(не) Идеальный джентльмен

1.

Я отмечала свой день рождения на берегу реки. Под ногами у меня была нагретая солнцем галька, в ивняке гудело комарье, гости весело плескались, папа жарил шашлыки, сестры оживлённо обсуждали функционал детской коляски. И тут Тося протянула мне свёрток.
– Кстати, поздравляю, – сказала мне она.
Свёрток был весьма характерной прямоугольной формы.
– Книга – лучший подарок, – не без сарказма сообщила я Тосе.
– Мне по пути был только книжный, – небрежно ответила Тося.
Тем же вечером я открыла этот свёрток, достала книгу, увидела на обложке паровоз и надпись «Идеальный джентльмен». «Бывают и такие!» – подумалось мне, и, так как день был насыщенным, я немедленно уснула.
И, наверное, проснулась бы я следующим утром, утром понедельника, выпила бы чаю и отправилась обсчитывать амортизацию станков, зарплаты рабочих и прочие прелести бухгалтерского мира, но...
Но проснулась я совсем в другом месте.
Сначала я действительно видела сон, обычный сон, полный смутных образов и неясных мыслей. Кто-то бегал за мной, я от кого-то убегала, несколько раз в моем сне промелькнул бывший муж, потом я увидела Тосю, потом книгу, которую она мне подарила. А потом я открыла глаза.
И надо мной была большая узорчатая люстра о пяти рожках, и в каждом рожке стояла свечка. У меня в комнате такой люстры нет. Я села и увидела мебель в резьбе, тёмно-желтые бархатные шторы с кистями и девушку в длинном белом одеянии, с густой копной распущенных волос. Я увидела девушку – девушка увидела меня. Увидела и истошно закричала.
И именно из-за этого громкого вопля я, даже, немножко засомневалась в том, что вижу сон. Потому что едва ли во сне от чьего то крика может заложить уши.
– Не надо, не кричите, я сама в шоке, – сказала я девушке.
Но девушка продолжала орать, и вскоре к её истошным воплям присоединился красивый, глубокий мужской голос. Он шёл из-за двери.
– Елена Александровна, Елена, откройте, что с вами? – требовательно спрашивал какой-то мужчина, одновременно терзая ручку двери.
Девушка, Елена, перестала кричать. Какое-то время она стояла, растерянно переводя взгляд с меня на дверь, за которой всё ещё бушевал мужчина с красивым голосом.
– Елена, откройте! – настойчиво повторял мужчина. – Елена Александровна, с вами все в порядке? Почему вы кричали?
Мужчина уже не только дёргал ручку двери, но ещё и налегал на саму дверь так, что она ходуном ходила в своём косяке.
– Он сейчас дверь выломает, откройте ему, – попросила я девушку.
Мне было жалко и белую дверь, и мужчину, который явно переживал за голосистую Елену.
И Елена, словно очнулась. Но она не побежала отпирать дверь, вовсе нет. Она принялась судорожно метаться по комнате, заглядывая в шкаф, переворачивая подушки, выдвигая ящики комода.
– Да чего вы бегаете? – спросила я у Елены, – откройте уже, наконец!
– Я халат ищу! – звенящим голосом сообщила мне несчастная Елена.
– Этот? – я показала ей на багровый халат, лежавший в кресле.
– Да! – Елена немедленно облачилась в халат.
Но и после этого дверь она не открыла. А мужчина всё стучался. А дверь уже начинала трещать.
– Принесите топор! – крикнул мужчина кому-то.
– А теперь чего? – спросила я у Елены.
– У меня волосы не собраны!
Возражать ей что-то было уже поздно. В этот же самый момент дверь слетела с петель.
И на пороге возник красавец-мужчина. Статный, высокий, в одной руке он держал подсвечник, а в другой топор. Топор в его руке лежал красиво, энергично, по боевому. В оранжевом отблеске свечей я увидела, что лицо у него белое, взор соколиный, брови мужественно сведены к переносице, а тёмная чёлка бунтарски спадает на лоб.
Это было очень эффектное появление очень красивого мужчины, и я поняла Елену, так судорожно наряжавшуюся перед тем, как открыть ему дверь.
– Это я её напугала,– сообщила я красавцу, в том числе и стайной мыслью, обратить его внимание на себя, – это я напугала Елену э-э-э... Александровну.
Но, надо же! Мужчина на меня не посмотрел. Он смотрел только на Елену, причём смотрел скептически.
– Я-я-я-я... – начала заикаться Елена, – она появилась, и-и-и-и-и ....
– Кто появился? – Спросил красавец.
Он оглядел комнату, он даже подсвечник поднял повыше, он несколько раз прошёлся взглядом прямо по мне – но как будто меня не увидел.
– Я появилась, я! – возмущено воскликнула я.
Но красавец-мужчина меня как будто не видел и не слышал. Я повернулась к Елене.
– Он меня не видит, что ли? – спросила я у неё.
На лице Елены отразилась мучительная работа мысли. Она стояла, думала, стояла и смотрела то на меня, то за окно, а потом сжала ручки в кулачки, и запинаясь сказала красавцу:
– Я увидела за окном какую-то тень и испугалась. Никто не появлялся, на самом деле. Это была просто тень. Мне показалось.
Красавец мужчина опустил топор. И подсвечник тоже. За его спиной скрипнули висевшие на одной петле обломки двери.
– У вас третий этаж, Елена Александровна, – с убийственной вежливостью в голосе произнёс красавец, – над вами два этажа, под вами два этажа. Самое большое, что может подобраться к вашему окну, это голуби. Думаю, никакой опасности они не представляют.
– Да, да, конечно,– пробормотала несчастная Елена, – конечно.
– Давайте, поменяемся комнатами, – сказал ей её собеседник, – здесь нет двери, вам не стоит ночевать в таком месте. Перенесите свои вещи в мою комнату, а я перенесу свои в вашу.
– Хорошо, – убитым голосом сказала Елена.
И мужчина вышел, аккуратно прикрыв за собой обломки двери.
Елена упала в кресло и закрыла лицо руками. Честно,я не знаю, плакала ли она, но девушке явно было нехорошо, и, так как я была в этом немножко виновата, мне захотелось её утешить.
– Хотите воды? – спросила я Елену.
На круглом, покрытом темно зелёной скатертью столе, стоял гранёный графин, и такой же стакан. В стакане уже была налита вода, и я решила дать этот стакан Елене.
Но ничего у меня не вышло. Рука моя предательски прошла сквозь стеклянные стенки этого стакана. Я не поверила в случившееся. Я решила что мне кажется, или что я промахнулась мимо стакана – мало ли. Я попыталась взять стакан ещё раз и ещё – но ничего не вышло.
И не только стакан проявлял такие странные свойства. Как оказалось, мои руки, а так же и ноги и всё тело, беспрепятственно пересекали стулья, диваны, и прочую мебель.
– А я могу просунуть руку сквозь стену! – радостно сообщила я горюющей Елене.
Елена перестала закрывать лицо руками. Она выпрямилась в своём кресле, и откашлялась.
– Кто вы? – серьёзно спросила она меня.
– Меня зовут Эля. Элеонора. Старжинская, – представилась я, засовывая голову в комод.
– Я не об этом. Вы вообще кто?
Вопрос, конечно, был интересным. Кто я вообще? Человек, женщина? Елена явно спрашивала меня не об этом.
– Я бухгалтер, – беззаботно сообщила я Елене.
– У вас все бухгалтеры так ходят? – спросила Елена, окидывая взглядом мою игривую шелковую пижамку и бигуди на голове.
– Нет, конечно, – рассмеялась я, – но я же сплю. То есть, это же сон? Вот в чем я уснула, в том здесь и появилась, – сообщила я Елене.
– Это не сон, – шмыгнула носом Елена, – Совсем не сон. Это книга. А вы попаданка. Попаданка в книгу.

2.

– Это не сон. Это книга. А вы попаданка. Попаданка в книгу,– сообщила мне Елена.
Не могу сказать, что это для меня что-то поменяло. Попаданка в книгу ли, сон ли, какая разница? Я в любом случае была не в своей обыденной реальности – с работой бухгалтером, и тяжёлым разводом за плечами, – а в другом, сказочном мире.
– А что это за книга? Я имею в виду, книга, в которую я попала? – беззаботно поинтересовалась я у хмурой Елены.
– Хотела бы я сама это знать, – мрачно ответила Елена. – Как называлась та книга, которую вы читали последней?
– Э-э-э… ну….
Я призадумалась. Книга, которую я читала последней, называлась «Налоговое право», и, как вы понимаете, это был совсем не тот текст, на страницах которого можно было встретить красавца с топором наперевес.
– Я уж и не помню, – сказала я, – я много работаю, как то не до литературы…
И тут меня осенило.
– Мне же вчера подарили книгу! Только я её не читала, я её не открыла даже, она называется «Идеальный джентльмен».
Елена тяжко вздохнула.
– Да здесь почти любой мужчина идеальный джентльмен.
– Правда? – удивилась я, – Этот мир нравится мне все больше и больше!
Но Елена не оценила мой энтузиазм.
– Прошу меня простить, – произнесла она, поднимаясь, – у меня тоже сложная работа и…
– А кем вы работаете? – беззастенчиво перебила я её.
Елена закусила губу. Но грубить мне она не стала.
– Я детектив-криминалист, – сухо ответила мне она.
– Ничего себе! – восхитилась я.
– У меня завтра трудный день, – процедила Елена сквозь зубы. – Мне надо выспаться. А ещё мне надо собрать вещи и перенести их в другую комнату. Поэтому, не могли бы вы…
– Ой, да, конечно! – перебила я её. – Я сейчас уйду!
И, пользуясь тем, что я теперь бестелесный и невидимый дух, я смело прошла сквозь ближайшую стену.
Не знаю, было ли это что-то подсознательное, или мне просто так повезло – но я оказалась лицом к лицу с тем самым красавцем-мужчиной. Комната, в которую я попала, была оклеена зелёными обоями, там была кровать и письменный стол, подсвечник на резной тумбочке дополнял свет газовых рожков, а ОН стоял, повернувшись боком, и внимательно смотрел куда-то в мой подбородок.
Нет, конечно же он смотрел не на меня. Я ведь была невидима. Стоя перед зеркалом, через которое я только что прошла, он разглядывал синяки на своём потрясающем бицепсе. Очевидно, взлом комнаты хмурой Елены даром ему не прошёл.
– Привет! – сказала я ему, впрочем, без особой надежды быть услышанной.
Красавец отвернулся, аккуратно расправил закатанный рукав, застегнул запонку на манжете, одёрнул жилет, и уселся за покрытый бархатной скатертью стол. Перед ним лежали бумаги, которые он собирал в аккуратную стопочку, и складывал в портфель. Заглянув через широкое плечо этого красавца, я успела увидеть, что верхний листок содержит биографию какого-то «Блохина Виталия Владимировича, сорока лет от роду, телосложения среднего, волос русый». Дальше шло что-то о полярных исследованиях, но бумажный полярник Блохин интересовал меня гораздо меньше сидевшего передо мной живого мужчины.
– Ты очень красивый, – сказала я, ощущая свою полную безнаказанность. – Очень-очень красивый.
Красавец засунул одну стопку листов в портфель, и принялся сортировать другую. Я слышала его дыхание, и даже тепло его чувствовала, но пальцы мои проходили сквозь его руки насквозь.
– Жалко, что ты меня не видишь, – сказала я, наклоняясь к нему.
И тут в дверь постучали.
– Андрей Германович, это я. – Произнёс напряжённый голос Елены, – Я сложила свои вещи.
Несколько досадуя, я проводила взглядом красивого Андрея Германовича, неспешно одевавшего пиджак и неторопливо шедшего открывать дверь.
– Елена Александровна, проходите, – сказал Елене красивый Андрей, – я почти собрал свои вещи.
Елена была вся увешана сумками и баулами, и кроме того, она уже успела переодеться. На ней была длинная, в пол, серая юбка, и такой же серый жакет. Или пиджак. Не знаю, как называлась эта деталь гардероба, в любом случае это была некрасивая и мешковатая вещь. А ещё на шее у Елены был галстучек в полоску. Честно, на её месте я бы лучше показалась перед красивым Андреем в том багровом халате, чем в этом, с позволения, сказать, костюме.
Елена вошла в комнату, Елена грохнула свои сумки на пол, Елена увидела меня.
– А.... – протянула она, буравя меня взглядом.
– Да, Елена Александровна? – вежливо осведомился Андрей.
Елена не отвечала, вытянув шею, она смотрела на меня, смотрела пристально, и, пожалуй, даже, злобно, с оттенком «Ты чего здесь забыла». Красавец Андрей аж обернулся, чтобы понять, что же такого ужасного Елена увидела в его комнате.
– Я сейчас соберу все бумаги и сразу уйду, – сказал он, решив, видимо, что Елена изучает взглядом его стол.
– Это… это замечательно, – пробормотала Елена.
– С вами все в порядке? – Уточнил у неё Андрей.
– Да, – глухо произнесла Елена.
– Я оплатил разбитую дверь, и попросил поменять постельное белье в обеих комнатах, – сказал Андрей Елене.
– Да, да, – Елена, наконец, перестала буравить меня злым взглядом, и посмотрела на Андрея, – спасибо вам.
Андрей кивнул, поспешно запихал оставшиеся бумаги в портфель, подхватил сумку и вышел. Мы с Еленой остались тет-а-тет, так сказать.
– Вы зачем пошли к Андрею Германовичу? – прошипела Елена, сжимая кулачки, – да ещё и в одном белье!
Во-первых, я не специально шла к Андрею, а во-вторых белье моё он все равно не увидел. Но я не стала говорить это Елене. Мне, на самом деле, было её жаль. Она явно не ровно дышала к красивому Андрею, но совершенно не умела этого показать. Поэтому я просто сказала:
– Извините.
– Вы ведёте себя неприлично! – продолжала наседать Елена.
– Я не специально. Я просто прошла сквозь стену – миролюбиво сказала я, – я не знала что за стеной кто-то есть.
– Но потом, когда вы увидели что здесь посторонний мужчина, почему вы не ушли?
– А куда мне было идти?
– Да хотя бы на улицу! – взвизгнула Елена.
– А что там, нет посторонних мужчин? – поддела я Елену, – или единственный посторонний мужчина здесь – Андрей?
Елена моргнула, открыла рот, закрыла – и внезапно как-то раскисла. Она отвернулась от меня, отошла, и плюхнулась в кресло.
– Он вам очень нравится? Андрей Германович, я имею в виду? – спросила я её.
В реальной жизни, я, наверное, никогда бы вот так не полезла с расспросами к едва знакомому человеку, но как раз реальной я себя сейчас не чувствовала.
Елена не ответила мне, она молча поднесла руку ко лбу.
– Вам плохо? – спросила я.
– Знаете, вы очень надоедливый призрак, – сдавленно произнесла Елена.
– О, так я теперь призрак? – Обрадовалась я, – я приведение? И это, наверное, замок? А другие призраки в этой книге есть?
– Нет! – Елена тяжко выдохнула, – нет, никакой это не замок, это гостиница, и никакое вы не приведение, это вообще книга не про приведения, а про попаданку. Это книга про вас!
– Книга про меня! – я восхитилась ещё больше, – круто! А вы уверены? В смысле, неужели это книга про меня! Вот уж не ожидала, что про меня кто-то напишет книгу!
Елена мрачно на меня посмотрела.
– Вы попаданка. Это очень редкое явление. Так что с вероятностью девяносто девять процентов эта книга – про вас. Книга про попаданку в книгу. Вы главная героиня, а я ваша некрасивая знакомая, или, может, тайная недоброжелательница. Может, вообще антагонист, но что я не главное действующее лицо, это точно.
Елена так всё это сказала, как будто это было совершенно ужасно – не быть главным героем. И я поспешила её утешить:
– Ну… Бывает. Зато вы живёте в книге это же замечательно!
Елена издала саркастический смешок.
– Не так уж и замечательно, – она откинулась в кресле, – У вас, в реальном мире, любой может сам выбрать себе сюжет, и жить, как нравиться, у вас нет главных и неглавных героев. А каково мне? Вот я выбирала профессию криминалиста. Выбирала и думала: а вдруг эта книга про морские приключения, а я на море не попаду никогда? Или это сельская пастораль? Или эта книга про любовь? Представляете, – Голос Елены снова напряжённо зазвенел, – Каково это жить, осознавая, что ты второстепенный герой, может, даже не второстепенный, а так, эпизодический, массовка, может вся моя задача, это как в том анекдоте, передать однажды главному герою соль, чтобы он подумал – «какая некрасивая девушка, под стать мрачной сегодняшней погоде!»
– Ну уж вы совсем загнули, – сказала я, – у нас, как вы говорите, в реальной жизни, тоже не все сельские жители добровольно выбрали себе «сельскую пастораль», но уж где родился, там и пригодился.
– Вам меня не понять. Вы и не представляете себе, какую пустоту я постоянно ощущаю.
Я её понимала – в какой-то мере, – но интуитивно мне казалось, что дело тут вовсе не в том, кто главный, а кто не главный герой.
– А знаете что, давайте дружить? – сказала я ей, – Если я главная героиня, то вы будете подругой главной героини, это, между прочим, тоже почти главное действующее лицо.
Елена остановила на мне взгляд, явно обдумывая эту мысль.
– И я буду вашей некрасивой подругой, – проговорила она мрачно.
– Почему сразу некрасивой? С чего вы вообще решили, что вы некрасивая? И давайте уже перестанем «выкать» мне это не нравится, я «вы» только главбуху на работе говорю, и поэтому у меня такие ассоциации… Как будто вы меня постоянно осуждаете.
Хотя тут, наверное, дело было не только в местоимении «вы».
– Ладно, – Елена неловко протянула мне руку. – Давай дружить.
Я поболтала своей неосязаемой рукой в её кисти, и ответила.
– Меня все называют Элей.

3.

– У меня такие синяки под глазами, кошмар, – Елена критически оглядывала своё отражение. – Я так и не смогла уснуть.
Мне тоже не спалось. Елена, от всей своей дружеской щедрости, выделила мне какой-то чулан и сложенное вдвое одеяло вместо матраса, но спать мне так и не захотелось. Может, сказалось радостное возбуждение, а может для сна я была теперь слишком воздушной сущностью. Голода я, кстати, тоже пока не ощущала.
– Это все твоё? – спросила я Елену, подходя к открытому шкафу.
Мне очень нравилось содержимое этого шкафа. Елена вчера перед сном развесила здесь свою одежду. И это вам была не современная стандартная мода! Какие там были платья, какие ткани – шелковые, бархатные, с кружевами, в тонкую полоску и цветочек, узкие, и с пышным сложным складчатым подолом. Ради таких платьев я была готова даже залезть в корсет. Но увы, даже если Елена и расщедрилась бы, и позволила мне наряжаться в свою одежду, ничего из этого не вышло бы. Тела для этого роскошества у меня не было.
– А это что? – Спросила я указывая на какой-то прошитый лиф.
Он был весь в шнуровке, был странно жёстким, и доходил до самого подбородка.
– Это корсет, – сказала Елена, вытаскивая строгое хлопковое платье лавандового цвета.
– Какой-то странный корсет, со шнуровкой на шее, вы что, шею тоже утягиваете?
Я оценила взглядом длинную и тонкую Еленину шею, которая в утяжке явно не нуждалась.
– Нет, конечно! – раздражённо ответила Елена, задвигая этот странный предмет гардероба подальше. – Это защитный корсет, с металлическими вставками, от пуль. На шее спереди тоже есть щиток.
– Это бронежилет! – воскликнула я.
– Можно и так назвать, – снисходительно произнесла Елена, удаляясь за ширму.
– И тебе приходилось его носить?
– Только в университете, – долетел до меня голос Елены, вперемешку с шорохом ткани. – Это, на самом деле, моё первое задание. Мы с Андреем Германовичем приехали сюда, чтобы расследовать кражу бриллиантов.
– Да-а-а-а, – протянула я с чувством. – Как же здесь интересно!Прямо жалко, что я болтаюсь здесь как приведение, как зритель. Я бы тоже хотела быть криминалистом, расследовать кражу бриллиантов и носить бронированный корсет!
– Да, – с некоторым превосходством в голосе произнесла Елена, – временами здесь бывает интересно.
Она вышла из-за ширмы и встала перед зеркалом.
– Только ты со мной на расследование не пойдёшь, – сказала мне она, – я просто не смогу все время видеть тебя в этой пижаме.
На узком личике Елены застыло совершенно фарисейское выражение.
– Но мы ведь решили быть друзьями, – сказала я Елене.
– И мы друзья, – кивнула мне она, – но это не значит, что я возьму тебя с собой на работу. В конце концов, ты же не криминалист.
Это, конечно, было справедливо. Я была не криминалист. И в реальной жизни я никогда не посмела бы проситься работать вместе с настоящей полицией. Но ведь здесь была не реальная жизнь, а книга, и главной героиней этой книги была я! И поспешила напомнить Елене этот факт.
– Но ведь я здесь главная героиня, – сказала я ей.
– Да, – ещё раз кивнула Елена, – ты здесь главная героиня. Но криминалист – я. И я не возьму тебя с собой.
– Но если я главная героиня, то это значит, что главные события книги должны происходить где-то рядом со мной, – коварно заметила я Елене, – а ты будешь на работе, и всё пропустишь.
Елена задумалась.
– Кроме того, – продолжила я, – только представь. Какой я могу быть полезной! Меня же никто не видит, я могу ходить, подслушивать о чём говорят подозреваемые...
У меня самой аж сердце заныло в предвкушении. Настоящее расследование! И неужели же меня до него не допустят! Но, к моему счастью, Елена задумалась ещё сильнее. Её пальцы затеребили кисти на сумочке, которую она прижимала к себе.
– Ладно, – сказала мне она, – ладно, хорошо.
И я, взвизгнув, подскочила от радости.
– Спасибо! – сказала я Елене, – спасибо!
Елене не слишком понравился мой энтузиазм, она посмотрела на меня осуждающе.
– Главное, слушайся меня, – с нажимом произнесла Елена, – И никогда первая со мной не заговаривай! Тебя никто не видит, как я буду выглядеть, общаясь с пустотой?
– Обещаю! – пылко воскликнула я.
– И ты можешь с волосами хотя бы, что-то сделать? Эти папильотки…
Я не знала, что такое папильотки, но общий смысл сказанного поняла. Стащив с головы бигуди, я аккуратно положила их на подоконник. Волосы у меня были короткие, и я просто взъерошила их руками.
– Это твой натуральный цвет? – Елена, прищурившись, разглядывала мой платиновый блонд.
– Нет, конечно.
– А выглядит как свой, – В её голосе отчётливо прозвучала зависть. – Ну ладно. Давай, я введу тебя в курс дела.
Кража бриллиантов – это само по себе романтично. Хотя бы по тому, что обкрадывают в такой ситуации явно не нищеброда какого-нибудь, и расследование (или воровство) автоматически ведёт вас в мир богатых интерьеров и прекрасных манер. А тут ещё украли не просто бриллианты, а одну из самых известных ( в данном книжном мире) коллекций, включавшую в себя с полсотни крупных бриллиантов чистейшей воды, как оправленных, так и нет, и несколько бриллиантов окрашенных, и в том числе редчайший синий алмаз «Королева».
Владел всем этим роскошеством Игнатий Захаров, богатый лесопромышленник, и, по совместительству, меценат, спонсирующий полярные исследования. Выходец из народа, он не любил чрезмерного присутствия слуг и дом его почти не охранялся. Но не нужно думать, что лесопромышленник Захаров был слишком беспечным. Дом не охранялся, а вот парк, в котором находился этот дом, имел мощную стену и двадцать человек охраны, попеременно стерегущих богатства Игнатия Захарова.
– И, очевидно, кто-то из этой охраны и позарился на бриллианты, – сказала Елена. – Их украли все до одного. Местная полиция ничего не добилась, несмотря на то, что поместье Захарова сразу оцепили, и никого оттуда не выпускают. И оцепили не только поместье, оцепили весь район, и город тоже. Проверяют всех въезжающих и выезжающих. Но бриллианты словно сквозь землю провалились, их нигде нет.
– А под землёй искали? – спросила я. – Может, их просто закопали в саду.
– Конечно искали, для этого есть специальные собаки! – раздражённо ответила Елена. – Собаками искали, но они не берут след! В любом случае, если бы кто-то где-то копал это было бы видно!
– Да я просто так спросила, – примирительно произнесла я.
– Твоя задача одна: ты должна наблюдать за охранниками, работающими на Захарова, слушать их разговоры, если заметишь что-то подозрительное – сообщи мне. Я считаю, что кражу совершил кто-то из охранников, потому что на окне комнаты, в которой хранились бриллианты, есть следы взлома. То есть, взломщик проник снаружи. Если бы, это сделал кто-то из слуг, то смысла проникать через окно не было бы, тогда, скорее бы, взламывали бы дверь.
Я согласно закивала, мне все было понятно. Запертая комната, окно, дверь. Дверь не взломали, окно взломали. Значит, преступник проник снаружи. Но почему, обязательно, это должен был быть охранник?
– А почему ты так уверенна, что это охранники? – спросила я Елену, – взломать окно мог кто угодно!
Елена ещё раз пришла в раздражение.
– Мне уж, наверное видней! – рявкнула она.
– Конечно, конечно, – поспешила я её задобрить.
А то вдруг, гневная Елена передумает брать меня с собой.
– Я считаю, что бриллианты украл кто-то из охранников, – уже более миролюбиво начала объяснять Елена, – потому что на территорию поместья никто посторонний в тот день не проникал. Сами же охранники в этом клянутся. Ни врач, ни почтальон, никого не было. В момент похищения в доме не было даже хозяев и гостей – они уехали за озеро, на охоту.
– Но ведь кто-то мог прокрасться тайком...
– Охранники утверждают, что никто не прокрадывался даже тайком. В момент похищения бриллиантов в поместье были только охранники и слуги.
– Я в это не верю, – сказала я.
Ну, потому что охранники и слуги – это же скучно. В книгах так не бывает! В моей книге так быть точно не должно.
– У тебя есть прекрасная возможность это выяснить, – сказала мне Елена.