Не женись на землянке!

1. Крепыш

Перед глазами мелькают яркие вспышки, и меня бросает в жар. Жжение в ладонях постепенно переходит в нестерпимый зуд, и я молюсь про себя, чтобы команда не заметила испарины на моем лбу. «Сейчас...еще минутку и станет легче! » – уговариваю себя, стараясь не подать виду, что готова рухнуть на грязный пол дешевой забегаловки на мертвой планете.

— Слушай мою команду, бабы! — хриплым, но все еще громким голосом говорит Далия, наш командир. — Приказываю всем хорошенько отдохнуть и закинуться витаминчиками E,B,C, потому что неизвестно, когда еще нам выпадет такая возможность. И не забудьте пополнить свои запасы пойла! Если сегодня мамочке не повезет, то впереди нас ждут несколько месяцев болтанки в космосе.

Опускаю глаза в пол, отчаянно вздыхая. Когда из блестящих ученых и героев планеты мы успели превратиться в ЭТО? Мало того что недоедание и радиация повлияли на здоровье и изуродовали внешность женской команды, так еще и общаться стали, будто заключенные. Хотя, если нас поймают официалы, каторга – лучшее, что нам светит.

— Ну и про резину тоже не забудьте. Кто вернется с приплодом, сразу идет на вылет. В открытый космос. Команде ваши проблемы не нужны. Запомнили?

Сквозь пелену в глазах вижу, как растерявшие всю красоту и женственность девушки расходятся по темному бару, теряясь в толпе разномастной публики. Кого здесь только нет! Ощущение того, что бог долго собирал тут всех сирых и убогих, чтобы разом нас накрыть астероидом. Чтоб не мучились. В принципе, я так устала от этих скитаний и боли, что уже не против.

— Мейли, — Далия кладет свою костлявую руку мне на плечи, и мои колени подкашиваются. Едва получается удержаться на ногах. Не замечая выступившей от напряжения испарины на лбу, она проходится завистливым взглядом по моей пышной косе. Сама удивляюсь, как смогла сохранить волосы в этих экстремальных условиях. — Ты все так же переборчива в связях? Я тут договорилась о встрече кое с кем. Могли бы хорошо провести время. Мы с тобой вместе командуем кораблем и должны держаться тоже вместе!

Угу. И вместе ограбить очередного инопланетного забулдыгу. Нет. Увольте. Хотя уволить наша капитанша меня не может. Я назначена Высшим Советом Землян, и так будет пока они же не распорядятся иначе.

А вообще, я давно всячески избегаю любых контактов с Далией вне службы, зная, что эта сука втянет меня в какой-нибудь трэш, а потом еще и виноватой сделает. Выполнить приказ командира, отраженный в книге задач, пожалуйста. Остальное без меня.

— Я устала, Далия. Пропущу пару рюмок и пойду спать.

Далия, фыркнув, быстро теряет интерес ко мне и, помахав рукой серокожему карлику в темном углу, виляя тощим задом, направляется к нему. Я же тороплюсь к барной стойке, чтобы выполнить свой обычный ритуал: пара убойных шотов и глубокий черный сон в собственной каюте.

Вот уже пять лет наша команда болтается в космосе, потеряв надежду вернуться на Землю. Это невыносимо! Только алкоголь помогает провалиться в бездну и хотя бы ненадолго забыть, где я, и чем мне приходится заниматься.

Радиация влияет на всех по-разному. У кого-то мутируют и отказывают органы, у кого-то просто едет крыша, и человек сразу же становится обузой для экипажа корабля, ресурсы которого истощены. И от таких обуз избавляются, просто забывая их в баре во время очередной стоянки. И, к сожалению, этот приговор приходится выносить мне, первой помощнице командира и главному врачу. Так не стало Айны, Литы и Мары. Какова их судьба, остается догадываться, но иногда они приходят ко мне во сне, обещая отомстить за принятое решение. И я живу, зная, что проклята.

Поначалу команда ограничивала себя ради спасения вышедших из строя, но надолго нас не хватило. Дефицит заставил нас ценить собственные жизни. И как бы ни было жаль, экипажу приходилось сбрасывать балласт. Да. Боевые офицеры и ученые рано или поздно тоже становятся балластом. Мне же умирать совсем не хочется, пусть нестерпимый зуд в руках и предшествующая ему аура выматывают не на шутку, я еще намерена побороться за жизнь. Три года терпела, еще потерплю. Потому что все еще тешу себя надеждой, что космос ниспошлет на нас благословение, и мы окажемся дома так же внезапно, как в этой дыре. И боли пройдут.

Ударяю ладонями по барной стойке, чтобы унять зуд, и подпрыгиваю, зазывая бармена, лицо которого скрыто белой безликой маской.

— Шот «вулкан»!

Меня трясет, пока наблюдаю, как трехпалый готовит огненное пойло. Выхватываю дрожащими пальцами стакан и выпиваю содержимое залпом, чувствуя, как пробирает от пят до макушки. На мгновение даже слух пропадает, чему я несказанно рада. Несколько секунд безвременья, как раз то, что мне нужно.

Отдышавшись, я нащупываю рукой барный табурет и с трудом забираюсь на него. Отыскиваю Далию взглядом и понимаю, что очередная жертва попала в силки нашей капитанши. Чтобы вырваться из поля здешнего солнца кораблю нужна колоссальная энергия, которую нам просто негде взять. После того, как мы попали на границу кочующей дыры, системы корабля дали сбой, и нас вышвырнуло в другую галактику. Удивительно, как мы живы остались, но корабль наш стал куском мусора, дрейфующим по вечному вакууму.

Нам ничего не оставалось, кроме как промышлять мелким грабежом. Все-таки военный корабль. И неважно, что боеприпасов на нем не осталось. Одного вида нашей махины хватало, чтобы мелкие сошки, которым не посчастливилось попасть в поле нашего радара, отдавали нам деньги и топливо. Далия во время стоянок знакомилась с космическими пиратами, а те по пьяни выкладывали красивой женщине все, как на духу. Кого ограбили, что везут, и какие планы на будущее. И пользуясь этим, Далия обирала их до нитки. Иногда даже лишая их жизни.

— Еще «вулкан»! — чувствую, как боль снова начинает пульсировать на кончиках пальцев, и хочу поскорее накидаться этой дрянью, чтобы уснуть.

Бармен с ядовито-зелеными пятнами на предплечьях молча наливает еще порцию и поджигает. Пока черная горящая пена извергается из стакана, точно лава из жерла, моя левая щека начинает чесаться от чужого пристального взгляда.

2. Женщина-беда

— Эй! Мотель в другой стороне! — шлепаю по твердой заднице и получаю увесистую ответочку. — Ты что себе позволяешь?

— Мы не идем в мотель, — отвечает сухо, а самое главное, ничуть не запыхавшись.

— А куда?

— Сначала накормлю тебя. Боюсь, ты отключишься на самом интересном месте.

— Не будет такого! Я ждала этого слишком долго, чтобы...

Тошнота подкатывает к горлу, желудок скручивает спазмом, и инопланетянин едва успевает снять меня с плеча и поставить на ноги.

Как ни странно, позывы оказываются непродуктивными, но мне стыдно так, что я даже не сразу замечаю, что стою, уперевшись задницей прямо в его бедра, а он держит мои волосы и талию. Будто уже имеет меня. Становится так горько, что я стекаю прямо на землю, и слеза катится по щеке. В кои-то веки мужчину встретила! Ну почему нельзя все красиво, романтично сделать? Нет, надо как в самых дешевых порнофильмах.

— Начинается...— устало вздыхает и подхватывает меня на руки, — Я тебя чем-то обидел?

— У-у.

— Ну а плачешь зачем?

Слезы мешают рассмотреть его чудные глаза, и я прилипаю мокрой щекой к теплой мужской груди. Язык по-прежнему не слушается, но меня будто прорывает, и я, мешая диалекты, выкладываю этому несчастному, все, что накопилось.

— Я так устала от этого гребаного космоса! Вдали от дома, не видя похожих на тебя созданий, начинаешь воспринимать происходящее так, будто попал в фильм. И поначалу это необычно и интересно, но потом понимаешь, что сходишь с ума. Твоей реальности больше нет, а ты будто герой чьей то игры. Эта тоска по дому, по родной земле меня уничтожает. И ни единой родной души! Понимаешь?

Шмыгаю носом и заглядываю в его глаза. Не понимает. Но, кажется, он пытался.

— А еще у меня руки болят! Я каждое утро, хотя какое к черту утро в космосе, я просыпаюсь с мыслью, что я следующая навылет! И признаться никому нельзя, понимаешь?

Желтоглазый внимательно смотрит на мое заплаканное лицо, наверняка опухшее от слез, и тихим, нежным голосом шепчет?

— Болит? — киваю, горько поджав губы, — где болит?

Поднимаю руки ладонями кверху, и он тянется, чтобы поцеловать их.

Не дышу, пока его губы касаются нежной белой кожи, а когда чувствую уже знакомую приятную пульсацию вместо жжения, невольно улыбаюсь.

— Не болит, — не веря в происходящее, зажмуриваюсь и пытаюсь убедить себя, что это «вулкан» подействовал, а не поцелуи какого-то инопланетянина.

— Хорошо.

Довольно кивает он, выпуская меня из рук, и только сейчас замечаю, что мы пришли.

Небольшой понтон заставленный столиками на двоих, белый свет тусклых фонариков, отражающийся в водной ряби.

— Где мы?

Ноги едва держат, поэтому присаживаюсь на край холодной скамейки, но инопланетянин тут же перетаскивает меня на свои колени, одновременно давая знак рукой кому-то вдали.

— Поедим. Хорошая еда – хорошее настроение.

Изумленно хлопаю слипшимися от слез ресницами. То есть он за мной ухаживает? Это его мой монолог так пронял? Начинал он с кто платит, тот и трахает...

Когда к нам подходит существо метрового роста, сплошь покрытое седыми короткими волосами, вжимаюсь в инопланетянина, хотя в потайном месте припрятано оружие. Надо же, как я прониклась к желтоглазому. Но, скорее всего, это все действие «вулкана», и завтра я буду вспоминать о своем приключении, теряя голову от стыда.

На общем языке он просит принести нам лучшую еду и напитки, а когда белый, тряхнув сединой, уходит, возвращает внимание мне.

От пристального взгляда становится не по себе. Жесткое лицо говорит о том, что его хозяин безжалостный эгоист, но руки и пальцы, нежно поглаживающие мою поясницу, сбивают с толку.

— Наверное, я все-таки пойду! — пытаюсь встать, но меня жестко возвращают назад.

— У меня тоже не болит. Ты рядом и не болит, — внезапное признание путает и без того ошалевшие мозги, и я даже не пытаюсь ничего уточнить, уверенная, что я что-то не так поняла. В конце концов, он тройной «вулкан» выпил, вот теперь и не болит!

Но наши взгляды словно переплетаются, втягивая друг друга в какой-то общий водоворот. Будто мир вокруг нас замирает, а сердца начинают искать единый ритм. По телу носятся волны жара, возбуждения и непонимания, какого хрена я все это чувствую к совершенно незнакомому человеку.

— Сян-си, тау-и, ай, айра, — волосатик с грохотом ставит подносы с ароматной едой на стол, нарушая магию, начинающую зарождаться между нами, и торопливо уходит.

Запах чего-то жаренного, поначалу показавшийся мне приятным, резко начинает раздражать, и я, испуганно вырываюсь из объятий инопланетянина, чтобы меня не стошнило прямо на стол.

Но этот неугомонный снова оказывается рядом, заботливо держа мои волосы. Видимо сегодняшняя ночь пройдет под лозунгом «позорься до конца».

— Воды... — хриплю, стоя у края понтона на четвереньках, когда спазмы окончательно прекращаются.

Стоит ему отвернуться, чтобы отцепить фляжку, как голова перевешивает, и я оказываюсь в ледяной воде, но даже испугаться не успеваю как желтоглазый возвращает меня на сушу.

— Ты женщина-беда! — смеется, прижимая мою промокшую тушку к себе, а я, любуюсь его улыбкой и едва заметными ямочками на щеках, и думаю, что все это мне снится. Ну не бывает таких людей...Или кто он там...Наверное, «вулкан» подействовал быстрее, чем я рассчитывала, и теперь я наслаждаюсь плодом своей фантазии.

3. Кто платит...

Впервые за долгое время просыпаюсь не от вспышек и боли. Мне так хорошо, что даже глаза открывать не хочется. Приятная лень растекается по расслабленному телу, и я поворачиваюсь на бок, подминая под себя подушку.

Стоп!

Кровать в моей каюте настолько узкая, что на ней можно спать только вытянувшись по струнке!

Распахиваю глаза и, видя залитую светом комнату, зажмуриваюсь.

Нет.

Я не верю в это!

Сердце мгновенно переходит в турборежим. Где я? А главное, с кем?

Вчера мы сели на мертвом спутнике, пошли в бар...а дальше? Что было дальше?

Мозг не подбрасывает идей, поэтому приходится снова открыть глаза.

Полупустая комната с разрисованными надписями стенами, окно без занавески, столик с... это же мое оружие!!!

Не успеваю испугаться, как взгляд цепляется за горстку вещей, лежащих на стуле, и я понимаю, что вещи тоже мои. А я тогда...

— Голая...— шепчу, подтягивая выцветшую, но пахнущую чистотой тряпку, что была здесь вместо покрывала.

«Кто платит, тот и трахает, » — в голове звучит голос инопланетного мужчины, который подошел ко мне в баре вчера, и я роняю голову в ладони. Черт!Черт! Черт!

Как я могла так влипнуть?

Стискиваю волосы пальцами, пытаясь вспомнить, что было дальше, но ни черта не лезет в голову.

— Блин! Твою ж налево! — шлепаю себя по лбу, понимая протрезвевшими мозгами, что могло случиться все, что угодно. Во-первых, команда могла улететь без меня. Во-вторых, этот тип мог меня убить, заразить, продать в рабство...да чего он только не мог! А я...Дура!

Подрываюсь с постели, хватаю одежду и судорожно засовываю ноги в штанины. Натягиваю рубашку, вприпрыжку подбегая к окну. Вдалеке виднеется наш корабль, и прямо гора с плеч. Наши здесь. Уже легче.

Внезапно становится тихо, и я понимаю, что шум, который звучал фоном, доносился из-за двери. И скорее всего, там душ. А в душе...

Р-р-р!

Прячу оружие, предварительно проверив его на целостность, но, кажется, моему любовничку эта игрушка была не интересна. Он даже не проверял, заряжено ли оно.

Одевшись в верхнюю одежду, только сейчас замечаю, что трусов в этой куче не было. Спер что ли? Извращенец!

Наспех поправив волосы, запрыгиваю в ботинки, выуживаю из кошелька несколько монет, добавляю еще пару, чтобы не казаться скрягой, и бросаю их на кровать, надеясь, что этот жест позволит не чувствовать себя использованной идиоткой. Я же плачу, значит, я и трахаю.

Ох! Вот угораздило меня.

Не оглядываясь, выбегаю из захудалого мотеля и, сломя голову, бегу на базу. А в голове одно: развлеклась на свою голову, а мне даже тесты на инфекции провести не на чем. Последний рабочий сканер сдох на прошлой неделе.

— О! Явилась! — Далия отдает недокуренную сигарету помощнице и, засунув руки в карманы, лениво подходит ко мне, — почему опаздываем, первый зам?

— Перебрала с коктейлем. Прошу прощения, больше не повторится.

— Да ладно! — ухмыляется, — видели мы, с чем ты перебрала. Натрахалась?

Команда было оживляется, но открыто шутить надо мной никто не смеет. Помнят, кто тут палач.

— Ну и как оно? — понизив голос, Далия прижимается плечом ко мне, надеясь на откровения.

— Не помню ничего, — пожимаю плечами.

— Ясно, — коротко сплевывает, — подробностей не будет. Расходимся!

Иду в кухонный отсек, чтобы разогреть себе завтрак, а заодно спрятаться ото всех. В это время там никого не бывает. Мне нужно в тишине переварить произошедшее со мной.

Смотрю на забитые доверху полки. Эти стены давно не видали такого роскошества. Девчонки из службы обеспечения закупили свежих продуктов, среди которых оказывается даже рыба, которую я не ела тысячу лет. Проверяю маркировку, снимаю обертку с еще теплой еды, и рот мгновенно наполняется кислотой.

Знакомый запах ударяет в нос, и мозг любезно подсовывает кадр того, как меня тошнило в какую-то речку прямо перед вчерашним красавчиком.

Возвращаю на место завтрак, решая ограничиться витаминной водой, и понуро бреду за столик у окна. Интересно, чем еще я отличилась этой ночью...

Разблокирую теневую занавеску, чтобы последние часы насладиться естественным светом местного солнца, и взгляд приклеивается к круглым окошкам невысокого серого здания мотеля.

Интересно, он уже понял, что я сбежала?

А деньги нашел?

И что подумал?

Адреналин разгоняет мысли, и в следующую минуту я представляю, как желтоглазый мужчина приходит к нашему кораблю, чтобы найти меня.

Хотя нет! Сначала он пришлет цветы! И записку!

Но ведь он мог и обидеться? Тогда точно должен перехватить наш корабль до вылета, чтобы демонстративно вернуть монеты.

— Доктор, — оборачиваюсь на голос караульной и чувствую, как сводит щеки от улыбки. Вот дурочка! Сколько лет, а у меня мысли, как у пятнадцатилетней. — Там...это...

Ее перепуганный взгляд заставляет вмиг собраться. Даже предположить, что случилось, не успеваю, как она выдает.

— Пришли. Вас требуют.

— К-кто? — заикаюсь я, только сейчас понимая, что мой фортель с монетами сыграет сейчас со мной очень плохую шутку. Судя по тремору ее рук желтоглазый без коня, цветов и сватов.

— Ну этот...из бара.

Сердце ухает в пятки.

Ну вот и все. Довыпендривалась.

4. У нас появился шанс

Подношу стакан с водой к губам и делаю несколько медленных глотков. Кажется, что это поможет повернуть время вспять или хотя бы замедлит его, чтобы придумать, как реагировать на приход мужчины, с которым я провела ночь.

Самое ужасное, что головой я понимаю, что мои реакции глупы и неадекватны. Но в душе идиотский трепет, который свойственен всем, кого угораздило влюбиться.

Да ты ни черта не помнишь вообще! Нафантазировала, а теперь ждешь принца! Мужику нужен был секс, он четко это обозначил. И получил, между прочим. А у тебя в глазах сердечки. Приди в себя, женщина! Отсутствие романтики и неудовлетворенное желание быть любимой сыграли с тобой злую шутку. Так что прими это и успокойся!

Надавав себе мысленных оплеух, не чувствуя ног, поднимаюсь с места. Это вчера я была девицей из бара. Теперь я первый первый помощник командира корабля и личные вопросы оставила за его пределами.

— Идем, — застегиваю форму на груди, чтобы он не подумал, что я хочу показаться ему хорошенькой, и по пути затягиваю волосы в тугой пучок.

— Почему так долго? Остаться на спутнике захотела? — рычит на караульную Далия, пиная стул, и девушка, опустив глаза, пятится назад. — Мейли, быстрее! Помоги ему!

Вижу в кресле низкорослого серого гуманоида, с которым Далия уединялась в баре, и непонимающе смотрю на капитана. Да, я ожидала видеть здесь не этого инопланетянина.

Благодаря привычке, быстро сосредоточиваюсь и подхожу ближе, чтобы осмотреть его.

— Я не уверена, что наши органы и системы работают идентично, — подняв веко, вижу реакцию прямоугольного зрачка, но пульс не прослушивается. — Могу просканировать, но...

По ее лицу понимаю, что ей тоже жаль тратить реактивы, но жизнь этого карлика тоже ценна.

— Да чтоб его в дыру засосало! — садится на стул, нервно подтягивая форму на острых коленках. — Ну мог ты вырубиться на три минуты позже? — оборачивается, ища, чем бы швырнуть в инопланетянина, но под руку ничего не попадается.

— Я могу попробовать шоковую терапию...— несмело предлагаю в надежде, что она откажется, потому что если это чудовище умрет по моей вине, расхлебывать тоже мне придется. И мало ли какие законы в их обществе.

— Пробуй! Делай, что угодно, но этот гад должен очнуться.

— Я хотела бы понимать, зачем...— «рискую своей задницей,» – мысленно продолжаю фразу.

— А я тебе расскажу, зачем.

Далия медленно поднимается и хищно идет на меня с таким оскалом, точно вены на моей шее прокусить хочет. Вернее, этого она давно хочет, но сейчас будто на шаг ближе к своей цели стала. — Пока ты отжигала с красавцем, я думала о судьбе команды и кое-что узнала.

Желтые глаза вспыхивают в памяти, и становится слишком жарко. Заставляю себя не показывать реакции, но дышать так тяжело, что в глазах темнеет.

— У нас появился шанс, Мейли.

Выжидает моей реакции, но она стандартна. Я не поддерживаю нападения и грабеж, хоть и знаю, что другой возможности выжить у нас нет.

— Мы сможем вернуться домой, — на секунду замечаю в ее глазах наворачивающиеся слезы, но тут же грусть меняется на азарт. — Всего одно нападение покончит с этим чертовым космосом, и мы увидим Землю.

Далия всегда любила громкие заявления, но чтобы настолько! Хотя, не верить ей оснований нет. Она слишком умна, чтобы повестись на пустое дело.

— Что для этого нужно сделать? — кажется, впервые за три года скитаний я готова согласиться на авантюру.

— Добыть офир.

— Что? — застываю со шприцем над телом инопланетянина. Офир – радиоактивное вещество, опасней которого нет во всех вселенных. Я часто слышала о нем от жителей разных галактик. Это своеобразный философский камень для них, обладание которым дарит и вечную жизнь, и безграничную власть.

— Кит случайно обнаружил станцию, перевозящую офир. Хранители были мертвы, но следов нападения не нашли. Он, конечно, захватил станцию, от тел избавились, но на его корабль напали. Потерять и корабль, и станцию с офиром для Кита удар по самому больному.

— То есть, те, кто нападал на Кита, даже не знали, что на корабле офир?

— Нет. А Кит не стал давать бой, чтобы не спровоцировать взрыв.

— Так а мы причем?

— Притом, что мы поможем Киту вернуть его корабль.

— А он за это поделится офиром? — не могу контролировать скептическую улыбочку.

— Нет, конечно. Он вообще не помнит, что рассказал об этом вчера. Он думает, что мы просто поможем. Припугнем, нагнем и разойдемся.

— Это дело плохо пахнет Далия, — касаюсь иглой серой кожи, — ты уверена?

— Я так хочу домой, что готова рискнуть, Мей. Неужели ты думаешь иначе?

Вздыхаю ,понимая, что наверное, впервые согласна с ней. Я хочу домой.

— Коли.

5. Она иная!

Рамх

Корабль землянок скрывается в желтом небе. Я провожаю его взглядом, вцепившись руками в каменный подоконник, и стискиваю зубы от боли. Меж лопаток сводит, а позвоночник прожигает невидимым огнем. Боль вернулась.

Заставляю себя сделать глубокий вдох, и цежу воздух сквозь сжатые зубы. Соберись, Рамх. Ты привык жить с ней. Эта боль твоя спутница, и ты знаешь, что скоро станет легче...

С рыком напрягаю мышцы, выдирая каменную глыбу из стены, и жжение, распространившись по всему телу, ненадолго утихает.

Надо же, как быстро я забыл, что такое боль. И что странно, пока эта девушка была рядом, я не чувствовал ее, даже не думал о ней, будто не было ее никогда.

Пока я пережидаю приступ, корабль землянок окончательно исчезает из зоны видимости, но я уверен, что Дарх проследит за ними. Теперь они наша работа.

На смятой постели горка монет. Почему она оставила их? Плата за ужин, к которому она не притронулась? Или за то, что я не воспользовался ее телом, пока та была в отключке?

Снова подхожу к окну, но кое-что отвлекает. На полу под стулом, где лежали ее вещи, замечаю крошечный кусочек ткани. Я знаю, что это, ведь сам снимал его с промокшей землянки. Рука со вздутыми венами тянется к трусикам. Я собираю их в ладонь и медленно подношу к лицу. Едва уловимый аромат девушки рождает волну желания и нежности, и я прикрываю глаза, как если бы она потянулась поцеловать меня. Невероятные ощущения, заглушающие даже боль в спине!

Я не смог прочесть ее, наверное, поэтому мысли о ней не дают мне покоя. И я впервые в замешательстве. Ее чистота и искренность, когда она плакала, жалуясь на судьбу, не идут в разрез с тем, что она попросила отвести ее к себе. А то, что я узнал от Кита, подтверждает мои опасения. Землянка отпетая мошенница. Одна из тех, кто грабит и убивает, ради наживы.

Снова смотрю на монеты, собирая их в башню.

А, если бы я все же поддался своему желанию? Что, если, не смотря на запрет связи с иными, переспал с ней, как и хотел поначалу?

Меня ведь не законы империи остановили. Законы, как водится, и создаются, чтобы их нарушать. А вот ее искренность, беспомощность проняли. Девчонка несчастная, вынужденная торговать своим телом, а тут я еще. Это теперь я понимаю, что все было не тем, чем казалось. Хотя, обычно сразу чувствую ложь, даже не применяя ментальных способностей.

Снова глубоко вдыхаю ее аромат, отмечаю, что он избавляет меня от мук. За три года ни один врач не смог ни толком объяснить, что с нами, ни дать то, что облегчит боль. Три года день за днем мы с арком просыпаемся с этим. Именно поэтому, оказавшись в баре, я решил пропустить пару шотов «вулкана». Не приветствую алкоголь в качестве помощника, но я настолько вымотан, что был готов попробовать. Скорее, это действительно его действие, и никак уж не присутствие женщины. Но если бы было иначе... пересмотрел бы я отношение к законам своей империи?

Комм сигнализирует о том, что моя капсула готова к взлету, и я последний раз окинув взглядом номер, где, обнимая незнакомку, я провел самую спокойную ночь последних трех лет, выпрыгиваю через разрушенный проем наружу.

В невидимом режиме опережаю военный корабль землянок и задаю направление капсуле. Дарх ждет подробностей, чтобы мы могли тщательно спланировать, как вернуть контроль над станцией с офиром.

Мы были посланы самим императором, так как прошлые хранители попали в космояму. Они направлялись к новым галактикам, и элемент, попав в зону сингулярности, отреагировал неожиданно. Выплеснув мощную зону радиации, он выбил из строя системы станции и убил служителей, хранящих офир.

После допроса Кита, я узнал, что ему случайно удалось завладеть станцией, но пираты Гридалиса напали на него, отобрав корабль. И теперь он планирует уничтожить гридов, используя мощь корабля землянок.

— Арк, ты пугаешь меня! — первое, что слышу от Дарха, вернувшись на «Ковчег», — твое ментальное тело нестабильно.

Мой брат-близнец разблокирует ремни и подходит, чтобы соединиться взглядом. Это наш обычный ритуал, чтобы настроить поля и успокоиться.

— Да сожрет тебя пасть бездны! Что с тобой? — он ударяет меня по плечам и предпринимает еще одну попытку соединиться.

Нарочно ничего не говорю. Знаю, что прочтет мои мысли.

— Гхаркх Тщитлллахх! — шипит на меня, — женщина? Ты был с женщиной? С иной? Забыл о запрете?

— Помню. Но, готов поклясться матерью планетой, был близок к тому, чтобы сделать это.

Дарх снова настраивается, привычно передергивая плечами, чтобы немного унять боль между лопаток.

— Но она считывается, как твоя!

— Сам не понимаю, что происходит. Но она...особенная.

— Да чтоб тебя серым ветром сдуло! Ты серьезно? Ты думаешь о ней слишком много. Она иная, арк. Ты под суд захотел?

Дарх наконец завершает попытки найти в моих мозгах информацию о том, как я провел ночь, и отпускает меня. Впервые вижу его растерянным.

— Это было нечто необъяснимое. Тяга какая-то...Будто рядом с ней спокойно, тихо и боли нет.

— Нет боли? — его желваки нервно щелкают, — это объясняет твое состояние.

— Но не объясняет, почему ее присутствие подействовало именно так. И теперь я даже не знаю, чем опечален больше: тем, что она иная или, тем, что завтра она погибнет вместе с остальными землянками.

5.1

— Если у нее хватит мозгов не лезть к офиру, она вполне может выжить, да и гриды вряд ли смогут дать достойный отпор их кораблю. Но нам до того не должно быть дела, арк. Мы перехватим станцию и уберемся отсюда.

Понимаю, что Дарх прав, но внутри все бушует.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Рамх! — его глаза искрят гневом, но я чувствую, что внутри него зарождается интерес, — вступать в контакт с иными запрещено законом. Или ты снова решил нарушить клятву, данную империи? — взрывается арк, ведомый чувством долга.

— Слишком много необоснованных запретов, тебе не кажется?

— Эта землянка выбила твои мозги из строя! Может те, кто эти запреты создавал, знали больше?

— Вот именно! Разве ты не хочешь понять смыслы, которые нам не объяснили?

Его сопротивление становится тише, но чтобы принять это, Дарху нужно время. Я слишком хорошо его знаю.

— Они иные! Это все, что нам нужно знать, — не сдается мой брат.

— Как же ты меня бесишь иногда, — решаю перекусить, чтобы немного успокоиться.

— Представь себе, ты меня тоже, — прилетает в спину.

На пару минут умолкаем, пытаясь переварить то, что ни один из нас не собирается уступать, но прийти к общему решению мы обязаны.

— Объясни мне, чего ты хочешь?

Вопрос вводит в ступор, потому что я не могу на него ответить. В мозгах ураган из воспоминаний о проведенной на спутнике ночи. Понимаю, что офирец и землянка всего лишь две пылинки, случайно пересекшиеся в огромной космической системе, но интуиция говорит об обратном.

— Наверное, хочу увидеть девушку еще раз.

— Для чего?

— Чтобы убедиться, она ли исцеляет мою боль.

— Или свихнуться окончательно! — рычит арк, но быстро замолкает, — ладно, Рамх. Будь по-твоему. В конце концов, если ее присутствие избавит тебя от боли, мне тоже станет легче.

Итак, какой у нас план?

6. Ради дела

— Милый, ты должен вспомнить. Это очень важно! — Далия хлопочет над очнувшимся Китом, изображая сострадание. Мне приходится смотреть на все это лишь потому, что сознание его нестабильно.

— Ничего не помню, кошка моя. Ничего. Будто память стерли...— стонет плешивый, наигранно вздыхая.

Сегодня, видимо, у всех с памятью проблемы...Не одна я перебрала с выпивкой.

— Я надеюсь, ты никому не сообщил о нашем деле? — давить из себя доброту Далии дается все сложнее.

— Когда, кошка? Ты ушла, мне плохо стало. Еле дополз.

— Странно это все...Память пропала только утром. Мей, ты не замечаешь ничего необычного?

— Алкогольная амнезия. Никто не может предугадать, когда токсины подействуют на клетки мозга.

Мой ответ им не нравится, и они явно хотели слышать что-то другое. Интересно, что? Что прилетели инопланетяне и, проведя опыты, стерли ему память? Хотя, не удивлюсь.

— Или я не в курсе всех подробностей?

Кит вопрошающе смотрит на капитаншу, и та делает молчаливый кивок, разрешая ему сказать.

— Это может быть действие офира? — шепчет пират, — я брал в руки капсулу внутри станции.

А вот это совсем другое дело, провалитесь вы все!

Закрываю глаза и делаю медленный вдох, уговаривая себя, что пока ничего страшного не произошло. Лезу в бокс за сканером и подношу датчик к пухлой розовой ладони Кита.

Кратковременный всплеск в световой колбе заставляет сердце замереть.

— Что там? — впервые вижу Далию испуганной. Умирать от радиации сейчас она явно не собиралась.

Не произнося ни звука, меняю датчик и сканирую ее. Ничего.

— Ты чиста.

Далия выдыхает и отходит от Кита в другой конец комнаты, пока компьютер анализирует данные по радиации.

— Киту ничего не угрожает, и он не опасен. А вот касаться колбы с офиром без защиты не стоит.

— Нас это все равно не касается, — отмахивается Далия, делая вид, что офир ее не интересует, — Кит, но ты должен быть осторожен! — снова мурлычет ему на ухо, натянуто улыбаясь.

А я прислоняюсь лбом к холодному полотну стены. Ох, наживем мы себе проблем с этим офиром...

Едва выдерживаю, чтобы не закричать от боли, когда наш корабль отрывается от поверхности. В глаза бьет ослепляющей вспышкой и кажется, что кисти рук погружают в кислоту. Я в ужасе пытаюсь разглядеть, что с ними, но из-за ярких треугольников ничего не вижу. Дышу мелко, рвано, понимая, что вот-вот выдам себя, и в этой пытке проходит несколько часов.

Прихожу в себя лишь тогда, когда получаю вызов в отсек стыковки. Нашему инженеру стало плохо.

Хватаю бокс и несусь на помощь. Понимание того, что кому-то хуже, чем мне, дает силы собраться. Я должна забыть о себе и сделать все, что могу. Быстро моргаю, и аура в глазах становится не такой яркой, я хотя бы могу различить дорогу к шлюзу. А когда переступаю границу, и вовсе исчезает.

Пытаюсь оказать помощь Наре, но та угасает прямо у меня на руках. Еще одна из нас не вернется на Землю. И кто знает, может быть, я буду следующей, чье тело станет космическим мусором.

В этот же момент по громкой связи Далия объявляет, что корабль Кита в зоне видимости, и все должны быть готовы к бою.

— Мейли, оставайся в зоне стыковки! — приказывает мне, — надень защиту и подготовь оружие. Теперь ты за Нару.

— Прости, — перекладываю бездыханное тело на пол, быстро снимаю с нее защитную амуницию и отстегиваю оружие. Если кто-то из пиратов решит сдаться, я буду той, кто их встретит.

Пока натягиваю на себя скафандр Нары, слышу первые выстрелы. Едва удерживаюсь на ногах, когда наш корабль вздрагивает, но последующая за ним тишина настораживает еще сильнее.

Нажимаю кнопку связи, но ничего не происходит. Связи с Далией почему-то нет. Вообще ни с кем нет связи!

Тихие свистящие звуки разрезают пространство под ногами, и почти сразу же из динамиков раздается треск.

— Прискорбно сообщаю, что Кит и его команда пали, оставив возможность завладеть станцией с офиром нам с вами, девочки. Ура!

И только сейчас понимаю, что Далия нарочно вырубила связь, а свист, который я слышала, был звуком, убивающим команду ее любовника. Холодно и жестоко. Без сомнений и эмоций. Наверное, если хочешь выжить, иначе нельзя...

О том, что дальше происходит наверху я могу только догадываться по звукам и дрожанию отсеков. И честно, мне уже все равно. Я так устала и бояться, и надеяться, что хочется, чтобы все это закончилось. Плевать, чем. Просто закончилось.

— Мейли, будь готова! — слышу напряженный голос Далии.

— К чему? — поправляю амуницию, пристально глядя на замковый вентиль, отделяющий меня от стыковочного бокса.

— Захват корабля произошел успешно. Но кое-что смущает. Нам почти не оказали сопротивления.

— Возможно, они узнали об офире и побоялись взрыва?

— Да, но сканирование показало кое-что.

Живот сводит от предвкушения грандиозного провала. Прислонившись виском к ручке вентиля, усмехаюсь. Видимо, вот и конец нам пришел. Неужели, Кит и Далия думали, что о пропаже станции с офиром никто не узнает, и ее не перехватят? Да, мы все сделали быстро, но за офиром гоняются миллиарды существ! Я уже молчу о тех, кому этот самый офир принадлежит.

— На корабле нет команды.

— А саму станцию удалось просканировать?

— Не просматривается.

Внезапный импульс ударяет в голову. Будь я в здравом уме, но ни за что не решилась бы на подобное, но сейчас я не вижу иного выхода.

— Я проверю станцию, — говорю быстро, будто боюсь передумать.

— Ты?

— Я ближе всех к станции, Далия.

— Мне надо подумать, — отключается, оставляя меня наедине со своим страхом и надеждой.

Да, я понимаю, какие могут быть последствия, и именно это толкает меня в лапы неизвестности. Пусть скорее все решится. Я хотя бы погибну ради дела, а не просто сдохну, корчась в муках от боли.

7. Останься!

— Будь осторожна, Мей, — тихо напутствует командир, напоминая, чтобы я усилила защиту скафандра. — Включи видеосвязь на 360.

Выполняю команды Далии. Как ни странно, но сердце стучит ровно, и даже руки не дрожат. Наверное, это и есть полное принятие своей судьбы.

Наваливаюсь всем весом на вентиль шлюза, и от глухого скрежета металла и пластика между лопатками сводит.

По периметру бокса зажигаются фонари, освещая захваченный корабль Кита. Крошечный, я бы даже сказала, игрушечный, по сравнению с нашим. Поток ледяного воздуха несет мимо меня мелкие частицы пыли, и я инстинктивно задерживаю дыхание. Делаю нерешительный шаг. Все-таки гнетущая тишина настораживает. Неужели внутри корабля и правда никого? Или сканер не засек их, потому что все мертвы?

— Мей, переключи скафандр в автономный режим. Пустим газ. Чтоб наверняка.

Клубы сизого газа выстреливают из-под обшивки, лишая меня возможности видеть что-либо, но я продолжаю идти вперед, вцепившись в оружие так, что пальцев не чувствую.

— Держись правее.

— Вы получили доступ к управлению? — собственный голос напоминает о том, что я все еще реальности.

— Да. Шлюз открыт, ты должна войти без проблем.

Несколько осторожных шагов, и я стою перед непроглядной тьмой. Тусклый свет моего шлема не может справиться с этой завесой, и впервые в голове проскальзывает мысль, что мне лучше вернуться.

— Видишь что-нибудь?

— Ничего. Нужно больше света.

— Система пишет, что датчики повреждены. Идем наощупь.

Под указания Далии я быстро шла по коридорам чужого корабля. И чем ближе я была к станции, тем сильнее на меня давило нечто невидимое, но настолько плотное, что казалось, сними я скафандр, я смогла бы потрогать эту субстанцию.

— Ты на мес... — связь резко прерывается, и сердце замирает от испуга.

«Это всего лишь непроницаемые стены станции» – уговариваю себя, хотя это ни черта не помогает. Мне страшно так, что хочется расплакаться как девчонка. Но я все равно иду.

Сквозь полупрозрачные створки входного отсека замечаю слабое желтоватое свечение и понимаю, что я на верном пути.

Перехватываю оружие, быстро разминая закостеневшие пальцы. Набираю побольше воздуха в легкие и тяжелым ботинком толкаю дверь, и та с легкостью поддается.

Перестаю чувствовать ноги и будто скольжу в пространстве, приближаясь к пульсирующему свечению. Мое сердце будто подстраивается под ритм этого мерцания, а в голове возникает тихий неразборчивый шепот, зовущий, подойти ближе. И я покорно иду, где-то в глубине отмечая, что чувствую себя как никогда живой и здоровой.

Я уже успела привыкнуть к тьме, которая плотной завесой отрезала меня от остального мира, но когда эта тьма зашевелилась, сердце больно сжалось, а в легких запекло.

А потом появились они...

Два силуэта. Высокие, мощные монстры, огромные глаза которых постепенно наполнялись тем же желтым светом, которым светился офир.

Они двигались медленно и тяжело. Руки их висели длинными тяжелыми плетями вдоль широких торсов. Плечи были так широки, что за ними могло бы спрятаться четверо таких как я. Но страшнее всего были их лица. Вернее отсутствие лиц, при том, что глазницы подсвечивались изнутри.

Когда между нами оставалось не больше пяти метров, я, уверенная в том, что мое тело парализовано ужасом, неожиданно для себя услышала очередь выстрелов. И только когда заметила черную жижу, вытекающую из желтовато-зеленых тел, посмотрела на свои руки и поняла, что это я стреляла в них.

Существа замерли, а я сделала шаг назад.

«Останься» — услышала четко внутри себя чужой голос, почему-то вспоминая мужчину из бара. Но подумать ничего не успела.

Синий огонь осветил станцию, и я увидела наших.

7.1

Время словно замедлилось, давая рассмотреть мне смерть существ во всех подробностях. Синие лучи лазеров полосовали их тела, оставляя черные глубокие следы. Красные вспышки сбивали их с ног, хотя те даже не пытались убежать или напасть. Они лишь смотрели своими огромными желтыми глазами на меня, пока свет их не угас окончательно. И даже мертвые, они излучали какую-то странную, потустороннюю энергию, от которой волосы на теле вставали дыбом.

— Отличная работа, Мей! — Далия подмигнула, убрав от лица прицел, и жестом приказала остальным проверить, живы ли еще хранители офира.

Старшая из штурмовиков, не опуская оружия, подошла ближе к лежащим на спинах монстрам. Она казалась такой крохотной рядом с ними, но это не помешало ей пнуть одного из них в бок. Никакой реакции не последовало. Монстр лежал неподвижно.

Осторожно присев рядом с одним из тел, она коснулась перчаткой черной слизи, вытекающей из их животов на пол, растерла ее пальцами и поднесла к носу.

— Чертовщина какая-то. Выглядит, как нефть, а пахнет миндалем.

— Неужели ты до сих пор помнишь, как пахнет миндаль? — усмехнулась капитанща, — Мейли, проверь-ка ты.

После долгого напряжения тело звенит и ощущается ватным. Я с трудом поднимаюсь на ноги и снимаю шлем, чтобы не мешал. Колени пружинят, но я иду, чтобы выполнить приказ. А когда подхожу совсем близко, чувствую, как капелька пота стекает по виску.

Рассматриваю неземных существ вблизи. Их кожу, напоминающую крокодилью, их кровь, что похожа на нефть, их невероятно крупные и длинные кости, и интуитивно понимаю, что источником помех, живым щитом станции, хранящей офир, были именно они.

— Я ни в чем не уверена, Далия. Это иная форма жизни.

— Ясно, — рявкает она. Тогда побыстрее избавимся от этих туш.

— В мусорный отсек их? — предлагает одна из нашей команды?

— Нет. Продадим их. Наверняка, трупы офирцев охотно выкупят за любые деньги. Забираем банку и валим отсюда.

Банкой она называет капсулу со светящимся веществом. Наблюдаю, как наши прячут его в противорадиационный бокс и, погрузив на салазки, возвращаются на корабль.

Бросаю еще один взгляд на тела, и снова слышу тот же голос.

«Останься!»

Тело окутывает льдом, и я решаю, что на сегодня достаточно стресса, и пора и мне вернуться.

8. Вскрытие показало...

Сон долго не приходит. Я ворочаюсь на своей узкой койке, испытывая то ярость, то страх. Я всегда думала, что убивать это страшно, а оказалось...я даже не поняла, как сделала это.

Чувство долга перемешалось с чувством вины в ядовитый коктейль, от которого печет в голове, и я несколько раз даже позволяю себе заплакать.

Мне было страшно, что помимо девчонок, которых я обрекла на смерть из-за болезней, мне станут сниться и эти миролюбивые существа, которые, как мне показалось, хотели поговорить. Иначе, что за голоса, я слышала? Ну не сошла же я с ума! Или все-таки сошла?

Проспала я больше двенадцати часов. Никто из команды меня не беспокоил, и это настораживало. По пути в рубку, несколько раз в голове промелькнула мысль, что команды больше нет. Что их всех убили, а меня оставили напоследок. Поэтому, когда увидела Далию, склонившуюся над инженером за рабочим столом с планшетом, облегченно выдохнула. Да, я была рада видеть ее впервые за пять лет.

— Какие новости?

Становлюсь по правую руку, вглядываясь в экран. Полотно из расчетов ни о чем мне не говорит.

— Чтобы открыть эту хрень, нужен код, — мимолетно оскалившись, кивает на капсулу с офиром, что стоит в дальнем углу рубки под защитным колпаком. — А без этого, офир просто радиокактивная дрянь.

Подхожу к кухонной станции и завариваю себе суррогат, напоминающий кофе. Пахнет так же, а на вкус дрянь полнейшая. Сквозь дымок исподлобья смотрю на желтый свет и испытываю непреодолимое желание подойти поближе.

Обхватив горячую чашку ладонями, я отмечаю, что боль и зуд давно не возвращались. Наслаждаясь приятным теплом, я медленно обхожу капсулу по кругу, неотрывно глядя на волнующуюся субстанцию внутри нее, и это зрелище погружает меня в транс.

— Мне кажется, я знаю, что поможет открыть капсулу.

Прихожу в себя от своего же голоса, и удивленно хлопаю ресницами в то время, как две пары глаз непонимающе смотрят на меня.

— Что ты сказала? — Далия подходит ближе и заглядывает в мою чашку, будто проверяет, кофе там или что-то покрепче.

— Кровь офирца, — говорю я, не понимая, с чего я вообще это взяла. Будто кто-то просто вложил в мою голову эту информацию.

— А эта идея может быть рабочей...— цепляется за мои слова капитанша, — за тушами прилетят через...— смотрит на часы и, прикрыв глаз, высчитывает в уме время, — Мейли, у тебя часа три.

— У меня? Зачем? — я искренне не понимаю, о чем она.

— Собрать их кровь!

Говорит так, будто это нечто обыденное, а я, вспомнив светящиеся глаза существ, охранявших офир, давлюсь воздухом. Я должна вернуться к ним? Нет! Я не хочу!

8.1

Эти слова я повторяю всю дорогу в карантинный отсек. Именно туда перенесли тела хранителей офира, чтобы провести операцию по сбору их крови.

— Проведи исследование внутренностей. Изучи все, что можно! Любую информацию сохраняй, это может спасти наши жизни! Запомни, Мей, сейчас ты не женщина, у тебя нет права на слабость и страх. От тебя зависит, вернемся мы домой или нет.

Наставления Далии помогают слабо, но я хотя бы не бьюсь в истерике. Понимаю, что назад дороги нет, но эмоции меня вымотали неслабо. Совсем недавно я была согласна на смерть ради команды, а теперь боюсь посмотреть в ее глаза.

Вхожу в слабоосвещенный блок, где в капсулах покоятся тела инопланетных существ. Через мутные стекла капсул видны лишь их силуэты, и они такие громадные, что напоминают китов, выброшенных на берег.

Надеваю халат, защитные очки и достаю необходимые инструменты, пока внутренний голос вопит, чтобы я не поворачивалась спиной к существам. Пытаюсь уговорить себя, что это бред, что они мертвы, но страх уже прочно вгрызся в кожу между лопаток.

Слезы комом стоят в горле,когда сжимаю в пальцах лазерный нож. Мне бы радоваться, что годы скитаний в космосе подошли к концу, но перед глазами итоги последней битвы. Сотни жизней закончились ради того, чтобы мы вернулись на Землю. Из них две жизни хранителей офира, и убила их я. Но моя миссия не окончена. Теперь я должна провести последнюю операцию. Именно я должна вскрыть тела «чужих» существ, чтобы добыть кровь, которая станет ключом, открывающим доступ к запретному элементу.

От мысли о заражении или страшной мучительной смерти начинает тошнить, но обратного хода нет. Каждый вздох дается с трудом, застревая в горле. От пустоты и тишины вокруг волосы на теле встают дыбом. Даже собственная тень кажется зловещей.

Не чувствуя себя, зажигаю лампы над столом, убираю крышку капсулы, и руки сами тянутся к животу инопланетянина. Свет лазера касается грубой толстой кожи, и едкий дым густыми клубами опускается на пол. Сглатываю пересохшим горлом, и продолжаю вести лазер вниз к паху, чувствуя, что есть в этом всем какой-то подвох. И лишь когда под пятисантиметровым слоем показывается еще один, понимаю, что сверху был защитный скафандр, и его я только что разрезала.

Я продолжаю работу, замерев лишь тогда, когда лазер подбирается к горлу существа. Увидеть истинное лицо иного кажется страшнее ада, и молюсь, чтобы его глаза были закрыты. И да, они закрыты. Вот только я знаю, как они сияли, когда тот был жив. Потому что именно с этим мужчиной я провела ночь на безымянном спутнике.

Зажмуриваюсь, пытаясь отдышаться и не зареветь в голос, но легкое, едва ощутимое касание к запястью вырывает из погружения в себя. Сердце останавливается, когда горячее дыхание касается моей ладони, и я слышу знакомую фразу с узнаваемый акцентом.

— Не болит?

Распахиваю веки и слепну от сияния желтых глаз.

— Т-ты?

Лазер выпадает из рук, адреналин разносится по телу, давая сигнал о том, что я должна бежать. И я делаю рывок к выходу, но тут же оказываюсь в обжигающих объятьях пришельца, которого уже убила однажды.

8.2

Я замираю, как загнанный зверек, который притворяется мертвым. Густой запах его кожи мгновенно обволакивает. Я дышу им, и с каждым вдохом становится жарче, а вместе с тем низ живота наполняется тяжестью. Я не успеваю дать оценку своим ощущениям,

Удерживая меня одной рукой, ловким движением он снимает с меня поясной нож, отбрасывает его в дальний угол и вдруг отпускает меня, давая свободу. Или ее иллюзию.

Подо мной больше нет опоры, и я ищу ее руками, чтобы не рухнуть, пока офирец отходит на пару шагов назад.

Внезапное шевеление сбоку вырывает меня из ступора, и я едва не проседаю, когда на моих глазах оживает второй хранитель.

Я шумно хватаю воздух, но его все равно не хватает. В глазах темнеет, когда это почти трехметровое чудовище снимает с себя кожу, и из нутра его появляется еще один мужчина. Как две капли воды похожий на первого.

Инстинктивно пячусь к выходу. Пусть расстояние между мной и двумя инопланетными мужчинами увеличивается, надежды на побег нет. А когда упираюсь в стену, спину сковывает льдом. Вдохнуть не получается.

Эти двое приближаются словно хищники: грациозные и смертельно опасные. Они двигаются медленно, спокойно, глядя мне в глаза. Их красота неземная, божественная и одновременно демоническая. Это и пугает, и притягивает одновременно. Мощные, словно нарисованные тела, облаченные в матовую черную форму, кожа цвета бронзы и глаза... Их глаза сияют, точно последние блики закатного солнца, точь-в-точь повторяя цвет офира.

Почему-то мне кажется, что в этих взглядах я вижу не жажду мести, не злость, а выжигающее до тла желание обладать мной. Это настораживает, но и дает надежду, на то, что нечто человечное есть в этих неземных мужчинах.

Дыхание перехватывает. Я теряюсь в предположениях, что же со мной будет дальше, но точно знаю, что не мне решать. Эти двое – воплощение власти и силы, рядом с ними я чувствую себя никчемной бабочкой, которую могут прихлопнуть одним махом, но и которой могут любоваться часами. И эта неизвестность до жути пугает.

— Не бойся нас, — голос глубокий и низкий, звучит как бархатный теплый ветерок, но я не спешу доверять. Я стреляла в них! С чего бы им меня жалеть?

— Мы не станем причинять тебе вред. Подойди, — второй протягивает руку, и я невольно задерживаю взгляд на широкой части ладони, где глубокими бороздами расчерчены линии жизни, судьбы и сердца. Такие же как у нас землян...

Я отрицательно качаю головой, которая стала невероятно тяжелой, и тогда они делают еще шаг. Между нами остается не больше метра.

— Ты же не боялась меня тогда. Что же сейчас ты так нерешительна?

Желтоглазый в одно мгновенье оказывается передо мной, нависая своей мощью. Его теплые пальцы легко касаются моей щеки, и я снова чувствую уже знакомое радостное чувство полета и бесконечного счастья. Ледяные цепи, что сковывали мои мышцы, постепенно таят, освобождая место обжигающему желанию. А когда он отстраняется, тело невольно тянется за ним.

— Мы чувствуем то же...

Мы?

Перевожу взгляд на второго мужчину. Его грудь тяжело поднимается в такт дыханию, и тело покачивается вперед-назад, будто он сдерживает себя, чтобы не приближаться без моего разрешения.

— Нет...не может быть...— я тру ледяной ладонью щеку, чтобы стереть следы его прикосновений, и еще сильнее вжимаюсь в стену. Все эти ощущения – игры разума, не больше!

— Мы не станем торопить тебя, землянка. Но у нас есть условие. Ты пойдешь с нами, и тогда твоя команда не пострадает.

8.3

Мне бы и хотелось подумать, но в голове буря, сносящая любую зарождающуюся мысль. Я только и могу, что рвано дышать и водить глазами с одного мужчины на другого.

— Мы обязаны докладывать нашему правительству о любых попытках незаконно овладеть офиром. Но обещаем, что сделаем все возможное, чтобы вы избежали справедливого наказания. Если ты и вся твоя команда поведете себя правильно, конечно же...

Он говорит медленно и уверенно, а я пытаюсь уловить тепло его дыхания на своей коже.

— Хорошо, — губы дрожат, и я сжимаю их в тонкую полоску. У меня нет выбора. Я пойду с ними, и тогда моя совесть будет чиста, ведь я сделала все, что могла. А может...может, я просто хочу пойти с ним без всяких условий? Только потому что он мне нравится...Они нравятся...

Офирец снова протягивает руку ладонью кверху, и я несмело касаюсь ее пальцами. Теплая волна прокатывается по телу, и я замечаю легкую улыбку на его лице.

— Мне приятно, — отвечает он на мой немой вопрос и крепко сжимает ладонь.

— Почему? — голос пропадает, и я шепчу одними губами.

— Это мы и собираемся выяснить, ория. А пока ты должна успокоиться и выйти на связь с командой.

Как только он отпускает мою руку, приятное тепло улетучивается, и я спешу обнять себя за плечи.

— Скажи командиру, что она должна передать управление вашим кораблем нам. И, если команда не станет оказывать сопротивления, мы гарантируем жизнь и самые мягкие условия суда каждой.

Щелкнув пальцами, он каким-то чудом активирует гарнитуру на моем ухе, которая за все это время не издала ни звука, и зажигает квадратный экран на своем запястье.

Я вижу изображение пустого кресла Далии в рубке, но отборная ругань говорит о том, что она где-то поблизости.

Прочищаю горло, пытаясь подобрать слова, и не решаюсь начать.

— Мать твою! Да что у тебя там происходит, Мей? — Далия нависает над камерой и замирает, видя меня и одного из офирцев.

— Нужно передать управление кораблем, и тогда все останутся живы, — лепечу я, прикрыв глаза от наворачивающихся слез.

Женщина хмурится пару секунд, а потом жестом дает команду кому-то рядом. Я очень надеюсь, что она не станет делать глупостей и пытаться взять штурмом офирцев, ибо тогда нам всем точно конец.

Ее изображение зависает, и мне становится не по себе. Предчувствие трубит, что все-таки она что-то задумала. И в подтверждение этому, в карантинном отсеке зажигается зеленый свет, означающий отстыковку блока.

— Хрен вам! — слышу в гарнитуре.

— Далия, нет! — вцепляюсь в запястье офирца пальцами и трясу его, будто от этого видеосвязь возобновится и Далия одумается.

От звука сирены останавливается сердце, а от обратного отсчета темнеет в глазах.

— Нагнуть меня задумала, сучка? — рычит Далия, — я видела, как вы вместе уходили из бара.

— Причем здесь это, Далия? — кричу, взывая к ее совести. Мигание ламп ускоряется, а значит нам осталось несколько секунд.

— Думаешь, я не просекла, что это ты устроила? Это заговор, детка. А я предательства не прощаю. Так что, адьес!

Пульсирующий звук сирены становится сплошным, и я вжимаю голову в плечи, готовясь к смерти. Но внезапно все затихает.

— Какого дьявола? Этна, жми на кнопку! — нечеловеческим голосом орет Далия.

— Жму! Нет ответа!

— Дай я!

В голове шумит от пульса, и я все еще не понимаю, почему мы до сих пор не в открытом космосе.

— Имей это в виду... Мей... — желтоглазый мягко касается ладонью спины, видимо, чтобы меня успокоить, но вместо этого я вздрагиваю и напрягаюсь, как струна. Мое имя, произнесенное глубоким чувственным голосом, кажется самым прекрасным звуком на всем белом свете.

— Отныне корабль под управлением представителей империи Офирос, — хранитель говорит громко и спокойно. Еще бы! Если не выходя из карантинного отсека они умудрились перехватить управление нашей махиной, то волноваться им, похоже, не о чем. — Любое сопротивление будет подавлено. Вас доставят в суд, после чего высшим советом вам будет избрана мера наказания за попытку захвата станции и покушения на жизнь хранителей офира.

— Вы же обещали...— несмело пытаюсь возразить, но напоровшись на строгий взгляд, замолкаю и прикусываю нижнюю губу.

— Они хотели избавиться от тебя, а ты их защищаешь?

Вздыхаю, когда большой палец офирца ложится на подбородок, и перестаю жевать истерзанную губу.

— П-просто...

Он нежно проводит по губе, и я замечаю кровь на его пальце. Чувствую соленый привкус и хочу облизать губу, но офирец наклоняется и горячими губами нежно накрывает мои.

Земля из-под ног уходит, и будто с обрыва лечу. Хватаюсь за его мускулистые руки, но все равно голова кругом от касания его языка, обжигающего дыхания, и тихого утробного рыка, издаваемого мужчиной. Его руки ложатся на спину, давая опору, и поцелуй становится глубже.

Мир сужается до одной точки... той, где слились наши губы. А потом, будто цунами, кровь несется по всему телу, наполняя каждую его клеточку жизнью. И я чувствую сожаление, что не помню ночь, которую мы провели вместе в том старом сером отеле на заброшенном спутнике.

И снова теплый ветер...и ароматы разнотравья... и свежесть летнего утра...

Но внезапно поцелуй прерывается, и на меня давит нечто невидимое. Будто я и он превратились в два магнита, которые отталкиваются друг от друга.

— Эта женщина пыталась нас убить, — второй офирец, вожделенно глядя на мои распухшие губы, сжимает челюсти, — не позволяй себе эту слабость, брат, иначе, и ты предстанешь перед судом Офироса.

— Ты не посмеешь! — тот, кто целовал меня, в момент меняется в лице, и я замечаю, как его глаза начинают менять цвет на оранжевый.

— Посмею. Не сомневайся! — сверкает чернотой в глазах, и снова щелкает пальцами, чтобы мой мир перестал существовать.