Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке

Глава 1. Предложение, от которого невозможно отказаться

На прощание обвела взглядом комнату, которая служила мне домом последние семь лет. Вроде ничего не забыла. Вчера я получила свой заслуженный диплом мага-зельевара, и теперь собиралась перебраться на крошечную съёмную квартирку, одну из тех, которые предоставляла своим работникам корпорация «Королевский выбор», производящая лекарства и зелья красоты. Мне, конечно, повезло, что они взяли свежую выпускницу, но, с другой стороны, у меня и диплом с отличием, и рекомендации от нескольких преподавателей… и практику я там позапрошлым летом проходила. Кстати, по моей рекомендации там был усовершенствован процесс магической сушки. Так что я давно на эту корпорацию рассчитывала. Хотела и прошлым летом там работать, но ректор, который вёл у старших курсов (у нас, то есть) магическую фармакологию, лично отобрал нескольких лучших студентов работать над сложным королевским проектом. Эх, я бы лучше пошла в королевскую фармакологию, да только чтобы туда попасть и опыт нужен, и протекция… да ладно, что там говорить. Круглой сироте вроде меня надо радоваться тому, что есть, и не замахиваться на недостижимое.

С сожалением вздохнула. А ведь на самом деле я хотела стать боевым магом, как мой отец, быть на передовой, защищать границы королевства, а не тихонечко варить зелья. Ну что теперь, куда взяли по королевской протекции для детей магов, погибших на государственной службе, туда взяли.

Я подхватила сундучок со своим небогатым имуществом…

И тут дверь распахнулась и внутрь влетела запыхавшаяся первокурсница, дежурившая внизу, принимая почту и сообщения:

– Лили! Тебе личный вызов от ректора! Вот пропуск! – её глаза пылали неуёмным любопытством: ну как же, сам ректор!

Ректор, да, невзирая на возраст, всё ещё был красавчиком хоть куда. И злые языки (все же не вырвешь) утверждали, что интенсивно этим пользовался. Впрочем, мне-то что. Зачем, интересно, я ему понадобилась? Может, забыла сдать отчёт? Дрец, не помню! Последние дни перед выпускными были столь насыщенными, что я иногда плохо помнила, как меня зовут, на предпоследнем экзамене машинально направившись к экзаменационному столу, когда вызвали Илли. Мы с ней чуть лбами не столкнулись перед комиссией, настолько обе были поглощены собственными думами.

– Лили? Ты идёшь?

– А? – очнулась я. – Да, конечно. Спасибо.

Первокурсница, так и не дождавшись от меня никаких комментариев по поводу вызова в святая святых, убежала, бросив на меня укоризненный взгляд.

А я, наконец подхватив свой сундучок, отправилась к ректору.

…В приёмной было пусто. Длинноногая секретарша Изолетт, похоже, отправилась по обыкновению выпить кофе с пирожным в популярное городское кафе «Верес Трисмегист», по счастливой случайности находящееся неподалёку от академии, так что я осторожно постучала в дверь начальству и, услышав суровое «Войдите!», сделала, как мне было сказано.

К моему удивлению, ректор, что-то пишущий за столом, при виде меня просиял радостной улыбкой, словно я была его любимой внучкой (думаю, что по возрасту я таки подходила), и поднялся мне навстречу.

– Добрый день, Лили, – поприветствовал меня он, подойдя вплотную и неожиданно выдернув из рук мой сундучок вещами. – Присаживайтесь, располагайтесь…

Мой сундучок отправился на стол секретарши, а ректор продолжил изображать из себя радушного хозяина. Это было так не похоже на него, что я напряглась.

– Кофер? Чафай? – осведомился он. – Сок аранны? Или… – он коварно улыбнулся, – вина? Нужно же отпраздновать ваш триумфальный выпуск из академии. Уверен, ваш отец, если бы он был жив, вами гордился.

Я, ошарашенная таким напором, смогла только неопределённо кивнуть.

Ректор недоумённо, но очень красиво подняв бровь, шагнул назад, миг – и в его руке появился бокал вина. Судя по характерному сиреневому оттенку, знаменитое фурранское, позволить которое себе мог далеко не каждый. Я непроизвольно сглотнула, когда бокал перекочевал в мои ослабевшие пальцы.

– Давайте выпьем за успех! – промурлыкал ректор, делая шаг вплотную ко мне, чтобы чокнуться со мной бокалом. – Уверен, нас ждёт плодотворное сотрудничество.

– Что? – икнула я. – С-сотрудничество?

– Ах да, – легко рассмеялся ректор. – Так как вы зарекомендовали себя потрясающим работником, я приглашаю вас участвовать в проекте, который курирую лично я…

Моё сердце ёкнуло в сладком предвкушении. Неужели… Неужели он приглашает меня в королевскую фармакологию?! Боги, вы услышали мои молитвы!

– Я уверен, мы сработаемся, – продолжал вещать ректор. – Ну что же вы не пьёте?

Я робко сделала глоток вина, которое и в самом деле оказалось просто невероятным на вкус: это была настоящая искристая радуга на языке. Я мгновенно поняла, почему за него не жалко отдать такие деньжищи.

– Вы… вы приглашаете меня в королевскую фармакологию? – осмелилась задать вопрос я.

– В фармакологию? – слегка опешил ректор. – При чём тут фармакология? Нет, если вы зарекомендуете себя с хорошей стороны… – он сделал шаг ближе, практически приперев меня к стене, – я похлопочу, чтобы вас туда взяли. А пока я предлагаю вам индивидуальный проект, – его голос вдруг приобрёл бархатистые воркующие нотки, и я с ужасом почувствовала, что его свободная рука скользит по моей заднице, чтобы на миг с силой сжать её.

Честно! Это был рефлекс! Это от неожиданности! Я прыснула великолепным вином прямо в его улыбающуюся рожу, практически застонав в следующий миг, что пришлось выбросить столь великолепный продукт.

– Ты что творишь?! – рявкнул ректор отпрыгивая и вытирая белоснежным платочком лицо. – Вот не зря говорят, что нельзя связываться с полукровками! Ну хорошо, я дам тебе шанс. Понимаю, ты не ожидала такого предложения, это шок. Прощаю…

Глава 2. Не спорьте с власть имущими

Поздним вечером я сошла с дилижанса под проливным дождём на станции своего городка. Ректор выиграл. Хотелось бы продолжить предложение словами «выиграл этот раунд», но, боюсь, у меня не было возможности соперничать с ним в дальнейшем.

В корпорации, куда меня уже наняли на работу, меня радостно поздравили с прекрасной новой должностью и сообщили, что не смеют больше задерживать. Мои робкие попытки объяснить, что никакой новой должности нет, и я готова работать, как и было условлено, на них, были изощрённо проигнорированы.

Так я поняла, что осталась без крыши над головой и без работы, на которую рассчитывала.

Остановившись в крошечном полуразвалившемся мотеле на окраине, я принялась срочно искать работу. Любую. Только чтобы зацепиться и иметь возможность оплачивать комнату и еду… Безуспешно. Через четыре дня я поняла, что ректор сделал всё, чтобы я не смогла найти работу нигде в столице. Ни в одной самой захудалой компании, ни в одной самой унылой конторке. Мне оставалось только одно: вернуться в наш забытый всеми богами городишко на самой границе. Туда, где меня уже никто не ждал, но у меня там хотя бы была крыша над головой. Родной дом.

Ну что ж, это тоже был опыт. Опыт того, что нужно держаться как можно дальше от власть предержащих. Быть может, через несколько лет, когда вся эта история подзабудется, я смогу сделать ещё одну попытку. Но сейчас… Сейчас мне предстояло выдержать ещё одну баталию.

Я шмыгнула носом, стёрла рукавом со щёк капли дождя, смешивающиеся со слезами, и направилась домой… В тот дом, где я когда-то была счастлива с мамой и папой… А потом всё разрушилось в одночасье. Наше королевство ввязалось в войну с соседями, мой отец, боевой маг в отставке, ушёл на фронт… и погиб в битве при Ирр-Кашуре. Да, эта битва уже занесена в учебники как образец доблести наших воинов и магов, вставших насмерть и не пропустивших врага. Но что было с того мне, ребенку, потерявшему отца? Слабым утешением было, что в этой битве погиб и сам верховный королевский маг Илар тер Авирон, самый одарённый, самый сильный и самый молодой маг столетия. Слабым утешением было, что нашей семье выплатили приличную компенсацию, а отцу посмертно присвоили дворянский титул с правом передачи по наследству… Угу, теперь я дворянка не только по материнской линии. И что? Дворянство на хлеб не намажешь.

После гибели отца мать начала чахнуть, болеть… И в доме неожиданно появился её брат, баронет Седрус, который сразу начал совать свой длинный нос во все щели и вести себя, как полный хозяин. Мама была слишком слаба, а я была слишком мала, чтобы выставить загостившегося родственничка вон, а он, прикрываясь заботой о больной сестре, полностью переехал к ним жить. Потому что, как потом оказалось, его поместье было заложено за долги, и всё, что оставалось у гордого баронета, это его титул и потёртый камзол.

А потом мама неожиданно умерла. И я до сих пор считаю, что к этому приложил руку её братец! Вот только доказательств у меня не было.

И оказалось, что опекуном несовершеннолетней Лилиан Амари (меня, то есть) и распорядителем всего моего наследства стал именно Седрус. Излишне говорить, что денег из компенсации, выданной за отца, мы так и не получили, дом начал приходить в упадок… потому что у Седруса была только одна настоящая страсть: скачки. А, и ещё женщины.

Содержать в доме девчонку, лишний рот и лишние глаза, ему было не интересно, поэтому он, воспользовавшись королевским указом о поддержке сирот магов, погибших на королевской службе, отправил меня в пансион для девочек, откуда, обнаружив мой сильный дар, после достижения магического совершеннолетия меня отправили в столичную академию магии.

И вот, отучившись семь лет, я вернулась туда, откуда всё начиналось. Надеюсь, Седрус не успел проиграть усадьбу за время моего отсутствия. И отказать мне в жилье он не может, это моё наследство! Ведь не может же?

Старый родной дом встретил меня блеском огней, доносившейся откуда-то приглушённой музыкой и тем самым теплом, которое может дарить только место, с которым у тебя связаны самые лучшие воспоминания детства. Вон мои качели, всё так же висят на ветке старого дуба, вон столик в окружении розовых кустов, за которым мы с мамой любили пить чай… Может, всё не так ужасно?

Я прошлась по гравийной дорожке к парадному крыльцу. Охраны у нас никогда не было – отец довольствовался предупреждающими заклинаниями. А Седрусу на охрану жаль было тратить деньги.

Огляделась… Всё по-старому. Дом слегка обветшал… впрочем, в темноте и под дождём сложно делать какие-то выводы. А вот табличка на стене у входа меня удивила и даже потрясла. Она гласила:

«Дом семьи Орофена Амари, боевого мага и героя второй Мироянской войны, павшего бок о бок с королевским магом в сражении при Ирр-Кашуре. Высочайшим повелением освобождено от налогов».

Помимо воли я поняла, что начинаю закипать. Дядя, значит, сдал меня в пансион, где за меня платила корона, за все эти годы не прислал ни весточки, ни гроша из денег, выделявшихся короной на моё содержание, да ещё и, как выясняется, трепал имя моего отца, которого их высокородная семейка терпеть не могла до такой степени, что маму, осмелившуюся против их воли выйти за безродного, хоть и одарённого мага, нещадно травили, выгнали из дома и лишили наследства. А теперь, смотрите-ка, он стал «семьёй»! Ну конечно, ради того, чтобы получать субсидии и избавиться от налогов ещё и не на то можно пойти! Сволочь!

Я ожесточённо заколотила в дверь молоточком.

Всего через несколько секунд дверь распахнулась, и передо мной предстал наш старый дворецкий, Кворс.

– Прошу прощения, – напыщенно сообщил мне он, еле задев взглядом. – Но господа не принимают.

– Кворс! – возмутилась я. – Ты что?

С физиономии старого слуги мгновенно слетело всё презрение вместе с напыщенностью.

– Малышка Лили? – удивился он. – Ох, как ты выросла! Что ж ты такая мокрая? Заходи скорей! Что-то случилось? Почему ты не предупредила, что приезжаешь?

Глава 3. Дом, милый дом

И именно этот вопрос я адресовала старому Кворсу, который мгновенно спал с лица и начал нервно оглядываться.

– Новая госпожа, – понизив голос и наклонившись к моему уху, прошипел Кворс.

– Что? – удивилась я.

– Что здесь происходит? – раздался властный и требовательный голос.

Я подняла взгляд и увидела его, моего любезного дядюшку, чтоб его кикиморы по болотам сто лет макали! Разодетый в парчу и шелка, он величаво спускался с лестницы, гневно хмуря брови. Дядя изрядно облысел и обзавёлся солидных брюхом, но выглядел всё тем же гнусным типом, каким я его помнила.

– Кворс, я же сто раз говорил, что мы нищих не принимаем!

– Я не нищая, – отстранив побледневшего дворецкого, я выступила вперёд, глядя на родственника. – Я – хозяйка этого дома.

На какой-то миг лицо его дрогнуло, но он сразу же оправился.

– Кворс, оставь нас. Нам с племянницей нужно побеседовать по-родственному.

Дворецкий поклонился и, прежде, чем исчезнуть, тихо шепнул:

– Зайди потом с чёрного хода в людскую.

– Ну что ж, – дядя подошёл ко мне вплотную, с презрением окидывая взглядом. – Как я ни надеялся, столичная жизнь не пошла тебе впрок. Так и не смогла ничего добиться.

– Зато вы тут добились многого, я смотрю, используя деньги короны, выделенные семье моего отца… Мне то есть! Я-то не увидела ни гроша из этих денег!

– Ну что ты! – похабно усмехнулся дядя. – У меня есть все отчёты, как я посылал все деньги тебе в пансион, потом в академию… А ты, неблагодарная транжира, видимо спускала всё на развлечения. Ну что ж, тут я ничем не могу помочь. Отчёты на месте, никто не придерётся. Так что ты хотела?

– Это мой дом, – пожала плечами я. – Я вернулась и намереваюсь тут жить.

– Кто сказал, что это твой дом? – делано округлил глаза дядя.

– Я совершеннолетняя, – сообщила я, удивляясь, что должна сообщать очевидные вещи. Твоё опекунство закончено. Я могу вступить в наследство.

– Ооо! – так же делано опечалился дядя. – Но ты никак не можешь вступить в наследство! Согласно завещанию, наследник я.

– Какому ещё завещанию?! – возмутилась я. – Я – единственная наследница. Ваша семья отказалась от моей мамы и бросила её!

– О, да, – наиграно опечалился дядя. – Но она всегда помнила о нас. И поэтому завещала всё своё состояние мне.

– Могу я увидеть завещание? – поинтересовалась я, выпрямляясь.

– С чего бы это? – хмыкнул дядя, так же выпрямляясь передо мной. – У тебя нет на это никаких прав. Ты вообще слабоумное создание, неспособное держать свою магию под контролем. И у меня есть все необходимые выписки об этом из пансиона… и… вот только сегодня пришла депеша от твоего бывшего ректора. – Он похабно ухмыльнулся мне в лицо. – Раз ты оказалась настолько безнадёжно тупа, что не сумела найти тёплое местечко в столице, то я ничем не могу тебе помочь…

– Дорогой! – вдруг раздался тонкий визгливый голос с лестницы. – С кем ты там так долго беседуешь? Гости заждались!

Я взглянула в направлении голоса и увидела блондинку в пышном платье по последней столичной моде, с капризым выражением лица взирающую на нас.

– Ну-ну, милая моя, – заворковал дядя. – Не беспокойся! Это Кворс снова притащил какую-то нищенку, с которой нужно разобраться! Я сейчас вернусь!

– Ох, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты уволил старого осла! – поджала губы блондинистая стервь и ушла наверх.

– Ты меня поняла? – взгляд дяди, буравивший меня, не обещал ничего хорошего. – Иди отсюда, пока я не вызвал городскую стражу! Мне всё равно, чем ты будешь заниматься, и где. Но если я снова увижу тебя на территории поместья, то отправлю в тюрьму. Поверь, моих связей будет достаточно!

– Хорошо, – кивнула я. – Но мне нужно забрать свои вещи. И я хотела хотя бы переночевать. Куда мне идти на ночь глядя?

– Ещё чего! – глумливо расхохотался дядя. – Здесь больше ничего твоего нет. Всё твоё барахло мы давно выбросили, а твои комнаты переоборудовали. У моей Лювиль талант, она прекрасно рисует, так что ей нужна была студия с хорошим светом.

Я поняла, что начинаю закипать… Дядя, видимо, почуял то же самое.

– Ну! Давай, напади! – подначил он. – Сделай мою жизнь легче! Сразу получишь прекрасное место в психушке для свихнувшихся магов. Или вообще дар запечатают…

Я прищурилась. Ну уж нет, такого удовольствия я ему не доставлю! Дядя был пустышкой, магической бездарностью. И, естественно, жгучей завистью завидовал все одарённым. Даже своей сестре, хотя дар у моей матери был довольно слабым.

В общем, мне ничего не оставалось, кроме как снова выйти в промозглую осеннюю ночь с хорошим таким вопросом: куда податься?

Нет, для начала, конечно нужно заглянуть к старине Кворсу, узнать, что тут происходит, и почему дядя так обнаглел. Но это нужно делать осторожно. С дяди станется выкинуть на улицу и старого слугу. А он не в тех годах, чтобы по подворотням ютиться.

– Кворс? – я стукнула в дверь людской и заглянула внутрь. – Ты один?

– Заходи скорее! – оглянулся он. – Я отослал всех слуг. Раздевайся, твой плащ совсем промок.

Я с удовольствием скинула мокрый плащ и повесила поближе к печи, которая нагревала воду для дома. Когда был жив отец, этим занимался магический артефакт, который он заряжал раз в месяц, а когда он уходит на войну, то заключил контракт, и приходили специальные люди. Дядя, похоже, решил, что это слишком дорого, пусть слуги топят вручную. Ну конечно, не ему же нужно таскать тяжёлые вязанки дров…

– Ешь, – передо мной на столе материализовалась тарелка с куском пирога и большая чашка горячего чафая.

Я сделала глоток, и блаженное тепло растеклось по жилам.

– Что тут у нас происходит? – взяла я быка за рога. – С каких это пор дядя официальный наследник?

– Ох, – вздохнул дворецкий. – Да никакой он не наследник. Просто завещание так и не нашли, а Седрус, как отправил тебя в пансионат, сразу начал распускать слухи о твоём слабоумии.

Глава 4. Новое жилище

Через несколько часов Кворс-младший, дюжий плечистый парень, высадил меня перед тёмным домом в деревне на окраине Тамарины. Снова полил дождь.

Парнишка поставил рядом со мней сумку со съестным, что собрала матушка Кворс, неловко попрощался и, хлестнув конягу, исчез в темноте, оставив меня в полном одиночестве решать вопрос о том, как попасть в дом.

Ну что ж… Прислушалась, запустив крошечный магический импульс. Вроде вокруг никого нет, можно расслабиться. Все годы обучения в академии я старательно прятала свой дар. Девочкам нельзя быть боевыми магами, их удел – зельеварение и бытовая магия. Ну что ж, этим я овладела в совершенстве, и даже находила удовольствие. Но всё равно тайком пропадала в библиотеке и подсматривала за боевиками, чтобы научиться трюку-другому, как курочка, собирая информацию по зёрнышку. Жизнь рано научила меня, что нужно быть готовой ко всему.

Я вызвала шарик магического света, чтобы осмотреться. Достопочтенные обитатели этой деревни, похоже, уже видели десятые сны, а фонарей тут явно не было предусмотрено.

А, хотя, нет! Вот стоит парочка прямо перед домом, но они уже давным-давно не работают. Мда… Придётся с этим что-то делать, но попозже. Капли дождя уныло барабанили по гигантским сорнякам, заполонившим весь двор и вымахавшим чуть ли не выше забора, по щелястому крыльцу и по моей шляпке, которая, как я понимаю, уже потеряла всякий вид. Нужно как-то попасть внутрь. Вот будет весело, если у меня не получится!

Подошла вплотную к двери. Ага, судя по всему, если на ступеньки заклинание не распространялось, то на дверь – очень даже. Дверь была даже на вид крепкая и прочная.

Подняла руку, чтобы постучать. Ну да, ничего более умного в голову не пришло, но вдруг на двери просияла надпись серебристыми каллиграфическими рунами:

«Хочешь войти? Докажи право кровью!»

Я ошарашенно отшатнулась: что это, интересно, имеется в виду? Я должна куда-то капнуть кровью? Но куда?

И тут на двери бегущей искрой вырисовалось очертание ладони.

Не долго думая, я приложила ладонь к рисунку.

– Ай! – у меня создалось ощущение, что в ладонь одновременно впились сотни иголок, и я мгновенно отдёрнула руку.

Но дверь, заскрипев, открылась. Сработало! Я подхватила свой сундучок и баул со снедью, как вдруг мне показалось, что откуда-то донёсся тихий стон. Что это?

Сунула своё барахло внутрь и развернулась, присматриваясь. Никого. Тишина.

– Кто тут? – пискнула я.

Стон повторился, ближайшие заросли сорняков слегка дёрнулись.

Я спустилась с крыльца и, раздвинув стебли, обнаружила какую-то грязно-серую тряпку. Что это?

Стон повторился и тряпка вдруг моргнула, на миг блеснув алым в свете моего осветительного шара.

Какое-то животное? Я вздохнула, поняв, что не смогу просто так бросить живое существо умирать в луже под моей дверью. Сняла с себя шарфик, замотала в него обмякшую мокрую тушку и занесла в дом.

Внутри было чисто и просторно. Судя по всему, заходя с улицы, человек попадал прямиком в лавку. Тут стояли шкафы до потолка, заставленные всякими тускло поблёскивающими бутылочками, под потолком висели пучки трав, а на широком столе-прилавке стоял котёл на треножнике, пара наполовину оплывших свечей и магическая лампа с разрядившимся, как я мгновенно убедилась, кристаллом. И на этот же стол я положила свою мокрую добычу.

Здраво рассудив, что кристаллами можно заняться как-нибудь потом, я зажгла свечи, скинула плащ и принялась рассматривать животное, которое оказалось… котом. Просто котом, когда-то белым и пушистым, но сейчас его шерсть представляла собой один большой грязно-серый колтун.

Интересно, у деда есть водопровод, или он воду носил из колодца? Не помню. Мы редко приезжали к деду, он вечно был занят чем-то, а я была ещё слишком мала, чтобы запоминать такие вещи.

Выглянув из дома через заднюю дверь, я обнаружила колодец. Правда, ведра там не было, видно какой-то хозяйственный селянин прибрал для собственных нужд. Ну да и ладно. Привязав к цепи котелок, я набрала воды и вернулась в дом лечить кота.

Ох, сколько времени я на него потратила, смывая грязь, кровь, срезая колтуны, залечивая рваные раны… С собаками, что ли, подрался? Надо отдать должное, кот стоически переносил все манипуляции, не пытаясь кусаться и царапаться, только прерывисто вздыхал. Возможно, он действительно уже находился при смерти. Потому что когда я, закончив все манипуляции (устала жутко!) предложила ему кусочек ветчины, он только понюхал и опустил голову на стол.

– Ладно, – сообщила я коту. – Давай спать. И учти: если сдохнешь этой ночью, это будет с твоей стороны самое настоящее свинство!

Сил у меня не было больше ни на что. В комнате был камин, но о том, чтобы затопить его, даже речи не шло. Всё, на что меня хватило, это переодеться в сухую одежду, запереть дверь и, подхватив кота, отправиться на второй этаж. Там, насколько я помнила, была спальня.

В спальне я обнаружила постель, заправленную лоскутным одеялом, на которую я уложила кота и обессиленно плюхнулась рядом, укрыв нас обоих пледом. И отрубилась. Денёк у меня выдался тот ещё. Сейчас главное, что есть крыша над головой, а об остальном подумаю завтра.

…А с утра меня разбудил громкий стук в дверь. Колошматили так, словно был пожар, и неизвестным доброжелателям срочно нужно было меня спасти. Я приоткрыла один глаз и уж было решила, что спасаться я не желаю, постучат и уйдут, но потом поняла, что лучше не стоит откладывать встречу с аборигенами. Мало ли. Люди на границе простые и незамысловатые, могут и в самом деле дом поджечь. Это раньше на доме охранное заклятие было, хоть молнией лупи. А сейчас-то я его сняла…

«Ну что ж, – подумала я, заворачиваясь в плед, мельком отметив, что кот куда-то исчез. – Надеюсь, местные люди не окажутся такими же упырями, как мой драгоценный дядюшка.

Я открыла дверь и практически уткнулась в грудь огромного бородатого мужика с повязкой через один глаз и топором, торчащим за кушаком. Мужик выглядел устрашающе и сам по себе, но эти аксессуары вызывали страстное желание бросить всё и бежать, куда подальше. Пришлось одёрнуть себя, напомнив, что хотела вообще-то боевым магом быть, и какого-то топора испугалась (очень большого топора, да, но всё равно).

Глава 5. Знакомство с аборигенами

Я задумчиво окинула взглядом это волосатое чудовище. Бояться почему-то расхотелось. Ну, в конце концов, сколько можно?!

– С кем имею честь беседовать? – холодно поинтересовалась я, тщетно пытаясь взглянуть на громилу сверху вниз.

– Чо? – мужик разлапистой пятернёй почесал в затылке. – Ты по-людски говори! Почто в дом нашего травника влезла?

– Насколько я понимаю, ваш травник умер почти десять лет назад, – приподняла бровь я. – Вы не поздновато обеспокоились его состоянием?

– Дык мы чо… – стушевался громила. – Мы ничо. Просто Сеня, когда ещё жив был, говорил, что на его место другой травник придёт, его наследник. Только он дом смогёт открыть. Ну вот. Смотрим, дом открыт. А тут вона чо! Тут баба!

– Не баба, – так же холодно поправила его я. – А леди Лилиан Амари, дипломированная чародейка-зельевар.

– О! – обрадовался мужик. – Ажно целая ледя! С дипломом! И варишь, значит? Могёшь?

– Могу, – кивнула я.

– Тады у нас до тебя дело. – сменил угрожающий тон на деловитый громила. – У нас тут Серка давеча порезался, и ужо третий день в горячке бьётся. Как бы богам душу не отдал. Поможешь?

– Хорошо, – кивнула я. – Сейчас соберу вещи.

– А можа мы его тебе сюда притартаем? – с надеждой поинтересовался бугай. – А то он всё стонет да мечется, дитёв пугает, да жинке спать не даёт. А у тебя вона, тишь какая.

Я возвела глаза к небу. Да-да, вот только увечного бандита с большой дороги мне тут не хватало для полного счастья! Позавидовали моей тишине!

– К сожалению, дом находится в запустении, здесь нет ни воды, ни дров, ни провизии, – покачала головой я. – Я прибыла сюда поздно ночью, так что не успела даже осмотреться.

– Ыыы, – задумался бугай, собрав низкий лоб в гармошку. – Нет, чоли?

– Вы совершенно точно уловили идею! – к сожалению весь мой сарказм пропал втуне, разбившись вдребезги о кристально чистый взгляд единственного голубого глаза мужика.

Я покачала головой и метнулась в дом, чтобы прихватить свой саквояж с предметами первой необходимости. Бедной студентке на содержании казны частенько приходилось подрабатывать на стороне. При мысли о том, что, оказывается, дядя забирал львиную долю предназначенного мне содержания, заставила скрипнуть зубами и пообещать самой себе, что он у меня ещё поплатится.

– Ну что, ведите меня к вашему больному, – вышла я на крыльцо уже во всеоружии. – Кстати, как вас зовут?

– Ых! – мужик звонко шлёпнул себя ладонью по лбу. – Борх я. А это Топор, – он кивнул на приземистого брюнета со шрамом через всё лицо. – А вон то Уги и Пыг, братцы оне. Туточки недалече, – пообещал мне он. – Оглянуться не успеете.

Оглянуться я успела, и не один раз. Деревня была небольшая, но справная такая, добротная. Дома крепкие, сады густые, огороды в изобилии… Почти все овощи уже были сняты, только кое-где торчали стройные ряды капустных кочанов.

Мальчишки, ожесточённо рубившиеся у забора на палках, прервали свой смертный бой и, глубокомысленно засунув пальцы в ноздри, проводили нас заинтересованными взглядами.

– А чем вы тут занимаетесь? – задала я вопрос, пытаясь поддержать великосветскую беседу.

– Дык… – отчего-то смутился Борх. – Помаленьку мы. То да сё… Лес рубим, охотой промышляем…

При этих словах его спутники гыгыкнули, словно он брякнул что-то невероятно смешное.

– Ну, мы это, пришли, – неловко закончил Борх. – Туточки он.

Я поднялась по ступеням избы, и в нос мне ударил тяжёлый дух гнили, немытого тела и застарелой крови.

– А вы уверены, что ваш друг ещё жив? – поинтересовалась я, проходя внутрь.

– Дык кто ж его знает? – пожал могучими плечами Борх. – Вчерась ещё живой был.

Я склонилась над постелью больного, движением создавая преграду для зловредных демонов, вызывающих болезни.

У мужика, лежащего на постели, была разрублена голова, началось сильнейшее воспаление… Но, похоже, я успевала.

– Обо что, говорите, он у вас порезался? – с интересом поинтересовалась я у Борха.

– Дык… – почесал в затылке тот. – Мы деревья давеча валили… И дуб попался такой кряжистый, такой, дрец, кряжистый!

– Угу, – буркнула я себе под нос. – Такой кряжистый, что отбивался саблей.

Интересно, куда я попала, и где мне теперь предстоит жить? В логове разбойников? С другой стороны дядя мой вон тоже разбойник не хуже. А живёт себе, и даже всеобщим уважением пользуется!

Я погнала остальных разбойников кипятить мне воду и нести чистые (по возможности) тряпки, а сама принялась колдовать над мазью. Хорошо тут был довольно лёгкий вариант. Череп ему не пробило – крепок мужик, впрочем, судя по приличной такой гематоме, на нём был шлем. Повезло разбойничку, будет жить дальше.

В общем, когда через пару часов я закончила, погрузив раненого в целительный сон, у меня было чувство, что я вспахала небольшое поле. Всё-таки расход магии оказался приличным. А я даже не завтракала ещё!

– Всё, – отряхнула я руки. – Жив будет ваш друг. Пусть спит пока. И окна-то отворите, чтобы дом проветрить от всех этих духов болезни! – врала я, конечно, безбожно, но такие дремучие мужики только это и понимали.

– Неужто выживет?! – обрадовался Борх. – Да он же побратим мой, аж с пелёнок! Да я для тебя! Да что хочешь! Топор! Пыг! Живо к леди, да дров ей наколите, воды наносите, да поправьте там забор и что ещё!

– Благодарю, добрые люди, – кивнула я. Сил на подзарядку домашних артефактов, если такие и были в доме деда, у меня точно не было. – Буду очень вам признательна.

«Добрые люди» проводили меня обратно и развели бурную деятельность, скрывшись в заросшем лебедой огороде, в то время как я закрылась в доме с целью что-нибудь сожрать и заварить себе восстанавливающий отвар.

К моему удивлению, первое, что я обнаружила, это возлежащего на столе кота, того самого, которого я отмывала и залатывала ночью.

– Привет, кот! – поздоровалась я с ним. – Смотрю, ты оклемался, выглядишь уже получше. Сейчас я сварю нам настоечку, и будет совсем хорошо.

Глава 6. Дела домашние, дела насущные

Ладно. С чего же мы начнём начинать своё дело? Я обвела взглядом стол с котлом на треножнике и котом, который продолжал сверлить меня взглядом прозрачных голубых глаз, стеллажи с многочисленными пузырёчками и колбочками вдоль стены, огромный камин, занимавший стену напротив и мутное окно, за которым виднелись мельтешащие в саду помощники. Оттуда доносился жизнеутверждающий стук топора, бряцанье железа, приглушённый грохот и бодрая ругань.

– Мяу? – нарушил затянувшееся молчание кот.

– О! – опомнилась я. – Ты же наверное есть хочешь. И я хочу, спасибо, что напомнил. Ты, кстати, кот или кошка?

Кот негодующе фыркнул и, задрав заднюю лапу, начал демонстративно вылизывать места, которые не оставляли места для неправильного трактования его пола.

– Ага, понятно, вижу, – пробормотала я. – Кот.

Раздался громкий стук, и кот, оставив своё занятие, внимательно уставился на дверь.

Я открыла и с некоторым удивлением обнаружила на крыльце дородную женщину в простом домотканном платье и цветастой шали, держащую в руках какой-то плоский свёрток.

– День добрый, – сообщила она. – Ты, чтоль, будешь нашего Сени наследница? Благодарствую за моего непутёвого! Говорила ж ему, не лезь на рожон! А, – она сунула мне в руки свёрток и только потом обречённо махнула рукой. – Разве ж мужики слушають? Ни! Они всё завсегда лучшее знають. Вот, пирога принесла тебе свежего. И вот, – на пол рядом со мной встала корзинка, накрытая белой тряпицей. – Тут маслице свежее, смятанка, да яички… Когда ишшо своим хозяйством обзаведёсся.

– Мяу! – мягкий стук сзади сообщил мне, что кот решил тоже исследовать приношения. Он ловко поддел носом тряпицу и виртуозно выудил из корзины яйцо, как и пасть-то раззявил.

– Ох ты, батюшки! – всплеснула руками женщина. – Батон вернулси! Это ж к добру! – она закивала так часто, словно пыталась меня убедить в несомненной удаче этого моего приобретения.

– Кота зовут Батон? – меня слегка удивил контраст между аристократичным поведением кота и столь неблагозвучным именем.

– Агась, – кивнула та. – Батончик наш. Только он исчез давно, как вот дед твой помер, так и исчез. Мы уж думали, что тоже помер. Как там у вас, колдунов, заведено с вашими зверушками-та…

– С фамильярами… – машинально поправила я, наблюдая за котом, который аккуратно в углу разъедал добытое яйцо. Неужели он был фамильяром деда? Не помню этого кота.

– Агась, – охотно согласилась, – Вам лучшее знать. Ну, значица, я побегла, а то ребятейки всю хату разнесут. Мы-то пока у свекровки ютимся, шоб, значица, покой дать муженьку-та болящему.

Она было начала спускаться с крыльца, но вдруг обернулась и, таинственно приглушив голос, спросила:

– А вы для красоты-то примочки делать будете?

Я кивнула. Почему бы и нет?.

– А зелья пользительные для бабьего здоровья?

– И зелья могу, – снова кивнула я. – Обращайтесь. Только дайте пару дней, я тут в порядок всё приведу, да посмотрю, где что лежит. А там уж приходите, рассказывайте, что надо, помогу.

Женщина умчалась, а до меня дошло, что я даже не удосужилась узнать её имя… И ещё до меня дошло, что мужики время зря не теряли: все сорняки во дворе были скошены, колодец поправлен, забор обновлён, а вдоль него высилась поленница свеженаколотых дров.

Замечательно! Теперь нужно провести ревизию того, что мне тут досталось от деда. Ну и с котом поближе познакомиться. Не похож он на фамильяра, хоть что мне говорите. Фамильяра я бы враз учуяла!

Понаблюдав за котом, который деловито расправлялся уже с третьим по счёту яйцом, я прошлась очищающими флюидами по столу и разложила на нём приношения от первой клиентки.

Пока на треножнике побулькивал котелок с восстанавливающим отваром, я листала учётную книгу деда, найденную в ящике стола и жевала кусок ужасно вкусного пирога с мясом. С мясом! Боги милостивые, как давно я не ела столько мяса! Похоже, люди в этой деревне совсем не голодают.

Дед оказался большим аккуратистом, и я начала примерно понимать, что и где у него находится. Оказывается, он частенько ездил на ярмарку в мой родной город и закупал там травы, которые нельзя собрать в местном лесу…

А ещё записи деда натолкнули меня на мысль, что люди здесь промышляли если не прямым разбоем, то контрабандой точно. Рядом граница, и очень много награбленного во время последней войны с обеих сторон курсирует туда-сюда. На удачу, место это далеко от основных военных действий (в глухих чащобах не повоюешь). А вот для того, чтобы разные добры молодцы, желающие рискнуть и ухватить удачу за хвост, нажившись на награбленном, могли попытать счастья – это самое оно. Ну и местные мужички, как я понимаю, не зевают, и исправно снимают свои сливки. Кого просто грабят, кому за долю предлагают охрану и проводников.

Деду тоже кое-что перепадало. В основном то, с чем мужики боялись связываться и что носило откровенно магический характер. Я воспряла духом. Так тут могут быть новенькие заряженные артефакты! И если я найду хоть парочку, то смогу установить в ванную и помыться наконец нормально! Ванная здесь была, и неплохая, с водопроводом и всеми удобствами… вот только артефакты все почему-то оказались разряжены, словно что-то из них высосало всю силу.

Я залпом допила своё восстанавливающее зелье, плеснула немного из котла в мисочку для кота, добавив мясного аромата, и пошла в подвал, где, как я поняла, дед хранил свои запасы.

Подвал встретил меня нагромождением разных нераспакованных мешков, а также сундуков и полок, на которых громоздились всякие безусловно полезные в хозяйстве любого зельевара вещи. Например целые ряды разнообразных баночек и бутылочек, прекрасные котелки всех размеров, мешалки, поварёшки, горелки и перегонные аппараты. Славненько! Я потерла руки. Дед обеспечил меня на годы!

Вот только где бы он тут мог хранить артефакты?

Я наугад открыла один из массивных сундуков, почти ожидая увидеть пиратские сокровища, но сундук был наполнен каким-то металлическим ломом. Во втором сундуке были сложены одеяла. Странный выбор хранения. Я направилась к третьему, но споткнулась о незамеченный мной мешок, коварно высунувший угол из-под верстака, на котором громоздился какой-то любопытный прибор. Похоже, дед не только зельеварением промышлял.

Глава 7. Очень неприятно познакомиться!

– Батон! – гневно заорала я. – Ты что творишь?! Тоже мне, счастья кусок! Я по твоей милости чуть ноги не лишилась!

– Мяу, – застенчиво сообщил виновник катавасии, начав рассматривать потолочные балки с этим полубезумным видом, который так любят принимать коты.

Я вздохнула и пошла поднимать штуковину. Она меня заинтриговала. Тем более, что почему-то не казалось, что она может представлять прямую опасность.

Стоило мне снова взять штуковину в руки, как Батон злобно зашипел.

– Ну-ну, Батончик! – я водрузила штуку на верстак, слегка подвинув непонятное сооружение, громоздившееся там, и потрепала кота по холке. – Всё будет нормально, вот увидишь.

Немного подумав, я всё-таки накинула на себя заклятие универсального щита (мало ли, может кот и в самом деле что-то чувствует) и принялась творить заклинание снятия всех покровов.

Ну что я могу сказать? Упакована эта штука была на совесть, и когда, наконец, последняя вязь иллюзий была рассеяна, я пожалуй, начала понимать, почему её так упаковали.

На верстаке передо мной стояла шикарная, отделанная драгоценными камнями и затейливыми узорами ваза. Вот это да! Это ж просто королевская вещь! Кто, интересно, сокровищницу обнёс? И что теперь с этим делать мне? Я такую вещь даже показать никому не смогу, меня сразу в темницу упрячут, если не за ограбление, то за укрывательство награбленного. Или просто тихо прирежут. Надо в огороде, что ли где-то зарыть… Поздновато, конечно, посадками заниматься, но так лучше, чем кто-то случайно прознает о такой вещи.

Я подняла вазу и повертела в руках, любуясь игрой света в гранях камней, и вдруг выгравированные на боку руны. Малабрийские.

Эх, не сильна я в алфавите этого древнего ордена колдунов, практически не вмешивающихся в дела мира… Но что-то же должно в моей голове остаться?

И я принялась разбирать написанное. Хмм… Выглядит, как заклятие.

«Будь заключён ты в сем сосуде

Доколе суд богов пребудет.

Нарушив ход чужой судьбы,

За жизни жизнь положишь ты.»

Любопытно. Интересно, это что, урна с прахом? Небось, позарились на драгоценные камни и гробницу ограбили. Вот ведь, ничего святого для людей нет. Точно нужно закопать где-нибудь в тихом уголке.

Я потрясла вазу, прислушиваясь. Почему-то показалось, что она абсолютно пуста, и я решила проверить. До сих пор не могу понять, что меня заставило это сделать, но мои руки, словно сами собой потянулись к крышке и, сломав сургучную печать (ааа! Что я делаю?!), открыли её.

А в следующий момент меня снесло со стула и вместе с истошно заверещавшим котом швырнуло в угол, чуть не двинув головой о стену, а посередине подвала в клубах сиреневого дыма образовался хмуривший брови, скрестив руки на груди… самый настоящий джинн!

– Кто посмел пробудить меня к жизни? – хмуро взвыл джинн с таким видом, словно готов был закопать этого самого «будильника» прямо сейчас, прямо на месте.

Возможно, в любой другой момент я бы испугалась… Но джинн! Это же такая редкость! Тем более этот конкретный джинн оказался просто невероятным красавцем. Я даже не представляла, что бывают такие великолепные экземпляры мужской красоты… Что значит демоническая природа, а! Даже если у него ниже пояса просто какой-то дым.

– Женщина! – недовольно прорычал джинн. – Ты что там рассматриваешь?

– Вазу! – сразу нашлась я, постаравшись, чтобы в голосе не мелькнуло ни капли разочарования. – А что там ещё можно рассматривать?

– Это не ваза! – возмутился джинн. – Это…

– Что это? – заинтересовалась я. Ближайшим сравнением в моём понимании был ночной горшок, но я решила не озвучивать это предположение. Джинн и так выглядел каким-то нервным.

Джинн же, опустившись ниже, начал рассматривать своё вместилище, а я, зажав вырывающегося Батона под мышкой, навострила уши, готовая не пропустить ни словечка из его бормотания.

И я была права!

Для начала моя лексика обогатилась целой россыпью обсценных выражений. Жаль так поздно, некоторыми эпитетами я бы охотно поделилась с ректором и с дядюшкой.

Из россыпей этих жемчужин я вынесла идею, что джинн очень недоволен какими-то (много дивных нецензурных выражений) личностями, которые его «замуровали», и теперь неизвестно как из этого выпутываться.

Дав джинну некоторое время, чтобы освоиться, я решила перевести наши отношения на следующий уровень. В конце концов, у меня полно дел, которые сами себя не сделают.

– Слушай, – полюбопытствовала я. – Как тебя зовут?

– Тебе какая разница? – окрысился джинн, отвернувшись от чтения надписей на своем ночном горшке. За это время, на мой взгляд, те жалкие пару строк можно было заучить намертво.

– Ну надо же мне как-то к тебе обращаться.

– Я бы не рекомендовал тебе ко мне обращаться, – угрожающе сдвинул брови джинн.

– Почему? – я делано-наивно подняла брови и захлопала глазами. – Я владелица этого места и всего, что тут находится, – тут я помахала в воздухе свитком с завещанием деда, – так что считаюсь твоей официальной хозяйкой.

– Хозяйкой?! – взревел джинн, неожиданно оказываясь лицом к лицу со мной (хорошо я всё ещё сидела на полу, привалившись спиной к стене, и только поэтому не опрокинулась от неожиданности навзничь). – Никогда моей хозяйкой не будет полуграмотная деревенская ведьма!

– Можел попробуем? – сглотнув, выдавила из себя я. Я, конечно, читала, что джинны не в состоянии причинить вред своему хозяину, но этот конкретный экземпляр выглядел каким-то бракованным. Меня живо заинтересовали два вопроса: можно ли потребовать замену, и бывают ли рехнувшиеся джинны.

– Я могу «попробовать» превратить тебя в жабу! – пообещал джинн, скалясь мне прямо в лицо. Нет, ну надо же, какие у него красивые синие глаза!

– Я не просила об этом, – парировала я. – Не надо пороть отсебятину. Только то, о чём я попрошу.

Джинн зарычал и пошёл искрами. Даже Батон перестал драть когтями моё платье в тщетных попытках сбежать, и теперь только лупал на джинна плошками своих глаз.

Глава 8. В которой я размышляю о плюсах работы на корпорацию

Джинна я оставила в покое. Никуда он от меня теперь не денется. Интересно, давно он там сидит? Я бы этого любезного оставила в посудине ещё лет на пятьдесят, глядишь, сговорчивее бы стал, но, сдается, не я первая это придумала.

Плюнув на джинна, не буквально, а исключительно фигурально, я отправилась разгребать дедушкины запасы дальше. Может, золото найду? А что? Мог же дедушка оставить любимой внучке немножечко так клада. Пары сундуков золота мне бы хватило с лихвой, чтобы покинуть эту дыру и уехать в другую страну. Даже не имеет значения в какую. Лишь бы не было послевоенного разбоя и нелепых слухов обо мне. Куда-нибудь за Драконье море. Там, говорят, до сих пор живы виверны, а закаты окрашены в зелёный. Я уверена, мне бы там понравилось.

К сожалению, мои поиски клада прервали.

– Чего вам? – высунула я нос из-за двери.

Настойчиво стучавший молодой человек (или не молодой, или не человек, с нынешним развитием колдовской промышленности так сразу и не поймёшь) замер, разинув рот, словно сам не ожидал, что ему откроют.

– Чего тебе? – решила я перейти на «ты». Раз уж пришлось повидать все остатки завтрака, застрявшие между его зубами, мы уже, определенно, не чужие люди.

– Зельевара, – ошеломленно ответил визитер. Не моргая, он смотрел на меня, как зельевар на давно утерянный трактат Фионы Флогрантской. Ошеломлённо, неверяще и благоговейно. Странно, конечно. Ну ведь не совсем дикая деревня, чтобы зельеваров не видели. Дедушка же тут как-то жил.

– Зельевар это я, – подтвердила я. До сих пор немного странно. Дипломированная специалистка, которая будет продавать товары за деньги. – А ты значит…

– О! – опомнился он и расплылся в широкой улыбке. – Фергос Фолькссон. Очень-очень рад познакомиться.

И, будто в доказательство этих слов, он завершил процедуру знакомства энергичным рукопожатием.

– Мне тоже, – задумчиво сказала я, скользя по этому Фергосу оценивающим взглядом.

Странный тип какой-то. Очень уж доброжелательный. Может, продает что-то? Сейчас начнёт мне рассказывать о новом самопомешивающем котелке, который я могу купить только сегодня и только сейчас всего за двадцать злотых. А в подарок к котелку идет мини-котелок всего за пятнадцать злотых! Невероятно выгодная сделка, в лавках таких ещё нет, а, когда появятся, будут стоить не меньше полусотни.

Он замялся на пороге, нервно поправил воротник тёмно-красной рубашки (красивой, но явно не новой), одёрнул рукава и снова улыбнулся. Может, он болен? Какое-то проклятье улыбчивости?

– Так ты, значит… – я выжидающе уставилась на него, ожидая, когда же мне объяснят цель визита. Только бы не деревенский псих, я сейчас не в настроении связываться с сумасшедшими. Джинна мне для начала хватило. Боги, дайте мне терпения, пожалуйста! И денег! Денег можно побольше!

– Могу я войти? – учтиво и чуть застенчиво спросил гость.

– Можешь, – кивнула я.

Наверняка какая-нибудь постыдная болезнь. Сейчас он мне начнет рассказывать, что у одного его друга половой орган внезапно стал синим в красную крапинку. Вот это минус зельеварения. Если не работаешь на крупную корпорацию, то общаться тебе каждый день с такими вот товарищами. А ведь некоторые ещё норовят показать зельевару пострадавший орган. Ладно целителям суют струпья, гнили и гангрены под нос, они сами напросились, знали на что шли, когда становились целителями, но зельеварам-то за что?

– Только раздеваться не надо! – выпалила я нервно, едва лишь гость остановился посреди комнаты.

– Зачем мне раздеваться? – уточнил он таким тоном, будто в принципе не прочь, только надо определиться с причиной.

– Вот именно, – лихорадочно закивала я. – Незачем. Абсолютно никаких причин нет.

Я лучше ещё полдня буду с двинутым джинном общаться, чем смотреть, что и как опухло, покраснело или покрылось струпьями. Фу, гадость!

Да, я брезглива! Лучше разделывать лягушек и собирать фекалии снусрышков шлемоносных, чем иметь дело с человеческими телами. Я вообще-то именно из-за этого хотела в боевые маги идти. С человеческими телами там можно иметь дело издали, быстро и радикально. Вот от папы, например, остался только один зачарованный на такой случай знак-медальон. И мне всегда очень хотелось повторить ту же шутку с тем, кто это сделал. Да-да, я помню, мы уже помирились, и больше не воюем. Но осадок-то остался!

– Так что тебя ко мне привело? – расставляя флаконы по росту, чтобы хоть чем-то занять руки, спросила я. Только бы не срамная болезнь, только бы не срамная болезнь. Пожалуйста, боги, если вы есть, услышьте меня.

– О! – будто опомнился он и, взъерошив шапку густых темно-русых волос, принялся рассказывать: – Недели полторы назад заметил, что паразиты завелись. Я сначала обычные средства использовал: корешки хрена, полынь. Ловушки ставил, ничего не помогает. Думал уже в город ехать, может, там чего куплю полезного, а тут сказали, что в деревне новый зельевар, я и решил обратиться, вдруг знаете, что делать.

Ну вот и зачем я молилась богам? Сволочи они. Просила ведь всего одну вещь! Ну ладно, ещё послать мне на пропитание золота побольше, но это уже так, мелочи. Интересно, джинн обидится, если я от его горшка отколупну пару камешков? Ну, на чёрный день…

– Значит, говоришь, ловушки ставил, – я бочком переместилась к дальнему стеллажу с травами. Что тут можно быстро приготовить от паразитов? – И какие же?

– Да обычные, механические, – пожал плечами Фергос. – Раньше всегда помогало, а сейчас вот никакого толку.

– Раньше? – насторожилась я. – Значит, это уже не первый раз?

– Да где уж там. Почти каждый год страдаю. Заказывал как-то зелье по почте из столицы, а оно как вода. Проку никакого, только деньги на ветер. Понимаю, не совсем твой профиль, но вдруг придумаешь что. О! А давай я тебе их покажу!

Можно не надо?! Пожалуйста!

Глава 9. Конкурс популярности на двоих

«А боевые маги просто людей мочат. Даже разговаривать при этом не надо», ехидно напомнил внутренний голосок. «Просто берешь и убиваешь. Можно не здороваться, не расспрашивать о самочувствии, не смотреть их лобковых вшей. Работа для лентяев, право слово», продолжал бубнить он. Может, в этом всё дело? Я не лентяйка, а потому лёгкий труд мне не светит.

– Давай ты лучше опишешь симптомы, – всплеснула я руками. – Словами обрисуй. Уверена, так будет гораздо лучше.

– Этого точно достаточно? – придирчиво уточнил клиент, жаждавший показать мне своих паразитов. – Если что, я тут недалеко живу. Ульи у меня прямо за домом, минут пятнадцать идти всего.

– Ульи?

Так у него пасека? И зачем, спрашивается, этот тип мне голову морочил?

– Ну да, – кивнул Фергос и нахмурился. – Пчелы, у которых паразиты, живут в ульях. А ты о чём подумала?

– Об этом и подумала, – буркнула я, не собираясь признаваться. – Значит, говоришь, пчелиные паразиты?

Так-так-так… А что я вообще знаю о пчелах? Из них добывают мед. Всё? Кажется, всё. Мда. Узкопрофильный я какой-то специалист. Это в городе, в корпорации я могла вызубрить пару-тройку зелий красоты и гнать их целыми днями, а здесь у одного пчелиные паразиты, у другого несчастные случаи в деревообрабатывающей промышленности, у третьих женские болезни. И всех надо как-то лечить. Сельский целитель и сельский зельевар должны уметь лечить любые болезни у любых существ. Тут не до специализации, как в городе, где один зубы лечит, а другой кости сломанные. Здесь нужно мочь всё. Знать бы ещё, как.

Ладно, будем действовать по обстоятельствам.

– Опиши, пожалуйста, симптомы, – вооружившись листом бумаги и карандашом, велела я.

Тут ведь главное делать умный вид и кивать вовремя.

– Угу. Ага. Замечательно. Я всё записала, зелье будет готово, – я задумчиво барабанила карандашом по бумаге. – Ну, допустим… Завтра вечером. Если, конечно, у меня найдутся все ингредиенты. Я только переехала и инвентаризацию еще не проводила. В общем, приходи завтра вечером, а там разберемся.

– Наверное, тяжело обживаться на новом месте, – понимающе кивнул он. – Если хочешь, могу тебе тут всё показать.

Услышав это любезное предложение, я с трудом удержалась от закатывания глаз. А что тут вообще можно показывать? Это же глушь дичайшая! Тут нет ничего. Вот прямо совсем ничего. Не уверена, что тут магазин хотя бы один есть, а то ведь скорее всего раз в неделю кто-то на телеге в город едет за всяким «городским». И то, наверное, только в сухое время года, а зимой слишком снежно, осенью и весной чересчур слякотно. Ни дорог, ни герхна.

– Лучше в другой раз, – с улыбкой, больше похожей на оскал, отказалась я. Не готова я сегодня быть вежливой и любезной. На пять минут меня хватило, а длительные прогулки и расшаркивания оставим на потом. Тридцать второго никогдабря ему удобно?

Выпроводив гостя – он ещё три раза предложил прогулку, два раза помощь и один раз пообещал принести мёд – я с облегчением плюхнулась на табурет.

– И что теперь? – спросила я кота.

– Мяу! – глубокомысленно сообщил кот и уставился в угол. На всякий случай я тоже изучила это место взглядом. А то может мне кот на что-то намекает? Но угол был совершенно пустым, если не считать лохматой паутины, сломанного стула и рваной подушки. Ох, тут всё разбирать и разбирать в этом запущенном доме!

В принципе, вариантов, если проигнорировать намёки кота, который пошёл и разлёгся в углу на рваной подушке, было несколько: либо идти рыться в дедушкиных книгах в поисках рецепта зелья для пчёл и их паразитов, или заниматься дальше домашними делами, или… я бросила взгляд на тумбочку, в которую запихнула джиннов котелок. Больно приметный, конечно. Если я его в ближайшее время не зачарую, меня точно ограбят. Или убьют и ограбят. Тут уж всё зависит от фантазии преступных элементов. Одно я знаю точно: за посудину с джинном любой начнет рискованную игру. Да даже просто за один камешек с этой вазы могут пришить, а уж целая ваза с жильцом… Они же не знают, что жилец там хамло редкостное. Кстати о хамле. Пора, пожалуй, с ним побеседовать. Может, он посидел в своей комнате, подумал над поведением и решил вести себя прилично? Ну, мало ли.

Я потерла вазу и принялась ждать. Долго ждать и не пришлось, джинн вылетел из своей тары как пробка из бутылки. Пробка, кстати, тоже выскочила.

– Как смеешь ты меня беспокоить? – рявкнул он. Мда, репертуар не блещет разнообразием.

А как я смею? Я задумалась. Вроде довольно легко и просто. Об этом я джинну и сообщила.

Он почему-то позеленел и стал выглядеть ещё более недовольным, хотя мне казалось, что больше уже просто некуда.

– Ты заканчивай давай эти фокусы. Мы это уже проходили. Ты спрашиваешь, как я смею, тут же выясняется, что я очень даже смею. Вдобавок ещё и ругаешься нехорошими словами, что при женщине вообще некрасиво, – я решила опустить тот момент, что широкий набор ругательств произвёл на меня настолько неизгладимое впечатление, что я даже записала несколько. – Это если ты предпочитаешь акцентировать внимание на моей половой принадлежности. А ты явно предпочитаешь, раз уж несколько раз уже отметил вслух тот факт, что я женщина. Явно больная тема. Я недавно статью читала в журнале “Ведьма в офисе и дома”, это называется сексизм.

Джинна мой интерес к социальным наукам и широкая эрудиция не впечатлили. Он скрестил руки на груди и отвернулся. Какой же он всё-таки противный субъект. У меня из домочадцев только Батон и джинн. Один кот, а второй хам. Даже не знаю, что хуже. Нет, знаю! Кот явно находится в топе рейтинга популярности. А вот над джинном придётся поработать.

– Джинн! – не собиралась сдаваться я. – Эгей! Я с с тобой разговариваю!

– Что тебе нужно? – прогромыхал джинн, таки соизволив снова повернуться ко мне передом, а к Батону задом. Потом подумал и презрительно добавил: – Женщина.

Вот заладил: женщина-женщина! Всё-таки сексист. Или может просто не уверен, с кем именно общается? Может у джиннов оно всё как-то по-другому устроено? Вот он, бедолага, каждый раз и спрашивает так неловко, мол, женщина ты или нет? А что так злобно получается… ну, может, он охрип. Простудился в своём золотом горшке и охрип.

Глава 10. Генеральная уборка в понимании джинна

Джинн, приподняв бровь, обвёл меня ироничным взглядом.

– С чего ты взяла, что я буду подчиняться женским глупостям?

– А с чего ты взял, что это будут глупости? – парировала я.

– А на что вы ещё способны? – презрительно хмыкнул джинн. – Платья, украшения, ленточки, гламария – это всё, что занимает ваши мысли. Ну, что у тебя там на уме? Новое платье? Тут я для разнообразия согласен. В этом мешке, который ты сегодня по ошибке надела, лучше брюквы хранить. Давай, заказывай новое платье.

Я с интересом посмотрела на джинна. Нет, он просто фееричен! Впрочем, похоже, кое-на какую идею этот его спич меня натолкнул.

– Знаешь, это платье меня пока устраивает, – сообщила ему я. – Вполне рабочее платье. Пока что на уме у меня пчёлы.

– Пчёлы? – недоверчиво переспросил меня джинн. – Зачем тебе пчёлы?

– Мёд, дрец, из них выдавливать! – рявкнула я, не выдержав. – Мне эти пчёлы даром не нужны, равно как и то, что они производят. У меня заказ на уничтожение пчелиных паразитов. Ты знаешь что-нибудь про пчелиных паразитов?

Джинн начал безудержно ржать. Вот чего, спрашивается, я сказала смешного?

– Меня, – сумел он выдавить сквозь смех, – меня, архимага, заставляют заниматься паразитами пчёл!

– Пока что я даже не начинала тебя заставлять! – оскорбилась я. – Но если будешь продолжать надо мной издеваться, заставлю заниматься паразитами человеческими. Предполагаю, в этой деревне их более, чем достаточно.

– Держи! – передо мной на стол из ниоткуда хлопнулся огромный том в бордовом переплёте. – Изучай своих паразитов.

– В-вяу! – вдруг взвыл Батон, до этого мирно дремавший в обломках стула, кинулся на стол и начал когтями драть книгу.

– Эй! – возмутился джинн и, отодрав кота от книги, за шкирку поднял его в воздух. – Не порть библиотечные книги! Я собирался её вернуть!

– Маууу! – угрожающе заизвивался кот в воздухе, пытаясь зацепить джинна когтями.

– Этот кот – псих! – укоризненно сообщил мне джинн. – Его в клетке нужно держать!

– У кота была тяжёлая жизнь, – вздохнула я, накидывая на кота тряпку и отбирая у джинна. – Его чуть не убили и, похоже, у него какие-то проблемы с проявлениями магии.

– Псих, – резюмировал джинн. – Натрави его на пчелиных паразитов.

– Сама разберусь, – оборвала его я. – Ты лучше займись чем-нибудь полезным. Например, уберись в доме.

– Ты хочешь, чтобы я убирался в доме, как какая-то презренная служанка? – нахмурился джинн, складывая руки на груди.

– Я настаиваю! – я положила кота на стол и отзеркалила его позу. – Я желаю, чтобы ты убрался в доме! Сейчас же!

– Слушаю и повинуюсь, – сообщил джинн с такой ехидной ухмылкой, что меня аж мороз продрал вдоль позвоночника.

– А-а-а!!! – совершенно по-человечески заорал Батон, плюхнувшись на пол и мгновенно сделав попытку взлететь по голой стене к потолку. Как ни странно, ему это удалось, и он закачался на матерчатом абажуре люстры.

– Люстру забыл, – меланхолично уточнила я, проводив взглядом траекторию взлёта кота.

– Исправляюсь! – ядовито прошипел джинн, и кот, мгновенно лишившись своего пристанища, плюхнулся мне в руки.

– Ну что? – осведомился джинн. – Довольна?

Я обвела взглядом абсолютно пустую комнату. Вот абсолютно. Исчезло всё: железки на столе (вместе со столом), сломанный стул, рваная подушка, паутина в углу… но главное – исчезли все шкафы с книгами, стеллажи с готовыми зельями, пучки трав и мешочки с заготовками. А вот это уже плохо.

– Как много лишней работы, – хмыкнула я. – Прекрасно, мне попался очень трудолюбивый джинн.

– Нужно правильно формулировать свои желания, – с ехидной улыбкой сообщил он.

Я задумчиво покивала. Ну что ж, он прав. Зато и он, похоже, срезал углы, убрав абсолютно всё, кроме стен. Даже изрядно ободранные (вероятно, котом) шторы с окон исчезли.

– Зато пол мыть не надо, – чарующе улыбнулась я. – И стены. Люстра тоже была ужасная, да и всё равно не работала.

Джинн слегка нахмурился. Видно ожидал другую реакцию.

– Ну а теперь мы займёмся перестановкой мебели, – ещё шире улыбнулась я, поглаживая вцепившегося в меня всеми четырьмя лапами Батона.

– Какой ещё мебели? – напрягся джинн.

– Той самой! Итак. Вот тот шкаф, что стоял здесь, полностью с содержимым, но без пыли, паутины, мусора и грязи поставь сюда.

Джинн, поняв мой замысел, начал наливаться краской, словно решив повторить вчерашнюю попытку лопнуть от злости. Но теперь-то я ему не верила.

– Выполняй, джинн!

Шкаф возник на затребованном месте, а физиономия джинна стала напоминать по цвету помидор.

– Знаешь, нужно мне всё-таки как-то тебя называть, – я задумчиво побарабанила себя пальцами по щеке. «Красавчиком» ты быть не желаешь, просто «джинн» – как-то безлично, «эй, ты!» – ну нет, я не так плохо воспитана. Хочешь, я буду звать тебя Помидорчик?

Джинн зарычал просто как саблезубый лев. Я видела такого в зоопарке в столице. Страшная зверюга!

– Не надо меня никак называть! – рявкнул он.

– Я так не могу, – покачала головой я. – Или ты говоришь мне своё имя, или я буду придумывать тебе самые разнообразные прозвища.

– Давай просто продолжим уборку, – рявкнул джинн. – Где ты хочешь стеллаж с пузырьками?

Ага. Кое-что на него действует. Но почему, интересно, он не хочет назвать мне своё имя? Не то что я смогу как-то там ему навредить или приобрести дополнительную власть… Власть, похоже, у меня и так имеется. Полная. Я удовлетворённо улыбнулась. Ну что ж, будем додавливать его позже. А пока нужно воспользоваться внезапно проснувшейся в нём тягой к чистоте.

Глава 11. Я за работой

И таким вот образом мне удалось навести порядок в главной комнате, расставив всю мебель так, как нужно было мне. Джинн практически не язвил и даже вернул Батону его подушку, предварительно восстановив её до нового состояния. Мне бы так уметь! Вот она, сила джинновой магии! Как бы направить её в нужное русло… и не рехнуться в процессе?

– Не хочешь перекусить? – предложила я джинну, поставив на стол корзину со съестным, любезно предоставленным мне женой Серки.

Джинн только ехидно улыбнулся и, снова скрестив на груди руки (вот просто любимая поза!) завис в воздухе в расслабленной позе.

Я пожала плечами. Моё дело предложить. Не хочет, как хочет. А мне срочно нужно подкрепиться, прежде чем заняться зарядкой артефактов. Парочку я нашла. Джинна тоже нужно как-то заставить… и я, задумавшись, как бы сформулировать приказ, чтобы джинн именно зарядил артефакты, а не расплавил или взорвал, сняла тряпицу с корзины…

И поняла сразу две вещи: почему улыбался джинн, и что нельзя оставлять еду в свободном доступе, когда у тебя в доме есть животное.

То, что осталось в корзине, есть было нельзя. Домашняя колбаса и остатки пирога были практически сожраны. Ну, во всяком случае, обгрызены и обмусолены так, что живого места не осталось. Крынка со сметаной была опустошена, а хлеб… Ну, скажем так, что Батон пировал с такой скоростью, что его в какой-то момент стошнило на остатки еды. Судя по всему, какую-то часть покинувшего его ужина он таки подъел. Но для меня это было точно несъедобно. Единственной целой вещью в корзине было одинокое яйцо. Но этим же не наешься!

Я подняла взгляд на джинна, который явно давился от смеха, наблюдая за моими манипуляциями.

– Ты знал, и не сказал! – возмутилась я. – Неужели сложно?

– Ты меня не просила, – парировал джинн. – А ухаживать за тобой по собственному желанию… извини, я не твоя мамочка.

– Знаешь что? – поджала губы я. – Вот иди в лес и добудь там мяса! Я приказываю!

– Ты меня отпускаешь от лампы? – удивился джинн.

– А это лампа? – в свою очередь удивилась я. – По мне так больше не ночной горш… на вазу похоже.

Джинн скривился. Судя по гримасе, эта ассоциация не раз посещала и его самого.

– Это малабрийская лампа, – с прежней гримасой поведал мне джинн. – Убрали фитиль, вылили масло…

– И запихнули туда джинна, – понимающе кивнула я. – А тебе там маслом не воняет?

Джинн закатил глаза, безмолвно вопия к небу.

– Ладно, понимаю, бестактный вопрос. Но ты же можешь не сидеть там, в лампе. У меня тут дом неплохой.

– Дом неплохой? – джинн изумился так, что аж перестал глаза закатывать. – Это не дом, это сарай, в котором я бы и своего коня не поселил!

– Ну что ж, – вздохнула я. – Придётся тебе побыть в шкуре своего коня. Потому что королевских апартаментов тут у нас не предусмотрено. Или дом, или лампа. Но ты можешь построить тут дворец, если так настаиваешь. Правда я не совсем представляю, как я буду объясняться со сборщиками налогов…

– Я не строю дворцы, – поджал губы джинн. – Давай ограничимся безделушками и пчелиными паразитами, если ты питаешь к ним такую слабость.

– Хорошо, – кивнула я, не желая спорить. – Иди добывай нам мясо, а полный список своих ограничений предоставишь, когда вернёшься. Давай, архимаг, дерзай!

Джинн послушно исчез, а я, печально допив восстанавливающий отвар без какой-либо еды, принялась заряжать артефакт. Вечерелои темнело. А артефакт мне понадобится для освещения дома.

Батон продолжал дрыхнуть на своей подушке, сытый и довольный, вызывая во мне жгучую зависть. Вот почему бы ему не пойти мышей половить? Я уверена, что мышей в округе полно. Не у меня, конечно, тут им давно грызть нечего, но у моих зажиточных соседей.

И тут я вспомнила, что мой пчелиный знакомец говорил, что его пасека совсем недалеко! А где пасека, там есть мёд! Я думаю, что могу пойти осмотреть поле деятельности, и, возможно, поесть немного мёда. В качестве аванса.

Но сначала нужно хоть понять, какие могут у пчёл быть паразиты. Я открыла любезно предоставленную мне джинном книгу (эх, а я так надеялась спихнуть эту чёрную работу на него!) и начала листать. Боги, о боги! Сколько у этих многострадальных пчёл, оказывается, паразитов! Такое ощущение, что вся живая природа просто сговорилась, чтобы сожрать или то, что пчёлы производят, или самих пчёл. Мне даже стало их жалко. Тем более, что я и сама собиралась слегка побыть пчелиной паразиткой и отжать у них немного мёда. В конце концов я почти весь день ничего не ела, кроме издевательств от джинна, а от таких вещей недолго и несварение получить.

Ознакомившись с основными видами пчелиных паразитов, я прихватила одно зелье, на которое возлагала некоторые надежды, бутылочку щавелевой кислоты и мешочек соли… Ага, ещё, вытряхнув из осквернённой корзины полусъеденную пищу, запихала туда вялого от обжорства и нервных потрясений кота, и уж тогда наконец отправилась на разведку.

Пасека действительно оказалась совсем близко. Сразу за околицей, на милой полянке у леса. Ну, я так поняла, что это пасека: с полдюжины пенёчков с дырочками, аккуратно расположенных в траве, вокруг которых раздавалось мерное гудение. На плечо мне плюхнулась пчела. Пчёл я умела отличать от мух! Пчёлы красивые, чёрно-жёлтые и мохнатые, как чулки у нашей классной наставницы в пансионе. Мухи – волосатые и противные. Любят сидеть на испражнениях и дохлятине. Так что я чувствовала себя во всеоружии.

Оставив пчелу сидеть на плече – не жалко – я подошла поближе к ульям, озираясь в поисках возможных паразитов.

К сожалению, паразиты не торопились являться на осмотр. Но я была настроена решительно. Я вытряхнула Батона из корзины и, снабдив лёгким магическим пинком, отправила на поиски мышей и щурков, таких ужасно красивых птичек, которые, оказывается жрут пчёл, а сама, накрывшись лёгким щитом – пчёлы почему-то очень чувствительны к магии – отправилась проверять ульи.

Я выбрала себе пенёчек на отшибе и, с некоторым трудом разобравшись, как оно открывается, с интересом изучила содержимое. К моему удивлению всё было довольно просто: рамочки сот, облепленные ленивыми пчёлами, и больше ничего особенного… Тут я не удержалась (голод, знаете ли, не тётка) отодрала кусочек сота, свисавшего с рамки и, на мой взгляд, портившего всю симметрию, и засунула его себе в рот. Ммм! Ужасно вкусно!