( Не) желанная. Я тебя не отпущу

Глава 1

Отец выдал меня замуж в восемнадцать лет. Я закончила школу месяц назад. Совсем недавно веселилась на выпускном, а сейчас… с содроганием жду брачной ночи. Иду по коридору пафосного отеля, придерживая дрожащей рукой пышную юбку белого платья.

Сердце замирает, когда мой муж толкает дверь номера и оборачивается. Я смотрю на него взволнованно. Старше меня на двенадцать лет. Высокий, статный, подтянутый. Взгляд темных глаз пристальный и тягучий. Наверное, я бы могла посчитать его привлекательным… но сейчас испытываю лишь ужас.

Я отдам девственность абсолютно чужому мужчине. И от этой мысли меня бросает в дрожь.

— Заходи, — голос негромкий, но бархатистый, вибрирующий.

Я кусаю губы. Впиваюсь в подол платья побелевшими пальцами и сглатываю ком в горле.

— Вы…

— Ты, — поправляет Вадим. — Обращайся ко мне на ты.

Я киваю.

— Ты… мы… — на глазах наворачиваются горячие слезы. — Я не могу. Пожалуйста, не надо.

Мой муж усмехается, качая головой.

— Девственницы не в моем вкусе, — сообщает он. — У нас фиктивный брак, не забывай. Вытри слезы и в номер.

— Ты меня не тронешь? — шмыгаю носом я.

— Я не трахаю девушек, которые плачут, — отвечает Вадим. — Отдыхай.

Я касаюсь ручки двери и облегченно вздыхаю. Радуюсь, что эта фальшивая свадьба наконец-то закончилась. Ноги гудят, голова не на месте – в нее будто кто-то ваты напихал.

— Зай, ты скоро? — разносится звонкий голос по коридору.

Я делаю шаг в номер и оборачиваюсь. К Вадиму на всех парах бежит длинноногая блондинка в бордовом платье. И как только не спотыкается на таких каблучищах? Однако, выглядит она все же эффектно.

— Тише, — муж хмурится и поворачивается к девушке. — Тут везде уши, забыла? Мне нахер не нужны скандалы.

Блондинка кивает и окидывает меня любопытным взглядом.

— Ну, привет! Я – Лола. А ты — Вероника, да? — на ухоженном личике рисуется улыбка стервы. — Сегодня на твоем месте буду я. Обещаю, мы тихо.

— Удачи, — выдавливаю из себя, затем снова встречаюсь взглядом с Вадимом и ухожу, закрыв дверь.

Оставшись одна, устало прислоняюсь к стене и массирую виски. Сердце болезненно сжимается.

Та блондинка думает, что унизила меня? Смешно. Ведь я… не претендую на собственного мужа. Пусть развлекаются, сколько угодно. Единственное, что меня волнует – моя новая жизнь. Ведь от прежней больше ничего не осталось.

Папа не спросил у меня, хочу ли я замуж. Поставил перед фактом. Так было всегда. Я не имела голоса, ведь для отца главное – деньги. Он посчитал, что если соединить две компании в одну, то дела пойдут в гору. Вадим согласился. Они оба знают, что сейчас больше доверия вызывает семейный бизнес, лица которого – счастливые муж и жена.

Только никого не волнует, что счастье это – фальшивое. Мы лишь будем играть свои роли. Влюбленные взгляды, улыбки и объятия… мне еще предстоит этому научиться. Чувствую себя слепым котенком, которого выкинули на улицу из уютного дома.

— Да! Да! О-о-ох… Вади-и-им… даа!

Я вздрагиваю, услышав женские стоны за стеной. И, поморщившись, ухожу в душ. Вот же глупая эта Лола! Неужели специально так кричит, чтобы я услышала? Или мой муж на столько хорош в постели, что она там с ума сходит от кайфа?

Мне не понять. Еще ни один мужчина меня не касался. Чувствую, и не коснется. Но сейчас это плюс, а не минус.

Я долго вожусь со свадебным платьем и, наконец, стянув его, ухожу в душ. Бездумно глядя перед собой, еще долго стою под горячими, упругими струями. Вода смывает с меня усталость. И когда я выхожу из ванной, понимаю, что мне остается лишь принять ситуацию. Хорошо, что за стеной уже все стихло и я смогу спокойно отдохнуть.

Ведь завтра… я переезжаю к Вадиму. Стараясь об этом не думать, я ложусь на кровать, осыпанную лепестками роз и слабо улыбаюсь.

Вот она, моя первая брачная ночь.Смешно и грустно.

С этими мыслями я проваливаюсь в сон. И просыпаюсь, когда чувствую на себе пристальный взгляд. Резко открыв глаза, сажусь на кровати и сдуваю спутанные пряди волос со лба.

Сонно хлопая ресницами, поднимаю глаза на Вадима – он стоит, опираясь плечом о дверной косяк. С самого утра чист и свеж. Черная рубашка обтягивает широкие плечи и торс, прямые темно-синие брюки сидят немного свободно на бедрах.

И я… лохматая, запутавшаяся в одеяле и, наверняка, опухшая после слез. Вообще, мне должно быть плевать, что обо мне подумает Вадим. Но темные глаза смотрят на меня так… внимательно, что становится неловко.

— С пробуждением, — говорит спокойно, с лёгкой долей насмешки. — Приводи себя в порядок. Завтракаем и уезжаем.

— Так скоро? — тру глаза, подавив зевок.

— У меня много дел, девочка, — говорит так, будто я глупый ребенок. — Отвезу тебя домой и уеду. Твои вещи уже там.

— Хорошо, — киваю я.

Отец велел быть послушной. Делать все, что скажет муж и не создавать проблем. Иначе мне конец. Тут лучше не шутить.

Еще раз окинув меня своим взглядом, Вадим уходит. Я так и чувствую его пренебрежение. Наверняка, считает меня несмышленой, глупой девчонкой, с которой приходится возиться.

Можно подумать, я очень хотела за него замуж! Возможно, многие девушки мечтают оказаться на моем месте – ведь у меня богатый, привлекательный муж. Что еще надо для счастья?

Но мне… мне этого вообще не надо. Я просто хотела жить своей жизнью. Влюбиться, в конце концов. Выйти замуж за того, кого выберу сама.

К черту это все. Уже ничего не изменишь.

Выбравшись из под одеяла, я иду в ванную. Умывшись, расчесываю темно-каштановые волосы, что мягко падают на плечи и спину, затем тщательно наношу тональный крем на лицо, пытаясь хоть немного скрыть последствия вчерашних слез.

Вроде, немного получается. Теперь меня выдают только грустные глаза и опухшие, покусанные губы. Надо и с этим что-то сделать. Порывшись в сумочке, достаю гигиеничку и тушь для ресниц.

Спустя несколько минут смотрю на брюнетку, что отражается в зеркале. Она не красотка, но выглядит вполне мило. Черты лица еще до конца не поменялись – мягкие, не резкие. Мне бы ее пожалеть, но я не стану. Иначе совсем расклеюсь.

Глава 2

Вадим

Возиться с малолетками не входило в мои планы. Но этот брак сейчас пойдет мне на пользу. Мне и моей компании.

Мне досталась молодая жена. Я бы даже сказал, юная. Готов поспорить, в ее голове еще скачут розовые пони и рисуется радуга.

Пока идем на завтрак, мельком скольжу взглядом по темным волосам, что касаются талии, пушистым ресницам, аккуратному носу и плотно сжатым, малиновым губам. Ника шагает смешно и неуклюже. На каблуках, похоже, ходить вообще не умеет. Ей еще учиться и учиться.

С ней будет много хлопот. Очень много. В конечном итоге она должна будет вести себя… более уверенно. Потому что сейчас девчонка похожа на испуганного зверька.

Усмехаюсь, вспоминая, как она тряслась перед номером. Серьезно думала, что буду с ней спать? У меня, конечно, есть фантазии, но не такие жесткие. Я знаю, что Нике сейчас нелегко – ее без колебаний отдал мне родной отец. Фактически продал. Как вещь.

Петр Агапов – тот еще мудила, но меня не волнуют его личные качества. Свое я получил. Вытирать сопли и слезы его дочке я не планирую, но время прийти в себя дам. Заодно привыкнет быть моей женой.

Мы подходим к одному из столов. Я отодвигаю Нике стул и она, кинув на меня изумленный, слегка недоверчивый взгляд, осторожно садится.

За ней никогда не ухаживали? Серьезно?

— Выбирай, что захочешь, — сев напротив жены, говорю я, заглядывая в ее миндалевидные, светло-карие глаза.

Ее взгляд невинный, немного смущенный. Боится меня что ли?

— Я просто выпью чай, — Ника даже не открывает меню.

Я киваю. Подзываю официантку – молодую блондинку в униформе и делаю заказ. Вокруг пока не так много людей и это радует. Так комфортнее общаться.

— Вчера не было времени поговорить, — начинаю я, откинувшись на спинку стула и расслабленно наблюдая за девчонкой, что мгновенно напрягается. — Поэтому разъясним все сейчас. Слушай меня внимательно. — Она кивает, хлопнув своими ресницами, и я продолжаю: — брак фиктивный. Никакой нежности, любви и прочего. Выбери, чем хочешь заниматься – я оплачу. Универ на примете есть?

— Да, — отвечает Ника. И, коротко улыбнувшись официантке, принесшей ей чай, пододвигает к себе белоснежную чашку.

— Отлично, моя жена должна быть образованной, — продолжаю, проследив, как передо мной ставят тарелку с яичницей и тостами. — Но одно уясни раз и навсегда, — впиваюсь предупреждающим взглядом в глаза девчонки, — никаких скандалов. Если узнаю, что с кем-то обжималась или спала, а тем более, если это попадает в СМИ – пожалеешь. Верну отцу и сдеру с него все, что мне причитается по контракту. У твоей семьи ничего не останется.

— Я не собиралась, — Ника краснеет, но свои припухшие губы сжимает при этом рассерженно.

Есть в ней что-то стервозное, по-любому есть. Но разгадывать ее у меня нет желания. Задача девчонки – не доставлять мне проблем. И тогда все будет, как надо.

— Вот и договорились, любимая, — ухмыляюсь, наблюдая, как Ника снова вспыхивает, давясь чаем.

А она забавная. Пожалуй, из нее выйдет неплохая жена.

Мы завтракаем и уезжаем. В машине едем молча. Ветер врывается в окна, слегка треплет темные волосы Вероники, то и дело закидывая ей их на лицо. Ее платье тоже живет своей жизнью – быстро приподнимается и опускается, обнажая стройные, худые ножки.

Она ничего такая. Возможно, я бы даже мог ее…

Хотя нет.

Истерики и скандалы мне потом не нужны. Пусть все останется так, как есть. Малолетки, вроде нее, часто влюбляются в мужиков постарше. Быть ей верным я не планирую – любовь не для меня. В этом мире есть только секс, бабки и власть. Все остальное давно прогнило. И люди – тоже.

— Если куда-нибудь будет надо – подходишь к охране и говоришь. Тебя отвезут, — когда мы подъезжаем к дому, говорю я. — Одна пока не ходи. Только со мной или с охраной.

— Поняла, — вздыхает Ника, распутывая волосы тонкими пальцами.

— Твоя карта у тебя в комнате, — продолжаю, без стеснения разглядывая свою жену, — счет пополняется каждый месяц.

— Мне ничего не надо, — отзывается она.

Между нами повисает молчание. Я скольжу слегка удивленным взглядом по мягким линиям скул и открытой, нежной шее. Ее кожа светлая, молочно-бежевая. На такой всегда остаются розоватые следы даже от легкого прикосновения.

— Если бы не знал, что ты дочка Агапова, подумал бы, что из обычной семьи, — оторвав взгляд от ее шеи, перевожу его выше, на глаза. Но Ника упорно на меня не смотрит.

— Отец не баловал меня, — нехотя отвечает она. И голос ее подрагивает. — Если это все, то я пойду.

— Иди, — киваю я. — Но шмотья тебе прикупить все же придется.

Ника кивает и выходит из машины. Затем торопливо шагает к высоким, темно-серым воротам, которые плавно открываются перед ней.

Провожая ее взглядом, я плавно отъезжаю от дома. Ну и семейка, мать ее. Петр еще больший мудила, чем я предполагал.

Ника

В прихожей меня встречает домработница – пухленькая, невысокая женщина с мягкой улыбкой. Представившись Галиной, она показывает мне дом: здоровенную кухню, гостиную с камином, две ванных комнаты, бассейн на минусовом этаже и, конечно же, мою спальню.

— Располагайтесь, Вероника, — открыв дверь, она пропускает меня вперед.

Такой большой комнаты у меня не было даже в родном доме. А тут… так много пространства. Новейший ремонт, выполненный в кофейно-молочных тонах, широкая кровать, окно во всю стену, а еще шкаф и рабочий стол, на котором лежит банковская карта, стопка учебников и мой ноутбук.

— Вам нравится? — интересуется Галина. — Вадим Александрович поручил работать над комнатой лучшим дизайнерам.

— Нравится, — восторженно отвечаю я, все еще разглядывая обстановку. Обернувшись, киваю на лестницу, виднеющуюся в холле второго этажа. — А что наверху?

— Кабинет Вадима Александровича, — отзывается домработница. — Но заходить туда нельзя. Он всегда запирает дверь.

Ясно. Муж с секретиками. И что же он там прячет?

Глава 3

Разложив в комнате вещи так, как мне надо, я некоторое время общаюсь с сестрами в общем чате. Рассказываю им, как прошла моя брачная ночь и уверяю, что со мной все в порядке.

С тоской глядя за окно, на темнеющее небо, я понимаю, что с утра ничего не ела, если, кончено, едой можно назвать чай. В животе урчит. Надо спуститься на кухню и поужинать, наконец. Не вечно же мне сидеть в своей комнате.

Конечно, настоящей хозяйкой этого дома я никогда не стану, но все-таки мне здесь придется жить. А значит, я должна привыкать к этим стенам. Переодевшись в свой любимый халат с желтыми цыплятами, я затягиваю пояс туго на талии.

Да, это максимально не сексуально и даже как-то по-детски. Но это мой любимый халат. В нем я чувствую себя уютно и даже вдыхаю запах родного дома. К тому же, Вадим сам сказал, что брак у нас фиктивный. Вот пусть на меня и не смотрит. А для исполнения обязанностей жены у него есть Лола и прочие.

Собрав волосы в небрежный пучок, я выхожу из комнаты. Разглядывая фотографии в рамках, что развешаны на стенах, ищу глазами Вадима. Наверняка, на этих фото он маленький. Ведь все они достаточно старые, чувствуется атмосфера прежних лет.

Но найти не успеваю. Потому что Вадим выходит из ванной комнаты… в одном лишь белом полотенце, которое свободно сидит на его бедрах и вот-вот упадет. Темные волосы влажные, немного вьются и полукольцами падают на лоб. Карие глаза смотрят пристально и внимательно, заметив меня.

Зависнув, я опускаю взгляд вниз. Но поздно понимаю, что сделала это зря! Потому что в ту же секунду зачаровано разглядываю гладкие, сильные плечи, мускулистые руки и твердый пресс с едва заметной, темной дорожкой волос, уходящей под полотенце.

Боже… надо что-то сделать. Отвернуться или… куда себя деть?

Не пялься, не пялься, не пялься!

Снова заглянув в глаза Вадима, я стремительно заливаюсь краской, потому что они… черт возьми, они все понимают. Прекрасно видят мою растерянность и бесстыдно смеются.

— Что с тобой? — интересуется мужчина, остановившись напротив меня. Ноздрей касается аромат геля для душа – что-то мятное, свежее, с едва заметной горчинкой. — Стесняешься меня?

— Не мог бы ты, — я отвожу взгляд в сторону. — Не ходить передо мной в одном полотенце? Пожалуйста.

— Только если ты перестанешь ходить передо мной в этом дурацком халате, — отвечает Вадим, слегка дернув мой пояс вниз. — Пожалей меня, девочка. Я ведь могу стать импотентом.

Я торопливо отбираю у него пояс и сжимаю его в руках. Затем снова смотрю на мужчину, проклиная свои горячие, наверняка красные щеки.

— Он напоминает о доме, — поясняю я. — Мне так легче, понимаешь?

Вадим вздыхает. А я стараюсь не пялиться на кубики его пресса. Но и в его темные, непроглядные глаза смотреть – та еще пытка. Они будто видят меня насквозь, читают все мои мысли.

— Ходи, раз так, — отвечает муж. — Но за пределами дома надевай нормальную одежду. Завтра, кстати, тобой займется стилист. Поедешь вместе с ним покупать новые шмотки.

— Но у меня уже есть одежда, — возражаю я.

— Твоя не подходит, — отвечает Вадим. — Нужна лучшая. Ты теперь Раевская. Так что соответствуй.

С этими словами он проходит мимо меня. И, шагая в сторону своей спальни, с ленцой в голосе добавляет:

— А по дому я люблю ходить голышом. Это расслабляет, знаешь ли. Но ради тебя, девочка, приходится прикрываться полотенцем.

Еще какое-то время я растерянно смотрю на его крепкую спину, а потом, нервно сглотнув, торопливо бегу к лестнице. Чуть не споткнувшись, шагаю вниз, на первый этаж.

Этот мужчина… чертовски смущает меня! И, кажется, делает это нарочно! Забавляется, как кот с мышкой, прежде чем ее съесть. Надеюсь, он меня не съест… то есть, не тронет.

Я чувствую себя рядом с ним глупой и заторможенной. Его сильная энергия полностью поглощает мою, загоняет в угол, не позволяя вырваться. Если бы мы были просто знакомыми, я бы избегала его. Но сейчас он мой муж! И мы живем под одной крышей…

Глубоко вздохнув, я захожу на кухню и брожу взглядом по серебристо-серому гарнитуру, мраморному столу и молочному паркету. Хорошо, что я здесь одна. Приготовлю себе ужин сама, никого просить не стану. В конце концов, этот процесс всегда меня расслаблял. Хотя бы отвлекусь от резких перемен, что происходят в моей жизни.

Открыв холодильник, пробегаюсь взглядом по содержимому и достаю мясо. Затем выкладываю на кухонную тумбу овощи, зелень и лимонный сок. Заглянув в нижние кухонные шкафчики, нахожу картофель и принимаюсь за дело.

Мысленно напевая знакомые песни, которые крутятся в голове, с легкостью чищу и нарезаю картофель дольками, пока маринуется мясо. Хоть что-то у меня получается хорошо. А ведь папа говорил, что от меня нет никакой пользы.

— Ты что устроила? — разносится сзади удивленный голос. — Время видела?

Обернувшись, я смотрю на Вадима и от неожиданности роняю противень… прямо ему на ногу. Он ругается сквозь зубы и, поморщившись, садится на стул.

— Извини! — спохватываюсь я. — Сильно больно? Я достану лед!

— Ты всегда такая неуклюжая? — мужчина смотрит на меня слегка раздраженно, но без злости.

— Я случайно уронила, — лепечу я. — Ты слишком резко зашел.

— То есть, виноват я? Ты скажи еще, что у меня нога сама об противень ударилась, — бурчит Вадим. И, резко махнув рукой, убирает темные волосы со лба. — Что ты тут делаешь, а? Занялась готовкой в двенадцать ночи? Серьезно?

— Я просто есть хотела, — вздыхаю я.

Опустив взгляд на его покрасневшую ступню, все же достаю лед из морозилки и, обмотав его полотенцем, осторожно протягиваю Вадиму. Он тут же резко выхватывает его у меня и прикладывает к ноге.

Покусывая губы, я прислоняюсь бедром к кухонной тумбе и тереблю край халата. Мы молчим некоторое время. Но когда я ловлю выразительный взгляд Вадима, напряженно застываю.

— Что смотришь, женушка? — уже не так раздраженно спрашивает он. — Делай массаж. Это будет твоим наказанием.

Глава 4

— Пахнет вкусно, — через некоторое время отмечает Вадим.

Я оборачиваюсь, кинув на него быстрый взгляд – сидит вальяжно, вытянув одну ногу вперед и листая что-то в телефоне.

— Ты точно хочешь попробовать? — удивляюсь я.

Он поднимает на меня свой проникновенный взгляд и к моим щекам тут же приливает краска.

— Нет, просто посмотрю и уйду, — сообщает муж.

Вот же… противный! Ходячий сарказм! Интересно, он только со мной такой или со всеми?

— Как ты вообще научилась готовить? — интересуется Вадим. — Какие-то курсы? Блог?

— Нет, просто умею, — развожу руками я. — Папа предпочитает, когда ему готовим мы.

— Ты и твои сестры? — поднимает бровь муж.

— Да, — отвечаю я. — Он не терпит дома чужих людей. Поэтому все домашние дела были на нас с девочками.

— Дурка отдыхает, — качает головой Вадим. — А мать где?

Я пожимаю плечами, опустив взгляд.

— Не знаю. Она ушла, когда мы были маленькими.

— Понятно, — отзывается он. И продолжает листать ленту.

Я, конечно, не ожидала от него поддержки. Но хоть какое-то сочувствие мог бы проявить. Вот, чурбан циничный!

— Хватит на меня смотреть, девочка, — не отрываясь от телефона, предупреждает Вадим. — Иначе я могу подумать, что ты хочешь настоящий брак, а не фиктивный.

— Что? — спохватываюсь я.

Муж поднимает на меня свой взгляд и ухмыляется:

— Я тебе нравлюсь, Ника?

— Нет! — округлив глаза, отвечаю я. И сразу же отворачиваюсь.

По кухне проносится вспышка хриплого смеха.

Дурак! Идиот! Да разве так можно? Он меня с ума сводит!

Нарезая овощи для салата, я не могу ни на чем сосредоточиться. У меня внутри буря эмоций. Никак не успокоюсь. Моя реакция на Вадима более, чем странная, и мне она совсем не нравится. Я ведь думала, что он будет заниматься своими делами, что не станет обращать на меня внимания. Но сейчас он сидит вместе со мной на кухне… и ждёт ужин. В двенадцать часов ночи!

Я достаю из духовки противень с румяным картофелем и мясом, ставлю его на плиту и пытаюсь вспомнить, в каком из шкафчиков находятся тарелки.

— Тарелки слева, — будто читая мои мысли, подсказывает Вадим.

Я достаю посуду, выкладываю картофель и мясо из противня и расставляю все на столе.

Орудуя ножом и вилкой, Раевский разрезает мясо на ровные кусочки, затем пробует. И, задумчиво, жуя, кивает.

— Вкусно, — стреляет на меня довольным взглядом, — Но в холодильнике всегда есть готовая еда. Тебе не обязательно готовить самой.

— Хорошо, — негромко отвечаю я, приступая к ужину.

Честно говоря, прямо сейчас я бы могла накинуться на еду, как голодный зверь. Но пока рядом Вадим, я даже дышать нормально не могу. Поэтому стараюсь есть прилично.

— Что еще умеешь готовить? — интересуется он, промокнув уголки губ салфеткой.

— В основном, обычную еду, — пожимаю плечами я. — Но когда к нам приезжали гости, мы готовили что-то более интересное.

Друзья и партнеры отца никогда не догадывались, что блюда на столе приготовили его дочери, а не персонал. Но мы и не ждали похвалы. Просто делали то, к чему привыкли.

— Мда уж, ну и странная у тебя семейка, — вздыхает Раевский. — Бабок немерено, а дочери вместо прислуги батрачат.

Я догадываюсь, почему так сложилось, но не озвучиваю вслух. За закрытыми дверьми моего родного дома всегда было много секретов.

После ужина я убираю пустые тарелки, но Вадим выхватывает их у меня из рук.

— Успокойся, — велит, глядя прямо в глаза. — У меня для этого есть специальные люди, которые получают нехилые бабки за выполнение своих обязанностей. Моя жена, хоть и фиктивная, не будет посудомойкой. Оставь это все и иди спать.

— Но…

— Занимайся лучше чем-то действительно полезным, — советует Вадим. — Читай больше книг, изучай новую информацию.

— Ты считаешь меня глупой, — не выдержав, утверждаю я. — А я, между прочим, школу закончила с отличием!

— Поздравляю, — насмешливо отзывается он. — Но этого мало. Развиваться нужно постоянно. А мытье посуды – не самая интересная вещь в жизни.

Позволив себе сердитый взгляд, я обхожу Вадима дугой и иду к себе. Прекрасно вижу, что он даже не пытается узнать меня. Вместо этого сразу делает выводы, полагаясь только на свои личные убеждения. Конечно, ведь так проще. Куда уж мне до самого Раевского!

Да, возможно его образование было лучше. Я слышала, какое-то время он жил и учился за границей. Когда-то его родители дали ему все, чтобы сейчас он чувствовал себя уверенно, владея после отца достаточно большой компанией. Пока я была в роли прислуги в собственном доме, еле успевая с уроками, Вадим получал то, что полагается получать любимому ребенку. Заботу, защиту, поддержку и, конечно же, драгоценные знания.

Ну а мне… даже собственная жизнь не принадлежит. Что там жизнь, даже для выбора одежды у меня будет собственный стилист. Потому что господина Раевского не устраивает мой стиль! Слишком просто, видите ли!

Утром я завтракаю в одиночестве. Вадим уехал рано, мы даже не увиделись. Зато, как только я допиваю ароматный чай, на кухню заходит симпатичная девушка, звонко цокая каблучками модных туфель.

— Вероника, здравствуйте, — улыбается приветливо, тут же окидывая меня оценивающим взглядом. — Я – Екатерина. Меня к вам Вадим Александрович отправил. Готовы пройтись по магазинам?

— Здравствуйте, — отодвинув чашку, я поднимаюсь из-за стола. — Да, готова.

На самом деле, не готова. Я привыкла одеваться обычно. У меня есть и брендовые вещи, но все они однотонные. Я никогда не стремилась выглядеть как-то иначе.

— Тогда поедем! — радостно восклицает Екатерина. — Ваш водитель уже ждёт нас! Подберем вам образы в лучших бутиках города!

Я лишь киваю. Следующие часа четыре мы только и делаем, что ходим по магазинам. Ноги гудят. И мне уже становится плевать, какую одежду мы покупаем. Я просто хочу вернуться домой и выдохнуть.

— Ну вот! — хлопает в ладоши стилист. — Ника, вы настоящая красотка! Вам очень идут теплые цвета!

Глава 5

Вадим

Сегодня мой первый выход в свет вместе с женой. В новом статусе. Любопытно и заманчиво.

Вообще, получилось неплохо – у меня молодая, красивая жена, которая многого от меня не требует. С Никой, думаю, проблем не будет, несмотря на то, что она какая-то странная. Будто с луны свалилась.

Девушки ее возраста гонятся за брендами и дорогими цацками. А моя женушка запекает мясо с картофелем в двенадцать ночи и ходит в халате с цыплятами. Не удивлюсь, если у нее еще и трусы со Смешариками.

Кусаю нижнюю губу, пряча усмешку. А потом и вовсе давлюсь ей, потому что в поле моего зрения попадает та, о ком я сейчас думал. Только вот на ней уже нет дурацкого халата… вместо него – элегантное, темно-синее платье с длинным вырезом от бедра. Ткань лифа запахнута крест накрест, под грудью вырез в виде ромба, а шелковая юбка струится до самых лодыжек.

Ебать…

Это единственное слово, которое приходит сейчас на ум. А у женушки неплохая фигура. Под пышной юбкой свадебного платья ее было особо не разглядеть, а сейчас… я брожу заинтересованным взглядом по каждому сантиметру стройного тела, затем поднимаюсь выше и разглядываю лицо. Мягкие черты, большие и выразительные карие глаза, как у мультяшки. Макияжа минимум. Подчеркнуты только губы – на них переливается малиновый блеск в электрическом свете ламп.

Ника неумело спускается по ступенькам на каблуках. Смущается под моим взглядом – это видно. Ее щеки сразу же краснеют. Черт, это даже мило. Где еще увидишь такое?

Я привык, что девки не стесняются. Без вопросов показывают сиськи и запрыгивают на член по щелчку пальцев. Ника не такая. Это подкупает. Я же вижу, что она не прикидывается. Есть в ней что-то искреннее, чистое…

Как только она спускается вниз, я шагаю к ней. Ловлю ее взгляд и, придерживая за подбородок большим и указательным пальцем, заставляю смотреть на себя.

— Уверенней, девочка, — велю, разглядывая золотистые вкрапления на медово-коричневых радужках ее глаз. — Ты красивая.

— Я? — хлопает длинными ресницами, будто не верит.

— Нет, я, — вздыхаю я. И добавляю: — конечно же ты. Думаешь, я бы захотел стремную жену? — поджимаю губы и морщусь, ругая себя. — Вернее, думаешь, я бы взял в жены стремную девушку?

— Не думаю, — Ника едва заметно улыбается. Ей идет улыбка.

— Неси свою красоту уверенно, — серьезно продолжаю я. — Не смущайся. Позволь всем вокруг тобой восхищаться. Поняла?

Улыбается шире и взволнованно вздыхает.

— Поняла.

А щеки еще краснее становятся. Я хмыкаю и отпускаю ее. Затем беру под руку и веду за собой. Вместе мы выходим из дома и садимся на заднее сидение чёрного Мерса.

Водитель неспешно везет нас по центральным улицам города. За окном плавно проплывает вечерняя набережная, фонари, высотки. Приятно осознавать, что многие здания в этом городе были проектированы и построены компанией моей семьи.

Кинув взгляд на Нику, замечаю, что она тоже смотрит в окно. По сосредоточенному лицу пробегают блики фонарей. Перебирая темные волосы, завитые крупными локонами, женушка тщательно делает вид, что меня не существует. Вообще, это неплохо. Я так и хотел – жениться без проблем и выноса мозга.

Но какого черта она даже не пытается мне понравиться? Это нормально?

Ткань ее платья немного съезжает в сторону и я с интересом сканирую взглядом стройную ножку. Кожа на вид нежная и мягкая. Интересно, на ощупь так же?

Бля, да что за мысли подростка-девстенника? Как будто ног женских никогда не видел. Закатив глаза, отворачиваюсь и снова смотрю в окно. Наконец-то мы подъезжаем к трехэтажному зданию с панорамными окнами. Возле него уже припарковано немало машин. Народ потихоньку подтягивается.

Я выхожу из тачки, обхожу ее сзади и открываю Веронике дверь. Вложив свою маленькую ладошку в мою, она выходит из машины и поправляет платье.

— Не забывай, — говорю, заглядывая в бездонные глаза. — Ты – моя счастливая жена. Лицо попроще, улыбайся почаще.

— Хорошо, — послушно кивает она.

— Возможно, нам придется целоваться, — продолжаю, едва сдерживая усмешку. — Не как на свадьбе, а более… профессионально.

С наслаждением отмечаю, как глаза Ники широко распахиваются. У меня складывается ощущение, что девочку даже не мацал никто. Удивительно, конечно.

— Но зачем? — хлопает ресницами она.

— Целоваться? — беспечно уточняю я, поправляя прядь ее волос. Шелковистая, мягкая. Задумчиво пропускаю ее сквозь пальцы и продолжаю: — ну, мы же женаты. Периодически придется показывать… свои чувства.

— Я не знаю, — волнуется она. — Мне кажется, это лишнее.

— Расслабься, буду целовать без языка, — объясняю ей с самым серьезным видом. — Все прилично.

На лице Ники отражается целая гамма эмоций. Я читаю ее, как книгу.

— Мы опоздаем, — она отводит взгляд в сторону. Делает вид, что разглядывает обстановку.

— Да, идем, — кусая внутреннюю часть губы, чтобы себя не выдать, отзываюсь я. И, приобняв жену за талию, направляюсь вместе с ней к арочным дверям.

Естественно, целоваться нам необязательно. Если только иногда, когда фоткают папарацци. Но мне все же интересно, касался ли ее губ кто-то еще или я буду первым?

***

Ника

Презентация еще не началась. В просторном, светлом зале с массивными колоннами, много людей. Они пьют шампанское и беседуют друг с другом, кидая оценивающие взгляды на прибывающих гостей. Золотая тусовка. Или просто клубок ядовитых змей. Но я привыкла. Папа с детства нас таскал на подобные мероприятия. Благодаря этому я чувствую себя здесь спокойно.

Вадим со всеми здоровается и обменивается улыбками. Я тоже улыбаюсь. Строю из себя счастливую жену и «несу свою красоту уверенно».

Даже не верится, что Раевский мне действительно это сказал. Приятно было это от него услышать. Но эта его фраза про поцелуй… до сих пор вгоняет меня в краску! Надеюсь, он не серьезно.

Глава 6

Она, между прочим, тоже здесь. Высокая, уверенная в себе. На ней черное платье, обтягивающее фигуру, как вторая кожа. Светлые волосы собраны в зеркально-гладкий пучок, на лице эффектный макияж.

Кто она Вадиму? У них все серьезно или…?

— Привет, дорогая, — к моему недовольству, Лола замечает меня и, покачивая бедрами, подходит ко мне. — Выглядишь хорошо.

— Привет, — отвечаю я, глядя на нее снизу вверх. Все-таки даже на каблуках я ниже ее. — Ты тоже.

— О, я знаю, — обнажив белоснежные зубы в хищной улыбке, кивает Лола. — Вадим выбирает только красивых женщин. Надеюсь, ты не в обиде? Брак-то у вас фиктивный.

— Мне все равно, — отвечаю я.

— Тогда мы с тобой можем даже подружится, — она все еще сияет улыбкой.

— Это лишнее, — улыбаюсь в ответ и ухожу.

Она меня раздражает. Не знаю, почему. Раздражает и все. С самой первой встречи. Подобных ей я встречала – у отца после мамы были женщины с подобным характером. Знаю, как они умеют скрывать грязные мысли за красивыми улыбками. Будто все на одном заводе сделаны.

Увидев сестер, я забываю о своих мыслях и, придерживая платье, ускоряю шаг. Улыбаюсь во все тридцать два зуба, потому что очень рада их видеть.

Лерка машет мне рукой, забив на все приличия. Улыбается широко и весело. Марина пихает ее локтем и закатывает глаза – она у нас старшая. Вечно все контролирует и не дает нас в обиду.

Я мечтаю скорее обнять их обеих. Они – мое все. Моя поддержка, моя радость. Самые дорогие люди.

Но на пути у меня появляется отец. Загораживая собой сестер, он улыбается своими тонкими губами, окидывая меня одобрительным взглядом. Темно-зеленые, глубокие глаза смотрят цепко и остро. Его взгляд не тяжёлый, а мягкий. Правда, эта мягкость, порой, очень пугает. Потому что она не настоящая.

— Привет, дочь, — обнимает меня, играя заботливого отца. Черт, вся моя жизнь – сплошная игра. — Как ты? Почему не с мужем?

— Он отпустил меня осмотреться, — ровно отвечаю я.

— Недолго, Вероника, — предупреждает отец. — Раевскому ты должна стать настоящей женой. Вы спали?

Я приоткрываю рот от того, с какой легкостью он задал мне такой личный вопрос.

— Что?

— Ты слышала, — зеленые глаза вспыхивают раздражением. Но лишь на секунду.

— Нет, — выдыхаю я. — Кончено, нет.

— Что значит нет, Вероника? — хмурит темные брови отец. — Брак нужно закрепить. Это выгодно. Ты должна родить от Раевского ребенка.

Во мне все переворачивается. Я не могу понять, как можно рожать детей ради выгоды. Разве это нормально?

— Ты слышала? — интересуется отец.

Я медленно киваю.

— Вот и хорошо, — он опять улыбается, заботливо поправляет мои волосы и здоровается со своими знакомыми. — Соблазни его. — Снова смотрит на меня. Серьезно, пристально. — Поняла?

— Но я… не могу, — мне даже не по себе становится.

— Чего сложного? — устало вздыхает отец. — Ноги раздвинула и залетела. Ты должна вцепиться в него и не отпускать. У него даже мысли о разводе не должно возникнуть. Контракт надо сделать бесконечным.

— Пожалуйста, не заставляй меня этого делать, — сглотнув тяжёлый ком в горле, прошу я.

— Принеси пользу, — приблизившись ко мне, сквозь зубы говорит отец. — Хоть раз, блять, принеси мне пользу. Потерпишь немного, не развалишься. Зато потом до конца жизни будем в шоколаде.

Ноги подкашиваются. Я еле стою. Все еще не верю, что он действительно просит меня забеременеть от чужого человека. У меня даже голова начинает кружиться.

На талию ложатся крепкие ладони. Я чувствую спиной тепло мужского тела и почему-то сразу понимаю, что это Вадим. Мне становится легче. Это необъяснимо. Я просто чувствую это.

— Разговор отца с дочкой? — слышу над ухом любезно-насмешливый голос. — Помешал?

— Ну что ты, Вадим, — расплывается в улыбке отец. — Как раз говорили о том, как моей Веронике повезло с мужем.

— Что ж, спасибо, — отзывается Раевский.

— Я вас оставлю, — все еще улыбаясь, отец многозначительно смотрит мне в глаза и снова переключает внимание на Вадима. — С нетерпением жду презентации. Прекрасно, что следующая будет совместной.

— Прекрасно, — соглашается Раевский.

Отец уходит. Я провожаю его спину, обтянутую черным пиджаком, застывшим взглядом. Кажется, даже не дышу.

— Все в порядке? — Вадим склоняется ко мне, слегка царапая щетиной мою щеку.

— Да, — сипло отвечаю я.

— Ты напряжена, — отмечает он.

— Так бывает, — мямлю я. — Сейчас пройдет.

— Пойдешь к сестрам? — интересуется Раевский.

Он все еще обнимает меня и даже не думает отстраняться. Его щека касается моей. Мужской аромат заполняет все пространство. Волнует, плавит мысли в голове.

— Да, — киваю я. — Отпусти, пожалуйста.

Вадим отстраняется. И я торопливо шагаю к Лере и Марине, которые взволнованы так же, как и я. Наверняка видели, что я разговаривала с отцом.

Обняв сестер, я едва сдерживаю слезы. Еще совсем не привыкла жить отдельно от девчонок.

— На тебе лица нет, — отмечает Марина, бегая обеспокоенным взглядом по моему лицу. — Что с тобой?

— Секунду, — я беру со столика кристально-чистый бокал с водой и осушаю его до дна.

— Ника, — впивается в меня нетерпеливым взглядом Лера. — Говори уже. Что случилось?

— Папа хочет, чтобы я родила ребенка от Вадима, — признаюсь я. И лица сестер изумлённо вытягиваются. — А я не хочу! Я думала, брак действительно будет фиктивным! Я ведь совсем не знаю собственного мужа, как я буду с ним… Боже, у меня нет слов…

— Да уж, папа опять на приколе, — вздыхает Лера.

— Это ужасно, — добавляет Марина, постукивая пальчиком по подбородку.

— Слушай, но тебе ведь не обязательно с ним спать, — заглядывает мне в глаза Лера. — Забей, Черника.

— Действительно, — кивает Марина. — Отец не сможет узнать что у вас и как. Просто скажешь ему, что не получается зачать.

Я задумчиво смотрю в сторону. Перед глазами плывут блики и лица. Но я ничего не вижу.

Глава 7

С презентации я уезжаю в более менее нормальном расположении духа. Общение с сестрами вернуло меня в колею. Эти два дня мне не хватало их поддержки.

— Отношения с сестрами у тебя хорошие, — отмечает Вадим.

Он сидит рядом со мной, расслабленно раскинувшись на заднем сидении машины.

— Хорошие, — улыбаюсь я.

— Замечательно, — отзывается Раевский.

— А у тебя есть братья или сестры? — вдруг интересуюсь я, скользнув взглядом по задумчивому профилю мужчины.

— Я один в семье, — отвечает Вадим.

— И никогда не мечтал о брате или сестре? — снова спрашиваю я.

— Нет, — цокнув языком, он беззаботно улыбается. — Никогда. Не люблю делиться.

— Чем делиться? Любовью родителей? — осторожно уточняю я

— В целом, не люблю, — пожимает плечами Раевский. — Свое не отдам. Будь то любовь родителей или что-то другое.

— Звучит эгоистично, — отмечаю я.

— Зато честно, — хмыкает он.

Его ни сколько не беспокоит то, что о нем подумают. Это… даже немного восхищает. Вадим будит во мне самые разные эмоции. От раздражения, до удивления… в нем есть что-то яркое, живое.

И бесячее.

Улыбнувшись собственным мыслям, я поправляю подол платья, который то и дело съезжает в сторону.

— Ты в хорошем настроении, как я посмотрю, — хмыкает Раевский.

— Просто рада, что встретилась с родными, — поясняю я.

— И с отцом? — спрашивает он.

И улыбка с моего лица тут же сползает. На секунду становится холодно. Так, будто меня сковало ледяными цепями.

— И с отцом, — хрипло отвечаю я.

Я ловлю взгляд Вадима и тону в манящей темноте его глаз. Он мне не верит. Я вижу, что не верит. Но ничего не говорит. Просто переводит взгляд вперед, в сторону лобового стекла.

Вскоре мы возвращаемся домой. Я уже представляю, как приму душ и лягу в кровать. Но как только переступаю порог, вижу… Лолу.

— Та-дам! — широко улыбается она.

Стоит в одном лишь красном, шелковом халате, который едва прикрывает ее бедра. А грудь и подавно – видно все очертания, вплоть то сосков.

Мне было бы стыдно. Зато Лола чувствует себя вполне нормально.

— И что ты здесь делаешь? — раздается за моей спиной голос Вадима.

— Сюрприз, — снова улыбается Лола. Будто не замечая меня, она продолжает: — зая, пошли наверх...

— По имени, — перебивает ее Раевский. — Бесят тупые прозвища, ты же знаешь.

Она кивает и шагает к нему. Хочет подойти, но я мешаю ей – ведь стою прямо перед Вадимом. И уходить никуда не собираюсь. Из вредности.

— Я страшно соскучилась, — кинув на меня недовольный взгляд, Лола снова смотрит на Раевского. — Весь вечер ждала нашей встречи. Теперь ведь к тебе не подойти…

— Иди наверх, — вздыхает он.

И я злюсь. Ну какого черта эта Лола приперлась сюда? Я не усну, пока она тут. Меня раздражает, что эта блондинка чувствует себя здесь, как дома. Хотя это мой дом. Вернее, не совсем мой. Но я тоже в нем живу!

— Отойди, — шипит Лола, пытаясь приблизиться к Вадиму.

Ее грудь оголяется еще больше, когда она тянется к моему мужу.

— Не могу, — сообщаю я.

— Не видишь, ты людям мешаешь, — возмущается Лола. — Что значит, не могу?!

— У меня нога болит, — сообщаю я. И даже не забочусь о том, чтобы это звучало правдоподобно. — Кажется, пятку натерла. Есть пластырь?

— Что? — смотрит на меня, как на ненормальную.

Сзади раздается негромкий смешок. Я тоже улыбаюсь. Но слабо и устало. Скинув туфли, все же ухожу к лестнице, оставляя этих двоих наедине.

Почему-то мне неприятно. Как-то… не по себе что ли. Знаю, у нас с Вадимом фиктивный брак. И мне должно быть плевать на все его похождения. Нужно радоваться, что ему есть с кем спать и что он меня не трогает.

Но почему-то настроение ползет вниз. И падает на самое дно, когда спустя пару часов я не могу нормально спать из-за смеха и голоса Лолы, что доносится из спальни Вадима. Хорошо, хоть не кричит, как мартовская кошка. Видимо, еще не пришло время.

Подумав об этом, я ударяюсь лицом о подушку. Пожалуйста, только не этой ночью. Вот бы уснуть и ничего не слышать. Но сон, как назло, не идет. Особенно, из-за жеманного голоска Лолы.

Спустя полчаса я все-таки потихоньку засыпаю, медленно проваливаясь в сон. Но очередная порция игривого смеха заставляет меня резко распахнуть глаза. Это невозможно. Какого черта она приперлась именно сюда? Могли бы встречаться в каком-нибудь другом месте!

Разозлившись, я натягиваю свой халат, выхожу из комнаты и шагаю к спальне Вадима. Постучав в дверь, с хмурым видом притаптываю ногой. Смех Лолы стихает. Я слышу шаги. И дверь, наконец-то, открывается.

Передо мной стоит Вадим. Хорошо, что одетый. Это уже радует.

— Не могли бы вы, — скрипнув зубами, начинаю я, — вести себя потише. Пожалуйста.

— Киса, проснулась? — умиленно улыбаясь, Лола выглядывает из-за плеча Раевского. — Извини, что разбудили. А ты подушкой лицо накрой и спи, нас будет не так слышно.

Приоткрыв рот, я гневно смотрю на эту выскочку и хмурю брови. Обычно я терплю. Спокойно молчу и не реагирую. Но когда мое терпение заканчивается, я перестаю думать о последствиях.

— Ты не будешь здесь ночевать, — четко и твердо говорю Лоле. — Покинь этот дом.

— Что? — глумливо усмехается она. — Ты кто такая?

— Я та, кто живет в этом доме, — спокойно отвечаю ей. — В отличие от тебя. Поэтому проваливай.

Я чувствую на себе взгляд Вадима. Но сейчас стараюсь смотреть лишь на Лолу. Жду ее реакции. О том, что Раевский может разозлиться, подумаю позже.

— Вадим! Ты слышал это? — возмущается Лола, широко распахнув глаза. — Это недоразумение в стремном халате выгоняет меня из твоего дома! Поставь ее на место, в конце концов! Она нам мешает!

— Тебе действительно лучше уйти, — спокойно отвечает Раевский.

Я удивлённо смотрю на него. На миг кажется, что мне это послышалось.

— Что ты сказал? — видимо, не одной мне.