(не) желанная невеста для злодея

Глава 1

Я стояла за тяжелой бархатной шторой, приоткрыв ее ровно настолько, чтобы одним глазом видеть заполняющиеся ряды стульев. Мои пальцы сжимали край ткани так сильно, что ногти впивались в ладони, но я почти не чувствовала боли. Только бешеный стук сердца где-то в горле, от которого перехватывало дыхание.

Это был мой триумф.

Это был момент, к которому я так долго шла!

Моя жизнь никогда не была сказкой. В детстве я не знала родительской любви. Отец ушел из семьи, когда мне и года не было, а мать… С ней отношения у меня не сложились. Никогда в ее глазах не было теплоты или любви. Она всегда была холодна ко мне и старалась пересекаться со мной как можно меньше. Поэтому большую часть детства я провела с бабушкой. С единственным в мире человеком, что любил меня. Именно она привила мне любовь к книгам, которые помогли мне сохранить веру в лучшее.

Смерть бабушки стала большим ударом для меня, и я переехала к матери, у которой уже была новая семья, в которую я совсем не вписалась из-за чего чувствовала себя лишней.

Спасали меня книги. Я буквально поглощала их одну за другой, а после сама стала делать первые, и совсем неуверенные шаги в писательстве.

— Что за глупости, Анна! Хватит летать в фантазиях и подумай лучше о своем будущем! Я не буду вечно тебя содержать, а книги точно тебя не прокормят в будущем! — с холодностью в голосе говорила мать, смотря на меня с недовольством.

— Ты возомнила себя великой писательницей? — смеялся мой младший брат, которого мама родила от второго мужа. — Вот умора! Да кому нужна твоя жалкая писанина?

— Анна, ты теперь достаточно взрослая, чтобы самой отвечать за свою жизнь, — сказал мне отчим в день моего выпускного из школы. — Ты уже выбрала, куда поступать? Обязательно выбирай то, где нормальное общежитие, а то, как же ты там жить будешь?

Вот так вот сразу после окончания школы и ушла в «свободное плаванье» и несмотря ни на что, решилась исполнить свою мечту и стать писательницей.

Путь был непростой. Никто не верил в меня. Но я шла этот путь одна. Потому что в мире, который казался серым и предсказуемым, у меня был свой, яркий и полный опасностей. Мир Риарерии. И вот он, этот мир, материализовался в виде толпы людей, пришедших на встречу со мной. Со мной, Анной Волковой! Они держали в руках мою книгу — толстый том в темно-синей обложке с названием: «История одного злодея».

Бестселлер.

Это слово еще не уложилось в голове. Оно было чужим, пафосным, как костюм от кутюр, надетый на человека, привыкшего к джинсам и футболкам.

— Анна, через пять минут начинаем, — прошептала PR-менеджер издательства, Ольга, появляясь рядом как тихая тень. — Вы готовы?

Я глубоко вдохнула, выпрямила плечи. На мне было простое черное. Никаких ярких цветов, только я и мое слово.

— Да, — мой голос прозвучал увереннее, чем я ожидала. — Абсолютно.

И вот я выхожу. Ослепительный свет софитов, гром аплодисментов, который накатывает волной и на секунду оглушает. Я улыбаюсь, сажусь за стол, беру в руки микрофон. Мои ладони влажные, но я не даю этому страху ни единого шанса. Я смотрю на эти лица — молодые, не очень, восторженные, внимательные. Они пришли сюда ради меня. Ради истории, которую я родила в тишине своей однокомнатной квартиры, заливаясь кофе и заедая творожками по акции.

***

Дорогие мои, добро пожаловать на страницы моей новой истории! Очень рада видаеть здесь каждого из вас! В честь старта ловите подарочки, в ближайшие дни они будут в каждой из новых глав)

Проклятая красавица для чудовища: pC5000M4

Проклятая красавица для чудовища: ZFvHUZBh

Данная история пишется в рамках литмоба "Героини своего романа":

https://litnet.com/shrt/2Kxc

Глава 2

Вопросы посыпались как из рога изобилия. Стандартные, милые.

— Анна, когда ждать продолжение?

— А как вам пришла в голову идея мира Этерии?

— Кто ваш любимый персонаж, в этой истории?

— Правда ли, что образ лорда Каэлана списан с…» — тут называлось имя известного актера, и я загадочно улыбалась, отвечая: «Возможно, в нем есть капля его харизмы».

Я парила. Я наслаждалась каждым мгновением, каждым взглядом, полным интереса. И вот, когда официальная часть подходила к концу и объявили о начале автограф-сессии, ко мне пробилась одна девушка. Лет восемнадцати, с огромными, полными неподдельной боли глазами. В ее руках была зачитанная до состояния ветхости книга — самый большой комплимент для автора.

— Анна, — начала она, и голос ее дрогнул. — Я… я прочла книгу три раза. И мне не верится до сих пор. Скажите, пожалуйста… вам не было жалко Мелиссу?

Вопрос повис в воздухе, и шум вокруг на секунду стих, будто все ждали ответа именно на этот, неозвученный до сих пор вопрос. Мелисса. Та самая несчастная невеста злодея, второстепенная героиня, чью печальную судьбу я прописала с почти жестокой точностью.

Я посмотрела на девушку, увидела в ее глазах ту самую боль, которую когда-то чувствовала сама, сталкиваясь с несправедливостью мира.

— Жалко? — тихо переспросила я, откладывая ручку. — Конечно, жалко. Вы думаете, автор — бесчувственный тиран, который просто перемещает фигурки по шахматной доске сюжета? Мы проживаем жизнь каждого персонажа. И смерть Мелиссы… она была необходима. Ведь именно она стала катализатором для дальнейших развитий событий, благодаря которым была спасена ни одна жизнь.

Девушка грустно кивнула, но не отступила.

— Я понимаю… но это так несправедливо. Она ведь была невинна! Она всего лишь хотела быть счастливой. И вот этот конец… Слишком жестоко… Скажите, — она посмотрела на меня с внезапной надеждой, — есть ли шанс, что она… вернется? Во второй части? Может, ее смерть была ненастоящей? Или магия какая-то? Ведь в Риарерии возможно все!

Я улыбнулась, но на этот раз моя улыбка была другой — не триумфальной, а знающей, почти таинственной. Вопрос девушки отозвался во мне странным эхом.

«Несправедливо».

Да, судьба обошлась с Мелиссой жестоко. Я сама об этом позаботилась. Но сейчас, глядя на эту искреннюю боль в глазах читательницы, я почувствовала нечто новое. Не раскаяние, нет. Я почувствовала, что смогла. Моя книга смогла затронуть сердца своих читателей, о чем каждый автор может только мечтать.

— Я не могу раскрывать все карты, ведь я только начала работу над второй книгой. Однако мир Риарерии действительно полон чудес, — сказала я осторожно, подбирая слова. — Ничего нельзя исключать. В мире магии возможно все.

Девушка просияла.

— Спасибо вам! Огромное спасибо! Я буду ждать!

Она отошла, а я еще какое-то время смотрела ей вслед. Ее вопрос задел какую-то потаенную струну.

Вернется ли Мелисса?

Мысль, которая последние недели сама крутилась у меня в голове, обретала новые очертания. А что, если? Что если дать ей шанс? Не просто воскресить магическим жестом, а… переписать ее историю? Сделать ее не жертвой, а творцом собственной судьбы? Ведь это же мой мир. Мои правила.

Я снова взяла в руки авторучку, чтобы подписать следующую книгу, и мои пальцы вдруг странно задрожали. Но это была не дрожь волнения. Это было предвкушение. Триумф, который я испытывала минуту назад, был сладок, но он был конечным. А вот эта новая мысль, этот росток сюжета, который только что пустил корни в моем сознании, обещал нечто большее. Он обещал новое приключение. Не только для моих читателей, но и для меня самой.

Я улыбнулась следующему читателю, но мои мысли были уже далеко.

***

Мама из другого мира: 3EKR22Ku

Глава 3

Последний читатель ушел, унося с собой подписанную книгу и сияющую улыбку. В зале оставалась лишь тишина, густая и звонкая, пахнущая остывшим кофе и чужими духами. Я медленно собирала свои вещи на столе: блокнот, дорогую ручку, подаренную издательством, бутылку воды.

Ольга, PR-менеджер, похлопала меня по плечу и с улыбкой сказала:

— Блестяще, Анна! Абсолютно блестяще! Видела их глаза? Они тебя обожают.

— Спасибо, Оль, без тебя бы не справилась, — выдавила я, и это была чистая правда. Она была тем мостом, что соединял мой уединенный, придуманный мир с миром реальным, шумным и требовательным.

Выйдя на улицу, я ощутила прохладный вечерний воздух. Глубоко вдохнула, пытаясь очистить легкие от спертой атмосферы зала. Парковка была почти пуста. Моя машина, недорогая, но ухоженная, купленная на первый солидный аванс, стояла в дальнем углу. Я шла к ней, наслаждаясь одиночеством и тишиной, перемалывая в голове вопросы читателей, особенно тот, последний, о Мелиссе.

И вот, когда до машины оставалось несколько шагов, из-за нее вышел он.

Сердце не заколотилось чаще. Оно просто остановилось. Замерло куском льда где-то в груди, перекрывая дыхание.

Максим.

Он прислонился к дверце моего автомобиля, как будто так и было заведено. Как будто последних трех лет не существовало. На нем был дорогой, безупречно сидящий кашемировый пиджак и джинсы. Он улыбался. Та самая улыбка, которая раньше заставляла землю уходить из-под ног, а теперь казалась просто хорошо отрепетированным жестом.

— Анна, — его голос был таким же, бархатным и глубоким. Он прокатился по моей коже мурашками, но на сей раз не от восторга, а от омерзения. — Я видел все из зала. Поздравляю. Бестселлер. Кто бы мог подумать.

Он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно отступила. Он заметил это, и в его глазах мелькнула тень чего-то — досады? Раздражения? Но улыбка не дрогнула.

— Макс, что тебе нужно?

— Да вот, поздравить решил тебя лично, — он развел руками, и этот жест был слишком уж театральным. — Ты выглядишь… потрясающе. Успех тебе к лицу.

Я молчала, сжимая ключи в кармане пальто так, что металл впивался в ладонь. Эта боль была кстати. Она помогала не потерять связь с настоящим, не провалиться в тот кошмар, который я пережила из-за него.

— Зря приехал! Я не нуждаюсь, а твоих поздравлениях!

— Аня, ну хватит. Детские обиды. Прошло столько времени. Мы были молоды, глупы…

— Не говори за нас обоих, — резко оборвала я. — Глупа была я. Глупа, что поверила в твои сказки. Глупа, что думала, что я для тебя что-то значу. Ты был предельно ясен, когда выбрал дочь своего босса, буквально за месяц до нашей собственной свадьбы. Помнишь? Ты сказал, что это «разумное решение». Что у вас «общие цели».

История банальная, как мир. Молодая девушка, наивная, влюбленная до беспамятства в красивого и амбициозного молодого человека. Он был моей первой любовью, моим всем. А он видел во мне удобный вариант, пока не подвернулся выгодный вариант. После его ухода, после того предательства, слова не складывались в предложения, а душа была выжжена дотла. Я не могла писать. Целый год. Это был самый темный период моей жизни. Я потеряла не только его, я потеряла себя. Творчество было моим спасением, а он отнял и его.

И вот он стоит передо мной. Успешный, ухоженный, пахнущий деньгами и самодовольством.

— Я ошибся, — сказал он легко, будто речь шла о смене машины. — Сейчас вот в разводе. Не сошлись характерами. Она оказалась не тем человеком.

Ирония судьбы была настолько горькой, что я чуть не рассмеялась ему в лицо. Не тем человеком. А я, выходит, была тем? Просто не той, у кого правильный папа.

— Сочувствую, — выдавила я без тени сочувствия.

— Аня, давай поговорим, — он снова сделал шаг, на этот раз решительный. — Выпьем кофе. Вспомним старые времена.

— Мне нечего вспоминать, Макс. А те времена, которые ты хочешь вспомнить, для меня не существуют. Ты — мое прошлое.

— Не говори так, — он протянул руку, чтобы коснуться моей щеки, но я резко отпрянула, как от огня.

— Не трогай меня! — в голосе прозвучала такая холодная ярость, что он на секунду опешил. — Уходи, Макс.

Он помолчал, изучая мое лицо. Его улыбка, наконец, исчезла.

— Ты все та же. Раненый гордый зверек. Я думал, успех, слава… что ты изменилась.

— Я изменилась, — тихо, но очень четко сказала я. — Я научилась отличать искренность от лжи. Любовь от ее подобия. И я наконец-то увидела тебя без тех розовых очков, которые сама же на себя и надела. И теперь я точно могу сказать, что ты… ты просто меня не стоишь. Я сама когда-то придумала образ, который любила, а на деле ты оказался просто пустышкой. Мне жаль, что когда-то я потерял на тебя свое время.

Я обошла его, подошла к водительской двери и вставила ключ в замок. Рука дрожала, но я справилась.

Села в машину, захлопнула дверь и завела мотор. В окно я видела его бледное, искаженное обидой и злостью лицо. Он что-то кричал, но я уже не слышала. Я включила музыку — громкую, мощную симфонию — и выехала с парковки, оставляя его в облаке выхлопных газов и своего бессильного гнева.

Я ехала по ночному городу, и по щекам текли слезы. Но это были не слезы боли или слабости. Это были слезы освобождения. Я только что закрыла последнюю страницу самой тяжелой и несчастливой главы своей жизни. И теперь, с чистым сердцем и ясной головой, я была готова начать новую.

Внезапно перед глазами возник яркий свет фар встречной машины. Он был ослепительно белым, режущим. Слишком близко. Слишком быстро.

Раздался оглушительный, разрывающий мир грохот. Стекло посыпалось мелкой, острой крошкой. Что-то тяжелое и холодное впилось мне в бок. А потом — тишина. Абсолютная, бездонная. И в этой тишине, прежде чем сознание поглотила тьма, у меня промелькнула последняя, странно спокойная мысль: «Чертовски несправедливый конец, как и у Мелиссы. Жаль, что я хотя бы ей не успела подарить заслуженный хэппи-энд…»

Глава 4

Сознание возвращалось медленно, нехотя, словно пробиваясь сквозь толщу мутной, вязкой воды. Первым пришло ощущение тела — тяжелого, ватного, пронзенного странной, ноющей болью в виске. Потом — запахи. Не привычные городские ароматы асфальта, бензина и собственного парфюма, а что-то другое. Тяжелый, сладковатый аромат цветов, которых не сыщешь в обычном цветочном магазине. Пахло старым деревом, воском и… ладаном.

Я открыла глаза.

И замерла, не в силах пошевельнуться.

Над головой вместо знакомого потолка моей спальни с люстрой простирался балдахин из темно-синего бархата, расшитый причудливыми серебряными узорами, напоминающими сплетающиеся ветви. Я медленно, с трудом повернула голову. Комната была погружена в полумрак, но сквозь щель в тяжелых шторах пробивался луч утреннего солнца, выхватывая из темноты детали.

Резной деревянный комод с массивной медной фурнитурой. Кресло у камина с высокой спинкой, обтянутое тем же синим бархатом. На стене — гобелен, изображающий сцену охоты на фантастического зверя, похожего на оленя с крыльями летучей мыши.

Сердце бешено заколотилось в груди, отдаваясь гулом в ушах. Я знала эту комнату. Я знала каждый ее уголок, каждый узор на шторе. Потому что я сама ее придумала. Это были покои Мелиссы. Те самые, которые я с такой тщательностью описывала в одной из глав свой книги «Истории одного злодея», стараясь передать атмосферу роскошной, но бездушной клетки.

Это сон, — отчаянно попыталась убедить я себя. — Последствия стресса. Встреча с Максом, авария… Я в больнице, мне что-то колют, и мне это все мерещится.

Я сжала веки, надеясь, что при следующем открытии глаз увижу стерильную белизну больничной палаты. Но когда я снова посмотрела, ничего не изменилось. Более того, детали стали только четче. Я увидела собственную руку, лежащую на одеяле. Не свою руку. Руку была изящнее, с тонкими, длинными пальцами и ухоженными ногтями. Никакого шрама от ожога у основания большого пальца, который я заработала, неудачно схватившись за противень год назад.

Паника, холодная и тошная, подкатила к горлу. Я резко села на кровати, и голова закружилась. На мне была не моя пижама, а длинная ночная рубашка из тончайшего белого льна, расшитая у горловины и на рукавах кружевной паутиной.

Нет. Нет, нет, нет. Этого не может быть.

Я попыталась встать, но ноги подкосились, и я едва не рухнула на пол, ухватившись за резной столбик кровати. Мои пальцы ощутили шероховатость старого, отполированного временем дерева. Слишком реально. Слишком осязаемо.

В этот момент дверь в покои бесшумно отворилась.

В проеме возникла девушка лет девятнадцати в простом, но опрятном платье серого цвета и белом переднике. На голове у нее был такой же белый чепец. Служанка. Я описала и ее. Ее звали Лира.

Девушка, увидев, что я на ногах, всплеснула руками, и на ее лице отразилась неподдельная тревога.

— Ваша светлость! Вы не должны вставать! — ее голос был звонким и молодым, точно колокольчик. Она поспешила ко мне, стараясь взять под локоть. — Лекарь строго-настрого велел соблюдать покой. Как вы себя чувствуете? Голова еще болит?

Я молчала, не в силах вымолвить ни слова, впиваясь в нее взглядом. Мой мозг, привыкший анализировать и структурировать информацию, отчаянно пытался найти логическое объяснение. Галлюцинация? Кома? Но даже в кошмарном сне все не могло быть настолько… проработанным.

— Ваша светлость? — девушка нахмурилась, ее большие, карие глаза выражали искреннее беспокойство. — Вы меня слышите? Может, позвать лекаря?

— Я… — мой собственный голос прозвучал чужим — выше, нежнее, с легкой, едва уловимой хрипотцой. — Где я?

— В ваших покоях, княжна, — служанка смотрела на меня с растущим недоумением. — Вы упали с лестницы два дня назад. Вы ничего не помните?

Кровь отхлынула от лица, и я снова почувствовала, как пол уходит из-под ног. Я позволила Лире усадить себя обратно на край кровати.

— Я… принесу вам воды и завтрак, — растерянно сказала девушка. — И позову лекаря.

Она выскользнула из комнаты, оставив меня наедине с охватившим меня ужасом.

***

Проклятая красавица для чудовища: XbTh0MEw

Глава 5

Оставшись одна, я еще несколько минут сидела на краю кровати, сжимая пальцами прохладный бархат покрывала. Каждое дыхание давалось с трудом, словно грудь сковывали невидимые тиски.

«Ваша светлость».

«Княжна».

«Упали с лестницы».

Каждое слово Лиры, это милое, озабоченное личико — все было точь-в-точь как в книге. В той самой главе, где Мелисса, не в силах вынести унижений со стороны брата, в слезах бежала по мраморной лестнице и оступилась.

Это была моя версия. Моя жестокая, «необходимая для сюжета» версия. Я хотела показать все ее жизнь без прикрас, чтобы читатель сумел проникнуться чувствами к этой героини, чья судьба была тяжелой с самого рождения.

Паника, сначала леденящая, начала медленно закипать, превращаясь в неистовое, почти истерическое отрицание. Нет. Этого не может быть. Я ударилась головой в аварии. Я в коме. Уверена, мой мозг, перегруженный работой над второй книгой и встряской от встречи с Максом, генерирует невероятно детализированный кошмар. Вот и все. Сейчас я зажмурюсь, сосредоточусь, и все исчезнет.

Я снова плотно закрыла глаза, до рези в мышцах, пытаясь прочувствовать свое настоящее тело — то, что лежит где-то в реанимации, подключенное к аппаратам. Я представляла запахи антисептика, приглушенные голоса врачей, ровный гул приборов. Но вместо этого в ноздри упрямо бился густой, дурманящий коктейль из ароматов: воск от свечей, ладан, пыль на старых книгах и едва уловимый, горьковатый запах высушенных трав — вероятно, следы работы лекаря.

Это было слишком реалистично. Слишком все детолизировано.

С слабеющими ногами, цепляясь за резные спинки стульев, я поднялась и сделала несколько неуверенных шагов по комнате. Ковер, мягкий и глубокий, приглушал звук шагов. Мои пальцы скользнули по столешнице комода, ощутив прохладу отполированного до зеркального блеска дерева. На нем лежали серебряная щетка для волос, ручное зеркальце в такой же оправе, несколько флакончиков с духами. Все, как я описывала. До последней мелочи.

И тогда мой взгляд упал на большую, в тяжелой раме, стоящее зеркало в углу комнаты. Оно было полуприкрыто тканью. Странный, суеверный жест для мира Риарерии, где зеркала считались порталами для нечисти из другого мира. Поэтому большие зеркала было принято прикрывать, чтобы у монстров не было возможности утащить тебя к себе. Открывалось оно лишь по необходимости и то на небольшой промежуток времени, который считается безопасным, ведь за это время никто не успеет проникнуть в этот мир и не успеет тебя утащить к себе. Маленьких зеркал это не касается из-за их размеров. Поэтому их не прячут.

Сердце заколотилось с новой силой, предчувствие сжимая горло ледяной рукой. Что я увижу там? Свое лицо? Изможденное, с синяками под глазами после аварии? Или…

Я медленно подошла к зеркалу. Дрожащей рукой ухватилась за край ткани и одним резким движением дернула ее на себя. Покрывало соскользнуло на пол, бесшумной волной, подняв облачко пыли.

И мир перевернулся.

В зеркале на меня смотрела незнакомка. И в то же время… я знала ее лучше, чем саму себя. Это было лицо, которое месяцами жило в моем воображении, которое я пыталась описать в черновиках, подбирая самые точные эпитеты.

Светлые, я бы даже сказала, чуть золотистые волосы, волнами спадающие на хрупкие плечи. Огромные глаза, цвета весеннего неба, широко распахнутые от ужаса, отчего они казались еще больше. Прямой, изящный нос. Губы, естественно алые, без всякой краски, слегка приоткрытые в беззвучном крике. И кожа — фарфоровая, бледная, прозрачная. На лбу, почти у самого виска темнел свежий, синевато-лиловый синяк — напоминание о падении с лестницы.

Это была Мелисса.

Моя Мелисса.

Та самая несчастная невеста, чью судьбу я, всесильный автор, предначертала быть разменной монетой в играх сильных мира сего и в итоге погибнуть от руки собственного жениха, лорда Каэлана.

Я непроизвольно поднесла руку к лицу, и отражение повторило мой жест. Длинные, тонкие пальцы прикоснулись к щеке, скользнули к синяку. Боль была настоящей. Острая, пульсирующая.

«Совпадение?» — в голове прозвучал чей-то насмешливый, язвительный внутренний голос. Нет. Никаких совпадений. Я попала в свою же книгу. Не в роли всемогущего создателя, не в роли главной героини, у которой есть шанс на счастливый конец, а в роли жертвы. Той самой, чью гибель я сама же и придумала, оправдывая это «необходимостью для сюжета».

Желанная невеста? Нет. Я стала тем, кого здесь все презирали. Дочь князя, проданную в жены могущественному и жестокому лорду Каэлану. Тихая, робкая, безропотная Мелисса, не способная постоять за себя. Пешка.

В отражение, в этих синих, бездонных глазах, плескался настоящий ужас. Но потом, медленно, преодолевая оцепенение, в них начало пробиваться что-то другое. Что-то твердое. Знакомое мне, Анне Волковой, но совершенно чужое для Мелиссы.

Я выпрямила спину. Отражение повторило движение. Хрупкие плечи расправились, подбородок непроизвольно приподнялся. Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. В зеркале бледная красавица делала то же самое, и ее испуганное лицо вдруг исказила гримаса не детского отчаяния, а яростной, взрослой решимости.

— Нет, — прошептала я, и мой новый, незнакомый голос прозвучал хрипло, но твердо. — Нет. Этого не будет.

Я смотрела в глаза этой светловолосой девушке, вглядывалась в каждую черточку мною же созданного лица. Это была не просто игра воображения, не кошмарный сон. Это была реальность. Жестокая, несправедливая, но реальность.

И в этой реальности у меня было только одно преимущество. Я знала сюжет. Я знала всех персонажей, их тайные мотивы, их слабости. Я знала, что ждет Мелиссу, если она продолжит идти по предначертанному пути. Сначала — унижения, потом — публичное обвинение в измене, затем — темница и, наконец, смерть от рук жениха.

Но я не была Мелиссой. Я была Анной Волковой. Автором этого мира. И я отказывалась принимать правила этой игры.

Глава 6

Я стояла перед зеркалом, впиваясь взглядом в незнакомые синие глаза, ищущие в их глубине крупицу самой себя, Анны Волковой. Рука непроизвольно сжала в кулак мягкую ткань ночной рубашки. Дрожь, пробиравшая меня с момента пробуждения, постепенно отступала, сменяясь леденящим, выверенным спокойствием. Это было то самое чувство, которое охватывало меня перед дедлайном — собранность, концентрация и железная решимость сделать невозможное. Только теперь на кону была не глава романа, а моя жизнь.

Дверь скрипнула, нарушив уединение. В комнату, осторожно переступая, вошла Лира, неся в руках небольшой деревянный поднос с глиняным кувшином и чашкой. За ней, тяжело ступая, проследовал пожилой мужчина в длинном, темном сюртуке, с проседью в аккуратно подстриженной бороде и умными, внимательными глазами, в которых читалась бездна житейской мудрости. Лекарь Орвин. Я описала его как человека опытного, немного циничного, но непревзойденного в своем деле. Видеть его теперь не чернильными буквами на белой бумаге, а живым, дышащим человеком, было необычно.

— Ваша светлость, вы должны лежать, — тут же защебетала Лира, торопливо ставя поднос на прикроватный столик. — Я привела мастера Орвина. Он должен осмотреть вашу рану.

Лекарь приблизился, его взгляд скользнул по моей фигуре, задержался на синяке у виска, а затем встретился с моими глазами.

— Княжна, — произнес он голосом глуховатым, но твердым. — Позвольте убедиться, что сотрясение мозга не оставило тяжелых последствий. Вы меня узнаете?

«Да, — пронеслось у меня в голове. — Вы — Орвин, сын кузнеца из деревни у подножия Марских гор, который в двадцать лет сбежал учиться врачеванию, бросив наследство, и стал лучшим лекарем в княжестве. Вы ненавидите политику и любите вишневое варенье».

— Мастер Орвин, — выдохнула я, и мой голос, высокий и чистый, прозвучал почти естественно. — Конечно.

Он кивнул, удовлетворенный.

— Расскажите, что произошло перед падением? Что вы помните?

Что я помнила? Я помнила все. Я помнила, как придумала эту сцену. Младший брат Мелиссы, Лука, сын второй жены князя, избалованный и жестокий мальчишка, который с детства издевался над тихой сводной сестрой. Он подкараулил ее на лестнице, начал насмехаться над ее помолвкой с лордом Каэланом, говоря, что даже «Мрачный Властитель» сбежит, едва увидит такую плаксу. Он выхватил из ее рук единственную отраду — письмо от давно умершей матери — и, отступая, толкнул ее. Мелисса, пытаясь отнять письмо, оступилась и кубарем скатилась с мраморных ступеней.

Настоящая Мелисса, когда очнулась, не стала рассказывать о случившемся, опасаясь мести со стороны брата или мачехи. Однако я не была той Мелиссой. И мое молчание было уже не признаком слабости, а тактическим ходом.

— Я… оступилась, — тихо, но внятно сказала я, глядя прямо на лекаря. — Лестница в южном крыле крутая. Ковер на ступенях часто отходит.

Лира ахнула, прикрыв рот ладонью. Орвин поднял седую бровь. Он явно ожидал стандартных для Мелиссы слез и несвязного бормотания, а не конкретного указания на причину бытового происшествия.

— Гм, — промычал он, приступая к осмотру. Его пальцы, твердые и опытные, осторожно прощупали синяк на виске, проверили зрачки, заставили меня проследить за движением его руки. Я покорно выполняла все указания, но мой разум работал с бешеной скоростью. Каждое движение, каждый взгляд я анализировала, как анализировала бы текст, ища слабые места, возможности для правки.

— Сотрясение, без сомнений, но, похоже, не сильное, — заключил он, отступая. — Головокружение, слабость будут сохраняться еще несколько дней. Покой, настой из трав для успокоения нервов и компрессы на ушиб. Избегайте резких движений и любых волнений. А еще я оставлю вам специальную мазь от ушибов на теле. Она поможет скорее их залечить. Этого будет достаточно. Все-таки вам очень повезло, что падение обошлось без серьезных последствий.

«Избегайте волнений».

Смешная рекомендация для девушки, обрученной с главным злодеем и живущей в доме, где ее ненавидят.

— Благодарю вас, мастер Орвин, — сказала я, и в моем голосе прозвучали нотки, заставившие его снова насторожиться. Это была не благодарность робкой девочки, а признательность равного. — Я последую вашим советам.

Лира, сиявшая от того, что «ее княжна» говорит так четко, поспешила налить мне воды. В этот момент за дверью послышались быстрые, уверенные шаги, и прежде чем кто-либо успел среагировать, дверь распахнулась с такой силой, что она ударилась о стену.

В проеме стоял он. Лука.

***

Дорогие мои, как я уже и говорила, моя история выходит в рамках литмоба "Героиня своего романа". И сегодня я хочу представить вашему вниманию еще одну историю данного литмоба от Ирен Эшли "Злодей моего романа охотится на меня"

Ссылка на книгу:

https://litnet.com/shrt/bBAy

Аннотация:

Я — писательница, случайно угодившая в собственный недописанный роман!
Чтобы вернуться домой, нужно по классике жанра влюбить героиню в злодея. Но вместо неё почему-то влюбляюсь я — и это явно не входило в сюжет!

Глава 7

Он был именно таким, каким я его описывала: высокий для своих семнадцати лет, с острыми, некрасивыми чертами лица, которые не портили, а, наоборот, придавали ему хищную, почти готическую привлекательность. Темные волосы, сбившиеся на лоб от быстрой ходьбы, насмешливые карие глаза и вечная кривая ухмылка на тонких губах. В его позе, в его взгляде читалось столько неприкрытого высокомерия и глумливой уверенности в своей безнаказанности, что у меня внутри все похолодело и тут же закипело.

Настоящая Мелисса дрожала бы при одном его виде, опускала глаза, стараясь стать невидимой. Я же, встретившись с ним взглядом, не отвела его. Не моргнула. Я просто смотрела на него, и в моем взгляде не было ни страха, ни покорности. Был холодный, безразличный анализ. Я видела перед собой не ужасного обидчика, а персонажа. Сложного, прописанного мной же, со своей мотивацией — жаждой внимания отца, ревностью к дочери от первой жены, желанием утвердиться за счет того, кто слабее.

Лука замер на пороге, его ухмылка на мгновение сползла с лица, сменившись мимолетным удивлением. Он явно ожидал увидеть заплаканную, перепуганную овечку, а не эту неподвижную, молчаливую фигуру с прямым, оценивающим взглядом.

— Ну что, сестрица, очнулась? — наконец произнес он, снова растягивая губы в знакомой усмешке. Он лениво вошел в комнату, игнорируя Лиру, которая съежилась, словно пытаясь провалиться сквозь пол, и лекаря Орвина, нахмурившего седые брови.

Лекарь сделал шаг вперед, его лицо выражало суровое неодобрение.

— Юный господин, ваша сестра нуждается в покое. Осмотр только что завершен, и…

— А я ей и не мешаю, — парировал Лука, не удостоив старика взглядом. Его глаза были прикованы ко мне. — Просто навестил дорогую невесту лорда Каэлана. Проверить, не отбила ли она память. А то вдруг забыла, за кого выходит замуж и почему это… благо для нашей семьи.

Последние слова он произнес с особой, ядовитой интонацией. Я знала это. Знала, что помолвка с Каэланом, могущественным, но мрачным и жестоким лордом Севера, была для семьи Мелиссы сделкой. Князь, ее отец, спасал свои земли от разорения, отдавая дочь в жены тому, кого боялся весь континент. А для Луки и его матери, второй жены князя, Мелисса была лишь разменной монетой, помехой, которую наконец-то удалось с выгодой сплавить.

Я продолжала молчать. Мое молчание, видимо, начало его раздражать. Он ожидал слез, испуганного лепета, оправданий. Он питался этим. А я лишала его этой пищи.

— Что, котелок не варит? — он подошел ближе, заглядывая мне в лицо. — Ничего не скажешь в ответ на заботу братца?

И вот тогда я заговорила. Не шепотом Мелиссы, а своим, твердым, низким для этого голоса тоном. Он прозвучал тихо, но так отчетливо, что Лука непроизвольно отступил на полшага.

— Я все помню, Лука, — сказала я. — Помню каждое слово. И каждое действие.

Он фыркнул, пытаясь вернуть себе потерянное преимущество.

— Ну и? Побежишь жаловаться отцу? — он кивнул в сторону синяка на моем виске. — Уверен, он очень расстроится. Возможно, даже запретит мне на неделю выезжать на охоту. Ужасное наказание. Не правда ли?

Его голос был полон язвительного торжества. Он знал, что отец не станет его серьезно наказывать. Лука — наследник, продолжатель рода. Мелисса же — дочь от первой, несчастной жены, девушка, чье единственное предназначение — быть выгодно проданной.

***

Дорогие мои, если история нравится, не забывайте, пожалуйста радовать мою музу своими лайками, комментариями и добавлением книги в библиотеку! Моя муза очень нуждается в поддержке своих читателей)

Проклятая красавица для чудовища: bfY16Lh2

Глава 8

Я медленно поднялась с кровати. Ноги подкосились на мгновение, послав в мозг сигнал слабости, но я уперлась ступнями в мягкий ворс ковра и выпрямилась во весь свой невысокий рост. Я смотрела на него не снизу вверх, как обычно, а почти наравне. И в моих глазах он увидел не страх, а нечто совершенно новое — холодное, безжалостное презрение.

— Жаловаться? — я чуть склонила голову набок, и мои светлые волосы скользнули по плечу. — Зачем? Чтобы доказать всем, что ты, наследник великого рода, настолько ничтожен и труслив, что может справиться только с женщиной, которая слабее тебя? Чтобы отец в очередной раз убедился, что его сын — это маленький, злой мальчик, который боится настоящего соперника и потому вымещает злобу на беззащитной и несчастной девушке?

Ухмылка на лице Луки застыла, а затем медленно сползла, как маска. Его глаза сузились, в них вспыхнул настоящий, не наигранный гнев.

— Ты что это себе позволяешь, дрянь? — он прошипел, делая шаг ко мне. Его рука непроизвольно сжалась в кулак.

Лира вскрикнула. Орвин резко двинулся вперед.

— Юный господин, силой здесь ничего не решишь! — его голос прозвучал властно, с непривычной для лекаря твердостью.

Но я сама остановила Луку. Не жестом, а словом.

— Я позволяю себе говорить правду, — парировала я, и мой голос зазвучал еще тише, отчего каждое слово обретало особую весомость. — Ты толкнул меня, потому что я пыталась забрать письмо моей матери. Письмо, которое ты, как вор, выхватил у меня из рук. Ты, наследник, ведешь себя как уличный задира. Ты бьешь тех, кто не может дать сдачи. И ты думаешь, что это делает тебя сильным? Это делает тебя жалким. И все в этом замке, от последнего слуги до нашего отца, это знают. Они просто молчат.

Я видела, как багровеет его лицо. Дышал он тяжело, с присвистом. Я ткнула в самую больную его точку — в его неуверенность, в его вечную жажду признания его силы и значимости.

— Заткнись! — рявкнул он, теряя остатки самообладания. — Я тебя…

— Что? Снова толкнешь? — я сама сделала шаг навстречу, заставляя его отступить. Это был инстинктивный жест. Хищник отступает перед тем, кто ведет себя не по правилам, кто не боится. — Ударь меня, Лука. Сделай это. Покажи всем, что я права. Покажи лекарю и служанке, что наследник князя — это трус, который бьет женщин. Я уверена, эта новость очень быстро облетит весь замок. А отцу будет так приятно о ней узнать. Особенно сейчас, когда он пытается заключить союз с торговыми гильдиями, которые, как я слышала, ценят в партнерах… благородство.

Я лгала. Никаких переговоров с гильдиями в данный момент сюжета не было. Но Лука, поглощенный своими мелкими интригами и злобой, не мог этого знать. Он смотрел на меня с таким изумлением, будто перед ним была не его тихая сестра, а незнакомка. Незнакомка, которая говорила на языке, который он понимал — языке силы, интриги и угроз.

Он замер, его сжатый кулак медленно разжался. Он тяжело дышал, глядя на меня с ненавистью, но в его взгляде появилась и тень чего-то нового — неуверенности, даже страха. Страха перед неизвестным. Его Мелисса исчезла, а на ее месте стоял кто-то другой. Кто-то опасный.

— Ты… ты не в себе, — сипло произнес он, отступая к двери. — Сотрясение. Бредишь.

— Возможно, — согласилась я, и на моих губах появилась легкая, почти невесомая улыбка. Она была холодной и безжалостной. — А может, я просто наконец-то все увидела таким, какое оно есть. И перестала бояться.

Он еще раз окинул меня взглядом, полным ненависти и смятения, затем резко развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Эхо от хлопка прокатилось по комнате, а затем воцарилась тишина, густая и звенящая.

Я медленно выдохнула и почувствовала, как дрожь снова пытается овладеть моим телом, но на сей раз это была дрожь не от страха, а от адреналина. От осознания того, что я только что сделала. Я изменила сценарий. Я вступила в первую битву и вышла из нее победителем.

Я повернулась к Лире и Орвину. Оба смотрели на меня с открытым ртом. На лице служанки был ужас, смешанный с неподдельным восхищением. Лекарь же смотрел на меня пристально, внимательно, его умные глаза изучали меня с новым, живым интересом.

— Ваша светлость… — прошептала Лира. — Вы… вы так с ним говорили…

— Княжна, — мягко, но твердо произнес Орвин. — Быть может, вам все-таки следует прилечь? Потрясение было велико.

Я кивнула, внезапно почувствовав смертельную усталость. Мои ноги подкосились, и я бы упала, если бы Лира не подхватила меня и не усадила обратно на кровать.

— Да, мастер Орвин, — сказала я, закрывая глаза. — Вы правы. Мне нужно… собраться с мыслями.

***

Дорогие мои, сегодня хочу познакомить вас с еще одной увлекательной историей нашего литмоба!

Автор: Марушка Белая и ее книга "Постылая невеста главного героя".

Ссылка на книгу:

https://litnet.com/shrt/6n3g

Аннотация:

Я - автор женских романов. И меня угораздило попасть в свою же книгу.Но не главной героиней, которой достаются все плюшки, а я оказалась надоевшей невестой главного героя! Которую я сама же придумала ненужным второстепенным персонажем! Ее бросает жених, на нее сыпятся все шишки, а потом она умирает, ведь я сама же избавилась от нее в сюжете!Вот это попала, называется... И как теперь быть? Неужели, мне придется пройти путь унижений, чтобы так бесславно погибнуть в середине книги?

Глава 9

Я только что изменила ход истории. Не на бумаге, а в реальности. Я вступила в открытую конфронтацию с одним из главных источников страданий Мелиссы и не просто выстояла, а одержала маленькую победу.

Лука отступил.

Он был напуган, сбит с толку, его привычная картина мира дала трещину. И это доказывает, что правила этого мира не были незыблемыми. Их можно ломать.

Мысли скакали, пытаясь анализировать произошедшее с холодной точностью редактора. Лука — не главная угроза. Он — симптом, побочный продукт больной системы, в которую была вписана Мелисса. Его реакция была предсказуема: замешательство, гнев, попытка вернуть контроль через унижение. Но мое неожиданное сопротивление посеяло в нем семя сомнения. Теперь он будет осторожнее. И, возможно, более опасен. Оскорбленный нарцисс с доступом к власти — это гремучая смесь.

Мои размышления прервала Лира. Она стояла в нескольких шагах, заламывая руки, ее глаза были полны слез.

— Ваша светлость… — ее голос дрожал. — Что вы наделали? Он теперь вас никогда не оставит в покое! Он расскажет своей матери, а та… о, боги…

Я подняла на нее взгляд. В ее лице читался неподдельный, почти животный страх. Она была частью этого мира, с его иерархией и безнаказанностью сильных. Для нее мой поступок был не актом мужества, а смертельно опасным безумием.

— Лира, — сказала я мягко, но твердо. — Он и так никогда не оставлял меня в покое. Разница лишь в том, что теперь он знает: я могу дать отпор. Молчание не защищало меня. Оно лишь делало его смелее.

— Но княгиня Илдис… она вас возненавидит еще сильнее!

— Она и так меня ненавидит, — парировала я, пожимая плечами. Жест выглядел странно и непривычно в этом хрупком теле. — Ее ненависть не имеет градаций. Она либо есть, либо ее нет. А в отношение меня она есть. И от того, буду ли я молчать или отвечать, ее чувства ко мне не изменятся.

Из угла комнаты раздался негромкий, одобрительный кашель. Лекарь Орвин все еще стоял там, наблюдая за мной с тем же пронзительным, изучающим взглядом.

— Юная госпожа неожиданно обрела дар красноречия и… политического чутья, — произнес он, подходя ближе. Его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на синяке, а затем вновь встретился с моими глазами. — Угроза насчет торговых гильдий была… мастерски исполнена. Хотя, насколько мне известно, никаких активных переговоров в данный момент не ведется.

В его словах не было упрека, лишь констатация факта и скрытый вопрос. Он проверял меня. Орвин был умнее, чем казался на первый взгляд. Он не просто лекарь, он — хранитель множества секретов этого замка. В моей книге он был тем, кто тайно симпатизировал Мелиссе, но никогда не вмешивался, считая ее положение безнадежным.

Я позволила себе слабую улыбку.

— Мастер Орвин, иногда потенциальная угроза действует куда эффективнее, чем реальная. Особенно на тех, кто не утруждает себя проверкой фактов. Лука живет своими импульсами. Он не станет ничего проверять, он просто почувствует угрозу. И этого пока достаточно.

Лекарь медленно кивнул, и в уголках его глаз собрались лучики морщин — подобие улыбки.

— Достаточно для чего, княжна? — спросил он тихо. — Что вы задумали?

Его вопрос повис в воздухе. Лира смотрела на нас, переведя взгляд с меня на лекаря и обратно, явно не понимая подтекста этого разговора.

Я неопределенно пожала плечами, не желая отвечать на вопросы мастера и тот понял меня правильно. Не став ждать ответа, он задал мне иной вопрос:

— Княжна, позвольте спросить. Что произошло? Что заставило вас так… измениться? Сейчас я словно другого человека перед собой вижу.

— Что произошло, мастер Орвин? — Задумчиво повторила я его вопрос. — Я упала с лестницы. И, видимо, стукнулась головой так, что во мне что-то… переключилось. Проснулось. Страх — плохой советчик. Он заставляет мириться с тем, с чем мириться не следует.

— Это весьма… философски для человека, только что перенесшего сотрясение мозга, — заметил он сухо. Но в его голосе не было осуждения. Был интерес ученого, наткнувшегося на редкий феномен.

— Боль иногда прочищает разум лучше любых лекарств, — парировала я. Я помнила, что Орвин ценил ум и прямоту. Лесть и подобострастие он презирал. — Я поняла, что если продолжу молчать и бояться, то следующее мое падение будет последним. И вряд ли оно будет случайным. А этого я не допущу больше.

Глава 10

Я осталась одна, если не считать Лиру, которая металась по комнате, то поправляя складки на шторах, то бесшумно переставляя предметы на туалетном столике. Ее страх был почти осязаем, он витал в воздухе, смешиваясь с ароматом лечебных трав и воска. Она боялась за меня. Боялась последствий моего внезапного «пробуждения».

Я откинулась на подушки, закрыв глаза, притворяясь более слабой, чем была на самом деле. Мне нужно было время. Не для восстановления тела Мелиссы, а для разработки плана. Настоящий враг был не здесь, не в этих стенах, кишащих мелкими интригами. Настоящий враг ждал меня на Севере. Лорд Каэлан. Мрачный Властитель, Хозярин Ледяных Земель. Тот, кто согласно моему же сценарию, должен был положить конец этой короткой, несчастливой жизни Мелиссы.

Мысль о нем не вызвала привычного для Мелиссы леденящего ужаса. Во мне вспыхнуло иное — яростное, почти личное неприятие. Я создала его. Я вдохнула в него жизнь, наделила его могуществом, сложной, искалеченной психологией, трагическим прошлым, которое, как я считала, оправдывало его жестокость. Я любовалась им, как скульптор любуется своим самым удачным, хоть и пугающим творением. А теперь мне предстояло стать его жертвой. Пешкой в его игре.

«Ни за что», — пронеслось у меня в голове с железной четкостью.

Только вот, если до встречи с северным лордом у меня есть время, чтобы продумать детали плана, то вопрос с родными Мелиссы надо уже сейчас решать. Позволять себя унижать, я точно не позволю. Только вот и воевать с ними у меня пока силенок маловато. Если с младшим братом прокатили лже-угрозы, то с мачехой будет сложнее. Это змея сделает все, чтобы сломить меня и вновь сделать послушной марионеткой в своих руках.

Мои мысли прервал тихий, почти неслышный шепот Лиры:

— Ваша светлость… вам действительно стоит отдохнуть. Вы так бледны…

Я открыла глаза и встретилась с ее полным тревоги взглядом. Эта девушка была, пожалуй, единственным существом в этом замке, кто испытывал к Мелиссе искреннюю привязанность, и кто был верен ей до самого конца. В моей книге ее судьба после смерти госпожи тоже сложилась печально — ее убили, боясь, что она знает то, что ей не положено. Еще одна загубленная жизнь по воле всесильного автора.

— Не бойся за меня, Лира, — сказала я, и мой голос прозвучал устало, но твердо. — Страх — это роскошь, которую я больше не могу себе позволить.

— Но княгиня… она уже знает. Уверена, юный господин Лука уже побежал к ней. Она придет. Обязательно придет.

Я знала, что она права. Илдис, вторая жена моего «отца», женщина с холодным сердцем и стальной волей, не потерпит неповиновения. Для нее я была живым упреком, напоминанием о первой, любимой жене князя, и одновременно — разменной монетой. Монета не должна иметь собственного мнения.

Мне нужно было подготовиться к этой встрече. Но как? У меня не было ни власти, ни влияния. Все, что у меня было — это знание. Знание их характеров, их слабостей. Илдис тщеславна. Она помешана на статусе и внешнем лоске. Любой скандал, любое пятно на репутации семьи она воспринимала как личное оскорбление. Именно это и было ее ахиллесовой пятой.

Примерно через час, как и предсказывала Лира, дверь в мои покои распахнулась без стука. В проеме стояла Илдис.

Она была великолепна, как я ее и описывала. Темные волосы, уложенные в сложную прическу, подчеркивали ее гордый, холодный профиль. Платье из тяжелого шелка цвета спелой вишни шуршало при каждом движении, а в ее карих глазах, лишенных всякого тепла, плескалось ледяное негодование.

Лира тут же присела в низком реверансе, чуть не падая от страха. Я же медленно, демонстративно поднялась с кровати, опираясь на спинку кресла, чтобы скрыть остатки слабости. Я не собиралась лежать перед ней, как больная собака.

— Мелисса, — ее голос был гладким, как отполированный лед, и таким же холодным. — До меня дошли тревожные слухи. Говорят, ты оскорбила своего брата в его же доме. Это правда?

***

Дорогие мои, хочу познакомить вас с еще одной увлекательной историей нашего литмоба от Стаси Вертинской "Сбежать от героя-дракона".

Ссылка на книгу: https://litnet.com/shrt/JZxE

Аннотация:

Запнулась об кота и попала в тело злодейки из собственной книги.

По сюжету жених-дракон бросил её ради попаданки, и она только и делала, что строила козни, пытаясь его вернуть.Вот только – я не она. Этот абъюзер мне и даром не нужен. Заберу приданое, уеду в дальние земли, заведу коз и не стану бороться за любовь, которой никогда не было.

Постойте… Что значит, без вмешательства злодейки герои не хотят влюбляться? Ещё и договорились, что дракон вернётся ко мне?!

У меня же вообще другие планы!

Глава 11

Я не опустила глаз. Не отвела взгляда. Вместо этого я медленно, с преувеличенным усилием, оперлась на спинку кресла, давая ей понять, что все еще слаба, но при этом не собираюсь демонстрировать покорность. Каждая секунда молчания была поединком. Она ждала, что я задрожу, заплачу, начну оправдываться. Не дождется, ведьма.

«Она тщеславна, — лихорадочно напоминала я себе, перебирая в памяти собственные записи о персонаже. — Ее безупречная репутация и репутация семьи для нее не пустой звук. И именно это является ее слабым местом».

— Ну что же, — наконец нарушила она тишину, сделав несколько неторопливых шагов вглубь комнаты. — Ты не отвечаешь. Принимаю молчание за подтверждение.

Ее голос был сладок, как мед, но в нем было столько яда, что хватит отравить целую армию. Мое собственное сердце колотилось где-то в горле, но руки не дрожали.

— Я не оскорбляла Луку, матушка, — произнесла я тихо, но четко, выдерживая ее ледяной взгляд. — Я лишь указала ему на последствия его собственных поступков. Если он счел правду оскорбительной, возможно, проблема не во мне, а в его действиях.

Илдис медленно подняла идеально очерченную бровь. В ее глазах вспыхнул опасный огонек.

— Последствия? — она произнесла это слово с легкой, насмешливой улыбкой. — Милое дитя, ты, кажется, забыла свое место. Твое дело — быть послушной, готовиться к своей… участи. А не читать нотации наследнику рода. Ты думаешь, твой будущий статус невесты лорда Каэлана дает тебе право на неповиновение? — Она сделала паузу, давая словам просочиться в сознание, как яд. — Наивная девочка. Для него ты — всего лишь вещь. Ему плевать на тебя.

Внутри все похолодело, но я не дрогнула. Она пыталась вернуть меня в привычные рамки, напомнить о моей роли безгласной жертвы. Но я была не Мелиссой.

— Вещь, которую можно разбить в любой момент? — спросила я, и в моем голосе прозвучала не боль, а холодная ирония. — Вы правы, матушка, лорд Каэлан, судя по слухам, человек вспыльчивый. И у него свое представление о чести. Как вы думаете, как он отреагирует, узнав, что его «вещь» перед отправкой к нему была испорчена? Как думаете, считает ли он свою собственность неприкосновенной?

В мире, который я создала, Каэлан славился не только жестокостью, но и болезненным чувством собственности. Все, что он считал своим, он защищал рьяна и с особой жестокостью и если кто-то посягнет на то, что принадлежит ему...

— Ты угрожаешь мне? — Илдис прошептала, и в ее тихом голосе зазвенела сталь. — Смеешь намекать, что пожалуешься своему жениху?

— Жаловаться? — я сделала удивленные глаза, пародируя ее собственный прием. — Конечно, нет. Зачем? Письма имеют свойство теряться, а гонцы — попадать в засады разбойников. Но слухи… О, матушка, слухи — они как сорняки. Их не выкорчевать. Они просачиваются сквозь стены, разносятся ветром. И кто знает, какой из них долетит до холодных северных замков и чьих ушей? Особенно если этот слух будет подкреплен… видимыми свидетельствами. — Я мягко коснулась пальцами синяка на своем виске.

Мы стояли друг напротив друга и воздух между нами искрился от напряжением. Лира, прижавшаяся к стене, замерла, не смея дышать. Я видела, как в глазах Илдис идет борьба. Гнев боролся с расчетом. Ее первейшим порывом, без сомнения, было приказать высечь меня, запереть в темнице, сломить физически. Но тень лорда Каэлана, этого мрачного и непредсказуемого властителя, висела над ней. Он боялась ошибиться, а я… я радовалась, что хоть сейчас мой жених мне пригодился. Его имя, репутация и мой статус его невесты в данный момент моя единственная защита. Только так я могу приструнить зарвавшихся родственников.

Она подошла так близко, что я почувствовала холодное дыхание, смешанное с ароматом дорогих духов.

— Ты играешь в опасную игру, девочка, — ее голос был едва слышен. — Ты думаешь, твой жалкий синяк кого-то заинтересует? Падения случаются. А несчастные случаи… они происходят еще чаще.

Угроза витала в воздухе, густая и неоспоримая. Мое сердце екнуло, но разум работал с пронзительной ясностью. Она проверяла мою решимость.

— Несомненно, — согласилась я, и мои губы тронула легкая, почти невесомая улыбка. — Но я ведь не только о синяке. Репутация — такая хрупкая вещь. Одно неосторожное слово, один шепот в нужном ухе… Например, о том, что жена князя настолько не контролирует дом, что позволяет наследнику безнаказанно калечить сестру, обрученную с одним из самых могущественных лордов континента. Что она настолько слаба, что не может обеспечить безопасность даже в стенах собственной крепости. Или того хуже… что она намеренно потворствует этому, желая сорвать выгодный союз. Как вы думаете, какие выводы сделают ваши… союзники? И как отреагирует мой отец, когда до него дойдут слухи, что из-за интриг его жены под угрозой оказывается самое важное политическое соглашение за последние десятилетия?

Я била точно в цель, и я это видела. Илдис была женщиной, чье влияние держалось на имидже образцовой хозяйки и мудрой советницы мужа. Любое пятно на этой картинке, любое подозрение в некомпетентности било по самой основе ее власти. А князь, мой «отец», несмотря на всю свою холодность к дочери, был фанатично предан интересам рода. Угроза срыва сделки с Каэланом была для него неприемлема.

Илдис замерла. Ее взгляд, все еще ледяной, стал пристальным, изучающим. Она впервые смотрела на меня не как на досадную помеху, а как на потенциального противника.

— Кто ты? — внезапно спросила она, и в ее голосе прозвучало неподдельное изумление. — Что с тобой случилось? Где та плаксивая, жалкая мышь, которую я знала все эти годы?

Вопрос был опасен. Слишком прямой. Слишком проницательный.

— Она упала с лестницы, матушка, — ответила я, притворяясь, что снова чувствую слабость, и позволяя голосу дрогнуть, но лишь слегка. — И, видимо, падение встряхнуло не только тело. Оно встряхнуло и разум. Я просто наконец-то увидела правила игры, в которую мы все играем. И решила, что пора научиться играть по ним, а не быть просто пешкой.

Глава 12

Первые лучи утреннего солнца, пробивавшиеся сквозь щель между тяжелыми бархатными шторами, упали на мои веки, заставив медленно открыть глаза. Прошлой ночью сон не шел ко мне, я провела ее, ворочаясь и обдумывая свой разговор с Илдис. Та маленькая победа далась дорогой ценой — нервным истощением и осознанием, что война только началась. Но это не было поражением. Это была разведка боем, и я доказала самой себе, что могу влиять на реальность.

Я села на кровати, откинув волны светлых, чуть золотистых волос. Встала с кровати, все еще ощущая слабость в ногах, и подошла к огромному, темному деревянному шкафу с массивными дверцами. Распахнув его створки, я тяжело вздохнула.

Передо мной предстало зрелище, способное, наверное, вызвать восторг у юной, романтичной особы, выросшей на сказках о прекрасных принцах и балах. Но у меня, Анны Волковой, писательницы, привыкшей к минимализму и практичности, оно вызвало лишь глухое раздражение, граничащее с отвращением.

Рюшечки. Бантики. Оборочки. Воланы. Невероятные сочетания пастельных тонов: бледно-розовый, лавандовый, мятный, персиковый. Платья, больше похожие на кондитерские изделия, усыпанные жемчужными бусинами и вышивкой в виде цветочков. Все это висело аккуратными рядами, словно парад наивных, девичьих грез. Воздушные мушки, шелковые ленты, кружевные перчатки… Гардероб Мелиссы был воплощением всего того, что я в жизни не стала бы носить. Он был слишком… девичьим. Слишком невинным и слащавым. В таких нарядах невозможно было выглядеть серьезно.

Как в таких одеждах можно было требовать к себе уважения? Как можно было вести переговоры, строить козни или просто заставить кого-то воспринимать тебя как личность, а не как куклу? Этот гардероб был не просто проявлением дурного вкуса. Он был символом всей жизни Мелиссы — жизни, в которой от нее ждали лишь милой улыбки, покорного молчания и следования предписанной роли.

Нет уж, я была не Мелиссой, робкой и безропотной. Я была Анной Волковой, и мое выживание в этом мире зависело от того, смогу ли я изменить не только сюжет, но и восприятие себя окружающими. А начинать следовало с самого очевидного — с внешнего вида. Нужно было стереть этот образ невинной жертвы, начиная с ее одеяний.

Я дернула за шнур колокольчика, висевший у кровати. Через несколько мгновений дверь бесшумно приоткрылась, и в проеме возникла Лира. Ее глаза, как всегда, были полны беспокойства.

— Ваша светлость? Вы что-то рано встали. Я собиралась будить вас только через час. Вам что-нибудь нужно? Вы плохо себя чувствуете?

— Я чувствую себя прекрасно, Лира, — ответила я, и мой голос прозвучал твердо и четко. Я указала рукой на гардероб. — А вот это… вот это заставляет меня чувствовать себя отвратительно.

Лира смущенно перевела взгляд на ряды платьев, потом снова на меня.

— Но… это же самые модные наряды, ваша светлость! Портниха мадам Флоранс лично…

— Я не спорю с мастерством мадам Флоранс, — прервала я ее. — Но ее вкус и мой отныне кардинально расходятся. Взгляни, Лира. Честно. Разве в этих… бантиках и рюшечках можно выглядеть как будущая супруга лорда Каэлана? Разве в этом есть хоть капля достоинства, хоть намек на силу?

Служанка заколебалась, ее преданность Мелиссе боролась с очевидностью моих слов.

— Ну… они очень милые… — неуверенно прошептала она.

— «Милые» — это для домашних питомцев и маленьких девочек, Лира. Мне нужно не «милое». Мне нужно «внушающее уважение». Мне нужно «неоспоримое». Я отказываюсь быть зефирным облачком, которое развеет первый же порыв северного ветра.

Я повернулась к ней, глядя прямо в глаза.

— Я хочу, чтобы ты немедленно распорядилась вызвать в замок портниху. Не мадам Флоранс. Мне нужен кто-то новый. Кто-то, кто способен понять, что я от него хочу.

Лира заморгала, явно потрясенная такой решительностью.

— Портниху? Но… княгиня Илдис… она всегда сама выбирала портниху и утверждала гардероб…

— Княгиня Илдис больше не будет выбирать мне портниху и утверждать мой гардероб, — отрезала я. В голосе прозвучали стальные нотки, заставившие Лиру выпрямиться. — Мой внешний вид отныне — это моя личная ответственность.

Лира, все еще ошеломленная, кивнула и выскользнула из комнаты, чтобы выполнить поручение.

Глава 13

Лира вернулась спустя двадцать минут порадовав меня хорошей новостью — портниха прибудет во второй половине дня. После этого Лире дано было новое поручение — найти в моем гардеробе самое скромное платье с минимум всех этих бантиков-рюшечек. И служанка даже нашла подходящий наряд. Простое платье из мягкой шерсти темно-синего цвета. Без единого банта. Без рюшей. Скромный, даже аскетичный наряд. Как я поняла, оно использовалось для посещения храма.

После был завтрак, который я попросила принести мне в покои. Конечно, лучше было бы спуститься в общую столовую, а не прятаться здесь, но я понимала — там мне придется продолжить свою борьбу, к которой лучше бы подготовиться. Поэтому пока есть возможность прикрываться своим плохим самочувствием, я планирую по минимум контактировать с обитателями поместья и готовиться к предстоящим схваткам, что непременно будут.

После завтрака Лира была отправлена в библиотеку за необходимыми для меня книгами. Я планировала изучить местные законы и законы северных земель, что принадлежат моему жениху. Конечно же этот мир был продуман мной. Я знаю все, что так или иначе было упомянуто в книге, но есть ведь то, что могло остаться «за кадром». Меня интересует все то, чего я не касалась в книги и что здесь мне может пригодиться.

Вернулась Лира, с трудом неся стопку увесистых книг. Она с облегчением поставила их на стол.
— Вот, ваша светлость, все что удалось найти. Больше… больше ничего подходящего в открытом доступе не нашлось. Остальные книги по законодательству и истории Севера находятся в кабинете его светлости князя, и доступ к ним…
— …ограничен, — закончила я за нее. — Я понимаю. И этого пока достаточно. Спасибо, Лира.

Я уселась в кресло у камина, тяжелый том на коленях пах пылью и старым пергаментом. Это был странный, почти сюрреалистичный момент. Я, автор, была вынуждена изучать собственное творение по первоисточникам, которые сама же и придумала. Я листала страницы, испещренные готическим шрифтом, и в памяти всплывали строчки, когда-то рожденные моим воображением. Вот оно, детальное описание системы вассалитета, которую я с таким трудом выстраивала, чтобы мир выглядел живым. Вот законы о наследовании, которые я придумала специально, чтобы обосновать, почему Мелиссу, дочь от первого брака, нельзя просто отстранить от наследства в пользу Луки. Ирония заключалась в том, что теперь эти сухие строки могли стать моим оружием.

Я углубилась в чтение, выискивая лазейки, неточности, двусмысленные формулировки. Знание сюжета — это одно. Но знание юридической подоплеки этого мира — совсем другое. Если я хочу расторгнуть помолвку, мне нужны веские, законные причины. Или, на худой конец, нужно создать ситуацию, в которой сам Каэлан откажется от этого брака.

Мысли о женихе вызывали странную смесь страха, ненависти и… профессионального любопытства. Я помнила каждую деталь его образа, каждую черту его характера, которые вкладывала в него. Его мрачное обаяние, его незаживающие душевные раны, его абсолютную, безжалостную целеустремленность. Он не был картонным злодеем. Он был трагическим антигероем, чья жестокость была порождена предательством и болью. И именно это делало его таким опасным. С картонным злодеем можно было бы договориться или его переиграть. С живым, страдающим титаном, чью душу я сама же и искалечила, все было куда сложнее.

Мое размышление прервал тихий голос Лиры:

— Ваша светлость… портниха здесь. Разрешите ее провести?

Я закрыла книгу, ощущая, как в груди загорается искра азарта. Наконец-то что-то реальное, что-то, что я могу изменить прямо здесь и сейчас.

— Да, Лира, проводи.

Глава 14

В комнату вошла женщина. Это была не мадам Флоранс, чей дородный и надменный силуэт я помнила по описаниям. Нет, это была худая, высокая особа лет сорока, с острым, умным лицом и пронзительными серыми глазами, в которых читался незаурядный ум. На ней было простое, но безупречно скроенное платье глубокого серого цвета, без единого украшения. В руках она держала большой портфель из темной кожи.

— Княжна Мелисса, — произнесла она, сделав безупречный, но не подобострастный реверанс. Ее голос был ровным и спокойным. — Меня зовут мадемуазель Элоиза. Я была извещена, что вы нуждаетесь в моих услугах.

«Мадемуазель», а не «мадам». Интересно. Незамужняя женщина, самостоятельно ведущая дело. В этом мире, пропитанном патриархальными устоями, такое было редкостью и говорило о сильном характере. Идеальный кандидат.

— Мадемуазель Элоиза, — кивнула я, жестом приглашая ее подойти ближе. — Благодарю, что пришли так быстро. Мне требуется полностью обновить гардероб.

Элоиза окинула меня быстрым, оценивающим взглядом, который, казалось, за секунду снял все мерки и прочитал мою душу. Ее взгляд задержался на простом синем платье, в котором я была одета, и в уголках ее губ дрогнуло нечто, похожее на одобрение.

— Я вижу, вы уже начали, ваша светлость. Позвольте выразить мое восхищение вашим… новым вкусом. Оно выгодно подчеркивает цвет ваших глаз.

Комплимент был деловым, не льстивым. Мне это понравилось.

— Вкус был всегда, мадемуазель. Просто раньше у меня не было возможности его проявить, — сухо ответила я. — Теперь обстоятельства изменились. Мой текущий гардероб меня не устраивает. Он не соответствует моему положению.

— Положению невесты лорда Каэлана? — уточнила Элоиза, открывая портфель и доставая блокнот с угольным карандашом.

— Положению женщины, которая не намерена больше быть безмолвной куклой, — поправила я ее.

В глазах портнихи блеснул живой интерес.

— Понятно. Это… нестандартный запрос. Но куда более интересный, чем пошив очередного бального платья в стиле «невинная фея». Что вы хотите?

Я встала и подошла к ней.

— Я хочу, чтобы мой внешний вид говорил за меня, прежде чем я открою рот. Я хочу, чтобы меня воспринимали всерьез. Никаких рюшей, бантов, излишних оборок. Ткани — плотные, дорогие, но без вычурности: шерсть, тяжелый шелк, бархат. Фасоны — строгие, элегантные, подчеркивающие достоинство, а не наивность. Высокие воротники, длинные рукава, прямые или слегка расклешенные юбки. Никаких глубоких декольте.

Я видела, как Элоиза быстро набрасывает эскизы, ее карандаш порхал по бумаге.
— Это довольно… радикальный отход от принятой при дворе моды, ваша светлость. Это вызовет пересуды.

— Пересуды — это уже прогресс по сравнению с жалостью или полным игнорированием, — парировала я. — Кроме того, мне нужен гардероб, который подойдет для климата Северных земель. Я слышала, там суровые зимы.

Портниха подняла на меня взгляд, и в ее глазах читалось уважение.

— Вы думаете наперед. Это мудро. Для Севера нужны меха, плотные шерстяные ткани, капюшоны, удлиненные пальто. — Она сделала еще несколько набросков. — Позвольте предложить. Мы можем начать с базового гардероба: два-три повседневных платья, одно для официальных приемов, верхняя одежда. Времени до отъезда не так много, но мы успеем.

— Прекрасно, — кивнула я. — И еще одна вещь. Мне нужно платье для официального объявления о помолвке. Оно должно быть эффектным, но соответствовать новому стилю. Никаких белых или розовых облаков.

Элоиза улыбнулась, и ее лицо озарилось внутренним светом.

— Я уже вижу его. Бархат темно синего цвета. Полуприлегающий лиф с высоким воротником-стойкой, длинные рукава, расшитые серебряной нитью в виде геометрического орнамента, а не цветочков. Юбка прямая, с небольшим шлейфом. Никаких кружев. Только фактура ткани и идеальный крой.

Мурашки пробежали по моей коже. Она поняла. Поняла все с полуслова.

— Именно так, — прошептала я. — Это будет идеально.

Пока Элоиза снимала мерки, я ловила на себе ее изучающий взгляд. Она была не просто ремесленником. Она была художником и, возможно, союзником. В ее лице я нашла первого человека в этом мире, который увидел во мне не прежнюю Мелиссу, а того, кем я стремилась стать.

Перед уходом мы с Элоизой договорились, что несколько вариантов уже готовых платьев, что подходят под мои запросы, она мне пришлет уже к вечеру. Поэтому мне будет в чем ходить пока мои наряды шьются.

После ее ухода, оставившего после себя запах дорогой ткани и творческого возбуждения, я снова осталась одна. Но на сей раз одиночество не было гнетущим. Оно было наполнено планами.

***

Дорогие мои, продолжаю вас знакомить с книгами нашего литмоба. В этот раз представляю вашему вниманию увлекательную историю от Лу Брайс "Моя жена - злодейка!"

Ссылка на книгу: https://litnet.com/shrt/AvpZ

Аннотация:

Однажды читательница спросила меня, хотела бы я оказаться внутри собственной книги. Мне нужно было сказать «нет». Но я сказала «да», и вот теперь я не популярная писательница, а злодейка из собственного романа.

Елена Анжейку была злой и избалованной женой главного героя, но оказалась им брошена и убита, когда он встретил свою истинную любовь.

Пытаясь изменить судьбу, я решила первой бросить мужа, чтобы выжить. Только вот, кажется, я случайно влюбила его в себя, и теперь он одержим мной.

Паршиво. Ведь теперь я не представляю, как от него избавиться.

Глава 15

Семь дней. Целая неделя в теле Мелиссы. Семь дней, за которые я успела понять, что возвращение домой — если оно вообще возможно — не будет ни быстрым, ни простым. Мои попытки найти хоть какой-то след, намек на подобные случаи в книгах домашней библиотеки, а позже и в городской, окончились ничем. Я перелопатила горы книг по истории Риарерии, ее законам, придворному этикету, древним мифам и даже запретным трактатам по некромантии и теории миров. Всюду была лишь пыль, потускневшие чернила и безмолвие. Ни единого упоминания о людях из других миров, ни намека на порталы или магию, способную на такое. Лишь однажды я наткнулась на старую легенду о «Звездных Скитальцах», но это было настолько туманно и аллегорично, что ничего, кроме головной боли, не принесло.

Осознание начало медленно и неумолимо оседать в душе тяжелым камнем: возможно, мне никогда не суждено вернуться. Возможно, авария стала точкой невозврата, и этот мир — моя новая реальность. И если это так, то выживать здесь, сгибаясь под ударами судьбы, как это делала настоящая Мелисса, я не намерена.

Поэтому я начала обустраивать свою жизнь. Мой новый гардероб, созданный мадемуазель Элоизой, стал моим первым и самым видимым оружием. Взгляды слуг, которые раньше были полны жалости или безразличия, теперь выражали недоумение, а порой и уважение. Я больше не была прозрачной тенью в розовых оборках.

С младшим братом, Лукой, ситуация была относительно простой. После нашей стычки он несколько раз пытался пакостить. То подложит в суп какую-то острую приправу, то «случайно» прольет чернила на книгу, которую я читала. Все это было по-детски глупо и примитивно. Я не реагировала на его выходки с прежним страхом или слезами. В ответ на испорченную книгу я холодно заметила, что теперь мне придется попросить отца выделить средства на покупку новой из его личных средств, так как книга была историческим трактатом и представляла ценность. Лука скривился и ретировался. После пары таких случаев, где каждая его выходка оборачивалась для него потенциальными неприятностями, его энтузиазм поутих. Он не оставил своих намерений, это было ясно по его взглядам, полным ненависти, но теперь он действовал осторожнее, выжидающе. Я получила передышку.

С мачехой, Илдис, у нас установился хрупкий, холодный нейтралитет. Мы избегали прямых столкновений, пересекаясь лишь изредка на семейных ужинах, которые я, впрочем, научилась ловко игнорировать, ссылаясь на слабость после падения или на необходимость заняться гардеробом. Она наблюдала за мной с отстраненным, изучающим интересом, словно зоолог, наблюдающий за неожиданно проявившим характер экземпляром. Я чувствовала, что она выжидает, собирает информацию, и это заставляло меня быть настороже. Открытой войны не было, но под тонким льдом нашего перемирия скрывались темные, опасные воды.

А вот с отцом, князем Арриго, я так и не встретилась лицом к лицу. Все это время он находился в отъезде, занимаясь какими-то государственными делами на границах наших владений. Его отсутствие было мне только на руку. Оно давало мне время освоиться, подготовиться к неизбежной встрече и, что немаловажно, позволяло с чистой совестью пренебрегать этими невыносимыми семейными трапезами, где каждый взгляд был ударом, а каждое слово — скрытой угрозой.

Сегодняшний день был особенным. Сегодня должен был вернуться князь. И вернуться он должен был не один. Согласно слухам, которые Лира, дрожа от волнения, принесла утром вместе с завтраком, его сопровождал сам кронпринц Риарерии — Аларик Марктроф.

Аларик. Один из главных героев моего романа. Благородный, умный, харизматичный наследник престола, который в будущем станет главным противником моего жениха, лорда Каэлана. Тот, кто возглавит коалицию против «Мрачного Властителя» Севера. И вот он, живой и настоящий, должен был пересечь порог этого замка.

Мысль о встрече с ним вызвала странную смесь панического любопытства и профессионального азарта. Я создала его! Я вдохнула в него жизнь, наделила его лучшими качествами — справедливостью, отвагой, незаурядным умом стратега. Видеть его теперь не строчками текста, а плотью и кровью… это было сродни безумию.

Весь день в замке царила лихорадочная активность. Слуги бегали по коридорам, сметая несуществующую пыль, расстилая новые ковры, расставляя вазы с живыми цветами. Илдис, облаченная в роскошное платье цвета спелого граната, сновала по залам, отдавая распоряжения ледяным тоном, под которым скрывалось нервное напряжение. Даже Лука притих и надел свой самый парадный камзол, стараясь придать своему хищному лицу выражение почтительной серьезности.

Я наблюдала за этой суетой из окна своей гостиной. Мое сердце билось учащенно, но не от страха, а от предвкушения. Это был мой шанс. Шанс заложить первое, крошечное семя будущего союза. Если я не могу вернуться, то единственный путь к выживанию и свободе — это изменить сюжет. А для этого нужно было сделать невозможное — расторгнуть помолвку с Каэланом. И кто, как не главный враг моего жениха, мог стать потенциальным союзником в этой игре?

***

И еще одна увлекательная история нашего литмоба от Эми Эванс "Развод со злодеем".

Ссылка на книгу: https://litnet.com/shrt/ujFP

Аннотация:

— Я требую развода!
— Ты сможешь уйти от меня только в том случае, если тебя согласится выкупить другой мужчина. Но поверь, тебе это не грозит… — произнес лорд Бэкстер, окидывая меня презрительным взглядом с ног до головы.

_______________

Я умерла и попала в собственный роман. В тело жены главного злодея. Мало того, что он личность неприятная, так еще и обзавелся целым гаремом любовниц. А в конце, когда злодея одолеют, весь его цветник останется нетронутым. Зато меня, как законную жену, будет ждать участь похуже смерти.

Нет уж! Избавлюсь от главного гада раньше, чем мы дойдем до финала истории.

Вот только кто сказал, что это будет легко?

Глава 16

Я отошла от окна, подойдя к большому зеркалу в резной раме. Мое отражение смотрело на меня уверенным и спокойным взглядом. На мне было одно из новых платьев, сшитых мадемуазель Элоизой, — темно-зеленое, из плотного бархата, с высоким воротником и длинными рукавами, отделанными серебряной вышивкой. Никаких рюшей и бантов, только строгие линии и элегантная простота.

Лира, помогавшая мне облачиться, с восхищением смотрела на мое преображение. Ее первоначальный страх постепенно сменялся преданностью и верой в мои силы. Она видела, как я меняюсь, и, кажется, начинала понимать, что прежней Мелиссы больше нет.

— Вы выглядите великолепно, ваша светлость, — прошептала она, поправляя складки на моем платье. — Князь непременно заметит перемены.

— Я на это и рассчитываю, — ответила я, поворачиваясь к двери. — Пойдем, Лира. Встречать высоких гостей.

Мы вышли в коридор и направились к главному залу. По пути мне встречались слуги, которые почтительно кланялись, но в их глазах читалось недоумение. Они не понимали, куда делась их робкая хозяйка, и эта неизвестность заставляла их быть настороже. Что ж, пусть боятся. Страх — не самый плохой союзник, когда тебе не хватает реальной власти.

В большом зале уже собралась вся знать замка. Илдис, облаченная в пурпурное платье, расшитое золотыми нитями, стояла рядом с Лукой, который старался выглядеть как можно более солидно. Рядом с ними толпились придворные, перешептываясь и бросая на меня любопытные взгляды. Я чувствовала их внимание, но не подавала вида. Вместо этого я заняла место в стороне, откуда могла видеть всех, но при этом оставаться в тени.

Вскоре дверь распахнулась, и в зал вошел князь Арриго. Он был таким, каким я его описывала в своей книге: высокий, статный мужчина с седеющими висками и властным взглядом. Его лицо было серьезным, а движения — точными и выверенными. За ним следовал кронпринц Аларик.

Дыхание перехватило. Он был… живым. Настоящим. Высокий, широкоплечий, но без малейшей грузности. В его осанке читалась врожденная грация воина. Темно-каштановые волосы были коротко острижены, что подчеркивало сильный подбородок и скулы. Глаза, цвета теплого шоколада, смотрели на собравшихся с умной, спокойной внимательностью. На нем был не вычурный придворный наряд, а практичный, но безупречно сшитый камзол из темно-зеленого сукна, на плече — плащ, скрепленный простой серебряной застежкой в виде грифона.

Он был воплощением благородства. Таким, каким я его задумала. И вид его вызывал не только восхищение, но и странный, щемящий стыд. Потому что я знала, что ждет его. Знания, которые я вложила в него, его идеалы, его веру в справедливость — все это в конечном итоге приведет его к жестокой войне, к потере близких, к горькому, хоть и победоносному, финалу. Я смотрела на живого человека, чью судьбу предначертало мое перо, и чувствовала тяжесть ответственности, которой у меня никогда не было, когда я была просто автором.

Церемония приветствия прошла быстро. Князь произнес несколько сухих слов благодарности за визит кронпринца. Аларик отвечал легко и непринужденно, его голос, бархатный и уверенный, заполнял зал, приковывая всеобщее внимание. Он говорил о союзе, о долге, о будущем Риарерии. Каждое его слово было выверено, но при этом звучало искренне. Он был прирожденным лидером.

Затем началось представление свиты. Когда очередь дошла до меня, я сделала несколько шагов вперед и совершила низкий, безупречный реверанс. Не зря тренировалась все это время.

— Моя дочь, Мелисса, — прозвучал бесстрастный голос Арриго. — Обручена с лордом Каэланом де’Морвеном, правителем Северных земель.

Я подняла голову и встретилась взглядом с Алариком. Его глаза, теплые и проницательные, внимательно изучали мое лицо. Я не опустила взгляд. Я позволила ему видеть не робкую девочку, а женщину, которая сознает свое положение и не стыдится его. Я видела, как в его взгляде мелькнуло легкое удивление, а затем — искра интереса.

— Княжна Мелисса, — он склонил голову в ответственном поклоне. Его улыбка была обаятельной, но не панибратской. — Я слышал многое о суровых красотах Севера. Должно быть, вы с нетерпением ждете возможности увидеть их.

Это была стандартная вежливая фраза. Но в его глазах читался неподдельный интерес. Он проверял меня.

— Красота, ваше высочество, часто скрывается за маской суровости, — ответила я, и мой голос, чистый и ровный, прозвучал громче, чем я ожидала. — Как и сила — за маской кротости. Я надеюсь, что мое пребывание на Севере поможет мне открыть и то, и другое.

В зале на секунду воцарилась тишина. Придворные переглядывались. Такого от «тихой, затравленной Мелиссы» никто не ожидал. Даже князь Арриго нахмурился, бросив на меня короткий, испытующий взгляд.

Но реакция Аларика была иной. Его улыбка стала чуть шире, а в глазах вспыхнул живой, заинтересованный огонек. Он увидел не просто невесту политического противника. Он увидел человека с умом и собственной волей.

— Мудро сказано, княжна, — произнес он. — Я уверен, что ваша проницательность будет ценным даром в тех краях.

Он протянул руку, и я, после секундного замешательства, положила свои пальцы на его ладонь. По правилам этикета, он должен был поднести мою руку к губам. Так и произошло. Его прикосновение было легким, почти невесомым, но кожа в том месте будто загорелась. Это не было романтическим чувством. Это было осознание: я только что установила физический контакт с главным героем своей книги. Граница между вымыслом и реальностью окончательно стерлась.

Глава 17

Прикосновение губ Аларика к моей руке длилось всего мгновение, но время вокруг словно замедлило свой бег. Я чувствовала тепло его кожи, легкую шероховатость от владения мечом, безупречную учтивость жеста. Но больше всего — его внимание. Оно было тяжелым, ощутимым, как физическое давление. Когда он выпрямился, его глаза, цвета теплого шоколада, встретились с моими, и в них читался не просто интерес, а живой, аналитический ум, оценивающий новую переменную в сложном уравнении власти.

Этот взгляд был знаком. Таким же взглядом я когда-то наделила его на страницах своего романа — способностью видеть суть за фасадом. И сейчас он видел. Видел не прежнюю Мелиссу, чей образ, без сомнения, дошел до него в виде слухов о робкой, безропотной девушке. Он видел меня. Анну. Женщину, которая смотрела на него без страха и подобострастия, с холодной ясностью, не подобающей невесте его заклятого врага.

— Благодарю вас, ваше высочество, — мой голос прозвучал ровно, без тени дрожи. Я мягко высвободила свою руку. — Добро пожаловать в наш дом.

Легкая тень удивления мелькнула в его глазах — он заметил, что я не опустила взгляд, не покраснела, не проявила ни одной из ожидаемых реакций. Вместо этого я держалась с тем же достоинством, что и он.

— Ваше высочество, если что не так, вы не серчайте на Мелиссу, — вмешалась Илдис. на сделала шаг вперед, словно пытаясь физически встать между мной и кронпринцем. — Не так давно с ней произошел несчастный случай, и она еще не до конца оправилась после падения. Ей не следовала утруждать себя церемонией, но разве она могла не оказать вам честь? Дитя совсем замучило себя переживаниями о предстоящей свадьбе, оттого и ведет себя порой… несвойственно.

Ловко. Очень ловко. В одном предложении она и выставила меня слабой, и намекнула на мою неадекватность, и напомнила о моем «месте» — в ожидании свадьбы с Каэланом. Да и вообще, она под благовидным предлогом решила ловко избавиться от меня на этот вечер.

Аларик парировал прежде, чем я успела открыть рот. Его взгляд скользнул по лицу Илдис с вежливым, но отстраненным интересом, а затем вернулся ко мне.

— Мужество княжны, проявленное вопреки недомоганию, вызывает лишь уважение. — Он снова улыбнулся, и его улыбка была обращена ко мне. — Надеюсь, ваше здоровье позволит вам присоединиться к ужину? Мне бы хотелось услышать больше о ваших… ожиданиях от Севера. Мне доводилось бывать в тех краях. Их суровая красота не оставляет равнодушным.

Он не поддался на провокацию. Более того, он прямо пригласил меня к диалогу, проигнорировав попытку Илдис меня заткнуть. Это была первая, крошечная победа в этой вечерней битве.

— Я буду счастлива присоединиться, ваше высочество, — ответила я, слегка склонив голову. — И с благодарностью приму любую информацию о землях, что вскоре станут моим домом.

Я поймала на себе взгляд Илдис. Ее лицо было непроницаемой маской, но пальцы, сжимавшие веер, побелели. Она понимала. Понимала, что я не просто веду светскую беседу. Я устанавливаю контакт. И объектом моего интереса был не кто иной, как наследник престола, что ей совершенно не нравилось, вед если я заручусь поддержкой принца, то мой вес в обществе сильно изменится.

Лука, стоявший рядом с матерью, смотрел на меня с такой ненавистью, что, казалось, воздух вокруг него закипал. Он видел, как внимание кронпринца, которое по праву рождения должно было принадлежать ему, наследнику, было приковано ко мне, презренной сводной сестре.

Церемония продолжилась, но я уже стала центром незримого вихря. Шепоток придворных, колкие взгляды, тяжелый, оценивающий взор отца — все смешалось в единый гул. Я выдержала все, оставаясь неподвижной и спокойной.

Вечер пролетел быстро. Еще пару раз я была удостоена вниманием принца и постаралась сделать все, чтобы произвести на него должное впечатление. Судя по тому, как он на меня смотрел, у меня это получилось. И это делало меня невероятно счастливой.

В свои покои я возвращалась, думая о том, что первый шаг к осуществлению моего плана, сделан. В оригинальной истории в этот вечер встреча Мелиссы и Аларика прошла мимолетна. Тот обратил на нее внимание лишь по тому, что она была невестой Каэлана. Сама же девушка не произвела на него впечатление, что нельзя сказать о ней. Для Мелиссы эта встреча стала роковой. Ведь именно в этот вечер она впервые влюбилась. Принц стал ее тайной мечтой, которую ей пришлось похоронить, ведь она была обещана другому и не имела права даже думать о постороннем мужчине. Да и излишней смелостью Мелисса не владела. Думаю, даже если бы она не была помолвлена с лордом Севера, то так и не осмелилась даже попытаться завоевать сердце Аларика. Мелисса никогда не умела бороться за собственной счастье и в итоге это привело ее к гибели.

Только вот я не она.

Я все изменила. Смогла заинтересовать Аларика и привлечь его внимание.

Теперь он стал моим первым потенциальным союзником. Но он был принцем, и его интересы были интересами короны. Я же боролась за свою жизнь. Наши цели могли пересекаться, но они не были одинаковыми.

Это нельзя забывать.

А следующим утром, меня ждала неожиданная новость, подтверждающее то, что сюжет изменен. Его высочество Аларик Марктроф решил задержаться в нашем поместье на пару дней. Официальная версия — решение важных вопросом с моим отцом и вроде как, о что-то заинтересовала в здених архивов и он решил их изучить.

Только вот в оригинальной истории ничего этого не было. Принц уехал на следующий же день.

Так что же заставило его остаться?

Неужели… я?

***

Дорогие мои, хочу познакомить вас с последней, но не менее интересной историей нашего литмоба от Ники Трейси "Миссия: Сменить сюжет – спасти себя".

Ссылка на книгу: https://litnet.com/shrt/3rc6

Глава 18

Солнечный свет, льющийся через высокие окна столовой, казался мне сегодня ослепительно-ярким, почти враждебным. Я сидела за столом, стараясь сохранять выражение вежливой, но отстраненной учтивости, в то время как внутри все сжималось в тугой, тревожный комок. Прошло уже два дня с тех пор, как принц Аларик решил задержаться в нашем поместье, и каждый из этих дней выдался для меня весьма непростым.

Изначальный план — произвести впечатление личности, достойной диалога, заложить основы будущего союза — начинал давать сокрушительные побочные эффекты. Я хотела сделать из принца союзника, человека, который в будущем, возможно, увидит в мне не врага, а потенциального партнера в противостоянии с Каэланом. Но я, в своей авторской самонадеянности, совершенно не ожидала, что все может обернуться вот ТАК.

Аларик интересовался мной. Слишком уж явно. И не как политической фигурой, не как невестой своего противника, а как женщиной.

Его взгляды за обедом стали продолжительнее, в них появилась теплая, мужская оценка, от которой у меня замирало сердце, но не от восторга, а от ужаса. Он искал моей компании под самыми благовидными предлогами: обсудить книгу из библиотеки моего отца, расспросить о северных обычаях, которые я, по его словам, «так проницательно изучала». Он восхищался моим умом, моей «неожиданной твердостью», моим новым, строгим гардеробом, который, как он сказал, «подчеркивает не хрупкость, а силу».

И сегодня утром пришло это приглашение. Под безупречным предлогом, конечно. «Княжна Мелисса, погода стоит прекрасная, а в ваших конюшнях, как мне сказали, есть пара великолепных иноходцев, идеальных для спокойной прогулки. Не составите ли вы мне компанию? Освежить голову после долгих совещаний с вашим отцом будет весьма полезно».

Не свидание. Ни в коем случае. Просто вежливость наследника престола к дочери своего вассала. Но отказ был бы оскорбительным. Пришлось согласиться.

И вот мы ехали бок о бок по саду. Иноходцы и правда были великолепны, их плавная, покачивающаяся походка должна была успокаивать нервы. Но меня трясло изнутри. Мы были слишком близки.

Я старалась говорить о нейтральном — о погоде, о видах сельского хозяйства в наших землях, о предстоящем сборе урожая. Но Аларик мягко, но настойчиво возвращал разговор к личности.
— Вы не перестаете меня удивлять, княжна, — произнес он, и его бархатный голос прозвучал как ласка, от которой по коже побежали мурашки. — Вся придворная молва, все рассказы о вас… они рисуют образ совершенно иной. Робкий цветок, боящийся собственной тени. А я вижу перед собой женщину с стальным стержнем внутри. Как вам удалось скрывать это все эти годы?

Сердце упало куда-то в пятки. «Стальной стержень». О, боги, это же я сама вложила в его уста эту фразу в одной из глав, описывая его будущую возлюбленную. Он говорил это ей. Не мне.

— Обстоятельства… меняют людей, ваше высочество, — уклончиво ответила я, глядя на спину лошади. — Иногда одно падение может открыть глаза на многое.

— И заставить сбросить маску? — Мы миновали сады и выехали на окраину леса, к тихому озеру. Здесь мы остановились, чтобы дать коням передохнуть. — Или, быть может, найти свое истинное лицо?

Его взгляд был пристальным, пронзительным. Он видел слишком много. И в этом взгляде читалось не только любопытство. Читалось восхищение. Влечение.

Именно в этот момент леденящий ужас, дремавший во мне все эти дни, поднялся с новой силой, сжимая горло. Я с ужасом поняла, что перестаралась. В своем отчаянном желании выжить, в стремлении казаться сильной и умной, я перешла ту невидимую грань, что отделяет интерес союзника от интереса мужчины. И он заинтересовался мной как женщиной.

Почему с ужасом? Да потому что я-то знала, к каким катастрофическим последствиям это может привести.

Мысль о том, чтобы воспользоваться этим шансом, использовать его интерес в своих целях, конечно, мелькала. Он — принц. Его слово могло бы освободить меня от нежеланного брака с Каэланом одним лишь росчерком пера. Одно слово, один намек на его благосклонность — и отец, и Илдис были бы в восторге. Помолвка с северным лордом? Какая ерунда по сравнению с вниманием будущего короля!

Но ставки были слишком высоки. Слишком.

Во-первых, лорд Севера, мой «жених», не стерпит такого. Каэлан, с его болезненным чувством собственности и безграничной гордыней, воспримет это как личное, несмываемое оскорбление. Война с Севером, которую я в своем романе отсрочила на несколько лет, разразится мгновенно. И не факт, что все пойдет как в книге, где Север в итоге проиграл. Теперь все было иначе. Я уже изменила сюжет. Я была непредсказуемой переменной. А в войне, начатой из-за меня, из-за оскорбленной чести Каэлана, гибель тысяч людей легла бы на мою совесть. Я не была готова нести такую ответственность.

А во-вторых… У принца была своя судьба. Судьба, которую я для него предначертала. Совсем скоро, буквально через несколько месяцев, он встретит свою любовь — Роуз. Девушку с огненными волосами и таким же пылким сердцем, его идеальную пару. Их союз станет легендой, символом надежды для всего королевства. Именно ради нее он совершит свои главные подвиги, именно ее любовь даст ему силы выстоять в грядущей войне.

А если к тому моменту его и меня будут связывать какие-то отношения? Если его сердце будет занято мной? Он может упустить ее. Упустить свое собственное, настоящее счастье. И что тогда? Разочарованный, одинокий правитель, не нашедший своей второй половинки? Искалеченная судьба главного героя? А за этим — непредсказуемые последствия для судьбы всего государства. Одно неверное движение, одна ошибка автора, впутавшегося в собственное произведение, — и хрупкий баланс сил, который я так тщательно выстраивала, рухнет.

Желая сделать из принца союзника, я сама создала себе чудовищную проблему.

— Вы задумались, княжна? — его голос вывел меня из оцепенения.

— Да, простите, ваше высочество.

Тишина вокруг была звенящей. Лишь изредка ее нарушало пение птиц да фырканье наших лошадей. Мы спешились и стояли рядом, глядя на водную гладь. И вот тогда пространство вокруг нас внезапно сжалось. Он стоял слишком близко. Я чувствовала исходящее от него тепло, слышала его ровное дыхание. Воздух стал густым, насыщенным невысказанными словами.