось, что это невозможно. Да, мечта может не сбыться, но ведь мечтать дальше, никто не запрещает.

- Верь в чудо, и оно сбудется, - так в детстве мне говорила мама. И я верила.

Прекрасная принцесса Эм дождется своего принца, и он спасает её от злого Кощея.

Принц не спас, принцессы не стало. Больше нет иллюзий, волшебных за́мков и сказочных героев. Розовые очки сняты. Принцесса умерла, пять лет назад, вместе со своим отцом.

Да, я злилась на папу. Да, я не принимала и не понимала его решений. Да, я была против замужества не по любви.

Но я очень любила его, поэтому и слушалась. Доверяла.

- Эмма, ты будешь слушать сегодня? Или опять в облаках летаешь?

- Ника, ты такая зануда, - устало поднимаю голову с парты, и осматриваю аудиторию. Жесть, какая тут скукотища.

- Только не говори, что опять до утра в клубе была?

- Вовсе не до утра. После полуночи, мы уехали с Вовой.

- Снова к нему?

- Нет, он отвёз меня домой. Сергей скоро должен вернуться в город.

- Эм, почему ты изменяешь мужу? Он у тебя такой солидный, красивый, богатый. Ммм, секси... Девчонки всего универа , завидуют тебе. Блин, ну в нём кажется всё идеально. А главное, старше тебя, значит опытный в постели.

М-да, чего - чего, а опыта у моего мужа предостаточно. В каждом городе, как минимум по парочке опытных ждут. Но, ведь не в этом дело. Меня мало заботят все его любовницы. Главное, чтобы меня поменьше трогал. Но, этот ирод любит моё тело. Ему нравится ласкать меня, стонать, кончать. Ещё ребенка хочет! Сдохну, но больше не рожу! Хватит с меня!

- Эмма, не отключайся от разговора. Ты, что снова на таблетки присела?

- Ника, ты уже достала за сегодня, - чуть ли не ору. Просто, странно предчувствие у меня. Беспокойное.

- Достала я её. А когда откачивала тебя от тех таблеток, мне было вовсе не смешно. Сама чуть не откинулась.

- Я завязала. Больше не пью их. Понятно тебе?

- Ольховская, - орёт декан, - может, и нам расскажете, что там такого интересного рассказываете Ковалевой, - голос его строгий, но в глазах вовсе другие огни мелькают.

- Ничего интересного, - устало отвечаю. - Можете продолжать, - тон похабный и наглый. Знаю же, что ничего не сделает. Я жена мэра этого города, что он может мне сделать?

- После лекции, зайдёте ко мне.

- Угу, - отвечаю. Хочется добавить, зануда, но я молчу. Чем больше говорю сейчас, тем больше слушать его лекции в кабинете.

Виктор Васильков, продолжает свою лекцию, а я беру в руки телефон, и пишу маме.

"Эмма" "Привет. Как малые?"

"Мама" "Привет. Приехала б и сама узнала. Тебе не стыдно?"

"Эмма" "Мам, не начинай хоть ты. Я на днях заеду, привезу им сладости и новые игрушки."

"Мама" "Им мать нужна, а не игрушки. Когда ты уже это поймёшь?"

"Эмма" "Им, к сожалению не повезло. Мать с меня вышла плохая. Целую мам, и прости."

Дочь и сына, перед этим я видела неделю назад. Не так давно, можно сказать. Вы можете подумать, что я не скучаю по ним, что тварь бессердечная и не умею любить, и поэтому не проведываю своих детей. И более того, живу не с ними, когда Ольховский уезжает в командировку. Но это не так. Каждый раз, когда приезжаю, сердце разрывается на куски, стоит увидеть двух ангелов. Как у таких родителей, как мы, могли получиться такие прекрасные дети?

Оба раза, моя беременность была случайной, ошибочной. Оба раза, я должна была принять таблетку и прервать её. Но я не смогла.

И если в первый раз я ни капли не сомневалась, то во второй, чуть не решилась на это. Эта новость свела меня с ума. Та и не только эта. Вся череда тех событий привели меня к больнице. Мне пришлось всю беременность провести за границей, в частной клинике. Не будь я беременна, меня напичкали бы таблетками и запихнули в дурку. Но, Ольховский хотел наследника. Хотя, то место где я была восемь месяцев, ничем не отличались от психушки для меня.

- Можно войти, - стучу в дверь кабинета декана, и, не дожидаясь ответа, захожу.

- Эмма Александровна, подходите, садитесь, - голос делает максимально строгий.

Декан показывает мне на кресло, сам же, скрестив руки на груди, опирается об стол. Смотрит внимательным взглядом, изучает.

- Я вас слушаю, - намеренно наклоняюсь немного вперёд, выставляя грудь в глубоком декольте. На мне бежевая блуза, и короткая джинсовая юбка. Туфли на шпильке. Волосы собраны в хвост.

- Эмма, что с тобой происходит? Ты завалила два экзамена. На носу защита диплома.

- Ну и что? Неужели Ольховский дополнительно не оплатит эти услуги?

- Зачем оплачивать то, что ты и сама можешь сдать. Не понимаю, что с тобой происходит. Ты же можешь быть лучшей на потоке.

- А если я не хочу быть лучшей? А, Вить? Может, я хочу быть худшей версией себя?

Глава 2. Эмма

Сажусь в дорогую машину, как только покидаю здание универа. На занятия больше не пойду. Нечего мне там делать. Только и приехала ради пары с деканом. Достаю пачку сигарет и подкуриваю. Делаю глубокие затяжки, но не берёт. Сейчас, чего б покрепче покурить. После хорошего секса, это было бы, как раз кстати. Но я же, обещала завязать со всей этой гадостью, Нике. Она моя единственная подруга. Не все могут вынести мой отвратительный характер, паскудное поведение, и надменную манеру разговаривать.

Одна Ника под меня не прогибается. Не пытается угодить, или найти корысть в нашем общении. Это дорогого стоит, скажу я вам. Ведь когда ты наследница огромной компании, а твой муж, мэр города, многие, чуть ли не ноги твои целовать готовы.

Некоторые родители, через моих одногруппников, пытались договориться о встрече с Ольховским. Будь я увлечена мужем, и возможностями, которые может дать хоть одна такая встреча, я бы впрягалась и договаривалась. Вот только мне плевать.

Врубаю в салоне музыку на всю, и пытаюсь заглушить протяжной стон в голове. Когда-то ты Эм боялась переспать с чужим мужчиной, который в будущем должен был стать твоим мужем. А сейчас спишь с чужим мужем, используешь его, для собственных утех, и тебе это нравится.

Вот до чего ты дошла, и это ещё не конец. На что ты ещё пойдешь, чтобы стать себе ещё противней? Есть ли граничная черта у твоей ненависти?

Завожу мотор и срываюсь с места. Нет такой черты. Не буду ставить себя в рамки, я свободна.

Вот только почему-то машина едет, не в том направлении, котором хотела. Мама с детьми сейчас вышли гулять на площадку. Они всегда выходят в одно и то же время. Пока не очень жарко, и Марку не время спать.

Останавливаю машину на обочине, и вижу их. Кате скоро шесть лет, и уже этой осенью она пойдёт в первый класс. Очень умная, на свой возраст девочка. Она напоминает меня. Задаёт много вопросов, и философски на них отвечает. Уже умеет читать, считать и писать. Бабушкина гордость.

Вы правильно поняли. Бабушкина. Не мамина. Моя была бы, если в этом была моя заслуга. Но я ничего не сделала для счастья своей дочери. Самым верным моим решением, было отдать её моей маме. Чтобы она не видела, как её мать калечит свою жизнь.

Марк. Точная копия отец. Острые скулы, пухлые губы, аккуратный нос, и глаза, такие же глубокие. Будь я в состоянии соображать здраво, когда узнала о беременности, всё могло бы быть по-другому. Но всю беременность я была взаперти. И возможно, поэтому, когда он родился, я отказалась давать ему грудь. Я мало брала его на руки, мало целовала.

Зато часами рыдала и ненавидела всех вокруг.

Особенно жизнь, которая в конечном итоге мне досталась.

По возвращению домой, я долго не выходила в свет. Не смогла пересилить себя и заставить жить. Ведь внутри меня словно вымерло всё. А если честно, я оказалась такой слабой, что просто сдалась.

Правильно жить, сложно. Легко творить всякую хрень, и говорить "ну, я такая, что поделать".

Вижу как Марк вылазит на горку, прыгает и смеётся, но неожиданно его шатает, и он с горки летит вниз. Сердце моё замирает, останавливается и заливается кровью. Вскрикиваю и выбегаю из машины.

Бегу с последних сил к нему, потому что не слышу даже детского плача.

- Марк, - подбегаю к нему и поднимаю. Даже мама не успевает так быстро, как я. - Мой мальчик...

За слезами плохо, что вижу. Но когда Марк поднимает голову и просто мне улыбается, я ещё больше плакать начинаю.

- Мама, - радостно обнимает он меня. Кажется, как будто и не падал. А я не могу успокоиться, так и плачу сидя на песке в джинсовой юбке. Даже икать начинаю.

- Здравствуй дочка. Рада, что ты к нам присоединилась.

Я поднимаюсь, вытрушиваюсь и даже босоножки снимаю. Рядом с мамой я могу быть собой. Наверное, именно поэтому она до сих пор меня любит. Единственный человек, на всей планете, который по-настоящему меня любит.

Дети тоже меня любят, но это другое. Ну, и это сейчас они меня любят, а когда вырастут и вспомнят свое детство - возненавидят.

Ещё какое-то время находимся на площадке. Дети поначалу бегают и играют, а после оседают меня с обеих сторон и не отходят.

Соскучились. Я тоже. Но ничего не могу с собой поделать.

Взяв Марка на руки, а Катю за руку, идём в сторону квартиры мамы. После смерти отца, она продала дом и переехала в более уютное место. Зачем ей огромный особняк, в котором разве что призраки водятся. Я переехала с Катей к Ольховскому, и мама осталась одна. Потом муж и вовсе увез меня за границу, закрыл под замок и вернулся в страну, ведь у него намечались выборы.

Катя Ольховскому мешала, и поэтому он отвёз её моей маме. Долгие месяцы я была вдали от самых важных женщин в этом мире. Это ломало меня. Ольховский сделал всё, чтобы я подчинилась и прогнулась под него.

Не всегда физическое насилие для этого нужно. Достаточно забрать любимых и подвести к ошибке, которая, в конечном счете, и добивает. Мне всегда казалось, что я намного сильнее и храбрее. Возможно, мне это действительно казалось. А может, всё потому, что за спиной стоял отец. Влиятельный человек со связями, деньгами и силой. Я никогда не лезла в его дела, а стоило.

- Чай, кофе? - спрашивает мама, когда заходим в квартиру, - я как раз только вчера твои любимые эклеры сделала. Катя их тоже обожает.

Глава 3. Эмма

После таких встреч с мамой, мне становиться только хуже. Понимаю, что она ничего плохого не хочет сделать, наоборот достучаться, но эффект, каждый раз бумеранга. Сколько она говорит хорошего, ко мне возвращается болью, вдвойне, а то и втройне, сильнее.

Вот и сегодня также. Эффект после отличного секса с деканом, растворился и мне нужно что-то ещё. Такое, чтобы заглушить выжигающую боль внутри. Но, что?!

Вова, как назло, уехал в деревню к своим. Вернётся только вечером. А мне надо сейчас же.

Заезжаю в крупный супермаркет "Winetime", и долго хожу рядами, в поисках нужной бутылки. Что купить такое с алкоголя, чтобы вырвать чувство сожаления из груди? Или хотя бы приглушить. Не чувствовать так яростно и бурно. Потому что все мысли, кажется, вместе собираются в моей голове, и заставляют думать... Думать... Думать...

Хочется ухватиться руками за голову и сжать так сильно, чтобы голова, как арбуз треснула.

- Шато Мутон Ротшильд, - вслух читаю информацию на этикетке. Ничего это название мне не говорит, но цена бутылки заоблачная. Я точно в магазин бухла, зашла, а не в ювелирный?! Хотя нет. Это больше похоже на салон автомобилей. Вот именно эта бутылка по цене, как третья часть моего авто. Неужели от неё эффект убийственный?

Оставляю в покое эту роскошь, и иду дальше по магазину. Такая мелочь как выбор вина, помогает мне успокоиться и перестать думать.

Стоя ещё у одной стойке с вином, продолжаю изучать бутылки. Мне нравится читать о винограде, из которого сделана эта роскошь. Год изготовления. Место откуда привезли.

- Я бы вам не рекомендовал это, - слышу за спиной хрипловатый голос мужчины. Он стоит близко, но не касается.

- Спасибо, как-нибудь сама разберусь, - отвечаю грубо. Потому что он отвлёк меня и вернул в реальность. А мне было так хорошо в пространстве и полете между новой информацией о вине.

- Ладно. Не буду тогда отвлекать.

Мужчина уходит, а я даже не поворачиваюсь в его сторону. Мне сейчас не до знакомства. Охрана Сергея и так по всюду за мной следит. Это ещё благо, он не вычислил декана и нашу мини интрижку. А так, кроме Вовы, он мне никого не разрешает. И скорее всего, это только из-за того, что знает, что тот не удовлетворяет меня.

Вова прекрасный друг. Он классная подушка, которую я иногда обнимаю и засыпаю рядом. Он мягкий, ранимый, обычный. Я и называю его мелкий, это как ласкательное слово. Он, конечно, думает, что является любовником жены мэра. Ну, в принципе, вначале так и было. Но меня хватило ненадолго. Месяц, может два, меня забавляли эти тайные встречи. Его стон во время оргазма. Он кончал, как мяукающий котик. Тихо и забавно. Он был слишком нежным в постели. Даже минет, не давал ему делать, чтобы ненароком не обидеть меня.

А это не то, что мне нужно. Я люблю грубо, чтобы партнёр аж до горла засовывал свой член. Чтобы сжимал соски и кусал за плечи. Чтоб не просто целовал мой рот, а трахал, его. Чтобы я сгорала от похоти и мечтала, чтобы он в меня вошёл.

Такого секса в моей жизни нет. Это воспоминания былых дней, которые до сих выедают душу. Это то, чего я жажду, но явно не получу.

Я продолжаю свой поиск, в надежде найти что-то интересное. Глупо, но я не люблю вино. Мне нравится сам процесс поиска. Останавливаю свой выбор на бутылке "Хванчкара" красное, полусладкое. В описании гарантируют необыкновенный вкус и аромат. Взяв бутылку, смело иду к кассиру. Отдаю парню и жду, пока он её запечатает. Отвлекает меня телефон, на экране фото мужа. Как бы хотелось не взять трубку...

- Да, любимый, - наигранно нежно отвечаю.

- Ты где? - грубый баритон в ответ.

- От мамы еду. В магазин заехала.

- Снова бухло, покупаешь?

- Серёж, ты просто так звонишь или лекции мне читать намерен?

- Хотел сказать, что через три дня возвращаюсь. Будь готова.

- Всегда готова, любимый, - и отключаюсь.

"Будь готова" означает ждать своего хозяина в красивом белье, трезвой и послушной. Желательно, конечно возбуждённой, потому что в ином случае, будет больно. Как и было оговорено, в начале наших отношений, либо я хочу его, и мне не больно. Либо не хочу, но он всё равно берёт моё тело, и мне больно. Я ни разу не сошла с намеченного пути. После родов жутко симулировала, чем раздражала его ещё сильнее. А спустя какое-то время, отключила все чувства, и просто занималась супружеским долгом с ним. Иногда даже оргазм получала. Но редко. Сергей опытный любовник, владеющим своим телом и телом женщины. Дело во мне. Все мои проблемы в голове.

Приложив телефон к терминалу, и оплатив свою покупку, покидаю магазин. Пока иду к машине, не сразу понимаю, что пакет слишком тяжёлый, для одной бутылки вина. Заглядываю внутрь и замечаю ещё одну бутылку вина, сыр, а также фрукты, которые я не покупала. Достаю бутылку. Это вино, которое лежало рядом с бутылкой, что я смотрела. Цена такая же облачная. Пару тысяч баксов. И проблема не в том, что я не могу себе её позволить. Просто не считаю нужным тратить такие большие деньги.

Возвращаюсь назад в магазин.

- Извините, вы ошибочно положили не мой товар в пакет. Я это не покупала, - говорю и жду, что парень начнет доставать из пакета товар.

- Вам его оплатили, - спокойно отвечает.

Глава 4. Эмма

°Эмма° "Я согласна. Что надо делать?"

°Неизвестный номер° "На набережной есть кафе, зайдешь в туалет. Дальше моя очередь действовать."

Снова делаю жадно глотки. Эмма, ты еще думаешь? Нельзя соглашаться на предложение, совсем незнакомого человека. Это опасно и необдуманно. У тебя, Эмма, двое детей. Пора думать как мать...

Но что делаю я? Допиваю бутылку дорогого вина, поднимаюсь. Убираю все свои вещи в машину, блокирую её и, пошатываясь, иду в направлении кафе. Дышу тяжело. Тело немного подрагивает, из-за чувства страха и неизвестности. Но, я не останавливаюсь и иду.

Когда захожу в кафе, прилетает смс.

°Неизвестный номер° "Зайдешь в туалет, переоденься, и завяжи глаза."

Чего? Может это маньяк какой-то, а я жизнью рискую. Но всё равно иду и делаю всё, как сказал. Потому что мне безумно интересно, кто этот незнакомец. Человек сумел меня заинтриговать.

Завязываю глаза и замираю в ожидании незнакомца. Когда слышу звук, открывающейся двери, сердце предательски замирает. Мне и страшно, и безумно интересно, в то же время. Кто он?

Его теплые руки проходят по моим позвонкам, чем вызывает дрожь. Запах его парфюма ударяет в ноздри. Слишком тяжёлый какой-то аромат.

- Ну, здравствуй красавица, - снова эта, неизвестная хрипотца. Кто же ты? - Готова сбежать?

- Угу, - как заколдованная отвечаю. В его голосе опасность, власть и неизвестность. По венам вместо крови адреналин протекает. Это как мёртвому делать разряды дефибриллятором, ток по телу несётся, но ты не оживаешь. Но я всё равно храню надежду, что-то почувствовать.

Неизвестный нежно обнимает меня за талию, перед этим надев кепку на голову, и ведёт в неизвестном направлении. Я знаю, что где-то рядом охрана, но храню надежду, что незнакомец делает всё секретно.

- Мы сейчас покатаемся, - он усаживает меня на мотоцикл, сам садится сзади и, прижавшись ко мне, срывается с места. Мы без шлемов, и первые потоки ветра, сильно ударяют в лицо. Жадно делаю вдохи и когда окончательно привыкаю к ветру, широко расставляю руки и кричу, что есть силы. Вместе с криком боль свою выплескиваю. Её так много внутри, что, сколько б я не кричала, избавиться не получается.

Мы останавливаемся, чувствую это. Руки незнакомца выныривают из-под меня и ложатся на спину. Лёгкими движениями он массажирует мне спину, отчего я ещё больше расслабляюсь. Забываю обо всех своих проблемах и терзаниях. Отдаюсь моменту. Непроизвольно из груди вырывается стон.

- Эмма, - шепчут его губы мне в ухо, - ты такая красивая, - одна рука проходит подмышкой и фиксируется на груди, он нажимает на неё, и придавливает меня к своей груди. - А ещё ты чертовски сексуальна, сейчас на этом байке, с завязанными глазами, - его чертовский голос сводит с ума. А ещё бутылка вина, она сейчас вместо моих мозгов, мной руководит. Потому что я хочу большего с этим человеком. Даже не зная, кто он. Одной рукой он отодвигает в сторону мою блузу, и проходится языком по голой шее. Боже, миллион мурашек бегает по коже, щекоча и дразня меня.

Незнакомец и вторую руку возвращает наперед, и гладит голую ногу. Я чувствую его тяжёлое дыхание. Кажется, как будто дышит через раз. Взявшись за край юбки, он приподнимает её вверх. А я даже не сопротивляюсь, а должна бы. Его руки легко находят трусики. Они влажные, и скрывать тут нечего. Я возбуждена до чертиков, и хочу, чтобы он продолжал.

А незнакомец даже не спрашивает. Он сам отодвигает их в сторону и гладит лобок, и растирает мою влагу.

- Какая мокрая... Эм, ты сводишь меня с ума.

Если бы не градус возбуждения, я бы обязательно спросила его кто он, и попросила снять повязку. Но из-за того, что я лишена возможности что-то видеть, остальные мои рецепторы заострились и особенно чувствительность.

- Ах, - вырывается стон, когда он всё-таки входит в меня пальцем. Я забылась. Я растворилась в этом моменте. - Ещё, - прошу, когда сил терпеть нет. Я на грани оргазма я при этом незнакомец почти ничего не делал.

- Сейчас, моя хорошая, сейчас.

Он долбит меня пальцами, и кусает шею. Я поддаюсь бедрами вперёд, сильнее давая возможность войти ему. А когда оргазм всё-таки накрывает, я взрываюсь ярко и мощно. Сильнее чем с деканом. Вот, что мне нужно, чтобы выжить в своей темноте. Адреналин.

Оргазм отпускает, и он снимает меня с мотоцикла, надавив на плечи, опускает на колени. Выполняю послушно, и когда чувствую его член возле моих губ, поднимаю руку и трогаю.

По ощущениям, он толстый и не сильно длинный. Вокруг мошонки гладко.

- Возьми его, - уже хрипит мужчина, и я беру. Облизываю и заглатываю. Мне всегда нравилось делать минет принцу... Нет, пожалуйста, не вспоминай. Забудь! Но мысли запущены, и я уже не могу прогнать Валеру. Так как глаза я во время секса теперь никогда не закрываю, то и представить нет возможности. Но повязка, она лишила меня зрения, и я как мазохиста по кругу в голове, гоняю все наши воспоминания. И пусть телом я сейчас стою коленями на земле, и сосу чей-то член, мыслями я далеко от этого. Я смотрю в любимые серые глаза и растворяюсь. Когда я посадила его в тюрьму, я навсегда растворилась в воздухе. Меня больше нет. Я пепел.

Незнакомец, что-то там говорит, а я не слышу. В уши налили воды и заполнили пространство. Я только чувствую, как незнакомец достает член и кончает в сторону. Когда во рту чувствую пустоту, поднимаюсь на ноги и стаскиваю повязку. Игры закончены, пора узнать своего похитителя.

Глава 5. Эмма

- Да, это я, - как ни в чем не бывало, отвечает Влад Орлов.

С внешними показателями я однозначно промахнулась. Владу двадцать пять. Красивый, богатый, в меру подкачанный. Внешность у него нетипичная. Больше похоже на армянина, но смешанного, так как мать у него украинка. А вот отец... Николай Орлов кандидат в мэры. Конкурент моего мужа.

Я подхожу к нему ближе, и, приложив все усилия, даю пощечину.

- Не ожидала я от тебя такой подставы, - поправляю вещи и двигаюсь в неизвестном направлении. Мне рыдать хочется, но я пока что не могу себе этого позволить. Ольховский меня убьёт, не пожалеет, если выплывет то, что сейчас произошло. Какая я дура!!! Так необдуманно действовать. Это уничтожит меня! Уничтожит!

- Эм, стой, пожалуйста, - он ловит мою руку, и резко дёргает на себя. Я влетаю в широкую мужскую грудь, и впечатываюсь в неё, потому что он сильно прижимает к себе. - Ты неправильно всё поняла.

- Как неправильно? Ты сын конкурента моего мужа. Ты соблазняешь меня, и я поддаюсь. Где фотограф? Куда улыбаться? - я снова отталкиваюсь от него и пытаюсь вырваться. - Пусти Орлов. По-хорошему пусти. А иначе расцарапаю всё лицо.

- Эм, малышка, нет никакого фотографа. Мы тут одни. Клянусь тебе. Я ж не виноват, что ты по-другому не соглашалась. Я влюблен в тебя, много лет уже с ума схожу. А ты всё игноришь.

Тут Влад прав. Он писал во все соцсети с просьбами встретиться. Звал на свидание. Присылал подарки. Обрывал телефон. Клялся в любви и молил бросить мужа, с обещаниями подарить весь мир. Я ещё тогда поняла, что он нездоров. Маниакально искать со мной встречи и добиваться, это перебор.

Просто мне было сегодня плохо и гадко, и он вовремя подловил момент. А я дура, повелась на экстрим.

- Влад, да отпусти ты меня, - он разжимает руки и даёт сделать несколько шагов назад. Осматриваю его с головы до ног, и не могу понять, что с ним не так. Почему так зациклился на мне?! - Что ты хочешь от меня? Зачем тебе всё это?

- Эмма я люблю тебя, я всё сделаю, что попросишь.

- Что ты сделать можешь, а? Ты никто Влад. Да, твой отец влиятельный мужчина, но ты не он. Ты всего лишь богатый мажор, который решил, что всё ему по зубам. Но это не так... Я раньше тоже думала, что на многое способна, но иногда мы просто бессильны против судьбы.

- Эм, я докажу.

- Отвези меня назад.

- Но, Эмма...

- Ты слышал мою просьбу? - ору я, - Или мне пешком идти? Я пойду, мне вообще по хрен...

Я такая злая сейчас, что могла б и пешком выдвинуться. В большей частности на себя злая. Глупая. Я стала такой глупой. Безмозглой. Больной. Как же вылечиться? Как?

Мы снова садимся на мотоцикл и едем назад на набережную. Я уже не чувствую того же запала. Более того, чувствую себе я ещё хуже, чем до этого.

И проблема далеко не в то, кто оказался моим незнакомцем. А в том, что мне это всё нравилось. И если так подумать и вернуть время на несколько часов назад, я бы повторила точно так же. Не одумалась! Да, я признаю, что больна, но лечиться нет желания.

Влад привозит меня на парковку за кафе, и как только останавливается, я вскакиваю с него и быстрым шагом ухожу.

- Эм, подожди, пожалуйста. Давай обсудим, - пытаясь справиться с мотоциклом, кричит он.

- Не смей за мной идти, а то клянусь, будут последствия. Забегаю в кафе через черный вход, скидываю кофту и покидаю помещение. К машине не иду, а мчусь. Благо, он меня не преследует. Завожу машину и уезжаю. На телефон уже штук десять смс от него приходит. Игнорирую.

Дом встречает привычной тишиной и точкой. Тут каждый день одно и тоже, пока Сергея нет. На фоне ещё бегает, всё та же, Клавдия, но не Шифер. Старая карга с каждым годом все больше страдает маразмом и старческим склерозом, но Сергей её не увольняет. Иногда, мне кажется, что у него даже есть сердце. Потому что о Клавдии Ивановне он заботится по-настоящему. Он даже сам ей лекарство покупает. А вот когда болел его сын, он шофера посылал в аптеку. Вот такие странности.

Сказать, что я замечаю за Сергеем какую-то любовь к собственному ребёнку, нет. Строгость, холодность, поучительность. Нет ни ласки, ни теплых объятий. Хотя нет. Когда работают папарацци, то он отлично играет роль заботливого отца. Во всех других случаях, у него есть время на всё, кроме семьи.

Принимаю душ и устало заползаю в огромную кровать. Следующие несколько дней проходят без изменений. А вот возвращение любимого мужа, заставляет напрягаться каждую мышцу. Я в нашем доме, чувствую себя как в мышеловке.

- Ну, здравствуй, красавица. Ждала возвращения?

Роль любимой жены включена. Всё, что от меня требует вытерпеть его присутствие, касание и постель. И главное, не облевать всё вокруг за это время.

- Привет, родной. Как командировка?

- Всё, хорошо. Ужасно скучал. Иди сюда, - хлопает по своему колену муж.

Он сидит на огромном кресле в гостиной, а я как раз только собралась спускаться к ужину. Дом пустой, слуги и охрана ушли на выходной. А значит, в доме сегодня будем слишком горячо. Аж противно. Но, мне нужно просто быть послушной. Пять лет получалось, и сейчас не исключение. Курсы актерского мастерства мне надо было заканчивать, а не эти их экономические институты.

Глава 6. Эмма

Тщательно собираюсь на встречу. Одеваюсь сексуально и соблазнительно. Хочу испытывать его и сводить с ума. Хочу, чтобы желал меня. Чтобы снова молил дотронуться.

Когда я полностью готова, хватаю сумочку с телефоном и выхожу из дома. Мне ещё надо как-то от охраны избавиться. С кем-кем, а с Орловым мне светиться нельзя. Поэтому выруливаю машину и еду в сторону мамы. Оставив транспорт на парковке, захожу в дом. Вот только на нужный этаж не поднимаюсь. Вызываю такси через приложение, и как только оно подъезжает, выбегаю через черный ход.

К началу пятого, я уже на причале. Влад помогает выйти мне из такси и, взяв под руку, ведёт по пирсу. Мне нравится шум воды и брызги. Я бы даже с радостью покупалась сейчас, но ведь цель другая. Соблазн, похоть, утоление жажды, повышение самооценки... Причин выше крыше. Эмма хочет ласки и самоутверждения, через других, и на этом точка.

- Нравится? - Влад проводит экскурсию по палубе, показывает каюту, кабинку капитана. Мне всё нравится. Яхта небольшая, но довольно-таки уютная.

Мы отплываем от берега, насовсем небольшое расстояние. Скорее всего, Владу просто не терпится спуститься ко мне на палубу. Пока яхта движется, я смотрю на воду, и то, как нос сталкивается с сопротивлением воды. Как легко он её ломает. Меня тоже легко сломали. Я как вода, разрешаю всем желающим плавать по мне и разбивать.

Мы катаемся около получаса, а потом Влад возвращает яхту ближе к берегу. На расстоянии примерно километра. Вечереет, и я думаю, что он боится заблудиться или не справиться с управлением.

- Я ужин накрыл.

- Я вижу.

- Ты голодная?

- Немного.

Мы сидим друг напротив друга, но разговор не клеится. Я наслаждаюсь вкусным ужином. Моллюски, королевские креветки, закуски и шампанское. На последнее, больше всего делаю акцент.

- Ты уже не сердишься на меня? - спустя какое-то время, спрашивает. Он тоже много пьет, и я вижу, как быстро хмелеет.

- Я ещё не решила.

- Эм, всё из-за любви к тебе, мне крышу сносит.

От правильной любви крыша на месте должна стоять, а не сноситься... Но, свои мысли держу при себе. Не мне судить о правильной любви... Я никогда не любила правильно. Всегда ошибочно, губительно, больно.

- Скучно как-то. Включи музыку.

Когда мелодия разлетается по палубе, я поднимаюсь на ноги и плавно начинаю танцевать. Шампанское немного ударяет в голову. Я расслабляюсь. Влад тоже присоединяется к танцу. Обнимаю его и танцую слишком близко к его телу. Поворачиваюсь спиной и пятой точкой трусь об его пах. Секса не хочу. Наверное. Не решила. Но когда чувствую, как сквозь штаны выпирает возбужденный член, улыбаюсь.

- Эмма, я хочу тебя, - тяжело выговаривает каждое слово он. Я снова поворачиваю к нему лицо и всматриваюсь в глаза. Всё не то, сегодня.

- Хотеть не вредно, - глупо скалюсь.

- Почему только хотеть? Вышло же тогда тебя довести до оргазма. Но, я хочу больше, Эм... - скулит как маленький щенок, который хочет кушать. Нет, Влад, я тебе не по зубам, однозначно. Та и мне, даже с деканом было веселее.

- Это была разовая акция, малыш, - провожу рукой по его скуле, - больше, ты в плане интима, ничего от меня не получишь.

- Эм...

- Та, что ты заладил, Эм. Эм. Сказала же, не получишь, - раздражает. Отхожу от него на несколько шагов. - Поехали на берег, у меня пропало настроение.

- Никуда мы не поедем, - орёт этот ненормальный, - пока я не получу своё.

- Своё? - уточняю. - А что тут твоё? Яхта, например, и та, отцу принадлежит. А я, тем более твоей не была, и не буду. Понял?

Я вижу, как загораются злобой его глаза. Вижу в них ненависть. Обиду. Ой, маленький мальчик обиделся. Ай-ай-яй, может салфетку ему предложить? Вдруг плакать начнёт.

Он как-то резко начинает дёргаться. Ходить на месте. А потом из-за спины достает пистолет и направляет на меня. Неожиданно, если честно. Но я не боюсь. Ни его. Ни его пушки.

- И что будешь делать, стрелять? Не смеши меня. Убьешь, ту, которую любишь?

- Знаешь, я уже два года по тебе с ума схожу. Поэтому, мне ничего не стоит убить и тебя, и себя. Хотя бы на том свете будем вместе.

Ладно, тут мне уже не так смешно становиться. Нельзя недооценивать больных на голову. Реально, может у него проблемы?

- Ладно. Что ты хочешь?

- Потанцуй для меня. Снимай эти шмотки. Хочу голой тебя видеть.

- Без проблем. Тогда садись и наслаждайся представлением.

Я медленно начинаю танцевать и при этом снимаю одежду. Влад пистолет не опускает, пока ещё направлено держит на меня. А в этом что-то есть сексуальное. Плавно делаю движения бёдрами. Приседаю, расставив ноги в сторону. Руками прохожусь по ним. Глажу себя.

Когда остаётся на мне только бельё, Влад встаёт со своего места и идёт в мою сторону. Приблизившись ко мне, он проводит холодным оружием по моей груди, плавно опускаясь к трусикам. Я возбуждена. Да, скрывать этого от себя не стоит. Это опять своеобразный экстрим, который меня заводит. Расставив ноги пошире, он гладит пистолетом у меня между ног. Холодный металл скользит по гладкой ткани. Закрываю глаза от удовольствия. Влад видит это. Поэтому трогает больше и уверенней.

Глава 7. Эмма

Когда подплываю к причалу, хватаюсь руками за деревянные столбцы в воде и наконец-то спокойно выдыхаю.

Поначалу мне было страшно, и я запаниковала. Но, постепенно я совладала с собой. Успокоилась и даже насладилась плаванием.

Теперь бы придумать, как беспалевно уехать отсюда в одном белье. Телефон мой остался на яхте, а приехала я на такси. Та и вид у меня такой, что бегать по пирсу и искать себе проблемы на голову, не охота. На сегодня надо закончить приключения.

Тихонько выползаю из воды и хочу покинуть пирс. Скоро яхта вернётся на своё место, и меня уже тут не должно быть. Но когда иду, слышу голоса парня и девушки, возле одной из яхт. Быстро иду к ним.

- Молодые люди, можно попросить у вас телефон позвонить?

Если бы вы видели, как они на меня смотрят. Конечно. На улице ещё недостаточно стемнело. И парень внимательно сейчас рассматривает моё чёрное, ажурное бельё.

- С вами всё в порядке? - девушка первая приходит в себя.

- Да. Спасибо, что спросили. Неадекватные друзья решили пошутить, забрав все мои вещи.

- Да уж. Не очень смешно, - отвечает парень, протягивая мне мобилу.

Пока я набираю номер Вовы, девушка успевает сходить на яхту, и вынести мне мужскую спортивную кофту.

- Вова, яхт-клуб на Приморской, быстро приезжай за мной.

Чем мне нравится Вова, так это своей оперативностью, лёгкостью и быстрым пониманием ситуации. Он не задаёт ненужные вопросы. Просто отвечает "сейчас буду" и кладёт трубку.

- Возьмите, - протягивает мне девушка кофту, - больше нечего предложить.

- Что вы? И за это, огромное спасибо.

Взяв кофту, надеваю её, благодарю пару и быстро иду на стоянку. Боковым зрением замечаю движение в море яхты Орлова. Не нашел меня в воде, пора бежать к папе за помощью.

Вова приезжает оперативно быстро, я от радости пищу и запрыгиваю на него.

- Мой спаситель приехал, - целую его в щеку.

- Что случилось моя королева? С тобой всё в порядке?

- Да, поехали только отсюда быстрее.

Пока едем в такси, пишу Орлову смс, с телефона Вовы.

"Номер скрыт" "Я жива, не колоти панты только. Никто не должен узнать, что произошло на яхте, а то, клянусь, я расскажу всё мужу. Телефон мой пришлешь курьером. Не ищи встречи со мной, и больше не пиши."

Когда светиться галочка о прочтении и начинает бегать карандаш, сразу же блокирую. Прижимаюсь к теплой груди Вове и наконец-то полноценно расслабляюсь. Мне уже и не страшно вовсе.

Словно и не боялась уйти на дно.

Словно и не боялась утонуть в темной бездне ночи.

Вове ничего не рассказываю. Он пытается, что-то выведать, но я не ведусь. А дальше и вовсе перевожу разговор в другое русло.

В квартиру мы попадаем около десяти вечера. Вова накрывает на стол, пока я принимаю душ и привожу себя в порядок. Вроде хочется прочитать себе мораль, но не сегодня. Подумаю об этом завтра. А пока Сергей в отъезде, я буду наслаждаться мнимой свободой, до очередного длительного заключения. А ведь оно скоро настанет. Потому что, чем ближе выборы, тем меньше командировок.

- Кот, спасибо что спас, - обнимаю его, упираясь в мужскую спину. Вова невысокий и худой. Спорт не любит, поэтому на теле нет, всеми обожающего пресса и бицепсов. Зато у него есть доброе сердце и красивая улыбка. Он мне как брат, с которым у нас иногда бывает секс.

М-да, с одним братом секс уже у меня был...

Ладно, Вова мой друг, не брат.

- Для тебя, моя королева, что хочешь, сделаю. Ты голодная?

- Если честно да, - сажусь на приготовленный для меня стул.

И хоть на яхте стол был накрыт, я ела мало. Напряжение меня не покидало. И теперь понятно почему. Один раз, дав слабину, я позволила, Орлову почувствовать мощь. Но это больше не повторится. Я Эмма Ольховская. Я пять лет живу в собственном аду. Да, это мой ад. Но, я никому не позволю, создавать свой ад и тащить меня туда. Возможно, когда-то наступит момент, когда я и сама поплывут против течения. Но это будет не сейчас.

Сейчас...

- Шампанское откроешь?

- Мы что-то празднуем?

- Свободу, кот, свободу.

Через час мы сидели на диване и смотрели комедию с Марлоном Уэйанс "Без чувств". Давно я так искренне не смеялась. Уже и забылось то беззаботное время, когда обычные чувства были во мне. Не вот эта темная пустота, которая заполнила всё пространство в теле. А настоящие чувства. Радость, счастье, вдохновение... Даже боль, это чувство. Но даже её я завуалировала, чтобы облегчить свою жизнь. И также, стыд, который я давно не испытываю.

- Сладкая моя, а поехали в клуб? А? Мы так давно не танцевали с тобой.

- Блин, у Сергея начинается предвыборная кампания, мне нельзя особо светиться.

- А мы поедем в проверенное место. Клуб "Ободок", помнишь, был такой?

- Не особо. Но ты рассказывай, - делаю жадный глоток шампанского. Игристое умело расслабляет мои мышцы, и отодвигает тревоги и самокопание, далеко назад.

Глава 8. Валера

Стою на втором этаже моего ночного клуба, и осматриваю молодежь, которая вовсю отрывается под музыку ди-джея. Руки мои сжимают перила, а глаза всматриваются вдаль. Сегодня меня не интересует никто, кроме одного человека. Давнего. Далёкого. Чужого. В прошлом родного... Предателя!

Я столько раз прокручивал в голове эту встречу, что в памяти это кажется уже было. Как будто дежавю. Вот только встреча будет впервые за пять лет.

Когда нахожу её, осматриваю с головы до ног. Её руки на плечах у молодого парня, который прижимает её к себе тесно и вылизывает голою шею. Вот до чего ты Эмма опустилась. Моя девочка уже давным-давно не моя.

Возвращаюсь назад на диван, и развалившись на мягкой коже машу молодой девушке рукой. Она подходит ко мне и сразу падает на колени. Знает, чего хочу. Какой раз уже проводим эту процедуру даже не знаю, сбился со счёту. Стоит увидит мелкую, как член готов выпрыгивать из трусов. Вот как сейчас.

Запрокидываю голову назад, закрываю глаза и вспоминаю. Её мягкие, теплые, пухлые, тогда ещё девственные губы берут в рот член. А глаза так горят огнем, смотрят в мои и вызывают на бой, и я поддаюсь вперёд. Трахаю её рот как одурелый и с ума схожу. Принимаю таблетку, в виде малой и с тех самых пор не могу без этой таблетки. Думал пять лет помогут забыть, возненавидеть и перестать её хотеть. Но не вышло. Наоборот, усугубилось.

Девушка, имени которой я даже не знаю, заглатывает умело, трётся своими губами, но должностного эффекта не вызывает. Открываю глаза и показываю охраннику, чтобы привел ту, которую я так жажду. Он знает о ком речь, и что нужно делать. Поэтому положительно махнув головой, покидает випку. А я снова разваливаюсь на диване и жду. Предвкушение встречи заставляет яйца сжаться сильнее, а член вдавливать в горло девчонке.

Слышу как дверь открывается, а потом захлопывается с другой стороны. Охранник ушел. Стоит тишина, но недолго. Эмма наконец-то приходит в себя.

- Извините, я наверное не в ту дверь вошла. Мне сказали, что со мной хочет поговорить хозяин клуба, - она суматошно начинает дергать дверь, но та уже закрыта.

Её голос.

Он почти всю мою жизнь вызывал какие-то эмоции. От самих милых до самых, мать его, возбуждающих. Как, в принципе, и сейчас.

- Откройте дверь, - кричит малая.

- Проходи, - говорю, когда она перестает орать. Моя голова так и запрокинута вверх, а рука лежит на голове у девушки, - я тебя ждал.

Она замирает. Не идёт, и такое чувство, что не шевелится. Что ж приходиться поднять голову и выровняться. Так и знал, что она смотрит на меня. Чувствовал. Специально встречаю её именно так. Ей не привыкать смотреть на подобные вещи со мной.

- Валера? - тихим, совсем севшим голосом спрашивает. Словно не верит своим собственным глазам.

- Валера. Валера. Проходи сестрица. Не стой в дверях.

- Ты... - хочет что-то сказать, но замолкает. - Давно вышел?

- Полгода почти.

- Почему я не знаю об этом?

- А зачем тебе? Встречать пришла бы? - почему-то ржать начинаю. Эмма подходит ближе, и я слышу её запах. - Садись.

- Я постою.

- Я не прошу, если ты не поняла.

Она всё-таки подходит и садится ближе. Не смотрит что происходит у меня между ног, взгляд прямо, в стену. А я наконец-то получаю то, что хочу. Её запах и тепло. Она рядом. Сделав один выпад кончаю в рот девушке, после чего показываю, чтобы ушла. Натягиваю штаны и поворачиваю голову к малой.

Вблизи она ещё красивей. Намного. Повзрослела. Сиськи сделала. Вот нахрена? Я блядь её горошины любил, с ума от них сходил, а она тройку сделала. Муженёк, наверное, пожелал.

- Как дела? - Она поворачивает ко мне лицо и долго всматривается. Вижу как заостряет взгляд на шраме на щеке и брови. Смотрит так, как будто видит впервые. Мне кажется, она даже протрезветь успевает. - Как семейная жизнь?

- Всё хорошо, - коротко отвечает. Ладно, для первого раза и такого ответа хватит. Ведь это пока у её мужа всё хорошо. Вот только бомба запущена и вскором времени у него будут огромные проблемы.

- Как моя дочь? Я ж надеюсь, после всего, ты ж не будешь отрицать, что она моя? ДНК легко всё подтвердит.

- С Катей всё нормально. Ходит в садик. Через год пойдёт в школу, - Эмма нервно теребит руки и смотрит в пол. Плечи её опущены, и она напряжена. Хочется обнять сильно, до хруста костей прижать. Да, она предала меня, растоптала гордость, уничтожила. Но всё равно мысли о ней не давали сходить с ума в тюрьме. А ещё, отомстить Ольховскому, за то, что отобрал её и дочь у меня.

- Слышал и сына мужу подарила. Молодец...

А вот эта новость сильно меня тогда подкосила. Как раз суд закончился и меня перевели в тюрьму. Всё и так было хреново, а тут ещё новость, что Эмма носит под сердцем ребёнка этого ублюдка.

Всего один раз она приехала ко мне. Но мы даже словом не обмолвились, молча смотрели в глаза и то ли ненавидели друг друга взглядом, то ли любили.

- Валера, зачем я тут? К чему представление?

- А разве было какое-то представление? А, ты о девчонке? Что не понравилось? Раньше нравилось. Или хотела стать на её место? - раздражённо и злобно произношу, каждое слово. - Хотя где там, ты же замужем. Мужу не изменишь. Или изменяешь? - добиваю с улыбкой.

Глава 9. Эмма

5 лет назад

Вокруг меня суетятся люди. Шум, гам, в ушах звенит. Я вроде в сознании, но по факту в пространстве. Ужасно болит голова. А ещё сердце. Не понимаю, почему именно второе разрывается от боли.

Что происходит? Почему все шумят?

Когда всё-таки открываю глаза, понимаю, что нахожусь в машине скорой помощи. Мне в руку вставляют иголку и подключают капельницу. Доктор что-то спрашивает, а я не слышу. В ушах как будто вода. Почему я в скорой? Что случилось? Ничего не помню.

Отключаюсь.

Прихожу в себя уже в больнице. В палате тихо, и никого нет рядом. В душе пустота. А в голове, какой-то туман. Я ничего не помню. Что делала, с кем, когда?

Что произошло?! Почему и больно, и пусто одновременно? Такое может быть?!

- Здравствуйте, Эмма Александровна. Как чувствуете себя?

В палату входит женщина, лет тридцати пяти. Красивая, ухоженная. Короткий белый халатик.

- Не знаю, - все, что могу сказать. В горле пересохло, и меня немного знобит. - Я не помню, как сюда попала. Пусто в голове.

- Хорошо. Вот возьмите, - она протягивает мне стакан воды, который я жадно выпиваю. - Давайте тогда начнем с того, что вы помните. Расскажите ваше последнее воспоминание.

Я закрываю глаза и пытаюсь нырнуть в своё подсознание. Я в каком-то тупике, потому что не могу собрать пазлы, чтобы картинка была полноценной.

- Я помню, вечеринку от компании, в которой я работаю, - тихо начинаю говорить, потому что этот пазлы мне удается собрать. - Помню, мы танцевали и смеялись...

Помню, как Валера смотрел на меня, пожирал глазами. А потом помню наш секс в джакузи. Безумный, томительный оргазм. Его стон и мой одновременно. Его любимые, серые глаза. Свою любовь к нему помню. Я помню каждое касание и ласковое слово, что он сказал. Разве такое можно забыть? Это невозможно просто. Никогда не смогу. Пусть выйду замуж за другого. Пусть буду засыпать в его объятьях, и выполнять все сексуальные желания. Я никогда не забуду близкого человека. Он в моём сердце навсегда.

- Эмма, напомните, какого числа была вечеринка?

- За несколько дней до нового года. А сейчас какое число? После вечеринки что-то случилось? Мы в аварию попали?

- Нет, Эмма Александровна. Не нервничайте. У вас амнезия на фоне стресса. Сильного шока. Сегодня двадцать второе января.

- Января? То есть я забыла почти месяц жизни?

Резко начинает болеть голова. В глазах молнии, в голове вспышки. Болит так сильно, что хватаюсь обеими руками и давлю на виски. Не помогает.

- Наташа, - кричит доктор, и через минуту вбегает медсестра, - вколи успокоительное ей. Срочно.

После неприятного укола, наступает тишина. В глазах плывёт, но тело расслабляется. Наверное, мне укололи снотворное. Потому что веки тяжелеют и закрываются. Уже ничего не болит, и я снова отключаюсь.

Пробуждаюсь от теплого касания к моей руки. Приятное. Открываю глаза и вижу маму. Она бледная, а глаза... Они красные.

- Эмма, девочка моя. Как ты меня напугала.

- Мамуль, всё хорошо. Ты чего плачешь? Где Катя, с папой? Он чего не пришел проведать?

Мама молчит. Долго. Я не сразу замечаю её замешательство. Потому что я ещё толком не пришла в себя. И хоть у меня ничего не болит, я чувствую себя странно. Как-то совсем не так. Возможно это всё глупости, и я придумываю сейчас... Но я чувствую себя не так.

- Эм ты, правда, ничего не помнишь?

- Нет мам. Доктор говорит, что воспоминания вернуться. Это всё стресс. А что случилось мам? Какой ещё стресс? Хоть ты расскажи, а то врач не даёт добро. Говорит, что любая информация, может исковеркать настоящие воспоминания, заменив их ложными. Я конечно, не сильно разбираюсь в медицине, но это какой-то бред.

- Я не могу дочка тебе рассказать. Нельзя! Ты сама должна...

- Мам, почему ты плачешь? Что случилось? Вы скрываете от меня что-то!!! - я начинаю орать. Очень сильно и громко. Эта неизвестность и пустота, которая образовалась, она сводит с ума. Я не понимаю, что происходит. Почему никто ничего не говорит?

- Я хочу видеть Валеру. Немедленно!

Он точно от меня не будет ничего скрывать. Он всё расскажет!

Мама поднимается на ноги и подходит к окну. Вижу, как вытирает слезы. Молчит. Я вскакиваю на ноги. Меня немного шатает. Я бы сказала даже сильно. Возможно это из-за лекарства, а может из-за того, что долго лежала. Схватив маму за руку, поворачиваю к себе. Возможно, я перегибаю сейчас, но эта неизвестность, она как огромный камень на груди. Давит и пытается раздавить меня. А я так не могу. Мне нужна, правда!

- Он не придёт, - тихо шепчет, словно это тайна.

- Не придёт? Но, почему? Уехал?

Я ничего не понимаю. Он бы всё на свете бросил, зная, что я в больнице. Он бы примчался даже с другого конца света. Это же Валера. Мой Валера! Или же...

- Боже, мам, где он? С ним что-то случилось? Та не молчи ты, - я начинаю трясти её за плечи. Она плачет и ничего не говорит. Я с ума сойду. Сойду! - Где он???

Глава 10. Эмма

Перед глазами белый потолок. В палате снова нет никого. Сколько прошло времени, как я потеряла сознание? Почему папа не приходит навестить? Его принцесса в больнице, он давно должен был быть тут. А может он как раз ищет человека, который покушался на жизнь Валеры. Тогда ладно. В этом случае прощаю его. Но если причина не в этом... Ему несдобровать.

В палату входит Ольховский. Как всегда, взгляд сосредоточен, холодный и тяжёлый. Оценивающе осматривает сначала палату, а потом меня.

- Привет, жена, - прибивает гвоздями меня к кровати. Как жена? Когда? Почему я не помню?! - Как чувствуешь себя?

- Привет, - такое простое слово, а так тяжело мне даётся. - Всё хорошо. Ну, кроме амнезии.

- Правда, ничего не помнишь?

- Угу.

- А это уже интересно. И какое последнее воспоминание?

- Ужин у родителей.

- То есть нашу роспись не помнишь и что было до этого? - его вопрос напрягает. Что было до этого? Чертова голова, так не вовремя подкачала. Хочется ударить со всей силы в висок, может это поможет? Потому что меня волнует, что я не могу вспомнить. Что-то важное...

- К сожалению, - отвечаю.

- Интересно, - он гладит свои небритые скулы и сильно прищуривает глаза. - Очень интересно.

Не вижу в этом ничего интересного. Это жутко неприятно и даже больно.

Больше ничего не сказав, он покидает палату. Я снова закрываю глаза и пытаюсь напрячь мозг. Что-то я упускаю, но что?! Как вспомнить?

Через десять минут приходит медсестра, и сообщает, что меня выписывают. И что муж скоро за мной зайдет. Я поднимаюсь на ноги и иду к шкафу за вещами. Там меня ждёт спортивный костюм, который я сразу надеваю.

Мне хочется к Кате. Обнять её, прижать к себе. И сказать, что с её папой всё будет хорошо. Валера выкарабкается и заберёт меня у Ольховского. И всё равно, что я жена его. На всё плевать. Главное, чтобы мы были вместе.

Дома меня ждёт разочарование. Катя у моей мамы. В доме, кроме нас двоих никого нет. Это странно и пугающе. Я вроде понимаю, что он мой муж и возможно, между нами уже что-то было. Но у меня мурашки от его взгляда. Неприятные какие-то. Я пока не готова ни к чему, и тем более к близости.

- Эм, дорогая. Прими душ, смой с себя запах больницы и спускайся в кабинет. Есть важный разговор.

Надеюсь, он действительно хочет поговорить и не более. Потому что я не могу. Я не готова ублажать мужа, когда мой любимый в больнице, в коме и борется за свою жизнь.

Минут через двадцать, я спускаюсь по ступенькам, и снова вспышка в голове. Меня шатает, и приходится опереться рукой в стену, я замираю перед кабинетом. Осматриваюсь по сторонам и понимаю, что вспомнила всё, что было в кабинете. Значит, всё-таки он уже брал моё тело. Брал...

Меня ознобом накрывает. Дрожу, как при лихорадке. Отвращение ещё больше вызывает, осознание, что были близки. А раз уже были, то и сейчас, может захотеть. Ох, лучше б он тело моё мучил, чем сердце...

Открываю дверь и несмело захожу.

- О, а вот и ты. Долго же собиралась.

- Прости, просто реально хотелось смыть запах лекарств.

- Ладно, это не важно. Садись.

Он протягивает мне бокал виски со льдом и, взяв свой бокал, опирается об большой деревянный стол. Муж сверлит меня взглядом. Он у него такой ледяной, что будь тут сорокаградусная жара, я бы замёрзла. Он дьявол. Таких люди называют монстрами с красивой внешностью. Он как будто смотрит с высокомерием и отвращением. Хотя и улыбается.

Я жадно делаю глоток. Напиток обжигает горло, дыхательные пути и даже желудок. Всё горит. Но мне всё так же, холодно.

Интересно, а когда я ела в последний раз?

- Эмма, я прошу тебя, соберись. Будь сильной. Кто-то должен сказать тебе правду, - он замолкает, пока делает глоток. Голос его ровный, но от этого только хуже. А ещё, безразличие, с которым он говорит, заставляет вжаться меня сильнее в кресло, - Я расскажу, что произошло двое суток назад. Ты хочешь этого?

- Конечно, - сразу же отвечаю. Хотя сомневаюсь. И даже мой голос, он какой-то другой. Меня берёт всё тот же озноб, и я обхватываю свободной рукой свои плечи. Такое чувство, что в кабинете работает кондиционер на максимально низкой температуре. Или же это всё-таки его взгляд, так на меня действует?! Я снова делаю глоток напитка. Надо согреться.

- Тогда слушай. Тебе написал отец, и попросил встретиться. Ты приехала на склад на Карла Маркса, помнишь? - отрицательно машу головой. - Там был Александр Константинович, помнишь? - снова машу головой. Но движения становятся резкими и нервными. - Эм, ты нашла его в луже крови... Ты звонила в скорую...

Немеют руки, и бокал выпадает. Наблюдаю за этим заторможено. На ламинате остаётся жидкость из стакана. Небольшое пятно. А я вижу там лужу крови. Её много. Закрываю глаза, чтобы перестать, это видеть. Но даже это не помогает.

- Эм, дорогая, твой отец умер у тебя на руках.

Сердце стучит так громко, что в висках колокола начинают звонить. Закрываю ладошками уши, чтобы не слышать... Ничего не слышать.

- Не правда!!! Ты врешь!!! - вскакиваю на ноги и налетаю на него. Бью, куда попадают руки. А когда сил бить не остается, отхожу назад.

Глава 11. Эмма

Когда дверь за служанкой закрылась, я выползла из-под одеяла и смотрела в одну точку. Маленькое чёрное пятно на стене. Я как будто погрузилась в иное пространство, где нет боли и печали. Есть пустота. Но она не давит на меня. Наоборот укутывает, обнимает и поглощает...

К утру так и не поняла, спала я или нет. В комнату вошла та же служанка, и я автоматом поднялась на ноги.

- Эмма Александровна, Сергей Олегович уже ждёт вас внизу. Пора ехать на похороны.

Похороны...

Она сейчас говорит о моём отце? Нет. Эта глупая служанка, что-то путает. Все они путают. Вот сейчас соберусь и поеду, лично убедиться, что это не мой папа. Он жив! Он не может умереть и бросить нас мамой!

Он обещал научить Катю стрелять. Обещал оберегать её и когда станет взрослой, дал слово, что она выйдет замуж по любви. Не так как я. Он слово дал! А раз дал, пусть держит. Нельзя пообещать, а потом просто исчезнуть из моей жизни!

Лика, а именно так зовут горничную, помогает мне одеться. Самой не получается. Силы, словно высосали с меня.

Она натягивает чёрное платье, колготки и сапоги, волосы собирает в хвост. Даже крем для лица наносит и пытается накрасить ресницы, но я убираю её руку. До этого, словно кукла сидела, было плевать. А потом, вроде на секунду ожила, но так же, быстро погасла.

- Готова? - спрашивает Сергей, когда я спускаюсь. Я игнорирую его вопрос, и руку, которую он мне протягивает. Выхожу на улицу и вдыхаю воздух. Он холодный. Снег, который на днях застилал дорогу, и был белый, сейчас грязный. Противная слякоть. В душе примерно также.

- Эмма, ты почему раздетая вышла? - Ольховский накидывает на плечи пальто, а я поворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза. Плевать, хочется сказать. На всё плевать.

Дорога к дому родителей проходит в тумане. Транс, в который я впадаю, затягивает сильнее. Мне нравится, это состояние ничего не чувствовать. Пустота, как в пустыне. Голова лежит на двери, и я закрываю глаза, чтобы походить по этой пустыне. Присаживаюсь и беру песок в руки, он легко скользит сквозь пальцы. Убегает. Горячий, но такой приятный и притягательный. Этот песок как время. Оно уходит сквозь пальцы, и его нельзя вернуть.

Вот почему? Я бы вернулась в день, когда всё случилось, и не допустила бы этого. А лучше вернулась в день, когда узнала о беременности, и рассказала принцу. Он бы прилетел ко мне в Швейцарию, и мы больше никогда не расставались. Папа был бы жив...

Мы приезжаем в дом родителей. Вокруг много людей, машин... Долбонутая пресса фотографирует. Хочется показать им фак. Честное слово. Но, даже на это нет сил.

Мы заезжаем за ворота, машина останавливается и Сергей покидает её первым. Я же сижу не в силах сделать этот шаг. Возле дома стоят люди. Много людей. А ещё, сосредотачиваю свой взгляд на венках возле дома. В доме моих родителей похорон... Но это не отец. Это не может быть он.

Лишь для того, чтобы убедиться, выхожу с машины. Вот увижу в гробу чужого мужчину и уеду немедленно отсюда.

Обнимаю себя за плечи и иду в сторону дома. Незнакомые люди здороваются, соболезнуют, пытаются обнять. Вытягиваю руки вперёд, останавливая жестом.

Как же тяжело делать каждый шаг. Свинец, который вместо сапог на ногах, он замедляет шаги. Ноги болят ужасно. Но что такое боль в ногах, по сравнению с болью в сердце? Ноги болят, но всё равно идут, а вот сердце... Оно бьётся, но почему-то как будто уже не живое.

Замираю в дверях, потому что вижу гроб посреди всей комнаты. Огромная куча цветов. Люди. Всхлипы. Голос батюшки, который отрывает... Но это всё меркнет на фоне моей мамы, которая склонилась над гробом. Неужели она не видит, что там не отец?

Никому не верю. Нужно всё делать самой.

Шаг... Второй...

Чем ближе подхожу, тем видимость хуже. Тошнота к горлу подступает, а ещё немеют руки. Уши заложило, и теперь я не слышу голосов. Вокруг немая тишина и только звук моего каблука отзывается эхом в голове.

Дохожу до гроба и смотрю...

Дорогие лакированные туфли, костюм тёмно-синего цвета...

Папа очень любил носить костюмы тройку. Брюки, жилетка и пиджак. И очень любил именно такого цвета. Не черный, а синий...

Руки сложены на груди, какая-то иконка, свечка...

Темные волосы, гладко выбритое лицо, глаза закрыты...

Почему у моего папы закрыты глаза?

Делаю ещё шаг. Все расходятся и дают мне возможность подойти к нему ближе. Кладу руку на его руки и меня покрывает льдом. Они такие холодные...

- Пап!!! Папа!!!

В душе ору. По факту рот открываю, а сказать и слова не получается. Слёзы в глазах застывают и превращаются в кристаллы льда. Острыми иглами падают вниз. Вот только не на пол летят, а в мою душу. Пронизывают и разрезают всё внутри. Кровоточит каждая рана. Исцеления нет.

Больше я от гроба не отходила. Всё время в доме, пока батюшка ещё читал молитвы. Потом в машине, пока ехали на кладбище. А потом и там... Возле ямы, которая теперь будет его домом.

Земля, которая сейчас лежит рядом, скоро накроет его, и я больше никогда его не увижу.

Глава 12. Эмма

Наше время

Эффект от его касаний проходит, и я на ватных ногах покидаю клуб. Но прежде чем выхожу на улицу, умудряюсь врезаться во всех, кого встречаю по пути.

- Да уйдите вы, - толкаюсь и пытаюсь выбраться отсюда. Задыхаюсь ведь. Не могу дышать.

Пытаюсь собрать мысли воедино, но безрезультатно. Он вышел... Он хозяин клуба... Он хочет забрать дочь... И та девушка у его ног... Это, как чёртово дежавю. Ужасное. Кошмарное. Неприятное. Кожу, как будто колючей проволокой обмотали...

Всё с нами происходит снова... Вот только мы другие. Я уже не та маленькая девочка, что тряслась возле него.

А что же ты только что делала Эм? А? Ты слышала свой голос? Разговаривала шепотом. Боялась, что он призрак и исчезнет? Или что? Где же твой боевой характер, хладнокровность? Ненависть твоя где?

- Убийца моего отца...

Так почему трясёт до сих пор? Почему губы облизываешь, и вкус его поглощаешь? Почему не вырвалась и не ударила? Что, снова стала той трусливой малолеткой, что хвостиком за братом бегала?

Падаю перед клубом на колени и смотрю на вывеску клуба "(Не) Чужие"... я чувствовала, что это не может быть совпадением. Такого не бывает.

На улице ночь, а асфальт все равно горячий. Он нагрелся за день, до такой степени, что сейчас обжигает мои колени. А я, как умалишенная трогаю пальцами губы. Сначала верхнюю, затем нижнюю. Глаза закрываю. Почему от поцелуя, эффект, как от удара плетью? Позвоночник иглами пронизывает. Ожогами оставляет следы на спине. А я вкус вспоминаю. Горьковатый от алкоголя, с запахом табака и цитруса. Наверное, лимона. И это в ступор вгоняет, оцепенение в теле. Потому что нельзя помнить. Нельзя вспоминать. Нельзя чувствовать.

- Девушка, с вами всё в порядке? - рука незнакомца касается моего плеча. - Вам помочь?

Я устало поднимаю взгляд, и смотрю на парня с девушкой. Они, наверное, думают, что я пьяная... А это хуже алкоголя и наркотиков. С зависимостью я уже боролась. А вот с Залужным...

- Можете вызвать мне такси?

Моя сумочка осталась в клубе, и я больше не могу туда вернуться. Мне вообще нужно покинуть город... А лучше страну. Бежать надо. Я не могу с ним сражаться. Только не с ним... Ведь нет сильнее врага, чем тот, который питался сначала любовью, а потом - ненавистью.

Следующие несколько дней я провалялась дома, разбирая и с высокой температурой. Меня трясёт так сильно, что бесполезная Клавдия Ивановна вызывает мне врача. Тот хотел забрать в больницу, но я отказалась. Доктор сделал несколько уколов, и выписал антибиотики. А мне не это лекарство нужно. Я хочу забыться. Стереть всё подчистую. Хочу вернуться в то состоянии, в котором я робот. Безжалостная сука, которая не знает ни стыда, ни совести. Которая гуляет, трахается, пьет, курит. Всё что угодно только бы не чувствовать.

Урок, который я так и не смогла понять за все эти годы, так это то, что нужно бояться собственных желаний и мыслей, ибо судьба, снова преподнесет не детский урок.

Сергей возвращается. Злой как черт. Ему не нравится, в каком я состоянии. Бесится и злится. А мне плевать. Впервые за пять лет мне плевать, на то, что он со мной сделает. Пусть берёт тело. Грубо, жёстко. Хочет, пусть даже насилует и издевается. Плевать на боль... Только не дайте мне снова чувствовать.

Я долго сомневаюсь, говорить ли Сергею о возвращении Валеры. Но всё-таки не решаюсь. Не потому что боюсь реакции мужа. А потому, что знаю, что не смогу о нём говорить. Ольховский захочет подробности, а я... Нет, я не буду вспоминать ту встречу в клубе.

Вова на связь не выходит. Телефон всё время выключен. И будь, на месте Валеры, кто-то другой, я бы беспокоилась. Но Залужный не убьет его. Это же...

- Эмма, сегодня у нас важное мероприятие. Я, надеюсь, ты уже в состоянии улыбаться и разговаривать?

- Да, конечно. Спасибо, что спросил, - ай да, Эм. Прямо одна вежливость.

- Тогда надень вот это сегодня. Ты должна затмить всех спонсоров.

- Такое чувство, что ты жену везёшь продавать, а не предвыборную кампанию рекламировать, - подкалываю я.

- А может и то, и другое, - зло улыбается. Есть что-то такое в его взгляде, что заставляет меня напрячься всем телом. Он смотрит так, как будто говорит правду.

Сергей покидает мою комнату, а я продолжаю сидеть возле зеркала, и смотреть на собственное отражение. Внешне, ничего не изменилось. Я отлично выгляжу, даже несмотря на неделю болезни. Если сделать ещё и макияж, то я и вовсе красотка, хоть на подиум шагай. Вот только душа... Она не хочет никак успокоиться. Ей, то ли проиграть хочется, и скрыться от всего мира. То ли воевать, и идти на своих врагов.

Кто мой враг? Вот самый главный вопрос. Может ли человек, который был опорой и идеалом столько лет, быть теперь врагом?

Может! Раз стал убийцей моего отца.

Ольховский купил мне потрясающее чёрное платье в пол, с огромным разрезом, чуть ли не до бедра. Декольте на груди большое. Ну, что ж, после пластической операции, могу себе позволить. Мои две горошины, превратились в твердую, упругую тройку. Сергей на любоваться и на трогаться первые месяцы не мог. Сейчас пыл поостыл, но не в сексе в принципе.