Не чужие дети

Глава 1

Есения

Антон смотрел холодно. Видимо, до последнего надеялся, что проблема рассосётся сама собой. Только эта проблема была не из тех, что могли рассосаться.

— Это не входит в мои планы, — с досадой сказал муж, бегло посмотрев на документы, подтверждающие право опеки. — Поднял на меня взгляд. На его лице отражались все оттенки недовольства. — На кой чёрт мне это надо, Еся?!

— Мы же с тобой всё обсудили, — сдержанно напомнила я. — Это мои племянники. Неужели их надо отправить в детский дом? А если бы это были дети твоего брата или сестры?

— У меня, благо, нет ни братьев, ни сестёр.

Я поджала губы. Да, опека над племянниками не входила и в мои планы. Да я в страшном сне не могла такого представить! Но звонок из больницы перевернул жизнь с ног на голову.

Антон выругался и, налив стакан воды, добавил несколько капель лимонного сока. Я забрала документы. Чего ждала, сама не знаю. Не требовать же от него, чтобы он плясал от радости. Я и сама не в восторге, но… Аня… Аня…

Авария была страшная. Выехавшая на встречную полосу «газель» буквально смела машину сестры с дороги. Её муж погиб моментально, а за Аньку врачи боролись почти двое суток. Всё это время я дежурила у дверей отделения и до боли сжимала кулаки, мысленно пытаясь передать ей силы.

Но всё оказалось бесполезно.

— Ты понимаешь, что это дети?! — Антон открыл и захлопнул холодильник, так ничего и не достав. — Чёрт подери, Еся…

— Всё я понимаю! Антон! Мы же уже всё обсудили. Ты снова начинаешь?

— Что я начинаю?!

— Вот это всё! Говоришь, как будто я тупица! Да, я понимаю, что это дети!

— Они превратят нашу жизнь в хаос! Да они… — Он махнул рукой. — Они будут всё ломать, путаться под ногами. Ещё и куча денег на них! У меня в планах не было детей! Не бы-ло, — сказал он грубо, по слогам.

Я вздохнула. Не было, да.

— Не будут они ничего ломать, — постаралась, чтобы это прозвучало примирительно. — Они уже взрослые. Антон.

Я подошла и, обняв его, посмотрела в лицо мужу снизу вверх.

— Кроме меня, у них никого нет. Кроме нас с тобой. — Надула губы, предав взгляду выразительности. — Ну… Ну, ты же всё сам понимаешь. Я тебя люблю. Люблю. — Я встала на носочки и поцеловала его в подбородок. — Мы всё обсудили, всё решили.

— От твоей сестры всегда были одни проблемы. Что при жизни, что…

Как бы ни хотелось ответить ему, я проглотила досаду. Конфликт только начал сходить на нет, снова разжигать его не хотелось.

Антон словно нехотя приобнял меня, взгляд смягчился.

— Ладно. Когда их нужно забрать?

Я замялась.

— Вообще-то, я хотела тебя попросить съездить за ними сегодня. Прямо сейчас. Тош… Они хорошие. Правда. — Ещё один поцелуй, в подбородок. — И совсем не будут нам мешать. Я тебе обещаю.

***

Детскую я подготовить не успела. В одной из комнат взятой пару лет назад в ипотеку трешки была наша спальня, в другой — гостевая, в отсутствие гостей используемая Антоном как кабинет. Несколько дней назад я попросила его убрать оттуда вещи, но он, конечно же, этого не сделал.

— Так… — Поставив возле стола сумку с племяшкиными вещами, я посмотрела на стол. — Ничего не брать, поняли? Это вещи дяди Антона. Ваша сторона комнаты — эта, — показала на кровать и шкаф. — Завтра я закажу стеллаж для игрушек.

— А почему мы не можем жить дома? — мрачно спросил Костя.

Даша молча стояла за его плечом и смотрела на меня. Хоть разница между ними была всего год, с ролью старшего брата Костя справлялся отлично, сколько я помнила.

— Потому что теперь вы будете жить тут.

Получилось резче, чем я хотела. А всё потому, что к завтрашнему дню мне нужно было подготовить несколько важных документов, а вместо этого я отвечала на вопросы, отвечать на которые не хотела.

Мы с сестрой были не так уж и близки, воспитание её детей в мои планы не входило. Но и позволить им отправиться в детский дом я не могла.

Чувствуя угрызения совести, я подошла к детям. Хотела погладить Костю по плечу, но тот совсем насупился. Этакий маленький мужичок, похожий на своего отца. Совесть вгрызлась ещё сильнее.

— Я к маме хочу, — тоненьким, как у мышки, голоском пропищала Даша. Она и выглядела-то как мышка — маленькая, русоволосая.

— Ты же знаешь, что не выйдет к маме. — Её я всё-таки погладила. Большие серые глаза девочки стремительно наполнились слезами, губы задрожали.

Только не это!

— Не реви! — прицыкнул на неё брат. — Я же тебе говорил — не реви!

— Кость…

— Мы дома можем жить! — выпалил он вдруг. — Ты же не хочешь, чтобы мы жили с тобой. И дядя Антон не хочет!

— С чего ты взял?

— Мама всегда говорила, что вы не хотите детей! И папа говорил!

— Мама и папа…

Глава 2

Есения

— …Ещё я несколько месяцев отходила на курсы испанского языка, правда, диплом так и не получила. — Сидящая напротив меня за столом девушка виновато улыбнулась.

— Ничего страшного, — устало вздохнула я и дёрнулась, услышав шум из комнаты.

А спустя несколько секунд поняла, что шум раздаётся с улицы, и едва не застонала в голос. За минувшую со дня переезда к нам племяшек неделю я вымоталась так, что сама себе стала напоминать неврастеничку, маневрирующую между огромных волн неповоротливым лайнером. С одной стороны — дети, с другой — Антон. Так что отсутствие у новой няни диплома об окончании каких-то там курсов меня абсолютно не волновало. Даже если бы у неё не было диплома об окончании института, я бы не расстроилась! Тем более что порекомендовал её друг Антона.

— Когда вы сможете приступить? — спросила я и напряглась. В квартире было подозрительно тихо. Слишком тихо, и это смущало ещё больше грохота.

— Так вы меня берёте?

— Да, — без колебаний ответила я и повторила: — Когда вы сможете начать?

— Завтра могу.

— Отлично.

Я поднялась. Прошла в комнату. Дашу увидела сразу — она сидела на полу и ковыряла свою заколку. А вот Кости не было. Та-а-ак, и куда он подевался?!

— Где твой брат? — спросила я и на всякий случай ещё раз прошлась взглядом по всем уголкам.

Дашка пожала плечами и сделала вид, что меня нет.

Разговаривала она очень мало, и это начинало напрягать. Раньше, когда я приезжала в гости к сестре, племяшка болтала без умолку, а теперь слова лишнего было не вытянуть. Что с этим делать, я не знала, да и, честно сказать, как следует подумать было просто некогда. Три дня, отведённые мне на работе для решения семейных проблем, истекли давным-давно, а проблемы как были, так и остались. Воспитательница из детского сада дёргала по поводу и без, мамашки в чате накидывали кучу сообщений. Я постоянно отвлекалась на мелочи и не понимала, как сестра справлялась с этим, умудряясь при этом ещё и работать.

Костя нашёлся в нашей с Антоном спальне.

— Ты что делаешь? — спросила я, застав его у открытого комода.

Застигнутый на месте, он воровато вздрогнул и поспешно задвинул ящик. Я заметила, что он спрятал что-то за спину.

— Что ты взял? — Подошла и потянула его за руку. — Покажи, Костя. Что ты взял?!

Он только крепче сжимал кулак. Я готова была закричать и расплакаться одновременно. Утром в коридоре вместо подаренной лучшей подругой вазы я нашла осколки, но кто её разбил, дети не признались. Вчера мы поругались с Антоном из-за растаявшей на его рубашке конфеты.

Мне казалось, что всё рушится, а я пытаюсь подпереть то одну стенку, то другую, но катастрофически не успеваю и делаю ещё хуже.

Наконец мне всё-таки удалось разжать руку племянника. В кулаке у него оказалась брошка. Моя любимая, сделанная в виде бабочки с крошечными камнями на крыльях.

— Кто тебе разрешил её брать?!

— Это мамина! — выкрикнул вдруг он мне в лицо. — Это ты взяла! Это мамина брошка! А значит, моя!

— С чего ты взял, что она мамина?!

Я выдвинула ящик и вернула бабочку на место. В комоде всё было перевёрнуто, и от нахлынувшего раздражения меня буквально заколотило. Мысленно я досчитала до трёх.

— У мамы была такая! — ворвался в мысленный счёт новый выкрик. — А ты её украла!

— Я её не крала, — постаралась ответить спокойно. — У нас с твоей мамой были одинаковые брошки. Эта — моя.

Он мне не поверил, хотя это была правда.

— Простите, Есения…

Я повернулась к няне. Совсем забыла про неё. Костя, казалось, только сейчас заметил её присутствие и нахохлился сильнее прежнего.

— Как думаете, — продолжила девушка, — можем мы с детьми пойти прогуляться?

— Сейчас?

— Угу. — Она мягко улыбнулась. — Погода хорошая, а вам наверняка не помешает немного времени наедине с собой. Думаю, всем это пойдёт на пользу.

Между строк так и читалось: вам надо выдохнуть. Но я была благодарна ей за понимание. Согласно кивнула и посмотрела на племянника. Он продолжал хмуриться, а я в который раз за эти дни почувствовала себя виноватой. Умом понимала — дети остались без родителей, всё вокруг для них чужое, непривычное, враждебное. Но я-то тут при чём?! Как же я злилась на сестру и её мужа! Той самой бессильной и глупой злостью, толку от которой никакого.

— Ты кто? — глядя исподлобья, буркнул Костя.

— Я — Леся. Буду помогать Есе приглядывать за вами. Смотри, что у меня есть.

Как по мановению волшебной палочки, в руках няни появилось шоколадное яйцо. На секунду она с вопросом посмотрела на меня, и я утвердительно кивнула.

Костя не повёлся. Зато не пойми откуда взявшаяся Дашка сразу же потянулась за «взяткой»:

— Можно мне? Это моё любимое!

Любимое? Надо же, а я и не знала, что она их так любит.

***

Глава 3

Есения

Только с наступлением тепла я поняла, насколько проще летом. Ни верхней одежды, ни необходимости то и дело запускать стиральную машинку с детскими вещами. В последнее время я чувствовала себя загнанной. Но сегодня, закончив с делами, с удивлением поняла, что могу уйти почти на час раньше.

По дороге домой заехала в кондитерский магазин и взяла большой торт. К нему — бутылку вина и детского шампанского. И что, что повода нет? К тому же уже недели две мы с Антоном не грызлись. Разве не повод?

Задумавшись, я не заметила, как наступила в лужу. А подняв голову, увидела на площадке возле дома Костю и Дашу. Осмотрелась, ища няню, но её не было.

— Вы что тут делаете одни? — с недоумением и тревогой спросила у племянника. — Где Леся?

Костя пожал плечами. Даша сидела на лавочке и гладила лежащую у неё на коленях варежку. На меня она взгляд не подняла. Брат посмотрел на неё и нахмурился. Дашкины колени были сжаты, а сама она до предела сосредоточена.

— Нас дядя Антон гулять отправил, а теперь не открывает. Даша писать хочет. Я звонил в домофон, но он сказал, чтобы мы гуляли и никуда не уходили.

Я резко вскинула голову, нашла окна квартиры. Что всё это значит?! Он в своём уме?!

— Так, Даша, — подняла её с лавочки и поставила на ноги, — пойдём. Ты жди нас тут, Кость.

Дашка не двинулась с места. Скрестила ноги. Не думая, я подхватила её на руки и отнесла к ближайшим кустикам.

Да что у Антона в голове?! Утром всё было в порядке, как это понимать?!

***

Уже через несколько минут я отпирала дверь, едва сдерживая рвущееся наружу негодование. Где няня?! Слава богу, что с детьми ничего не случилось!

Только мы зашли, до слуха донёсся шум из спальни.

— Отведи Дашу на кухню, — быстро сказала Косте. — И ждите меня там. Пожалуйста, Кость.

Сама быстро прошла к двери.

Я ему устрою!

Распахнула дверь и обомлела. Сердце оборвалось. Голова вдруг пошла кругом, а виски словно сдавило. На постели, одетая в одну футболку, сидела няня. Мой муж стоял рядом в домашних штанах, обнажённый по пояс.

В первую секунду Леся прижала руки к груди, но испуг её был недолгим.

— Одевайся и уходи, — сказала ей холодно, глядя при этом на Антона. — Убирайся. И чем быстрее, тем лучше.

Она посмотрела на моего мужа. На моего, будь она проклята, мужа! Он утвердительно кивнул.

— Я позвоню тебе.

Позвонит? Меня затошнило. Краем глаза я видела, как она надевает джинсы, как заплетает волосы в косу. Видела, но всё было словно в тумане.

Антон смотрел на меня, я на него. Он был мрачный, ноги расставлены на ширину плеч, тяжёлый взгляд из-под бровей.

Собравшись, Леся прошла мимо, и я ясно почувствовала запах её духов, смешанный с запахом секса. Пряным и горьким запахом измены.

— Как ты мог, Антон? — выдавила я глухо, едва услышала хлопок двери.

Муж взял один из двух пустых стаканов, стоявших на тумбочке возле постели. Налил коньяк. Сделал глоток и с безразличием посмотрел на незастеленную кровать, а потом опять на меня.

— Мне надоело, Еся, — сказал он спокойно и твёрдо. — Я люблю тебя, но так дальше быть не может. Мне хватает проблем на работе, я хочу приходить домой и чувствовать себя дома. Дома, — проговорил с нажимом, — а не в филиале зоопарка. Я на это не подписывался, мать твою! Мне надоели вопли, надоело, что у тебя нет времени!

— А что тебе не надоело?! Это жизнь, в ней всякое может быть! Что, первые трудности, и всё?!

— Это не трудности! — неожиданно рявкнул он. — Это двое оболтусов, которых я, чёрт возьми, с какого-то перепуга должен кормить и воспитывать! Да хрен бы с этим! Они везде гадят, всё рушат! Они мне никто! Это чужие дети!

— Это мои дети! — крикнула в ответ. — И мне они не никто!

Злая, с наполненными слезами глазами я развернулась и вылетела из спальни. Услышала окрик Антона, но и не подумала остановиться. Достала сумку и, ничего не соображая, принялась скидывать вещи. Слёзы душили, рвались наружу. Как он мог?!

— Еся… — Антон дотронулся до моего плеча.

Я скинула его руку, подняла взгляд. Да плевать на слёзы!

— Это мои дети! — повторила я. — Если они тебе никто, значит, я тоже никто.

Антон с шумом втянул воздух. Посмотрел на меня, на раскрытый чемодан и, ничего не сказав, ушёл. Через мгновение в соседней комнате что-то ударилось о стену, зазвенело. Руки у меня вдруг ослабли, Дашкин свитер упал на пол. Я беззвучно заплакала, глотая слёзы. Ждала, что Антон вернётся, что скажет хоть что-то ещё, а перед глазами стояла безобразная сцена — полуголая няня на развороченной постели и мой муж рядом.

Как же больно! Ярость не спасала. Только что моя стабильная размеренная жизнь с отличными перспективами развалилась едва ли не до основания. Внутренности пропитал запах предательства — запах чужих духов и секса.

— Тётя Еся… — В дверях появился Костя. Посмотрел на чемодан, на меня и замолчал.

Глава 4

Есения

На совещание я не опоздала. Почти. Вбежала в просторный холл офисного центра ровно в девять, и дети на этот раз были ни при чём. Дурацкий автобус! В приложении было написано, что он приедет через три минуты, но, когда я подбежала к остановке, двери уже закрывались. Скотина водитель вместо того, чтобы подождать, тронулся с места, хотя прекрасно видел меня!

— Чтоб тебе импотентом стать, — процедила я, поправляя макияж прямо в лифте и вспоминая, как осталась одна на остановке.

Пешком было уже не успеть, до следующего автобуса — пятнадцать минут. Хотела вызвать такси, только поблизости не оказалось ни одной машины. Час пик, увеличенный спрос и время ожидания тоже увеличенное.

— Не хотел бы я быть вашим врагом.

Я порывисто обернулась, чувствуя, что заливаюсь краской. Мне казалось, что все вышли этажом ниже, и я в лифте одна. Но у противоположной стенки стоял мужчина. Высокий, темноволосый, с жёсткими чертами лица и глазами, похожими на угли.

— Вряд ли у нас с вами найдётся повод для вражды. Так что можете не беспокоиться, — ответила я резко и, едва створки открылись, вышла.

Две минуты десятого. Проклятье! Влетела в зал и к своему облегчению поняла, что собрание ещё не началось.

— Иди сюда, — позвала меня молоденькая коллега из отдела рекламы. — Ты сегодня вовремя.

Я заняла место рядом с ней и с облегчением выдохнула.

— Привет. Господи, у меня с самого утра день кувырком. Вначале автобус, потом…

Внезапно разговоры затихли. Я тоже замолчала, не договорив. Повернулась ко входу и чуть язык не прикусила.

Дверь закрылась, как решётка ловушки. Вернее, не сама закрылась — её закрыл тот самый мужчина из лифта.

Вдоль позвоночника пробежал холодок. Рядом с мужчиной стояла высокая, строгого вида девушка со стрижкой каре.

— Доброе утро, — сказал черноволосый, взглядом хозяина осмотрев зал и каждого, кто в нём был. — Меня зовут Михаил Азаров. Я новый хозяин компании и ваш новый генеральный директор.

Он прошёл к креслу во главе стола, но садиться не торопился. Опёрся руками о спинку и ещё раз осмотрел всех, кто был в зале. Мазнул по мне взглядом, но не задержался ни на секунду.

— Моё главное правило, — снова заговорил он, — работа на первом месте. Что бы ни происходило у вас, работы это касаться не должно. Меня не интересуют ваши кредиты, ваше здоровье и проблемы в личной жизни. В свободное время вы можете заниматься чем угодно. В рабочее же вы принадлежите компании и мне. Это первое правило. Если кто-то с ним не согласен, может выйти из этого зала уже сейчас и написать заявление.

Сказав это, он наконец сел за стол. Его помощница тут же разложила перед ним бумаги и заняла место рядом.

— По-моему, нам хана, — шепнула коллега.

— Хана, — отозвалась я и сразу же поймала на себе прожигающий взгляд Михаила.

И опять вдоль позвоночника у меня пробежал холодок, а на руках выступили мурашки. Никто не поднялся, не вышел и не бросился писать заявление.

— Вы что-то хотели сказать? — в гробовой тишине спросил у меня Азаров. — Я могу предоставить вам слово. Как вас зовут, простите?

— Есения. — Я постаралась, чтобы голос звучал твёрдо и спокойно. — Гончарова Есения.

— Есения… — Он слегка прищурился. — Прошу, — показал широким жестом на маленький подиум для презентаций.

— Михаил, не нужно преподавать мне уроки. Мы не в школе, а вы не учитель. Вы, как сами сказали, новый хозяин компании. Поэтому это место по праву ваше. Тем более сегодня.

Говоря это, я разве что испариной не покрылась. Держа плечи расправленными, смотрела на Азарова, а внутри всё дрожало.

Он неожиданно хмыкнул. Жёсткие губы скривились, на щеке нарисовалась ямочка, отнюдь не смягчившая по-мужски твёрдые черты.

— Да, пожалуй, вы правы, — развалившись в кресле, ответил он и обратился уже ко всем: — Так что, желающих сойти с корабля нет? — Сделал продолжительную паузу. — Хорошо. Тогда начнём.

***

Следующие полтора часа Азаров вместе с двумя топ-менеджерами рассказывал о планах по расширению компании. Планов было много, как и амбиций у новоиспечённого хозяина. Одно я поняла наверняка: слабостей от подчинённых он не потерпит. А я в последние месяцы превратилась в одну сплошную слабость.

— На сегодня всё, — закончил Михаил и встал. — Собери бумаги, Юля, и отнеси в мой кабинет.

Девушка с каре принялась складывать документы в папку, Михаил же посмотрел на лысоватого сотрудника из юридического отдела.

— С сегодняшнего дня компания больше в вас не нуждается, — отрезал он, перехватив его взгляд.

— Но…

— Собирайте свои вещи. В бухгалтерии уже рассчитали положенные вам выплаты. Помимо этого, вы получите деньги ещё за один месяц. Всего доброго. — И показал на дверь.

Я было почувствовала облегчение, но тут Михаил остановился и посмотрел прямо на меня.

— Вас, Есения, я жду через две минуты в своём кабинете. Дорогу показывать не стану. Уверен, вы её знаете.

Глава 5

Есения

Садясь в машину, я разом думала, всё ли подготовила на завтра, чем утром кормить детей и смогу ли в самом деле соответствовать требованиям Азарова. Единственным выходом была няня, пусть даже после опыта с прошлой само это слово вызывало у меня неприязнь. Только главная проблема состояла в другом — няню я позволить себе не могла. Тем более проверенную, с документами и рекомендациями. За сад, конечно, тоже нужно платить, но это всего несколько месяцев. Потом станет легче, и я смогу закрыть кредит. А ещё я думала, не поехали ли у меня колготки. Чтобы проверить это, надо было приподнять платье, но при Азарове это неосуществимо.

— Так значит, ты разводишься, — сказал Михаил, сев на заднее сиденье внедорожника рядом со мной.

— Да, — подтвердила я. — Я же уже говорила.

— Это хорошо.

Я покосилась на него. Почему-то вспомнилось недовольство Юли, высокие каблуки её туфель и запах дорогих духов.

— И чем это хорошо?

Разумеется, он правильно расценил вопрос и тон, которым он был задан. Выражение лица осталось каменным. Михаил мазнул по мне абсолютно равнодушным взглядом — прошёлся по рукам, остановился на коленях, мельком на груди и отчеканил, глядя в глаза:

— Моя помощница должна быть на связи всегда. В любой день недели и любое время. Двадцать четыре на семь, Есения. Твоя личная жизнь меня не интересует до тех пор, пока это условие соблюдено. Хорошо, что у тебя нет детей.

— Это вы тоже в моём личном деле прочитали? — поинтересовалась я с недовольством, начиная понимать, что за один день он узнал обо мне почти всё, тогда как я знала только его имя и то, что придётся мне несладко.

— Это было первым, что я проверил. Либо дети, либо место рядом со мной.

— Не слишком категорично?

— Нет. Дети мешают.

Мысленно я застонала. С чётким осознанием, что мне конец. Компромиссов не будет, терпения тоже. И даже ненавистной мне жалости, хотя теперь я бы согласилась и на неё.

Перед глазами на фоне дороги и виднеющегося сквозь лобовое стекло неба маячил затылок водителя. За несколько минут я не услышала от него ни шороха, ни звука. Будто он был восковой фигурой, поставленной Азаровым туда, куда ему было нужно, и не совершающей без его приказа ни движения.

— Да, — сказала я тихо, — хорошо, что у меня нет детей. Муж не хотел, да и я тоже. Вы правы, Михаил Григорьевич. Дети только мешают.

Удовлетворённый, он отвернулся. А я чуть не застонала уже в голос. Своих-то у меня нет, а вот дети сестры… Благо в личном деле не сделали об этом пометку.

***

Ресторан, где проходила встреча с японцами, среди других ничем не выделялся. Обычное место со средним ценником меню. Удивило меня другое — завидев появившихся на пару минут позже нас японцев, Михаил поднялся им навстречу и поздоровался. На чистом, отличном японском! За следующий час я только сильнее убедилась: японским он владеет идеально, ничуть не хуже меня, а я была лучшей на курсе.

— Может быть, вина? — предложил Азаров всем, включая меня. — Отметим сделку.

Японцы идею поддержали. Михаил подозвал официантку и заказал две бутылки сухого красного.

— Ты пьёшь красное вино? — уже сделав заказ, поинтересовался он у меня. — Или заказать тебе что-то другое?

— Не нужно, — с трудом сдерживая раздражение, ответила я. — Я не пью на работе.

Азаров никак не отреагировал, а у меня в кармане завибрировал телефон. Опять! Вина хотелось сильно. Весь день я провела в дичайшем напряжении, за последние полчаса воспитательница прислала мне уже несколько сообщений с жалобами на Костю и вопросом, когда я заберу детей.

Садик хоть и был частным, к дорогим не относился. Самый бюджетный и более-менее приличный по отзывам, что мне удалось найти вблизи дома.

Телефон завибрировал ещё раз. Да что случилось?! Чувство было, что он жёг меня через карман. Что-то с Дашей? С Костей? Что, если это важно, а я сижу тут без особенной надобности? Всё, что я сделала за вечер, — это подала Азарову пару бумажек.

Вино принесли быстро. Михаил приподнял бокал.

— Русская традиция, — улыбнулся он, продемонстрировав свою проклятую ямочку на щеке. Прям сама душевность!

— Простите, я на минутку. — Я встала из-за стола.

Михаил посмотрел с вопросом и недовольством. Но это заметила только я, как и его неозвученный приказ сесть на место.

— Я на минутку, — повторила с нажимом.

— Хорошо. На минутку.

Сволочь! Бросившись к уборным, я мысленно повторила это сотню раз. Не удержалась и обернулась на столик. Мой новоиспечённый босс посмеивался, а о том, что я сидела рядом, напоминал только полупустой стакан с водой.

Едва дверь туалета закрылась, я вытащила телефон. Сообщение с просьбой назвать точное время и два пропущенных вызова от воспитательницы. Сразу же перезвонила.

— Алло! Я же сказала, что сегодня буду поздно.

В трубке раздалось недовольное ворчание.

Глава 6

Выйти из дома в пять было не главной проблемой, свалившейся на меня вместе с сообщением Азарова. Сад работал с семи, появляться раньше десяти минут до открытия просто-напросто не было смысла. Да и вчерашнее общение с воспитательницей оставило неприятный осадок. Ничего, дождёмся сентября. Костя пойдёт в школу, а Даша — в обычный, государственный. Только это всё в сентябре, а сейчас только конец июня.

«Дети приболели, — написала я. — Сегодня нас в саду не будет. Температуры нет, но лучше перестраховаться».

«Доброе утро, — пришло в ответ буквально через пару минут. Я посмотрела на часы — половина пятого. — Вчера они были абсолютно здоровы. Но раз так, желаю вам скорейшего выздоровления».

— Стерва, — процедила я.

На первый взгляд ничего особенно — вежливо и тактично. Истинная суть пряталась между словами. В особенности до и после безобидного «вам».

Потирая глаза, в кухню зашёл Костя.

— Тётя Еся, почему ты так рано встала? — спросил он, широко зевая.

— Мне на работу надо.

— Уже в сад собираться, да?

— Нет. Вы сегодня дома останетесь. Побудете с тётей Соней. Иди спи. Времени совсем мало.

Но в детскую он не пошёл. Забрался на стул и надулся маленьким хомяком. Видно было, что глаза у него слипаются, но он стоически с этим боролся.

— А что это у тебя? — показал на чашку.

— Кофе. Я утром всегда пью кофе.

— Можно попробовать? — Он поднял голову и снова зевнул. Потёр глаза кулаками и, кажется, всё-таки начал по-настоящему просыпаться.

— Ты же уже пробовал и сказал, что тебе не нравится.

— Я ещё раз хочу.

Я подвинула к нему чашку. Отхлебнув, Костя поморщился и потянулся к сахарнице. Я подвинула её ближе, и племянник сам добавил сахар. Мешал, хмурясь, а я наблюдала за ним.

— А ты не передумаешь насчёт коньков? — вдруг спросил он.

— Не передумаю. Только ты должен пообещать, что тоже не передумаешь заниматься. Это сложный спорт, Кость. И большой труд. Придётся много работать и ещё успевать делать уроки.

— Я знаю. — Он отпил сладкий кофе. Облизнул губы. — Вот так вкусно. Попробуй. Ты пьёшь гадость, а с сахаром вкусно.

Сладкий кофе я ненавидела, но всё-таки поддалась. Костя ждал одобрения.

— Вкусно, — подтвердила я. — Но мне всё равно больше нравится без сахара. Так что? Ты дашь мне честное слово мужчины, что не передумаешь кататься?

— Да! Честное слово мужчины! И про Олимпиаду не передумаю! — запальчиво протараторил он. — И про золотую медаль.

Малодушная мысль сказать, что с фигурным катанием ничего не выйдет, рассеялась. Да, встав, я убедила себя, что именно это надо сделать. Сказать, что у нас нет денег. Но кто просил меня давать поспешные обещания? Да и как было не пообещать коньки мальчику, у которого не осталось никого, кроме меня и маленькой сестры? Мальчику, который в ответ пообещал подарить мне свою олимпийскую медаль?

***

— Спасибо тебе, Сонь, — в который раз поблагодарила я соседку.

— Прекрати, пожалуйста. С тебя пирожные, как и договаривались. Всё, больше ничего слышать не хочу.

— Давай я тебе всё-таки заплачу. Понимаю же…

— Если бы понимала, не говорила бы такую чушь, — строго оборвала она. — Я прекрасно вижу, как тебе трудно. Если бы не могла, так бы тебе и сказала.

— Спасибо, — сдалась я.

Соня постучала в дверь ровно без десяти, пять. До сегодняшнего дня я уже пару раз обращалась к ней, просила присмотреть за Дашей. Как бы неловко ни было, других вариантов придумать я не успела.

На ходу вызывая такси, спустилась вниз. Утро было прохладное, и я, закутавшись в кофту, пару раз глубоко вдохнула. Будь ты неладен, Азаров!

На въезде появилась машина. Через пару минут такси уже везло меня к офису, а я морально настраивалась на новый день. Что ещё придёт на ум моему новому генеральному директору? Но эти мысли я быстро прогнала — заменила другими. Представила себе стоящего на верхней ступени пьедестала Костю и повзрослевшую Дашу в свитере с котятами. Так и будет.

— Всё сделаю, чтобы было так, — сказала одними губами и повернулась к окну. На дороге ни единой машины, на тротуаре ни одного человека. К этому просто нужно привыкнуть, и всё.

***

В офисе не было никого. Круглосуточно дежуривший на первом этаже охранник посмотрел на меня, как на придурочную, когда я прошла мимо него к лифтам. Примерно так я себя и чувствовала — ненормальной мазохисткой, пляшущей под дудку самовлюблённого извращенца Азарова.

Включив компьютер, загрузила данные и зевнула. Нет, без кофе сегодня я не выживу, тем более что Костя отнял у меня почти всю чашку.

Кофемашину я запустила со стойким ощущением, что нахожусь внутри фильма ужасов. В пустом офисе было неуютно. Ни разу за все пять лет я не оставалась тут одна. Взяла чашку и тут же едва не выронила её — свет включился резко и везде разом, в коридоре послышались шаги.

Глава 7

Когда я приехала, температура у Даши была уже почти тридцать восемь. Не надо было врать утром воспитательнице, что дети приболели. Вот, пожалуйста! Слова, как говорится, материальны.

— Я балкон открывала, — призналась Соня. — Чай пила. Даша ко мне пришла. Но вроде тепло было.

Соседка расстроенно посмотрела на малышку. Даша выглядела вялой, но в постель идти отказывалась категорически. Увидела меня, подскочила и больше не легла, как я ни уговаривала.

Я потрогала её лоб, хотя было незачем. Само собой получилось, инстинктивно.

— Вряд ли это из-за балкона. Не могла же она за несколько часов заболеть.

Припомнила вечер, когда мы возвращались, Даша шла в расстёгнутой кофте. Вроде ветра как такового не было, только порывы. Правда, холодные. Но что махать кулаками после драки? У Даши температура — факт остаётся фактом.

Звонок в дверь растревожил воцарившуюся тишину. Только увидев на пороге курьера, я вспомнила, что по пути заказала торт.

— Ну ты что? — смутилась Соня. — Есь… Мало того, что у Даши температура, так я тебя ещё и с работы выдернула. Это я тебе торт должна, ещё и не один.

— С ума сошла? — Я бросила на неё взгляд и прошла в кухню. Поставила чайник. — Кто будет чай с тортиком? — спросила громко.

Даша уже успела уйти в комнату, но не прошло и десяти секунд, как и она, и Костя примчались к нам. Значит, всё не так плохо.

Я показала детям на стулья и вручила торт соседке.

— Режь. И ничего слышать не хочу, — сказала решительно и добавила тихо, подняв на соседку взгляд: — Мне нужна минутная передышка, Сонь. Ощущение такое, что я в болоте. Чем больше пытаюсь выбраться, тем сильнее вязну. Родителей нет, друзей тоже — одни коллеги. Давайте просто съедим все вместе этот торт.

— И не будем думать, что он останется на наших бёдрах, — пошутила Соня и посмотрела на коробку. — Шоколадный со сливочным кремом. Ммм…

— Вообще ни о чём не будем думать. Режь. — Я подала ей нож, а сама взялась разливать чай.

***

Заслушавшись рассказом Сони о поездке за город, я настолько отвлеклась, что перестала следить за детьми.

— Есь… — Соседка вдруг показала мне в их сторону.

Я так и ахнула.

— Ты что делаешь, Дарья?! — Подскочила к племяннице и… впала в ступор. Её ладошки были выпачканы кремом, рот тоже, а с торта бесследно исчезли три розочки каждая размером с мандарин. Неожиданно странным показалось поведение Кости.

— Это ты её научил? — спросила я строго.

Он сразу же замотал головой, смотря на меня самыми честными на свете глазами. Только почему-то в его честность я не верила. Вытерла Дашкины руки, снова посмотрела поочерёдно на неё и на Костю.

— Раз не умеете себя вести, идите в комнату.

— Ну Е-е-есь… — жалобно протянул племянник.

— В комнату, — повторила строго. — Вы разве не знаете, что так делать нельзя?

Костя промолчал, Даша тоже притихла. Оба выглядели виноватыми.

— Вот именно, что знаете. Всё, свободны. Живо идите к себе.

Нехотя, они поплелись в детскую. Я с тихим стоном опустилась на табурет и на миг закрыла глаза. Потом посмотрела на торт и, наплевав на всё, поддела ложкой один из двух оставшихся кремовых цветков.

— Знаешь, Сонь, порой мне кажется, что ничего у меня не выйдет. Я ведь не хотела детей. Вообще не хотела, даже в будущем. И вот сейчас… Вроде стараюсь, но ничего не выходит. Только хуже с каждым днём становится.

— Неправда. Всё у тебя выходит, и куда лучше, чем у многих. Почему ты считаешь, что что-то не так?

— Да потому что… Костя в саду дерётся, школа на носу, а я даже думать боюсь, как буду всё состыковывать. Даша… Да ты и сама видишь. Только отвернусь, и всё. Она ещё и кошку просит. Психолог тоже сказал, что это поможет ей быстрее прийти в себя. А я не могу! Понимаешь, не могу! Ну куда мне ещё кошку, тем более в съёмной квартире?! Ладно раньше, а с этим Азаровым… Знаешь, что он сказал, когда я отпрашивалась сегодня? Что я должна отработать эти четыре часа! А потом — что шесть, а не четыре! Так ему в голову взбрело! И…

— Тихо, Есь. Остановись. — Взглядом Соня показала на розочку в моей ложке, и я покорно запихнула её в рот. Запила чаем и вздохнула.

— Всё из рук валится, — подытожила я. — Видишь — это интуиция. Не всем дано быть матерью.

— Кому-то, может, и не дано, но не тебе. У тебя замечательные дети, Есь. — Она коснулась моей руки. — Серьёзные и послушные. И тебя они любят, это сразу видно.

Я нахмурилась. Отрицательно кивнула и задержалась на Соньке взглядом.

— У тебя замечательные дети, — повторила она уверенно.

— Мы некоторое время молчали. Наконец Соня убрала ладонь и улыбнулась уголками губ.

— Ты правда так считаешь или просто пытаешься меня приободрить?

— Если бы я хотела тебя приободрить, сказала бы, что всё будет хорошо и ты справишься. Кстати, в детстве я тоже обожала кремовые розочки. Мама до сих пор припоминает мне, как я раскурочила торт за несколько минут до прихода гостей. — Она выразительно посмотрела на меня и вдруг прямо руками забрала с торта последний цветочек. Через секунду о его существовании напоминал только крем на её пальцах, но и его она быстро облизала.

Глава 8

Большую часть дня я провела, подбивая хвосты. Как будто специально, Юлия оставила мне воз мелочей, сделать которые не составляло труда. Но только в том случае, если делать их сразу. Мне же приходилось внимательно вникать в суть, чтобы ничего не упустить и не напутать.

— Хорошо подгадила, — закрыв последний из документов, шикнула я. Никакая это не случайность. Назло сделала.

Время обеда давно прошло. Мельком я видела, как уходил Азаров.

Посмотрела на часы — почти пять. В принципе, можно было уже и не обедать, но я всё-таки пошла на кухню. Не зря же принесла еду с собой, в конце-то концов.

Только поставила лоток в микроволновку, в нашу офисную столовую на четыре столика зашли двое сотрудников. Один из них сдержанно кивнул, другой так вообще сделал вид, что меня нет. Пока грелся мой запоздалый обед, ребята, перебрасываясь короткими фразами, заварили чай и уселись за дальний столик. Через минуту к ним присоединились ещё двое. И опять только сдержанные кивки. Стоя спиной к образовавшейся за столом компании, я чувствовала направленные мне в спину взгляды. Было до такой степени неуютно, что хотелось уйти, но таймер микроволновки словно застыл, время тянулось невыносимо долго.

Наконец прозвучал долгожданный щелчок. Взяв лоток, я пошла было к выходу, но не удержалась и посмотрела на коллег. Те разом замолчали.

— Что случилось? — всё-таки не сдержалась я.

— Она ещё спрашивает, что случилось, — цинично усмехнулся высокий парень в очках. — Слышали?

— А что ей? — ответила ему молоденькая девушка из числа рекламщиков. — За тёпленькое место около босса и не на такое пойти можно, если совесть не подпирает. — Она посмотрела на меня. — Не подпирает, Гончарова? Довольна? Выслужилась перед Ящером?

Под Ящером, судя по всему, она подразумевала Азарова. В офисе меня не было всего несколько дней, а ощущение складывалось, что на обед с Михаилом я уходила из одного места, а вернулась в другое. Даже атмосфера стала тяжёлой, наэлектризованной.

— Ни перед кем я не выслуживалась, — процедила в ответ.

— Как же, — вставила ещё одна сотрудница.

Сжимая в руках горячий лоток, я молча пошла к выходу и едва не столкнулась с Азаровым. Он посмотрел на меня, на мой обед и посторонился. Ничего не сказав, я вылетела в коридор. Было обидно до слёз и в то же время чувство вины, появившееся ещё утром, буквально вгрызлось в душу. Сама не заметила, как дошла до приёмной. Есть перехотелось. Швырнула лоток на стол, проклиная про себя нового генерального директора.

С чего все взяли, что я имею отношение к увольнению ребят?! Или… Внезапно меня озарила догадка. Не Юля ли пустила слух? Чего ей стоило намекнуть, что Азаров и помощницей-то меня сделал только потому, что ему нужен свой человек в компании?

Да я и сама говорила ему, что всех тут знаю, но даже представить не могла, что Азаров использует сказанное таким образом.

— Ящер, — в сердцах процедила я.

Ящер ему подходит как нельзя лучше.

***

Не прошло и нескольких минут, как Михаил зашёл в приёмную. Нервно щёлкая мышкой, я просматривала бумаги. Он остановился напротив стойки, за которой находился стол. Сложил на ней руки и смотрел на меня до тех пор, пока я не вскинула голову.

— У тебя проблемы?

Я молчала. Только начавший униматься гнев вспыхнул снова и, похожий на гудение пчелиного улья, становился всё сильнее.

— Если и проблемы, вам что? — спросила зло. — Поувольняете всех?! Ведь хороших работников, по-вашему, много. Только знаете что? Хороших начальников тоже достаточно. Таких, для которых любящие свою работу люди — не пустое место и не папка с личным делом.

Не дожидаясь ответа, я уставилась в монитор. Вина продолжала жечь наравне со взглядом начальника. Несколько раз щёлкнула мышкой. С удовольствием бы запустила её в наглую физиономию Ящера, но для этого нужно было быть истеричкой. А меня просто раздирало от обиды за ребят и ощущения несправедливости.

Снова посмотрела на Азарова. На его скулах выступили желваки, на шее вздулась вена. Но он не ответил, прибавив к моему гневу ещё и чувство неудовлетворённости. Да, сейчас я хотела сцепиться с ним, была готова. Только такой возможности он мне не предоставил.

— Мы улетаем в командировку через три дня. В Таиланд, — вместо продолжения вдруг сказал он. — Будь готова.

Я медленно подняла голову. Опять встретилась с ним взглядом. Мои планы его не интересовали. Я просто должна быть готова лететь через три дня на другой конец света. Само собой, в графике этого тоже не было.

— Я не могу, — ответила холодно и до предела спокойно.

— Почему?

— Потому что не могу. Как бы вам этого ни хотелось, моя жизнь не ограничивается работой. У меня есть свои планы, и я не стану перечёркивать их только потому, что вам, Михаил Григорьевич, ни с того ни с сего потребовалось в Таиланд. Уверена, вы отлично владеете тайским и справитесь без меня.

Некоторое время он продолжал смотреть на меня, потом убрал руки со стойки.

— Хорошо. Ты права, тайским я владею отлично. Так что поеду один.

Глава 9

Есения

Под колючим взглядом инспектора опеки я чувствовала себя неуютно. Накануне мы с детьми хорошенько убрались в квартире, я приготовила суп с крохотными звёздочками, какой в детстве готовила мне мама, и даже испекла домашний пирог, чего не делала уже миллион лет. И всё равно ощущение было, что этого мало.

— Почему не живёте по прописке? — спросила инспектор, осматривая кухню.

— С мужем поругалась, — ответила я, как есть.

Инспектор пристально оглядела меня, только что это означает, было не понять. Само собой, ничего хорошего.

— Ясно, — только и услышала я.

Осмотревшись, она заглянула в холодильник. Я же поймала себя на мысли, что меня дико раздражает уже само её нахождение в нашем доме, не говоря о том, что она трогает наши вещи и суёт нос куда не надо. Как будто мало семей, реально нуждающихся в контроле! Как будто не видно, что у нас всё в порядке.

— Надеюсь, дети не имеют доступа к алкоголю?

Я остолбенела. К какому ещё алкоголю?! И тут поняла — с неделю назад, уложив племянников спать, я открыла бутылку красного вина. Как раз в тот день, когда Азаров прислал мне кучу бумаг для перевода. Выпила бокал и забыла про неё.

— Я открыла бутылку неделю назад. И, конечно, дети доступа к алкоголю не имеют. Да его больше в доме и нет.

Она вроде бы удовлетворилась, но это не помогло унять тревожное чувство. Всё, чем была наполнена моя жизнь в последнее время, — сплошные проблемы, справляться с которыми я не успевала. Так что ничего хорошего я уже не ждала.

— А почему вы смотрите в наш холодильник? — спросил всё это время следующий за нами по пятам Костя.

— Потому что хочу убедиться, что ваша тётя вас хорошо кормит.

— Наша тётя нас хорошо кормит! — выступила вперёд Даша с таким воинственным видом, какого я никогда раньше не видела. — И вообще, у нас всё хорошо. Так что уходите.

Я бы могла ждать такого от её брата, но не от неё. Хоть Даша и начала разговаривать, несколько фраз подряд было редкостью. А тут…

— Дашунь… — покачала я головой. — Разве так можно? Тётя работает.

Дашка посмотрела на инспекторшу зло, волком, и сжала губы. Инспектор сделала пометку в бумагах. Я бы многое отдала, чтобы знать, что она там написала.

— Простите, — извинилась я. — До недавнего времени она вообще не говорила. После потери родителей…

— Да, я в курсе, — перебила меня чиновница. — Пройдёмте в детскую. Покажете мне, где дети спят и где делают уроки.

— Они ещё не делают уроки. Костя только в сентябре в школу пойдёт.

— А подготовительные занятия? Он же получает задание на дом. Где вы с ним занимаетесь?

— Здесь. — Я показала на кухонный стол.

— То есть своего стола у мальчика нет.

— Пока нет, но мы уже подобрали несколько вариантов. В ближайшее время я собиралась оформить заказ.

Она опять сделала пометку в бумагах. Я приказала себе держаться. Надо выглядеть уверенно, что бы ни случилось, и не давать слабину. У нас всё хорошо, всё в порядке. У детей отдельная комната, в доме чисто, в холодильнике — свежая полезная еда. У них есть игрушки и куча одежды. Я оплачиваю частный сад и собираюсь отдать Костю в секцию по фигурному катанию. У нас всё хорошо, будь она неладна! И да, мой племянник прав: какого хрена она шарится по нашему холодильнику, ходит по нашему дому и записывает что-то в свои дурацкие бумажки?! У нас всё хорошо!

Убрав бумаги в папку, инспектор поправила шарфик. Детей я специально попросила остаться в комнате. Не хотелось, чтобы они услышали, если вдруг инспекторша скажет что-то, что может их расстроить.

— Что я могу вам сказать, Есения, — уже готовая уходить, начала Любовь Ивановна. — Детская очень маленькая, рабочего места у старшего ребёнка нет. Да и младшей девочке негде заниматься, хотя в саду она получает творческие задания.

— Я же сказала вам…

— Это далеко не всё. Семья у вас неполноценная, дети пропускают сад по неуважительной причине, работы нет.

— Да я же показала вам трудовую! — в сердцах воскликнула я. — У меня начальство сменилось! Мой новый генеральный директор… — В отчаянии мотнула головой. — Да он всех ненавидит! А детей — так особенно! Это не человек! Это… Да это Ящер самый настоящий!

Инспектор дождалась, пока я закончу. Показалось даже, что в её взгляде появилось сочувствие.

— И тем не менее, работы у вас нет, — заключила она.

— Я уже разослала резюме. Уверена, в самое ближайшее время найду хорошее место. На детях мои временные сложности с работой никак не отразятся.

— Допустим, но на данный момент, Есения, есть то, что есть, и я вижу то, что вижу. Открытый алкоголь…

— Да послушайте! — снова не выдержала я. — Я что, на пьяницу похожа?! Если вы видите то, что видите, на меня посмотрите, на Дашу с Костей! Неужели органам опеки не на кого больше обратить внимание?!

— Успокойтесь, пожалуйста, и дослушайте.

Я прикрыла глаза. Кивнула. Нервы сдали в самый неподходящий момент, но слов было уже не вернуть. Опять извинилась, хоть виноватой себя не чувствовала.