Не играй с огнём

Глава 1.

Голова раскалывалась после трудного ночного дежурства. Я проглотила таблетку, чтобы унять головную боль и запила её прохладной водой. Живительная влага приятно спустилась в желудок, немного облегчая мои страдания.

Жутко хотелось спать. Глаза слипались сами собой.

- Ева, милая, надевай уже скорее красивое платюшко и поедем на вечеринку. – пропел ласково Олег мне на ухо, поторапливая. Парень шлёпнул слегка меня по попе, чтобы я проснулась. – Ты же знаешь как для меня важен этот вечер. Сегодня там будет новый акционер. У меня с ним назначено собеседование, это определит – стану ли я завотделением хирургии или нет.

- Я помню. – закрываю глаза и плетусь в спальню, чтобы переодеться. У меня не было желания ехать на тусовку богатеев, но для Олега это было важно и мне было необходимо поддержать своего молодого человека.

Коллег с работы мне хватало и на работе. Они у меня уже в кишках сидели. К сожалению, в больнице все всё знали про всех. И от этого очень часто хотелось убежать.

Олег был на сегодняшний день самым талантливым кардиохирургом в нашей стране. Он проводил уникальные операции, давал мастер – классы заграницей. Клиники готовы были на всё, чтобы он у них работал. Не понимаю, почему он переживает?

Олег приехал ко мне домой, чтобы поторопить и лично проконтролировать сборы. Он был перфекционистом, помешанном на контроле. Когда-то это забавляло меня, а теперь уже раздражало. Нельзя было и шагу ступить.

Я натянула быстро первое попавшееся платье и распустила длинные волосы, подкрасила ресницы и нанесла красную помаду на губы. Беспроигрышный вариант. Дёшево и сердито.

- Как я тебе? – спросила у него, выходя на кухню обратно. По его плану я должна была покорить сердце акционера и помочь ему в получении заветной должности.

Для эффекта я покружилась, чтобы звезда кардиохирургии мог получше разглядеть мой наряд.

- Ослепительно! – искренне сказал Олег, довольно расплываясь в улыбке.

Клиника, в которой мы работали, была частью огромной медицинской корпорации, которая владела стационарами, аптеками и медицинскими центрами. К сожалению, спать жизни было дорого и практически не окупалось. Последние несколько лет корпорация стала терпеть убытки и владельцу пришлось продать 51 процент акций новому предпринимателю.

- Тогда поехали. Быстрее начнём, быстрее кончим. Я так спать хочу. – признаюсь ему и беру Олега под руку. Последние семь дней я была на работе круглосуточно и больше всего на свете хотела в свою кроватку.

- Ох, а как же я хочу кончить с тобой. – шепчет Олег и неприятно прикусывает мочку уха, я морщусь и бью его наглое лицо по щеке. Не люблю его неприятные, пошлые намеки. Его юмор порой меня утомлял.

Олег помогает мне сесть в свою спортивную машину, которая никогда мне нравилась. В неё было неудобно забираться, приходилось складываться вдвое, чтобы поместиться. Не знаю, зачем Олег вообще её купил?

- Статусно же. – всегда говорил он, заводя мотор. Любил он покрасоваться. Но заслуживал это. Как никак жизни пачками спасал. Ни одно сердце завёл.

Вечеринка в честь нового акционера проходила в Москве Сити в новом ресторанчике на сотом этаже. Я не была в нём, но все говорили, что там очень пафосно и лучшие блюда в столице.

- Ты что-нибудь слышал вообще про этого акционера? – зеваю и пытаюсь не заснуть в авто по дороге на мероприятие. Погода выдалась пасмурная, дождь лил как из ведра, придавая грусти.

- Неа. Говорят какой-то опасный мужик из мухосранска, быстро набирает обороты и множит свой капитал. Хочет баллотироваться в губеры или мэры, поэтому купил нашу больничку, чтобы набрать себе баллы. Типа, как жизни людям спасает и так далее. – Олег был всегда далёк от политики, его интересовала хирургия и он сам любимый. Немного ещё секс. И он был на третьем месте в списки приоритетов.

Через пол часа мы приехали в ресторан. Олег помог мне выбраться из машины и передал ключи паковщику, прося поаккуратнее с его малышкой. Не удерживаюсь и улыбаюсь. В его стиле.

- Ты обещал, что мы долго тут не пробудем. – напоминаю Олегу, заходя в клоаку и натягивая на лицо улыбку. Маску я держать умела, жила с ней уже многие годы, скрывая свои истинные чувства.

- Да, мне нужно только встретиться с этим хером и всё. – обещает Олег и целует меня в губы.

- Как его зовут? Как он выглядит? – спрашиваю у него, принимая бокал с шампанским и делая маленький глоток. Хочется поскорее забыться и смыть вкус губ Олега, который недавно ел рыбу, которую я так не люблю.

- Да хрен его знает. Имя у него ещё какое-то библейское. – У Олега была удивительная способность не запоминать ничего, что за пределами хирургии и было ему не так интересно. – Типо твоего.

- Типо моего? – со смехом спрашиваю его, а у меня внутри всё напрягается. Не люблю библейские имена. Человек с таким именем нанёс моему сердцу глубокую рану, сделав одинокой на многие годы.

- Ну да.

- Олежик, Евусик. – к нам подходит управляющий нашей клиники Григорий Алексеевич. Он заметно уже пьян и весел. Мужчина еле уловимо шатается. – Вы вовремя, Адам Русланович минут как десять приехал, ни с кем пока не беседовал. Так что, Олежик, беги, кланяйся, пока барин в настроении. А ты, Ева, просто бомба, смотри не сведи с ума его…

Глава 2.

- Отпусти, мне же больно! – прошу его, хватаясь за лицо и трогая пальцами распухшие губы. Чувствую жжение после его холодной, грубой ласки. – Что ты хочешь от меня?

- Трахнуть. Закрыть гештальт. – говорит без тени эмоций Гром. Меня же парализует от его заявления. – А что? Не переживай, не обижу, помогу даже продвинуться по карьерной лестнице. Сделаю старшей медсестрой.

Отвешиваю ему звонкую пощёчину. Не позволю говорить так со мной.

- Любишь пожёстче? – интересуется безразлично, не реагируя на мою попытку спасти свою честь. Адам превратился в бездушную машину, прущую на пролом и уничтожающую всё на своём пути. Я не вижу в его глазах жизни, только раздирающую на куски тьму.

- Остановите машину. – прошу водителя, стуча истерично по окну. – Не хочу ни минуты оставаться с тобой. Ты превратился в морального урода! Проваливай обратно в глушь тараканью.

- Не хотела бы, не села. – Его уверенность и раньше меня поражала. За это время характер лишь закалился и стал прочнее стали. Гром обхватил мою талию и притянул насильно к себе, запускаю руку в вырез платья и трогая нагло грудь. Я вздрагиваю и издаю то ли крик, то ли стон, когда его пальцы сжимают сосок и покручивают его.

По телу пробегают волны удовольствия вопреки всему. Такое я испытывала только с ним. Пробегает мысль, что я могу переспать с ним и сбежать. Закрыть собственный гештальт. Я часто жалела, что не подарила девственность Грому тогда.

- Могу на что угодно поспорить, что ты уже вся мокрая. – шепчет мне на ухо Гром и проникает рукой между ног, сжимая промежность через трусики. Они быстро прилипают к его руке, от прикосновений Грома мне и вправду становится жарко. – Я тебя не обижу, Ева. Если будешь ласковой и послушной, приголублю. Тебе понравится. Думаю, у меня хер побольше, чем у твоего педиковатого Олежи.

Это отрезвляет меня. Бьёт наотмашь физически. Адам принимает меня за эскортницу.

Я впиваюсь ногтями в его руку, оттягивая её от промежности и оставляя царапины на бронзовой коже.

- Меня стошнит на тебя прямо здесь. – стараюсь говорить холодно. – Как увидела тебя, замутило!

- Ц! Ева! Обманывать не хорошо, твоё тело говорит об обратном. – Гром заливисто смеётся, накрывает горло ладонью и сжимает его, не позволяя двигаться. Пока я ловлю воздух ртом, Гром стягивает с меня трусики и выбрасывает через окно. Такого унижения я никогда не испытывала. Провожаю глазами тонкое кружево.

- Адам. – прошу его умоляюще. – Не нужно так со мной…

- А как нужно? – спрашивает пытливо меня Гром, проникая пальцами внутрь, лаская чувствительную точку. Гром играет с моим клитором, разжигая томившийся шесть лет огонь. Я всё ещё помнила оргазм от его поцелуя. Тело ждало его. Я затрепетала в его руках, пытаясь сомкнуть ноги, но Адам был сильнее физически. Воля трещала по швам. – Так? Так с тобой нужно?

Он двигался во мне, наполняя на два пальца и немного растягивая. Я стонала пошло в такт его фрикциям, не заметив, что Гром больше не удерживал горло, он ласкал мою грудь рукой.

Узел взорвался, и я стала содрогаться, кончая ему на руку, не в силах сдержать предательского крика. Руки сами цеплялись за широкие плечи Грома в поисках опоры.

- Адам. Адам! – я лихорадочно повторяла его имя, теряя остатки гордости и сил, повисая на Громе. Он пах всё также, его терпкий мужской запах сводил меня с ума. Я словно бредила на яву.

Гром во плоти ласкал меня, заставлял стонать на весь квартал. Адам был рядом. И вроде родной, но одновременно с этим уже какой-то чужой.

Машина остановилась у гостиницы. Водитель был бесстрастен, словно не видел и не слышал ничего. А у меня не было сил даже на стыд. Гром подхватил меня на руки и понёс в свой номер, не спрашивая моего мнения и желая закрыть гештальт.

Я очнулась только, когда оказалась на огромной кровати без платья. Действовал Адам быстро, расправляясь с моей одеждой и переворачивая на живот. Одежда падала на пол рваными кусками, слабо напоминая предмет гардероба. Так, тряпки половые…

- Нет! – решительно, но с запозданием крикнула я, отталкивая Адама и отчаянно сопротивляясь. – Адам, пожалуйста, отпусти меня. Между нами всё закончилось! Я не хочу тебя! Слышишь!

Тело пронял холод. Я боялась его до чёртиков.

Шарила лихорадочно пальцами по покрывалу, пытаясь найти за что можно было зацепиться. Адам сжимал меня своими накачанными руками, удерживая на месте без особого усилия. Он был больше и сильнее, он полностью владел ситуацией. Я отчаянно вертелась под ним, умоляла остановиться.

Держал он меня намертво.

Ещё больше, я боялась, что Гром узнает правду и будет надо мной смеяться. Это будет его оглушительная победа.

Слёзы текли водопадом, насквозь пропитывая простыни моей болью.

- А Олежик значит в твоем вкусе? – интересуется он и шлёпает меня сильно по голой попе, оставляя на ней красный след. Пошлый звук заполняет комнату, оглушает меня. Бьёт по расшатанным нервам. – Нравятся павлины, звёздочки медицины? Или ты возбуждаешься от подарков и московских перспектив?

- Точно, не нравишься ты! – Я пытаюсь сопротивляться, но Гром прижимает меня к кровати и жестоко не позволяет выскочить из его плена. – Мерзкий подонок. Папа был абсолютно прав на твой счёт! Ты всегда был лживым, мелочным негодяем! Как я раньше не увидела в тебе насильника?

Мои слова ещё больше разжигают огонь ненависти внутри Адама. От его рыка кожа покрывается гусиными мурашками синеватого цвета. Мне страшно.

- Сука… Избалованная продажная сука! – Гром не оставляет мне и шанса на свободу. Он спускает штаны и приставляет член к моей пылающей попке. Я чувствую толстую головку, потирающуюся о ягодицу. Она рисует крест на нежной кожи.

Издаю свистящий крик, жмурюсь.

Чёрт. Как же страшно.

- Адам, прошу тебя, давай лучше поговорим. Не поддавайся, пожалуйста, эмоциям… - не успеваю договорить, потому что член Грома входит в мою влажную пещерку с одного толчка, заполняя до предела и раздирая на две части. В меня практически вбивают кол. От боли становится нечем дышать. – А!

Глава 3.

Ева.

Хочется лечь и лежать, пока не покроюсь пылью и мхом, пока беды обойдут меня стороной и сами собой не рассосутся. За все эти годы впервые у меня нет сил бороться. Я устала. Хочется выть и просить Господа уже подарить рабе Божьей несколько деньков без испытаний.

Адам истоптал то, что от меня осталось. Он наглядно показал мне моё место и чего я стою. Его отношение ко мне было однозначно. Ненавижу его.

Наверное, хорошо, что я тогда собрала свои вещи и дала дёру от этого шакала. Уберегла себя от жестоко циника. Может быть, мы и встретились сегодня только ради того, чтобы он надругался надо мной и я уже наконец-то выбросила иллюзии из своей головы.

Заставляю себя сесть на кровати. По приходу домой я сразу же завалилась на мягкую кровать и обняла подушку. Я пахла сексом и его спермой, этот запах преследовал меня и распалял тягучее животное возбуждение и человеческую неприязнь к себе самой – своей слабости перед этим мужчиной.

Я достала толстый блокнот – дневник и открыла последнюю страницу, чтобы поставить точку в истории Адама и Евы. Аккуратным почерком я написала: «Всё, чем я жила, были иллюзии и девичьи фантазии, которые быстро разбились о мужской член. В моей жизни нет месту Адаму и мужчинами, использующим женщин. Я буду сама по себе и жить буду для себя!»

Теперь я буду жить по такой установке. Для себя! Ради себя!

- Ева! Е-ВА! ЕВА! ЕВААААА!!!! – рёв отца не напугал меня. Не в первый раз.

Поднимаюсь на ноги, собираю волосы в пучок и иду в его комнату.

- Не ори. – прошу его глухо, включая ночник в тёмной и душной комнате. – Что случилось?

- Где ты была? – голос ещё не потерял властные ноты, но вид у отца был уже не такой боевой и устрашающий как прежде. Он лежал на кровати и смотрел на меня своим безумным взглядом.

- На корпоративе. Говорила тебе уже. – отвечаю более мягко, стараясь обуздать свои эмоции и не вымещать негодование на нём. – Как ты себя чувствуешь?

- Пить хочу! – потребовал отец, тяжело дыша. По напряжённому лбу стекали капельки пота.

- Вот же вода. – наливаю ему в стакан воду с лимоном из кувшина и протягиваю в руку. – Почему сам не возьмёшь?

Папа морщится, грозно цыкает, но ничего не отвечает, делая жадные глотки воды. Он злится не на меня, я это знаю. Но в глубине души я начинаю уставать, что всю свою злость на этот несправедливый и жестокий мир он вымещает на меня последние годы. Моей вины нет в том, что случилось.

- Ты помнишь, что завтра мы идём на обследование? – напоминаю ему. – Нужно успеть всё сделать до обеда, потому что потом у меня смена. Я не могу опаздывать. У нас новый начальник.

- Ага. – шикает он. – Тоже мне работа, утки выносить. Для этого я тебя кормил, поил и растил? Чтобы ты стала обслуживающим персоналом?

Меня передёргивает, хочется залепить ему пощёчину. Сегодня у меня нет ресурсом терпеть его закидоны.

- Ложись спать, папа. – говорю ему и закрываю за собой дверь в комнату отца.

- ЕВА! Я не ДОГОВОРИЛ С ТОБОЙ, МАЛЕНЬКАЯ ДРЯНЬ!

Возвращаюсь к себе и падаю на кровать, закрывая уши подушкой. Хорошо, что Влад в своё время помог с ремонтом в квартире, и мы сделали шумоизоляцию. Соседи не слышат всего этого ужаса и постоянных ночных представлений от отца.

- Как же я устала. – шепчу в пустоту. – Нужно заставить себя заснуть, Ева. Завтра длинный день и лучше, чем сегодня он точно не будет!

Адам.

- Что стряслось-то? – Зураб выглядел усталым и помятым. По его внешнему виду было видно, что он собирался впопыхах. – Ночь на дворе, ты чего сам не свой?

- Мне нужен отчёт, который собирали твои люди по работникам чёртовой этой больницы. Центральная которая. Мне он нужен прямо сейчас! – стараюсь говорить, как обычно, но эмоции вырываются наружу. Я тычу с силой пальцем по столу, как будто это может ускорить процесс. – Давай, Зураб, не тормози!

Помощник спокойно находит нужную папку на ноутбуке и разворачивает компьютер экраном ко мне. Зураб не задаёт лишних вопросов. Надо, значит надо. Остальное не его дело. За это его ценил Дзагоев, за это - люблю его я.

- Так, почему тут не весь медицинский персонал? – спрашиваю его зло, еле сдерживаясь, чтобы не бросить ноутбук в стену.

- Почему не весь? Всё о всех врачах.

- А медсёстры, блядь? Они что не медицинский персонал?

Губы Зурабы трогает едва заметная улыбка, но мне и этого хватает, чтобы взбеситься ещё больше. На себя. На свою глупость. Как я выгляжу со стороны?

Хотя… срать!

- Нужно всё е Еве Красновой, правильно понимаю? – Зураб не знал ничего о моих отношениях с Принцессой, не должен был, но сделал правильные выводы по сегодняшнему дню.

- Когда сможешь собрать? – интересуюсь у него. – Мне нужно здесь и сейчас!

- Так как мы в Москве недавно, у меня не все связи ещё налажены. Здесь и сейчас не получится. Сделаем сегодня в обед или вечером.

Глава 4.

Ева.

До двери несколько шагов, я могу попытаться ещё сбежать от Грома. Если успею выскочить из кабинета, он не будет меня догонять и тащить силой обратно. Это навредит его репутации. Я прогуглила его утром, Гром хочет баллотироваться в мэры. Ему нужна кристально чистая репутация.

Офигеть. Да?

Гром – мэр.

Я истерично смеялась, когда читала. Поверить не могу. Я упала в грязь, измаралась вся в дерьме, а Гром будет мэром. Это жизнь меня так ставит в колено – локтевую позу?

- А мне вот показалось, что захлёбывалась от удовольствия - ты! – произнёс он с нажимом, наклоняясь и запуская руку мне в волосы. Адам не причиняет мне боль, но не даёт и двинуться, заставляет смотреть в чёрную бездну его глаз.

- Знаешь, что всегда советуют женщинам, если их насилуют? Расслабиться и получать удовольствие, это позволяет им выжить и не свихнуться! – мои слова задевают его. – поэтому не льсти себя, на твоём месте я представляла Олега!

- М, раз так хотела его, почему не дала до сих пор? – интересуется он с издёвкой.

- Не успевала из-за работы. У него очень плотный график.

- А сосать успевала? Олег ещё на корпоративе сказал, что ты просто приятная сосалка, что снимает ему стресс между операциями. Порекомендовал, так сказать, твои услуги мне. – вспыхиваю, теряю почву из-под ног и не знаю, что сказать в ответ. Гром был жестоким хищником, но не лгуном. Он бы не стал мне врать. Смотрю на него и не шевелюсь.

- Ты из-за этого решил его уволить? – спрашиваю прямо, сбавляя обороты.

- Я уже сказал, что не обсуждаю свои решения с медсестрами.

- Адам, отпусти меня. Мне больно. – прошу, чтобы он убрал руку. – Я найду новую работу и уволюсь, не буду мозолить тебе глаза, а до этого времени не трогай меня, пожалуйста. Забудь о моём существовании.

- Не могу, Ева. – Гром слегка наклоняет в бок голову. – Видишь ли, я вчера только одну дырку опробовал, осталось ещё две…

До меня не сразу доходит смысл его слов. А когда мозг обрабатывает информацию, я вскакиваю на ноги, опрокидывая стул. Делаю шаг вперёд и бью наотмашь по щеке, царапая ладонь щетиной Адама.

В ответ он лишь смеётся, перехватывает руку и целует ладонь. После чего придавливает меня к столу и заставляет лечь на пыльное дерево животом, придавливая своим весом. Он накрывает меня собой, прижимаясь бедрами к бедрам, потираясь стояком о попу.

Гром быстро приспускает мои штаны и рассматривает трусики.

- Тише, Ева, ты же не хочешь, чтобы все в больнице узнали, что ты уже заскочила на член нового акционера? Все нехорошо подумают о тебе… Не поймут. – ладонь Грома сжимает кружево, немного натягивает его, чтобы оно впилось в нежную плоть. Я прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть. Меня пронизывает лихорадочное возбуждение, я мысленно слежу за движением его упрямой руки.

- Мне лично вчера наши отношения понравились как некогда. Всё было наконец-то на своих местах. Ты на четвереньках, я сверху. Мой член в тебе… Всё правильно и логично, тебе не кажется? Так должно было быть с первого дня нашего знакомства… Не понимаю чего я ждал…

Я могла стерпеть многое, но марать светлые воспоминания чистой любви?

Лягнула его как смогла, но получилось смазано, Адам и не заметил ничего.

- Как же я ненавижу тебя! – застонала, пытаясь выгнуться и сбросить с себя это морок наваждения. Адама пальцы уже крутили мой клитор, размазывая влагу по нему. Я текла под ним, елозила попой по члену.

К лону будто прислонили электрошокер и выпускали небольшие разряды, заставляя дёргаться от слабой боли. Возбуждение было таким желанным и острым, что я не могла бороться с ним.

Гром ловко расстегнул мою кофту и спустил лифчик так, что грудь подпрыгнул над ним, призывно торча.

- Какие сладкие сисечьки. – он сжал их, стиснул двумя руками. – Хочется откусить кусочек…

- Ты… - слова тонут в протяжном стоне, потому что Адам всё-таки наклоняется и кусает за сосок. Он его трепет как дикая собака. Жёстко. Варварски. Как может только он. – Кабинет не закрыт, нас могут увидеть!

Гром рвёт на трусиках кружево, практически отдирает кусок мотни и делая дырку, в которую через несколько секунд просовывает каменный член, движущийся напористо в сторону влажного лона.

- Ты так быстро мокнешь в моих руках. После поцелуя Олега ты была сухая. – подмечает он, наполняя меня медленно до предела. После вчерашнего пися ещё болела, и я невольно поморщилась, когда здоровенный член оказался во мне. – Болит?

- Немного. – признаюсь ему, понимая, что сейчас нахожусь не просто в его руках – я практически нанизана на него и полностью во власти Грома.

- Я буду очень нежен, Ева. – честно говорит он, прикусывая шею и управляя мной через грудь. Чувствительные полушария становятся неким рулём управления моим телом. – Ты же тоже хочешь меня, признайся.

Он делает толчок, и я непроизвольно двигаюсь навстречу.

- Скажи, что хочешь меня. – приказывает, делая второй толчок более нетерпеливым и прокручивая соски. – Будь хотя бы сегодня честна.

Разговор превращается в пытку. Если я буду упрямиться, он долго меня так продержит и тогда нас точно спалят в этом кабинете за сексом.

Глава 5.

- Не буду никак это комментировать. – отвечаю мужчинам и иду на кухню, чтобы убрать со стола следы чаепития. Нужно скоро выпроваживать Влада и ложиться спать. Завтра смена начинается с раннего утра и не понятно пока, что для меня подготовил Гром на завтра.

Стоит мне вспомнить об Адаме, как звонок в дверь заставляет оцепенеть от страха. Я сжимаюсь вся, рассматривая фарфоровые чашки. Остаточную роскошь, которую я не успела продать.

У меня нет сомнений, что за дверью ОН. Чувствую его. Не могу объяснить, но знаю, что за дверью – Гром.

Не хочется открывать дверь и впускать Адама в дом. Если он переступит порог, то окончательно меня уничтожит. У Грома на руках все козыри, он всё ещё владеет моим сердцем и может с лёгкостью причинять мне боль.

Экран телефона загорается, и я вижу сообщение с незнакомого номера.

Неизвестный:Я знаю, что ты дома. Открой. Нужно поговорить.

Раньше мы обменивались смс, которые я перечитывала все пять лет. Вчитывалась в строки и крутила в голове снова и снова вопрос – почему у нас ничего не получилось?

Делаю над собой усилие и иду в коридор, делаю глубокий вдох и открываю дверь.

Гром в том же костюме, верхние пуговицы на его рубашке расстёгнуты, позволяя заглянуть в вырез и насладиться прекрасной мужской грудью, покрытой дикой порослью.

Мужчина опирается одной руку о стену, смотрит на меня с нескрываемой жаждой. Впивается голодным взглядом, заставляя меня дрожать от страха и возбуждения. Не могу находиться рядом с ним и оставаться хладнокровной.

- Поговорим? – спрашивает. Я преграждаю ему дорогу и не позволяю войти. Скрещиваю руки, желая защититься и прикрыть торчащие соски. – Нормально.

- О чём? – спрашиваю его осторожно, трудно понять серьёзен ли он со мной или хочет опять причинить боль, нагнуть и поиметь.

- О нас. – На секунду мне мерещится, что мы вернулись в прошлое. Там, где он ласково называл меня Принцессой и любил. По-настоящему. Сильно. По-мужски. Как умел только Гром.

- Ева, я узнал всё, мы можем подать заявление завтра и нас уже распишут послезавтра… А отца…- Влад вышел из комнаты папы. Мужчина смотрел в мобильный и не сразу заметил, что на пороге стоит Гром.

В жизни всегда всё случается так не вовремя, как по дешёвому сценарию.

Когда Влад поднял голову, его губы вытянулись, складывая букву О. Он смотрел на Адама как на пришельца, не издавая и звука. Конечно, он узнал Адама, он не так сильно изменился, чтобы стать неузнаваемым. Но он преобразился во всём остальном.

- Что он сказал, Ева? – Гром подался чуть ближе, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Глаза жалили, отравляя ядом. – ЧТО, ТОЛЬКО ЧТО, СКАЗАЛ ЭТОТ КРУТИЛКИН БАРАНКИ?

У меня во рту пересыхает. Я хлопаю глазами и не знаю, что сказать. Не обязана я оправдываться перед Громом, не должна ему ничего, а всё равно язык не поворачивается сказать ему что-нибудь резкое.

- Громов? – Влад поверить не может своим глазам, что мальчуган из маленького городка, ходивший постоянно в одной и той же футболке, этот шикарный и дорого одетый мужчина.

Адам силой заталкивает меня в квартиру и заходит внутрь, захлопывая за собой дверь. Приглашение ему не нужно. Я отлетаю к стене и больно ударяюсь спиной. Перед глазами даже начинают танцевать искрящиеся звезды.

- Я задал вполне простой вопрос! – рявкает Адам, сжимая кулаки.

- Крутилкин баранки сказал, что нас с Евой смогут расписать уже послезавтра. – отвечает за меня Влад, поджимая губы. Он провоцирует Грома открыто, и тот покупается. – Ева, ты что опять связалась с ним?

В глазах Влада столько презрения.

- Ну, если жаркий секс в моём номере и на рабочем столе можно считать связью, то да. – хмыкает Адам. Я закрываю руками уши и издаю протяжный вой. – Ввязалась по самые гланды!

Я им не мешаю? Они отлично справляются и без меня.

Мужчины поворачиваются ко мне, они замолкают, не зная, как расценивать такое поведение.

- Влад, мне нужно поговорить с Адамом наедине. – говорю мужчине, закрывая глаза. – Оставь нас, пожалуйста.

- Не оставлю. Он не адекватный, а если он сделает тебе что-нибудь? – Влад настроен решительно, расставляет широко ноги и готовится к схватке. – Проваливай, тебе здесь не рады. У нас хватает своих семейных проблем и без тебя.

При упоминании семейных проблем Грому окончательно сносит крышу.

Гром.

Меня располовинило. Внутри меня шла горячая битва.

Один я кричал: Нужно выебать тварь, освежевать и уничтожить. Из-за таких сук из покон веков гибнут мужики. Крутят жопой, а потом не при делах типо. Я не такая, я жду трамвая!

Второй взывал к рассудку: Ева была девственница. У неё ни с кем за эти пять лет не было серьёзных отношений. Что если Генерал увёз её силой, а потом она не могла найти меня и рассказать правду?

Первый я: Ага. Она могла связаться с тобой через Веру. Если хотела бы. Только вот за все эти пять лет, Евочке – сучке, было не до тебя, Адам. Ты видел длинный список её парней? Девчуля не скучала тут без тебя. Вот и замуж собирается.

Глава 6.

Адам.

Каждая слеза Евы резала меня живьём. Она смотрела на меня своими бездомными океанами слёз и раздирала душу на крошечные лоскуты. Нижняя губа, солёная на вкус, подрагивала, добивая меня окончательно.

Одна лишь мысль, что Ева может просто улыбнуться кому-то другому, вызывала во мне неконтролируемый приступ злости. Что говорить про замужество?

При мне она только плакала.

Лучше ей выйти за Влада замуж? Совсем распустилась и страх потеряла.

- Адам! – чтобы заглушить голос разума я отправил внутрь себя стакан морса. Не то. Нужно крепкое что-то. – Папа дома один, а за ним нужен постоянный уход. С ним может случиться что-то. Прошу тебя, отвези меня обратно!

- Седелку к нему я уже направил. Обслужит по высшему разряду. – провожу руками по влажным волосам, не могу смотреть на Еву спокойно. Сейчас, когда гнев осел и сознание прояснилось, я оценивал ситуацию трезво.

Когда Ева стала бить себя в грудь с громкими заявлениями, я взял её в охапку и утащил подальше от этой проклятой квартиры. Чтобы была под моим контролем в моей постели, а не в объятиях очередного ухажёра.

Сейчас, когда Ева сидела в моём номере, и смотрела на меня как на чудовище, на душе было гадко и я чувствовал, что погорячился. Тащил её на плече от квартиры до номера, игнорируя сопротивление.

- Располагайся и чувствуй себя как дома. – говорю ей, отправляя в себя очередную порцию виски. Стоило Еве ворваться в мою жизнь, как всё полетело в тартарары. Думаю только о ней, отправляя свою жизнь под откос. Ева за меня так не переживала пять лет назад, когда Генерал пытался меня убить. – Теперь ты будешь жить здесь.

Ева истерически смеётся. С надрывом. Обречённо.

- Адам, в нашей стране держать человека против воли незаконно.

- Ева, в нашей стране, когда у тебя есть деньги – можно всё. – усмехаюсь. Удивительно, что она осталась рядом с Генералом наивной. Неужели так и не узнала, чем занимался её папочка? – Я оставлю тебя, бежать не советую. Из гостиницы тебя не выпустят.

- Гром! – Принцесса хватает меня за руку, когда я прохожу мимо неё, впиваясь когтями в руку. Еву трясёт всю от страха. – Я вызову полицию! Клянусь! Позвоню и скажу, что ты меня похитил.

- Звони! – рассмешила. Убираю её руки и иду в номер к Зурабу. Нужно решить, что делать с Генералом. Если бы была моя воля, то я бы дал ему сдохнуть, но Еву расстраивать не хочется.

Что за херня со мной происходит?

Пять лет назад Ева бросила меня в трудную минуту ради успеха в столице, не оставила даже крошечной записки. Не отвечала на мои звонки и не интересовалась ради приличия – не сдох ли я?

Все эти пять лет я ненавидел её. Но стоило ей поплакать и пошмыгать носом – Адам готов на всё ради неё. Я идиот.

Зураб открыл дверь сразу же, словно стоял у неё и ждал моего стука.

- Ты чего? – помощник потирал глаза устало. Мокрый и растрёпанный Зураб был не по-мужски милым. – Не спится?

- Ага, и тебе сейчас будет не до сна. – прохожу к нему и приятно отмечаю, что у Зураба пахнет женскими духами. Помощник время даром тоже не теряет. Вот почему сегодня он такой не собранный. – Есть срочное задание.

Сажусь на стул у окна и Зураб, потирая переносицу, садится напротив меня.

- Что нужно сделать? – спрашивает помощник.

- Первое. Найди Генералу сиделку постоянную с хорошим медицинским образованием, и чтобы она не была из нашей клиники. Второе. Устрой ему операцию в клинике в ближайшее время. Третье. Найди мне жильё в центре, чтобы я завтра смог переехать в квартиру.

- Квартиру? Ты хочешь задержаться в Москве? – слышу в его голосе удивление.

- Пробуду дольше, чем планировал. – Сам не знаю чего хочу. Нужно было возвращаться, чтобы прорабатывать имидж и общаться с электоратом. Но оставлять Еву в Москве не хотелось. – Реши быстро. Как умеешь.

- Конечно. – Зураб кивает и задумчиво добавляет: не боишься, что ситуация выйдет из-под твоего контроля?

- Нет.

Ева.

Здесь всё пахнет Адамом. Как в квартире его родителей.

Вспоминая лучшие дни в моей жизни, я невольно улыбаюсь. Я часто прокручивала в голове наши ужины, бессмысленные разговоры перед сном и детские игры. Я пыталась Грома приучить к культуре просмотра кино, но ему всегда было некогда.

Адам Русланович.

Я была рада, что Гром добился успеха, он заслуживал его. Гром был очень умным и пробивным, всегда доводил дело до конца и не опускал руки. Правда раньше его никогда не интересовали деньги и дорогие вещи. Теперь же, он жил в самой дорогой гостинице столицы и одевался в премиальных брендах одежды. На его руке красовались эксклюзивные часы, о марке которых я узнала случайно от пациента в больнице.

Как за пять лет Гром смог так быстро пробиться? Чудо? Удача?

К моменту, когда Адам вернулся, я успела успокоиться.

- И что дальше? – Гром, несмотря на свою вспыльчивость, был очень рассудительным. Он должен понимать, что долго удерживать меня в своём номере у него не получится.

Глава 7.

Меня разбудил звонок на мобильный.

Я вскочила на кровати и несколько минут не могла понять, где нахожусь. Грома уже не было в номере. Судя по яркому солнцу за окном, он уехал по делам.

- Алё, Евочка, а ты где? – прощебетала Илона по ту сторону трубки. Только милое щебетание меня не могло обмануть, старшая медсестра была вне себя от злости. – Уже час дня…

- И-и-илона! – пробормотала я, прикусывая внутреннюю сторону щеки и метаясь по кровати, не зная с чего начать этот день. – Умоляю, прости! У меня дикий форс-мажор. Скоро буду.

- Надеюсь, что у тебя кто-то умер, прости меня Господи, или более уважительная причина того, что ты не пришла на смену и даже не предупредила меня об этом. – Илона ненавидела тех, кто халатно относился к своей работе. До этого дня я никогда не подводила её, делала всё идеально как она прикажет.

Я вскочила и стала быстро одеваться, проклиная Адама. Вчера из-за всех событий я забыла включить будильник и проспала смену. Гром даже не подумал меня разбудить.

Через пять минут я была внизу, готовая поймать такси больницы.

- Ева Алексеевна. – ко мне подошёл мужчина средних лет в костюме. – Давайте отвезу вас.

- Куда? Вы кто? – я сильно напряглась при виде лысого и некрасиво до безобразия человека.

- Илья, я водитель Адама Руслановича. – пояснил он так, будто это должно было мне всё объяснить. – Он распорядился никуда не отпускать Вас без сопровождения.

- Хорошо. – ездить всюду с водителем мне не хотелось, но сейчас было нужно максимально быстро добраться в больницу и уладить всё с Илоной. Потом нужно было убедиться, что с папой всё хорошо. Я никогда не оставляла его так долго одного.

Илья за десять минут привёз меня к больнице, не пытаясь вступить в диалог, за что я ему была очень благодарна. Разговаривать у меня не было настроения.

Выскочив из машины, я сразу же побежала в кабинет к Илоне, чтобы упасть к ней в ноги и просить прощения.

- Илона Владимировна. – я распахнула кабинет старшей медсестры рывком, вваливаясь к ней растрёпанная и судорожно ловя ртом кислород. – Простите меня, пожалуйста. Такое больше никогда не повторится!

- Ничего себе. – Илона спустила очки на кончик носа и смотрела на меня так словно видела впервые. – Это Олежик тебя так загонял ночью, что ты забыла совсем о работе?

- Что? – краснею до корней волос. – С чего Вы взяли?

- Да закрой уже дверь за собой. – начальница поправила очки. – У тебя синяки под глазами пропали, я тебя такой свежей давно не видела. И на лбу написано, что над тобой хорошенечко поработали.

Взгляд Илоны смягчился. Видимо для неё это была уважительная причина отсутствия. Я выдохнула, но оказалось, что слишком рано расслабилась.

- Нет, не Олежик. – решила она. – Адам Русланович?

- А? – я оседаю на стул, не чувствуя ног. Илоне бы в детективы.

- Я умею складывать дважды два. – говорит мне Илона, слабо улыбаясь. – Твой обморок. Повышенный интерес нового начальства. Длительное пребывание в кабинете у Громова… Ева, я на таких делах собаку съела. Не хлопай невинно глазками. Не осуждаю. Я бы и сама трахнула этого самца. Не просто богатый, ну и жутко сексуальный. Хорошие отступные оставит после романа, такие любят уходить красиво.

- Илона Владимировна… - даже не знаю, что сказать в таком случае.

- Ладно, не говори ничего. – машет она рукой. – Ева, мужики мужиками, а работа всё равно должна быть на первом месте. Знаешь, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

- Где-то я уже это слышала. Вам нужно с папой познакомиться.

- Ты не обижайся, но поверь мне на слово. Мужчины как ветер, меняют своё направление за секунды. И вот ты любимая и обеспеченная остаёшься ни с чем, а у него новая блядь моложе тебя. Нам всем по-женски хочется романтики со своим единственным, но мало у кого складывается. Знаешь, романтики, они как правило, очкастые и бедные, никому не нужные…

Дежавю просто. Пять лет назад папа убеждал меня в том, что у меня с Громом ничего не получится, а сегодня Илона.

- Я и сама это прекрасно понимаю. – говорю Илоне, желая поскорее закончить этот разговор и приступить к работе.

- Отлично! Поэтому, пока твой Адам Русланович не сделал из тебя старшую медсестру делай работу добросовестно. Не опаздывай. Вот карты твоих пациентов. – принимаю увесистую стопку. Судя по их количеству, Илона насыпала мне работы за троих.

- Я пойду?

- Иди. Сегодня у тебя смена до девяти вечера. – протянула она, наказывая за опоздание. – Мне пришлось задержать Тамару, чтобы она прикрыла тебя, пока ты нежилась в тёплой постельке.

- Илона, не смогу сегодня. – чувствую, как дрожит голос от волнения. – Знаю, что это наглость с моей стороны. Но папу нужно проведать вечером. Я...

- Ева. – Илона меняется в лице, поджимает губы. Она, итак, проявила ко мне снисхождение, не уволив сразу. – Хочешь уходить с работы вовремя, приходи на неё вовремя. Мы работаем не в продуктовом, где можно закрыться пораньше. Здесь больные люди лежат, не будет тебя – некому будет им помочь. Тамара должна была уйти сегодня утром, выспаться и вернуться на работу. Как ты помнишь, у меня две медсестры на больничном с ковидом. Мне самой встать на дежурство?

Глава 8.

Адам.

Генерал совсем не изменился с нашей последней встречи, не постарел ни на один год проходимец. Всё такой же сильный и несломленный. Хотя прикован к постели. Условно.

Лежит в кровати, взгляд не ясный, а всё равно хорохорится. У Генерала знатно протекала крыша и ему нельзя было выходить из комнаты, чтобы он не навредил себе и посторонним.

Мне абсолютно не было его жалко. Обидно было, что не я его приковал к кровати. Хотелось бы лично приставить пистолет к виску мудака и выпустить серое вещество наружу.

- Кто здесь? – он смотрел на меня и не узнавал. Во взгляде было открытое замешательство. Это доставляло удовольствие. – Кто Вы? Где Ева?

- Не узнаёшь? – злорадство берёт вверх. Наклоняюсь к больному, говорю тихо, чтобы Ева не услышала меня. Принцесса собеседовала сиделку, что я нанял для Генерала. – Представляешь, Акела промахнулся и я остался жив.

- Не понимаю. – Генерал поморщился. Сиделка сказала, что он мучился от страшной головной боли. Обезболивающее его уже не брало, из-за этого помутнело сознание. – ЕВА! Ты стала водить домой хахалей? Я тебе не разрешал!

- Па. – бледная Ева показалась в дверях. Она подошла к отцу и взяла его за руку. – Что ты такое говоришь, это же Адам! Помнишь его?

Наивность Принцессы толкает меня выйти из комнаты Генерала, чтобы не рассмеяться при ней. Генерал прекрасно меня помнил. Головная боль могла его отвлекать, но вряд ли он забыл как заказал парня своей дочери.

Ева.

Гром сдержал слово. Он нашёл для отца сиделку с хорошим резюме и оплатил его операцию. Дату уже назначили, и отца должны были положить уже в больницу.

- Спасибо! – поблагодарила я Адама, испытывая странную радость, что хотя бы одна проблема из длинного списка была решена. Конечно, хотелось бы, чтобы трудности помогал решать мне любимый мужчина, а не Адам Громов, желающий моей смерти.

- Всегда пожалуйста. – ответил любезно Гром, не отрывая глаз от своего телефона. Раньше Адам работал по торс голый и перемазанный в машинном масле, а сейчас деловито разруливал дела по телефону. – Раз вопрос с отцом решённый, то поехали поедим.

- Можно я попрощаюсь с папой? – попросила я, испытывая перед отцом стыд за то, что бросила его. Любая операция – риск. – Он плохо себя чувствует, стало хуже.

По лицу Грома пробежало недовольство. Адам не испытывал к отцу тёплых чувств и его напрягало такое близкое общение. Частично я его понимала, папа ставил палки в колёса наши отношения в прошлом.

- У тебя пять минут. – властные нотки раздражали. Я всё больше была похожа на его рабу. Господин щёлкнул пальчиками и я затанцевала

- Так много. Так щедро. Спасибо, Адам Русланович. – съязвила я, чувствуя раздражение. Гром не купил меня, чтобы так вести себя со мной. Я зашла в комнату отца и закрыла за собой дверь, желая спрятаться на время от Грома.

- Ева. – лекарство подействовало, и боль отпустила отца. – Что у нас дома делает Адам Громов?

- Он пришёл со мной. – вытираю со лба отца холодный пот. Ему не стоит знать все нюансы наших отношений с Громом, это окончательно его добьёт. – Адам приехал в Москву, и мы решили встретиться, пообщаться.

- Ева. – отец застонал. – Ты ничего о нём не знаешь. Этот Громов племянник Дзагоева, увязшего полностью в криминале. Все его бабки в крови. Ты хочешь в этом замараться?

Папины слова проясняли, как Гром поднялся за пять лет. Ему помогал его дядюшка, тот самый, который не готов был его отпустить из родного города. И о котором он так тщательно молчит.

- Не переживай за меня. Между мной и Адамом ничего нет и не может быть. – стараюсь выглядеть убедительной и говорить это в первую очередь себе. – Поспи лучше, завтра тебя отвезём в больницу, тебе нужно готовиться к операции.

- Откуда деньги на операцию? – к отцу возвращается логичность.

- На работе дали займ. – глажу его по голове. В моменты возвращения к нему ясности, он снова становится моим папочкой. – Не бери в голову.

Говорю с ним ещё пару минут и когда папа засыпает, выхожу из комнаты. На сердце становится тяжело и грустно. Всегда сильный папа, моя каменная стена, стал совсем слабым. Не может с кровати встать без помощи и ходит в туалет в памперс.

Упираюсь взглядом сразу же в Грома, стоящего грозно в коридоре со скрещенными руками. Адам прожигает меня глазами насквозь, всем своим видом демонстрируя, что он недоволен мной.

- Что теперь не так? Не уложилась в пять минут? – почему меня не покидает чувство, что мы с Адамом уже десять лет в браке и накопили целую гору проблем и недомолвок, которые не дают нам жить вместе.

- София Марковна, мы уходим, закройте за нами. – Гром оттолкнулся от стены и вышел из квартиры, подразумевая, что я побегу послушно за ним. Меня перекосило от злости, жутко хотелось подбежать к нему сзади и ударить по голове чем-нибудь тяжёлым.

- До свидания. – бросила на ходу сиделке и пошла за Адамом. – Адам, у тебя есть хотя бы капля воспитания? Ты ведёшь себя как полное говно.

Гром резко остановился на лестнице, и я впечаталась в его широкую спину, упакованную в прекрасный пиджак. По тому, насколько она была напряжена, я поняла, что он в диком бешенстве.

Глава 9.

Ни что так не производит фурор на работе, как начальник с розочкой в груди. Сказать, что весь персонал был удивлён – не сказать ничего.

Олег протрезвел и теперь был бледен от страха, что с Громом может что-то случиться и его посадят надолго развлекать зэков в Магадане. Верещагин помог мне довести Адама до свободной операционной и уложить его на операционный стол.

За нами бежал Григорий Александрович, пытающийся как-то разрешить задачу со звёздочкой и прооперировать вне очереди нашего дорогого акционера.

Гром молча наблюдал за всем происходящим, периодически закатывая глаза от боли и раздражения. Если бы у него были силы, то он бы уже давно устроил всем ад на земле.

- Боже ты мой, что же произошло? Олег, не говори мне только, что твоими руками был нанесён ущерб! – Григорий Александрович был похож на комедийного актера, который вышел на сцену не той пьесы. Не вписывался в декорации и нес чушь не впопад.

Верещагин не отвечает, пытаясь дозвониться до медсестёр и заказать кровь для переливания. Таким неуверенным в себе Олега я никогда не видела. Он был растерян и просто не понимал за что браться первым.

- Наверное, что-то или кого-то не поделили. – предположила подоспевшая Илона, заставляя весь персонал в больнице повернуться ко мне. Я понимаю сразу, что благодаря начальнице уже все в курсе наших отношений с Громом. Только вот для всех происходящее между нами интрижка медсестры и Босса.

- Смотрю я на Вас и думаю, что нужно всех уволить к херам собачим. – нарушает молчание Гром, устало откидываясь на столе. Его бледное лицо можно сравнивать с покойницким. – Вместо того, чтобы помогать пациенту, мусолите сплетни и как стадо баранов тут пасётесь.

Немногословная речь мотивирует всех ускориться и заняться делом.

- Ева, я хочу, чтобы ты сделала сама всё. – удивляет Гром, прибивая меня к полу. Я открываю рот, желая возразить, но Адам шипит и без возможности отказа приказывает: Это не обсуждается. Либо ты, либо никто.

Повисает гнетущая тишина. Никто не знает, какой он упрямый мужчина, а я знаю. Мне придётся всё сделать самой, иначе он истечёт кровью. Растерянность проходит, уступает место профессиональным качествам. Я собираюсь, мою руки, надеваю хирургический костюм и натягиваю перчатки.

- Выйдите, пожалуйста, все. Олег останься, мне будет нужна твоя помощь. - прошу Верещагина дрожащим голосом. Мне понадобятся его советы, потому что моих знаний может не хватить. – Что стоите?

Сама поражаюсь своей уверенности. Пока Олег переодевается, я вкалываю Грому обезболивающее, потому что от наркоза он отказался. Разрезаю одежду и выбрасываю кровавые лоскуты в мусор. После ставлю ему кровь с антибиотиками, чтобы восполнить кровопотерю.

- Готова? – спрашивает Олег, подходя близко ко мне, становясь за спиной, готовый приступить к работе. Чувствую спиной его присутствие и меня это успокаивает. Олег не позволит мне сделать ошибку. – Мы будем…

- Мне кажется, Ева справится сама. – категорично напоминает вредный больной. Гром даже в таком состоянии ужасает своими интонациями и недвусмысленными взглядами.

- Не справлюсь, Адам, если задет какой-нибудь сосуд…

- Ева. – обрубает Гром. Он накрывает рукой стекло, не давая приступить к его извлечению. – Убери отсюда своего любовника, пока я не встал и не придушил его.

У Адама вряд ли хватит сил скрутить Верещагина и вытолкать его из операционной, но он непременно попробует, что станет для него рывком к смерти или чему похуже.

- Олег, я справлюсь. – неуверенно шепчу, прикусывая губу до крови. У меня руки отказываются слушать мозг, трясутся и всё роняют. – Иди.

Я думала, что Олег будет настаивать, что ничего не получится у меня и он останется, но Верещагин вылетел из операционной пулей. Видимо ему было невыносимо находиться рядом с Адамом.

- Приступай. У тебя всё получится. – приободрил меня Гром. – Соберись уже, Ева, ты очень талантливый врач. – я делаю шаг к нему и кладу руку на грудь, готовясь вытащить стекло. – Я уже наслушался милейших историй, когда медсестра Краснова ставила более достоверные диагнозы, чем её коллеги – врачи. Ты не раз уже ассистировала. Ну!

Рывком достаю стекло. К счастью, оно зашло неглубоко. Повредило только верхние слои эпидермиса. Гром кривится, но не издаёт и звука.

Беру иглу с ниткой и начинаю зашивать рану, соединяя рваную кожу вместе. Выглядит всё не так плохо, как казалось со стороны. У меня на всё уходит пара минут. После чего, я обрабатываю швы повидон - йодом и бинтую рану.

- Я попрошу, чтобы тебя перевели в палату. – снимаю перчатки и выбрасываю их. Чувствую себя как пьяная. Впервые что-то делаю сама. – Если быстро придёшь в норму, то завтра вечером тебя можно будет отпустить домой.

- Ага. – усмехается Адам и резко садится на столе, вызывая у меня негодование. Открываю рот, кривлюсь и не знаю даже, что сказать. Он повзрослел, но не изменился. Всё такой же безбашенный. – Если журналисты просекут про моё ранение, то загрызут вопросами и гипотезами.

Он соскакивает на ноги и кривится, рывком вынимает катетер из вены и шипит.

- Дай ватку.

- Ты с ума сошёл? – спрашиваю у него, подавая на автомате ватку с эфиром.

Глава 10.

Когда Вера и Мамай уходят, я помогаю Адаму снять пиджак и рубашку, проверяю бинты. Мне трудно смотреть ему в глаза в таком подавленном состоянии. Злость улетучивается, остаётся только стыд и желание утонуть на дне бутылки. Мы сами испортили всё, что было между нами. Растоптали, не оставляя камня на камне.

Гром тоже молчит, размышляя о чём-то своём. Он не отталкивает меня, но и не говорит, что всё можно исправить. Лишь после рассказа Веры я вспоминаю, что видела шрам у него на груди. Его пытались убить из-за меня.

Он закуривает, а я стою перед ним, вытянувшаяся по струнке. Дрожу. Боюсь его. Теперь мне не хочется уходить, лишь всё исправить, поговорить и выяснить правду.

- Я всегда просил доверять мне и верить. – нарушил он тишину. – Больно осознавать, что одно слово твоей подружки перечеркнуло всё, что было между нами.

- Не одно слово. – вступаюсь за себя. – Ты вёл себя странно после драки и ужина у отца. Пропадал, задерживался на работе, говорил с кем-то по телефону на балконе. Однажды, ушёл куда-то ночью и сказал, что бегал, но это было ложью. Ты даже не рассказал мне, что ты племянник криминального авторитета!

- После ужина у твоего отца я понял, что Генерал захочет меня убрать любой ценой. Он знал, что я племянник Дзагоева и действовал бы в обход закона. Боялся бы бить в открытую. – Адам выпустил клубочек дыма, и мне стало невыносимо больно обсуждать с ним отца. – Да, Ева, твой папа прекрасно знал, кто я. Когда он хотел впервые присануть меня, ему не позволил дядя. Поэтому весь цирк, который он вытворял после, был хорошо продуманным планом. Он забрал меня из тюрьмы не просто так. Знал, что Дзагоев вытащит и просто сделал это для тебя первым, чтобы показать какой он хороший. – Адам снова затягивается и закрывает глаза. – Правду я не говорил тебе, потому что хотел сберечь. От всего дерьма этого. Дядя виновен в смерти моих родителей, я не хотел иметь с ним ничего общего, не хотел родства проклятого. А он неумолимо оберегал и защищал меня, несмотря на мою ненависть. А сказать про отца тебе как я мог? Что нужно было сказать? Ева, твой папа хочет меня убить?

- Ты обвиняешь меня в не доверии, а сам не сказал правду! – неприятно чувствовать себя беспомощным ребёнком, не понимающим, что происходит. Я была слепа и не подозревала на что способен мой отец.

- Тебе нужно было готовиться к экзаменам, иначе ты бы их завалила. И что мне нужно было сказать тебе, Ева? Милая, твой папа криминальный авторитет, оббирает всех в нашей области и готовиться меня убить, чтобы ты могла уехать в Москву. Так надо было? Поверила бы мне? Спокойно продолжила бы готовиться к экзаменам? – Да, наверное, не поверила бы.

- Я виновата, но трудно судить меня. Мне было восемнадцать и всё было против нас. Мой папа, твой дядя, окружающие друзья. – слёзы стали душить. Я чувствовала себя убогой. – Ты ничего не понимаешь, Адам! Судишь только со своей стороны.

- Нужно было идти против всех. – пробормотал он глухо. – Тогда бы мы не потеряли эти годы, не мучились по одиночке. Теперь я знаю, Ева, что ты скучала по мне и ждала все эти пять лет. Верю, что любишь. Знаю, что хранила себя для меня. Я тоже люблю тебя. Даже, может, больше, но вместе с тем, я так злюсь на твою бабскую дурость.

- Не нужно оплачивать операцию отца. Я найду деньги. Завтра уволюсь из больницы и больше ты меня не увидишь. Прошлое уже окончательно останется в прошлом. – Мы не сможем жить с этим грузом, будем постоянно винить друг друга. Адам уже винит меня в глупости.

- Ты дура? – спрашивает меня спокойно Адам, не шевелясь, пребывая в полусонном состоянии. – Никуда ты не пойдёшь, но завтра уволишься. Я не хочу, чтобы ты работала медсестрой. Закончи уже медицинский, чтобы стать хирургом. Генералу сделают операцию, как и намечено. Я уже говорил, что хочу, чтобы он был мне должен. Это будет моя месть. Пусть знает, что жив только благодаря мне. Только подальше от меня. Можешь видеться с ним сколько хочешь, но в моём доме его ноги не будет.

- Сколько щедрости. – мои губы трогает улыбка. Это не настоящее прощение и не любовь. Просто условия, на которых я могу остаться рядом с ним.

- Это не щедрость, Ева. Так поступают взрослые люди, решая проблемы. – он выпрямляется. – С сегодняшнего дня ты слушаешь и делаешь то, что я говорю тебе. Ты моя женщина.

Качаю головой и слизываю солёные слёзы с губ.

- Нет, Адам. Не получится ничего. Я буду жить у тебя на твоих условиях, делать как ты скажешь и говорить то, что ты хочешь услышать. Потому что ты сильнее меня, потому что моей вины больше… Ты оплатишь операцию отца и сделаешь МЕНЯ своим должником, и потом будешь упрекать за это. Не сейчас, позже, когда пройдёт время. – Из-за обилия слёз я практически не вижу него. – Ничем хорошим такие отношения не заканчиваются. Ты сам это знаешь.

- Откуда? – спрашивает он хлёстко, встряхивая гневной вибрации в своём голосе. – Ты передач по федеральным каналам пересмотрела? У меня никогда ни с кем не было отношений кроме тебя. Нет богатого опыта как заканчиваются отношения и какими они должны быть. Я знаю точно лишь одно, не отпущу тебя. Силой, если будешь сопротивляться, буду держать рядом. – Он отбрасывает сигарету в стакан с виски и берёт меня за руку, заставляет сесть к нему на колени. – Мы оба виноваты. Я взял тебя силой, давил по-больному. Нужно было поговорить и узнать правду раньше, но получилось так, как получилось. Нужно это просто принять и начать двигаться дальше.

- Я боюсь. – Адам прижимает меня к груди, игнорируя боль.